Для души тело – лишь временная хижина. Вот хижина сгорела, и душа переселилась в землянку. Душа протестует. Но тело ей говорит: смирись. Душа не хочет смиряться. Но не может душа найти такую форму жизни, где она была бы абсолютна счастлива. Душа вечна. Рождение и смерть – бесконечный цикл. И душа переселяется из старого тела в юное, рождённое тем, предыдущим. Реинкарнация есть переселение душ. Реинкарнация есть связь между прошлым и будущим. А что если душа мыслит и живёт вчерашним днём? Вчерашним годом, вчерашним столетием: «Кто его создал, тот его не ведает». Огромная страна как плод недозрелый, сорвавшийся с родившего его древа, лежит на холодной и сырой земле. И гниль, и плесень расползаются по его несостоявшемуся телу. «Безумием мнимым безумие мира обличивший». – Стою перед Образом Христа в часовне Ксении Блаженной, и слёзы мои капают пред священной иконой. И звук осторожный и глухой звучит в глубокой тишине.

Наступил принёсший беду високосный 21NN год. Стояла небывалая жара. В Москве она побила все мыслимые рекорды – сорок пять градусов по Цельсию. Хотя по Фаренгейту, вроде бы, и ничего. Пресса, конечно, замеры по Цельсию замалчивала, больше ссылалась на Фаренгейта. Но народ с Фаренгейтом был мало знаком. Люди больше спрашивали, не еврей ли он – этот Фаренгейт.

Горели леса в Забайкалье, Бурятии, в Алтайском крае. А также Вологодской, Псковской, Ярославской и прочих губерниях средней России. Москва задыхалась от смога. Горели торфяники. Взрывались метаном мусорные полигоны. В Подмосковье живет менее 5 процентов населения России, а мусора это население производит нынче более тридцати процентов от всероссийской мусорной кучи.

Уровень вредных веществ в воздухе превышал установленные нормы в 9,99 раза. Морги были переполнены. Премьер-министр Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский, в народе ВКП(б), приказал на дверях московских моргов повесить объявления: «Свободных мест нет». Это чтобы медицинский автотранспорт зря не тратил горючее на пустопорожние поездки. Деньги-то государственные. Бензин резко подскочил в цене. Как видим – беда не приходит одна. Валентин Кузьмич всего год как вступил в должность, а на него уже всех собак вешают за беды високосного года. И цены на бензин: мол, он главный, кто «стрижет капусту» в этом «ЛУКОЙЛ». Ну люди, совсем нет совести! Валентин Кузьмич выбился из сил, разъезжая по бедствующим регионам. Обещал непременно в срок к этой зиме вырыть землянки погорельцам. Прямо при премьере устанавливались веб-камеры, которые должны в режиме ON-LAIN отслеживать ход строительства. Около каждой камеры поставили по полицейскому, чтоб народ госимущество не крал. По телевизору уже показывали, как экскаваторы роют дымящуюся землю под землянки. Народ благодарил Валентина Кузьмича за заботу. Конечно, в толпе не обошлось без провокаторов. Кто-то крикнул: «Мир хижинам, пожар дворцам!» Но наши доблестные полицейские (им как раз выдали новенькую голубую форму) были, как всегда, начеку.

Голубая форма очень шла мускулистым девушкам, которые быстрым и ловким движением рук, обученным карате, утихомиривали хулиганов. Особенно непослушных увозил не полицейский спецзак, а серый автобус, в народе – труповозка. Премьер весьма доходчиво объяснял, почему строят землянки, а не дома: «Во-первых, дома – это дорого, сами понимаете, нам сейчас не до дворцов. Во-вторых, чтобы не сеять вражду между селянами: вот построят погорельцу добротный дом, а у соседа развалюха, которая не успела сгореть. Чего доброго, начнут сами поджигать свои хижины, а то и «удачливого» селянина подожгут, которому дом как погорельцу достался. Мол, у меня корова сдохла, так я соседу дом спалю. Потом, поди, разберись. Но мы этих поджигателей будем трахать на месте». Народу были в кайф ядрёные словечки ВКП(б). А Валентину Кузьмичу нравилась как его народ окрестил – ВКП(б). Аббревиатура ВКП(б), как отблеск старинного серебра отражала давно забытое: «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)». Но разве кто нынче помнит об этом святом имени. Премьер продолжал разъяснять непонятливым: «Засуха – дело житейское. Неурожай, но голода мы не допустим. Кругом враги. Это надо понимать. Европа нам денег в долг не даст. Какой-нибудь Уганде гуманитарная помощь – пожалуйста. А нам – хоть подыхай. Только дружественная Венесуэла продаёт нам зерно в кредит». Народ, как один, с пониманием отнёсся к проблемам отечества: кто как не Валентин Кузьмич спасёт нас от голода. А в землянках нам жить – не привыкать.

Напоследок Валентин Кузьмич со значением сказал: «Денег нет, но вы держитесь». И поднял руку со сжатым кулаком. Мол, мы вместе. Мы им покажем. Кому «им», каждая собака знает. Об этом по ящику целый день трещат. Но демшиза не упустила случая поязвить в Интернет-блогах. Обыгрывая фамилию российского премьера «Погорелов», писала: «Бог шельму метит». Но, люди, побойтесь Бога. Какая шельма! Ещё в прошлом году было ясно: беда на пороге. Снега к зиме по всей европейской части России вообще не было. А в ноябре в Ярославской губернии белые грибы пошли. Такого и в летописях не писано. Валентин Кузьмич сам-то из Ярославля. Ну, как не знамение. Во всех православных церквях прошли покаянные молитвы. Ярослава Мудрого причислили к лику святых. Но как видно, за грехи наши воздано. Выступая по Первому телеканалу генеральный прокурор Игорь Ворона говорил о срочной необходимости ввести цензуру для Интернета. Сообщил, что партия «Русь святая» уже готовит законопроект о контроле за Интернет-изданиями. Ещё генпрокурор сказал, что надо бы совсем отменить Интернет как вражеский голос. Если враг не сдаётся, его уничтожают. Напомнил, что ещё советские люди, не к ночи будь сказано, весьма успешно боролись с «вражьими» голосами: «БИ-БИ-СИ» и «Голосом Америки». И всё при помощи «глушилок». Изготовить «глушилку Интернет-провокаторов» русским учёным – раз плюнуть. Далее он сообщил, что следственные органы уже разоблачили преступников, повинных в массовых пожарах. Арестованы главный метеоролог России – Коганов и его подельники, работники метеослужбы России: Рубинштейн, Раппопорт, Егоров и Виноградов. Они обвиняются в том, что умышленно искажали долгосрочные метеосводки, снабжали правительство ложной информацией, что не дало возможности руководству страны вовремя подготовиться к аномальным погодным явлениям.

Таких температур не было более двух тысячелетий. Сейчас российские ученые работают над Библией – Новым и Ветхим заветами в поисках подтверждения этому факту.

И в продолжение криминальной хроники: обнаружились очевидные связи «метеорологов» с разведкой США и Израиля. Кроме того, как выяснилось, главный метеоролог «Коганов» вовсе не «Коганов», а по деду «Коган». И, более того, с ударением на втором слоге! А у Виноградова – прабабушка: Эльза Моисеевна. Это, конечно, пока ни о чём не говорит. Но заставляет задуматься». Демшиза опять подняла вой, называя «Дело метеорологов» новым «Делом кремлёвских врачей». Вот сколько неприятностей свалилось на премьер-министра в високосный год. Одно порадовало: Департамент социального развития Москвы сообщил о значительной экономии пенсионного фонда за июнь-август текущего года. Об экономии пенсионного фонда сообщили также губернии: Вологодская, Псковская, Ярославская и Костромская. А это уже экономия в государственном масштабе. И в соответствии с указом президента «грозит» значительной премией руководству министерства социального развития. И, конечно, премьер-министру. Премию решили отметить в Сочи – город ещё прекрасно сохранился после яркой, но разорительной Олимпиады 2014 года. И потом, ядовитый воздух Москвы – надо же беречь кадры. «Кадры решают всё» – эту истину ещё никто не отменял. Хотя автора ни кто уже не помнит. А зря, однако.

Летели правительственным «Боингом». В салоне уютно разместились премьер-министр Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский и недавно избранный президентом Российской Федерации Мефодий. Мефодий – бывший Патриарх Русской Православной церкви (в миру Ильин Сидор Иванович), вступив в должность, побрил бороду, подстригся под «полубокс». Боже, полубокс! Это какой-то двадцатый век, почти средневековье! Возмущению стилистов не было предела, но перечить никто из придворной челяди не посмел. Однако в цивильном платье президент выглядел вполне презентабельно и гораздо моложе своих шестидесяти лет. Только продолжал говорить всё тем же уставшим голосом. Патриарх, хотя и бывший, вечно нёс тяжкий груз замаливания грехов наших, совершённых делом словом и в помыслах. Сопровождали первых лиц страны министр соцразвития и два его зама. Среди сопровождающих должен быть и начальник управления Пенсионного Фонда России, но по какому-то надуманному поводу он отказался от поездки, хотя заслуга его в экономии фонда была очевидной. Промямлил что-то невразумительное, мол, старики мрут. «Ну, мрут. Все мы не вечны», –  заметил под одобрительный кивок премьера первый зам министра соцразвития. На фуршет подали чёрную икру, сёмгу «слабой соли» с нарезанными тоненькими ломтиками лимонов из Абхазии, ставшей недавно губернией России.

И всё это – к так любимому ВКП(б) французскому коньяку «Hennessy». Президент по прежней патриаршей привычке довольствовался сладеньким «Кагором». Премьер-министр пополоскал рот коньяком, вложил в рот ломтик лимона и прикрыл глаза, смакуя неповторимый букет заморского напитка. Все замерли, ожидая оценки. Мефодий поднёс, было, рюмку с «Кагором» ко рту, опустил её снова на стол, будто ожидал какого-то действия от своего премьера. Тот не заставил себя ждать. «Прелесть», –  ВКП(б) почмокал жирно губами и, не соблюдая приличия этикета, рыгнул. Среди своих-то можно расслабиться. «Господин президент, –  обратился он к Мефодию, –  Вы теперь светский человек, может, оставим монашеские привычки. Прошу, откушайте коньячка. Истинно французский».

Мефодий, взявший свою рюмку, снова поставил её на стол. Около него тут же возникла юная стюардесса, блистая в нарушение всяческих протоколов обнажённым животиком. На пупке её, весьма эротично, играла золотая серьга. А перед президентом уже стоял бокал «Hennessy». Все присутствующие неприлично уставились на Мефодия.

Президент неловко поднял бокал, сделал пару глотков, закашлялся и неожиданно осенил себя двуперстным крестом. «Боже, нечистый попутал», –  прохрипел он. Все смущённо молчали, только премьер-министр по-доброму улыбнулся: «Ну что Вы, господин президент, у нас свобода совести. Были вы патриархом, крестились по Никону, стали президентом, имеете полное право креститься по Аввакуму. Я вот тоже молюсь по ночам на Маркса и Ленина, –  однако, строю истинно русский капитализм с человеческим лицом в отдельно взятой стране. И ведь весьма успешно, чего скрывать».

Все дружно зааплодировали. «Аплодисментов не надо, лучше деньгами», –  вспомнив своё нищенское студенчество, широко улыбнулся премьер. «Там вроде о поцелуях говорилось», –  поддержал шутку премьера министр соцразвития. «Помню, помню, –  по-доброму хохотнул Валентин Кузьмич, –  но поцелуи оставим Леониду Ильичу Брежневу, мир праху его». Все опять дружно захлопали в ладоши, поздравляя премьера с удачной шуткой. Президент свёл пару раз ладони и потом сжал их в замок. Премьер помолчал секунду, будто размышляя, правильно ли он понял жест президента. И уверенно проговорил: «Мы ж с Вами, господин президент, одной крови, не правда ли?» Мефодий резко отодвинул от себя бокал с коньяком, так что по столу расплескалась золотистая влага. Проглотил свой «Кагор».

«Ну-к, милая, –  в упор, глядя на голый животик стюардессы, сказал он, –  капни ещё мне моего».

ВКП(б) пристально смотрит на Мефодия: что-то не «наш» он сегодня. И лимоны абхазские какие-то кислые. И совсем уже испортилось настроение премьера, когда командир «Боинга» подал шифрограмму спецслужб: «По нашим сведениям за период июнь – август текущего года в Москве и Московской губернии, а также в Вологодской, Псковской, Ярославской, Костромской и Нижегородской губерниях произошла массовая гибель пожилых людей в возрасте старше шестидесяти лет. Смерть происходила из-за повышенной концентрации отравляющих веществ в воздухе. В основном, это связано с тем, что при тушении пожаров применялись реагенты, которые позволяли экономить воду. Но, разрушаясь в огне, данные реагенты действовали нежелательным образом на организм человека. Странным образом они поражали только пожилых людей. Медэкспертами действие яда устанавливается. Медициной на данный момент противоядие не определено». Гриф: «Совершенно секретно». «И кто из них врёт? – Раздражённо подумал Валентин Кузьмич. – Ведь только два дня назад из министерства здравоохранения докладывал, что умирают, в основном, астматики и сердечники. А тут, видите ли, «странным образом»!? Возмутительно! Надо дать команду, чтоб разобрались».

И тут же мелькнула суматошная мысль: «Кому дать команду? Все врут!» А за ней тревога: надо поторопить думцев с законом о «Прижизненных социальных услугах». Оплата социальных услуг через конфискацию недвижимости и пенсий. Приватизация всей системы пансионатов и домов престарелых, пожизненное проживание в которых будут оплачиваться не одной только пенсией, а добровольно-принудительным переоформлением недвижимости на «поставщика социальных услуг». Особенно эффективно это будет работать в сельской местности, где одинокий пенсионер имеет значительный надел земли и, что и не говори, худо-бедно домишко. И хитрые пенсионеры заранее всё это имущество оформляют на взрослых детей. А если у этих взрослых детей добра этого через край, оформляется на малолетних внуков. Мол, у этого малолетки нет ни квартиры, ни своей земли, где можно построить коттедж в будущем. А уход за деревенским стариком обходится в копеечку. Одни только вызовы скорой помощи по нашему бездорожью чего стоят! А так – два-три вызова. И законное решение врача о принудительном переселении в пансионат. А там, глядишь, не за горами закон об эвтаназии. Так мы все дыры в Пенсионном фонде заштопаем. Того и гляди, до бездефицитного бюджета доживём!

От этих мыслей настроение сразу улучшилось. Валентин Кузьмич осторожно взглянул на Мефодия. Тот сидел мрачный. «Нет, рано ещё посвящать президента в эти задумки», –  решил ВКП(б).

По приезду из Сочи премьер присутствовал на открытии под Москвой нового кладбища. Выступил с речью. Премьер говорил об «острой» обстановке, сложившейся во вверенной ему стране. И о том, как своевременно выделена земля из госрезерва для кладбища. «А ведь некоторые хотели эту землю продать под дачные коттеджи. Мало им Рублёвки! – И премьер сердито погрозил кому-то пальцем. – В эти трудные времена не каждому по карману дорогие усыпальницы. А вот им дай волю, они пирамиды себе построят!» Премьер опять погрозил пальцем, но уже кому-то там, наверху.

Православную часовню при кладбище освящал митрополит Петербургский и Ладожский Ксаверий. Кстати, ему не понравился жест ВКП(б), грозящий перстом небу. Он что-то шепнул своему служке. Это заметили те, «кому надо», и тут же доложили премьеру. Тот слегка нахмурился. И в голове его прозвучал щёлчок: «Взять на заметку».

Лютеранскую церквушку при кладбище освящал настоятель немецкой церкви «Святых Петра и Павла», что на Невском проспекте Петербурга – Вальтер Крехт. Вся российская пресса не оставила без внимания тот факт, что на «Новом», так было названо вновь открывшееся кладбище, выделены были участки для мусульман и иудеев. Безусловно, это был акт демократии и веротерпимости. По окончании презентации «Нового» детский ансамбль Центрального телевидения и радио исполнил хор из оперы Михаила Глинки «Жизнь за царя». «Славься, славься, ты Русь моя, славься, ты русская наша земля! Да будет во веки веков сильна любимая наша, родная страна», –  звучало торжественно и весомо. Многие плакали.

Уже на следующей неделе газета «Washington Times» опубликовала интервью, взятое в вашингтонском доме престарелых у известного в прошлом российского писателя и журналиста Леонида Радзиховского. Старику уже больше 120 лет, а соображает как молодой. Вот что делает «лучшая в мире американская медицина». Это не я сказал, это в газетах не наших пишут. Так вот на вопрос корреспондента, что он, Леонид, думает о массовой гибели пожилых людей в России от лесных пожаров, Радзиховский ответил: «Всё будет, как всегда в моём Отечестве. Обвинение невиновных. Оправдание виноватых. И награждение непричастных». Интервью вышло под ядовитой рубрикой: «Россия во мгле». Но что взять со старика Радзиховского, ведь ему уже больше ста лет. Долдонит как в молодые годы при прежних властях России.

Заштатный немецкий городок Целле. В садике сидят два старых еврея. Издали – довольно свежие. Но если присмотреться, изрядно трачены молью. Из тех, о которых говорят, если прислонить к горячей батарее, то они ещё о-го-го. Оба прибыли из столиц с четвёртой волной еврейской эмиграции. Израиль Моисеевич прибыл из Москвы, Моисей Израилевич – из Санкт-Петербурга. «Столичные штучки», назвал их сосед по дому бухарский еврей Измаил Исаакович Магомедов. Пенсию Измаил из страны исхода не получает, и потому проблемы «этих русских» ему непонятны. Невдалеке на травке он расстелил ковёр и по-домашнему в шёлковом халате наслаждался полуденным сентябрьским солнцем. Разговор этих русских «штучек» ему слышен вполне. Хотя, что мелют, что мелют, уши вянут. В синагогу не ходят, а всё умничают, всё умничают. А ещё в шляпах.

