С первых дней Советской власти вся деятельность большевиков и образовавшегося нового класса плутократов была опутана ложью. Врали на каждом шагу. Начиная с мифа о «знаменитом летчике» Валерии Чкалове, который на самом деле был знаменит только пьянством и разгильдяйством, неустойчивостью нервной системы, был демобилизован из РККА со скандалом в 1929 году, однако снова был восстановлен в авиации, потому что стал сотрудником ОГПУ. Его личное дело было засекречено. Но, поскольку в 1938 г. он уже оказался комбригом (генерал-майором НКВД), остается только догадываться, какими путями он добыл себе это звание.

Врали о перипетиях начального периода Великой Отечественной войны – или замалчивали факты. По новым данным, в 1941 г. в немецком плену оказались почти все солдаты 1920 – 1928 годов рождения и кадровые офицеры. Все они были представлены народу как трусы и предатели. Политику государства в отношении военнопленных на долгие годы определил приказ Ставки Верхов-ного Главнокомандования № 27 от 16 августа 1941 г. По этому ужасному приказу семьи командиров и политработников, попавших в плен, подлежали аресту как семьи лиц, нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишались государственного пособия и помощи. Всех командиров, заподозренных в трусости, надлежало карать на месте вплоть до расстрела. Сдача в плен рассматривалась в документе как нарушение присяги и измена Родине, чего не было и нет ни в одной демократической стране. Более того, эту норму уголовного права установила Ставка, на что у нее не было юридических полномочий. Приказ имел еще и ту цель, чтобы свалить на офицеров и красноармейцев вину за катастрофические неудачи и потери. Сталин уже использовал такой прием в самом начале войны, обвинив в военных неудачах руководство Западного фронта во главе с генералом армии Павловым, за чем последовал расстрел невинных военачальников. Между тем многие окруженцы были истинными героями. Бежавшие из плена воины (их число достигало 200 тысяч) составили костяк многих партизанских отрядов. Считают, что правительство СССР было осведомлено о бедственном положении советских военнопленных в созданных для них фашистами лагерях смерти. Но никаких реальных шагов для облегчения участи сыновей Родины оно не сделало и даже не воспользовалось предложением Международного комитета Красного Креста о помощи. Из 3 350 000 военнослужащих, попавших в плен в 1941 году, к 1 февраля 1942 г. оставалось в живых не более 1 миллиона. Возвратившиеся на родину после войны пленные прошли через фильтрационные пункты, тюрьмы, ГУЛАГ. Немалая часть из них оказалась в штрафных батальонах. Ни в одной стране мира к своим солдатам и офицерам, оказавшимся в немецком плену, не относились так, как в СССР.

А чего стоит миф о трудовом подвиге Алексея Стаханова?! Везде писалось, что он один вырубил за смену 106 тонн угля. Но нигде не упоминалось о том, что целая бригада шахтеров обеспечивала его рекорд. Все это нужно было для того, чтобы подхлестнуть производительность труда. Немедленно по всей стране прошло распоряжение: организовать стахановское движение. И началось вселенское очковтирательство. В одном из докладов А. Жданова говорилось о том, что 10 октября 1935 года в Ленинграде было всего 484 стахановца, а через пять дней их насчитывалось уже более 14 тысяч. В эти годы даже была введена специальная форма отчетности «о численности рабочих, вовлеченных в стахановское движение». Сведения надлежало подавать каждые десять дней. Трезвые специалисты (которых немедленно начинали шельмовать) предупреждали, что взвинчивание производительности труда за счет мускульной силы, энтузиазма может дать только кратковременный и обманчивый эффект, что рекордомания влечет за собой травматизм, снижение качества продукции, что фальшью своей она пагубно влияет на нравственность, ибо рядовые рабочие не могли не видеть, как делаются нужные для «большого скачка» рекорды: за счет создания рекордсменам особых условий, выделения лучших станков и прочего технического «спецобслуживания». Стахановцы зарабатывали в месяц от 500 до 1 000 рублей, в то время как средняя заработная плата заводского рабочего составляла 150 – 200 рублей.

Врали советская пресса и пропаганда о голоде партийных и государственных руководителей в период блокады Ленинграда во время войны наравне с умирающим от голода населением города. С наступлением гласности появились сообщения о том, что самолетами доставляли в осажденный Ленинград копченую колбасу, сгущенку, шоколад и многое другое. В городских судах слушались дела о хищениях деликатесных продуктов со складов. В журнале опубликован снимок, изображающий мастера Ленинградской кондитерской фабрики в декабре 1941 года, проверяющего качество выпечки «ромовых баб». В городе действовал черный рынок, где золото, картины и прочие ценности можно было обменять на хлеб, сгущенку. Спрашивается, из каких запасов черпался этот провиант и кому доставались упомянутые ценности? В воспоминаниях А.И. Микояна написано, что Жданов и Сталин приказали завернуть эшелон с хлебом, направленный в Ленинград в начале войны. Адмирал Н.Г. Кузнецов сообщил, что Сталин в августе 1941 г. готовил сдачу Ленинграда немцам и приказал заминировать корабли. В то же время за разговоры о голоде в Ленинграде преследовали, как за антисоветскую агитацию и осуждали по статье 58, пункту 10.

