Домби присел на песок, чтобы немного отдохнуть. Он разулся, вытряхнул из сандалий песок, снова обул их и вздохнул. Все ему давалось с трудом, он даже наклониться как следует не мог, — таким толстячком был этот малыш.

— Чимииии! — крикнул Домби снова. И снова никто не откликнулся.

— Отзовись, Чими! — еще раз крикнул Домби. — Я знаю, что ты здесь, но прячешься от меня. Я уже полчаса зову тебя и знаю, что слышишь меня, но молчишь, потому что ты злюка!.. — Домби поднялся. — Нет, я уже не стану больше тебя звать, посмотрим, что ты будешь делать!..

— Ну ладно, что случилось? — вдруг выскочив откуда-то, спросил Чими. — Ты чего меня зовешь!

Домби перевел дух и снова спустился на пенек: наконец-то!

— Ты даже имени моего не можешь запомнить! — проквакал Чими. — Я же не Чими, а Чимижимичамижами!

— Не могу, — признался Домби. — Но и ты даже представить себе не можешь, до чего же ты мне нужен.

— Ой, так ли!? А ты кто такой?

— Да знаешь ты меня, знаешь… Когда-то я тебя спас.

— Не могу я помнить всех, кто меня спасал.

— Я Домби… Друг Димби.

— Домби? Да ведь ты совсем не такой, как он.

— Он похудее меня, а я почему-то похож на толстяка. Так ты не помнишь, как мы с осликом Мокси и Лисенком спасали тебя?

— Нет.

— Ты упал в бак.

— Нуу?!

— Через дырку… Ты хотел посмотреть, что там внутри.

— Ну?

— И упал.

— И что же?

— И мы тебе помогли выбраться. Наполнили бак водой и ты выскочил.

— Ну?

— Вот так мы спасли тебя.

— Почему?

— Как это почему?

— Ну чего ты от меня хочешь?

— Чтобы ты оказал мне услугу.

— Какую услугу?

— Ты прежде скажи — окажешь мне ее?

— Нет, ты прежде скажи, что это за услуга?

— Нет. Прежде ты мне скажешь, согласен ли.

— Не скажу.

— Тогда до свидания! — Домби сделал два шага и остановился. — А услуга была бы интересная. На первый взгляд — как будто бы пустяк, никакая не услуга, но когда подумаешь — довольно-таки интересная услуга… До свидания. — Домби сделал еще шажок. — Ты просто лопнешь от досады, когда поймешь, что это за услуга. Потому что, скорее, это я тебе окажу услугу, а не ты мне… До свидания.

— Послушай, неужели ты еще не понял, что я просто не способен ни на какие услуги? Ведь я же злой лягушонок, — сказал подойдя к нему, Чими.

— Ну да — знаю, но я хотел от тебя как раз злой услуги, на которую способно только злое животное!

— Да, но ведь я злющее животное.

— Вот такое-то мне и надо.

— Ну тогда это будет уже на услуга, а пакость.

— Верно!

Домби пошел дальше. Чимижимичамижами последовал за ним. Так и шли они — Домби впереди, лягушонок в пяти шагах от него. Домби остановился. Чимижимичамижами тоже. Домби пошел снова. Чимижимичамижами запрыгал за ним.

— Домби!

— Что?

— Ничего.

— Почему же? Что тебе?

— Ничего, ничего.

— Тогда зачем ты прыгаешь за мной?.. До свиданья.

— Подожди!

— Нет.

— Остановись!

— Нет!

— Пожалуйста, остановись же, наконец!

— Зачем?

— Хочу тебя спросить что-то.

Домби остановился. Чими допрыгал до него и остановился за его спиной. Домби не оборачивался. Но его никто ни о чем и не спрашивал. Домби молчал. Чими тоже. Время шло. Бежали секунды, минуты. Так прошел час. Домби уже окончательно рассердился и пошел своей дорогой.

— Хоть я и злой, но и ты упрямый, — сдался наконец Чими. — Скажи, что я должен сделать.

— Ты можешь хранить тайну?

— Нет.

— Тогда до свиданья!

— Но если речь идет о большой пакости, — смогу.

— Ты должен пообещать мне, что не скажешь об этом никому. Ни Димби, ни Мокси, ни даже Лисенку… Скажи, — можешь или не можешь дать мне такое обещание?

— Не могу.

— До свиданья.

— Домби, погоди!

— Что тебе?

— Обещаю!

— Что обещаешь?

— Ты ведь хотел… Ну, сделать услугу тебе.

— Когда?

— Сейчас.

— Ты с ума сошел. До свиданья.

— Домби, пожалуйста, позволь мне оказать тебе услугу. Любую, какую только ты захочешь — я сразу же сделаю. И тайну буду хранить и все. Прошу тебя, — позволь мне оказать тебе хорошую услугу.

— Нет, Чими, я предпочитаю найти для этого кого-нибудь другого.

— А мне вдруг так захотелось услужить тебе. Ведь я никогда еще не оказывал никому никаких услуг!

— Ну, хорошо, а что ты мне дашь за ту услугу, которую я позволю тебе оказать мне?

— Пуговку с двумя дырочками.

— А нет ли у тебя еще, с тремя дырочками!

— Нет.

— Ладно, давай эту.

Домби взял пуговку с двумя дырочками и положил ее в карман. Но тут же, словно, засомневавшись, вынул ее, хорошенько разглядел, сделал гримасу, снова положил пуговку в карман и наклонился к родничку, чтобы попить воды. Чимижимичамижами ждал. Домби напился, выпрямился и вытер губы.

— Чими, тебе известно, что Димби, Мокси и Лисенок всегда посмеиваются надо мной?

— Так вы же все — одна компания!.. Отчего же они посмеиваются над тобой?

— Я, мол, пугливый очень.

— Да вся ваша компания пугливая.

— Но они утверждают, что пугливее меня один только Мокси. И в самом деле, Чими, — не знаю, поверишь ли мне, — но как только случается что-то опасное, я всегда сразу же улепетываю следом за осликом. Как только мы чувствуем беду и даже когда ее еще наверняка не почувствовали, — мы уже в добром километре от нее. Не знаю, как это получается, но вылетаем оттуда, как из бутылки пробка.

— Ну, и вылетай себе.

— Да, но они смеются, потешаются надо мной.

— Так что же ты от меня хочешь?

— Как что? Разве ты не догадался?

— Не виляй? Сделать им пакость?

— Я хочу дать им урок.

— Ага!

— Хочу, чтобы кто-то всех нас напугал, — они убегут, а я останусь на месте и посмеюсь над ними.

— Ну и хитро же ты задумал, Домби!.. А что же должен сделать я?

— Вот ты и сделаешь это.

— Что?

— Напугаешь их.

— Я напугаю их? А как?

— Ты станешь привидением.

— Привидение м?!

Домби стал приглядываться к земле, словно бы искал землянику. Когда ему нечего было делать, он всегда искал в траве землянику, хотя никогда не находил ее. Но он слыхал, что многие ее находят, правда, в других местах.

— Так я должен вас как-то напугать, верно?

— Да, — сказал Домби. — Все испугаются и убегут, а я останусь и буду смеяться.

— И когда же это сделать?

— Сегодня вечером.

— Чудесная пакость! — потирая руки, воскликнул Чими. — Просто до смерти хочется учинить такую пакость!.. И где же мы это устроим?

— Знаешь, в лесу есть дом — он внутри сгорел, а снаружи остался целым?

— Знаю, знаю… Туристская база! Дело интересное — по дойдет… Ну и что?

— Что?.. Отправишься туда как только начнет смеркаться и подождешь нас там. Когда мы туда придем, ты явишься перед нами, как привидение. Ты знаешь, что это означает?

— Знаю. Сам увидишь! — потирая руки, сказал Чими.

— Покричишь что-нибудь, побранишься, а потом явишься. Все побегут, а я останусь и буду смеяться.

— Здорово! Все будет как надо! — продолжал, потирая руки, Чими. — Ох, когда же, наконец, стемнеет!.. Ну, и большую же я пакость сделаю!.. Все испугаются и убегут, а один ты, Домби, останешься и будешь смеяться.

— Представляешь, — они со страху помирать будут, а я — со смеху!

— Только поскорее бы стемнело!

— Стемнеет, будь спокоен. Вечер приходит всегда. Домби принялся объяснять Чими, что до сих пор обычно смеркалось, как по часам. Ведь каждый день начинается с рассвета и кончается вечером. Наступит вечер так: сначала опустятся сумерки, затем станет темнеть все больше и больше, пока не настанет полная темнота и тогда приходит пора привидений. Они появляются… Тут Чими перебил его и сказал, что ночью привидения не только появляются, но и становятся необыкновенно деятельными.

Оба посмеялись и расстались, поскольку к ним кто-то приближался.

А приближался Димби, который, поглядев на небо, решил, что дождя не будет. Когда Димби не было чем заняться, он обычно разглядывал небо, спрашивая себя будет дождь или нет, и всегда отвечал, что дождя не будет. Иногда, правда, вопреки его убеждению, дождь все же шел, — но какое это имеет значение!?

Димби остановился у родничка и поглядел на часы. Решил, что уже двадцать восемь часов, — ведь он совершенно не разбирался во времени! На самом же деле было только одиннадцать, — но какое это имеет значение!? Может быть, и пятьдесят восемь часов. Ну, и что из того? Час может быть какой угодно. Важно то, что время уже позднее — солнце поднялось вон уж как высоко, — а никого из их компании нет и ничего интересного с ними еще не приключилось. Димби наклонился к родничку, попил воды и, когда выпрямился, заметил неподалеку от себя Мокси.

— Эй, Мокси, ты где это околачиваешься? Я устал тебя ждать! — крикнул он.

— А который час? — спросил Мокси.

— Уже двадцать восемь!

— А во сколько мы условились встретиться?

— Не знаю.

— Тогда я в самом деле опоздал.

— И даже очень, откровенно говоря. А остальных и вовсе нет. Ты что делаешь?

— Ничего, — ответил Мокси. — Так и лопнуть от скуки можно, а Домби все нет.

— Я вот тоже думаю, — где может быть сейчас Домби, именно сейчас, когда мне так скучно, что просто не знаю, чем все это кончится.

— А Лисенок?

— Я его нынче и в глаза не видал.

— Я тоже, — сказал ослик. — Как раз перед тем, как увидел тебя, я хотел было идти его искать, но подумал и говорю себе: погоди, поищи сперва Димби или Домби. Нет, пожалуй, сперва я найду Домби. Потом спрашиваю себя: а почему бы тебе не найти сперва Димби? И отвечаю себе — Димби, наверное, там не будет, вот и поищи-ка сперва Домби. А после я сказал себе: в это время ни Димби, ни Домби не найдешь там. Что же до Лисенка, то и говорить нечего. Ладно, пошел я искать Лисенка в другом месте, но оказалось, что его и там нет. Тогда я решил, что стоит начать со второго места наших встреч, пошел вверх и вот — сам не знаю как — очутился здесь. А ты, оказывается, уже был тут и я просто ума не приложу, почему это я умудрился так опоздать, раз у нас не было точно определено время и место встречи.

— Но ведь скучно.

— То, что я говорю?

— Нет, вообще.

— Я иду и вдруг вижу — ты пьешь воду. Напоминаю себе: когда кто-нибудь пьет воду, — не говори ему ни добрый день, ни здравствуй, а молчи и жди, пока он не напьется. Я именно так и сделал: подождал, пока ты напился, поднялся, вытер губы — на это ушло не так уж много времени. И пока я соображал, что сказать тебе, ты вдруг заявляешь: «Эй, Мокси, ты где это околачиваешься? Я уже устал тебя ждать!»