Говорит Израиль Моисеевич:

– Вот ведь ВКП(б) бьётся как рыба об лёд, чтобы нам пенсию увеличить. А немцы её у нас отнимают и рассовывают по своим карманам. Да ещё этим африканцам раздают, чтоб они нас в метро взрывали да машинами на улице давили. Да девок белокурых насиловали. Слава богу, нашлись добрые люди, обещают помочь нам деньжатами. А от нас требуется всего-то подписать, что тебе ногти стригут, массаж ягодиц делают и шнурки на ботинках завязывают. По утрам причёсывают. Две волосины – на пробор, Ну, а если гол как шар – ходи лохматым. Это не про тебя Моисей. Шутка!

Моисей Израилевич машинально проводит рукой по своей лысой голове:

– А на этом месте поподробней. Кто будет массаж ягодиц делать? Женщина?

Израиль Моисеевич сердито:

– Ну, не мужик же…Мужики на тяжёлых работах. Это когда тебя в морг поволокут. Вон, какое брюхо наел на немецких харчах. Поди, больше ста килограммов. Пожалел бы могильщиков, если себя не жалеешь.

Моисей Израилевич не замечает ядовитых шуток Израиля Моисеевича. Мысль в его башке застряла как гвоздь: «Пусть пишут, что шнурки завязывают и ногти стригут. А вот насчёт этого растирания…»

– Нет, я насчёт массажа. Женщины молоденькие? – спрашивает он.

Израиль Моисеевич:

– Я ему о вечном, а он опять о блядстве. Конечно, молоденькие, но за особую плату. Из обещанного довольствия вычтут.

Моисей Израилевич:

– Это почему такое нарушение прав? Вон тут один немец, ветеран ещё той, третьей или четвёртой войны, что были в Сирии, добился через суд, чтобы ему виагру больничные кассы оплачивали. А мы что, рыжие, не можем через суд молоденьких получать?

Израиль Моисеевич насмешливо:

– Рыжие? Сейчас уже не разберёшь, какой ты масти. И всё-таки дурной ты, дружище, хоть назван Моисеем. С тобой бы мы ещё сто лет таскались по пустыне… Конечно, можем. Но не сразу, знаешь, что…сразу-то бывает?

Израиль Моисеевич, как нарочно, забыл, что сразу-то бывает. А этот осёл разве подскажет. Бог не дал ума, так это уже навсегда.

– Кстати, твой немец, –  продолжает Израиль Моисеевич, –  халявную виагру коньяком запивал. Думал, что поможет. Таки не помогла. Вскоре вынесли его вперёд ногами. Люди говорят, умер на бабе. Как Андрей Болконский на знамени. Это тебе, Моисей, на заметку.

– Отстань, –  Моисей Израилевич машет рукой.

Говорит устало:

– Опять ждать… Жить-то осталось сколько…

«Ну, это уже трезвая мысль», –  невесело отмечает Израиль Моисеевич.

Старики уходят из садика, подозрительно глянув на соседа из Бухары.

* * *

Телефонный разговор:

– Слышь, Израиль, это я, Моисей. Я насчёт нашего разговора в садике. Ну, подпишу, что мне ногти стригут. А сколько мне денег дадут за это?

– Ты, Моисей, мудак… Кто ж по телефону об этом?! (разговор обрывается).

Моисей в пространство: «А чо я сказал такого?»…

Однако, обида, как кость в горле не дает спать. Всю ночь Моисей читает конституцию Российской Федерации: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». (хе-хе… А они, однако, нарушают мои права, осуществляя свои…)

Статья 18: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов»…

Статья 19: «Все равны перед законом и судом».

– Во, во. А фрицам виагра на халяву.

Утром Моисей Израилевич, полный сил и уверенности в себе бодро, прокричал, любуясь собой в зеркале: «Все врут календари, что истина в вине! Конституция – вот истина неотчуждаемая. Сказано-то как! – Садится за стол, строчит заявление в Европейский суд по правам человека. – Жаль только, что прекрасная фраза «свободы неотчуждаемы» никак не ложится в текст. Ну что ж, как говорится, не каждое лыко в строку… Но не забыть бы написать, что Израиль обозвал мудаком, и что он, Израиль, «осуществляя собственные права и свободы, нарушил его, Моисея, права и свободы».

Повестка в суд:

«Данной повесткой Европейский Суд по правам человека (Страсбург) вызывает герра Израиля (фамилия неразборчиво) для дачи показаний.

Согласно жалобе герра Моисея (фамилия неразборчиво) Вы, герр (фамилия неразборчиво) воздействовали на противную сторону, то есть Моисея (фамилия неразборчиво) неадекватно причинённому конкретно Вам ущербу.

Права Человека есть высшая ценность нашей Европейской цивилизации, корни которой заложены Римским Правом. На этих Высших ценностях строятся отношения Народов и Государств, на этих ценностях основана Организация Объединенных Наций. Уважение этих Ценностей есть непреложный закон, выполнение которого обязательно и абсолютно. Как известно, Римское Право прецедентно. Прецедент уже случился, т. е. вооружённый конфликт России и Грузии в 2008 году. Несмотря на установленный факт изначального нападения грузинских ВС на российские военные посты, международная общественность в лице ООН осудила Россию за НЕАДЕКВАТНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ПРОТИВНУЮ СТОРОНУ в лице Грузии. Учитывая наличие данного прецедента Европейский Суд по правам человека считает жалобу герра Моисея (фамилия неразборчиво) как требующую удовлетворения. По сему случаю Вам, герр Израиль (фамилия неразборчиво) надлежит прибыть в Страсбург (адрес неразборчиво) в указанные сроки. В силу очевидности Вашей вины проезд до места назначения Вам не будет оплачен. При нарушении сроков прибытия в Ваш адрес будут высланы международные ВС (вооруженные силы) ООН. Расходы на содержание ВС ООН будут с Вас взысканы по суду. 50 ЕВРО будут вычитаться из Вашего социального пособия ежемесячно в течение десяти лет. В случае Вашей преждевременной смерти долг будет взыскан с ваших детей, внуков и прочее, и прочее, проживающих в Германии».

Стенограмма записи телефонных переговоров Моисея и Израиля. Запись велась согласно §§ 23; 34 п. 7А «Положения МВД Германии о противодействии незаконным доходам, ухода от налогов и противоправному обороту наркотиков. От 10.03. 20NN года».

15.00, 14.07.20N0. Полицеймейстер Вольфганг Хазе (Wolfgang Haase).

Телефонный разговор:

– Моисей: Хэлло, Израиль, тебя вызывают в Страсбург?

– Израиль: В гробу я их видал.

– Моисей: Это тебе будет дорого стоить.

Израиль бросает трубку. Разговор прерывается.

Повторный звонок:

– Моисей: Нас кто-то подслушивает?

– Израиль: Это не телефонный разговор (бросает трубку).

Повторный звонок.

– Моисей: Не понял…

– Израиль: А на что ещё может рассчитывать идиот?

– Моисей: Мы это тоже присовокупляем к делу.

– Израиль: В смысле?

– Моисей: В смысле? С «идиотом!»

– Израиль: Ах, вот – в смысле! В тебе стукач пророс. Грязные росточки дал твой прадед, что у Ежова, да у Берии служил.

– Мой прадед за правду боролся, –  орёт Моисей, –  таких, как ты сволоту, к стенке ставил!

Моисей бросает трубку. Хихикает, довольный, что последнее слово осталось за ним. Глядит на молчащую телефонную трубку. Шепчет: «Я тебя ещё достану, жидовина московская. Ты у меня попляшешь и за мудака и за идиота…»

12.00, 17.07.20N0. Установлена прослушка телефонных переговоров.

Запись производил полицеймейстер Ганц Вольф (Ganz Wolf).

– Моисей:  – Так, когда в Страсбург?

– Израиль:  – А я знаю?

– Моисей:  – Это ответ не мужа. В Нюрнберге подсудимые считали за честь быть расстрелянными. Геринг, когда ему отказали в этом, отравился. Вот что значит честь офицера… А ты, как мне известно, вообще в армии не служил Для тебя честь офицера пустой звук…

– Израиль:  – А пошёл ты… (бросает трубку).

– Моисей:

(говорит скорбным голосом в молчащий телефон).

– Честь русского офицера тебе не знакома!

И с чего это Моисей вспомнил службу дорожным рабочим в стройбате? Правда, после службы в армии, когда окончил вечерний институт, вызвали в военкомат и сообщили, что ему присвоен чин младшего техника-лейтенанта. «Это на случай войны», –  намекнули.

Как известно, Змий соблазнил Еву райскими яблочками. А вот Еву Соломоновну Моисей соблазнил, ясное дело, чем. И с тех пор, вот уже двадцать лет, Ева Соломоновна приходит по пятницам без звонка к Моисею со вчерашней фаршированной рыбой, оставшейся после гостей. А от этой вчерашней рыбы каждый раз у Моисея живот пучит. Но жалко эту рыбу выбрасывать. Сошлись Моисей с Евой ещё в Петербурге, когда жили на Лиговке в одном доме, что окнами выходил во двор-колодец. Ни света тебе, ни радости. Моисей к тому времени состоял вдовцом. Ева была разведёнка. Муж её был русским, и известное дело, пьяницей. Моисей, выйдя на пенсию, дворником подрабатывал. Надо ж было Еве подарочки дарить. На пенсию-то старшего инженера не очень разживёшься. Не случилась карьера у Моисея. Сами понимаете, с таким-то имечком. Муж Евы, бывший к тому времени, как встретит, бывало, Моисея, кричит на весь двор: «А вот идёт самый короткий анекдот: еврей – дворник». А соседнюю улицу мёл узбек. Так тоже всё умничал, азиатчина проклятый. Всё порол несусветное: «Кругом масоны. И в дворниках масоны, и везде масоны». Глядит на Моисея своими щёлками. Непонятно, то ли со злобой говорит, то ли по-дурости.

В России, конечно, не тот харч. Но было с кем поговорить. А здесь что? Израиль – язва. А этот Измаил из Бухары – всё вынюхивает, вынюхивает. Сразу видно – стукач.

А ведь не ошибся Моисей. Полиция установила прослушку по доносу Измаила из Бухары.

В Германии Моисей и Ева живут в разных квартирах – мода здесь такая. А тут вроде не пятница, явилась Ева к Моисею на чаёк. И конфетки какие-то принесла.

Недорогие, конечно. Типа российской «Коровки», но по немецкому рецепту. Не разжевать. К зубному протезу прилипают. С трудом рот открывал. А Ева ему: «Что это ты Моня такой неразговорчивый?»

Чай вроде попили, а она сидит и сидит. И эдак игриво посматривает на Моисея. Мол, может, я останусь у тебя до утра. И чего это вдруг? Куда ж там до утра. Да что было, то было. Кабы молодуха. А тут бабе под семьдесят. И Моисею пошёл уже восьмой десяток. Хотя он ещё, если посмотреть издали в зеркало… Ева уже два часа трещит, а у Моисея футбол по ящику начинается. Русские с немцами играть будут. Прикинулся, мол, в груди что-то заломило. Ева скорчила обиженную гримасу, но, уходя, дверью не хлопнула. А вот ещё лет пять назад Моисей заглядывался на девичьи задницы. У баб нынче всё в обтяжку, всё наружу, всё напоказ. Да ещё мода у молодёжи пошла: дыры делать в брюках на коленках. А девки на своих джинсах ещё и на заднице дыры прорывают. Идет такая, голыми коленками сверкает, а как повернётся задом – ягодицы подмигивают. Мол, не такая уж я недотрога. Ну, хоть стой, хоть падай. И немудрено, что захотелось вдруг разговеться. И откуда в его еврейскую башку это слово влезло. Верно, ещё от жены-покойницы. Была она поповская дочка. Так уж случилось по молодости. Моисей – мужик питерский без местечковых заморочек. Вот недавно едет он из своего немецкого городишки через сосновый лес по шоссе на своем старом «Мерсе». А на полянках вдоль шоссе фургоны стоят. Такие аккуратненькие, небольшие автобусы. Спрашивал знакомых, что это? Люди отводят глаза, мол, сам понимаешь. А что понимать? Был вот в Питере. На Невском рекламный щит: «Новая постановка оперы Тихона Хренникова «Мать»». Кто теперь знает Максима Горького с его «Мать-перемать»? На щите под портретом Тихона Хренникова красными буквами написано: «Пафос революционной борьбы раскрывается через внутренний мир простой русской женщины. Героическая тема органично развивалась внутри песенно-лирической драматургии оперы». И прямо на физиономию бедного Хренникова бумажки с объявлениями наклеены. «Милая блондинка скрасит твой досуг. Выезд-6000 р. Яна», «Жду инициативных и добрых мужчин. Юля», «Приглашаю отдохнуть. Могу быть нежной кошечкой или дикой пантерой. Звони. Милана». И везде телефоны указаны. И куда смотрят власти?! По приезду из Питера позвонил Израилю. Рассказал об этом безобразии. А он: «Ну что ж тут такого, ищут новые скрепы. «Православие» и «народность», верно, уже не работают».

– Это ты о чём? О «революционной борьбе» или о «проститутках», –  спросил Моисей.

– Всё пойдёт в дело, –  отрезал Израиль.

– Значит, в России скоро публичные дома разрешат? – не унимался Моисей.

– Ну, сколько раз надо объяснять, –  не скрывая раздражения, кричит Израиль, –  скреп не хватает!

– В Германии давно публичные дома разрешены, –  тускло отзывается Моисей.

– Ну, пойми, наконец. Публичные дома – это ж европейские ценности, –  в голосе Израиля слышится явная усталость.

А ещё Моисей спросил, отчего это около городка, где он с Израилем проживает, так много этих непотребных фургончиков. В других местах вроде их не замечал.

– А ты приглядись, что за соснами? Корпуса казарм. И там оккупанты эти натовские, кобели молодые. Вот власть им посочувствовала. Что же им в берлинский бордель или в гамбургский ездить, такую даль? Это ведь какой расход для германского бюджета!

«Вот мне что-то никто не посочувствует. На Еву смотреть тошно, –  с какой-то странной грустью подумал Моисей. – Но раз европейские ценности, то почему нет?» Моисей даже хохотнул слегка. Решил проверить на себе. Купил презервативы. Дорогущие! Не то, что в России в прошлые времена. В бумажных пакетиках за копейки. Как не вспомнить Родину добрым словом. А здесь – «СПИД свирепствует». Это телеящик взахлёб орёт. А вот с виагрой повезло. Пошёл к своему урологу. Поляк, по-русски говорит. Сразу всё понял, даже посочувствовал. Выписал рецепт, а там другое лекарство указано. Сказал: аптека ниже этажом в этом же здании. Моисей предъявил рецепт и получил пачку виагры. Бесплатно! А так бы пришлось платить 100 евро за эти десять штук. Конечно, озадачило сомнение: что-то здесь нечисто. Верно, придётся больничной кассе оплачивать аптеке лекарство в несколько раз дороже, чем эта виагра. Но тут же бодренькая мыслишка расправила крылышки: «Может, закадрю какую помоложе Евы. Чувих мы клеим столярным клеем!» Как тут не вспомнить вечерний Невский. Моисей радостно захихикал от сладких предчувствий и чудных воспоминаний молодости.

И вот он едет на своём слегка подержанном «Мерсе». И что говорить о «Мерсе», когда и его хозяин не первой свежести. Но чувствует сейчас себя бодрячком. Правда, с утра что-то сердечко зашалило, верно, от волнения. Принял таблетку нитроглицерина. Сразу полегчало. Вспомнил про инструкцию к «Виагре»: «Принять таблетку за час до планируемого секса». Всё рассчитал: на дорогу минут сорок, проглотил таблетку за двадцать минут до отъезда. И вот уже появились полянки между сосен, и замелькали фургончики. И около них девушки, верно, умирают от скуки. «Лежалый товар», –  хихикнул Моисей, проезжая мимо. Вот ещё фургончик. Возле него пара молодых людей в чёрных костюмах при галстуках. Вот эти вызывают уважение и доверие. Моисей останавливает свой «Мерс». Куртку бросил на сиденье, время-то летнее. Одёрнул свою сиреневую рубашку навыпуск. Надел такую рубашку, чтоб живот не демонстрировать, который несколько выпирает. Это ему ещё Ева посоветовала. Вот уж вспомнил-то о Еве совсем не вовремя. А к нему уже походят парни: один лысый, другой с хипстерской причёской. Улыбаются, будто дорогого гостя заждались. Моисей прокашлялся, что-то в горле запершило. Будешь волноваться. В данном деле он, считай, девственник. Однако собрался с духом и, как будто, завсегдатай этих заведений голосом, слегка осевшим от волнения, произнёс на своём чистом идиш: «Девочку мне лет двадцать». Парни явно смешались от его наглости: «У нас, знаете, только после сорока. А двадцатилетние – только по особому заказу. И прайс: двести евро за полчаса».

«Ну, что есть, то есть, –  Моисей для понта взглянул на свои часы из фальшивого золота, мол, время – деньги, –  показывайте свой товар».

Парни заулыбались: «Сорокалетние на выбор, блондинку или брюнетку изволите. Пятьдесят евро – полчаса, сто пятьдесят евро – час».

– Розовую мне. Розочку, –  хохотнул Моисей, –  на полчаса.

