Отходя от окошка палатки, Саша сжимала в руках свое сокровище, три шоколадки, одна белая, вторая молочная и третья молочная с миндалем. Да, жизнь определенно налаживалась. Но, то ли она плохо посмотрела на дорогу, то ли просто не заметила, что на нее летит машина, а когда заметила, было уже поздно. Девушка увидела ослепительную вспышку света, и инстинктивно сгруппировавшись, в последнюю секунду, оттолкнулась и прыгнула спиной на тротуар. Получилось плохо. В теории должно было выйти красивое сальто назад, как показывают на соревнованиях. Но у нее не оказалось под рукой шеста, и прыгать пришлось не через перекладину на маты, а на жесткий асфальт. В последний момент, эта машина все же успела больно ударить ее по ноге и окончательно испортить и без того неудачный прыжок. От близкого знакомства с бампером чужого транспортного средства девушку закрутило, и удар пришелся на левую руку, а инерция протащила до самой палатки, заставив больно удариться головой о железный угол. Взвыв от боли, Саша смогла только подогнуть правую ногу повыше к груди, левая от ушиба онемела, и функционировать отказывалась.

Скоро она услышала крики, но они доносились издалека, или как будто через толщу воды, и пока к самому лицу не склонился мужчина средних лет, девушка не поняла, что все это внимание досталось ей родимой. Слух потихоньку возвращался, но голова еще была как в тумане.

— Мы вызвали скорую, не переживайте, она скоро приедет.

— Сумочка… — Прохрипела Саша, но голос ее не слушался, а мысли разбегались в голове, словно тараканы от включенного света. Возможно неудачное сравнение, но очень четко показывающее, как ей сейчас было плохо.

— Там телефон, — почти одними губами прошептала она, — Максим…

Хвала Создателю, мужчина ее понял и набрав нужный номер, объяснил следователю произошедшую ситуацию.

— Он живет рядом, и скоро приедет. — Утешал сердобольный незнакомец.

Скорая приехала первой. К этому времени, голова почти прояснилась, но заболела так, будто эта гадская машина проехалась прямо по ней. Саше надоело лежать на грязном асфальте, а если представить, сколько там этой грязи было и ее происхождение, то Александра с трудом удержала себя, от того, чтобы вскочить с воплем. Вскочить не получилось, а вот кряхтя и постанывая вцепиться в руку Владимира, так звали нового знакомого Саши, и попросить ее посадить, почти удалось.

— Нельзя. — Безапелляционно заявил он. — Могут быть внутренние повреждения, надо зафиксировать шею, этому даже в ГАИ учат, при сдаче на права.

Он был прав, но валяться на дороге тоже не хотелось. Тогда появилась следующая мысль — юбка. Новая проблема и тревога для ее и так сильно взволнованного организма. И тут все случилось как в бессмертном романе Булгакова. Почувствовав себя на минуту Степой Лиходеевым, она провела рукой по бедру, чтобы определить есть ли на ней юбка, и не определила. Посмотрев испуганными глазами на Владимира, девушка продолжила поиск пропажи. Смутившись, мужчина положил ее руку на плотную ткань, прикрывающую все, что было нужно, но бессовестно обнажавшую большую часть бедра.

Гнусаво взвыли сирены, и около обочины остановилась белая с красным карета скорой помощи. Из нее выскочили двое молодых людей с уставшими глазами, водитель остался сидеть внутри и взирал на лежащую девушку почти без интереса.

— Что тут у нас? — Осведомился первый, пока второй копался в чемоданчике, извлекая из него тонометр, и еще какие‑то, безусловно, важные вещи.

— На нее наехала машина, — пояснил Владимир, — девушка постаралась увернуться, но та все равно задела ее ногу.

— Ногу посмотрим, — согласился первый.

— И она ударилась головой, там кровь. — Произнес очевидец, понизив голос, видимо, чтобы она не услышала, и не испугалась. Поздно. Она услышала и испугалась. Из головы обычно вытекало больше всего крови, и это пугало основательно.

