В третьей Программе КПСС читаем: «Октябрьская революция разбила цепи национального гнета, провозгласила и обеспечила право наций на самоопределение, вплоть до отделения. Разрешение национального вопроса – величайшее завоевание социализма. В социалистическом обществе не только обеспечено политическое равноправие наций, создана советская национальная государственность, но и ликвидировано унаследованное от старого строя их экономическое и культурное неравенство. Многие отсталые народы пришли к социализму, минуя капиталистическую стадию развития. Братская дружба, расцвет экономики и культуры разных народов – важнейший итог ленинской национальной политики».

29 октября 1917 года был подписан «Декрет о репрессированных народах». В декрете указывалось, что в Российской империи, этой «тюрьме народов», царизм угнетал все народы, кроме титульных: русских, поляков, украинцев. Поэтому все «репрессированные народы» должны рассматриваться как невинные и пострадавшие, включая их сословия дворян, купцов, зажиточных людей. И политические ограничения, касавшиеся этих сословий в титульных нациях после социалистической революции, на репрессированные народы не распространяются. В число репрессированных вошли евреи, народы и народности Севера, Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа и прочих регионов, которые присоединила к себе Российская империя за годы своего существования. В первые десятилетия Советской власти потомку дворян, купцов, лиц духовного звания очень трудно было получить образование и продвигаться по службе. В 1922 – 1923 годах стали «вычищать» высшие учебные заведения, выгоняя «по анкетным данным» студентов даже старших курсов. Но евреев и прочих нацменов это не касалось: высшее образование в советских республиках мог получать и сын муллы, и сын раввина, и сын эвенкийского шамана, и чукотский охотник на морского зверя, причем – на льготных условиях. То есть этим декретом создавалось новое привилегированное сословие из национальных меньшинств, евреев в первую очередь. Они же стали самыми активными агентами нового строя (А. Буровский. Россия, умытая кровью). Как видим, с установлением Советской власти социальное неравенство народов было введено декретом, экономическое и культурное неравенство долгие годы сохранялось, вернее, нищета была распространена на всю территорию Советского Союза (в первые годы голод косил всех одинаково, не взирая на национальность), а в последующем «освобожденные» народы узнали, что такое настоящие репрессии народов, о каких в царское время и не подозревали.

Тридцать седьмой год некоторые называют «годом сталинской революции». Именно в этом году Сталину понадобилось заявить на весь мир о победе социализма в СССР. В 1936 году была принята первая Конституция СССР. Не ослабевало внимание «лучшего специалиста по национальному вопросу» к нуждам национальных меньшинств. 31 января 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) утверждает постановление о продлении репрессий в стране. В нем ставится задача завершить «разгром шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын, погромить кадры болгар и македонцев».

Непоправимый ущерб советским республикам нанесли аресты по политическим статьям и расстрелы национальных кадров и интеллигенции. Начались принудительные массовые переселения «неблагонадежных» людей из мест постоянного проживания в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию: в 1936 г. вывозили поляков из приграничной с Польшей зоны; в 1940 – 1941 годах молдаван, украинцев и белорусов из присоединенных западных областей Украины, Белоруссии и Бессарабии, интеллигентов, кулаков и буржуазию из аннексированной («освобожденной») Прибалтики; в 1941 – 1942 гг. – немцев из Поволжья (повторно в 1944 г.), крымских татар, греков, немцев и румын из Краснодарского края и Ростовской области; в 1943 – 1944 гг. – чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, кабардинцев с Северного Кавказа, а также калмыков; в 1944 г. – из Крыма крымских татар, греков, болгар, армян; турок-месхетинцев из Грузии в 1944 и 1949 годах; в 1949 году – снова литовцев, латышей, эстонцев из Прибалтики, армян-дашнаков, греков с Черноморского побережья, молдаван из Молдавии; в 1950 – 1952 годах в Казахскую ССР иранцев из Грузии, таджиков из Таджикистана и повторно семьи украинских и белорусских «кулаков» (В. Земсков. Ответ на письмо // Аргументы и факты, 1989).

