Вопрос о том, какой станет Россия после решающих битв, надо рассматривать применительно к разным временным рубежам. Одно дело – Россия как пейзаж сразу после битвы, другое дело – она же к середине XXI века, наконец, ее судьба в грядущем, в разрезе общечеловеческого Апокалипсиса. В данной главе говорится о самых ближних ее перспективах. (О более отдаленных горизонтах пойдет речь позднее).

КОМУ В РОССИИ НАДО ЖИТЬ ДОСТОЙНО

5 сентября 2007 года Владимир Путин посетил базу Тихоокеанского флота Вилючинск на Камчатке и устроил разнос местным и федеральным министрам, которые за три года «ни шиша не сделали» для реализации его указаний по обустройству этого региона. Особенно его возмутили кошмарные жилищные условия, в которых находились офицеры-подводники и их семьи. «Российские офицеры должны жить достойно», – сказал он (имея в виду не сам образ жизни офицеров, в нем-то президент, видимо, не сомневался, а именно устройство их быта). Позднее, на ноябрьском совещании высшего военного руководства страны Путин добавил, что желательное жилье для офицеров – не «вонючие хрущевки», которые даже общежитиями назвать нельзя, а дома или квартиры, отвечающие самым высоким стандартам.

Нельзя не согласиться с этими утверждениями, но стоило бы только добавить: достойными должны быть условия жизни также и врачей, и учителей, и рабочих, и крестьян. Но, видимо, у государства тогда не было возможности создать достойные условия жизни для всех граждан.

А ведь и сам народ за последние годы изменился. Это почувствовал политический аналитик Валерий Соловей, выпустивший книгу «Русская история: новое прочтение». По его словам, «СССР был непобедим на поле военной конкуренции… Но когда мы стали себя сравнивать по потребительским стандартам, то тут мы проигрывали безусловно… Изменилось само советское общество, ставшее частью глобального общества с ориентацией на комфорт и потребительские ценности. Сейчас русские не отличаются в этом отношении от европейских, более того, мы в гораздо большей степени индивидуалисты. Сравнительная социология показывает, что наше общество сейчас самое индивидуалистическое, по крайней мере, в христианском мире».

Современный человек уверен, что цель цивилизации – дать людям разные блага и комфорт. Это понимает и Путин. На одном из выездных заседаний Госсовета Сергей Бабурин заявил, что русский человек ставит интересы государства выше личных. Путин возразил ему, отметив, что наша политика должна быть ориентирована прежде всего на человека и его нужды, а уж затем – на все остальное.

С момента прихода Путина к власти политический курс России стал представлять собой как бы вектор, непрерывно меняющий свою величину и направление под воздействием множества сил, из которых наиболее существенными были следующие пять:

– воля самого президента, направленная на восстановление государства и на возвращение России статуса мировой державы;

– саботаж начинаний президента аппаратом, особенно той его частью, которая была наиболее тесно связана с интересами ельцинской «семьи» и непрерывно стремилась к реваншу, к возвращению утраченных позиций;

– стремление «олигархов» и вообще предпринимательского сообщества добиваться (чаще всего – не гнушаясь никакими средствами) наибольшей прибыли и влияния;

– растущее недовольство народных масс, особенно наиболее обездоленной их части, нищенским уровнем жизни и повседневным унижением;

– внешние воздействия, преимущественно со стороны Запада (опасность агрессии которого непрерывно возрастала), но с течением времени – также и с других направлений.

К чему привела равнодействующая этих сил к кануну решающих битв, было показано в предыдущей главе. И если бы результативный вектор оставался таким же на протяжении еще хотя бы нескольких лет, то, очевидно, это могло бы привести к взрыву и исчезновению нашего государства как такового. А потому президент должен был устранить те препятствия со стороны перечисленных сил, которые не позволяли ему проводить в жизнь свой стратегический курс. Но очевидно также и то, что если бы он стал наступать всеми силами одновременно на всех фронтах, то потерпел бы неминуемое поражение. Особенно важно было не допустить одновременного нападения на Россию Запада и выступления реваншистов внутри страны. Для этого надо было максимально оттянуть горячую стадию новой «холодной войны» с Западом и нанести сокрушительный удар по его «пятой колонне» в России.

Чтобы разгромить эту вражескую агентуру, привлекать армию не требовалось. Да и армия, пока она не будет реформирована, была скорее объектом воздействия, чем субъектом. Но она потребуется на следующем этапе, когда разразится острый конфликт с Западом, и потому-то президент потребовал создать достойные условия жизни для офицеров. О бюджетниках, рабочих и крестьянах речь тогда не шла. Пока примерно так же обстоит дело при президенте Дмитрии Медведеве, который изложил свое видение перспектив страны в программной статье «Россия, вперед!».

Эта статья поначалу всколыхнула страну. Уже в первые дни на нее поступили тысячи откликов. Уже одно это следует считать весьма позитивным фактором. И пожелания автора, безусловно, были благие.

Но, конечно, можно заведомо сказать, что 99 процентов сказанного в откликах – это вздор, подобный тому, что говорили именитые иностранные гости на новом Всемирном форуме в Ярославле, обсуждают в нынешних СМИ или на интеллектуальных телевизионных тусовках типа «Судите сами». Дело здесь не в том, что пишут и говорят глупые люди (хотя и такое не редкость), а в том, что наша идеологическая и политологическая элита очень отсталая и несовременная, живет категориями прошлого и, выражаясь словами Евангелия, различать лицо неба умеет, а знамений времени не может (Мф 16:3).

Статья Медведева получилась удачная, это – готовый манифест кандидата на очередных выборах президента РФ. А чтобы она стала и программой действий для миллионов россиян, ее, на мой взгляд, нужно было бы дополнить некоторыми положениями.

Так, в ней справедливо говорится, что нам нужно добиться лидирующих позиций в разработке новых видов топлива, информационных и ядерных технологий, медицинского оборудования и медикаментов, современного оружия, в освоении космоса и в развитии традиционных производств. Тут нужно бы сказать, что для этого надо построить сотни заводов, которых у нас ныне нет, и оснастить их новейшим оборудованием, которого пока тоже нет не только в наличии, но и в проекте. Иными словами, речь должна идти о новой индустриализации страны (хотя и в постиндустриальном обществе), причем с опорой на собственные силы, что потребует мобилизации всех творческих сил народа. Тогда читателям станет ясен масштаб задач, которые нам предстоит решить.

Оценка современного состояния России дана в статье в принципе верная, но настолько не конкретная, что создается впечатление, будто речь идет не о нашей стране. А ведь первейшей задачей явится преодоление царящей ныне в стране разрухи – именно так называет народ положение, когда заводы повсеместно стоят или работают на четверть мощности, а то и разрушены, тысячи животноводческих ферм уничтожены, скот на них порезан, заброшенные поля, заросшие уже не бурьяном и даже не кустарником, а лесом, занимают площадь, превышающую территорию нескольких не самых маленьких европейских стран. (И только президент называет разговоры об этом «брехней».)

Надо согласиться с президентом в том, что элементы инновационной системы создавались, и небезуспешно, большевиками, но цена этих успехов была слишком высока. Они достигались, как правило, чрезвычайным напряжением сил, на пределе возможностей тоталитарной государственной машины. Правда и то, что советской системе был присущ самый тяжелый порок – она в значительной степени игнорировала потребности человека. Но следует сказать и то, что это происходило не от скудоумия или жестокости большевиков, а потому, что надо было срочно спасать страну, создавать промышленность и Вооруженные силы перед лицом неминуемого и скорого вражеского нашествия. Если бы тогда это не было сделано, сегодня некому было бы писать статьи типа «Россия, вперед!» Ну, а когда эта опасность миновала, советская экономика еще некоторое время по инерции развивалась как «производство ради производства».

Кстати сказать, и сегодня отнюдь не исключено, что снова возникнет ситуация, когда надо будет спасать страну. И тогда эта задача будет приоритетной, а не задача удовлетворения бытовых потребностей людей. Поэтому не следовало бы уж очень поносить советскую систему – это может впоследствии ударить по нынешней власти. Не нужно и третировать нынешнюю социальную сферу как «полусоветскую»: мы и живем-то сегодня потому, что еще осталась полусоветская (то есть советская, но, как минимум, наполовину изношенная) производственная и социальная инфраструктура. Ведь и оба лидера нынешней РФ в советское время получили образование (видимо, неплохое) и благоприятные стартовые условия для последующего карьерного взлета.

Эти мои слова могут быть восприняты как ворчание старого совка, мечтающего о возврате к прежним, милым его сердцу, советским временам. Да, я человек старый и человек прошлого. Но парадокс нашего времени заключается в том, что именно таким людям прошлого (а не нынешним ультралибералам, как кажется многим у нас во власти) принадлежит будущее. Ведь мир неудержимо идет к социализму. Вся Западная Европа уже сплошь социалистическая, социалисты, социал-демократы, лейбористы всюду либо уже у власти, либо скоро придут к ней. Ученые и политологи спорят, где больше социализма – в бывшем СССР или же в нынешней Швеции или Германии. Социализм в Европе мещанский, европейский, бескрылый, но и от него возврат к капитализму уже невозможен. И Россия, если она хочет стать частью, как говорят у нас, «цивилизованного мира», должна стать социалистической. Не с бандитским же капитализмом нам туда, в калачный ряд, соваться! Но европейский социализм у нас не приживется. Поэтому остается одна дорога: сначала к корпоративному государству, а затем к новому, более совершенному, чем прежний, советскому строю. Вот почему я – человек не только прошлого, но и будущего, в отличие от многих тех, кто ныне красуется на политической арене как самые прогрессивные деятели.

Строки статьи Медведева, посвященные демократии, вообще читаются как поэма. И все же следовало бы добавить пусть и общеизвестное: западная демократия (о других ее разновидностях речь не идет) – это закулисная власть «200 семейств», прикрытая борьбой партий, возглавляемых продажными политиканами, за голоса избирателей. Представьте себе ситуацию, когда в РФ (где политики, конечно, безупречные) периодически у власти будут сменяться ЕР и партии Миронова, Зюганова, Жириновского, Гозмана, Митрохина… От такой перспективы можно сойти с ума. Видимо, наша демократия должна быть иной, но в чем?

Президент не в первый раз говорит о необходимости воспитывать уважение к праву собственности (к тому же сводится и мечта олигархов, получивших за бесценок лучшие предприятия страны). Надо ли его понимать так, что он смирился с беззаконием и будет охранять итоги грабительской приватизации 90-х годов, с которыми народ никогда не примирится?

Обстоятельно разобран вопрос гармонизации отношений с западными демократиями. Но желательно бы напомнить, что Европа веками эксплуатирует Россию, пользуясь нашей отсталостью. Сегодня она получает наши нефть и газ, металлы и разное сырье в обмен на технологии (преимущественно отнюдь не новейшие) и продовольствие. Что будет с Европой, когда мы сами станем технологически независимыми и обеспечим себя продовольствием собственного производства? Зачем нам тогда продавать ей нефть и газ, которых у нас так не хватает внутри страны? Европа тогда умрет без тех ресурсов, которые сегодня получает от нас. Поэтому она жизненно заинтересована в сохранении и углублении нашей отсталости и будет этому всячески способствовать. Это признал даже Горбачев, который видел, как лидеры Запада, приезжавшие в горбачевскую и ельцинскую Россию, потирали руки, видя в ней углубляющуюся разруху. В связи с этим представляются несколько поспешными следующие выводы: «Наши внутренние финансовые и технологические возможности сегодня недостаточны для реального подъема качества жизни. Нам нужны деньги и технологии стран Европы, Америки, Азии. Этим странам нужны, в свою очередь, возможности России. Мы крайне заинтересованы в сближении и взаимном проникновении наших культур и экономик».

Во-первых, никто наших возможностей не считал. Да и как их подсчитать, когда 90 процентов экономики в руках частников – «ничего не предпринимающих «предпринимателей»? Олигархи вывозят из России сотни миллиардов долларов, а власть гладит их за это по головке и потом просит Запад и Восток дать нам денег. И производственный капитал олигархи вкладывают за рубежом, а месторождения полезных ископаемых в России (особенно на востоке) остаются не освоенными, и для их разработки приглашаются иностранные инвесторы. Многим это кажется странным, хотя на самом деле ничего загадочного в такой ситуации нет. При Ленине из России вывозился капитал на Запад якобы для подготовки нового этапа мировой революции, хотя в действительности большая часть вывезенного золота и бриллиантов оседала в карманах «товарищей-революционеров». Капитал вывозился, чтобы сделать впоследствии невозможным восстановление промышленного потенциала Советской России, потому что, по мнению идеологов мировой революции, после нее Советская Германия будет снабжать нашу страну промышленными изделиями, а Россия Германию – продовольствием и сырьем. И сейчас олигархи вывозят капитал из России (только за 2009 год его отток составил 38 миллиардов долларов), чтобы наша страна не смогла бы восстановить свой промышленный потенциал и превратиться в конкурента развитых стран Запада. А раз российский капитал вывозится из России, то на освоение российских природных ресурсов он покушаться не будет, и это сверхприбыльное поле станет осваивать зарубежный капитал.

