Утро. Сквозь плотные алые занавески в окна проникал солнечный свет, и воздух в комнате имел красноватый оттенок. Кирилл только что проснулся, сел и окинул комнату взглядом. Темные, из некрашеного дерева стены, громоздкий шкаф, покосившаяся тумбочка в изголовье кровати, у окна небольшой стол и стул.

Когда вчера вечером, уже почти ночью они вошли в санаторий, их встретили как-то уж совсем прохладно. Многие были рады видеть Аню, обнимали и целовали ее. На Кирилла смотрели настороженно. И никто не решался спросить, кто он и где остальные пять человек, с которыми уехала Аня.

Аня сказала, что они очень устали, так как шли весь день. Разговоры можно было отложить на завтра, и Кирилла проводили к одному из одноэтажных зданий на краю санаторного комплекса и поселили там на ночь. Аня осталась со своими, и Кирилл оказался в комнате один. Керосиновая лампа нехотя освещала комнату, тени густо лежали в углах, было грустно и одиноко и хотелось оказаться совсем в другом месте, в школе, рядом с Аркашей и Катькой.

В дверь постучали. Кирилл отозвался, и приглушенный мужской голос через дверь сказал, чтобы Кирилл собирался, местные лидеры хотят его видеть.

На улице Кирилла ждал хмурого вида парень со шрамом через всю правую щеку. Парень осмотрел Кирилла, повернулся и пошел по мощеной бетонной плиткой дорожке. Кирилл последовал за ним.

При свете дня санаторный комплекс выглядел обветшалым, но ухоженным и убранным. Ни обвалившихся построек, ни мусора. Как и говорила вчера Аня, выглядело здесь все так, будто катастрофа обошла это место стороной.

Два больших многоэтажных здания — корпуса для отдыхающих — выглядели нетронутыми, столовая, клуб, какие-то одноэтажные постройки, может быть медпункт, может быть техпостройки, либо что-то еще, были такими же, как и, наверно, лет 20 назад. Время здесь остановилось. В хорошем смысле — остановилось до того момента, как в остальном мире произошла катастрофа.

Было еще рано, и на улице людей почти не было видно.

— Пришли, — буркнул парень.

Они поднялись по лестнице на крыльцо небольшого двухэтажного корпуса, обветшалая дверь скрипнула и открылась, приглашая внутрь.

Вслед за парнем Кирилл прошел по темному коридору и вошел в просторное с высокими потолками помещение. Это был актовый зал. Ряды обшитых темно-красной материей сидений занимали большую часть комнаты. У дальней стены, на деревянной сцене возвышался массивный стол. За столом сидели трое мужчин — видимо, здешние лидеры.

Перед столом стояли двое: Аня и незнакомый Кириллу пожилой мужчина профессорского вида. Должно быть, тот самый Николай Федорович, отец Светы. На переднем ряде зрительного зала расположилось еще несколько человек. Эти о чем-то вполголоса перешептывались между собой, не обращая никакого внимания на происходящее на сцене.

Если бы Велес не появился, то здесь на месте Кирилла оказался бы Аркаша. Тот бы точно смог рассказать об их общине и планах самым лучшим образом. Теперь же весь груз лежал на Кирилле. Дядя Миша, конечно, снабдил его самыми подробными инструкциями, но тут больше нужен был энтузиазм, вера в эти самые мечты.

Кирилл прошел к сцене и поздоровался. Грустная и понурая Аня вяло улыбнулась в ответ. Остальные кивнули. Расположившиеся на переднем ряду лишь кинули на Кирилла взгляд и продолжили свой разговор. Один из сидящих за столом махнул рукой, предложив подняться Кириллу на сцену.

Кирилл прошел по ступенькам и приблизился к столу. Хотел было начать приветственную, заготовленную дядей Мишей для данного случая речь, но троица лидеров его прервала. Центральный, чем-то похожий на Ицилопа из советского фильма «Кин-дза-дза», заговорил:

— Молодой человек. Кирилл. Мы уже все знаем. Аня нам рассказала.

Ицилоп сделал паузу и продолжил:

— Но все намного сложнее. Конфликт, что возник между вашей общиной и так называемой Велесовой дружиной, — это не первый известный нам конфликт с этим Велесом.

