I

Болело все…

Пронизывающий холод пробирал до костей…

Андрей застонал и попытался открыть глаза…

С трудом разлепив обожженные веки, он уперся затуманенным взглядом в освещенный слабым светом тусклой лампочки, когда-то бывший белым высокий потолок. Кое-как повернув голову влево и вправо, Климов обнаружил, что он лежит в изорванной в лоскутья одежде на заляпанной кровью каталке посреди нескольких стройных рядов таких же каталок с трупами. Некоторые тела были голыми, а некоторые в такой же, как у него изорванной в лохмотья одежде.

— Уже удолбало в морге курить, — услышал Андрей где-то позади себя грубый мужской голос.

— Ну, что сделаешь… Территория больницы — зона свободная от курения, — участливо согласился второй — немного писклявый голос.

Только теперь Климов почувствовал, что среди запаха горелой и парной человеческой плоти, явно пробивается запах сигарет.

— Мы то, ладно, — продолжил грубый голос: — у мертвяков покурить можем, а больным, что делать?

— Ну, да, — согласился пискля. — У меня в палате мужик лежит с переломом бедра на вытяжке привязанный, так он бедняга без сигарет волком воет. Тридцать лет курил, а тут гараж себе строил и левого крановщика нанял. Тот когда плиту опускал, стропа порвалась, так мужичка этого экономного плитой слегка и садануло так, что его развернуло, и винтовой перелом получился. Лежал три дня в палате и орал, и от боли, и от того, что курить хочется.

— Так, а ты что? — спросил грубый голос.

— Ну, а что я. Видеокамеры же везде. Дал команду ему морфин колоть… Теперь спокойный лежит — улыбается.

— Ну, ты, Лешка и зверь, — удивился, выдохнув струю дыма, грубый голос, — он же теперь наркоманом станет.

— Может и не станет. Все равно колоть пришлось бы. Я его ногу уже не соберу. На днях операцию назначил — отрежу ему ее, да и все.

— Чего так?

— Перелом слишком сложный. Придется несколько часов осколки собирать в кучу. А так — ему проще и мне меньше мороки, — пояснил Лешка.

— Зачем тогда его на вытяжку привязывал?

— Это не я… Когда его привезли, то тогда в день заведующий отделением принимал. Он «торбу» от его родственников взял и пообещал им, что тот будет прыгать, как кузнечик. Вот теперь пускай и прыгает — только на одной ноге, — подло засмеялся Лешка. — Мне то, ничего из «торбы» не досталось.

— Ну, да. Справедливость должна быть, — согласился грубый голос.

— А как там, та бабка, с переломом шейки бедра, что я тебе в терапию подсунул, умерла? — спросил сквозь смех Лешка.

— Нет.

— Странно, — удивился тот.

— Живучая попалась. Такая жара стоит, а она ничего — терпит. Надеется, что кости срастутся.

— Пускай надеется… Все равно в морге пока места нет, — разрешил жить обреченной бабке Лешка.

Андрей в это время вспомнил, кто он такой и что было перед этим…

А перед этим он помнил, как летел в объятиях БМО Крао на землю с окна второго этажа, и как взрывной волной его вырвало из его объятий и их разнесло в разные стороны.

Потом он очнулся здесь в компании мертвых людей.

Климов попытался позвать на помощь, но у него из горла не вылетело ни звука. Он лишь как рыба беспомощно раскрывал рот и пытался рассмотреть обладателей голосов. Руки и ноги его не слушались, поэтому Андрей решил, что у него поврежден позвоночник и его парализовало.

— Откуда мяса столько навезли? — в очередной раз, затягиваясь, спросил грубый голос.

— Менты говорят, что самогонный аппарат рванул в одной из «хрущевок» на набережной. Полподъезда вывернуло наизнанку. Дом старый — в основном одни пенсионеры жили. Кто-то обгорел, кого-то на запчасти разорвало, а кто-то от сердечного приступа умер. Вот и навезли Тимофеевичу работы на завтра. Старик удолбается их вскрывать, а ведь это еще не все… Говорят, что там, на развалинах, трупы понаходили девушек пропавших.

— Да, ты, что?.. Врешь.

— Шура, — возразил Лешка, — ты мне можешь верить. Мне по секрету это мой корешок — участковый местный рассказал. Он трупы из первой партии в морг сопровождал, чтобы никого не потеряли по дороге.

— А маньяка словили?

— Пока ничего не известно. Как узнаю, то расскажу, — важно произнес Лешка. — Что? Пошли кофе бахнем. Через час смена заканчивается, а у меня сегодня дел невпроворот.

Заскрипели колеса каталок и Андрей понял, что Лешка и Шура двигаются в его сторону. Через несколько секунд его каталка слегка от толчка дернулась, и он увидел два, проплывающих мимо, белых халата.

Умирать от переохлаждения он не собирался, поэтому собрал всю свою волю в кулак и… о, чудо — пальцы правой руки непослушно дернулись и схватили за лацкан рукава ближайший к нему белый халат.

— А…а…а…а…а… Зомби, — заорала басом Шура — двухметровая рыхлая женщина неопределенного возраста и ударила ожившего мертвеца кулаком в лоб.

— Ма…ма… — заорал фальцетом Лешка — крепко сбитый толстячок в модных прямоугольных очках и пополз на коленках под каталками с трупами к выходу из морга.