— Голову подлечим, — так же невозмутимо произнес врач, направляя ей в глаза фонарик.

— Вроде даже сотрясения нет, а если и есть, то совсем легкое. А тут у нас что? — Он осторожно осмотрел голову, пока второй померил давление и надел ей на шею бандаж.

— Жить будете, — глубокомысленно изрек он, впервые посмотрев Саше в лицо как личности, а не как обследуемому пострадавшему.

— Очень на это рассчитывала, — съязвила девушка.

— Ну вот, раз появился сарказм, значит уже лучше, — улыбнулся молодой человек.

Саше очень хотелось продолжить их остроумную беседу, но к ним присоединился всполошенный Максим.

— Что случилось, я капитан милиции Поплавский, — представился он.

— ДТП у нас случилось, а милая девушка пострадала, но раз чувство юмора ей не изменяет, то и здоровье не подведет. Тупая травма головы, к нашему приезду кровотечение почти прекратилось, так что ничего серьезного, возможно легкое сотрясение и ушиб ноги.

— Руку забыли. — Подала голос пострадавшая.

— А с рукой что?

— Я вначале на нее упала, а потом уже в палатку врезалась.

— Руку посмотрим, — снова согласился он, но даже от легкого прикосновения, девушка взвыла.

— Ага, значит, где болит, можно не спрашивать.

После этого несмешного и неостроумного, по Сашиному мнению замечания, улыбка слетела с лица молодого фельдшера, и на месте мальчика оказался профессионал. Быстро расстегнув блузу и спустив рукав, при этом совершенно нескромно выставив ее грудь на всеобщее обозрение, доктор занялся рукой. Нерациональная мысль мелькнула в ушибленном мозгу: хорошо, что лифчик, надетый утром, был более чем скромным, простой бежевый с тонким белым рисунком по ткани, почти без кружева и непрозрачный, в отличии от остальных в ее гардеробе. Чисто по‑женски, Александра попыталась прикрыться. Обнажаться, даже для осмотра медперсоналом на улице при толпе незнакомых людей, не входило в список ее увлечений.

— Сильный ушиб, возможно, разорваны связки, перелома не видно, но в любом случае в больнице сделаем рентген. Грузим, — крикнул он и появился второй с носилками. Быстрым и выверенным движением они подняли ее на носилки и засунули в скорую.

— Я поеду за вами. — Бросил Максим, садясь в машину.

На мгновение, пока двери «скорой» не закрылись, Саше показалось, что в толпе зевак она поймала взгляд пронзительных «неоновых» глаз. Нет, убедила она сама себя, это невозможно, ее новый знакомый остался в Питере и не может оказаться в столице на месте ее позорного столкновения с Московским трафиком.

Зеленая восьмерка не имела никаких шансов уйти от мощной пятерки BMW. Хотя, надо отдать лихачу должное, он старался, неосторожно лавируя в автомобильном потоке загруженной улицы, выезжая на тротуар и трамвайные пути, невзирая на ограждение. Преследовать чудо отечественного автопрома в подобных условиях было тяжело, но Виктор не сдавался, он, словно бультерьер вцепился в преследуемую машину, будто от этого зависела его жизнь. Летя по загруженным машинами улицам, Виктору удалось пару раз поровняться с жигулями, но окна были наглухо затонированы и водитель сохранил инкогнито. Попытавшись прижать его к обочине, баварский седан потерпел неудачу, и чуть не угодил под стоящий около магазина ЗИЛ. Быстро сориентировавшись, мужчина вернулся в игру, сейчас это было даже интересно, первый раз он встретил достойного противника. Тот знал, как управлять машиной, знал он и дворы города, в котором петербуржец бывал недостаточно часто. В одном из многоподъездных колодцев он и потерял жигуленка, уткнувшись в ЦТП.