Молодой человек, все очень серьезно. Мы знаем, кто вы такой. Мы знаем, зачем вы пришли. И мы знаем, кто такой Велес и на что способна Велесова дружина. Все очень и очень сложно. Сложнее, чем вы можете предположить. Это если говорить только о сути.

В целом, мы, конечно, рады, что вы спасли наших девушек, мы рады, что вы заботились о них и продолжаете заботиться о Свете. Но в данный момент проблематично говорить о каких-либо взаимоотношениях между вашей общиной и нашим скромным поселением. Существует угроза и для вас, и для нас. И мы сделаем все, чтобы избежать реальной опасности.

Все, что можем мы предложить вам сейчас — это стать нашим гостем. К сожалению, мы не можем позволить себе вас отпустить. Уединенность нашего санатория — гарант нашей безопасности. Ставки возросли. Никто не должен знать нашего месторасположения. Начинайте привыкать к нашему дому, теперь это и ваш дом. Вам придется остаться с нами на всю зиму. А там, время покажет.

Ицилоп закончил, трое из сидящих на переднем ряду мужчин поднялись на сцену и окружили Кирилла.

— Это все ради вашей безопасности, — продолжил Ицилоп. — Скоро вы поймете, что в сложившихся обстоятельствах это единственно верный поступок. Товарищи, проводите нашего гостя в его новый дом.

Кирилла отвели в тот же самый дом, где он провел ночь. Одноэтажное здание в несколько комнат, на самом краю санаторного комплекса. Когда они подходили к домику, несколько мужчин приделывали к окнам его комнаты решетки.

Гость — это просто политкорректное название. На самом деле, он здесь пленник. Ему не дали сказать ни слова. Все, что Кирилл успел — это перекинуться взглядом с Аней. Аня выглядела подавленной и производила самое жалкое впечатление.

Кирилла завели в комнату. Все вышли, в проеме остался лишь один человек, усатый дядька с добрыми глазами.

— Ты это, не серчай, друже, — сказал усатый дядька. — Мы не со зла. Если бы мы смогли помочь, мы бы пошли в поселок драться против Велеса вместе с вами. А так, только неоправданный риск. Скоро сезон дождей, дотянут ваши до него, тогда эти дружинники уйдут, без подготовки им не перезимовать. Так что ты не грусти, парень, мы не такие уж и плохие. Просто и мы боимся, и хотим себя обезопасить. Если нужно что: поесть, попить — ты стучи в дверь, не стесняйся. Мы принесем.

Усатый дядька вышел, и дверь закрылась. В комнате остался только Кирилл. Он прошел и сел на кровать. Произошедшее еще не успело уложиться в его голове. Я в плену, я в плену, я в плену, — повторял Кирилл. Но понимание приходить отказывалось.

Кирилл встал с кровати и обошел комнату. Стены были надежны, ни трещин, ничего. В углу за шкафом Кирилл нашел дверь в санузел. Но окон там не было. Решетки на окнах комнаты уже установили, и на улице было пусто. Дверь оказалась закрыта. Взаперти, полностью взаперти. Кирилл лег на кровать прямо в одежде и попытался уснуть.

Дверь, скрипнув, отворилась, и Кирилл вздрогнул. Он, видимо, задремал. В комнату вошел усатый дядька, окинул комнату взглядом и, пропустив Аню, вышел обратно.

Аня прошла к кровати и обняла Кирилла.

— Как ты тут? — спросила Аня.

— Прекрасно. Вот подумываю еще кино посмотреть или пойти покататься на велосипеде.

— Перестань.

— Прости, — сказал Кирилл.

— Это ты прости. Прости, что привела тебя сюда.

— Я ведь сам пошел.

— Да, но кто же знал, что все так будет.

— Все настолько плохо?

— Да. Одна из наших групп, что как и мы ездили по окрестностям, наткнулась на одну деревню. Вернее, на то, что от нее осталось после того, как там побывала Велесова дружина.

Аня пересказала услышанное от Николая Федоровича.