В 80-х годах прошлого века вспыхивают беспорядки в разных «братских» национальных республиках. Так, внезапно обнаружилось, что в Узбекистане, например, установилась «рашидовщина» – по фамилии первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана. То есть байский, феодальный режим, когда крестьяне в кишлаках работали под контролем надсмотрщиков как крепостные на семью Рашидова и пасли принадлежащие ему несметные стада животных. Этот Рашидов был по совместительству королем местной мафии. И в самой Москве у него все было схвачено. Кстати, мы так и не узнали, чем закончилось его преследование, так как следователи, занимавшиеся его делом, были Москвой отозваны. В этом самом Узбекистане в Ферганской долине начались погромы поселений турок-месхетинцев, вывезенных сюда из Грузии. В усмирении узбекских банд участвовали 12 тысяч военнослужащих внутренних войск МВД, бронетранспортеры и самолеты. От имени «угнетенного узбекского народа» неизвестные лица на машинах и мотоциклах объезжали дома не только месхетинцев, но и русских, татар, представителей других национальностей с угрозами и предложением покинуть пределы долины. Турок-месхетинцев пришлось переселять в другие места.

Месхетия-Джавахетия – это пограничная область Грузии, на которой веками соседствовали этносы турок и грузин. В 1944 г. оттуда были выселены мусульманские народы, на освободившуюся территорию заселили грузин. В историческом плане настоящие турки на указанной территории никогда не проживали. Но она в свое время была захвачена Турцией (Османской империей). Почти три столетия длился процесс омусульманивания местного населения – месхов, которые, как и вся Грузия, исповедовали христианство. Произошла потеря ими родного языка. Часть месхов в результате гонений со стороны исламистов перешла в католическую веру. В итоге народ распался на три части: часть осталась тайными православными, которых относили к грузинам, часть стала католиками, которых стали называть французами, а омусульманившаяся часть называла себя татарами, но не турками. В советское время всех записывали грузинами или азербайджанцами. А в 1944 году всех превратили в турок. Грузины на опустевшую территорию ехать не хотели. Тогда заселение стали производить в принудительном порядке. Главное же – коренному населению возвращаться в родные места было категорически запрещено. И это в то время, когда 40 тысяч месхетинцев воевали на фронтах Великой Отечественной войны, а 26 тысяч из них погибли на фронте! Когда случилась трагедия в Узбекистане, Грузия отказала в приеме прежних граждан, десятки тысяч месхетинцев стали беженцами.

В те же 80-е годы забурлила Молдавия: центральные власти не позволили дать статус государственного языка молдавскому (наравне с русским) и ввести в молдавское письмо латинский шрифт вместо кириллицы. Примечательны слова Председателя Президиума Верховного Совета Молдавской ССР М.И. Снегура: «Территория и язык – два основных признака нации. Поэтому стремление народа сохранить и развивать свой язык не только законно, но оно составляет саму сущность народа, ибо он живет, пока живет его язык». А вот интервью журналу «Огонек» в 1989 году молдавского композитора Евгения Дога: «В 1944 году мы, дети, бегали смотреть на русских солдат, встречали их с радостью. Но я не могу забыть и о другом. Первое дуло автомата, которое я увидел вблизи, принадлежало советскому солдату, оно было приставлено к груди моей мамы, и он повел маму по двору под прицелом и не убрался, пока не вымел все, что представляло хоть малую ценность. Тысячи безвинных людей отправляли в Сибирь, откуда они уже никогда больше не вернулись. И это я видел тоже: их запихивали в вагоны так тесно, как не перевозят и скот, наглухо закрывали и везли за тысячи километров без глотка воды; и более того, когда пересекали Волгу, им давали соленую рыбу, и люди, как звери, загрызали друг друга. <…> Не варварство ли, что, нарушая вековой образ жизни, способ житья, мы нарушаем и все естественные биологические, культурные, языковые, национальные процессы?!..

