Сонный газ из ингалятора действует не так долго, как инъекция снотворного, а после стрельбы в лесопарке Олегу и Сергею было не до уколов. Будь в машине народу побольше, как несколько дней назад, то кто-нибудь, может, и позаботился бы об этом, но сейчас похитители управлялись вдвоем, причем в крайне нервной обстановке.

Малгожата, она же Марина Варварина, очнулась в тот момент, когда БМВ мчался по шоссе, и до поворота к «Бригантине» было еще довольно далеко.

Сначала она ничего не могла понять, а когда сознание вернулось к ней в полной мере, пробормотала только:

— Ну и надралась же я.

Олег и Сергей поняли, что проблем с Малгожатой в ближайшие минуты не предвидится — девчонка явно забыла, что ее усыпили насильно, а следовательно, она до сих пор не в курсе, что ее похищают.

— А куда мы едем? — равнодушно поинтересовалась она.

— Да есть тут одно местечко, — ответил Олег. — Тебе понравится.

— Мне уже нравится, — заявила Марина и полезла к Сереже целоваться. — Вы оба такие интересные мужчины.

Последнюю фразу она произнесла голосом куклы Барби, если бы та умела говорить.

Сергей, только что убивший как минимум одного человека, пребывал в состоянии перманентного мандража в сочетании с тяжелыми мыслями по поводу того, кто бы мог нанять частных сыщиков и главное, зачем — то ли просто следить за ней неизвестно по какой причине, то ли охранять ее (что совсем плохо). Так что сексуального возбуждения Сергей отнюдь не испытывал. Однако виду не показал, поцелуям не сопротивлялся и даже принялся по ходу дела раздевать Малгожату, чтобы у «приемной комиссии» на базе было поменьше забот.

Лифчика Марина не носила. Впрочем, этим летом отсутствие данной детали костюма у девушек нового поколения, которое, как известно, выбирает «Пепси» было чуть ли не общепринятой нормой.

Порадовало Сергея другое. Грудь Малгожаты оказалась покрыта точно таким же золотистым загаром, как и все остальное тело. А это уже случалось нечасто. Хотя мода на монокини дошла и до наших берегов, широкого распространения она в России не получила, и тела большинства девчонок уродовали белые полосы незагорелой кожи на груди.

Впрочем, Сергею пришла в голову и другая мысль. Что, если у Малгожаты дома есть солярий или у ее родителей (а то и у нее самой) имеется большая дача с высоким забором, где можно загорать нагишом, не опасаясь чужих глаз. В таком случае она должна быть очень богата, а следовательно, в сожженном «Форде» вполне могла ехать охрана, и дело принимает особенно скверный оборот.

Про польский акцент девушка совсем забыла, и это подтвердило предположения похитителей о том, что к Польше она не имеет ни малейшего отношения. Предположения эти возникли еще когда Олег пытался сбросить «хвост», но тогда еще была надежда, что Малгожата — богатая и эксцентричная полька, которая сама наняла людей из «Рюрика» для своей охраны. Но теперь эта версия трещала по швам. Во-первых, Малгожата не испытывала никакого беспокойства по поводу исчезновения «хвоста», а во-вторых, польский акцент испарился напрочь.

Сергей раздевал и ласкал Малгожату с автоматизмом робота, думая о вещах, не имеющих отношения к сексу, а девчонка тем временем распалилась до такой степени, что собственноручно разорвала свои дорогие шелковые трусики.

К «Бригантине» они подъехали в разгар полового акта. Сергей кончил как раз на въезде в гараж.

Первое, что он сделал, когда машина остановилась — сбросил Малгожату с колен, забрал ее сногсшибательное платье и молча вышел из автомобиля.

— Эй, я так не играю, — крикнула девчонка ему вслед все тем же голосом куклы Барби.

— А мы и не играем, — сообщил Олег и тоже ушел, оставив обнаженную Марину в машине одну.

Человек в кимоно и маске, на этот раз безбородый, подошел к БМВ и постучал по крыше рукояткой хлыста.

— Выходи, — приказал он.

— Мы так не договаривались! — уже нормальным голосом с нотками возмущения заявила Марина. — Отдайте мое платье и отвезите меня обратно.

— Посмотри направо, — не повышая голоса, сказал человек в маске, и Марина невольно повиновалась.

Сквозь тонированное стекло она увидела другого молодого человека в таком же одеянии. Он встал на одно колено и, держа пистолет двумя руками, целился прямо в голову девушки.

— Теперь выходи, — все так же холодно и равнодушно сказал первый «масочник».

— Э! Вы с ума сошли, да? Вы чокнулись? Да мой отец с вами знаете что сделает… — только теперь Марина занервничала по-настоящему.

— Ты будешь наказана, — сообщил человек с хлыстом.

Двери БМВ открылись с обеих сторон. Марина почувствовала прикосновение холодного пистолетного ствола к шее и услышала шепот:

— А мы ведь не шутим. Выходи.

Она вышла крича:

— Отец вас живьем зажарит! Вы что, еще не поняли? Я — дочь Варяга. Он — хозяин этого города.

Парень с пистолетом отошел в сторону.

— Подними руки, — сказал тот, что с хлыстом.

— Первый выстрел — в ногу, — добавил второй, видя, что Марина не спешит повиноваться. — Очень больно.

Тон был такой, что Марина мгновенно поверила, прервала поток угроз и подняла руки.

Бич просвистел в воздухе и обжег ее тело под грудью, обвил девушку кольцом, а потом медленно опал к ее ногам.

Марина вскрикнула, схватилась за обожженное бичом место руками и, плача, опустилась на корточки.

— Сними обувь, — услышала она через секунду.

— Я сама буду помогать папе вас убивать, — пробормотала она, глотая слезы и расстегивая босоножки.

Бич просвистел снова. Удар пришелся по плечам и бросил Марину ничком на бетонный пол.

— Запомни главное, — сказал бичеватель. — Рабыня должна подчиняться хозяевам беспрекословно и молчать, пока ей не прикажут говорить.