– А Вы успеете? – улыбнулся лысый.

«Что значит, успеете?!» – хотел, было, возмутиться Моисей, но лысый уже стучит в окно фургончика. А хипстер большим и указательным пальцами эдак выразительно шуршит. Мол, деньги давай. Слава Богу, полтинник был в кошельке у Моисея. А то ведь с сотни у них сдачи не дождёшься. А дальше всё было как в тумане. Моисей помнит, как хипстер завёл его в фургон. Ослепительно рыжее – то ли женская голова, то ли заходящее солнце заглянуло в окно фургона. Изрисованные татуировкой руки сбрасывают с его плеч подтяжки. Что-то чужое зашевелилось в его трусах. И потом мрак. Очнулся он в больнице. Медсестра сказала: «Вас привезли с сердечным приступом, –  и как-то криво усмехнулась, –  машина Ваша на стоянке. Адрес – на ресепшн».

Ева с ума сходила в поисках Моисея. Звонила в полицию, в скорую помощь. Нашла его, когда он был уже на выписке из больницы. Расплакалась, увидев его живым и здоровым. Ну, почти здоровым. А вот деньги угрохал впустую. Разве ей об этом расскажешь. И «Мерс» на платной стоянке две недели стоял. Штраф прислали, считай надо отдать пенсию за полгода, ведь никто из этих рвачей не посочувствует.

Пошёл к этому мерзавцу урологу-поляку, который выписал ему эту гадость. А там уже другой уролог. Поляка выслали из Германии. А аптекарь, который выдал Моисею «Виагру», в тюрьме. Оба – мошенники.

– Фальшивка? – Моисей показал коробку с «Виагрой» врачу.

– Да нет. Такая во всех аптеках продаётся. Инструкцию надо читать внимательно, –  в голосе врача звучат назидательные ноты, –  если Вы примете виагру вместе с препаратом, содержащим нитраты, например нитроглицерин, Ваше кровяное давление может внезапно снизиться до опасных для жизни значений.

Врач строго смотрит на Моисея, –  а что с Вами случилось?

– Да нет, Всё нормально, –  промямлил Моисей.

Когда Моисей рассказал эту историю Израилю, тот хохотал целый час. Нет, чтобы посочувствовать. Друг называется. Всё-таки Израиль мерзкий старик, хоть и еврей.

Всё это было давно. Моисей простил Израиля. Правда, нынче опять поругались. И Моисей написал жалобу на Израиля туда, наверх. Ну не Богу. Моисей в синагогу не ходит. Он до сих пор платит партвзносы. «КПРФ» – связь с Родиной, что и не говори.

Куда написал, так Израиль уже получил повестку. Не отвертится.

Вот вчерась, с Хануки Ева целый мешок жратвы принесла. Что добру-то пропадать. А у Моисея, как на грех, холодильник сломался. Но надо доедать дареное, хоть живот второй день пучит.

«Звук осторожный и глухой», –  кричит Моисей в оглохшую телефонную трубку. Кому теперь позвонишь? С Израилем враги. А с Евой, о чем говорить?! И вдруг звук, совсем неосторожный, пулемётной очередью: пук, пук, пук. О, какое облегчение в животе. «Плода, сорвавшегося с древа, –  продолжает уже с пафосом Моисей, –  среди немолчного напева глубокой тишины лесной»…

– Глубокой тишины, глубокой тишины. – Моисей рыдает. – Кто нас поймёт средь этой тишины! (Трубка разрывается от воплей).

Полицеймейстер Ганц Вольф (Ganz Wolf): «По адресу Zelle, Wagnerstr 33 вызвана скорая помощь. Пациент Моисей (фамилия неразборчиво) направлен в психиатрическую клинику. Дверь вскрывала служба охраны. Ключ получен у арендодателя квартиры». (Запись в журнале дежурств 15.34; 17.07.20N0).

Распоряжение № 34/15 от 22.07.20N0: «Прослушку телефонных переговоров Моисей – Израиль (фамилии неразборчиво) снять, в связи недееспособностью абонента Моисея (фамилия неразборчиво»).

Подпись: Вахмистр полиции Фриц Иванов. (Fritz Ivanov – ударение на втором слоге).

«Эти русские фамилии: Рабинович, Абрамович – чёрт их разберёт!» – это не для протокола.

Своей фамилией Фриц Иванов (ударение на втором слоге) был очень недоволен, как недовольны бывают своими родителями: негр, за то, что его сделали чёрным, еврей, что родили евреем. Вот, например, маленький Моня бросает сердито букварь в маму: «Ты зачем меня сделала евреем? В школе все меня жидёнком обзывают».

Нынче Моня служит раввином любавической синагоги в заштатном немецком городке Целле. Уже не раз и не два приглашал он на приватную беседу Моисея из Санкт-Петербурга и Израиля из Москвы. Бьётся с этими заблудшими овцами Моня, как рыба об лёд. Но всё, как горох об стену.

Вахмистр полиции Фриц Иванов (ударение на втором слоге) поздно ночью подъезжал к своему дому после дежурства. А в ушах его все ещё звучали слова: «Звук осторожный и глухой плода, сорвавшегося с древа…» «Боже, какой талант, какая глыбища…», –  думал Фриц.

Праправнук политкаторжанина, правнук врага народа, по матери немец, Фриц Иванов со школьной скамьи в городе Караганда обожал стихи Мандельштама.

«Немец, а какие чудные стихи пишет», –  восхищался поэтом юный Фриц. В интеллигентной семье Ивановых слово «еврей» никогда не звучало. «Провинция», –  бывало, усмехался прадед. Прадед, Иванов – (ударение на втором слоге) убеждённый троцкист, профессор Петербургского университета, не разубеждал правнука. Пусть остаётся в своем невинном заблуждении. Всё придет само. «Русский немец и поэтический талант – две вещи несовместны, –  твёрдо говорил прадед, ехидно поглядывая на своего юного правнука, –  у «наших» с картошкой и капустой, с коровами и овцами – полный орднунг, а вот с высокой поэзией»… «Полный пиздец», –  вставлял дед Иванов, отрываясь от газеты «Карагандинская Правда». «Ну что вы несёте, –  возмущалась молодая мама Фрица, –  а Афанасий Афанасьевич Фет разве не поэт. Ведь из немцев же он». «А как же Гёте?» – поддерживал маму юный Фриц. «Ну, Гёте, конечно. Но он же «их» немец», –  дед окончательно ставит в тупик внука. «А Мандельштам?» – совсем потерявшись, неуверенно настаивал Фриц. «Ну, что Мандельштам. Он же не из Караганды. Всё по столицам шастал. Считай, тоже «не наш»», –  рассудительно пояснял дед и снова углублялся в газету. «Вот такие дела, мой друг», –  усмехался из своего протертого кожаного кресла прадед. «Шибко умные у меня старики», –  грустно думал Фриц и садился делать уроки по математике. Там всё было ясно: квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Прадед умер. Дед умер. Фриц Иванов женился. И какой муж устоит, когда жена с утра до утра пилит: «Надо ехать, надо ехать». И вот он на своей прародине. В каком-то завалящем немецком городишке они встретились – поэт Мандельштам и вахмистр полиции Фриц Иванов (ударение на втором слоге). Вот, если бы его фамилия была с ударением на первом слоге, тогда, конечно, порода бы просвечивала. И поэт Мандельштам пожал бы ему руку. А так прошёл мимо. Может, это был и не поэт, и вовсе не Мандельштам? Если бы этот Мандельштам покрутил пальцем у виска или сказал Фрицу: «Arschloch». Вот тогда бы этот Мандельштам узнал, какой он поэт. Штрафом в три тысячи евро не отделался бы.

Запись в журнале приемного отделения клиники «Святая Магдалина»:

«Больной герр Моисей (фамилия неразборчиво) поступил в клинику на излечение в 16.22; 17.07.20N0». Диагноз: «Шизофреническая фобия в стадии обострения на фоне развивающегося болезненного «сознания вины»». Док. мед. Вольфганг Бухольц. (Dr. med. Wofgang Bucholz).

Разговор сотрудников клиники «Святая Магдалина». Dr. med. W. Buchholz: Mein Patient schreit die ganze Zeit: «Ich bin Stukatsch, ich bin Stukatsch!» Schwester Helga, fragen Sie bitte den Kollegen Kogan, was bedeutet das Wort «Stukatsch». Möglicherweise stammt Kollege Kogan aus Russland?

Krankenschwester Helga: Jawohl, Herr Doktor Buchholz.

Поезд бесшумно оторвался от платформы, мелькнули ухоженные домики городка Целле.

Израиль откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза. Но женский визгливый голос не дает вздремнуть. Напротив сидит девица, листает книжку комиксов и громко хохочет, тыча пальцами в страницы. Хохот её пронзителен и неприятен. Она дёргает за рукав своего спутника, приглашая его присоединиться к веселью. Спутник, ухоженный молодой человек, раздражённо шепчет ей на ухо: «Verstopfst». Девица отмахивается.

Ещё громче хохочет, выбрасывает ноги в красных кедах и рваных джинсах на противоположное сидение. Сквозь дыры джинсов, на бёдрах просвечивает молодое тело.

Израиль чувствует, как волна неких эротических ощущений возникает где-то в груди, опускается ниже пояса, превращаясь в нечто непозволительное. «Ну, совсем не вовремя», – трезво оценивает Израиль.

Он отводит взгляд от девичьих бёдер. Ловит сердитый взгляд пожилой женщины, стоящей над молодыми людьми. В голове его, откуда-то из прошлого звучит голос микрофона московского метро: «Граждане, уступайте места пожилым людям и беременным женщинам»… Израиль встаёт. «Bitte», – обращается он к женщине.

Женщина зло смотрит на него. «Это же неприлично подчёркивать мой возраст!!! Вы, верно, из России!!» – кричат её глаза.

Словно старая электропроводка московской коммуналки заискрилась в голове Израиля тревожная мысль: «Что-то не так?» Уже звучат вопли: «Пожар!» И слышатся звуки сирены. «Боже, –  обрывает он поток сознания. –  Опять Россия»…

«Вот так. Хотел как лучше». –  Израиль перемещается в конец вагона. В кармане его брюк тяжело бьют по ляжке стальные наручники. Он их приобрёл по случаю в Москве у знакомого мента. И вот случай представился. У входа в Европейский Суд он наденет наручники и подымет вверх руки. Его встретит толпа «поддержки» – тысячи антиглобалистов криком: «Позор!»

А между тем, в мире чёрте-что творилось! Большинством голосов ООН приняла Косово в Совет безопасности. (Правда, в качестве непостоянного члена). И тут же ввела санкции против Сербии и Израиля. Китай, США и Россия воздержались от голосования. Традиционно США «болели» за Израиль, Россия за Сербию, но оба, как всегда, соблюдали политкорректность. Китаю было наплевать и на Сербию и на Израиль. Он просто как великая держава, хотел показать своё лицо. Сербия была наказана за попытку установления экономической блокады Косово.

Немецкая газета «Die Zeit» писала в передовой статье: «Белград пытается возродить методы Аль-Кайды в борьбе против своей бывшей вотчины – Косово. Свободный мир даст по рукам зарвавшимся империалистам из Белграда».

«Еврейская газета», издающаяся в Германии, разразилась рыданиями: «Евреи всем надоели!!»

Белград молчал.

В приватной беседе с депутатом Европарламента (фамилия по понятным причинам не называется) сопредседатель немецкой левой партии «Die Linkе» Ганц Тротц (Heinz Trotz) спросил депутата: «А за что наказан Израиль?»

На что депутат ответил: «Было б за что, убил бы»…

В Москве на пасхальной проповеди в храме «Христа Спасителя» нынешний Патриарх Русской православной церкви Илларион назвал еврейский обычай обрезания варварским членовредительством. Патриарх напомнил неразумной пастве «Священное писание». Мол, Бог остановил смертоубийство Исаака, сына Авраамова, и в жертвоприношение предложил овцу. «Не пора ли и нынешним иудеям перейти к более цивилизованным ритуалам?» – воскликнул он громогласно.

Жалоба в Басманный суд Москвы, поданная Главным Раввином России Бен Меерсоном на Патриарха, была отклонена. К этому времени были опубликованы результаты всероссийской переписи населения, согласно которой в России евреев нет. («Никто не может быть принуждён к определению и указанию своей национальности». Ст. 26 Конституции. РФ). Протест Бен Меерсона был признан неуместным. Главный раввин был выслан из России, т. к. у него закончилась виза. В продлении визы ему было отказано, как не имеющему дипломатического статуса гражданину США.

«О времена, о нравы. Жестокий век, жестокие сердца», – писал в «Литературной газете» известный поэт Иван Скромный. В следующем номере этой же газеты литературный критик Эразм Пинкус обвинил И. Скромного в плагиате.

Годом раньше престарелый президент России, уходя в отставку после восемнадцатилетнего срока правления, назначил своим преемником Патриарха Мефодия, ныне здравствующего. До того старик, как за глаза и шёпотом называли в Кремле восьмидесятилетнего президента, вызвал на приватную беседу Мефодия. Патриарх явился в положенном по статусу обличии и со свитой. Свиту оставили за дверью. Президент встретил Мефодия стоя. Поцеловал руку патриарха и предложил сесть. Затем сказал: «Вот что, Святейший, надо спасать Россию. Погрязла она в пороках и мздоимстве. Только на Вас надежда. Сделать надо так, чтобы в Отечестве нашем правил Закон и царствовал Дух православия». Памятуя о «сдержках и противовесах» после некоторого молчания Президент сказал: «Премьер Погорелов-Березовский Вам поможет. Он крепкий хозяйственник, –  и как-то не очень уверенно закончил, –  но не более».

«Готовьте цивильную одежду», –  вдруг повеселев закончил Президент.

Мефодий взглянул в окно, выходящее в кремлёвский двор. По двору шли Владимир Ленин и Феликс Дзержинский. Мефодий слышит картавый, переходящий на визг голос Ленина:

– Всех, всех расстрелять. Попов, монахов. Церкви под склады картошки, капусты. Кстати, Надежда Константиновна прекрасно печет пироги с капустой. Не пробовали?

– Не довелось, –  отвечает Дзержинский.

– А интеллигенция – это говно. Кстати, Вы не положили бомбы в машинные отделения философских пароходов? А? Не слышу!

– Не было указаний, Владимир Ильич.

– А это Вы, батенька, неправы, однако. Больше, больше революционной инициативы. Революция не ждёт!

Мефодий трясёт головой, стараясь сбросить страшное наваждение. Слышит надтреснутый голос Президента: «Надо засучить рукава и работать, работать, работать. Время не ждёт».

Мефодий стал говорить, что-то невнятное о совести в политике. И вдруг нежданно сорвалась с языка цитата из Адольфа Гитлера: «Совесть калечит человека». «Это слева. А вот справа, –  продолжает Мефодий, –  Вацлав Гавел: «Настоящий смысл имеет только та политика, которая опережает совесть. Как пройти между этими Сциллой и Харибдой?»

Мефодий видит усталые, мутные глаза Президента, чей голос вдруг приобретает какое-то вещее звучание: «Не тех авторов читаете, молодой человек. Читайте Николу Макиавелли». От слов «молодой человек» Мефодий вздрогнул. Ведь он ещё пока Патриарх! Испуганно взглянул на президента и вдруг понял, что Президент уже Там.

В последние минуты своего правления президент сказал перед камерой журналистам: «Я ухожу. Простите, если что не так. Он всё исправит». И указал на Мефодия.

Патриарх был избран всенародно главой России.

В первые месяцы своего правления Мефодий поздравил с именинами президентов Венесуэлы (Уго Чавес Фриас, как известно не умер, а перевоплотился в другую, но близкую ему по духу личность) и Белоруссии (Аляксандр Рыгоравіч Митрашенко) в год их стопятидесятилетия. А вот Аляксандр Рыгоравіч нынче один к одному, как сто лет назад. И мыслит так же, и руководит так же. Это в отличие от Чавеса, которого слегка подправили с учётом сегодняшнего времени. Верно, американцы приложили руку. Оба они одногодки. Родились в позапрошлом столетии – в 1954 году. Пять лет назад президенты посетили Израиль с секретной миссией. Но нет ничего тайного, что со временем не становится явным: президентам ввели в кровь «эликсир долголетия». (Израильское ноу хау). Это стоило каждой стране половины годового бюджета. Страны-то небогатые.

Так что половина их бюджета – не такие уж большие деньги. Для святого дела не грех и потратиться. Конечно, и со стороны России была определенная финансовая помощь. Ведь друзей то у нас осталось – по пальцем пересчитать. Но вот нынешний Аляксандр Рыгоравіч стал что-то часто на Запад поглядывать. Может, при реинкарнации американские хакеры поработали. Валентин Кузьмич в приватной беседе пообещал: вот как он станет президентом, непременно вправит мозги Рыгоравічу.

И спецслужбы ему тут же доложили, что есть неопровержимые доказательства, что хакерские вирусы, поразившие президента Белоруссии, американского производства.

«Реинкарнация – это спасение Отечества. После того как прошлое материальное тело умерло, вы получаете новое материальное тело. Но дух остаётся! Скрепы вечны!» – Писала центральная российская газета «Глас народа». Народ венесуэльский и народ белорусский решение парламентов о выделении средств на продление жизни президентов встретил с восторгом. Конечно, в некоторых отдалённых провинциях (это о Белоруссии) были волнения. По непроверенным данным люди, вроде бы, более полугода сидели без зарплаты и пенсий, якобы, дети умирали от голода. Пришлось, к сожалению, применить шоковые дубинки и слезоточивый газ. Ну не понимают люди, что здоровье президентов – это «священное Всё». – Писала та же газета «Глас народа».

