Заявление об исчезновении Вероники Сиверцевой лежало в Петроградском районном управлении внутренних дел. Лежало без движения, поскольку ее было некогда и некому. Правда мамаша ее названивала по десять раз на дню и угрожала всевозможными карами, земными и небесными.

Маму пропавшей девочки можно понять, однако сотрудники РУВД (которых одолевала жара, кадровый некомплект, рост преступности и в частности банда малолетних угонщиков автотранспорта, ни одного из которых нельзя было привлечь к ответственности, поскольку им еще не исполнилось не только шестнадцати, но даже четырнадцати лет) выносили общение со Светланой Сергеевной с трудом. Она и в обычном состоянии была человеком тяжелым, а уж теперь — и подавно.

По большому счету оперов и пэпээсов Петроградской стороны интересовало в этом деле только одно — чтобы исчезновение Вероники не оказалось началом серии убийств. Все, что угодно — загул с друзьями, побег с мужчиной, несчастный случай, самоубийство, убийство по пьяни — лишь бы только не маньяк.

Зимой и ранней весной в Автове орудовал маньяк — и тамошние милиционеры до сих пор не могут вспоминать этот период без содрогания. В конце концов его убили — совершенно случайно. Уверовав в свою неуязвимость, безумный убийца, охотившийся на девушек и женщин от десяти до тридцати лет, утратил осторожность, и его засекли какие-то мужики, зашедшие по естественной надобности на стройку, где маньяк собирался заняться очередной жертвой. Его окружили с трех сторон, и он не мог убежать. Но взять его живым тоже не удалось. Мужики утверждали потом, что он так сопротивлялся, что им пришлось забить его кирпичами насмерть. Но вполне возможно, что ребята — простые работяги, к тому же под хмельком — просто переборщили, увидев, что маньяк уже успел сделать с девчонкой лет тринадцати. Так или иначе, их действия признали правомерными, маньяка похоронили, и милиция смогла вздохнуть с облегчением. А многих девушек, пропавших в тот период в Автове, так и не нашли, ни живых, ни мертвых. «Автовский потрошитель» умел хорошо прятать трупы.

А между тем на Петроградке Вероника Сиверцева была не единственной девушкой, пропавшей за последние недели. Однако число исчезновений не слишком выходило за рамки обычной нормы, и в РУВД старались не думать, что это может быть серия. Тем более, что одна из девчонок, пропавших в июне, недавно вернулась домой, а еще одну видели танцующей и поющей мантры на Невском проспекте в компании кришнаитов.

Тем временем в Приморском районе было зарегистрировано заявление об исчезновении Анастасии Мещеряковой, и здесь дело двигалось живее, потому что имело место пусть и слабое, но все-таки подозрение на убийство. Однако от того, что оперуполномоченный угрозыска Алексей Мышкин послал стажера Гольцова опрашивать Настиных одноклассников о том, когда они видели пропавшую в последний раз, большого толку не было.

Открылась лишь маленькая деталь. На вечере в школе помимо танцев было большое угощение и некий на редкость уклюжий юноша умудрился уронить пирожное прямо Насте на платье. Она, естественно, побежала переодеваться, никому ничего не сказав. Очевидно, Настя надеялась успеть к окончанию бала, чтобы отправиться гулять вместе со всеми. Однако больше ее никто не видел, но и внимания на ее отсутствие никто не обратил.

Протрезвевший в камере Настин папа так и не смог вспомнить, возвращалась ли досчь домой в ночь с субботы на воскресенье. Он однозначно утверждал, что не убивал ее, однако затруднялся сказать, когда видел Настю в последний раз.

Таким образом, Настя пропала то ли по пути из школы домой, то ли из дома обратно в школу. И если ее отец говорит правду, и он действительно не убивал дочь, то где ее искать теперь — совершенно непонятно.

Но так или иначе, ее судьбой милиция занялась вплотную.

А вот Наташу Иванову и Таню Лебедянскую никто вообще не искал. Наташины родители давно отвыкли волноваться по поводу длительного отсутствия дочери, а у Тани вообще не было в Питере ни родственников, ни таких друзей, которые кинулись бы разыскивать ее, не застав однажды дома.

Таня свободная женщина — где хочет, там и ночует.

Она-то уже давно не девочка.