— И это правда так было?

— Да.

— По всему видно, что сегодняшний день будет очень скучным. Что ты предлагаешь?

— Пойдем на другую полянку и поищем остальных, но прежде я хочу попить воды. Вот увидишь, — как только я начну пить, кто-нибудь меня испугает.

Мокси наклонился и принялся утолять одолевшую его жажду. Пил жадно и долго, но никто его так и не испугал.

— Ну вот! — подняв голову, недоуменно сказал Мокси. — Я так хотел пить и пил долго, но никто меня не испугал.

— Как только придет Лисенок, мы придумаем с ним какое-нибудь приключение, — ведь в последнее время мы живем скучнее камней.

— Да, верно, Димби, в последнее время мы что-то не можем ничего придумать. Который теперь час?

— Двадцать семь!

— Ох, и бежит же время!

— А помнишь, какие приключения бывали у нас?

— Жуть!

— Некоторые — действительно, были страшными.

— Ужас!

— А в последнее время, смотрю, что-то ничего интересного не происходит.

— Сегодня — погода как раз для купанья, — заметил Мокси. — Когда они придут, мы хорошенько искупаемся, поспим, а потом еще раз искупаемся и снова поспим — до самого вечера, когда уже ляжем спать официально.

— А когда же ты будешь пастись? — раздался вдруг голос Лисенка.

Димби и Мокси от неожиданности с трудом перевели дух.

— Аида! Пошли! — скомандовал Мокси.

— Куда? — спросил Лисенок.

— К реке, — предложил Димби.

— А как же Домби? — недоумевал Лисенок.

— Он найдет нас там, — успокоил его Мокси. — Домби всегда приходит туда. Я замечал это не раз — подождешь его там немного, и он является. Еще никогда не бывало, чтобы он не пришел.

Да, верно, — поддержал ослика Димби. — Однажды я даже сказал, что он не придет, а Домби все же пришел. Я заметил, что он всегда приходит туда. Иногда даже дважды в день. Не знаю, почему он так делает, но случается с ним это часто.

— Глупости! — сказал Мокси.

— Честное слово! — сказал Димби.

— Ничего подобного я не замечал, — сказал Мокси. — Замечал только, что один раз он является обязательно, но чтоб дважды — такого случая не знаю. Не может одно и то же животное или предмет являться дважды. Верно, Лисенок? Не знаю, как это может быть. Потому что животное — это же одно целое и если приходит, то приходит сразу, а не в два приема. Ведь, правда, Лисенок?

— Да, — подтвердил Лисенок.

— А я своими глазами видел, как он приходил дважды, — стоял на своем Димби. — И он еще заявил тогда, что вообще не придет, потому что ему нужно пойти к кому-то в другое место. А пришел дважды, потому что то другое место, где были те, к кому он должен был пойти, были как раз мы.

— Помню этот случай, — подтвердил Мокси. — Но почему — дважды?

— Как почему? — удивился Димби. — Один раз он пришел утром, а другой — после обеда.

— Да, но это не значит дважды.

— Значит! Ведь он же сказал, что вообще не придет.

— Ох, помру я от скуки! — пожаловался Лисенок. — Неужели так ничего и не случится в конце концов? Вот как сижу здесь, так и помру. А вдруг тогда и произойдет что-то важное. Да разве я знаю, что именно!? То ли среди бела дня опустится ночь, то ли случится землетрясение, то ли откуда-нибудь выскочит лев и спросит, как нас зовут?.. Ой, а это не Домби ли поет?

— Ага, это идет Домби! — сказал Димби.

— Добрый день! — крикнул приятелям Домби.

— Уж очень ты задержался, — сказал Мокси.

— Было, наверное, что-то интересное? — спросил Лисенок.

— Что-то интересное? Да нет, ничего интересного, — ответил Домби. — Куда пойдем?

— На речку.

Приятели отправились. По дороге Домби спросил, не слышал ли кто что-нибудь интересное. Лисенок, Димби и Мокси сказали, что не слышали. Тогда Домби бросил как бы невзначай, что он кое-что слышал, но не считает это интересным.

— Ну, тогда и не рассказывай, — заметил Лисенок.

— Все же…

— Помолчи, пожалуйста! — попросил Лисенок. Раз это не интересно, — зачем рассказывать. Мне и так уже тошно от скучищи.

— Все же…

— Лучше помолчим и будем идти своей дорогой.

— Ладно, — поморщившись, сказал Домби. — Поскольку…

— Хватит! — вмешался в разговор Мокси. — Будем идти молча.

— Рассказывали про туристскую базу, что… — не сдавался Домби.

Они шли гуськом по тропинке. Солнце поднялось уже совсем высоко, на ветвях блестела паутина и четверо друзей наклонялись, чтобы не порвать ее.

— Про туристскую базу рассказывали… — гнул свое Домби.

Он чувствовал, что в эдакую жару его никто не хочет слушать. Ведь каждый думал, что вот сейчас они выйдут к реке, прямо к Резедовому омуту.

— Про ту, что сгорела внутри…

В последнее время рыба так заполнила Резедовый омут, что для них просто не будет места, — думал каждый.

— … а снаружи совсем целая. Турбаза… — продолжал Домби.

— Форель стала очень нахальная, — заметил Лисенок.

— Надо будет сказать рыбам, чтобы они оставили нам не много места для купанья, — предложил Мокси.

— Так в этой турбазе, которая сгорела внутри, а снаружи осталась совсем целой — там только нет окон — говорят что там внутри, в комнатах…

— Скоро созреет лесной орех, — заметил Димби.

— Ничего подобного! — возразил ему Лисенок.

— Там появилось привидение.

— Вот увидишь, что они скоро созреют, — настаивал Димби.

— Когда сорвешь, сам убедишься, — стоял на своем Лисенок.

— Еще рановато, — вмешался в спор Мокси. — Я вчера еще сорвал орех и проверил.

— Внутри. Просто вот так и появилось. Самое обыкновенное привидение, — продолжал упрямо Домби.

— Внутри там ничего нет, — решительно сказал Лисенок.

— А вот, говорят там видели какое-то привидение.

По глянцевитой глади Резедового омута скользили несколько бабочек и стрекоза. Этот омут хорош был тем, что после полудня, когда наступает самая сильная жара, половина его оказывалась в тени деревьев и можно было плавать в прохладе. Мокси влез в воду первым, за ним последовал Лисенок, затем Домби; последним вошел Димби, который всегда позже всех заканчивал раздеваться, поскольку ему приходилось снимать еще и часы.

— В самом деле, здесь очень много форели, — заметил, плывя, Лисенок. — Да, придется этим рыбам сказать, чтобы половина их убралась отсюда куда-нибудь подальше.

— Так вот там теперь появляется какое-то привидение, — снова тянул свое Домби.

— Мы уже им сказали. Они пообещали убрать отсюда своих малышей, — сообщил Мокси, подплыв.

— Лучше было бы убраться отсюда взрослым — они занимают больше места, — сказал Лисенок. — А ты, Домби, о чем говоришь?

— О привидении.

— Да, но ведь малыши подрастут, — сказал Мокси. — Я заметил, что маленькие растут и становятся большими.

— В том доме появлялось какое-то привидение, — говорил Домби.

— В каком доме? — спросил Лисенок, продолжая плыть.

— Туристском.

— В сгоревшем?

— Да, — подтвердил Домби. — Болтают всякие глупости.

Лисенок, ведь и ты тоже считаешь, что привидений не существует, да?

— Безусловно, не существует.

— Но вот там какое-то существует. Оно появлялось уже не раз ночью.

— Чепуха!

— Не знаю, — так говорят.

— Кто говорит?

— Многие. Каждую ночь, мол, в сгоревшей турбазе появляется привидение.

— По-моему, — вмешался вдруг Мокси, — лучше прекратить этот разговор.

— Домби!

— Что, Лисенок?

— А ведь то, о чем ты говоришь, интересно!

— Ну что ты, Лисенок, ведь сам же сказал, что привидений нет! — воскликнул Димби.

— Вот именно поэтому! Давайте, ребята, докажем, что их нет и положим конец слухам, — предложил Лисенок.

Тут вдруг вскипел Мокси и накинулся сперва на Домби, допытываясь, неужели у него нет дел посерьезнее, чем талдычить про разные привидения при Лисенке. Вслед за тем он накинулся на Димби, и стал упрекать его за то, что он позволяет в своем присутствии вести подобные разговоры о привидениях. А под конец и на самого Лисенка. Мокси возмутился тем, что никто иной, как он сам, Лисенок, уверял: привидений нет. И не может быть. Это научный факт. В заключение Мокси, глядя Лисенку в глаза, крикнул:

— Так ты скажи напрямик — есть привидения или нет?

— Нет, — сказал Лисенок. — И вечером мы это докажем. С нетерпением жду, когда стемнеет. А не обратили ли вы на кое-что внимание?

— На что?! — в один голос воскликнули трое приятелей.

— Ведь это будет наше первое ночное приключение!.. Домби, скажи, что ты слышал.

— Когда я шел по тропинке, все животные разговаривали между собой о том, что в турбазе появилось привидение. Ну, самое что ни на есть обыкновенное ночное привидение из тех, которые существуют повсюду. Просто оно появлялось и его видели все, кто там бывал.

— Только и всего?

— Оно хихикало. Так говорят. Да, кто-то сказал еще, что оно взбиралось кому-то на спину, чтобы ехать верхом, но остальные не поверили.

— И что еще говорят?

— Что ему нравится душить. Сдавит горло и душит. Тут Мокси крикнул, что он сейчас же уйдет подальше от этих мест. И зачем только Лисенок всех уверял, будто привидений не существует, а теперь вот оказывается, что они есть да еще повсюду и забираются на спину, сдавливают горло, хихикают … и…

— Мокси! — прервал его Лисенок. — Привидения — это плод человеческой фантазии. Это выдумка. И вот, кто верит в привидения — дурак!

— А раз ты не дурак, — сказал Домби, — то, может, ты пойдешь сегодня вечером на турбазу?

— А почему бы нет?

— И подойдешь к ней совсем близко?

— Да.

— И внутрь войдешь? — удивился Димби.

— Войду и пробуду там сколько захочу!

— Ты с ума сошел! — воскликнул Мокси.

— Войду, постою там и выйду!

— Но мы-то не пойдем, — сказал Мокси, — так, что никто и не увидит, действительно ли ты вошел, и поэтому лучше тебе не ходить, раз никто тебя не увидит, потому что, когда ты вернешься, мы все равно тебе не поверим — ведь никто видеть тебя там не будет. Ты можешь сколько угодно рассказывать, что ты оттуда вернулся, но мы… Вот так… Верно, Димби?

— Что, Мокси? — не понял Димби.

— Ну то, что я ему сказал.

— А что ты ему сказал?

— Что не надо туда ходить.

— Ну да…

— И все-таки я пойду! — стоял на своем Лисенок. — Для меня главное — войти туда и постоять там в темноте. Если вообще привидения существуют, — то оно обязательно явится и докажет мне это. Верно, Димби?

— Конечно… Но и мы тоже можем пойти туда, только дойдем — самое большее — до полянки перед турбазой. Чтобы увидеть, как ты войдешь в дом.

— Это самое большее. Дальше — хоть убей меня — не смогу! — сказал Мокси. — Самое большее — до полянки, чтобы убедиться, что ты вошел. Потому что мне страшно, — пони маете? Я вам уже тысячу раз говорил — не хочу, чтобы мне было страшно, а мне страшно.

