#55
Москва, Лубянка, главное здание ФСБ России
9 мая 2009 года
Директор ФСБ внимательно разглядывал казенный бланк. Результаты экспертизы, конечно, могли шокировать любого, но только не его. Тем более что внутренне он уже давно был готов к чему-то подобному. Эксперт должен был ответить на несколько вопросов, кратко, четко и понятно. Со своей работой он справился.
Вопрос первый. Является ли металл, из которого состоят представленные слитки, золотом? Если ответ «да», то каков процент золота?
Ответ первый. Указанный металл, представленный для исследования, является сплавом. Процентное содержание золота, одинаковое в каждом из десяти проверенных слитков, не превышает 60 %.
Вопрос второй. Содержатся ли в слитках, представленных на исследование, посторонние примеси? Если ответ «да», то какие именно?
Ответ второй. В представленных слитках действительно содержатся посторонние примеси, которые можно определить как медь.
Вопрос третий. Каким именно образом изготовлены слитки?
Ответ третий. Слитки изготовлены в заводских условиях, никакой дополнительной обработке или переработке не подвергались.
Дополнительный комментарий эксперта.
Детальное исследование представленных слитков позволяет сделать однозначное заключение: они изготовлены в фабричных условиях, с использованием сертифицированной техники. Основные параметры, как то: размер, вес и геометрия, – полностью совпадают с размером, весом и геометрией стандартных слитков, представленных для сравнения Центробанком. Процентное содержание металлов в данных слитках полностью совпадает. Дополнительно исследованные слитки, представленные Центробанком, также не являются золотыми на 100 процентов.
Директор ФСБ шумно выдохнул и укусил себя за верхнюю губу. Он очень хотел задать кому-нибудь вопрос: с каких пор в хранилища начали поступать фальшивки, – но прекрасно понимал, что никто ему не ответит. То есть, конечно, наверняка есть осведомленные люди, вот только сам директор не знает их имен или номеров телефонов. Теперь нужно сообщить обо всем президенту. Его реакцию, в принципе, можно предугадать. «Господи, за что мне это?» – подумал директор и поднял глаза. Но там, где могла бы находиться икона, висел портрет поляка-убийцы Дзержинского. Железный Феликс не отвечал и никаких знаков не подавал.
Директор еще раз шумно выдохнул и протянул руку в сторону белого эбонитового аппарата с двуглавым гербом вместо диска. Президент ответил после четвертого гудка.
#56
Если бы он знал, то у него, безусловно, был бы повод гордиться. Решение о его ликвидации принималось на самом высоком уровне – выше только звезды и объявление войны. Так получилось, что он оказался самым слабым звеном, самым опасным винтиком в огромной машине. Опасным и лишним. Он, как это обычно говорят в дешевых книгах и фильмах, слишком много знал. Нет, конечно, никто не нес ответственности за гибель его близких, за кровь и слезы, которые лились уже несколько лет подряд, напрямую. Просто так вышло.
Люди, принимавшие решение, тоже втайне сожалели о том, что случилось. Они по-своему любили и свою страну, и свой народ. Они просто не любили, когда из избы выносился такой сор. Кто знает – ведь он вполне мог оказаться (и, скорее всего, оказался бы) тем настоящим русским патриотом, человеком, который ради покоя родной страны ограничит себя во многом, если не во всем. Он вполне мог промолчать или сказать только то, что надо. Он умел. Но никто не знал – даже и он сам, что греха таить, – как выйдет на этот раз. Наверное, он не смог бы молчать. Так решили и люди, находившиеся сильно выше. Люди, решавшие и определявшие. Именно потому он и превратился в мишень, в опасную – и даже очень опасную – помеху.
Но все деградировало. Остались в прошлом те советские спецслужбы, о которых пели песни и рассказывали легенды. На помощь государству вновь пришли парни с ледорубами в руках. Пришли и нарубили.
Нет, конечно, президент не знал о нем, не помнил его имени и фамилии, никогда не видел его лица. Но именно он сказал – «убить». Точнее – «убрать», «уничтожить», сделать так, чтобы он молчал. Одним словом, устранить помеху. А дальше – работали исполнители. Они были безусловными профессионалами, но на общем фоне их работа оказалась слишком топорной. Они считали, что можно убить хоть тысячу, чтобы достичь цели. Более того – они были уверены, что именно такой способ убийства вызовет меньше всего подозрений. Майор Баринов был против с самого начала, но кто будет слушать простого майора, когда решается судьба огромной страны? И даже сам Баринов не возражал, не возражал даже до того момента, пока на его груди не отпечатался след радиатора большого грузовика, он считал, что парень может быть полезен, что не надо с ним так. В его отеческой заботе было слишком много убийственной любви к чему-то большему, к чему-то такому, ради чего может быть уничтожено все человечество.