Странно то, что власть рассматривает иностранные инвестиции как некий дар. А на самом деле это есть продажа природных богатств России за зеленые бумажки. Особенно опасно это сегодня, когда доллар может рухнуть, Запад и Восток будут стремиться поскорее прикупить российские активы, реальные ценности, за бумажки, которые завтра ничего не будут стоить. Подумать только, власти Владивостока, (если верить сообщениям СМИ, которые потом вяло опровергались) додумались (с подачи петербургского научного центра) за несколько миллионов долларов в год отдать китайцам в аренду на 75 лет половину города (хотя и знают, что Китай никогда не отдает назад то, что арендовал). Это уже кажется коллективным сумасшествием!

Подкупает неизменное внимание президента к нашей истории, его противостояние попыткам ее искажения. Правда, многих удивляет, что как президент, так и премьер, говоря о Великой Победе, 66-летие которой мы торжественно отметили, ни разу не упомянули ни название страны, которая эту Победу одержала, ни имя Верховного Главнокомандующего в той войне. А ведь это тоже искажение истории! Думается, впредь все-таки нужно открыто признать, что победил тогда СССР во главе с И. В. Сталиным. («Даже если это не нравится правящему классу».)

Очень важно предупреждение президента: «Нашей работе будут пытаться мешать. Влиятельные группы продажных чиновников и ничего не предпринимающих «предпринимателей». В то же время он убежден: «переход страны на следующую, более высокую ступень цивилизации… будет осуществлен ненасильственными методами. Не принуждением, а убеждением. Не подавлением, а раскрытием творческого потенциала каждой личности. Не запугиванием, а заинтересованностью. Не противопоставлением, а сближением интересов личности, общества и государства». Недавно вице-губернатор Московской области Кузнецов сбежал в США, прихватив с собой два миллиарда долларов, да еще навесив на область долги (под гарантии правительства) на 2 миллиарда баксов (которые, видно, придется покрывать из госбюджета, за счет рядовых граждан РФ). Это, так сказать, к вопросу о роли наличности в истории. А сколько еще таких кузнецовых навострили лыжи за рубеж, опасаясь, как бы борьба с коррупцией не развернулась всерьез! Если президент расскажет, как он будет действовать убеждением на тех, кто «будет пытаться мешать нашей работе», это станет заметным вкладом в теорию и практику психотерапии.

Таков мой взгляд, взгляд простого русского человека, не искушенного в тонкостях политических и экономических теорий, на положение в стране и в мире и на программу президента, которую я, как можно видеть, всецело поддерживаю, хотя и имею к ней замечания. Чтобы они не были слишком длинными, опущу некоторые важные детали, о которых при случае можно будет поговорить особо.

А общее заключение таково.

Если статья президента будет дополнена соображениями в том духе, о котором я пишу, то она превратится в программу созидания для лучшей части народа, его авангарда. И тогда сам народ допишет и недостающие пункты программы, и ответит на вопрос, поставленный в заголовке, сформулировав завершающий лозунг:

«Под знаменем Путина, под водительством Медведева – вперед, к полному разгрому либералов-рыночников и к установлению нового советского строя!»

А что же будет с условиями жизни всех слоев народа сразу после Победы?

Ответ однозначен: они будут коренным образом улучшены. С чего же начнется этот всенародный подъем условий жизни?

С развития того, что в зародышевой форме уже заключалось в так называемых приоритетных национальных проектах, которые без революции, то есть без разгрома либералов, оставались в значительной мере мертворожденными. Все эти четыре направления развития, которые были определены нацпроектами, взаимно связаны. Начнешь рассматривать демографическую ситуацию или состояние здоровья населения – и окажется, что эти проблемы не решить без улучшения жилищных условий. Но ум человеческий не в состоянии решать многогранные проблемы в целом, и приходится рассматривать их составные части сначала по отдельности, чтобы позднее перейти от анализа к синтезу. И я начну с жилищной проблемы, а затем перейду к проблеме образования.

ПО-НАСТОЯЩЕМУ ДОСТУПНОЕ ЖИЛЬЕ

Ни в одной развитой стране мира нет такой острой нужды в жилье, как в России. В очереди на получение жилья у нас стояли 6,5 миллиона семей, – это почти четверть населения страны, и средний срок ожидания жилья составлял 18 лет. В XIX веке небогатый крестьянин женил и отделял своего сына, и тот начинал строительство собственного дома, на что у него подчас уходило полжизни. Где же наш прогресс, если и сегодня ждать жилья нужно десятилетия?

В наши дни, в условиях рыночной экономики, бесплатное жилье смогут получать (если его дождутся) только малоимущие. Значит, тем, кто не попадает в эту категорию и в то же время недостаточно богат, чтобы купить квартиру (а таких – большинство нуждающихся), получение жилья «не светит» вообще. Можно ли смириться с такой «перспективой» для большинства народа?

Оставь надежды, голытьба…

Страшна не нужда сама по себе – наш народ переживал и не такие беды, но тогда всякий раз впереди людям светил свет надежды, был виден выход. Страшна именно эта безысходность. А к ней добавляется сознание вопиющей несправедливости: миллионы людей живут в развалюхах, в ужасающей тесноте, без всяких удобств, а в то же время элита, разбогатевшая неизвестно какими путями, строит виллы в пригородах столицы и покупает замки герцогов за границей. Такое положение грозит социальным взрывом.

А почему положение большинства нуждающихся безнадежно? Ведь жилье в стране строят, и в больших объемах. Да, строят, но с расслоением общества на богатых и бедных строители ориентируются на тех покупателей, у которых есть большие деньги. К тому же богатые приобретают по две, три, четыре квартиры – не для того, чтобы в них жить, а для надежного вложения капитала, который в связи с неуклонным ростом цен на жилье будет со временем только возрастать. Даже в кризис предсказывавшегося иными аналитиками обвального падения цен на жилье не произошло.

Ну а существующий жилой фонд в среднем изношен на 65–70 процентов, причем половина обветшавших зданий ремонту не подлежит, их надо сносить, пока они не обрушились сами или не сгорели (что и происходит едва ли не каждый день). На обновление жилого фонда потребуется 3 триллиона рублей, которых в казне на эти цели нет.

Предельно изношены не только здания, но и котельные, системы водоснабжения и канализации и пр. Даже Владимир Яковлев, когда был министром регионального развития, признал: если сохранятся нынешние тенденции, то для решения жилищной проблемы нам понадобится… триста лет. Точнее было бы сказать: если темпы выхода жилья из строя будут, как ныне, оставаться выше темпов предоставления жилищ, то проблема не будет решена никогда. А ведь на страну надвигается подлинная коммунальная катастрофа. Когда в советские времена землетрясением был разрушен целый город (Ташкент, Ашхабад или Спитак), на помощь пострадавшим приходила вся страна. А если жертвой обвала домов станет вся Россия, кто придет ей на помощь? Относительно благополучная Москва? Олигархи? Запад? Восток? ООН? Инопланетяне?

Задумки кремлевских мечтателей

И вот тут появился нацпроект «Доступное и комфортное жилье». Конечно, по деньгам то, что в нем предусмотрено, – это капля в море по сравнению с тем, что нужно. К тому же выясняется, что для выполнения проекта нет строительных мощностей, не хватает цемента и других материалов, а чиновники не спешат отводить земельные участки под застройку, вымогая взятки.

Инициаторы проекта основные надежды возлагают на ипотеку, иначе говоря, на покупку нуждающимися жилья в рассрочку. Но даже при обещанных скидках и субсидиях, квартиры по нынешней стоимости смогут купить лишь достаточно обеспеченные граждане (это 5, от силы 10 процентов нуждающихся в жилье), да и тем нужна уверенность в том, что они не потеряют работу, источник дохода. А кто ныне, при рынке, может ее дать? Во время кризиса ипотека для многих, кто взял кредит, превратилась в капкан: внести очередной взнос для потерявших работу оказалось непосильной задачей, и судебные приставы выселяют их из новой квартиры на улицу. А старой квартиры уже нет, она была продана, чтобы собрать деньги на первоначальный взнос. Значит, при сохранении прежней практики жилищного строительства указанный нацпроект обречен на неудачу.

А есть ли выход из этого удручающего положения? Есть. Путей решения проблемы даже несколько, но в рамках этой работы можно обрисовать, да и то только в общих чертах, лишь два из них, на наш взгляд, наиболее эффективные.

Первый – радикальный: издается Декрет, по которому «временно, вплоть до устранения жилищной нужды в стране», излишки жилплощади по сравнению с социальной нормой подлежат принудительному заселению обездоленными. Путь вполне реальный, как это проходило в первые годы Советской власти (тогда это называлось «уплотнением») или когда в Великую Отечественную войну нужно было разместить на востоке эвакуированных с запада, хорошо известно. Да и ныне, например, в Англии есть движение сквоттеров, которые занимают чужое пустующее жилье, мотивируя это тем, что квартиры должны служить для того, чтобы в них жить, а не владеть ими.

Что произойдет уже на следующий день после выхода Декрета? Правильно, срочно собирается Государственная дума, ныне представляющая интересы тех, кто жильем обеспечен вполне и гораздо выше социальных норм, и в самом срочном порядке, сразу в трех чтениях, принимает пакет законов, направленных на быстрейшее развертывание массового жилищного строительства. Все силы государства будут брошены на создание жилья для масс, чтобы эти «чумазые» не влезли в святая святых нынешних хозяев жизни, – в их пентхаузы, элитные квартиры, особняки и виллы.

Это – революционный путь решения жилищной проблемы, который годился бы и для современных условий, но он сопряжен с опасностью если не новой гражданской войны, то со значительным усилением социальной напряженности, хотя и иного рода, чем та, которая нарастает ныне. Поэтому дальше разбирается второй, эволюционный путь. Но предварительно надо осветить два едва ли не вечных вопроса: 1) жилье частное или казенное? и 2) отдельный дом или квартира в многоэтажном доме?

Тоска по отчему дому или архаизм?

В наши дни как бы возобновилась на новом уровне дискуссия по вопросам градостроительства, разразившаяся в конце 1920-х годов. Тогда шел спор между урбанистами и дезурбанистами. Урбанисты предлагали строить многоэтажные дома-коммуны с крошечными индивидуальными спальнями, зато с роскошными общественными столовыми, физкультурными залами и пр. Дезурбанисты настаивали на сооружении легких и чуть ли не переносных индивидуальных жилых спаленок-кабинетиков вдоль автомобильных дорог, в живописном природном окружении, а центром поселения считали клуб-столовую. И те и другие рассчитывали на человека-творца, индивидуалиста в труде и общественника в быту. Семья как таковая, по сути, отрицалась, предполагалось общественное воспитание детей, для которых надо было сооружать отдельные городки. Ясно, что вчерашние крестьяне, хлынувшие в города в годы индустриализации и жившие привычно семьями, ни о каких кабинках-спаленках и слышать не хотели. Да и строить домики вдоль автомагистралей предлагалось, когда в стране не было ни автомобилей, ни дорог для них. И в 1930 году постановление ЦК ВКП(б) положило конец этим схоластическим спорам среди градостроителей. Нормальным типом жилого помещения для города стала считаться традиционная квартира в многоэтажном доме.

Сегодня тех урабанистов и дезурбанистов уже никто и не вспоминает, но время от времени появляются статьи сторонников широкого строительства индивидуальных (на семью) домов, находящихся в частной собственности. Еще на излете советского времени об этом писал корреспондент «Литературной газеты» Ж. Миндбаев:

«Тоска по отчему дому живет в моей душе с детства…

У меня причала нет… в стране становится все меньше собственных домов. Даже в селе бывший оплот крестьянской семьи – свой дом с усадьбой, – и тот вымирает. Дедовские избы либо опустели, либо посгнили. А новые коттеджи – это не семейное достояние… Уехал на работу в другой совхоз – дом сдай».

Иными словами, совхозный коттедж – орудие закабаления труженика. Не подчинился начальству – могут уволить и выставить с семьей на улицу. Да и в городе – что такое жилье, полученное от казны? «Только что заселен новый дом. А уже началось его разрушение. На лестничных клетках, в лифтах срывают с петель двери, высекают надписи на стенах, бьют лампочки, царапают кабины…» Совсем иное дело – в кооперативном доме, где живет собственник: «у нас вечно протекает крыша – у него сухо. У нас щербатые ступеньки на лестнице – у него целые… Чистота, порядок. Свое, потому и берегут… Бесплатное благо порождает разрушительную идеологию иждивенчества… именно в районах концентрации общежитий, массовой застройки безделье, хулиганство, пьянство вроде бы обретают второе дыхание». Вот почему в развитых странах Запада 60–70 процентов семей живут в семейных домах, ради чего часто залезают в долги (а это – не удавка, не зависимость?). «Человек, обзаводящийся собственным жильем, – не проситель, а созидатель!.. А спросите-ка себя: годятся ли вообще для полноценной жизни человека 9 или 12 квадратных метров, которые ему положены? Что они гарантируют?. Дом или квартира на семью, комната на человека – другое дело. И если у государства сил на это пока не хватает – давайте пошире откроем людям возможность позаботиться о надлежащем жилье самим!» А чтобы больше граждан могли обзаводиться собственным жильем, государство должно возместить им стоимость того жилья, которое положено ему бесплатно. «Это и будет соблюдением принципа социальной справедливости». То есть, жилье строится частное, но в основном за государственный счет, и эти бюджетные денежки государство должно выделить сегодня же.