— Потому что ты себе не внушаешь.

— Что?

— Надо себе внушать какую-нибудь мысль, — начал объяснять ему Лисенок. — Какую-нибудь мысль, которая была бы противоположной страху. Например, если непрерывно повторять: «мне не страшно», то обязательно свыкнешься с мыслью, что не страшно и действительно не будешь чувствовать страха.

— Ну, хорошо! А сколько раз?

— Очень много раз… Если вы начнете сейчас, то надо повторять это до самого вечера. А когда наступит вечер, у вас уже не будет никакого страха. Вы даже войдете вместе со мной в дом.

И тотчас же все четверо стали без конца повторять: «Мне не страшно, мне не страшно, мне не страшно, мне не страшно, мне не страшно, мне не страшно». Они купались в реке и твердили: «Мне не страшно». Лежали на солнышке, — «Мне не страшно». Снова купались — «Мне не страшно». Пошли по тропинке — «Мне не страшно, мне не страшно». Обедали — «Мне не страшно». Улеглись на полянке — «Мне не страшно». Заснули. Ничего. Ни звука. Проснулись. «Мне не страшно». Вернулись к речке. «Мне не страшно, мне не страшно». Искупались. «Мне не страшно». Всю вторую половину дня твердили: «Мне не страшно», до самого захода солнца. «Мне не страшно, мне не страшно»…

— А не слишком ли много это — а, Лисенок? Непрерывно одно и то же.

— Ну и что — зато исчезает страх. А тот, кто не чувствует страха, — счастливчик. Может быть, самые счастливые те люди, животные, вообще всякие существа, которые не чувствуют страха — бесстрашные.

— Ненавижу, когда мне страшно, — признался Мокси. — Как только перестану чувствовать страх, — я стану самым счастливым существом на свете!

Друзья отправились на турбазу. «Мне не страшно», — твердили они по дороге. Но вскоре остановились. «Мне не страшно, мне не страшно». «Потому что мне не страшно», как же можно не остановиться, — думал каждый, — мне же не страшно, мне же не страшно… Как красиво пляшут белочки… «Мне не страшно»… на деревьях! «Мне не страшно». И в траве. «Мне не страшно». И опять на деревьях. «Мне не страшно». Грациозно пляшут… Какие у них ритмичные движения, как вертятся они на ветках, как обрушиваются водопадом на траву и словно дым поднимаются к листве, незаметно пробираются позади стволов и вдруг появляются снова. Белочки и хвосты, хвосты и белочки; невозможно разобрать, где начинается одно и где другое, что именно первое и что второе… и все это расцвечено отблесками солнечного заката, пробивающегося сквозь облака. А, может быть, эти плясуньи забираются в само солнце, а затем выходят из него? Потому что они становятся все краснее, совсем красными — солнце ведь заходит — и прыгают, как язычки пламени. А как только угаснет последний луч солнца, беличий ансамбль отправится на боковую — будет спать до утра.

Лисенок, Димби и Домби вздохнули. Мокси продолжал глазеть, разинув рот.

— Закрой рот! — напомнил ему Лисенок. Раздался скрип затворяемого шкафа.

— Как много красивого на свете! — со вздохом сказал Мок си. — Какое искусство!.. А мы направляемся к каким-то при видениям!..

Они снова пошли. «Мне не страшно, мне не страшно». Стемнело. «Мне не страшно, мне не страшно».

Позади их кто-то зловеще захихикал. Все пустились бежать в установленном порядке: впереди Мокси, за ним Домби, потом Димби и последним Лисенок; он, правда, мог бы в два счета всех обогнать, но стыдился показать себя трусишкой.

— Ну, и смеху же будет сегодня ночью! — крикнул им вслед, снова захихикав, Чими и выскочил из-за куста.

Когда приятели, добежав до бака, остановились, Лисенок сказал, что они вовсе не испугались, а так получилось от неожиданности. И все единодушно согласились с этим. Один только Мокси пожелал узнать, что же это была за птица, у которой такой противный голос. Димби принялся объяснять ему: птицы, мол, бывают самые разные — их ведь очень много, — и некоторые по вечерам хихикают. Вот так: и Димби принялся хихикать. К нему присоединился Лисенок. И получилось такое хихиканье, что ого-го! Мокси воспользовался общим оживлением и лягнул бак. Когда ослик видел этот бак, он всегда лягал его, потому что он напоминал ему об этом паршивце Чими.

— И чего только мы не делали с этим баком, — заметил с гордостью Лисенок. — Однажды даже помогли выбраться с его дна лягушонку Чимижимичамижами.

— Которого я ненавижу и тайно и явно, — сказал Мокси и вторично лягнул бак.

Они отдышались. «Мне не страшно, мне не страшно». Огляделись. «Мне не страшно, мне не страшно».

— Вот видите, — мне не страшно, мне не страшно, — видите, как помогает самовнушение! Мне не страшно, мне не страшно! — сказал Лисенок.

— В самом деле, — мне не страшно, мне не страшно, — вежливо ответил Димби.

— А у меня чувство страха совсем исчезло, — признался Домби.

— О! Это меня особенно удивляет, Домби! Мне не страшно, мне не страшно, — заявил Мокси.

— Почему? Все на свете — мне не страшно, мне не страшно, — меняется… Мне не страшно, мне не страшно, — возразил Домби.

— Нет, ты меня просто удивляешь — мне не страшно, мне не страшно, — сказал Мокси и зашагал дальше вместе со всей компанией.

Чтобы выйти на Самую большую поляну, им пришлось пересечь лес. Становилось все темнее и темнее. Самая большая поляна, куда эта четверка приходила редко, показалась им сейчас еще больше. В самом конце ее стояло здание. Это и была туристская база. То есть была когда-то. Но однажды ночью там возник пожар и внутри все выгорело. Сейчас в глубине поляны высился лишь каменный остов дома, и зловеще зияли чернотой оконные проемы.

Все молчали. Они не первый раз видели турбазу, но прежде обычно проходили мимо нее и шли дальше; у них просто не было возможности уделять ей внимание и время — так были они заняты своими приключениями и купаньем в реке. Да и помимо всего прочего, она казалась им совсем не интересной. А Димби даже сказал как-то, что если забраться туда внутрь, то испачкаешься там весь сажей.

Они продолжали стоять и разглядывать сгоревшую турбазу. Мокси вдруг насторожил левое ухо.

— Что такое? — спросил его Лисенок.

— Ничего, — ответил Мокси.

Они смотрели на турбазу и каждый повторял про себя: «Мне не страшно, мне не страшно». На самом верху каменных стен, где когда-то была крыша, теперь росла трава. Но надо всем тем высоко поднимался куст терна. Как же это он туда забрался, негодник? Как укоренился? И в чем?

— Самый обыкновенный сгоревший дом с терном, — произнес Лисенок. — Вместо крыши — терновый куст! Пойдем! А то совсем стемнеет, и мы не увидим расположения комнат. Просто не будем знать, куда надо входить.

— Входить будешь ты, — сказал Мокси. — А к буду стоять тут. Ясно тебе?

— Но почему же? — как будто удивившись, заметил Лисенок.

— Потому что мне страшно… Вот поэтому! Мы будем стоять здесь и смотреть, как ты войдешь внутрь и тогда поверим тебе. Если захочешь — подзовешь нас и скажешь, есть там привидение или его нет. Верно, Домби?

Домби не ответил.

Остальные трое уставились на него.

— Домби, верно я говорю? — повторил Мокси. Домби, который в подобных случаях всегда поддерживал его и охотно поддакивал, сейчас продолжал молчать.

— Домби, разве ты не слышишь, что я тебе говорю?

— Слышу.

— Тогда почему же ты молчишь, как пень?.. Ребята, я предлагаю подождать тут. Если привидения действительно существуют, они появятся т а м и мы их увидим. Если они направятся к нам, то пока они пересекут поляну, я уже буду у себя дома. Ведь так, Домби, да?

Домби молчал.

— Привидений придумали дураки, — поторопился высказаться Лисенок. Я для того и привел вас сюда, чтобы доказать вам это. Мы заночуем в доме и окончательно убедимся, что привидений не существует.

— Нет! Нет!

— Мокси, но ведь нам всем так хочется приключений!

— Да разве это приключение, Лисенок? Это же самый что ни на есть ужас! У меня уже здесь трясутся ноги. Глядите, как стемнело!

— Мы же говорили, что это будет наше первое ночное приключение! Такого у нас еще не было.

— Ну, и влип же я! — пробормотал Мокси, который уже не слушал никого. — Теперь, когда стало так темно, — я — хоть убей меня — не смогу вернуться домой — ведь придется идти одному через лес. Домби, пойдем отсюда!

— Что?.. А зачем?.. Нет, надо посмотреть, есть привидение или нет.

— Домби, ты мне нравишься, черт побери! — Лисенок похлопал приятеля по спине. — Что с тобой случилось? Ты меня прямо-таки удивляешь!

— Да ничего особенного. Просто мне что-то подсказывает, что привидения нет, — сказал Домби.

— Браво, Домби! Молодец! — воскликнул Лисенок. — Друзья, кто пойдет со мной?

— Я! — крикнул Домби.

Вот это да! С такой неожиданностью Лисенок столкнулся впервые. Прищурив глаза и отступив в сторонку, он стал оглядывать добровольца, а Мокси и Димби подошли к Домби вплотную и даже стали ощупывать его.

— Нет, это в самом деле Домби, — доложил Мокси. — Только он, мне кажется, малость спятил… А как же тогда я?.. Димби, ну хоть бы ты остался со мной. Останешься, да?

— Не могу, Мокси. Это невозможно, раз идет Домби.

— Ну, а кто будет со мною? — недоумевал Мокси. — Я же не могу остаться один.

— Сможешь, — усмехнулся Лисенок. — Ведь ты же будешь далеко от турбазы. Аида, пошли!

Мокси стал перед ними, преградив им путь, и принялся умолять, чтобы хоть кто-нибудь остался с ним, но все трое обошли его и направились к турбазе.

Не теряя все же надежды, ослик побрел следом за ними; он продолжал просить их, но тщетно. Тогда, под конец, он сказал им что-то в этом роде: «Вы с ума сошли! Да знаете ли вы куда идете? К привидениям вы идете! Они существуют, и Лисенок нас обманывает, когда говорит, что их нет. Спросите кого угодно, даже самого маленького ребенка, и вам скажут, что на свете полно привидений, а вот такие заброшенные дома просто кишат ими! От подвала до чердака, вон до того тернового куста — там всюду привидения. Они вскакивают на спину, сжимают горло, хохочут, хихикают… Лисенок, Лисеночек, друг мой, — остановись и послушай, что я тебе скажу… У-уу! Злюка, ты самый страшный злюка, потому что довел нас до самой страшной беды!..»

Двор бывшей турбазы густо зарос травой, крапивой, бузиной. Стены, выгоревшего внутри здания обвивали разные растения, — казалось, они хотели скрыть останки дома от внешнего мира и предоставить их таинственным обитателям. Лисенок вдруг вздрогнул и остановился. Почувствовал, как дрожит прижавшийся к нему Домби.

— Что такое?! — испуганно шепнул ему на ухо Домби.

— Вон в том окне что-то светится. Или мне так кажется?

— Светится, — тихонько подтвердил тот, кто затеял это ночное приключение. Домби уже дрогнул и готов был не толь ко убежать, но даже признаться в своей затее. — Что же это светится, Лисенок? Ну, скажи, что светится?!

— А-а, я понял, Домби… Спокойно! Просто в этой части дома нет задней стены и потому…

К ним подошли остальные.