Но этого Андрей уже не увидел, потому что был нейтрализован, годами набитой на неправильных пациентах, рукой Александры Юрьевны Турутько — заведующей первым терапевтическим отделением центральной городской больницы.

 

II

— Иван Аркадьевич, вы опять на работе рыло залили? — кричала на все приемное отделение Шура.

— Как можно было живого человека в морг отправить?

— Я что? Экстрасенс, что ли? — оправдывался, слегка заплетающимся голосом, Иван Аркадьевич. — Их всех в мешках полиэтиленовых привезли. Я через черный полиэтилен видеть не могу. Все вопросы к скорой помощи и экспертам, которые его в мертвецы записали.

— Вы должны были их всех осмотреть перед приемкой в морг, — не унималась Шура.

— Должен я — реаниматологу, и то деньги, и одно дежурство на праздничный день, а в трупах ковыряться я не должен, — протестующе заявил в ответ Иван Аркадьевич.

Дальше Андрей слушать не стал и открыл глаза.

Теперь он лежал все на той же каталке, только уже в другой, ярко освещенной комнате, стены которой были покрыты давно немытой плиткой. Он повернул голову и пожалел, что посмотрел вниз — пол оказался заплеванным до такой степени, что его стало слегка подташнивать.

В это время дверь в комнату открылась и нее ворвалась раскрасневшаяся от гнева Александра Юрьевна.

Она схватила его за правую руку и надела на плечо манжету механического тонометра.

— Как твоя фамилия? — грозно спросила она, накачивая грушу тонометра и вставляя второй свободной рукой себе в уши трубки стетоскопа.

Андрей попытался заговорить, но у него из горла вырвался только хрип.

— Ты меня понимаешь? — спросила Шура.

Андрей в ответ утвердительно махнул головой.

— Написать фамилию сможешь? — еще раз спросила та.

В этот раз Климов махнул головой отрицательно.

— Где невролог? — заорала Александра Юрьевна куда-то в коридор.

— Вы узнали его данные? — вместо ответа на вопрос о неврологе, спросила молодая девочка-медсестра с планшеткой в руках.

— Он не может назвать себя, — ответила Александра.

— А как же я его оформлю без данных? Пускай вспоминает, — возмутилась медсестра.

— Дура! — закричала на нее Александра Юрьевна Турутько так, что у Андрея заложило уши: — запиши его, как неизвестного больного.

— Тр…тр…р… — треснула липучка на манжете тонометра, и расползлась в стороны.

— Живем, как в девятнадцатом веке, — зло прошептала себе под нос Шура: — не могут современные приборы купить.

В это время у нее за спиной появился молодой высокий врач с недовольным и слегка заспанным лицом:

— Что тут у нас?

— У вас не знаю, а вот больного привезли со взрыва в жилом доме, — ответила Александра Юрьевна.

— Если со взрыва, то все вопросы к травматологам. Это не мое, — улыбнулся молодой врач.

— Чего это он наш? — возмущенно подал голос, невесть откуда взявшийся травматолог Лешка.

— А чей? — задал резонный вопрос его оппонент. — Взрыв. Травматическое воздействие.

— Его только что с рентгена привезли. У него все кости целые. Он вообще не наш, — заявил Лешка. — Ты бы хоть осмотрел его. По ходу ему к вам — в неврологию.

Молодой врач недовольно скривил лицо, отодвинул в сторонку Александру Юрьевну и вплотную подошел к Андрею.

— Сколько вам лет? — спросил он.

В ответ Андрей лишь пошевелил глазами.

— Он не может говорить и двигать конечностями, — сочла нужным сообщить Шура о результатах своего осмотра.

— Полис медицинского страхования у вас есть? — раздраженно спросил невропатолог.

Климов страдальчески посмотрел на Шуру.

— Вы меня понимаете? — опять спросил невропатолог.

Андрей утвердительно моргнул глазами.

— Он все понимает. Значит мозг в порядке. Возьму его к себе только после результатов более тщательного обследования, а пока КТ и МРТ не будет — извините, — развел руками специалист в невралгии и вышел из приемного покоя вон.

— Что с ним такое? — спросил у Шуры Лешка.

— Ты, думаешь, я знаю, — ответила та: — лежит только глазами моргает и головой чуть шевелит.

— Контуженный он, — заявила, вошедшая с деревянной шваброй в руках, сморщенная пожилая женщина в синем халате и, не обращая внимания на врачей, принялась елозить грязной вонючей тряпкой по такому же грязному полу.

— Баба Зина если вы такая умная, что же врачом не работаете? — засмеялся Лешка-травматолог.

— Ты, дурень, сколько кабанов завез в институт пока учебу закончил? — наставительно заговорила баба Зина. — Я знаю, как ты там учился… А, я уже скоро полстолетия тут полы мою и опыта у меня поболее твоего будет. Говорю, что контужен — значит контужен. Средней тяжести у него. Камфоры вколите внутримышечно четыре миллиграмма.

От вони тряпки, которой баба Зина растирала грязь на полу приемного покоя, у Андрея поднялось содержимое желудка в виде полупереваренной колбасы с батоном к горлу и его стошнило на каталку.

