– Мой отец? – изумленно повторила в трубку Айви, уже спеша в гостиную.

Взяв пульт, она включила телевизор. Айви слышала, как следом за ней в гостиную вошли Мэллори, Марла и Арнольд, но смотрела она только на экран.

– По какому каналу?

– Журналистское расследование.

Проклятие! Айви переключилась на канал, по которому шла эта передача. Камера показывала отца Айви, сидящего за длинным столом. Он был умыт, причесан, в пиджаке и рубашке с галстуком. Грим скрыл красные звездочки капилляров, и теперь, глядя на него, никто не сказал бы, что перед ним горький пьяница. Напротив отца Айви за столом сидел Дафни Финч, юрист, переквалифицировавшийся в псевдокриминального репортера.

– Мистер Бимен, вы разговаривали со своей дочерью после того, как стало известно об убийстве на радиостанции, где она работает?

Папаша печально покачал головой.

– Я, конечно, пытался с ней связаться, но она не принимает мои звонки.

– Вы близки с дочерью?

Отец Айви посмотрел в камеру.

– Близки, только когда ей нужны деньги. А так… Вы же знаете, какими бывают дети. – Он пожал плечами. Бимен источал старомодное обаяние, которое в свое время очаровало Мэллори.

Айви затошнило. Съеденный сандвич просился наружу. Как он может?! Что он говорит?! Он никогда не давал ей денег. Это она давала ему деньги.

– Они, должно быть, заплатили ему, этому крысиному ублюдку – проговорила у нее за спиной Мэллори.

Дафни сказал:

– Это ведь не первый раз, когда Айви Йорк попадает в беду?

Ее отец положил ладони на стол по обе стороны от кофейной кружки.

– С нее сняли все обвинения. Моя Айви очень умна.

Господи, по его словам, получалось, что она украла деньги и ей это сошло с рук!

Дафни решил уточнить:

– Вы хотите сказать, что три года назад, когда со счетов ее клиентов утекли три миллиона долларов, она перехитрила полицию?

– Я этого не говорил. Просто сказал, что она очень сообразительная. Вы еще увидите, как она обернет эту кражу и убийство себе на пользу. Да ей со всех сторон посыплются предложения о работе, и хорошие деньги сами в руки потекут. Моя Айви использует то, что случилось, как трамплин и с маленькой дневной радиостанции прыгнет так высоко, что многим и не снилось. Сами увидите.

Дафни сменил тон серьезного журналиста на тон несколько легкомысленный:

– Ходят слухи, что она работает с Человеком-Легендой. Вы знаете что-нибудь об этом?

Папаша нахмурился.

– Что за Человек-Легенда?

– Знаменитый охотник за сокровищами, известный как искусный соблазнитель.

– А, понятно. Да, у нее дома был мужчина. Возможно, тот самый. Она была как-то по-особенному одета, так что, вполне возможно, она для него принарядилась.

Айви чувствовала, что у нее едет крыша. Человека убили! Мать ее попала в серьезный переплет. А ее отец прикидывает, сколько денег можно вытянуть из нее, и походя разрушает ее репутацию. И, что самое печальное, ему ведь поверят. Публика ему поверит. Айви вспомнила про Ли.

– Ли, извини. Я не знаю, что делать.

– Понимаю. Но мы все это обернем против него и к нашей выгоде. Айви, делай то, что делаешь всегда – говори правду. Ты работаешь с Человеком-Легендой.

То, что Айви услышала сегодня днем по радио, и то, что сейчас говорил о ней по телевизору отец, выставляло ее в весьма неприглядном свете. Получалось, что она не просто шлюха, но еще и лицемерка.

– Но отец сделал из меня…

– Ну и что? – перебила ее Ли. – Все, что от тебя требуется, так это ясно дать всем понять, что ты используешь Люка, а не он тебя. Благодаря ему ты только набираешь очки. Ты достаточно сообразительна, чтобы не пасть жертвой сексуальной зависимости. Он не получает доступа ни к твоим банковским счетам и ни к чему другому.

