УГРОЗА ВЫМИРАНИЯ РОССИИ

Удивительно богат мыслями трактат Михаила Ломоносова «О сохранении и размножении российского народа». В результате войн и реформ Петра I население России сократилось то ли на четверть, то ли на треть, и предложения Ломоносова были направлены на сокращение смертности, увеличение рождаемости у россиян и на привлечение иностранцев (мигрантов) в русское подданство. (Желающие узнать об этом подробнее могут ознакомиться с моей работой «Михаил Ломоносов – классик русской экономической науки», она есть в Интернете.) Мог ли он представить такое кошмарное положение, когда российский (и, прежде всего, русский) народ окажется на грани вымирания без войн, в результате одного лишь нашествия либеральных реформаторов на Россию?

Но это произошло, и Владимир Путин, став в 2000 году президентом РФ, уже в своем первом послании Федеральному Собранию говорил о прямой угрозе вымирания нации. Даже в документах правительства признается, что здоровы лишь 20 процентов россиян (а из десяти выпускников школы, как уже упоминалось, – только один). Средняя продолжительность жизни россиян на 10–15 лет ниже, чем в развитых странах Запада, а у мужчин она составляла всего 57 лет, то есть большинство их до пенсии не доживет. (Сейчас хотя бы этот порог превзойден.) Наша страна – мировой лидер по числу самоубийств. Для обозначения такой большой скорости вымирания населения России – до миллиона человек в год – используется особый термин – сверхсмертность, особенно сильно поразившая именно русский народ (который замещается кавказцами, а также мигрантами из ближнего и дальнего зарубежья). Умирает много россиян трудоспособного возраста. Значительная часть смертей относится к числу предотвратимых, если бы была обеспечена безопасность труда, вовремя оказана медицинская помощь и т. д. Растут заболевания такими инфекционными болезнями, которые в советское время считались в нашей стране практически ликвидированными. Снижается и качество россиян – уровень образования и квалификации. Миллионы детей не посещают школу. А главное – упал моральный дух нации, что и стало главной причиной роста заболеваемости и смертности, системного кризиса общества.

В правление Ельцина власть словно и не замечала вымирания России. Ей внушали оптимизм цифры роста ВВП, и заботили ее главным образом темпы инфляции, курс доллара, цена барреля нефти на мировом рынке и т. д. Она вроде бы не считала себя ответственной за выживание и состояние здоровья народа: хочет он выжить, пусть выживает, не хочет – его дело. Ведь у нас теперь рынок и во всем свобода. Если растет ВВП, значит, страна богатеет, а следовательно, богаче становится и каждый ее гражданин (в среднем). Так что дело власти – наращивать ВВП, а остальное устроится само собой, магическим действием «невидимой руки рынка».

Но общий закон рыночной экономики отменить невозможно: если страна богатеет, растет ее ВВП, то в наибольшей мере это обогащает «верхи», и разрыв в уровнях доходов «верхов» и «низов» не уменьшается, а увеличивается. И в России от роста ВВП богатели олигархи, уровень жизни большинства народа рос медленно, а у самых малообеспеченных слоев даже неуклонно снижался. Мы еще не очень это чувствовали, пока страна проедала остатки советского наследства. Но когда оказалось, что за квартиру и земельный участок, за обучение и медицинское обслуживание надо платить полностью по рыночным ценам, перед десятками миллионов наших соотечественников возникла реальная угроза не только пополнить ряды безработных, бомжей и нищих, но и преждевременно отправиться в мир иной. Вот это уже была бы настоящая рыночная экономика!

А отчего мы вымирали?

Причины известны. Это – бедность, отсутствие работы, благоустроенного жилья и полноценного питания, разрушение систем жизнеобеспечения – жилищно-коммунального хозяйства, здравоохранения, социальной защиты. Но главное – упадок духа народа. Мы становились нацией психически и физически больных людей. А разве такая нация в состоянии обеспечить свое процветание?

Можно ли было уже тогда устранить основные причины сверхсмертности и, прежде всего, преодолеть бедность? Разумеется, можно, если бы власть поставила это своей целью.

Не один год шли разговоры о необходимости отобрать у олигархов незаконно присваиваемую ими природную ренту и направить эти громадные средства (порядка 30 миллиардов долларов ежегодно) от эксплуатации богатств недр, которые по Конституции принадлежат государству, в бюджет государства. Известный российский экономист академик Дмитрий Львов (ныне уже покойный) предложил эту ренту направить не в бюджет, а в специальный фонд, из которого государство будет доплачивать тем гражданам России, доходы которых ниже прожиточного минимума. Тем самым в России впервые в истории человечества могла быть ликвидирована бедность. Но этот проект даже не стал предметом широкого обсуждения.

На совещании в Томске Путин признал, что «превышение смертности над рождаемостью – ужасная проблема для нас». Но «эта картина апокалипсиса совсем не обязательна к реализации», и есть все шансы, предприняв ряд мер, «развернуть ситуацию в обратном направлении». А академик Игорь Бестужев-Лада разработал целую программу, которая должна спасти от вымирания не только Россию, но и все человечество, которое, по мнению ученого, в противном случае будет обречено. Но об этом потом.

КАК ОЗДОРОВИТЬ НАЦИЮ

В 2006 году началась реализация нацпроекта «Здоровье». Многие критиковали все нацпроекты за их недостаточную проработанность, а подчас и попросту демагогический характер, называли «нацпустышками».

Думается, нас часто подводит наша любовь к крайним суждениям. С одной стороны, всегда найдутся те, кто любое начинание власти превознесут до небес и назовут историческим. С другой, как отнестись к людям, объявляющим «нацпустышками» проекты, предусматривающие строительство и оснащение медицинской техникой тысяч больниц и поликлиник по всей стране? Для известного московского журналиста, у которого все блага медицины под боком, эти проекты – «пустышка». Но возьмем рядовую районную больницу, а тем более сельский фельдшерский пункт. Там часто для лечения больных не было ничего, кроме таблеток аспирина и анальгина, даже бинт, вата и шприцы имелись не всегда, а зарплата персонала была ниже прожиточного минимума, по заплатанным халатам врачей можно было принять за бомжей. Для них дополнительные, хотя и мизерные, деньги, – вовсе не «пустышка», и получение нового рентгеновского аппарата, не говоря уж о более сложном оборудовании типа томографа, – это великое благо. (Правда, для работы на таком оборудовании нужен не обычный врач, а специалист, получивший особую подготовку, а их, как правило, в медицинских учреждениях вне больших городов не бывает.) Если хотя бы тяжело больного из села не нужно будет везти для обследования или на операцию несколько лишних сотен, а то и тысяч верст, то это уже достижение.

Главный недостаток нацпроектов заключался в том, что это – не всенародное дело, каким были, например, индустриализация СССР в 30-е годы или Великая Отечественная война, а чиновничья инициатива. Тогда, в 30—40-е годы, простые люди не меньше, чем власти, были заинтересованы в успехе общего дела, делились опытом работы над ним, сигнализировали о недостатках, выступали со «встречными планами», чтобы не только достичь намеченных властью рубежей, но и превзойти их.

А в случае нацпроектов народ так же мало понимал их смысл, как и туманную задачу удвоения ВВП. Он остается потребителем «дара» власти, лишенным возможности участвовать в затеянном ею деле и контролировать его. А без участия народа нацпроекты во многом превратились в кормушку для жулья, разворовывавшего отпускаемые государством средства (которые выделялись не прямо медицинским учреждениям, а через посредников-паразитов – страховые компании, заинтересованные лишь в минимизации расходов, а не в здоровье людей). Поднять же народ на общее для всех дело правящая элита была не в состоянии, потому что у нее не было единых с народом забот и интересов. Капиталы свои элита (по крайней мере, большинство ее) хранила на Западе, там же обучались ее дети, туда же отправлялись рожать жены и т. д. Она, по сути, в развитии России и улучшении жизни ее народа не была заинтересована. Уже одно это обрекало нацпроекты в целом на провал. К тому же нацпроект «Здоровье» не нацелен прямо на улучшение здоровья нации, он даже не включает программ борьбы с главными причинами смерти – сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями. Проект первоначально был направлен в основном на укрепление первичного звена медицинской службы за счет повышения зарплат участковых врачей и медсестер, что породило антагонизм в среде медиков и вызвало массовый отток высококвалифицированных специалистов на участки работы, где оплата труда выше, а требования к квалификации гораздо менее строгие. Но ведь больше платить врачу – не значит, что он будет лучше лечить больных. Нередко затевалось строительство новых больниц и исследовательских центров, тогда как целесообразнее было бы улучшить финансирование существующих. Но дельцам, которые руководят не медициной, а денежными потоками в сфере медицины, важно было «освоить» (а в значительной мере – разворовать) выделяемые средства.

И главными врагами национальных проектов оказались либералы во власти. Ведь если более половины народа – это экономически «лишние люди», то зачем же тратить деньги на укрепление их здоровья (и на комфортное жилье для них, и на качественные продукты питания)? Пусть живут между жизнью и смертью – «плохо, но не долго», как говорил один известный политик. Нацпроекты для народа и либеральный курс – «две вещи несовместные». Либералы в России и насаждали колониальный тип медицины, когда настоящая медицинская помощь становилась платной, то есть доступной лишь богатым, а бедным тоже предлагалось платное здравоохранение, но без соответствующего повышения зарплат, пенсий и пособий.

Либерализм в наши дни – это извращенное, местечковое мировоззрение, возврат сознания в позапрошлый век, тяжкая духовная болезнь. Страдающих ею нельзя было на пушечный выстрел подпускать к власти. Так что реальная и эффективная работа по оздоровлению нации могла начаться только после удаления социальных ретроградов людоедского образца.

