– Только не говори мне, что это был Энрон! – Галя стояла у кровати Михаила и трясла его за все доступные части тела. – Всё, что угодно, только не этот грёбаный Энрон. Ми-иша… просыпайся.

– Ну, Энрон, Энрон, а что случилось? – Михаил попытался перевернуться на другой бок. Галя перестала трясти мужа. В глазах у неё помутнело, голова закружилась с необычной скоростью и в следующий момент она грохнулась на полированный паркет спальни. Когда она очнулась, Миша стоял неподалёку и с видом сильно побитой собаки пытался подобрать какие-то оправдывающие его слова. Лора сидела рядом на полу и прикладывала к сильно стукнувшейся об паркет голове хозяйки холодный компресс. Говорить, на самом деле, им было абсолютно не о чем.

Компания Энрон в реальности переживала тяжёлые времена. Доходы падали на фоне растущей конкуренции. Ещё немного, и нечем будет платить зарплату работникам. О дивидентах вообще не могло быть и речи. В этой критической ситуации руководство компании пошло на обыкновенный обман с подлогом и подделкой финансовых документов. Они исказили данные за последний год, а затем организовали ряд достаточно эффективных рекламных трюков, «отмыв» до бела лицо Энрона. В числе этих трюков был искажённый график роста стоимости акций и манипуляции с индексом Доу Джонса. У них получилось! Они избежали краха, неплохо продав в последний момент почти все выпущенные ценные бумаги, которые на самом деле ничего не стоили. Руководство компании с несколькими миллиардами, фактически украденными у акционеров, покинули пределы США за несколько часов до того, как Энрон объявил себя банкротом. Они с комфортом обосновались в Бразилии, которая, как известно, финансовых преступников в США не выдаёт. Одним из нескольких тысяч обворованных акционеров были Михаил Филонов с женой.

Происшедшее толкнуло Мишу на целый ряд поступков. Став жертвой мошенников и обстоятельств, он решил впервые в жизни обратиться к Богу и немедленно стал православным христианином, как и должно было давно сделать потомку российских моряков. Одновременно он постарался найти своего куратора в прошлом и спасителя Валерия Павловича, чтобы «прощупать» через него возможность вернуться в Россию. Очень скоро Валера позвонил.

– Ну, привет! – Горе еврейского народа. Ты хотел со мной переговорить? – Особого восторга в голосе Валеры Миша не услышал, но сам факт того, что он позвонил, Михаила очень обрадовал. – Слышал, что собираешься вернуться. Это действительно так? – Валера говорил отрывистыми фразами, стараясь не терять время на эмоции и мелочи.

– Если бы это было возможно, я бы вернулся хоть завтра. – Отвечал ему Миша. – Не моя это страна. В Питер хочу… ну и против Москвы тоже не возражаю. Но лучше всего в Североморск, конечно. Там моя душа… Там я может быть найду… – в трубке раздался глубокий вздох.

– Насчёт Москвы я очень сомневаюсь, не надо раздражать людей лишний раз… а вот в Питер, наверное, ты вернуться сможешь. Североморск, я думаю, тоже не вопрос. Я чувствую, что ты опять по своей зазнобе Светке заскучал. Надо же, прошло столько лет, а ты её забыть так и не можешь. Мне всегда казалось, что ты бабник, Мишка, а ты… – В голосе Валеры было что-то похожее на подшучивание старого приятеля и одновременно ещё что-то. Как будто он в чём-то сомневался. Это не ускользнуло от внимания Михаила.

– Какие условия мне надо будет выполнить для того, чтобы я смог уехать отсюда хотя бы через месяц?… Я больше не могу… – На другом конце «провода» возникла пауза. Валерий Павлович что-то прикидывал. Потом линия опять ожила и он ответил:

– Товарищи, назовём их так… Так вот они хотят убедиться, что ты осознал свою неправоту по некоторым вопросам и вернул кое-какие ценности, которые ты «ошибочно» считаешь своими. После этого они готовы с тобой разговаривать о твоём возможном возвращении. – Чувствовалось, что Валера к разговору подготовился основательно. Хорошо изучив Михаила за годы знакомства, он был уверен, что именно о возвращении на Родину пойдёт речь при их первом разговоре за последние пять лет. Он угадал.

– Что конкретно они от меня хотят? – Не теряя нить разговора, тут же спросил Миша.

