После разговора с Владиславом Лёва вызвал к себе секретаршу и, предупредив, что всё абсолютно секретно, велел заказать билет на самолёт в Москву на завтра в восемь утра. Лёва планировал быть в министерстве к десяти. После этого он пригласил в кабинет юриста немецкой компании «Герта», с которой Лёвина «Провекта» уже почти пять лет как «дружила» к взаимному удовольствию обеих. Теперь «Герта» решила на эту дружбу наплевать. Юрист был многословен и в течение всего разговора несколько раз съезжал с русского на немецкий, который Лёва не учил из принципа. Юристу приходилось повторять весь текст на русском снова и снова. Суть того, что он пытался донести до хозяина фирмы «Провекта», сводилось к тому, что цены высоки, качество не очень, а сроки иногда не совпадают с оговорёнными. Поэтому, извините, мы уходим к другому поставщику, у которого всё значительно лучше. Лёва слушал не перебивая достаточно долго. Он умел слушать. Когда юрист начал об одном и том же по третьему кругу, он, наконец, не сдержался и начал говорить:

«Мы с Куртом, вашим хозяином, начинали этот бизнес пять лет назад с того, что я отправил ему вагон неструганной доски. Авансом, без всяких гарантий. Считайте, я отправил этот вагон в никуда. Он ответил тем, что оплатил этот вагон и перевёл деньги за пять последующих вагонов сразу. Он в свою очередь тоже послал деньги в никуда. Мы доверяли друг другу и на этом доверии наш бизнес простоял почти пять лет. Дерзайте! Я думаю, что уже совсем скоро вы пожалеете, что не захотели продлить контракт с «Провектой». Русские говорят: «Старый друг лучше новых двух». Передайте это Курту, когда увидите его. Да, кстати, если в ближайшее время вы измените своё мнение и захотите вернуться ко мне, то цены на все виды продукции для «Герты» будут на пять процентов выше. Скидку я предоставляю только тем, кого люблю и доверяю. Вам я больше не доверяю, – Лёва нажал на кнопку громкой связи и попросил секретаршу принести бумаги по «Герте», которые ещё вчера должны были завизировать его юристы. Бегло просмотрев все двенадцать листов, он поставил свою размашистую подпись на последнем и инициалы на каждой из одиннадцати страниц. – Ну, вот и всё. Привет Курту», – Лев Наумович сухо кивнул, давая понять, что разговор на этом исчерпан. Когда за немцем закрылась дверь, Лёва улыбнулся и похвалил сам себя за то что говорил вежливо и сдержанно. «Расту, однако… А что касается Курта, так он ничего больше не решает. У «Герты» в совете директоров сейчас заседают молодые. Они цепкие, хваткие. В общем, борзые. Им наши дружеские отношения до лампочки. Им главное, чтобы всё двигалось, росло и расширялось… А за что я их осуждаю? Я сам такой. Я тоже на месте топтаться не люблю… Я их осуждаю за то, что мне просто не хочется, чтобы Курт от меня уходил. Столько лет вместе, столько накуролесили… Ну, ладно. Вернутся они. Куда они теперь денутся?».