Да, я поднимал вопрос на съезде: почему Россия, самая большая в нашей Федерации республика, с самого начала не имеет ни своего телевидения, ни радио, ни академии, ни комсомола, ни даже Гимна своего?.. Нас возмущают резервации для инков (Это в Перу. — Прим. Ю.А.), а собственные коренные жители, как мы услышали на съезде Верховного Совета СССР, живут в среднем 35 – 40 лет. Тунгусский метеорит знают все, но кто такие тунгусы?

Трагедия гагаузов в Молдавии приобрела размеры катастрофы в 60-е годы, когда начали закрываться национальные школы – молдавские, греческие, еврейские, украинские, гагаузские – в полном соответствии с тогдашним курсом на создание «единой общности». В итоге люди забыли свой язык! Суть происходящего сегодня в республиках (а процессы, аналогичные нашим, наблюдаются везде) – в стремлении вернуть как раз естественный, нормальный ход вещей, не допустить распада национальных укладов, культур, омертвения языков. <…> Республики, хотя и равны формально в правах на центральные средства массовой информации, фактически оказываются вытесненными из них. Между тем очевидно, что у равноправных членов федерации должны быть одинаковые возможности прямого, непосредственного контакта со всей страной» (И. Коновалова. У времени в плену // Огонек, 1989, № 38).

С аналогичными воспоминаниями выступил в Огоньке и известный калмыцкий поэт Давид Кугультинов. Когда он еще служил в Красной Армии, во время войны, в Политуправлении в Москве зачитали приказ о высылке калмыков. В качестве обвинения (целому народу!) приводился слух о том, что якобы свежесформированная 110-я Калмыцкая кавалерийская дивизия в боях на Дону не выдержала натиска немцев и чуть ли не в полном составе сдалась в плен. На самом деле кавалеристов бросили против танков у деревни Пухляковка, и дивизия вся полегла в неравном бою. Уже было совершенно ясно, что фашист разгромлен, уже создавалась Организация Объединенных Наций, никто не сомневался в победе. А тут – эшелон за эшелоном – в Сибирь! Зачем же надо было убивать младенцев, стариков, абсолютно ни в чем не повинных?! Зачем надо было наказывать героев войны?! Всех солдат калмыков со всех фронтов собрали и отправили в концлагерь в Молотовскую область (Ныне Пермская область. Прим. Ю.А.) на станцию Половинка, где они строили Кунгурскую ГЭС. Половина красноармейцев, фронтовиков там погибла от голода, холода, унижения, глумления над ними за то, что они родились калмыками. «Моя тетка мне рассказывала: рано утром 28 декабря 1943 года им приказали собраться в дорогу. С собой разрешили взять ценные вещи, узелки до 10 кг. Так фашисты сгоняли евреев: дуло в спину – “Пошел!” Погрузили их на машины, повезли в Сальск. Там загнали в товарные вагоны и заперли. И пятнадцать дней везли в Сибирь. Конец декабря, сибирский мороз, множество людей умерло в вагонах. Приехали на станцию под названием Сон. Увезли в тайгу степных людей, которые никогда не видели леса, пилить не умеют. Холодные, голодные, разутые. Издевались над ними. По меньшей мере треть калмыков погибла тогда. Насильственное переселение народов, уничтожение их – величайшее из преступлений Сталина» (Давид Кугультинов. От правды я не отрекался // Огонек, 1989, № 35).