— Я же говорю, что контузия, — деловито сказала баба Зина и той же тряпкой, что мыла пол, принялась вытирать его каталку, а затем и его лицо. — А про этого засранца из невралгии я все главному расскажу… Будет знать, как от больных отказываться…

 

III

Через полчаса мытарств по угрюмым коридорам больницы на каталке под управлением все той же бабы Зины, после того, как его помыли две грубые санитарки и переодели в больничную пижаму, Андрей оказался в трехместной палате в обществе деревенского мужика Васильевича и какого-то небольшого потомственного чиновника средних лет — Романа Адамовича.

Тихонько пролежав весь день под различными капельницами, Андрей под вечер смог немного приподниматься с кровати и даже умудрился поднять с пола «утку» и справить туда нужду.

— Что? Оклемался? — оторвавшись от просмотра фильма на ноутбуке, спросил мелкий чиновник, после того, как Климов не совсем удачно вернул «утку» на пол.

— У нас тут все люди интеллигентные… ну почти, — покосившись глазами на лежавшего носом к стенке Васильевича, продолжил Роман Адамович: — так что, друг любезный, придется тебе «по большому» самому ходить в туалет. Как говорится: «Чистота-залог здоровья».

— Пить, — только и смог произнести спекшимися от жажды губами Андрей.

— Валя, — заорал что есть мочи Роман Адамович, — Валентина нужна твоя помощь.

— Чего ты орешь? — недовольно пробурчал поднявшийся с койки Васильевич: — все равно не придет она, мог бы и сам помочь человеку.

Он обул казенные тапочки и, набрав из-под крана воды в граненый стакан, поднес к губам Андрея.

— Как зовут тебя? — после того как Климов в несколько глотков осушил стакан, спросил участливый деревенский мужик с потемневшим от некачественного алкоголя лицом.

— Не помню, — ответил Андрей и откинулся спиной на тощую как блин больничную подушку с желтыми пятнами на наволочке.

— Нормально тебя приложило, — чавкая извлеченной из холодильника колбасой, прокомментировал Роман Адамович.

— Ужин, ужин, — закричал кто-то на коридоре и Васильевич сразу же засуетился:

— Это… Ты есть будешь?

— Буду, — ответил Андрей, чувствуя, что ему, чтобы восстановиться необходимо, что-нибудь перекусить.

— Ты лежи, я пойду, выясню, поставили ли тебя на довольствие или нет, — произнес Васильевич и поспешил из палаты на коридор.

Через десять минут он вернулся со стаканом чая и куском батона с засохшим кусочком сыра на нем.

— Слушай, друг, в столовой сказали, что про тебя поздно сообщили и на тебя не готовили, поэтому на вот съешь, это все что дали, — поставил на тумбочку возле Андрея стакан и скудный бутерброд на пластмассовой тарелочке Васильевич.

— Безобразие творится в медицине, я сообщу об этом нужным людям, — запихивая в рот банан, неизвестно кому погрозил кулаком в окно Роман Адамович.

— Молчи уже, — неожиданно рассвирепел Васильевич, — я тут две недели лежу магнитно-резонансный томограф жду в очереди, а тебя вчера привезли, и ты за день все обследования прошел. Тебе Александра Юрьевна сразу сказала, что ты просто мяса обожрался. Так нет… тебе надо еще было полежать… понаблюдаться. Простые люди тут лежат никому не нужные, а таким как ты…. элитным — в задницу дуют.

— Ты, мужик, знай, свое место, — в свою очередь ощерился чиновник: — не забывай кто ты такой. Я сейчас позвоню куда надо… и будешь на коридоре дальше своей очереди ждать.

Васильевич ничего не ответил. Он понуро опустил голову и лег на свою койку обратно, через пять минут звучно захрапев.

Климов, превозмогая усталость, сел на койке спустив ноги вниз, и с жадностью проглотил засохший кусочек батона с сыром, запив все это холодным и ужасно сладким чаем.

Пока он собирался с силами, чтобы дойти до умывальника и набрать в стакан воды, а Роман Адамович давился от шоколадных конфет и запивал их апельсиновым соком, в палату ворвался невысокий лысый мужчина с орлиным носом и небольшим ежедневником в руках.

Он быстро окинул цепким взглядом пациентов палаты и, пододвинув к кровати Андрея единственный стул, уселся на него, с интересом уставившись себе на идеально наманикюренные ручки.

— Я следователь по важнейшим делам. Фамилия моя — Сычевич, — представился мужчина. — А как вас зовут?

— Не помню я? — ответил Климов, решив, что это будет наилучшей тактикой, чтобы как можно дольше потянуть время, пока его не вытащит отсюда спасательный отряд.

А то, что за ним отправятся, чтобы его эвакуировать, он ни сколько не сомневался, не смотря на то, что он никак не мог активировать свой упарип. Даже, если его браслет и был поврежден во время взрыва, то БМО Крао был настроен на прямую связь с Эриумом и там в любом случае получили бы сигнал бедствия, посланный оболочкой в автоматическом режиме, даже, если бы Крао пострадал при взрыве.

Хотя это вряд ли случилось…

Бионико-механические организмы Конфедерации, независимо от своей формы, надежно защищали своих пилотов даже в открытом космосе.

А вот смог ли спастись во время взрыва Никита, было большим вопросом.