ЧЕМ БЫЛО БОЛЬНО ЗДРАВООХРАНЕНИЕ

Продолжительность жизни и здоровье людей лишь на одну десятую зависят от состояния медицины, а в гораздо большей степени от условий труда и быта и морального состояния. Перед такими социальными болезнями, как алкоголизм и наркомания (а их жертвами стали у нас десятки миллионов граждан), медицина бессильна, хотя на нее и сваливают задачу их ликвидации. Вот и перед проектом «Здоровье» Путин поставил задачу – обеспечить всех граждан высококачественной и доступной медицинской помощью.

Крупнейшими недостатками современной системы здравоохранения в России считаются его недостаточное финансирование, нехватка врачей, устарелое оснащение поликлиник и больниц, отсутствие современных лекарств. Но опыт показывает, что с увеличением отпускаемых на медицину средств больных меньше не становится, хотя врачей на тысячу жителей у нас больше, чем в большинстве развитых стран. Да, за годы либеральной власти отечественное производство лекарств (98 процентов их поступало по импорту!) и медицинской техники было полностью разрушено. Но все же причины нездоровья медицины более глубокие.

При рынке в рядовой российской поликлинике врач, осмотрев больного и выписав рецепт, чаще всего еще советовал обратиться к другим специалистам: к хирургу, невропатологу, отолярингологу… (в платных учреждениях – в еще большей степени, нередко там будут находить у пациента болезни, пока не вытянут из него последний грош). Не только потому, что терапевт заботился о больном и хотел получить всестороннюю картину его здоровья, но и потому, что заработок врача зависит от числа принятых больных, и врачи помогают друг другу заработать. Еще в 30-е годы прошлого века Илья Ильф и Евгений Петров столкнулись в «одноэтажной Америке» с такой системой рэкета. Вот и у нас ныне многие врачи – рэкетиры. Вдумаемся в страшные цифры: до 80 процентов лекарств, прописанных в России врачами больным, назначались без обоснования, у 20 процентов больных от этих лекарств возникали осложнения, а смертность по этой причине находится на пятом месте. Государство, установив врачам мизерную зарплату, смотрело сквозь пальцы на то, что они подрабатывали на больных, в том числе и заключая контракты с фармацевтическими фирмами. Бывали даже случаи продажи органов еще живого больного, состояние которого признано безнадежным. И даже заключения договоров с компаниями по оказанию ритуальных услуг на предмет поставки им новых клиентов. Это уже не врачи и даже не рвачи и мошенники, а «бандиты в белых халатах».

Больницам было невыгодно, чтобы больной поправлялся быстро: их финансирование было завязано на койко-дни. Рацион питания больных определял главврач. Можно больному выписать курочку, а на самом деле кормить хеком, проконтролировать соответствие нормы и факта трудно. К тому же была заброшена профилактика, хотя известно, что предупредить болезнь легче, чем вылечить.

Эта система здравоохранения, работавшая в советское время на человека (признанная ООН лучшей в мире), оказалась не просто неэффективной, но и разрушительной в условиях рыночной экономики. Рынок все виды деятельности, в том числе и самые, казалось бы, благородные, превращает в бизнес, то есть в извлечение прибыли. Врач при этом, по сути, вскоре перестает быть врачом, спасителем людей, охранителем здоровья нации, а превращается в торгаша, продавца медицинских услуг. Это – колоссальный регресс в медицине, так как врачи оказались заинтересованными не в лечении больных, а в росте их количества и в увеличении продолжительности болезни. Такая система превратилась в угрозу национальной безопасности России. А деньги в этой сфере крутились огромные: не пять процентов бюджета, отпускаемых на здравоохранение, а раз в десять больше. И только после отказа от философии всеобщего торгашества возможны возвращение достоинства врачу и его профессии и оздоровление медицины.

КАК ЛЕЧИТЬ ЗДРАВООХРАНЕНИЕ?

ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ

Здоровье народа – дело государственной важности и безопасности страны, поэтому будет разработана долговременная (для начала – на 10 лет) Государственная программа оздоровления народа с заданиями по росту численности населения, увеличению продолжительности жизни и сокращению смертности, а также заболеваемости наиболее опасными недугами. При этом должен быть обеспечен непрерывный контроль за выполнением программы в форме постоянного мониторинга состояния здоровья всех групп населения и ежегодного доклада главы государства о здоровье нации. Невыполнение заданий этой программы должно стать поводом для немедленной отставки правительства. Никакие хозяйственные успехи не нужны, если не остается населения, для которого и созидается экономика.

На первом плане не рубли, а здоровье

Надо ликвидировать рыночный подход к медицине, в частности, такую практику, когда врачи были материально заинтересованы в том, чтобы люди чаще и дольше болели. На первый план выступит профилактика болезней, и работа медиков будет оцениваться положительно при снижении заболеваемости опекаемого ими населения.

Внедрить телемедицину

Новая Россия в наследство от либералов получила страшно запущенную страну. За Московской кольцевой автомобильной дорогой начинается совсем другая Россия. Особенно неблагоустроенна сельская местность. Часто при серьезном заболевании трудно добраться из деревни до больницы, ведь в России – тысячи населенных пунктов, отрезанных бездорожьем (порой на сотни километров) от остальной страны. В советское время порой для спасения больного в каком-нибудь отдаленном стойбище посылали вертолет (не говоря уж о том, что и самые тяжелые операции выполнялись бесплатно). А в рыночной экономике разве это возможно? Первым вопросом был бы: «кто оплатит вертолет?» СМИ полны были слезными обращениями о помощи деньгами тем, кому срочно нужна сложная и дорогостоящая операция.

Мировая медицина совершенствуется, на Западе использование методов генной инженерии и трансплантации органов снизило смертность в несколько раз и резко ускорило лечение больных. Уже чинят больным сосуды микророботы, им на смену идут нанороботы величиной в несколько молекул. Но главное – это переход к телемедицине, когда для установления диагноза больному вовсе не обязательно ехать в отдаленный медицинский центр. Можно поставить диагноз и получить рекомендации по лечению болезни (а то и выполнять хирургические операции), соединившись с таким центром с помощью персонального компьютера и даже через мобильный телефон, имеющий выход в Интернет. В США такой телемедициной в той или иной мере охвачено до 80 процентов больных. Даже в Турции, этой не самой развитой стране, почти все необходимые анализы можно сделать в течение нескольких минут, никаких «историй болезни» не существует, все данные о больном заносятся в компьютер, с помощью которого разрабатывается стратегия лечения больного. Диагноз, ход лечения строго фиксируются и контролируются, все промахи врача – как на ладони.

Но вот из-за этих-то преимуществ современная организация здравоохранения и не внедрялась в России, она лишила бы дельцов от медицины возможности паразитировать на страданиях больных (оставим за скобками низкий уровень квалификации этих дельцов).

Нельзя в короткий срок во всей России ликвидировать бездорожье, осуществить всеобщую телефонизацию. Но с внедрением телемедицины Россия одним махом совершит скачок в новую, информационную эпоху.

Интернет будто и создан специально для России с ее огромными пространствами, бездорожьем, заброшенностью сельских жителей. Сейчас уже оснащены компьютерами практически все школы страны, в том числе и сельские, на очереди компьютеризация медицинских пунктов. Это будет новый шаг революции во всей жизни российского села.

Дорогу безлекарственной медицине!

В наши дни страшной опасностью стало и равнение медиков на лечение больных исключительно таблетками и прочими лекарствами, о которых известно, что они «одно лечат, другое калечат», и порой их возможные побочные действия (от нарушений сна и рвоты до тромбоза и шока) страшнее самой болезни.

У нас не принято писать, сколько людей погибает или становится инвалидами в результате этого, а в США сообщают регулярно, нередко пострадавшие или их родственники выигрывали судебные процессы и получали миллионные компенсации.

Известнейший (более всего тем, что заведовал больницей, где лечились члены Политбюро ЦК КПСС) кардиолог страны академик Е. И. Чазов признал в своем выступлении на Российском конгрессе кардиологов: «Несмотря на появление новых методов диагностики, колоссальный арсенал лекарственных средств и хирургических методов, эффективность лечения не только не увеличивается, но, судя по росту больничной летальности (то есть, рост смертности пациентов в больницах), даже уменьшается». В этой книге доказывается, что медицина бессильна перед инфарктами и инсультами. Да ей и неизвестны причины этих сердечно-сосудистых заболеваний (как и других – гипертонии, гипотонии, стенокардии, аритмии, ишемии). При этом, как оказалось, лишь один из шести инсультов мозга вызывается слишком высоким артериальным давлением, а пять – употреблением лекарств, искусственно снижающих давление. Человеческий организм – сложнейшая саморегулирующаяся система, мозг лучше всех знает, какое давление надо обеспечить для его (и сердца) обеспечения кровью (кислородом) при данном состоянии человека. И у многих людей старшего возраста надо считать давление 170/90 приемлемым. Нелепо требовать, чтобы у старика давление было таким же, как у юноши – 120/80. Но врачи именно этого и добиваются, заставляя больного старика принимать таблетки, чтобы снизить давление до «нормы» 120/80. В итоге мозг или сердце не получают должного количества кислорода, отсюда – боли в голове или сердце, а затем и искусственно вызванные инфаркты и инсульты. То есть большинство инфарктов и инсультов – это болезни, вызванные врачами. (Знаю это по собственному опыту: перенес два инфаркта – и оба уже в больнице.) И ведь старые опытные медики решительно возражали против этого принудительного лечения таблетками, понижающими давление, рекомендуя вместо этого прием валокордина, корвалола, валерьянки. Эти средства успокаивают больного, что приводит к расширению кровеносных сосудов и, следовательно, к снижению давления. На худой конец, принять менее опасные папаверин, дибазол, папазол. А врач обязан назначать сильнодействующие препараты, ибо такой метод лечения определен соответствующими инструкциями, за отступление от которых его могут наказать. Разве с такими кадрами медиков, воспитанных на догмах, можно обеспечить здоровье нации? Впрочем, вероятно, дело тут не столько в невежестве врачей, сколько в интересах фармацевтических монополий, наживающих на болезнях и преждевременной смерти людей огромные прибыли.

