Можно ли не любить путешествия? По-моему, вряд ли. Только в солидном возрасте люди подчас делают вид, что поездки им в тягость, что хочется, наконец, покоя, а «охота к перемене мест» и всякие юношеские порывы — в прошлом. Я говорю «делают вид» потому, что не верю, будто им и вправду не хочется путешествовать. Просто по какой-то причине они разочаровались в своих возможностях и способностях к путешествиям, а потому и говорят что-нибудь наподобие: «Виноград-то зелен...» И мотаться, мол, туда-сюда по земле — это ведь удел молодых, здоровых и вообще легкомысленных...
Бывают, правда, и такие молодые здоровые, которые делают вид, будто им все безразлично, все-то, мол, они знают, ничего-то им не интересно. А я им не верю. По-моему, нормальный человек не может не любить путешествий. Другое дело, если ты хочешь, да не знаешь как. А раз не знаешь, то, конечно, и не умеешь. Когда-то и я не знал, не умел и тоже частенько делал вид, что, наоборот, знаю все и умею, но вот мне не хочется...
Разные, конечно, бывают путешествия. Непросто, например, попасть на корабль, плывущий вокруг света. В Африку или Индию скатать тоже непросто. Иной раз навестить родственников или знакомых в другом городе никак не получается: сложно, дорого да и времени нет. А вот можно ли сделать так, чтобы не нужно было особенных сборов и сложностей с билетами и со временем? Можно ли путешествовать попроще — не в том смысле, что без приключений и трудностей, а чтобы доступно?
Оказывается, можно. И путешествия, которые я имею в виду, настолько захватывают, что им может позавидовать человек, облетевший весь свет на самолетах, объехавший его на поездах, автомашинах...
Тому, кто не испытал этого сам, трудно, конечно, поверить в такую возможность. А напрасно. Ведь в мире все относительно, и сплошь да рядом важно не что, а как, не сколько, а насколько, не количество объезженного и увиденного, а качество, которое, как известно, запросто может переходить в количество (как и наоборот).
Вы уже, наверное, поняли, что путешествия, о которых я говорю, — это путешествия с фотоаппаратом. Правда, это не совсем обычное фотографирование...
Магические кольца
Удлинительные кольца... Что же это такое? Одно, два, три кольца с резьбой, металлических, покрытых черной краской. Они навинчиваются между корпусом и объективом фотоаппарата... Вот и все.
Но это простейшее приспособление может открыть нам многоцветный, многообразный, на самом деле потрясающий мир, который совсем рядом с нами, подчас под нашими ногами... И мы очень мало знаем о нем. Сплошь да рядом мы даже не подозреваем, насколько он интересен, красив, полон загадок и тайн...
Ученик восьмого класса из учебника физики знает, что чем ближе предмет, который мы рассматриваем с помощью линзы или оптической системы с определенным фокусным расстоянием, тем дальше отодвигается резкое изображение предмета от этой самой линзы или оптической системы. На этом основано действие множества «увеличительных» оптических приборов, в том числе и микроскопа.
Обычный объектив обычного фотоаппарата устроен так, что он может отодвигаться от плоскости пленки на небольшое расстояние, а потому есть предел близости, с которой мы можем предметы фотографировать. Как правило, это что-то около полуметра. Изображение более близких предметов не будет резким, а потому и получить их на пленке в увеличенном виде, крупным планом, мы при всем желании не можем.
Но если каким-то образом суметь отодвинуть объектив от пленки подальше, то... Можно будет получить резкое изображение от предметов, которые расположены совсем близко к объективу. И изображение это будет, соответственно, увеличенным.
Вот так и была изобретена сначала установка с гофрированным растяжным «мехом», а потом и удлинительные кольца.
Единственное важное условие, которое должно быть соблюдено при изготовлении колец или растяжного меха, заключается в том, чтобы, удаляя с их помощью объектив от пленки, точно сохранить перпендикулярность оптической оси объектива плоскости пленки. Чтобы изображение на пленке не искажалось и оставалось резким по всему полю. И конечно, как растяжной мех, так и кольца должны быть светонепроницаемы.
И тогда... Тогда вы можете обычным объективом сфотографировать, например, муравья с близкого расстояния так, что изображение его займет весь кадр. Или даже маковое зернышко... Тут, правда, важно еще, чтобы объектив был качественным по своим оптическим свойствам и чтобы объект, который мы фотографируем, был хорошо освещен.
