— Информация. Ружевич. Угол Первомайской и Иванова. Телефонная будка.

Похитители позвонили по тому телефону, который был указан в объявлении с портретом Толика Гусева.

Вернее, звонил один Гена. Из той самой будки на углу Первомайской и Иванова. Казанова бы побоялся, но за Крокодилом еще не гонялись по пустынным ночным улицам веселые и нахальные мотоциклисты.

Впрочем, после «русаковской битвы» лидер фанов и рокеров Безбородов дал своим ребятам команду полностью прекратить патрулирование. К этому моменту оно и так было практически свернуто, но Безбородов решил остудить самые горячие головы полновесным приказом. Некоторые рокеры не подчинились — но это уже не играло существенной роли.

Коля Демин выжил и даже не превратился в идиота. Правда, пока неясно было, сможет ли он ходить, но уже появилась надежда, что сможет.

Оксана Светлова дневала и ночевала у него в палате, и их отношения совершенно явно перерастали в любовь несмотря на то, что Оксана по меркам шестнадцатилетних рокеров считалась малолеткой и по мнению многих ей следовало еще играть в куклы, а не ухаживать за раненым возлюбленным. Но Коля, изнывая от неподвижности, пристрастился за эти дни к чтению, а сосед по палате — благообразный старик и к тому же настоящий профессор филологии — подкинул ему томик Шекспира, где раненый рокер вычитал, что Джульетта была ровесницей Оксаны.

Фанатское расследование после всех произошедших событий вообще стало угасать. Одно дело — читать про все это в крутых детективах и смотреть в кинобоевиках, и совсем другое — самому увидеть беспомощного друга на кровати и в бинтах. Или поглядеть на искореженную, сожженную электричку — а после русаковской битвы фанаты устроили настоящее паломничество к месту происшествия и тому запасному пути, куда эту электричку отбуксировали. Вдобавок по городу разнесся слух, что мафия, укравшая певицу, будет убивать всех, кто чересчур интересуется этим делом. Об этом, якобы, говорилось в новом послании похитителей. Так что с Безбородовым осталась лишь горстка самых верных и отчаянных соратников. Впрочем, имелся еще и мобилизационный резерв — люди столь же отчаянные, но охладевшие к расследованию из-за отсутствия видимых результатов.

Нового послания похитителей на самом деле никто еще в глаза не видел. Крокодил только что оставил его в телефонной будке и быстро, но так, чтобы не вызывать подозрений, удалился от нее в сторону автобусной остановки. Автобус как раз подошел, и Гена помчался к нему бегом. Человек, бегущий просто так, может показаться подозрительным, но человек, бегущий за автобусом, не вызовет ни у кого даже элементарного удивления.

Люди из «Львиного сердца» и Ростовцев с помощниками приехали на угол Первомайской и Иванова одновременно. Телефоны группы Беляцкого милиция теперь слушала совершенно открыто — санкцию дал прокурор области, а городской прокурор, покровительствовавший охранному агентству, оказался практически отстранен от этого дела.

Ростовцев на этот раз разговаривать с оперативниками охранного агентства не стал — только проверил у них документы, забрал кассету и отбыл обратно в ГУВД. Через некоторое время ребят из «Львиного сердца», приезжавших к будке, задержали в отеле все по тому же обвинению в создании помех расследованию тяжкого преступления. На этом собственное расследование «Львиного сердца» практически прервалось, так как из двух команд, приехавших в город, живы, целы и на свободе остались только два охранника, один розыскник и адвокат. Правда, уже на следующий день должны были выпустить Сереброва и иже с ним. Семьдесят два часа истекали, а санкции на арест городской прокурор не дал, и областной не нашел оснований для отмены этого решения. Но Короленко заранее заявил, что при малейшей попытке вернуться к расследованию он задержит выпущенных сотрудников «Львиного сердца» снова, еще на 72 часа — и так до бесконечности.

Оставшийся в живых и на свободе одинокий розыскник — некто Володя Безверхий — решил: «Помирать — так с музыкой», и рванул в Глебовку. К этому времени адрес шмелевского хутора действительно стал известен половине города, потому что Артем Седов по журналистской настырности своей его выяснил и передал фанатам, после чего сразу же отправился опять-таки в Глебовку, сидя на мотоцикле за спиной одного из рокеров.

Впрочем, фанаты уже сильно отставали от милиции, а та, в свою очередь — от Коваля. Последний боец «Львиного сердца» Безверхий отставал от всех, но надежды не терял. Он был одним из тех, кто упустил Гусева на нефтебазе в ночь «русаковской битвы», и теперь горел желанием исправить свою ошибку.

Старший инспектор угрозыска Ростовцев в Глебовку не поехал — послал подчиненных. Теперь он ждал вестей и попутно смотрел видеозапись нового послания похитителей. В кабинет с видеомагнитофоном опять набилась толпа народу. Пришел даже сам начальник ГУВД.

А с экрана змеиным полушепотом вещал человек в черной маске:

— Если я не получу денег в ближайшие три дня, то несчастная пленница все-таки лишится языка и никогда больше не сможет петь. Надеюсь, теперь меня никто уже не считает шутником. Подумайте, на что вы обрекаете бедную девушку. Будьте благоразумны. Готовьте деньги и постарайтесь в следующий раз не доводить дело до стрельбы…

— Когда я тебя поймаю, — заговорил вслух Ростовцев, — я первым делом отрежу тебе яйца. Тупой и ржавой ножовкой. А потом отсобачу твой поганый язык, а самого тебя пристрелю при попытке к бегству. И никто меня за это не осудит.

— Сначала поймай, — произнес Короленко, как бы подтвердив, что Ростовцева действительно никто не осудит, если он проделает то, что сказал.