Интересно отметить: когда автор упомянутой брошюры прижал академика Чазова неопровержимыми фактами, свидетельствующими, что болезни часто создают врачи, тот в ответ не стал оперировать фактами или данными статистики, а сослался, как на высший медицинский авторитет, на президента Медведева, утверждавшего, что здоровье нации укрепляется.

И снова о лекарствах. 70 процентов лекарств у нас импортные, их покупка обходится очень дорого. Много лекарств фальшивых: деньги заплатишь не только без пользы, но часто и во вред здоровью.

А нельзя ли лечить людей без лекарств?

Медицина без лекарств существует давно, людей лечили грязями, минеральными водами, даже вином, но это все помогало лишь от некоторых болезней. И только в последние годы на помощь медикам пришли достижения фундаментальной науки, и теперь появились основания утверждать: неизлечимых болезней нет!

Профессор Петр Петрович Горяев, изучая органы человека на клеточном уровне, установил, что организм создает электромагнитное поле, воздействуя на которое, можно излечивать различные болезни. (Попутно ученый доказал крайнюю вредность УЗИ – ультразвукового исследования, широко применяемого врачами, в частности, при обследовании беременных женщин, из-за чего в развитых странах практически нет здоровых детей.) А что дает коррекция электромагнитного поля больного, показала доктор Зубова.

Лечим все!

Профессор Наталия Борисовна Зубова, врач, хорошо знающий физику, установила, что в природе все живые существа создают электромагнитные поля, при этом вокруг них создается свечение, аура, регистрируемая приборами. Все виды организмов занимают определенные ниши, им присущи только свои диапазоны частот электромагнитных колебаний. Своя частота есть у человека, своя – у бактерий, грибов, вирусов и т. д. В том диапазоне частот, который присущ здоровому человеку, он не подвержен инфекционным заболеваниям, потому что эти излучения губительны для бактерий и прочих низших организмов.

Но вот в результате ухудшения экологической обстановки, нервных стрессов и пр. частота излучения человека падает (его аура при этом из сплошной, красивой превращается в рваную, с разрывами). И тогда он попадает в диапазон частот, в котором существуют бактерии и прочие болезнетворные микроорганизмы, и превращается в пищу для них. Человек заболевает. У него поднимается температура – тем самым организм пытается уничтожить попавшие в него вредоносные микроорганизмы. (А при раке, например, и температура не повышается.) Если и это не помогает, тогда вызывают врача, и он прописывает лекарства.

Но врач при этом не ликвидирует причину болезни – понижение частоты колебаний поля больного, а пробует бороться с микроорганизмами в их же жизненной нише. Поэтому лечение часто оказывается неудачным и приводит к осложнениям либо к побочным нежелательным эффектам.

А из физики, которую мы проходили в школе, известно, что на всякую волну можно воздействовать другой волной, и они вступят во взаимодействие, произойдет их интерференция. Вот Зубова и предложила – вместо того, чтобы пичкать больного лекарствами, воздействовать на него электромагнитными волнами других живых организмов, подобранными так, чтобы в итоге их взаимодействия произошло восстановление нормального электромагнитного поля человека. Все эти эталоны частот она подбирала исключительно в живой природе, у нее в пробирках образцы растений с разными частотами колебаний поля. И в итоге ею разработана методика, позволяющая любую болезнь излечивать за несколько коротких сеансов.

Через клинику Зубовой прошли десятки тысяч больных с 280 недугами, и они исцелялись, не приняв ни единой таблетки! Именно Зубова может с полным основанием утверждать: «неизлечимых болезней нет!».

Казалось бы, такому врачу нужно при жизни поставить памятник. А на деле Зубову не только подвергли травле, но и несколько раз покушались на ее жизнь. Ей пришлось уехать в США, где она открыла небольшую клинику. Время от времени она приезжает в Россию, где остались несколько врачей, которые поверили ей, овладели ее методикой и с неизменным успехом лечат больных, несмотря на все препятствия.

В чем же причина гонений на Зубову? Во-первых, ее метод делает ненужной фармацевтическую индустрию (можно даже сказать – лишает доходов лекарственную мафию), обороты которой в мире исчисляются сотнями миллиардов долларов в год, в ней заняты миллионы рабочих и специалистов. Во-вторых, на фоне ее практики не только рядовые врачи, но и медицинские светила, академики, оказываются на деле лишь средневековыми кустарями, не знающими азов физики и не умеющими использовать те средства оздоровления человека, которые даны самой природой. Как же врачу, который много лет учился, лечил больных, пользовался всеобщим уважением – и вдруг на глазах всех оказаться и признать себя кустарем, подобием деревенской бабки-знахарки! Такого унижения целого почтенного сословия и не могут простить Зубовой медики. А переучиваться им все-таки придется.

В недоверии к методам врачей-новаторов повинно и жулье, которое непременно примазывается ко всякому достижению человеческой мысли. Только появилось сообщение о методе Зубовой, как в СМИ стали встречаться объявления о десятках видов капель, представляющих собой… воду, на которую якобы нанесена лечащая людей информация. Многие тысячи легковерных больных воспользовались этими новейшими лекарствами, естественно, без малейшей пользы для себя. Но скоро объявления об этой панацее исчезли, жулики собрали свою дань и переключились на другие способы отъема денег у простаков.

И рак для нас не проблема!

Миллионы людей в мире страдают от закупорки кровеносных сосудов. Если это сосуды ног, дело чаще всего кончается ампутацией. А врач рязанской больницы Алексей Герасимович Епифанов нашел способ восстановления кровотока, используя электромагнитное поле. Больного помещают в «скафандр Епифанова», позволяющий воздействовать на все точки тела больного этим полем, постоянно меняющим свои характеристики.

Сотни людей прошли через эту систему, стали здоровыми, передвигаются на своих ногах, а не на костылях или тележках.

Но и Епифанова травили. Его (а заодно и нескольких больных) избили и выкинули на улицу, а «скафандры» поломали – с санкции главного врача. Уничтожили архив, в котором собраны итоги лечения больных за много лет. И вот уже 25 лет Епифанов ведет борьбу за право лечить людей, не прибегая к ампутации конечностей. Со всех концов страны и даже из-за рубежа едут к нему больные, потерявшие надежды на излечение, и находят свое спасение.

А ведь закупорка сосудов – причина болезней и сердца, и сосудов мозга. И пока страдающие от гангрены люди лежат в «скафандрах Епифанова», у них улучшается кровоток и в других сосудах. Начинают проявлять интерес к прекрасному полу и те мужчины, которые, казалось бы, уже и забыли, что это такое. Епифанов полагает, что его метод позволит лечить и многие другие, в том числе и злокачественные заболевания. Надо лишь преодолеть равнодушие чиновников и зависть коллег. Но это-то, кажется, и будет самым сложным делом. Сейчас и другими специалистами созданы разные виды биометрического (лечебного) белья, где используется воздействие меняющегося электромагнитного поля.

Если Епифанов еще только нацеливается на лечение рака, то врач Виктор Александрович Борисов успешно лечит многие виды рака, часто спасая от смерти тех пациентов, которых довели до полусмерти онкологи, прибегавшие к химиотерапии или хирургическим методам. Секрет его метода прост: известно, что свет губительно действует на раковые клетки. Борисов нашел способ подвести свет к клеткам опухоли в глубине организма. Его избрали членом Германского медицинского научного общества (редко кто из иностранцев удостоен такой чести), иностранные лидеры обращались к Путину с просьбой принять в клинику Борисова их безнадежно больных соотечественников. А главный онколог России и президент Академии медицинских наук Михаил Давыдов говорит, что ничего о Борисове и его методе не знает.

Примеров такого рода не счесть. Есть информация о создании в России средств для лечения от радиации, от СПИДа и пр., растет интерес к интегративной медицине врача-ученого Александра Алексеева, когда лечат не болезнь, а больного как целостную систему, и пр. Несмотря ни на что, русские творят чудеса в медицине! И уровень работы многих российских врачей ничуть не ниже, а часто даже выше, чем на Западе, и организация здравоохранения совершеннее. Даже в скандинавских странах, где медицинское обслуживание бесплатное, очереди к специалисту ждут неделями, а то и месяцами. А в США все медицинские услуги платные (хотя часть их оплачивается по страховке). Но на Западе лучше поставлен сервис, и денег тратится неизмеримо больше, чем у нас (стоимость одной и той же операции там подчас в десятки раз выше).

О делах сердечных (и мозговых)

Раз медицина не знает причин возникновений заболеваний сердца и сосудов мозга, то она и не умеет их лечить. А ряд серьезных исследований показывает, что возникают инфаркты и инсульты не от холестерина, не от курения и не от алкоголя, а от пониженного содержания углекислого газа в крови. Если оно составляет 6 процентов, то ни инфаркт, ни инсульт просто не может возникнуть. (Но у большинства современных людей оно в силу неблагоприятной экологической обстановки, переутомления, стрессов и пр. составляет 2–4 процента.) И разработаны несколько методик выполнения дыхательных упражнений, которые позволяют без большого труда добиться приведения содержания углекислоты в крови к норме. По отзывам специалистов, эффективность этих систем безлекарственной медицины, как и некоторых систем лечебного голодания, обеспечения кислотно-щелочного равновесия в организме и пр. весьма высока.

Восстановление отечественной медицинской промышленности

Все же, если мы и придем к торжеству безлекарственной медицины, то, видимо, не сразу. Никогда не отпадет необходимость и в помощи хирургов, хотя бы при травмах. Поэтому важнейшая задача – восстановление отечественной фармацевтической промышленности и производства медицинской техники. Ведь Россия ныне во многом превращена в помойку для негодных импортных лекарств. А, например, в случае войны и прекращения поставок нужных лекарств из-за рубежа нашу страну, где возникнет колоссальная смертность, можно будет взять голыми руками. Специалисты убеждены, что на восстановление отечественного медицинского производства при наличии политической воли достаточно трех лет. При этом надо использовать достижения ВПК, устранив проявления излишней секретности, подчас, как говорят, равнозначной вредительству. Каждая больница или поликлиника должна иметь, как в советское время, табель оснащенности. Иметь оснащенность лучше табельного не возбраняется, но хуже – недопустимо.