Они познакомились с Куртом в самом конце восьмидесятых, когда один молодой, а другой постарше, но оба начинающие бизнесмены, искали свою фортуну на встречных курсах. Курт Бертнер это делал в России, а Лёва в Германии. Курт был заинтересован в поставках в Германию древесины из России. Лёва искал сбыт древесины на родине Курта. В подобных обстоятельствах рано или поздно их встреча должна была произойти неизбежно. Она и произошла на территории немца во время встречи представителей тогда ещё советских агрессивно-бестолковых предпринимателей с опытными, выдержанными и грамотными немецкими. Лёва как раз занимался реализацией остатков передвижной военной техники. Техника была устаревшей, хотя для строительных и сельскохозяйственных работ могла быть использована ещё длительное время. Встреча подходила к концу. Заинтересованные стороны определились со своими интересами, но Лёва для себя ничего интересного так и не приобрёл. Он немного выпил, настроение было хорошим. Впереди была вся жизнь, а сегодняшнюю часть ночи он собирался провести в баре. К нему подошёл немец лет на десять постарше Лёвы и предложил познакомиться. После обмена рукопожатиями теперь уже Лёва предложил немцу выпить и перейти на «ты». Потом они отправились в бар. Потом в другой. Для Лёвы оказалось полной неожиданностью то, что Курт умел «держать удар» и пил как русский. Они упражнялись до поздней ночи и к утру стали ощущать себя по отношению друг к другу как лучшие друзья. Они стали партнёрами и вдвоём построили неплохой бизнес. В каждый свой приезд в Германию история с походами по Дюссельдорфским барам повторялась. Трижды за время знакомства они проводили вместе отпуск. Курт с Мартой и Лёва с Анжелой. Дважды в круизах по Средиземноморью и один раз в Кении на сафари. Сегодняшняя ситуация с прекращением действия контракта конечно же Лёву расстроила, но не лишила дружеских чувств по отношению к Курту. «Мы всё исправим», – сказал себе Лёва и закрыл тему.

В министерстве проблем не возникло. Все бумаги ко времени, когда Лев Наумович переступил его порог, были готовы и подписаны. У Лёвы возникло ощущение, что как будто бы он сам министр. Что он приехал на саммит в какую-нибудь Вену, а всё его министерство последний месяц только тем и занималось, что готовило ему документы по важнейшим вопросам. Вступительную речь, выкладки всякие… Миллион кубов леса в Китай, двести пятьдесят тысяч в Германию… «Да, кстати, Германия! Как там мои немцы? Надо будет Курту всё-таки позвонить. Расстроится, наверное, потомок варваров, – Лёва искренне хорошо относился к своему самому первому зарубежному партнёру. – Курт – это как первая любовь! – иногда говорил Лёва. – А здесь, если так пойдёт, то завтра я всё закончу и смогу вернуться домой», – его немного беспокоило то, что уж как-то слишком сладко мяукала Анжела с одним из вооружённых ребят, приставленных к нему и его жене для персональной охраны. Этакая кошечка, мяу-мяу… «Гадина! Звонить не буду, приеду неожиданно и прямо за хвост эту драную кошку и поймаю…». Но он опять её не поймал! Он вообще Анжелу ни разу за всё время их совместного проживания не поймал, как говорят, «на горячем». Она проявляла чудеса изобретательности, чтобы кустистые рога на голове её мужа не дай Бог не поредели и, при этом, никогда не рисковала настолько, чтобы быть им пойманной. Знакомые и друзья в точности как по Жванецкому иногда намекали Лёве на то, что она вытворяла, когда… Он верил, расстраивался. Заводился от вспрыска адреналина… и любил Анжелу ещё больше. Он был так устроен. С друзьями же, с теми, кто намекал, вскоре переставал общаться.

В Питер Лёва вернулся победителем! Таким его давно не видели. Он генерировал, смеялся, шутил. На самом деле мозг его напряжённо работал. По дороге назад из Москвы он сделал несколько важных звонков и сейчас посматривал на часы, чтобы не опоздать на встречу с Владиславом. Тот давно перестал быть просто «крышей». Сейчас он был полноправным и бесценным Лёвиным партнёром. Они встретились в «Аустерии», где в полумраке стилизованных помещений ресторана можно было спокойно обсудить происходящее. Первым разговор начал Владислав:

– Рассказывай. Деталей не надо. Только самое важное, – он подал знак официанту и через мгновение тот замер у столика. «Водки принеси. Только не вздумай «палёную» на стол поставить! Пришибу! И что-нибудь под водку тоже принеси…», – Владислав расстегнул ярко малиновый пиджак, свидетельствующий о его ранге в определённых кругах.

– А что рассказывать?.. Смотри! – Лёва вынул из портфеля бумагу с множеством разных печатей и испещрённую подписями. Последней стояла подпись премьера! – Давай отметим, Влад, прямо сейчас. Где этот говнюк официант? – Не успел Лёва закончить фразу, как на столе уже стоял запотевший графин с водкой на триста грамм и вазочка с маринованными маслятами.

