I

Судя по всему местный Юрий Андреевич Брянцев не был лишен гонора и купеческого размаха. Наш же герой, прочитав помпезную надпись, подумал о том, что такое излишество, наверняка, обошлось его двойнику в кругленькую сумму, сравнимую, возможно, с его годовым преподавательским окладом.

Покачав головой, Юрий побрел по проспекту, который в его мире носил имя Ленина, а в этом был переименован в честь его политического противника Николая II.

Возле остановки общественного транспорта он увидел группку уличных торговцев, раскинувших прямо на тротуаре свои нехитрые товары. Подобная картина абсолютно не вызвала бы у нашего литератора никакого интереса — подобное он видел и у себя дома, если бы среди торгующих Брянцев не заметил своего коллегу — Кононенко.

Преподаватель автоматики сидел на маленьком стульчике, а между его ног стоял небольшой мешок с семечками, которыми он и торговал. Юрий Андреевич, конечно же, крайне удивился. Причем до такой степени, что встал столбом и прямо-таки уставился на коллегу.

— Чего желаешь, господин хороший? — спросил у него Кононенко, заметив его внимательный взгляд.

— Борис Борисович, а вы что, семечками торгуете?

— Ишь, догадливый, однако, — схохмил Кононенко.

Две толстые крашенные под блондинок тетки, торговавшие рядом пирожками и нитками, весело заржали над его шуткой.

— Раскрой глаза, красавчик. Это семечки, — подтвердила одна из них.

— А как же техникум? — удивленно спросил Юрий Андреевич.

— Какой? — успела спросить говорливая торговка.

— Техникум?

Кононенко внимательно посмотрел на гражданина в спортивном костюме, пытаясь вспомнить, может, это — кто-то из его выпускников или бывших коллег, если обращается к нему по имени — отчеству.

Но так и не опознал. Поэтому ответил уклончиво:

— Техникум кончился два года назад. Как реформу образования затеяли, так и скончался. Финансирование прекратили, директор стал площади в аренду сдавать, да на то сам сейчас и живет. Теперь там какой-то коммерческий гуманитарный вуз находится. А нас всех рассчитали. Кому сейчас промавтоматика нужна, если все заводы на боку. А вы что, учились у меня? — поинтересовался он.

— Нет, я же в техникуме литературу препода…вал, — с какой-то надеждой сообщил Брянцев.

— Литературу?

Промавтоматчик посмотрел на незнакомца недоверчиво. Он отлично помнил, что этот предмет в их техникуме-колледже последние десять лет читала Екатерина Васильевна Моисеенко, а не этот странный тип. Поэтому он скорчил гримасу, выражающую сомнение, и, смачно сплюнув, процедил:

— Семечки брать будем?

Юрий бы из уважения к коллеге купил, но похлопав себя по карманам, сообразил, что денег в них и не прибавилось, и не появилось. О чем он и сообщил.

— Ну раз денег нет, гуляй, друг, дальше, — довольно сердито посоветовал Кононеко.

Затем добавил на русско-английском:

— Время — мани!

Брянцев с виноватым видом отошел в сторонку. И тут, взвизгнув тормозами, возле него остановилась серебристая "Ауди". Открылась передняя дверца, и оттуда выпорхнула шикарно одетая Мечникова.

— Юрочка, я тебе звоню, звоню, а ты, оказывается, по проспекту разгуливаешь. Мы же на торжественную часть опоздаем! Хорошо, что я тебя заметила!

Торговцы прямо-таки вылупились на Инну. Не всякий раз доводится вот так запросто увидеть известную телеведущую.

— Машину сам поведешь? — спросила Мечникова, всовывая Брянцеву ключи в руку.

Оторопевший Юрий взял их, шагнул к автомобилю, и только потом сообразил, что отродясь не умел водить машину.

— Не, я не поведу, — ответил он, протягивая ключи назад.

— Почему? — спросила изумленная красавица, усевшаяся уже на пассажирское кресло.

Юрий только пожал плечами, не мог же он сказать правду.

— Ну как хочешь, — согласилась Инна Владимировна.

И, пересев на левое сидение, добавила:

— Садись, милый, опаздываем.

Она вдруг испугалась, что возлюбленный заупрямится и совсем никуда не поедет.

Юрий сел. Он вдруг почувствовал, что ему не так уж вредно будет побывать на тусовке телевизионщиков.

Машина рванула с места. С нарушениями правил, пересекая разделительные линии, развернулась и, влившись во встречный поток, умчалась на запад.

К торговцам подошел молодой парень, выполняющий на этом углу функции сборщика дани.

— Боря, а ты откуда этого хрена знаешь?

— Да не знаю я его. А кто это? — поинтересовался бывший преподаватель.

— Это — хозяин вон той вышки, — мотнул парень головой в сторону особняка фирмы "Русский капиталъ". — Юрий Брянцев. А баба — с телевиденья. Программу там какую-то ведет.

— То-то я смотрю рожа мне ее знакома, — встряла одна из торговок.

— Вот ведь, зараза! А говорит, денег нет, — выругался Кононеко. — Буржуйская морда.

 

II

Мчаться на такой машине было в кайф. Но только не по перегруженным автомобилями улицам города. Не успели они проехать и ста метров, как попали в первую пробку. Как раз на площади перед памятником Лени…ну? Тут только наш путешественник по паралелльным мирам разглядел, что на знакомом с детства мраморном постаменте стоит совсем другая фигура. Приглядевшись, Юрий Андреевич опознал по военному мундирчику, императорской короне на голове и окладистой бороде последнего русского царя Николая Второго. Но статуя не гармонировала с постаментом, поскольку была маловата для него. Со стороны это походило, как если бы на гору поставили пигмея.

"Все как в жизни, — подумал Брянцев. — Последний император был мелковат для Российской империи. Он не выиграл ни одной войны, ничего не сделал для страны, и проворонил революционное выступление масс. Вот благодарные потомки и поставили ему такой несуразный монумент."

Тут машина тронулась и вскоре попала в следующую пробку. На этот раз уже на перекрестке улицы Воровского и Свердловского проспекта. Но в этом мире они соответственно назывались имени канцлера Горчакова и Екатеринбургский проспект. К счастью, это была их последняя пробка.

К счастью, потому что ехать с Айхель — Мечниковой в одной машине для Юрия было не только приятно, но и одновременно мучительно. Мучительно по той простой причине, что нашего скромного литератора немного смущали привлекательные ножки Инны Владимировны. Мало того, что одета она была в весьма коротенькое платье, так еще, управляя машиной, она так подобрала подол его, что ноги оголились еще больше. Юрия, давно не имевшего отношений с женщинами, так и подмывало погладить ее по таким соблазнительным коленкам. Да и взгляд его сам собой устремлялся туда же. Ему пришлось приложить немало усилий, дабы удержаться от такого искушения.

Вскоре они подъехали к дому. Юрий открыл двери. Его пальцам замок подчинился и током не бил. Затем он довольно долго переодевался в костюм своего двойника. Инна советовала ему надеть привычный для окружающих белый смокинг, но Брянцев настоял на темно-серой тройке. Все пришлось впору и сидело отлично.

Естественно, после всех этих задержек приехали они на презентацию тогда, когда все официальные лица — городские начальники, загруженные своими проблемами, уже разьехались. Чего, собственно, и желал наш герой.

Когда они вошли в бывший красный уголок, переоборудованный в зал приемов, к ним сразу же бросились какие-то люди. Юрий, никогда прежде не бывавший на подобных мероприятиях, почувствовал себя робко, и не знал, что ему делать. Инна, оказавшаяся вдруг за его спиной подсказала, что подошедший к Юрию крупный мужчина в коричневом джемпере — ее шеф, Олег Николаевич Шацкий.

— А вот и дорогой гость Юрий Андреевич Брянцев прибыл, провозгласил Шацкий, заглушая своим баритоном шум. — Штрафнуюзаздравную ему! Музыку выключить. Цыгане!

Действительно, гомон и музыка смолкли и откуда-то из-под земли вдруг появились цыгане: мужчина с гитарой и три женщины в цветастых юбках, которые довольно слажено запели ему заздравную: "К нам приехал, к нам приехал Юрий Брянцев, дорогой…" Песня, как известно, кончается словами "Пей до дна, пей до дна!" И Юрию, действительно, на мельхиоровом подносе приподнесли довольно — таки большой фужер с прозрачной жидкостью. С водкой, как догадался наш герой.

Вся эта сцена напоминала Юрию что-то знакомое, какие-то стариные сюжеты из пьес и романов про купеческо — дворянские гульбища. И, понятное дело, наш парамирик сроду не ожидал попасть в такой переплет.

Что делать? Пить или не пить? Обидеть этих людей отказом или все-таки принять водку. Юрий, весь день не имевший крошки во рту, если не считать хилый завтрак в плену у бандитов, довольно отчетливо представил, что произойдет с ним, если он употребит столько алкоголя. Но начинать со скандала он не хотел и поэтому фужер взял.

Все закричали: "Пей до дна!"

Юрий мужественно выпил и едва не задохнулся от обжегшей гортань и пищевод водки. Но закуски ему почему-то не дали, а подтолкнули к нему Инну Владимировну, державшую в руках мельхиоровый поднос. Оказывается, он теперь по обычаю должен был с ней троекратно облобызаться. Когда это Мечникова сумела подсуетиться: исчезнуть из-за его спины и завладеть подносом с фужером, Брянцев не знал. Но голова его уже кружилась в пьяном вальсе и ему было все равно. Он уже не искал ответа на этот вопрос. Да и целоваться с Инной было весьма и весьма приятно. Все окружавшие радостно зааплодировали им.

За что ему выпала такая честь, что его встречают как дорогого гостя, Юрий даже представить не мог. Но он догадывался, что, видимо, и здесь от его появления все окружающие ждут каких-то материальных выгод.

Тут Щацкий махнул рукой: "Музыку, господа! Продолжайте веселиться. А я займусь нашим гостем." И, ловко подхватив Брянцева под руку, он весьма любезно предложил ему пройти к столу с закусками. Тут уж наш парамирик возражать не стал и охотно дал себя туда увлечь.

Цыганский ансамбль вернулся на сцену, где и продолжил свое выступление, народ продолжил тусоваться, а Юрий Андреевич, насыщаясь бутербродами с красной икрой и лососиной, пытался с набитым ртом вести светскую беседу с Олегом Николаевичем.

Уплетать халявные деликатесы было немножко стыдно. Ведь литератор отлично понимал, что его принимают за другого, за богатого и влиятельного, но голод, как говорится, не тетка. Юрий успокаивал себя тем, что он все-таки настоящий Брянцев, а не какойнибудь самозванец. Да и в том, что он заблудился в чужом мире, не было его вины. Ведь он же сюда не просился. И уж если на то пошло, то он бы лично охотно утолил свой аппетит и простым кусочком хлеба со стаканом воды из под крана, но на этом столе, к сожалению, ничего подобного не наблюдалось. Весь хлеб без исключения был сверху укрыт либо мясными, либо рыбными продуктами. А напитков не было на столе вовсе. Их, как оказалось, разносили несколько официанток. Одну из них остановил заботливый Шацкий и предложил своему долгожданному гостю выпить еще. Брянцев согласно кивнул головой, но к его разочарованию на подносе девушки стаканы были только с алкоголем. Еще одну порцию водки Юрий бы не осилил, пива он не пил — у него от пива болела голова, и поскольку отказываться от предложения было уже неудобно, ему оставалось только ткнуть пальцем в рюмочку с коричневой жидкостью, которая, к несчастью, оказалась приторно — сладким ликером. Юрий мужественно втянул в себя тягучую жидкость и понял, что если будет продолжать употреблять вперемешку соленое и сладкое, то скоро умрет от жажды. Как мог, он объяснил свое положение директору канала. Тот заулыбался и показал рукой на притулившийся в противоположном углу маленький бар, где сегодня бесплатно разливали прохладительные напитки.

Минеральная вода привела нашего героя в чувство. По крайней мере, он стал воспринимать мир адекватно. Наконец-то он огляделся и понял, что кроме него в этом, в общем-то небольшом, зале набилось человек пятьдесят. Все они под доносившуюся со сцены музыку стояли группками и вели какие-то беседы. Ну прямо так, как это показывают в американских фильмах. Никого, кроме мельтешившей невдалеке Мечниковой и только что представленного ему ею Шацкого, Юрий здесь не узнавал. Это и успокаивало и раздражало одновременно. В другое время он бы охотно покинул такое своеобразное мероприятие, но сейчас его от этого удерживало то, что своим уходом он, во-первых, поставит в неловкое положение Инну Владимировну, во-вторых, ему некуда, собственно, идти, а в-третьих, внезапно проснувшийся внутренний голос подсказывал ему, что именно здесь должно произойти что-то такое, что переменит его судьбу. И хотя привыкший за свою жизнь в основном лишь к неприятностям Юрий Андреевич мысленно спорил со своим нутром, считая, что либо вскоре его снова поймают бандиты, либо именно здесь он встретится со своим дублем и тот выведет его принародно на чистую воду, тем не менее, он решил задержаться на презентации и посмотреть, чем же все закончится.

Цыгане тем временем ушли, провожаемые аплодисментами, и их место на сцене занял джазовый квартет, негромко игравший блюзовые композиции.

Продолжая тянуть минералку и рассматривать окружающих, Брянцев был приятно удивлен изрядным количеством красивых девушек на этой тусовке. На их фоне даже привлекательная, но более зрелая Инна Владимировна выглядела несколько бледно. У Юрия даже сложилось впечатление, что здесь вполне возможно организовать небольшой конкурс красоты. Девушки были на любой вкус: блондинки, брюнетки, рыжие; длинноволосые и стриженые; в коротеньких миниюбках и в длинных вечерних платьях. Причем, все эти прекрасные дамы весьма мало походили на журналисток или работников телевидения. Всех их объединял и в тоже время выдавал единый стандартвысокий рост и какой-то специфический шик, свойственный скорее известным манекенщицам или очень дорогим кокоткам.

Одна из них, шатенка в длинном серебристом платье с обнаженной спиной стояла не так далеко от Юрия в окружении трех мужчин.

Мужчины, судя по долетавшим до литератора отдельным словам, пытались изо всех сил произвести хорошее впечатление на шатенку, и для этого сыпали шуточки и отпускали ей комплименты. Девушка снисходительно улыбалась своим поклонникам и что-то негромко отвечала им.

Брянцев, пользуясь тем, что красавица стоит к нему вполоборота и не замечает его, разрешил себе полюбоваться ее стройной фигуркой, высокой грудью, шикарным платьем с манящим вырезом, пышной прической. Особенно ему нравилось томное и загадачное выражение ее лица. И он даже пожалел, что никогда в нем не было столько решительности и смелости, чтобы он мог так просто подойти к понравившейся ему женщине и, если не познакомиться с ней, то хотя бы перекинуться парой ничего не значащих фраз.

И тут произошло маленькое чудо: шатенка повернула голову и их глаза встретились. При этом серый взгляд ее вдруг отразил радость узнавания, как если бы они раньше были знакомы. Юрий Андреевич голову бы дал на отсечение, что он эту даму видет впервые. Поэтому испытал при этом целую гамму чувств: и радость, и тревогу, и неуверенность. Отвернувшись, Брянцев хлебнул минералки, дабы приглушить свое недоумение и успокоить внезапно сильно забившееся сердце. И дабы сбросить наваждение, он снова посмотрел на незнакомую красавицу. И опять она встретила его серым влекущим взглядом. При этом девушка так очаровательно улыбнулась и повела головкой, что даже наш не избалованный женским вниманием герой понял, что его приглашают подойти и включиться в беседу.

Юрий собрался было подняться, но все же не двинулся с места.

До него дошло, что все эти томные взгляды предназначены вовсе не ему, а его двойнику, которого он тут как бы замещает. Было обидно. Поэтому парамирик повернулся к бармену и попросил еще стакан воды.

— И как вам, наш праздник, Юрий Андреевич? — услышал он из-за спины.

Брянцев обернулся и увидел перед собой молодого парня лет двадцати с небольшим. Парень этот всего минуту назад беседовал с шатенкой и Юрий подумал, уж не она ли его к нему послала. К тому же молодой человек почему-то показался нашему парамирику знакомым. Но где и когда он мог до этого с ним встречаться, Юрий сразу не вспомнил. Поэтому он ответил неопределенно:

— Занятное зрелище. И не очень скучное. Особенно эти красотки. Они что, все ваши сотрудницы?

— Ну что вы, Юрий Андреевич.

Парень улыбнулся. Если бы на нашем канале работали эти девочки, то кто бы выпускал программы. Они ведь только и умеют, что следить за собой да вести светские беседы о погоде. Это так называемая "ангельская дюжина" из агенства "Леди".

— "Леди"?

— Ну да, Юрий Андреевич, это агенство специализируется на поставке обаятельных дам на всевозможные торжественные мероприятия: праздники, презентации, вернисажи. А вы разве не встречались с ними на других вечеринках? Они пользуются большой популярностью и просто нарасхват. По моему, они и на прошлой неделе где-то с вами пересекались. Я сюжет такой по нашему каналу видел.

А вы не помните?

Этих девушек наш преподаватель литературы естественно не помнил, поскольку на прошлой неделе проживал в другом мире да и вообще на подобное светское мероприятие попал впервые в жизни.

Поэтому Юрий Андреевич в ответ только пожал плечами. Зато сейчас он сообразил, где видел своего молодого собеседника. Да это же тот тележурналист, что снимал его в лифте, когда его чуть не зацапали полицейские, и он затем встретился с Верой. Как же его фамилия?

— А мы, по-моему встречались? Вы — репортер… Хламкин, кажется? — спросил Юрий.

— Лямкин, — поправил ничуть не обидившийся телевизионщик. Да, да. Я делал про вас два сюжета и хотел бы выразить вам своеобразное спасибо, Юрий Андреевич. Ведь благодаря снятым про вас эпизодам меня в штат приняли. Всего три месяца в стажерах проходил, — пояснил он с гордостью. — Вы не обиделись на меня за что-нибудь? Я хотел, чтобы вы получились достойно.

— Нет, — искренне сказал Брянцев.

"Хоть кому-то помог своим появлением в этом мире," — подумал он и продолжил:

— У вас работа такая снимать.

— Если у вас Юрий Андреевич когда-нибудь возникнет нужда в операторе, заснять там что-то или видеофакты добыть, всегда к вашим услугам, — любезно сообщил молодой нахал, подсовывая свою визитку.

Литератор визитку взял и буркнул в ответ что-то неопределенное, а потом вдруг поинтересовался:

— А что это за дама, с которой вы сейчас беседовали?

— О-о-о, это Анжелика Сюткина — примадонна из "Леди", — улыбаясь сообщил репортер. — А вот, кстати, и она.

И тут же куда-то за спину Брянцеву произнес:

— Анжелочка, позволь тебе представить этого уважаемого человека. Юрий Андреевич Брянцев — финансовый гений нашей эпохи.

Юрий обернулся и увидел приближающуюся к нему плавной походкой шатенку-красавицу. Девушка многообещающе улыбалась.

— Анжелика Сюткина — модель, — уже официально представил ее литератору Лямкин. — И по совместительству действительно ангел небесной красоты.

Ангелочек протянула зиц-финансисту маленькую свою ручку ладонью вниз. Юрий сразу догадался почему именно так и, не без удовольствия коснулся ее пальчиков губами.

Ну прямо-таки великосветкий роман.

— Очень рад знакомству, — произнес он.

Изящным жестом убрав со лба непослушную прядь, Анжелика мягким голосом, чуть картавя, произнесла:

— Ну кто же не знает Юрия Андреевича, давно наслышаны, — отвечала юная кокетка, продолжая играть роль светской дамы.

При этом она бросила на Лямкина такой решительный взгляд, что тот сразу куда-то исчез. Парамирик и красавица остались наедине в многолюдном зале.

— А не выпить ли нам по случаю знакомства шампанского?предложила Сюткина.

Юрий молча кивнул головой и остановил проходившую мимо с подносом официантку.

 

III

Настоящий владелец черного джипа с дьявольским номером м-666-ЧБ Антон Волынцев подъехал к магазину "Глория", что на проспекте Победы, и музыкально бибикнул три раза. Это был условный сигнал его подруге — Нелльке Салтыковой, работавшей в этом магазине продавщицей, что за ней приехали и ее ждут. Взглянул на часы. Было 19–55.

Тут откуда-то сзади к машине подошел невысокий коренастый фраер с бородкой и в черных очках. Похлопав по задней дверце пятерней, он сказал:

— Не, ну ты посмотри каков стальной конь. Громада!

Волынцу подобное обращение с его автомобилем не понравилось.

Всякий проходящий кретин будет мазать его новенький "Навигатор" своими грязными руками? И он взглянул на фраера с максимальной угрозой. Обычно уже этого хватало, чтобы отшить любого пижона. Но бородач похоже и в голову не взял возможную опасность. С тупой невинной улыбкой он вылупился на Антона, как будто только сейчас его заметил и спросил:

— Дорогая, наверное, таратайка. А что, на такую большую бибику обычные любительские права требуются?..

Джип и в самом деле был большим. Одна из самых крупных моделей в своем классе.

— … Или нужно как на автобусную категорию сдавать?

Тут только до Волынца дошло, что очкарик прикапывается не просто так, а, похоже, катит бочку. Антон напрягся и огляделся — никого вокруг не было видно. На кого, интересно, бородатый ломит?

Хотя на ломового он и не похож вовсе. Явно, пальцы веером никогда не делал, да и рожа, как у не подохшего еще интеллигента. Поэтому Волынцев внятно послал его и велел мужичку убираться с глаз долой.

Но тот, не обращая внимания на его угрозы, сообщил, что всю жизнь мечтал прокатится на такой бибике и предложил три рубля, если Антон доставит его на своем джипе до дому на улицу маршала Жукова.

За три рубля в этом мире можно было купить только бутылку дешевого синтетического вина или шесть батонов, а поездка на такси до Металлургического района, куда хотел добраться этот нахалюга, стоила не меньше пятнадчика. Поэтому Волынец посчитал себя оскорбленным. Он, наконец, сообразил, что фраер попросту пьян и ищет на свою интеллигентскую задницу приключений. Решив устроить ему эти самые приключения, Антон открыл дверцу и выставил одну ногу на землю, собираясь выйти…

В этот момент его и настиг неожиданный профессиональный удар ногой в лоб.

Белый, нанесший этот мастерский удар, подхватил отключившегося бандита и впихал его на пассажирское кресло, а сам сел за руль. МА запрыгнул на заднее сиденье.

— Сейчас сделаю ему укольчик, мне знакомый химик дал, он нам сразу все расскажет, — пообещал он напарнику.

Нелли Салтыкова, вышедшая, наконец, из магазина, с удивлением поглядела вслед уезжающему без нее джипу своего дружка.