Высококачественная медицинская помощь – всем

Высококачественная медицинская помощь должна быть доступна всем, но уравниловка здесь ни к чему. Достаток разных групп населения различен, и не следует лишать состоятельных граждан возможности лечиться в платных медицинских заведениях. Но разница должна быть лишь в степени комфорта (отдельные палаты, с телевизором, ресторанным питанием и пр.; впрочем, платные клиники и сейчас по существу только этим и отличаются, чаще всего в них и в обычных поликлиниках работают одни и те же врачи).

Будет расширена сеть центров материнства и младенчества. Особые усилия будут направлены на снижение детской смертности, которая у нас в несколько раз выше, чем в развитых странах Запада, и смертности при родах. (В советское время каждый случай смерти роженицы рассматривался на коллегии Минздрава).

Страшная беда современной России – большое число абортов, нередко со смертельным исходом. С устранением жилищной нужды и повышением уровня жизни, с возвращением зданий ранее приватизированных детских садов и яслей, надо думать, число абортов будет сокращаться. Но нужно решительно покончить с таким позорным явлением, как «сексуальное просвещение» школьников в современном его виде, которое было прямой диверсией Запада против России – ведь нашим гражданам внушалась философия «чайлд-фри» («свободы от детей»), чтобы обезлюдить Россию и облегчить ее «освоение» иноземцами.

Медицина – одна из самых консервативных сфер человеческой деятельности, ее история полна конфликтами, порожденными нежеланием большинства врачей расставаться с привычными взглядами. Сопротивлялись медики внедрению антисептики, не верили в то, что многие тяжкие болезни возбуждаются микробами и пр. (Один известный ученый, не веривший своему коллеге в то, что болезни вызываются микробами, пришел к нему в лабораторию и выпил содержимое пробирки с холерным вибрионом – и остался жив!) Поэтому мало сменить власть в стране, нужно еще преодолеть многие стереотипы, засевшие в головах медиков и мешающие внедрению подлинно современных методов лечения больных. Главное наше богатство в этой области жизни народа (как, впрочем, и в любой другой) – это подвижники, новаторы, работающие не за страх, а за совесть. Именно они спрашивают: медицина болезней у нас есть, а где медицина здоровья? Будем по-прежнему только лечить хронических больных или станем их вылечивать? Не пора ли от здравоохранения переходить к здравовосстановлению? Их обычно давят авторитеты и светила науки, и задача государства – вовремя разглядеть и поддержать подвижников. Поэтому нужны меры по ликвидации монополизма в науке, при гарантиях недопущения откровенного шарлатанства, жертвами которого часто становятся больные, не получившие помощи от медиков и потому последнюю свою надежду возлагающие на тех, кто обещает вылечить от любой болезни за три сеанса. Необходим закон о защите пациентов от ошибок и особенно от халатности врачей, страховые компании станут платить солидные суммы за ошибки при лечении, а тем более в случае летального исхода.

Новая медицина уже пришла к нам и готова подарить россиянам еще по 15–20 лет жизни (до уровня, достигнутого в развитых странах), но ее не пускают к больным бездушные чиновники и коррумпированные или тщеславные медицинские светила. После победы путь к оздоровлению нашего народа будет открыт!

КАК НАМ ОСВАИВАТЬ РОССИЮ

В российских СМИ полно материалов об угрозах для нашей страны из-за демографической катастрофы: к середине столетия население России сократится вдвое, а русские вообще окажутся на грани исчезновения. Известный ученый-демограф Игорь Бестужев-Лада уже посчитал, когда последняя русская девушка выйдет замуж за выходца с Кавказа. Предсказывают, что скоро второй по численности национальностью России станут китайцы. И все чаще делается вывод: Россия, людских ресурсов которой в недалеком будущем не хватит ни для работы на производстве, ни для комплектования Вооруженных сил, должна широко привлекать мигрантов из других стран. В странах Европы, которые привлекали из стран Азии и Африки кадры для выполнения непрестижных работ вроде уборки мусора, возникли из-за этого серьезнейшие проблемы. Лондон настолько заполонен мусульманами, которые возвели там множество мечетей, что его стали называть Каиром-на-Темзе. Потомки пришельцев, родившиеся в Англии, уже стали как бы коренными англичанами, и теперь среди них развертывается движение за объявление этой страны мусульманским государством. И в туманном Альбионе, который всегда славился терпимостью к иноземцам, нарастает напряженность на этнической почве. Еще острее эта проблема встала во Франции, где беспорядки на расовой почве стали повседневным явлением. В Германии не редкость погромы, жертвами которых становятся турецкие и арабские рабочие.

Тут могут возразить, что именно благодаря широкому привлечению кадров из-за рубежа США вырвались вперед в технологической гонке. Да, это так, но ведь США не распахивают ворота перед каждым желающим туда приехать. Если хотите убедиться в этом, подойдите к очереди российских граждан у здания американского консульства в Москве и поговорите с теми, кто получил, по сути, немотивированный отказ в визе. США устанавливают квоты на прием программистов, физиков, биологов – тех кадров, которые увеличивают их «человеческий капитал», интеллектуальный и культурный потенциал, мощь страны. А кто едет к нам? Но ведь и в США, при их строгой миграционной политике, попадают те, кто никогда не будет работать, рассчитывая прожить на социальное пособие (и на выручку от торговли наркотиками и от иной преступной деятельности). Так что привлечение мигрантов сулит не одно только выгоды.

А главное – почему вдруг так дружно заговорили о нехватке населения в России? Кто посчитал, сколько людей нам надо иметь для полноценного развития страны, из каких принципов исходили при этих подсчетах, какие методы использовали? Кроме цифр, взятых с потолка, на этот счет ни у властей, ни у ученых ничего нет.

Зато Римский клуб посчитал: если Россия останется поставщиком сырья и энергоресурсов странам Запада, то на таких работах могут прокормиться 50 миллионов человек (говорят, примерно такими же были и результаты расчетов Егора Гайдара). Вот и экономисты из окружения Маргарет Тэтчер, определили: если экономика России сведется только к добывающим секторам, население страны можно уменьшить до 15 миллионов человек. Если останутся также и обслуживающие сектора, то (с учетом членов семей) получаются те же 50 миллионов. Выходит, в России не только нет нехватки населения, но и две трети имеющегося оказываются излишними!

Значит, необходимая численность населения России зависит прежде всего от того, какой мы хотим видеть нашу страну, каково ее место в будущем мире.

До 1991 года существовал СССР с населением около 300 миллионов человек, и этого хватало для развития хозяйства на территории в 22 миллиона квадратных километров. В его составе находилась Россия – РСФСР с населением около 150 миллионов и территорией 17 миллионов квадратных километров, и она занимала первое место среди союзных республик по объему производства, культуре, человеческому капиталу. Значит, и ей населения хватало. И вот теперь, когда в России объем производства упал по официальным данным вдвое (фактически намного больше), та же численность населения для освоения той же территории вдруг оказывается недостаточной! Это же парадокс!

Так сколько же людей нам нужно?

При продолжении политики, проводившейся либералами во власти; и полном превращении России в источник энергоресурсов для Запада, по подсчетам как отечественных демографов, так и институтов ООН и разных экспертов в странах Запада, к 2050 году россиян останется от 50 до 70 миллионов, в том числе русских – 20–25 миллионов. Россияне останутся преимущественно на тяжелых и грязных работах, а руководители производства и ведущие специалисты приедут к нам из стран Запада. А затем великороссы, как народ, исчезнут с лица Земли.

«Демографический взрыв» в современной России в принципе возможен, но рассчитывать на него можно лишь при определенных условиях. Тут недостаточно только наделять женщин, решившихся родить ребенка, материнским капиталом, как это предусмотрено нацпроектом. Хотя меры материального стимулирования рождаемости могли бы заметно улучшить демографическую ситуацию в стране, однако опыт СССР и развитых стран Запада показывает, что в индустриальном, а тем более в постиндустриальном обществе даже вполне обеспеченные семьи редко обзаводятся более чем двумя детьми (а чаще ограничиваются одним ребенком или вообще остаются бездетными). На первом месте у многих современных семей оказываются карьера или удовольствия. Если прежде нужно было иметь детей, которые будут содержать родителей в старости, то ныне развитая система социального обеспечения позволяет людям рассчитывать на достаточно высокое пенсионное пособие по старости от государства. В итоге, как горько шутят демографы, современному человеку дети не нужны.

Не вдаваясь более в эту сложнейшую проблему, хотел бы напомнить об одной стороне опыта дореволюционного прошлого. В царской России для привилегированных классов широко практиковалось казенное воспитание детей. Имеются в виду не какие-то приюты для бедных, а закрытые учебные заведения типа лицеев, кадетских корпусов и институтов благородных девиц. Пушкин, например, воспитывался в Царскосельском лицее, и почти все его однокашники (кроме тех, кто пострадал за участие в заговоре декабристов) сделали неплохую карьеру. Выпускницы Смольного института обычно хорошо устраивались в жизни, многие из них становились фрейлинами императрицы. Кадетские корпуса и другие военные училища были кузницами офицерских кадров. Если бы в наше время с женщины снять часть нагрузки, приняв ее сына или дочь 7–8 лет в лицей, то она с большей охотой могла решиться родить следующего ребенка.

Сценарий с массовым привлечением мигрантов вполне осуществим, только кликните – и миллиард жителей набежит, но в этих условиях коренным россиянам делать будет нечего. Но вот что странно. Власть хлопотала о привлечении мигрантов и в то же время сквозь пальцы смотрела на эмиграцию своих граждан, которая служит признаком их недоверия к собственной стране. (К тому же чинила всяческие препятствия возвращению русских из других стран СНГ.) При этом уезжали образованные и квалифицированные, а приезжали преимущественно (в лучшем случае) чернорабочие, а нередко просто люмпены и преступники.

