Michel Faurе — LE DIABLE EN ÉTÉ (1970)
Действующие лица:
Шюто — крестьянин. Под шестьдесят. Перед тем как сказать слово, долго думает. Подозрительность и недоверие к людям, переходящие в ненависть, — единственный мотив его поступков.
Мария — жена Шюто. Помоложе. Основная черта — здравомыслие, Ко всему изучающе приглядывается и говорит мало.
Ляборд — коммивояжер. Сорок пять — пятьдесят лет. Продаст отца и мать.
Вечер. Столовая на ферме Шюто. Простая мебель: буфет, длинный стол, две скамьи, один или два колченогих стула. Слева — громадный очаг-камин, огромная кухонная плита, служащая и для отопления и для приготовления пищи. Над камином — двуствольное ружье. В углу — большие часы. Справа, как дыра, вход в соседнее помещение — маленькую комнатку, в которой видны очертания бака и водяного насоса. В центре — входная дверь, ведущая во двор фермы. Рядом — окно. С потолочной балки жалко свисает слабенькая электрическая лампочка без абажура.
Шюто и Мария медленно хлебают суп, бросая в него кусочки хлеба. На столе — большая плетеная хлебница, бутылка вина, сыр.
По временам Шюто задумывается, перестает есть, потом глубоко вздыхает и снова вяло принимается за еду. Мария краем глаза наблюдает за ним.
Шюто (кладет ложку в миску и вытирает рот рукавом; спокойно). Хватит с меня. С меня хватит.
Мария на мгновение приостанавливается, затем снова принимается за еду.
Не пройдет и недели, Мария… не пройдет и недели…
Мария. Ну и что?
Шюто. Как будто ты не знаешь. Мне осточертела эта проклятая деревня. Все — мэр, безмозглые советники, кюре, детский хор, жандармский капитан и особенно подонок Гюстав, который разъезжает на своем старом ржавом тракторе по моей дороге! Дерьмо! (Стучит кулаком по столу.) Дерьмо! (Пауза.) Дерьмо! (Тоном ребенка, собирающегося заплакать.) Я больше не могу.
Мария. Что же ты сделаешь?
Шюто. Что же я сделаю?
Мария. Да, что же ты сделаешь?
Шюто опускает глаза к миске с супом.
Ешь лучше суп. Остынет.
Шюто (тихо). Дерьмо.
Мария (берет воображаемого паука и кладет на стол). Паук — известие.
Шюто. Проклятый паук.
Мария. Божья тварь.
Шюто. Божья!
Мария. Шюто!
Шюто (ворчливо). Да верно говорю.
Мария. Тебе бы надо почаще в церковь ходить.
Шюто. Еще чего! (Выпивает стакан вина и наливает другой.) Пекло.
Мария. Окно открыто.
Шюто. Сегодня еще жарче, чем вчера.
Мария. В это время года всегда.
Шюто. Всегда или не всегда, так сдохнуть можно. У меня суп остыл.
Мария встает, выплескивает в котел содержимое миски, мешает, снова наливает в миску и садится за стол.
Все перемешалось. То холод, то жара, не поймешь, какой месяц.
Мария. Июль.
Шюто. Пусть июль, по весны-то не было. Всё их бомбы.
Мария. Ешь свой суп.
Шюто. Оставь меня с твоим супом! (Все же смиряется и зачерпывает ложку.) Ой! Кипяток! Я обжегся.
Мария. Обождал бы немного.
Шюто. Обождал… Только и делаешь, что ждешь. Ждешь дождя. Ждешь, когда взойдет. Ждешь, когда поспеет. Летом ждешь осени, зимой — весны. Здесь подохнуть можно — так жарко.
Мария. Сними куртку.
Шюто. С какой стати мне снимать куртку! Можешь ты мне сказать — с какой стати?
Мария. И ешь суп.
Шюто. Не сегодня завтра терпение мое лопнет. (Выпивает стакан вина.) Я чувствую. (Угрожающе потрясает бутылкой.)
Мария кивает.
(Наливает и ей.) Хорошо еще, что у нас это винцо осталось.
Мария. Возьми немного сыру, уж если суп не ешь,
Шюто. Давай.
Мария подвигает ему сыр, и он отрезает себе кусок.
Общество прогнило, Мария. Хоть цветами осыпь — одна вонь. Как у сыра.
Стук в дверь. Шюто и Мария обмениваются удивленными и настороженными взглядами.
Мария. Слышишь?
Шюто. Да.
Мария. Вроде кто-то идет.
Шюто. Вроде.
Снова стук.
Мария. Что будем делать?
Шюто. Ничего.
Мария. Но, может быть…
Шюто. Ничего не может быть. Шляется кто-нибудь, какой-то турист. Приплелся клянчить спички, или хлеб, или еще что-нибудь.
Снова стук.
Нет, наверно, у кого-то машина сломалась.
Мария встает и идет к двери.
Скажи ему, что здесь не гараж!
Пауза.
А если попросится переночевать, скажи, что здесь не постоялый двор!
Мария. Кто там?
Ляборд. Это я.
Шюто. Что он говорит?
Мария. «Эго я».
Шюто. Спроси его, а кто он такой?
Мария. Кто вы такой?
Ляборд (нараспев, дружеским топом продавца). Мсье Ляборд.