– Давай! – согласился Владислав, – оно того стоит. – Официант не заставил себя ждать и немедленно налил водки каждому, однако, не «прокололся» и плеснул первому Владиславу. Он его безошибочно «просчитал», как главного.

– За начало больших дел! – с пафосом произнёс Лёва. И поднял стопку, приглашая партнёра присоединиться. Владислав поморщился. Он не любил ни громких фраз, ни громких дел. Он вообще предпочитал не светиться ни по какому поводу. Волк! Осторожный и умный волчара! Владислав поднял свою стопку и без слов выпил. Про маринованные маслята он не вспомнил потому что его мозг сейчас был занят другими мыслями. Мозг напряжённо работал над тем, как он будет разводить Воркутинских и Петрозаводских пацанов… Отодвинуть их от такой кормушки, которой был лес, представлялось ему задачей не простой, но… выполнимой. Только нужно много думать и не бояться. Ну, насчёт не бояться – это как раз по адресу.

– Что ты решил по поводу лесного порта? Мы впрягаемся или ты передумал? – Владислав достал пачку своего любимого Кэмела без фильтра. Подскочил официант с зажигалкой и тут же отскочил обратно, как только Владислав затянулся дымом прекрасного турецкого табака.

– Без своего порта мы останемся, как и сейчас, зависимыми от обстоятельств. То у них погрузчики все как один сломались, но грузчики на работе, то наоборот – грузчики забастовали, а погрузчики на хо…

– Лёва, я тебя просил по существу. Мелочи оставь для своих заместителей. Мы впрягаемся? – Владислав внимательно посмотрел на партнёра. В его взгляде было нетерпение и ожидание.

– Впрягаемся, – выдохнул Лёва. – Давай ещё по одной! – Партнёры выпили. Потом ещё по одной, и на этом их сегодняшняя встреча завершилась. Владислав ушёл, а Лёва ещё какое-то время задумчиво сидел за столом, ковыряясь вилкой в вазочке с грибами и соображая, можно ли будет избежать войны. «Судя по всему войны не избежать. Тогда может быть не ждать? Просто заезжаем в порт и начинаем работать».

Ещё до подписания всех документов в Министерстве лесного хозяйства, Лёва созвонился с Валерием Павловичем и договорился о встрече. Зная приверженность своего приятеля к европейской кухне, он заказал столик в ресторане «Прага» и сейчас сидел за этим столиком в ожидании. Чтобы ожидание не казалось томительным, Лёва взял себе кружку голландского «Гролша» и попросил официанта принести ему два кусочка чёрного хлеба и горчицы. Соль с перцем уже стояли на столе. Ностальгия! Ему с чего-то вдруг захотелось этого «деликатеса», которым можно было за бесплатно наесться в студенческой столовой много лет тому назад. Как же давно…

«Мне наплевать, как они это делают и за какие ниточки дёргают, но если мне действительно отдадут север вместе с западом, то без порта мне не обойтись! – Лёва отпил из бокала густого пенистого «Гролша» и закусил кусочком сдобренного горчицей, перцем и солью чёрного хлеба. Вкусно! – Я уже и так намучался с ними при своих маленьких объёмах… А при тех, которые будут, свой порт – это обязательное условие. Иначе лучше не браться». «Что значит не браться? – немедленно появился из ниоткуда Лёвин двойник. Его только что не трясло от негодования. – Ты думаешь, что говоришь? Ты сам себя слышишь, Лёва? Ты кого испугался? Или ты заболел?» – Внезапно двойник исчез, а из-за спины Лёвы появился Валерий Палыч и присел к противоположному краю столика. Друзья обменялись приветствиями. Подошёл официант и замер в ожидании. После того, как был сделан заказ, официант испарился. Валерий Павлович, отчасти догадываясь зачем он понадобился Лёве, начал разговор первым:

– Что нового, Лев Наумович, как вообще дела?