А надо искать решение, которое позволило бы нам освоить Россию собственными силами. Надо не население подгонять под территорию и ресурсы, а исходить из задачи полного освоения ресурсов России тем населением, какое в ней будет, на основе собственных природных, финансовых и трудовых возможностей. И основа такой стратегии очевидна: это построение сверхинтенсивной трудосберегающей экономики. Нужны всемерная автоматизация производства, структурная перестройка экономики с преимущественным развитием наукоемкого производства, широчайшее внедрение информационных технологий, перемещение десятков миллионов жителей из трудоизбыточных центральных и южных районов страны на Север и Восток.

То, что в России при либералах существовала безработица – это был позор для власти и свидетельство полного ее «служебного несоответствия» (хотя для рыночной экономики – это норма). То, что наши ученые и профсоюзные деятели хлопотали (еще до кризиса) о сохранении, а еще лучше – об увеличении числа рабочих мест, говорит о непонимании ими стоящих перед страной задач. Для России главным направлением развития должно стать каждодневное высвобождение излишней рабочей силы из существующих производств на основе их автоматизации с тем, чтобы удовлетворить потребности в рабочей силе вновь возникающих предприятий и отраслей. При этом новые предприятия должны быть оснащены по последнему слову техники, желательно выше мирового уровня, а это означает, что высвобождаемым кадрам придется неуклонно повышать свой профессиональный уровень и квалификацию. В условиях высокотехнологичного производства с необычайно высокой скоростью протекающих процессов многократно возрастает ответственность каждого работника, от которого требуется быстро принимать решения в связи с возможными сбоями ритма работы. Значит, уровень подготовки наших кадров должен стать на порядок выше того, какой достался нам от прошлого. Все виды образования должны стать у нас не просто полностью бесплатными – людям надо доплачивать за то, что они учатся. Страны Запада столкнулись с тяжелейшей проблемой – там для выполнения необходимой работы достаточно иметь 20 процентов ныне имеющихся трудовых ресурсов, а куда девать остальных, «лишних людей» не в литературном смысле, а в прямом (а это 80 процентов!)? В России такой проблемы быть просто не должно.

Итак, России иммигранты-квартиранты не нужны, они лишь обогащают частных предпринимателей (которые за гроши нанимают приезжих на тяжелые работы, содержат их по 20 человек в комнате, отдавая им треть номинальной зарплаты, а две трети кладя себе в карман). Это либералы в российском правительстве установили квоты на приглашение рабочей силы из-за рубежа. И это сообщение, кажется, никого тогда не взволновало. Видимо, все смирились с тем, что страна вымирает, рабочей силы становится все меньше, а российские граждане, даже если они страдают от безработицы, не хотят заниматься «не барским делом», выполнять грязные и тяжелые работы. Ведь стать водителем троллейбуса в большом городе – значит вставать в пять часов утра и тащиться в троллейбусный парк через весь город, быть трезвым как стеклышко не только в день работы, но и накануне и пр. А те же деньги можно заработать, подрядившись таскать на рынке ящики с продуктами азербайджанскому продавцу-лотошнику, не будучи связанными графиком работы и дисциплиной труда. Поэтому в больших городах у нас на непопулярных работах трудятся белорусы и украинцы, молдаване и таджики. А на рынках по всей России хозяйничают азербайджанцы и грузины, к тому же торгующие не продуктами, выращенными своими руками, а товарами, полученными за взятки с городских баз.

За обладание территорией, владение землей всегда велась ожесточенная борьба, шли кровавые войны. И вдруг нашелся добрый или беззаботный народ, который распахнул ворота своей страны для всех желающих, рассчитывая жить припеваючи, на налоги, которые будут платить приглашенные из-за рубежа работники.

Ведь это все равно, что сдавать комнаты в своем доме квартирантам, да еще чужестранцам, а самим ютиться в кладовке. А ведь со временем квартирант может почувствовать себя хозяином, а гостеприимного собственника дома выставить за дверь. Пример сербской (теперь уже бывшей сербской) провинции Косово у всех еще в памяти.

Говорят, что для огромных пространств России имеющегося у нас населения мало, нам нужно иметь 500 миллионов жителей. Возможно, со временем нас столько и станет. Но сегодня нужно исходить из того, что нас столько, сколько есть, и осваивать свою страну мы должны сами, не занимая во вне ни денег, ни ума, ни рабочих рук.

А КАК С ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ?

Народ не сберечь и не обеспечить его здоровье без достаточного и высококачественного питания, которое, в принципе, должно поставлять отечественное сельское хозяйство. В России на протяжении веков (в том числе и в советское время) с этим бывали проблемы, но такой разрухи, какую без войны учинили в деревне либеральные реформаторы 1990-х годов, мировая история не знала.

Ранее, в главе, посвященной Северу, говорилось о разрушении тепличного хозяйства на Колыме. А вот картина с Юга. Агрофирма «Тамань» Краснодарского края была когда-то цветущим садом. Но ее умышленно обанкротили, имущество арестовали и продали за копейки узкому кругу лиц без аукциона и объявления в газетах, оборудование размонтировали и вывезли, постройки снесли, виноградники уничтожили – будто там прокатилась война.

В поселке Красный Яр Волгоградской области молочно-консервный завод разрушен, оборудование вывезено и продано новыми хозяевами, мясокомбинат еле сводит концы с концами. Население – а это 8000 человек – власти оставили без куска хлеба.

Таких описаний разрухи – тысячи, после Великой Отечественной войны в таком тоне излагались отчеты комиссии по фиксации злодеяний немецких захватчиков на советской территории, освобожденной от оккупантов. И почти каждый сигнал с мест заканчивается вопросом: «кто виноват в этом злодеянии?» Пока на него ответа нет, но его давать обязательно придется.

Разве можно было считать Россию, управляемую либералами, независимой страной, если она более половины потребляемого продовольствия получала по импорту (это в стране, располагающей львиной долей черноземов планеты!)? И это было результатом сознательной политики власти. Егор Гайдар и его соучастники окрестили сельское хозяйство «черной дырой», где якобы бесследно исчезают любые деньги, выделяемые государством на поддержку отечественного производителя продовольствия. Либералы были убеждены, что России собственное сельское хозяйство ни к чему, поскольку, дескать, у нас не подходящие для этого природно-климатические условия. Проще продавать за рубеж нефть и газ, а на вырученную валюту покупать продовольствие. Вот такая программа «нефть в обмен на продовольствие»! А о том, как наши сельские труженики будут жить и работать, никто во власти и не подумал.

В итоге – катастрофическое (в 2–3 раза) падение сельскохозяйственного производства, безработица, нищета, возвращение жителей села едва ли не в XVIII век. Треть (!) посевных площадей заброшена, техническая база почти на нуле (кое-где в ход пошли уже забытые было сохи и серпы) и т. д.

Зарубежные производители продовольствия с энтузиазмом ринулись осваивать российский рынок, который остался без защитных таможенных пошлин. Иностранные компании шли на продажу продовольствия по демпинговым ценам, поставляли продукты в качестве гуманитарной помощи, бесплатно, лишь бы убить нашего производителя. Ну, а когда конкурент был убран, они с лихвой наверстали свое, взвинтив цены до мировых. К тому же это продовольствие часто поступало со складов НАТО, где оно пролежало много лет и потеряло почти все свои полезные свойства. Нередко импортируемое продовольствие вредно из-за генно-модифицированных и всяческого рода иных добавок.

А своего продовольствия России вполне могло бы хватить, если бы при власти либералов сельских жителей не выбросили из жизни, не перестали считать за людей. Развал крупных хозяйств сопровождался снижением заработков сельских жителей, ростом безработицы, свертыванием сети больниц и фельдшерских пунктов (как и учреждений культуры) на селе, а главное – нарастанием чувства безысходности, которое всегда приводит к ускоренному вымиранию населения. Государство практически бросило крестьян на произвол судьбы, предоставив им самим заботиться о своем достатке, быте и здоровье. Даже приход в деревню, на место развалившегося колхоза, солидного «инвестора» не улучшал положения. Инвестор – не благотворитель, он свою дорогостоящую технику не может доверить неквалифицированному, да к тому же вечно полупьяному или даже пьяному местному крестьянину. Он привозит квалифицированных работников со стороны, а черную работу на российских полях все больше выполняют турки и китайцы, корейцы и таджики.

Чиновникам было проще (и выгоднее) закупать продовольствие за границей (получая за это солидные «откаты»), чем у собственных крестьян. Умышленно развалена система потребительской кооперации. Крестьяне и фермеры лишены ранка сбыта продукции, потому что рынки в городах отданы во власть мафии перекупщиков, преимущественно кавказцев. Если же российский крестьянин пытался продать свою продукцию сам, обойтись без перекупщиков, ему это могло дорого обойтись. Его могли избить, а привезенный им товар отобрать. Это было лишь одним из бесчисленных проявлений угнетения русского человека на его собственной земле. Милиция обо всем этом знала, но в подобные инциденты не вмешивалась, за что, видимо, не оставалась без «благодарности» от перекупщиков. Зато бабусь, которые пытались на подходе к рынку или у станций метро продать несколько пучков зелени или килограмм-другой моркови, выращенной на собственном огороде, доблестные стражи порядка преследовали едва ли не как врагов народа. Будем надеяться, что сменившая милицию полиция отнесется к этому важнейшему делу более ответственно.

ОСВОБОДИТЬ КРЕСТЬЯН И ОБУЗДАТЬ ХИЩНИКОВ!

Положение в сельском хозяйстве

Уже когда президентом стал Путин, проблемы агропромышленного комплекса страны не раз обсуждались на президиуме Госсовета и в правительстве. Выяснилось, что по техническому оснащению и технологии наш АПК отстает от мировых конкурентов на 40 лет. Путин на просьбы оказать помощь селу отвечал уклончиво: «Помогать надо, но тем хозяйствам, которые работают эффективно».