— Интересно, интересно, — продолжил следователь, оторвав взгляд от своих рук, с интересом поглядывая на Андрея. — А где родились, семья, где работаете?

— Не помню я ничего. Голова очень болит. Я не знаю, что вам сказать, — ответил Климов и устало лег на кровать.

— А, что это у вас за браслетик такой интересный? — уставился на, блеснувший серебром из-под рукава фланелевой пижамы, упарип Сычевич.

— Циркониевый браслет, — невозмутимо ответил Андрей.

— А…а…а… — лукаво протянул следователь: — значит про то, что такое циркониевый браслет вы помните, а кто вы такой и как оказались в эпицентре взрыва в жилом доме на набережной… не помните?

— Нет, — ответил Климов и отвернулся к стенке.

Он прекрасно понимал, что от него просто так не отстанут, поэтому решил воспользоваться своим положением больного и проигнорировать вопросы Сычевича.

— Ну, падла, поговорим с тобой потом по-другому, — скинул добродушную маску с лица следователь. — У тебя есть время до утра подумать и повспоминать.

— До свидания, — кинул вслед уходящему следователю Климов и после того, как тот с силой захлопнул за собой входную дверь в палату, попытался встать, чтобы выйти на коридор.

— Где тут туалет? — спросил он у, увлеченно всматривающегося в экран своего ноутбука, Романа Адамовича.

— Направо, в конце коридора, — испуганно ответил тот.

Когда Андрей вышел на коридор, то обратил внимания на молодого парня в красной рубашке, любезничавшего на посту с молоденькой медсестрой недавно заступившей на ночную смену. При его появлении парень перестал улыбаться и буквально вперился ему в спину взглядом, пока он, не спеша, держась за стенку, брел в сторону туалета, определить местонахождение которого можно было по весьма своеобразному запаху хлора и мочи.

То, что к нему негласно приставили оперативного сотрудника, могло означать только одно — его, скорее всего, хотят «назначить» виновным или в убийстве девушек, или виновником взрыва, а может и того и другого одновременно.

Справив свои дела, под пристальным взглядом оперативника, он вернулся в палату и обнаружил, что у него на тумбочке появился пластмассовый колпачок с тремя разноцветными таблетками. Решив не рисковать, Андрей спрятал таблетки под подушку и, несмотря на жару, накрылся одеялом с головой, потому что Роман Адамович спать еще не желал и продолжал смотреть фильм.

 

IV

Проснулся он от того, что почувствовал знакомый ему с детства ледяной холод присутствия рядом ортофага…

Андрей осторожно высунул голову из-род одеяла и при свете уличных фонарей рассмотрел, сидящего на стуле напротив себя, Ревизора. В этот раз он был в строгих брюках и белоснежно-белой рубахе с длинным рукавом на зеленых запонках.

Он сидел, закинув ногу на ногу, опираясь правой рукой на изящную трость, а у него за спиной, в черном мареве, периодически проявлялась молотообразная голова ортофага с белым шрамом посередине.

— Сколько можно спать? — поинтересовался Ревизор, слегка улыбнувшись уголками губ. — У тебя слишком мало времени для принятия правильного решения.

— Что ты от меня хочешь? — прекрасно понимая, что в его теперешней ситуации он не сможет справиться ни с Ревизором, ни тем более с ортофагом.

— Пока ты спал, я мог тебя преспокойно убить и нейтрализовать с твоей стороны угрозу для Картеля, но я решил, что если ты выжил при взрыве, значит у тебя другая судьба.

— Так столько убитых девушек было нужно лишь для того, чтобы заманить меня в ловушку? — изумился Андрей.

— Ну, конечно нет. Выманить тебя и уничтожить было второстепенной задачей.

— А что было первой?

— Нас интересовали определенные эмбрионы.

— Кого это нас?

— Ментора и тех, кто считается изгоями, — ответил Ревизор. — Тех, кого вынуждают быть рабами и содержать за свой счет другие — Высшие расы. Мы те, кто не захотел подчиняться установленному порядку «Зондрунским соглашением», которым были поделены существующие расы на Высшие и низшие… Мы те, кто хочет через месть, вернуть себя утраченную свободу и свое право на независимое существование… Мы хотим жить не на малопригодных для жизни планетах в звездной системе «Пояса смерти», а там, где нормальные условия для существования.

— Прямо революционеры какие-то, — съязвил Андрей, усевшись на кровати, лихорадочно размышляя о том, выскочить ему в окно третьего этажа или попытаться выбежать на коридор, а еще лучше активировать в боевой режим упарип и разрубить им Ревизора и его ортофага пополам.

— Можешь не пытаться активировать свой упарип, — словно прочитав его мысли, ухмыльнулся Ревизор. — Наши помощники на Эриуме сделали так, что после взрыва ионного заряда, на случай, если ты выживешь, твой упарип будет заблокирован.

— Ты и этот вариант предусмотрел? — в свою очередь улыбнулся Климов.

— Конечно… Я рассматриваю все варианты, просчитывая свои операции на несколько ходов вперед. Поэтому я допускал, что ты сможешь выжить после взрыва и теперь я задействовал свой другой козырь.

— Какой? — похолодев от страшной догадки, спросил Андрей.