Пятеро санаторных наткнулись на выжженную деревушку. Зрелище было не из приятных. Они решили, что произошел случайный пожар и уже собирались уезжать, когда на них напал какой-то парень с топором. Им удалось его обезвредить, и парень рассказал, что там произошло. Их было человек сорок, они переехали в деревушку из города и по весне собирались осваивать фермерскую жизнь. К ним пришли несколько лихого вида человек, и предложили «сотрудничество». Суть сотрудничества заключалась в том, что фермеры должны будут отдавать часть урожая в обмен на спокойствие и защиту. Фермеры отказались. Им сказали, что если они не будут работать на Велеса по доброй воле, то будут работать на него по принуждению.

Вскоре пришли бандиты, много бандитов. Парень и остальные мечтавшие о фермерской жизни забаррикадировались. Оружия у них было немного, так несколько охотничьих ружей. Бандиты привезли несколько бочек с горючим и подожгли их дома. Им пришлось выйти. Всех забрали в рабство, казнив при этом тех, кто казался слишком опасным. В общей неразберихе пожара скрыться удалось только этому парню.

Именно поэтому лидеры санатория заявили, что Ане и Кириллу придется остаться в санатории. Никто из здешних обитателей не хотел, чтобы однажды Велес заявился сюда и сделал то, что сделал с той деревней.

— Мы с Николаем Федоровичем пытаемся переубедить Бычкова и его команду, — сказала Аня.

— Бычков — это тот, что на сцене в центре сидел?

— Да. У нас тут вроде как небольшое разделение. Бычков во время катастрофы в этом санатории отдыхал и во время первого сезона дождей приобрел здесь власть и хорошую поддержку среди выживших. Но примерно половина тех, кто здесь живет, пришли сюда, как Николай Федорович и я, уже после первой зимы. Поэтому не все согласны с решением Бычкова избегать контакта с вашей общиной и запереть тебя здесь. Может быть, общими усилиями мы сможем переубедить Бычкова.

— И каковы шансы?

— Плохие. Конечно, никто не в восторге, что тебя сюда пришлось посадить, но все боятся оказаться на месте сожженной деревни.

— Понятно. Значит, шансов никаких.

— Да, но мы все равно будем пытаться. Может, удастся хотя бы изменить отношение к тебе. Николай Федорович говорит, что Бычков и половина нашего санатория видят в тебе дверь, за которой притаились и ждут Велес и его банда, готовые перестрелять и спалить все, что движется.

— Понятно. В общем, все совсем плохо.

— Да.

Аня придвинулась к Кириллу ближе и обняла его. Кирилл положил голову Ане на плечо и устремил взгляд в пустоту. Вот оно как получилось. Реальность преподнесла очередной сюрприз. Только теперь можно не отделаться лишь шишкой на голове.

День прошел невыразимо скучно, а к вечеру настроение стало хуже некуда. Три раза его покормили, а после заката принесли горячий чай и булочку с начинкой из каких-то сладких лесных ягод. Пару раз в гости снова приходила Аня. Усатый дядька, друг Николая Федоровича, каждый раз пускал ее несмотря на запрет Бычкова.

Кирилл выпил чай и съел булочку. Потушил керосиновую лампу и, сев на стул возле окна, долго смотрел на улицу. Была видна большая часть санаторного комплекса. По дорожкам изредка проходили люди. В редких окнах одноэтажным домиков горел слабый дрожащий свет. Это, видимо, горели керосинки или свечки. В окнах же многоэтажных корпусов то тут, то там горел тусклый, но устойчивый свет. В этих корпусах была налажена подача электричества.

Этот санаторий — уютное безопасное место. Кирилл понимал, почему Бычков так поступил. По сравнению с городом, где Кирилл жил до отъезда с дядей Мишей, это место было практически раем. Дядя Миша как раз и хотел создать что-то подобное. Только открытое для других людей. Но эта открытость обернулась тем, что первыми пришли плохие люди.

Вот еще одна возможность думать и выбирать. Когда-то Кириллу пришлось выбирать между тупиковой, но знакомой жизнью в городе, и неизвестной, но заключающей в себе возможности роста жизнью в поселке. Кирилл пусть и не совсем осознанно и во многом под воздействием сложившихся обстоятельств выбрал путь, где жизнь и будущее зависели от его целей и его действий.