Мефодий поздравил Чавеса и Митрашенко с успешным и богоугодным президентством, основанным на принципах демократического централизма и суверенной демократии, новой формой государственного правления, учитывающей национальные особенности электората. Также отметил российский президент: «Режим пожизненного президентства Белоруссии и Венесуэлы, безусловно, способствует развитию демократии и свобод личности».

Взяв себе полгода на размышление и понаблюдав, как пресса живо обсуждает идею пожизненного президентства, Мефодий выступил с программной речью, где утверждал, что соборность, так свойственная русскому народу, неотделима от монархии. Разумеется конституционной и пресвященной. Естественно, сейчас не девятнадцатый век. Возможно, европейцы и наши партнёры за океаном нас не поймут. Но у России особый путь. Есть проверенные временем цивилизованные формы правления – пожизненное президентство. Далее он напомнил, что «Римское право» прецедентно, как и Право Европейского Суда. А прецедент есть – Белоруссия и Венесуэла, закончил он под гром аплодисментов Кремлевского дворца съездов. Далее президент немного помолчал и сурово закончил: «Клянусь на умирающей конституции. Так надо. Так будет». В оркестровой яме зазвучала торжественно музыка, и хор запел: «Боже, царя храни».

Через месяц после выступления Мефодия депутат от партии «Святая Русь», партии, имеющей абсолютное большинство в Думе, лидером которой является Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский, внёс законопроект о пожизненном президентстве. Закон должен был вступить в силу с первого января следующего года. Был конец августа. Несмотря на утверждение генерального прокурора Игнатия Вороны, что русским учёным изготовить «глушилку для Интернета – раз плюнуть», глушилки не были изготовлены. Хотя, по некоторым сведениям, «русские учёные плевали не раз и не два». Есть подозрения, что «плевали» не туда, куда надо.

Демшиза взорвала Интернет возмущёнными воплями. Призвала народ к гражданскому неповиновению.

Сотрудники жандармерии, которая пришла на смену ФСБ, быстро установили источник экстремизма. Была арестована группа лиц неславянской внешности. Однако демшиза не успокоилась, и 31 августа шумная толпа вышла на Триумфальную площадь Москвы.

Крики: «Долой самодержавие!», «Жандармы – преступники!», «Свободу политзаключенным!» сотрясали площадь три часа, пока московский смог и слезоточивый газ не угомонили выступантов. Был замечен на площади и старик Борис Немцов-2 в инвалидной коляске. Это внебрачный внук того Бориса Немцова, убитого ещё в 2015 году. Лет двадцать назад Борис Немцов-2 вернулся из Америки. Сумел доказать своё родство с Немцовым-1 через тест ДНК. Этому способствовала внучка дочки Бориса Немцова-1, живущая в США. Немцов-2 на миллионы своего деда не претендовал, потому что, как писала пресса, не бедствовал. «Ясно – пятая колонна. Из-за океана ему доллары сыпались», –  телеящик врать не будет.

Четверо полицейских вместе с коляской внесли старика Немцова-2 в автозак. Внесли, надо сказать аккуратно, чтоб не повредить коляску. И это отметила пресса. А он ещё крикнул надтреснутым голосом: «Фашизм не пройдёт!»

Перегруженные автозаки медленно развозили арестованных по полицейским участкам Москвы. Люди задыхались в фургонах, просили о помощи. Но их никто не слышал. Пешеходы торопились на концерт поп-дивы Жанны Грей (в девичестве – Маши Сидоровой). Жанна Грей выступала в зале Дворца Искусств «Радость всевышнего», что на Тверской улице. А по «ящику» – по трём государственным каналам транслировали встречи ВКП(б) с журналистами. Премьер, молодцевато-спортивный, вылезал из самолёта-амфибия БЕ-205. Перед этим по телевизору была замечательная картинка, как Валентин Кузьмич, пролетая над пожарищами Вологодской губернии и лично управляя самолётом, сбросил тонны воды на горящий лес. Правда, в затененной части картинки был замечен пилот, который, очевидно, контролировал действия ВКП(б). А ведь, не дай Бог, ВКП(б) не ту бы кнопку нажал. Такого человека могла страна лишиться! В огне пожара!

В свете готовящегося закона о пожизненном президентстве в журналистских кругах прошёл слух: «ВКП(б) готовится к выборам, и полёты в самолете – весьма удачный рекламный тренд». Но надо же, как некстати появилось сообщение в Интернете: «Премьер-министр Погорелов-Березовский управлял самолётом, не имея на то лицензии. Полгода назад Государственная Дума приняла закон, жестко, до года тюрьмы, карающий за управление авиатранспортом (самолётами, вертолётами и др.) граждан, не имеющих лицензии на управление. А всё началось с того, что разбился, упав на «дом престарелых», военный вертолёт. Случилось это в Алтайском крае. Погиб губернатор Алтайского края Василий Громов, большой друг премьер-министра. Из ярославских, между прочим.

Валентин Кузьмич до сих пор помнит, как они вместе, Валя и Вася ходили к учительнице музыки Саре Абрамовне. «Ручки, ручки расслабьте, Васенька, Валюша», –  строго говорила учительница, перемежая одышку. Но не вышло из Валентина Кузьмича музыканта. Сольфеджио, будь оно неладно! Ну, не смог он пропеть мелодию по нотам. Но сейчас старинный шлягер «С чего начинается Родина» он одним пальцем на рояле вполне сносно изображал по телевизору. И напевал, надо сказать, совсем не фальшивя, куплет из вышеназванного шлягера: «С чего начинается Родина. С портрета его в букваре. Вот красна поспела смородина. Стоит Валентин на горе». Когда по ящику показывали эту сцену, она всегда вызывала неописуемый восторг пенсионеров и школьников: «Во, Валя даёт! Как подыгрывает! Наш человек!» За ВКП(б) горой всегда пенсионеры и молодежь недозрелая. Это его электорат. «Электорат – это одноразовый народ», –  как-то ядовито заметил Мефодий, когда ему сообщили о небывало высоком рейтинге премьер-министра.

Но ведь ещё Свыше Валентину Кузьмичу предназначалось править, а не подыгрывать. Вася Громов, известный на всю страну ярославский пианист, готовился к вояжу с концертами по Японии. Но на Алтае обнаружились несметные запасы урановой руды. Стратегическое сырьё. И это когда совсем иссяк интерес Европы к российскому газу и нефти. Вся Европа – за альтернативную энергию!» А в Алтайском крае на «кормлении» тогда сидел питерец. Деньги-то в какой карман потекут? Не в ярославский. Валентин Кузьмич лично приехал в свой родной город Ярославль. Конечно без шума. Губернатор ярославский занервничал, но Валентин Кузьмич строго приказал, «траву на газонах не красить». Обнялись с Васей Громовым. Выпили водки «Ярослав Мудрый». ВКП(б) сказал: «Вася, надо!» И вот Василий Васильевич Громов уже почти два срока правит Алтаем. Иногда в своей столице, Барнауле, даёт концерты, но как замечают специалисты, уже без прежнего драйва. Докладывали премьеру, тоскует губернатор Алтайского края. Закладывает частенько. И пристрастился к охоте. «Это с его-то нервными руками пианиста», –  как сказала при встрече с Валентином Кузьмичом мама Васи Громова.

И вот, на тебе, на военном вертолёте, с командующим военного округа и тремя членами администрации – на охоту, в горы стрелять горных козлов. Расследование показало, что управлял вертолётом Вася Громов. Весь экипаж и пассажиры погибли. В огне пожара в «доме престарелых» сгорели все его жители. Это случилось под Рождество. После Великого Поста приспичило персоналу «дома престарелых» разговеться, не до стариков было. Рождественские гуляния. «Дом» на запор. На окнах решётки. Никакой вор не пролезет. И не пролез ни один престарелый. На совесть решётки были сделаны.

Демшиза вместо того чтобы посочувствовать разразилась воплями: «Горные козлы в «Красную книгу» занесены!» И Думе пришлось отреагировать законом «Об управлении авиатранспортом».

И вот нынче Валентин Кузьмич вызвал к себе «кого надо». Тот уже знал о причине вызова. Доложил: «Зачищено». «Надо не зачищать, а предупреждать развитие», –  строго сказал премьер. Он уже знал из газет, что блогер, который сообщил об отсутствии у ВКП(б) лицензии на управлением самолётом, исчез. Родственники его подали в полицию заявление о «пропаже человека». Полиция заявление не приняла: «Нет тела, нет дела».

«Тела не будет», –  заверил человек со смытым лицом. Те, «кого надо», все имеют такие лица. «Этот блогер, тот самый журналюга, который интересовался, из каких я Березовских?» – спросил премьер. «Так точно», –  ответил человек со смытым лицом. «Ну, и слав Богу», –  вздохнул ВКП(б) и широко перекрестился.

Валентин Кузьмич хорошо помнит этого вертлявого мальчишку, который с гаденькой усмешкой задавал ему вопросы: «Корни Ваши от олигарха Бориса Абрамовича Березовского, который украл триста автомобилей с АвтоВАЗ-а и потопил Атлантиду или от «славы российского футбола» вратаря «Химок» Романа Анатольевича Березовского? Тоже давно ушедшего». Валентин Кузьмич, опытный боец, умел держать удар. Он ответил: «Есть ещё третье колено: о чудотворной Николо-Березовской иконе вы что-нибудь слышали? Вот так-то. Сейчас специалисты работают над моей родословной, и в своё время всё будет доступно широкой публике». Как видим, премьер не потерял лица. Но руководителю пресс службы дали понять, что ему надо искать другую работу.

Премьер-министр – публичный человек. Вот опять он в свете рампы. Камера показывает, как сквозь толпу журналюг, весьма нахально, на непозволительно близкое расстояние пробился корреспондент «Литературной газеты» Эразм Пинкус. И без всяких подобострастных ужимок полез с вопросами:

– Уважаемый Валентин Кузьмич, в свете нового закона о пожизненном президентстве Вы будете участвовать в выборах или как? Закон, вступая в силу, предполагает новые выборы президента. И как действующий президент, Его Святейшество Мефодий, в этой ситуации поступит?…

– Уважаемый Эразм Абакумович… – Начал премьер.

«О, –  отметили в толпе журналистов. – Не так и прост наш Эразм, раз премьер знает его по имени-отчеству. И сам Эразм почувствовал, как он надувается, словно Первомайский шарик, готовый взлететь от восторга в голубое небо.

Следует напомнить почтенным читателям, что праздник 1 мая недавно опять стал и государственным и всенародным. И называется: «Именины сердца». А вот за два месяца до объявления указа о новом «Первомае» президент Мефодий поздравил ВКП(б) с днём «Святого Валентина». В тот же день, 14 февраля, открывая заседание Государственной Думы, её бессменный председатель господин Романов Николай Александрович предложил господам депутатам рассмотреть вопрос о признании 14 февраля выходным днём. Возражал депутат от партии «Держава», явно не подумавши, утверждая, что мы по количеству выходных дней и так впереди планеты всей. Господин Романов стал укорять державника, что тот не хочет думать о благе народа. С галерки затесавшаяся среди приглашённых демшиза не упустила случая позлословить: «Печётся о народе, значит, опять чего-то украл». А Председатель уже приводит неотразимый аргумент: «Хочу напомнить господам депутатам, что 14 февраля – «День Святого Валентина» – он оглядывается назад, где над его головой висели портреты премьер министра Валентина Кузьмича Погорелова-Березовского и президента Мефодия. Замечает, что портрет Мефодия несколько покосился.

«Это знак – проносится в его голове мысль. – Вот оно подтверждение невнятных шорохов среди высоких кресел и высокочтимых задниц». Довольная улыбка не украшает аскетическое лицо Председателя. Внешне он чем-то напоминает ушедшего в небытиё товарища Суслова.

Но «товарища Суслова» знают только архивные крысы да высохшие в подвалах госхрана историки. Так что это случайное сходство народу до фени. Поясняю незадачливому читателю, рано забывшему прошлое и не ведающему о будущем. Пока ещё Николай Александрович Романов непричастен к «ранее царствующим особам», а именно Николаю Александровичу Романову, безвинно убиенному и причисленному ныне к лику святых мучеников. Но это пока…

Однако вернёмся к нашим реалиям, а именно, премьер-министру, отвечающему Эразму Пинкусу. Премьер-министр:

– Вы, как я понял по Вашему выговору «что и как», верно, из Одессы. Кстати, мой любимый город.

Эразм пурпурно зарделся, польщённый высоким вниманием.

А ВКП(б) продолжает с заметной строгостью: «И ещё, напомню всей вашей пишущей братии, что у нас светское государство и «Его Святейшество – в прошлом. Сейчас Мефодий – господин президент. А что касается конкретики – «что и как», мы с Мефодием договоримся, когда будет ближе к телу, –  премьер смеется, –  мы ж с ним одной крови».

Эразм смеётся чуть громче премьера, осторожно выдыхая на сторону застрявший в лёгких не совсем чистый воздух.

Хохот в толпе журналистов. ВКП(б) протягивает руку Эразму. Охранники оттесняют толпу от премьера.

Картинка на экране меняется, появляется сурового вида диктор: «Продолжается расследование «Дела метеорологов». Как выяснилось, нити заговора ведут к высоким чинам из администрации президента. И о погоде…»

Вся страна в страхе замерла перед телевизорами.

Комментируя последние сообщения из России, немецкая газета «Die Welt» писала: «Судя по сообщениям российской прессы «о нитях заговора метеорологов», якобы тянущихся к администрации президента», ВКП(б) начал свою предвыборную кампанию».

Проходя по коридору редакции главный редактор «Литературной Газеты», известный писатель, в прошлом прославившийся авангардным романом «Сталь и уголь», ныне почвенник и патриот Сидор Каземирович Закидайло заметил шмыгнувшего, было, в свой кабинет литкритика и журналиста-международника Эразма Пинкуса.

– Эко, любезнейший, –  окликнул Сидор Каземирович Эразма, –  уделите мне минутку.

Эразм изогнулся в позе «чего изволите» и пропустил шефа в открытую дверь.

Шеф с трудом поместил свое дородное тело в кресло хозяина кабинета. Эразм по случаю небывалой московской жары был одет в рубашку навыпуск и шорты. И это – при всей строгости законов редакции к форме одежды: черный костюм, неяркий галстук, белая рубашка! Джинсы карались лишением заграничных командировок на полгода. Пинкус стоял перед шефом несколько вальяжно. Верно, придал ему наглости давешний дружеский разговор с ВКП(б). Так что прежнюю позу «чего изволите» шеф мог воспринять как издевку. Но Сидору Каземировичу не до таких мелочей. Жара несусветная. И час назад ему позвонили из администрации премьер-министра. Звонил давний ещё по университету знакомец Сидора Каземировича: «Тут, знаешь, нынешний патриарх Илларион наломал дров с обрезанием. Кавказ пошел вразнос. Муфтии грозят джихадом. Мусульмане ведь тоже делают обрезание, как это мы опростоволосились. Надо бы референтов Иллариона повесить за яйца. Но это позже… А нам, прессе, нельзя молчать. У тебя работает хитрожопый еврей, некий Пинкус. Поручи ему, пусть подготовит политкорректный текст. Надо как-то выкручиваться».

Сидор Каземирович тяжело вздохнул, развязал галстук и бросил его на стол. Рядом положил газету «Парламентский вестник», где были опубликованы статистические данные всероссийской переписи населения. Сидору Каземировичу сейчас не до чтения.

– Хе, хе – понимающе хихикнул Эразм, глядя на газету, – евреев в России нет?

– Есть ложь, есть бессовестная ложь и есть статистика, – пробурчал Закидайло.

– Ну не скажите. Я с ней полностью согласен, –  Эразм показал глазами на газету и расстегнул свою рубашку до пупа. На безволосой, по-бабьи жирной груди висел нательный крест.

– Я этот крест освятил у иконы «Казанской Божьей Матери» в Питере, –  хвастливо проговорил Эразм.

– Вот что, любезный, тебе, верно известно, каких дров наломал Илларион. Вот и займись этой проблемой с обрезанием.

Сидор Каземирович делает вид, что не заметил, как пурпурно зарделся Пинкус.

– Особенно отметь в своей статье президента Чечни Рохмана III. Ты же знаешь, что дивизии нашей Национальной гвардии нынче состоят из чеченцев, самых преданных…

Сидор Каземирович хотел произнести: «Царю и Отечеству», но понял, что о царе говорить ещё рановато, и потому закончил несколько бледно:  – чеченцы – самый преданный народ нашим духовным скрепам. Ещё при императоре Николае II «Дикая дивизия» чеченцев, готова была отдать жизнь за императора!

– Что ж эти чеченцы так и не отдали обещанную жизнь за императора Николая II? –  эдак нагло возразил Пинкус, –  и генерала Корнилова эта «Дикая дивизия» тоже предала. Дала возможность Керенскому арестовать генерала. И ни один офицер этой дивизии, как истинно русский патриот, не застрелился. Я бы на их месте точно застрелился.

Эразм Минкус хлопнул кулаком себя в грудь. Сидор Каземирович снисходительно усмехнулся:

– Знаем, Пинкус, что на тебя можно положиться.

Кстати, опять для сведения читателей: ещё в конце 21 столетия в Конституцию Российской Федерации были внесены поправки, позволяющие династическую передачу власти Президента в Чеченской республике. Нынче все руководители национальных республик называются просто «Главами». И только Чечнёй руководит Президент. Замечу, с Большой буквы. Татары Поволжья возмутились: мол, как же, чем они хуже чеченцев. Мы одной веры! У нас тоже должен быть президент. И с наследованием династическим! Ещё Борис Николаевич Ельцин нас отмечал.