В последний раз майор Баринов был «против» в кабинете директора. Он говорил много и жарко, правда, не вслух. Он пытался защитить своего подопечного, пытался сделать так, чтобы больше никто не погиб. За все время этого странного разговора он произнес только одну фразу – он попросил разрешения самостоятельно решить все проблемы. Одним выстрелом. Хоть из табельного, хоть из «калаша», который планировал взять у Носорога – почти официального поставщика любого инвентаря для «деликатных спецопераций». Он пообещал, что все будет тихо и интеллигентно – без шума и пыли. Но его не захотели слушать. Директор был иного мнения, за которое, впрочем, теперь получал по голове от президента. Президенту – и надо понимать, что это не блажь, – категорически не нравились взорванные жилые дома. Он совершенно не хотел опять ехать на руины и опять обещать перед телекамерами, что все будет хорошо. В конце концов, президент тоже был человеком и тоже стыдился, когда говорил откровенную неправду. Особенно сейчас.
#57
Турецкая Республика, курорт Алания
4 июня 2009 года
– В прямом эфире программа «Чрезвычайная ситуация», – сообщил набриолиненный ведущий. – Сегодня в выпуске: вандалы осквернили могилу Игоря Талькова; на Кутузовском убит вор в законе по кличке Памятник; референт Администрации президента застрелен в служебной машине на Рублевке; у солиста группы «Бандэрос» украли нижнее белье. А теперь – подробнее о…
Носорог отключил звук. Его интересовала только одна новость, и до тех пор, как она начнется, можно спокойно успеть пожарить бараньи котлетки. Он смотрел телевизор одним глазом, ловко орудуя молотком для отбивания мяса. По пять ударов на каждую сторону, потом соль, черный перец и немного травы, названия которой он все равно не знал. Костя успел подготовить мясо и даже перевернуть его, прежде чем начался репортаж, который действительно его интересовал…
…Михаил Акимов был убит выстрелом в голову на заднем сиденье своего служебного автомобиля. Эксперты сообщили, что на теле мужчины имеются и другие огнестрельные ранения – вероятно, перед смертью сотрудника Администрации пытали. У него прострелены стопы и колени. В кармане пиджака Акимова найдена записка, напечатанная на струйном принтере. Точный текст письма неизвестен, но, как сообщили источники в следственных органах, из него можно понять, что референту за что-то отомстили. Рассматриваются все возможные версии, включая и бытовые… Тем не менее сотрудники милиции не исключают, что убийство связано с профессиональной деятельностью покойного, который в последнее время отвечал за направление, связанное с предстоящими выборами президента, а также неоднократно принимал участие в международных переговорах, связанных с реструктуризацией внешнего долга нашей страны и вступлением в ВТО…
Дальше Носорогу стало скучно. Он снова отключил звук и перевернул почти готовые бараньи котлеты. «Вот уроды», – подумал Носорог. Он был в курсе, зачем и почему убили мальчика. Именно потому руки его сейчас и тряслись. Именно потому он подошел ко входной двери и еще раз проверил английский замок. Куратор считал, что знает все лучше всех, но у Кости тоже были неплохие информаторы. Он получал отрывочные сведения, из которых со временем складывалась стройная картина. Ему было известно о наемниках, работающих на Куратора, известно о подготовке нескольких покушений, известно о том, что самые разные люди вдруг, совершенно неожиданно, начали бегать по Москве в поисках «чистого» оружия. В последнем донесении от надежного человека Носорог прочитал, что довольно интересный комплект стволов купил бывший «оборотень», бывший полковник МУРа Сосенский, совсем недавно условно-досрочно вышедший на свободу. Винтовку с оптикой и пистолеты мент заказывал сам, а вот забирал их совершенно другой человек – какой-то бывший журналист (Костя никак не мог вспомнить довольно простую фамилию). Авторитет всегда отличался любопытством и любознательностью – только потому еще и ходил по земле – он не поленился, потратил время и деньги, чтобы узнать подробности. «Бывшие, бывшие, – бормотал Носорог– Бывший мент покупает оружие, бывший журналист будет из него стрелять. А в кого?» Ответ, как выяснилось, был на самом видном месте, на поверхности.
– Ладно, – сказал Костя вслух. – Вы все умрете, а я буду жить. Долго, счастливо и умру тоже, но в один день. Совсем не то, что вы, мудачье.
Косте казалось, что он невероятно хитер и умен. Он покончил с бараниной, заварил себе чашку кофе и вышел на балкон, третий балкон, на котором никогда не было солнца. Он сделал большой глоток и поставил чашку на перила. Где-то на горе закричал муэдзин. Его крик, как обычно, был протяжным и грустным. Носорог шумно хлебнул, а потом чашка упала на пол. Тонко звеня, она дважды ударилась о пол, подпрыгнула, перевернулась и с высоты сантиметров двадцати снова ударилась об пол. Сначала отлетела ручка, потом – треснула сама чаша, а потом Носорог не видел. Вдребезги разбитая чашка лежала на полу, кофейная гуща испачкала белый кафель, а рядом лежал сам Костя. На его лбу, всего в сантиметре выше переносицы, зияла аккуратная дыра. Носорог несколько раз пошевелил ресницами, будто пытаясь понять, что случилось. Он увидел:
удивительно голубое небо
самый крайний край крепости
мелкие и невероятно белые осколки фарфора
себя самого в возрасте трех лет на берегу Оки.