Мария (к Шюто). Его зовут Ляборд.
Шюто. Ляборд? Не знаю такого. Скажи ему, чтобы проваливал, пока я не взялся за ружье.
Ляборд. Мне нужен мсье Шюто. Он здесь живет?
Мария. А что вам от него нужно?
Ляборд. Поговорить с ним.
Мария. Он хочет с тобой поговорить.
Шюто. Нашел время — по ночам. (Идет, снимает со стены ружье.)
Мария. Приходите завтра утром. Сейчас уже поздно.
Ляборд. Мадам, говорить о деле никогда не поздно.
Шюто. Что он там мелет? (Ляборду.) О каком еще деле?
Ляборд. Выгодном деле, мсье Шюто.
Шюто (после короткого колебания). Нам ничего не нужно.
Ляборд. Человеку всегда что-нибудь нужно, мсье Шюто.
Шюто. Порядочные люди в такой час делами не занимаются.
Ляборд. Когда речь идет о том, чтобы заработать деньги, час значения не имеет.
Шюто (колеблясь). У нас все есть. Правда же, Мария?
Ляборд. Ну тогда я пошел. А жаль. У меня было к вам великолепное предложение. Но раз не хотите, так не хотите. Может быть, ваш сосед заинтересуется.
Шюто. Какой сосед?
Ляборд. Да какой-то мсье Гюстав, как его дальше…
Шюто. Постойте. (Делает Марии знак открыть дверь.)
Мария с опаской отпирает многочисленные засовы и замки. Шюто берет ружье наизготовку. Мария открывает дверь. Появляется Ляборд. Это типичный энергичный современный коммерсант, какие изображаются на рекламных фотографиях.
Темно-серый костюм в тонкую белую полоску, роговые очки, чемоданчик-«дипломат». Его облик резко контрастирует с унылой деревенской обстановкой.
Ляборд. Мне что — руки вверх?
Шюто (целясь в Ляборда). Так что это за дельце?
Ляборд (не двигаясь). Странно вы людей принимаете. Могу я войти? Вы позволите?
Шюто немного отступает. Ляборд входит. Мария закрывает дверь. Ляборд останавливается в центре комнаты и осматривается.
Шюто (продолжает держать Ляборда под прицелом). Здесь не дворец.
Ляборд. Я вижу.
Шюто. Мы бедные крестьяне.
Ляборд. В самом деле?
Шюто (немного опуская ружье). Мы пи у кого ничего не просим и никому ничего не должны.
Ляборд. Это лучший способ быть независимым.
Шюто (совсем опускает ружье, хотя и продолжает держать его в руках). Стиральная машина нам не нужна.
Мария. И телевизор тоже.
Ляборд. Прекрасно.
Шюто. И трактор наш еще лет десять послужит. Правда, Мария?
Мария. Неужели!
Ляборд. Отлично.
Мария. А если вы продаете белье, то напрасно теряете время. У нас его полный шкаф. У нас даже есть простыни, на которых мы еще ни разу не спали.
Ляборд. Вы экономны. В наше время это качество встречается все реже и реже.
Шюто. И не вздумайте нам говорить, что мы получили какой-то приз. Один раз уже разыграли. Второй раз не выйдет.
Ляборд. Очень вам сочувствую. Вы правы, что остерегаетесь. Столько жулья развелось.
Шюто. Не понимаю, зачем я отворил эту чертову дверь. Нам ничего не нужно. Ничего мы не хотим. Ничего мы не купим. Ясно?
Ляборд. Яснее быть не может.
Шюто. Тем лучше.
Ляборд. Я целиком и полностью согласен со всем, что вы сказали. (Кладет чемоданчик на стол и наклоняется вперед, как бы собираясь прочесть лекцию перед публикой.) Мадам, мсье. Не в моих привычках тратить попусту время. Свое или чужое. Время — деньги, а деньги — это всё. Поверьте мне, что раз я приехал сюда специально из Парижа, то уж не для того, чтобы всучить вам наволочки, одеколон или лотерейные билеты.
Пауза.
(Многозначительно.) То, что я продаю…
Шюто (молниеносно). Мы ничего не купим.
Мария. Ничего.
Ляборд. То, что я продаю, — я продолжаю — доступно не каждому, и я отнюдь не собираюсь облегчить вас на несколько жалких банкнот.
Шюто. У нас их и нет.
Ляборд. То, что я продаю, стоит дорого. Очень дорого.
Шюто идет к двери и распахивает ее.
(Продолжает, не меняя тона.) Но может принести вам богатство. Огромное, колоссальное богатство.
Шюто закрывает дверь и возвращается.
Хотя я, может быть, и ошибся. Каждый может ошибиться. Определенно я не вовремя пришел. (Делает вид, что хочет взять чемодан.) Зайду в другой раз. Как-нибудь утречком.
Шюто. Что это за дельце?
Ляборд (с ударением). Это — дело, мсье Шюто. Серьезное дело.
Мария. Что за дело?
Шюто. Что задело?
Ляборд. Это особая вещь, которая в универмагах не продается. Вещь нужная.
Шюто. Для чего нужная?
Ляборд (торжественно). Я, Анри Ляборд, коммерческий директор «Общества индивидуальной охраны», предлагаю вам бомбу личного пользования.
Шюто. Бомбу?
Ляборд. Атомную.
