Оставшиеся дни до приезда Соснина, Михаил провёл в суете. На «работе» ему удалось договориться о бессрочном отпуске за свой счёт. Он не хотел окончательно уходить оттуда «по собственному желанию». В этом случае он покинул бы Норфолк без всякой компенсации. Уволить же его сейчас они не могли, потому что контракт Михаила был рассчитан на два года, а прошло только полтора. В варианте, при котором у него по какой-либо причине не «срастётся» с командой Соснина, он всегда смог бы вернуться на базу на свою скромную зарплату.

Вадим Николаевич прилетел в Нью-Йорк в сопровождении Павла Кутузова. В самолёте он немного «злоупотребил» и поэтому в день прилёта был неспособен к каким-либо действиям. Пройдя паспортный контроль и таможенный досмотр в аэропорту Кеннеди, он вышел к встречающим его Вахруше и Евгению в «приподнятом» настроении. Первыми его словами были:

– Привет, комсомольцы! Ну что – дадим Америке просраться? – После сказанных слов он громко и весело рассмеялся, чем привлёк внимание окружающих. Подобное поведение, однако, было предусмотрено сценарием его пребывания в США. Он должен был привлекать внимание! Все вместе они вышли из здания второго терминала и направились к машине Михаила. Вадим Николаевич и Пётр сели в его Дайтону, а Кутузов с Евгением взяли такси. Небольшим кортежем они двинулись в сторону Манхэттена, где находилась квартира Вахруши. По дороге Соснин, утомлённый перелётом и алкоголем, глубоко уснул. На третий этаж дома, где жил Пётр, его пришлось поднимать вчетвером. Павла Кутузова в сопровождении Евгения отправили затем в отель, договорившись о встрече завтра.

Через день в Линкольн – центре был запланирован «концерт» Большого Папы перед русско-эмигрантской публикой. Там он собирался озвучить основные положения своей программы. Это было нужно для того, чтобы, опираясь на её пункты, впоследствии привлечь людей, готовых вложить средства в самого Соснина и в то, что он обещал сделать. На самом деле это представление Соснину нужно было для отвода глаз. Он не рассчитывал извлечь какую-либо пользу из предстоящего мероприятия. Реальную пользу Вадим Николаевич собирался извлечь из встречи с молодым конгрессменом от штата Делавар Вильямом Клейтоном, с которым он познакомился год назад на приёме в Кремле по поводу важного события. Тогда он ещё не был в опале. Конгрессмен же сопровождал группу предпринимателей, откликнувшихся на призыв Горбачёва к налаживанию деловых отношений между странами. Встреча американских бизнесменов с деловыми людьми из Советского Союза и была этим важным событием. Для людей, которые со стороны воспринимали всё это серьёзно, эта мероприятие конечно же было подобно разорвавшемуся снаряду. «Занавес рухнул! Мы больше не в изоляции! Мы идём на диалог с западом не только в политике, но и в деловых отношениях. Ура!» Это был ещё один трюк Горбачёва. Он любил время от времени делать что-то подобное, бросая своим и чужим, словно кость, то свободу слова, то Берлинскую стену, то беспрепятственное передвижение евреев, теперь вот свободу предпринимательства… В качестве российских предпринимателей на этом «саммите» присутствовали всё те же представители номенклатуры, до зубной боли всем надоевшие и неспособные поднять экономику страны. Они, эти люди, были неспособны даже остановить её крушение!

Намеченный разговор с Клейтоном должен был состояться в Вашингтоне, где у Соснина планировался второй «концерт», и тоже для отвода глаз. Вахруша через своих достаточно высокопоставленных знакомых смог убедить конгрессмена встретиться с опальным политиком, делая упор на том, что тот больше не является членом КПСС и за короткий срок стал очень популярной личностью среди простых людей. Единственным условием конгрессмена было соблюдение конфиденциальности. Он не хотел, чтобы во время разговора присутствовал кто-нибудь ещё со стороны русских. Пришлось идти на уступки и соглашаться.