— Там кто-то есть, — прошептал Димби. — Что это светится в окне?

— Вечерняя звезда, — шепотом ответил ему Лисенок. — Забралась в окно… Внимание, первыми идем мы с Домби, а потом вы.

Оба поднялись на пять ступенек и оказались на цементной площадке. За нею чернел главный вход. Лисенок заглянул в него.

— Домби, — шепнул Лисенок, — если привидения действительно существуют, — то здесь самое подходящее для них место. Тут есть ямы, ниши, сгоревшие двери и много лестниц, а под лестницами — достаточно пустого пространства. Привидения тут могут даже устраивать свои съезды.

— Не говори так — ты же меня пугаешь, — попросил его Домби.

— Что он сказал? — тихонько спросил Мокси.

— Вы почему не ждете во дворе?! — удивился Лисенок.

— Лучше быть всем вместе, — сказал Мокси. — Уже пришло время идти гуртом. В таких местах ходить надо только группой. И держаться друг за друга.

— Мокси, не ставь себя в глупое положение! Неужели ты думаешь, что те, кого ты так боишься, действительно существуют?

— По этому вопросу лучше не высказываться. Помолчим. — Почему ты шепчешь?

— Из деликатности… Не понимаете разве, что я весь дрожу?

— Да ведь ты дрожишь при каждом нашем приключении! — рассмеялся Домби.

— И это говоришь ты, Домби?!

— Я.

— А ты слышишь, что говоришь? Ведь если меня нет, — первое место по страху принадлежит тебе!

— Опять шепчешь, Мокси, опять шепчешь! — крикнул Домби. — Зачем шепчешь, а? Боишься? — Голос его гулко разнесся по зданию. — Привидения, где вы? Почему медлите? Разве вы не видите, что мы вас ждем?

— Домби, тише! — попросил Мокси. — Мы понимаем, что тебе не страшно.

— Но почему тише?

— Потому что в турбазе положено сохранять тишину.

— Ойларипииии! — крикнул Домби.

— Домби, что с тобой?

— Мне просто весело! — Домби поднял голову и крикнул в сторону чердака: — Привидениеее, да придешь ли ты, на конец?!

— Приду, приду! — ответил какой-то голос.

На минуту наступила мертвая тишина. Но затем ее нарушил Мокси. Он хотел знать лишь одно — действительно ли кто-то ответил на заданный Домби вопрос.

— Я спрашиваю, — снова заговорил он, — слышали вы или не слышали?

— Лично я слышал, — признался Димби.

— Хочу знать, что скажет Лисенок.

— Пожалуй, тут что-то такое есть, — подтвердил и Лисе нок.

— Какое «что-то такое»? — настаивал Мокси.

— Кто-то действительно отозвался. Ответил на вопрос.

— Ах, так! Кто-то ответил, — сказал Мокси. — А разве может ответить кто-то, если он не существует?.. Может ли из ничего стать что-то?

— Почему же из ничего?

— Потому что вы постоянно твердите, что привидений не существует, что все это выдумка, ничто. Ну, скажи, ты говорил это?

— Говорил.

— Тогда кто же сказал «приду»? Кто ответил? Разве может ничто ответить?.. Предлагаю поскорее улепетывать отсюда!

— Не знаю, — вздохнув, сказал Лисенок. — Мне все больше кажется, что мы ошиблись.

— В чем?

— Нам это показалось. Обман слуха. Когда напрягаешься и хочешь что-то услышать, то обязательно услышишь…

— Нет. Неверно! Мы действительно слышали чей-то голос… Ведь это так, Домби?

— Не знаю.

— Ах, так!.. Слушай, с тобой что-то происходит… Лисенок, с нашим Домби что-то происходит.

— Видишь ли, тут ты может и прав, — согласился Лисе нок. — Но, уверяю тебя, внушение — это страшная штука. Мы его испытываем уже второй раз.

— То, что мы слышали, — это голос привидения, и я предлагаю немедленно уматываться отсюда, пока еще есть время! Понятно?

— Ладно, — сдался Лисенок. — Но прежде чем уйти, мы еще раз проверим. Домби, вызови его еще раз!

— Привидение! — снова крикнул Домби. — Придешь ли ты, наконец?

Тишина. Ничего и никого.

— Ну, вот видишь, Мокси? Слушай меня и никогда не ошибешься. Привидения — это чистая выдумка, потому что, если бы они существовали, то должны были бы из чего-то состоять. Вот так. Ну, а если они из чего-то состоят, то это уже не при видения, потому что привидения ни из чего не состоят. Они — пустое пространство, сквозь них можно пройти, на ощупь они не ощущаются, — кажется, что просто щупаешь воздух. А все, что состоит из воздуха — это плод нашего воображения. Ничто не может состоять из воздуха.

— А вода?

У Лисенка даже челюсть отвисла от неожиданности, но никто этого не заметил в темноте.

— Вода, Мокси, плод не воображения, а химической ре акции.

— Тогда и привидения — плод химической реакции!

— Мокси, пойми же, мы в своем воображении видим иногда то, что хотим увидеть. Невозможно услышать голос привидения. Дураки считают, что привидение ни из чего не со стоит, а как же может ничто — один воздух — заговорить? Ну, скажи, может воздух заговорить?

— Но мы же все тут слышали, что оно заговорило.

— Заговорило наше воображение. А если кто-то заговорит на самом деле, то это может быть только кто-то, нечто живое, какое-то существо, а не привидение! — Лисенок крикнул изо всех сил: — Привидение, да придешь ли ты сюда, наконец?!

Тишина.

— Ты самое глупое привидение на свете! — продолжал Лисенок.

Молчание.

— Ты типичное тупоголовое привидение! Тишина. Ничего, ни звука.

— Итак, ребята, мы слышали что-нибудь? — спросил Лисе нок.

— Мы слышали ничто! — сказал Домби и засмеялся; все удивились, а Лисенок особенно. — Или, иначе говоря, мы слышали тишину, — заключил Домби.

— Ох!.. Ну, хорошо, вы меня убедили, — сдался Мокси. — А что теперь? Так и будем стоять на этом проклятом месте?

— Да, — сказал Лисенок. — Хочу окончательно убедить вас, что привидений не существует.

— А даже если и есть, то разве они станут искать тебя в каких-то развалинах… Давайте-ка уберемся поскорее отсюда! — настаивал Мокси.

— Если ты хоть сколько-нибудь разбираешься в привидениях, то должен знать, что живут они именно в развалинах.

— Ну и что? До утра их ждать, да?

— Нет, зачем же? Привидения приходят в полночь.

— И мы будем дожидаться, пока у них появится настроение придти к нам? А что мы от этого выгадаем?

— Мокси, да ведь ты так ничего и не понял!.. Мы уже завтра рассеем глупые слухи. И каждый поймет, что привидений нет.

— И у нас действительно будет приключение! — заметил Домби.

— Так будем ждать?

— А почему бы нет?

— Хорошенькое приключение — кругом темнота и скучища!..

— Тогда давайте споем! — предложил Домби.

— И попляшем!

Они запели, заплясали: «Ринги-ринги-ринги-рае, наш петух на трубе играет! Чужой его прогоняет, а сам вовсю уплетает шоколадку, мармеладку, пряничек, клубничку, лимонную водичку»… Эх, до чего же хорошо петь и плясать! «Ринги-ринги-рае, наш петух играет! Чужой его прогоняет, а сам уплетает…»

— Стоп!

— Кто крикнул «стоп»? — спросил Домби.

— Я! — сказал Димби.

— Зачем?

— Тут что-то происходит!

— Что именно?

— Как — что? Разве вы не заметили?

— Чего не заметили?

— И ты, Лисенок, ничего не заметил?

— Нет, Димби. А что такое?

— Вот это да! — удивленно воскликнул Димби и принялся считать: — Раз, два, три, четыре… Значит, нас четверо!

— Нас всегда столько.

— Да, но одно время нас было не четверо, а пятеро. А вы этого не заметили, выходит?

Все замерли. И в тишине раздался голос Лисенка:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, — многозначительно прошептал Димби, — что минуту назад среди нас был еще кто-то. Какое-то незнакомое существо. Закутанное.

— Во что?

— Во что-то белое. Оно плясало вместе с нами.

— И пело?

— Рука у него была маленькая.

— А оно пело?

— И холодная.

— Откуда ты знаешь?

— Оно ухватилось за меня.

— И пело?

— Плясало.

— Но не пело?

— В том-то и дело, что пело.

— Визгливо, да?

— Да.

— И мне тоже показалось что-то вроде этого, — признался Лисенок.

— Но мне-то не показалось, а я его видел и слышал, даже дотрагивался до его руки. Ведь оно, когда плясало, держалось за меня, — заверил Димби.

Мокси тут же заявил, что не знает ничего страшнее, чем то, когда четверо пляшут в темноте и вдруг на какое-то время их становится пять, а потом снова они превращаются в четверых. Он считает, что нет ничего более зловещего, чем когда поют четверо и вдруг какое-то время они поют уже пятью голосами, а когда догадываются об этом, — то их снова становится четверо. Кроме того, рука у этого неизвестного Нечто — маленькая и холодная. Холодная рука — признак опасного характера. Мокси опять призвал сразу же смываться отсюда, потому что Лисенок снова сумел подбить их на опасное приключение, где будет много страха и абсолютно никакого смеха.

Затем Димби заверил своих приятелей, что своими глазами видел, как таинственное существо включилось в их хоровод, а затем также легко и незаметно выскользнуло из него и исчезло неизвестно куда.

— Одной рукой оно держалось за мою руку, а другой за руку Домби — заключил Димби.

— Домби, это верно? — глядя ему в лицо, спросил Лисенок, но в темноте так ничего и не смог на нем прочитать.

— Было очень интересно! — весело сказал Домби. — Попляшем еще! Может, оно придет еще раз!..

Они взялись за руки и запели, но никто не сделал ни шажка. Стояли, пели и считали-пересчитывали в уме сколько их. Пели вяло, трудно было даже разобрать, что именно они пели.

— Друзья, пляшите! Мокси, ты почему не поешь?

— Не могу, Лисенок. Я считаю.

— Ну, и до скольких ты сосчитал?

— До двух. Считать дальше мне просто страшно.

— Но ты же видишь, что нас четверо!

— Ну и что…

Они снова заплясали и запели уже поскладнее. Время шло, а пятый все еще не появлялся, чтобы доказать свое существование.

«Вот это здорово! Оказывается, с помощью самовнушения можно видеть и слушать то, что тебе хочется! — думал удивленно Лисенок. — Но вот смелость Домби у меня не выходит из головы. Подумать только — Домби стал даже смелее меня. Что с ним случилось?..» Лисенок наблюдал за своими друзьями, которых он притащил в темноте сюда, в развалины, — они пели и плясали «ринги-ринги-рае», дожидаясь полуночи, чтобы положить конец нелепому слуху. Но удается ли ИМ это сделать? Действительно ли привидения не существуют? Он часто задавал себе этот вопрос и уверенно отвечал, что не существуют, и все же… Нет, не привидение, а Домби — загадка этого приключения. Почему? Что заставило его так смело себя вести?

— Хватит! Остановимся, — неожиданно предложил Домби.

— Почему? — захотел выяснить у него Лисенок.

— Мне кое-что пришло в голову, но тут же выскочило, потому что я поставил бы себя в неловкое положение.

— Скажи, скажи что!

— Кажется, это глупо.

— Все равно скажи, — настаивал Лисенок.

