Вода
Она бесцветна, прозрачна. Она источник жизни, потому что жизнь на Земле, как известно, вышла из моря. В море вода тоже прозрачна, дно порой видно на многие метры вглубь, и в тонких слоях почти бесцветна. Но все же она полна красок, отблесков и переливов, когда — вдали, когда ее, воды, много.
Море — царство красок, в основном, правда, двух оттенков: синего и зеленого. Но оттенки эти образуют богатую палитру — от сапфира, аквамарина, темно-синего, почти темного цвета у горизонта до нежно-бирюзового или светло-зеленого вблизи берегов. Бесчисленные оттенки морской воды переданы на знаменитых на весь мир полотнах нашего И. Айвазовского — художника, который, как никто, наверное, воспел вот эту поэзию красок, гармонию оттенков морской воды.
Даже черно-белые фотографии могут передать хрустальную прозрачность или, наоборот, тусклую замутненность волн, пену у берегов, отблески света на поверхности, брызги, рябь, дымку вдали. Но что же говорить о цветной пленке! Тут богатство прямо-таки неописуемое. Море можно фотографировать бесконечно: и умиротворенную гладь, когда береговая вода не шелохнется и видно каждый камешек, каждую песчинку, и причудливый завиток водорослей на дне, и даже мутновато-прозрачное, чуть-чуть голубоватое кольцо медузы; и мелкую рябь, когда по дну легкой скользящей сеткой бегут солнечные светлые рефлексы; и конечно, изумрудно-хрустальные или замутненно-желтые, пронизанные солнечным светом волны с брызжущими ослепительно-белыми барашками пены... И разумеется, восход или закат солнца с розовой, огненной или золотистой дорожкой, бегущей по волнам, кажется, через все море...
Но можно фотографировать и реки, и озера, и лужицы, и ручейки с перевитыми светлыми струями... И конечно, облака, которые тоже ведь не что иное, как вода, только пребывающая в состоянии пара.
Мне почему-то долго не приходило в голову, что можно фотографировать именно облака, одни только облака, даже не обязательно с полоской земли или воды под ними. Сколько красивых, истинно поэтических слов сказано и написано о величаво плывущих или быстро бегущих по небу «тучках золотых», «горах», «фрегатах», «барашках», «перьях», «хороводах»... Но мало все же хороших, выразительных фотографий — здесь тоже богатый и мало пока еще освоенный простор для путешественника с фотоаппаратом. Попробуйте разную выдержку: иногда полезно фотографировать с недодержкой, чтобы легче, четче, выразительнее выявить фактуру облака, придать ему определенное «настроение» — мрачное, зловещее или умиротворенное, «задумчивое»; иногда же, наоборот, светлый снимок даст ощущение радости, надежды. Интересен для съемки миг, когда солнце только-только, краешком, начинает выглядывать из-за медленно проплывающей тучи и лучи его победными стрелами разлетаются в разные стороны. Очень ценно запечатлеть и широкие полосы света, величаво ниспадающие на лес, на поле, на морской простор из-за темного облака, за которым скрывается светило. Раньше такие полосы-лучи называли «столпами»...
И снег, и лед — тоже вода. И тут особенно много возможностей для поиска природной гармонии и красоты. Белизна и прозрачность тем хороши, что улавливают и отражают тончайшие цветовые оттенки — от неба, от солнца, от предметов, которые рядом. Естественные грани, линзочки, призмы кристаллов льда или неровной поверхности снега преломляют световые лучи, разлагают на составляющие радужные цвета (результат дифракции световых волн), и отраженные лучи, кроме того, накладываются друг на друга, суммируются, отчего появляются новые цвета, вызванные еще одним физическим явлением — интерференцией.
Сосульки, наледи, отдельные льдинки... Бесконечны их формы и бесконечны вариации световых и цветовых оттенков, отблесков, бликов. Это — особый мир. Мир хотя и неживой, но состоящий из вещества самого распространенного на нашей планете и в первую очередь необходимого для жизни. 71% земной суши ведь покрыт водой — и 71% вещества, составляющего тело человека, приходится на воду...
Вода в газообразном состоянии — облака; вода жидкая — моря, озера, реки, ручьи и лужицы; вода твердая — лед, снег.