– Мои дела находятся в прямой зависимости от тебя, Валерий Палыч, и ты это знаешь. Так что лучше не спрашивай, – Лёва дожевал кусок хлеба и поморщился. С горчицей вышел перебор. Не давая собеседнику перехватить инициативу в разговоре, он решил не «тянуть кота за хвост» и задал свой главный вопрос в лоб: – Ты можешь мне помочь с лесным портом? – Валерий Павлович сначала нахмурился, а потом рассмеялся:

– Ну ты даёшь, Лёва! Тебе именно потому и отдали Северо – запад… Нам казалось, что остальные вопросы ты в состоянии решить сам. Если это не так, то ещё не поздно отказаться. Бумаги ты пока не подписывал… Не смотри так на меня. Ты можешь прямо сейчас встать и уйти. Мы постараемся обо всём забыть, а ты сможешь продолжить пилить доски и топить пароходы. Ну так как? – Официант появился с полным подносом наполненных заказанной едой тарелок и начал расставлять их перед клиентами. Лёва вдруг расхотел есть и неизвестно на кого обиделся. Он взял вилку и начал с каким-то раздражением молча ковырять котлету «по-киевски». «Почему ресторан называется «Прага», а кормят котлетами «по-киевски»? – Лёвин вопрос отлетел в неизвестном направлении, а заданный Валерием Павловичем так и остался висеть в воздухе. – Ну так как, Лев Наумович? Я жду. У меня бифштекс сейчас остынет, – впервые за годы знакомства в голосе приятеля почувствовалось какое-то отчуждение. Лёва хотел предпринять ещё одну попытку вступить в демагогическую дискуссию о том, кто кому и как должен помогать. Неожиданно вместо него в разговор вступил его злой и как всегда решительный двойник:

– Да о чём мы разговариваем, Валера. Вопрос решён и отрабатывать назад я не собираюсь. С портом я сам разберусь. Твоя помощь не нужна… Давай лучше выпьем по пятьдесят за встречу!

– Ну вот! Вот это мужской разговор. А то – помогите! Давай. За встречу! – они выпили и начали поглощать пищу. Аппетит вернулся к Лёве вместе с хорошим настроением. Остаток вечера прошёл в разговорах, не имеющих для обоих большого значения. Вспомнили Германию. «Прошлись» по Тамарке. Классная она всё-таки баба! – Твоя-то как? – вопросительно взглянул на Лёву его сотрапезник. – Адреналинит тебя по-прежнему как надо? Может тебе ещё и любовницу такую же «адреналиновую» завести? – Валерий Павлович рассмеялся своей шутке. – Глядишь, меньше рисковать станешь, а думать больше. – В этой части разговор перестал нравиться Лёве и он от ответа ушёл. Полковник понял, что «накосячил» с дурацким вопросом и резко сменил тему. Закончив с обедом и похвалив друг другу «пражскую» кухню, друзья распрощались. На прощание Валерий Павлович, как бы мимоходом, что-то наговорил насчёт каких то обязательств и предстоящих выборов, и ещё чего-то. Лёва не придал большого значения сказанному. Он думал о завтрашнем дне.