А им строго «сверху»: «Забудьте про Ельцина. Он столько наворотил, до сих пор расхлёбываемся с этой демшизой». Да ещё напомнили, что призывы к сепаратизму – равносильны измене Родине. Как же не сепаратизм!? В центре России, в какой-то Татарии и свой президент! Пусть даже с маленькой буквы.

Через неделю по всем государственным каналам телевидения была часовая передача о свободе совести и религиозных отправлений. Говорилось много о веротерпимости и взаимном уважении религиозных культов, недопустимости межрелигиозной вражды. И совсем коротенько, что в пасхальную проповедь Иллариона вкралась досадная ошибка. Виновные строго наказаны. «Его святейшество Илларион – плоть от плоти президента Мефодия – духовного лидера нации», –  заканчивая этой фразой, диктор как-то странно споткнулся, испуганно взглянул с экрана, будто кто-то суровый ему неожиданно погрозил пальцем.

Передача эта была не замечена общественностью. Стояла сорокоградусная жара. По всей России горели леса и деревни. Москва была полна дыма. Однако это не помешало шумно и красочно провести фестиваль «Дружбы народов» на озере Селигер. Там активисты молодёжного объединения «Новые дети Никона» под крики: «Смерть врагам нации» сожгли чучело Бориса Ефимовича Немцова. Вот прошло, считай, сто лет, а народ помнит своих врагов. Досталось и семидесятилетнему писателю Александру Лимонову. Говорили, что этот Лимонов, якобы внук – сын внебрачной дочери тоже писателя Эдуарда Лимонова. Будто, ещё живя ещё во Франции Эдичка, наблудил с танцовщицей из кабаре. Боже, и сколько сплетен об известном человеке! И кто-то зарабатывает на этих сплетнях. А ведь как у нас получается: сегодня сплетня, а завтра уже исторический факт.

Вот опять внук внебрачной дочери! Мало нам Бориса Немцова-2! И этот Александр Лимонов тоже, видите ли, писатель. Яблочко от яблони… И кто этих писателей нынче читает? Люди, если и читают, то плюются.

Молодые люди ходили по кругу с плакатиками: «Сашка Лимон, тьфу, кислятина», «Сашка Лимон, тьфу, херятина». Но самое яркое зрелище было, когда двинулась плотной колонной молодёжь в чёрных балахонах. И каждый шёл не с какими-то плакатиками, а с огромными картинами. И на этих картинах были изображены карикатуры на бывших ещё в давнем двадцатом веке президентов С.С.С.Р и России: Михаила Горбачёва и Бориса Ельцина. Но как ни безобразны были карикатуры, в них можно было узнать бывших президентов. Под одной была подпись – Борух Ельцинд, под второй – Мойша Горбач. И ещё один портрет несли. Люди пожимали плечами, какой-то Парвус Израиль Лазаревич. Молодежь кричала: «Гоп-стоп. Бьём в лоб».

Так молодёжь отмечала «День памяти» развала Советского Союза. А в Интернете народ, захлёбываясь, смотрел два многосерийных фильма «Демон революции» и «Прокляты, но не забыты» Из этих фильмов народ, наконец, узнал, кто такой Парвус, кто угробил Великую Россию в 1917 году на немецкие деньги: Ленин с евреями. Радек (Сабельсон) и Зиновьев (Радомысльский Григорий Евсеевич) вертелись около Ленина. А этот, мерзавец Парвус Израиль Лазаревич, немецкий шпион, от немецких властей Ленину деньги передавал. А ведь и сам Ленин с еврейским душком. И был в то время замечательный полководец Клим Ворошилов. А этот Радек про него такое писал, просто стыдно сказать:

«Клим, пустая голова! Мысли в кучу свалены. Лучше быть хвостом у Льва, чем жопою у Сталина».

Ещё раньше Валентин Кузьмич как-то сказал: «Вот украинский поэт, это судя по фамилии, Квитко. Народ помнит его стихи: «Товарищ Ворошилов, я быстро подрасту. И встану вместо брата с винтовкой на посту». Нам бы таких поэтов. А то нынешнее пишут чёрте что».

Верно, ВКП(б) сожалел, что о нём до сих пор никто таких стихов не написал.

А вот второй фильм – «Прокляты, но не забыты». Это о том, как угробили Великий Советский Союз уже на американские деньги Горбачёв и Ельцин. И ведь опять без евреев не обошлось.

Конечно, кое-кто из этой гнилой интеллигенции вякал, мол, зачем эту мерзкую фальшь допускают к показу. Но ВКП(б) этим вякалам прямо ответил: «У нас свобода печати. И каждый в праве выражать своё мнение. И, вообще, государство не отвечает за то, что вы смотрите в Интернете. В кинотеатрах и по государственным каналам телевидения эти фильмы не идут».

– А кто деньги дал на фальшивку «Прокляты, но не забыты», хотел кто-то опять вякнуть. Но ему тут же заткнули рот. Тоже мне: демшиза повылезала.

А на озере Селигер со сколоченной наспех деревянной трибуны всё ещё горланил в микрофон весьма ухоженный средних лет оратор: «Мы должны помнить и знать врагов нашего великого народа. Они как нарывы на здоровом теле нашего Отечества. Именно вокруг них расползаются смердящие гнойники. Они как ядовитые поганки заражают нашу землю».

– Враг не пройдёт! – грохотал микрофон.

И в ответ ему понеслись звонкие юные голоса:

– Служу Отечеству!

И руки мальчишек и девчонок взметнулись над головами в почти нацистском приветствии. Я был в тот день на озере Селигер. Молодые люди в черных балахонах с карикатурами на Горбачёва и Ельцина всё шли и шли. Я остановил одного из парней. Он сбросил с головы балаклаву. И я увидел вполне интеллигентное лицо.

– Слышь, чувак, сколько тебе заплатили за кричалку? – Спросил я. – А чо? Я ведь тоже крутой.

– Тысячу, –  хохотнул чувак, –  ты дашь больше?

– А чо. Без проблем. Десять тысяч. Только прокричи, что ВКП(б) – татарин.

– Ты чо? Ваще? – чувак накинул на голову свою балаклаву. Прохрипел: «Вон стоят качки. Они тебе бесплатно мозги вправят.

Я оглянулся. Накаченные парни, стриженые наголо, стояли невдалеке, наблюдали за нами.

Чувак кивнул головой в мою сторону. Один из качков кивнул в ответ, мол, сигнал принят.

Я понял, что мне надо срочно убираться. Качки меня уже настигали, но я вовремя добежал до двери с надписью «Вход 2017». Качки этой двери видеть не могли. Потому что они жили в «завтра».

Александр Лимонов, тот что, якобы, внук Эдуарда Лимонова (родство не доказано), в прессе – «хулиган», неоднократно подвергался судебным преследованиям. Кстати, как и его предполагаемый дед, тоже властями не жалован. Он отсидел в тюрьме три года.

А вот названному внуку Э. Лимонова за издание газеты «Лимонки» светила статья УК: экстремизм (срок от 2 до 5 лет) и призыв к насильственному свержению власти (до 10 лет строгого режима). Но каждый раз появлялись хитроумные адвокаты, разумеется, из евреев. И откуда они появлялись? Это при переписи они куда-то прятались.

Адвокаты с лёгкостью доказывали, что вышеуказанная «Лимонка» вовсе не означает гранату-лимонку времён войны с немецким национал-социализмом. А просто всем известный фрукт – лимон, кстати, так любимый премьер-министром Валентином Кузьмичём, который обожает им закусывать коньяк «Hennessy ХО». Коньяк совсем недешёвый – 50000 рублей. Каков расход для российской казны!»

При упоминании об этом судьи как-то сникали и, ожидая очередной провокации от Иудина племени, выносили оправдательный приговор зловредному внуку зловредного писателя. Разумеется, адвокатов вскоре выдворяли из России за сионистскую пропаганду. Особенно был показателен последний судебный процесс. И именно тогда сказал ВКП(б) о Лимонове знаменательную фразу: «Этот мальчишка точно должен схлопотать десять лет без права переписки». И хотя Валентин Кузьмич постоянно «держит руку на пульсе» (московская газета «Глас народа»), опять «чего-то не срослось» (та же газета). Публикация в «Лимонке» стихов какого-то Эжена Потье точно тянула на десятку за призыв к насильственному свержению власти: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем». Судья Анна Ивановна Погремушкина прямо спросила обвиняемого: «Что Вы имеете в виду, говоря, кто был ничем, тот станет всем?» И не дождавшись ответа она возмущённо воскликнула: «У нас есть «наше всё» – Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский, –  и через секунду, еще строже сдвинув брови, добавила, –  и президент Мефодий».

И этот наглец Лимонов отвечает судье, мол, он, Лимонов, ничего не имеет в виду. Мол, надо спросить Эжена Потье. «Кто таков, Потье? – Погремушкина наклоняется к судебному заседателю слева. «Француз», –  отвечает заседатель слева. Судья вспомнила недавнюю клеветническую статью о ВКП(б) в газете Libération (Либерасьон). Газета писала, что Российский премьер приобрёл на подставное лицо на Лазурном берегу под Ниццей виллу за двадцать миллионов евро. «Опять французы, –  раздражённо подумала она, –  что за враньё. Откуда такие деньги?! У Валентина Кузьмича оклад-то всего восемь тысяч долларов в месяц за вычетом налогов. Об этом каждая собака знает. В Интернете на каждом углу висит декларация о доходах премьера. Вон и она, Погремушкина, приобрела дом на Чёрном море под Сочи за тридцать три миллиона, правда, в рублях. Так что, она тоже ворует? Слава Богу, у нас в России законы ещё действуют. Этим писакам за клевету надо бы давно укоротить руки штрафом в пару миллионов. Тогда, глядишь, и второй дом, уже для сына можно будет купить под Сочи.

«Кто переводчик этого Потье? – машинально спрашивает Анна Ивановна заседателя справа. «Какой-то Коц», –  полистав протоколы следствия, ответил заседатель справа. «Кто таков? – последовал вопрос судьи. «Еврей», –  прозвучал незамедлительный ответ справа. «Вы уверены? – перед суровым взглядом судьи заседатель смутился. «В наше время быть в чём-то уверенным», –  начал философствовать заседатель справа, но судья Погремушкина уже говорит в зал: «Налицо публикация экстремисткой литературы». «Позвольте, –  возражает адвокат защиты, –  это же гимн Интернационала. Его каждый школьник знает». «Школьник?» – судья смотрит на секретаря судебного заседания. Секретарь вскакивает из-за стола: «Суд удаляется на совещание».

Через два часа судебное заседание продолжается: «Встать. Суд идет». Секретарь и его помощник несут груду книг. Это букварь и учебники русского языка и литературы со второго по десятый класс. «В школьных учебниках мы не обнаружили стихов вышеназванного Эжена Потье в переводе Коца или Каца, –  говорит судья. – В списке запрещённой литературы «Гимн Интернационала» Эжена Потье тоже не значится». В зале раздаются робкие аплодисменты.

«Но мы непременно исправим эту досадную ошибку», – прерывает аплодисменты судья. И зачитывает приговор: «Высокий суд нашел в публикации газеты «Лимонка» элементы пропаганды социальной розни. Суд делает предупреждение редактору Лимонову и налагает административное взыскание в виде штрафа в размере пятисот рублей. К сожалению, таков закон».

Перед принятием решения в судейской комнате произошел спор между судьёй и заседателями о формулировках «Лимонки»: к чему призывала эта газета: к розни или непримиримой вражде. Нашли компромисс – выкинули из текста слово «непримиримой». Погремушкина настаивала на толерантности. Не успела, судья зачитать приговор, как вскочил с места прокурор Наплевако – сторона обвинения. «Я протестую, –  не соблюдая приличия и процессуальный этикет, закричал он, –  считаю, что надо отложить решение суда до внесения так называемого «Гимна Интернационала» в Список запрещённой литературы (СЗЛ). А с господина Лимонова взять подписку о невыезде.

– Закон обратной силы не имеет – возражает судья.

– Я напоминаю о прецедентном праве. Прецедент был: «Ленинградское дело», –  не сдаётся прокурор. –  По этому делу в октябре 1950 года была проведена смертная казнь, ранее отменённая 26 мая 1945 года. Применена обратная сила закона. Все обвиняемые были расстреляны. Позже, при Хрущёве, по делу «О валютных операциях Рокотова и Файбишенко» была придана обратная сила закона. И опять расстрел!

– Приговор может быть обжалован в десятидневный срок, –  смело останавливает прокурора судья.

Судебное заседание закрыто, –  перекрывая шум в зале, кричит судебный секретарь.

На следующий день «Парламентский вестник», комментируя судебный процесс по делу журналиста Лимонова, писал о «недопустимом разгуле демократии». И о том, что «так называемая независимость судей некоторыми трактуется слишком вольно». Статья весьма недвусмысленно заканчивалась словами: «Беззубое судебное решение прибавило непозволительный вес скандальной славе господина Лимонова. Еще неизвестно, на чью мельницу льет воду федеральный судья Погремушкина?»

Демшиза назвала статью сигналом к возрождению сыска времён Кабулова и Меркулова. Народу эти имена ни о чём не говорили. Но вызвали законный интерес.

Но вернёмся к более внятным вещам: гастрономическим пристрастиям премьера.

Конечно, из уважения к товарищу Сталину ВКП(б) мог бы пить коньяк «Греми», к тому же этот коньяк значительно дешевле, чем тот, что пользует премьер. Но после того как православная Россия окончательно расплевалась с православной Грузией, говорить о коньяке «Греми», не приходилось. Президент же Мефодий, как известно, предпочитал сладенькое церковное винцо «Кагор». Так что кормление президента обходилось казне значительно дешевле, чем премьера. Об этом как-то тактично напоминал Председатель Счётной палаты. Это было сказано за рюмкой финской водки в кругу «своих», ярославских. Но гаденькое чувство осталось. ВКП(б) тогда ещё подумал, что нелишне внимательнее присмотреться к Председателю СП. А что касается водки, из чувства патриотизма на столе второго лица государства должны, конечно, стоять «Московская» или «Столичная». Но сердцу, точнее желудку не прикажешь.

На одной закрытой вечеринке водочный олигарх: то ли Левин, то ли Мерин преподнёс премьеру бутылку с портретом ВКП(б). Водка «Погореловка». Валентин Кузьмич попробовал – дрянь. Приказал портрет с водки убрать. Но идею одобрил, тем более что народу изделие Левина-Мерина по карману… И еще ему подумалось насчёт «Левина-Мерина»: «Лошадиная фамилия». Очень кстати вспомнился Антон Павлович Чехов. Надо бы для прессы и читающей публики «поюморить». Напомнить, что премьер с классиками «на ты». («Поюморить» – любимое выражение Валентина Кузьмича, знакомо всем журналистам).

Но повод «поюморить» возникает нечасто. Вот закрытая записка из Статупрвления: «Россия катастрофически желтеет: каждый третий родившийся ребёнок с азиатскими чертами лица». Ну что тут поделаешь? Как тревожно пишет пресса, непривлекательна стала Россия для близких нам по культуре и менталитету чехов, поляков и прочих немцев. Вот и едет к нам одна Азия. А не пускать? Кто будет работать на стройках за гроши? Улицы подметать?

Заглянул Валентин Кузьмич в Интернет. Надо же посмотреть, чем народ дышит. Раскрыл портал «Гражданский форум», и стало совсем нехорошо. Пишет женщина:

«Я по крови чисто русская, крещёная по православному обряду. Мама и папа мои русские.

Пять лет назад я приняла ислам. И на душе стало спокойно. И появилось чувство защищённости».

И тут же рядом запись:

«Не печальтесь, девушка, скоро у нас президентом будет мусульманин».

И далее:

«Чо печалиться, у нас уже премьер татарин».

«Не боись, что татарин. Зато президент иудей. У него прадед был раввином в Черновцах».

После этих откровений, хоть уходи из политики в бизнес. Но на кого страну оставить! Всё растащат, разворуют. Кто остановит этот беспредел, как не он, Валентин Кузьмич. И какая собака раскопала, что у него бабка по матери татарка? А Мефодий-то. Вот гусь! Даже он, ВКП(б), не знал о гнилой родословной нынешнего президента. И это его, Валентина Кузьмича несвоевременное заявление, что он и Мефодий «одной крови». Впрочем, сведения о нечистой крови Мефодия надо взять на заметку для будущих предвыборных баталий. И фамилия Мефодия – Ильин настораживает. Тут как-то один лингвист из патриотов, занимающийся ономастикой, уверял, что все фамилии, оканчивающиеся на «ин» – еврейские: Литвин, Левин, Цейтлин. Вот и думай теперь, кем были Бунин, Куприн, Бухарин и Щедрин, который, правда, ещё и Салтыков.