Бессовестно искажались сведения о Кронштадтском мятеже в 1921 году. В Истории ВКП(б) написано: «Во главе мятежа стали белогвардейцы, связанные с эсерами, меньшевиками, и представители иностранных государств. Они выдвинули лозунг: “Советы без коммунистов”. Контрреволюция пыталась использовать недовольство мелкобуржуазных масс для того, чтобы под якобы советским лозунгом свергнуть Советскую власть. Два обстоятельства облегчили возникновение Кронштадтского мятежа: ухудшение состава матросов на военных судах и слабость большевистской организации в Кронштадте. Старые матросы, которые участвовали в Октябрьской революции, почти поголовно ушли на фронт и геройски сражались в рядах Красной Армии. Во флот пришли новые пополнения, не закаленные в революции. Эти пополнения представляли собой еще совершенно сырую крестьянскую массу, отражавшую недовольство крестьянства продразверсткой. Мятежники забрали первоклассную крепость, флот, огромное количество вооружения и снарядов. Мятеж был быстро подавлен советскими войсками».

По утверждению официальной пропаганды, на мятеж первоклассную крепость с гарнизоном и личный состав кораблей (всего 26 887 человек, из которых 1 455 командиры всех рангов) подбили меньшевики и эсеры. Ни слова о том, что этому восстанию предшествовали волнения в Петрограде, а Кронштадт просто поддержал выступления рабочих в городе. Маловероятно наличие молодого пополнения в составе кораблей, поскольку плановый призыв на военную службу еще не был налажен. Скорее всего, на это выступление рабочих и матросов крепости подвигли другие обстоятельства. Известно, что к началу 1921 голод распространился на многие города и деревни. В Петрограде встал транспорт. 3 января 1921 г. Петргубком вводит новые, сокращенные нормы выдачи хлеба, в частности на домохозяйку при наличии не менее трех детей выдавался один фунт (400 г) хлеба. 20 января – очередное сокращение хлебной нормы. В феврале прекращается подача электроэнергии. Ужас перед надвигающейся голодной и холодной смертью вызвал массовые забастовки на заводах и фабриках Петрограда. 24 февраля против рабочих брошены части красных курсантов (как наиболее надежные), введен комендантский час. 25 февраля ВЧК производит массовые аресты в городе. 26 февраля на пленуме Петроградского Совета представитель Кронштадта выступил в защиту бастующих рабочих. 1 марта прошел городской митинг на Якорной площади в Кронштадте с участием коммунистов в присутствии М.И. Калинина и Н.Н. Кузьмина (комиссара Балтийского флота), но под лозунгом «За Советы без коммунистов». Митинг принял резолюцию с требованием к Ленину упразднить институт комиссаров, ввести свободную торговлю и тайные выборы в Советы, созвать беспартийную конференцию для определения новой хозяйственной политики. Перед этим прошли собрания экипажей кораблей с аналогичными требованиями.

Команды кораблей и гарнизон крепости с конца 1920 г. были на голодном пайке, не получали обмундирования, обуви, одеял и постельного белья. Но в наибольшей степени моряков, действительно, волновало положение близких, оставленных дома. А продразверстка продолжалась! Личный состав был доведен до отчаяния. 2 марта состоялось «делегатское собрание», куда моряки и рабочие крепости направили более 300 своих представителей. Собрание приняло решение о восстании и избрало Временный революционный комитет во главе со старшим писарем линкора «Петропавловск» С.М. Петриченко. Делегатское собрание арестовало 327 коммунистов из 1 116 членов партии. Коммунисты особого отдела, ревтрибунала и политотдела числом до 150 человек при полном вооружении, с пулеметами той же ночью беспрепятственно вышли из крепости в направлении Ораниенбаума. Никто из арестованных не пострадал.

Тем временем в Петрограде и на берегах Финского залива шла лихорадочная работа по организации блокады бунтующей крепости. Во многих воинских частях и флотских экипажах происходило брожение. В Петрограде были взяты в заложники члены семей офицеров и матросов, служивших в Кронштадте. Начался массированный обстрел города-крепости из орудий, хотя из Кронштадта ни один снаряд не был выпущен по Петрограду. Наступление, начатое на Кронштадт 8 марта по приказу Троцкого, провалилось. Рано утром 17 марта начался новый штурм крепости, отряды красногвардейцев числом около 70 тысяч ворвались в город. К вечеру восставшие стали сдаваться в плен. Примерно 8 тысяч восставших организованно ушли по льду Финского залива в Финляндию. Из остававшихся более двух тысяч человек были расстреляны, более шести тысяч были отправлены в лагеря на Север.

Вот так и прожили все 70 лет во лжи и в дерьме при руководящей роли мудрой Коммунистической партии! Приписки, махинации, очковтирательство стали нормой не только государственной, но и партийной жизни. Особенно это было заметно в союзных республиках, где секретари партийных комитетов разных уровней жили широко и привольно, наплевав на нужды простого народа. Вот что писали умные люди о марксизме и «реальном социализме», когда появилась возможность выступать в печатных изданиях.