Члены Военного совета, возглавляющие шествие, уже пересекли Папоротниковый лес и вступили в Хвойный лес, раскинувшийся на крутом горном склоне. Голуби-разведчики летели низко, над самыми вершинами деревьев, и все время поглядывали на небо. Но ничего тревожного пока не заметили.

– Давайте подождем членов Военного совета, – предложил Добрушко.

Стая расположилась на ветвях большой старой сосны. Вскоре между деревьями показался весь Военный совет во главе с Медведем.

– Пока что не видно никаких орлов, – доложил Добрушко.

– А если они и появятся, что мы сможем сделать? – грустно произнес Лохмач. – У нас до сих пор нет никакого плана действий.

– Давайте поговорим серьезно, – предложил Медведь. – И без того нужно подождать, пока подтянутся остальные.

Военный совет собрался под сосной. Все были озабочены. Первым взял слово Лис:

– Ясно, что существует какой-то выход. Я уверен, что можно проникнуть в орлиное гнездо. Но как это сделать – не знаю.

– И я думаю, что можно, – присоединился к нему Сивко.

Сивко сидел на ковре из сухих сосновых иголок и играл с божьей коровкой. Она ползала по его передней лапе, и Сивко напрасно ждал, когда она взлетит. Он поднимал лапу и шептал; «Божья коровка, полети на небо…» А божья коровка взмахивала крылышками, словно хотела взлететь, и все не улетала.

– Имейте ввиду, – заговорил Лохмач, – что вон там, наверху, лес кончается! От опушки леса до гнезда Каменара – только кусты да трава.

– И еще эти скалы, – дополнил Сивко.

– Да, наверху еще и скалы. Укрыться негде, нельзя подойти к гнезду незаметно.

– Это известно, – прошептал Медведь. – Нужно придумать что-то особенное.

Члены совета замолчали. Сивко смотрел на свою божью коровку, шептал: «Божья коровка, полети на небо…» и одновременно думал о Каменаре и других вещах.

Божья коровка расправляла крылышки и опять складывала их.

С дерева упала сосновая шишка и ударила Ежа по голове.

– Нападение! – завопил он и свернулся клубком, выставив иголки.

Члены Военного совета рассмеялись. Медведь хохотал до слез, а Лохмач принялся кувыркаться. Когда он поднялся, вся его шерсть была утыкана сосновыми иголками.

Даже бедный Лис улыбнулся и сказал:

– Ох уж этот Еж!..

Насмеявшись вдоволь, животные снова собрались в круг. И каждый почувствовал странное облегчение.

– Хорошая вещь – смех! – заметил Медведь. – Чувствуете, как полегчало на душе?

Жизнь без смеха невозможна. А как мало мы еще делаем для того, чтобы в нашем Тихом лесу каждый день звучал смех!

– Еще бы немного посмеяться, и я бы, наверно, внес дельное предложение,

– сказал Лохмач. – Давай, Еж, выкини еще какую-нибудь штуку!

Но Еж сидел в стороне и обиженно смотрел на остальных.

– Всегда так, – произнес Медведь. – Когда все смеются, почти всегда кто-то один сердится.

– Тот, кто вызвал смех, – дополнил Лохмач.

– Не всегда, – возразил Сивко. – Сейчас я спою вам песенку, которая вас всех рассмешит, и никто не рассердится. Это будет так называемый безобидный смех.

Заяц Сивко встал возле пня, поклонился:

– Дорогие зрители, сейчас я исполню для вас…

– Мы вовсе не зрители, – прервал его Еж, глядя на Медведя. – Какие мы зрители, мы – Военный совет!

– Мы – как-будто зрители.

– Ну раз как-будто – тогда можно.

– Слушай, Сивко, расскажи лучше что-нибудь смешное, но короткое!

Заяц задумался.

– Что-то ты долго думаешь! – подал голос Лохмач.

– Чем короче смешная история, тем дольше над ней приходится думать!.. Так как времени на размышления у нас нет, я расскажу вам, вернее, спою одну песню. Это Песня Четырех Глухонемых. Слушайте!

Сивко поднял одну лапу над головой, а другую положил себе на плечо. Потом сложил обе лапы, словно для приветствия. Потом показал ладонь левой лапы и приложил ее к своему правому глазу. Другой лапой он отвел левую от своего глаза и положил ее себе на живот. Закрутился, упал на спину, поднялся, подмигнул, закрыл оба глаза, скрестил уши как ножницы, раскинул передние лапы, сел, раскрыл рот, закрыл его, приложил лапу к сердцу, уронил из левого глаза две слезы, потом одну – из правого, наклонился, поднял сосновую иголку, раскрыл воображаемый ножик и принялся затачивать иглу, потом быстро вонзил ее в то место, где находилось его сердце. И тотчас же замертво упал на землю.

Пока продолжалось представление, члены совета неудержимо хохотали, повторяя: Ох уж этот Сивко!» Только Еж недоумевал.

Заяц вскочил, раскланялся.

– Браво! – крикнул голубь Добрушко.

– Браво! – закричали остальные голуби.

– Браво, Сивко! – похвалил «артиста» довольный Медведь. – У тебя настоящий талант!

А Еж продолжал удивленно смотреть на зайца.

– Давайте разберемся, – сказал он. – Ведь заяц обещал спеть песню, а я не слышал никакой песни!

– Но я же предупредил, что это песня глухонемых. В ней рассказывается…

– Но ты не пел! – прервал его Еж. – Обещал, что будешь петь, а не пел.

– Глухонемые не могут петь! – ответил Сивко.

– Раз не могут, почему ты назвал ее песней. Последовал новый взрыв смеха. Теперь смеялись над Ежом. Он наклонил голову, переждал, пока все успокоятся, и сказал:

– Признаюсь, я ничего не понял. А раз вы поняли, объясните мне, о чем эта песня.

– В этой песне рассказывается о несчастной любви одного глухонемого, – объяснил Сивко. – Смешное заключается в том, что песня трагическая. А так как глухонемые не могут петь, то становится еще смешнее.

– Но почему же я не смеялся?

– Потому что у тебя нет чувства юмора, – ответил Сивко. – Ты принимаешь все всерьез и поэтому сам становишься смешным.

– Разве я один такой?

– Нет. Многие животные и люди похожи на тебя… А!.. Ты что же, божья коровка, еще не улетела?..

В ответ божья коровка расправила крылышки и вдруг взлетела.

– Друзья, – закричал Сивко, – эта божья коровка меня удивляет!

– Почему? – поинтересовался Еж.

– Да… как сказать… она какая-то подозрительная. Все время вертелась среди нас, а тут вдруг взяла и полетела.

Медведь нахмурился.

– Мы говорили о наших планах? – спросил он.

– Разумеется, – сказал Лис. – Упоминали и об орлином гнезде, и о том, что собираемся проникнуть в него. Члены совета задумались.

– Мы поступили неосмотрительно, – вздохнул Медведь.

– Мы на чужой территории, а не сообразили…

– Чего не сообразили? – спросил Лохмач.

– Что среди нас могут быть чужие…

– Но это была божья коровка!

– Именно поэтому.

– И… вы допускаете?.. – Лохмач не договорил до конца.

– Все может быть, – Медведь понизил голос.

– Ты хочешь сказать, что эта маленькая божья коровка…

– Да, – ответил Медведь. – Я почти уверен в этом.