Две мои самые любимые девушки – супруга и дочь. Причём это весьма взаимно, в обоих случаях искренне, но в случае с маленькой девушкой, я бы сказал, более непосредственно.

На днях она проснулась, стала меня звать, пришла в спальню. Я хотел, как обычно, разбудить по такому торжественному случаю супругу, однако Томочка (или Басяпа, как мы её зовем в семье, или Бусинка, как зову её я) заявила, что хочет ко мне и что ей нужны тетёшки (так мы называем нежности всякие).

Ну тетёшки так тетёшки. Кликнув на всякий случай Аню, чтобы она встала и всё ж оказала нам с Томой моральную поддержку, мы ушли в детскую комнату. Разумеется, я тиран и деспот, поскольку в том, что я поднял Аню, есть изрядная доля моего эгоизма, чем я регулярно злоупотребляю. Однако я поднял её не поэтому, а потому что мы оба знаем, что тетёшки в столь поздний час (было 2 ночи) могут перерасти во что-то более весёлое и жизнерадостное, и тогда будет грустно всем, кроме Томочки.

В общем, жена встала и по своему обыкновению села за компьютер. Я был с дочкой в комнате. Понежничав минут пять (у нас это выражается в том, что дочка сидит у меня на коленках, мы говорим друг другу нежности, и я глажу её по спинке и голове), Тамара решила, что, пожалуй, этого и хватит, и сказала, что меня надо положить спать. Я не возражал.

Мы пошли в зал на диван. Она меня уложила, притащила волоком по полу одеяло, укрыла как могла, поцеловала, погладила по голове и сказала, что идёт спать. Тут и пригодилась наша мама, поскольку процесс укладывания Томы сложен и требует точного понимания, чего барышня нынче желает. В общем, я задремал под приглушённую сонную возню моих девушек в спальне, а когда открыл глаза через некоторое время (прошло, наверное, минут 15), было тихо. Аня, очевидно, уже спала, а я понял, что не усну, и сел работать.