Теперь же Кирилл вновь видел два варианта жизни. О выборе тут речь не шла. Но если бы возможность выбора была, то какой вариант лучше? Жизнь, открытая для взаимодействий с незнакомым миром и чужими людьми, и потому таящая в себе опасность? Или жизнь, закрытая, отделенная защитной стеной, безопасная, но ограниченная и сосредоточенная сама на себе?

Свет в зданиях почти везде потух, и санаторий был погружен в темноту. В звездном свете были видны лишь черные силуэты зданий и окружающих это место сосен, да редкие бледно-желтые квадраты окон.

Не включая свет, Кирилл разделся и залез в кровать. В груди что-то тихонько и настойчиво сжималось и разжималось, и казалось, будто где-то глубоко внутри одиноко звенит потревоженная струна.

Кто-то тряс его за плечо. Кирилл проснулся. Было темно. Зачем Аркаша решил разбудить его ночью? Что-то случилось? Черт, я же в санатории, здесь нет Аркаши.

— Кирилл, — позвал его незнакомый мужской голос. — Кирилл, просыпайся.

— Я не сплю.

— Это Николай Федорович, отец Светы.

— Да?

— Кирилл, вставай, одевайся. Я выведу тебя отсюда.

— В смысле? — на Кирилла накатила неожиданная надежда.

— Бычков уперся. До весны тебя точно никто не отпустит. А начнется сезон дождей уже и сам не захочешь убегать. Так что лучше сегодняшней ночи нет и не будет времени, чтобы тебе уйти отсюда. Завтра-послезавтра Бычков на беседу тебя позовет, а там может и охрану надумает усилить. Вот мы и решили тебя сегодня отсюда вывести, Аня с полчаса назад уже ушла и будет тебя ждать за пределами санатория. Я тебя к ней отведу.

Что-то внутри Кирилла екнуло. Его выведут из санатория, и Кирилл станет свободным. Тебя поведут в темноте, по лесу неизвестно куда. Это может быть ловушкой. Останься лучше здесь, в тепле и безопасности.

— Зачем это вам? — спросил Кирилл.

— Ну во-первых, потому что я не согласен с Бычковым. Посадив тебя под замок, мы стали похожи на того же Велеса. А во-вторых, и это главное, у вас находится моя дочь, и я не хочу, чтобы с ней случилось что-то, если с тобой здесь произойдет нехорошее. Испуганные люди способны на очень плохие поступки. А все здесь сейчас очень напуганы. И я не хочу, чтобы из-за этого пострадала моя дочь. Вставай, одевайся. Всем будет только лучше, если ты отсюда исчезнешь.

При последней фразе Кирилл напрягся, но выбора похоже не было.

— А почему Аня днем мне ничего не сказала?

— Мы это придумали, уже ночью, как стемнело.

Спросить больше было нечего, нужно было решать. В темноте Кирилл нашел свою одежду и стал одеваться. Когда он был готов, вдвоем они вышли из комнаты. В соседнем помещении при тусклом свете свечи сидел и сам с собой играл в шахматы тот усатый дядька, что днем отнесся к Кириллу с теплом. Он лишь бросил мимолетный взгляд на Кирилла, легко улыбнулся себе в усы и продолжил обдумывать очередной ход.

Николай Федорович повел Кирилла на улицу. Когда Кирилл проходил мимо своего сторожа, то почти шепотом произнес:

— Спасибо.

Усатый дядька, не отрывая глаз от доски, еле заметно кивнул. Можно было лишь догадываться, как Бычков его накажет за такое дежурство.

Они вышли из домика, и прохладный ночной воздух вмиг закружил голову Кирилла. После душного помещения свежесть и ароматы пьянили.

Николай Федорович потянул Кирилла за рукав, и они пошли в сторону возвышавшейся частоколом громады соснового леса.

Они шли в темноте. По лесу пробирались уже минут пятнадцать. Почти ничего не было видно, и приходилось постоянно держать руку перед собой, чтобы случайная ветка не попала в глаза.

С каждой новой минутой и каждым новым шагом вся затея переставала казаться такой уж хорошей. Кирилл видел Николая Федоровича лишь издалека в актовом зале и мельком при свете свечи, когда они выходили из домика. Кирилл абсолютно не знал своего сопровождающего. Знал лишь то немногое, что рассказывала Аня. А уж о его действительных планах и целях Кирилл мог только гадать. И самое главное — было неизвестно туда ли Николай Федорович его ведет, куда сказал.