— Десять минут назад, неизвестный гражданин позвонил правоохранителям и сообщил, что ты и есть тот маньяк-убийца, которого они уже два месяца пытаются вычислить, — поменяв ноги местами, пояснил Ревизор.

— Теперь они от тебя не отстанут, потому что для них все очевидно… Ты убивал беременных девушек и складировал их останки у себя в ванной, что-то спуская в канализацию до тех пор, пока трубы в подвале дома не забило. Затем ты стал выбрасывать тела своих жертв на улицу, пока тебя не остановил случай, в виде взорвавшегося самогонного аппарата твоей соседки. Поэтому у тебя сейчас два варианта: пойти со мной и примкнуть к нашим рядам, чтобы продолжить нашу борьбу против зажравшихся Высших рас и, в конце концов, им отомстить или остаться здесь и свою смерть встретить в камере пожизненного заключения.

— Соседи подтвердят, что я к этой квартире не имел никакого отношения, поэтому можешь меня не пугать, — поднял голос Андрей и попытался встать с кровати. — Если хочешь меня убить, так сделай это сейчас.

— Хозяйка квартиры первой уплыла в унитаз, а соседи, которые видели одного из представителей дружественных нам варнийцев, теперь лежат в морге в подвале больницы. Поэтому зло будет наказано, а все кому нужно получат государственные награды. Необходимые нам человеческие эмбрионы для создания новой расы нексов уже у нас имеются, и если ты надеешься, что за тобой отправят спасательный отряд, то ты глубоко заблуждаешься, — тоже поднял голос Ревизор. — Когда-то я был таким как ты, — понизив голос, зло заговорил он: — я был лучшим демпфером в истории этого корпуса. Рискуя жизнью, я выполнял самые опасные демпферные операции до тех пор, пока не понял, что для Конфедерации я всего лишь расходный материал… Во время своей последней операции в одной недружественной им галактике, я должен был погибнуть, но меня спас Ментор и открыл глаза на реальное положение вещей…

— Что происходит? Почему посторонние в палате? — подал возмущенный голос со своей койки Роман Адамович.

— Разберись, — небрежно кинул через плечо ортофагу Ревизор.

Силуэт за его спиной материализовался, и черная тень накрыла Романа Адамовича. Как только три, вытянувшихся из головы ортофага, щупальца, коснулись шеи чиновника, он сразу превратился из пышного толстячка в обтянутый кожей скелет с седыми волосами на голове. Затем черная тень метнулась к похрапывавшему Васильевичу и накрыла его. Он успел проснуться и даже попытался закричать, но его крик перешел в глухой стон и сразу же оборвался.

Андрей с ужасом наблюдал за происходящим…

— Зачем? В чем они виноваты? — спросил он у Ревизора после того, как ортофаг оставил свои жертвы и обратно превратился в черное марево у него над головой.

В ответ Ревизор лишь картинно развел руками.

— Как эти трупы, ты на меня теперь спишешь? — злорадно засмеялся Климов.

— Тут, вообще, все понятно. Если ты пойдешь со мной, то взрыв кислородных баллонов в операционной этажом выше, уничтожит все следы. Ну, а если нет, то ты, пытаясь сбежать из больницы, прекрасно понимая, что всем стало известно о том, кто серийный убийца, свернул шею медсестре и оперативнику, а затем вскрыл сейф с препаратами и ввел их своим соседям по палате, что спровоцировало у них остановку сердца.

— Медсестру и оперативника, ты тоже убил?

— Они всего лишь соринки на моем пути, которые мне мешали, — невозмутимо ответил Ревизор.

— Как ты можешь так поступать? Ты же человек? — горячо закричал Андрей, пытаясь сжать ладони в кулаки.

— Я был им… когда-то. Теперь я другой… Теперь я лучше… Я намного совершеннее, чем любой человек и любое другое биологическое существо…

— Ты, уродливая тварь, которая не должна существовать, — яростно прошипел Андрей и сделал шаг в сторону Ревизора.

— Последний раз спрашиваю… Ты, идешь со мной? — поднимаясь навстречу Климову, спросил Ревизор.

— Нет… Лучше убей меня.

— Ну, что же… прощай… Правоохранители уже на подъезде к больнице. Жаль, но…

Закончить Ревизор не успел…

 

V

Дверь в палату резко распахнулась, и вовнутрь ворвался двухметровый паук с человеческим лицом. У него на спине, между быстро мельтешащих волосатых лап, восседала плотная старушка в спортивном костюме белорусской национальной сборной.

— Лови, — заорала старуха и направила правую руку в сторону ортофага.

Из упарипа вырвался синий световой комок и врезался в черное марево над головой Ревизора. Ортофаг пронзительно засвистел, пытаясь прорваться сквозь синюю пелену, но пространственная нора, через которую эти создания проникали в другие миры из «Пояса смерти», схлопнулась, временно устранив главную опасность.

Хотя кто был опасней: ортофаг или Ревизор — было еще не ясно.

Как только Крао выстрелил в кошмарное существо, Ревизор молниеносно вскочил и направил набалдашник трости в сторону атаковавших.

Раздался сухой щелчок и боевая старуха улетела со спины паука в коридор, будучи откинутым темным сгустком энергии. Никита, а сейчас паук с человеческим лицом, он же Ганидимес — сосед Андрея по жилому сектору на Эриуме из расы Тантулов, с которым Крао водил дружбу и частенько с ним баловался соком Гралдона, открыл пасть и изрыгнул на Ревизора несколько десятков килограмм липкой белой субстанции.