В качестве причин катастрофического положения в сельском хозяйстве назывались недоработки в законодательстве, недостаточное финансирование, произвол чиновников на местах и пр. Но корни кризиса гораздо более глубокие. И речь должна идти о настоящей трагедии, а главное – о тех новых напастях, которые надвигаются на наше крестьянство.

Допустим, что власть на первое время уменьшит налоговую нагрузку, увеличит объемы государственных субсидий для АПК и сроки погашения кредитов. Допустим даже, что удастся изжить монополизм посредников, урегулировать ценообразование, сократить разрыв в ценах на сельскохозяйственную продукцию и на горючее, защитить отечественных производителей с помощью тарифно-таможенных механизмов. Но что это даст крестьянину, если он лишиться главного своего богатства – земли? А такая опасность сегодня очевидна.

Новый виток обезземеливания крестьян

Крестьян всеми правдами и неправдами сгоняют с земли. Сначала это в массовом порядке можно было наблюдать возле Москвы и ряда других крупных городов, где обманом или насилием крестьян лишали их земельных участков, и эти земли продавались под строительство вилл и коттеджей для состоятельных граждан. Потом обезземеливание крестьян происходило уже почти повсеместно, и цель этого этапа другая. Аграрная Россия делится на земледельцев и землевладельцев, и вступает в силу экономический и правовой механизм, который должен принудить земледельцев работать на землевладельцев. И это не какое-то нелепое стечение обстоятельств, а реализация продуманной программы реформ 90-х годов. Не случайно эта программа разрабатывалась тайно от народа, и каждый новый этап ее осуществления сваливался на крестьян как снег на голову.

В результате этих реформ крестьяне получили свидетельства на свои земельные паи, но не сами земельные участки в натуре. Их получить практически невозможно из-за сложности и дороговизны оформления. В итоге львиная доля земельных паев оказалась в руках арендаторов. А в качестве таковых чаще всего выступали либо бывшее начальство колхозов и совхозов, либо номенклатурные чиновники районного и областного звена, либо, наконец, новые хищники, ринувшиеся скупать эти бумажки, – «инвесторы». А это либо земельные спекулянты, либо промышленники, увидевшие возможность получения больших прибылей на вложенный в сельское хозяйство капитал в условиях почти дармовой рабочей силы.

Здесь напрашивается аналогия с «освобождением крестьян» Александром II в 1861 году. Тогда замысел реформы сводился к тому, чтобы крестьян освободить от личной зависимости от помещика, но землей их наделить в меньшем размере, чем они владели раньше. И тем самым лично свободных крестьян заставить по-прежнему в страду работать на помещика, оставить их в кабале, на этот раз экономическими методами.

Вот и реформы «демократов» 1990-х годов решали две политические задачи. Во-первых, надо было разрушить колхозы и совхозы, вообще всю систему социалистических отношений, чтобы сделать невозможным возврат к советскому строю. Во-вторых, требовалось обеспечить номенклатуре, а также криминальным элементам, накопившим большие деньги, возможность стать хозяевами жизни не только в городе, но и на селе. Ныне обе эти задачи решены, для чего сельскохозяйственные предприятия умышленно банкротились, а крестьян попросту обманывали, пользуясь их юридической неграмотностью.

Чего хотят новые помещики? Возможности эксплуатировать крестьян, оказавшихся от них в полной зависимости. Чего хотят городские «инвесторы», пришедшие на село? Чаще всего – выжать все из земли и из крестьян, получить прибыль – и уйти, не смущаясь тем, что оставляют после себя нищету и запустение. Обанкротились «Воронежинвест» и другие крупные фирмы, о которых совсем недавно писали в восторженных тонах. Но те, кто устраивал эти аферы, положили в карман «заработанные» деньги и живут в свое удовольствие.

Значит, нужно говорить не о каких-то частных недостатках, а о заговоре, о планомерном уничтожении российского села ради захвата собственности теми олигархическими группами разного масштаба, в корыстных интересах которых и были осуществлены реформы последних 20 лет. Но об этом никто в «верхах» даже не заикнулся.

Еще раз о ВТО

Так же, как программа реформ, в тайне готовилось и предполагавшееся вступление России во Всемирную торговую организацию, что предусматривает, в частности, отмену или существенное снижение таможенных пошлин. Это приведет к тому, что у нас «загнется» (слово, употребленное Путиным) не только сельское хозяйство, но и сельскохозяйственное машиностроение (как, впрочем, и многие другие отрасли). Чтобы страна не погибла в этих условиях, нужно будет выделить на порядок больше, чем сейчас, средств на поддержку нашего АПК (и других отраслей экономики). Разве можно найти такие громадные деньги, не «раскулачив» нефтяных и прочих (в том числе и земельных) олигархов?

Что должно было бы стать предметом переписи

В 2006 году была проведена всероссийская сельскохозяйственная перепись. Дело это назревшее, ведь отдав производство продовольствия в руки частных компаний, дела которых окутаны «коммерческой тайной», государство утратило представление о подлинном положении в сельском хозяйстве. Только, как представляется, задачи переписи трактовались слишком узко: получить информацию о том, сколько в стране скота, птицы, фруктовых деревьев и т. д., каковы площадь огородов и размер доходов сельских жителей и дачников (владельцев садово-огородных участков). А ведь не менее важно было бы учесть количество крестьян, их обеспеченность работой, размеры заработков, бытовые условия (наличие водопровода, канализации, газа, телефонной связи, компьютеров) и пр. Перепись должна бы показать размер и качество человеческого потенциала российского села, только тогда можно судить по-настоящему о его перспективах. И хорошо бы все это отразить по каждому хозяйству в сопоставлении с тем, что было до проведения разрушительных реформ. Тогда бы перепись не только дала сведения для статистиков, но и показала истинные итоги политики власти за последние 15 лет. Тогда стал бы наглядно виден и вклад каждого разрушителя в катастрофу, что тоже важно, хотя бы для будущего суда.

Но сегодня главное – принять меры, чтобы реально освободить тружеников села от новой кабалы, которую уготовили им современные помещики и капиталисты, и обуздать аппетиты хищников и паразитов, присосавшихся к российскому селу. Вот о чем должны были бы высказаться все причастные к власти.

Лукавые цифры

Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев (теперь уже бывший) с гордостью докладывал Путину об успешном завершении 2007 сельскохозяйственного года. Урожай зерновых, несмотря на неблагоприятные погодные условия, собран выше, чем в предыдущем году, – около 80 миллионов тонн. В результате страна не только полностью удовлетворит свои потребности в зерне, но и сможет экспортировать около 10 миллионов тонн зерновых. (В 2008 году собрано уже более 100 миллионов тонн зерна.)

Как же так? В 1990 году в РСФСР зерновых собрали (в весе после доработки, а не по предварительным данным) 113,5 миллиона тонн, но и этого не хватило – пришлось прикупить в США и Канаде 32 миллиона тонн (в том числе пшеницы – 15 и кукурузы – 13,2 миллиона тонн), экспорт составил чуть более 1 миллиона тонн. Если тогда России требовалось почти 150 миллионов тонн зерна, а теперь она собирает всего 80, пусть даже 1000 миллионов тонн, и при этом 10 миллионов тонн оказываются лишними?

Секрет прост. В нынешней России почти уничтожено животноводство, потреблявшее ранее значительную часть урожая зерна. Поголовье крупного рогатого скота в России с начала либеральных реформ сократилось примерно в три раза! И лишь в последние два года остановлено дальнейшее его сокращение, производство мяса и молока стало расти в лучшем случае на 5–7 процентов в год. При таких темпах потребуется не менее ста лет, чтобы достичь объемов производства советского времени.

Специалисты посчитали: для продовольственной безопасности России надо иметь тонну зерна на человека в год. Следовательно, собирать надо около 145 миллионов тонн зерна, то есть нынешний «успех» в 80 и даже в 100 миллионов тонн – это в действительности чуть более половины или две тети от потребности. Тут надо в колокола бить тревогу, а не рапортовать об успехах! И экспорт зерна в таких условиях надо рассматривать как продолжение уже в наше время скандальной политики царской России, когда министр финансов с гордостью заявлял: «Недоедим – а вывезем!»

А Гордеев рисовал захватывающие перспективы: «Уже через пять лет Россия будет кормить всю Европу».

Да что там Европа! Министр утверждал, что Россия сможет обеспечить продуктами питания около одного миллиарда жителей планеты. И она окажется победительницей и по количеству, и по качеству производимого ею продовольствия, потому что «имеет явное преимущество перед другими странами в производстве натуральных качественных продуктов… Наша страна может стать «полигоном» для производства экологически чистой пищи и отработки технологий «органического» земледелия. Это позволит воспитать здоровое поколение».

Да, экологически чистые продукты стоят гораздо дороже «обычных». Спрос на них растет, потому что увеличивается население планеты. Но за рубежом эти продукты негде выращивать, вся площадь, пригодная для сельскохозяйственных нужд, уже используется. Производство нацелено на максимальную урожайность – с использованием либо пестицидов, либо генетической модификации растений. Развивающиеся страны, страдающие от перенаселенности, а следовательно, от нехватки продовольствия, идут по тому же пути. Самые населенные страны – Китай и Индия в связи повышением благосостояния народа увеличивают потребление продовольствия, к тому же все больше земель отводится под посевы культур, из которых получают заменители нефти – этанол и пр. А в России есть возможности вовлечения в производство не используемых ныне земель, не отравленных химией (видно, так и хочется сказать спасибо либералам за это сокращение посевных площадей!). Значит, мы можем производить и обычную продукцию для рынков развивающихся стран, и более дорогую «органическую» продукцию для привередливых покупателей в развитых странах.