Айви припомнились все те женщины, которые появлялись в сомнительных передачах лишь для того, чтобы стяжать свои десять минут славы, заявляя, что переспали с Люком. Айви не станет этого делать. К черту рейтинги и репутация!

– Нет, я не буду этого делать. Я отказываюсь обсуждать свою сексуальную жизнь.

– У тебя не такой уж большой выбор, – спокойно напомнила ей Ли. – Рекламодатели воротят от нас носы. На станции был найден труп, и теперь сама станция, ты и твое шоу получили широкую известность. Люди сделают весьма неприятные выводы.

Голову Айви железным обручем стянула боль.

– Произошло убийство! Никому и в голову не придет, что мы убили кого-то, чтобы завоевать популярность.

– Айви, настал твой шанс доказать, кто ты. То, как человек ведет себя в трудный момент, многое говорит о его характере. Ну и что с того, если ты работаешь или спишь с Человеком-Легендой? Люди заинтересуются и настроят свои приемники, чтобы узнать, как ты, Ледяная Принцесса, управляешься с самым отъявленным «плохим парнем». Ты можешь преподать своим слушательницам наглядный урок. Научить их, как надо поступать с такими, как Человек-Легенда.

Неужели Ли действительно считала ее на это способной? Может, Айви сама не заметила происходящих в ней мутаций, не заметила, как превратилась во что-то уродливое и гадкое? Бездушное, расчетливое и холодное? Айви уже и сама не знала, кто она.

– Мы завтра об этом поговорим, – сказала она и отключилась.

Айви работала в своем домашнем офисе. Она еще раз проверила все финансовые отчисления и поступления на счетах Трипа Бона. Ей проще было думать о числах, чем о поступке отца, который ранил ее сильнее, чем она могла ожидать. Нет, не сметь думать об отце. Только о цифрах. Искать поступление на счет восьми тысяч американских долларов наличными.

Айви свернула файл Трипа и открыла файл Бет Лоренс. Нетрудно было выяснить, когда муж Бет завел счет лично для себя. Он открыл его в другом банке, но этот идиот использовал то же имя пользователя и тот же пароль. Немного потрудившись, Айви обнаружила банк, вскрыла счет и узнала мрачную правду. Из пятидесяти тысяч, что оставила Бет ее мать, осталось всего семнадцать. Надо было действовать быстро, чтобы спасти оставшиеся деньги. Айви написала отчет и внесла предложение о том, чтобы Бет велела своему адвокату с понедельника заморозить этот счет.

Ну что же, кое-что ей сегодня удалось сделать. Айви встала и потянулась. Мэллори вот уже два часа как спала. Айви поднялась наверх и свернула направо, в свою спальню.

Она задержалась у двери спальни, где провел прошлую ночь Люк. У спальни, где они занимались любовью. Отчего же ее так тянет к нему? Ночь и тишина способствовали такого рода раздумьям. Айви прошла к себе в комнату, залезла под прохладную простыню и толстое одеяло, закрыла глаза и тут же заснула.

– Черт, Айви, ты по-прежнему спишь как убитая.

Айви резко проснулась. Сердце ее колотилось от страха. Она моргала, ничего не различая со сна. Сначала она только почувствовала, что рядом с ней на кровати кто-то лежит, и лишь потом увидела его. Открыла рот и закричала.

Он зажал ей рот.

– Тихо. Это всего лишь я. – Айви укусила его за ладонь. – Черт!

Айви попыталась отодвинуться на край, чтобы слезть с кровати, но ее сильно дернули за волосы. От острой боли она взвизгнула и повернулась на спину. И тогда ей стало по-настоящему страшно. В проникавшем из ванной свете она разглядела Дирка Кемпбелла. Она не видела его три года, но он и сейчас выглядел как футбольная звезда из старшего класса школы. Но зеленые глаза его были холоднее, чем ей помнилось.

– Дирк?! – Айви никогда его не боялась, но, возможно, напрасно.

Он наклонился над ней и ухмыльнулся.

– Соскучилась по мне, детка?