Тонкости мы разберем после, а сейчас я только хочу представить вам любопытнейшее это приспособление — удлинительные кольца. Как часто бывает в науке и жизни, маленькое и простое вроде бы открытие предоставляет человеку огромные новые возможности. Потому-то и называется оно открытием — открывает как бы закрытые до того двери в неведомое. Позволяет узнавать новое. Точно так же, как и путешествие. Ведь тем и прекрасно, тем и привлекательно путешествие, что оно тоже позволяет узнавать новое — делать все новые и новые открытия в мире.
Глаз и сознание человека устроены так, что привычное порой надоедает, перестает интересовать и волновать. Только новое, непривычное по-настоящему волнует нас. Представьте себе, как изумились бы мы, если бы увидели, что муха стала величиной со слона, а слон, наоборот, уменьшился до размеров мухи, какими необычными для нас стали бы привычный слон и знакомая муха... Хотя и остались бы они по своему строению теми же. Однако необычность им придала бы наша новая точка зрения, новый масштаб.
Вот в том-то и фокус. Старое, привычное становится новым и непривычным, если посмотреть с новой, непривычной точки зрения.
Как раз в этом и заключается суть возможностей, открываемых удлинительными кольцами: они позволяют взглянуть на привычное в необычном масштабе — с близкого расстояния, крупным планом.
Взглянуть и... узнать много нового о том, что раньше не казалось заслуживающим внимания.
Да ведь и на самом деле, как мало мы знаем пока еще об окружающем нас мире! И о самих себе...
Три главных открытия
В книгах своих я уже писал о том «историческом» дне в моей жизни, когда впервые вышел во двор московского дома с фотоаппаратом, заряженным цветной обратимой пленкой, и с удлинительными кольцами, которые были навинчены между объективом и корпусом.
Наклонившись над обыкновенным одуванчиком, на котором копошился обыкновенный шмель, я увидел в видоискателе своего «Зенита» большого неуклюжего мохнатого медвежонка со слюдяными прозрачными крыльями. Почему-то он забрался в огромную цветочную корзину, наполненную шелковистыми желтыми лилиями... По-хозяйски перебирал эти лилии своими странными черными согнутыми в сочленениях тонкими лапами и совал в каждую короткий черный хобот... Миндалевидные блестящие выпуклые глаза его не обращали на меня ровно никакого внимания, а длинноворсовая «шуба» была перепачкана чем-то желтым. Цветочная пыльца! — догадался я.
Даже сейчас, через много лет, когда я вспоминаю о том первом дне, о той минуте, о миге, когда впервые заглянул в потрясающий мир, который совсем рядом с нами — под ногами! вокруг! — у меня перехватывает дыхание.
И златоглазку увидел я в тот вечер — она похожа была на странную сказочную балерину...
И муху, сидевшую на плоском листе настурции, — не муха, а современный реактивный лайнер, только почему-то на шести ногах и мохнатый...
И жука с длинными и словно бы стальными усами...
Да, о том первом дне не устаю вспоминать. И вот чему радуюсь снова и снова. Не приелось! Не притупилось! Может быть, шмель, златоглазка, муха, жук уже не волнуют меня так, как раньше, но другое, другое есть! Бескрайний простор для исследователя, наблюдателя. Страна, где столько еще «белых пятен», где можно путешествовать и путешествовать...
И вот три истины, которые мне в результате уже первых путешествий открылись.
Первое. Удивительное разнообразие красок и форм. Жуки, бабочки, гусеницы, пауки, цветы и листья, паутина и капли росы... Как мало красоты мы видим в сутолоке повседневной жизни, среди каменных и железобетонных коробок, на плоском сером асфальте, в чаду автомобильных выхлопов, заводских, фабричных дымов... И какое бесконечное разнообразие красоты там, в природе! Даже в самых скромных ее островках — подчас действительно в городском дворе... А уж тем более — в лесу, на лугу, среди поля, у реки, у озера, у берега моря, если он, конечно, не превращен в чрезмерно «окультуренную» железобетонную набережную или в свалку... Сколько труда затрачивает художник, скульптор, чтобы сотворить прекрасное на холсте или в гипсе, в камне, в металле! В природе же талантливое, гениальное — на каждом шагу, подчас на каждом квадратном сантиметре. Вот откуда пошло искусство, ясно же. От природы! Теперь, как никогда раньше, мне это понятно. Усилиями талантливого человека можно, конечно, увидеть, запечатлеть, передать другим что-то свое увиденное, прочувствованное. Но превзойти невозможно. Человек — это всего только часть природы. А часть никогда не сможет стать больше целого. Да и, собственно, к чему ей пытаться стать больше, к чему?
Итак, первое мое «великое» открытие: природа полна красоты.