 

IV

— Юрий Андреевич, ведь мы встречаемся с вами на подобных мероприятиях не в первый раз. Всю дорогу вы смотрите, смотрите на меня, но почему ни разу не подошли? — спросила Анжелика, когда после первых светских официальных фраз разговор перешел в другую, в личную плоскость.

Почему любвеобильный местный Брянцев еще не приставал к этой девушке, наш Брянцев, естественно, не знал. Но выпитое с ней на пару шампанское сделало его смелым и он предположил:

— Наверное, это связано с моей скромностью.

— Да-а? Вот уж не подумала бы, — простудушно изумилась девушка.

— Вы — такая красивая, высокая, стройная, недосягаемая, а я такой невзрачный и такой неинтересный. Возле вас все время увиваются поклонники. Они моложе, красивее и интересней меня, я же не блещу никакими талантами и, тем более, молодостью и задором. Что такого необычного я мог бы вам предложить, чем удивить? Не знаю…

— Да-а? — только и произнесла девушка, пытаясь уяснить, что ей наговорил этот крез.

Она-то отлично понимала, что он запросто мог удивить и увлечь ее обещаниями шикарной жизни и большими деньгами, и пошли тогда в баню все эти молодые, задорные и здоровые, но заявить об этом впрямую Анжелика постеснялась — К тому же мне не хотелось, чтобы вы думали обо мне, как о человеке назойливом и нахальном. Да и, честно говоря, я не знал, что вы меня как-то замечаете, — продолжал витийствовать Юрий. — И если мое внимание к вашей персоне показалось вам, не дай Бог, неприличным и недостойным, то я прошу простить меня. Я просто любовался вами…

Было что-то сладостное в том, что такая красивая девушка интересуется им, а он может повредничать. Но поприбедняться и полюбезничать с дивой дальше ему не пришлось, поскольку в этот момент к нему подошел Шацкий и пригласил пройти с ним в кабинет на маленький военный совет.

В кабинете директора канала тоже был накрыт столик, только деликатесы и бутылки, украшавшие стол, были классом повыше. Вместо розоватых кеты и горбуши предлагались севрюга и осетровый балык, вместо копченой колбасы — корейка, наличествовали бутерброды с красной и даже с черной икрой, а вместо водки, шампанского и настоек местного розлива красовались увешанные медалями выдержанные коньяки и вина из Армении.

Олег Николаевич предложил Брянцеву самое почетное место за столиком и представил еще двух мужчин, присутствующих в комнате.

Как их зовут, Юрий Андреевич забыл через полминуты и только запомнил, что черноволосый в очках — главный редактор, отвечающий за творческую часть, а блондин с залысинами — финансовый и юридический советник директора и, как оказалось, по совместительству муж Инны Владимировны. Судя по всему, бедный Мечников и не подозревал, что сидит за одним столом с любовником своей жены. Точнее, с человеком его замещающим.

Разговор шел серьезный. Из него сосредоточенно морщивший лоб и по большей части молчавший Юрий узнал, что, оказывается, ему, точнее местному Брянцеву, принадлежит двадцать процентов акций 41-го телеканала, а трем его собеседникам еще тридцать пять процентов. Они вчетвером владеют контрольным пакетом телевизионного АО. И, естественно, от них и их решений зависит дальнейшее развитие канала. Понятно, что для ворочающего миллионами уважаемого Юрия Андреевича, телецентр с его небольшим оборотом и доходами не является важным объектом внимания. Тем более остальным акционерам приятно, что он нашел время и смог принять участие в их торжестве и, если можно так сказать, в производственном совещании.

Брянцев скучал, слушая речь, и думал, стоит ли ему еще задерживаться на презентации или лучше сразу, как только появится возможность, покинуть мероприятие. Но тут Шацкий перешел к делу.

У их телецентра появилась возможность резко расширить свое вещание. Дело в том, что местный телерадиокомитет должен выставить на аукцион два своих телеканала уже с закупленной и установленной аппаратурой — у государства как всегда нет денег на эксплуатацию телесетей. Один из них дециметровый и охватывает в основном город, а вот второй предназначен для работы в метровом диапазоне и способен вещать чуть ли не на всю губернию. И если они смогут перехватить эти каналы под себя, то смогут переплюнуть по мощи всех своих конкурентов. Единственно, что в том же губернском комитете надо будет утрясти вопрос о том, чтобы их телесеть сдуру не объявили естественным монополистом. А значит придется подмазать кое-кого. Взять-то там готовы, но сделать это надо так, чтобы комар носу не подточил. Конкуренты не дремлют — и никакие старые трюки с гонорарами за выступления или оплатой труда родственников могут не выгореть.

Тут подключился финансовый советник и назвал необходимую, на его взгляд, сумму, с которой можно было выиграть оба лота, и величину кредита для первоначального освоения каналов: ну там подключение аппаратуры, увеличение штата, закуп новых фильмов и программ — ведь время вещания увеличится многократно. Ну а потом, пойдут доходы. Можно срубить такие бабки только за счет платной политической рекламы, что это многократно окупит все инвестиции, которые нужно произвести сейчас. Ведь скоро парламентские выборы.

Да и выборы президента не за горами. К тому же и коммерческая реклама пойдет практически вся через них, при их-то охвате населения. Но сначала нужно вложиться. Есть два пути для получения инвестиций: либо вкладывать свои средства — деньги акционеров, что связано с увеличением уставного капитала и так далее, либо получение банковского кредита. Так что без помощи Юрия Андреевича им не обойтись. В первом варианте вся надежда на его капиталы, с увеличением его доли в АО, естественно. А во-втором, только Брянцев может выступить гарантом перед банком. С его авторитетом в финансовых кругах получить такой кредит для телекомпании будет совсем не сложно.

Уже второй раз Юрию предлагалось принимать довольно — таки сложные решения за своего двойника, и это его несколько утомляло.

Вот и сейчас у него опять выпрашивали деньги на усиленное оболванивание населения. Как хорошо, что у него нет ни копейки. Но, продолжая играть свою роль, как никак ужин-то все равно надо отрабатывать, Юрий Андреевич задал несколько уточняющих вопросов, а потом сообщил свое резюме, что идея господ телевизионщиков весьма интересная и достойна осмысления. Но сию минуту он этот вопрос решать не будет и свое окончательное мнение выскажет позднее.

Господа поняли уважаемого гостя и больше серьезными проблемами его не загружали. Разговор перешел на повседневные темы.

 

V

Пока преподаватель литературы Брянцев решал различные финансовые проблемы, финансист Брянцев от скуки штудировал литературу.

Точнее книгу "Маленькая дверь в большой мир" — пособие для чтения учеников второго класса. Книга была частично без страниц, и поэтому русская народная сказка "Напуганные медведь и волки" довольно плавно перетекала в африканскую сказку про кота Симбу, а стихотворения Заходера и Горбовского обрывались на полуслове. Как сюда попал этот учебник и почему в таком драном виде, Юрию поначалу было непонятно, но когда один из охранников, отправляясь в отхожее место, забрал у него учебник и вырвал несколько листов, стало ясно, что он выполняет здесь роль рулона туалетной бумаги.

После указания Хасана бандиты финансиста не трогали да и внимания на него особо не обращали. Сидит, пристегнутый к батарее, так куда он денется. На улице была прекрасная погода и они предпочитали курить и трепаться на чистом воздухе. Судя по шуму дважды во двор приезжали машины. Но в гараж входили только те трое, которым его поручили.

Вечером Брянцева покормили. Дали кусок хлеба и кружку сырой воды. А когда стемнело, охранники вернулись в гараж, расселись вокруг верстака и затеяли игру в карты на интерес. Телевизор в этот раз они не включали.

Монотонная игра, сопровождавшаяся не слишком горячими спорами и матерными комментариями прервалась где-то в половине десятого. В мастерскую ворвался Хасан. Он был возбужден и ни слова не говоря своим людям гортанно спросил у Юрия:

— Э-э ты, хмырь, кто такой Мишка Фридман?

Юрий только пожал плечами. Отвечать на вопрос, заданный в такой грубой форме было обидно, но дважды за один день побитый он понимал, что вожак похитителей задает подобный вопрос неспроста.

— Хитрый еврей, мой финансовый советник.

— Знаэшь. А в какой палате ты лэжал в балнице?.. Кто к тэбе прыходыл в балницу? — задавал вопросы Хасан.

Ответов на эти вопросы Юрий, естественно, не знал. Какая еще больница? Это было похлеще, чем про старика-спасителя. Он молчал.

Причем с таким видом, что было ясно, что он не понимает, чего от него хотят.

— Во! Нэ знаешь.

Хасан заулыбался. Не врубившимся браткам он ничего пояснять не стал. Они знали только то, что охраняют Брянцева, но то, что их двое: один настоящий, а другой поддельный им никто не сообщал.

Меньше знаешь — больше проживешь, как говорится. Об этом обстоятельстве знали только ближайшие сподвижники Крутоярова и Хасан Мавладиев, руководитель боевиков, в том числе. И когда встреченный вечером в кабаке Прима спросил у него, что ему делать с вид-картой Брянцева: носить с собой опасно — того и гляди полицейские обшманают, объясняться устанешь, а выбросить жалко. Умный кавказец сразу сообразил, что его подручные в этот раз то ли по ошибке, то ли по счастью поймали не поддельного, а самого настоящего Брянцева. Ведь только у финансиста могла быть настоящая вид-карта. Это была удача! Поэтому и бросив все дела Мавладиев бросился выяснять свое предположение. Убедившись в том, что этоправда, он помчался на поиски Крутого Филимона. Сообщать о таком событии по телефону было опасно.

На тихую улочку под названием Книжная МА и Сашок прибыли пешком, оставив приметный джип Волынцева на соседней Грейдерной.

Осмотрелись. Возле дома номер семь стояла белая иномарка. Решили ждать. Заметив неподалеку недостроенную многоэтажку, пробрались туда, поднялись повыше и оттуда продолжили наблюдение.

В обычном боевике чаще всего не объясняется, откуда и как в самый ответственный момент на героя выходит главный злодей или долгожданный спаситель. В этом же повествовании автор хотел бы прояснить для читателя некоторые события.

Узнав о том, что помогавший ему в трудную минуту Юрий Брянцев попал в заложники к бандитам, дядя Фима, считавший, что долг платежом красен, ничего не сказав племяннику, весь день добросовестно выслеживал владельца джипа с цифрами 666 на номере. Первоначальные сведения о владельце машины и ближайших его дружках, как известно, он получил от Василия Смелякова. Проанализировав данные, ветеран понял, что Волынцев и его дружки Сохнов и Сикорин выходцы из одного района города. Тогда Ефим Степанович, снарядившись, отправился на поиски. Для маскировки он подманил и прихватил с собой приблудную дворовую болонку Ладу. Одетый в старенький плащик, с обычной холщовой сумкой в руке, с собачкой на поводке, он здорово смахивал на прогуливающегося пенсионера или на неприкаянного бедолагу, которых много расплодилось в эти годы на Руси. Методично обойдя все известные ему адреса, джипа он не обнаружил. Откуда ему было знать, что Волынцев живет у своей подруги в другом районе города. Тогда дядя Фима, предпринял другую тактику. Убедившись, что все нужные ему дома будут видны с находившейся неподалеку стройки, он забрался на верхний этаж и достал из сумки мощный полевой бинокль.

Терпения ему было не занимать. Не раз за свою службу ему приходилось сидеть сутками в засаде. И теперь он расположился основательно. Первое время ничего такого он не замечал. Джип не показывался. Да и во дворе дома, где был прописан Волынцев, тоже ничего интересного не происходило. Только дважды пробежалась до сарая и обратно пожилая женщина. У Сикорина толстый мужик выгнал из гаража "жучку" и обстоятельно ее помыл. А вот во дворе у Сохнова события происходили занимательные. Во-первых, эпизодически во дворе показывалось трое молодых мужчин, которых довольно трудно было посчитать родственниками, настолько они были непохожи.

Только один из них вел себя как хозяин, а двое других больше сидели на скамейке и трепались. Во — вторых, они довольно часто посещали гараж, но ворота его ни разу не распахивали. И в-третьих, уже в сумерки, к дому подкатил какой-то кавказец на белой иномарке. Со стороны смахивало, как будто он проверял пост. А тут еще случай помог, делая наставления, кавказец вызвал всех троих. О чем он им говорил, было, естественно, не слышно, но опытный разведчик дядя Фима без труда расшифровал по губам ответ одного из бандитов: "Я собаку на ночь выпущу, куда он денется. Растерзает за милу душу."

Одним словом, все говорило о том, что пленник находится в гараже этого дома.

Ефим Степанович пронаблюдал за домом до темноты.

Поздним вечером он зашел к Поскребышеву и, не слишком его информируя, попросил его с утра помочь с автомобилем. Он ведь знает, как сейчас отвратительно работает общественный транспорт.

Надо будет только заехать за одним человеком в Колупаевку. Владимир Павлович вспомнил, что назавтра собирался проехать по автомагазинам, но помочь, несмотря на всю странность просьбы, не отказался.

За ночь дядя Фима подготовился и с утра пораньше осуществил свою операцию по освобождению пленника. Единственно, что бывший спецназовец, не знавший о фантастической подоплеке всей этой истории, и предположить не мог, что спасенный им Брянцев вовсе не финансист, а парамирик. Поэтому он и доставил спящего Юрия в офис. С другой стороны, блестяще проведя акцию, Ефим Степанович не сообщил об этом сразу своему племяннику. Во-первых, Сашок уже два года жил отдельно. Ехать к нему на Северо-Восток, не зная, застанешь его дома или нет, было бессмыслено, а такого удобного средства общения, как телефон, у ветерана не было. На улице все автоматы раздолбаны. Да иначе на Атомановке и быть не могло, а соседка Верочка отсутствовала. Видимо, ушла на службу. А во-вторых, устав от полуторасуточного бдения и напряжения, все же годы сказываются, дядя Фима решил сперва отоспаться. Хорошую новость можно сообщить и попозже. Ведь все было в порядке.

Не подозревая о такой инициативе ветерана, мудрый МА в поисках потерявшегося Брянцева пошел другим путем. Научным. Получив ближе к вечеру от Белого информацию на владельца джипа, математик на следующее утро явился на свое рабочее место.

Да, я не оговорился. Именно на свое рабочее место, поскольку в отличии от героев многих других произведений мои герои зарабатывают на жизнь каким-нибудь реальным ремеслом, а не тем, что совершают бесконечное количество подвигов. Ма, например, каждое будничное утро продолжал регулярно являться в свой НИИ "Янтарь".

Институт этот в давние тоталитарные времена работал "на мир" и был очень богат и влиятелен. Но после перестройки он лишился оборонного финансирования и вместе с ним утерял и все свое былое могущество. Да что там, к описываемому времени НИИ "Янтарь" влачил весьма жалкое существование. Секретность с института давно сняли, оборонные и передовые темы закрыли, госзаказы прекратились, а со всех посвященных сотрудников взяли подписку о неразглашении государственных тайн на десять лет.

А тут еще молодой и деятельный директор института, выдвинувшийся на эту должность на волне демократических разоблачений и преобразований из завлабов, приложил руку к окончательному разрушению НИИ. Для начала он объявил, что теперь все лаборатории — самостоятельные подразделения и должны с этого момента сами искать себе темы и заказчиков. Надо ли говорить, что большинство ученых мужей делать этого не умело. Заработки стали смехотворными и нерегулярными. Первой разбежалась молодежь. Затем те, кто знал, что может переквалифицироваться согласно новым рыночным условиям.

Остались ветераны предпенсионного возраста и люди не мыслящие себя вне науки. И тогда директор посчитал, что лично ему будет легче прожить, если он сдаст рабочие площади института коммерческим организациям. Благо, с местоположением институту повезло: центр города, проспект Победы, 160. Естественно, под напором коммерсантов оставшихся еще сотрудников, в конце концов, вытеснили в наиболее удаленные, часто неприспособленные, помещения, где они и пытались заниматься всякой ерундой для случайных заказчиков.

И вот в этом-то полумертвом учреждении продолжали числиться и математик МА, и физик-экспериментатор Глеб Горин. Числиться, потому что основные деньги на жизнь они получали благодаря левым заработкам у тех же, снимавших офисы в институте, коммерсантов, делая для них компьютерные программы. Благо, никто особо не интересовался, кто конкретно чем занят, лишь бы вовремя сдавали работу.

Явившись на рабочее место, МА первым делом посетил фирму "Анастасия", для которой делал последнюю программу. Заверил владелицу ИЧП, что закончит работу на следующей неделе, вот только развяжется с одним делом. Потом отметился в своей лаборатории, где расписался в журнале, хотя с тем же успехом мог этого не делать. Затем, убедившись, что Глеб, взявший неделю за свой счет, все еще не появлялся, направился в Аналитический Центр "Виктория", где сотрудничал на полставки и где ему предоставляли для работы компьютер. Но за свой стол он не сел, а подошел к Женьке Суходольскому, парню лет двадцати, кудрявому и высокому, которого в центре считали компьютерным гением. Женя сидел в отгороженном шкафами уголке и резался со своей машиной в азартную игру покер на раздевание. Раздевались конечно же девушки на экране монитора, если Суходольскому удавалось выиграть у них соответствующее количество очков. От Евгения, в случае его неудачи, компьютер подобных действий не требовал.

МА сразу взял быка за рога. Начал разговор с интернета, по которому так любил путешествовать Женька, потом про девушек, толкавшихся по институтским коридорам и, в заключение, используя все свое иезуитское мастерство в ведение диалогов, одновременно ублажая лестью и провоцируя сомнениями, а также слегка шантажируя, математик навел молодого человека на мысль, что неплохо было бы вломиться в полицейскую компьтерную сеть и посмотреть, что там есть интересного и занимательного. Хотя МА сомневался, что Евгению это по зубам.

Суходольский не любил, когда сомневались в его способностях хакера и поэтому завелся. Он признался, что уже как-то влезал в эту систему и пообещал, что уже к концу дня сможет вскрыть сеть городского управления полиции повторно. Смотреть ее можно. Единственно, что нельзя в этой сети — вносить изменения в файлы, а то засекут.

МА продолжал сомневаться, но все же пообещал, что если окажется неправ, то лично он ничего там не испортит, это не в его интересах, но зато в награду он пришлет к молодому человеку самую красивую девушку. Прямо в эту каморку.

Озадачив юного хакера, математик направился в химическую лабораторию института. Там он направил свое обаяние на ведущего инженера сектора органических веществ Ольгу Сафронову, разведенную, тридцати пяти лет от роду, обладательницу карих глаз и прически каре. После долгого разговора на бытовые темы, сопровождаемого советами по воспитанию сына Ольги, комплиментами самой Ольге, а также общими рассуждениями о том, что неплохо было бы разбогатеть и сходить, наконец, в театр на приезжающих скоро московских артистов, математик разжился двумя препаратами. На основе одного, растворением в уксусе, он готовил усыпляющий газ, а с помощью другого можно было получить вещество, развязывающее любой язык.

В три часа позвонил Женька и сказал, что кое-какие пароли он уже расшифровал. Вот тогда-то и началась у МА настоящая работа.

Вломившись в полицейскую сеть, он обратился к архивам и запросил все, что известно про гражданина Волынцева Антона Борисовича.

Прошлые, уже погашенные судимости Волынца МА не интересовали. А вот адрес и домашний телефон — да. И два последних протокола за езду в нетрезвом виде он прочел не без интереса. В обоих среди пассажиров фигурировала некая Нелли Салтыкова. Математик сразу заподозрил, что это подружка братка. Но на саму девушку в полицейских архивах ничего не было. Не судима, не привлекалась.

МА позвонил Волынцеву домой. Ответила женщина со старческим голосом. На вопрос об Антоне сообщила, что дома его нет и когда появится, не известно. Он живет в другом месте.

Тогда математик попытался влезть в программу "Гражданин", думая там разузнать про Салтыкову. Но система его пнула. Этот пароль Суходольский пока не расколол. Пришлось воспользоваться телефонным справочником. Салтыковых в нем оказалось около трех десятков. Начав по порядку, МА у всех спрашивал Нелли. Хорошо, хоть имя редкое. Повезло на восемнадцатом звонке. Юная девица отрапортавала, что сестры нет дома. И вообще она не здесь живет, а снимает квартиру со своим бой-френдом. Тогда ученый ловко вставил про Антона, которого он, якобы, знает, про то, что он бывший одноклассник Нелли и хотел бы ее увидеть. Девчонка отвечала, что это — без проблем, поскольку сестра работает в магазине "Глория", а туда вход свободный.

Все, ловушка захлопнулась. Надо было звонить Белому.

Девушку Евгению Суходольскому МА прислал. Даже двух. Купил в подземном переходе большой календарь с полуголой сексуальной девицей и, свернув его в трубочку, отправил посылку с лаборанткой Катенькой, довольно милым существом с большими ясными глазами.

Увидев у своего стола Катеньку и услышав, что ее прислал МА, скромный хакер покраснел.

Девушка протянула ему свернутый календарик.

Не зная, что сказать в ответ, Суходольский просто развернул посылку.

Увидев, что на ней изображено, молодые люди засмущались уже на пару. Катенька потом до конца рабочего дня дулась на математика.

 

VI

Беседа с телевизионщиками сопровождалась звонкими тостами Олега Николаевича и обильными возлияниями всех четверых. Юрий Андреевич, как мог, уклонялся от потребления спиртного, но, тем не менее, все-таки выпил чуть больше нормы. Он сам чувствовал это по тому, что собственный язык стал менее послушен, заплетался и отставал от мыслей. Зная за собой такую особенность, Брянцев стал большей частью молчать и выражал свое отношение к словам собеседников в основном мимикой и жестами. Благо, что мысли, хотя и замедлили свой ход, однако же не разбегались в разные стороны.

Одним словом, Юрий Андреевич был еще в состоянии себя контролировать и глупостей не совершал и не говорил.

Видя, что гость впал в задумчивость, Шацкий, желая его расшевелить, предложил выйти в общий зал. "К милым дамам" — как пояснил он.

В общей зале вечеринка была в самом разгаре. Все официальные лица уже разошлись, и поэтому в помещении царил таинственный интимный полумрак. Его создавали тусклые лампочки служебного освещения над входными дверями и самые настоящие свечи, стоявшие в канделябре на рояле. Сидевший за роялем пианист наигрывал что-то проникновенно-блюзовое. В центре, перед сценой, плотно и страстно обнимаясь, топталось несколько пар, а в темных уголках зала за столиками и у неярко освещенного бара сидело еще человек пятнадцать. Остальные телевизионщики и их гости либо разбежались по домам, либо искали уединения по служебным помещениям.

Таким образом, европейское цивилизованное изобретение презентация общими усилиями народа перерастало в более привычную нашим людям пьянку.

