Земля, где встретились отряды Джедая и князя Игоря, по праву считалась языческой. Здесь преобладали языческие общины и сам старейшина Владимир Ярославич держал в этих местах свою зимнюю резиденцию.

Но сейчас было лето, и старейшина перед самой облавой ушел со стойбища воеводы Вадима на север, к другому своему стойбищу.

Старейшины вообще часто кочевали от одного стойбища к другому. Оставаться на одном месте им было опасно.

Устраивать облавы для разгрома разрозненных мелких общин и поимки их лидеров антропоксенам и зондерам было накладно. Но если бы они узнали, где в данный момент находится старейшина, не стоит даже сомневаться, что они немедленно сделали бы попытку его захватить.

Узнав о пленении сына, старейшина Владимир хотел было вернуться, чтобы оказать помощь пострадавшим от облавы. Но за те часы, которые потребовались на возвращение, обстановка в лесу резко изменилась.

Старейшина Владимир последовательно узнал о стычке князя Игоря с воинами креста и меча, о гибели фанатиков в огне, о нападении Джедая на караван с пленными и о том, что князь Игорь направился к востоку для встречи с Джедаем.

Поскольку в отряде Игоря находилась родная дочь старейшины Василиса, у него мелькнула мысль последовать за ними, но старейшина сразу подумал о том, как истолкуют этот шаг христиане.

Они решат, что старейшина Владимир открыто перешел на сторону слуг сатаны, и вместо восстановления мира ему придется участвовать в войне.

Но Владимир Ярославич Богатырев недаром заслужил уважение лесных людей. Он был воистину мудр и повернул поэтому не на восток, а на юг.

Там, в Вятской глуши, находилась резиденция архиепископа Сергия, который хоть и был стар, слаб и болен – но еще был жив.

Однако до его стойбища даже на конях было три дня пути как минимум.

А за эти три дня напряженность в Северном лесу достигла пика и прорвалась в открытых массовых столкновениях.

Христиане вышли в поход, чтобы отбить у безбожников девушку, которую проклятые чародеи удерживают у себя при помощи колдовства. Но по дороге воины креста и меча отбили у язычников другую девушку и, пребывая в полной уверенности, что спасли ее от принесения в жертву кровожадным бесам, стали сманивать ее в христианство.

Таким образом у обеих противоборствующих сторон появилась своя Елена Прекрасная. Одну звали Надеждой, другую Снежаной, но это не меняло сути дела – все равно последствия не заставили себя долго ждать.

Христиане остановились на ночлег неподалеку от разгромленного капища, и в ту же ночь на них напали язычники.

Их первой целью была кровная месть за поверженных идолов и убитых волхвов, а второй – вызволение Снежаны. И обе цели были достигнуты как нельзя лучше.

Язычники перерезали гораздо больше христиан, чем накануне погибло волхвов, так что долг кровной мести был получен с процентами. А Снежана умчалась в лес следом за спасителями на своих ногах, срывая на бегу одежду, в которую силой облачили ее христиане. И вдобавок по пути метнула нож в того самого священника, который уговаривал ее окреститься.

Священник остался жив, но с этой минуты утвердился в убеждении, что упорствующие язычники недостойны милосердия.

Язычники были о христианах того же мнения и начали собирать ополчение, не дожидаясь утра.

Игорь Демьяновский и Джедай узнали об этом на рассвете. Язычники радиосвязью и тем более инопланетными приборами не пользовались, но к ним примкнули партизанские отряды, связанные с языческими общинами дружескими, деловыми и брачными отношениями.

Среди партизан тоже попадались язычники, а кроме того, партизанские отряды часто кормились возле языческих общин.

Они и оповестили князя Игоря о том, что большая заваруха началась.

– Что будем делать? – спросил Демьяновский у Джедая, в очередной раз демонстрируя, что признает его равноправным партнером.

– Надо идти туда, – не задумываясь, ответил Джедай. – А на месте сориентируемся по обстановке.

Они вышли рано утром, но все равно опоздали.