Ревизора откинуло к стене и белая слизь, покрывшая полностью его тело, моментально затвердела, заблокировав его в крепком коконе.

— Быстрее, — закричала вернувшаяся в палату старушка: — кластер его долго не удержит. Тем более это не оригинал, а всего лишь Никитина имитация.

— Сожги его упарипом, — еле переставляя ватные ноги на встречу Крао, предложил Климов.

— Я бы сжег, — ответил венг, закидывая себе на плечо правую руку Андрея: — только у него имеется такой же преобразователь, как и у нас, а значит, он будет нам противодействовать, потому что до сих пор в единой цепи Эриума.

— Что?

— Ничего, — разозлилась старушка, — тут, минимум, нужно крейсерское орудие, чтобы пробить его защиту, а нам еще нужно добраться до точки эвакуации.

Только теперь Андрей заметил, что у БМО Крао почти оторвана левая рука, которая при каждом шаге болталась на окровавленном сухожилии в разные стороны, как маятник.

— А где спасательный отряд? — как можно быстрее переставляя босыми ногами, потому что тапочки остались в палате, шагая по коридору, подозрительно спросил Климов.

Крао ничего не ответил…

Старушка сложила губы трубочкой и издала протяжный свист, потому что на шум из палат стали выходить пациенты. Увиденная ими картина: окровавленная старуха с болтающейся на сухожилии рукой, волокущая на себе бледного молодого мужчину в больничной пижаме, а рядом с ними бегущий гигантский, абсолютно черный кот, заставляла людей застывать на месте с открытыми ртами.

Венг не выключал корректировщик до тех пор, пока они не добрались до приемного покоя, где у входа стояла машина скорой помощи.

Крао запихнул на переднее сиденье Андрея, куда запрыгнул и Никита, а сам уселся за руль автомобиля и запустил двигатель.

При выезде из больничных ворот они разминулись с несколькими внедорожниками белорусско-китайского производства местных правоохранителей. На переднем пассажирском сиденье первого внедорожника сидел Сычевич. Как только машина скорой помощи выскочила из ворот, он схватился левой рукой за руль и закричал в радиостанцию:

— Внимание, группа захвата, на разворот. Преследуем спецавтомобиль скорой. Преступник с сообщницей в этом автомобиле.

Пять внедорожников синхронно развернулись на территории просторного двора больницы и, включив сирены и проблесковые маячки, устремились в погоню по улицам ночного города.

— Куда мы едем? — сквозь вой сирен спросил Климов у Крао.

— Нам нужно добраться до точки эвакуации. Спасатели подготовили резервный пространственно-временной портал в частном секторе недалеко отсюда.

— Почему же меня нельзя было эвакуировать, как-то другим незаметным способом?

— Потому что…

В это время их машину, что-то ударило с правой стороны так, что скорая помощь проехала несколько метров на двух левых колесах.

Только теперь Андрей заметил, что за ними идет погоня.

— Жми на газ! — закричал он Крао.

— А я что делаю? — закричал в ответ тот: — это спецтранспорт, а не гоночный болид. Я не могу от них оторваться. Тем более, если ты заметил, у меня осталась только одна рука.

— Мы тяжелее, используй это.

— Как?

— Вот так, — ответил Андрей и левой рукой резко дернул руль на себя.

От удара ближайший к ним внедорожник выкинуло на обочину, и он на всем ходу влетел в стеклянную витрину какого-то кафе.

Затем Климов дернул руль резко вправо и еще один внедорожник вильнул в сторону. Его водитель оказался не очень опытным и не смог справиться с управлением, поэтому внедорожник врезался в высокий бордюр и перевернулся на крышу.

Сзади послышались выстрелы и сразу же по кузову скорой застучали пули.

— Долго еще? — проорал сквозь шум, врывающегося в салон ветра через разбитое, срикошетившей пулей от бокового зеркала, окно Андрей.

— Нет, мы уже на подъезде.

На всем ходу скорая съехала с проспекта и понеслась по грунтовой улочке мимо небольших одноэтажных деревянных домов.

— Прекратить огонь! — в это время, требовал в радиостанцию Сычевич, — они мне нужны живыми.

— Мне мои люди тоже нужны живыми, — ответил ему командир группы быстрого реагирования, которого с его отрядом отправили вместе с этим, не нравившимся ему следователем, для задержания серийного убийцы.

— Если ты не дашь отбой, я сделаю все, что бы ты лишился погон. Будешь под старость говно коровье месить лопатой в колхозе, — прорычал в радиостанцию Сычевич.

— В задницу меня поцелуй, гнида кабинетная, — прозвучал ответ командира спецподразделения: — у меня приказ на ликвидацию.

— Сукины дети, — выругался себе под нос следователь, — уже, наверное, и награды между собой поделили. Петя, — повернул он лицо к водителю, — если догонишь скорую и остановишь — будешь офицером… Это я тебе гарантирую.

— Легко, — улыбнулся бледный от напряжения водитель и, включив дальний свет, ослепил водителя, следовавшего сразу за автомобилем скорой помощи, внедорожника из которого вели огонь на поражение.