– Что ты делаешь в Штатах? Полиция…

– Мне нужны статуэтки, Айви.

– Что?! – Мозг Айви все еще обрабатывал информацию о том, почему Дирк находится в ее спальне глубокой ночью.

Он потянул ее за волосы.

– Нефритовые статуэтки. Где ты их спрятала?

– У меня их нет. Это ты нанял Трипа украсть их для тебя? – Мысли Айви путались. Она не помнила, чтобы Дирк интересовался искусством. Но он любил деньга. Может, он решил перепродать статуэтки с прибылью?

Дирк пристально смотрел на нее своими зелеными глазами.

– Раньше я бы в это поверил. Видит Бог, ты была тупой как пробка. Но я интересовался твоим шоу и знаю, что ты превратилась в холодную, жадную до денег суку. Так давай посмотрим, так ли ты глупа, как раньше? Спрашиваю еще раз, где статуэтки?

– У меня их нет! – Айви попыталась сесть. Страх стал покидать ее. На первый план выступила вся бессмысленность сложившейся ситуации.

Отпустив ее волосы, Дирк ударил Айви по лицу так, что ее отбросило на бок. Ее обожгло болью и стыдом, на глаза навернулись слезы. В голове гудело от ярости. Айви продолжала катиться к краю кровати, пока наконец не оказалась на полу.

– Ты, прыщ! – Это был голос ее матери.

Айви подняла голову как раз в тот момент, когда ее мать набросилась на Дирка со спины и принялась осыпать его ударами кулаками.

Айви действовала, не думая. Она вскочила, рыбкой перемахнула через кровать к тумбочке, открыла выдвижной ящик и вытащила баллончик с перцовым спреем.

Дирк ударил Мэллори, и та упала на пол.

Айви не теряла времени. Она прицелилась и пустила струю Дирку прямо в глаза.

– Чертова сука! – Он закрыл глаза руками, оттолкнул Мэллори локтем и, спотыкаясь, вышел из комнаты.

Мэллори хотела было бежать за ним, но Айви схватила ее за руку.

– Нет! – крикнула она, затащила мать в комнату, захлопнула и заперла дверь и набрала девять-один-один.

Люк схватил телефон после второго гудка. Он сел, опустил ноги на пол и стряхнул с себя остатки сна. Взглянув на часы, он увидел, что времени два часа ночи.

– Стерлинг слушает.

– Я подумал, что ты захочешь об этом узнать. Сегодня из дома Айви Йорк позвонили и сообщили о проникновении в дом. Когда мы туда приехали, парень уже успел сбежать.

Что за черт! Люк вскочил и сразу же начал действовать.

– Я твой должник, Марк. – Сложив телефон, он натянул брюки, рубашку и носки. Надел туфли. Схватил бумажник, ветровку, пистолет и выскочил из дома.

В доме Айви горел свет. Люк стремительно взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь кулаком.

– Айви, это Люк. Впусти меня!

Она открыла дверь и нахмурилась.

– Что ты тут делаешь?

– Я завел пару приятелей в полиции города. Один из них мне позвонил. – Он всегда так действовал. Угощал копов выпивкой, сотрудничал с ними и никогда их не подводил. У него была прочная репутация, и временами это бывало полезно. Как сейчас, например. Люк вошел, закрыл дверь и взглянул на Айви. На ней был халат, волосы ее были растрепаны, на левой скуле начинал проявляться синяк.

– Что случилось?

– Люк, уже поздно и…

– Дирк Кемпбелл пролез в дом и ударил ее! Вот что случилось, Стерлинг. Где, черт побери, были вы, когда он бил Айви, хотела бы я узнать? – Мэллори вышла из кухни и швырнула Айви пакет с замороженным зеленым горошком. – Приложи к лицу. – Затем она снова обратилась к Люку: – Ну? Что вы скажете в свое оправдание? Думали, что вы защищаете Айви? Если вот так вы защищаете мою дочь, то вы просто ничтожество! – Мэллори вернулась на кухню. Люк в недоумении моргал. Его уже давно так никто не отчитывал. Со времен армии, куда он пришел новобранцем.