Дом в частной собственности – это и земельный участок, тоже частное владение. При необходимости «одни дома продаются, другие покупаются. Но свои». То есть, необходим рынок жилья и рынок земли, а это уже полномасштабная рыночная экономика. А она, как известно, с неизбежностью приводит к расслоению общества на богатых и бедных и постепенно – к концентрации богатства (в том числе и жилого фонда) в руках немногих. Бедноту вытесняют из центров городов на окраины или даже вообще из больших городов. Приватизация жилья была проведена, чтобы разжечь частнособственнический инстинкты, переложить бремя расходов по содержанию жилища на самих жильцов, создать этот рынок жилья. «Москва – город не для бедных», – говорил один видный «демократ».

Но это далеко не все цели приватизации жилья. Главная из них состояла в том, чтобы сделать всех россиян поголовно участниками грабежа общенародного достояния. Дескать, все мы «прихватизаторы», только одному достался заводишко с десятками тысяч рабочих, приносящий ежегодно многомиллионные (в долларовом исчислении) прибыли, а другому – его собственная квартира, в которой он и ранее проживал. То есть, в отличие от олигарха, который действительно приобрел завод, ранее ему не принадлежавший, рядовой гражданин получил от приватизации не квартиру, а бумажку, подтверждающую, что отныне он ее собственник. Квартирой он и ранее, по сути, владел, только не имел возможности распорядиться ею по своему усмотрению, продать, передать по наследству постороннему человеку (свои-то родственники, проживавшие вместе с квартиросъемщиком, оставались бы жить в ней и после его смерти). Образно говоря, либеральные реформаторы поступили так же, как главарь бандитской шайки, который стремится повязать кровью всех ее участников, чтобы ни один из них не мог выступить против его кровавых злодеяний.

Приватизация производственных объектов была освящена раздачей ваучеров, на каждый из которых, по обещанию либеральных реформаторов, в перспективе можно было бы получить по два автомобиля «Волга». Кто-то действительно получил, и даже не две «Волги», а металлургический комбинат или электростанцию, а рядовой гражданин (то есть подавляющее большинство населения) не получил ничего (и даже заплатил за выданную ему бумажку свои кровные 25 рублей, которые тогда были гораздо полновеснее нынешних нескольких тысяч). Реальное участие подавляющего большинства владельцев ваучера в приватизации выразилось в том, что этот владелец за бутылку водки продал названную бумажку спекулянту, состоявшему на службе будущих олигархов по скупке означенных бумажек. Впрочем, те владельцы, которые вложили свои ваучеры в появившиеся во множестве инвестиционные компании (типа «Гермес» или «Хопер»), в большинстве своем и того не получили. Поэтому ложь ваучерной приватизации обнаружилась довольно быстро, и приватизация в глазах населения оставалась нелегитимной. А вот с раздачей квартир в собственность, с превращением всех прежних «ответственных квартиросъемщиков» в собственников принцип «священной и неприкосновенной» частной собственности утвердился довольно прочно. На селе такую же роль сыграло выделение крестьянам «земельных паев», то есть наделение их такими же бумажками, как и ваучеры (ими и распорядились точно так же – продали за гроши земельным спекулянтам).

Иными словами, приватизация жилья, наряду с введением частной собственности на землю, стала орудием установления и легитимации в России буржуазного строя и принципа «священной и неприкосновенной» частной собственности. Эти акты стали завершающим этапом новой буржуазной революции (или, точнее, контрреволюции) в России.

Но и это еще не все. Рыночное общество не могло стать устойчивым, пока оставалось лишь обществом олигархов, завладевших крупной собственностью. Оно могло обрести стабильность лишь с возникновением массы мелких собственников.

Приватизация жилья, как и земельных долей, и создала класс мелких собственников, мелких буржуа. «Вы состоятельный человек», – говорила американка моему знакомому москвичу, собственнику квартиры в Москве и шести соток земли в Подмосковье. «Квартира, дача, машина» – вот «джентльменский набор» для представителя российского «среднего класса».

Далее, приватизация квартир сделала возможным возникновение и развитие ранка жилья. Раньше рядовой гражданин был просто жильцом (или арендатором у государства) квартиры, в которой проживал. И хотя его никто не собирался из нее выселять, все же он знал, что квартира не его, а государственная. Чтобы, например, прописать в нее кого-то еще, нужно было получить разрешение, а оно выдавалось лишь при соблюдении определенных условий (размер жилплощади на одного прописанного человека, степень родства арендатора и кандидата на прописку и пр.). Нельзя было и иметь несколько квартир, потому что надлежало прописаться по месту жительства, а прописка могла быть только одна. И тем более нельзя было продать квартиру, в которой гражданин жил, так как она ему не принадлежала. То ли дело – собственник. По новому Жилищному кодексу он может даже выгнать на улицу, оставить без крыши над головой проживающих с ним членов семьи, и понадобились поправки в этот документ, чтобы хоть как-то защитить права несовершеннолетних детей от произвола взбесившегося собственника.

Вообще-то рынок жилья нужен был не столько собственнику-продавцу (его могла вынудить пойти на продажу квартиры чаще всего нужда), сколько богатым собственникам-покупателям. Если есть рынок жилья, то богатому человеку можно, например, купить все квартиры в каком-нибудь доме и перестроить его в особняк. Можно и вообще снести купленный дом и на освободившемся участке возвести хоромы типа пентхауса. То есть, лишь с возникновением рынка жилья и земли богатый человек смог зажить «как подобает» – подобно какому-нибудь лендлорду в «цивилизованных странах». Это значит: в собственном замке с парком, теннисным кортом, площадкой для гольфа, бассейном и фонтаном, помещениями для прислуги и прочей челяди, а при желании – и с угодьями для псовой охоты и пр. Тут уж он окончательно выделяется из среды человекоподобных и начинает ощущать себя небожителем.

А уж возможности спекуляции жильем открываются при рынке безграничные, и множество предприимчивых (а чаще жуликоватых) деятелей устремилось в эту сферу бизнеса. Возник и криминальный бизнес на жилье: тысячи и тысячи жителей городов были обманным путем выселены из занимаемых ими квартир и либо помещены в жалкие халупы, либо обратились в бомжей. Бывали случаи и похуже – владельцев квартир убивали, чтобы завладеть их наследством по поддельным документам.

Принимаем рынок – приходится принимать и все его следствия. В любом рыночном обществе происходит имущественное расслоение: одни (как правило, богатые) становятся богаче, другие (преимущественно бедные) – беднее. И многие собственники жилья скоро почувствовали на своей шкуре «бремя собственности», его обратную сторону. Обедневшим, чтобы как-то свести концы с концами, нередко остается один выход – продать свою квартиру, которую им стало не по средствам содержать и оплачивать. Если он сам ее не продает, чтобы оплатить долги, его, как злостного неплательщика, могут по решению суда выселить в барак. А если он член товарищества собственников жилья, то его квартиру означенное товарищество может выставить на аукцион, из денег, полученных за ее продажу, оплатить долг, а остаток суммы (если таковой обнаружится) вручить бедолаге, чтобы он мог на эти крохи обзавестись менее комфортабельным жильем. Хватит ему этих денег на покупку хоть какого-нибудь жилья – это уже никого не заботит. На то нам и свобода дана: хочешь (и можешь) – преуспевай, не хочешь (или не можешь) – пеняй на себя. Всем известно, какими словами напутствовали Егор Гайдар или Анатолий Чубайс тех, кто не смог «вписаться в рынок».

Приватизация жилья сделала возможной покупку богатыми любого количества квартир какого угодно уровня качества, в том числе и с целью перепродажи, когда цены на жилье поднимутся. То есть, она сделала возможными превращение денег, затраченных на покупку жилья, в капитал, приносящий прибыль, приобретение квартир как выгодное вложение капитала. Жилищно-коммунальное хозяйство стало одной из отраслей рыночной экономики, источником прибылей для богатых. А столицу, например, стало желательным очищать от малоимущих собственников квартир.

Выиграло от приватизации жилья, если руководствоваться торгашескими мерками, и государство. Во-первых, оно сбросило со своих плеч ярмо сохранения жилого фонда и переложило эту заботу (и соответствующие расходы) на плечи новоявленных собственников. Во-вторых, оно освободилось от бремени, которое несло в советское время. Тогда оно несло ответственность за обеспечение всех граждан жильем как минимум по действующим санитарным нормам (пусть и не сразу, а в порядке очереди, часто после многолетнего ожидания). Теперь же каждый россиянин, как человек свободный, сам должен позаботься о крыше над головой для себя, а если он глава семьи, то и для нее тоже. Хорошо хоть в Конституции записали положение о РФ как социальном государстве, что обязывает власть хотя бы номинально обеспечить социальным жильем официально признанных бедняков. (Тоже, конечно, со временем, в порядке очереди, до которой, впрочем, можно и не дожить.)

Но если с приватизацией жилья все так великолепно задумано и столь блестяще осуществляется, то почему же понадобилось после десяти лет успешной кампании (в частную собственность уже перешло 80 процентов жилого фонда) продлевать срок действия закона еще на три года? Объяснение этого большими очередями в присутственных местах, где осуществляется указанная процедура, недостаточно убедительно. Ну, в Москве и еще в нескольких крупных городах могут быть очереди, а по остальной России – вряд ли. Дело, думается, в том, что власть умышленно оставила неясной перспективу как для собственников, так и для арендаторов жилья. Известно лишь то, что вскоре россияне станут платить налог с недвижимости, которую оценят по ее рыночной стоимости. Если налог будет начисляться примерно в 2 процента от стоимости жилья (и земли), то для большинства собственников даже из «среднего класса» такой груз может оказаться непосильным. Захочет собственник отказаться от права собственности, деприватизировать квартиру – срок для этого заканчивается в день окончания времени бесплатной приватизации (то есть 1 марта 2013 года). Желаешь перейти в арендаторы жилья – к тому времени квартплата может стать столь высокой, что и ее не осилить. Какой из этих вариантов более вероятен – неизвестно. Потому-то многие и не спешили оформить жилье в собственность.

Но настоящих-то собственников жилья, лендлордов и капиталистов, беспокоит другое. Уж не кончается ли эпоха их благополучного существования захребетников? Вот московская власть вдруг занялась сносом трех-и четырехэтажных «садовых домиков» в дачном поселке Речник (якобы незаконно построенных, но потом снос приостановили). Одно время оставалось под вопросом существование еще более помпезных вилл (таунхаусов) в элитном поселке Остров Фантазий, где проживают федеральные министры Голикова и Христенко (супружеская пара), а также ряд иных видных чиновников и богатых бизнесменов. Правда, тут последовал окрик «сверху», и московская власть отступила. А если говорить о замках и особняках новых «хозяев жизни», например, в Подмосковье, то они почти все построены на незаконно отобранных у крестьян землях, мошенническим путем, за взятки, переведенных из земель сельскохозяйственного назначения в земли, на которых разрешается жилищное строительство. Так что настоящие остросюжетные драмы на поприще приватизации, деприватизации, конфискации и национализации жилья и земли еще впереди.

Алла Бархоленко не просто развивала тему собственного дома, но и выносила приговор всей промышленной цивилизации (правда, почему-то только социалистической), которая, по ее мнению, ведет к фашизму. Отвечая тем, кто считает «кулацким» характер частной собственности на жилище, она поясняла:

«…дом в нашем смысле не собственность, хотя и обладает всеми признаками частной собственности. Он больше… костюм семьи, и как таковой должен быть необходим и неприкосновенен… получая, наконец, отдельную государственную квартиру, человек все равно остается… лишь квартиросъемщиком и пребывает таковым до конца своего пути, так и не поднявшись до положения хозяина своей жизни. Его быт унифицирован… он живет все в том же коммунальном муравейнике, где ему не принадлежит ничего – ни тишина, ни отдых, ни даже собственные дети, которые с младенчества перекочевывают в ясли и детсады и там обобществленно воспитываются для будущей унифицированной жизни. Приходящий рабочий – приходящий жилец, таково моральное положение большинства городского населения… Слава богу, люди все больше осознают зловещее влияние городов, особенно социалистических мегаполисов, на свои жизни, и уже недалеко то время, когда хлынет обратный поток – не в город, а из него… Пока ты зависим, ты управляем. В городе ты зависим от водопровода, центрального отопления, канализации, от перекрытого или где-то взорвавшегося газа… и за этим просматривается столь фашистская, рабская и безвыходная конструкция общества… подобной которой еще не было в истории человечества и которая, к счастью, пока способна нас ужаснуть, а значит и остановить… Соцгород – порождение принудительного труда… Он по природе своей ориентирует на преступление, и преступность в городе неизлечима…»

А что же нужно, чтобы избавиться от городской формы расселения, при которой «творческое начало искривляется и глохнет»? «Нужно, чтобы каждый стал независимым в труде и в жизни. Только через автономию каждой личности и добровольное единство этих личностей в своем народе можно привести к свертыванию зародившиеся спрутовые тенденции». Это уже что-то вроде сплава идей анархистов и «троглодитов», в свое время предлагавших срыть железные дороги, поскольку те были сооружены при капитализме. Предсказаниям о предстоящем бегстве населения из городов уже много десятилетий, но пока цивилизация развивается так, что приводит к дальнейшей концентрации населения в городах, особенно в мегаполисах, которые растут и вширь, и особенно вверх.