В декабре 1988 г., выступая на Пленуме правления Союза писателей РСФСР, русский писатель Владимир Личутин потребовал «загнать в резервации национальные меньшинства России». Русское освоение приполярных районов началось еще в XVII веке, на заре российской государственности. Как пишет Юрий Рытхэу, в первые годы установления Советской власти энтузиазм первых посланцев партии и новой власти на Крайний Север привлек местных жителей искренностью и подлинным дружелюбием. Были построены первые культбазы и первые школы. Но во времена культа личности, непродуманных социальных и экономических экспериментов, в годы застоя и сплошной алкоголизации народов Севера многие благие намерения и начинания первых лет Советской власти остались лишь на лозунгах, в диссертациях и юбилейных статьях. На самом же деле уже в конце пятидесятых годов началось свертывание издания учебников и другой литературы на родных языках северян. Нефтяники, горняки, гидростроители и другие «покорители» все более оттесняют коренных жителей Севера в неудобья, лишают оленьих пастбищ, охотничьих угодий, уничтожают рыбу, зверя, – все то, что является жизненной основой человека Севера. Науканских эскимосов поначалу переселили в чукотское селение Нунямо, а потом оттуда разбросали по другим населенным пунктам, уничтожив уникальное племя арктического народа.

Колхозы преобразовали в совхозы, посулив людям ежемесячную зарплату. Живые деньги, да еще два раза в месяц, были большим соблазном для пьющих, а в те годы все пили неограниченно. Вскоре новоявленные «совхозники» обнаружили, что очень часто деньги платят за то, что ничего не делаешь. Да кто же от такого откажется?! Развращение и отучение людей от нормального труда и ответственности приняло всеобщий размах. Как ни пытались украсить весьма унылые цифры так называемого «небывалого процветания» кочевников и морских охотников, оленье поголовье неуклонно сокращалось, свертывался морской зверобойный промысел. Физическое состояние коренных северян, еще недавно отличавшихся завидным здоровьем, подточенное непрекращающимся пьянством, легко поддавалось всякого рода инфекциям. Резко выросла заболеваемость туберкулезом. Увеличилось число тубдиспансеров и школ для умственно отсталых детей (от пьющих родителей). Административные центры Чукотского национального округа отличаются более высоким уровнем благоустройства, снабжения, обеспеченности жильем по сравнению с национальными селами. Однако и в них сотни семей коренных жителей Севера даже официальная статистика признает не имеющими никакого жилья. Проблемами Севера занимаются чиновники, имеющие очень слабое о нем представление. Необходимо бороться против бездумной эксплуатации природных богатств Севера, против загрязнения нерестовых рек, прибрежных галечных пляжей, служащих моржовыми лежбищами, против глупых социальных и экономических проектов, бездумного повсеместного строительства шахт, рудников, бурения скважин. Необходимо предупреждать коренных жителей об изменениях традиционного уклада из-за нашествия пришлого населения (Ю. Рытхэу. Белое безмолвие? // Огонек, 1989, № 39).

Все то же самое творится на Дальнем Востоке, в Северном Приморье и Приамурье. Свидетельствует один из первых русских учителей, поселившийся в удэгейском селе, Г.И. Кузьмин: «На мою долю выпало работать учителем в среде народности, проживавшей в долине реки Хор – хорских удэге. В 1935 г. в этой местности образовалось село Гвасюги. В 1936 году все охотничьи артели были объединены в одну артель “Ударный охотник”. Экономика колхоза поднималась. В личном пользовании было 10 дойных коров, обрабатывали 20 га огородов. Овощей, молока, рыбы, мяса хватало. А пушнина была дополнительным подспорьем. В период войны мужчины ушли на фронт, всеми делами занимались женщины. В 60-е годы организовали рядом Лазовский охотничий госпромхоз, который три года добивался объединения с колхозом “Ударный охотник”. Как только колхоз расформировали, скот и огороды были ликвидированы. Только двум колхозникам назначили пенсию по старости. Остальным пенсионерам колхозный стаж отменили, людей оставили без пенсии. Госпромхозу нужна была только пушнина, коренных жителей лишили охоты и рыбалки, то есть их основного источника питания. Для аборигенов Дальнего Востока этническая пища – стержень их здоровья. На месте нет своей воды для питья, ее привозят из соседнего села Малышево. Нет бани, нет работы, нет даже своего сельсовета. Дома удэгейцев старые, не ремонтируются. Электричества может не быть месяцами, нет радио. Среди удэгейцев заболеваемость туберкулезом в три раза выше, чем в среднем по краю, смертность в 50 раз выше краевых показателей. За последние десятилетия лесоведомства практически вырубили массивы Уссурийской тайги. И сейчас прекратила существование иманская группа удэгейцев, осталось их около 100 человек, которые рассредоточились малыми семьями по русским селам». К тому же планирующееся строительство атомной электростанции в Северном Приморье может поставить под угрозу жизнь удэгейцев, нанайцев, эвенков, орочей, негидальцев и представителей других коренных народов Севера и Приамурья (Ю. Ефименко. Последние из удэге? // Огонек, 1989, № 40).