Юрий Андреевич нашел место у бара и попросил себе минеральной воды. Танцевать он не собирался, хотя неподалеку появилась Мечникова и всем своим видом старалась привлечь его внимание. Она демонстративно громко говорила, смеялась и бросала на мнимого финансиста откровенно призывные взгляды. Но тут на счастье к нашему герою подошел с бокалом в руке главный редактор студии и задал какой-то вопрос. Юрий с радостью повернулся к нему и пользуясь тем, что играет музыка, переспросил:

— Так шумно, что вы сказали?

— Юрий Андреевич, не хотите взглянуть на то, как мы обустроились? На наши студии…

— А почему бы и нет, охотно, — согласился Брянцев.

И, допив воду, сопровождаемый редактором, Юрий с каким-то облегчением покинул зал.

Обиженная его невниманием Инна Владимировна неудачно топнула ножкой и сломала шпильку каблука. Она заплакала и была уведена мужем в его кабинет.

Пройдя по коридору, Юрий и его спутник оказались перед лестницей, по которой они спустились в цокольные помещения.

Редактор показывал на стены и потолок и рассказывал, какими материалами они их обделывали, чтобы исключить проникновение посторонних шумов.

— Вот здесь у нас архив, а здесь монтажная комната, — пояснял он.

И открыв магнитной карточкой дверь, с гордостью добавил:

— Аппаратура вся импортная, фирмы "Томсон".

Юрий с умным видом оглядел кабинет, плотно заставленный аппаратурой и мониторами.

— А дальше у нас идут студии, — рассказывал редактор. — Номер один — это откуда у нас вещают дикторы и обозреватели. Два — это где мы проводим ток шоу и развлекательные игровые программы со зрителями. А третья — это наша гордость, концертная. Там мы записываем всех артистов. Там — отличная аккустика, и в последнее время мы весьма выгодно сдаем ее для записей клипов. Посмотрим?

Юрий Андреевич, у которого в этом мире все равно никаких иных дел не было, согласно кивнул головой. Почему бы и не посмотреть.

— Вот здесь мы организуем передачу "Городское лото" и шоу "Ваше мнение". Вы видели их, наверное? — пояснял телевизионшик, открывая левую дверь и включая свет.

Брянцев увидел небольшой подиум в центре и охватывающий его с трех сторон амфитеатр зрительских мест. Непонятно зачем он поднялся на этот подиум и присел в одно из расположенных на нем кресел. Однако сразу же сказался выпитый им алкоголь. В желудке стало нехорошо, и Юрий понял, что расслабляться ему нельзя, а то стошнит. Он встал и вышел в коридор.

— А вот отсюда вчера вечером Инна Мечникова рассказывала про вас, — потянулся редактор к двери напротив, с улыбкой в чем-то виноватого человека. — Я сделал ей за это изрядный нагоняй.

— Хватило бы и маленького, — добродушно отвечал Брянцев. Сердится на кого-либо он был сейчас не в состоянии.

— Такого уважаемого человека и выставить в таком свете. Я велел ей ехать к вам, извиняться и обязательно привезти, а иначе я рассержусь.

— Ну вот я и здесь. Так что не стоит ее больше наказывать.

Редактор потянул дверь.

— Открыто? — удивился он.

Войдя, он привычным движению хлопнул по выключателям. Вспыхнули лампы дневного света под потолком.

— Ай! — взвизгнул девичий голосок.

И перед вошедшими возникла не совсем приличная картина. На полу перед столом, за которым во время передач восседали дикторы, был постелен большой ковер. На этом ковре сидели парень и девушка. Парень был без пиджака и ботинок, которые валялись в стороне.

Рубашка на груди его была растегнута. Девушка была со слегка помятой прической и обнажена до пояса. Тонкими ручками она прикрывала маленькие груди.

Смазливенького парня Юрий увидел впервые, а вот девушку узнал сразу же. Это была Анжелика Сюткина. Две мысли промелькнули в его голове. Первая: "В принципе, я мог бы быть на его месте". А вторая более грустная: "Ну вот судьба всех миллионеров. Ты можешь иметь такую юную и красивую жену, как Анжелика, но всегда будешь находиться под дамокловым мечом измен с ее стороны".

— Дима, что здесь происходит? — поинтересовался редактор у парня.

В отличии от Брянцева, он, наоборот, знал юношу, но не знал девицу.

— Чтобы через минуту тебя здесь не было. И кто тебе разрешил шляться по студиям?

Прикрываясь одной рукой, девушка другой пыталась попасть под тоненькую бретельку. Довольно быстро ей это удалось. Натянув платье на плечи, она, раскрасневшаяся, выскочила из студии, даже не взглянув на Юрия Андреевича. Мелькнула ее великолепная обнаженная спина.

Парень тоже подхватил пиджак с ботинками и выбежал из помещения в одних носках.

— Завтра докладную напишешь! — крикнул ему вслед главный редактор. — О том, как проник в служебное помещение.

— Резвится молодежь, — вздохнул Брянцев.

На сердце было неприятно, и такое ощущение, как будто он ревновал эту девочку.

— Да уж любят они это дело, — поддакнул ему телевизионщик, захлопывая дверь в студию. — Охмуряют девчонок, говоря, что работают на телестудии. Работают. Сторожами да осветителями. А врут, что режиссеры да операторы, и якобы им нужны интересные девушки для съемок… На самом деле этот Дима у нас курьером работает.

Бумажки и кассеты по комнатам разносит.

Прошли дальше по коридору. Юрий, шедший впереди, повернул ручку — и дверь открылась.

— О, и здесь кто-то есть, — заметил он.

— У нас там клип пишут ребята, — с сердитостью в голосе сообщил редактор. — Мы им в ночное время скидку делаем. Хотите взглянуть?

— Отчего же. Если можно, конечно.

— Вам можно. Вы — хозяин! — с усмешкой сообщил спутник Юрия. Нет, нет, не сюда. Там идет сьемка. Пройдемте наверх в комнату оператора. Оттуда отлично все видно. Представляете, шесть телекамер, ручное и автоматическое управление ими. Регулируется все, масса независимых спецэффектов…

Редактор с гордостью хвастался недавно закупленным оборудованием.

По железной винтовой лестнице они поднялись в небольшую комнатушку, где чуть не половину ее площади занимал огромный микшерский пульт. За ним сидел бородатый мужчина лет тридцати пяти и передвигал разные регуляторы. Несколько мониторов в разных ракурсах показывали танцующую женщину в черном облегающем костюме.

Ту же самую женщину можно было увидеть через стеклянную перегородку, заменяющую одну из стенок операторской, внизу в студии. Она сидела на стульчике и внимательно разглядывала свои ногти.

Сердце у Юрия при виде ее екнуло от неожиданной мысли.

Оператор повернул к вошедшим голову, кивнул в знак приветствия и, отвернувшись, произнес в микрофон:

— Лерочка, первый дубль получился неплохо. Во время второго давай сделаем прыжок почетче. Постарайся повисеть подольше в воздухе и в этот же момент оказаться ко мне спиной. Тогда третья камера снимет тебя точно в профиль. Будет бесподобный кадр.

Женщина подняла голову и взглянула на оператора. Выслушала его и согласно кивнула головой.

Брянцев понял, что предчуствие его не обмануло. Он не зря явился на эту презентацию — внизу стояла Валерия Рюмина.

 

VII

Белая иномарка уехала.

Стемнело. Улица не освещалась и поэтому наблюдать стало невозможно. Сашок достал из саквояжа прибор ночного виденья и осмотрел дом и двор еще раз.

— Так, теперь командовать буду я, — решительно заявил он. — В общем, ты дуй с сумкой к машине и потихоньку подгони ее к соседнему дому. А я пойду поговорю с этими сволочами. Меня-то они не знают. Давай баллон.

МА подчинился. Все-таки в военных операциях Белый разбирался лучше.

После отъезда Хасана охранники игру в карты отложили. Он сказал, что сейчас, возможно, приедет шеф, так чтобы все было тип-топ. Служба по всем правилам.

Но сидеть и молча смотреть на пленника было скучно, тогда один из охранников, самый молодой, достал приемник УКВ и, надев наушники, погрузился в радиоэфир. Соха вышел во двор, чтобы спустить единственную оставшуюся собаку. А третий их соратник включил телевизор. Шел какой-то боевик со стрельбой и визгом гоняющихся друг за другом машин.

Что именно происходит на экране Юрий не видел, поскольку телевизор был повернут к нему тыльной стороной. Поэтому ему оставалось только слушать крики и выстрелы и самому догадываться о всем происходящем. Но тут внезапно на его глазах стал разыгрываться еще один боевик.

По помещению гаража сначала слабо, а затем все сильней стала распространяться какая-то вонь. Бандиты заволновались и закрутили головами. Брянцев даже крикнул им:

— Эй, ребята, что у вас тут за запахи такие?!

Он ведь был пристегнут наручниками к трубе и ему совсем не улыбалось погибнуть в своеобразной газовой камере. И тут же за гаражной дверью послышалась какая-то возня, собачий лай, перешедший в жалобный вой, матерная ругань. Потом дверь распахнулась и в нее головою вперед влетел Сохнин. Видимо кто-то стоявший за ним придал ему такое ускорение, что он, сделав два шага, не сумел таки удержаться на ногах и, падая, сбил с ног одного из своих дружков, уже направляющегося к выходу. Следом за Сохой в дверь ворвался крупный мужик в маске и в светлом длинном плаще. Третий охранник, тот, что с наушниками на шее, успел схватить монтировку с верстака и встать в боевую позу. Но нападающий мгновенно достал из под плаща автомат Калашникова и, передернув затвор, навел его на бандитов.

— Руки, суки! — прорычал он.

— Твое счастье, козел, что у меня пистолета нет. Ты знаешь, на кого руку поднимаешь? Хасан тебе яйца отрежет и съесть заставит, — заворчал молодой.

— Твое счастье, сынок, кончилось, когда ты пошел по кривой дорожке, — возразил здоровяк. — Вашему Хасану повезло, когда он третьего дня с Крутояровым не поехал. Скоро я вас всех по одному достану.

Ты, сука толстая, — ткнул он дулом в сторону Сохнина. — Отстегивай мужика.

— Ключ не у меня.

— Ну-у…

Посмотрел незнакомец сурово на третьего охранника.

— Сам не подходи. Просто брось ключ… Отстегнулся, Юрик? Ну тогда давай дуй к калитке, там тебя ждут свои… Так. А вы, суки к стене. Лицом к стене!

Это было последнее, что услышал Юрий Брянцев, выходя на темный двор из освещенного гаража. Он пошел вперед и вскоре наткнулся на препятствие. Судя по всему, забор. Пошел вправо, наткнулся на дерево. Пошел в обратную сторону и нашел, наконец, калитку. На неосвещенной улице виднелся только один огонек: в салоне какого-то автомобиля.

— Юрий Андреевич, идите сюда, — кто-то негромко позвал его.

Финансист подошел к машине и увидел около нее невысокого, но широкоплечего бородача в темных очках. Что он видел через них в кромешной тьме?

— Добрый вечер, Юрий Андреевич. Наконец-то мы вас нашли. Ну да ничего, дальше все будет хорошо. Отправим вас в ближайшее время домой.

Бородача Брянцев ну никак не мог признать. Никогда Юрий его до этого не встречал. Хотя в том, что его знают гораздо больше людей, чем знает он, ничего удивительного не было. Да и против того, что его отправят домой, финансист тоже не возражал, но почему в "ближайшее время"? Юрий присел на корточки возле машины.

Через пару минут из темноты возник здоровяк в маске. Молча забрал лежащего на заднем сидении парня и утащил его куда-то во двор.

Бородатый при этом выразил удивление всем своим видом.

— Ты куда его поволок? Как мы без него поедем? — тихо спросил он.

Но тот ничего не ответил.

Минуты через три здоровый вернулся уже один и, обтерев руль и ручки, захлопнул двери джипа, сказав:

— Все. Пошли к остановке.

— А машина? — удивился бородатый.

— Здесь оставим. Без того придурка нас на ней за угон дорожники задержат. А тот парень будет за налет отвечать. Или ты возмешь на себя этот подвиг? — спросил высокий.

Юрий из разговора этих двоих мало что понял, но вокруг была тьма египетская, да к тому же он совсем не представлял, где находится, поэтому решил он выйти с нежданными спасителями на более-менее знакомое и освещенное место, а уж потом поступать по обстоятельствам.

— Главное, выбраться из этого района, а то и не поймешь, кто тебе голову оторвал, — добавил высокий через несколько минут.

Вскоре на первой же улице с фонарями они поймали какое-то заблудившееся такси и на нем помчались по ночным улицам города.

И примерно в то же время к дому номер семь по улице Книжной с разных сторон с небольшим интервалом подьехали две машины. Одна синия "Лада", а вторая — белая "Тойота", в которой сидел Хасан.

"Жигуленок" остановился метрах в пятидесяти от дома. В салоне его сидело четверо молодых людей. Выключив свет в салоне, один из них достал шикарную и дорогущую видеокамеру. Настроив ее на ночной режим, он оглядел особняк и белую машину.

— Зашел в дом. Вызывай, — сказал он.

Второй через сотовый телефон набрал 02 и неестествеенным голосом сказал:

— Ой, вы знаете, что-то страшное происходит в доме номер семь по улице Книжной. Там собрались какие-то разбойники. Конец связи.

Машина тронулась задним ходом и заехала за угол. Парень с видеокамерой вышел из нее и, спрятавшись в полисаднике, затаился там.

В ту же секунду со двора дома выскочил Хасан и, резко взяв на машине с места, не жалея амортизаторов на разбитой дороге, скрылся за поворотом. А через несколько минут перед зловещим домом появились две полицейские машины с бригадой спецназа.

Парень не без интереса продолжал снимать все уже в свете фар полицейских машин.

Через некоторое время примчались и уголовные репортеры на юрких мотоциклах и две машины скорой помощи. Репортеров полицейские прогоняли, те норовили что-то снимать. Тихая ночная улица одномоменто стала похожа на разворошенный муравейник.

Воспользовавшись общей сумятицей, парень из палисадника выбрался и добежал до своей машины.

— То ли раненых, то ли убитых из дома пачками выносят, сообщил он.

И, пытаясь имитировать телевизионную и радио рекламу, добавил:

— А подробности вы узнаете в репортажах "Криминальных новостей" 41-го канала.

 

VIII

Судя по всему, Валерия не разглядела, литератора Брянцева за стеклом операторской. Или сделала вид, что не заметила.

Зазвучала музыка. Валерия, стоявшая в центре студии, медленно подняла одну руку, другую, сделала шаг, другой и закружилась.

Засияли разноцветные лучи, засверкали каие-то блестки, по полу застелился голубоватый дым. Музыка с каждой фразой становилась все быстрее, и все быстрее становились движения танцовщицы. Она кружилась, она приникала к земле, она парила в воздухе, она своим гибким телом и своими выразительными движениями рассказывала историю. Историю любви.

Впервые Юрий видел такой фееричный танец. Когда он закончился, у него даже появилось желание поаплодировать Валерии, или как-то еще выразить свое восхищение.

— Спасибо, Лерочка, — через микрофон объявил оператор, — это было совсем — совсем неплохо.

— Это было замечательно! — возразил Юрий.

Оператор обернулся, иронично взглянул на Брянцева и, улыбаясь, объявил:

— Кое-кто считает, что это было замечательно. С этим танцем пока все. Иди отдыхай, десять минут перерыв.

Рюмина кивнула головой и вышла из зала.

— А куда она ушла, — вдруг забеспокоился Юрий Андреевич.

В этот момент он чем-то напоминал ребенка, которому показали очень красивую и занимательную игрушку, а затем спрятали ее до праздника на антресоли.

— В комнату отдыха. Чай пить, — с философским видом сообщил какой-то мужчина, сидевший в самом углу с гитарой в обнимку.

Его до этого момента Брянцев не замечал.

— А мы не можем чаю попить? Я бы хотел поговорить с этой женщиной, — поинтересовался он.

— Пожалуйста, — согласился главред, думая, что холостой и любвеобильный финансист нашел себе новую забаву. — Сережа, ты как?

— Нет, я сейчас вот гитариста буду писать, — отказался оператор, а вы сходите.

В комнате отдыха, которая служила одновременно и гримерной, стояли несколько кресел, диван, гардероб, столик с электрочайником и стаканами в подстаканниках и, конечно же, театральное трюмо в полстены.

Когда, постучав в дверь, мужчины вошли в комнату, Валерия ничуть не удивилась их появлению и не смутилась. Единственно, чтобы не выглядеть среди разнаряженных гостей полураздетой в своем обтягивающем трико, она повязала какой-то платок на талии вместо юбки. С Юрием она вела себя так, как будто видела его впервые. И обрадовавшийся было встрече с ней литератор вдруг осознал, что разговор с ней о перемещении в параллельный мир с бухты барахты не заведешь.

На правах хозяина редактор представил друг другу танцовщицу и лже-финансиста, после чего ему пришлось некоторое время мямлить какую-то чушь, пока Брянцев не догадался, что если его по его просьбе привели к даме, так он и должен вести основную нить беседы. И, соообразив это, Юрий сначала выразил свое восхищение прекрасной танцовщице, потом завел разговор о ее работе. Выпитое в это вечер спиртное придало ему смелости и даже некоторой развязности. Обычно робкий и стеснительный со столь красивыми женщинами и умевший произносить красноречивые монологи только во время занятий в колледже Брянцев самому себе на удивление был находчив и остроумен. Если не обращать внимание на несколько непослушный язык.

А тут к компании присоединился еще и Шацкий с двумя бутылками шампанского в руках. Он просто решил проверить, куда запропастились Юрий Андреевич и Владимир Владимирович, так, оказывается, звали главредактора, и также сообщил, что народ еще не разошелся, но разошелся, то есть празднует вовсю. Шампанское вскрыли и разлили по стаканам.

Время пролетело незаметно. Перерыв длился уже не десять минут, а все тридцать. И, внимавшая росказням мужчин, Валерия забеспокоилась.

— Извините, господа, но работа — прежде всего. Надо посмотреть, как там дела. Не хотите ли меня сопроводить?

Где бы найти такого чудака, кто бы мог такой очаровательной женщине, как Валерия Аркадьевна Рюмина, отказать в такой мелкой просьбе. Мужчины, естественно, встали и поднялись вслед за танцовщицей в операторскую.

Это довольно интересное зрелище, подниматься за красивой женщиной по крутой винтовой лестнице. Изящные ножки мельтешат перед вашими глазами, юбка, пусть даже сооруженная из какого-то лоскута, колышится в непосредственной близости от вашего лица.

Нет. Это может оценить только настоящий мужчина.

Одним словом, поднявшись в операторскую, Юрий Андреевич поймал себя на греховной мысли, что он хочет встать совсем рядом с Лерочкой и обнять ее за талию. И посторонние ему при этом не указ.

Преодоление таких странных желаний стоило ему немалых усилий.

В студии тем временем происходила запись песни. Молодой человек в вельветовом костюме с гитарой стоял на фоне белой стены и, перебирая струны, пел: "Бог накажет меня за любовь.

Бог накажет меня за тебя.

И ко мне он так будет суров, Потому, что ты — не моя.

Не моя ты, увы, не моя!

И любить тебя, вроде, нельзя, Ты другому была отдана.

Ты чужая, чужая жена.

……………….."

Песня была с удачной вальсовой мелодией, длинная, грустная и незамысловатая. Последние четыре строчки с перестановкой фраз звучали рефреном на всем ее продолжении. Заканчивалась она относительно оптимистично: хоть любимая так и оставалась чужой женой, но, увидев ее и оценив все ее достоинства, Господь прощал лирического героя:

"……………………

Бог простит меня за любовь, Бог простит меня за тебя."

Закончив запись, оператор повернулся к стоявшим за его спиной посетителям и сказал:

— С этим я тоже закончил. И сидя писал, и стоя, и по — всякому, как ты велела, Лерочка. Монтировать можно — хоть завтра. Фоны тоже можно завтра подобрать…

Далее последовал обмен профессиональными репликами между Рюминой, оператором и главным редактором. В области телевизионного дела красавица уступала, конечно же, специалистам, зато в постановочных и режиссерских вопросах она беседовала с ними наравных.

Из разговора Юрию стало ясно, что Валерия пыталась раскрутить этого молодого и способного гитариста, а также, в меру возможностей, помогала снять ему качественные клипы для телевидения.

И если по первой части клипа все вопросы были решены, то по поводу второй существовало единое мнение, что там не хватает видеоряда. Неплохо было бы вставить там что-то эдакое. А то один автор песни даже в разных позах не спасает сюжет.

И тут как бы сама собой возникла идея, что было бы неплохо показать эту самую женщину, по поводу которой так горюет автор, как-нибудь необычно. Надо было как-то показать причину скорби певца: главного разлучника, например, а еще лучше свадьбу героини. Но на массовку у авторов проекта, естественно, не было денег, да и в эту телевизионную студию много народу не поместишь.

Это же не Голливуд и не Мосфильм. Снять другое помещение? Дорого!

К тому же и время подпирало. Затягивать съемки было нельзя, нужно успеть сделать клипы к концу мая, дабы успеть на конкурсный показ.

Идея со съемкой свадьбы могла погибнуть на корню, если бы не сообразительная Рюмина, подсказавшая, что можно вместо грандиозного застолья снять обычное венчание. Тогда и народу много не надо. Батюшка, жених, невеста, пара человек, держащих венцы, вроде и все.

Такое развитие сюжета понравилось. Певец высказал мысль, что занятно было бы снять венчание в стиле "неравный брак". Жених должен быть либо некрасив, либо стар, либо чем-то еще вызывать неприязнь у зрителя. Тут Юрий Андреевич заметил, что когда невеста такая, как Валерия, поневоле можно пожалеть, что ты — недостаточно ужасен, стар или противен, дабы побывать в роли ее жениха.

Валерия внимательно поглядела на зиц-финансиста, улыбнулась какой-то своей мысли и высказала вслух: "А почему бы и нет." И пояснила, что Юрий Андреевич вполне может сняться в этой роли.

Во-первых, он меньше ее ростом, особенно если она встанет на каблуки, во-вторых, он — блондин, а она темная шатенка, но ее можно элементарно сделать брюнеткой, а в-третьих, совсем не обязательно быть безобразным и старым, чтобы вызывать у зрителя неприязнь, достаточно быть богатым. И она думает, что Юрий Андреевич вполне может справиться с этой ролью — изобразить богатого и самодовольного человека.

Все принялись обсуждать эту мысль и, поскольку за исключением записывавшегося музыканта и Валерии все остальные были в разной степени подпития, как-то спонтанно было решено, что эту идею можно воплотить в жизнь немедленно. Зачем оттягивать, если все здесь. А то ведь Юрию Андреевичу трудно будет найти для съемок другое свободное время. Тем более, что для массовки можно пригласить тех гостей с презентации, что еще не разошлись. Всегда найдутся желающие бесплатно поучаствовать в съемках. Юрий, редактор и директор единодушно заверили Рюмину, что и им денег за свои роли не надо, нужно будет оплатить операторскую съемку по низкому ночному тарифу.

