Три года инженер-электрик Добрышин работал над своей идеей. Внешняя жизнь совершенно не интересовала его Если бы не старушка-хозяйка, он зачастую забывал бы про пищу. Его комната сплошь заставлена странными приборами и завалена чертежами. У окна — огромный планшет на подрамнике из простого дерева. В это помещение Добрышин никого не допускает. Сегодня у него праздник — наконец вчерне все закончено! Остается вычертить детали и построить модель, могущую в малом масштабе, но полностью продемонстрировать опыты. Последнее займет около года, а потом… Добрышин откинулся на спинку кресла и зажмурил глаза — слишком лучезарным представлялось будущее!

За кофе, как и всегда, вместе с утренней почтой профессору Высшей Политехнической Школы в Париже Лустало подали газеты. Проглатывая изящный сандвич, он развернул «Матен».

— О, ла, ла! — воскликнул профессор. — Как это интересно!

На первой странице красовалось объявление «Гопкинса и K° — из Нью-Йорка».

Профессору — едва тридцать лет. В кругу инженеров слегка знали, что он работает над каким-то таинственным изобретением. Но Лустало по виду вея общительную жизнь — бывал в театрах, ресторанах и только уединялся с двенадцати ночи. Радость, охватившая его при чтении газеты, была понятна: вчера профессор закончил свой проект. Оставалось построить. Избегая преждевременной огласки, он уклонялся от какой-либо субсидии, между тем конструкция требовала крупных затрат. Лустало был богат, но его состояния по смете едва хватало, и он колебался. Объявление конкурса положило конец сомнениям. Через год все будет готово, но у профессора не останется ни сантима.

— Вперед, Лустало, победа обеспечена!