– У нее плохое настроение, – сухо прокомментировала Айви.

Люк посмотрел на Айви, и у него похолодело в животе.

Он подошел к ней ближе.

– Он сильно тебя ударил?

– Просто дал пощечину, вот и все. А мою мать швырнул на пол. Как только с нее сойдет, окажется, что она пострадала больше меня. Я советовала ей принять горячую ванну и подумать, не надо ли обратиться к врачу.

– Мне не нужен врач! Мне нужен пистолет. Или ружье. Большое уродливое ружье, чтобы пристрелить этого сукина сына. – Мэллори протянула Айви бокал вина. – Ничего не говори, просто сядь на диван и выпей.

Люку в самом деле начинала нравиться Мэллори Йорк. У нее были свои странности и свои недостатки, но сейчас не было никаких сомнений в том, что она любит свою дочь. Люк взял Айви под руку и повел ее к дивану.

Мэллори пошла за ними.

– У тебя есть оружие, Стерлинг? При себе?

Люк повернулся к Мэллори.

– Да. – Он завел руку за спину и вытащил из кармана свой «глок». Мне приходилось стрелять и убивать. Я не промахнусь.

Мэллори кивнула. Люк убрал пистолет.

– Ты останешься с ней. Без дураков. Никаких там разных спален. Я хочу, чтобы ты к ней прилип. Слышишь меня?

Она орала так, что соседи могли ее слышать, но в карих глазах Мэллори Люк видел настоящий, ненадуманный страх.

– Да, мэм. Я вас слышу.

Он не успел ничего добавить, потому что в дверь постучали. Люк вновь вытащил пистолет и приказал:

– Всем оставаться на месте. – Он подошел к двери и заглянул в замочную скважину. Чтобы узнать того, кто был за дверью, ему потребовалось не больше секунды. Люк обернулся к Айви: – Это Айзек.

Айви смотрела на Люка.

– Впусти его.

– Айви Роуз Йорк, – возмутилась Мэллори, – что вы себе позволяете?

Люк открыл дверь. Айзек едва взглянул на него и на пистолет в его руке. Он шел прямо к Мэллори.

– Айви позвонила мне и сказала, что ты отказываешься обращаться в «скорую». Поедем в больницу.

Люк закрыл дверь, запер ее и поспешил к Айви. Тут все было куда интереснее, чем в телевизоре.

– Я не оставлю Айви и не позволяю тебе мной командовать! Мне решать, ехать мне в больницу или нет! Возвращайся домой и оставь нас в покое!

Лицо и лысый череп Айзека побагровели.

– Я никуда не уйду. На этот раз ты меня не выгонишь. Ты в опасности, и Айви тоже.

– Об Айви я позабочусь, – напомнил ему Люк. Айви ткнула его локтем в бок. Айзек посмотрел на Люка.

– Хорошо. Ты будешь рядом с ней, а я присмотрю за Мэллори.

– Не будешь ты за мной присматривать! – Мэллори развернулась на пятках и направилась к двери. – Ты немедленно отсюда уйдешь.

Айзек удержал ее за плечо.

– Ничего у тебя не выйдет, кошка ты бешеная. Я сейчас отвезу тебя в больницу, и я не шучу.

Люк нахмурился и посмотрел на Айви.

– Он схватил твою мать.

Айви встретила его взгляд.

– Айзек не причинит ей вреда. А у нее может быть травма. Я…

Люк кивнул.

– Понял. Айзек может заставить ее сделать то, что не удастся тебе.

– Он ее не обидит, – повторила Айви.

Айзек крепко обнял Мэллори и сказал:

– Предлагаю тебе сделку. Ты позволишь мне взглянуть на твое бедро. Если с ним все в порядке, я не стану заставлять тебя ехать в больницу.

Мэл немного расслабилась.

– Я сама посмотрю, – запальчиво заявила она, но Айзек уже вывел ее в коридор, откуда они могли пойти либо в ванную, либо в спальню… Дальнейшее уже не интересовало Люка. Он увидел то, что должен был увидеть: заботу и беспокойство Айзека.