Ослепленный водитель машины на борту с командиром группы быстрого реагирования, сбавил скорость, и Петя резким маневром вклинился между скорой и внедорожником.

Их машина вплотную уткнулась в бампер скорой, а Петя все больше и больше наращивал скорость, чтобы изменить траекторию движения спецавтомобиля и вытолкнуть его с дороги.

Ему очень хотелось стать офицером…

Когда уже казалось, что скорая вот-вот перевернется и пойдет юзом, темную улицу осветила яркая синяя вспышка…

Машина скорой помощи влетела в раскрывшийся перед ней широкий пространственно-временной портал, а за ней, по инерции, вошел и внедорожник Сычевича…

— Что за чертовщина? — выругался командир группы быстрого реагирования, когда обнаружил, что скорая помощь и следовавший за ней внедорожник, как сквозь землю провалились.

В это время у него над головой раздался протяжный свист корректировщика…

В это же мгновение скорая выскочила в грузовом портале Эриума и, перевернувшись на бок, проехала с десяток метров, подмяв под себя нескольких полигентронов, стоявших на изготовке с тяжелым вооружением в руках.

Сразу же за ними из портала вылетела исковерканная металлическая лепешка…

Андрей открыл свою дверцу и выбрался наружу.

В портале кузов скорой лишь слегка сжало в гармошку, а вот преследовавший их внедорожник, сложило в окровавленный комок.

— Они что? Машины из картона делают, что ли? — сам у себя спросил Климов, пытаясь рассмотреть, что стало с людьми в этой груде спрессованных обломков.

— Они погибли, еще до того, как инерционные поля уничтожили транспорт, потому что их тела не приспособлены для пространственно-временных переходов, — сухим тоном сообщила программа Эриума.

— Я так и думал, — сказал Андрей и продолжил, — давно тебя не слышал Эрика… Скучала?

— Да, — ответила уникальная программа станции, а Андрей, не выдержав эмоционального напряжения, потерял сознание.

 

VI

Через несколько часов, после того, как Климова, наконец-то, выпустили из медицинской капсулы, в которой ему пришлось лежать полностью погруженным с головой в восстанавливающем растворе и дышать через специальную кислородную маску, он сидел на широком диване в кабинете Кано-Три и слушал доклад Крао о результатах демпферной операции.

— Благодаря моему многолетнему опыту, — важно вещал Крао, ползая перед голограммами членов Совета сюрвайеров, которые в это время в целях безопасности Конфедерации находились на разных боевых базах и планетах, — мне удалось безошибочно определить следующую жертву и выследить нарушителя, которым оказался представитель расы Варнийцев.

— Это проверенные данные? — задал вопрос Дан-Три — ящероподобный представитель расы Роа.

— Несомненно, — вступила в разговор Кано-Три: — в результате восстановленной хронологии событий, по сохраненным данным использовавшегося при операции бионико-механического организма, а также по результатам анализа его останков, установлено, что нарушителем являлся варниец по имени Зай-ри.

Несколько десятков сюрвайеров, всех сосчитать Андрей не удосужился, потому что в это время пристально рассматривал лица, морды и физиономии представителей Высших рас, решавших судьбу обитаемой части Вселенной, обернулись к голограмме варнийца-сюрвайера.

— Мне об этом ничего не известно, — невозмутимо произнес белый червь с мощным хитиновым панцирем.

— Мы вам верим, уважаемый Ивонтин-Три, но нам хотелось бы знать, как этот варниец оказался на стороне преступников, — заговорил маленький желтый человек с маленькими хитрыми глазами и огромным ртом, на непропорционально большой голове по отношению к телу, который являлся третьим и последним сюрвайером на Эриуме, отвечавшим за материальное обеспечение станции.

— Вы знаете, Манг-Три, как я вас уважаю, но при всем своем желании я не могу ответить на поставленный вами вопрос, — произнес Ивонтин-Три. — Я сейчас нахожусь очень далеко от своей галактики, а для установления всех причин, по которым он оказался на стороне врага, необходимо провести тщательное расследование на его родной планете. К сожаленью, сейчас идет период размножения, и находиться среди варнийцев не очень целесообразно… даже для меня.

— Мы хотели бы, чтобы вы сообщили на центральную планету местной администрации о том, что с Эриума туда прибудет специальная группа для проведения расследования, — продолжил маленький человечек.

— Безусловно, — согласился варниец.

— Крао, прошу вас продолжать, — взял слово ящер.

— При задержании преступник был ликвидирован, однако нам удалось установить местонахождение его логова, где мною был обнаружен инкубатор, изготовленный по технологиям Тройственного Альянса, — продолжил важно рассказывать венг.

— Эмбрионы изъяты для исследования? — спросил кто-то из сюрвайеров.

— Инкубатор оказался заминирован и самоликвидировался, уничтожив все эмбрионы и следы деятельности преступника, — ответил Крао: — однако я смог пометить маркером последнюю несостоявшуюся жертву и ее эмбрион, который, впоследствии, благополучно был изъят нашими специалистами.