Через две недели состоялся большой сходняк, на котором авторитетные люди Санкт-Петербурга решали судьбу лесного порта. Владиславу удалось убедить остальных, что наиболее правильным решением будет поместить эту «лесопилку» под его крыло и в его с партнёром руки. Братва не пожалеет! Какие аргументы он привёл в свою пользу, останется тайной, только на этом и порешили. Несогласных было не много. Оставались формальности. А уже через месяц началось… Неизвестные ворвались в офис «Провекты» и открыли стрельбу. Не по людям, а так. Чтобы страшно было. Льва Наумовича в офисе по счастью не оказалось. Он улетел в Петрозаводск никого не предупредив. Вообще, после истории с его похищением он стал до крайности подозрительным и доверял по настоящему только своей секретарше Ирине. Она была с ним с самого начала. В этот же день стреляли, уже в который раз, во Владислава. Война набирала обороты. Лёва окружил себя целым взводом вооружённых охранников и без них на улице не появлялся. При переходе от двери офиса до машины или от машины до дверей дома они выстраивали вокруг него каре по типу того, которое применяли легионеры в эпоху Римской империи в бою, защищая своего военачальника. В общем, в адреналине нехватки не было. Темп жизни возрастал с каждым днём, напряжение росло ещё быстрее. Штат сотрудников компании вырос вчетверо, но они всё равно зашивались. Лёва безостановочно двигался по маршруту Петербург – Петрозаводск – Сыктывкар – Мурманск – Москва – Петербург в то время как суровый север собирал урожай своих жертв. Вслед за сменой большого хозяина Северо-западного лесного хозяйства, на местах последовал передел сфер влияния различных бандитских группировок. В войне погибали сами бандиты и ни в чём не повинные люди. До хозяина слухи об этом, конечно, доходили. Тогда он пожимал плечами и говорил: «Значит им не повезло». Иногда маршрут неожиданно менялся и он улетал в Лондон или Мюнхен, но в Лондон всё-таки чаще. В Лондоне была штаб-квартира его основных на сегодняшний день партнёров. Оттуда он летел в Берн или Цюрих, где у него были недавно зарегистрированы две «дочерние» компании. Большая часть денежных потоков проходила через счета именно этих двух компании. По дороге иногда заезжал в Лозанну. Там тоже ждали дела. Лёва разворачивал бизнес уверенно и по-настоящему. После недельного отсутствия он прямо с аэропорта неожиданно вихрем влетел в офис. В своём кабинете он вынул из портфеля бумаги, веером разложил их на столе и погрузился в изучение. Контракты, акты, опять контракты, счета… Он просто не успевает… Тут же в кабинет вошла Ира – секретарша и поставила перед хозяином стакан в серебряном подстаканнике, который когда-то подарил ему старый друг Игорь. В стакане – свежезаваренный чай. Крепкий, но без сахара. Лев Наумович очень боялся диабета, потому что диабетом страдал его отец. Мама говорила. Чай обычно немного снимал усталость и помогал восстановить силы на несколько ближайших часов. Ира провела в ожидании распоряжений шефа стоя у стола, наверное, минут пять, прежде чем тот, наконец, отвлёкся от просмотра очередного контракта и взглянул на неё: «Дома не был неделю и опять заехать не успеваю… Только если переодеться на минутку… Ты не возражаешь?..» – Лёва вопросительно посмотрел на свою бессменную секретаршу уже на протяжении последних четырёх с половиной лет. Дальнейшие объяснения ей были не нужны. Ира прекрасно понимала, что хотел сказать хозяин. Он хотел сказать, что замотался как собака, что устал, что толком не спал. Переговоры – самолёт – переговоры – опять самолёт. И так целую неделю, а неизрасходованных гормонов накопилось так много, что мешают сосредоточиться, поэтому… Она подошла к нему и встала на колени. Расстегнула молнию на его брюках и извлекла наружу особенную часть своего шефа – горячую и напряжённую. Потом неспеша и с видимым удовольствием обхватила её губами. Гормонов у Лёвы действительно накопилось много и они давно просились наружу. Хватило всего двадцати секунд, чтобы он застонал и как то весь напрягся, выгнув спину, а потом… всё закончилось к огромному удовольствию Иры и её шефа. «Теперь можно снова спокойно работать», – резюмировал ситуацию Лев Наумович и опять углубился в чтение контракта.