Шюто (удивленно). Атомную?
Ляборд. Атомную бомбу.
Шюто. Атомную бомбу?
Ляборд. Лично для вас.
Шюто. А больше ничего?
Шюто смотрит на Марию и Ляборда. Он начинает смеяться, с перерывами, как мотор, который не сразу заводится. Смех его усиливается, переходя в дикий хохот. Наконец, выбившись из сил, он опускается на стул, все еще держась за бока. Мария наливает ему вина.
Ляборд. Говорят, человека от животного отличает смех. И атомная бомба тоже.
Шюто. Мария, налей мсье, он честно заслужил. Не часто нам приходится развлекаться. Раньше раз в год цирк заезжал, но теперь давно уж нет, телевизор теперь вместо цирка.
Пауза.
Ляборд. Вы мне не верите?
Шюто. С каких это пор мелким фермерам продают атомные бомбы?
Ляборд. Любое дело с чего-то начинается. Мое общество первое в мире делает этот продукт предметом широкого потребления. До каких пор простые люди будут доверять решение своих судеб правительствам, не сознающим полностью своей ответственности и представляющим привилегированное меньшинство? Мы ставим этот вопрос ребром. И мы даем на него ответ. Вот наш ответ, или, точнее, лозунг: «Каждому свою бомбу!» Кратко, просто, прямо — и сказано все, что надо. Свободному гражданину в свободной стране — свобода защиты! Да здравствует свобода! (Пауза.) И свободное предпринимательство! А что касается вас, мсье Шюто, вы будете первым человеком в мире, имеющим бомбу в личном пользовании. Что вы на это скажете?
Шюто. А почему я?
Ляборд. Законный вопрос. Прежде чем остановиться на вас, мы, как вы понимаете, глубоко изучили рынки сбыта. И оказалось, что вы живете в превосходной малонаселенной местности и ваша ферма отлично изолирована. Благодаря этому вы для нас — идеальный клиент с точки зрения последующей рекламы пашей продукции. Бомба для семейного пользования, которую мы производим, разрушает все в радиусе километра. Согласен с вами, что немного, но значительно сильнее, чем динамит.
Шюто. И вашей погремушкой можно взорвать целую ферму?
Ляборд. Мсье Шюто, будем говорить серьезно. Ферму! Что такое ферма? Я вам продаю не тринитротолуол и не напалм. Если атомная бомба не может разнести к чертям простую ферму, к чему мы тогда придем, я вас спрашиваю?
Мария. Ты думаешь о Гюставе?
Шюто. Может быть, и о нем.
Ляборд (с хитрой улыбкой). Я вижу, что наша продукция начинает вас интересовать. (Поднимает бокал.) Пью за первую атомную бомбу для семейного пользования и за первую ядерную семью!
Шюто. Потише. Я еще ничего не сказал.
Ляборд. За ваше здоровье! Мадам… мсье.
Шюто (круто). Во-первых, никто не имеет права держать в доме бомбу.
Мария. Верно говоришь.
Ляборд. Так-так…
Шюто. Хранение оружия запрещено законом.
Мария. Мы не вчера родились.
Ляборд. Мне всегда очень неприятно противоречить клиентам. Конечно, запрещается иметь револьвер без специального разрешения, но не существует абсолютно никакого закона, ограничивающего продажу, приобретение и собственность на ядерное оружие. Абсолютно никакого. К тому же, когда у вас будет собственная бомба, какие уж тут законы!.. (Делает неопределенный жест.)
Шюто (пьет). У нас денег немного. Земли тут небогатые. Урожаи плохие. С нашими тремя коровами, шестью свиньями, дюжиной кроликов и курами далеко не уедешь.
Мария. Время трудное.
Шюто. Никаких доходов.
Мария. Приходится тратить сбережения. Есть-то надо.
Ляборд. Я понимаю. Не у вас одних финансовые проблемы. Я готов пойти вам навстречу в отношении льготных условий оплаты. Внесите мне залог, а затем будете выплачивать десять лет, двадцать лет — как захотите.
Шюто. В жизни не покупали в кредит, не теперь начинать.
Мария. Мы всегда расплачиваемся наличными и никому не должны.
Ляборд. Все совершенно правы. Верные счеты — верные друзья. И экономия на процентах. Только сумма-то относительно высокая.
Шюто. Сколько?
Ляборд. Значительная сумма.
Шюто. Сколько?
Ляборд. Наш продукт — не только предмет потребления, но и орудие производства.
Мария. Это бомба-то?
Ляборд. Это капитал. Вы можете предложить соседям взять их под свою (значительно) охрану. Как вассалов в средние века. Из расчета… небольшой денежной компенсации с их стороны. Расходы на содержание и храпепие, например. В нашей инструкции говорится и о других способах применения. (Протягивает брошюру Шюто, который на нее и не смотрит.)
Шюто. Сколько?
Ляборд. В любых случаях протестов, забастовок, баррикад — во всех случаях, которые вредят нормальному ходу дел, — вам достаточно будет только цыкнуть — и порядок восстановится как по волшебству! Вы станете большим человеком, все перед вами будут ходить на задних лапках, мсье Шюто. Подумайте, вы будете первым гражданином в стране, который сможет говорить с президентом на равных. Вам нечего будет бояться полиции, а армия запрограммирует вас на своих компьютерах как один из факторов риска. Вы станете всемогущи. Потомки будут учить ваше имя по учебникам истории. Вы, персонально, явитесь важным этапом в эволюции человеческой личности, как Наполеон. Подумайте о славе.