О снежинках, говорят, есть целый фотоальбом. Ведь каждая из них — чудо гармонии, изящества, красоты. Фотографировать их, конечно, нелегко, необходимо очень большое увеличение, умелая подсветка, выбор фона и, конечно, чрезвычайная бережность обращения с «объектом»: ведь мало чего есть вокруг нас столь же хрупкого, столь легко исчезающего, как снежинка. Малейшее дуновение — она улетела, чуть-чуть, совсем немного тепла — и нет ее, лишь микроскопическая круглая капелька. Еще чуть-чуть тепла — и капельки нет, а только крошечное облачко невидимого глазом пара...
Но вот что фотографировать легко и чего просто никак нельзя обойти вниманием, это... Догадались, наверное?
На что непроизвольно смотрим мы в детском восхищении даже тогда, когда уже стали взрослыми, когда заморочены заботами и суетой — в городском ли транспорте, в очереди в магазине, в телефонной будке, а то и просто в собственном доме, — в декабре, в январе, — когда солнечные лучи в ясный морозный денек падают на заиндевевшее стекло?
Ну конечно, это — морозные узоры на стеклах, «рисунки Деда Мороза», иногда неправильно называемые «изморозью».
«Ледяные цветы»
По-немецки эти узоры так и называются: «айсблюмен». Что означает: «ледяные цветы».
Они и впрямь часто напоминают цветы, точнее, не цветы даже, а заросли, листья, фантастические кустарники, отдельные ветки и целые деревья, участки леса, поляны.
Но почему? Почему неживые вовсе кристаллы льда, то есть воды, не просто сплошным ровным слоем намерзают на стекло окна, а образуют удивительные узоры, подчас просто поражающие нас своей сверкающей красотой и сходством с живыми растениями?
Немало художников и ученых ломало голову над этой загадкой природы. В нашей стране изучением ледяных узоров занимался известный ученый-биолог А. Любищев. Вот что он написал, в частности, о своих исследованиях:
«Они так хорошо всем известны и так обычны, что на них почти не обращают внимания и, хотя они часто очень красивы, даже принимают меры, чтобы эти узоры не появлялись на окнах... Но морозные узоры, появляющиеся в жилище человека, во многих отношениях интереснее даже снежинок. И хотя они весьма просты по химическому составу, узоры эти отличаются большим разнообразием, своеобразной структурой и часто напоминают формы организмов или их частей... И в самом деле, среди них часты древовидные образования и волокнистые структуры. Наш выдающийся биолог К. А. Тимирязев указывал на сходство густо заросшего разнообразными растительными формами клочка земли с фантастическими ландшафтами, которые мороз рисует на окнах: “Во втором случае мы увидим те же травчатые узоры, напоминающие листья папоротника или пальмы, то же бесконечное разнообразие самых причудливых форм... Картины сходные, но как различен строй мыслей, вызываемых той и другой”. Сходство с растениями многих морозных узоров действительно удивительное. Одни из рисунков квалифицированный ботаник принял за фотографию чертополоха, в других — очевидное сходство с деталями классических коринфских колонн — капителями, с листьями пальм, с корневищем растения с отходящими от него листьями, со мхами и лишайниками. Попадаются и узоры, состоящие из нитей, часто с параллельными отростками.
Сходство морозных узоров друг с другом подмечено и физиками и ботаниками, однако ни те, ни другие много над этим не размышляли. Объяснение тому на первый взгляд простое. Физики так завалены своей потрясающе трудной и вместе с тем плодотворной работой, что им некогда заниматься такими пустяками, как морозные узоры, а ботаников это не касается: ведь это же не растения, а только образования, случайно сходные с ними. “Ничья” земля, на которую никто не претендует.
Какое же основание можно привести для сходства морозных узоров и частей организмов? Сразу надо отвергнуть случайное сходство. Мы не удивляемся, если видим облако, похожее, скажем, на лошадь, но что бы мы сказали, если бы увидели в облаках целый табун лошадей? А в морозных узорах мы как раз и наблюдаем на одном стекле целые табуны сходных образований.
Разнообразие естественных кристаллов давно поражало ученых, но даже великие умы терялись в этом калейдоскопе форм... Сейчас мы начинаем понимать, что есть, видимо, законы, управляющие образованием форм в биологии, и некоторые из них сходны с законами, управляющими образованием форм на некоторых уровнях неорганического мира. Своеобразные формы симметрии давно обращали внимание ученых у ряда низших организмов (радиолярии, губки и другие). Сходство узоров и листьев приобретает глубокий смысл и побуждает нас пытаться раскрыть эти неизвестные законы вместе с физиками и математиками».