А потом он совсем перестал видеть и умер. Просто потому, что снайпер был безупречен.
#58
Москва, Кремль, рабочий кабинет президента России
6 июля 2009 года
Президент слушал не перебивая. Как обычно, делал какие-то короткие пометки в своем рабочем блокноте, иногда – закрывал глаза или несколько секунд шевелил губами, словно что-то подсчитывая. Когда доклад был закончен, в кабинете повисла тяжелая, десятитонная пауза. Наконец, президент посмотрел директору ФСБ прямо в глаза:
– И зачем все это было нужно?
– Что именно, прости?
– Все это. Зачем вы столько всего наворотили, когда можно было решить вопрос точечно, несколькими ударами. Никто бы ничего даже и не заметил. Скажи, зачем?
– Ну… – Директор мялся. – Ты ведь хотел, чтобы не было вообще никаких подозрений, в принципе – никаких. Так и получилось. Грязно, конечно, но зато – при всем желании – связать эти события не удастся никогда, ты понимаешь?
– Это тебе аналитики твои сказали? – Президент позволил себе какое-то подобие улыбки. – Вы же просто идиоты. Что это за методики? Вы у царя Ирода, что ли, учились решать вопросы? Ну так вспомни – у него ничего не получилось, кстати. Узбек – это тоже ваша работа?
– Нуда…
– А он тебе чем мешал? Где, ну вот скажи мне, где я найду второго такого министра внутренних дел? Он же был просто идеален на своем месте!
– Да я и не спорю, но, послушай, он начал открыто играть против нас. Он получил информацию и не пошел ни к тебе, ни ко мне, он начал копать против нас, вариантов-то не было.
– Идиоты. Просто идиоты. Кто-то еще остался?
– Да. Один человек. – Кто?
– Я говорил тебе… журналист. Он пропал.
– Что значит – «пропал»?
– Ну, его нет, понимаешь. Мы с ног сбились уже, не можем его найти. У меня такое ощущение, что за ним кто-то стоит…
– Прекрасно. А говоришь – он один. Он что– агент 007? Как он может скрыться от тебя, Ирода моего персонального? Значит, ему кто-то помогает. Кто эти помощники, где они?
– Прости, но я правда не знаю.
– Так узнай! – Президент уже почти орал. – Узнай, найди и устрани, в конце концов, приди ко мне и скажи, что это был ночной кошмар, которого больше нет! Ты хоть понимаешь, вообще, чем все это может закончиться? Если он обнародует хотя бы часть того, что знает, все полетит к черту, ты хоть это понимаешь?!
– Понимаю. Прости, я все исправлю…
– «Прости» ты будешь своей жене говорить, когда она тебя с любовницей поймает. А мне нужен – результат-Президент уже успокоился и теперь полностью контролировал себя. – Сроку на все – неделя. Свободен.
Президент рывком встал, чуть не отбросив назад кресло, и вышел из кабинета через заднюю дверь. Директор ФСБ сидел без движения еще несколько минут. Потом он вытянул вперед правую руку и растопырил пальцы. Пальцы мелко подрагивали. Спину заливал липкий холодный пот, и ему казалось, что даже пиджак уже промок насквозь. С большим трудом генерал смог встать и на негнущихся ногах направиться к двери. Неделя. Всего неделя. Надо что-то сделать, надо, чтобы случилось чудо.
Спустя пятнадцать минут, на заднем сиденье своего автомобиля, он смог, наконец, прийти в себя. Короткий телефонный разговор с помощником немного успокоил. Вечером он собирался провести самое важное в своей жизни оперативное совещание, на которое были вызваны весьма странные люди. Никто из них официально не работал на государство, не имел чинов и званий. На Лубянке не было даже их личных дел. Эти люди – профессионалы высочайшего класса – были персонально завербованы и разработаны директором много лет назад, когда он, еще простой оперативник, уже был вынужден решать довольно странные и щекотливые вопросы. «Жалко, что пришлось ликвидировать Носорога, – подумал директор. – Носорог бы справился точно».
#59
Турецкая Республика, курорт Алания
1 мая 2002 года
Ранним утром Носорог отвез Куратора в аэропорт. Казалось, что фээсбэпшик совершенно счастлив – он был похож на классического русского туриста, вырвавшегося наконец из холодной и серой страны на настоящий морской курорт. Он часами бродил по лавочкам, накупая дешевый трикотаж, тоннами поглощал жиденькое местное пиво, имитировал бурный оргазм на рынках и в рыбных ресторанчиках, до полного и окончательного посинения сидел в море. Он прожил у Носорога две недели и лишь в ночь перед отъездом, как будто вспомнив о цели своего визита, изложил план. Точнее, это был не план, а очередной приказ.