Владимир Мегрэ пропагандирует идею создания родовых поместий, для чего нужно выделить каждой такой семье гектар земли.

Удобства жизни в собственных домах очевидны, но, например, поселки садоводов (все они – частники) в большинстве случаев производят жалкое впечатление. Да и элитные поселки не только на Рублевке, но и где-нибудь в Переделкине, с домами за пятиметровыми заборами с камерами наружного наблюдения и охраной уютными не назовешь, да и красотой они не поражают. Чувствуется, что у их хозяев – мещанские вкусы.

Говорят: отдельный дом – идеальное место для творчества. Но вот творцу надо сосредоточиться на решении творческой задачи, а быт требует: надо крышу чинить или забор поправлять. Да и не все у нас творцы. Неудивительно, что нередко реакция значительной части населения на решения о развертывании строительства индивидуальных домов выражается формулой: «Я не понимаю, почему нас опять загоняют в прошлый век?» (это из письма читателя в «Аргументы и Факты»).

Следует напомнить, что идею о необходимости обеспечить равномерное размещение производительных сил по территории и об уничтожении больших городов высказывали Маркс и Энгельс, особенно четко она была выражена в книге Энгельса «Анти-Дюринг». Но они, естественно, исходили из общественной собственности на средства производства и, разумеется, на жилье.

«Страна небоскребов», или «Одноэтажная Россия»?

На вопрос о преимуществах одно-и многоэтажных домов убедительно ответили тогдашний первый вице-премьер Дмитрий Медведев и тогдашний президент Владимир Путин. Медведев выступил в поддержку проекта «Одноэтажная Россия», но поддержал и идею жилищно-строительных кооперативов, которые будут строить жилье городского типа. А 26 ноября 2007 года Путин, находясь в Санкт-Петербурге, посетил две площадки, на которых построены дома для офицеров, одна из которых была застроена коттеджами, а другая – многоквартирными домами повышенной комфортности. Оба типа жилища получили высокую оценку со стороны и новых жильцов, и президента.

Ученый и публицист Юрий Крупнов разработал программу подъема России, и в этой программе одно из ведущих направлений – развертывание широкого строительства коттеджей.

Опыт строительства многоэтажных домов широко известен, поэтому ниже освещаются некоторые особенности программы возведения сборных индивидуальных жилых домов.

Строить там, где будущее страны

В России население сосредоточено в Европейской части страны, и притом в больших городах. При этом, судя по результатам социологических опросов, 60 процентов россиян считают, что самые большие возможности реализации потенциала личности – в Москве. И в большинстве своем они хотели бы жить в столице, что, очевидно, невозможно. В то же время малые города и сельская местность пребывают в запустении. А главные природные ресурсы находятся в Сибири и на Дальнем Востоке. Россия потеряет свой Восток, если не осуществит переселение миллионов семей на эти свои богатейшие земли.

До властей, наконец, дошла эта истина. Уже обсуждается план заселения Российского Востока, правда, пока в основном силами иммигрантов, что опасно. Ставится даже вопрос о перенесении столицы на побережье Тихого океана. Выдвинут и лозунг «Из городов – в пригороды!». Теперь достаточно бросить клич – «Хочешь получить квартиру сегодня или в течение года – поезжай туда, где будущее России!», – и миллионы людей с радостью двинутся на Восток, в наше российское Эльдорадо, а также в малые города и в пригороды.

Не конурки, а особняки

Можно согласиться с теми, кто считает: рядовая квартира современного горожанина – это конурка, ячейка в каменной громаде многоэтажного дома. Да и деревенская изба, верой и правдой служившая нам века, – не жилище XXI века. В развитых странах давно уже приличным жильем для среднего класса считается особняк на семью, площадью 150–200 квадратных метров, с земельным участком. А в XXI веке у работников многих профессий дом в пригороде становится одновременно и основным жильем, и дачей, и рабочим местом, которое связано с офисом через Интернет.

Но построить отдельный особняк – дело хлопотное. Чтобы они появлялись быстро и стоили дешево, надо перевести их строительство на индустриальные рельсы, как в свое время панельное домостроение, и застраивать ими целые кварталы. Время точечной застройки кончилось.

При строительстве, поставленном на поток, дом прибывает к вам в разобранном виде как железнодорожный контейнер. У него нет фундамента, он стоит на регулируемой стальной раме, а сам контейнер, кстати, при желании превращается в гараж или в кладовую. Бригада из шести рабочих с автокраном собирает дом за один день из готовых элементов – «слоеных» панелей с теплоизоляцией. Многими фирмами уже налажено производство вполне добротных трехэтажных домов. Поставить их строительство на поток, и стоимость квадратного метра упадет до 60 долларов, а не 3–4 тысячи «зеленых», как ныне в Москве (и не 600, как в среднем по стране)!

Быстровозводимый трехэтажный дом конструкции Сергея Сибирякова, одного из пионеров поточного каркасно-сборного строительства коттеджей, описан в книге Максима Калашникова и Юрия Крупнова «Оседлай молнию!». Стоимость дома площадью 150 «квадратов» примерно равна цене отечественной легковушки. У его конструкции – две особенности. Во-первых, отсутствие фундамента. Дом опирается на четыре стационарных минидомкрата (как ножки у холодильника), и образующаяся под ним «воздушная подушка» обеспечивает надежную теплоизоляцию жилья. Во-вторых, оригинальная автономная «энергоустановка» – теплоаккумулятор, позволяющий днем накапливать солнечное тепло, чтобы ночью, не затрачивая ни ватта энергии, отапливать спальни. Но возможны и обычные котлы или печи, а также выпускаемые в Твери торсионные теплогенераторы, дающие, как утверждается, энергии существенно больше, чем потребляют.

В городе, где земля дороже, чем в сельской местности, двух-или трехэтажные коттеджи ставят рядом, стена к стене, и получается таунхауз – многоквартирный дом, в котором каждая квартира имеет отдельный вход (а со двора – небольшой участок для садика всего в несколько грядок, как это принято в английских городах, только там эти дома обычно кирпичные).

Потоком идут тысячи писем с просьбой прислать такой дом или его чертежи и пр. Но ведь преимущества дома реализуются при застройке целого квартала или поселка, а при возведении одиночного особняка работы по подведению коммуникаций, как минимум, удвоят его стоимость (представляете, во что обойдется устройство канализации для отдельно взятого дома?). Поэтому необходима государственная организация жилищного строительства.

При обычной ныне практике выделенные бюджетом на нацпроект деньги легко разворовать. Кто проверит, сколько кубометров земли вынуто, сколько кубов песка уложено? Правильнее всего было бы на бюджетные средства оборудовать площадки, сооружать инженерные сети. А на эти площадки придет частный капитал, застройщиками станут сами нуждающиеся в жилье, которым такой недорогой, но очень комфортный дом будет по карману. Особенно удобен будет такой подход для сельской местности, где потребуется восстанавливать целые разрушенные хозяйства, и в слабозаселенных районах, подлежащих освоению.

Сегодня снова оказался востребованным и советский опыт жилищно-строительных кооперативов, при котором снижение стоимости жилья достигается за счет исключения разных посредников. А для неимущих необходимо строить жилые дома с квартирами, сдаваемыми в аренду за невысокую плату – примерно такую же (почти символическую), какая была в советское время.

Итак, государство должно вернуть элементы плановой системы, определить для себя основные направления развития экономики и соответственно наметить зоны предстоящего жилищного строительства, именно туда направить бюджетные средства, вкладывая их в создание инфраструктуры. И дать, наконец, возможность работать в полную силу комбинатам каркасно-сборного строительства коттеджей, сломить сопротивление тех сил, которые всеми способами тормозят это оптимальное решение жилищной проблемы.

Сергей Сибиряков много лет пробивал революционную технологию строительства, способную решить жилищную проблему для России раз и навсегда и тем внести свой вклад в неизбежно грядущую градостроительную революцию XXI века. По его словам, не перечислить все доводы противников индустрии сборных коттеджей. Одни говорили, что дома получаются слишком однообразными, дескать, так и жди ситуации, показанные в фильме «Ирония судьбы, или с легким паром!». Но это неправда. Однотипны лишь элементы конструкций, их можно использовать в разных комбинациях. К тому же элементы наружной отделки могут быть разнообразными, их владелец может или выбрать по вкусу, или создать самому. Другое возражение Сибиряков услышал, когда уже договорился о строительстве поселка – и вдруг заказчик пошел на попятную: дескать, дома с мансардой – не в русском национальном стиле. Можно ли представить себе большее лицемерие! А бараки и подвалы, бывшие коровники и свинарники, используемые под жилье, – это в русском стиле? Вы сначала обеспечьте людей благоустроенным жильем и работой, а потом уж заботьтесь о том, чтобы все отвечало требованиям национального стиля. За всеми этими отговорками скрывался корыстный интерес строительной и земельной мафии. (О степени их заинтересованности можно судить по тому, что стоимость сотки земли в наиболее престижных местах исчисляется десятками, а то и сотнями тысяч долларов.)

Есть и еще более перспективные технологии строительства, позволяющие возводить любые сооружения практически из песка и глины, но они пока опробованы лишь в малых масштабах.

Когда начиналось массовое строительство «хрущоб», многие тоже сетовали: квартирки малы, порой с совмещенными санузлами, что не очень удобно, потолки низкие, словом, это не дворцы. Но с какой радостью люди переезжали в эти отдельные квартиры из коммуналок и подвалов! (Кстати говоря, зря эти дома связывают с именем Хрущева: известно, что задание на их разработку дал лично Сталин. И первые дома, как и домостроительный комбинат, были построены еще при его жизни. Смерть вождя и последовавшая борьба за власть оттянули развертывание массового жилищного строительства, и когда Хрущев к нему приступил, он, по сути, застал все готовое.) Вот и теперь надо быстро дать людям крышу над головой и определенный уровень комфорта, и при этом с минимальными затратами, а расходы при ориентировке на коттеджи будут по крайней мере на порядок ниже, чем при возведении обычных домов. Станет страна побогаче – построим жилье по новым, более высоким стандартам, хотя я уверен, что многие и не захотят менять коттедж на квартиру в обычном многоэтажном доме. (А кочевники малочисленных народов Севера просят наладить им изготовление яранг из оленьих шкур – самого удобного жилья в их природно-климатических условиях.)

При господстве мафии ее ставленники не ограничивались лишь словесными возражениями против строительства дешевых и удобных домов. Попытается кто-нибудь возвести такой дом – устроят поджог. Будет производитель сборных коттеджей проявлять упорство – может столкнуться и с более серьезными неприятностями. Призывы кота Леопольда «Ребята, давайте жить дружно!» здесь неуместны, ребята эти зубастые и языка призывов не понимают. Но задача обеспечения людей недорогим и удобным жильем – вдвойне государственная: и потому, что удовлетворяется первейшая потребность граждан, и потому, что государство берет верх над преступностью.

Поэтому энтузиасты строительства сборных коттеджей высказывали здравую мысль: строительство таких поселков надо поручить военизированной строительной организации.

По их представлениям, вокруг участка, выделенного под строительство, выставляются часовые с автоматами. На строительную площадку завозятся сборные дома, их монтируют, подключают к системам жизнеобеспечения, ключи от готовых домов вручаются новоселам. Устраивается общий праздник, после чего строители со спокойной совестью отправляются на новое место. С готовым и заселенным поселком, где уже взяла под охрану общественный порядок полиция, никакая мафия сделать ничего не сможет. И останется бывшим бандитам заняться общественно полезным делом. А для тех, кого такой поворот дела не устраивает, остается дорога только в открытый бандитизм, поле для которого по мере укрепления государства будет все более сужаться.

Использование своего рода трудовых армий для решения важнейших государственных задач широко практиковалось в разные эпохи и в различных странах. США вышли из Великой депрессии 1929–1932 годов, в частности, благодаря созданию Корпуса гражданского строительства, который сооружал автомобильные дороги (а они и сделали США современной Америкой), насаждал леса, возводил многие гражданские объекты.

Вполне возможно создание подобной организации и в России, освободившейся от господства либералов. Защита Отечества всегда остается священным долгом каждого гражданина. Призыву на военную службу подлежат все граждане соответствующих возрастов, но в связи с оснащением армии современной техникой такого количества солдат не требуется, и часть их может быть использована для решения важнейших государственных созидательных задач, к числу которых надо отнести и срочное устранение жилищной нужды. Ныне призывается менее 10 процентов лиц призывного возраста, значит, резервы рабочей силы огромны.