Шюто. Сколько?
Мария. Сколько?
Ляборд. Учитывая исключительные обстоятельства, я готов предоставить вам продукцию по сниженной цене, как первому клиенту. Двадцать процентов скидки, доставка на дом за наш счет плюс бесплатно, как сувенир от фирмы, бумажный мешок.
Мария, Какой еще мешок?
Ляборд. Министерство национальной обороны предписывает обязательное пользование ими в качестве противоатомной защиты. Считается, что они очень эффективны в случае выпадания радиоактивных осадков. Да я даже дам вам два. Розовый для мадам, голубой для мсье. Что вы на это скажете? Для нас главное, чтобы клиент был доволен. (Достает из чемоданчика бумаги.) И, наконец, последнее. Ни при каких обстоятельствах фирма не несет ответственности за ущерб, могущий быть нанесен при пользовании нашей продукцией. Мы только производители.
Шюто (с силой). Сколько?
Ляборд. Пятьдесят… с дополнительными принадлежностями.
Шюто. Пятьдесят чего?
Ляборд. Пятьдесят миллионов франков.
Шюто. Слышишь, Мария?
Мария. Я не глухая.
Шюто. С нас, с нас, бедных крестьян, которые с утра до вечера гнут спину за ломоть хлеба, — пятьдесят миллионов!..
Ляборд. Мне очень жаль. Я, возможно, ошибся, обратившись к вам. У вас нет таких денег?
Шюто (качая головой). Пятьдесят миллионов!..
Ляборд. Если бы я знал, я бы не отнимал у вас напрасно время. И не терял бы свое. (Берет чемоданчик.) Каждый может ошибиться. Который час? Может быть, мне еще не поздно зайти к вашему соседу, мсье Гюставу, забыл фамилию…
Шюто. Сорок.
Ляборд. Что вы сказали?
Шюто. То, что вы слышали.
Мария. Шюто!
Ляборд (кладет чемоданчик). Сорок миллионов?
Шюто. Да.
Мария. Шюто!
Шюто. Цыц! Не бабье дело!
Мария. Все наши деньги, по крохам…
Шюто. Цыц, я сказал. (Ляборду.) Сорок.
Ляборд. Положа руку на сердце, скажу вам, что вы не отдаете себе отчета в реальном положении вещей. Вы еще не оценили уникальность и возможную эффективность нашей продукции. Кроме того, вы не имеете ни малейшего представления о себестоимости атомной бомбы, пусть даже самого маленького размера. Когда мы поставим производство на поток, мы сможем наверстать капиталовложения за счет количества, но пока мы до этого не дошли. Мы несем колоссальные расходы. Нам нужно покупать уран, платить ученым, инженерам, техникам, высококвалифицированным рабочим. А научные исследования — это сплошное разорение. Нам пришлось купить целый остров для пробных испытаний. Но даже когда бомба изготовлена — это только начало. Нам нужно добиться максимального коэффициента полезного действия. Требования клиентуры растут. Атом — это серьезно. Это наука. При одной и той же разрушительной силе понадобилось бы невообразимое количество обычных бомб. А где бы вы их держали? В гараже? Какой риск! Одна искра — и бам! Будьте разумны. С нашей бомбой вы можете жить тихо и мирно. Никакой опасности. Она не боится ни жары, ни сырости, а износ происходит только при употреблении. Причем вам для этого не нужно никаких бомбардировщиков — цепляете ее спокойно сзади к вашему трактору и оттаскиваете на любое место по вашему усмотрению. И все. Просто как «здрасте». Потом вы, не торопясь, возвращаетесь домой, и всего-то, что вам остается сделать, — нажать пальчиком на маленькую, чистенькую красную кнопочку. Детская забава. Коробка телеуправления прилагается к бомбе бесплатно. Она маленькая, элегантная, уместится на ночном столике. Вы можете вызвать цепную реакцию, лежа в теплой постели, на мягкой подушке… Ну, что еще добавить? Даю вам честное слово, что после взрыва все будет сметено с лица земли в радиусе километра. Ни одного дерева. Ни одной травинки. Ничего. Золотое дело.
Шюто упрямо молчит.
Мария. Куры уже давно спят, пора и нам.
Ляборд (после долгого колебания). Ладно. Сорок. Подписывайте.
Шюто. Раньше надо посмотреть товар.
Ляборд. Прекрасно. Одну минуточку. (Выходит.)
Мария (подходит к Шюто). Ты думаешь, он за ней пошел?
Шюто. Откуда мне знать?
Мария. Почему же он вышел?
Шюто. Откуда мне знать?
Мария. Он пошел за ней.
Шюто. Подождем — увидим.
Мария. Он ее сюда притащит.
Шюто. Ну и что?
Мария. Шюто…
Шюто. Ну?
Мария. Мне страшно.
Шюто. Чего бояться? Всего-навсего атомная бомба.
Мария. А вдруг что случится?
Шюто. Ты всегда все видишь в черном свете.
Мария. Я боюсь.
Шюто. Заткнись. (Пауза.) Другие больше будут бояться.
Мария. Ты думаешь?