С каждым пройденным в неведомом направлении по ночному лесу шагом в голове Кирилла росли сомнения, действительно ли его ведут на свободу. «Всем будет только лучше, если ты отсюда исчезнешь». Последняя фраза произнесенная Николаем Федоровичем. Только сейчас она прозвучала в голове Кирилла совсем по-другому. И смысл имела другой. Совсем другой.

— Осторожно, сейчас будет спуск в небольшую канаву, — вполголоса сказал Николай Федорович. — Канаву пройдем, а там до поляны, где нас Аня ждет, уже совсем рукой подать.

Они спустились в канаву и продолжили идти вперед. Чувства Кирилла были обострены донельзя. «Всем будет только лучше, если ты отсюда исчезнешь». В любой момент что-то небольшое и холодное прикоснется к его затылку, и дальше — конец. Он даже выстрела не услышит. Только это и почувствует. Маленький кружок холодной стали. А потом все, ничего.

Кирилл настороженно ждал, когда же это произойдет. Под ногами шелестели в такт шагам опавшие сосновые иголки, изредка трещала раздавленная ногой шишка или ветка.

— Сейчас подъем будет, осторожнее.

«Осторожнее. Он беспокоится, чтобы я не поцарапался или не упал», — подумал Кирилл. Вслед за сопровождающим он одолел подъем, и они дальше зашагали по ночному лесу.

Может и не будет ничего, засомневался Кирилл. Может и вправду меня хотят отпустить. «Всем будет только лучше, если ты отсюда исчезнешь». Фраза прозвучала совсем уж потусторонним и замогильным голосом, и Кирилл почувствовал, как страх заливает все его тело. Дыхание было напряженное и учащенное, сердце в груди билось как барабан, и удары пребольно отдавались в перепонках. От этого почти ничего не было слышно, все звуки словно исчезли, только бухало в ушах сердце: бу-бух, бу-бух — бу-бух, бу-бух — бу-бух, бу-бух. Перед глазами поплыли красные и разноцветные круги. Хотелось кричать, плакать и молить о пощаде. Он не хочет умирать, он совсем не хочет умирать. Кирилл видел перед собой темный силуэт проводника и продолжал идти за ним. «Всем будет только лучше, если ты отсюда исчезнешь». Идти шаг за шагом, абсолютно покорный, неподвластный изменить что-то, свернуть в сторону и побежать. Куда угодно, лишь бы не почувствовать, как холодная сталь касается затылка.

Еще миг, и Кирилл увидел себя словно со стороны, увидел свой темный силуэт, бредущий через ночной лес. Звездный свет, проникающий сквозь сосновые ветки над головой, словно скальпелем разрезал темноту. Неожиданно страх прошел.

«Всем будет только лучше, если ты отсюда исчезнешь». Как бы не так. Просто так он не дастся. Надо вдарить хорошенько кулаком по затылку сопровождающего и бежать. Дорогу обратно в поселок он найдет. Главное сейчас избежать того, что ему приготовили впереди.

— Вот и пришли, — силуэт перед Кириллом остановился и, повернувшись боком, показал куда-то вперед и немного левее. Там с темнотой ночного леса боролся маленький дребезжащий огонек.

— Это Аня, у нее фонарь, чтобы мы могли ее найти. Пойдем, тут метров 50 осталось, — голос сопровождающего звучал спокойно и ровно.

Николай Федорович пошел вперед. Может, он, Кирилл, все это придумал? Что его решили увести подальше в лес и убить по-тихому. Секунду помедлив, Кирилл пошел вслед. Надо подойти к свету поближе. Если там будет Аня, то все в порядке, все так, как сказал Николай Федорович. Если же кто-то другой, то Кирилл ударит своего проводника по голове и побежит через лес, подальше отсюда.

Свет был уже совсем близко. Еще немного, и они вышли на поляну. После темноты леса глаза ослепли от света фонаря, и Кирилл напрягся, готовый действовать в любой момент. Наконец Кирилл различил Аню, сидящую на рюкзаке. Увидев их, Аня улыбнулась и встала, кинулась к Кириллу и крепко-крепко обняла его. Их губы встретились. От сердца отлегло. Его никто не хотел убивать. Люди не так плохи. Ему действительно решили помочь. Видно, все же стоит просто открыться, а не бояться и прятаться от придуманных самим собою страхов.