У Андрея от удивления полезли на лоб глаза…

— Наши аналитики установили причинную связь между жертвами варнийца, — заговорила Кано-Три. — Все самки имели измененную структуру ДНК, доставшуюся им от их родителей в уже измененном виде. Изначально, мы считали, что изменения в их ДНК произошли в ходе воздействия источника радиации на их предшествующих предков в результате, имевшей место техногенной аварии, однако в ходе анализа полученных эмбрионов установлено, что они несут в себе мутировавшие споры Шиику. Эмбрионы из инкубатора оказались не жизнеспособными, а вот эмбрион, который был изъят у последней, не состоявшейся, жертвы, оказался невероятно живуч и восприимчив к синтезу с генетической материей других форм жизни.

— Это невозможно, все Шиику были уничтожены еще во время Первой Межгалактической войны, — поднял голос ящер.

— Это так, но все родители жертв были заражены его спорами одновременно. Когда и при каких обстоятельствах мы сейчас выясняем, — сказала Кано-Три.

— Совет объявляется оконченным. Кано-Три, вы отправляете группу расследования к варнийцам и устанавливаете время заражения и причину, по которой эти эмбрионы были необходимы Картелю, а наш дипломатический корпус займется контактами с Альянсом и попытается выяснить, каким образом их технологии оказались у преступников, — сказал Дан-Три и голограммы сюрвайеров исчезли.

В кабинете остались только Кано-Три, Вилт-Три, Манг-Три, Климов и Крао.

— Вам ясна ваша следующая задача? — спросила Кано-Три, обращаясь к Андрею и Крао.

Слизняк недовольно выпучил глаза и закричал:

— Мы же только что с задания! Нам нужно отдохнуть. Мне нужно уладить финансовые вопросы… Тем более, где наш гонорар?

— Пока вы будете отдыхать, может случиться так, что перестанет существовать не только Эриум, но и Конфедерация, — недовольно загремела голосом Кано-Три, размахивая передними руками. — Если варнийцы нас предали — это значит, что мы на пороге новой войны. Тем более, неизвестно откуда и как споры Шиику попали на его планету, — показала в сторону Андрея директор Демпферного Корпуса.

— Я же ничего… Я просто попросил время на отдых, — залепетал слизняк, опустив усики с глазами в пол.

— Разрешите задать вопрос? — подал голос Андрей.

— Задавайте, демпфер 113113, — разрешила Кано-Три.

— Что такое Шиику?

— Это гриб-убийца, — заговорил Вилт-Три, снимая с головы капюшон своего балдахина и одновременно одевая белоснежную митру с золотистой эмблемой Конфедерации в виде символа Бесконечности: — который уничтожает целые планеты. Проникая в поверхность обитаемой планеты, грибница начинает паразитировать и разрастаться, поражая все живое своей корневой системой до тех пор, пока планета не развалится на куски. Тогда Шиику выпускает свои споры и они, преодолевая космическое пространство, поражают следующую планету. Во время Первой Межгалактической войны они все были уничтожены, однако часть их мицелия была модифицирована и использовалась в дальнейшем, как бактериологическое оружие замедленного действия, которое, попадая в живой организм, заставляло его мутировать. Однако со временем, в рамках Зондрунского соглашения и их образцы были уничтожены, а информация о них сохранилась только в исторических архивах.

— Я видел пораженные особи, — заговорил Манг-Три. — По сравнению с ними — нексы — безобидные существа.

— Ревизор говорил, что эти эмбрионы нужны для создания новой расы нексов, — сказал Климов.

— Надо немедленно установить цепочку, по которой варниец попал к Картелю, а там, я думаю, мы сможем установить точное местонахождение их лаборатории и уничтожить ее массированным ударом, — моргая единственным глазом, засмеялся Вил-Три.

— Это все хорошо, но я хотел бы знать, каким образом и кто смог перепрограммировать мой упарип таким образом, что он оказался заблокирован в самый мне нужный момент? — спросил Андрей у сюрвайера отдела внутренней безопасности Эриума.

— Я работаю над этим, — ответил тот, — лучшие мои агенты ищут шпионов среди персонала и уже есть определенные успехи. Мне нужно лишь немного времени, чтобы определить всю цепочку вражеской разведывательной сети, чтобы установить каким образом они проникли на Эриум и тогда всех их уничтожить одним ударом.

— Демпфер 113113 и вы демпфер 78456 у вас есть сутки, чтобы уладить все свои вопросы на Эриуме. Затем, когда сюрвайер Ивонтин-Три предоставит нам необходимую информацию, вы отправитесь в звездную систему к варнийцам, чтобы выяснить каким образом их представитель перешел на сторону врага. Если в ходе расследования вам удастся напасть на след Ревизора, немедленно сообщите нам об этом на Эриум, чтобы мы смогли выслать к вам подкрепление и его уничтожить. А вы Манг-Три, — повернулась она к желтому человечку: — обеспечьте их необходимыми средствами и материалами.

— Я отдам нужные распоряжения Сан-Гару, — кивнул тот большой головой.

— Проследите лично, — распорядилась Кано-Три и спросила: — всем все ясно?

— У меня только остался один вопрос, — поднял руку, как когда-то в школе, Андрей.

— Какой? — спросила Кано-Три.

— Ревизор раньше был демпфером?

В кабинете повисла глухая тишина.

— Информация засекречена, — строго сказала директор Демпферного Корпуса и повернулась лицом к ангару, наблюдая с высоты за тем, как технический персонал готовит платформу для приема очередного груза ликвидных ресурсов с одной из колоний Конфедерации…