Вскоре после Октябрьской революции в 1917 году Советская власть стала распространяться на Кавказ и в Среднюю Азию, возник советский Туркестанский край. Но уже в январе 1918 г. Советской власти пришлось начать военные действия против Кокандского правительства, которое требовало автономии Туркестана. Совет Народных Комиссаров Туркестанского края распустил Ташкентскую городскую думу, объявил о всеобщей национализации, об отделении церкви от государства и школы от церкви, что в условиях мусульманской республики было особенно болезненно. Вскоре были введены хлебная монополия и продовольственная диктатура, заработали продовольственные отряды. Фергана, являвшаяся регионом исключительно сельскохозяйственного и кустарного производства, была объявлена «Коммуной». Все земельные наделы были национализированы, кустарное производство закрыто, хлопкоочистительные заводы остановились. Громадное число рабочих осталось без куска хлеба. В результате этих «победных» политических действий все население Ферганской долины восстало против советского режима и ушло к басмачам, придав этому вначале чисто «бандитскому» движению политическое содержание. Воплощение прекрасных идей рабочедехканской власти в Туркестане осуществлялось людьми, не дававшими себе труда понять этот регион, его древнюю, веками создававшуюся культуру, с незаурядной архитектурой и мощными традициями. Эти люди мерили регион аршином классовой борьбы. В итоге таких непродуманных, головотяпских мероприятий Советское правительство получило затяжную гражданскую войну в Средней Азии в виде басмачества, продолжавшуюся до 1934 года (Юрий Папоров. Белое солнце пустыни? // Юность,1990, №1). Отголоски этой войны мы видим в основе трагических событий в конце 80-х годов в Узбекистане.

Оголтелый воинствующий материализм и атеизм Ленина вкупе с великодержавным шовинизмом Сталина вбили глубокий клин в межнациональные отношения в Советском Союзе. О каком уважении к нации, о какой дружбе народов можно говорить после такого очередного сталинского злодеяния по отношению к Украине, самой крупной из социалистических республик, заключавшегося в официальном запрете Украинской католической церкви в 1946 году?! Вплоть до развала СССР, в нарушение 52 статьи Конституции СССР, сотни тысяч украинских греко-католиков были загнаны в подполье. В давние времена Украина и Белоруссия неоднократно находились под польским владычеством. Народы этих земель боролись с захватчиками, но римская католическая церковь успела оказать свое влияние на народные массы. В 1596 году в Бресте была заключена церковная уния, объединившая православную церковь Украины и Белоруссии с римско-католической церковью в составе Польши и Литвы. 28 марта 1946 года во Львове без предварительной подготовки внезапно возникла так называемая Центральная инициативная группа по «воссоединению греко-католической церкви с православной церковью». Эту группу возглавлял протопресвитер Гавриил Костельник, а членами стали генеральный викарий существовавшей тогда Дрогобычской области Михаил Мельник и декан Гусятинский Антоний Пельвецкий. Каждый из них представлял только одну из многих епархий западных областей Украины. Нигде не говорится, кем и когда были уполномочены эти священнослужители выступать от имени всей греко-католической церкви, которая действовала на территории всей Украины и всей Белоруссии. Указанная инициативная группа 8 – 10 мая 1946 года самоуправно провела во Львове церковный собор, который отменил установления Брестской унии. Униатская, или греко-католическая, церковь за два дня была ликвидирована, а все ее прихожане как бы все вдруг стали православными. Уже 18 июня 1946 года Уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви при Совнаркоме УССР П. Ходченко выслал во Львов циркуляр, по которому инициативной группе предоставлялись права церковно-административного органа, воссоединение церквей одобрялось и предлагалось высылать Уполномоченному по делам списки всех иерархов церквей, которые отказываются подлежать юрисдикции Инициативной группы.