Оба «концерта» прошли в переполненных залах. Эмигрантам из Советского Союза было интересно послушать человека, который совсем недавно занимал очень высокую должность в иерархии партийной элиты, а сегодня пребывал в опале и пытался, тем не менее, вернуться в большую политику «с другой стороны». Вадим Николаевич говорил о провале перестройки, зарвавшейся номенклатуре, беспорядках в регионах и республиках Советского Союза. Обещал всё это исправить и изменить саму систему руководства «главной» республикой – Россией в случае, если ему удастся победить на президентских выборах в этой республике. Несмотря на отсутствие у него ораторского таланта, Соснина очень внимательно слушали и довольно часто аплодировали. В общем, выступления прошли успешно с оценкой четыре с плюсом по пятибалльной системе. Главной своей цели Вадим Николаевич добился! Он притянул к себе внимание средств массовой информации и, одновременно, отвлёк наблюдающие за ним структуры и организации по обе стороны Атлантики. Старейшая эмигрантская газета «Новое русское слово» посвятила ему целую страницу. «Нью-Йорк таймс» – несколько абзацев, но на развороте!

Михаил был занят тем, что с раннего утра до позднего вечера «составлял картину» происходящего. Он просматривал всю прессу, отыскивая важное в комментариях политических обозревателей и статьях журналистов разного политического мировоззрения. На основании просеянной и со всех сторон обработанной информации, «выловленной» в интернете он делал аналитические выкладки, опираясь на которые штаб Соснина вносил коррективы в предвыборную кампанию. Галя всё время была рядом. Она не вникала в детали, но понимала, что её муж является частью чего-то важного, от чего, вероятно, зависело их с Мишей будущее. Ей было невдомёк, что он, ленивый увалень, вёл опасную для жизни двойную игру.

– Когда всё «устаканится», поедем отдохнём на Гавайи, – размечтался Миша, раскинувшись на широкой «королевского» размера кровати и борясь со сном и усталостью. – Я там был, когда служил на подлодке. Мы «отдыхали» на грунте в миле от берега и в перископ я видел Гонолулу. Мне этот городишко понравился. А ты хочешь в Гонолулу?

– С тобой, дорогой мой, хоть в Гонолулу, хоть просто в Лулу. Куда пригласишь, туда и поеду. Но сначала я бы слетала в Лас Вегас. Хочу посмотреть на это чудо света и заодно выиграть хотя бы пятьсот долларов.

– В Лас Вегас тоже обязательно поедем, но сначала всё-таки в Гонол…. – Не договорив, Миша сочно и громко захрапел.

После выступления в Вашингтоне Соснину удалось покинуть зал незамеченным, сесть в машину, закамуфлированную под обычное такси, и уехать по направлению к западной границе округа Колумбия. Столица США, как известно, находится в месте, не имеющем отношения ни к одному из штатов. Это место так и называется – округ Колумбия. На заправочной станции он пересел в машину Вильяма Клейтона, а такси с Петром Вахрушей в роли водителя такси осталось ждать на заправке. Через три часа Крайслер с Вадимом Николаевичем вернулся. Соснин тут же пересел на заднее сиденье такси и отправился в обратный путь.

– Водки! – Голосом, не терпящим возражений, потребовал он немедленно, как только машина сдвинулась с места. Вахруша вынужден был остановить машину, чтобы наполнить стакан Соснина. Тот любил, когда водка заполняла ёмкость до краёв. На ходу сделать это было практически невозможно. Осторожно взяв стакан в свои руки, Вадим Николаевич опустошил его в три глотка и тут же занюхал рукавом пиджака. Его немного передёрнуло от отвращения, обычная реакция алкоголика на первый глоток, но он явно почувствовал себя увереннее.

– Суки!.. – зло бросил он, – Вильям – обычная сука. Ты бы слышал, что он мне предложил в обмен на финансирование. Нет! Я даже рассказывать тебе пока не стану… Противно! Вот ведь сука! А что делать? На что-то придётся соглашаться… придётся… – он глубоко задумался и всю дорогу до самого Вашингтона молчал. Они ещё раз останавливались, чтобы Вадим Николаевич мог «поправиться». Его израненная душа не просила, – она требовала дать ей ещё водки.