Вот как писал серьезный ученый, исследователь, не считающий себя вправе пройти мимо чудес мира неорганического, неживого, хотя по роду своей деятельности имел дело прежде всего с миром живым. Да можно ли и нужно ли проходить мимо красоты? Красота — не случайна, она есть, несомненно, отражение какой-то всемирной гармонии, пока еще не вполне доступной нашему пониманию. Не прошел мимо красоты в своих исследованиях и А. Любищев. Вот что он пишет далее:
«В заключение — несколько слов по вопросу, о котором серьезные биологи предпочитают не разговаривать, — о красоте. Ледяные узоры очень красивы и, я слыхал, служат даже образцом для наших северных кружевниц. А что такое красота? Одно из самых загадочных явлений природы. И как в законах строения и развития природных тел мы имеем разные уровни, так есть они и в прекрасном. И на самом высшем уровне, может быть, находятся абстрактнейшие математические теории и высшие музыкальные творения гениальных композиторов. Не всем дано подняться на эти вершины, но как в капле воды отражается солнце, так некоторый намек на высшую красоту мы можем постичь, внимательно разглядывая такое скромное явление природы, как ледяные узоры на стеклах».
Мудро сказано в одной древней книге: «Чтобы познать невидимое, смотри внимательно на видимое».
Вспомним и нашего Гоголя, высоко ценившего такого писателя, кто дерзнет «вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи».
Не припомню сейчас, почему и когда, в какой именно день я начал фотографировать узоры на зимних стеклах в первый раз. Вероятно, привыкнув к съемке с кольцами, я уже на все вокруг смотрел как бы крупным планом. И вероятно, однажды в декабрьский или январский морозный солнечный день, когда лучи солнца упали на стекла окон в моей комнате и заискрились, засверкали «ледяные цветы» на стекле, я уже почти автоматически, как завороженный, взял фотоаппарат, навинтил кольца...
Дело в том, что в обычном масштабе узоры эти тоже, конечно, великолепны, но мы все же привыкли к ним. Когда же я заглянул в видоискатель своей «зеркалки», приблизившись к освещенному солнцем замороженному окну... Вот это я уже точно помню: дыхание у меня перехватило, я — уже привыкший к красотам «джунглей» травы, «дремучей» поляны! — просто остолбенел от этого, внезапно открывшегося, ошеломляющего зрелища, от невиданной до того красоты окружающего и такого, казалось бы, привычного мира.
Ну, в общем, не зря я утомлял вас объяснением технических подробностей и особенно описанием метода определения экспозиции на глаз при одной и той же скорости затвора, но с изменением отверстия диафрагмы! Только таким путем можно фотографировать да и вообще — и это главное! — увидеть скрытую, невидимую в обычном масштабе, в привычном освещении, новую красоту морозных узоров. Тут все дело в точной, правильной степени освещенности, в верной выдержке, которую нельзя определить с помощью экспонометра. Система ТТЛ еще может как-то помочь, но все равно главное в том, чтобы не наугад щелкать — пусть даже и с верной выдержкой, определенной по системе ТТЛ, а почувствовать, ощутить самому, какая именно освещенность, какое отверстие диафрагмы необходимо для передачи той, и только той, сказочной, волшебной картины, которую мы увидели...
А увидеть есть что.
Глядя на узоры простым глазом, мы тоже, конечно, восхищаемся, но мы не ощущаем цветовых оттенков. При обычном взгляде и в обычном масштабе узоры все-таки белые или почти белые, желтоватые при низком вечернем солнце, иногда бронзовые, золотые — при вечернем искусственном свете на витринах магазина, к примеру, или на стекле телефонной будки.
Но они ошеломляюще разноцветные при рассматривании в видоискатель «зеркального» фотоаппарата, если навинчены кольца и правильно подобрана освещенность определенным отверстием диафрагмы.
На окраску узоров влияет все. И спектральный состав солнечных лучей в зависимости от времени дня и высоты солнца над горизонтом, а также от той дымки, сквозь которую лучи пробиваются, приобретая определенную окраску. И цвет неба — отраженные голубым воздушным океаном голубые лучи. И отсветы от облаков. И рефлексы от стен близко стоящих зданий. И даже — если вы рассматриваете узоры на стекле своего комнатного окна — отсветы от гардин, занавесок, от стен комнаты, которые тоже ведь имеют определенную окраску.