Второе. Потрясающее разнообразие в поведении даже самых маленьких существ, необычайные их возможности, до сих пор в значительной мере неведомые нам, захватывающие тайны их жизни... Ну, что тут много говорить! Достаточно вспомнить, к примеру, что самец ночной бабочки находит самку при помощи своих усов-антенн на расстоянии в несколько километров! Некоторые опыты дали цифру прямо-таки фантастическую — 18 километров! Представьте себе, каково это для бабочки, длина тельца которой меньше десяти сантиметров: это же все равно что для нас больше трех тысяч километров! И без всяких приборов — при помощи собственных усов-антенн. Вроде бы по запаху, а мне что-то не верится. По-моему, здесь все же нечто еще недостаточно понятое, не до конца открытое... А способность к размножению, или, выражаясь по-научному, биологический потенциал, одной только, например, самки тли, «рост» которой едва превышает миллиметр? Ученые утверждают, что если бы все потомство этой самочки выживало и всем хватало бы пищи, то она одна в течение года покрыла бы земной шар слоем своих потомков толщиной в полметра. Трудно в это поверить, еще труднее представить, но это ведь подсчитано учеными... А скорость полета, например, бабочки-бражника? В нашем исчислении это чуть ли не 60 километров в час, но ведь сама-то бабочка маленькая, и если мерить эту скорость как бы «с ее точки зрения», то есть подсчитывая количество длин тела, пролетаемых в единицу времени, то бабочка-бражник летит гораздо быстрее, чем самый современный реактивный лайнер... А превращения, индивидуальное развитие одного какого-нибудь маленького существа (по-научному — онтогенез)! Ну, к примеру, как бабочка становится бабочкой? Очень, очень непросто. Смотрите: сначала крошечное яичко, из яичка вылупляется гусеничка, ползает, растет и, наконец, окукливается. Этакая неподвижная мумия-куколка висит где-нибудь в укромном месте (бывает, что и лежит в земле, под землей!), определенное время (иногда несколько лет!), и только потом наконец из куколки вылупляется бабочка. Почему так сложно? Много еще здесь неясного... И вот это разнообразие поведения, образа жизни, удивительные возможности маленьких существ я называю вторым своим открытием. Хотя я читал, конечно, обо всем этом раньше, и в школе мы это проходили, но по-настоящему прочувствовал все лишь тогда, когда начал фотографировать удивительный мир. И чем больше видел и узнавал, тем больше поражался. Казалось, это какой-то совсем иной мир, хотя он и существует рядом, одновременно, параллельно с нами...
Третье. Это «иной» мир тем не менее сплошь да рядом напоминает наш, человеческий мир. Трудно удержаться, чтобы не сравнить муравьев, например, с алкоголиками или наркоманами, когда они «пьянеют», теряют голову от дурманящих выделений жучка-ломехузы. Некоторые пауки — это же просто хитрые обманщики, настоящие соблазнители-аферисты! Подумайте сами: вместо мухи самец иногда преподносит самке в качестве «свадебного подарка» завернутую в паутину щепочку, делая вид, что это именно муха... Что же это такое, как не хитрый обман? И ведь до такого додуматься надо! Разве не напоминает это нам, людям, что-то до боли знакомое? Некоторых жуков можно с полным правом назвать бессовестными жуликами. Других же, наоборот, поставить в пример людям как образец заботливых родителей. Третьих так и хочется заподозрить в склонности к щегольству и кокетству. У четвертых не мешало бы поучиться трудолюбию и скромности... Паразит наездник-мегарисса очень-очень напоминает своим образом жизни нечто распространенное, увы, и в нашей, человеческой среде. Жизнь за чужой счет — и никакой благодарности! Наоборот, личинка мегариссы сначала потихоньку высасывает, а в конце концов бессовестно съедает своего «благодетеля» — личинку рогохвоста...
Не стоит, конечно, слишком увлекаться и сравнивать напрямую, но... Не говорит ли это — в который уж раз! — что мы ближе друг к другу, чем думаем, — люди и животные, даже самые крошечные, — ведь законы нашей жизни во многом схожи...
Итак, три истины, три открытия. А сколько вариаций, частностей, сколько наблюдений, над которыми еще думать и думать...
Конечно, не сразу все происходило, а постепенно. Тут важно еще, что я не только наблюдал и фотографировал с близкого расстояния, но — сравнивал, размышлял и, конечно, знакомился с чужим опытом, читал книги. Раньше я и не подозревал, что так много книг, оказывается, уже написано об этом потрясающем мире.