Шюто. Факт. Будут жить, как на бочке с порохом. Сон потеряют. Из головы не выйдет. Будут притворяться, что забыли, даже делать вид, что смеются, но на душе-то геенна огненная.
Мария. А мы?
Шюто. Они будут жить, как осужденные перед казнью. Знаешь, что они будут просить у бога каждый вечер, молясь? Чтобы он послал им еще один день. Хотя бы один.
Входит Ляборд, толкая перед собой маленькую тачку с бомбой. Она черная, блестящая, и на ней крупными красными буквами написано: «Общество индивидуальной охраны». Мария пятится, а Шюто подходит к бомбе и ходит вокруг, рассматривая ее с восхищением, как мальчик — гоночный автомобиль.
Ляборд (гордо). Вот. (Пауза.) Внутри атомы. (Снова пауза. Наслаждается произведенным эффектом.) Атом состоит из трех частиц. (Откашливается, прочищая горло.) Протон — положительный. Нейтрон, как видно, из названия, — нейтральный. Они вдвоем составляют то, что на профессиональном языке называется «ядро».
Шюто. Ядро?
Ляборд. Вот именно. Как ядро ореха или семечка. Вокруг этого ядра без устали вращается электрон, оп-то — отрицательный. Все очень просто. Атомная энергия как раз и высвобождается при расщеплении ядра.
Шюто. Ах, значит…
Ляборд (перебивая). Да. Проще говоря, расщепление материи вызывает взрыв. Понятно?
Шюто. А где материя?
Ляборд. Внутри. Если хотите узнать подробности, прочтите прилагаемую инструкцию. В ней все объясняется. Способ употребления, условия хранения, применение — на любой вопрос получите ответ. Существует уйма всяких бомб, но только атомная может сравниться с землетрясением. Потому она и стоит так дорого. А вот коробка телеуправления. (Кладет на стол маленькую коробочку.) Мы все предусмотрели. Теперь можете подписывать.
Шюто подписывает контракт.
И…
Шюто. Чего?
Ляборд. Деньги.
Шюто. Ах да. (Идет в соседнюю комнату.)
Ляборд направляется следом за ним, но Шюто останавливается, оборачивается и бросает на Ляборда злобный взгляд.
Ляборд. Ах! Простите. (Возвращается.)
Шюто выходит.
(Марии.) Красивая-то какая, а? Вы даже можете держать ее здесь.
Шюто возвращается с мешком из рогожи, набитым деньгами.
Он высыпает их из мешка на стол.
Ляборд тотчас же принимается считать, укладывая в пачки.
Шюто. Не тратьте силы. Ровно сорок.
Ляборд. Я вам полностью доверяю. (Тем не менее пересчитывает.) Находятся глупцы, которые развлекаются, внушая людям, что атомная бомба вышла из моды. Что никогда не будет атомной войны. Что эта тема уже всем навязла в зубах. Что об этом написали уже горы книг и уйму пьес. Дурачье. Вот пять. (Откладывает в сторону пять пачек.) Хотя правда и то, что сейчас в ходу партизанская война. (С презрением.) Партизанщина!.. Штыком и гранатой в конце двадцатого века — курам на смех! Полный абсурд! Пощечина человеческому интеллекту. Десять. (Откладывает пачки.) В Азии, в Африке, в Южной Америке все дерутся чем попало. В индустриально развитых странах студенты выкапывают из мостовых булыжники и запускают ими в полицейских, вооруженных дубинками. Пещерный век. Пятнадцать. На стенах Сорбонны было написано: «В конце каждой мысли стоит булыжник». Это верно. Но я предпочитаю говорить иначе: «В конце человечества стоит атомная бомба». Двадцать. Вы мне можете сказать: «Студенты бросают булыжники, а мы атомных бомб не бросаем». Я знаю. Двадцать пять. Так почему же и нам не начать небольшой атомной заварушки? Очень просто — почему. Мы не решаемся. Слишком велик риск, мсье Шюто, слишком велик. Тридцать. Люди боятся. Поставьте себя на их место. Если расколется наш шарик — конец дракам, во что больше играть? Вот почему нам и пришла в голову мысль снова вернуть моду на идею атомной войны, пока людям она окончательно не надоела. Тридцать пять. Вот так и появилась наша бомба для семейного пользования. Таким образом обеспечено участие самых широких слоев населения. Подлинное участие. Я участвую, ты участвуешь, он участвует. Все верно. (Быстро засовывает деньги в мешок.) Теперь мне остается только поблагодарить вас и удалиться. Для меня было большим удовольствием иметь с вами дело. Мадам… Мсье… (Выходит.)
Мария запирает дверь на засовы.
Шюто. Мэр со своими проклятыми советниками, кюре, детки из церковного хора, жандармский капитан и эта гадина Гюстав?..
Мария. Сорок миллионов!
Шюто. Это еще дешево. За эту цепу просто подарок. «Каждому свою бомбу!». Мы с тобой еще над ними посмеемся, Мария. Слышала, что этот мсье сказал? Только зарыть ее в поле — и все. Я хочу закопать ее рядом с фермой Гюстава.
Мария. Сейчас?
Шюто. Сейчас… или попозже… или завтра утром… или через несколько дней. Чего мне торопиться?
Мария. А куда мы ее пока денем?
Шюто. Она тебе мешает?