Этот вечер в последствии многие из окружения Соснина назовут точкой невозврата. Пойдя на определённые договорённости с американской стороной в лице Клейтона, он заранее частично уступил бразды правления своему заокеанскому партнёру. Это означало, что в случае победы на выборах, управлять Россией должен будет не Вадим Николаевич Соснин, а он же, но в компании и с одобрения администрации президента США.

Когда такси подъехало к отелю, было уже совсем поздно. Пётр с большим трудом растолкал Соснина, но это мало чем помогло. Того развезло «в зюзю». Он не мог сообразить, где находится и с кем. И без того тяжёлый характер опального функционера во время опьянения становился просто невыносимым. Он конфликтовал, спорил, злился, противоречил и едва сдерживался, чтобы по любому поводу не ввязаться в обычную драку. Вахруша с большим трудом «извлёк» пьяного претендента из такси и, обняв за широкий торс, повёл к входным дверям отеля.

– Пока все бары не обошёл, не остановился, – сказал он извиняющимся голосом, обращаясь к портье. Разбудите его завтра в восемь утра, пожалуйста. – Портье понимающе кивнул и протянул Петру ключ от номера Соснина.

– Спокойной ночи, – сказал он на прощание. Потом дождался, когда двое исчезнут в кабине лифта, поднял трубку телефона и коротко доложился: – Русский вернулся.

Не прошло и недели после окончания гастролей Вадима Николаевича в Америке, а денежный поток уже устремился в Москву с целевым назначением: «Финансирование претендента номер один». Деньги дипломатической почтой попадали сначала в посольство США, а потом наличными передавались в избирательный штаб Соснина через его людей и помощников. Основную роль в распределении денег играл всё тот же Павел Кутузов – правая рука Соснина. Одновременно с этим быстро рос рейтинг претендента. До выборов оставалось совсем немного, но почти никто уже не сомневался в победе Вадима Николаевича… Номенклатура затаилась и заранее начала готовиться к реваншу… Наконец наступил день выборов. К вечеру страна узнала имя нового Председателя Верховного Совета России. Им стал всенародный любимец Вадим Николаевич Соснин. Большой Папа. Президент! Россия ликовала!

Одновременно с этим в комиссии конгресса США по восточной Европе шла активная работа. Её суть заключалась в разработке механизмов разделения Советского Союза на части. Планировалось отделение всех республик по требованию отныне легко управляемой России, теоретически имеющей право самой выйти из состава СССР. Чтобы превратиться из теоретического в реальный проект, выходу России должен был предшествовать всенародный референдум. На это нужны были огромные деньги, но по мнению аналитиков ЦРУ «игра стоила свеч». В результате деньги нашлись. Они ещё не знали, какой подарок им готовит ближайшее будущее.

Лето в Москве выдалось жарким. Казалось, что ещё немного и начнут плавиться камни, вымостившие собою Красную площадь. Члены правительства и Центрального комитета правящей партии разъехались кто куда. Кто на курорт, кто на рыбалку. Уставший за год непрерывных поездок и выступлений, нынешний президент СССР тоже покинул Москву и уединился на своей даче. Но уехали не все. Несмотря на жару в одном из правительственных зданий Москвы состоялось закрытое, если не сказать секретное, заседание людей, которым многое в сложившейся ситуации в стране не нравилось. В основном это были представители высшего военного командования и силовых структур. Размеры звёзд на погонах каждого из них говорили, что эти люди принадлежали к военной элите – генералитету! Было несколько гражданских лиц. Это были действующие работники аппарата ЦК КПСС. Заместитель министра обороны СССР генерал-лейтенант Колобов, слегка откашлявшись, открыл заседание.