Многословно и витиевато выругавшись, Ковалеву ничего не оставалось, кроме как покинуть машину и оглядеться, исследуя дворы, в которых «ушла» восьмерка. Отщелкнув предохранитель на своем Глоке, он выскользнул из машины в густую тень. Пистолет, прижатый к черным брюкам, был матовый и не отражал случайные блики фонарей или свет фар проезжающих мимо машин. Сам Виктор напоминал тень, бесшумную и невидимую, до последнего момента, но тогда, для его жертв, бывало уже слишком поздно. Через четверть часа его поиски увенчались успехом, и в одном из близлежащих закоулков он нашел брошенную машину, двигатель молчал, двери закрыты, но мужчина готов был поклясться, что владеет транспортным средством какой‑нибудь безобидный старичок.

Достав телефон, Виктор набрал номер по памяти. — Мне нужно пробить машину. — Через три минуты мужчина узнал, что Жигули 21083 принадлежат жителю Московской области, зарегистрированному в Долгопрудном, как он и предполагал, тридцать седьмого года рождения. Надо отдать должное угонщику, автомобиль он даже не поцарапал, припарковал аккуратно, и недалеко от метро, скорее всего в котором и скрылся, смешавшись с многомиллионным потоком горожан. Блеск! Впервые в своей практике он упустил кого‑то, даже в переулках Каира, сумасшедшему арабу не удалось уйти от него, ни на колесах, ни пешком. Ладно, хватит лить слезы над разлитым молоком, мужчина вернулся к BMW.

Подъехав к месту происшествия, Виктор увидел, как девушку увозят на «скорой» и на мгновение ему показалась, что она посмотрела прямо на него. Конечно, даже если Саша заметила его в толпе, то списала это на разыгравшееся воображение. Прокатившись по округе, мужчина заскочил к друзьям, переоделся, и направился к больнице, теперь он будет внимательнее, и глаз с нее не спустит, единственная загвоздка — не в меру ретивый следователь полиции, но при необходимости и эту проблему можно будет «устранить». Прошло достаточно много времени, чтобы при благоприятном стечении обстоятельств, Сашу уже выписали из больницы, если, конечно, не случилось ничего серьезного. Но глядя на ее эффектный прыжок, Виктор думал, что основные травмы девушка могла получить как раз при приземлении, что было все равно лучше, чем бампер ВАЗа. Подъехав к больнице, он остановился через дорогу от знакомого, но такого ненавистного Аккорда молодого следователя. Значит, она была еще на обследовании и Виктор принял решение остаться на посту, если капитан уедет, у него будет шанс пройти в палату. А пока можно совершить доброе дело и сообщить любимым правоохранительным органам о машине, пускай отработают деньги налогоплательщиков и исследуют автомобиль. Хотя, Ковалев сильно сомневался, что там остались хоть какие‑то следы пребывания угонщика, попытаться можно. Миша всегда сможет влезть в их базу данных и узнать результаты. Представившись свидетелем преступления, он назвал марку, модель и регистрационный знак транспортного средства совершившего наезд.

Сашу обследовали вдоль и поперек, осмотрели все повреждения, сделали рентген, зачем то взяли кровь на анализ и промыли рану на голове. Она оказалась самой серьезной из всех полученных повреждений. Врач думал ее зашить, но девушка отказалась брить голову, ради пары швов, как он сам выразился. За невозможностью сделать больше, Александре велели купить бандаж для руки, там оказалось растяжение, мазь от ушибов и обезболивающее. Голову же обильно вымазали всем, чем могли, и она не только воняла антисептиком, но и блистала огромным колтуном, а мочить ее сегодня садист запретил. Но хоть из больницы выпустили, и на том спасибо.

Максим упаковал девушку в машину, как хрустальную вазу, и поехал очень медленно.

— Как себя чувствуешь? — Спросил он.

— Нормально, шоколадки жалко.

— Какие шоколадки?

Тяжело вздохнув, ей пришлось объяснить.

— Я купила три шоколадки, перед тем как на меня наехала машина, и потеряла их в суматохе.

— Хочешь, я куплю тебе новые?

— Не надо, момент свидания с хорошим настроением безвозвратно испорчен, так что буду грустить и жалеть себя.