Мария. Как бы с ней чего не случилось!
Шюто. Замолчи, еще накаркаешь. Покажу я им, этим подонкам, из какого я теста. Дяденька Шюто — они меня называют. Может быть, меня и не избирали никогда муниципальным советником и ничем никогда не награждали, но зато сегодня у меня своя бомба. Моя собственная бомба. И вся их деревня взлетит в воздух к чертям собачьим, стоит только мне захотеть. Это лучший день моей жизни. (Щедро наливает себе вина и одним глотком выпивает.) Дяденька Шюто, у которого штаны в заплатах и который никогда не ездит в город, потому что он трясется над каждой копейкой. Шайка бандитов. Еще приползут лизать мои сапоги. На коленях — Мария, ты слышишь? — они приползут на коленях, и я заставлю их языком слизывать навоз с моих подметок. Грязь и дерьмо.
Мария. Что с тобой? Ты плачешь?
Шюто (смахивая слезу со щеки). От радости, Мари, от радости.
Мария. Шюто…
Шюто. Знаю… знаю, что ты мне скажешь.
Мария. Нет, не знаешь. Этот тип, этот самый… кто нам продал бомбу…
Шюто. Его зовут Ляборд.
Мария. Ты его знаешь?
Шюто. Ну да, раз я с ним дело имел.
Мария. Но раньше ты его никогда не видел.
Шюто. Ну и что? Римского папу я тоже никогда не видел. Однако он есть.
Мария. Ты ему отдал все наши сбережения.
Шюто. А он нам дал бомбу. Так на так.
Мария. Но бомба…
Шюто. Это лучше, чем акции, чем золотой заем и даже чем золото. Она никогда не упадет в цене.
Мария. Мы у него даже удостоверения не спросили.
Шюто. А зачем? Товар-то вот он.
Мария. Этот Ляборд…
Шюто (раздраженно). Ну что?
Мария. Он, может быть, жулик.
Шюто. Что ты несешь? А бомба тогда как же?
Мария. Может быть, она поддельная?
Шюто. Поддельная! Ты что, смеешься? Посмотри, даже название фирмы есть: «Общество индивидуальной охраны».
Мария. Это ничего не значит. Написали краской на жестянке. Всего делов!
Шюто (потрясая документами). А это — способ употребления и портативная коробка с кнопкой, — это тоже поддельное?
Мария. Может быть.
Шюто. Мари, ну посуди сама. (Садится, заглядывает в инструкцию и берет в руки коробку.) Посмотри… (Читает.) «Не допускать детей к пользованию…». Ну, с этой стороны опасности нет. (Читает.) «Красная коробка предназначается для произведения взрыва на расстоянии». Видишь? Здесь написано. (Читает.) «Первое: расправить антенну». Где антенна? А, вот опа. (Расправляет антенну и читает.) «Второе: повернуть желтую кнопку по часовой стрелке». Вот эта кнопка. По часовой стрелке… это так… нет… наоборот. Ум за разум заходит — как сложно! (Поворачивает кнопку.) На верхней части бомбы начнет мигать желтая лампочка. (Радуется как ребенок.) Работает! (Читает.) «Третье: нажать на красную кнопку». (Нажимает.) Заостренный нос бомбы загорается мигающим красным светом.
Мария. Шюто…
Шюто. Замолчи, я делом занят. (Читает.) Четвертое: нажать на клавишу с надписью «Обратный отсчет». Нажимаю на клавишу.
Раздается звук «бип-бип-бип».
Мария. Стой, Шюто! Неизвестно, что получится.
Шюто (невозмутимо читает). «Через шестьдесят секунд после этой последней операции, к вашему полному удовлетворению, начнется цепная реакция».
Мария. Пресвятая дева!
Шюто. Цепная реакция? Это что еще за штука? (Продолжает читать.) «Ни в коем случае не смотрите в направление взрыва». Господи боже мой!
Мария падает на колени и начинает молиться.
«Гарантируется полное уничтожение в радиусе километра вокруг точки ноль». Точка ноль… да это мы! Ты слышишь, Мария, мы точка ноль!
Раздается вой сирены.
(В смятении.) Спокойно! «За возможные несчастные случаи фирма ответственности не несет». Негодяи! Но должен же быть выход. Постой, погоди. Слушай: Если по какой-либо причине вы считаете необходимым остановить обратный отсчет, нажмите на кнопку «С»… Где эта чертова кнопка?.. «С»… Не вижу, Мария… (Громко.) Я ее не вижу… (Очень громко.) Ты слышишь? Я ее не вижу! Вот она! (Нажимает на нее изо всех сил.)
Сразу все успокаивается. Гаснут лампочки на бомбе, замолкает сирена. Мария крестится.
(Вытирает пот со лба и встает.) Так что же, моя бомба — поддельная?
Мария (значительно). Все это ничего не доказывает. Пойдем зароем ее где подальше.
Шюто. Спокойней, жена, спокойней. Чего торопиться, Мария. Черт послал нам эту бомбу.
Шюто. Бог.
Мария. Что ты сказал?
Шюто. Бог.
Мария. Вот это послал? (Показывает на бомбу.)
Шюто. Да.
Мария. Бог создал солнце, цветы, птиц. Но не это.
Шюто. Он создал людей. И он создал кюре. А кюре благословляют бомбы. Атомные они или нет. И наш шоре мог бы эту вот благословить.
