Летом 1952 года в Туруханском крае тянули свой арестантский век два старых грузина, из тех меньшевиков, которых изолировали от чистых граждан еще в начале двадцатых годов. Гиви Арахамия заведовал колхозным ларьком, Вано Майсурадзе работал в бухгалтерии. Оба отсидели с малыми перерывами по 26 лет, в сорок восьмом получили бессрочную ссылку.

— Давай напишем Сталину, — сказал однажды Гиви.

— Что же ты хочешь написать?

— Напомню ему о совместной подпольной работе при царе и...

— А стоит ли? — встревожился Вано.

— Действительно, не стоит...

— А если мы все-таки напишем, кому попадет наше письмо, как ты думаешь?

— Сталину, конечно, — ответил Гиви.

— Нет, оно попадет Лаврентию Берия. Он сам доложит его генсеку. И Сталин спросит: «А кто они такие, Арахамия и Майсурадзе?» Тогда Берия скажет, что нас первый раз посадили в двадцать третьем, потом в двадцать девятом, еще потом в тридцать седьмом, потом... «А что, они до сих пор не подохли?» — спросит Сталин. Он даже крикнет, он очень обидится. И тогда Берия нас прихлопнет, как мух на базаре.

— Знаешь, кацо, не будем ничего писать.