— Я подумал, — начал Домби, — раз мы столько толкуем о внушении, почему бы нам не попробовать внушить себе то, чего мы еще не пытались сделать… Выстроимся тут в ряд и вообразим, что у стены появляется то…

— Кто? — вырвалось у Мокси.

— То, ради чего мы сюда пришли… А ты как считаешь, Лисенок?

— Ну, что ж, — попробуем.

— Почему бы и нет!

— Но придется изо всех сил стараться вообразить себе это!

— А что мы должны вообразить? — спросил Мокси.

— Что вдоль стены проходит привидение, — ответил Домби.

— Я не хочу воображать это!

— Ладно, воображать будем только мы.

— А что буду делать я?

— Будешь отдыхать.

— Начали. Раааз! — скомандовал Лисенок.

— Дваа! — продолжал Домби.

— Трии! — заключил Димби.

«Когда кто-то освобождается от страха, он становится гораздо симпатичнее, — думал Лисенок. — Вот как сейчас Домби. Он стал даже симпатичнее меня. Получается, что страх это как будто большой тормоз… Но чем ты забиваешь себе голову? А ну-ка, сосредоточься, глупый лис! Где твоя главная мысль? Почему ты не сосредоточился на ней? Ведь ты же хочешь, чтобы там вдоль стены прошло привидение! Оно, конечно, не пройдет, потому что привидения существуют так же, как существуют килигариконди. Стой! А что значит: килигариконди? Ведь это новое слово. Оно вот только сейчас возникло у меня в голове. Замечательное слово! Остается только придумать ему какое-то значение. Но поскольку я не могу этого сделать, то оставлю его пока — ну, как бы повисшим в воздухе — безо всякого значения. Килигариконди. Значит, в единственном числе будет — килигариконд. Может быть, это слово мне однажды понадобится, и я найду ему значение… Да ну тебя, Лисенок, с твоими рассуждениями! Почему ты не сосредоточиваешься?»

— Эй, Мокси, ты что делаешь? — спросил Лисенок.

— Почесываюсь.

— Прекрати.

— Чешется…

— Ты знаешь, что такое килигариконди?

— Нет, — признался Мокси. — Ничего я не знаю. В культурном отношении у меня дело обстоит худо… А что это значит?

— Это новое слово. Надо найти ему значение.

— Тише! — одернул обоих Домби.

Лисенок хотел было извиниться, да так и замер с открытым ртом. По цементной площадке зацокали копытца Мокси. Темнота мешала Лисенку разглядеть, что делают остальные. Но та же самая темнота не помешала ему увидеть, что какое-то небольшое, закутанное в светлое покрывало существо, прошло вдоль стены. Оно шло медленно и не обращало ни на кого внимания. Прошло вдоль стены и исчезло.

«О, это уже совсем другое, — подумал Лисенок. — Оно явилось под покрывалом — по всем правилам — и доказало, что существует». Лисенок как будто и не замечал, что у него трясутся ноги. А не позабыл ли он, что ему надо было сделать? Да. Позабыл закрыть рот. Он попытался сделать это теперь и не смог. Его челюсти, казалось, сковало от страха. Как быть?.. Копытца Мокси продолжали цокать по цементной площадке. Димби не было видно в темноте.

— Ну, что я вам сказал! — весело воскликнул Домби. — Сосредоточимся и увидим то, что хотим видеть. Хорошее привидение мы себе придумали, верно, Лисенок? Какой-то момент мне даже казалось, что оно настоящее! Вот здорово! Красиво!.. Эй, почему вы молчите?.. Мокси, что с тобой? Димби? Где ты? Ой, Лисенок, почему ты дрожишь?! Дружище! Слушай, и ты тоже?!..

— И я, Домби.

— Да все вы просто ненормальные! — крикнул Домби.

— Должно быть, — признался Лисенок. — Теперь ты можешь говорить мне все что угодно и обзывать меня по-всякому.

— Этто ббыло ттожже ссамое!

— Кто, Димби?

— То, что плясало с нами.

В следующую секунду все трое столкнулись у входа, который в данный момент играл роль выхода. В темноте они бежали так: первым — Мокси, потом — Димби и на расстоянии всего лишь ладони за ним бежал Лисенок. Между нами говоря, Лисенок мог в два счета обогнать их и быть первым, но стыдился так поступить.

— Эй, что такое? Что с ними приключилось — с этими сосунками? — крикнул Чимижимичамижами, входя с наброшенным на плечо кисейным покрывалом. — Почему они убежали?

— Браво, Чими! Молодец! Отлично!

— Но куда они убежали?

— Ты был как самое настоящее привидение!.. Теперь меня будут уважать всю жизнь.

— Домби, ты думаешь этим все кончится?

— Будь спокоен, Чими.

— Нет, я не могу быть спокоен. Как бы эти поганцы не стали сводить со мной счеты… Куда они отправились?

— Они вернутся.

— Но когда? Теперь они могут устроить мне большие не приятности.

— Они всегда возвращались.

— Тогда почему же они убегают, если затем возвращаются?

— Уж такие мы, Чими. Испугаемся и убегаем, а потом поразмыслим и возвращаемся.

— Вот потому меня и ждут огромные неприятности.

— Ничего! Ты молодец, Чими! — Домби хлопнул его по плечу.

— Не ударяй так — больно!.. Почему же они убежали?

— Потому что, как мне кажется, Чими, это было самое страшное наше приключение. С нереальным существом. Даже Лисенок и тот потерял от страха голову…

Чими замахал перед собой покрывалом. Ему было жарко, он устал от напряжения, но до смерти хотел устроить еще какую-нибудь невероятную пакость.

— Они что-то задерживаются, — заметил Чими. — Но мы будем их ждать хоть до самого утра.

В это утро Мокси ненавидел все на свете. Ему были противны трава и деревья, птички и их пенье, роса и солнце, даже солнечное тепло. Хоть он и ненавидел их, но втайне радовался, что видит все это на своем месте, что вот сейчас он встанет и попасется хорошенько на лугу после бессонной ночи. Воспоминания об этой ночи нахлынули на него, но ослик их всячески отгонял, — ему не хотелось вспоминать о том, что произошло, однако сознание того, что он первый из ослов, которому удалось увидеть привидение, не только наполняло его гордостью, но и вызывало отвращение. Да, Мокси испытывал отвращение при мысли, что он — приятель Димби и Домби, но он презирал себя и за то, что дружит с тем, чье имя и упоминать не стоит, с тем, кто хочет все потрогать, увидеть своими глазами, услышать своими ушами, понюхать своим носом. Что же, если так пойдет дальше, этот бездельник в один прекрасный день захочет увидеть, что есть в его собственном сердце.

Но сейчас вопрос в том, как мне встать. А что, если я начну приподыматься, и вдруг снова увижу это?.. Если бы я не был так голоден, то и не подумал бы вставать. Но ничего не поделаешь, раз желудок мой — это первое, что во мне с утра сталкивается с солнцем. Мой желудок — это округлый холм, он — моя сущность, моя индивидуальность.

Но тут на поляне появился Димби. Он подошел поближе и сел в сторонке. В руке у него было надкусанное яблоко. Увидев Димби, Мокси опустил голову и забыл, что надо вставать.

— Ненавижу тебя! — прошептал Димби.

— А я тебя.

— Презираю тебя!.. И Домби! А о том и говорить нечего.

— А ты мне отвратителен, ненавижу тебя и презираю! И Домби! И того! Видеть вас не хочу! Ни сегодня, ни завтра, ни до конца своей жизни.

— Да? Но я тебя все равно ненавижу больше!

— И это ты мне будешь говорить, кто кого ненавидит больше?!

— Да, я. И все-таки я ненавижу тебя сильнее.

— Знаешь, если б у меня не было кое-каких соображений, то я сразу же прогнал бы тебя со своей поляны!.. Что у тебя в руке?

— Если бы я не так ненавидел тебя, то сразу спросил бы, что же это за соображения. Но я не спрошу, потому что ненавижу, презираю тебя… Яблоко.

— А если я скажу тебе, какие у меня соображения, то чтобы ты не думал, будто они другого характера. Так вот я не прогоняю тебя потому, что если придет тот — а я с ним и разговаривать не желаю, — то ты ему скажешь, чтобы он убирался прочь и больше сюда не показывался… И брось это яблоко в направлении моего взгляда. Да и всегда клади его в направлении моего взгляда.

Мокси понял, что больше не в силах лежать — ему ужасно хотелось есть. Да и если он будет медлить — роса вся испарится, а утренняя трава без росы всегда казалась ему сухой соломой.

— Димби, что за слово сказал тот?

— Килигариконди.

— Всю ночь ломал себе голову и никак не мог его вспомнить, — пояснил Мокси, пощипывая траву.

— Я тоже все время думаю о нем, — признался Димби. — А он — ну, кого мы называем тот — умеет вбить нам что-то в голову! Вот и думаю все об этом слове. Увидишь, сам — оно в конце концов окажется очень важным.

— И что же оно значит? — спросил, продолжая пастись, Мокси.

— Он же сказал, что хочет придумать для него подходящее значение.

— А ты все еще держишь яблоко, — заметил Мокси, пощипывая траву.

— Да.

— Не уходи.

— Знаю. Подожду, чтобы сказать тому от твоего имени все, что ты хочешь ему сообщить.

— Где ты взял это яблоко? — спросил Мокси, продолжая пастись.

— Раз ты не хочешь с ним говорить, обо всем скажу от твоего имени я.

— Удается же некоторым постоянно доставать себе где-то яблоки и лакомиться ими, — заметил Мокси, продолжая пастись.

— Если хочешь, — возьми его, — предложил Димби.

— Раз ты сердишься и настаиваешь, я возьму его, — сказал Мокси и перестал щипать траву. — Иначе не взял бы ни за что на свете… А вот Домби меня удивил.

— Оставь, Домби оказался героем. Просто невероятно, но факт.

— А, по-моему, после того, как Лисенок вчера вечером струсил, Домби автоматически превратился…

— Во что превратился?

— Мне неловко это говорить, чтобы ты не подумал, будто я устраиваю заговор.

— Понимаю, понимаю.

— Что понимаешь?

— Домби автоматически превратился в нашего вожака…

— Не знаю, не знаю. Это сказал ты.

— Давно я не видел Лисенка таким испуганным… Теперь будь осторожней — идет Домби.

— Не знаю. Я сержусь на всех вас.

— И я.

Домби подошел к ним и сел в сторонке. Мокси проглотил яблоко и снова принялся пастись на полянке. Димби сорвал травинку, смял ее и стал глядеть на лес, как будто там происходило что-то очень интересное. Домби уставился в землю. Прошла минута. Не поднимая головы, Домби сказал:

— Ну, и трусливы же вы! Испугались, убежали все, оста вили меня одного.

Мокси и Димби промолчали.

Потом, после долгой паузы, раздался голос Мокси:

— Как видишь, я пасусь и не обращаю на тебя внимания. Снова молчание, еще более долгое.

— А я сержусь на всех вас — куда-то убежали и оставили меня одного.

Снова молчание, еще гораздо более долгое. Потом раздался голос Димби:

— Как видишь, с тобой никто не разговаривает.

— И ты автоматически должен замолчать! — настойчиво добавил Мокси.

Молчание. Тишина.

— Килигариконди! — вздохнув, произносит, на конец, Домби, и продолжает: — Это слово мне будто кол вбили в голову и я никак не могу избавиться от него… Ненавижу вас! Всех!.. И тебя, и тебя… И того! И не хочу больше вас видеть ни сегодня, ни завтра, ни до конца своей жизни!.. За, то, что вы удрали и оставили меня одного с глазу на глаз с… не скажу, с кем.