Книги
Но вот я прочитал:
Знаменитую книгу Ж.-А. Фабра «Жизнь насекомых». Правда, читал ее еще в школьные годы, и даже не раз, но тут опять вытащил из тесного книжного ряда, раскрыл слегка пожелтевшие от времени страницы и... не отрывался, пока не прочитал всю.
Очерк С. Т. Аксакова «Собирание бабочек». Тоже читал его раньше и тоже не раз, но тут опять не мог оторваться и чуть слезы не наворачивались: словно о моем детстве читал я, о себе самом, а не о мальчике Аксакове, который со своим другом Панаевым бегал за бабочками в Арском саду в те годы, когда меня еще и в помине не было, и отца моего не было на свете, и матери.
Книги П. И. Мариковского («Юному энтомологу», «Друзья-насекомые»), И. Акимушкина («Первопоселенцы суши» и другие), французского ученого Реми Шовена («От пчелы до гориллы», «Жизнь и нравы насекомых»), нидерландского ученого Н. Тинбергена («Осы, птицы, люди»), австрийского ученого Конрада Лоренца («Кольцо царя Соломона»), французского естествоиспытателя-коллекционера Ле Мульта, английского ученого Дэвида Шарпа, а также книги наших ученых и писателей — Д. В. Панфилова («Жизнь насекомых»), Юл. Медведева («Безмолвный фронт»), Л. Стекольникова («Что такое аскалафус?») и другие.
Особо надо отметить «Атлас бабочек и гусениц Европы и отчасти Среднеазиатских владений» Курта Ламперта, выпущенный в России в 1913 году. Я листал его в Ленинской библиотеке с замиранием сердца, рассматривая великолепные рисунки потрясающе разных бабочек, и не ленился выписывать целые страницы из великолепно написанного текста.
Очень понравился мне третий том только что вышедшей тогда серии «Жизнь животных», где сжато и доходчиво передано множество любопытнейших сведений о насекомых и пауках — о пауках особенно: из большой статьи, написанной А. Ланге об этих восьминогих созданиях, я потом цитировал целые страницы в первой своей книге «Джунгли во дворе»...
Из прекрасной книги Вл. Солоухина «Трава» я узнал, что был, оказывается, такой русский писатель Н. Ф. Золотницкий, который написал книгу «Цветы в легендах и преданиях». Немедленно я отыскал ее в каталоге Ленинской библиотеки, выписал и был совершенно пленен поэтическими рассказами о любви к цветам в разных странах и в разные времена. А еще есть у того же автора «Сказки лесов и полей», «Природа в школе». У последней прозаическое название, однако она тоже очень интересна и поучительна. Давно не переиздавались эти книги, а жаль: они очень нужны нам сейчас!
Ну, и конечно, как многие, очень многие наши читатели, я захлебывался от восторга, читая английского писателя Джеральда Даррелла: «Зоопарк в моем багаже», «Путь кенгуренка», «Под пологом пьяного леса», «Земля шорохов»... А больше всех понравилась мне «Моя семья и другие звери». Хотя, собственно, о насекомых и пауках в этих книгах не так уж много, но сам подход к живому, добродушная интонация, эмоциональность, непременный, тонкий и очень добрый юмор не могут оставить равнодушным человека, даже самого далекого от природы...
Да, хороших книг очень много. Только читай! Однако лучше все же хотя бы один раз увидеть, чем много раз услышать и даже прочитать — хотя последнее, как мы все понимаем, не только интересно, но и необходимо. Тут хорошо и то, и другое. Читаешь, узнаешь, так сказать, «теоретически», и тут же пускаешься в путешествия практические — с фотоаппаратом, вооруженным удлинительными кольцами и заряженным цветной обратимой пленкой. Почему цветной обратимой? А потому, что без цвета мы теряем, как мне кажется, очень много, а слайды, которые получаются при съемке на обратимую пленку, можно спроектировать на большой экран и тем самым еще больше увеличить и, следовательно, приблизить этот «близкий далекий» мир, рассмотреть его еще более внимательно, еще более крупным планом, со многими не замеченными ранее деталями и подробностями.
Итак, вперед!
Хотя... Нет. Нет-нет, подождите. Ведь прежде чем выйти нам в путешествие, необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с аппаратурой, всевозможными вспомогательными приспособлениями и самой техникой фотосъемки. Сначала — учебный курс, как всегда.
«Терпение и труд все перетрут». «Тяжело в ученье — легко в бою». Хорошие пословицы, очень мудрые.
Постараюсь не перегружать вас посторонними знаниями, но надеюсь на ваше внимание, прилежание, а главное — на ваше желание быть умелым и знающим путешественником, а не просто легкомысленным, поверхностным наблюдателем, который смотрит — и не видит, слушает — да не слышит...