Но пока Гордеев планировал кормить Европу, Министерство экономического развития и торговли намечало в ближайшие годы увеличить импорт многих товаров, в том числе и продовольственных. Видимо, предполагается, что Россия будет производить и вывозить высококачественные продукты, а для своего населения – завозить лежалый товар с Запада. Ведь до сих пор жители Москвы не знают, что такое настоящее молоко, их поят бесполезным, а часто и вредным «молочным продуктом», вырабатываемым из сухого молока (преимущественно производимым для стран «третьего мира»). А подмосковные хозяйства, производившие натуральное молоко, изживаются, потому что их земли очень уж хороши для строительства коттеджей. Крупнейший специалист по русской кухне Галина Ивановна Поскребышева утверждает: «настоящее сливочное масло в наших магазинах не продается… Зелени у нас на столе практически нет», а та, что есть, привезена из Голландии, Турции, Испании, с Кубы. «Раньше наш хлеб был лучшим в мире», а сейчас «русский хлеб очень плохого качества», потому что «частники покупают самую дешевую муку 4-го сорта, не соблюдают рецептуру, технологии».

С 2007 года – новая напасть: быстрый рост цен на продукты питания. Поскольку он мог неблагоприятно отразиться на итогах думских и президентских выборов, власти удалось договориться с поставщиками о временном замораживании цен на пять социально значимых продуктов, но ведь потом их рост возобновился. В 2008, 2009, 2010 годах на Западе, в связи с кризисом, цены на продовольствие падали, а в России росли. У нас они еще быстрее стали расти в 2011 году, благо повод есть: прошлогодняя засуха и сопровождавшие ее лесные и торфяные пожары. И эксперты утверждают, что отныне и в мире, и в России продукты будут только дорожать. Изобретен даже новый термин – агфляция, означающий сочетание роста инфляции с аграрным кризисом.

Новый министр сельского хозяйства Елена Скрынник продолжала линию своего предшественника, рисуя на международных форумах блестящие перспективы России, как поставщика экологически чистой продукции для богатых стран, и в то же время равнодушно наблюдая за дальнейшей деградацией отечественного сельского хозяйства.

На что нацелен нацпроект по АПК

И вот в 2006 году появился нацпроект «Развитие АПК». Но в нем, как отмечает академик РАСХН Александр Серков, «упор делается на два сектора – крупные агрохолдинги и мелкие производства. Холдинги привлекают инвестиции из других сфер деятельности и не требуют от государства почти ничего. И мелкие производства существуют сами по себе… Да, им нужна финансовая поддержка в виде доступных кредитов. Это хорошая мера. Но таким образом мы консервируем совершенно непроизводительные формы сельскохозяйственного производства. И таким образом мы никогда не сможем выйти на конкурентоспособную продукцию. Недаром министерство экономического развития и торговли считает, что в ближайшие годы доходы населения будут расти более высокими темпами, нежели производство мяса, и увеличивает квоты на импорт мяса…». А ведь во всем мире (и власть это сознает) основу аграрного сектора составляют крупные компании.

Да, либералы разрушили крупное сельскохозяйственное производство советского времени и взамен не создали ничего. Их курс на развитие фермерства потерпел крах, и осталось наше село у разбитого корыта. И неизвестно, что делать с крестьянами, продавшими свои земельные паи. Они оказываются лишенными всего – пашни, сенокосов, вообще каких-либо источников существования, кроме своего подворья. Корпорациям, как и фермерам, часто бывает выгоднее нанимать китайских и турецких рабочих, чем местных крестьян. Крупные холдинги показали себя кровопийцами. А нет ли других форм крупного производства на селе?

Островки социалистического благополучия

Как ни злобствовали либералы, как ни старались уничтожить все советское под корень, им это удалось не везде. Нашлись настолько авторитетные старые хозяйственники, что на их предприятия либералы замахнуться не решились. Одно из таких хозяйств – белгородский колхоз имени Фрунзе, почти 50 лет возглавлявшийся Василием Яковлевичем Гориным.

В колхозе 15 200 гектаров одной пашни, 1630 работников, в том числе 166 специалистов. «По современным понятиям, – говорит Горин, – можно за один год вдвое сократить численность работников и повысить производительность труда. А куда деваться людям? Что будет с их семьями, детьми? Завтра они станут алкашами, ворами, наркоманами, убийцами. Я считаю, пусть человек получает заработную плату несколько ниже, но его семья будет жить, развиваться.

Мы делаем все для того, чтобы, как принято говорить, исключить дурное влияние улицы на ребенка. В нашем шахматном клубе занимаются 104 шахматиста, есть кандидаты в мастера спорта. Школу искусств посещают 270 человек, которых обучают 30 преподавателей различных профессий. Есть три духовых оркестра, оркестр народных инструментов… Дети выезжали в Швейцарию, Германию, Польшу… Люди и работают с удовольствием: 7-часовой рабочий день, 5-дневная рабочая неделя. В рабочее время вы нигде на услышите запах алкоголя… У нас вообще нет крупного воровства… В Бессоновке проживают 3100 человек… А на подворьях у колхозников – лишь 7 коров! Сейчас повсюду раздается пропаганда, что люди должны жить и кормиться за счет личного подсобного хозяйства. А я думаю по-другому: коллективное хозяйство, общественный сектор должен кормить человека. Он отдаст свой труд, сколько положено, получит зарплату и будет заниматься семьей… Обед стоит 2 рубля, в школе и детском садике детей кормим бесплатно… У колхозников более 100 легковых автомобилей, ездят в кино, в театр, в гости… Детский садик – это тоже наша гордость… Там есть все – плавательный бассейн, зимний сад, залы для занятий музыкой, хореографией. Оттуда выходят совсем другие дети. А у молодых мам появляется желание иметь второго ребенка».

Вот советский ответ и либералам во власти, и хищникам-рыночникам. А также напоминание колхозникам иных сел, с готовностью рушивших свои коллективные хозяйства.

Почти 50 лет руководил огромным хозяйством в селе Уляхино Владимирской области Степан Петрович Гинин. Он развала хозяйства тоже не допустил, у него, как и прежде, в домах канализация, газ, ванны и санузел не «на ветру», жилье, коммунальные услуги, медицина и транспорт бесплатные. Гинин не просто защищает достигнутое, но и активно выступает против хищничества:

«Вы только подумайте, немцы нас в такой жесточайшей войне не сломили. А теперь свои же народ победили и сосут из него соки. Государство устанавливает для себя законы, поддерживает тех, кто все себе прихватил, этаких воров в законе. Другие воры в этом же государстве отбирают то, что запрещено отобрать по закону. Вот такая война с двух сторон против народа. Деньги бешеные некуда деть, вот и придумали продажу земли и лесов, чтобы еще больше на этом заработать. На юге половина земель уже олигархами скуплена, но сельским хозяйством они на ней не занимаются». И не поздоровится тем, на кого крестьянин пойдет с топором. Тема мщения врагам народа, разрушившими то, что создавалось трудом, потом и кровью нескольких поколений наших соотечественников, все чаще поднимается в российских СМИ, как и во множестве сериалов на ТВ.

Как привлечь молодежь на поля и фермы

Острейшая проблема, стоящая перед российским АПК – кадры, особенно молодые. Старшее поколение уходит. К тому же в село приходит техника, насыщенная электроникой, на очереди внедрение систем точного земледелия и достижений биотехнологий. И для работы сегодня нужны работники значительно более высокой квалификации, чем те, что заняты на селе сейчас. А где их взять, молодых, образованных и желающих работать на полях и фермах?

Брошенное поколение

Либеральные реформы последних 20 лет, разрушившие сельское хозяйство России, больнее всего ударили как раз по сельской молодежи. В тех хозяйствах, которые были разорены, молодежь оказалась просто брошенной на произвол судьбы. У нее не было работы, и если пенсионеры получали пенсию, немногим работникам старшего возраста, хоть и мало и нерегулярно, но платили зарплату, то молодые обрекались на безделье и безденежье, а ведь у них-то и повышенная потребность в деньгах. В деревнях стали обыкновением ранее почти неизвестные воровство, проституция и наркомания, усилилось пьянство, участились хулиганские выходки. Самое печальное заключается в том, что молодежь, оставаясь в деревне, не видела никакого выхода из этой мрачной ситуации, а это вело ее к деградации.

О закреплении молодежи в селе

Конечно, не везде положение было столь плачевным. В немногих хозяйствах, оставшихся «на плаву», руководители, озабоченные подготовкой трудовой смены, старались закрепить молодежь: строили дома, посылали на курсы механизаторов, направляли на деньги хозяйства на учебу в город в расчете на то, что молодые специалисты вернутся домой. В некоторых уральских деревнях устроили даже стриптиз-клубы. Но – будем откровенны: руководители хозяйств при этом думали не о том, чтобы молодые люди реализовали себя и были счастливы, а о том, чтобы не остаться без рабочей силы. Само понятие «закрепление молодежи на селе» носило оттенок «прикрепления к земле». Хотя это и не было «новым крепостным правом», но не было и свободным выбором молодежью жизненного поприща.

Но даже если и удержать такими путями в деревне часть ее молодежи, этого недостаточно. А такими методами завлечь в село в достаточном количестве и нужного качества кадры из городов вряд ли удастся.

А чего хочет молодежь?

Телевидение показывает сельскую школу, в которой окончила одиннадцатый класс единственная девушка. У нее нет подруг, с которыми она разделила бы радость, не будет и выпускного бала. Она говорит: получу аттестат и пойду спать. Вот и все торжество.

Конечно, есть множество молодых сельчан, которые любят свою малую родину и ни за что не хотели бы жить в большом городе. Возможно, пройдет несколько десятилетий, разразится кризис мегаполисов, и миллионы их жителей устремятся в пригороды, в малые города и в сельскую местность. На Западе уже заметны предвестники этого явления, большие города теряют жителей. Но сегодня в России положение иное.

Для девушки, о которой шла речь, настоящая жизнь (по крайней мере, в ее представлении) протекает в городах. Там школьные балы, там широкий выбор и профессий, и развлечений, там множество людей, разнообразие встреч и впечатлений, гораздо более широкие возможности устроить свою судьбу. Часто это всего лишь иллюзия, но такая, какую девушка должна изжить сама. Пытаться заранее убедить ее в этом бессмысленно. Цивилизация, как минимум, первой половины XXI века – это городская цивилизация, и молодежь, в том числе и сельская, хочет воспользоваться ее благами.