Впервые каждый из этой дружной компании сердился на каждого. Бывало, и не раз, когда они сердились и сердились по глупому — все на Лисенка, — но сейчас каждый сердился на всех остальных.

И тем не менее, каждый из них давал себе обещание, что будет продолжать молчать, если тот появится. Не произнесет ни звука, до тех пор, пока Лисенок не обидится или устыдится и уберется, наконец, восвояси и навсегда — до конца жизни — оставит их в покое, потому что только он один нарушал их спокойную жизнь и втягивал в опасные, рискованные приключения с опасными для жизни последствиями.

Но вот показался Лисенок. Он направлялся к ним. Для большей надежности Мокси повернулся спиной. Лисенок приближался. Димби опустил глаза. Лисенок подходил все ближе. Домби, как и подобает герою-победителю, глядел вверх, на облака. Лисенок поравнялся с ними. Они словно окаменели. Но вместо того, чтобы остановиться и заговорить, Лисенок прошел мимо. Домби отвел взгляд от неба и направил его на хвост удаляющегося приятеля.

Мертвая тишина. Никто не произнес ни звука. Наконец, Мокси не выдержал тягостного молчания и, топнув ногой, крикнул:

— Что же это такое?!

— Он ушел, — сказал Домби.

— Но почему? — недоумевал Мокси.

— Он словно и не заметил нас! — сказал Димби.

— Но почему?! Кто ему дал право пройти мимо друзей и даже не остановиться, — негодовал Мокси. — А, может, его друзья хотят ему что-то сказать!

— Ты прав, Мокси, но он ушел, — сказал Димби.

— Да, его нет, — подчеркнул Домби.

А Мокси вдруг заявил, что в сущности это даже хорошо. В таком случае не будет необходимости говорить ему в глаза обидные слова. Домби согласился с ним и добавил, что молчание лучше всего выражает презрение. Димби согласился с обоими, но добавил, что все же будет лучше, если тот вернется.

— Почему? — поинтересовался Домби.

— Потому что я хотел вылить всю свою злость на него, а теперь придется снова сердиться на вас. Ведь я презираю вас до глубины души — и тебя, Домби, и тебя, Мокси! Потому что вы создаете ему условия для того, чтобы мы тряслись от страха в каких-то заброшенных турбазах.

— Я ненавижу вас еще больше! — поспешил высказаться Мокси. — Когда я пасусь на полянке, вы ежедневно приходите и отвлекаете меня от такого приятного занятия, тогда как другие ослы в это время пасутся и получают удовольствие.

— Я должен сердиться на вас больше всего, — заявил Домби. — Потому что вы оставили меня одного в таком большом разрушенном доме.

— Ну, не такой уж он большой, — заметил Димби.

— Притом — сгоревший, — добавил Мокси.

Разговор этот длился часа три. Около полудня Димби поглядел на свои часы и только хотел было сказать, что уже поздно, как на тропинке снова показался Лисенок. Он приблизился к ним с кротким видом и прошел мимо, даже не замедлив шага. Мокси был настолько изумлен, что перестал щипать траву. Солнце жгло ему спину, и, хотя вблизи была приятная тень, Мокси продолжал стоять, словно врос в землю, пока не услышал голос Димби. Димби выразил свое глубокое удивление тем, что Лисенок прошел мимо них так, словно он проходил мимо кучи камней. А Домби высказал ту же мысль, но употребил вместе слов куча камней другое слово. Он сказал:

— Лисенок прошел мимо нас и не заметил, словно мы не его друзья и вообще люди, а какие-то килигариконди.

Так было раскрыто глубокое значение придуманного вчера слова.

Около часа говорили они о значении этого слова, но затем сменили тему и снова занялись Лисенком. Еще час обменивались они мнениями и взглядами относительно того, который даже не умеет пройти как полагается, мимо своих друзей, а проходит так, словно находится рядом с какими-то килигариконди.

— До конца своей жизни видеть его не хочу! — закричал Мокси. — И даже если буду жить еще дольше, все равно не взгляну на него.

— А я, если у меня будут два ломтя хлеба, намазанные чем-то очень вкусным, а тот на глазах у меня будет умирать от голода, не дам ему ни крошки, — заключил Домби. — Пускай мучится от голода, потому что оставил меня одного в этой огромной пустой турбазе среди ночи… Я обижен и на вас обоих, Димби.

— За что, Домби?

— Да, я обижен и на тебя, и на Мокси, — ведь вы даже не поинтересовались, что происходило со мной вчера ночью после того, как вы оставили меня одного в этой огромной пустой турбазе.

— Запрещаю! — крикнул Мокси. — На этой полянке никто не имеет права говорить о том, что происходило вчера ночью!

— Да и турбаза эта не такая уж огромная, — все же напомнил Димби.

— Кто хочет находиться здесь, должен молчать! — стоял на своем Мокси. — Запрещаю говорить и о том!

Наступило желанное молчанье. Все перебрались в тень, улеглись и сладко заснули. Проснулись они только через два часа, услышав шаги Лисенка. Он снова прошел мимо них, даже не взглянув, словно они вовсе и не были его друзьями или людьми, а были самыми обыкновенными килигариконди.

— Мне все же хотелось бы кое-что отметить, — заявил вдруг Димби, провожая взглядом удалявшийся хвост Лисенка.

— Что тебе хочется отметить? — спросил Домби, которого уже просто начала бить дрожь.

— Калигариконди не мы, а он.

— Что?! — взвизгнул Мокси, который тоже весь трясся.

— Что-то мне подсказывает, что то, что вот уже который раз проходит мимо нас, — вовсе никакой не Лисенок — он ведь не может так вести себя — а самый обыкновенный килигариконд. Но только…

— Что «но только»?

— Но только он принял обличье Лисенка.

Где-то неподалеку подала голос кукушка. Приятели примолкли и принялись считать. Она прокуковала двенадцать раз.

— Который теперь час? Погляди-ка, Димби! — попросил Мокси.

— Тридцать семь! — сказал Димби.

— А кукушка отбила двенадцать.

— Да ведь она постоянно обманывает, — сказал Димби, — Мои часы очень точные… Мокси, ты почему дрожишь?

— Потому что опять начинаются таинственные дела, которые мне противны.

— Предлагаю идти, — сказал Домби.

— Ну?! — удивился Димби. — Ты в самом деле предлагаешь нам всем идти домой?

— А что нам тут делать? Мы пробыли здесь почти весь день.

— Запрещаю! — крикнул Мокси. — Никто не должен трогаться с места!

— Это почему же?

— Потому что он будет продолжать ходить здесь, и я не хочу оставаться один.

— Кто будет ходить?

— Тот.

И в ту же минуту на тропинке опять показался Лисенок. Он подошел к ним, остановился чуть ли не перед самым носом Мокси, постоял молча минут пять и, ничего не сказав, ушел.

Трое приятелей бросились наутек. Напрасно Домби призывал Димби и Мокси сбавить темп. Мокси остановился только, когда они достигли Сред небольшой полянки. Домби подбежал к нему, вконец запыхавшись, и долго не мог выговорить ни слова — был не в силах набрать в грудь воздуха. Наконец, он перевел дыхание и тогда к ним подбежал запыхавшийся Димби.

Первое, что сумел произнести Димби, когда к нему вернулась способность говорить, были слова удивления — он не мог представить себе, отчего это Домби так испугался.

Домби ответил ему, что никакое привидение не может испугать его, но когда речь идет о килигариконди, то это совсем другое дело.

— Если хотите, приходите вечером снова на турбазу, — сказал Домби. — И пусть явится привидение и делает со мной, что хочет, — я и глазом не моргну. А вот килигарикондов не выношу. Ведь это просто ужасно, когда мимо тебя проходит твой первый друг, и он уже не он, а что-то совсем другое. И не зря вчера вечером он придумал слово, хотя и не знал еще его значения. Вот тебе, пожалуйста, оно — это значение!

— Правильно, — сказал Мокси. — То, что ты говоришь, совершенно верно. Случилось самое страшное и мне не остается ничего другого, как сменить лес. Но ведь он и там найдет меня. Килигариконди находят все.

— Ох, я просто умираю от страха! — признался еще раз Домби.

Все трое примолкли. В самом деле, что могли они предпринять? Ничего. Но где в данный момент находится настоящий Лисенок? Что он делает? Об этом думал каждый. И вдруг в ЭТОЙ тревожной тишине они почувствовали, что за ними кто-то наблюдает. Когда они получше пригляделись, то увидели метрах в двух от себя темные задумчивые глаза Лисенка…

И они снова бросились бежать. Домби уже устал молить Мокси подождать его, но тот не сбавлял темпа. Домби не хотелось бежать одному — ему было скучно и страшно. А ослик несся метрах в пятнадцати впереди маленького толстячка, который, в свою очередь, оставил метрах в двадцати позади себя худенького мальчонку Димби. Они устремились к самой отдаленной точке — Резедовому омуту. Не теряя времени на раздевание, они прямо с бега кинулись в воду, приветливо принявшую их в свои прохладные объятия, приласкавшую и успокоившую их. Друзья приплыли на середину омута, чтобы быть как можно дальше от берегов — они полагали, что килигариконди не умеют плавать.

— Мне не ясно, чем все это кончится, — заговорил, наконец, ослик. — Просто не представляю, как завершится эта история.

Постепенно им становилось все приятнее, светло-зеленая вода успокаивала их. Они боялись теперь лишь одного — чтобы не наступила темнота. Им хотелось быть всем вместе, чтобы придавать друг другу смелости. Вот почему они одновременно набрали в легкие побольше воздуха и одновременно нырнули. Где-то между дном и поверхностью омута, но поближе к дну, на них прямо-таки уставились печально удивленные глаза Лисенка. Все трое как пробки выскочили на поверхность, глотнули воздуха и поплыли к берегу.

— Эй, где вы пропадали весь день?! — услышали они доносившийся с берега голос Лисенка. — Я весь покалечился, разыскивая вас!..

Кто это?! Неужели действительно Лисенок? Да. Совершенно верно! Это Лисенок! Живой. Стоит на берегу и отчитывает их.

— Да говорите же, куда это вы на целый день запропастились? Я весь покалечился, разыскивая вас, чтобы сказать вам, что мы еще раз пойдем на турбазу, где…

Пока они тряслись, приходя в себя от неожиданности, Лисенок раскрыл им свой план. Он решил нынешней же ночью снова привести их на турбазу и показать им, что на этот раз они не испугаются и не убегут.

Через полчаса, когда все успокоились, Мокси заявил, что готов последовать за Лисенком хоть на край света, даже в ад, потому что надеется, что килигариконди вряд ли посмеют появиться перед своим прообразом. И Домби тоже так считал. А что касается Димби, то было яснее ясного, что этой ночью он не расстанется с друзьями.

По дороге на турбазу Мокси обнял Лисенка и еще раз убедился, что это действительно он и действительно находится с ними.

— Потрогай его, Домби, потрогай и увидишь, что это он! — шепнул Мокси.

— Знаю. Еще до того, как ты мне сказал, я знал, — ответил Домби. — Я его щупал несколько раз.

— И я тоже, — признался Димби. — На всякий случай. Пока среди четверки друзей самым довольным затеей Лисенка был Домби. Уже стемнело, когда они приблизились к турбазе, где он вторично покажет всем им, что герой. А Лисенок пускай себе рассказывает басни. Этой ночью Чими разыграет такой номер, что Лисенок навсегда откажется от пренебрежительного отношения к привидениям.