Все эти тончайшие оттенки улавливаются кристалликами льда, честно отражаются ими и посылаются в объектив фотоаппарата. И если вы сумеете подобрать точную экспозицию, но так же честно всю видимую вами картину передаст и цветная обратимая пленка.
И вы сможете увековечить увиденную вами красоту (которая ведь исчезнет с малейшим изменением температуры окружающего воздуха и стекла) и — главное! — поделиться ею с другими. Двойная, тройная, многократная радость!
Тут уж не пожалеешь ни времени, ни потраченной пленки. Лишь бы правильно — соответственно! — передать.
Десятки пленок тратил я на это зимнее чудо. Вот оказалось, что в глухое, бесполезное вроде бы для «охоты» зимнее время есть возможность путешествовать с неменьшим даже интересом, переживая захватывающие «приключения» — конечно, в воображении. Чертоги Снежной королевы... Космические пейзажи — фантастические заросли невиданных растений на неведомой Ледяной (то прямо-таки Золотой! То Зеленой! Бронзовой! Голубой! Топазовой! Серебристо-бурой!..) планете...
Таинственная, непонятная и неведомая до того момента «жизнь» воды... Почему, почему все-таки они похожи на траву, листья, деревья? А может быть... А может быть, думал я не раз, это молекулы воды, мелкие капельки «вспоминают» о лете, о том блаженном времени, когда веселой чередой, тончайшими струйками перетекали, блаженствовали они в зеленой мякоти листьев? Может быть, они группируются так «по памяти», «мечтая» о наступлении новых теплых дней, когда опять можно будет течь по тонким сосудам листьев, парить в теплом летнем воздухе, звенеть и сверкать? Можно написать романтическую сказку о метаморфозе капли воды на зимнем окне...
Сфотографировав «изморозь» впервые, я еще не верил в то, что увидел. Может быть, мне просто пригрезилось, а на пленке, на слайдах ничего такого не будет? Пленка, она ведь полностью объективна, она без фокусов, ей «запудрить мозги» нельзя. Что на самом деле есть, то она и отразит, покажет. Вот, наверное, разочарование ждет меня, когда я проявлю пленки!
Но разочарование меня не ждало. Наоборот! На слайдах изображение «изморози» получалось не всегда именно так, как я видел в видоискателе (еще не до конца научился точно определять экспозицию на глаз; к тому же аккомодация глаза), но подчас они были в чем-то даже еще интересней. Да... Я чувствовал себя, как ребенок, побывавший в волшебной стране наяву... Но я был взрослый уже. А страна все равно существовала! Я видел это на своих снимках. И я показывал их другим — на большом экране, крупно, в полстены. И убеждался: они тоже видят. Значит, она действительно существует, сказочная эта страна!
Но хватит эмоций. Теперь, как и раньше, практические советы.
Лично мне всегда нравилось «путешествовать» по заиндевелым окнам своей комнаты в морозный солнечный день, когда солнце светило прямо в окна. Для этого нужно было открыть внутренние створки окна. Тут важно, с одной стороны, не простудиться, с другой — не растопить узоры комнатным теплом или дыханием... Сам солнечный круг хорошо получается на слайде, его размер зависит от величины отверстия диафрагмы — что очень легко заметить во время съемки. Следовательно, вам нужно регулировать не только отверстие диафрагмы, но и скорость затвора. Чтобы получить большой солнечный диск на снимке, нужно открыть диафрагму полностью, а выдержку — соответственно! — сильно уменьшить, в зависимости, конечно, от времени дня и высоты солнца, ибо яркость его с высотой увеличивается. Средняя скорость затвора — при чувствительности обратимой пленки в 45 единиц — была у меня 1/60, 1/125 секунды, а диафрагма — 4; 5,6; 8; 11, в зависимости от времени дня. При одном — среднем или самом широком — переходном кольце. Все это легко корректируется практикой, надо только запомнить, с какой выдержкой и какой диафрагмой вы фотографируете. Лучше всего записывать. Если я хотел получить большой солнечный диск, то снимал с выдержкой в 1/250 или даже 1/500 долю секунды при полностью или почти полностью открытой диафрагме: 2; 2,8; 3,5.