Ничего не поняв, он решил все же не задавать больше вопросов, девушка заработала легкое сотрясение, и бессвязная речь была его последствием. Либо так, либо он все равно никогда не поймет женщин.

— Спасибо, что подвез, — поблагодарила Саша, берясь за ручку дверцы.

— Куда ты собралась? — Удивленно спросил он.

— В номер.

— Я тебе помогу и не спорь, а то служащий полицию вызовет.

— Все так плохо?

— Не очень, но если не брать в расчет всклокоченные волосы и разорванную блузку, у тебя на скуле расцветает шикарный синяк, завтра будет любо — дорого взглянуть.

— И юбку тоже порвала, — пожаловалась девушка.

— Да, так что давай провожу тебя в номер.

Она только кивнула и дождалась, пока Максим поможет выйти из машины, с ее многочисленными ушибами, эта задача оказалась почти непосильной.

Вестибюль девушка миновала с гордо поднятой головой, расправленными плечами и почти не шатаясь, за что мысленно похвалила себя. Рядом с ней так же гордо, с легкой полуулыбкой шел Максим, то ли из‑за сотрясения, то ли еще по какой причине, Саша впервые взглянула на него, как на мужчину, и к своему удивлению обнаружила его вполне симпатичным.

Не таким, как Виктор, конечно. Одернув себя, она решила больше не думать о таинственном незнакомце, а вернуться к более земному спутнику. На высоком лбу собрались морщинки, Максим о чем‑то сосредоточенно думал и подведя ее к лифту, еще раз осмотрел помещение. Парочка посетительниц обратила, но него пристальное внимание, но мужчину занимала только безопасность подопечной. Глупые мысли в очередной раз вернулись на набережную, к поцелую с Виктором. В последние дни ее мозги вскипали при одном воспоминании о брутальном, слегка грубоватом лице загадочного незнакомца. Иииии, выкинув мысли о нем из головы, она сосредоточила свое внимание на словах Максима.

— Ты помнишь, что завтра похороны?

— Да.

— Я заеду за тобой в три, покормлю, и поедем в морг, будь готова к этому времени.

— Хорошо, буду. А сейчас пойду отмою голову от всего того, чем меня намазали.

— Сегодня нельзя, ты слышала указания врача?

— Я валялась на асфальте, мне жизненно необходим горячий душ и мыло.

— Душ — пожалуйста, но голову не мыть.

— Я осторожно… — Почти проскулили она.

— Нет, а то верну в больницу. — Этот раунд был за правоохранительными органами, крыть подобное заявление было нечем, оставалось только смириться.

— Ладно, голову трогать не буду. — Насупилась она.

— Вот и молодец, — похвалил он девушку, как маленького ребенка, — ступай, мойся, я пока подежурю тут.

Сердце его сжималось от подобной перспективы, но в данной ситуации, душ мог быть очень опасен. Легкое сотрясение или нет — не имело значения, оно было и могло сказаться, а пар от горячей воды отличный катализатор, так что он будет сидеть здесь, слушать шум воды, и надеяться, не услышать, звук падающего тела.

— И не запирайся, — продолжил Максим наставления. Саша только выше подняла бровь. Тяжело вздохнув, он все же объяснил.

— Если тебе вдруг станет плохо, не хочу ломать дверь.

О подобной возможности девушка не подумала, и теперь смущаясь, кивнула, и тут же пожалела об этом.

— Да, пожалуй, запираться не буду.