Трудовые армии – это не какая-то страшилка, приписываемая Троцкому, и не какое-то подобие ГУЛага. Это нормальный способ использования трудовых ресурсов в государстве с плановой экономикой. Во время Великой Отечественной войны мобилизовали население на строительство оборонительных сооружений. Да и сейчас используют воинские части в помощь спасателям при крупных чрезвычайных происшествиях. Костяк такой армии составляют специалисты, избравшие эту службу своей профессией, и эти подразделения перебрасываются по завершении работ с одной стройки на другую. А для выполнения работ, не требующих высокой квалификации, привлекаются бойцы трудовых армий или добровольцы из местного населения.

Бойцы трудовых армий во всех отношениях обеспечиваются наравне с военнослужащими, среди них могут быть и проходящие срочную службу, и контрактники, последним предоставляется жилье семейного типа. При необходимости использования подразделений трудовых армий для освоения новых районов их деятельность должна начинаться с возведения жилья и объектов социального назначения для самих бойцов, чтобы и они жили в нормальных условиях, а не мерзли зимой в палатках.

Создание подобной структуры обеспечило бы работой не только ныне безработных россиян, но и многие тысячи тех соотечественников, которых мы собираемся привлекать из других стран СНГ для освоения наших страдающих от нехватки рабочих рук регионов. Особенно много рабочих мест могло бы при этом быть создано для преодоления кризиса.

Словом, задача обеспечения жильем всего населения страны может быть и будет быстро решена с использованием разных методов, потому что будут устранены препятствия, при власти либералов созданные искусственно, чтобы дать возможность всевозможным паразитам наживаться на жилищной нужде граждан. Но масштабы предстоящей работы огромны. Член Общественной палаты Валерий Фадеев говорил, что нам за 20–30 лет предстоит полностью снести все ранее построенное и пришедшее в ветхость и возвести новое, то есть построить совсем новую Россию. Нормой надо считать такой темп строительства – по одному квадратному метру на человека в год.

Но мало построить жилье и даже справедливо его распределить. Надо еще укротить зверя по имени ЖКХ.

КАК НАМ РЕОРГАНИЗОВАТЬ ЖКХ?

Либералы, находившиеся у власти, приступили к проведению реформы жилищно-коммунального хозяйства с резкого повышения платы за жилплощадь и коммунальные услуги. Для миллионов российских семей оплата жилья становилась все более непосильным делом, и многим из них пришлось переехать из квартир в бараки. Петля на шее у миллионов россиян затягивалась все туже.

Из всех реформ, проведенных либеральными реформаторами, эта – едва ли не самая жестокая и взрывоопасная. Снижение жизненного уровня переносится тяжело, но все же вместо мяса можно покупать картошку, здоров не будешь, но с голоду не умрешь. А лишиться крова над головой – это значит вообще выпасть из жизни общества, стать бомжем, изгоем. И власть хладнокровно пошла на такую жестокую меру. И уже не досужие журналисты, а депутат Государственной думы Виктор Черепков (кстати сказать, бывший мэр Владивостока, то есть человек понимающий, что такое жилищно-коммунальное хозяйство) выступил с сенсационным заявлением по телевидению на всю страну. По его словам, власть, выполняя волю своих заграничных хозяев, ставит эксперимент над народом, провоцируя его на бунты, которые-де приведут к развалу России. Обвинение очень серьезное, но никто из высших сфер на него никак не отреагировал. (Применимо ли в данном случае правило «молчание – знак согласия»?)

Что заставило власть идти на столь опасную затею, которая может привести совсем не к тем последствиям, на какие она рассчитывает? Главные причины этого следующие. Во-первых, это требование правящих кругов Запада, выдвигавших реформу ЖКХ как условие предоставления займов и вступления России в ВТО. Во-вторых, стремление переложить львиную долю расходов по содержанию коммунальной сферы на плечи населения. Наконец, в-третьих, высвобождение от неплательщиков громадного жилого фонда, что открывает для чиновничества возможность наживы на спекуляции жильем. Уже и сейчас, скажем, выходцы с Кавказа составляют едва ли не самую многочисленную прослойку приезжего населения столицы и столичной области, а тогда этот регион, скорее всего, станет вообще кавказским. К добру это не приведет.

Не знаю, почему российские олигархи, как и выполняющие их волю члены правительства, не задумывались над тем, что ведь им при таком накале народной ненависти не жить в России. А путь на Запад, на что они уповали, отправляя туда семьи и переводя наворованные капиталы, закрыт. Если сам президент США Джордж Буш-младший публично назвал нескольких российских дельцов, в том числе и одного из бывших премьеров (ныне уже покойного), ворами, то что ждет их на Западе? Только тюрьма. Так не лучше ли, казалось бы, стать солидным предпринимателем в России, чем долгие годы томиться пусть и в комфортной, но все же в тюрьме на Западе? Но вор на созидательный труд неспособен. Олигарх может смириться с тем, что его лишили собственности (дескать, рынок: вчера повезло, а сегодня удача прошла мимо), но если его капиталы пошли на развитие какого-то региона, то это он воспримет как невосполнимую потерю. Капитал частника должен служить получению прибыли владельцу, а употребление его на развитие страны равнозначно конфискации.

Однако реформа ЖКХ объективно необходима. Если правительственный ее проект столь опасен и определенно окажется неэффективным, то как можно было бы ее провести более разумно?

Вообще-то положительный опыт в этой области накоплен громадный, но его не хотят замечать, потому что это невыгодно чиновничеству. Но сначала небольшое отступление.

Еще «во времена застоя» на всю страну прогремел «эксперимент в Акчи», поставленный выдающимся экономистом-практиком Иваном Никифоровичем Худенко. Приняв совершенно разваленный совхоз, Худенко перевел коллектив на безнарядно-звеньевую систему организации производства, при которой работники сами становятся хозяевами и управляющими своего предприятия и потому добиваются потрясающей эффективности. Тогда считался прирост объема производства или производительности труда на 2–3 процента за год весьма неплохим показателем, а ежегодный рост экономики Японии на 10 процентов в год в мире окрестили «японским чудом». А в совхозе Худенко в казахском ауле Акчи за один год производительность труда выросла по хозяйству в целом в 7 раз, а у ремонтников (что для нашего случая особенно важно) – в 20 раз! Вот несколько цифр из годового отчета совхоза (цифры – в ценах того времени, в скобках – показатели по другим совхозам республики). Себестоимость центнера зерна составила 1 рубль 66 копеек (по республике – 6 рублей 38 копеек), годовая прибыль на одного работника – 1577 рублей (206 рублей), месячный заработок – 360 рублей (88 рублей). И при этом из планового фонда заработной платы в 196 тысяч рублей израсходовали всего 81 тысячу. Разве это не чудо?

А почему оно стало возможным? Потому что Худенко во главу угла поставил только конечный продукт, дело. Для этого он соединил уже известную до него звеньевую организацию производства с наукой, разработав технологическую карту на выработку каждого вида продукции. Звено получает в свое распоряжение положенные по нормативам средства, и все, что оно сэкономит, произведя установленное количество продукции нужного качества, становится его достоянием. А за сверхплановую продукцию, естественно, идет дополнительная оплата. При такой организации производства, во-первых, возникает стремление сэкономить труд, поэтому звенья обходятся минимумом работников, а управленческий аппарат по существу полностью ликвидируется, то есть его функции выполняют сами работники. И агрономы, бухгалтеры, инженеры пошли в работники, потому что их заработок вырос в 3–4 раза. Никакие учетчики, контролеры и пр. в совхозе оказались не нужны.

В основу труда ремонтников, например, был положен такой принцип. Платить им нужно не за ремонт (иначе получится, что чем больше ремонтов требует техника, тем выше заработок ремонтников, а это – основа основ современной организации производства в этой сфере), а за исправность техники. Каждое производственное звено (трактористов, комбайнеров и пр.) отчисляло в фонд ремонта 10 процентов своего дохода, но ремонтники получали эти деньги только в том случае, если техника работала исправно. И ремонтники старались не допускать отказов техники, своевременно проводили ее профилактику, которая всегда обходится много дешевле, чем ремонт.

Вы думаете, Худенко стал Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской премии? Может быть, его даже выдвинули на Нобелевскую премию по экономике, поскольку столь блестящего результата не добивался ни один академик-экономист, как и ни один бизнесмен-капиталист? Нет, его облыжно обвинили в финансовых злоупотреблениях и отправили в колонию, где он и умер. Врагов у него было множество. Препятствием для широкого внедрения его системы оказались как раз ее преимущества. При ней не нужны нахлебники – начальники, учетчики и контролеры. И далеко не каждого из них приняли бы в звено, где паразитам места нет. А их в каждом совхозе насчитывалось по сотне и более. Да и вышестоящее чиновничество видело в этой системе угрозу своему всевластию. Тут только начни революцию с низшего звена, она пойдет и выше, и когда она разгорится, ее уже не остановить. Вот эти враги и уничтожили самого Худенко, они же погубили его систему.

Отчасти в таком исходе дела был повинен и сам Худенко. Он уловил лишь одну важнейшую оставляющую новой экономической системы: «Все, что ты сэкономил, – твое». Но он не принял во внимание другую: нельзя покушаться на штатное расписание, которое есть признак цивилизованности, залог уверенности работника в завтрашнем дне. Нельзя заниматься самоедством и увольнять коллег только для того, чтобы тебе больше заработать. О том, к чему оно приводит, мы позднее видели на примере Щекинского комбината или «белорусского метода» на железных дорогах. На Белорусской дороге увольняли работников, и сэкономленные средства распределяли между оставшимися. Но львиная доля прибавки доставалась начальству, работникам же за минимальную добавку к зарплате приходилось работать много больше, совмещая свои прежние обязанности с обязанностями уволенных. В итоге – рост напряженности труда с неизбежными отрицательными последствиями для здоровья. Еще тяжелее складывалась судьба увольняемых.

Метод Худенко должен был сочетаться с продуманной политикой по созданию новых рабочих мест или с иными способами разрешения этого противоречия. О том, как этого добиться, речь пойдет дальше.

Наше жилищно-коммунальное хозяйство находится в запустении не потому, что ему отпускается мало средств, а потому, что там процветает паразитизм, – так же, как и в любой другой отрасли экономики. Предоставьте ремонтникам самим определять, сколько им нужно работников и как распорядиться средствами, выделенными на данный объем работ (для начала можно принять объем финансирования прошлого года), – и вы не узнаете наши жэки уже через месяц. Не нравится вам система Худенко – возьмите систему Магомеда Чартаева, в некоторых случаях еще более подходящую. Дело не в отсутствии разработанной системы, а в страхе чиновничества перед такими изменениями, которые лишают паразитов возможности кормиться за чужой счет. А это, как вы понимаете, проблема не одного лишь ЖКХ.

ОБЕСПЕЧЕННОСТЬ, ДУХОВНОСТЬ И СЧАСТЬЕ

Сегодня 70 процентов населения России хотели бы улучшить свои жилищные условия. Скоро эта мечта осуществится, и нормальным жильем будут обеспечены все граждане России. Однако специалисты утверждают, что и после того, как острая жилищная нужда будет устранена, все равно 70 процентов населения по-прежнему будут желать лучшего жилья. Заместитель мэра Москвы, руководитель столичного строительного комплекса Владимир Ресин приводит такой пример: сегодня в Москве на одного жителя приходится 23 квадратных метра жилья, а в Париже – 70. Но москвичи спрашивают, чем же они хуже парижан, и тоже хотят иметь по 70 «квадратов».

А у некоторых желания идут еще дальше. Иные олигархи не довольствовались элитными квартирами в городе и виллами за городом, а покупали себе пентхаузы. Это «жилплощадь» в 250–300 квадратных метров в высотном доме (выше 25-го этажа), занимающая целый этаж, с остеклением от пола до потолка (верх престижа – верхний этаж, чтобы и крыша была стеклянной), с обзором на все 360 градусов. Отсюда открывается вид на всю Москву. К этому помещению ведет отдельный лифт, оно обеспечено независимыми системами электро-и водоснабжения, на крыше есть вертолетная площадка. Надо ли говорить, что внутренняя отделка помещений (для чего приглашается специальный модный архитектор-дизайнер) отличается всевозможной роскошью.

В телевизионной программе «Цена вопроса», созданной специально для сверхбогатых людей, обладательница такого пентхауза Светлана Бикбаева с восторгом рассказывала о своем «семейном гнездышке». Участники передачи сравнивали пентхаузы в Москве и в Нью-Йорке, и утверждали, что в таком жилище человек чувствует себя совсем иначе, чем в привычной всем нам квартире. Там просто не захочешь ходить в джинсах или в халате, а нужно и повседневно быть одетым богато и по моде. Пентхауз – это проявление экспорта Западом своего мировоззрения в Россию, где оно воспринимается прежде всего элитой.

Ясно, что жить в таком сверхэлитном жилье немыслимо без использования чужого труда. Вилла хороша лишь тогда, когда у ее владельца есть слуги. А как иначе? Невозможно представить себе, что Борис Березовский, купивший герцогский замок во Франции, сам обходит с пылесосом все десятки комнат, а его жена протирает там стекла, моет полы и пр.