Костя был несказанно рад, хотя распоряжения Куратора поставили его в тупик. Он пока не знал, как наладить схему, придуманную подполковником. Иногда ему казалось, что это вообще невозможно, что все это – пьяный бред. Впрочем, именно поэтому задание и становилось невероятно интересным и важным. Раньше никто ничего подобного не делал, и если Носорог справится, то, безусловно, войдет в историю.
– Ну, гражданин Филин, – куратор прервал его размышления, – не поминайте лихом!
– Мягкой посадки, – буркнул Носорог, протягивая мужчине руку. – Мне кое-что будет надо. В большом количестве. Вы должны понимать, делать это дистанционно довольно сложно. Нужны очень серьезные ресурсы.
– Не вопрос, гражданин Филин. – Комитетчик озорно улыбнулся. – Ты ж знаешь, любой каприз за наши (он отдельно выделил слово «наши») деньги. Или так – «бензин наш, идеи – ваши». – Казалось, он остался крайне доволен своими глупыми и несмешными шуточками. Махнув еще раз рукой, Куратор упругим шагом направился в аэропорт.
Тем же вечером Филин приступил к работе. Ему пришлось изрядно напугать нескольких товарищей – короткими звонками с того света. Потом он почти пять часов что-то писал, склонившись над столом. Иногда, замирая в задумчивости, бандит начинал кусать ручку. Закончив, он с хрустом потянулся и сходил на кухню. Достал из холодильника бутылку водки и кусок брынзы, выпил одним глотком стакан, шумно выдохнул, закусил и поморщился. Завтра тоже будет сложный день. Надо выспаться.
В нескольких тысячах километрах к северу уже кипела работа. Звонок мертвеца сдвинул с места огромную машину – очень мощную, очень старую, давно стоявшую без дела, но совершенно безупречную, готовую к запуску в любую минуту.
Носорог-Филин мог бы гордиться собой.
#60
Москва, Житная площадь, здание МВД России
17 июня 2009 года, 11.00
Министр внутренних дел сделал первый ход. Он знал толк в оперативной работе и не забьш еще, как надо работать с такой информацией. Он организовал две небольшие утечки – просто так, ничего особо не значащие сведения. В отрыве от основных данных они не работали, но у министра была другая цель – он хотел напугать противника и вынудить пойти на риск. Когда человек испуган – он начинает ошибаться. Это факт.
Сразу по нескольким адресам были выставлены экипажи оперативно-поискового управления. Министр лично инструктировал старших групп – не объяснив ничего толком, он дал довольно странное, хоть и понятное задание. Фиксировать все, умеренно светиться. Даже дураку должно было стать понятно – адресом интересуется «наружка». В контакт ни с кем не вступать, в случае чего – немедленно уезжать. Ежевечерне докладывать лично ему.
После этого министр вызвал своего пресс-секретаря. Он дал указание – назначить брифинг на послезавтра, пригласить максимально возможное количество журналистов, пообещать, что будет сенсация. Пресс-секретарь, работавший с министром уже много лет, невероятно удивился, однако лишних вопросов задавать не стал: он прекрасно знал, что босс никогда не скажет того, о чем говорить не хочет. «Значит, узнаю вместе со всеми остальными», – рассудил он и отправился выполнять приказ.
По дороге домой Худойбердыев неожиданно попросил остановить служебную машину и вышел на улицу. Купив телефонную карточку, министр зашел в будку и куда-то позвонил. Его личная охрана – в полном недоумении и ужасе – окружила телефон-автомат, что делать в такой ситуации, спецназовцы не знали, но перечить не стали – бесполезно.
Министр остался доволен разговором и всю оставшуюся дорогу до дома сыпал шутками и анекдотами. Охранники окончательно перестали что-либо понимать, и в салоне представительского «БМВ» уже отчетливо запахло паникой.
На следующее утро министр сказался больным и приказал отвезти его на дачу. Закрывшись в кабинете, он работал с какими-то бумагами целый день, покидая комнату лишь для того, чтобы заварить себе очередную чашку крепкого чая. Он рано лег спать, рано проснулся и, побрившись с особой тщательностью, поехал на Житную.
В служебном кабинете министр впервые за долгое время примерил мундир и остался доволен увиденным в зеркале. Золотые погоны, короткая планка орденских колодок и звезда Героя России. Худойбердыев впервые подумал, что, наверное, должен нравиться женщинам. Эта мысль настолько развеселила министра, у которого никогда не было ни семьи, ни даже постоянной любовницы, что он начал что-то напевать себе под нос. Пресс-секретарь, пришедший, чтобы сообщить шефу о начале брифинга, отметил, что уже давно не видел его в таком настроении. «Черт знает, что такое происходит», – подумал пресс-секретарь и был недалек от истины.
Министр вошел в зал упругой походкой, защелкали затворы фотоаппаратов, загрохотали переставляемые с места на место штативы. Худойбердыев дождался тишины, прокашлялся и постучал пальцем по микрофону.