– Мама упала на бедро, – сказала Айви. – Я видела, как Дирк швырнул ее на пол. – Она поежилась.

– Должно быть, Мэллори прибежала к тебе в спальню, когда что-то услышала.

Айви подняла на него свои потемневшие голубые глаза.

– Без оружия, не имея никакого плана, даже не остановившись, чтобы позвонить по девять-один-один. Да она бы бросилась следом за Дирком, если бы я ее не остановила.

Люк догадывался, что большинство матерей такие же, как Мэллори. Они готовы яростно защищать своих детей, даже когда дети их давно стали взрослыми.

– Я обойду дом и проверю, надежно ли он защищен. Завтра здесь установят сигнализацию. – Люк поднялся.

– Я думаю, Дирк попал сюда через окно моего кабинета на первом этаже.

– Ложись спать, Айви. Я приду к тебе, когда закончу. И скажи своей маме и Айзеку, чтобы тоже спали сегодня наверху. – Их легче будет защитить, если все они будут находиться на одном этаже.

Следующие полчаса Люк провел, проверяя все входы и выходы. Он забил окна первого этажа крест-накрест деревянными планками. Перекинулся парой слов с Айзеком. Они с Мэллори все еще не прекратили свои разборки, но Мэллори терпела поражение по каждому пункту. В последний раз Люк видел их, когда они поднимались на второй этаж в гостевую спальню.

Люк вошел в комнату Айви и не смог сдержать улыбки. Она зажгла свечи и включила телевизор, приглушив звук. Будь на ее месте другая женщина, Люк бы решил, что его хотят соблазнить. Но, зная Айви, он понимал, что она с помощью свечей и тихо мурлыкающего телевизора создает ощущение домашнего уюта и спокойствия. И еще изгоняет из комнаты неприятные воспоминания. Может, изгоняет и запах Дирка тоже.

Она была очаровательна и выглядела такой миниатюрной в своей огромной кровати, окруженная взбитыми подушками и укрытая толстым снежно-белым одеялом, аккуратно подоткнутым с боков. Возле щеки она держала пакет с замороженным горошком – не стала спорить с матерью. Люк подошел к кровати и сел.

– Дай мне посмотреть, Айви. – Он взял пакет у нее из рук. – Не так уж плохо.

Она закатила глаза и поморщилась.

– Всего лишь пощечина. Вы с моей мамой делаете из мухи слона.

– И кстати, малышка, по-моему, у твоей матушки отвратительный характер.

Айви чуть заметно улыбнулась.

– Спасибо зато, что остался на ночь. Завтра я приглашу специалистов и мне установят охранную сигнализацию. Отодвинься, чтобы я могла встать и отнести этот пакет на кухню.

– Я сам отнесу. – Люк взял горошек, унес его на кухню. Потом вернулся в спальню.

Айви задула свечи и сняла халат.

– Телевизор оставить?

– Нет.

Она выключила телевизор и залезла под одеяло. Там было тепло и уютно. Стоило ему лечь как он почувствовал запах Айви. Ее тепло.

Он подумал о Дирке, о том, как тот напугал ее, Люк протянул к ней руки, обнял ее и прижал к себе. Он просто хотел, чтобы она почувствовала себя защитной и для того, чтобы знать, что с ней все в порядке, он должен был к ней прикоснуться.

– Тебе ничто не угрожает.

Люк почувствовал, как она расслабилась, как уснула. Он закрыл глаза и приказал себе спать.

Люк старался не наступать на них, но он смотрел вниз, на руки. Они был все в крови. Он опять продолжал ступать по мертвым окровавленным друзьям. Только на этот раз все было еще хуже. Айви была среди них.

– Нет!

Он проснулся и увидел, что Айви стоит над ним на коленях. Это был сон, всего лишь сон. Люк протянул руку и дотронулся до ее волос, сжал ее прядь. Она была теплой и шелковистой. Айви была рядом, и она была жива.

– Я разбудил тебя?