– Ты, вижу, давно не занимался анализом. Если бы ты проанализировал своё сегодняшнее положение, то понял, что этим людям ничего, кроме денег, не надо… А денег, как всем известно, у тебя больше нет. Тогда что?

– Тогда что? – Случайно передразнил Валеру его бывший подопечный. – Извини, я не специально, – тут же исправил свой промах Михаил. Я пока просто не понял, что ты имеешь в виду.

– Я имею в виду… нет, – давай не так. Тебе ничего не говорит имя Гвидо Рени? Мне кажется, ты с этим типом знаком лично. – Валерий Павлович взял тайм-аут, давая собеседнику время на размышление. Михаил, которого упоминание о картине застало врасплох, действительно в нём нуждался.

– Что они хотят сделать с кар… с этой вещью? – Охрипшим голосом поинтересовался он. Он понимал, что по телефону открыто говорить о живописном шедевре эпохи раннего Барокко не стоит. – Продать её не так просто. Ты, наверное, догадываешься сколько этот шедевр стоит? А вывезти из страны официально – дело вообще невозможное.

– А никто и не говорит, что её надо продавать. И официальный запрос никто не собирается делать. Её надо привезти в Москву личным порядком, чтобы об этом никто не узнал и не догадался. На всё про всё у тебя неделя. До Нового Года она должна быть здесь! Надеюсь, ты меня понял. Как только я получу Гвидо, мы обсудим детали твоего возвращения. Одна просьба – постарайся доставить шедевр любой компанией, только не Аэрофлотом. На это есть свои причины. Как только возьмёшь билет, дай мне знать по телефону. – Валерий Павлович продиктовал номер и повесил трубку.

«Неделя… Одна неделя. Значит завтра надо ехать в Вашингтон и забрать картину из хранилища. Потом взять билет… Кстати, а кто повезёт картину. Это ведь не каждому поручишь. Попросить Фиму? А кто мне Фима и кто я ему? «Хороший человек?» – Наверное… Если Галька узнает, она вообще с ума сойдёт. Надо с этим поаккуратнее. Так кто же всё-таки повезёт?… Кроме Игоря другой кандидатуры я не вижу»… Поездка в Вашингтон получилась неудачной. Хранилище закрылось на рождественские праздники. В этой ситуации кое-что пришлось поменять: «Откроется только двадцать восьмого. Надо на три дня в Вашингтоне задерживаться. В этом случае билет, самое позднее, надо брать на двадцать девятое декабря. Игорю позвоню по дороге из Вашингтона в Нью-Йорк. Пусть узнает о моей просьбе в самый последний момент. Тогда у него не будет шанса внезапно «заболеть» и отказаться. Это раз. А, во-вторых, у него просто не будет возможности кому-нибудь рассказать о картине и самому себя тем самым подвергнуть смертельной опасности». Составив в голове подробный план действий, Миша вернулся в Майями.

Через три дня с произведением искусства в багажнике и в отличном настроении Михаил выехал из Вашингтона. По дороге он набрал номер телефона Игоря.

До отъезда в Мексику оставалось три дня. Сразу же после Нового Года Игорь с женой и близкими друзьями собирался на Ривьера Майя, чтобы там отдохнуть и погреться в хорошем отеле на берегу Карибского моря. Чемоданы были собраны, маршруты экскурсий составлены, оставалось только отпраздновать Новый год и… Неожиданно зазвонил телефон. Игорь посмотрел на часы. Было восемь тридцать утра. «Интересно, кто это может быть в такую рань?». В трубке, предварительно булькнув, прозвучал знакомый голос старого друга. Игорь обрадовался.

– Мишка! Привет, дружище. Хорошо, что ты позвонил. Давай, приезжай к нам тридцатого. Отпразднуем Новый год вместе. Как там Галка? Имя на Дафну или Джозефину больше пока не меняла? Как поменяет… – Миша перебил друга.

– Ты, насколько мне представляется, до Нового Года никуда не собираешься. Я прав? – Миша замолчал в ожидании ответа. Ответ был сверхважным моментом их разговора. Игорь не стал выяснять причину, заставившую друга расспрашивать его о намерениях на ближайшие три дня. Он просто ответил:

– Нее, до Нового Года ты меня даже к бабам не вытащишь. Я уже настроился отдыхать. Завтра в баньку, а там уже и Новый Год!