Очевидно, что стремление к обладанию таким жильем продиктовано не желанием иметь достаточно просторное помещение, а жаждой почувствовать себя избранным, высоко (в прямом и в переносном смысле) стоящим над прочими людьми. Но ведь, например, знаменитому певцу или футболисту, чтобы почувствовать свою особость, вовсе не нужно забираться в пентхауз, их и без этого узнают на улице, смотрят на них как на кумиров. А покупать пентхауз, чтобы почувствовать свою значительность, могут лишь богатые люди, не обладающие другими дарованиями и потому страдающие комплексом неполноценности. К тому же это один из способов потратить получаемые ими шальные деньги, которым они не могут найти более достойного применения.

Вообще можно сформулировать такой закон: когда общество пребывает в состоянии застоя или разложения, вопросы бытового устройства выходят у людей на первый план. Когда же оно вступает в фазу подъема, его передовые люди, хотя и не перестают думать о бытовых проблемах, но они оказываются у них все же на втором плане. Отцветет русская культура лет через пятьдесят (как считают сторонники теории, согласно которой история представляет собой смену эпох национальных культур, в частности, на смену отжившей западноевропейской культуре приходит русская, век которой также отмерен), и русские люди станут больше всего заботиться о зубной пасте, защищающей от кариеса, как и современные европейцы. Тогда и заботы о непрерывном повышении комфортности жизни выйдут у них на первый план. Если же эта теория неверна и русской культуре предстоит долгая жизнь (на многие века), то у наших соотечественников на уме будут совсем другие проблемы. Но об этом позднее.

К САМОМУ ОБРАЗОВАННОМУ ОБЩЕСТВУ В МИРЕ!

Жилищная проблема, конечно, очень важна, но ведь наша задача – не в том, чтобы дать хорошее жилье убогому индивиду (который, кстати говоря, этот дар судьбы и не способен оценить по достоинству). Поэтому важно обеспечить всесторонний подъем уровня образования и культуры нашего народа, о чем мечтали еще Лев Толстой, Достоевский и другие русские гении.

В СССР уже через несколько лет после Октябрьской революции была ликвидирована неграмотность, а затем произошел невиданный в истории рывок освобожденного народа к вершинам науки и культуры. Не иссяк порыв к образованию и культуре даже и в первые послевоенные годы, и в 60—70-е годы, и он был поддержан властью. Вот как говорил об этом замечательный русский композитор (к сожалению, рано умерший) Николай Сергеевич Лебедев:

«…музыкальные интернаты – это своего рода оазисы цехового мастерства. Народ ведь собирался со всей страны (знаменитого теперь композитора Гаврилина нашли в детском доме). Ученики, оказывая друг на друга влияние, взаимно совершенствовались. Не говоря уж о том, что и лучшие педагоги туда были определены… Но самое главное – творческая атмосфера… Тогда в народе был громадный творческий потенциал. Возьмите атмосферу тех же школ-десятилеток при консерватории. Там учились совершенно одержимые люди. Вставали в 4 утра, как Джек Лондон. Налагали на себя разные творческие епитимьи, какое-то религиозное отношение было к труду. Спорили, кто дольше простоит за мольбертом или за роялем просидит… Такая активная духовная жизнь, свобода творчества были связаны еще и с великолепной материальной базой. На медные деньги можно было посетить любой театр (Большой – на хоры – 30 копеек), купить любую книгу. Самые лучшие библиотек тоже были чрезвычайно доступны… библиотеки были удивительно богатые… А сколько было оркестров, оперных театров… тогда культурная база была огромной. Во-первых, была создана сеть музыкальных и художественных школ, университетов культуры, лекториев, кружков, народных театров, самодеятельных оркестров. В каждом городе был драмтеатр, в крупных городах – даже оперные театры, а они из самых дорогостоящих. Построили дворцы культуры, и слово «дворец» уже не звучало иронично. Сельский дворец культуры – это уже не жалкая изба, это действительно дворец из мрамора. И комфорт там, и первоклассное оборудование. Я уж не говорю о спортивных сооружениях. Это ведь тоже культура, эллинистическая культура. Я уж не говорю про книжный голод – отнюдь не симптом духовной деградации…

В те годы я буквально жил в Публичной библиотеке. Целая плеяда была ребят, которые в этой библиотеке дневали и ночевали, там же столовались, там знакомились, там же романы все проходили. Такая «Зеленая лампа» своего рода. Жили тесновато, но всегда была курилка в Публичке, где могло собраться сколько угодно народу. Это был для нашей культуры какой-то золотой век. Никогда еще Россия не переживала такого восторга твочебства. То, что можно было представить где-нибудь при дворе Медичи для очень узкого круга избранных людей, было в каждом крупном советском городе. И нам не нужно было искать днем с огнем просвещенных интеллигентов, они живут буквально в каждой второй квартире, вернее, доживают…

Была у людей большая целеустремленность. Как только рождался человек, начинали думать – а кем он станет, какое он место в жизни себе найдет, думали прежде всего о том, как он проявит себя как личность. А не как он должен будет зарабатывать. Учили не приспосабливаться и ловчить, не машины у иностранцев вылизывать за подачку в долларах, Учили французскому и музыке, балетные школы осаждали (выделено мной. – М.А.).

Мы были уже близки к тому, чтобы наша страна стала самой просвещенной и образованной в мире, но распад СССР оборвал это наше движение вперед, а либеральные реформы отбросили Россию в отношении науки, культуры и образования в позапрошлый век. Помимо миллионов детей, не посещающих школу, в стране образовалась громадная масса (десятки миллионов) «новых неграмотных», которые умеют (хоть и с ошибками) читать и писать, но не пригодны для выполнения тех операций, каких требует современное высокотехнологичное производство.

Частники, которым была отдана экономика, не заинтересованы в подъеме образовательного уровня народа, а для своего дела они в массе ставших «лишними» людей всегда найдут нужных специалистов. Но и органы государственной власти, ответственные за народное образование, по-торгашески поняв положение о потребностях рынка, взяли курс на разрушение нашей школы и перестройку ее на западный манер, а также на ликвидацию системы профессионально-технического образования, о чем говорилось в главе 9. Тайную причину этой диверсии раскрыл академик Виктор Вотинов: «Министр образования России В. М. Филиппов 18 июля 2002 года на закрытом заседании стратегического комитета Национального фонда подготовки кадров (НФПК) объявил о готовности начать реформу образования и о том, что последние требования Международного банка реконструкции и развития (МБРР) выполнены полностью. Суть проводимых с 1 августа 2002 года реформ, на которые МБРР выделил кредит в сумме 50 млн. долларов США, сводится, упрощенно говоря, к трем главным пунктам—12-летняя форма обучения в школе, поступление в вузы по результатам единого государственного экзамена (ЕГЭ) и введение системы государственных именных финансовых обязательств (ГИФО), позволяющих выпускникам с отличными результатами ЕГЭ учиться в вузах страны бесплатно». А в 2007 году другой министр образования и науки А. Фурсенко откровенно признал, что, по его мнению, в России готовят слишком много творцов и слишком мало исполнителей. То есть, он посягает на сам менталитет русских, главная особенность которого – это именно способность к творчеству. Фурсенко хочет, чтобы наша школа, как на Западе, готовила потребителей. Не случайно историк Юрий Жуков заметил, что Фурсенко по понятиям 1930-х годов – враг народа.

Действия либералов были логически оправданными. Россия, как сырьевой придаток Запада, не нуждается в образованных кадрах. Для обслуживания нефтяной и газовой трубы, как давно подсчитано, достаточно иметь население в 15 миллионов человек. При этом нефтяникам и газовикам достаточно будет умения открывать и закрывать задвижки на трубе и т. п. Ну, накиньте еще столько же на прочие нужды. Три четверти населения России, оказывается, не нужны. И этим «лишним людям» (не в литературном, а в экономическом смысле) нельзя давать хорошее образование: у них тогда возникнут претензии не просто на труд, а на труд высококвалифицированный. А его в стране не будет. Инженеры и конструкторы окажутся лишними: специалистов транснациональные корпорации, к которым перейдут наши месторождения нефти и газа, привезут с Запада, на долю россиян останется лишь тяжелый и грязный физический труд. Специалисты с высшим гуманитарным образованием для такой страны – недопустимая роскошь. Вот почему либералы стремились к тому, чтобы в России было как на Западе, только хуже. По отчетам, в США весьма высок образовательный уровень населения. Однако в действительности очень многие американцы читают только простенькие тексты, пишут с ошибками, не могут показать на карте, где находятся США, и спорят, как правильно произносить название страны из «оси зла»: «Иран» или «Ирак». (Интересную картину американской массовой школы нарисовал Никонов в книге под интригующим или эпатирующим названием «Чем женщина отличается от человека», – это в связи с засильем в США оголтелого феминизма.) Профессор Сергей Кара-Мурза, много лет преподававший в университетах Запада, часто рассказывает, что массовая школа на Западе – это школа для дебилов (для детей элиты там есть совсем другая школа). Могу засвидетельствовать по собственному педагогическому опыту: наши школьники-троечники, переехав в США или Канаду, нередко становятся там не просто отличниками, а гордостью учебных заведений, в которых они учатся. Школой для дебилов хотели бы либералы видеть и российскую школу. Но не всякую.

«КУХАРКИНЫ ДЕТИ» И ОТПРЫСКИ «ОЛИГАРХОВ»

В России под властью либералов, нарастая из года в год, ширилась пропасть между детьми из простонародья и отпрысками новых «хозяев жизни». И пропасть эта сказывалась во всем – от различия в условиях обучения до мировоззрения и понимания смысла и способов жизни. Взглянем хотя бы мельком на два полюса этой сферы общественного бытия.

Сельская школа: слова и дела либералов

Либеральные «реформаторы» утверждали: якобы их задача в сфере образования, – добиться, чтобы «ученик сельской школы получал знания, как в столице». А на деле в стране ежегодно закрывались сотни малокомплектных (с малым числом учеников) сельских школ. Дескать, содержать школу, где столько же преподавателей, сколько и учеников, экономически невыгодно. Значит, надо иметь хорошо оборудованную школу, например, в районном центре, а школьников помещать в интернат, в таком нежном возрасте отрывая их от семьи и отдавая во власть среды, где часто господствуют уголовные замашки. (СМИ с умилением рассказывают о тех, кто берет малышей из детских домов в семьи, а тут вынуждают детей из семей отдавать в подобие детских домов!) Другое решение – доставлять учеников из деревень автобусами. В СМИ рассказывалось, как эта идиллическая картина (план «оптимизации») претворялся на практике.

Нередко школа (например, в вятской деревне Летский Рейд), в которой обучаются с первого по четвертый класс, занимает небольшую комнату в одноэтажном домике. В ней три-четыре ученика и одна учительница по всем предметам, плюс сторожа и истопник. Школа – самый крупный работодатель в деревне, потому что колхоз давно развалился.

Кто перешел в пятый класс, должен ходить в среднюю школу в соседний поселок, за несколько километров по скверной дороге, которую не одолеть без трактора (порой слыша завывание волков), если не подберет попутная машина. А кто в ней за рулем, какие у него намерения?

Вставать таким школьникам приходится засветло. А после уроков и многочасовых вынужденных пеших прогулок в любую погоду – и в дождь, и в грязь, и в мороз, надо еще приготовить домашние задания. Много ли шансов у таких учеников получить знания, как в столице?

Жители деревни считают, что им повезло, если и такую их школу не закрыли. Чиновники часто пытаются подобные школы закрыть, но сельский сход не дает на это согласия. Ведь закрытие школы – это приговор деревне, ей останется существовать недолго, большинству семей придется переезжать в город. Вымрет деревня – зарастут кустарником поля, еще более «скукожится» Россия.

В сельских школах часто не хватает преподавателей, особенно по информатике, физике, иностранным языкам. К тому же большинство учителей из-за нищенской зарплаты вынуждены не только совмещать преподавание нескольких предметов, но и вести подсобное хозяйство, работать в огороде, содержать скот. Могут ли они следить за достижениями научной и педагогической мысли, быть на уровне современных требований? Дело подчас доходит до анекдотов. На одном хуторе Волгоградской области восстановили школу, а учителей в такую глухомань найти не могут. Согласилась работать старая женщина, преподававшая там тридцать лет назад, а потом трудившаяся поварихой, почтальоном, на скотном дворе.

Добавьте к этому бедность самих школ: часто там остро не хватало учебников, не было книг для чтения, даже книг Пушкина. Еще три года назад один компьютер в школах приходился на сто школьников, большинство которых «осваивали» информатику по рассказам учителя.

В рамках нацпроекта увеличилось число школьных автобусов, в сельскую школу пришли компьютеры. И что? Ученики осваивают их скорее и успешнее, чем учителя, особенно если те уже пенсионного возраста. В итоге подростки, например, отыскивают в Интернете эротические картинки (чиновники от образования «забыли» поставить фильтры), или становятся жертвами игромании, а наставники не в состоянии проследить за интересами своих учеников. Раньше на телевидении работала программа «Домашний университет», шли передачи – уроки по важнейшим школьным дисциплинам, в том числе и по иностранным языкам. Потом канал купила компания НТВ, клятвенно обещавшая сохранить цикл образовательных передач. Но скоро передачи для школы исчезли из сетки вещания.