Оставалось найти кого-нибудь на роль священника. Сперва хотели предложить эту роль Шацкому или Мечникову. У них хоть возраст подходящий, а то все остальные сотрудники — молодежь. Но тут против выступил оператор Сережа, напомнив, что православный поп должен быть с бородой, а на всей телестудии, кроме его самого, никто бороду не носит. Приклеить? Но где ее взять. Ведь здесь все выступают со своими лицами и бутафорских прибамбасов нет. А сам он не может, снимать-то кто будет?

Выход, как всегда нашла Валерия, сказав, что есть у нее знакомый артист в театре, так вот он во всех спектаклях благообразных старцев играет и тех же священников. И церковные одежды он в театре может взять. Только ему позвонить надо, он заедет в театр и приедет буквально через час. Тут уж окончательно все загорелись и, несмотря на поздний час, стали готовить съемку. Валерия пошла звонить артисту, редактор с директором организовывать народ, а Юрий и певец в комнату отдыха готовиться и пить чай.

 

IХ

Сидящий на заднем сидении между двумя своими спасителями Юрий Андреевич чувствовал себя плохо. Видимо, отравился тем вонючим газом в гараже. Но он сохранил достаточно ясное сознание и недоумевал. Во — первых, он не знал, кто, собственно, его спас. На людей из его службы безопасности, а тем более на полицейских, эти двое никак не походили. Но в то же время они знали, кого спасали и кто он такой, поскольку обращались с ним дружелюбно и по имени.

Во-вторых, было не ясно, с какой целью они это сделали. Да и откуда, интересно, эти новоявленные спасители вообще узнали, что он находится в заточении. Ведь с момента его похищения суток не прошло и он никому ничего еще не успел передать о своем положении. В-третьих, было непонятно, куда они его везут. Бородатый сказал, что его отправят домой, но вместо Западного поселка автомобиль мчался почему-то в сторону Северо — Запада. Вопросов было больше, чем ответов. И финансист вдруг заподозрил, что, может, эти двое — члены другого бандитского сообщества, конкурирущего с тем, первым, у которого он был заложником всего несколько минут назад.

— Куда мы едем? — поинтересовался Брянцев у бородатого.

— В одно тихое место. Дом моего друга. Там, до отправки домой, вы будете в безопасности.

— А почему нельзя сразу?

— Что, прямо на ходу? Я же вам объяснял, что перемещения можно делать только в определенных условиях и определенных статичных местах, где вам не грозят опасные неожиданности. Или вы хотите попасть к себе в размазанном по асфальту виде? — с удивлением в голосе отвечал бородатый.

Финансист ничего не понял из его реплики, но помня, как сидевший слева здоровяк разбирался с бандитами, вопросов больше не задавал.

Вскоре приехали в район частных домов где-то на Аэродромном поселке. Навстречу им никто не вышел. Очкарик рассчитался с водителем и, когда тот отъехал, повел их не в ближайший дом, возле которого они остановились, а куда-то дальше по темной улице.

"Конспирация," — пояснил он. Шли недолго. Бородатый, бывший, видимо, старшим в этой группе, подвел их к зеленым воротам и открыл калитку своим ключом. Вошли во двор. Юрий увидел небольшой двухэтажный дом, нижняя часть которого была сложена из кирпича, а верхняя — из бревен. Окна первого этажа его были зарешечены, а входная дверь сделана из стали. Маленькая крепость, одним словом.

Войдя внутрь, они сразу же по узкой деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Там оказалось две смежных комнаты. Давно чувствоваший себя отвратно, Брянцев в первой из них сразу же бухнулся на диван.

— Отдыхайте, Юрий Андреевич, — произнес тип в черных очках. Уже завтра вы сможете вернуться к себе. Только надо утрясти некоторые сложности… Сашок, включи приемник, поймай музычку какуюнибудь.

Как догадался мой терпеливый и сообразительный читатель, в качестве неведомых финансисту Брянцеву спасителей выступали Александр Белый и МА.

Зазвучала музыка, транслируемая какой-то круглосуточной радиостанцией. Лежащий на диване Брянцев прикрыл глаза. У него продолжала кружиться голова.

— Юрий Андреевич, — услышал он голос здоровяка.

Но желания открывать глаза и отвечать не было, и финансист не отозвался.

— … Заснул он, что ли?

— Ну и замечательно, — послышалась реплика бородатого. — Пусть спит, а мы пока наши проблемы обсудим.

— А у нас их много?

— Хватает. Этого мы выручили, и можно хоть сейчас отправить его туда. Но не мешало бы забрать оттуда нашего бедолагу Гришу.

— Ну и?

— А то, "и", что есть маленькая проблема. Мы с тобой оставили его возле цинковской больницы. Так?

— Ну да, — согласился Сашок.

— А оказывается, что в том мире его не повезли куда поближе, как поступили бы в нашем, а отправили в больницу Скорой помощи, по нашему — это Госпитальная клиника.

— Э-э, черт! — выругался Белый.

— Хорошо хоть, что его сразу поместили в реанимацию, а туда ни родственников, ни близких, ни даже ментов-полканов не пускают.

И пока никто ничего не понял. Я не так давно справлялся.

— Неплохо.

— Плохо, что его подлечили и вчера он пришел в себя. Теперь Гришу могут в любой момент перевести в обычную палату, если уже не перевели. А тогда, как ты понимаешь, возникнет немало вопросов. Так что надо нашего Юрика легализовать через ту же больницу.

Ведь если его просто выпнуть на улицу, то придет он домой и замается объяснять всем окружающим, где это он скитался целую неделю. Ведь они считают, что он лежит без сознания в реанимации, а тут вдруг Юрий является целенький и с невероятными, фантастическими выдумками про параллельные миры. Его же за такие речи элементарно в психушку упрячут, а это нежелательно. А соврать он не сумеет. Интеллигент, мать его. Последний, наверное. Реликтовый.

Да он и здесь много чего претерпел.

— Ну на этот случай у меня есть один план, — сообщил здоровяк.

И он тихим шепотом стал что-то втолковывать своему напарнику. Дальнейшее совещание сподвижников Юрий Андреевич подслушать не мог. Уж больно тихо они разговаривали, да и включенный радиоприемник мешал. Настроенный на волну местного "Авторадио", он передавал бодрую музыку.

И тут в ночной эфир ворвалось тревожное сообщение ди-джея: "Мы прерываем нашу музыкальную передачу, чтобы сообщить вам, наши не спящие еще слушатели, о чрезвычайном происшествии, случившимся буквально только что в нашем южноуральском Чикаго. Вот что сообщил нам независимый репортер Михаил Слонимский."

Записанный через мобильный телефон хрипловатый голос известного в городе криминального репортера сообщил: "Я веду свой репортаж с улицы Книжной. Только что на этой улице с таким тихим и мирным названием произошло кошмарное преступление. В доме номер семь полицейскими южного округа обнаружено четверо убитых. Все они являются сотрудниками охранного агенства "Юпитер", а также, как утверждают сведущие люди, членами известного преступного сообщества, зоной влияния которого является вся южная часть нашего города. Судя по всему, в этом доме произошла очередная разборка. Эхо, так сказать, гангстерской войны, начавшейся три дня назад с нападения на бизнесмена Филимона Крутоярова. Напомню, что погибшие в его машине охранники, тоже являлись сотрудниками агенства "Юпитер". Складывается такое впечатление, что кто-то целенаправлено отстреливает членов этого некогда весьма влиятельного и сплоченного коллектива…"

Журналист вел свой репортаж в привычной ему ироничной манере, а в его голосе не звучало ни скорби, ни сочувствия к пострадавшим.

Радиосообщение привлекло внимание не только Брянцева, но и его спасителей. Пристально посмотрев на своего напарника, МА спросил:

— Сашок, какого черта? Что все это значит?

 

X

Народ к идее сняться в клипе, который будет демонстрироваться в конкурсном показе по центральному телевидению, отнесся не без энтузиазма. На просьбу директора откликнулись почти все.

Исключение составили лишь те, кто по известным причинам затаился по кабинетам и был слишком занят личными делами.

Оператор Сережа, осмотрев собравшихся, выбрал наиболее нарядных и поставил их в первый ряд. Особенно повезло не ушедшим еще по домам и кабинетам девочкам из агенства "Леди". Еще бы, при их-то внешности. Но и сотрудников студии нельзя было обидеть. С полчаса выстраивались так, чтобы каждый мог попасть в кадр. Потом выяснилось, что у "невесты" платье хотя и модное, но темное. а значит, не соответствует ее роли. Решено было, что Рюминой надо поменяться одеждой с одной из девушек. Более других приглянулось Лерочке серебристое длинное платье Анжелики Сюткиной. Правда, в отличии от худенькой и юной манекенщицы, танцовщица была попышней в некоторых местах. Но по росту платье ей подходило, в талии не было узко, а то, что ее бюст было чуть больше видно в декольте, так это только украшало новоявленную "невесту". Затем вспомнили про обручальные кольца и тут же решили эту проблему. У Рюминой, когда-то побывавшей замужем, обручальное кольцо имелось при себе. Ей только и надо было, что снять его с левой руки, где носят его разведенные, и надеть во время церемонии на правую.

"Жениху" же выбрали солиднейшую печатку заведующего отделом новостей Харитонова.

Тут сообщили, что приехал артист, который будет изображать батюшку. Валерия лично его встретила и, отведя его в сторонку, объяснила ему задачу. Дяденька своим обликом действительно смахивал на священника. Особенно когда надел соответствующие ризы и достал из портфеля венчальные принадлежности. Высокий, с русой, начавшей уже седеть аккуратной бородкой, с умными проникновенными голубыми глазами он сразу понравился всем присутствующим дамам. Вдобавок, он оказался классным профессионалом и негромким, но твердым и хорошо поставленным голосом навел порядок на мероприятии. Чувствовалась хорошая актерская школа. Он не стал тянуть время, а, спросив что-то у брачующихся и записав их ответы в тетрадь, роздал свечи и объяснил, кто и что должен делать.

Когда все было готово, пригласили сидевших все это время в гримерной Шацкого, главного редактора и гитариста. Увидев блистательную Валерию в платье от Анжелики они зацокали языками. Шацкий заявил, что жалеет, что не ему доведется стоять рядом с такой красавицей под венцом, пусть даже и бутафорским. Юрий Андреевич ответил, что такую роль он уже никому не отдаст А гитарист только глубоко вздохнул. Все встали по своим местам. Сережа включил полное освещение и объявил о готовности к началу съемки. Валерия дала отмашку: "Поехали!"

Священник, отлично играя свою роль, открыл какую-то церковную книгу, поставил ее на походный раскладной аналой, принесенный им, и начал нараспев читать что-то на старославянском языке.

Поскольку сразу было оговорено, что всей мизансценой руководит Рюмина, народ, согласно ее требованиям, стоял спокойно, старательно, в меру своего опьянения, вникал в происходящее, и довольно похоже изображал гостей на брачной церемонии. Гитарист в обнимку со своим инструментом стоял на отшибе и лицо его выражало неподдельную грусть; девочки из агенства "Леди" хихикали в кулачки и строили глазки артисту, игравшему роль попа; шафера: Мечников и Шацкий, державшие над головами "брачующихся" венцы, тоже не могли удержаться от улыбки; и лишь батюшка, не обращая никакого внимания на излишнию веселость окружающих, методично нараспев возглашал: "Венчается раба божья Валерия рабу божьему Юрию…"

Церемония длилась минут сорок. Все получилось как в реальной жизни: и вопросы священника, и единодушное "да", произнесенное женихом и невестой, и целование креста, и прогулка вокруг аналоя.

Даже кагор в чаше оказался настоящим. Все слегка устали, но тут, наконец, актер-батюшка сказал, что процедура венчания окончена.

После этих его слов отмашку о том, что съемка завершена, дала Валерия. А секунду спустя и Сергей из своей будки через микрофон во всеуслышание сообщил, что первый дубль записан. Особенно удачно, по его мнению, получились: грустный певец, слезинки крупным планом на щечках Инны Владимировны, ну и, естественно, жених с невестой. Такую задумчивую и волнующуюся невесту и такого довольного собой жениха, как изобразил его Юрий Андреевич, еще поискать надо. Второй дубль — по желанию заказчика. Рюмина помахала оператору отрицательно, поднялась в его комнатушку, и из динамиков прозвучал ее грудной низкий голос: "Второго дубля не будет, господа. Всем — спасибо! Продолжайте веселиться."

Откуда-то появились шампанское и водка, засверкали вспышки "мыльницы". Оказывается, это курьер Дима фотографировал девочек.

Все тогда встали полукругом, в центр поставили новобрачных и курьер запечатлел торжественное собрание. Тут обратили внимание, что священник куда-то запропастился. Его нашли в гримерной, где он, уже разоблачившись от церковных одежд, упаковывал в старенький черный дипломат свою утварь. Красавца — актера подхватили под руки и, не слушая его возражений, вывели в зал, там ему попытались вручить стакан с водкой и попросили сказать тост. Дождавшись тишины, водку он вернул стоявшему рядом Харитонову и спокойным тоном сказал:

— Дети мои, не гневите господа нашего. Разве можно так поступать со священником. Питье и веселье господь нам не запрещает, но все должно быть в меру и к месту.

— Во, в роль вошел! — хохотнул Шацкий.

— Какая роль, сын мой? Я еще в 1978-м году был рукоположен в сан священника Русской православной Церкви самим митрополитом Ладожским и Санкт — Петербургским Феодосием. Я являюсь настоятелем храма Успения Богородицы и не очень понимаю, что вы тут говорите о какой-то роли. Я исполнял здесь свой пастырский долг. Из-за бедности нашей епархии, с благословения епископа Челябинского и Златоустовского Антония, нам разрешено выезжать в любое время на дом ли, на службу ли к прихожанам для совершения обрядов. Меня пригласили сюда для совершения таинства венчания. Пригласила моя прихожанка, вот эта женщина…

Он показал рукой на Валерию.

Красавица, успевшая уже снова поменяться нарядами с Анжеликой, стояла с плотно сжатыми губами, щечки ее румянились, но всеобщее внимание она выдержала спокойно, не опустив глаз, с поднятыми вверх уголками губ, что при желании можно было считать улыбкой.

Стоявший с ней рядом Юрий Андреевич глядел на нее во все глаза.

— Сказала, что дело неотложное. И мне непонятно, про какую роль вы говорите.

Смешки прекратились, в студии повисла мертвая тишина.

— Значит, все это взаправду? — переспросил Владимир Владимирович.

— Истино так, сын мой. Обряд произведен по всем канонам православной Церкви. Новобрачных я, конечно же, поздравляю, а вот пить не буду. Мне еще на соборование на улицу Сетевую надо успеть. Там старушка отходит. Кто меня проводит до выхода по вашим катакомбам, господа?

— Давайте я вас провожу, святой отец, — вызвалась Валерия.

Священник подхватил свой портфельчик и прошел к выходу из студии.

Все молча проводили их глазами.

На присутствующих словно столбняк напал. Немая сцена. Как у Гоголя в финале "Ревизора".

И тут раздался громкий хохот. Расхохотался оператор Сережа.

Он смеялся от души, держась за живот, до появившихся из глаз слез. Он даже сел на пол и уже сидя, сквозь душивший его смех, сказал:

— Ну вам, Брянцев, и повезло. Вас такая женщина окрутила.

Ха-ха-ха!

Потом немного успокоившись, он сказал:

— Вы везунчик. Вас просто женили, а вот одного американского киноактера во время съемки просто убили. Снимали перестрелку, а в пистолет его киношного противника кто-то зарядил настоящие боевые патроны. Пиф-паф — и нет актера.

Юрий, осознав, наконец, что произошло, бегом бросился за Валерией. Все остальные, в предвкушении интересных событий, также заспешили следом.

В студии задержалась только сердитая и обиженная Мечникова, ее муж, оператор да еще пара человек.

— Ну, Инночка, тебе повезло. Это же готовый эксклюзивный материал для твоей передачи, — сообщил ей улыбающийся Сергей. — Венчание самого богато-выгодного жениха города…

— Пошел на…. со своим материалом, — грязно выругалась телеведущая в ответ.

— А я-то думаю, зачем одну из пленок Лерочка сразу изъяла, не обращая внимания на реплику Мечниковой, произнес оператор. — И именно ту, что снимала центральная камера. Я ей говорю: "А как же я монтировать буду?" А она и отвечает, что снимет копию и вернет.

Ну Лерочка, ну молодец! Ловко-то как!

 

XI

— Ты про что? — ответил вопросом на вопрос Сашок.

— Я про этих покойников, — пояснил МА. — С чего бы это они так внезапно скончались?

— Бог его знает. Может, съели что-нибудь не то.

— А ты тут не при чем?

В ответ Сашок неопределенно пожал плечами.

МА знал, что Александр Белый больше всего на свете не любил несправедливости. Он был из породы тех редких ныне людей, которые не могут пройти спокойно, если видят, что где-то творится зло. И математик ничуть бы не удивился, если бы узнал, что его приятель с самого детства боролся за справедливость и защищал слабых и обиженных. Ведь даже познакомились они с Сашком несколько лет назад имено при подобных обстоятельствах. А дело было так. Как-то осенним темным вечером МА спешил домой. Был он немножко навеселе — раздавили с Гориным пару бутылочек сухого, отмечая одну из своих творческих удач, но держался уверенно, да и настроение у него было неплохое. Погруженный в свои мысли, он не обратил внимания на группу хохочущих над чем-то молодых людей у себя за спиной. До дому оставалось всего ничего, когда неожиданный сильный толчок в спину опрокинул его навзнич. Оказывается, один из парней решил продемонстрировать дружкам свои навыки из области восточных единоборств и, в высоком прыжке ударил ничего не подозревавшего математика ногой между лопаток. Двое дружков каратиста стояли рядом и весело гоготали. МА поднялся, подобрал разбившиеся очки, отряхнулся и повернулся к обидчику.

Хулиган сплюнул и произнес: "Встал, дядя. Это хорошо. Ну, значит, можно еще что-нибудь показать."

Но первым свой удар нанес математик. Он отлично понимал, что не справится с этими тремя охломонами, но было что-то постыдное в том, чтобы попытаться трусливо убежать от них или сделать вид, что ничего не произошло, и заняться увещеваниями. МА попытался пнуть негодяя по коленной чашечке. Это могло бы обезвредить его.

Однако и тот в свою очередь уже начал проводить свой прием, и удар ученого не достиг своей цели. А вот кулак налетчика попал точно в скулу, и МА упал. Ну а дальше шакалы уже втроем бросились добивать его. Как же, этот лох — прохожий посмел ответить!

Они успели нанести ему ногами только несколько ударов, как вдруг со стоявшей в тени кустов скамейки поднялась неясная фигура. Ни слова не говоря, этот человек бросился на хулиганов и двумя мощными профессиональными ударами сбил с ног двоих из них. А потом добрался и до каратиста. Тот, видимо, подражая Ван Дамму или Чаку Норрису, попытался вновь продемонстрировать свое боевое искусство, но неизвестный оказался ловчее и довольно быстро сбил его с ног. Хулиган вскочил и вновь бросился на защитника. Но новый апперкот отбросил его к железным перилам, ограждающим тротуар от проезжей части дороги. После чего вступившийся за математика гражданин задрал ногу налетчика на нижнюю перекладину ограды и со всей силы ударил его ступней сверху вниз по лодыжке. Что-то в ноге хулигана хрустнуло и, взвизгнув, он тихо застонал.

"Вот ты и отпрыгался, кузнечик!" — зловеще произнес нежданный спаситель и вернулся к МА.

"Сам встать сможешь?" — спросил он у ученого.

Потом Белый помог ему дойти до дому. Там жена математикатогда он еще был женат — вспомнила, что у них в подъезде живет девушка — Света Бахарева, работающая в поликлинике медсестрой, и быстро сбегала за ней.

Безотказная Светочка пришла, посмотрела травмы и поставила диагноз — сотрясение мозга. Естественно, как опытный медик, она посоветовала ученому вызвать скорую помощь и лечь в больницу, но МА отказался, решив, что отлежится дома. Благо, предстояли длинные выходные, связанные с каким-то праздником. Да и в больнице могли сообщить о таком потерпевшем в полицию, а подключать к своим проблемам еще и общение с правоохранительными органами математик не хотел, тем более, что негодяи с помощью Сашка получили за свои злодеяния сполна. Тогда Людочка пообещала заглянуть к нему через пару дней, проведать, а Белому предложила зайти к ней домой, так как там она сможет более квалифицированно обработать ссадины на его руках и рассеченную бровь. А то все наличные антисептики ею были израсходованы на незадачливого ученого.

Вот так и знакомятся люди. Сашок зашел, получил свою порцию зеленки, а потом нашел Людмилу в ее поликлинике. Потом их встречи стали регулярными и кончилось все тем, что они сняли квартиру на Северо-Востоке и стали жить вместе.

МА тоже добром отплатил своему спасителю. Помог ему через знакомого устроиться водителем автопоезда в преуспевающую автотранспортную фирму. Это, при царящей в стране безработице, много стоило. Тем более, что Сашок был не коренной россиянин, а беженец из среднеазиатской республики.

А еще, как-то само собой, МА и Белый подружились. Особенно, когда поняли, что взгляды на жизнь у них схожи: оба весьма отрицательно относились к окружающей их действительности, оба ненавидели новые порядки и оба считали, что Родине не помешала бы новая революция. Но если математик, погруженный в свои исследования, старался не замечать и игнорировать эту неприемлемую для него действительность, то Белый свою неприязнь к существующим реалиям часто выражал действием.

Пару раз ученый был свидетелем того, как Сашок избивал водителей шикарных иномарок, только за то, что они нарушали правила дорожного движения. Оба случая были схожи. В тот момент, когда друзья пересекали дорогу на зеленый свет, из-за угла выезжала навороченная машина и, не обращая внимания на пешеходов, норовила проскочить перед ними. По принципу: "Раздайся, грязь!" Но в тех двух случаях, к несчастью водителей, этот маневр они пытались проделать в малолюдном месте и слишком близко от Белого. И Сашок им этого не прощал.

Обычно он от души пинал машину по шикарному кузову. Владелец, заплативший за свою "тачку" кучу "зелени", естественно, не мог стерпеть такого хамства и, остановившись, пытался разобраться. Это была вторая ошибка с его стороны. Сашок даже не давал водителю высунуться из кабины. Нанеся автомобилисту сокрушительный удар, он потом долго шмякал его лицом о приборную доску автомобиля, приговаривая: "Вот из-за таких козлов, как ты, я не могу нормально дорогу перейти на зеленый свет."

Как оба эти случая сошли ему с рук, математик не знал. Но подозревал, что подобных историй у Белого было гораздо больше, чем две.