– Придётся баньку отменить. Есть очень серьёзное дело и отложить его не получится… Надо до Нового Года смотаться в одно место. Успеешь вернуться…

– А если не успею… Мне, мало того, что Новый Год с друзьями отпраздновать надо, так мне же первого января еще и в Мексику лететь. Я и в самом деле очень конкретно просто не успею…

– Надо успеть! – нервно ответил Миша. – От этого слишком многое зависит. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить, друг мой, Игорёша. Поэтому лететь в Москву надо сегодня, и не говори, что не можешь… – Голос говорящего в трубку мобильного телефона старого друга дрожал от напряжения. Чувствовалось, что он на грани. – Сейчас как раз тот самый случай, который мы с тобой обсуждали, когда я тебя выручил пол – года назад. Мне это тогда тоже далось не просто. Жди! Я буду на углу Парк авеню и Тридцать восьмой улицы ровно в два. Оденься, пожалуйста, «под лоха». Так, чтобы тебя можно было выделить из толпы людям, которые будут встречать. – В трубке повисла тишина, а вслед за этим линия противно забулькала. Миша отключился, не дождавшись ответа Игоря.

«Ничего себе! – Почесал затылок немного растерявшийся Игорь. – И лететь нельзя и отказать Мишке нельзя. И что теперь делать? Маринка расстроится… Она, трусиха, сразу представит себе, что я навсегда останусь в Москве и буду праздновать Новый Год с молодыми девчонками… По-любому, делать нечего. Надо лететь».

– Марина, – крикнул он жене, – у нас неприятности. – После этого он рассказал ей, о чём только что попросил его Мишка. До встречи на Парк авеню оставалось не так уж и много времени. Маринка очень расстроилась, но согласилась с тем, что лететь надо! Она собрала Игорю походную сумку со всем необходимым и взяла с него слово, что он первым делом ей сразу же позвонит из Москвы, как только приземлится самолёт.

Друзья встретились в обусловленном месте. В здании на тридцать восьмой улице был небольшой офис, в котором знакомый Михаила занимался заказом и продажей билетов. Быстро оформив билет в Москву на сегодня и назад на послезавтра, иначе не получалось, друзья понеслись в аэропорт Кеннеди. До отлёта времени было достаточно.

– Так что я должен сделать? – Спросил Игорь как только они двинулись в сторону Мидтаун Тоннеля.

– В багажнике машины лежит завёрнутая в картон картина. Её цена колеблется от тридцати до сорока миллионов долларов. На «Сотбис» она может уйти даже дороже. – Миша замолчал, давая Игорю возможность «переварить» информацию. Сказанное произвело впечатление. Сорок миллионов – это было для него суммой необычной, непривычной и, следовательно, заставила его сердце сменить количество ударов минуту с обычных шестидесяти на полноценные сто. – Нервничать не надо. – Продолжил повествование Миша. – Лично тебе ничего не угрожает.

– А таможня? – Спросил Игорь. – Что будет, если они захотят проверить, что упаковано в картон?

– Сделай так, чтобы у них эта мысль не появилась. Я именно за этим попросил тебя одеться «под лоха». – Миша осмотрел одежду Игоря и остался доволен. Тот выглядел полным лохом в серого цвета пальто и жёлтой бейсболке. – Такие обычно подозрения не вызывают. Одно сочувствие… Будут в самолёте наливать – ты не отказывайся, но и не перебери случайно. Московским ментам только этого и надо…

– Вот этому ты мог бы меня и не учить. Я ментов всю жизнь за нос водил и ни разу не попался. Будь спокоен… Стой! – Игорь вдруг вспомнил, что русский паспорт, без которого он не сможет попасть в Москву, лежит у него в банковской ячейке, а ключ от ячейки дома! До закрытия банка оставалось полчаса или чуть побольше. – Поворачивай направо. Жми! – Автомобиль Михаила полетел по хайвэю в сторону Бруклина и, в частности, Кони Айлэнд Авеню. Игорь набрал телефон Маринки и объяснил суть происходящего. – «Надо привезти ключ в банк. Бери такси и дуй туда. Я буду внутри».