Неудивительно, что в последние годы почти полностью прекратился приток одаренных крестьянских детей в лучшие вузы. И они уже не придут в науку, культуру… Недаром говорят: если бы сегодня Михайло Ломоносов пришел в Москву за знаниями, ему высшего образования не видать бы как своих ушей. Это огромная потеря для страны.

Впрочем, и большинство городских школ за пределами столиц и крупных центров находится почти в таких же условиях, что и рядовые сельские школы, только в классе не три-четыре ученика, а 25–30. Как писала Марина Ордынская, «к классу седьмому-восьмому оказывается, что большинство учеников не умеют читать, писать, слушать, думать и говорить… И в итоге каждое лето школы выпускают… поток инфантильных недоучек…»

Обучение детей накладно для семьи. Ведь даже, чтобы собрать в школу первоклашку, надо раскошелиться на приличную сумму. А либералы проводили в жизнь все новые законы, по которым почти все образовательные услуги становились платными. Новые образовательные стандарты на практике приведут к тому, что родителям придется платить за дополнительные предметы почти по всем предметам, кроме физкультуры и основ безопасности жизнедеятельности. Вот и росло число детей школьного возраста, остающихся вне школы. Что их ожидает в будущем? И как это скажется на жизни страны?

Впрочем, есть и такое (с социальной точки зрения) объяснение идущего во всем западном мире, а в России особенно, процесса оглупления подрастающего поколения. Если есть перспектива установления в стране диктаторского режима вроде фашистского (не нацистского!), то возникает и проблема воспитания глупой, неграмотной и некультурной молодежи, которая своих мыслей не имеет, а готова лишь беспрекословно выполнять указания диктатора.

В сфере образования, как и везде, либералы показали себя лицемерами, современными фарисеями.

На другом полюсе

А частная школа для отпрысков высокопоставленных родителей – за высоким забором и ограждением из колючей проволоки, по которой пропущен электрический ток. Школа охраняется дюжими и вооруженными секьюрити с собаками, словно это сверхсекретный военный объект. Все постройки капитальные и роскошно обставленные. Здесь созданы идеальные условия для обучения и развития детей. Учись, занимайся верховой ездой или плаванием, катайся на велосипеде, играй в теннис или в футбол, и ни о чем не заботься – о тебе думают учителя, врачи, психологи, тренеры, тебя обеспечат ресторанным питанием.

Вступительный взнос, например, в школу «Медовые лужки», где учились дочери бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, – был в то время 30 000 евро, месячная плата – 2100 евро. В таких школах могут учиться только дети элиты. Задуманы эти заведения как рассадники будущих правящих кадров страны – министров, мэров, губернаторов, но это утопия. Почему?

В ЧЕМ ПОРОК «РАССАДНИКОВ ЭЛИТЫ»?

Пусть будет элитарное образование в специальных школах (с бесплатным обучением) для победителей всероссийских олимпиад, вообще для особо одаренных детей, пусть там воспитывается будущая интеллектуальная элита страны. Это – соревнование дарований.

Но в нынешних элитарных школах с запредельной платой за обучение – соревнование не талантов детей, а кошельков родителей, у которых дети, в большинстве случаев, средних способностей. Кого же из них воспитывают?

В «Медовых лужках» этого не скрывали: «Следующее поколение российских политиков и бизнесменов, граждан мира. Людей, которые бы хорошо себя чувствовали в любой точке земного шара». Наиболее «продвинутые» из богатых родителей считали даже такие школы недостаточными и посылали своих отпрысков учиться в самые престижные учебные заведения США или Англии, в уверенности, что там-то уж дают подлинно элитарное образование и воспитание.

Вот в этом-то и заключалась главная ошибка и педагогов, и высокопоставленных родителей. Наши «хозяева жизни» полагали, что они уже вписались в ряды мировой элиты, стали в один ряд с Рокфеллерами или Ротшильдами.

Но они заблуждались. Рокфеллеры и Ротшильды знали, что российские миллионеры – просто воры, думавшие, что угроза посадки на нары для них миновала. Но справедливость скоро восторжествует, и те высокопоставленные воры, кто останется в России, пойдут под суд в нашей стране, а тех, кто убежит на Запад, либо вернут через Интерпол на Родину, либо там попросят представить документы о честном происхождении их миллиардов, после чего самих заключат в тюрьму, а денежки конфискуют.

А какой будет судьба их детей, получивших такое космополитическое образование, на что они будут способны? Они не знают российской жизни, от изнанки которой их так старательно оберегают. Какие это будут российские бизнесмены и политики? Какой страной они собирались руководить, если их родители сами оторвались от народа и обрекли 90 процентов населения на нищету и невежество?

Пушкин писал своему однокашнику князю Горчакову, будущему канцлеру Российской империи:

Это разошлись два представителя одного класса, различавшиеся лишь знатностью рода и размерами состояния, они действительно могли, встретившись, по-братски обняться. Что же общего будет у выпускника сельской школы, получившего самые элементарные познания на уровне середины XX века, и у «элитария» с утонченным современным космополитическим, антирусским образованием, смотрящего на недоучек из деревни как на «быдло»?

Вот и выходит, что «элитарии» – кандидаты либо на те же нары, либо на эмиграцию в страны Запада, где в них абсолютно никто не нуждается. Там своих «элитариев» хватает, и даже с избытком. Ведь российский ученый, профессор, приехавший работать в Штаты, часто получает там не такую же зарплату, как его американский коллега, а такую, как у американца-лаборанта. Чем же молодой российский «элитарий» лучше профессора-эмигранта?

Вот если бы Россия была оккупирована войсками НАТО (на что тайно надеялись и что своими действиями приближали находившиеся у власти либералы), то из воспитанников элитных школ вышли бы подготовленные сотрудники колониальной администрации, хотя их и проклинал бы наш народ. Но и эти расчеты не сбылись.

Как было показано в предыдущей главе, времена меняются. Кончатся и эксперименты в духе Фурсенко. Однако этого мало. Нужна полная перестройки российской школы в соответствии с требованиями XXI века и русскими традициями. Но на этот раз речь должна идти не об еще одной «перестройке», каких в XX веке наша школа пережила множество, а о полном отказе от средневековой организации образования и воспитания, господствующей еще ныне в мире, и о замене ее новой, гуманистической. Это будет подлинной школьной революцией. Насколько мы к ней готовы?

«ВОСПИТАНИЕ СОВЕРШЕННОЙ ЛИЧНОСТИ» ИЗ-ПОД ПАЛКИ

Основы современной школы были заложены в XVII веке чешским мыслителем-гуманистом, педагогом и писателем Яном Амосом Коменским (1592–1670). Его заслуги перед человечеством велики. Он впервые обосновал идею всеобщего обучения на родном языке (до него преподавание велось на латыни), разработал единую школьную (предметно-урочную) систему и написал, в числе других своих трудов, «Великую дидактику» (1633–1638). Дидактика и до сих пор рассматривается как теория образования и воспитания, которая вскрывает закономерности усвоения знаний, уменья и навыков и формирования убеждений, определяет объем и структуру содержания образования, совершенствует методы и организационные формы обучения, воспитующее воздействие учебного процесса на учащихся. Но и Коменский, как и другие гении, творил в условиях своего времени и имел дело с человеком той эпохи. Для Коменского обучение было трудом, который надо организовывать, применяя кнут и пряник. Пряник – это поощрения, а по окончании обучения – приличное положение в обществе. Кнут – это оценки успеваемости, внушения неуспевающим, а порой и наказание розгами. Порка лентяев и отстающих была в школе делом обыкновенным (в Англии отменена совсем недавно). И многие ученики ненавидели школу, хотя к новому знанию тянулись почти все. В «Тарасе Бульбе» Гоголя рассказывалось, как Остап от ненависти к бурсе зарывал свои учебники в землю. Петр I основал Академию наук «для славы среди иностранцев», а к ней, по совету европейских ученых, решил присоединить университет и гимназию. Но оказалось, что слушать лекции было некому, а для исполнения устава, требовавшего чтения лекций, 17 профессоров, выписанные из Германии, оттуда же выписали себе 8 студентов. В 1727 году в учрежденные еще Петром I «цифирные школы» набрано было, «охотой и силой», 200 учеников. И дети, и их родители всеми правдами и неправдами отбивались от направления в школу. Секли неуспевающих в духовных училищах и семинариях еще в середине XIX века, о чем Н. Г. Помяловский рассказывал в своих «Очерках бурсы», вышедших в 1863 году. Позднее телесные наказания в школах были отменены, но выставление оценок остается в силе, а ведь нередко неудовлетворительная оценка оказывает сильнейшее отрицательное воздействие на учеников. В. А. Вотинов в упомянутом выше труде приводит десяток названий газетных статей типа «Чтобы не писать контрольную, школьник отравил два десятка одноклассников» или «Десятилетний школьник покончил с собой из-за плохой отметки». Это Средневековье, перенесенное педагогами в XXI век, царит в нашей школе уже 370 лет.

А между тем в России впервые после Яна Амоса Коменского была создана принципиально новая система обучения, – продолжает Вотинов. В этой системе «становятся просто ненужными такие средства насилия, как оценки, контрольные работы, экзамены, зачеты и т. д., являющиеся источником стресса, приводящие к серьезным нарушениям здоровья учащихся и ко всем остальным эксцессам, о которых мы читали в заголовках газет… первопричина негативного отношения учащихся к школе и процессу обучения заключается прежде всего в том, что действующая более 300 лет дидактическая система была ориентирована на психологию совсем другого человека, и сейчас она вступила в противоречие с менталитетом современного человека, личности, которая не терпит насилия, которая обрела чувство собственного достоинства, а потому и закономерно вызвала у этой личности адекватную реакцию – протест в самых острых и бескомпромиссных формах: от отказа выполнять домашние задания до бегства из школы, самоубийства и поджога школ». Новая школа «использует более эффективные и гуманные средства управления познавательной деятельностью учащихся», основанные «на положительных эмоциях, на желании познать новое, а не на стремлении получить положительную оценку».

СТАЛИН ГЛЯДЕЛ ДАЛЕКО

В XXI веке не может существовать развитое государство, где 90 процентов населения нищи и неграмотны (в современном смысле – не знают информационных технологий и пр.). И. В. Сталин еще в 1925 году говорил: «Мы хотим сделать всех рабочих и всех крестьян культурными и образованными». Глупого никакая школа умным не сделает, но образование позволяет развить те способности каждого человека, которые без этого остались бы нереализованными. И в СССР все делалось для этого, как ни в какой другой стране в мире, порой даже чрезмерно, когда тянули за уши и тех, кто явно не хотел учиться.

Кстати, насчет элитного образования. Когда в 1941 году правительство было эвакуировано в Куйбышев, высокопоставленные родители срочно создали там элитную школу для своих отпрысков. Узнав об этом, Сталин разгневался и приказал пресечь эту барскую затею, приговорив при этом: «Проклятая элита!». Дети самого Сталина учились в обычной школе. Дочь Светлана училась неплохо, а сын Василий позволял себе разные выходки, и Сталин пенял учителям, что они терпимо к этому относятся.

Раз в России будет установлена власть, служащая интересам народа, а не кучки богатеев, то утвердится и соответствующая политика в области образования. А значит, можно будет и решить поставленную Сталиным задачу – сделать всех россиян, стремящихся к этому, культурными и образованными, используя современные информационные технологии, которые позволяют даже в самой глухомани получить доступ к любым сокровищам науки и культуры.

КАК УСОВЕРШЕНСТВОВАТЬ СИСТЕМУ ОБРАЗОВАНИЯ

Начну с путей устранения главного недостатка средней и высшей школы.

У нас, как и на Западе, юноши и девушки учатся так долго, что, как говорит профессор Сергей Капица, у них не остается времени, чтобы создать семью. И все это время они остаются «иждивенцами», к тому же отягченными проблемами со здоровьем. Если в школу поступают в основном здоровые дети, то из десяти ее выпускников полностью здоровым остается лишь один, и половина сегодняшних выпускников школы, по оценкам демографов и врачей, не доживет до возраста выхода на пенсию. Пока будет такая школа, нам демографической проблемы не решить. Да и специалистов она готовит неважных, их на производстве встречают словами: «Забудьте все, чему вас учили…»

Советская школа 60—70-х годов была признана ООН лучшей в мире. В новых условиях ее нужно было реформировать, но пришедшие к власти либералы взяли курс «Равнение на Запад!», и стали крушить систему образования, подгоняя ее под гораздо более слабые американские и западноевропейские стандарты.

А учатся у нас так долго потому, что каждый преподаватель убежден: именно его предмет очень важен, без него в жизни не обойтись. (К тому же, чем больше часов отведено на предмет, тем выше зарплата учителя.) И сама школа, стремясь успеть за новыми потребностями жизни, вводит все новые предметы – экономику, основы права, историю культуры и т. д. В итоге рабочая неделя добросовестного старшеклассника (уроки и домашние задания) составляет подчас до 70 часов – гораздо больше, чем у взрослых. А можно ли сократить это время, без ущерба для содержания?