В пояснение своих таких действий Сашок рассказал другу историю, что однажды такой же хам на дорогой машине зацепил бампером на повороте его Светлану, а потом, вместо того, чтобы извиниться, он наоборот, выскочил из машины, обматерил девушку и даже плюнул на нее.

Вторым свидетельством того, что Сашок замкнулся на справедливости, было то, что МА как-то обнаружил у Белого папочку, в которой тот хранил вырезки из различных газет. Собраны они были по одному принципу: во всех говорилось о беспределе в отношении простых граждан, учиненном людьми, имеющими какую-то власть.

Математик прочел несколько заметок. А месяца через четыре в прессе было сообщение, что судья из соседней губернии, по скандальным обстоятельствам освободивший от наказания насильника, подвергся странному хулиганскому нападению и стал в результате инвалидом. А насильник, освобожденный им, исчез совершенно бесследно. МА, обладавший как и все математики отличной памятью, вспомнил, что читал про это нашумевшее дело у Сашка, но тот отрицал это и даже вторично продемонстрировал ему всю папочку, в которой искомой статьи действительно уже не оказалось. Да и некоторых других, впрочем, тоже.

На основе подобных фактов МА с некоторых пор стал подозревать приятеля в своеобразном бескорыстном робингудстве, в том что Сашок, возможно, исполняет роль народного мстителя за униженных, так сказать, и оскорбленных. Но открыто математик его в этом не обвинял. А просто при случае высказался, что подобная методика наведения порядка в обществе чревата тем, что очень легко можно перейти ту грань, когда благородный Робин Гуд превращается в обыкновенного налетчика. Сначала ты, вроде, заступаешься за других и оправдываешь свои противоправные действия тем, что закон бездействует. Но в определенный момент ты почувствуешь себя единственным судией, правильно определяющим правых и виноватых, и с этой минуты ты начнешь творить собственный беспредел, обосновывая его своим представлением о справедливости. Очень гнилая идеология.

Сашок молча выслушал приятеля и ничего не сказал в ответ.

Только усмехнулся.

Точно также он усмехнулся и в этот раз.

А ди-джей продолжал допытывать репортера.

"Скажите, Михаил, а этих четверых тоже застрелили?"

"О, да, Артур. Троих застрелили из автомата, а одного, как считают специалисты, из пистолета в висок. Все выглядит так, как будто один из этой четверки пришел в гараж с автоматом и, поставив находившихся там людей к стенке, хладнокровно их расстрелял.

А потом кто-то и ему выстрелил с близкого расстояния в голову."

"Какие страсти, однако, вы рассказываете нам на ночь, Михаил," — вздохнув, подвел итог ди-джей.

"Что делать. Такова жизнь в нашем уральском Чикаго, — ответил Слонимский. — Вот и у нас случилась своя собственная ночь святого Валентина. Правда в апреле месяце и жертв поменьше, но также в гараже."

"Ну что ж, дорогие наши радиослушатели, оставайтесь с нами и вы услышите новые подробности этой невероятной и жестокой истории. Я же продолжаю нашу программу, — сказал ди-джей. — По такому случаю я подобрал вам очень актуальную песенку. Итак, в нашем эфире известный бард Женя Кемеровский со своим хитом "Братва, не стреляйте друг в друга".

— Ну вот. А ты меня в чем-то обвиняешь. А оказывется, они сами друг друга перестреляли. От огорчения, наверное.

Но МА Белому не поверил. Как, впрочем, и притворявшийся спящим, финансист Брянцев. Он-то точно видел в руках Сашка автомат.

 

XII

Рюмину, ставшую несколько минут назад его второй женой, Брянцев догнал уже на улице возле автостоянки. Валерия прощалась с батюшкой, садившимся в старенькую "Волгу". Склонив голову, красавица поцеловала руку священнику, а тот, перекрестив, благословил ее.

Спорить со служителем культа было бессмысленно, а вот поговорить со своей богом данной супругой наш невольный многоженец был настроен весьма решительно. Дождавшись, когда священник уедет, Юрий Андреевич с весьма серьезным видом заявил:

— Валерия Аркадьевна, вы совершили грандиозную ошибку!

— Когда? — улыбаясь спросила Рюмина.

— Когда устроили весь этот спектакль с венчанием.

— Что вы, Юрий Андреевич, я так не считаю. Вы добровольно и без принуждения, с улыбкой на лице отвечали "да" на все вопросы священника. У меня есть как минимум два десятка свидетелей и видеокопия всей процедуры…

Тут она похлопала ладошкой по сумочке, висевшей у нее на боку.

— … А разводиться после церковного брака ох и тяжко. Это вам не ЗАГС.

— Валерия Аркадьевна, дело совсем в другом, я вовсе не тот человек, который вам нужен.

— Ну что вы. Вы именно тот, о котором я мечтаю все последние годы: богатый и влиятельный.

— Вот вы и ошиблись. Я беден, как церковная мышь.

— Н-да-а? — не поверила ему Рюмина.

Юрий Андреевич, подбирая фразы, которыми можно было бы хоть как-то объяснить всю несуразность происшедшего с ним, инстинктивно оглянулся и обнаружил, что за назревающим скандалом не без интереса следят десятка полтора свидетелей — гостей с презентации. И ему даже показалось, что кто-то из них держал в руках бытовую видеокамеру.

— Я думаю, нам надо обсудить нашу проблему наедине, — предложил он.

— Я не возражаю, — согласилась Валерию. — Поедем к вам домой?

Брянцев только кисло улыбнулся и отрицательно помотал головой.

— Тогда ко мне. Посмотрите, как я живу, и, быть может, посочувствуете мне, — предложила Рюмина. — Где ваша машина? Вот эта?

Указала она на шикарный "Мерседес" редактора отдела новостей Харитонова.

— У меня нет машины, — признался Юрий. — Это не моя.

— Хорошо. Костя, отвези меня с супругом на своей. Ко мне домой, — обратилась Рюмина к гитаристу, с которым она приехала на съемки клипа.

Музыкант молча кивнул головой и открыл дверцу старенькой "жучки".

И в этот момент на стоянку с грохотом влетел мотоциклист.

Заглушив двигатель и сняв шлем, он крикнул:

— Харитонов, для твоего криминального отдела есть четыре ломовых покойника. Брать будешь? По куску за каждого.

— Только тысячу, — ответил заведующий "Криминальными новостями.

— Ха, и ты заплатишь за мою лицензию. — не согласился независимый репортер Слонимский — Мне Дворкин с "ТВТ" уже две тысячи предлагал. Ты бы знал, кого пришили. Второй Валентинов день!

Только в нашем городе. Эксклюзив. Тех ребят еще вскрыть не успеют, а ты уже завтра утром обрадуешь своих телезрителей моими съемками. И всего-то за три с половиной куска.

— За такие деньги ты можешь меня убить и показывать эти кадры своим женам, детям и всем желающим, — сбивал цену Харитонов.

— Ладно, три.

— И ты бесплатно отдаешь все продолжения этой истории?

— Естественно.

Спорщики ударили по рукам.

Усевшись на заднее сиденье рядом с красавицей, Брянцев многозначительно молчал, пока машина разворачивалась и выезжала со стоянки телецентра. И когда прожектора стоянки исчезли за спиной и за окошком потянулись ночные улицы, он, подготовившись, спросил:

— Как ваша Юлечка?

— Юлечка?

Рюмина насторожилась. Она отлично помнила, несмотря на два выпитых за этот вечер бокала шампанского, что про дочь свою она сегодня не упоминала. Но вспомнив, что накануне Брянцев интересовался про нее у Лернера, вопросу удивляться не стала.

— Хорошо. Не болеет. Через три недели первый класс заканчивает.

— А в музыкалке как? Сольфеджио-то ей нравится? А с преподавательницей по фортепьяно ладит? Вы вроде бы ее к Дружининой водите?

Надо ли говорить, что такой осведомленности о своей личной жизни от финансиста Брянцева прекрасная Валерия никак не ожидала.

Даже лучший друг — физик Глеб Горин, снабдивший ее прибором для перемещения в параллельные миры, не знал фамилии Юлечкиного педагога по музыке. И будучи от природы женщиной сообразительной, Рюмина неожиданно догадалась, откуда Брянцев мог знать такие подробности. Но поверить в это она не могла. Как тот зачуханный и невзрачный интеллигентик мог попасть из того мира в этот. Ведь он должен лежать в больнице — она справлялась. И он ведь слепой был! Ну в смысле в очках ходил. Да и где бы он взял такой шикарный костюм, и как бы попал сюда на презентацию. Нет, это было бы невероятно!

Видя все эти сомнения и смятение на прекрасном лице Рюминой.

Юрий Андреевич решил ее добить.

— А как, кстати, дела у Глеба Горина? Ах как бы нам пригодились его необычные линзы. Чудесное изобретение. Мы бы только смотрели в глаза друг другу и могли бы совсем ничего не произносить вслух. Вы не хотите ими воспользоваться?

— Сейчас их у меня нет, — недовольно ответила Валерия.

Она поняла: все-таки это — не тот Брянцев, который ей был нужен. Какое свинство! Так все удачно получилось — и такой облом!

— Кто перебросил вас сюда, Юрий Андреевич? — строгим голосом спросила красавица.

— Какой-то математик.

— Я так и знала! Все-таки обошел. А я-то думала, чего это он вчера с цветами приперся. Пройдоха МА. Комплименты говорил, негодяй, и ведь все знал.

Костя, тормози! — скомандовала она.

— Что случилось, Лерочка? — удивился музыкант. Ведь до дома Рюминой оставалось всего два квартала.

— Разворачивайся! — скомандовала Валерия. — Поедем на улицу Гипиус. Дом я покажу.

— А где это, такая улица?

— Бывшая имени Маяковского. Аэродромный поселок знаешь?

— Не-а.

— По проспекту Победы на Северо-Запад. Там я покажу, где надо свернуть… Поедем в гости к Глебу, — пояснила красавица своему супругу. — Я думаю, он мне поможет.

В ее хорошенькой головке созрел новый план.

 

XIII

— Ну ладно, хватит о покойниках, — заключил Сашок. — Лучше скажи, когда будем отправлять этого бедолагу к жене и детям?

"К жене? — мысленно изумился Брянцев. — Детям? Эп-п-а-а! Похоже, что меня все-таки с кем-то путают."

Юрий приоткрыл глаза. Он хотел решительно заявить, что у него сроду не было ни жены, ни детей, но решил погодить. Никто из спасителей на него не смотрел, и то, что он "проснулся" они еще не знали. Думая, что он еще спит, они продолжили совещание, в ходе которого решили, что "туда" переправятся они втроем. Потом одному из них нужно будет оставаться с Юрием и подготовить его, а другому придется отправиться на разведку в больницу и там навестить Гришу. Ну а дальше действовать по обстановке. Либо просто заменить Григория на Юрика, благо ни того, ни другого там в лицо особо не знают. Либо устроить Брянцева с травмой в тоже отделение, а потом поменять им истории болезни и прочие документы.

Юрий Андреевич, услышав о таких планах сообщников, похолодел. Оказывается спасители его — вовсе не спасители. Он так и не понял, что значит перемещаться "туда". Но, судя по всему, это куда-то чрезвычайно далеко. Уж не хотят ли эти заговорщики перепродать его в одну из кавказких республик, промышляющих захватом заложников и получением за них сказочных выкупов. При этом, они все время склоняли какого-то Гришу и упоминали больницу. Выходило так, что его, Юрия, они хотят поменять в какой-то больнице на своего дружка. Вот уж точно говорят: из огня да в полымя. И финансист стал обдумывать план побега из логова новоявленных похитителей. Хорошо, что здесь его никто не посадил на цепь.

Брянцев, не вставая с места, обвел комнату глазами. Прямо перед собой, на расстоянии двух шагов, он заметил висевший на стуле светлый плащ здоровяка. Юрия озарило. Когда амбал ворвался в гараж и устроил там разборку, пистолет, отобранный им у бандита, выходившего во двор, он сунул в левый карман плаща. А вдруг он и теперь там? Это ведь шанс. С пистолетом Юрий запросто вырвется от этих двух урок.

— Юрий Андреевич, вы, я вижу, проснулись? Скоро мы отправляемся домой. До рассвета осталась часа три, — радостно сообщил ему бородатый.

"Уж я как-нибудь сам," — подумал финансист и, поднявшись, сел на диване.

Потом, собравшись, он подошел к стулу, и неожиданно для злодеев сунул руку в карман плаща.

Ура! Юрий действительно нащупал что-то, похожее на ручку пистолета. И уже через секунду он навел на загадачных сообщников черный тяжелый ТТ.

Злодеи смотрели на вооруженного Брянцева без страха. Бородатый всем своим видом выражал удивление, а его здоровенный соратник наблюдал за всем с долей любопытства.

— Похоже, наш подопытный друг имеет какие-то возражения, высказал свое мнение сообразительный МА.

— Может, это плоды твоих экспериментов по пересадке памяти?спросил Сашок, внимательно следя за действиями Юрия. — У него что, сдвиг по фазе?

— Не говори ерунды. Нет никакого мемографа, в принципе! По крайней мере, у меня.

Привычным движением Брянцев взвел затвор и, видя, что произвел на своих освободителей должное впечатление, произнес:

— А теперь, господа, руки вверх! Командовать парадом буду я.

И первое, что я хочу вам сообщить, вы плохо подготовились к моему похищению. Я вас сразу раскусил, когда вы заговорили о том, что отправите меня домой, к жене и детям. К вашему сведению, господа похитители, я человек холостой.

Бородатый заулыбался в ответ и, блеснув очками, сказал своему сообщнику:

— По — моему, я знаю, кого мы освободили. Это Брянцев.

— Юрий Андреевич, — согласился амбал.

— Только не наш, — продолжил очкарик.

— Я тоже уже сообразил. Тот сроду бы не догадался, как привести пистолет в боевое положение.

— Что будем делать?

— Мне кажется, он хочет нам что-то сказать.

Брянцеву надоел непонятный диалог похитителей, и он со всей возможной твердостью произнес:

— Я тебе, "шифоньер", говорю, подыми руки!

Белый, иронично глядя на Юрия, руки поднял.

— В доме есть телефон? — продолжил финансист. — Будем вызывать полицию.

— Есть две причины, по которым это невозможно, — ответил Сашок. — Во-первых, телефона в доме нет, а во-вторых, я категорически против. Не люблю я продажную нашу полицию.

И он поднялся во весь свой рост.

Юрий нажал курок. Раздался негромкий шелчок.

— Да там патронов нет. Не старайся.

Тогда финансист бросил пистолет в Белого. Тот увернулся, и мягко допрыгнув до Брянцева, нанес ему фирменный апперкот.

Нокаут.

— Какого хрена. А где же наш преподаватель литературы? — задумчиво спросил математик.

— Трудный вопрос, — ответил Белый, усаживая неподвижного Брянцева на стул и застегивая на его руках наручники, прихваченные им в логове бандитов. — Было бы неплохо, если бы он приехал сюда лично. Уж больно мне надоело за ним гоняться. Такой верткий товарищ.

— Другой вопрос, где ты взял этот пистолет?

— Да у того придурка, который возмущался тем, что мы "рафиком" толкнули его джип. Тогда, неделю назад, еще в том мире.

— Из него ты убил Волынцева?

Помедлив, Белый пояснил:

— Я похож на дурака? В этом пистолете не было патронов, ты же сам видел. А что касается Волынцева, то полиция установит, что этого негодяя застрелили из пистолета ПМ, на котором если и есть пальчики, то не мои. Тот ПМ принадлежал хозяину гаража.

— Интересно. А автомат тоже бандитский?

— Ну а как же. Волынец хранил его в багажнике своего автомобиля. Я его сам там видел, — вполне серьезно пояснил Сашок.

МА состроил иронично — недоверчивую гримасу.

— Надо же. И что же получается. Бандит Волынец с автоматом ворвался в гараж и перестрелял трех своих приятелей. А сам после этого получил пулю в голову?

— Ну, может, ему стало стыдно за свой нехороший поступок и поэтому он застрелился. Тем более, что он был наркоман, — предположил Белый с невозмутимым видом.

— И на все-то у тебя есть ответ, — изумился математик. — А может, с помощью этого автомата он еще совершил и нападение на господина Крутоярова?

— Не исключено. Полиция, при желании, это легко установит.

— Ну что, Юрий Андреевич, очнулись? — спросил МА, увидев, что финансист пришел в себя. — Прежде всего, я хочу вам сообщить, что если вы не будете делать глупостей, то ваша счастливая жизнь продлится до глубокой старости. Я понимаю, что положение, в котором вы оказались, не из лучших, — МА показал рукой на наручники, из-за которых Юрий Андреевич был весьма ограничен в движениях, но вы проявили столько агрессивности в ответ на наше содействие вашему освобождению, что мы поневоле были вынуждены защищаться подобным образом. Во-первых, дорогой вы наш Юрий Андреевич, ответьте на несколько вопросов.

Брянцев, осознавший, что из-за своих оков он теперь представляет единое целое со стулом, на котором сидит, мрачно спросил:

— Что вам надо?

— Вы знаете фамилию директора колледжа Промышленной Автоматики? На букву "с" начинается…

— Нет.

— А такое имя — как Драчев Генадий Иванович — вам о чем-то говорит?

— Так звали декана нашего факультета в политехе.

— Ну вот, Сашок, я оказался прав. Это не наш Брянцев. Тот закончил университет, а этот учился в политехническом институте.

— И что мы будем с ним делать? — поинтересовался Белый Подумав, он сам высказал общую их мысль:

— Вывести бы его на улицу, пнуть под зад, да пусть катится на все четыре стороны. Но, я боюсь, он сразу побежит в полицию.

Сашок не любил полицию и не доверял богатеям.

— Какого черта вы делали в плену у бандитов? — поинтересовался МА.

— Сидел.

— Где они вас захватили?

— В клубе электровозоремонтного завода.

Юрий Андреевич почувствовал, что действительно не нужен этим двоим проходимцам и поэтому посчитал, что лучше отвечать на их вопросы. Может, в самом деле отпустят…

— А что вы там делали? — искренне удивился МА. — Хотели его купить?

— На кой он мне сдался, — сердито ответил Брянцев, который утомился уже сидеть в полусогнутом виде. — Просто у меня появился двойник, и он имел какое-то отношение к работавшей в клубе некой Рюминой. Я хотел задать ей пару вопросов.

— Рюминой? Валерии Аркадьевне? Ах, какая женщина! Я бы ей с утра до вечера задавал вопросы, но ей не очень интересно на них отвечать. И что же вы выяснили у нее? — живо заинтересовался рассказом финансиста математик.

— А ничего. Не успел. Какие-то полицейские, судя по всему, просто переодетые в форму бандиты выманили меня на улицу и упаковали в машину. Очнулся я уже в гараже.

— И вы не знаете, где ваш двойник?

— Нет.

— Жаль.

Молчавший во время этого допроса Сашок вдруг заинтересовался передачей радиоприемника и увеличил его громкость.

"Мы прерываем нашу музыкальную программу, чтобы сообщить вам, как мы и обещали, последние новости о кровавой разборке на улице Книжной, — радостным тоном сообщил ди-джей. — Михаил, мы слушаем вас."

Далее опять послышался глуховатый голос Слонимского.

"Для ваших радиослушателей я могу сообщить еще две новости, относящиеся к триллеру в Колупаевке. Первая: недалеко от дома найден джип, принадлежащий одному из убитых парней. Его уже осматривает полиция и там, как мне сообщили только что, обнаружили чехол для автомата со следами оружейного масла. Теперь полицейские эксперты определят, в этом ли чехле хранилось оружие, из которого убили трех человек. А вторая новость — еще интересней. Какие-то тайные доброжелатели несколько минут назад подбросили мне видеокассету, на которой видно, что за несколько минут до того, как на Книжную семь явилась полиция, к этому дому подъезжала белая "Тойота", водитель которой заходил в дом, и через несколько минут весьма поспешно его покинул. Является ли он соучастником преступления, неизвестно, но это не исключено. Так что ночные слушатели вашего "Авторадио", Артур, вполне могут встретить на улицах этот автомобиль. Его номер — А 347 АС. Будьте осторожны."

"Скажите, Михаил, вы сообщите об этом полиции?" — поинтересовался ди-джей.

"Обязательно, Артур. Видеокассету я отдам завтра же утром.

Я дружу с правоохранительными органами. Кроме того, я знаю, что ваши передачи часто слушают сотрудники дорожной полиции и, если они захотят проявить личную инициативу, то они уже знают, кого им надо ловить.

И еще бы я хотел сообщить вашим радиослушателям, что телевизионая версия репортажа с места этого кровавого преступления будет показана в "Криминальных новостях" 41 телеканала."

"Ну что ж, спасибо, Михаил, что держите нас в курсе событий, — поблагодарил ди-джей. — А я продолжаю нашу программу. Выступает профессор Лебединский со столь популярной в определенных кругах песней "Там вдали, у метро…"

— Ну вот, видишь, как все обернулось, — прокомментировал все услышанное Сашок. — А ты во всем мои подвиги видишь. А героев и без меня на этом свете хватает. Оказывается.

Но не успел хрипатый "профессор" Лебединский пропеть до конца свою пародийную песенку, как ведущий ее оборвал и сказал: "Внимание, автовладельцы, только что совершено нападение на вашего коллегу. Послушайте телефонный звонок, который наш оператор принял буквально минуту назад."

Дальше по радиоэфиру пошла запись диалога оператора радиостанции с каким-то парнем, из которого стало известно, что он сидел с девушкой в автомобиле возле Никольской рощи, слушали музыку по "Авторадио", разговаривали, как вдруг возле них затормозила белая иномарка — "Тойота". Оттуда выскочил какой-то кавказец с сумасшедшими глазами и, угрожая пистолетом, заставил их покинуть машину. После чего он, кавказец, укатил на их красной "Таврии" в сторону аэропорта. Естественно, молодые люди сразу же обратились в полицию, но дежурный наряд к ним пока еще не приехал, тогда они решили позвонить на "Авторадио", так как слышали, что оно может обратиться к автолюбителям. Ведь бывали случаи, что угнанные машины находили с его помощью. После этого оператор уточнил номер угнанного автомобиля и повторил его в эфире.

— Боже мой, в каком мире мы живем, — произнес МА.

И тут с улицы донесся шум подъезжающего к дому автомобиля.

А еще через минуту в сенях затрезвонил звонок.

— Кто бы это мог быть? — удивился математик.

Он знал, что хозяин дома открыл бы своим ключом. А кто еще мог придти в это тихое место в такой поздний час, МА себе представить не мог.

— Сашок, в чулан его пока, — шепнул он, показывая на Брянцева. — А я пойду посмотрю, кто это там приехал.

Белый подхватил стул с сидящим на нем финансиситом и вынес его в одну дверь, а ученый через другую прошел в соседнюю комнату.

На темной улице, в свете фар, математик не без труда разглядел, что у ворот стоит красный автомобиль.