Искусственной подсветкой я, как правило, не пользовался, предпочитая целиком отдаваться «естественным» путешествиям, найти такой кусочек разрисованного узорами стекла, снять его в таком ракурсе (чуть сбоку, чуть снизу), чтобы в той картине, что видна в видоискателе, появилось либо нечто «явно космическое», либо определенно «заросли», «листья», либо не совсем понятно, что именно, — но с «настроением».
Правда, иногда хороший эффект дает освещение «ледяных цветов» лампой-вспышкой. Выдержку в таком случае приходится определять наугад, главное здесь — не передержать и правильно навести на резкость. С «прыгающей» диафрагмой это сделать легко, гораздо труднее, если диафрагма обыкновенная, а при использовании лампы-вспышки необходимо сделать совсем маленькое отверстие — порядка 16, 22, — и навести на резкость тогда очень трудно. Выход в том, чтобы навести на резкость при полностью открытом отверстии, а потом, каким-либо образом закрепив фотоаппарат, уменьшить отверстие до нужной величины, стараясь не сдвинуть объектив. При использовании лампы-вспышки «цветы» приобретают либо чисто серебряный, либо голубоватый, а то и чуть фиолетовый оттенок.
Очень важна при съемке узоров ваша фантазия и, как всегда, чувство. Нажимать на спуск затвора нужно только тогда, когда картина в видоискателе вам действительно нравится: что-то напоминает, вызывает определенное настроение, чем-то волнует. Обнаружив особенно интересный узор, сфотографируйте его несколько раз с разными вариациями диафрагмы и даже выдержки: ведь точно такой картинки вы больше не увидите, и будет очень обидно, если слайд у вас не получится. Одна и та же картинка получается очень разной в зависимости от степени освещенности и от глубины резкости. Это тоже нужно учитывать в поисках.
Проявив пленку и увидев, что узоры получились не совсем такими, как вы предполагали, не торопитесь с выводами. Только на экране вы сможете их по-настоящему оценить. Однажды, когда солнце уже опускалось, я, взглянув на окна, был потрясен золотым сиянием изморози и, забросив все дела, немедленно принялся фотографировать. Снял то ли две, то ли три пленки, полный восторга. Когда же проявил, то первым чувством было — разочарование. Я совсем не того ждал, пленки получились темнее, чем я думал... И только после, когда все же нарезал их, вставил в рамки, а потом просмотрел внимательно на экране, я убедился в том, что первое впечатление было ошибочным. Потом эти слайды, смонтированные в определенной последовательности, составили одну из лучших моих серий под музыку Баха. Я назвал ее «Золотая серия», или, по-другому, «Поэма о солнце».
К сожалению, нужно добавить, что морозные узоры на стеклах жилых домов становятся в городе все большей редкостью. Очевидно, это происходит от чрезмерной сухости воздуха: ведь кристаллы льда образуются от конденсации водяных паров, а в современных домах с постоянным калориферным отоплением водяных паров в воздухе слишком мало. И все же в сильный мороз (начиная от 20 градусов и ниже) «ледяные цветы» порой вырастают на стеклах... Нужно дождаться, когда они засверкают в лучах солнца — если, конечно, у вас солнечная сторона, — и уж тогда ловить момент, не зевать. Или воспользоваться лампой-вспышкой.
И последнее. В главке «Наложения» я еще подробно скажу об интереснейшей возможности, какую дают слайды изморози для дальнейшего творчества, — совмещении двух слайдов в одной рамке, от чего возникает порой неожиданный и весьма любопытный эффект. А потому, получив возможность сфотографировать «ледяные цветы», снимайте их и с этой целью — как заготовки для будущего творчества. Наиболее выгодны для наложения светлые и резкие слайды с достаточно четко выраженной фактурой кристаллов.
Кристаллы
Наверное, нетрудно понять, что раз уж мы обратили внимание на кристаллы льда, то есть воды, то почему бы не заняться фотографией и других кристаллов. Вспомним драгоценные камни... Не случайно же люди во все времена так ценили разноцветные, главным образом прозрачные камешки...
У фотографии большое преимущество: она позволяет навеки запечатлеть даже мгновенно исчезающие от дуновения снежинки. И настоящими драгоценностями смотрятся на снимке вовсе не обязательно твердые минералы, ценные именно своей вечной сохранностью и нерушимостью. Легко растворимые, весьма хрупкие в действительности вещества могут быть для фотографа самыми драгоценными.