– Кошмар? – тихо спросила она.

В обрамлении неяркого золотистого свечения – в ванной горел ночник – глаза ее излучали заботу. Этот лучистый заботливый свет, да еще шелковистое тепло ее волос, зажатых в его руке, да еще ее нежная ладонь у него на груди заставляли Люка чувствовать себя очень уязвимым. Словно ему было что терять. Это все чертов кошмар, в котором он увидел Айви мертвой и расчлененной. Ночные кошмары делали его нелюдимым – он не привязывался к людям, которые исчезали из его жизни, иногда при довольно жестоких обстоятельствах. Вся его жизнь состояла в охоте на сокровища: в охоте за легендами, драгоценностями, произведениями искусства. Охоте за тем, что живет долго, что не имеет привычки исчезать. Не то что люди, с их хрупкими жизнями и еще более хрупкими привязанностями.

Все, что ему было сейчас нужно, – это статуэтки.

Люк отпустил волосы Айви и сказал нарочито грубо:

– Ложись спать. Я лягу спать на полу.

Айви нахмурилась, складка пролегла между ее бровями, нарушая ангельскую красоту лица.

– Не глупи. – Айви вытянулась рядом с ним и обняла его. – Скажи, секс поможет тебе уснуть? – Она провела ладонью по его груди.

Святой Бог! Член его с энтузиазмом встретил это предложение, по животу растекалось тепло, сгущавшееся в грубое, нестерпимое желание. Во рту пересохло, кровь забурлила. Он хотел ее. Она была ему нужна. И осознание этого факта не на шутку испугало Люка. Он схватил Айви за запястье, перевернул на спину и накрыл ее своим телом. Глядя на нее сверху, Люк прорычал:

– Не пытайся меня исправить.

Айви часто задышала. На скулах вспыхнул румянец.

– Я готова раздеться догола.

Она швырнула ему его же слова.

– Это так? – Он был тверд как камень, и тело его молило о разрядке. Люк понимал, что не должен этого делать. Знал, что он ее использует. Он знал это.

Наплевать.

Он не мог остановиться.

Сердце его билось в одном ритме с его членом. Только синяк на щеке Айви удерживал его от того, чтобы завладеть ее ртом. Люк задрал ее майку.

В слабом свете он видел ее бледные груди с темными сосками, от которых у него слюнки текли. Он соскользнул пониже, лизнул ее грудь снизу, затем взял горячими губами один сосок и втянул ее в себя, нежно сжимая другой двумя пальцами.

Айви вцепилась в его плечи и прогнулась навстречу ему.

Люк провел ладонью по ее груди и ниже, по животу, под трусики. Он обнаружил, что она горячая и влажная там, внизу, и ему захотелось ее еще сильнее. Это было даже не желание, а жгучая потребность войти в нее, в это сладкое забвение, имя которому Айви. Он быстро вскочил, стащил с себя трусы, достал последний презерватив и натянул его.

И посмотрел на Айви. Волосы ее были растрепаны, ее коротенькая майка была задрана до шеи, трусы наполовину спущены. Она приподнялась и сняла их. Люк смотрел на нее, любуясь ее грудью, ее животом, Светлыми завитками внизу, длинными ногами. Заставив себя взглянуть ей в лицо, Люк сжал кулаки. Он с трудом держался.

– Ты этого хочешь?

– Да.

– Просто секса? – Он не унимался.

Айви посмотрела ему в глаза.

– Я хочу тебя.

Черт! Ему надо было бежать от нее без оглядки, а вместо этого он поставил колено на кровать и скользнул ладонью у нее между ног, поглаживая ее клитор и внутренние губы. Он не позволял себе закрыть глаза и вдыхать ее запах, как ему хотелось, он наблюдал за ее лицом. Наблюдал за тем, как по телу ее пробежала дрожь наслаждения, как отвердели ее соски, как полузакрылись веки.

– Вот чего ты хочешь, Айви. – Он ввел в нее палец и вытащил его. Потом снова ввел. – Ты хочешь наслаждения. Ты хочешь кончить. Я могу тебе это дать.

