Потомки вспомните меня в дали своей Я жил в тот век что был концом для королей
В небытие чреда их шла путем тернистым И трижды дерзостный стал новым трисмегистом
К исходу сентября Париж был так прекрасен Ночь виноградною лозой простерлась Ясен
Струился свет ее ветвей Она слилась В созвездья спелые поклеванные всласть
Моим хмельным стихом Зрел урожай рассвета Раз по пути в Отей на набережной где-то
Я услыхал в ночной тиши далекий звук Как будто голос пел и откликались вдруг
Другие голоса над берегами Сены Вступая в разговор во тьме попеременно
И долго слышалась их перекличка мне Будя ночную песнь Парижа в тишине
О Франция Европа мир со всеми городами Вливайтесь в горло мне пьянящими глотками
Я видел как средь лоз уже хмельной Париж Срывал за гроздью гроздь и становились песней Те виноградины которых нет чудесней
Я слышал голоса Кемпера Ванна Ренна [72] Мы пред тобой Париж И жители и стены
Все гроздья наших чувств их золотистый ток Мы отдаем тебе наш ненасытный бог
И все умы и кладбища и сонмища домов Плач колыбелей хоть его ты не услышишь И наши мысли вдаль текущие как реки Слух классных комнат Наши вскинутые ввысь Бесчисленные колокольни-руки
Свою двойную суть тебе передаем Что тайной замкнута как комната ключом
И тайну куртуазности даруя И мистицизма тайну роковую
Нам внятно то о чем постигнув красоту Не знала Греция сама Восток не знал Двойная суть Бретани где из века в век Шлифуя континент бежит за валом вал
И города на севере сказали Париж Мы с упоением впивали
Предместья где поет не умолкая вечно Хор металлических святых в раю фабричном Где наши трубы мы вгоняем в облака Как механический могучий Иксион [73] Неисчислимы наши руки Заводы фабрики мануфактуры Без устали снуют рабочие как пальцы По грану в час производя реальность И это все тебе мы отдаем
И говорил Лион где ангелы Фурвьера В молитвах небеса заткали шелком веры [74]
Впивай же о Париж звук этих слов святых Твердимых Роною и Соной губ моих
Здесь издавна один и тот же культ бессмертья Разъединял святых и вел к кровопролитью О благодатный дождь и капли и печаль
Все окна настежь и ребенок замер созерцая Над гроздьями голов хмельную птичью стаю
На юге города заговорили разом Блистательный Париж чей самый зоркий разум
Стал пульсом нашего стремительного нрава И Средиземных волн отхлынувшая слава
Вы поделили нас на вашем алтаре И эта вечная любовь с ее сиротством Как лучшее вино в твои мехи вольется С Сицилии придя глухой томящий стон [75] В биенье крыльев до тебя слова донес
И значили они что собран виноград И гроздья мертвых тел вокруг лежат
И лозы обрели вкус крови пепла пыли Когда к твоим губам Париж они припали
Свет ненасытной тучей заслонен И впав в обман ее ласкает Иксион
И вот она рождает над волнами воронье О виноград Глаза тусклы Таков предел Грядущее и жизнь здесь не у дел
Но где же взор сирен сиявший властно нежно Манивший призрачной любовью моряков Нет к Сцилле никому уже не плыть на зов Трех чистых голосов звучавших безмятежно
Лицо пролива изменилось вдруг Земля вода и плоть и все кругом
Все то что может наяву явиться Вы лишь личины на безликих лицах
А молодой пловец меж новыми волнами Утопленников влек с улыбкой за собой И трех певиц Они застывшими губами Прощались горестно с пучиною родной
И со своими бледными мужьями Лежащими средь скал и мчались прочь вперед За солнцем вслед чтоб с ним исчезнуть в бездне вод
От глаз открытых ночь в тиши укрыта Она блуждает там где задыхалась гидра
Во тьме твой властный голос различим О Рим
Проклясть все мысли что владели мною И небо где любовь руководит судьбою
Сплетение ветвей на дереве распятья И слава лилии увядшей в Ватикане
На них настояно вино Испей его В нем привкус крови тех кто знает торжество
Иной растительной свободы Ты о ней Не ведаешь но благодати нет сильней
На плиты пала папская тиара И попрана стопой тяжелой иерарха
Блеск демократии тускнеет и близка Ночь самовластия и будут убивать Голубку и орла Ягненка и волчицу
Грядет жестоких королей апофеоз Томимы жаждой как и ты средь вечных лоз
Они из-под земли стремятся в вышину Чтоб к двухтысячелетнему припасть вину
Сошлись обнявшись Рейн и Мозель молча За Кобленц молится Европа днем и ночью
На набережной я стоял в Отее Минуты падали как листья облетая
С лозы И слушал я застыв о чем поет Слиянье голосов в слиянье ясных вод
Париж прекраснее стократ твое вино Того что в северных долинах взращено
Но здесь увы от жажды гибнет виноград Под прессом гроздья лучших из людей кровоточат
Ты выпьешь по глотку до капли кровь Европы Ведь так прекрасен ты один и благороден
И лишь в тебе одном явиться может Бог Средь белоснежных стен на наших берегах Все виноградари в своих домах
Дарящих блеск огней во мраке нашим водам Тебе хвалу поют хотя ты им не ведом
А мы сложив в мольбе струящиеся руки Стремимся соль вкусить в неудержимом беге
Как в перекрестье ножниц между нами Спит город не тревожа нас огнями
И наши струи песнь слагают в тишине О девах Кобленца волнуя их во сне
А дальше различить не мог уже я слов Я слышал голоса бессчетных городов
И посреди их хора Плыл звучный голос Трира [76]
Вселенная была сокрыта в том вине Все города моря животные растенья И судьбы и светил небесных пенье
И люди перед небом на коленях Податливая сталь наш друг старинный Огонь который любим как себя И слава всех веков единая в моем сознанье И молния блеснувшая как мысль Бесчисленность имен Все числа как одно И вороха исписанных листов неровные как пламя Все то что выбелит потом нам кости Бессмертные стихи скучающие скромно Построенное в боевой порядок войско Леса распятий и озерный мой приют На берегу любимых глаз Цветы раскрывшие уста для крика И все чего мне не сказать словами И то чего я не узнаю никогда Все это ставшее твоим вином чистейшим О мой Париж
Предстало предо мной Поступки Солнечные дни Дурные сны Растительность Совокупленье Вечные созвучья Движенья Обожание Печаль Миры которые напоминаем мы Я выпил вас и жажды не избыл Но я отныне знаю вкус вселенной Я пьян от выпитой до дна вселенной На набережной где я вижу как бежит вода и баржи спят Париж я горло жадное твое Я снова жадно припаду к вселенной Внимайте как во мне вселенский хмель поет
К исходу близилась сентябрьская ночь И красные огни мостов гасила Сена Ночь умирала День рождался постепенно

Перевод Н. Лебедевой