Вспомните кристаллы медного купороса, например, или красной кровяной соли. Цены бы им не было у ювелиров, будь они тверды, как алмаз, и нерастворимы! Для нас же наоборот: например, легко растворимый гипосульфит (основная часть фотозакрепителя, или фиксажа) образует великолепные кристаллические узоры на стекле — если на стекло вылить концентрированный его раствор. Когда кристаллы вырастут и высохнет вода, вы можете как угодно вертеть стекло с красивейшими узорами (тоже, кстати, часто напоминающими «волшебные заросли»), подсвечивать его солнечными лучами, простыми электрическими лампами, лампой-вспышкой...
А ведь таких — растворимых в воде, а при высыхании образующих кристаллические узоры — веществ множество. И разноцветных! Любой мало-мальски опытный химик даст вам совет, что именно растворить и как.
А так называемые «живые кристаллы»? Тут ведь такой простор для фантазии и творчества!
Но мне почему-то больше всего нравится — наряду с изморозью — фотографировать самый простой, пожалуй, привычный для нас материал, легко пропускающий свет...
Стекло
Однажды, не в первый раз придя на Птичий рынок в Москве, я обратил особое внимание на большие, угловато-бесформенные куски разноцветного стекла. Некоторые были величиной с хороший булыжник, но только совершенно прозрачные. Солнце сверкало, ослепительно сияло на их многочисленных беспорядочных гранях... Приглядевшись повнимательнее, я чуть не ошалел от восторга. Сколько света и сколько цвета! Ведь куски стекла были не только бесцветные, но — «золотые», «бронзовые», янтарные, красные, голубые, синие и фиолетовые! Что от того, что материал привычен и дешев — это даже хорошо. Зато какое раздолье для внимательного взгляда! Освещенные солнцем, даже бесцветные куски в отдельных местах сияли всеми цветами радуги!
Я тогда купил столько, сколько было денег (и сколько смог унести — оказалось, они обладают довольно солидным весом). Взрослый уже человек, я подумал, что был бы просто счастлив, если бы вместо каких-то дежурных, привычных вещей на день рождения подарили бы мне именно такой вот разумный кусочек света, цвета, фантазии...
Оказалось, что если навинтить два-три удлинительных кольца, то можно путешествовать в «дебрях» стеклянного куска, даже не выходя из стен своей комнаты и не дожидаясь морозных узоров. Единственное, что требовалось, — солнечный, а на худой конец достаточно сильный искусственный свет.
И оказалось также, что наиболее выигрышны для таких путешествий бесцветные стекла — их можно осветить разным светом при помощи всевозможных фильтров, дополнительных стеклышек. Трудно даже передать словами, какое разнообразие картин открывается глазу в видоискателе фотоаппарата. А ведь вы можете эти картины увековечить...
Так появились у меня слайды чисто «космической» тематики, очень похожие на картины, нарисованные нашими космонавтами и художниками-фантастами. И именно тут я делал большинство слайдов-заготовок для последующего их «творческого использования» — для наложений.
Наложения
Прием двойной экспозиции известен давно и довольно часто используется. Но вот что однажды пришло мне в голову. А что, если поступать гораздо проще?.. В одну рамку можно ведь вставлять не один, а сразу два слайда, совмещая их наиболее интересным образом — для достижения все той же цели: выразительность снимка! Можно их, конечно, переснять, а можно оставить и так — ведь в рамке они хорошо держатся (только рамка нужна не пластмассовая, а из толстого картона). Решено — сделано!
Так открылась мне целая область нового творчества: создание слайдов из слайдов. Оказалось, что таким простым способом можно конструировать «инопланетные» пейзажи, получать «портреты» этих самых «инопланетян», добиваться выразительности, немыслимой при съемке обычной... Нигде раньше не видел я ничего подобного, а у меня теперь были целые серии — «Путешествие на планету Бета системы Цефея», «Космический этюд», «Космогония», «Ода женщине»...
Для наложения можно было использовать и морозные узоры, и снимки кристаллов, и стекла, и даже обыкновенные пейзажи.
Важно только, чтобы слайды были не очень темные, иначе суммарная плотность будет слишком большой, и мы просто не увидим ничего на экране...
Но мы, кажется, забегаем вперед. Чтобы сохранить последовательность изложения, вспомним: отснять пленку мало. Надо еще правильно проявить...
А потому переходим к следующей, тоже очень важной главе.