Но беда не приходит одна. Нынешний Рамадан принёс кучу бед. И прошлые годы поступали сообщения, что в Москве на Поклонной горе в районе мечети все ближайшие улицы были перекрыты верующим мусульманами. То же в Петербурге – приостановлено трамвайное движение на Петроградской стороне возле Татарской мечети. Но в нынешний Рамадан свершилось просто невозможное. В Петербурге с восходом солнца вся Дворцовая площадь была заполнена тысячами мусульман, стоящими на коленях. На площади появились походные мечети. На весь день было приостановлено движение городского транспорта по Невскому проспекту. Полиция была бессильна. На Дворцовой площади только лоточники, продававшие сувениры в чисто русском стиле: деревянных матрёшек и пластмассовых «Медных всадников», оказали сопротивление. Они держались, пока на них наступали низкорослые азиаты в тюбетейках. Но когда появились стройные кавказцы с зелёными повязками на лбах, поражение стало очевидным. И хотя по Невскому проезд грузового транспорта запрещён, на Дворцовой появились трейлеры. Лоточников вместе с их лотками поместили в кузов и через Дворцовый мост перевезли на Стрелку Васильевского острова. Там их выгрузили. Лоточники пытались по мобилкам вызвать полицию. Но кавказцы, ни слова не говоря, отнимали телефоны и топтали их коваными сапогами. А на Дворцовой площади, где были недавно лоточники, появились женщины в длиннополых платьях, укутанные до бровей платками. Они стали продавать молящимся коврики по сто пятьдесят рублей и куски обоев по десятке. Это чтоб молящиеся не пачкали колени. Кто ж думал, что Рамадан будут отмечать на Дворцовой площади? Может, и подмели бы приезжие казахи или туркмены. По громкоговорителю мулла вопил: «Воздержись верующий всяк мусульманин в светлое время суток от еды, питья и интимной близости». А вокруг Александрийского столпа на столах резали жертвенных баранов. И кровь баранья заливала символ русской славы. А потом в толпе замелькали вполне славянские лица. Во славу Аллаха всем раздавали в дар куски свежей баранины. Говорят, в магазине такой не купишь.

На другой день пресса была полна статьями о необходимой толерантности. О том, что в Петербурге только две мечети, надо бы больше. Губернатор Петербурга, госпожа Нестерова, по мужу Ахметова, предложила построить мечеть на Большой Охте, напротив Смольного. Там где не состоялось строительство газпромовского 400-метрового «Охта-центра». Олигарх Муслим Ахметов, муж губернатора, обещал полностью финансировать строительство мечети. Хвастался, что она будет выше, чем мечеть в Грозном.

Были и разумные замечания о том, что рост количества мечетей в Петербурге может привести к потере традиционного имиджа города как одного из европейских центров культуры. Поступили предупреждения и из Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО. Оттуда пригрозили, что прекратят финансирование в случае строительства мечети на Охте. А какой-то умник в «Вечернем Петербурге» написал: «Термин «толерантность» взят из медицины – это состояние организма без иммунитета. Наше общество беззащитно перед надвигающейся чумой».

Митрополит Петербургский и Ладожский Ксаверий на богослужении в Казанском соборе выступил с погромной речью. Он сказал, что шабаш мусульман на Дворцовой площади осквернил православные святыни русского народа. Напомнил, что только что открылась для православных прихожан в Зимнем дворце придворная церковь семьи Романовых. И тут такое посрамление пред православной церковью!! «Зимний дворец – место, где нашли последний вольный приют святые царственные Страстотерпцы», –  прокричал Ксаверий с амвона, –  мы, православные петербуржцы, на Дворцовой площади проведем акцию сожжения Корана».

К президенту был срочно вызван Патриарх Илларион. Как свидетельствуют очевидцы из президентского окружения, Илларион вышел от Мефодия красный как рак. Чуть не хлопнул дверью, но вовремя сдержался. Одернул рясу и степенно последовал к выходу. Люди слышали, как Илларион пробормотал: «Ещё один Аввакум свалился мне на голову. Не готовить же снова сруб для сожжения». По слухам Илларион уже не раз посылал переговорщиков к Ксаверию, но неистовый Митрополит грозил до Рождества провести акцию сожжения Корана.

На рынках в столице православной Осетии во Владикавказе прогремели взрывы. Погибло сорок человек. В Пятигорске и Кисловодске горели христианские церкви. Из Чечни шли тревожные сообщения, что там готовится погром русских поселений. Атаманы казачьего войска потребовали от командования воинской части, дислоцированной в Ставропольском крае, выдать им оружие. Командование не посмело им отказать: со стороны казаков были угрозы разграбления воинских складов. Вооруженные казаки двинулись к границам Чечни. Полицейские кордоны сумели остановить казаков на подходе к Чечне. Договорились не начинать первыми.

Дружественный Иран по дипломатическим каналам выразил «недоумение по поводу акции с Кораном». В Тегеране прошли многотысячные демонстрации с сожжением российского флага.

В связи с обострением обстановки на Кавказе был созван Совет Безопасности под председательством президента. Обсуждали опыт давнишних президентов. Говорили об их непродуктивной политике: накачивания деньгами кавказских «царьков». Все деньги уходили на коррупционные схемы. Чиновники строили себе дворцы и покупали у боевиков собственную безопасность. До народа деньги не доходили. Народ нищенствовал и уходил в горы. В этой связи президент Мефодий напомнил, как эффективно работает христианская идея: «дайте рыбакам сети, а рыбы они себе наловят».

А вслед за ним за столом президиума встал ВКП(б) и сказал:

– Рыбки рыбками, и трудно не согласиться с уважаемым президентом, но надо помнить: земля Кавказа такова, что если её не поливать потом, она будет полита кровью.

У членов Совбеза вытянулись удивлённо физиономии. Каков, однако, наш премьер. Прямо Лев Толстой! А премьер уже разошёлся: «При всём бардаке, что нынче творится на Кавказе, это ни в коем случае не касается Чечни. Смотрите: город Грозный как игрушка. Мечеть – самая высокая в мире! Несмотря на династическую передачу власти в Чечне, там каждые восемь лет проходит плебисцит. И сто процентов населения, напоминаю – сто процентов! Голосовали и голосуют за доверие как Рахману II, так и Рахману III. И это говорит о многом».

Нет. Не было грома аплодисментов, как в пресловутые советские времена. Члены Совбеза вежливо похлопали.

– Да вот ещё, –  начал опять Валентин Кузьмич, когда последний вялый хлопок заглох, –  наш министр соцразвития встречался с представителем президента Рахмана III.

Поступила просьба: о дополнительном финансировании в связи в повышенной рождаемостью в Чечне. Наше решение: удовлетворить просьбу Чечни.

Конечно, демшиза опять развопилась: «Русские люди живут в землянках. И там одинокие многодетные бабы, мужиками брошенные. Бедствуют! А власти: «Денег нет, но вы терпите»». Но кто эту демшизу нынче слушает. Болтать все умеют. А вот ВКП(б) дело делает. На Кавказ была направлена дешёвая рабсила – гастарбайтеры: таджики, узбеки, заполонившие центральную Россию. Построены были тысячи винно-водочных и коньячных заводов по французской лицензии. И поскольку мусульманский Кавказ и мусульмане-азиаты не употребляет спиртных напитков, на предприятиях не было воровства спиртного. Перенимать опыт приезжали деловые люди со всей России.

В центральных районах страны этот опыт как-то не прижился. Продолжали воровать. Так что всё производство крепких напитков переместилось на Кавказ. Народ спустился с гор, стал работать на спиртоводочных заводах. А в мечетях на пятничных молитвах муллы благодарили президента Мефодия и премьера ВКП(б) за их добрые дела.

В узких правительственных кругах опять говорили о том, как нерентабельна была практика прошлых президентов: «мочить в сортирах». Во-первых, чтобы «мочить в сортирах», надо иметь эти сортиры. Ну не строить же в каждом ауле отхожее место. Ведь заранее неизвестно, где боевики соберутся. А ведь с сортирами плохо, как заметил Главный Санитарный врач Пердищенко, и в Москве, и в Петербурге. Вот ещё в прошлые времена на Невском были два прекрасных туалета. Естественно – мужской и женский. Это в здании, где в те времена была библиотека имени поэта Александра Блока. Ещё товарищ Романов, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС, когда спускался со своих заоблачных высот, чтобы посмотреть, как там живет простой народ, всегда посещал этот туалет. Разумеется мужской. В женский на проверку отправлял свою секретаршу. Он ей полностью доверял: при его кабинете в Смольном был небольшой будуар, куда он временами уединялся с этой секретаршей. Вот ведь опять враньё поганой демшизы. Не уединялся он с секретаршей! У него для этого певичка была. Мне мой прадед перед смертью рассказывал.

И сейчас что в этих славных туалетах? В женском туалете устроили «Пышечную». А в мужском – магазин сувениров. Там бронзовую статуэтку ВКП(б) можно купить. Вместо библиотеки имени Блока музей восковых фигур организовали. И опять восковые фигуры ВКП(б). То в обнимку с Мефодием, то он один с протянутой рукой. Мол, верной дорогой идём господа-товарищи. И ещё фигуры президентов Чечни: Рахман I, Рахман II, Рахман III. «Мало им – мост Кадырова через Дудергофский канал в Петербурге». – Это опять демшиза! А тут ещё пустили слух в этом проклятом Интернете, что в Грозном бюст генерала Джохара Дудаева мироточит. Но ведь надо понимать: Джохар Дудаев тоже невинно убиенный, как и Николай II.

Вот наступил период примирения. И прах генерала Деникина перезахоронили в России. Наступил ещё один период примирения. Но прах генерала Дудаева ветр развеял. И потому установили в Грозном бюст генерала. Да будет доволен тобой Всевышний! Вечного полёта в райские кущи тебе, доблестный сын непокорного народа! Вот я, православный, молюсь за тебя, генерал. Чтоб Господь простил твои прегрешения. Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень.

О мироточении сообщил прихожанин храма Михаила Архангела, что в Грозном. Верно, вспомнил Амалию Преклонскую, причисленную к Лику Святых в день пятидесятилетия со дня её смерти. Верно, захотелось этому прихожанину тоже быть «причисленным». Кстати, по некоторым сведениям Протоирей храма Михаила Архангела и Совет муфтиев Грозного ведут переговоры по поводу мироточения бюста Джохара Дудаева.

Амалия Преклонская – сколько клеветы и поношения снесла она, доказывая, что мироточит бюст царя – страстотерпца Николая II, что стоит в Симферополе. Господи, прости меня грешного, прости меня за страсти мои и сомнения мои.

Но хватит о высоком, давайте о земном. Про туалеты: люди стали справлять нужду в подъездах, садах и парках. Большую и малую. Замечены кучи экскрементов в Александровском саду Москвы. И в Летнем саду Петербурга! В тот самый сад, куда ходил гулять Пушкин. Светоч русской литературы: «Чтоб не измучилось дитя, учил его всему шутя, не докучал моралью строгой, слегка за шалости бранил. И в Летний сад гулять водил». Но нашлись умники, которые вытащили заплесневелую книгу «Евгений Онегин» А. С. Пушкина и доказали, что в Летний сад ходил гулять не Пушкин, а Женю Онегина водил гулять гувернёр. И вообще, приди сейчас в редакцию толстого журнала Пушкин со своими стихами, ему откажут. Мол, это же Пушкин, кто ж так нынче пишет. И, вообще, в его стихах не хватает народности. Ещё вот Василий Кириллович Тредиаковский явится: «Начну на флейте стихи печальны, зря на Россию чрез страны дальны: ибо все днесь мне ее добрóты мыслить умом есть много охоты».

Ну, ваще! По-русски этот Тредиаковский писать умеет? А туда же в поэты. Сейчас каждый дурак сел за компьютер, задал тему и тут же стишки сляпал получше вашего Пушкина. Вот вам и стихи:

«Снаружи – стужа. Затяни портки потуже.

Вот встреча с детской неожиданностью.

И эта веха – нам не помеха».

«Поэзия – это то, что нельзя пересказать прозой», –  как сообщила известный литературовед мадам Закорючкина. И действительно, вот перескажи, о чем сказано в этих трёх строчках? Вот именно. Поэзия, блин!

А мы вот опять о земном: сейчас учёные разбираются: собачьи это экскременты или человечьи, что обнаружены в московских и питерских садах. Если человечьи, то чьи? А это уж в два счёта можно определить. Посмотреть в базу данных биоматериалов и сравнить с данными анализа говна… Если собачье, так уже давно всех россиян обязали платно регистрировать своих собак и кошек. Так что сведения о ДНК этих тварей тоже на учёте. По предложению Главного санитарного врача было решено ужесточить административный кодекс. За отправление «малой» нужды вне туалета – штраф две тысячи рублей, а уж если «большой» – до трёх суток ареста и направление виновного на общественный работы. Премьер сказал, что это решение очень плодотворное. Мы сможем сократить квоту на гастарбайтеров. После этого президент закрыл совещание. Все разошлись довольные.

Уже ложась спать Мефодий подумал: «Надо бы и хозяевам собак за собачье дерьмо впаивать не по трое суток, а по пять суток общественных работ. Тогда бы окончательно был решён вопрос с избытком рабсилы из Азии». И уже засыпая, подумал: «Мочиться в сортирах. Господи, где же взять деньги на эти сортиры?! Пусть уж срут, где хотят, а мы их штрафовать и на общественные работы. Доход-то казне какой!» От этой мысли на душе стало спокойно и благостно. И он тут же захрапел. И снились ему совсем уже пакостные картины: мол, в Европе изобрели сортир для женщин, чтоб могли они мочиться стоя. И проходная возможность сортиров увеличилась в пять раз! У них всё рассчитано. Доход государству с сортиров вырос на зависть нам. А женской половине граждан какое облегчение! Будто, в Париже был на той неделе. На площади «Согласия» в женский туалет очередь выстроилась на полкилометра. А теперь раз два: на джинсах пуговички расстегнула, или юбчонку задрала и готова. Тем более что нынешние девицы вообще без трусиков ходят. «Без комбине, без фильдекосовых чулочек. И как я только что заметил, без порточек», –  Боже, и откуда эта клубничка столетней давности в башку лезет. Проснулся с головной болью. Никак не мог вспомнить, что за гадость ему снилась. Ан нет. Вот пожаловало в башку: это было ещё до духовной семинарии, он тогда водкой торговал. И слово Seminarium, что по латыни означает «рассадник», в той его башке рождало гадкий слоган «рассадник дерьма и мракобесия». Господи, прости меня грешного! Так вот в те годы, занесло его как-то в Берлин. Идёт он по Friedrichstraße, допивает третью бутылку пива Veltins. И тут так не вовремя приспичило. А куда ни глянь, кругом супермаркеты, отели, дворцы миллионеров. Уже невмоготу. И вот к счастью кафешка на три стола. Успел только произнести: «Toilette». Хозяин из-за барной стойки лишь махнул рукой куда-то в глубь забегаловки. Ах ты, Господи, какое облегчение наступило. Вышел из туалета. Хозяину улыбнулся. «Vielen Dank», –  сказал. Хозяин что-то по-своему ответил. Чёрт их немцев разберёт. А он дверью хлопнул, надо было на вокзал торопиться. Уже прошёл довольно далеко от кафешки, слышит за спиной крик. Это хозяин за ним: два квартала гнался. Схватил за рукав: давай три евро за. Toilette. Народ столпился вокруг. Кто-то по мобилке полицию вызывает. Ну, отдал этому мерзавцу три евро. Позже люди ему объяснили: надо было кофе за одно евро заказать, тогда и туалет получил бы бесплатно. Но, люди, побойтесь Бога! Какое кофе после трёх бутылок пива?!

Митрополит Петербургский и Ладожский Ксаверий объявил пастве, что сожжение Корана намечено на ближайший понедельник. Но в пятницу газеты запестрели траурными сообщениями о том, что на пятьдесят пятом году жизни скоропостижно скончался от сердечного приступа Великочтимый Митрополит Петербургский и Ладожский Ксаверий. Сообщалось, что на вечерней трапезе Ксаверий, выпив бокал «Кагора», почувствовал недомогание. Вызванная скорая помощь констатировала смерть. Погребение Митрополита было назначено на кладбище Александро-Невской Лавры Петербурга.

Сборы Валентина Кузьмича на похороны Митрополита были прерваны звонком по спецсвязи. Агент сообщал, что служка, подававший Ксаверию вино, благополучно повесился. «Молодцы», –  ответил ВКП(б) и отключил трубку. (Запись этого разговора будет приобщена к «Делу ВКП(б)», когда через много лет стареющего, пожизненного президент Валентина Кузьмича путем «дворцового переворота» свергнет его ставленник, молодой премьер-министр. Кстати, тоже из ярославских).

Уже выходя из своих апартаментов ВКП(б) взглянул на себя в зеркало. Встряхнул светлой с лёгкой рыженькой шевелюрой и вдруг обнаружил, что от корней белокурых волос лезет чернота. Для наведения должного порядка срочно были вызваны стилисты. Вылет самолёта в Петербург был задержан на два часа. Все улицы, прилегающие к правительственной трассе, по которой должен был проехать премьерский кортеж в аэропорт, были перекрыты с утра на неопределённое время. Народ, опаздывая на работу, бросал свои автомобили и валил в метро. В поездах началась страшная давка. Несколько человек погибло, задохнувшись. Тех сердечников и астматиков, которых вынесли из метро, скорая помощь не смогла довести до больницы, так как улицы были заполнены застрявшим в пробках транспортом. ВКП(б) не торопил стилистов. Пред ним экран телевизора. На экране храм Христа Спасителя. Камера выхватывает из толпы какую-то юродствующую тётку в длиннополом пальто. Лицо женщины искажает гримаса истошной страсти. Женщина кричит: «Светлый юноша нам явился. Во спасенье Рассеи. Во спасенье Рассеи. Имя его – Святой Валентин». Какие-то люди уводят её под руки. Довольная улыбка лёгкой тенью скользит по лицу премьера. «Ну, театр. Но, молодцы, однако». – Валентин Кузьмич проглатывает смешок. «Что-то не так?» – испуганно спрашивают стилисты. «Всё очень хорошо. Всё очень хорошо», –  лёгким козлетоном пропел премьер.