Работа на селе, жизнь в городе

В советское время в прессе не раз появлялись статьи, в которых подвергались критике руководители и специалисты колхозов и совхозов, которые жили в райцентре и на работу в село добирались на своих машинах или на автобусах. А руководитель оправдывался: жена не хочет переезжать в деревню, в семье есть учащиеся не только младших, но и старших классов, к тому же посещают музыкальную школу, а в селе только неполная средняя школа и т. д. Эти люди понимали, что и для сельского труженика жизнь в городе имеет много преимуществ.

Спрашивается, а почему этот опыт руководителей не распространить и на рядовых работников? Почему не набирать кадры для села, проживающие в городах? Тем более, что там немало людей, которые любят сельский труд, но не хотят жить в условиях нынешней сельской заброшенности. Во многих городах – больших и малых – свирепствует безработица, так что можно отобрать для работы на селе людей квалифицированных и работящих.

Да так оно уже и происходит. Когда в село приходит крупный капитал, в некоторых хозяйствах новые хозяева набирают доярок по конкурсу, платят им по 15–20 тысяч рублей в месяц и возят их на работу за десятки километров, присылая за ними машину. Таких хозяев критикуют за то, что они не создают рабочих мест для местного населения, но, возможно, они лишь первыми уловили современную тенденцию?

Россия велика, условия в разных ее регионах весьма различные, не одинаковыми будут и решения. В одних случаях работникам можно ездить на работу из города каждый день, в других они будут выезжать, скажем, на неделю и жить в общежитии, потом им на смену приедет (или прилетит на вертолете) другая бригада. Ведь осваивают же вахтовым методом нефтяные и газовые месторождения Севера!

Алексей Гордеев в бытность свою министром сельского хозяйства России был весьма озабочен трудоустройством мигрантов. Он говорил: нужно «не пытаться загнать новых поселенцев в покосившиеся избы умерших деревень, где уклад жизни напоминает XVIII век, а создавать самодостаточные социальные и одновременно агропромышленные центры». А на роль таких центров гораздо больше подходят райцентры, чем доживающие свой век деревеньки.

Заметим, что треть американских фермеров проживает не на фермах (там на ночь остаются только сторожа), а в городах (многие там же и подрабатывают, потому что на один доход от фермы семье не прожить). Дорога от дома до фермы – каких-нибудь 50 километров – на машине по хорошей дороге занимает минут двадцать. При этом у фермера нет личного подсобного хозяйства, он не возится ни с огородом, ни со скотиной.

Новая организация труда и быта сельчан потребует преобразования всей жизни региона. Нужны будут хорошие дороги, сплошная телефонизация территории, благоприятные условия труда на рабочем месте. Квалифицированный работник ответственно относится к делу и должен получать достойную плату. И местные жители, не пожелавшие переехать в город, займут рабочие места, которые удобнее все же отдать тем, кто живет постоянно у полей и ферм, к тому же они получат рынок сбыта своей продукции.

То, что здесь предлагается, взято из жизни. В советское время нередко городское промышленное предприятие принимало на свой баланс колхоз или совхоз в качестве «зеленого цеха», чтобы иметь надежный источник продовольствия, устраивало там и пионерский лагерь, и базу семейного отдыха. Многие рабочие охотно соглашались поработать в «зеленом цехе» не только положенное время по графику, но и в отпуск, тем более, что и дети были под их присмотром.

Сельскому хозяйству – вахтовый метод?

Ныне аграрно-промышленного комплекса в России по существу уже нет, его надо воссоздавать вновь. Но возможно ли это, если во многих деревнях остались лишь те, кому некуда уехать, село поразила обычная болезнь людей, лишенных надежды на будущее и ощущения осмысленности жизни – пьянство? На импорт продовольствия денег скоро не будет, да и при возможном осложнении международной обстановки нам легко могут перекрыть каналы поступления продовольствия, и в стране наступит самый настоящий голод.

Можно ли сегодня вернуться к лошади как главной тягловой силе? Нет. Крестьянин тогда, вероятно, сможет лишь прокормить свою семью и кое-что продать. Но обеспечить страну всей нужной ей продукцией сельского хозяйства при этом невозможно. Сегодня в деревне проживает не 80 (как до революции), а 25 процентов населения, среди которого прослойка трудоспособных невелика. Да и в дореволюционной России львиную долю хлеба, особенно на экспорт, давали крупные помещичьи хозяйства. А уж сегодня-то и подавно – будущее за крупным производителем. Но в целом по стране лишь два процента крупных хозяйств вовлечено в процесс вертикальной интеграции.

Агрофирма, купившая землю, набирает в городе кадры по конкурсу. В городах сейчас много квалифицированных рабочих, уволенных в связи с закрытием предприятий и занятых на случайных работах. Они достаточно образованны, знакомы с новейшей техникой, их легко доучить, чтобы они владели сельскохозяйственными специальностями. Многие из них с удовольствием пошли бы работать на полях и фермах по схеме: месяц в деревне – месяц в городе. Рабочий день на вахте продолжительный, там не до театров, царит сухой закон. А по возвращении в город можно наверстать все упущенное. При этом отпадает необходимость развертывать на селе широкое жилищное и культурно-бытовое строительство, достаточно благоустроенных общежитий и столовых. Значит, этот путь потребует наименьших капиталовложений.

Велики и социальные преимущества такой организации производства на селе. Как писал еще в 20-е годы прошлого века Михаил Пришвин, бич деревни – в сознании того, что «настоящая жизнь – в городе, а здесь – прозябание». Но работа в деревне при постоянном месте жительства в городе (а не в деревне, даже с домами городского типа) – это совершенно иной, качественно более высокий жизненный стандарт. И местное население окажется пристроенным, в особенности на работах по содержанию инфраструктуры и на тех работах, где не требуется высокая квалификация.

Стихийно дело к этому идет, некоторые агрохолдинги уже создают передвижные машинно-тракторные или машинно-технологические станции. Но вахтовый метод может стать спасением для российского села, если его положить в основу государственной аграрной политики.

Со временем, когда рыночная эйфория пройдет и страна вернется к плановому хозяйству на современной основе, звенья инфраструктуры, созданные для вахтового сельскохозяйственного производства, могут стать очагами восстановления крупных предприятий, основанных на труде местного населения.

Член-корреспондент РАСХН В. В. Бледных считает, что «сейчас не имеет смысла вновь отстраивать заброшенные деревни. При российских расстояниях, особенно в восточной части России, создать приличные условия жизни в деревне практически невозможно из-за дороговизны коммуникаций: дорог, электросети, газопровода и т. д. В малых деревнях невозможно иметь квалифицированную медицинскую помощь и приличное образование. Выход один – агрогорода… Население агрогорода должно заниматься двумя видами деятельности: зимой – занятие кустарным промыслом, работа на небольших предприятиях, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье, производство строительных материалов из местного сырья и т. д.; летом – работа вахтовым методом на полях, расположенных на расстоянии до 30–50 километров. Удобная передвижная инфраструктура способна создать комфортные условия на полевых работах. Животноводство, выгульные пастбища, должно быть расположено вблизи агрогородов, чтобы животных можно было обслуживать, живя непосредственно в городе… при радиусе полевых работ до 30 километров агрогород может обслуживать до 150 тысяч гектаров пашни и до 50 тысяч голов скота в пересчете на крупный рогатый скот. Собственники предприятий агрогорода являются одновременно собственниками земли и скота, обеспечивают работой население агрогородов в течение года. Агрогорода должны стать одним из самых важных национальных проектов… ».

Что дальше?

На последнем в 2007 году заседании правительства Путин признал, что мир вступает в эпоху дорогих продуктов питания, так же, как и дорогой энергетики. Он заявил: необходимо «не просто сдерживать цены, этого недостаточно, и мы не добьемся нужного эффекта таким образом, а нужно думать о развитии собственного сельскохозяйственного производства… Нужно вкладывать туда деньги, нужно помогать селянам вставать на ноги так, как мы это делали, может быть предыдущие два года в рамках национальных проектов, нужно думать, как нам выстраивать эту работу дальше».

Еще будучи кандидатом в президенты РФ, Дмитрий Медведев, посетив в Калининградской области передовой (не хуже европейских) производственный комплекс по глубокой переработке маслосодержащих культур, сделал выводы глобального характера: «У нас появились реальные рычаги для стабилизации цен (на продукты) внутри страны… Мы не только крупнейшая энергетическая страна, но и имеем возможность превратиться в крупнейшую продовольственную державу мира. Эти вызовы XXI века мы вполне можем превратить в наше преимущество».

Председатель Аграрной партии (уже бывшей, ныне влившейся в «ЕР») России Владимир Плотников считает: главная задача заключается в том, чтобы «выйти на обеспечение 80 процентов потребностей в продуктах питания за счет отечественного производства».

Власть осознала необходимость восстановления крупного сельскохозяйственного производства. Она долго держала равнение на развитие фермерства. Но фермеры до сих пор производят всего 3 процента продовольствия в стране. Алексей Гордеев познакомился с фермерством в Евросоюзе: «Производство молока там полностью квотируется: грубо говоря, государство каждому фермеру дает задание по выработке. Это элемент плановой экономики. Я был в Голландии в кооперативе «Кампина». Он объединяет 4000 фермеров: забирает у них молоко и перерабатывает на крупных заводах. Фермер – просто человек у станка: он знает свою норму, знает, сколько ему заплатят». В таком же положении находится и фермер в США. И Гордеев уже провозгласил новый курс: назад, к колхозам! Правда, уже без парторгов. Именно этим, согласно здравому смыслу, должно закончиться «объединение фермеров на принципах кооперации». И соответствующее движение уже началось, в частности, в Волгоградской области.

И в аграрном секторе нет иного пути, кроме возвращения к лучшим сторонам советского опыта!