– Добрый день, господа, – начал он. – Вам не сообщили тему нашей сегодняшней пресс-конференции, так было надо, но я надеюсь, – министр сделал паузу, – что вы не уйдете разочарованными. Я хочу сообщить вам, что нашим сыщикам удалось раскрыть целую серию особо тяжких преступлений – речь идет о массовых убийствах и, как минимум, двух террористических актах.
Зал взорвался. Пресс-секретарь сделал страшные круглые глаза.
– Да, вы не ослышались. Речь идет о взрывах жилых домов, нескольких заказных убийствах и еще одном преступлении – массовом расстреле сотрудников одной из наших спецслужб, вы знаете об этом преступлении, оно случилось примерно полгода назад в Рязанской области. Так вот, нам удалось установить, что все эти преступления совершены одной группой людей, имеют четкую взаимосвязь, а за спиной у исполнителей стоят персоны… Как бы это сказать? Ну, используя вашу терминологию, – персоны ви-ай-пи. Также я могу предположить, что речь идет об ущербе экономике страны, который может исчисляться сотнями миллионов долларов. Или даже миллиардами, вот тут еще предстоит все посчитать. – Министр улыбнулся и замолчал.
Тишина, повисшая в зале, в очередной раз взорвалась. Журналисты, наперебой крича, пытались задавать вопросы. Пресс-секретарь, с трудом взяв себя в руки, попытался навести порядок:
– Спокойнее, господа, прошу вас! Спокойнее. Вы же все знаете, вопросы – по очереди. Вот вы, пожалуйста.
– Телекомпания НТВ, господин министр, можно ли конкретнее – что за персоны ви-ай-пи.
– Я не могу сейчас расшифровать все окончательно. Ну, если хотите, это государственные чиновники класса «А». Очень ответственные и влиятельные люди.
– Кто-то уже арестован?
– Нет, пока что никаких обвинений не предъявлено, я сегодня планирую встретиться с Генеральным прокурором и руководителем следственного комитета, мы все обсудим. Но, смею вас уверить, улик достаточно, обвинение будет предъявлено обязательно.
– Добрый день, от РЕН ТВ вопрос: пожалуйста, скажите, ваше сегодняшнее заявление связано как-то с предстоящими выборами в стране?
– Вы сами ответили на свой вопрос– Министр улыбнулся. Пресс-секретарь сделался совсем серого цвета.
– Господа, – Худойбердыев вновь оборвал гул голосов. – Господа, на этом у меня пока все, но я обещаю, что уже на следующей неделе смогу рассказать вам гораздо больше. Спасибо за внимание.
Министр быстро поднялся и вышел из зала. К тому моменту, как он вошел в свою приемную, на лентах информационных агентств уже появились первые «молнии». В эфире «Эха Москвы» срочно найденные для такого случая аналитики комментировали заявление министра, предполагая, что он вполне может включиться в предвыборную гонку и даже возглавить политическую партию.
Худойбердыев был весьма доволен собой – все развивалось по его сценарию. Естественно, оказалось, что Генеральный прокурор еще накануне вечером лег в больницу на плановое обследование, а руководитель следственного комитета вылетел в срочную командировку в Чечню. «Что и требовалось доказать, – подумал министр, – вот и славно». Он попросил принести ему холодного чаю и соединить с заместителем председателя Центробанка.
#61
Москва, центр
17 июня 2009 года, 20.30
Милиционер и финансист выбрали для встречи закрытый кабинет дорогого японского ресторана в пяти минутах ходьбы от Старого Арбата. Их служебные машины припарковали в соседних дворах, метрдотель провел мужчин через служебный вход. Министр заказал стакан пива, зампред Центробанка – минеральную воду без газа. Ее принесли в тонком высоком стакане, и Борис Зимин долго и придирчиво рассматривал на свет края, словно пытаясь найти там следы чьих-то губ.
Уже минут двадцать они сидели в полной тишине, Худойбердыев наблюдал, как его визави шевелит бровями, вчитываясь в материалы оперативной справки. Иногда он поднимал голову и с недоверием смотрел на министра, как бы спрашивая – а возможно ли такое вообще? Министр молча кивал: да, дико, но возможно.
Зампред ЦБ, тридцатисемилетний Борис Зимин, закончил читать:
– Скажите, а зачем вам это?
– Вы задаете странные вопросы, Борис, – улыбнулся министр. – Я возглавляю милицию, моя задача – предотвращать и раскрывать преступления. Разве нет?
– Но вы понимаете, чем это может закончиться?
– Конечно. Меня могут убить. И вас тоже, Борис, если вы, конечно, согласитесь мне помочь.
– Сергей Рахмонович, но ведь это – полное безумие. А что будет со страной?
– Если вы, Борис, говорите о президенте, директоре ФСБ и прочих, – то не вижу причин для беспокойства. В России достаточно грамотных и порядочных людей, которые смогут занять их место. Международные последствия – не моего ума дело, а что касается экономики, – то тут вам и карты в руки. Решайте.
– Сергей Рахмонович, у вас есть семья?