Мария. В тебя бес вселился, Шюто.
Шюто. Посмотрел бы я на него — сутанишка потрепанная, рожа лицемерная, на коленях, ручки сложены, делает вид, что молится. И вся деревня в церкви — вокруг, на коленях. А что в алтаре, Мари? Ты знаешь, что будет в алтаре? А в алтаре будет моя бомба.
Мария. Шюто!
Шюто. Черная, блестящая — любуйтесь! Но никто на нее не посмеет поднять глаз. Кроме Иисуса Христа со своего креста. Он будет глядеть на нее молча, свесив набок свою бедную головушку. С тех пор как ему приколотили руки к перекладине, за эти две тысячи лет, он и не такое видал. Что ему бомба! И тогда наступит торжественный момент. Благословение. А что. он говорит, Мари, — ты вечно торчишь в церкви, — что он говорит в этих случаях, наш кюре? Ну, Мари, отвечай, ну!
Мария. Во имя отца…
Шюто. Во имя отца…
Мария …И сына…
Шюто. И сына…
Мария. …И святого духа. Аминь.
Шюто. Аминь. (Пауза. Громко, как бы самому себе.) Это бог.
Мария. Надо бы туда пойти.
Шюто (стряхивая оцепенение). Куда?
Мария. В церковь. Мало ли… все же вечность.
Шюто. Сначала завернем в деревню. Надо ее всем показать.
Мария. В это время все спят,
Шюто. Разбудим. Причина уважительная. Пойду за трактором.
Мария. Постой.
Шюто. Что еще?
Мария. Наш трактор старый, ржавый, гремит, как пустая бочка. Стыдно ехать на нем. А кобыла наша Розетта прекрасно справится с бомбой. Она еще хоть куда, если пройтись скребком. И потом, она белая, а бомба черная, — красота.
Шюто. Ты права. Уж если делать, то как следует. Подстелим сенца в повозку. (Подходит к бомбе и ласково поглаживает ее. Затем отпирает все дверные засовы, вместе с Марией поднимает бомбу, и они вдвоем, осторожно двигаясь, выносят ее из дома.)
Затемнение. Слышен дальний колокольный звон. Постепенно зажигается свет.
* * *
Через несколько дней.
Вечер.
На столе, на видном месте, лежит красная коробочка.
Шюто (рассеянно листает инструкцию). Десять дней блаженства. Нажимаю, когда хочу. (Разговаривает сам с собой.) Дяденька Шюто…
Мария. Онорина скоро отелится. Может быть, даже сегодня вечером.
Шюто. Да. (Мечтательно.) Сегодня или завтра.
Мария. Интересно, бычок или телочка?
Шюто. Интересно то, что никто не знает, где я ее зарыл. Никто. (Пауза.) Желтая кнопка… Красная кнопка… Бум!
Мария. Давай придумаем ей имя.
Шюто. Это мысль!
Мария. Телочке.
Шюто. А! Как хочешь, так и назови. (Пауза.) Все еще не могу поверить. Как в сказке. Скажи, Мария, как ты думаешь — обо мне напишут в газетах?
Мария. Возможно.
Шюто. И все увидят мою фотографию?
Мария. Конечно.
Шюто. А орден мне дадут?
Мария. Тебе?
Шюто. А почему бы и нет? Может быть, даже получу Почетного легиона. Красивая красненькая ленточка. Дяденьке Шюто… (Пауза.) Мария… Послушай… Я не могу тебе сказать, где она…
Мария. Да я и знать-то не хочу.
Шюто. Могу тебе только сказать, что она между деревней и фермой Гюстава. Когда я нажму, от обеих ничего не останется.
Слышно мычание коровы.
Мария. Должно быть, сегодня.
Шюто. Должно быть. Хотел бы я видеть их рожи, их поганые хари, когда настанет мой час. (Читает инструкцию.) «Свет тысячи солнц»… Слышишь, Мари? Отправляясь в последнюю дальнюю дорожку, они увидят тысячу солнц. А мы спокойненько будем сидеть в укрытии. Техника — это вещь.
Стук в дверь.
Мария. Слышишь?
Шюто. Да.
Мария. Кажется, кто-то пришел.
Шюто. Кажется.
Снова стук.
Мария (идет к двери). Кто там?
Ляборд. Я, Ляборд!
Мария. Это Ляборд!
Шюто идет к двери и открывает ее.
Ляборд (с ослепительной улыбкой). Добрый вечер, мсье Шюто. Добрый вечер, мадам. (Входит.) Надеюсь, не помешал?
Шюто. Если вы за своей бомбой, ее уже здесь нет,
Ляборд. Я знаю.
Шюто. Знаете?
Ляборд. Мне в деревне сказали.
Шюто (закрывает дверь). Тогда что вам нужно?
Ляборд. Мне? Мне ничего. Абсолютно ничего. Я просто проходил мимо и зашел.
Шюто. Мимо проходили?
Ляборд. Вот именно. Как дела? Все в порядке?
Шюто. Все в порядке.
Ляборд. Ну, в добрый час.
Шюто. Так что вам нужно?
Ляборд. Ничего.
Мария. Просто так зашли?
Ляборд. Вот именно. Просто так.
Шюто. Я же вам все заплатил.
