Это время было особенно тяжелым для моего гениального друга. Обилие очень сложных дел разрывало его на части.

И вот в один из вечеров начала сентября, когда я сидел у него, ему подали депешу.

– Ого, какая длинная! И какой важный шифр…

– Откуда?

– Из Москвы.

Путилин стал быстро расшифровывать телеграмму. По мере того, как он читал, лицо его становилось все более и более удивлённым.

– Помилуй Бог, какие чудеса стали твориться в Белокаменной! Текст длиннейшей депеши подходил к концу.

– Ну и история-Тревога в голосе моего друга не звучала.

Я сгорал от любопытства, зная, что с пустяками к нему не обратятся.

– Терзаешься, доктор? – улыбнулся он.

– Что уж тут говорить, И. Д.…

– Ну, слушай.

Я весь обратился в слух.

– «Глубокоуважаемый и высокочтимый Иван Дмитриевич! – читал он „с листа“ шифрованную телеграмму. – Получилось нечто выходящее из ряда вон по своей загадочности и странности: в Москве появился какой-то призрак…»

Далее шло подробное описание случившегося, вплоть до сцены появления зловещей фигуры на Сухаревой башне.

«Москва начинает не на шутку волноваться. Появляются признаки паники. Сознавая себя побежденным в этом деле, уповаю на ваш блистательный талант, чудесный гений. Если можно вообще разобраться в этой загадочной истории, распутать всю эту абракадабру, то нет сомнения, что единственно вы можете совершить этот подвиг».

Я не мог прийти в себя от изумления.

– Недурно, доктор?

– Это Бог знает, что такое, И. Д.! Да неужели во всей этой истории есть хоть доля правды?

Путилин усмехнулся.

– Отчего бы и не так? Ты ведь сам частенько толковал мне с жаром о материализованных духах.

Он потер руки и добавил:

– Гм… После чисто реальных дел мы опять с тобой вступаем в область мистики, хиромантии, магии, словом, в оккультное царство. Но нет, какова штучка московский коллега!

– Какая штучка? – Да хитрость его.

– В чем хитрость?

– Ты не догадываешься?

– Нет.

– Ах, доктор, ты поразительно недальновиден. Ты знаешь В.?

– Знаю.

– Ты помнишь, как он бесился, когда я раскрыл «иверское дело»?

– Как не помнить…

– Ну, так вот: теперь он хочет дать мне реванш и посрамить «непобедимого» Путилина. Его обращение ко мне есть обращение саддукея и фарисея: авось не разрешит, дескать, вопроса. В случае, если мне не удастся распутать эту загадочную историю, он будет иметь возможность только ликовать: «Видите, и на Путилина бывает проруха».

Гениальный и благороднейший сыщик тихо рассмеялся.

– Так отчего же тебе не отклонить приглашения? Ты ведь не обязан помогать своему московскому коллеге…

Помню, каким огнем загорелись его глаза и с каким удивлением посмотрел он на меня!

– Спасибо за совет. Он странен из твоих уст. Тебе, кажется, пора бы было знать, что я всегда принимаю интересный вызов.

Не в моих правилах отступать пред какой бы то ни было опасностью. Он сел за свой знаменитый письменный стол и написал шифрованный ответ:

«Советую поторопиться поимкой „Петра Великого“ или самозванца, иначе поймаю я. Выезжаю. Путилин».

На московском вокзале нас встретил В.

– Ну, пойман? – были первые слова Путилина. В-аго передернуло.

– Смеяться изволите, дорогой Иван Дмитриевич, а мне-с не до смеху.

– Заели небось высшие? «Подайте, дескать, нам страшного призрака в 24 часа, на то вы начальник сыскной полиции». Знакомая штука! Утешьтесь, коллега, меня шпыняют этаким манером не хуже вашего.

Мы сели в коляску. Был поздний вечерний час. Погода стояла отвратительная. Дул порывистый холодный ветер, пахнувший осенью-смертью. Моросил мелкий противный дождь. Сквозь эту сетку мрака и дождя тускло светились унылым красновато-желтым светом керосиновые лампы уличных фонарей. Их колеблющееся пламя, робко мигая, наводило тоску.

– Через Сухаревку! – отдал приказ кучеру Путилин. Он молчал, зябко поводя плечами.

Вот и она, виновница волнения Москвы, Сухарева башня. В этой мгле противного осеннего вечера почти не освещенная уличными фонарями она казалась какой-то необычайно странной, неуклюжей громадой.

– Бр… – услышал я восклицание московского шефа сыскной полиции.

– Вам холодно? – насмешливо спросил его Путилин. – Или… неприятное воспоминание?

– И то, и другое вместе, ваше превосходительство… – ответил тот.

Путилин, когда мы поравнялись с башней, быстро выхватил свой потайной фонарь и направил сильный свет рефлектора на ту башенку, около которой появился загадочный призрак.

– Эта башенка?

– Да, эта, Иван Дмитриевич…

– Скажите, когда вы увидели привидение на крыше башни, как вы поступили?

Разговор происходил в номере гостиницы «Лоскутной», самой лучшей в Москве.

– Я решил немедленно исследовать внутреннее помещение башни.

– И?

– И ничего, буквально ничего не обнаружил.