Правила обслуживания клиентов в банках Нью-Йорка работают так: «Если клиент зашёл во внутрь, то его обслужат в любом случае». Он не выйдет, пока не закончит свои дела. Игорь влетел в Чейз Манхэттен Банк за минуту до закрытия. Успел! Но ключ от ячейки появился около дверей только через восемь минут. Чёрный охранник решил проявить принципиальность и дверь открывать отказывался категорически, используя незамысловатую логику:

– Если Вы выйдете за ключом, то обратно я Вас не впущу, потому что время работы банка уже давно закончилось. Не важно, что жена… не важно, что самолёт… не надо мне билетом в нос… Если эта женщина, Ваша жена, захочет войти в банк, то я её тоже не впущу, потому что время работы банка уже закончилось.

– А если, например, вон тот бородатый мужик даст тебе сейчас десять долларов, в которые будет завёрнут ключ, это сможет решить нашу проблему? – Спросил Игорь у служителя порядка.

– Двадцать! – Вынес окончательный приговор охранник и приоткрыл дверь.

Через пять минут друзья продолжили движение в направлении аэропорта.

Самолёт Сингапурских авиалиний вобрал в себя шасси и сделал разворот над песчаной косой, прилегающей к аэропорту с юга. Впереди был долгий полёт над океаном. В салоне самолёта находился пассажир без чемодана, но с картонкой, обвязанной бельевой верёвкой. Он был одет в старое серое пальто и с жёлтой бейсболкой на голове. К моменту, когда самолёт приземлился в Москве, пассажир немного «набрался», ведь бесплатно же! но держал себя в руках. По всей видимости в аэропорту Шереметьево его встречала жена. «Обычный ярославский лох, вернувшийся из Америки, куда его пригласил дядя по материнской линии, купив ему билет туда и обратно». – Наверное, так подумали московские таможенники, провожая его насмешливыми взглядами. Ни одному из них не пришла в голову мысль, что только что мимо них прошла денежная премия в размере десяти годовых окладов на каждого! Это вполне могло произойти в случае, если бы они захотели поинтересоваться, что у того было в картонке. Сразу же на выходе из таможенной зоны Игоря окружили несколько мордоворотов. Жёлтая бейсболка сработала безошибочно. Его вычислили! Солидный узнаваемый человек в дорогом пальто лично принял из рук Игоря картонку. Бросив «спасибо», он добавил:

– О Вас позаботятся, – и исчез в дверном проёме огромного бронированного Мерседеса. В тот же момент к Игорю подошёл небольшого роста и приятной наружности молодой человек лет тридцати и после короткого представления предложил следовать за ним. Его звали Романом. В этот вечер они объехали множество баров и пообедали в отличном ресторане «Петров-Водкин». В одном из баров, уже ближе к завершению насыщенного событиями дня, пел Богдан Титомир, а в другом, куда они подъехали чуть позже, покоряла своим голосом изысканную публику изумительная Лариса Долина. В конце концов Рома «устал». Перед тем, как отключиться, он успел достать из кармана и отдать своему гостю водительское удостоверение, в котором был прописан его домашний адрес. Доставив Романа домой, Игорь затем вернулся в гостиницу, где его ждал ещё один сюрприз. В гостиничном ресторане был новогодний банкет. Пройти в свой номер Игорю просто не позволили. Чем закончился банкет, он потом никогда не вспомнил…

Телефон звонил не умолкая. Подушка на голове не помогала. Через пятнадцать минут борьбы с самим собой и желанием расколотить телефон о стенку он всё-таки снял трубку.

– Слава богу! Ты хоть знаешь, что у тебя через три часа самолёт? – Это была Маринка. Она, как всегда, всё просчитала и позвонила очень вовремя. Насчёт самолёта Игорь как раз и не знал, потому что сильно вчера разгулялся и всё вообще забыл. Конечно, у него было оправдание… Он выручил друга и вернул ему долг! На личную гигиену оставалось не более пяти минут… Ещё пять на чай в буфете…

«Почему они так странно на меня смотрят? – удивлялся Игорь, стоя у прилавка гостиничного буфета. Что такого я вчера накуролесил?». То, что накуролесил, было очевидно. Так и не вспомнив, он вышел в московскую слякоть. Быстро поймав такси, он с трудом выговорил слово Шереметьево и погрузился в созерцание утренней предновогодней Москвы через забрызганное грязью дверное окно стареньких Жигулей. Ни к чему хорошему это не привело. Москва не впечатлила и не вызвала положительных эмоций. Поздним вечером этого же дня Игорь вернулся в Нью-Йорк. Он всё успел.