Они вышли к грунтовой дороге, ведущей от санатория к шоссе, и часа за полтора дошли до преграждающих путь деревьев.

— Это Бычков решил дорогу закрыть, чтобы санаторий кто-нибудь не нашел случайно, — пояснил Николай Федорович, когда они обходили деревья.

Он пошел с ними, с Кириллом и Аней. Николай Федорович собирался идти в поселок с самого начала. Вполне возможно, что и побег он организовал только для этого. Чтобы спасти свою дочь. Быть рядом, пока она выздоравливает.

Втроем они вышли на шоссе. Лес здесь не закрывал небо, и звезды давали достаточно света, чтобы идти по асфальту нормальным шагом. Если идти всю ночь, то к утру, когда обнаружат отсутствие Кирилла, они уже будут возле поселка, а может, даже успеют переправиться на другой берег. В любом случае, подбираться близко к поселку они не рискнут. Так что достаточно отойти подальше, чтобы не бояться погони.

До поселка оставалось с час ходьбы, когда они обессилевшие за долгий ночной переход решили остановиться. Уже светало. И днем выходить к поселку не стоило. Они спустились с шоссе и зашли подальше в лес.

— Отоспимся хорошенько, отдохнем, — предложил Николай Федорович. — А после обеда спустимся ниже по реке и переправимся на тот берег. А как стемнеет в школу пойдем.

Кирилл, уставший от дневных событий и переживаний, измотанный несколькими часами ходьбы, влез в предложенный ему спальник и через секунду уже спал.

— Ань, там на месте и посмотрим, — Кирилл потихоньку просыпался, и слышал голос сквозь сон. Голос принадлежал Николаю Федоровичу. — Разрешат остаться на зиму, останусь в школе до весны. Скажут нельзя, тогда, как Света поправится, попробуем вернуться обратно в санаторий.

— В сезон дождей? — второй голос принадлежал Ане.

— Ну сезон дождей не такой уж и страшный. Бывают ведь дни, что дождя почти и нет. На машине да по шоссе — почти загородная прогулка получится. Буди своего друга, поедим и пойдем.

Трое они шли по шоссе. Скоро надо будет уже сворачивать в поле, чтобы выйти к тому леску, где Кирилл и Аня спрятали автомобильные камеры. Решили переправляться на них, к вечеру вода в реке должна будет прогреться, и можно будет переплыть всем троим просто держась за камеры.

— А с вашим другом, что меня охранял, что теперь будет? — спросил Кирилл.

— Ты не переживай, с ним все в порядке будет. Его все наши любят, а Бычков его уважает. Бычков на него обиду, конечно, затаит, но тронуть не рискнет.

— Я боялся, что его вместо меня посадят.

Николай Федорович рассмеялся.

— Не бойся, не посадят.

Кирилл остановился и прислушался.

— Слышите? — спросил он.

Аня и Николай Федорович тоже остановились и вопросительно смотрели на Кирилла.

— Шум слышите? Кажется, машина едет. Сзади, откуда мы пришли.

— Да, едет и не одна, — сказал Николай Федорович. — Странно. Я был уверен, что они не станут нас преследовать.

Втроем они сошли с дороги и спрятались в лесу. Звук приближался. Вскоре из-за поворота показался грузовик, за ним еще один и еще.

— Это не наши, — шепотом прокомментировал Николай Федорович.

Три грузовика приближались. Кузова были крыты тентами. Скоро можно было уже различить лица водителей, а когда грузовики проехали мимо, то Кирилл увидел и содержимое кузовов. Большие металлические бочки, одна к другой, плотными рядами, только металлические бочки и ничего больше. Во всех трех грузовиках.

Когда машины проехали, Николай Федорович произнес:

— Похоже, вам готовят такую же участь, что и той сожженной деревне.

— В смысле? — не понял Кирилл.

— Бочки, три грузовика бочек. Уверен, что в бочках бензин, или керосин, или что-то другое, чем Велес планирует запалить вашу школу.

— Нам нужно скорее добраться до дяди Миши.

— Да. Предупрежден, значит, вооружен.