Она посмотрела на него широко открытыми глазами, и на ее лице было выражение беспомощности.

– Люк…

– Нет, черт возьми. – Он погладил ее клитор подушечкой большого пальца. Она стала еще жарче, еще более влажной. Стенки ее напряглись. Он добавил второй палец. – Ты хочешь кончить, Айви, скажи это.

Она закрыла глаза.

– Прошу…

Никогда Люк так себя не ненавидел, как в эту минуту. Когда заставил ее признать полуправду в обмен на толику удовольствия. В обмен на маленькую разрядку. На то, что он должен был дать ей, не выставляя условий. Но он был слишком заведен и знал об этом. Люк наклонился и втянул в рот ее сосок, продолжая ласкать ее там, глубоко, своими пальцами и дразнить клитор.

Айви схватилась за его плечи, тяжело дыша, и вдруг вскрикнула: раз, другой. Она кончала.

И эти ее крики оказались для Люка последней каплей. Он больше не мог терпеть. Он развел ее бедра и вошел в нее.

Блаженство. Она была блаженством. Ее маленькая ладонь лежала у него на плече. Она притягивала его к себе. Люк уткнулся лицом в ее пахнущие ягодами волосы и толкнул себя внутрь. Сильнее. Глубже. Он заходил туда, куда только он один и мог зайти в нее, в Айви. Она заметалась под ним, поднимая бедра. Люка бросало то в жар, то в холод. Он забыл обо всем, кроме Айви, кроме ее криков ему в плечо, когда она кончила во второй раз. Он ощущал ее спазмы. Раз, другой, третий, пока наконец раскаленный жар не прокатился у него по спине и он не взорвался там, в самой ее глубине. Пульсации не прекращались, следуя одна за другой. Он вбирал ее в себя. Он вбирал в себя Айви.

Она попыталась успокоить его, нежно поглаживая по спине.

Теперь, когда похоть его была утолена, осталась лишь зияющая пустота внутри. Уродливая, страшная яма. Люк встал и пошел в ванную, чтобы освободиться от кондома.

Когда он вернулся, Айви уже натянула шорты, поправила майку и расправила покрывало. Она выглядела как принцесса.

Люк снова ее хотел. Хотел любить ее неторопливо, ласково. Он хотел сказать Айви, что ей никогда не придется просить его подарить ей оргазм. Он хотел доказать ей, что он не законченный ублюдок.

Но он был ублюдком. Законченным.

И поэтому он обошел кровать, стащил со своей стороны подушку и бросил ее на ковер. Он оставит Айви одну.

– Люк? – Голос ее прокатился над кроватью и разбудил в нем голод. Он теперь не просто ее хотел. Он хотел ее втрое сильнее. Потом он вспомнил свой сон, вспомнил, какой видел ее в своем кошмаре, и голод обернулся болью.

– Я буду спать на полу. – Он положил голову на подушку и приказал своему телу расслабиться и успокоиться. После такой разрядки он должен был бы перейти в коматозное состояние, а он, напротив, был, что называется, на взводе.

Люк слышал, как дышит Айви. Она делала то, что делают все, когда хотят показать, что у них все в порядке. Вдох, выдох, судорожный вдох, и снова: вдох-выдох, вдох-выдох.

Дерьмо!

– Тебе принести обезболивающее? Или лед на лицо? – Может, у нее щека болит. Люк знал, что поступает жестоко, но сейчас так лучше. Ведь он предупредил ее, он сказал ей, что годится для секса, но больше ни для чего. Но как-то так вышло, что Айви привнесла в их отношения что-то еще. Она пыталась успокоить его с помощью секса, который был больше, чем просто секс.

Наконец она ответила ему очень тихо:

– Все в порядке. Я приняла таблетку перед тем, как легла. Ты можешь спать на кровати, я не сдвинусь со своей половины.

Люк готов был зарычать.

– Я не хочу разбудить тебя криками, если мне снова приснится кошмар. Мне и на полу хорошо.