– Нет, Борис, я один. Совсем один, у меня даже кошки нет. Я понимаю, о чем вы сейчас. Я могу дать вам и вашим близким охрану, хорошую охрану, но и она, к сожалению, ничего не гарантирует. Это так, скорее – самообман. Но послушайте – я ведь вас не принуждаю. Вы имеете полное право отказаться, сделать вид, что ничего не знаете, никогда со мной не встречались. Если у вас спросят, наконец, скажите, что у меня бред, и что я опасен для общества. В конце концов, запишитесь на прием к президенту, он сможет найти для вас нужные слова…
– Мне надо подумать.
– Конечно, Боря, я прекрасно понимаю. Думайте, решайте. Я буду ждать вашего звонка.
Мужчины молча пожали друг другу руки и вышли из ресторана тем же путем. Министр поехал домой. Зимин – на работу. Он в задумчивости теребил в руках трубку сотового телефона, а потом, решившись, набрал номер.
– Привет, старик. Ты не поверишь, с кем я сейчас встречался. И о чем разговаривал. Никогда не поверишь. – Зимин заметно повеселел.
#62
Москва
25 июня 2008 года
Тимоха и Немец получили одинаковые задания, вот только действовать они должны бьши врозь, страхуя друг друга. Спецов несколько смущала такая непривычная схема работы, но соперничество подстегивало. Возможно, заказчик рассчитывал именно на это.
Первая цель казалась простой. Киллеры получили одинаковые конверты из плотной бумаги. В каждом – фотокарточка жертвы. Крупный план, легкий полупрофиль. Молодой еще, очень холеный мужчина. Его даже можно было бы назвать «денди», если б не борода – пусть и опрятно подстриженная, но все же – борода. Листок бумаги с машинописным текстом – номера автомобилей и сотовых телефонов, распорядок дня мишени. Не нужно было даже быть специалистом, чтобы понять – над этим работали долго. На одной странице было все: адреса и время прибытия с допусками, описание подходов к зданиям. Никаких, по большому счету, мер безопасности – у цели есть вооруженный охранник, но он уже слишком давно не нюхал пороха, да и клиент никогда и никого не боялся – повода не было. Судя по описанию, он вел совершенно размеренную и даже беспечную жизнь. Мог спокойно оставить охранника и отправиться вечером в ресторан или даже в богемный ночной клуб. Мог, говорилось в бумаге, даже познакомиться с женщиной и вместе с ней, улизнув от охранника, уехать за город или снять номер в отеле. Одним словом, назвать мишень трудной – никак нельзя. Немного напрягали сроки – пять дней на все, но и это решаемо. Да, конечно, решаемо.
Тимоха
…не бойся, бородатый. Все будет тихо и быстро. Поверь мне, я умею. Ох, ну и гаденыш твой водила! У тебя же даже мигалки нет, только номер слегка почтовый, а ты вот прям так… А мы за тобой, опачки. Гаишник, отвернись, отвернись, отвернись, сучара! Вот, спасибо, послушный, вот – молодчина. Так. Это мы куда? Это мы, это мы, это мы… о, на фитнес приехали, здоровьице поправить после вчерашнего. Что тут пишут? Два с половиной часа. Отлично. Можно размяться.
Тимоха припарковал старенькую «девятку» в трехстах метрах от ворот не самого престижного фитнес-клуба. Но – не все то золото, что блестит. Раз клиент – человек совсем не последний – ездит сюда, как часы, значит, есть ради чего. Киллер сцепил руки в замок и хрустнул костями. Достал из машины бутылку дешевого пива, открыт зажигалкой. Пробка с громким чпоком сорвалась и улетела в кусты. С отвращением понюхав горлышко бутылки, он вылил половину содержимого в кусты, потом сделал большой глоток и, придав лицу выражение праздного блаженства, неспешно пошел в сторону ворот. Спортивный клуб располагался в глубине старого парка, на входе стоял дедок в застиранной униформе, но он тут больше для порядка, это было сразу понятно. Его задача – не пускать под полосатый шлагбаум посторонние машины, а доступ в парк совершенно свободный. Тут и мамы с колясками, и сбежавшие с уроков школьники, и такие, как он, праздно шатающиеся, с пивком. Никакой дополнительной маскировки не требуется. По крайней мере сейчас.
Тимоха не спеша прогуливался по аллеям, поглядывая в сторону приземистого здания спортклуба. Никакой дополнительной охраны, шофер-телохранитель ушел погонять мячик вместе с боссом, обстановку вообще не сечет.
