Мне было примерно десять лет, когда я впервые услышал песню Криса Кельми «Ночное рандеву». Смысла этой песни я как-то особенно не понимал тогда, но она мне очень нравилась. Больше всего в этой песне меня занимал припев: «Ночное рандеву на бульваре Роз, ночное рандеву в фейерверке грёз…» Насколько я понимал, речь шла о ночном Арандебуле, который рос на бульваре. Как подсказывало моё сердце, этот Арандебул был очень добрым и по-детски трагичным: дети куда тоньше чувствуют трагизм, чем взрослые.

Этот мой ночной Арандебул вырос на бульваре. Он ходил по ночам по бульвару. Я плохо представлял, как мог выглядеть бульвар. В моём детском воображении рисовалась улочка городка, где возле гастронома был торговый ряд и бабульки торговали молоком и зеленью. Вечерами мы лазили там в надежде найти мелочь, так как якобы однажды мальчик нашёл там три рубля! Немыслимое богатство.

Именно на этом «бульваре» я и представлял себе моего грустного ночного Арандебула: он бродил в рядах, находил там молоко и жадно его пил.

И вот однажды я повстречал своего Арандебула. Я его сразу узнал. Это был он, бесконечно добрый и трагически-несчастный. Я его увидел в мультике про аленький цветочек.

Теперь, зная, как он выглядит, я понял, что значит «Арандебул в фейерверке грёз». Это он сидит у себя на островке и смотрит, как люди запускают фейерверки где-то там, далеко, а они отражаются в его огромных красивых глазах, и он грустно грезит, мой романтический Арандебул. И я вместе с ним.