– Хм, события начинают приобретать интересный оборот, не правда ли? – Рысь слегка улыбнулась, скосив взгляд в сторону своего безграничного соседа по просмотру. Тот лишь многозначительно развёл руками, и в этом жесте читались такие фразы, как: «Что есть, то есть», «Сам удивлён», «Посмотрим, что будет дальше», «Тебе ли не знать?»… Рысь задумчиво отстранилась к подлокотнику своего кресла, будто хотела посмотреть на Безграничного, Жрысь, экран стены, а также всю комнату целиком со стороны.

– Одного не могу понять, – прервал её размышления голос Жрыси. – Зачем Клюв Ротоплюв похищал все эти… сласти? Сомневаюсь, что они являлись для него естественной пищей, с его-то строением рта… клюва… Или что там у него вообще… Не надо быть хищником вселенских масштабов, чтобы заметить невооружённым глазом, что змеи… питоНцы идеально подходили для его трубообразного строения, хм, челюсти.

– А зачем Королю Тьмы так необходимо было заполучить абсолютно всё? Зачем Харм метил на место своего господина? – Рысь ответила вопросом на вопрос, всё так же опираясь на подлокотник, и, выдержав паузу, продолжила: – Алчность, ярость, жажда власти, мести, гордость, мудрость, сила, хитрость, находчивость, доброта, наивность, способность к взаимопомощи, чувство юмора наконец… Всё это присутствует в каждом из миров и непременно проявляется в той или иной форме. Мордач, Клюв Ротоплюв… Что-то ушло, а что-то пришло ему на смену… Что-то отступает, а что-то тут же пытается взять верх. Этот процесс бесконечен. Мудрый правитель не сдерживает проявления мира, а позволяет им дополнять друг друга. Возможно, в этом и есть идея Безграничности. Надеюсь, когда Рыся Плюша найдёт выход, она оставит тому безумному миру хотя бы немного Ротоплюва.

– Да… Плюша… Всегда поражался тому, как ловко у неё это получается, – Жрысь вспомнил ещё один момент, вызывавший его удивление всё это время. – Я имею в виду рисовать. Огромная сила Рыси Плюши в обрамлении чуткости и аккуратности остаётся для меня загадкой, как и тот факт, что ни один спутник не пострадал в результате воздействия её бесконечно длинных когтей. Как же ей удаётся не рушить полотна своих картин?

– Дело в том, что у Плюши очень мягкие лапки, – вступил в разговор Безграничный.

– Изменять не вмешиваясь – вот величайшее из искусств, и в том, что наша пушистая кошка владеет этим искусством в совершенстве, есть и моя заслуга, – добавила Рысь. – И тут стоило бы снова вспомнить Короля Тьмы. Он пошёл по наиболее простому из возможных путей, и его беспредельная сила сыграла с ним злую шутку. Идя у неё на поводу, он предпочёл явную власть скрытой, и его непомерная жадность взяла над ним верх. Я же поступила иначе, потому что могла мыслить шире, наблюдать, видеть картину в целом, со стороны, видеть себя частью этой картины, песчинкой на своих зубах. Я всегда могла это делать… Тогда, миллиарды лет назад, сидя на троне в зале своей резервной базы в недрах Земли… Сейчас… здесь, в этой комнате… И всё же это не отменяет того факта, что многие из качеств Короля Тьмы были присущи мне самой, и твоё появление, Жрысь, наглядный тому пример. Разница лишь в том, что я никогда не считала свою жажду власти и мести постоянным явлением. Они обязательно должны были превратиться во что-то ещё, а потом ещё и ещё… То, что было настолько велико, чтобы не суметь найти себе место ни в одном из миров, я разделила, смешала, уравновесила.

Именно поэтому моя власть принесла вселенной покой и стабильность. Я в тени, я везде, но никто не способен осознать это в полной мере. Я – это власть, мудрость, расчёт, знание, ты же, Жрысь, – моя ярость, сила и мрак, Рыся Плюша – мягкость, радость, тепло и улыбка, моя улыбка… А он, – Рысь посмотрела на «меняющегося» человека. – Он – Безграничность, моя Безграничность…

– А ты молодец, Рысь, – произнёс Безграничный и повернулся к экрану стены. – Только вот мне интересно одно – разве тебя не удивляет то, что тебе известны ответы на такие вопросы?..