Второе ночное приключение обещало пройти легко и без больших страхов, — разве может сравниться какое-то привидение с килигариконди?! Конечно нет! Привидение приходит и уходит, укутанное в покрывало, а килигариконди преображаются в твоего приятеля и повсюду следят за тобой. Но разве есть гарантия, что он только следит за тобой? Поэтому сегодняшнее приключение в турбазе рисовалось ему забавной игрушкой. Собственно, так считали все они и спокойно приближались к месту действия.

— Который теперь час? — спросил Димби Лисенок.

— Я уже не вижу стрелок. Наверное, скоро будет пятьдесят семь, — ответил ему тот.

— Нет, уже должно быть больше, — возразил Лисенок. — А не остановились ли они у тебя?

— Послушайте и убедитесь, что они в исправности! Димби приложил часы к уху Лисенка, а затем и к ушам остальных.

— Время бежит! — Заметил Лисенок, прислушиваясь к тиканью часов.

— Уже здорово темно, — шепнул Мокси. — Мне кажется, что сейчас уже темнее, чем было вчера вечером. Ну, и дураки же мы, скажу я вам, — и чего мы притащились сюда?!

— А почему ты сам согласился пойти?

— Потому что тогда был день, светло и все видно.

— Как будто ты не знал, что после дня наступает вечер и становится темно!

— Ну, я предполагал… Эй, Лисенок, ты сегодня, сколько раз встречал нас?

— Один раз.

— И где?

— Как где? У реки, на берегу Резедового омута.

— А разве ты не проходил несколько раз по тропинке, но не заговаривал с нами?

— Когда?

— Ладно, ладно… Гляди вперед, а то заведешь нас в какую-нибудь нору.

Но как тут смотреть и как идти в такой тьме. Хорошо еще, что углядели турбазу, контуры которой едва очерчивались на фоне чистого звездного неба. Друзья ухватились друг за друга. В темноте все окружающие их предметы вдруг изменились и предстоящее приключение уже не казалось им забавной игрушкой. Мокси пустился в новые рассуждения: теперь мне известно, сказал он себе, что как ни зловещи килигариконди, но они предпочитают появляться только днем, что весьма деликатно с их стороны.

— Сперва мы найдем вход, — сказал Лисенок, когда они остановились возле турбазы.

— Для меня это не вход, а выход, — шепнул Мокси.

— Интересно, — тоже перешел не шепот Лисенок. — Смотрите, внутри здания почему-то светлее, чем снаружи. Может быть, это белые стены отражают свет звезд, или же кто его знает что.

— Так это же необходимо привидению, — прошептал Димби. — Потому что, если чересчур темно, — его же не заметишь. Правда, Лисенок?

— Пожалуй, ты прав, — согласился тот.

Кто тут может сказать тебе, когда наступит полночь? Никто. Остается только ждать, когда соблаговолят появиться, те, которые придут, чтобы испугать тебя. Лисенок и Димби пытались еще несколько раз разглядеть циферблат часов Димби. Но тщетно. Они только слышали их тиканье. Его они улавливали, не прижимая часов к уху.

— Вы слышите? — прошептал Домби.

— Что слышим? — спросил Димби.

— Тиканье усиливается.

— Как же, как же!.. Это сердце Мокси.

— Да, у меня большое сердце, — признался Мокси. — Что поделаешь, если оно большое.

Все умолкли и слушали сердце Мокси. Оно зачастило.

— Напряжение усиливается, — сказал Димби. — Я больше не могу стоять и ждать.

— Чего же ты хочешь? — спросил Лисенок.

— Разве я знаю?.. Нам надо что-то предпринять. Я не могу так ждать.

— Тогда давайте вызовем его, — предложил Домби.

— Кого?

— Его… Привидение, где ты?

— Я тут.

— Все замерли.

— Где тут?

— Повсюду… Уж очень ты смел. Как тебя зовут?

— Домби.

— А остальные какие-то слюнтяи. Я даже тут чувствую, как у них трясутся поджилки.

— Не дрожите, — обратился к приятелям Домби. — Мы ставим себя в неловкое положение перед этим удивительным привидением… Привидение, так ты появишься перед нами?

— А почему бы мне не появиться?

— Ну, так выходи!

— Гоп-ля! Я тут, я тут!..

— Где?

— Тут.

— Где тут?

— Угадайте где!

— Не можем.

— За вашей спиной!

Все тотчас обернулись. На этот раз привидение стояло, прислонившись к противоположной стене. Мокси делал все возможное, чтобы не убежать. Ноги уже несколько раз пытались унести его отсюда, но голова его говорила: «Куда? Зачем? Ведь там будет что-нибудь другое. Лучше стой здесь рядом с Лисенком и остальными».

Все, кроме Домби, невольно попятились назад, к противоположной стене. А Домби остался стоять на месте.

Привидение медленно прошло через все помещение и оказалось возле Димби. Медленно подняло руку и погладило ему колено. Димби весь затрясся. Привидение отошло от него и направилось к Мокси.

— Ступай прочь! Назад! — заорал Мокси.

— Почему?! — удивилось привидение.

— Я очень впечатлительный!

— Ничего.

Привидение сделало еще шаг, приближаясь к Мокси.

— Не подходи. Не то я тебя так лягну, что долго будешь помнить!

Привидение остановилось, как будто призадумалось, но затем снова направилось к Мокси и погладило ему колено. Домби засмеялся.

— Не смейся, пожалуйста, Домби! — попросил его ослик. — Тебе так не делали и потому ты смеешься, но если так сделают тебе, ты… Кыш! Убирайся!.. Ох, упаду!.. Ох, не знаю, как это падают в обморок…

Привидение оторвалось от Мокси и направилось к Домби. Домби протянул ему руку. Привидение взяло ее и пожало; потом Домби похлопал привидение по плечу.

Затем оно направилось к Лисенку и спросило его:

— Ты кто такой?

— Это Лисенок, — поспешил ответить Мокси. — Разве вы его не знаете? Ведь он — причина всех наших бед.

— Ну, что тебе сделать? — Привидение пристально глядело на Лисенка.

— Съешьте его! — предложил Мокси. — Он слишком много знает — вот вы и съешьте его за это!

— Ну, так что — съесть тебя? — спросило привидение Лисенка.

— Это ваше дело, — ответил тот.

— Уж очень ты дрожишь.

— Мне страшно.

— Эй, давайте музыку!

— Что? — спросил Домби.

— Пойте!

— Зачем?

— Буду плясать с этим…

— Что же нам петь?

— Танго!

Димби, Домби и Мокси запели.

Привидение отвесило Лисенку галантный поклон и схватило его в свои объятья. Домби захлопал в ладоши. Привидение повело Лисенка по паркету в ритме мелодии. Домби пел очень уверенно и весело.

— Вы чудесно танцуете! — сказало привидение.

— Спасибо, — сказал Лисенок. — Вы самое приятное привидение, которое я знаю.

— Неужели вы знаете и другие привидения?

— Не думайте, что вы единственное.

— А вы забавный!

— Благодарю.

— Потанцуем еще?

— А почему бы нет?

— Потому что я сорву ваше покрывало и покажу вас.

— Кому покажете?

— Глупцам, которые думают, что привидения существуют.

— Ох, Лисенок, с тобой и в самом деле не справиться!..

— Успокойся, Таратаратаратара… Я тебя не сразу покажу.

— А ты уверен, что покажешь им меня?

— Абсолютно.

— И ты точно знаешь, кто я такой?

— Да ты же сам знаешь, что знаю. Твоим фортелям пришел конец.

— А вот тут ты ошибаешься. Неужели ты не знаешь, что я способен и на большие пакости?

— Да ведь ты же у меня в руках. Вот скину с тебя покрывало…

— Ха-ха-ха! — рассмеялся как привидение Чими, хотя он и не знал точно, как смеются привидения.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся и Домби.

— Ха-ха-ха!

— Что же это такое! — недоумевали остальные.

— Ха-ха-ха!

Уже никто не пел, танго было прервано.

— Ха-ха-ха!

— Чими! — вдруг крикнул Домби.

— Что? — спросил Чими.

— Чтто все этто значит? — продолжал Домби.

— Не знаю, — сказал Чими.

— Ведь ты как будто… и такое? Ведь как будто только ты?

— Да разве…

— Но как же это?

— А вот как это не знаю.

— Лисенок!

— Что Домби!

— Мне страшно.

Мокси вскрикнул и исчез. Димби взвизгнул и исчез. Лисенок быстро схватил Домби за руку и удержал его.

— Ты куда, Домби?

— Пусти меня!

— Зачем?

— Пусти, говорю тебе! Чими, это еще что такое?!

— Что именно, Домби?

— Вот это!

— Да, в самом деле, что это?

Перед ними стояло второе привидение.

— Вот это.

— Это?!

— Да.

— То, что сейчас появилось?

— Да.

— И которое молчит?

— Да, Чими… Лисенок, отпусти меня!

— Зачем?

— Затем, что я убегу… Это очень страшное привидение… Я поручил Чими, чтобы он так… Чтобы он был…

— Чтобы я был привидением, — пояснил Чими, помирая со смеху и снял с себя покрывало.

В это время второе привидение подошло к Домби, остановилось возле него, приподняло край своего покрывала и погладило им Домби по лицу.

— Лисенок, прошу тебя ударь его!.. Мокси! Братец, где ты?.. Димбии!.. Новое привидение заплясало перед ним. — Димби, где ты? Лисенок, дружище!

К ужасу Домби Лисенок в это время выпроваживал Чими во двор. Он оставил его с глазу на глаз с этим совершенно незнакомым, внушительных размеров привидением.

— Приятная ночь выдалась нынче, не правда ли? — учтиво осведомилось новое привидение.

— Ддда! — лязгая зубами, согласился Домби.

— Немного темная, но приятная… А то, что освещает тут, — это светлячки.

— Все убежали, — печально сказал Домби. — Бросили меня одного…

— А га.

— Совсем одного.

— Почему же? Ведь ты со мной?

— А кто ты?

— Привидение.

— Какое привидение?

— Настоящее.

— Мне страшно.

— Знаю.

— Что же теперь будет?

— Ничего. Я тебя украду.

— Я позову на помощь.

— Кого?

— Друзей. Они меня никогда не оставят в беде. Мы — верные друзья.

— Ой, так ли?

— На помооощь! Помогите!

— Не идут.

— Они меня любят и придут… На помощь! Помогите!

— Никто не идет и я уведу тебя с собой.

— Придут… Они всегда приходят. Лисенок всегда при ходит. Лисенооок!

— Чтооо?

— Иди сюда!

— Заачеем?

— Меня уводят!

— Кто тебя уводит?

— Настоящее привидение.

— Но ведь тебе не страшно?

— Напротив, я просто умираю от страха. Я трус.

— А ведь ты только что смеялся?

— Потому что знал, кто это привидение. Я сам поручал Чими разыграть вас. Он ведь любит делать всякие пакости… Мне хотелось доказать вам, что мне не страшно.

— Ну хорошо, ты доказал?

— Да, но это-то привидение — настоящее. И ты напрасно спорил со мной, убеждал, что привидений нет. А вот это меня не отпускает и хочет куда-то увести. Если ты сейчас же не придешь мне на помощь — я пропал.

И вдруг возле Домби раздался смех. Все вернулись и весело хохотали. Даже Мокси смеялся, потому что он уже знал — привидение, которое так напугало их раньше, был Чими, а привидение, которое испугало их теперь, — это филин Бухльо, вырядившийся как привидение, чтобы Чими мог сотворить свою очередную пакость.

— Здравствуй, Домби! — весело сказал Мокси.