А по телевизору уже гремит любимая группа Валентина Кузьмича «За Bazar не отвечаем»:

«А ведь как вовремя солисту группы «За Bazar» дали народного артиста России. И чего это Мефодий говорит, что текст убогий», –  ещё успел подумать ВКП(б). Но горячий фен возвестил о конце процедуры. Премьер ещё раз взглянул на себя в зеркало, взмахнул светлым чубом и вышел к своим помощникам. Уже на выходе сообщили о звонке генпрокурора Игоря Вороны. Ворона докладывал, что имеются основания предполагать, что Ксаверий был убит.

«Идите, идите», –  раздражённо закричал премьер сгрудившейся около него свите.

«Продолжайте», –  обратился он к Генпрокурору по мобильному телефону. «Ведется негласное расследование, –  снова загудел в телефонной трубке бас Игоря Вороны, – изъят бокал, из которого пил вино Митрополит, следов яда на нём не обнаружено. Однако явно прослеживается исламский след».

«Естественно», –  не скрывая раздражения, проговорил премьер и отключил телефон.

На подъезде к аэропорту опять позвонил Генпрокурор. Сказал, что единственный свидетель монах, Иван Благой, подававший вино Ксаверию, повесился.

«Держите меня в курсе, –  сухо отозвался ВКП(б), заканчивая разговор.

В иллюминатор уже виднелся затянутый сеткой дождя аэропорт Пулково. Стоял конец октября. Понедельник. На этот день Ксаверий назначил сожжение Корана. Сожжение не состоялось.

Поминки Ксаверия назначены были в Мариинском дворце, что на Исаакиевской площади, где, как известно, заседает Законодательное Собрание. Пришлось приостановить на пару дней работу Собрания. Председатель ЗС начал было возмущаться, мол, кучу законов надо принять. Но те, «кому надо», ему доходчиво объяснили, что законы принимаются на федеральном уровне, а городское Законодательное Собрание принимает только правовые акты. И потом, надо же понимать, какой общественный резонанс приобрела смерть Ксаверия! Когда ВКП(б) доложили о разногласиях с Председателем Законодательного Собрания, он спросил, не из «питерских» ли этот Председатель. «Всё. Время «питерских» ушло. Сейчас наше время. Ярославских», –  твёрдо сказал премьер.

Сначала предполагалось провести поминки в Смольном. Но выяснилось, что это невозможно. В связи со свадьбой дочери губернатора Нестеровой, там поселили многочисленных азербайджанских родственников Муслима Ахметова, отца невесты. Прибыл на празднование и представитель президента Азербайджана Агиля Алиева (правнука известного в прошлом секретаря ЦК КПСС Гейдара Алиева). Возмущённый таким самоуправством президент России потребовал немедленного расследования и строгого наказания виновных. Но советники ему шепнули, что «не время». В свете грядущих выборов не следует настраивать против себя петербуржцев. Но ведь, и в самом деле, у губернатора было безвыходное положение. Владельцы гостиниц «Астория» и «Европейская» заломили дикие цены, захотели заработать на родственниках губернатора. Ну не селить же высоких гостей в захудалых хостелах. Госпожа Нестерова просто вынуждена была отправить на неделю в неоплачиваемый отпуск сотрудников своей администрации. Чиновники с пониманием отнеслись к проблемам своего шефа.

На поминках Митрополита стол был весьма скромный. Представителям светской власти подали водку «Столичная». Перед духовными наставниками стояли бокалы со сладким, розовеньким портвейном «777». ВКП(б) удивлённо взглянул на его Святейшество Иллариона, сидевшего рядом. Тот скорчил скорбную мину, шепнул: «Не богато живёт нынче Церковь наша Православная». В голове ВКП(б) промелькнули явно нездоровые мыслишки, мол, как это небогато: сколько земли и строений схапали под предлогом, что это бывшие монастырские строения и земли. И теперь эти строения и земли сдаются в аренду коммерческим фирмам. Вот и Исаакиевский собор в Питере Мефодий передал церкви. А ведь, сколько шуму было! Но эту непотребную ересь ВКП(б) постарался немедленно выкинуть из башки. Негромко, только для ушей Патриарха проговорил: «При благоприятном исходе президентских выборов, мы непременно вам поможем». Эта фраза премьера ввела Иллариона в полнейшее замешательство. Только что из президентской администрации поступило указание: во всех православных церквях «возносить здравицу ныне властвующему» президенту Мефодию».

Валентин Кузьмич заметил, что только перед президентом стоял бокал с тёмно-красным вином. Видимо, с его любимым «Кагором». Президент взглянул на свой бокал, наполненный кроваво-красным напитком и испуганно отодвинул его. Потребовал стакан «Нарзана». «Надо помянуть представившегося», –  громко сказал ВКП(б), пристально глядя на Мефодия. «Горькой водки мне!» – скорбно проговорил президент. Кто-то пододвинул ему рюмку с водкой. Все молча выпили и принялись за закуски.

Выйдя в Гааге из вагона поезда Израиль поднял руки в наручниках и заорал: «Проклятая политкорректность! Свободу самовыражению. Пусть мудак будет мудаком, гомик – голубым! Права и свободы есть высшая ценность!»

В ответ ему тысячная толпа завопила: «Позор!» (рус.), «Schande!» (нем.) «Shame!» (анг.)… «Honte!» (фр.)… «Deshonra!» (исп.)…

Израиль тоже кричал «Позор, Schande, свободу самовыражению». Он не сразу заметил, что его уже несколько минут дёргает за полу пиджака маленький человечек в кипе.

– Что Вам угодно? – спросил Израиль по-русски.

– Я сильно извиняюсь. Вы шо? Или как? – смущённо проговорил человечек в кипе.

– Что ещё или как? – Израиль не скрывал своего презрения к человечку.

– Я сильно извиняюсь, –  голос человечка в кипе звучал несколько растерянно, –  вот теперь свобода самовыражения, это значит, можно сменить бога?

– Бог един! – Израиль был возмущён невежеством своего убогого собеседника.

– Да, да, –  залепетал человечек, –  я понимаю. Но в детстве я был крещён. А сейчас я понял, что истинный бог тот, перед кем предстал Моисей.

– Захотели стать истинным евреем, –  хохотнул Израиль, – пройдите гиюр. И дело в шляпе.

– Да, да. Но как же в мои печальные годы делать обрезание, –  смущённо произнёс человечек в кипе.

– Фу, –  фыркнул Израиль, –  Аврааму было сто лет. И он сделал это. Ещё кучу детей нарожал. Да, а чего это Вы именно ко мне подошли с этими вопросами? Что? От меня селёдкой форшмака воняет?

Израиль не видел, как растерянно замигали глаза человечка в кипе. Он отвернулся от надоевшего человечка и заорал: «Свободу совести! Долой…»

Но, что «долой»? В голову не приходило. Ах да, Моисея – долой. Скажешь это, сразу антисемитом назначат. А в Германии с этим строго.

Израилю тот человечек так и запомнился с открытым ртом и широко распахнутыми доверчивыми глазами. Перед вычурным зданием Европейского Суда на скромной клумбе горели красно – белым пламенем флоксы – любимые цветы Владимира Ильича Ленина.

Но кому это теперь интересно?

А в России начиналась кампания по выборам Президента. Пока ещё шла регистрация претендентов. Но по данным ВЦИОМ с некоторым отрывом всех зарегистрированных опережал Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский. Даже Мефодия. Но не намного. Буквально чуть-чуть. На очередном своём выступлении на Красной площади ВКП(б) громогласно заявил, что поставит непременно памятник Ивану Грозному в Ярославле. Именно такой правитель и нужен нынче России. Кто-то из толпы ему напомнил, что уже есть памятник Грозному в Орле.

– Я не историк, но считаю, что Иван Грозный – великий русский государь, собиратель земель русских, и потому сейчас все русские земли должны объединиться вокруг Ярославля, истинно русского города. И именно в Ярославле должен стоять памятник Грозному. Именно в Ярославле – будущей столице России.

«Ярославль – будущая столица России», –  эту фразу ВКП(б) повторял несколько раз под гром аплодисментов. Некоторые люди говорили, будто гром аплодисментов имитировал огромный телевизор, установленный на площади. Но не все, конечно, так говорили. Большинству на это было совершенно наплевать.

Уже в узком журналистском кругу ВКП(б) спросили, чем так плохи столичные города Москва и Петербург? ВКП(б) как-то загадочно улыбнулся: «Повторюсь: я не историк, – в голосе кандидата в президенты прозвучало очевидное сожаление, – но хочу напомнить, что именно при поездке из Москвы в Петербург и умер сын Иван Грозного – Иван».

Журналистский бомонд ошарашено молчал, потрясённый откровениями ВКП(б).

В тишине зала, откуда-то с последних рядов вдруг раздался негромкий голос: «Может и правда, что Петербург был построен при Иване Грозном?»

По залу пронёсся лёгкий смешок. Но тут же стих. На лице Валентина Кузьмича появилась многозначительная улыбка. «Ведь не зря про известную картину Репина «Иван Грозный убивает своего сына» Константин Петрович Победоносцев сказал: «Нельзя назвать картину исторической, так как этот момент… чисто фантастический», –  в голосе ВКП(б) жёстко зазвучал металл, –  так что когда я стану президентом, надеюсь в этом здесь никто не сомневается, я непременно потребую, чтоб из Третьяковки эту картину убрали в запасник».

С первого ряда партера, выступление Валентина Кузьмича проходило в зале МХТ имени Чехова, раздались нестройные хлопки.

ВКП(б) ласково улыбнулся залу. «Надеюсь, всем известно имя Константина Петровича Победоносцева?»

– Победоносцев над Россией простёр совиные крыла, – раздался наглый голос опять с последних рядов.

– Ну, вот и хорошо. Вот и ладушки, –  с лёгким смешком проговорил будущий президент, –  а теперь о главном. Посмотрите последнюю перепись населения. Семьдесят процентов населения Москвы – мусульмане. Но этот вопрос оставим пока открытым. Но хочу напомнить, что и слово «Москва» вовсе не славянское, а угро-финское. Так что русского в Москве очень мало. А вот и Петербург – Название – вообще немецкое, а что касаемо русского населения, так там совсем его нет. Одни немцы, да евреи».

Валентин Валентинович хотел ещё добавить, что ничего не имеет против евреев. У него самого первая жена была еврейка. И лучший друг, правда, в детстве был Шульц. Но трезвая мысль вовремя остановила эти его откровения: «Не надо путать личное с политикой. Президентская компания выжигает всё прошлое». Вот эту последнюю мысль он слышал от какого-то журналюги, явно из демшизы. Но как, однако, вовремя она явилась ему. У врагов надо учиться правилам войны. Захотелось даже захохотать.

И ещё надо бы сказать, что есть истинно русский город Ярославль – вот наша столица России. И когда будет президентом, непременно этот вопрос подымет. А то, что он непременно станет президентом, почему-то никакие сомнения не закрадывались.

Но откуда-то с галерки, где сидела группа левых националистов, премьеру об этом было своевременно доложено, раздались немногочисленные, но отчаянные хлопки. И чуткий слух ВКП(б) уловил, нынче совсем неуместную фразу, долетевшую оттуда: «Бей жидов, спасай Россию». Пришлось опять кивнуть «кому надо» и показать на галерку.

Но тут выскочил как чёрт из табакерки журналист Эразм Пинкус.

– Какие евреи! – завопил он.

Как он надоел уже всем. Ещё «Парламентским вестником» за прошлый месяц размахивает.

– Вот в этой газете черным по белому написано, что евреев у нас нет, –  до неприличия громко кричит Эразм Пинкус.

Но Пинкуса вовремя одёрнул за воротник человек «в сером» и прошептал ему на ухо: «Пинкус, когда приходишь в сауну с девками, ты или крест сними, или трусы надень».

А ВКП(б) говорит уже суровую правду. Мол, совсем обезлюдили наши русские Сибирь и Дальний Восток. Узкоглазые китайцы уже начинают заселять наши земли. Вот и Биробиджан совсем пустой. Там только одни голодные собаки бегают.

«Вот оно что, –  жуткая мысль обожгла все внутренности Пинкуса, –  то-то он где-то слышал, что в Питере на Финляндском вокзале формируют длиннющие составы из теплушек. А народ питерский ни о чём не догадывается».

На Манежной площади тоже митинг. Там горланит кандидат в президенты, певичка Жанна Грей, в девичестве Маша Сидорова. Аудитория у неё протестно-прикольная, как отмечают журналисты.

При регистрации в избирательной комиссии ей дали понять, что негоже возможному русскому президенту быть с фамилией и имечком «Жанна Грей», где русским духом и не пахнет. Помощники кандидата Жанны Грей тут же пообещали, что когда она станет президентом, немедленно вернёт свое прежнее имя Маша. Ну а фамилия, может она к этому времени замуж выйдет. «Ну, тогда другое дело, –  согласились в избирательной комиссии, –  тем более женщина-политик яркая и элегантно-сексуальная, добавит выборам интриги».

А Жанна Грей на Манежной площади уже кричит в микрофон:

– Все за меня, все за меня! Голосуйте за меня! Это значит против всех! Против всех, против всех! Только так можно сменить нынешний режим!

Жанна Грей нынче в строгом чёрном костюме. И круглые черные очки делают её похожей на строгую школьную учительницу. Но брючки в обтяжку по-прежнему выдают нашу прежнюю Жанночку Грей. Вот как вильнёт попкой, так у мужиков в портках начинает кое-что шевелиться.

В толпе какой-то бомжеватый мужик подобрался к трибуне, где выступает Жанна, да как заорёт: «То ты голой жопой вертишь, то ты в президенты метишь!» Тоже мне Пушкин нашёлся. Нынче поэты, как и в дальние советские времена по подвалам собираются.

А ведь народ ходит на концерты Жанны не только слушать её писклявый голос, а больше смотреть, как она в коротенькой юбочке и без трусиков на сцене вертится.

А к мужику, что про жопу Жанны ляпнул, уже подошли двое в серых плащах, аккуратно скрутили руки, рот зажали, чтоб не орал. И – в автозак.

А Жанна будто и не заметила того бомжа. Заговорила вдруг ставшим суровым голосом. И откуда у этой очаровательной особы, чуть перевалившей, свои тридцать пять лет, появился металл в её сопрано. Металл в голосе – это и есть, как утверждают некоторые специалисты, первый признак, что Жанна Грей может со временем стать Екатериной Великой. Извиняюсь, Машей великой. Пока слово «великая» пишу с маленькой буквы.

Но Жанне не придётся, как вышеназванной особе, заставлять своих любовников убивать собственного мужа. Кстати, мужа у Жанны нет. А любовников она меняет как перчатки. Так что на них трудно положиться, если что… Может, со временем появится и муж, раз уж эта мадам собралась в президенты.

Что-то мы явно заболтались.

А Жанна-Маша, пока ещё не «великая», говорит своим звенящим голосом, ну как школьный звонок, собирающий учеников на урок. Как известно, этот звонок редко кому из юных нравится: один папиросу не докурил, другой школьную подружку не успел прижать к стенке. Так и в данном случае голос у Жанны Грей не очень приятный: «Если за меня проголосует хотя бы один человек, весь мир увидит, что мы – демократическое государство. Мы не какая-нибудь там Чечня, где все сто процентов населения голосуют «за»».

А потом её мелодичное сопрано. Нет, определённо она не поёт на сцене под фанеру: «Когда я стану президентом, непременно дам свой концерт бесплатно в Кремлёвском дворце». И хихикнула эдак соблазнительно.

– С Крёмлём всё согласовано, –  закончила своё выступление Жанна Грей и широко улыбнулась публике. Но потом будто спохватилась и прокричала:

– Согласовано насчёт концерта в Кремле.

Захлопала в ладоши. Народ дружно её поддержал.

Человек от ВКП(б), как и положено присутствующий на этом митинге, поморщился как от изжоги: «И что несёт баба. Ну, ни о чем с этими нельзя договариваться. И потом надо бы уточнить: что она про Чечню ляпнула. Это было согласовано?»

И что может знать рядовой агент жандармерии. Валентин Кузьмич давно намеревался сменить приоритеты из тех, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. С Юпитерами надо кончать. Потихоньку ставить его на место быка. Пусть эту сраную певичку Грей потреплют. Но те, кому надо услышат.

Ну, а если не услышат – чеченцев дагестанцами в Нацгвардии заменить ничего не стоит.

Нынче у ВКП(б) выступление на телевидении. Надо привести себя в порядок. Валентин Кузьмич взглянул на себя в зеркало: вот морщинки под глазами. И на лбу морщины глубокие до неприличия. Захотелось немедленно вызвать стилистов. Но решил: пусть народ видит его уставшее лицо: Премьер трудится, не покладая рук. И тут же в поддержку пришла свежая мысль: «Дух наш молод! А реинкарнация – это для политических оппонентов». Вот недавно передали ему обращение Госдепа США: «Фонд Сороса готов выделить пятьсот миллионов долларов на реинкарнацию лидеров в прошлом известных партий. Как пояснил Госдеп: демократичность выборов президента России превыше наших разногласий. Названы фамилии: Зюбегалов, Жеребёнский и Яковлинский. Реинкарнацию предлагали проводить в США. Как пояснили, чтоб «не загружать тяжёлыми финансовыми тратами российский Фонд Развития Гражданского Общества в период подготовки президентской компании». «И ведь как ловко врут! И когда они нам в чём-нибудь помогали без задней мысли?» – возмутился ВКП(б). Возмутился не для печати: демшиза непременно вспомнит Ленд-лиз. Народ-то об этом Ленд-лизе и слыхом не слыхивал. Две названные фамилии – насколько помнится, это когда-то первые лица КПРФ и ЛДПР. А вот Яковлинского ВКП(б) что-то не припомнит. Обратился к своим историкам, те сообщили, мол, была такая партия: то ли «Груша», то ли «Яблоко». А этот Яковлинский был довольно скандальной личностью. А что касается ЛДПР и КПРФ, в нынешнем парламенте от этих партий есть по пять депутатов. Но насколько известно Валентину Кузьмичу, ни один из этих депутатов не собирается участвовать в выборах президента России. Зюбегалова и Жеребёнского в этих партиях, безусловно, помнят и чтят. Простой народ, конечно, про них уже давно забыл.