Превосходящие силы христиан обрушились на стойбище Белояра Длиннобородого, и учинилась, выражаясь языческим языком, злая сеча.

Если бы не подошли отряды Джедая и Демьяновского, то без сомнения вся община Белояра была бы истреблена до последнего человека. Языческое ополчение не успело собраться и опаздывало безнадежно.

Сориентироваться на месте для новоприбывших не составило труда. С первого взгляда было ясно, что разводить противников в разные стороны уже поздно.

Оставался один вариант – встать на одну из сторон.

Партизаны с автоматами и деактиваторами поддержали огнем язычников Белояра Длиннобородого. Сам Белояр, размахивая громадным тесаком в гуще боя, покосился на них недобро, но ничего не сказал.

Язычники не любили огнестрельное оружие, но сейчас они были готовы принять любую помощь.

Но патронов у бойцов Джедая после всех последних передряг было совсем немного, и боеприпасы к деактиваторам тоже почти иссякли.

Отступившие было христиане через несколько часов возобновили натиск с удвоенной силой.

Язычников всегда было меньше, чем христиан, и теперь это проявилось особенно наглядно.

Полковник Демьяновский вызвал на подмогу подчиненных ему партизан, но они были далеко. Ближние отряды охотнее слушали Дядю Мишу, а тот медлил и, по слухам, собирал войска в своей ставке.

Нельзя было исключить, что он намеревается выступить в роли миротворца. Когда противники истощат друг друга в кровопролитных боях, развести их по сторонам будет проще, чем теперь.

Запах крови опьяняет, а азарт боя сводит с ума. И до усталости еще далеко.

А пока что христиане явно побеждали и имели все основания кричать во весь голос:

– С нами Бог!!!

Похоже, многочисленные боги язычников отвернулись от своих людей. А может, они были обижены за то, что волхвы позволили христианам разгромить капище и сжечь идолов, как простые дрова.

Так думали язычники, отступая в глубину леса и оставляя свое стойбище на разрушение и поругание христианам.

Волхвы сами подожгли свой храм, стоявший посреди стойбища, и погибли все до единого, не сумев прорвать окружение.

А в довершение всех бед случилась еще одна, самая страшная.

Над лесом неожиданно появился параболоид, и в этот момент многие вспомнили невеселое пророчество.

Оно гласило, что в тот день, когда лесные люди поднимут оружие друг против друга, им всем настанет конец. У этой войны не будет победителя, и выиграют от нее только антропоксены.

Так и случилось. Не успели лесные люди начать большую свару – а антропоксены уже тут как тут.

Условный рефлекс на приближение параболоида сработал безотказно. Битва немедленно прекратилась, и через мгновение бывшие соперники уже разбегались в разные стороны, не разбирая дороги.

Это было подобно бегству от лесного пожара, где хищники мчатся рядом с жертвами и даже не пытаются причинить им вред.

Люди, которые только что дрались между собой не на жизнь, а на смерть, теперь вместе спасались от гораздо более страшной угрозы.

Бывший жених Надежды, выступившей в роли яблока раздора, оказался в одной группе с Циклопом и его командиром Джедаем.

Вышло это не совсем случайно, поскольку жених всю дорогу горел желанием убить Циклопа и почти добрался до него в бою. Правда, тут дело обернулось так, что скорее Циклоп должен был убить юношу и притом буквально прямо сейчас.

Но тут появился параболоид, и Циклоп с женихом улепетывали от него вместе, подхватив под руки Надежду.

Здесь же была и вся штабная команда. Джедай, князь Игорь, лунная ведьма Василиса и побратим Гамлета Серый держались друг друга крепко.

Их группа не рассыпалась даже после того, как стало очевидно, что параболоид преследует именно их.

Они только сжались внутренне, ожидая, что в следующее мгновение на них лавиной обрушится боевой град.

Но вместо этого над головами бегущих загремел звонкий детский голос, усиленный мощными динамиками.

– Мама, не беги так! – произнес он. – А то мне тебя не догнать.