На исходе первого часа Тимоха нашел уже два идеальных места – с одной позиции можно было работать с оптикой: над теннисными кортами не было деревьев и веток, дорога от входа в клуб до машины, припаркованной метрах в семидесяти пяти, простреливалась полностью. Вторая точка – уже около машины объекта. Близко, есть риск нарваться на ответный огонь, зато путь для отхода – как будто специально сделан. Довольный собой, киллер выбросил бутылку и вышел из парка. Проехав два квартала, он припарковал машину во дворе, переоделся и двинул в сторону метро. Теперь на нем была яркая желтая майка, на голове – красная бейсболка, за спиной – спортивный рюкзачок. Тимоха нырнул в метро, сделал пересадку и вышел на «Кузнецком Мосту». Через четыре с половиной минуты быстрого хода он занял заранее намеченную позицию – наблюдательный пункт. Машина жертвы появилась лишь спустя час, с довольно серьезным опозданием, и за это время Тимоха успел понять: здесь ловить вообще нечего. Каждый квадратный метр мостовой и тротуара просматривали минимум четыре видеокамеры. Они были тут везде: на офисах, магазинах и каких-то совершенно непонятных зданиях с наглухо запертыми дверьми. Даже на подъездах жилых домов висели.
Убийца убрал в рюкзак бейсболку, нырнул в подворотню, прошмыгнул проходным двором, успев натянуть поверх майки неприметную серую ветровку. Перекусил гамбургером на «Пушкинской», сходил в кино, почитал на лавочке газету, выпил кофе, прогулялся по бульвару и ровно в половине одиннадцатого вечера занял очередной наблюдательный пост – напротив входа в казино «Шангри-Ла». Через десять минут понял – пустая трата времени. Пытаться что-то сделать здесь – форменное самоубийство. Толпы народу, опять камеры, постоянные милиционеры (у Тимохи даже проверили документы). Охранники заведений, парковщики, нищие, словом – все плохо. Нырнув в метро, киллер поехал спать. Он решил, что завтра утром проверит еще две точки, но – от добра добра не ищут. Есть идеальное место, и сроки поджимают. Тимоха бьш доволен собой и тем, как провел сегодняшний день, – давно не гулял по бульварам. Вечером в центре Москвы все же удивительно красиво, хоть и людно слишком.
Немец
Немец начал день за городом. На повороте с лесной дорожки на правительственную трассу он поставил белый «форд» с синей полосой и мигалкой на крыше. Бортовой номер он срисовал с настоящей патрульной машины, которая, согласно графику, сегодня никак не могла появиться в этом районе. Подходящую иномарку угнал накануне, и вся ночь ушла на макияж. Бывший омоновец результатом остался вполне удовлетворен, сам бы не отличил, если что.
Идеально подогнанная форма сидела на нем как влитая, ремни были не слишком новыми, но и не истрепанными, «Макаров» в кобуре на боку бередил воспоминания, планшетка непривычно била по ногам. Полосатый жезл Немец нагло украл из патрульной машины, специально нарушив правила на глазах у настоящих гаишников, чтобы попасть к ним, поговорить, понять повадки.
Он прекрасно понимал, что такие машины и в таких местах ДПС не тормозит, но он нашел прекрасный повод. Сейчас можно будет попробовать.
«Ауди»-«восьмерка» показалась из-за поворота. Немец, оторвав зад от капота, вразвалку вышел на середину дороги и небрежно махнул жезлом.
– Старший лейтенант Волков, – кинув руку к козырьку, сообщил он водителю. – Такие дела, надо подождать пару минут.
– Кортеж? – понимающе ответил личник, сидевший за рулем.
– Так точно. Ну, вы ж привыкли? – Немец улыбнулся, и водитель улыбнулся ему в ответ. Отлично, значит, может сработать.
Медленно отворачиваясь, Немец успел разглядеть все, что хотел: «авоська» – самая обычная, представительская, без брони. Никаких признаков усиления и прочего охранного тюнинга. У водилы пистолет – не «Макаров», а что-то импортное под правой рукой. Либо – левша, либо – дурак. В машине так доставать неудобно. Водитель отвернулся в сторону заднего сиденья, видимо объяснял шефу причину задержки. Секунд двадцать пять…
…это может быть Магнитка, но есть риск, что встанет не там. Кроме того, долбанет по днищу. Если охранник профи – услышит, будет палево. Отставить. Сбоку. Так. Если сбоку, во время подхода. Если буду обходить сзади, то пластик под заднее крыло? Например. Что еще? Под капот не попасть. Под днище? Уронить что-нибудь? Уронить, как вариант. Думаю-думаю-думаю. А если так? Сейчас прикинем…
Немец уселся в салон своей «патрульной» машины, потрещал рацией, быстро вышел и направился в сторону «авоськи». Водитель снова опустил тонированное стекло.
– Выезжайте помалу! Через полторы минуты все уже закончится. – Немец наклонился к стеклу и сообщил доверительно: – У нас тут в ближайшие дни очень оживленно будет. Если что, я вас могу через соседний поселок провозить.
Водитель с недоверием посмотрел на Немца.
– Да нет, вы меня не поняли! – Он открыто улыбнулся. – Просто меня, если честно, даже раздражает немного это. Ведь вам же тоже по делу нужно, и видно, что ничего вы плохого не сделаете. – Немец похлопал по крыше иномарки.
– Вы в этом смысле?
– Ну да! Тут объезд есть.