Под началом новых духовных владык оказались и соборы, и церкви, и монастыри. В дальнейшем было признано, что Собор не мог состояться без участия в нем епископов греко-католической церкви (в которой тогда имелись свой митрополит и семь епископов), но которые, как оказалось, с апреля 1945 года содержались в камерах тюрьмы НКВД во Львове. Греко-католики Украины долгие годы хранили верность своей религии и только в конце 80-х годов получили право на открытый протест, выходя на демонстрации и участвуя в пикетах в Киеве и Москве. Трагедию происшедшего хорошо отражают слова одной из участниц пикета в 1989 г.: «Люди добрые! За что, за какие грехи перед Богом и перед людьми у нас забрали нашу веру? Нашу церковь? Наших святых? Сосчитайте, сколько поколений нашего народа исповедовали грекокатолический обряд. И при Польше, и при Австрии, и при Советах. И только мы сорок с лишним лет (с 1946 г. — Прим. Ю.А.) не имеем своего храма, молимся, исповедуемся, венчаемся и отпеваем близких тайно. За что такая кара, люди добрые?» (Г. Рожнов. Это мы, Господи! // Огонек, 1989, № 38). В наши дни эта жуткая церковная распря продолжается уже в обратном порядке в суверенной Украине под управлением владыки Святослава.

А чего стоят оскорбительные партийные указания относительно использования коренного языка в советских республиках?! В Советской Латвии (как и в Молдавии, см. выше) все официальные доклады должны были делаться только на русском языке (даже в сплошь латышской аудитории). В той же Латвии в 70-е годы был запрещен любимый народом полурелигиозныйполуязыческий праздник в день святого Иоанна (по-русски в день Ивана Купалы, по-латышски – день Яниса-Лиго), 24 июня по лютеранскому и католическому календарю.

В последние десятилетия прошлого века по мере затихания репрессий из центра национализм оживился во всех национальных республиках, люди стали очень чувствительными к любому духовному насилию. Не кажется ли вам, что всего этого было более чем достаточно для развала Советского Союза, и виною в его распаде не только головотяпство партийного и советского руководства, но и центробежные тенденции во всех республиках. Помимо этого, надо понимать, что никогда не исчезнет заложенная в наших генах межвидовая борьба: содружество, мирное сосуществование, даже перемешивание этносов возможны, но полное слияние наций, как предрекал марксизм-ленинизм, – никогда.

Определенный интерес представляет мнение академика Андрея Дмитриевича Сахарова, высказанное им в интервью журналу «Огонек» после съезда Верховного Совета СССР в 1989 году: «Мы получили в наследство от сталинизма имперскую систему с имперской идеологией, с имперской политикой “разделяй и властвуй”. Систему угнетения малых республик и малых национальных образований, входящих в состав союзных республик, которые таким образом сами превращались в империи меньшего масштаба. Подобная система угнетала и большие народы, в особенности – русский, который стал одной из главных жертв. На его плечи легла основная тяжесть всего нашего исторического пути, за все пришлось расплачиваться народу. Решение проблем я вижу на пути к конфедерации. Всем республикам – союзным и автономным, автономным областям, национальным округам надо предоставить равные права с сохранением нынешних территориальных границ. Все они должны получить максимальную степень независимости. Их суверенитет должен быть минимально ограничен вопросами совместной обороны и внешней политики, транспорта, связи, может быть еще чего-то. Главный пункт: во всем остальном они полностью независимы и на такой основе вступают в отношения союзного договора» (Г. Цитриняк. Степень свободы // Огонек, 1989, № 31).