Ляборд. Ну да. А я вам вручил бомбу. Мы квиты.
Шюто. Она моя!
Ляборд. Конечно, мсье Шюто. Она ваша.
Шюто. И я ее обратно не отдам.
Ляборд. Да я и не хочу ее у вас забирать.
Шюто. К тому же никто не знает, где она, даже я.
Ляборд. Успокойтесь, я вас ни о чем не спрашиваю.
Шюто. Так что вам нужно?
Ляборд. Можно мне присесть? (Садится.)
Шюто. Мари, дай рюмки.
Ляборд. Ну и жара сегодня.
Мария ставит на стол бутылку и рюмки.
Спасибо.
Шюто. Пёкло.
Мария. В это время года всегда.
Ляборд. Сегодня еще жарче, чем вчера.
Шюто (наливает). Ваше здоровье.
Ляборд. Ваше.
Корова мычит.
Мария. Должно быть, сегодня.
Ляборд. Что?
Мария. Онорина отелится.
Ляборд. Онорина? Красивое имя для коровы.,
Мария. Ждем вот-вот.
Ляборд. Это жизнь. А жизнь течет своим чередом, ни у кого никогда не спрашивая разрешения.
Шюто. Во-первых, я имею право нажать кнопку, когда захочу.
Ляборд. Конечно, мсье Шюто. Для этого вы ее и купили. Чтобы иметь право нажать, когда захотите.
Шюто. Мы подписали контракт. Я с вами полностью расплатился.
Ляборд. Совершенно верно.
Шюто. Что вам нужно?
Ляборд. Что нужно производителю? Производить. Производить и продавать.
Шюто. С этим вы ко мне пришли?
Ляборд. И продолжать оказывать услуги своим клиентам. С тех пор как я вам продал бомбу, мы изготовили другую. Нам нужно ее продать. Производство влечет сбыт. С этим я к вам пришел.
Шюто. Зачем вы пришли?
Ляборд. Чтобы вас поставить в известность.
Шюто. А я тут при чем?
Ляборд. Вы наш клиент. Вы — потребитель. А потребитель должен приобретать, потреблять и снова приобретать. Только в этих условиях мы можем возобновлять производственный процесс.
Шюто. Анекдот про сумасшедших?
Ляборд. Почему? Наоборот, все очень логично. Там, за воротами, у меня другая бомба, и при ее продаже вы можете пользоваться приоритетом.
Шюто. У меня уже есть одна. Второй мне не надо.
Ляборд. Когда вы израсходуете первую, у вас ее больше не будет. «Пополняйте запасы заблаговременно»..
Шюто. Что мне, каждый день по деревне взрывать? Мне одной достаточно.
Ляборд. Дело не только в деревне.
Шюто. А в чем еще? Меня только деревня интересует.
Ляборд. Вы уверены, что только деревня?
Мария. У нас больше нет денег. Вы ободрали нас как липку.
Ляборд. Что же вы мне сразу не сказали? Если только в этом дело, я могу предложить льготные условия. Шюто. Проваливайте.
Ляборд. Как?
Шюто. Проваливайте отсюда.
Ляборд. Ну, если такой тон… (Встает.)
Шюто идет и отпирает дверь.
Мы производим, мы вынуждены сбывать. (Почти грустно.) Я ее продам.
Шюто. Вот-вот.
Ляборд. Вы упустили выгодное дело.
Шюто. Вон.
Ляборд. Когда-нибудь я еще вам понадоблюсь. Но главное не забудьте: на голову — бумажный мешок. Противоатомная защита. (Выходит.)
Шюто (с сердцем захлопывает за ним дверь). Гад! (Тяжело опускается на скамью перед красной коробкой.)
Длинная пауза. Отчетливо слышно тиканье часов.
Гад!
Мария. Каждый должен зарабатывать на жизнь.
Шюто. Сказать тебе, Мари, что я думаю?
Мария. Ну скажи, Шюто.
Шюто. Не ждал я такого подвоха.
Мария. Что ты будешь делать?
Шюто. Что я буду делать?
Мария. Да, что ты будешь делать?
Шюто. На кнопки буду нажимать — вот что я буду делать. Жаль только, что не могу выбрать время по своей воле. Видишь ли, что мне особенно было по сердцу, — это чтобы они ждали. Изводились. Теперь придется взорвать их без всякого удовольствия.
Мария. Шюто… Шюто…
Шюто. Да, Мария.
Мария. Все-таки, откуда мы знаем, настоящая это бомба или нет.
Шюто. Проверить это можно только одним способом. Мария. Если ты ее взорвешь, чем мы будем защищаться, когда мсье Ляборд продаст вторую Гюставу?
Корова мычит все громче и громче.
Пойду в хлев. Должно быть, сегодня.
Шюто встает, достает из ящика буфета защитный бумажный мешок, надевает его на голову, возвращается и садится. Он кладет руку на коробку и на некоторое время как бы застывает. Корова мычит.
Я иду в хлев. Подождал бы. (Выходит.)
Шюто. Подождал… Только и делаешь, что ждешь. Ждешь дождя. Ждешь, когда взойдет. Ждешь, когда поспеет. Летом ждешь осени, зимой — весны.
Корова мычит.
Жалкий силуэт Шюто, в бумажном колпаке, с пальцем на кнопке, исчезает в постепенно гаснущем свете.