Вопрос был в другом, что одеть на себя после душа, когда в комнате ждет мужчина, а на тебе почти нет живого места от синяков? Выудив из недр чемодана велюровый спортивный костюм, Саша смущаясь под пристальным взглядом мало знакомого мужчины направилась в душ. Хорошо, что он помощь не предложил, это бы совершенно сконфузило девушку, а так все же походило на помощь побывавшей в ДТП. Глянув на себя в зеркало, она даже присвистнула, первоклассное вышло пугало. На голове возвышался грязно‑коричневый чуб, из бывших когда‑то светлых волос. По щекам пролегали две тонкие коричневые струйки от туши, хорошо еще помады не было, зато были бешено блестящие глаза и лиловый синяк на скуле. Шея, блуза и руки вымазаны в крови, ее действительно много вытекло, даже с учетом своевременной остановки. Рукав оказался слегка оторван, и через дыру на мир взирало ободранное плечо. Юбка только чуть разошлась по шву, так что оказалась самой крепкой. И поверх всего этого великолепия в хаотичном порядке, словно пятна у гепарда, следы грязи. Класс! В таком виде, ей себя еще не доводилось видеть. Был в жизни малоприятный эпизод: как то летом Саша каталась на трехколесном велосипеде, и не смогла грамотно форсировать большую и застарелую лужу, растянувшись четко на середине оной. Но возраст ее тогда не превышал шести лет, а грязь легко отмылась, сейчас же картина впечатляла. Не придумав ничего лучше, она достала мобильный телефон и сфотографировала себя.

— Надеюсь, что хуже этого выглядеть никогда не буду.

Кое‑как отмывшись, и все же попытавшись привести в порядок волосы, она вышла к Максу.

— Как себя чувствуешь?

— Спать хочу, — честно призналась она.

— Тогда отдыхай.

Мягко улыбнувшись, мужчина оставил девушку одну. Как только за ним закрылась дверь, Александра выдохнула, почему‑то в его присутствии чувствовалось некоторое напряжение. Уединившись, она разделась, намазала мазью все свое многострадальное тело и, укутавшись в огромную футболку с изображением пингвина и надписью: «я тоже белый и пушистый», легла спать.

Ночью ее опять посетил волнующий мужчина с голубыми глазами. Он стоял на расстоянии, за безликой толпой, и прожигал взглядом. Лицо его оставалось в густой тени, но как бывает только во сне, Саша точно знала, что это Виктор. Она потянула к нему руки, и в этот момент, закрылись двери машины, а она все равно видела его, звала, перекрикивая рев двигателя старой Газели. Мужчина остался на месте, а она с рвущимся на части сердцем, уезжала от него в непроглядную темноту. Проснувшись утром, она по привычке потянулась, и обнаружила, что у нее болят все косточки в теле, даже те, о которых она понятия не имела.

— Черт, — хрипло почти пискнула Александра, — что ж так больно‑то!

Поохав и поахав, Саша добрела до ванной, сегодня можно было отмыть голову. Делать это следовало осторожно, чтобы не размочить корочку на заживающей ране, и не устроить себе кровотечение в душе отеля. Однако все обошлось. Голова, впрочем, как и рука, подживала хорошо и стойко вынесла второй душ за одиннадцать часов. Разобрав колтун и возблагодарив косметологические компании за создание кондиционера для волос, она смогла расчесаться и не орать от боли. Глядя на себя в зеркало девушка размышляла, как же можно замаскировать подобное богатство, дабы не слишком шокировать людей?

Первым пунктом в плане выживания в столице стал заказ завтрака в номер, выходить из него без Максима не хотелось. Проглотив омлет и наконец‑то выпив горячего и даже вкусного кофе она осознала, что настроение ее все же улучшилось.

Темно‑синие обтягивающие джинсы скрыли гематому на ноге, а водолазка с длинными рукавами замаскировала ссадину на плече. Единственный ее недостаток, это насыщенный цвет спелой вишни, но хоть не светлая, уже хорошо. Дальше по плану шло лицо и тут было богатство вариантов. Попотев над укладкой, Саша заставила волосы обрамлять лицо так, чтобы закрывать кровоподтек на виске, а тональный крем и легкое злоупотребление косметикой, на ее взгляд, почти скрывали красиво налившийся багряно‑фиолетовый синяк на скуле. Общий вид завершали темные очки, которые окончательно прятали за собой глаза и добрую половину лица. Оставшись не вполне довольной своим видом, по большей части из‑за слишком обтягивающей одежды, она посмотрела на часы. Без пяти три, прекрасно, точно в срок. Нужно сбрызнуть себя духами и накинуть темный платок — шаль. Что бы ни случалось в жизни, а о хороших манерах и духах забывать нельзя.