— Здравствуй, Мокси, — печально ответил Домби, крайне удивленный тем, что ослик может быть настолько спокойным в такой обстановке.

— Здравствуй, Домби!

— Здравствуй, Димби! — ответил Домби, дивясь тому, что и Димби улыбается.

— Домби, здравствуй!

— Здравствуй, Чими! Вот какая ужасная неприятность случилась, а!

— Почему ты не идешь к нам?

— Он меня не отпускает.

— Попроси его.

— Привидение, очень прошу тебя, — отпусти меня к моим друзьям!

— Почему?

— Потому что я их очень люблю. Мы должны уже идти.

— Хорошо, но если ты позволишь, я спою тебе прежде песенку. Можно?

— Можно. Я очень люблю, когда мне поют привидения. И настоящее привидение запело:

— Так ты же филин Бухльо! — радостно и успокоенно воскликнул Домби.

— Браво, молодец!

— Узнал!

— Но испугался, — сказал Лисенок.

— Кто? Это я что ли?! — возмутился Домби. — Да я сразу узнал его, как только он появился…

— Но так трясся…

— Если хотите знать, то все вы тряслись куда больше меня. Ну, и смеху же было! Чими успел рассказать, что никогда не довольствовался одной и даже двумя пакостями. Всегда умудрялся сделать куда больше.

— Браво, Чими! — похвалил его Мокси. — Ты самый настоящий пакостник.

— И всегда вас разыгрываю! — смеясь, сказал Чими.

— Мы устроили себе отличное приключение! — заметил Домби.

— Приключение с привидением! — сказал Чими. — Сейчас я сорву с него покрывало, чтобы вы увидели того, кто вас так напугал.

— Нет, я! — крикнул Мокси. — Я сниму покрывало со второго привидения.

— Ладно, давай Мокси!.. Чтоб мы увидели филина Бухльо.

— Который нас так испугал!..

— Сейчас я покажу вам озорника Бухльо. Этого озорника, который нас так здорово испугал… Этого озо… озо… озо… Ой, я пропал!.. — взвизгнул Мокси, как только провел рукой по спине филина под покрывалом, готовясь снять его. — Лисенок, я пропал!.. Это же ни на что не похоже!.. Это вовсе не Бу… бу… бу… У Бухльо ведь пеперья, а у этого шшшерсть!

Выход из сгоревшей турбазы вырисовывался довольно хорошо, и Мокси нашел его безошибочно. И на этот раз, как всегда, Домби кинулся вдогонку за ним и, как всегда, Димби кинулся следом за Домби.

— А ты чего ждешь? — зло крикнул Лисенку Чими. — Почему не удираешь вместе со своими друзьями?

— Хочу видеть до чего дойдут твои пакости, — ответил Лисенок.

— Тебе страшно?

— Да.

— Но ты не убегаешь, да? Ты упрямый… Мои выходки никогда не ограничиваются одной или двумя, им нет конца… Ты признаешь себя побежденным?

— Признаю.

— Признаешь, что я больший пакостник, чем ты?

— И это признаю.

— Тогда я тебе расскажу. Мы с Домби договорились вас напугать. Но потом я сказал себе: ладно, а почему бы тебе, Чими, раз ты устраиваешь эту каверзу, не придумать и сотворить еще одну? А?.. Да такую, чтобы напугать и самого Домби. Вот я и придумал еще одно привидение, Бухльо… Хорошо. Но потом я сказал себе, а почему бы мне не устроить и третью — вы будете думать, что привидение это Бухльо, а получится, что оно вовсе не Бухльо…

— Нуу, Чими, ты действительно большой пакостник!

— И вместо Бухльо я закутал в покрывало Зайо. — Чими засмеялся. — И Зайо вас напугал. Никто другой, а Зайо. У вас просто душа в пятки ушла от страха.

— Зайо? — удивился Лисенок. — Так это мы так испугались Зайо? Значит, тут Зайо?

Чими с торжествующим видом протянул руку к покрывалу привидения.

— Зайо, покажись!

Привидение вдруг как зарычит, — раз, другой. Чими вмиг перепрыгнул через стену, упал в кусты бузины, оттуда соскочил на землю, выпрямился, отряхнулся. Но, услышав в третий раз, как рычит привидение, кинулся бежать в темноту. Перемахнул через все, что лежало на его пути, оставил позади себя Мокси, Домби, Димби и исчез где-то вдали…

Мокси, Домби, Димби вдруг услышали на бегу чей-то крик и остановились. Звали на помощь.

— Помогите! — кричал кто-то.

— Поомогите!

Голос того, кто взывал о помощи, был им удивительно знаком.

— Кктто это ккричит? — спросил, задыхаясь, Мокси.

— Это я… Чимижимичамижами!

Домби и Димби, подбежав к Мокси, остановились.

— Мокси, что случилось?

— Злюка-пакостник зовет на помощь.

— Опять?

— Помогите! — плача, кричал Чими.

Лисенок стащил со спины Гектора покрывало. Пес потянулся и зевнул.

— Похоже, что мы свое дело сделали, — сказал он.

— Спасибо тебе, — сказал Лисенок. — Ты оказал мне большую услугу. Куда ты пойдешь.

— Да вернусь в пещеру. С тех пор, как я убежал от своего хозяина, живу в пещере, где ты меня нашел. Если ты решишь еще раз сделать из меня привидение, — я готов послужить тебе.

— Гектор, мы играем в каждую игру только один раз. Так что вряд ли появится необходимость превращать тебя снова в привидение.

— Ладно, зови меня и превращай меня в что хочешь!

— Хорошо, позову. А сейчас не хочешь ли ты пойти с нами?

— Мне ужасно хочется спать, — сказал Гектор. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Лисенок остался один в полуразрушенном здании.

Странно, ночь уже не казалась ему темной, наверное, он уже привык к темноте, пока они играли в привидения. Звезд на небе было натыкано так много — ну просто повсюду. Он видел их между ветвями деревьев, в просветах между кирпичами, в окнах и в зияющих проемах дверей. Стало очень тихо, только цикады тянули свою нескончаемую однообразную песню, и было очень хорошо — никаких тебе привидений, этих небылиц, придуманных кем-то, единственно для того, чтобы некоторые вещи могли представляться тебе привидениями. Например. . ой, что это там? Лисенок вздрогнул и подошел поближе к окну. Балка. Сломанная балка, — она так похожа на склонившегося над окном килигариконда… А это? Лисенок успокоился, сердце стало колотиться не так бурно. Он подошел к испугавшему его было предмету. Брошенный кем-то водяной насос, тоже был очень похож на килигариконда. Ох! Лисенок обернулся в сторону тропы, бежать по которой можно было сравнительно быстро.

— До каких же пор я буду стоять тут? — услышал он голос килигариконда. — Ты же велел мне стоять и ждать нового распоряжения.

— Ой, это ты, Зайо! — Ну, и напугал же ты меня, просто до смерти!

— В самом деле?

— Нужно же соображать!

— Извини… Я свободен?

— Спасибо тебе. Ты свободен.

Казалось турбаза была битком набита привидениями. Лисенок дал тягу. Он не хотел спешить, а спешил. Он знал, что в этой кромешной тьме нет ничего и никто, но все же спешил, убеждая себя в том, что он торопится к друзьям, по которым соскучился. И так как был момент, когда ему казалось, что он очень сильно по ним соскучился, то он даже побежал. Потом, заметив их на полянке, он остановился, чтобы перевести дыхание. Они стояли втроем и молчали. Лисенок подошел к ним, но ничего не сказал.

Молчали и они.

— Отличное приключение мы себе устроили! — сказал на конец Лисенок. — С привидениями. С тремя привидениями. Я хотел этим доказать вам, что привидений не существует и напугать тех, кто хотел испугать нас. И, главное, самую большую пакость мы устроили Чими.

— Ну ладно, а что же в сущности произошло? — спросил, Мокси.

— Произошло то, что Чими превратился в привидение, чтобы испугать нас. А чтобы испугать и Домби, он позвал Зайо и попросил его сыграть роль второго привидения, которым как будто бы был Бухльо. Понимаете, Зайо должен был играть роль и привидения и филина, чтобы нас огорошить. Он хотел, чтобы мы, — когда он сдернет покрывало, якобы, с Бухльо, а там окажется Зайо, — испугались бы еще раз… Вот так… Ну, ладно. А я взял да и подменил Зайо псом Гектором, который убежал от хозяина и живет в пещере. Гектор зарычал и Чимижимичамижами испугался.

Хорошенько поразмыслив, Мокси, наконец, разобрался в том, что произошло и успокоился, но только лишь на несколько секунд.

— Все же, — сказал Мокси, — привидений, может, и нет, но зато есть килигариконди… Лисенок, ты, например, не знаешь, что один нахальный килигариконд преобразился в тебя и несколько раз являлся к нам.

— Ну да? Молчал и проходил мимо? Это я хотел вас попу гать, чтобы вы пришли за мной на турбазу. Поджидал вас даже в Резедовом омуте.

Мокси размышлял еще какое-то время. Он снова старался разобраться в некоторых вещах. Домби и Димби тоже.

— Помогиите — донесся чей-то крик.

— Ой, кто это зовет на помощь?! — удивился Лисенок.

— Это Чими, — сказал Мокси. — Он давно уже зовет.

— А где он? — поинтересовался Лисенок.

— Не знаем… Чими, ты где?! — крикнул Мокси.

— Где?! Да где же я могу еще быть, как не в баке! — ответил лягушонок.

Димби, Домби, Мокси и Лисенок направились к злополучному баку.

— Там тебе и место! — сказал Мокси и зло лягнул бак, по том еще раз. — Тут он! Вот ты кричишь, кричишь, и никто тебя не вытащит оттуда!

— Пожалуйста!.. Лисенок, прошу тебя — будь человеком, вытащи меня отсюда снова!

— Но как ты попал туда второй раз, дуралей?!

— Не знаю, — смиренно ответил Чими. — Если не будете затыкать дырки в баках, я буду продолжать падать в них… А скажи-ка, Лисенок, кто же был тот, который оказался вместо Зайо?

— Гектор.

— Это тот злющий пес из пещеры? Как же так получилось?

— Очень просто — я подменил им Зайо, чтобы проучить тебя.

— Лисенок, пожалуйста, спаси меня, вытащи отсюда… Ведь всегда — куда бы ни шел, — я попадаю в проклятую дырку бака. Мне уже просто тошно падать в баки. Нет, кажется, ни одного бака, в который бы я не падал.

— Ну, пошли! — обернувшись к друзьям, сказал Лисенок.

— Что, опять? — чуть ли не заорал Мокси.

— Спать, спать пошли! — весело сказал Лисенок. — Нам надо выспаться, потому что завтра будем вытаскивать из бака Чими.

— Мне надоело вытаскивать его, — заметил Домби, когда они пошли.

— Только и знаем, что вытаскиваем его из бака, — возмутился Димби.

— Как будто у нас нет других дел! — возмутился еще больше Мокси. — А сколько раз я лягал этот бак от злости?

— Два раза.

— Вот пойду сейчас и лягну его третий раз. Ослик направился было к баку, но вернулся.

— Почему же ты его не лягнул? — спросил Лисенок.

— Потому что вокруг бака полно килигариконди, — буркнул Мокси. — Пока я дойду до него и вернусь оттуда, кто знает, сколько килигариконди нападут на меня.

Все рассмеялись. К ним все еще доносились крики Чими-жимичамижами. Но поскольку они отдалялись все больше и больше, его призывы о помощи уже слышались им как шепот или бульканье воды в Резедовом омуте.