Пока Лев Наумович Бейлин осваивал огромные пространства лесных массивов, перераспределял направления товарно-денежных потоков и строил свою лесную империю, в одном из маленьких кабинетов Петроградского РУВД милиционер Лёша Возякин строил ему козни. Давняя история с исчезновением Евгения Смирнова не давала ему покоя. Он педантично и скрупулёзно собирал на зарвавшегося жулика, а иначе он Льва Наумовича не называл, разносторонний компромат. Огромным стимулом в его желании насолить именно ему была разыгравшаяся не на шутку страсть Лёши к жене этого жулика – Анжеле. Месяц назад он, преодолев страх перед женой собственной, купил и за один присест просмотрел сразу восемь шедевров прянишниковской порнокинематографической студии с Ангелиной Капустиной в роли главной героини. Ему не стоило этого делать по нескольким причинам. Во-первых, его подозрения, что женился он ошибочно не на той женщине, нашли своё подтверждение. Разве можно было сравнить его толстую и когда то казавшуся ему симпатичной жену Любу с этой бестией. Во-вторых, он теперь просто не мог сосредоточиться на работе. Каждую минуту он думал только о ней и только о том, что произойдёт между ними, когда они окажутся вдвоём в маленькой Лёшиной комнате в большой коммунальной квартире, когда Люба уедет в Череповец к маме… «Глупец ты Лёша и дурак законченый, если даже мысль такую допускаешь в свою ментовскую голову, что Анжела когда-нибудь появится в твоей коммуналке, – не жалея себя с горечью думал несчастный мент. – Она трахается с миллионером и только на французское мыло в месяц тратит больше, чем твоя зарплата за полгода». Доведя себя почти что до отчаяния, Возякин остановился, перестал расстраиваться и попытался направить свои мысли в другом направлении. «Если я хочу вывести на чистую воду этого жулика, мне понадобится информатор. Кто? Смирнов был бы идеальным стукачём, но его, по всей видимости, никто и никогда больше не увидит. Да и какой с него толк сейчас, – следователь почесал свой давно нестриженный затылок. – Секретарша у Бейлина, конечно, кукла тоже интересная. Ноги длиннющие! Но на неё у нас ничего нет вообще. Она какая-то уж совсем правильная. Даже через дорогу только на зелёный свет переходит. И братьев с сёстрами ни одной, представьте, штуки у неё нет. Ни с какой стороны не зацепиться. Тогда остаётся только Бейлинская жена, и хочешь ты этого, следователь Возякин, или не хочешь тебе придётся взять в разработку именно её». Как только он произнёс про себя имя Анжела, в тот же момент остальные понятия из его головы улетучились. Одна единственная мысль как по колее опять покатилась, не сворачивая и не останавливаясь, в полумрак комнаты. В комнате стояла широкая кровать, а на ней Анжела, слегка раздвинув согнутые в коленях ноги, призывно глядела на него и шептала: «Ну что же ты, Лёшенька? Иди ко мне. Я так по тебе соскучилась», – дыхание следователя участилось и он, тоже шёпотом, ей ответил: «Я уже здесь, я пришёл к тебе, Анжелочка», – и расстегнул две верхние пуговицы форменной рубашки…

– Товарищ старший лейтенант! Что здесь такое делается? Какая Анжелочка? К Вам старший по званию уже в пятый раз обращается. Вы зачем рубашку расстёгиваете? На улице март месяц! Что вообще здесь происходит? – рядом со столом стоял заместитель начальника отдела майор Рубцов.

– Умственно отрабатываю следственные действия, – отчеканил мгновенно пришедший в себя Возякин. – Предполагаю допросить важного свидетеля по делу исчезновения гражданина Смирнова. – Слегка дрожащими пальцами Алексей застегнул пуговицы.

– Ну-ну, – сказал замначальника. – Дерзайте! Только не забывайте, что помимо этого у Вас достаточно других дел… И вот ещё. Звонили из Управления. Вы слишком много времени уделяете личности Бейлина. Опрашиваете людей из его окружения. У Вас что, – есть основания его в чём-то подозревать? Он что, – налоги не платит? Так это не Ваше дело и даже не моё. Это дело налоговой полиции. Прекратите заниматься всякой ерундой! Лучше займитесь ограблением ларьков на Сытном рынке. Директор рынка меня уже достал с этими ларьками. – Рубцов повернулся и вышел из кабинета. Алексей, наконец, расслабился. Потом вспомнил, на чём они с Анжелой остановились, снова прикрыл глаза и мысленно устремился навстречу своей желанной.