Когда через пару минут она открыла дверь, то увидела ошеломленного следователя полиции.

— Что‑то не так? — Изумилась девушка и уже потянулась рукой к волосам, возможно, она забыла в них расческу?

— Нет, — он прокашлялся, — то есть, я хотел сказать, что все прекрасно. — Путаясь в словах, продолжил Максим.

— Тогда я готова.

— Хорошо, сейчас по плану еда, надеюсь, ты проголодалась?

— Очень. Чем мне становится лучше, тем больше просыпается аппетит.

— Мне приятно это слышать, тут рядом с метро есть небольшой итальянский ресторанчик.

— Замечательно, немного Италии сейчас будет как нельзя кстати.

После вкусной трапезы, ей пришлось выдержать более чем неприятную процедуру кремации. Саша была подавлена, но больше не рыдала, видимо все слезы, которые были рассчитаны на отца, она уже пролила. Грубо так думать, но отрицать правду глупо. Это был почти чужой ей человек, которого она знала только по рассказам матери и своим скудным воспоминаниям. А когда поняла, почему мать ночами рыдает в подушку, растворились последние крупицы уважения. Но отдать последнюю дань было необходимо и девушка, сжав зубы, мужественно вынесла всю тяжесть этого события.

Обратная дорога до отеля, растворилась в шуме движения, огнях реклам и мыслях о том, как жить дальше. Сейчас, как никогда раньше, ей хотелось влюбиться, почувствовать себя снова живой, а не законсервированной, выйти из того душевного оцепенения, в которое она так старательно себя загоняла. Слишком много было грустных событий, способных разбить девичье сердце. Тогда надо было спасать свою жизнь и Саша поместила сердце в крио камеру, заперла ее на ключ и убрала с глаз долой. Но потеряв все и оставшись в абсолютной, звенящей пустоте, ей захотелось иметь рядом кого‑то родного, кому она не будет безразлична. Того, кто станет беспокоиться о ней, того, кто заметит ее исчезновение. Последнее было явным перебором, Милана и Иван обязательно заметили бы, но это не то, это друзья, а ей хотелось любви. Ах, как хотелось потерять голову! Ей не с чем расставаться, вся жизнь осталась там, позади. В настоящем была только работа и тренажерный зал, чтение книг вечерами и любимая музыка, которая одна только и спасала от перманентно накатывающей депрессии.

Неожиданно для себя самой Саша повернулась и посмотрела на мужчину, расположившегося рядом. Высокий блондин, с чуть завивающимися на концах волосами и серо‑голубыми глазами. Симпатичный, с четкими, правильными чертами лица, такими, как ей нравились. Легкий загар, скорее, последствие жаркого Московского лета, а не отдыха в южных странах. Глаза у него были добрые, располагающие к себе, и почти всегда смеялись. В уголках разбегались маленькие морщинки, такие же как и около губ, что говорило о частых улыбках. А главное, он был к ней неравнодушен и показывал это при каждом удобном случае.

— Вот мы и приехали. — Заявил Максим, выводя Сашу из задумчивости.

— Да, прости, не заметила.

— Витала в облаках?

— Возможно, — улыбнулась она. В конце концов, от легкого кокетства еще никто не умирал, а следовательно — стоило хотя бы попытаться.

— Не против выпить по чашечке кофе?

— Ты знаешь, кофе я могу пить всегда. — Заявила она, выходя из машины.

Изменяя сложившимся привычкам, Саша заказала кофе по‑турецки, густой и очень крепкий.

— Думаешь, тебе уже можно пить такой крепкий кофе после вчерашнего потрясения?

— Вчера у меня было не потрясение, а сотрясение и если ты сегодня не собираешься следить за тем, как я принимаю душ, то возможно, даже не буду сильно смущаться.