 

XIV

В марках машин МА, слава Богу, немножко разбирался и сразу определил, что это, по счастью, не "Таврия" с бандитом за рулем, а обыкновенная "жучка". Возле автомобиля стояла высокая стройная женщина, потом к ней подошел заметно уступающий ей в росте мужчина в шикарном костюме. Мужчина стоял спиной и его математик не признал, а женщину узнал сразу — это была Валерия Рюмина.

Стоявшие на улице гости, наверняка, видели свет в окошке дома, и было в общем-то бессмысленно скрывать свое присутствие здесь. Поэтому ученый решил впустить нежданных посетителей в дом.

Дверь он открыл, не выходя из комнаты. В доме у Глеба Горина, куда он привез освобожденного им Брянцева, многое было автоматизировано, в том числе калитка и входная дверь. Надо было только знать, какую кнопку нажимать на пульте, укрепленном возле окна, выходящего на улицу.

Машина развернулась и уехала, а Валерия и ее спутник вошли в дом. Минуты через две послышались их шаги по деревянной лестнице, и вскоре они переступили порог комнаты.

— Лерочка, я так рад видеть тебя, что даже не спрашиваю, что привело тебя в этот дом, — поприветствовал МА вошедшую первой красавицу с таким счастливым выражением лица, вернее, его нижней части, не укрытой за черными очками, что в его искренность вполне можно было поверить. — Хотя мне обидно, что к Горину ты приходишь в гости по ночам, а ко мне — нет.

Но тут из-за спины Рюминой на свет вышел Брянцев, и радостное выражение бороды и рта математика сразу же сменилось на удивленное. Он даже тихонько присвистнул и, боясь ошибиться, поглядел на преподавателя литературы поверх оправы очков. Юрий Андреевич сразу узнал эти цепкие, изучающие карие глаза.

— Здравствуйте, Эм А, — поздоровался вежливый Брянцев.

— Здравствуйте, здравствуйте, — согласился МА. — Какие, однако, гости в столь поздний час! Проходите, садитесь.

Поскольку встреча произошла довольно неожиданно для всех ее участников, то воцарилось некоторое замешательство и сама собой возникла весьма затяжная пауза. Первым нашелся математик. Он решил пошутить.

— Вы оба такие нарядные, что можно подумать, что вы совершаете свадебное путешествие.

К его удивлению обычно невозмутимая Валерия смешалась, а Брянцев, которого он считал довольно-таки скромным человеком, скривив губы произнес:

— Да, вроде того.

— МА, где Глеб? — спросила Рюмина.

— В командировке, — уклончиво ответил ученый.

Но, видя требовательный взгляд прекрасных желтых глаз, добавил:

— Я и вправду не знаю. Путешествует. Уже неделю. Когда вернется, тоже не знаю.

Тут в комнату вернулся Сашок и, увидев еще одного, сидящего на диване, Брянцева, правда, уже не в спортивном наряде, а в строгом темном костюме, радостно засмеялся.

— "Сбылась мечта идиота", — процитировал он великого комбинатора. — Он сам пришел.

— Здравствуйте, господа, — пророкатал он, перестав смеяться.

— Здравствуйте, Александр, — вежливо поздоровался с ним Юрий Андреевич.

И то, что он узнал Белого, послужило двоим проходимцам дополнительным доказательством того, что этот Брянцев — именно тот, который им нужен.

— А это кто? — удивилась Рюмина.

— Мой приятель, Саша Белый, — представил его математик.

Сашок прошел через комнату и грузно опустился на диван рядом с Юрием. Валерия недовольно передернула плечами. Лишний свидетель при очень важном разговоре был ей абсолютно не нужен.

Видя это, Ма сказал:

— Он очень порядочный человек. И в курсе всего.

— То есть, он знает про трансмикатор? — удивилась красавица.

— Про трансмиркатор? — поправил ее ученый. — Знает, конечно.

Мы пару раз путешествовали с ним вместе. Тут, неподалеку.

— Хорошо. МА, ты мне много раз говорил, что я для тебя что-то значу.

— Ну конечно же, моя прелесть.

— Так вот, если ты сделаешь, то, что я тебя попрошу, я выполню любое твое желание, — многообещающе заявила Рюмина.

— Ах, искусительница, — вздохнул математик. — Твое предложение столь заманчиво, моя нежная, что я согласен его выслушать. Только предупреждаю, солнышко мое незакатное, что нарушать уголовный кодекс я не могу. Если тебе, например, нужно, чтобы я ограбил старую нищенку или обидел малолетнего сиротку, то тут я — пас. Я еще не стал настолько свободным от собственной совести, чтобы совершать подобные деяния.

— Ох, — выдохнула прекрасная Валерия. — Ты наверное свою жену замордовал своими речами…

— Увы, ей гораздо больше не нравилась моя резко похудевшая зарплата. Так что моя семейная катастрофа связана, скорее, с экономическим положением в стране, а не с моими талантами — тут же парировал ученый.

— Вроде, умный, а почему же ты бедный?

— Потому и бедный, Лерочек, что умный. Стыдно грабить нищих и слабых.

Все время пикировки между Рюминой и МА Сашок и Юрий сидели молча. Они понимали, что оба собеседника готовятся к серьезному разговору. Первой не выдержала Лерочка.

— Если бы Глеб был дома, он бы выполнил мою просьбу за так, без всяких встречных требований, — заявила она.

— Ну что ж, я не настаиваю на своих услугах, — тут же нашелся математик. — Подожди, когда он явится.

— У меня нет времени.

МА только пожал плечами.

Рюмина решилась.

— МА, мне нужно отправить этого человека домой.

— Ну вызови такси, водитель и отвезет его туда, куда ему нужно.

Валерия взорвалась.

— Ты же отлично понимаешь, о чем я говорю. Я говорю про тот мир, а не про этот. Он мне все рассказал. Ты же знаешь, что этоне настоящий Брянцев. Я отлично знаю, что именно ты перевез его сюда. И было бы совсем неглупо, если бы ты отправил его назад к его жене и детям.

Юрию Андреевичу было неприятно слышать, что он — не настоящий, но так как красавица требовала его возвращения домой, Брянцев промолчал.

МА понимал, что желание красавицы совпадает с его собственным, но об этом кроме него самого знал еще только Белый. Желая уяснить обстановку, он спросил:

— Но почему я? У тебя ведь тоже есть трансмиркатор, вот и отправь его сама.

— У меня нет прибора. Глеб забрал его у меня. Он все отобрал.

— Когда?

— Когда я спросила его, могу ли я переместить с собой еще одного взрослого человека.

— Правильно сделал, — сурово заявил МА. — Трансмиркатор — не такси. Не фиг возить кого попало. Я бы тоже так сделал. Тебе же разрешили дочку в школу водить, а ты уже в личных целях решила его использовать.

Как только речь зашла о приборе в, изобретении которого он принимал участие, математик стал холоден и с него сразу слетела напускная учтивость к красавице.

— Я хотела сделать тоже самое, что сделал ты. Перенести Брянцева сюда. Почему же тебе можно, а мне нельзя?

— Потому что я этот прибор делал. И лично для себя мне от него ничего не надо было. Я на нем хотел подзаработать для продолжения научных исследований.

— Я из-за вас уже три занятия пропустила. Сольфеджио и две специальности, — возмущалась Лера.

— Сама виновата. Ты хотела Брянцева? Вот он рядом сидит.

— Теперь он мне не нужен. Я прошу тебя, МА, отправь его домой.

— Мило. И что я буду за это иметь?

— Чтобы ты хотел? — обнадеживающе улыбнулась Рюмина.

— Совсем немного, Лерочка. Штампик в паспорт.

— ???

— Выходи за меня замуж.

Юрию было непонятно, шутит математик или говорит это вполне серьезно. А может, он таким хитрым требованием просто ставил перед Рюминой неразрешимую проблему?

Валерия взглянула на Брянцева и, улыбаясь, ответила:

— Это невозможно.

— Что так?

Рюмина на секунду задумалась и решила играть в открытую.

— Потому что я уже замужем — Ты погляди, — хлопнул ладонью об ладонь МА, — и здесь меня обошли. И кто же этот счастливчик?

Вместо ответа красавица подошла к тумбочке, на которой стояли телеаппаратура и, вынув из сумочки кассету, вставила ее в видеомагнитофон. Через минуту все присутствующие смогли созерцать обряд венчания Юрия и Валерии.

Через три минуты МА остановил пленку и не без сарказма сказал:

— Любопытное кино, но скучноватое.

— Это не кино. Это — по-настоящему. К сожалению, — подал голос Юрий Андреевич.

Помолчав, он добавил:

— Валерия Аркадьевна обозналась и вместо вашего Брянцева заключила брак со мной. О том, что это не понарошку я узнал уже после церемонии.

Математик расхохотался. Сашок тоже усмехнулся.

— Значит вы, теперь, Юрий Андреевич, двоеженец? А ты, Лерочка, таким своеобразным способом теперь решила срочно избавиться от своей роковой ошибки? — спросил сквозь смех МА. — Логично. В принципе, на этом можно неплохо зарабатывать — отсылать за кругленькую плату надоевших жен и мужей в чужие миры. И гуманно — не убиваешь же, и остроумно, потому как далеко и почти что безвозвратно. Надо подумать над твоим предложением.

И успокоившись, поинтересовался:

— А что это за люди возле вас стоят?

— Гости с 41-го телеканала, — пояснил Брянцев.

— И они в курсе всего?

— Я что, похожа на дуру? — удивленно спросила Валерия. — Я и сама-то об этом узнала всего несколько минут назад.

— Так, так, так. Интересно…

МА с любопытством смотрел то на Валерию, то на Юрия.

— И значит, все они считают, что ты вышла замуж за финансиста Юрия Брянцева? — уточнил он.

— Да.

— Интересная ситуация. Но ведь настоящий Брянцев будет от тебя отбрыкиваться. Ты, конечно, классная женщина, но ему, возможно, будет неприятна сама мысль, что без него его женили?

Умный МА сразу оценил открывшиеся перспективы.

— Будет грандиозный судебный процесс. Какая реклама! Слезы обманутой и предприимчивой женщины, да еще и красивой, против холодных аргументов финансового дельца.

— А может, он просто заплатит отступные? — выдвинул идею Сашок.

— Тоже неплохой вариант. А от меня, солнышко, ты хочешь, чтобы я отправил твоего нового мужа к его старой жене?

— Да.

— Я, пожалуй, мог бы это сделать. Но я могу предложить вам двоим и другой вариант. А что если…

 

XV

Хасан чувствовал себя загнанной дичью. Еще немного и на него откроют настоящую охоту. Первую свою ошибку он совершил в гараже Сохнина.

Предупредив Крутоярова о том, что его парни поймали настоящего Брянцева, Хасан, по указанию шефа, в очередной раз приехал к Сохе, чтобы лично принять участие в его допросе, а затем и в перевозке его в более надежное место. Но уже у ворот его ждала неприятная неожиданность: на звонок никто не откликался, а калитка почему-то оказалась открытой. Представив, что он выскажет по этому поводу своим потерявшим бдительность подчиненным, бандит спокойно пересек темный двор и наощупь нашел дверцу гаража. Она была закрыта снаружи, но в стальные дужки не был вставлен замок.

Они просто были скручены какой-то проволочкой.

Хасан удивился и насторожился, но, тем не менее, раскрутил проволочку и очень осторожно потянул дверь. И тут к его ногам что-то упало, громко звякнув. К счастью, это оказалась не граната, а пистолет Макарова. Вот тут-то он и совершил ошибку, когда, подняв оружие, привычным жестом передернул затвор, проверяя наличие патронов. Патроны имелись, а пистолет принадлежал Сохе, но отпечатки пальцев теперь на нем были его, Хасана.

Почуяв, что произошло что-то недоброе, бандит не без опаски заглянул в гараж. И точно, у дальней стены в лужах крови валялись трупы его людей, а возле ворот, оперевшись на них спиной сидел на полу Волынец. В руках у него был автомат, а сам он, хотя с открытыми глазами, но тоже был мертв. В его правом виске виднелось входное отверстие от пули, а левое плечо было все в крови.

Брянцев отсутствовал.

Задерживаться Хасан в гараже не стал. Опыт подсказывал ему, что чем быстрее он смоется отсюда, тем будет лучше. Вскочив в машину, он рванул подальше от этого проклятого места.

В то, что Волынец перестрелял братков, Хасан не верил. Зачем ему это надо. Но с некоторого времени он чувствовал, что что-то вдруг стало не так. Сначала уехал в Магнитогорск и не вернулся Мартын. Это было десять дней назад. Три дня назад кто-то обстрелял машину хозяина и при этом убил еще двух его людей. Их даже еще похоронить не успели. Ну в этом-то нападении поначалу заподозрили Брянцева, у которого с Крутым Филимоном были стычки, но быстро разобрались, что это не он. А тут еще два нападения за один день на хату Сохи. И если первое обошлось без крови, то второе отличалось невероятной жестокостью.

Братва, конечно, не всегда жила мирно — бывали конфликты, но так, чтобы убить четверых за раз, такого еще в городе не было.

Конечно, можно было заподозрить в нападении людей Артема — Резанного, хозяйничавшего на Северо-Западе и на ЧМЗ. Но с ним у хозяина была железная договоренность и установлены границы, пересматривать которые Артему сейчас было не с руки, ибо у него только что пошли на посадку братья Фахрутдиновы и Кныш, весьма опытные бойцы. Сидевшему в Тракторозаводском районе Тимуру тоже не было резону прыгать на Филимона. Так что, складывалось такое впечатление, что кто-то неизвестный, крайне наглый и решительный взялся отстрелять всех пацанов Хасана. И Хасану это не нравилось.

От дома Сохнина он поехал навстречу Крутоярову, надеясь предупредить его о том, что к Сохе ехать не надо. Но помешали мчавшиеся навстречу полицейские патрульные машины. Пришлось затаиться. Так что хозяина он не встретил. Поговорил с ним по сотовому телефону. Крутой Филимон лично побывал на Книжной, видел, что там шмонают полканы и приказал своему бригадиру заехать к нему.

Ехать не хотелось. Слишком многое бы пришлось объяснять: и про то, куда делся казахский бомж, и откуда взялся настоящий Брянцев, и куда он снова пропал, и почему все еще не нашли старичка, освободившего бомжа, и почему не была усилена охрана. Да и за гибель бойцов тоже пришлось бы отвечать. Хасан решил к хозяину не ездить. Он почему-то вспомнил, что давно не был у себя дома, в Хасавюрте, и что ему не мешало бы посмотреть на родные места. Единственно, что он не мог решить, ехать ли сразу в аэропорт или затаиться сначала на пару недель в городе.

Приняв дозу, он начал действовать. Компроментирующий пистолет, тщательно протерев, забросил в реку, а потом поехал к себе на хату. Забрать кое-что. Предчувствие подсказывало ему, что лучше уехать сразу, пока Филимон не отдал никаких команд другим своим бригадирам.

И тут, когда он, собрав вещички, садился в свою машину, по приемнику передали сообщение про убийство его ребят. Судя по всему, не первое. Причем, в репортаже прозвучало, что кто-то на видео заснял его, Хасана, приезд в дом Сохи. Так что он опять оказывался под подозрением. Теперь его будет искать и полиция. Нужно будет только запросить компьютер и станет ясно, кто владелец белой "Тойоты". Потом полиция явится к хозяину и тот обязательно скажет, что по генеральной доверенности на ней ездит Хасан Мавладиев. Естественно, выехать за пределы города на такой, объявленной в розыск, машине стало затруднительно. И тогда он решил выехать из города на чужой.

В горячке высадил из первой попавшейся "Таврии" каких-то взасос целующихся ребятишек. Пока суть да дело, пока они вызовут патруль, он выедет за город. Но Хасан никак не ожидал, что молодые люди так быстро найдут телефон и, кроме звонка в полицию, позвонят еще и на "Авторадио". Хорошо, что он не выключил установленный в "Таврии" приемник и вовремя услышал это сообщение. А то влип бы на ближайшем посту Дорожной полиции. Опять он засветился. Опять на его след навели. Нужно было снова менять машину.

Нервы Хасана были на пределе. Желая подбодритья он достал пузырек с кокаином и принял еще одну дозу наркотика. Проехав еще немного по направлению к аэропорту, бандит бросил автомобиль возле тракторозаводских садов и решил поймать случайную тачку.

В ночное время, видя одинокого, голосующего мужчину, останавливаются не все водители. Вот и мимо Мавлидиева проехали три или четыре автомобиля и только синяя "шестерка" с тонированными стеклами, промчавшись было мимо, затормозила и, сдав назад, остановилась неподалеку.

— Э-э, дарагой, довези до аэропорта. Плачу хорошо! — обратился подбежавший к машине Хасан.

В автомобиле сидело четверо молодых, хорошо одетых симпатичных парней. Тот, который сидел возле водителя, ласково улыбнулся и приветливо ответил:

— Ну, конечно, друг. Садись сзади. Валек, посадите его там.

Один из тех, кто сидел на заднем сиденье, вышел из салона, пропустил Хасана внутрь и сел снова. Бандит, естественно, предпочел бы сесть рядом с дверью, но ему объяснили, что Валентину нужно будет выйти пораньше, поэтому у двери сядет он.

Попутчики побольшей части молчали, но, по наблюдениям Мавладиева, явно были знакомы между собой. И еще одно объединяло этих парней: очень схоже скроенные и отличавшиеся только цветом костюмы. У водителя был фиолетовый, у сидевшего рядом с ним парняоранжевый, а у подпиравших с боков Хасана соседей — салатовый и розовый.

КПП дорожной полиции проехали без проблем. Водитель только слегка притормозил, но двое автоматчиков махнули им рукой "проезжай, мол", и "шестерка" рванула по темному шоссе.

Хасан облегченно вздохнул и уже задумался, продолжать ли ему путь с этими парнями или проще достать пистолет и поехать дальше одному, как автомобиль вдруг съехал с шоссе и по грунтовке направился к близлежащему лесу.

— Э,э. Мэне в аэропорт надо, на самолет опаздываю, — запричитал Хасан, запуская руку в карман куртки.

Но вытащить оружие он не успел. Словно сговорившись, соседи схватили его за запястья и умело вывернули руки.

— Ты приехал, мразь! — сказал, обернувшись, тот, что сидел рядом с водителем.

Красивое его белокурое лицо было холодно. Хасан понял, что с ним не шутят.

— Вытаскивайте его, — скомандовал он, когда автомобиль спрятался под кронами деревьев.

Хасана с заломленными руками вытолкали из салона. Обшарили, нашли доллары, мобильный телефон, паспорта, пистолет и наркотики.

Сорвали золотую цепочку с шеи. Он еще думал, что это просто грабители и предложил им забрать все, только отпустить его. Но парни на его слова не отреагировали и молча продолжали свое дело.

Освободив Хасана от имущества, они не отпустили его руки. Также заламывая их и заставляя его стоять, согнувшись.

— Ну что, все? — спросил главный. — Дима, — обратился, он к водителю, — ты не хочешь приласкать горячего кавказского парня?

При этом он похлопал Хасана по выставленному заду. Мавладиев, поняв о чем речь, грязно по-русски выругался и попытался ногой ударить блондина. Но попал ему только по лодыжке. Державшие его парни еще выше заломили ему руки.

— Нет, — ответил водитель, грызя травинку. — Я не люблю так. Я люблю по любви, а он брыкается. Давайте быстрее, а то скоро рассвет.

А главарь, посмотрев на свои брюки, сказал равнодушно:

— Испачкал, хорек чернозадый.

После чего изо всех сил пнул кавказца между широко раставленных ног.

Хасан застонал и осел на землю.

— Так говоришь, шрамы украшают лицо мужчины? Сам придумал или подсказал кто? — поинтересовался главарь, не обращая внимания на ругань кавказца. — Геи тебе не нравятся? Обзываешь их нехорошими словами, козел горный.

С этими словами блондинчик в оранжевом костюме надел на руки перчатки, в правую взял пистолет Мавладиева, а в левую кусок полиэтилена. Держа его перед собой как щит, он поднес дуло пистолета к виску Хасана и нажал на курок.

— Никого не обрызгал кровью? — спросил он, когда бандит, скрючившись, упал навзничь.

После этого он вложил убитому пистолет в руку.

Прямо из машины он позвонил по мобильному телефону.

— Это "Лютеция"? А можно Станислава Сергеевича?.. Кто? Леша Симонов звонит… А, это ты, Вадим?.. Занят? Тогда передай Стасику, когда он освободится, что больше эти противные громилы к нему не придут… По радио уже слышал?.. Скажи, что и главный их тоже того. Как узнал, какого хорошего человека обидел, так расстроился, что застрелился из собственного пистолета… Да еще, Вадим, сделай нам столик на четверых, мы приедем поужинать. Или уже позавтракать? — поправился он, увидев в зеркальце заднего вида, что за их спиной начинает алеть горизонт. — За счет заведения?

О-о, это было бы очень мило.

— Поедем к "Лютеции", — объявил он сподвижникам, закончив разговор по телефону. — Стасик угощает.

В этом странном мире кроме обычных местечковых и этнических преступных группировок имелась и набирала силу "голубая" мафия, поддерживающая и защищавшая своих нетрадиционно ориентированных собратьев, а также живущая за их счет.

 

XVI

— Вы как относитесь к Лерочке, Юрий Андреевич, она вам нравится? — спросил МА.

Скромный преподаватель литературы, огорошенный таким вопросом, да еще и в присутствии самой Валерии, промямлил что-то невразумительное. Хотя по тому, как он при этом покраснел и стушевался, было ясно, что к красавице он относится скорее положительно, и что она ему, конечно же, нравится.

— А чем же тебя, радость моя, не устраивает такой воспитанный и прекрасный человек, как Юрий Андреевич? — приставал математик уже к Рюминой.

Более приземленная Валерия взглянула на своего нового супруга и, пожав плечами, ответила с некоторой долей цинизма:

— Человек-то он — хороший, спокойный, воспитанный. По этой части к нему претензий нет, но у него есть один недостаток… Денег у него нет. А мне надоело быть бедной.

— А можно мне задать вам вопрос? — в свою очередь поинтересовался Юрий.

И когда Валерия кивнула головой, он спросил:

— Я в какой-то мере понял, зачем меня пытался выкрасть этот горе-ученый. Хотел продать меня в рабство каким-то бандитам, а вы-то, Валерия Аркадьевна, зачем меня сюда приглашали. Вы-то как хотели на мне заработать? Тоже сдать в аренду разбойникам?

— Вы слишком плохо обо мне думаете, Юрочка, — возразила Рюмина. — Я гораздо скромнее в своих запросах, чем вы думаете.

— Поэтому-то ты его и окрутила? — хохотнул в своем углу МА.