Можно и нужно. Для этого требуется убрать из школьных программ лишнее и вести преподавание на основе современных достижений.

Начать надо с сокращения программ. Ведь школа должна дать лишь основные знания (таблица умножения, сумма углов треугольника, причины смены дня и ночи и времен года вследствие вращения Земли вокруг Солнца и пр.), которые запоминаются на всю жизнь, «научить учиться» и привить учащемуся нормы поведения, принятые в обществе. Важно также, чтобы учащийся получил знания о том, как человечество шло к пониманию смысла жизни, предназначения человека (но это нужно не только школьнику, а всем, в том числе и взрослым, а потому об этом мы поговорим, когда речь пойдет о духовных основах жизни Новой России). А запоминать, чем различаются пищеварительные системы дождевого червя и ланцетника, не обязательно, этого, как выяснилось, не помнит не только президент страны, но и министр образования. (Они, думаю, вообще не сдали бы сейчас школьные выпускные экзамены.)

Теперь кратко о новых методиках преподавания.

Школьный курс по любому предмету – за 10 часов

То, что пройти курс средней школы к 14–15 годам возможно, доказывает известный на весь мир «учитель от Бога» Виктор Федорович Шаталов.

Москвичка В. Н. Болотова рассказывает, что ее внук Ваня, обыкновенный ученик 5-го класса, посетив уроки Шаталова, всего за пять дней твердо усвоил материал 7—8-го классов. Он доказывал все теоремы, решал задачи наравне с ребятами, которые старше его на 2–4 года.

У Шаталова рядовые ученики усваивают школьный курс по большинству предметов в 9-м классе, то есть на два года раньше, чем положено по программе. Прежние двоечники становились победителями на математических олимпиадах и спортивных соревнованиях. Ученики четвертого шаталовского класса решили задачи лучше, чем выпускники сильного 10-го класса. И выпускники Шаталова всем классом поступали в вузы, выиграв сильные конкурсы.

Казалось бы, такой выдающийся педагог достоин высших наград, отличий и почестей. Не тут-то было! Шаталова травили и чиновники ведомства образования, и коллеги-учителя. Его школу-лабораторию закрывали, самого педагога исключали из партии. Но он продолжал свой подвиг.

После распада СССР этот русский гений остался на Украине и оказался никому не нужным.

Сейчас Шаталов, приезжая время от времени в Москву, излагает годовой курс физики, алгебры, геометрии или тригонометрии за пять дней и при этом творит подлинные чудеса. Родители, уже махнувшие рукой на своих чад как на не способных к учебе, вдруг с радостью обнаруживают, что их дети – таланты!

Все уроки Шаталова по математике и физике записаны на видео, что сделало их доступными (в том числе и по деньгам) почти любой семье. Предполагается издать его уроки также по географии, истории, астрономии и пр. А ведь это можно было бы распространить на всю страну – и в Интернете, и с помощью телевидения. В развитых странах дистанционное обучение через Интернет (в том числе «электронные университеты») широко распространено.

Иностранный язык за 48 часов – не больше!

Таков девиз академика Вотинова. Его удивляет типичная картина: ребенок приходил на первый урок иностранного языка в 5 классе «с сияющими от восторга глазами и желанием свернуть горы, чтобы только овладеть языком. Проходил месяц, другой. Блеск в глазах угасал, желание овладеть языком пропадало. Первые невыученные уроки, Первая «двойка». Обучение кончилось. Началось принуждение, насилие. В этом случае отсутствие положительного результата гарантировано. Создается видимость, что дети «изучают язык», а педагоги их обучают… Ну ведь нельзя же дальше терпеть такую ситуацию, когда за 10–12 лет в школе и в вузе мы не можем обучить человека – будущего специалиста, предпринимателя, ученого – даже одному иностранному языку».

У Вотинова – три недели необременительных занятий (я сам прошел этот курс), и вы будете в состоянии читать тексты самой высокой сложности (по синтаксису), понимать и переводить их, все реже пользуясь словарем. И достигается этот чудесный результат благодаря новому методу изучения языков, который Вотинов назвал «слайдингом». А дальше идет уже самостоятельное усовершенствование владения языком, в том числе наращивание словесного запаса.

Ну, а если вам еще нужно общаться на иностранном языке, к тому же говорить без акцента (сам Вотинов поражает немцев удивительно чистым эталонным немецким языком), пройдите столь же короткий дополнительный курс, и ваше желание будет удовлетворено. При этом не имеет значения ни уровень вашей первоначальной подготовки по этому языку, ни возраст, ни профессия, успех каждому гарантируется. Труднее всего верят в это учителя иностранных языков, не желающие приобщиться к новым технологиям обучения.

Шаталов, Вотинов – не одинокие педагогические гении. Среди преподавателей буквально всех предметов школьной программы есть такие, кто разработал программу интенсивного обучения и составил соответствующий учебник. И если мы до сих пор мучаем детей, заставляя их сидеть за партой до того возраста, когда им полагалось бы уже быть отцами и матерями, то виной тому – нерадивые и косные педагоги и чиновники от образования, всеми силами тормозящие становление в России Новой Школы. (Они боятся потерять работу – и зря: учителей понадобится больше, чем сейчас, потому что в классе должно быть не более 10–12 учеников.)

Какой же вывод из этих достижений? Совершенно очевидный. Подростки в 14 лет получают паспорт, следовательно, считаются взрослыми (им даже разрешается, с согласия родителей, создавать коммерческое предприятие). Значит, и обязательное среднее образование они должны завершать примерно в этом возрасте. Ну, если не в 14, то уж никак не позже 16 лет. Взрослый человек должен и заниматься взрослыми делами, в том числе и приобретением специальности в учебных заведениях соответствующего профиля, а не просиживать штаны, обучаясь неизвестно чему, как это принято и у нас, и на Западе. (Там удлинение срока обучения – один из способов борьбы с безработицей и средство защиты юношества от попадания в лапы преступников.) А всестороннее развитие личности, точнее – создание условий для реализации человеком своего призвания, должно обеспечиваться не общеобразовательной школой, а широчайшей сетью специальных училищ и различных (и доступных для всех желающих, то есть практически бесплатных) кружков, станций юных техников, профессиональных, музыкальных, художественных, спортивных школ на все вкусы – «твори, выдумывай, пробуй!» Примерно по этому пути отчасти уже пошли, например, в Италии, где, по свидетельству Людмилы Путиной, школьную неделю сократили с 40 до 24 часов, зато добавили 10 часов творчества, и это правильно.

Школа не должна быть школой белоручек, и хотя бы один день в неделю должен посвящаться физкультуре и работе руками. Тут очень пригодился бы советский опыт, о чем писал главный редактор журнала «Честь Отечества» Александр Воловик:

«Раньше система профтехобразования не просто готовила массовую «рабочую силу». Она давала прекрасную стартовую площадку людям, не менее творческим, чем ученые, артисты, писатели. Людям, у которых просто лучше работали другие группы мышц, другие структурные клетки мозга. И никто в ученом мире еще не может оспорить факт, что на развитие тончайших структур мозга действует «обратная связь» с набором «датчиков», расположенных у человека на ногах и особенно на руках. Труд создал человека – это не выдумка Энгельса. Это и библейская заповедь: не хотел Адам жить спокойно в раю, захотелось вкусить от древа знаний добра и зла – будут его потомки в поте лица добывать хлеб свой. Чтобы стать человеком – подобием Божьим…

Более того, ранний, как в ПТУ, выбор профессии помогал и знания приобретать целенаправленно, даже в самом общем образовании выбирать цепко все то, что нужно для будущей специальности. В любом случае приучал к дисциплине, стойкости на пути к выбранной цели. И выходили из училищ и первый Конструктор космических кораблей Сергей Королев – и первый космонавт планеты Земля Юрий Гагарин».

В действительности реформа должна быть более радикальной и всеохватывающей, но направление указано верно.

Если выпускник средней школы хочет продолжать обучение и, например, стать врачом, то ему надо будет поработать год санитаром в больнице, а затем года 3–4 поучиться в медицинском училище, получить аттестат медбрата (медсестры) или фельдшера. Поработав годик на такой должности, можно без экзаменов поступить в вуз. Ведь он уже не случайный человек в медицине, да и в вуз придет не зеленым юнцом, а понюхавшим пороху человеком. Начиная с работы санитаром и в последующие годы обучения ему должны платить зарплату не ниже средней по региону, так что он уже может думать о создании семьи. А зарплата у врача должна быть не меньше, чем у менеджера крупной компании (в США, например, врачи – самая высокооплачиваемая категория работников).

Кстати, о вступительных экзаменах в вузах. Их давно следовало бы отменить (как это было сделано в первые годы Советской власти), тем более в наше время, когда число выпускников школы сравнялось с числом мест в вузах. Экзамены остаются в основном потому, что это кормушка для коррумпированных преподавателей и ловких дельцов. Невелика беда, если вуз примет какой-то процент недостаточно подготовленных или не сразу нашедших свое призвание студентов, которые отсеются после первого же семестра.

За последние 15 лет Россия пережила период беспрецедентной деградации трудовых ресурсов. Бывший конструктор ракет, вынужденный стать «челноком», уже практически потерян как специалист. Среди рабочих высшую квалификацию у нас имеют только 5 процентов (в развитых странах – 50–70 процентов). В предыдущей главе уже говорилось: вообще «потерянное поколение», о котором так часто говорят, – это не только дети-беспризорники или подростки, бросившие школу, как принято считать. Это также миллионы подготовленных школами и вузами менеджеров, брокеров и других «рыночных специалистов». (И Путин, и Медведев предупреждали, что вузы готовят слишком много юристов и экономистов, которые потом не могут найти работу, в то время как страна испытывает острейшую нужду, например, в инженерах, а также в высококвалифицированных рабочих.) Время всеобъемлющего рынка закончилось, страна встала на ноги, и ей требуются тысячи и тысячи инженеров, конструкторов, математиков, физиков. А «рыночникам» в новой системе места нет. Значит, потеряна для будущего едва ли не половина населения страны. И нам предстоит, по сути, новое издание ликбеза – ликвидации уже «второй неграмотности», когда надо будет переучивать умеющих не только читать и писать, но и играть на бирже. Не позавидуешь тогда и детям элиты, получившим образование в самых престижных школах и университетах Запада.

XXI век будет веком сногсшибательных новшеств во всех сферах жизни, и знаний, полученных в средней школе или вузе, через несколько лет будет недостаточно для успешной профессиональной деятельности. Практически всем, занятым в сфере производства, учиться придется непрерывно. В советские времена были институты повышения квалификации, где дообучались крупные специалисты, уже имеющие высшее образование (им сохранялась их зарплата). Что-то в этом роде потребуется и сейчас. Но это совсем не та система непрерывного образования, которую пытаются, на западный манер, внедрить у нас руководители Министерства образования и науки. Они разбили вузовский курс на две ступени. После первой выходит в жизнь бакалавр – недоучка. И ему, действительно, всю жизнь приходится осваивать все новые сферы знания, оставаясь таким же недоучкой. А получение второй ступени – магистра требует не только дополнительного времени обучения, но и значительных материальных затрат, то есть доступно только богатым.

Но второе, третье и пр. высшее образование нужно не только тем, кто хочет повысить свою квалификацию. Люди любого возраста должны иметь возможность получать образование по тем дисциплинам, которыми они занимаются в качестве хобби. Одним нужен еще один диплом, другим он ни к чему, им нужны новые знания для себя. Значит, понадобятся «народные университеты» вроде когда-то знаменитого университета Шанявского (занятия там посещал, в частности, Сергей Есенин, и, наверное, не без пользы).

Жизнь требует – все будет сделано!

Поставить образование в России на должный уровень можно только при широком участии государства. Рынок, где сегодня ценится одно, а завтра совсем другое, не может дать представления о том, какие специальности нужны стране на перспективу, это – дело государства. И вообще, эффективность системы образования в стране обратно пропорциональна уровню развития частной собственности.

Мы часто преувеличиваем роль наших планов и программ, а жизнь развивается по своим законам, нам еще мало известным, и диктует такие решения, о которых составители программ вначале и не думали. Они уже задним числом «подгоняли» результаты под свои предположения.

В 90-е годы в России были чудесные технологии (взять, например, строительство экранопланов – «истребителей авианосцев», дух захватывает, когда видишь кадры с изображением «Каспийского монстра», этого чуда техники, способного перевозить по морю с невиданной скоростью и выводить на сушу целый батальон с полным вооружением). Были и эффективные предложения по решению жилищной проблемы, были и выдающиеся педагоги, которые могли бы поставить нашу школу на уровень, недосягаемый для стран Запада. Но все это оказалось ненужным. Стояла задача разрушения государства, и все созидательное уничтожалось под корень. Будь даже Путин тогда во главе государства, ему ничего не удалось бы сделать, потому что это было «время разбрасывать камни».

А сегодня Россия на подъеме, наступило «время собирать камни», в народе снова пробуждаются гордость за Отечество и дух творчества, и после устранения либералов от власти произойдет подлинный взрыв энтузиазма (но уже в созидательных целях). Значит, и задачи в области жилищного строительства и образования будут выполнены полностью и даже лучше, чем мы предполагали.