— Про душ я понял, — многозначительно сказал молодой человек, а Саша уже пожалела о неумелой попытке флиртовать, ребенок сделал бы это лучше.

— Голова не болит, чувствую себя отлично и если ты заметил, сама могу о себе позаботиться. — Теперь получилось грубо, и девушка прикусила нижнюю губу, а глаза уже выражали раскаяние.

— Прости, не хотела тебя обидеть, — пролепетала она.

— Ты и не обидела, наверное, это я перегнул палку, так что после принесения обоюдных извинений, считаю конфликт исчерпанным.

— Согласна, — облегченно вздохнула девушка.

— Давай я провожу тебя до номера и не буду переживать, что на лестнице у тебя закружится голова.

Александра посмотрела на него с напускной укоризной, а потом, улыбнувшись искренней заботе молодого человека, кивнула в знак согласия. Галантный кавалер церемонно предложил ей руку.

— Думаю, я неподобающе одета, — засмеялась она, но приняла предложение.

— Ты прекрасно одета. После вчерашних событий, я ожидал увидеть тебя в худшей форме, поэтому так удивился, когда открылась дверь.

— Оказалась недостаточно страшной? — Пошутила она.

— Ты просто прекрасна, — произнес он тихим, почти интимным голосом, пристально глядя ей в глаза. Саша сглотнула ком в горле и сильно смутилась. Они были уже рядом с дверью ее номера и намерения молодого человека были весьма прозрачны. Вдруг на девушку накатила волна страха.

Максим погладил рукой ее порозовевшую щеку и чуть приподнял за подбородок к себе навстречу. Из груди вырвался легкий вздох, и она прикрыла глаза, отдавшись на волю чувств и ощущений. У него были мягкие и теплые губы, нежные и чувственные, но перед глазами встало лицо другого мужчины. Снова Саша обнимала и целовала Виктора, снова он завладел не только ее губами, но и мыслями, мечтами, надеждами. Что же это происходит, сколько она еще будет вспоминать тот злосчастный поцелуй, тот вечер? Наверное, это было лучшее романтическое переживание в ее жизни, особенно, учитывая события последнего года. Тогда ее замороженное сердце сделало первый удар, пошло и снова остановилось, а сейчас жило только воспоминаниями о том мгновении. Когда мужчина отстранился от ее губ, Саша была все так же далеко, за многие километры, в городе на Неве. И снова, как набат прозвучали для нее слова Максима.

— Прости, не следовало этого делать, мы сегодня похоронили твоего отца, а я пристаю с поцелуями. Прости, пожалуйста, больше это не повториться.

Ей стало совсем тошно, и не из‑за похорон, а из‑за голубых глаз другого мужчины. Казалось, эти глаза прожигали ее насквозь, и даже сейчас мерещились ей в каждом мимолетном взгляде.

— Все хорошо, — уверила его Саша, и даже встав на цыпочки, легонько чмокнула в губы, а потом смущенно улыбнулась.

— Надеюсь, я испортила не все?

— Ты не можешь ничего испортить, — успокоил ее мужчина.

— Тогда увидимся завтра, — больше вопросительно, чем утвердительно произнесла она.

— Конечно, мне ведь нужно отдать тебе документы.

Саша заулыбалась и снова кивнула.

— Я не могу уехать без них, — прошептала она, и медленно попятилась к двери.

— Спокойной ночи, — так же прошептал он.

— И тебе, — девушка оперлась спиной на дверь и смотрела, как следователь направился к лестнице. Красивый мужчина, а она вспоминает случайную встречу, как будто та значила что‑то большее, чем один прекрасный вечер. В этом вся проблема, она слишком серьезно воспринимала поступки окружающих. Надо было наслаждаться моментом, тогда с Виктором, а сейчас с Максимом, а не страдать ерундой. Отругав себя на чем свет стоит и, пообещав попробовать еще раз, и завтра же поцеловать доступного ей мужчину, девушка вставила ключ в замок.