— Не потому. Если бы я знала, что это твоя подстава, я бы никогда на такой шаг не пошла, — раскипятилась Рюмина. — Сначала я просто хотела утереть нос мошеннику Лернеру, кинувшему меня и выгнавшему из дела, и еще я думала с помощью Брянцева поднять свой кредитный имидж. Мне он и нужен-то был только для того, чтобы показаться с ним в некоторых общественных местах да на глазах у врагов. Чтобы все заговорили: "Ах, эта женщина дружит с самим Брянцевым, она с ним на короткой ноге." Засветились бы в паретройке мест — и все. Тогда бы эти денежные тузы дали бы мне деньги под мои проекты и я, может быть, сама бы смогла раскрутиться. А замуж я за него, естественно, не собиралась. Но тут, как на грех, этот клип со свадьбой. Они сами заговорили про венчание, а я и подумала, а почему бы не женить его на себе всерьез, если он холост. Потом, может, отступные получу, да и скандал такой — лучший способ прославиться, сделать имидж. А тут вон как получилось. Все из-за тебя, математик несчастный.

Найдя, таким образом, крайнего, красавица немного успокоилась.

Ученый же на ее реплику только усмехнулся. Спорить с женщиной он считал неразумным, поэтому он продолжил высказывать свою мысль:

— Ну а если вы так хорошо друг к другу относитесь, то почему бы вам не наслаждаться совместной жизнью здесь.

И, видя недоуменные взгляды Валерии и Юрия, пояснил.

— В принципе, что вам мешает? Вас ведь Юрий Андреевич принимают за настоящего, вернее, местного Брянцева. Проверку вы прошли с честью. Так может быть, мы вашего двойника отправим в иной мир? Нет, нет, не убьем, избави бог, мы мирные люди. Может, пусть он теперь преподает литературу в колледже автоматики, а вы, Юрий Андреевич, станете богатым и уважаемым. Очень богатым и очень уважаемым господином, а очаровательная Лерочка будет при вас, супругой?.. Такая женщина, все-таки! А-а? Каково вам мое предложение?

Математик посмотрел на новобрачных поверх своих темных очков, и они могли узреть его карие хитрые глаза.

Рюмина, к которой вопрос относился в меньшей степени, молчала, а Юрий Андреевич, тяжело вздохнув, ответил:

— Предложение, конечно, интересное, но не для меня. Вы уж лучше прислушайтесь к просьбе Валерии Аркадьевны и отправьте меня назад, в свой мир. Видите ли, ваш мир мне нравится еще меньше моего родного. Даже при наличии такой очаровательной женщины, как Валерия Аркадьевна. Если честно, то мне кажется, что благодаря вам я посетил не один параллельный мир, а несколько. Я видел мир финансистов и предпринимателей, я видел мир проституток и бандитов, я видел мир так называемой творческой интеллигенции и журналистов. Спасибо вам, МА, за эти путешествия, но я хочу вернуться в свой мир, мир, где моя семья и моя работа.

— Назад, от такого богатства, к старой жене и сопливым детям? — вкрадчиво продолжал выпытывать МА.

— Да, к жене и любимым детям, — возразил Юрий. — И к любимой работе. Я полдня побыл на рабочем месте моего двойника, и мне это крайне не понравилось. Хоть мы и похожи с ним, и даже отпечатки пальцев у нас одинаковые, но, видимо, внутри мы все же с ним разные. Ему, наверное, нравится финансовая борьба, есть стремление к успеху в бизнесе, он умеет быть жестким с людьми и жестоким с конкурентами, а мне все это не интересно. Я хочу быть свободным.

— А разве деньги не сделают вас свободным? — подал свою реплику молчавший все это время Сашок. — Я бы с такими деньгами…

— С такими деньгами вы стали бы их рабом. Очередным драконом из вьетнамской сказки.

Брянцев улыбнулся и продолжил:

— Пока я целый день сидел в плену у каких-то бандитов, я основательно обдумал свое положение. Делать-то больше нечего было.

И я пришел к выводу, что богатства мне не надо. Дом у моего дубля конечно шикарный, я бы охотно в таком пожил, но со своей семьей. Одному он мне здесь такой не нужен. А что касается капиталов, то и без них я обойдусь. Денег должно быть столько, чтобы хватало на покрытие естественных потребностей. Именно естественных нужд, а не на роскошную жизнь. Заработал немножко, купил то, что необходимо тебе и твоей семье, да немножко отложил на будущее: то ли на очередной отпуск, то ли на черный день. Все, больше денег не надо. Если ты получил лишнее, они начинают жечь руки. Их надо либо вкладывать в какое-то дело, чтобы еще больше приумножить, либо складывать в чулок, дабы просто сохранить. А тут, откуда не возьмись, катастрофа: инфляция, воры, гражданская война или еще какой другой катаклизм, и ты уже озабочен судьбой своих цветных бумажек: как спасти свои капиталы, как их защитить. И уже не деньги служат тебе, а ты суетишься ради них. Ты становишься слугой этих больших лишних денег. Я уж не говорю, что твое богатство становится предметом зависти других людей. Боже, как же либезили предо мной вроде бы уважаемые и влиятельные люди этого мира, считавшие, что я — богач. Какие красивые женщины хороводили вокруг меня. За "мои" капиталы они готовы были отдаться мне и оптом, и в розницу. Это льстит до приятности, черт возьми, но я-то знаю, что в иное время, в иных условиях, узнав, что у меня нет ни гроша, они бы в лучшем случае, не заметили бы меня, а в худшемунизили бы. Я уж не говорю про тех людей, кто за эти деньги были готовы убить меня. Я на собственном опыте убедился, что большое количество золота может значительно сократить мою и без того не очень длинную жизнь.

Нет, все же прав был старина Маркс, когда говорил, что самое богатство человека это — его личное время. Время, которое он может потратить на себя. И если ради денег ты должен трудиться восемнадцать — двадцать часов в день, так зачем они нужны. Ведь каждый день нашей жизни, каждый ее миг неповторим и, если ты потратил его на добывание излишнего, "роскошного" рубля, доллара или франка, то назад это мгновенье, этот день, ты уже никогда не вернешь. Прожить потерянное время во второй раз невозможно, даже если можешь заплатить за это все золото мира.

Жить надо легко. Отработал час, два или смену — заработал себе необходимую сумму на жизнь, а все оставшееся время — твое. Ты можешь потратить его на свои дела, на свои личные привязанности и желания. Вот это и есть, на мой взгляд, свобода. И у себя дома, в своем мире, я был именно свободен, как я это сейчас понимаю. Не абсолютно, конечно, абсолютная свобода недостижима, но относительно свободней. А здесь я стану рабом чужих денег. Я всегда буду помнить, что заработал их не я. И так как пользоваться ими, тратя чужие капиталы, для меня все равно, что воровать, то я, ради душевного спокойствия, буду вынужден наращивать их. Работать на них, приумножая капитал. Я стану его рабом. А я этого не хочу.

Так что мне ваше предложение не подходит. Я против, — заключил Юрий Андреевич.

— А кстати, вы, как я понял, тоже побывали в плену у бандитов? — спросил МА.

— Да. Узнал, где можно встретиться с Валерией Аркадьевной, в надежде, что она сможет отправить меня домой. Пришел в этот заводской клуб — там меня и поймали.

— А зачем вы приходили ко мне дважды? — поинтересовалась Лера.

— Я был только один раз. Позавчера. А потом чуть ли не сутки сидел в каком-то гараже, откуда меня вызволил Ефим Степанович.

После чего, видимо, спутав с местным Брянцевым, он привез меня в офис фирмы, где мне пришлось ею некоторое время поруководить.

— Ну вот, все и прояснилось, — сказал Белый.

А Юрий, тем временем, продолжал свой рассказ:

— А уже оттуда я попал на презентацию в телестудию, где и встретился с Валерией Аркадьевной.

— А кто же приходил вчера? — удивилась Лерочка.

— Настоящий Брянцев — богатей, — пояснил Белый. — А его уже мы от бандитов вытащили.

— Значит, вы знаете, где он находится?

— Значит, он у вас?

Чуть не хором воскликнули Рюмина и Юрий Андреевич.

— То-то я смотрю, вы с такой легкостью обещаете отправить его в иной мир, как будто он сидит в соседней комнате, — сказал преподаватель. — Или взаправду сидит?

— Сидит, — согласился Белый. — К стулу пристегнутый.

— Как же вы можете! — воскликнул Юрий, вставая с дивана. — Вас бы самих пристегнуть к стулу или к трубе.

И уже, обращаясь к МА.

— Вы же ученый, интеллигентный человек с высшим образованием! И лишить человека свободы.

— Ну, что вы, я на такое звание давно не претендую. Похоже, во всем мире остался один единственный интеллигент, это — вы, — невозмутимо ответил математик.

Он тоже поднялся с кресла.

— Пойдемте, я покажу вам его, но предупреждаю, что этот человек опасен. Он попытался нас с Сашком убить и только отсутствие в пистолете патронов, спасло нас.

— Так, Юрий Андреевич, — услышали все присутствующие новый голос, — почему же вы не сказали мне, что вы пытались убить моего друга?

 

XVII

Только тут все присутствующие заметили, что за портьерами двери, ведущей во вторую комнату, стоят двое: финансисит Юрий Брянцев в спортивном костюме и худой, коротко остриженный мужчина среднего роста в допотопных круглых очках, одетый в черную потрепанную суконную рабочую куртку и такие же брюки с большой заплаткой на колене. Обут он был в громоздкие неудобные ботинки, а еще на левом кармане куртки был нашит тряпичный шестизначный номер. Одним словом, он походил на заключенного.

Финансист, столкнувшись со своим двойником лицом к лицу, продолжая глядеть на него, помедлив, все же ответил на вопрос:

— У меня не было выбора. Я защищался. Эти люди пытались обменять меня на какого-то своего дружка.

— Здравствуйте, друзья, — поздоровался странно одетый человек, — очень мило, что вы посетили мой скромный дом, но все же я хотел бы понять, что здесь происходит.

После этой фразы нашему парамирику стало ясно, что он видит перед собой хозяина жилища — Глеба Горина.

— Здравствуй, Глеб, — поприветствовал его МА. — Ты уже вернулся…

— Глебушка, привет! Ты мне нужен, — ласково произнесла Валерия. — У меня к тебе дело…

— Эти люди — злодеи, — начал было финансист Брянцев.

Поскольку все заговорили одновременно, то получился небольшой базар. Поэтому Горин поднял руку и, добившись тишины, сказал:

— Говори ты, МА. Как самый умный. Остальные выскажутся потом.

Речь математика я приводить не буду, поскольку она окажется кратким и несколько искаженным пересказом всей этой необыкновенной истории. МА довольно обстоятельно объяснил наличие второго Юрия Брянцева на этой планете и причины его появления в их измерении. Всех приключений парамирика он, конечно же, не знал, но довольно правдоподобно объяснил ход интриг вокруг его персоны. Он честно признался, что хотел сдать преподавателя литературы в аренду одному богатому предпринимателю для каких-то важных дел.

Скоее всего афер. Но после того, как математик узнал, что на местного Брянцева устроили охоту и выяснил, что за адвокатом Николаем Ивановичем стоит известный авторитет Крутояров, попытавшийся его кинуть, то он постарался выправить положение и отправить чужого Брянцева обратно.

— Ну ты не очень-то спешил, — недовольно высказался Горин. Ты же, наверное, не знаешь, что чуланчик я в последнее время использую для переходов и возвращений, поскольку он оказался в зоне проникновения и из него без проблем можно попасть сразу в шесть миров. Я его переоборудовал и поставил там технику, с помощью которой можно прослушивать весь дом. Как раз вот для таких случаев, когда возвращаешься, а в доме незваные гости. Так что я слышал большую часть ваших разговоров. И про то, что ты предлагал отправить в иной мир вот этого гражданина.

— Было. Было, Глеб, — признался математик. — Уж больно велико было искушение иметь своего собственного, карманного миллионера, обязанного своим богатством тебе. Но этот Юрий Андреевич оказался на удивление порядочным, нравственно неподкупным человеком. Он отказался играть такую роль. А ведь ты сам был согласен со мной, что нам нужны деньги, большие деньги для продолжения исследований. Вот я попытался найти их с помощью относительно честного способа.

— С помощью подмены — честный способ?

— Я только доставлял его сюда, а как его собирался использовать Николай Иванович — не мое дело. Другой бы на месте Брянцева, наоборот бы, развернулся себе на пользу — пожил бы в роскоши на халяву, а этот…

— Все равно, вся история пахнет изрядным криминалом. Вы украли человека, — настаивал Глеб.

— Мы его вернем. И сразу собирались вернуть. По крайней мере, такой был уговор с адвокатом. За это время мы избавили Юрия Андреевича от близорукости и вставили ему зубы. Разве это ничего не стоит? Кроме того именно мы спасли его от бандитов. А еще помогли бомжу Грише Новикову. Его избили какие-то парни, а мы определили его в больницу, где он уже поправляется. А в нашем мире, его бы и на порог госпиталя без страховки не пустили, так бы он и подох на своей лавочке. Это тоже можно поставить нам в заслугу. И естественно, как только мы отправим гостя домой, я готов отпустить и этого Брянцева. Зачем он нам? Сразу отпустить его нельзя.

Чего доброго, он наведет сюда полицию.

— А что ты скажешь про угнанный "уазик", на котором вы увезли литератора?

— Угон был формальным, — басом встрял Сашок. — Мы договорились с владельцем, что покатаемся и разобьем машину, а он получит страховку. Хозяин умудрился застраховать автомобиль за порядочные деньги сразу в двух компаниях.

— Кругом жулье! — подвел итог Горин. — Вот что, МА, я решил, что никаких исследований больше не будет. Я закрываю эту тему.

— Почему?

— Потому что слишком много посвященных становится. Все все знают, кому надо и кому не надо. Я возвращаюсь из командировки и в своей комнате вижу пристегнутого наручниками к стулу человека.

Не кажется тебе, что это слишком. Больше я трансмиркатером не занимаюсь. Все.

— Не глупи, — недовольно сказал математик.

— Я уже отобрал прибор у Леры. Она тоже хотела кого-то покатать. И ты катаешь туда-сюда Белого и посторонних людей. К сожалению, я не могу отобрать его у тебя. Но зато я изьял все кроки с зонами проникновения и уничтожил все маяки. Так что, если ты хочешь путешествовать по мирам, то действуй, только на свой страх и риск.

— Но в этом был и мой труд! — возмутился МА.

— Я согласен с тобой, — спокойно сообщил физик, — но я вижу, что наше изобретение выходит из под нашего контроля. И поэтому прекращаю сотрудничество. Мало того, я хочу сообщить тебе, что эмигрирую отсюда.

— Ага, в Америку?! — высказал предположение математик.

— Нет, в иной мир.

МА только присвистнул.

— Я нашел мир, который мне больше по душе.

— Это там тебя так нарядили? — иронично поинтересовался МА. словно зэка.

— Да, там я — зэк.

И, видя всеобщее удивление, Горин продолжил.

— Я нашел еще один мир вроде нашего и вашего.

Последнее слово относилось к литератору Брянцеву.

— До 45-го года он абсолютно идентичен нашему, как и миру откуда наш гость, а вот потом следуют различия. Ну, например, Иосиф Виссарионович прожил не до 53-го года, как у нас, а до 57-го. И власть перешла после него не к Хрущову, а к тройке: Молотов, Каганович и Абакумов.

— А Берия же где? — удивился натасканный в истории парамирик Брянцев.

— Предатель. Капиталистический шпион. Репрессировали в 54-м вместе с Никитой Сергеевичем.

— Он тоже шпион?

— Авантюрист.

— Во дела! А Горбачев?

— В 78-м. Буржуазный социал-демократический уклонист.

— И что же там за режим? — заинтересовался финансист.

— Диктатура пролетариата. После Молотова долго правил Суслов, потом Громыко, а сейчас — "верный сын трудового народа, последователь идей Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, товарищ Крючков Владимир Александрович. Там еще не было ни оттепели, ни застоя, ни разрядки, ни, естественно, перестройки с последующим развалом страны.

— "Союз нерушимый республик свободных…", одним словом.

Так, значит, там еще социализм строят? — спросил МА.

— Коммунизм.

— Бр-р-р, — поежился финансист. — Опять дефицит товаров, очереди, распределительная система.

— Сложности есть, конечно, но большого отсутствия товаров я там не заметил. С голоду никто не умирает, по помойкам не роется.

И все товары, заметьте, отечественного производства.

— И все соответствует мировому уровню?

— Дизайн, конечно, не очень, но техника работает, — отчитывался Горин. — Но зато, друзья, какая в стране спокойная и оптимистичная атмофера общественной жизни.

— Ну как же не спокойная, если ее обеспечивают с помощью Гулага?

— И с помощью лагерей тоже, — согласился Глеб. — Правда их не так много, как вам кажется. Число заключенных не больше, чем у нас — миллиона полтора — два, но ведь это на 320 миллионов жителей.

Правда, контингент немного другой: уголовников меньше, больше попавших под политические кампании.

— И чего же они терпят, не сделают революцию? — спросил парамирик.

— Вы же терпите демократию, хотя она вам не нравится.

— И ты добровольно хочешь в этот кошмар? — удивился МА.

— Кошмаром это кажется только со стороны. А если ты любишь порядок, то не так сложно привыкнуть. Там все предсказуемо и логично, не то, что здесь. Живи по правилам и ничего с тобой не случится.

— А как же ты попал в лагерь?

— Это просто наилегчайший способ легализоваться. При их паспортной системе трудно возникнуть ниоткуда. Будет масса вопросов у компетентных органов да и в отделах кадров. Не могу же я им принести здешнюю свою трудовую книжку и диплом. Вот я и подобрал себе легенду. Там в лагере сидит парнишка, едва успевший перед посадкой закончить Екатеринбургский университет. Сидит за поклонение перед западной наукой. Так вот, я собираюсь отсидеть за него оставшийся срок и с его документами выйти в большой мир. В этом спец лагере нет имен, одни номера. А парня я перекину куданибудь в более спокойное место.

— Зачем тебе все это?

— МА, если б ты знал, сколько денег там тратят на науку. Там хоть и холодная война, но все западные новинки все равно проникают через железный занавес. А какие там лаборатории, а какие сотрудники — профессора из университетов. Я ведь там не просто лагерник, а работаю в научной шарашке. Срок у меня небольшой остался — полтора года, а потом перейду в вольнонаемные.

— Не, ну сколько я видел чудаков, но такого, как ты, еще поискать надо, — поставил диагноз МА.

— Здесь я никому не нужен. В конце концов, можно скатиться до таких же нелепых экспериментов, до которых опустился ты. А там я работаю на благо страны, Родины с большой буквы. А ты знаешь, чем мы там занимаемся?

Глаза Горина загорелись, и он зашептал что-то другу на ухо.

— И толковые математики нам тоже нужны, — сообщил физик вслух.

— Интересно, конечно, — согласился МА, — но в коммунистический лагерь я не хочу. Вот если там победит демократия, в какойлибо форме…

— Когда у них победит демократия, наука в стране сойдет на нет, точно также, как и здесь. И тебе, в лучшем случае, предложат рассчитать геометрическую форму нового памперса или женской прокладки.

— Глебушка, а как же я? — поинтересовалась Валерия, слушавшая все эти откровения с широко открытыми глазами. — У меня же Юленька без музыкальной школы осталась.

— Ах, Лерочка, ты же устроила свою личную жизнь, как я слышал. Вот тебе муж, — показал он на финансиста Брянцева. — Теперь он решит все твои проблемы. С его-то деньгами ты либо выпишишь себе учительницу назад из Израиля, либо можешь отправить девочку учиться туда.

— Ловки вы, однако, чужими деньгами распряжаться, — возмутился Юрий Андреевич. — И с чего вы решили, что эта женщина — моя жена?

— Ну вот как раз насчет этого у нас сомнений нет, — сказал МА, включая видеомагнитофон.

На экране телевизора финансист увидел церемонию собственного венчания с красавицей Рюминой. Если бы он не знал про существование своего двойника, то крайне бы удивился такой съемке.

— Вас венчал настоящий священник, — сыпал аргументами математик. — Так что за разводом вам придется обращаться в святейший Синод.

— Это его венчали, — показал изумленный Брянцев на своего двойника.

— Да нет, вас! Его не существует. Он — мираж, он из параллельного мира, к тому же является вашей полной генетической копией, за исключением, может быть, сознания. Сейчас мы отправим его в его мир, и на этой Земле останется только один Брянцеввы, — настаивал МА. — Если вам мало одного аргумента я приведу вам другие доказательства. Вы видите сколько свидетелей присутствовало на вашей свадьбе? Все они уверены, что в брачной церемонии участвовали вы. Кроме того, у вас нет алиби. Где вы были сегодня ночью? Только не говорите, что здесь или в доме номер семь по улице Книжной. У вас нет свидетелей. Там все мертвы, и про тот адрес лучше не вспоминать, а то именно вас обвинят в убийстве четверых человек. Ну а здесь в правде никто не заинтересован. Неужели вы думаете, я засвечу свое изобретение только для того, чтобы вы еще некоторое время побыли холостым? Глебу вы тоже не очень-то нужны. Сашок страсть как не любит богачей, а Лерочкалицо заинтересованное. А единственного честного человека среди нас — вашего дубля — я отправлю скоро домой… Сашок, светает. Нам пора за Гришей. А вас Юрии Андреевичи, — обратился он к преподавателю литературы и финансисту, — я попрошу никуда не исчезать. Тем более, что я заблокировал все двери, да и скоро мы и так отправим вас по домам… Глеб, пойдем посоветуемся…

И втроем: МА, Горин и Белый вышли из комнаты и закрылись в чулане.

— Как же ты неосторожно! — произнес финансист, глядя как в телевизоре его двойник надевает Валерии на палец обручальное кольцо. — Сколько отпечатков оставил. А что правда, что твои отпечатки такие же, как мои?

— Не знаю. Но в дом и в кабинет я заходил, — признался парамирик. — Хотя старался ничего там не трогать.

— Но и чего ты там наруководил? — обеспокоено спросил финансовый магнат.

И преподаватель литературы довольно подробно рассказал своему дублю, какие он финансовые документы читал, что из них понял и какие решения принял. Явных глупостей, судя по спокойной реакции дельца, он не наделал, и, ободренный этим обстоятельством, парамирик пересказал и смысл беседы с дирекцией 41-го телеканала.

— Шацкий с компанией все никак не могли придумать, как им дать взятку чиновнику из губернского антимонопольного комитета, так я им посоветовал сделать все на законном основании, по решению судебных органов, — пояснял Юрий Андреевич.

— То есть?

— Найти ловкого репортеришку, который якобы наклевещет на нужного им чиновника. Тот, "оскорбленный и возмущенный" подаст в суд, защищая себя и требуя материальной компенсации. Суд, честный и независимый, присуждает телеканал к выплате суммы морального ущерба, и остается только быстро и без шума перевести деньги на счет "обиженного" чиновника. После чего он принимает нужное им решение. Все по закону. Все довольны и никто ничего не заподозрит. Даже налоговая инспекция.