– На регламент и протокол времени нет. Перейду сразу к делу. – Он сделал паузу и оглядел собравшихся. Незнакомых среди них не было. – События последних дней продемонстрировали правоту наших коллег из Комитета Государственной безопасности. Полученные ими данные подтвердили, что предвыборная кампания Соснина была профинансирована американцами. Сейчас они готовятся по той же схеме профинансировать референдум в России, чтобы развалить Союз. – Заместитель министра опять сделал паузу, чтобы оценить реакцию на сказанное. Он увидел напряжённые лица людей, готовых действовать. – Естественно, американцы заручились гарантиями Соснина, что в обмен на деньги он должен будет кое-что сделать. Нам удалось выяснить через людей, работающих на него, о чём идёт речь. – Колобов скользнул глазами по рядам присутствующих, на мгновение остановил взгляд на седовласом адмирале Совейко и незаметно ему кивнул. – Я сейчас озвучу часть из того, что мы узнали… – Колобов разволновался. На лбу от волнения и жары выступили капли пота. Он достал сложенный вдвое обычный листок бумаги, развернул его и начал знакомить окружающих с содержанием текста. – Первое – роспуск Союза. Второе – приватизация собственности, включая нефте– и газодобывающие предприятия, предприятия металлургической промышленности и так далее. Военный потенциал должен будет снижен десятикратно!.. Будем разоружаться, как при Хрущёве. – Оторвав глаза от бумажки, прокомментировал сказанное генерал. – Разработки новых видов вооружений должны быть остановлены… Так… здесь ещё много чего, но этого, я думаю, достаточно, чтобы понять, с чем мы столкнулись. – Колобов оторвал взгляд от бумаги и в очередной раз прошёлся взглядом по лицам присутствующих.

– Какие будут мнения по этому поводу? – спросил он. Во втором ряду поднялся молодой офицер в форме и в погонах генерала танковых войск.

– Можно мне?

Генерал Васильев озвучил план, который он и его помощники подготовили к совещанию. План предусматривал насильственную приостановку действующей конституции, введение чрезвычайного положения и проведение ряда важных реформ, направленных на восстановление порядка в стране, в том числе и на запрет предпринимательской деятельности. Обсудив все детали, собрание офицеров назначило день выступления. Этим днём стал второй понедельник августа.

Утро второго понедельника последнего месяца лета было обычным. Только по телевизору по всем программам демонстрировали балет Лебединое озеро. В воздухе витало беспокойство. Люди недоумевали и задавали друг другу один и тот же вопрос: «Что теперь будет?». Ровно в полдень по первому каналу выступил генерал Колобов с объяснением происходящего. Он открыто обвинил действующего президента СССР в попустительстве и пособничестве происходящим безобразиям. Отдельной «строкой» генерал отметил только что избранного президента России Вадима Николаевича Соснина. Его намерения и уже предпринятые шаги в направлении либерализации торговли и предпринимательства. Об американском «следе» генерал ничего говорить не стал.

– Мы не могли больше терпеть подобное положение дел. Мы призываем всех честных людей и патриотов Родины выйти на улицы в поддержку нашего выступления. Да здравствует Советская власть! Да здравствует Коммунистическая партия! Да здравствует Советский народ!

Далее стали происходить совершенно непонятные вещи. Армейские подразделения остались в казармах. Солдаты и младшие офицеры отказывались выполнять приказы старших по званию офицеров. Народ на улицы не вышел, хотя на них была очень большая надежда. Зато на улицу вышел Вадим Николаевич Соснин и его сподвижники. Они шли по улице Горького по направлению к Красной площади. Вадим Николаевич лично сам нёс развивающийся российский триколор. На площади образовался спонтанный митинг. К митингующим примкнули танкисты генерала Васильева. Всё смешалось. Милиция отказалась выполнять распоряжения своего руководства и тоже встала на сторону Соснина. Народ стекался в центр со всех сторон… Из Ленинграда сообщили, что попытка захвата власти там тоже провалилась. «Колыбель трёх революций» не захотела стать ею в четвёртый раз! На следующий день генерал Колобов выполнил долг чести офицера – застрелился. Адмирала Совейко разбил сильный удар. Он не смог пережить такого глупого поражения. Остальные были арестованы по личному распоряжению вернувшегося с дачи Президента Советского Союза Горбачёва. Грибы и рыбалка не пошли ему на пользу. Взяв в руки удочку, он одновременно выпустил из рук бразды правления великой страной, в то время, как, захвативший всю инициативу, Президент России Соснин, ею распорядился по-своему. В течение недели он подготовил документы и назначил встречу с коллегами из Украины и Белоруссии. Ещё через три дня они подписали договор о создании временного межгосударственного образования с корявым названием СНГ. А ещё через неделю Великий, Могучий Советский Союз перестал существовать! Перестал существовать и Президент этого государства. Точнее, должность президента перестала существовать, а человек остался. Прошло много лет, а он так и не понял, как это всё случилось. Таким образом, Вадим Николаевич выполнил своё главное обещание. Он развалил великую страну! Попытка государственного переворота, предпринятая номенклатурой и военными, ему в этом очень помогла. На очереди было выполнение следующего обещания. Этим обещанием была приватизация! У американцев чесались руки и даже ноги чесались при мысли о возможности захватить хотя бы часть огромных богатств, которыми располагала Россия. Они торопили Соснина и постоянно напоминали ему о том, кому он в первую очередь обязан своим сегодняшним успехом. Вадим Николаевич и сам был не прочь поучаствовать в разделе «пирога». Его старший сын, Сергей, избалованный «мажор» и бездельник, однако человек яркий и талантливый, настаивал на том, чтобы этот вопрос решался немедленно. Он считал, что оставлять приватизацию на потом ни в коем случае нельзя.