Он услышал шорох, потом Айви наклонилась и укрыла его теплым одеялом.

Господи! Ну как мужчина может следовать своим приоритетам, если женщина делает вот такое?

– Дело не в тебе.

Айви засмеялась.

– Это линия разлома, Стерлинг. «Дело не в тебе, дело во мне. Мне нужно пространство». Ты не можешь порвать со мной, потому что мы не встречаемся. У нас просто секс. Ничего особенного. – Она похлопала его по плечу и снова вытянулась на кровати.

В ту секунду, как рука ее покинула его плечо, Люк испытал чувство потери.

– Обычно я ни с кем дважды на свидания не хожу. – Он хотел, чтобы она поняла.

– Понятно.

Но ведь он и за ней не ухаживал по-настоящему, верно? Он не водил ее ужинать, не заставлял смеяться, не говорил ей ласковые слова до тех пор, пока обоим не захотелось бы секса. Он ее использовал. Дважды. И хотел снова ее использовать. Секс – вещь реальная, чувства – нет. Люк закрыл глаза, полный решимости выбросить весь этот мусор из головы.

– Ты когда-нибудь влюблялся, Люк?

Он открыл глаза.

– Нет.

– Значит, мы больше похожи, чем ты думаешь. Любовь делает тебя слабым, уязвимым. Глупым. Любовь – это выбор, но люди ведут себя так, словно это неизбежность. Болезнь, которую они не могут победить. Кто хочет вот так потерять контроль над своей жизнью?

Айви говорила о своей маме.

– Ты любила Дирка, – веско заметил Люк.

– Вот именно. И потому что я разрешила себе его любить, я не видела, что он со мной делает.

Необычно было общаться с ней вот так, с пола. Люк ее не видел, и потому этот разговор не казался таким уж странным, каким он, наверное, был на самом деле. Из любопытства он спросил:

– Ты еще кого-нибудь любила?

Айви молчала довольно долго. Слышалось только их дыхание. Потом она ответила:

– Давно, в старших классах школы.

– И что случилось с мальчиком из старшего класса?

– Оказалось, что ему ботаники совсем не нравятся. Он использовал меня, чтобы подобраться к моей маме. Моя мама всегда пользовалась успехом. Мне было очень стыдно тогда… – Айви замолчала.

Люк болезненно поморщился. Ему было больно за нее. Он видел школьные фотографии Айви. Сейчас она выглядит как лидер группы поддержки, но тогда она действительно выглядела неуклюжей отличницей. Но чтобы собственная мать?

– Твоя мама не…

– Нет, мама пыталась меня предупредить, но я ее не слушала. Потом он сказал своим друзьям, что трахал мою мать, а я настолько глупа, что ни о чем не догадалась. Этот слух разошелся по всей школе.

Господи! Неудивительно, что она себе не доверяет.

– Ты уверена, что твоя мама…

Айви хмыкнула.

– Моя мама явилась на тренировку футбольной команды, за которую он играл, и сказала ему при всех его дружках, что она не ходит на свидания с маленькими мальчиками. И пусть прекратит врать, потому что его ложь лишь подтверждает, что он еще мальчик, а не мужчина. Да, и еще: если она услышит, что он хоть что-то сказал плохое о ее дочери, то она расскажет всем, что он пытался, но у него не встал.

Люк закинул руки за голову. Одеяло было таким мягким, особенно по сравнению с твердостью пола.

– Черт, твоя мать – страшная женщина. Но она явно тебя любит.

– Я знаю это. И всегда знала. Как бы худо ни шли дела, как бы мне ни было порой неловко за нее, я знала, что мама любит меня.

– Спи, принцесса.

– Почему ты меня так называешь?

Потому что для него она была и останется принцессой. Она никогда не будет его. По-настоящему – нет. Такая женщина, как Айви, дорогого стоит. Она честная и верная – Люк подумал о ее верности матери. Он восхищался ею. Она боролась изо всех сил за свою мать, пошла даже на то, чтобы просить помощи у него, Люка, который олицетворял в ее глазах все то, что она ненавидела.