Бывший криминальный авторитет, а после работорговец по прозвищу Шаман пришел к Востокову со своим отрядом уже после того, как Гарин и Жанна Девственница ушли из Шамбалы.

В битве при Руднике Валькирий Шаман сражался на стороне рабовладельцев и сумел увести часть своих людей, в то время как все вокруг беспорядочно бежали и сдавались в плен.

Он блуждал со своим отрядом по лесам, пока все не успокоилось, а потом решил примкнуть к победителю, поскольку Востоков объявил, что он и его воины ни на кого не держат зла.

Шаман пришел к Востокову, как к старому знакомому, и не ошибся. Востоков действительно не держал на него зла, а его воины уже остыли за те дни, которые прошли после восстания.

За это время для Востокова уже успели срубить новый дом, и в этом доме он говорил с Шаманом о Великом Востоке – стране, где царят обычаи древности.

Шаман мало что понял из этой речи, и тогда Востоков нарисовал ему картинку из жизни халифа Гаруна аль Рашида. Или царя Соломона если угодно. Несметные сокровища, сотни жен и наложниц, покорные рабы и верные воины – все было в этой сказке, и Шаман, как это ни удивительно, клюнул на нее.

Впрочем, он ведь уже видел нечто подобное в первом приближении. Груды золота и десятки наложниц, рабы на плантациях и верные воины – все это уже было. Правда, кончилось плачевно – но ведь история никогда никого ничему не учит.

Впрочем, Шаману не было никакого дела до истории.

Востоков же, наоборот, интересовался историей очень живо, а еще – умел убеждать людей.

Когда до Сердца Шамбалы докатилось известие, что отец Серафим, оставшийся в скиту у Поднебесного озера, чтобы нести свет веры заблудшим душам, предал анафеме самого Востокова и все его воинство, Владимир вышел к своим воинам и короткой речью погасил смятение, которое читалось на лицах многих из них.

Не то чтобы они так уж сильно верили в Бога и не то чтобы они были как-то особенно преданы православию, однако если тебя предают анафеме – это всегда неприятно.

Но ропот смолк, едва Востоков встал перед толпой и прокричал:

– Что нам проклятия самозванных попов? Что нам анафема безумных монахов? Восток наш свет! Солнце наш Бог! Заратустра наш учитель! И пока не погаснет солнце, не отвернется от нас удача и не изменит нам победа.

Так воины Великого Востока узнали, что их предводитель исповедует митраизм – древнюю веру римских воинов. Правда, многие так этого и не поняли, однако повторяли вслед за Востоковым:

– Восток наш свет! Солнце наш Бог! Заратустра наш учитель!

Впрочем, скоро оказалось, что Востоков не имеет ничего против Будды и Кришны, и даже к Христу относится уважительно – до тех пор, пока его служители не перегибают палку в стремлении обратить всех окружающих в свою веру.

Это было уже совсем сложно для воинов, но зато привлекло на сторону Востокова кришнаитов и буддистов, которые дали имя Шамбале, но потом почти исчезли из-за всех пертурбаций, связанных с золотой лихорадкой, бандитским беспределом, рабовладением и восстанием невольников.

Теперь они снова возродились к жизни, и резиденция Востокова действительно стала напоминать Восток.

А когда у девушки из рода истинных брахманов, который сам же Востоков и создал когда-то давно еще в Белом Таборе, родилась двойня, в Сердце Шамбалы разразился великий праздник.

И в самый разгар праздника в доме Востокова, который сам он называл «дворцом», хотя это и было преувеличением, появилась красивая юная девушка.

Она была слишком загорелой и худой, и по этим признакам в ней легко было узнать бывшую рабыню. Но ни загар, ни худоба нисколько не портили ее. Она чем-то напоминала поджарую сильную пантеру, готовую к прыжку.

И Шаман, который при этом присутствовал, сразу же узнал ее.