– Отец, ты не думай, что я пытаюсь тебя учить. – Так обычно начинал сын утренний разговор со своим родителем. – Мне кажется, что ты слишком много времени уделяешь всяким выступлениям и поездкам. Зачем тебе эти выжившие из ума ветераны и бестолковые домохозяйки. Ты уже своего добился. Ты победил! Передохни немного и займись, на мой взгляд, главным…

– Говоришь, что не учишь, а сам всё время очень даже учишь. – Перебил отец сына. – Я Пре-зи-дент! А Президент обязан ходить в «массы» и выступать! Ты не заметишь, как пройдут четыре года и надо будет опять избираться.

– Да понятно-понятно! Но надо всё к чёрту срочно приватизировать! Тянуть с этим нельзя. Можно упустить время.

Вадим Николаевич с мнением сына считался. Немного подумав, он решил поручить это дело именно ему, Сергею Соснину.

В Московском Государственном Университете в группе, в которой когда-то учился младший Соснин, как это часто бывает, собралось много талантливой, в основном еврейской, молодёжи. Закончив университет, они разбрелись каждый по своим местам работы и начали делать карьеру. Троим из группы удалось к тридцати годам достичь положения, для достижения которого у других уходит иногда целая жизнь. Эта троица во главе с Сергеем, как четыре мушкетёра, составили костяк команды, которая должна будет организовать приватизацию и конкретно передать в частные руки богатства страны, до сегодняшней поры ей принадлежавшие. Они привлекли других талантливых и трудоспособных людей, один Лубрикайс чего стоил! И работа закипела. Основным элементом приватизации стала обычная бумажка под названием Ваучер. Предполагалось, что каждый гражданин страны имеет право на часть её собственности. Как в Норвегии, например. В подтверждение тому, что он это право осуществил, гражданину выдавался ваучер по месту работы или прописки. Чтобы в последствии у этого гражданина можно было его легко выкупить, цены на приватизируемые объекты стократно занижались. В результате, эту «ценную бумагу» у рабочего, проработавшего всю жизнь на Кировском заводе в Ленинграде, можно было выменять на три бутылки водки. Что и делалось повсеместно. Мгновенно открылись пункты скупки ваучеров по образу и подобию пунктов приёма макулатуры. Люди с табличками «Куплю ваучер» оккупировали привокзальные площади и пространство вокруг станций метрополитена. В общем, через полгода с ваучерной приватизацией было покончено, а в повседневном лексиконе российских граждан появилось слово «олигарх», что означало не только очень богатый, но и очень влиятельный! Первыми олигархами стала как раз та самая троица друзей Сергея Соснина, выкупившая на «честно» заработанные деньги основные нефтедобывающие месторождения и нефтеперерабатывающие предприятия. Они образовали так называемую «семью» президента или, ещё проще, его «кошелёк». Чуть позже количество олигархов начало расти за счёт выходцев из многочисленных криминальных формирований.

«Достояние страны стало достоянием её граждан!» – Эта фраза была произнесена Президентом на торжественном собрании в колонном зале Кремля в честь первой годовщины его президентства. Ему громко аплодировали простые люди, даже не догадываясь о том, что их «красиво» ограбили.