«Ну, а кто такой Г. В. Плеханов?», –  как-то по случаю спросил ВКП(б) своего министра печати. Тот только скорчил недоумённую физиономию. Позже премьеру на ухо сообщили, что об этом Плеханове министр печати спросил министра культуры. Тот ответствовал своему соратнику: «Помнится, год назад было громкое дело ОПГ. Там киллером был Плеханов. Вот только инициалы его не помню».

Ну, что тут скажешь? ВКП(б) только почесал в затылке: «Ликбез для коллег – это после выборов».

«Однако идея, поданная Госдепом, безусловно, ценная», – эта мысль серьёзно зацепила Валентина Кузьмича. Надо, чтоб народ непременно вспомнил про господ: Я, Ж и З. Это уж «ящик» должен поработать в полную силу.

Ответить заокеанским партнёрам ВКП(б) велел строго, но корректно: «На предвыборную кампанию для наших политических оппонентов деньги правительство Российской Федерации согласно закону выделяет».

Гляди-ка, чего захотели наши уважаемые партнёры? Каких ещё вирусов они нашим политическим оппонентам в башку насандалят.

На закрытом совещании среди представителей спецслужб присутствовали президент Мефодий и премьер ВКП(б).

Президент сразу начал на повышенных тонах: «Какая, к чёрту, реинкарнация! Денег на пенсии не хватает! Есть два реальных претендента на пост президента России: я, как исполняющий эту должность до конца года, и нынешний премьер. Я правильно излагаю? Да вот ещё – засветилась эта, –  Мефодий споткнулся, будто сослепу, на слове блядь, но коротко прокашлянул и продолжал – эта певичка Жанна Грей. И потом, кто помнит этих Я, Ж, и З? И партии КПРФ и ЛДПР были когда-то лет сто назад. А нынче они зарегистрированы?

Мефодий строго взглянул на своего пресс-секретаря.

Пресс-секретарь, дама не первой свежести, однако глубокий вырез её черного платья предполагал, что не всё ещё для неё потеряно.

– Господин президент, –  проговорила она не без металла в голосе, –  представители Минюста на данном совещании отсутствуют.

Мефодий обвёл раздражённым взглядом своих подчинённых. Выражение лица его откровенно говорило: «Какого чёрта! Кто готовил совещание?»

Все сидели, молча, опустив глаза. Посмел возразить ВКП(б):

– Господин, Президент, по нашим сведениям деньги на счета КПРФ поступают, значит, партия КПРФ зарегистрирована, – Валентин Кузьмич, –  строго взглянул в конец стола, где сидел директор ФСБ Медняк. Тот медленно и со значением кивнул головой.

– Вот недавно, –  голос премьера звучит ровно и убедительно, –  наши контрольные органы зафиксировали денежные поступления в евро на партийный счёт КПРФ из Германии. И это о чём-то говорит? Деньги поступили от члена партии товарища… э-э Моисея Израилевича… Фамилия, к сожалению… неразборчиво, –  ВКП(б) сурово взглянул в сторону директора ФСБ.

Директор ФСБ Медняк лишь развёл руками, мол, что есть, то и есть.

– Это какая-то бредятина! – возмущённо вскрикнул Мефодий. Вскочил из-за стола президиума.

– Господин Президент, –  весьма сдержанно произносит премьер-министр, –  надо же учитывать текущий момент.

Но за Мефодием уже захлопнулась дверь зала заседания.

Секретарша, сидевшая в приёмной, письменно подтвердила, что Мефодий прокричал, глядя в потолок, следующую непонятную фразу: «Кто с вами день пробыть успеет, подышит воздухом одним, и в нем рассудок уцелеет!»

После того как столь возмутительно Президент Мефодий покинул совещание, в помещении повисла гнетущая тишина.

Наконец голос подал премьер. «Ну что ж, продолжим, – произнёс он с некой двусмысленной улыбкой, –  осталось обсудить, что мы заложим, как бы это сказать, при повторном воплощении в головы наших фигурантов: Зюбегалова и Жеребёнского?

– Всё подготовлено, господин премьер-министр, –  в конце длинного стола возникает громоздкая фигура директора ФСБ Медняка.

– Итак, –  проговорил ВКП(б), благосклонно улыбнувшись Медняку, мол, донесите до публики, то что мы уже с глазу на глаз обговорили, –  реинкорнация – это неизбежная связь между прошлым и будущим. И это нада помнить и чтить.

ВКП(б) поднял указательный палец. Все присутствующие в знак согласия кивнули головами.

– Итак, –  чеканит Медняк, –  Зюбегалов должен сказать: «Идеи Ленина и Октября были преданы в 1991 году. Злостные либералы и русофобы стремятся очернить славную историю Советского государства. Не допустим перезахоронение Ленина. Кто туда полезет с грязными руками и в нетрезвом виде, мы их оттуда погоним грязной метлой».

– Э, позвольте, –  подаёт голос Председатель следственного комитета господин Неспешный, –  Ленина мы вынесли из мавзолея ещё лет двадцать назад.

– Верно, подмечено. Фразу «Не допустим перезахоронение Ленина» рекомендую заменить фразой «Не допустим уничтожение мавзолея», –  заметил ВКП(б).

– Э-э. Мавзолей нынче пустует. Есть желающие туда поместиться? – произнёс серьёзно Неспешный.

Все присутствующие как-то тревожно взглянули на дверь, за которой недавно скрылся Президент Мефодий.

– Да вот ещё. Какой Зюбегалов предназначен для повторного воплощения. Дед или внук? – совсем не к месту вдруг выскочил Медняк, –  в их партии, насколько мне помнится, сложилась династическая передачи власти. И внук, и дед уже на том свете.

– Заканчиваем, заканчиваем. Я думаю, дед. До той классической фазы, которую Вы, господин Медняк, определили, внук явно не дорос. И это очевидно, –  ВКП(б) обвёл суровым взглядом свой кворум.

Все присутствующие согласно качнули головами. Если для ВКП(б) «очевидно», тогда о чём речь?

Что у нас там с Жеребёнским? – торопит ВКП(б).

– Заканчиваю, –  подаёт голос Медняк, –  ему предписано сказать: «Всех в тюрьму! Буду расстреливать и вешать! Кругом коррупция, воровство. ЛДПР всегда идёт впереди по всем направлениям. Я уже раз десять участвовал в выборах президента. У меня огромный опыт политика. Я как врач-хирург. Каждая предыдущая операция, делает успешной следующую. Нашей России нужен хирург. Надо смело вырезать язвы, поразившие наше Отечество. Только я могу показать этой Америке, где раки зимуют. При мне доллар будет стоить 60 копеек».

– Вот-вот, –  радостно вскрикнул Председатель СК Неспешный, –  после таких слов за Жеребёнского будут голосовать одни экстремисты. Вот тут-то мы их всех и окольцуем наручниками.

В конце совещания вспомнили про Яковлинского. Решили с ним ничего не предпринимать: больно умный. Ещё сболтнёт что лишнее. Уже когда расходились после совещания, ВКП(б) остановил директора ФСБ Медняка и произнёс:

– Надо бы ещё отредактировать кое-что. Не думаю, что наш народ помнит, что произошло в 1991 году.

– Вас понял, господин Президент, –  брякнул Медняк. Но тут же смешался и тихо проблеял, –  извиняюсь, господин премьер-министр.

– Не за горами, –  усмехнулся ВКП(б) и благосклонно похлопал по плечу директора ФСБ.

– А что дальше делать с этим куклами З и Ж после выборов? – спохватился Медняк.

– Как что, –  усмехнулся премьер, разве Вам не доложили решение президента Мефодия: искусственная кома, и в холодильник до лучших времён.

– Каких это лучших времён? – испуганно спросил директор ФСБ.

– Об этом спросите Мефодия. Но поторопитесь с вопросами к нему, –  ВКП(б) как-то не по-доброму хохотнул. И что-то зловещее в его голосе почудилось Медняку.

Придя в гостиничный номер Израиль уселся на диван и тут же включил телевизор. Естественно русский канал. Вот замелькали сообщения: «Для женщин, ведущих активный образ жизни, решена идея осуществлять процесс мочеиспускания в положении стоя. В Париже на улице Вожирар установлены экспериментальные туалеты «для женщин стоя».

«В Барселоне произошел взрыв в супермаркете. Погибло пять человек. Среди погибших по предварительным данным граждан России нет».

«В твиттере Александра Лимонова обнаружены высказывания, порочащие кандидата в президенты Жанну Грей: «Кандидат по вызову – Жанна Грей. Девочка по вызову – Жанна Грей». Ведется следствие.

«А кто это ещё за Александр Лимонов? Помнится, был Эдичка. Верно, какой-то правнук из молодых», –  но эта минутная озадаченность Израиля вдруг была смыта грохотом из телевизионного ящика.

Возникли крупные титры на весь экран: «К выборам в Президенты России допущены:

1. Валентин Погорелов-Березовский – партия «Русь святая».

2. Григорий Зюбегалов – КПРФ.

3. Вольф Жеребёнский – ЛДПР.

4. Мария Сидорова (псевдоним – Жанна Грей) – самовыдвиженец.

5. Порноактриса Люся Эклер – самовыдвиженец.

И мелким шрифтом: «Нынешний президент Мефодий в выборах не участвует. С тяжёлым заболеванием помещён в больницу. Диагноз неизвестен».

А дальше мелькают тексты: «Шопинг приносит большее удовольствие, чем секс. Перед выборами президента разумно организовать шопинг на Ходынском поле».

«Ах, сладенькое пирожное эклер. Вчера в порнухе, а нынче в президенты!»

Дальше крупным шрифтом: «Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский заявил: «Женщина – кандидат в президенты России не ново. Но и сейчас надо как-то разнообразить сценарий, выстроить какую-то драматургию».

Тут же сообщение Интернет-издания «Демшиза.Ру»: «Мефодий помещён в психиатрическую клинику имени В. А. Гиляровского на улице Матросская Тишина с приступом шизофрении».

Израиль вскочил с кресла: «С каких это пор именем писателя, автора известной книги «Москва и москвичи» называют сумасшедший дом». Но потом – будто молотом по голове, и он заорал: «Это у меня шизофрения! Эта клиника на улице Матросская Тишина. А там самый зверский следственный изолятор Москвы. Так что всё возможно, всё возможно! Скоро появится психушка имени Александра Сергеевича Пушкина. И этот Зюбегалов и этот Вольф, у которого «мама русская, папа альтист» – в президенты России!?

Господь же их забрал больше семидесяти лет назад? А нынче вернул? Ведь оба в аду горели! В газетах читал! Без мздоимства здесь точно не обошлось. И сколько Харон получил на лапу в долларах? А я? Как же предстану перед высоким Европейским Судом?! Господи! Мне пред Твоим судом предстать надо!

В усадьбе XIX века – «Ново-Огарево» тишина. За окнами медленно опускаются хлопья снега, покрывая английский парк, окружающий усадьбу белым одеялом. На нежно-розовый итальянский диван фирмы «Амедио» под картиной известного итальянского художника Аурелио Бруни, на которой изображены лимоны в резной тарелке. Лимоны изображены с веточками, и это особенно, по ощущению хозяина усадьбы, создаёт ту поэзию живописи, которая отличает гениального художника. За окнами сгущается сумрак. Золочёный светильник слегка притушен.

На диване в махровом персидском халате сидит великий князь Сергей Александрович. Это же его усадьба.

Но если присмотреться, то на диване фирмы «Амедио» в махровом халате сидит вовсе не великий князь Сергей Александрович, а премьер-министр Валентин Кузьмич.

Он пока ещё не президент России. Но вот-вот им станет. Перед ним на всю стену телевизионный экран. Конечно экран чуть поменьше, чем тот, что нынче перед храмом Христа Спасителя, где в свою бытность патриархом Мефодий представлял свои проповеди. На своём экране ВКП(б) видит, как журналисты бегут по улицам Москвы и опрашивают прохожих, кого бы они хотели видеть президентом. «За кого кроме ВКП(б)?» «За кого ж кроме?» «За кого кроме?» От этих ответов жителей Москвы сердце Валентина Кузьмича наполняется теплом и тихой радостью. Только один древний старик вдруг произнёс: «Был бы нынче жив Жеребенок, я б за ЛДПР голосовал». Мальчишка-журналист хотел, верно, ляпнуть, что Вольф Жеребенский жив и здоров. Смотри, мол, сегодня ящик. Но «наблюдающий в сером плаще» вовремя остановил его.

«А что нынче Европа пишет про Россию?» – как-то не вовремя эта мыслишка пришла в голову ВКП(б). И никак от неё не отвязаться. А ведь его ждёт в спальне молодая жена. Телевизор нынче давно уже совмещает в себе компьютер, который как робот управляется телепатическими сигналами человека. В Европе такие роботы – телевизоры в каждом доме. А у нас это чудо пока ещё только во дворцах и замках высоких персон. Но не будем о политике. У нас все равны. И каждый зарабатывает, сколько может. А если не можешь, то вини только себя.

Валентин Кузьмич напряг все свои мозговые извилины, ожидая увидеть надоевшие банальности в сообщениях какой-нибудь немецкой газеты «Bild» или «Die Welt» о том, что 90 % населения России живёт за чертой бедности. А тут, нá тебе, на экране: «Президент России Мефодий выбросился из окна сумасшедшего дома имени Гиляровского». Про это Валентину Кузьмичу ещё не докладывали, а эти, якобы, уже знают. Впрочем, что тут такого. ВКП(б) конечно не историк, но читал кое-что: вот известный эсер Борис Савинков тоже выбросился из окна, правда, не дурдома, а Лубянки, что на улице Большая Лубянка. Сами понимаете, что это за контора.

У Валентина Кузьмича даже лоб наморщился от мозговых усилий для того, чтобы убрать с экрана это несвоевременное сообщение. И рот открылся от напряжения. Всё его лицо, скажу без ложной лести, довольно интеллигентное, превратилось в оскаленную морду злобного пса. И тут его внутреннее ухо уловило отчаянный крик Мефодия: «Это тебе, Валентин, ещё зачтётся!» Но на экране опять замелькали немецкие тексты. «Weihnachten! – Валентин Кузьмич по-немецки, как на родном русском. Прошлая спецслужба в Германии при посольстве России обязывала. – Праздник Рождества Господня – лучший повод, чтобы заполнить холодное и темное зимнее время светом и теплом, –  продолжает радостно вещать немецкий канал, –  на Рождество вся семья собирается под рождественской елкой, чтобы вместе хорошо поесть и подарить друг другу подарки».

И, конечно, рождественские скидки 20 процентов. Замелькали названия лучших немецких водок. Кому, как не Валентину Кузьмичу их не знать. Всё как из прошлой жизни: «Wodka Gorbatschow» «Wodka Jelzin» «Wodka Putinov». И рождественская скидка на эти водки аж 30 %. Пейте бюргеры, пока водка дёшёвая. И помните, кто правил Россией! Но вот что заметил Валентин Кузьмич: водочных бутылок с фамилиями последних трёх президентов, в том числе и Мефодия не было. Валентин Кузьмич напряг всё свое существо. Сработала телепатия. С экрана исчезли все немецкие тексты. И вот бутылка с красной наклейкой, как у родной «Столичной». Пять золотых медалей – «Wodka Pogorelow-Berezovski». И это название на фоне храма Христа Спасителя. И рекламный текст: «Изготовлена из спирта пшеничных сухарей. В состав входят: микроскопические частицы золотой фольги, фруктоза и лактоза». Вот она – телепатия!

Вдруг стало как-то тревожно. Он пока ещё не президент. И как-никак, всё-таки шестьдесят лет. Врачебный контроль необходим. Вот пару дней назад кардиолог сказал, мол, вроде замечены шумы в сердце Валентина Кузьмича. Конечно – вроде. Но осторожность не помешает. Впереди выборы и волнения неизбежны. И врач предложил исключить лекарственные средства для повышения потенции. Вот сейчас Валентин Кузьмич сидит в персидском халате. А в будуаре ожидает его Марго, молодая двадцатипятилетняя жена-красавица. Что же опять сказать ей, что работа, работа. И опять пойти спать в свой кабинет. И чем только не пожертвуешь ради Отечества.

Был уже первый час ночи. Марго, по рождению Маргарита, не дождавшись мужа, вышла из своего будуара. В зале, где Валентин Кузьмич принимал особо доверенных лиц, ярко светился телевизор. На его экране красовалась огромная бутылка «Wodka Pogorelow-Berezovski». И вот телевизор ожил, и замелькали немецкие рекламные тренды: «Wodka Jelzin» – 6,99 EUR, «Wodka Gorbatschow» – 12,99 EUR, «Wodka Putinov» – 20,99 EUR, «Russische Wodka Pogorelow-Berezovski» – 59,99 EUR.

Марго некоторое время постояла перед телевизором. «Вот как мой Валентин Кузьмич подорожал», –  произнесла она с лёгкой улыбкой и отправилась в свой будуар в ожидании сладких сновидений.