– Спасибо, лейтенант! – Казалось, что водитель поверил и искренне благодарен этому странному гаишнику– Счастливого дежурства и быстрого возвращения домой! – Стекло поползло вверх, «авоська», мигнув стоп-сигналами, ушла за поворот.
Немец подошел к своему «форду» и задумчиво похлопал по крыше. А хороший вариант. Очень даже может все получиться.
#63
Турецкая Республика, курорт Алания
6 мая 2002 года
Носорог умел напоминать должникам о том, что неплохо бы и рассчитаться. Он находил удивительно действенные аргументы, и спорить с ним никто никогда даже и не пытался. Так было и на этот раз.
Чартером «Москва – Стамбул» для получения необходимых инструкций прилетели трое: младший брат Носорога, оставшийся на хозяйстве после «смерти» Кости, криминальный авторитет Пика, контролировавший половину Рязанской области, а главное, почти всю имевшуюся там промышленность, а вместе с ними – пожилой мужчина, похожий на какого-то советского чиновника, что-то вроде начальника отдела Госплана. Чем именно занимался пожилой мужчина, никто толком не знал, но еще много лет назад, когда Носорога с ним познакомил Куратор, Костя убедился: этот странный мужик способен решить практически любой, пусть даже самый неожиданный вопрос. Мужчина носил странную кличку Штази, объяснять происхождение которой всегда отказывался.
Все трое были давно знакомы, но в самолете не общались, даже не поздоровались, столкнувшись в накопителе после прохождения границы. Билеты и гостиничные номера для них Костя забронировал заранее, используя кредитную карточку, оформленную на имя давно умершего турка. С момента собственной «смерти» он вообще полюбил все, что связано с загробным миром, – имена и документы покойников, машины мертвецов и даже кладбища. Там Носорогу гораздо лучше думалось.
Встреча с визитерами состоялась в маленькой кофейне, недалеко от стамбульского торгового порта. Все были сдержаны в эмоциях, хотя Костя и заметил, что младший брат то порывается броситься ему на шею, то отпрыгивает в сторону, словно опасаясь даже случайного прикосновения.
Разговаривали почти шепотом, причем говорил в основном Носорог. Гости слушали, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. «Советский чиновник» сокрушенно качал головой, делая какие-то отрывистые пометки в потрепанном блокноте, брат округлял глаза, Пика замысловато матерился. План, изложенный воскресшим Носорогом, нельзя было назвать даже научной фантастикой – это была скорее сказка. Но у сказки был настолько счастливый конец, что возражать как-то и не хотелось.
Вечер закончился тихим ужином в рыбном ресторане с видом на море. О делах больше не говорили. Расходились порознь и даже в Москву улетали поодиночке. Пика попросил разрешения пару недель отдохнуть перед большим делом, и Костя не возражал. Получив две пачки долларов на карманные расходы, старый уголовник арендовал машину и поехал в Мармарис – Носорог заверил приятеля, что там у него не будет недостатка в развлечениях. Главное – осторожность во всем.
Только вернувшись домой, Костя понял, насколько устал. Он лег на ледяной кафельный пол в ванной, разделся и лежал почти час. Где-то за головой журчала вода, поднимался пар, и отражение в зеркале туманилось. Постепенно все помещение заполнилось вязким влажным паром. Костя с трудом дышал, но никак не мог собраться с силами, чтобы встать на ноги. Ему было страшно, по-настоящему страшно.
Только теперь он понял, как далеко собирается зайти, в какие сферы его заставляют вторгаться. Нет, его не смущает собственное суконное рыло, но в этом калашном ряду все места уже заняты и расписаны. Причем очень давно. Но пути назад уже не было, а дорога вперед вся покрыта вязким паром.
Из ванной он буквально выполз.
Костя сходил на рынок, долго и бессистемно что-то покупал. В углу маленький турок, дыша на него гнилыми зубами, предложил гашиш. Носорог не глядя сунул ему мятые деньги, забрал маленький комочек, завернутый в фольгу, и почти бегом бросился домой. Этой ночью он так и не смог заснуть. Сон пришел лишь ближе к утру, он забыт включить кондиционер и, видимо, потому был вынужден отбиваться от кошмаров, которые шли к нему один за другим.
Носорог проснулся, сел по-турецки на пол и заплакал – может быть, впервые в жизни. Он понял, что игра в прятки со смертью всегда заканчивается одинаково. Убежав от нее единственный раз, он слишком уж расслабился, слишком уверился в своих силах. И в результате – добровольно залез в петлю. Умирать не хотелось, очень, очень не хотелось.
Он залпом, прямо из горлышка, выпил пол-литровую бутылку ракии и снова заснул. Опять пришли кошмары: Косте снилось, что он тонет в огромном чане с кипящим золотом. Золото покрывало руки, ноги, голову, постепенно застывало и дошло уже до шеи. Дышать становилось все труднее, руки и ноги стали металлическими – ярко блестели. А потом волна расплавленного металла хлынула Косте в рот. Во сне он умер в страшных муках.