Финансист улыбнулся.

— Остроумно. А ты, похоже, умен, почти как я.

Парамирик тоже улыбнулся.

— А ты — почти как я.

— Ну да, а как же ты попал впросак с этим венчанием? — спросил один Брянцев у другого, глядя на задремавшую под финансовую болтовню мужчин Валерию.

Весь день она занималась в клубе, вечером записывалась на телевидении, потом венчалась, чуть не всю ночь выслушивала упреки мужчин, так что не было ничего странного в том, что под утро она не выдержала и уснула.

Преподаватель задумался и попытался все объяснить:

— Сначала меня попытались споить, потом морочили голову твоими финансовыми проблемами, затем водили по телецентру и, в конце концов, предложили сняться в кино. Артистом я еще не был, и под влиянием алкоголя решил попробовать. Мне и в голову не могло придти, что Лера пригласит настоящего попа. Меня конечно удивило, что он так подробно спрашивает про то, крещен ли я, имею ли благословение священника, состою ли в браке — тут мне ради роли, которую я играл, изображая тебя, пришлось солгать, я же не знал, что все это — всерьез. Тем более, что моя жена — здесь, в вашем мире, не моя жена. Ну а дальше началась церемония и съемка, и мне было просто любопытно.

Да ерунда — все это! — воскликнул наш Юрий Андреевич. — По правилам церковники не имеют права венчать, если предварительно не было регистрации в ЗАГСе.

— По каким таким правилам? — удивился миллионер.

— По нашим.

— Тогда вам легче, — вздохнул финансист. — А у нас принят такой хитрый закон о свободе совести, что брачные обряды, свершенные по канонам основных государственных религий, уравнены в правах с государственной регистрацией и не требуют дублирования в ЗАГСе.

— Что же мне делать с твоей женой? — задумчиво произнес он, после некоторой паузы.

— С Лерой? Жить. Она хорошая женщина.

— Ты с ней спал?

— Когда?! Да и вообще-то, я только со своей женой и сплю, разоткровенничался почему-то парамирик.

— А ты женат?

— Десять лет. У меня двое детей: мальчик и девочка.

— Серьезно? А я вот холост, хотя и знаюсь с женщинами с шестнадцати лет.

— Да уж наслышан. Верочка призналась, что ты был у нее первым.

— А она у меня — второй. Я начал с Райкой Белоглазовой.

— С Райкой? Подожди. Она жила в 34-м доме, рыжеволосая, в меру симпатичная. Она училась в школе на класс старше меня. А еще я помню, что у нее была дурная репутация.

— И у вас тоже? Да, рыжая Раечка рано созрела и лет с шестнадцати была озабочена романтикой любви. Причем настолько, что сама искала приключений. Она в нашем дворе переспала чуть ли не со всеми молодыми парнями.

— И у нас тоже. Поэтому, когда она мне позвонила домой и сказала, что хочет со мной встретиться, пригласив на прогулку, я отказался. Побрезговал.

— Да? А я сначала прогулялся, а только потом услышал про ее подвиги. Видимо, в моем мире она обзванивала парней в другом порядке. Я оказался в первых рядах.

— Может, с этого в наших судьбах начались различия?

— Наверное. После общения с Раечкой я словно что-то в себе преодолел. Стал мужчиной, что ли. И в десятом классе, уверенный в себе, я довольно быстро охмурил Верочку. А до этого все робел перед ней.

Парамирик ничего не сказал в ответ. Хвастать было нечем.

— А почему ты поступил на филологию? — спросил финансист.

— Мне нравились гуманитарные науки, — ответил Юрий, которому не хотелось признаваться в том, что в университет его привела Марина.

— Мне тоже, но отец сказал мне, что будущее — за экономикой, а поступают на экономические специальности в основном женщины. И, следовательно, умный мужчина в этом женском царстве легко может сделать карьеру. Мне понравилось сочетание двух слов — карьера и женщины — и я поступил на специальность "Экономика строительного производства" в политехническом.

На этом дальнейшему обмену воспоминаниями помешал вошедший в комнату Горин.

— Юрий Андреевич, будьте готовы. Ребята отправились уже в ваш мир.

— А мы их, вроде, не видели, — сказал богатый Брянцев.

— Да они прямо из чулана, — пояснил Горин.

И непонимающий финансист решил, что там где-то есть второй выход на улицу. А преподаватель помолчал и неожиданно произнес:

— Вы знаете, Глеб, я подумал и решил, что не могу так все оставить… Юрий же не виноват, что я по своей наивности вляпался в эту историю с венчанием. Я готов выступить в суде в его защиту.

— Не говори ерунды, — утомленно произнес финансист. — Отправляйся домой, а то еще больше запутаешь ситуацию. При нашей одинаковости мы так введем судей в замешательство…

— Ну как так. Если я виноват…

— Какая там вина, плюнь. Разберусь я полюбовно. Сваливай скорей. Нам с тобой тесно в одном мире.

— Принцесса, ты что тут сидишь? — обратился Горин к Валерии. Хочешь спать, иди в спальню.

— Ну вы не очень-то распоряжайтесь чужими женами, — нахально заявил финансист.

Валерия от громких разговоров, тем не менее, проснулась и недоуменно огляделась. Потом все вспонила и встала с дивана, потянувшись.

— Тяжело сутки не спать. А мне еше к десяти на занятия. Пойду я, пожалуй, господа. А то меня Юленька, наверное, потеряла.

Она взяла свой плащ со спинки стула, на минуту задержалась у зеркала, приводя себя в порядок и подмазывая губки, а затем, повернувшись, помахала рукой остающимся.

— Пока. До свидания, Юрий Андреевич, — улыбнулась она персонально финансисту. — Глебушка, открой мне двери…

 

XVIII

Горин согласно кивнул головой и, подойдя к окну, нажал кнопки.

— Я вынужден вас, Юрий Андреевич, подержать еще некоторое время взаперти, — обратился он к финансисту. — Но как только ребята заберут гостя, я вас выпущу.

— Я не возражаю, — согласился владелец фирмы "Русский капиталъ". Тем более, что у вас в гостях если и не лучше, чем в гараже у тех бандитов, так, по крайней мере, не так скучно.

— Сейчас тебе станет совсем весело, козел! — послышалось от входной двери.

И в комнату ввалился коротышка Крутояров. В одной руке авторитет держал большой пистолет, а другой — толкал перед собой Валерию, прикрываясь ею, как щитом. Ее длинные волосы он намотал на кулак, и, поскольку Рюмина была намного выше его ростом, то ей приходилось неестественно изгибаться и, судя по слезам на глазах, Лерочка испытывала боль.

— Стоять, суки! Лапы вверх!

Все трое подняли руки.

— Ха, сразу двое Брянцевых. Класс! Значит, тот фрайер, что мне предлагал твоего двойника работал на тебя, Юрик? — спросил Филимон у одетого в костюм преподавателя. — То-то я смотрю, у меня сплошные неудачи с этим делом. Я уже шесть человек из-за тебя потерял, гнида.

Брянцевы молчали.

— А ты кто? — спросил Крутояров у Горина.

— Хозяин дома.

— А че в таком прикиде?

— Только с зоны. В рывке нахожусь.

— Сколько тянул?

— Шесть с половинкой. Осталось полтора. Да в отпуск вот откинулся.

— Срок у тебя солидный. За что?

— Да разное…

— С ними мазу держишь?

— Первый раз их вижу, — не стал врать Горин. — Я только вошел, переодеться не успел, гляжу, а на хате гости. С ней, вроде как, припёрли.

— А она кто?

— Была моя подруга, да не дождалась. Должно быть снюхалась с этими.

Глеб неплохо вошел в роль и уже стал фантазировать на заданную тему.

— Мочить будешь?

— С поднятыми-то руками? Я ее за водкой послал. Хотел обдумать этот вопрос. Но она, похоже, недалеко ушла.

Поняв, что присутствующие не опасны и не вооружены, Крутояров толкнув, отпустил от себя Валерию. Она упала на колени перед стоящими Брянцевыми. Оба они сделали движение к ней, собираясь помочь, но, вздернув пистолет, Филимон Филимонович пресек эту их попытку.

— Ты знаешь, что она с этим делягой сучится? — ткнул авторитет пистолетом в преподавателя. — Обвенчалась с ним даже, сегодня ночью. Мне верные люди сказали. Ну вот я и подумал, что надо зайти лично поздравить жениха.

Крутояров злорадно осклабился.

— Этот ремок-музыкант сразу раскололся и сказал, куда он вас отвез. В дом было трудно попасть, уж хотел специалистов вызвать, да тут дверка и открылась. Вот что, кент, — сказал Филимон Филимонович Горину, — опусти пока руки. Я сейчас пришью этого хмыря…

Бандит снова показал на преподавателя, — … а потом пришлю своего человечка, вы тут приберетесь и труп уничтожите. А этот казах…

Крутояров ткнул пушкой в финансиста.

— … побудет некоторое время Брянцевым и создаст нам всем железное алиби. С бабой разбирайся сам. Поможешь мне, я тебя тоже не забуду. Встань к стене, Брянец!

Погибать в полушаге от свободы было обидно. Поэтому Юрий Андреевич опустил руки и сердито произнес.

— Перебьешся.

Финансист Брянцев тоже опустил руки и скривив губы сказал:

— Филя, тебе не надо брать грех на душу. Этот парень ни в чем не виноват. Это я тебе нужен. Это я — настоящий Брянцев. А он меня замещает.

Во врожденном благородстве финансист не уступал парамирику.

И то, что человек погибнет вместо него, ему не нравилось.

— Н-да? — задумался авторитет. — Тогда и ты вставай рядом.

Тем временем оставшийся за спиной Крутоярова Глеб быстро полез в карман своей спецовки и сделал шаг к нему. Уловив нутром это движение, бандит обернулся и визгливо спросил:

— Че? Че там у тебя?

— Штуку одну хочу показать.

— Вынимай руку медленно.

Глеб не спеша вынул руку с зажатым в ней мелким предметом.

— Вот, — протянул он. — Забавная штучка. Хочу показать, как она работает, только ты отгони их подальше.

— Че за херня?

Только и успел спросить Филимон Филимонович, как Горин сделал еще один шаг к нему, присел и, подняв руку, взмахнул ею в воздухе, после чего они оба исчезли из комнаты. Что-то схожее с дуновением сквозняка ощутили оставшиеся в помещении Юрии Брянцевы и Валерия Рюмина. Клочок какой-то бумажки под воздействие этого сквознячка взлетел вверх и затем плавно опустился на пол. Все глядели на бумажку как завороженные.

— Что это? Что произошло? — спросил финансист Брянцев.

— Перемещение, — тихо ответила Валерия, — в параллельный мир.

— Что грустим, шведская семейка, — раздалось из соседней комнаты.

Из-за портьеры появился МА со свертком в руках.

— А где Глеб? — поинтересовался он.

— Переместился, — ответил парамирик.

— Уже? Ничего не сказав?

— Так получилось, — сказала Валерия и рассказала про все то, что произошло несколько минут назад.

Глеб Горин, в отличии от Филимона Крутоярова, знал, что чердачное помещение барака номер 3 отдельного Челябинского лагпункта, из которого он без проблем попадал в свой оборудованный для перехода в этот мир чуланчик, на эту комнату его дома не распространяется, и что в момент перемещения из под их ног обязательно исчезнет пол и они упадут с высоты примерно второго этажа на асфальтированную площадку возле барака. Поэтому он и присел, пытаясь сгрупироваться перед падением. Но, тем не менее, он все же сильно отбил ноги и боль отдалась в позвоночник.

Гораздо хуже пришлось Крутоярову. Он упал, не успев сообразить, что происходит. Филимон Филимонович сильно ударился ногами об земную твердь и опрокинулся по инерции на спину. Пистолет он при этом выронил. Но, преодолевая боль, он приподнялся и, в положении сидя, быстро подобрал оружие. После чего попытался навести его на обманувшего его очкарика в зэковской форме. Тот, прихрамывая, стремился скрыться за углом непонятно откуда взявшегося одноэтажного здания. Поймав беглеца на мушку, Крутояров дважды нажал курок. В утренней тишине выстрелы показались особенно громкими. Попал или нет он так и не понял, поскольку очкарик успел укрыться за угол, видно было только, что вторая пуля угодила в стену здания, выбив фонтанчик пыли из штукатурки.

И тут со всех сторон завыли сирены и громкий голос из репродуктора, повешенного на фронтоне здания, проорал: "Охрана, в ружье! Стрельба в жилой зоне!"

Оглядевшись, Филимон Крутояров обалдел. Он сидел на асфальтированнном плацу возле какого-то барака. И плац, и барак были обнесены трехметровым забором из рабицы. Далее находилось еще несколько локальных зон, и все это было огорожено высокой каменной стеной с колючей проволкой на вершине, а по углам стояли такие знакомые вышки с вертухаями в деревянных будках. Филимон Филимонович понял, что непонятно как, но он почему-то оказался в каком-то лагере. Послышался нарастающий и угнетающий лай собак.

Репродуктор скомандовал: "Всем заключенным оставаться на своих местах. В зону входит спецотряд."

Филимон попробовал встать, но тут же снова сел — острая боль пронзила все тело так, что даже в глазах потемнело. Авторитет застонал.

Ближайший охранник на вышке, увидев сидящего на плацу человека в приличной гражданской одежде, развернул в его сторону станковый пулемет и что-то сообщил по портативной рации. Лай собак стал быстро приближаться. Через минуту показались люди в защитной форме со шлемами на головах и с длинными щитами в руках.

Увидев Крутоярова, они быстро выстроились напротив ворот, выставив перед собой щиты и стволы автоматов. Ворота автоматически открылись, и, покрывая злобный лай псов, офицер через матюгальник скомандовал:

— Заключенный, встать! Бросить оружие! Руки поднять высоко над головой, ноги поставить шире плеч.

Обращение "заключенный" особенно оскорбило Крутоярова. Последний раз он сидел десять лет назад и на зону не хотел ни при каких обстоятельствах. А тут его снова упекли? Разозленный всеми последними неудачами и обращением мента, он поднял пистолет и, грязно матерясь, стал стрелять.

Его пули рикошетили от щитов — это было последнее, что он увидел в этой жизни. Ответные выстрелы автоматчиков изрешитили тело бандита.

Потом специальная комиссия МГБ долго выясняла, каким образом беглый вор в законе Филимон Крутояров (личность убитого установили по отпечаткам пальцев) смог проникнуть в тщательно охраняемый лагпункт да еще и в жилой сектор. Складывалось впечатление, что он перелетел в зону по воздуху, аки птица. Было также не ясно, с какой целью Крутояров пошел на столь самоубийственный поступок. А еще всех офицеров крайне интересовало, где этот беглый авторитет сумел раздобыть такие шикарные шмотки — сплошь импортные, производства капиталистических стран. Естественно, что ни на один из этих вопросов вразумительных ответов не нашли. Но поскольку ЧП произошло, и замять его было невозможно, козлом отпущения сделали начальника режима майора Поскребышева Владимира Павловича. Ему объявили о неполном служебном соответствии и вскоре уволили со службы в отставку.

— Ну вот Глеб и отправился в свой новый мир, — заключил МА.А нам, господа, тоже пора покинуть его гостепреимный дом. Вам, уважаемый преподаватель, надо переодеться вот в эту больничную одежду, а сверху накинуть плащ. Костюмчик же нужно вернуть хозяину.

Выйдя в соседнюю комнату Юрий Андреевич переоделся, и снятый костюм, завернув его в ту же бумагу, он протянул своему двойнику.

Тем временем, выглянув в окно, МА сообщил:

— Неподалеку стоит шикарный лимузин. Похоже на нем приехал господин Крутояров. Я не удивлюсь, если он прибыл сюда не один.

Поэтому я предлагаю вам, судари мои, покинуть дом через черный ход. Такси я уже вызвал.

— Значит, здесь все таки есть телефон? — спросил финансист.

— Телефон есть у меня, — МА продемонстрировал сотовый аппарат, — достался по наследству от одного молодого человека.

"Мир праху твоему, Волынец," — добавил он мысленно.

Именно в этот момент телефон запищал.

— Да, да, вызов подтверждаю… — ответил математик на звонок. — Да, улица Аверченко, ну бывшая Островского, дом 87.

Закончив разговор по телефону, он сказал:

— Ну что ж, пойдемте.

Они спустились на первый этаж, зашли на кухню и там математик открыл встроенный шкаф. Затем в нижней его части приподнял какую-то заслонку, показался неширокий лаз.

Первым в него пролез литератор, затем Валерия и финансист.

Последним, прикрыв дверки и захлопнув за собой заслонку, устремился в дырку математик. Таким образом вся четверка оказалась в каком-то сарае. Далее из сарая они проследовали через какой-то запущеный сад, потом была калитка, закрытая на простой крючок, другой сад, уже не столь заброшенный, и в результате наши путешественники попали на территорию соседнего двора, смежного с участком Горина. В этом дворе, по счастью, не оказалось собаки, да и из дома по причине раннего часа никто не показывался, так что без каких-либо проблем беглецы вышли на соседнюю параллельную улицу. И буквально через пару минут к ним подъехало желтое такси.

Уставшие ждать хозяина в лимузине Длинный и Прима перелезли через забор и долго ходили вокруг тщательно закрытого дома. Гангстеры попытались было взломать двери, но их спугнул сработавший ревун — математик перед уходом включил сигнализацию. Естественно, Длинный и Прима сразу же ретировались. Потом они пару раз приезжали к особнячку, и даже сумели попасть внутрь дома. Но там, понятное дело, никого не было, и они так и не смогли объяснить ни соратникам, ни самим себе куда же делся их главарь. В отместку дом Глеба ими был сожжен.

МА и парамирик Брянцев проехали на такси совсем немного и вышли из автомашины возле городской Госпитальной клиники. Главный вход в шесть часов утра, естественно, был закрыт. Они обошли здание и с уже тыльной его стороны остановились около какой-то двери.

— Снимайте плащ, — сказал математик.

Оставшись в машине наедине с Валерией, финансист Юрий Брянцев, дав указание шоферу, пристально посмотрел на суженую. Смущенная Рюмина отвернулась к окну.

— Тебе сколько лет? — спросил Брянцев. — Все-таки хотелась бы знать, на сколько стара моя… супруга.

Помедлив, красавица ответила:

— Двадцать восемь. Очень много?

Лицо ее разрумянилось, она внутренне приготовилась к словесному бою, и вид у нее был уже задорный.

— Да нет, в самый раз. А какие ты языки знаешь?

А вот этот вопрос Валерию удивил, к такому она не была готова. Поэтому она просто пожала плечами.

— Ну в школе-то ты какой-то изучала?

— Немецкий.

— А языки романской группы ты, значит, не понимаещь?

— Нет, — подтвердила Рюмина.

— Ну тогда, моя милая, поедем в Испанию. На Балеарские острова. Туда редко ездят наши соотечественники.

— Зачем?

— В свадебное путешествие. Паспорт заграничный есть?

— Не-ет.

— Оформим. Девчонку возьмем с собой. Пусть мир посмотрит.

Когда она заканчивает учебу?

— В мае.

— Ну тогда в июне и поедем.

Брянцев ехидно улыбнулся. В глазах Рюминой читалось недоверие и недоумение. Она никак не могла сообразить, серьезно ли говорит об этом миллионер или просто так зло шутит. Юрий продолжил абсолютно серьезным тоном:

— Положение наше, благодаря тебе, довольно своеобразное и щекотливое. Не знаю, как тебе, но мне несколько непривычно мое новое состояние… Ты же понимаешь, что у нас есть несколько способов разрешить эту проблему… Я подумал, подумал, посмотрел на тебя повнимательней и пришел к выводу, что ты, в принципе, годишься на роль матери моих детей. Ты высокая, красивая и можешь улучшить мою невзрачную породу. В конце концов, ты ничем не хуже других моих знакомых женщин, ну а уж по части предприимчивости можешь дать многим из них большу-у-ю фору.

Валерия слегка зарделась от таких характеристик в свой адрес и поэтому снова отвернулась к окну.

Помолчали, думая об одном. И так, в молчании, подъехали к дому Рюминой. Сказав водителю, что сейчас же поедет дальше, Брянцев вышел из машины и подал руку Валерии. Лерочка поблагодарила его и хотела было идти, но Юрий ее руку не отпускал.

— Знаешь, — сказал он, — мне почему-то кажется, что ты все-таки женщина порядочная и сама чувствуешь некую неловкость. Посему, начнем нашу семейную жизнь с самого начала. Я назначаю тебе свидание. Сегодня в восемь, идет?.. Хорошо, я за тобой заеду. Сходим в хороший ресторан… А хотя бы "Лютецию"!? Ну вот, уже нашли!

Тут только Валерия заметила, что неподалеку в кустах стоят два гражданина: один с фотоаппаратом, другой с видеокамерой и усиленно их снимают.

— Привыкай к вниманию прессы, но прошу, ничего им не рассказывай. Обязательно переврут и испохабят.

И, глядя в глаза красавице, Юрий тихо, почти шепотом, сказал:

— Если ты родишь мне ребенка, мы с тобой узаконим наши отношения в ЗАГСе. А еще в каком-нибудь тихом месте повторим венчание.

И, окинув прелестную Валерию откровенным и лукавым взглядом, миллионер произнес:

— Нет, все-таки от такой женщины одного мало. Лучше ты родишь мне двоих ребятишек.

Юрий Брянцев, сняв плащ, остался в сиротском больничном одеянии. Математик уложил плащ в чемоданчик. Затем достал оттуда белые врачебные одежды и натянул их на себя. Халат и шапочка шли ученому. В них он действительно смахивал на настоящего врача, а фонендоскоп, неизвестно откуда появившийся на его груди, дополнял этот облик.

Потом они вошли в здание и оказались в длинном уныло окрашенном коридоре. Прошли мимо каких-то служебных помещений и вскоре оказались возле лифта. Поднялись на нем на шестой этаж и опять долго шли по каким-то бесконечным коридорам. По дороге ученый проводил с Юрием последний инструктаж. Остановились возле душевой комнаты. МА проверил, нет ли там кого-нибудь постороннего, а потом пригласил туда Брянцева. Они заперлись в тесной кабинке, математик достал свой трансмиркатор и сказал:

— Встаньте, пожалуйста, ко мне спиной.

Юрий Андреевич отвернулся и буквально через несколько секунд вдруг ощутил болезненный укол в область шеи. Инстинктивно Брянцев поднял руку, пытаясь защититься, и уже собрался было обернуться, но сознание очень быстро покинуло его и он осел на пол.

— Так-то надежнее, — произнес математик, поддержав несчастного парамирика, чтобы тот не заваливался на бок.

Потом он повернул что-то на своем приборе и через мгновение в кабинке никого уже не было. Только воздух колыхнулся в неопрятном мокром помещении…