Солнце клонилось к горизонту, и часа через два должно было стемнеть. К празднику было все готово. Проводить его решили на улице, на футбольном поле. Шведская стенка и несколько деревьев на краю стадиона были украшены гирляндами. Воздушные шары болтались на ветру, привязанные то тут, то там. С десяток школьных парт были сдвинуты в один большой стол, что тянулся вдоль шведской стенки и был весь заставлен разнообразными закусками, бутербродами, салатами. Шведский стол возле шведской стенки — юмор, понятный, видимо, одному дядя Мише.

Возле шведского стола был организован бар. Несколько десятков бутылок тянули горлышки ввысь, между ними возвышались колонны вложенных друг в друга одноразовых стаканчиков.

Чуть в сторонке несколько мангалов коптили небо. Было решено в честь торжества заколоть одну из свиней. Шашлыками заведовал Летюк, бывший зав. хирургическим отделением. Его мускулистая, крепко сбитая фигура как статуя какого-то доисторического божества возвышалась возле мангалов, охраняя их покой. Выражение лица у обычно грозного Летюка было самое умиротворенное и преисполненное блаженства. Пару ведер с замоченным в уксусе мясом стояли неподалеку.

Возле турников были расставлены на парте музыкальный центр, пульт, ноутбук и другая аудиоаппаратура. Массивные колонки, привезенные с сельского клуба, сжимали парту с боков. Колонки поменьше висели на стойках турников. На месте ди-джея восседал Глеб. Кирилл смотрел на бывшего друга и видел, что тот, оказавшись в привычной для себя стихии, словно преобразился. Глеб до катастрофы пару лет работал ди-джеем в одном из ночных клубов города, и после падения астероида умудрился сохранить свой рабочий ноутбук с десятками тысяч различных песен, пришлось только в гипермаркете разжиться чехлом со встроенными солнечными батареями. Глеб любил повторять, что этому ноутбуку цены нет, так как на его жестком диске находится самая большая музыкальная коллекция во всем постапокалиптическом мире.

Громкая музыка раскатывалась по стадиону и плыла над поселком вдаль. Вибрация басов приятно пульсировала в теле. Кирилл полусидел-полулежал на расстеленной пенке, в голове было бездумно. Рядом расположился Аркаша. Праздник вот-вот должен начаться. Вначале, конечно же, будет официальная часть в исполнении дяди Миши.

Общинные группками переговаривались, стоя на траве стадиона и на асфальте возле школы. Кто-то, как и Кирилл, полусидел-полулежал на расстеленной пенке или одеяле. Дети бегали и резвились вокруг, и периодически Летюк с улыбкой отгонял их от мангалов, а Глеб от своего диджейского места.

Вслед за музыкой волнами плыла атмосфера прежнего мира, старые ритмы, забытые голоса, потерянные слова. Легкое чувство ностальгии пульсировало в груди в такт басам.

Кирилл нашел глазами Веру. Она разговаривала о чем-то с Мариной и Катей. Все три девушки были нарядно одеты и накрашены. Как впрочем, и остальные общинные.

— Жалеешь, что расстался? — спросил Аркаша, проследив взгляд Кирилла.

— Нет. Я правильно поступил. Надеюсь. Хотя… знал бы, что праздник будет так скоро, не удержался бы и отложил расставание на потом.

— Нет хуже одиночества, чем в праздничной толпе?

— Вот-вот, оно самое.

Из школы вынесли диван и поставили у стены. Из дверного проема показался рослый парень с раненой девушкой на руках и аккуратно положил ее на приготовленный диван. Как сказал дядя Миша, в стороне не должен остаться никто. Простреленные ноги Светы плохо заживали. Летюк говорил, что это из-за нового климата: сильной жары и высокой влажности воздуха, и ждал, когда наступит зима и жара спадет, тогда выздоровление девушки должно будет пойти быстрее. Появилась вторая спасенная, Аня. Она выделялась на фоне остальных общинных — спутанный волос и обычная повседневная одежда. Видимо, девушки не сильно рвались на чужой праздник.

Из толпы вынырнул какой-то парень и протянул спасенным девушкам пластиковые стаканчики. Что-то с энтузиазмом сказал. Аня кивнула, сделала глоток и села на край дивана, обняв стаканчик двумя ладонями. Девушка осматривала праздничные приготовления и людей вокруг. Кажется, лицо ее немного посветлело.

Аня посмотрела в сторону Кирилла. Их глаза встретились, и она улыбнулась Кириллу. Такая простая, естественная улыбка, внутри Кирилла что-то сжалось.

— Лови, — что-то упало Кириллу на колени, Кирилл посмотрел рядом с собой. Захарка с коробкой в руках шел дальше, раздавая общинным небольшие яркие цилиндрики.

Кирилл посмотрел вниз. Хлопушка с конфетти. Они привезли с города большущую коробку таких штук.

Музыка стихла. Возле шведского стола появился дядя Миша, в отутюженных брюках, рубашке и галстуке. Галстук, видимо, был затянут немного сильнее, чем нужно, и дядя Миша постоянно оттягивал пальцем ворот рубашки и вытягивал шею. Выглядело комично.

Дядя Миша прокашлялся и призвал всех к тишине.

— Не буду долго затягивать, — начал мэр. — Вижу по лицам, что все вы ждете одного. Когда уже можно будет начать есть, пить и веселиться.

Толпа дружным возгласом подтвердила его слова.

— Сегодня большой праздник для всех нас. Пришло время расслабиться и отдохнуть. Мы не только нашли это прекрасное место, мы не только подготовили его к сезону дождей, чтобы нам впервые с той катастрофы, зимовалось тепло, сухо и сытно, и надеюсь, весело. Но и наши ряды уже пополнились новыми людьми: Аней, Светой, Стасом, Аленой, Варей. Так что, думаю, все у нас будет хорошо… Ну а теперь предлагаю начать наш праздник, взорвав разом эти хлопушки.

Кирилл нащупал кольцо и поднял цилиндрик над головой. Все вокруг сделали также.

— Готовы? Давай!

Разом хлопнуло в сотне поднятых к небу рук, и воздух запестрил фонтанами конфетти. Музыка ударила по ушам, и вновь бойкий ритм поплыл над стадионом и поселком. Общинные, как по команде, потянулись к шведскому столу и импровизированному бару.

— Ты идешь? — Аркаша встал и отряхнул с брюк налипшие травинки.

— Да, сейчас. Иди, я догоню.

Аркаша ушел, и вскоре его спина уже затерялась в толпе возле шведского стола. Кирилл сидел на пенке. Ни есть, ни пить не хотелось. Хотелось побыть одному. Уйти куда-нибудь, туда, где весь этот шум и музыка и улыбки будут казаться лишь далеким манящим сном. Кирилл поднялся на ноги и пошел к школе. Сидящие на диване девушки проводили его взглядом. Кирилл скрылся в проеме двери.

По погруженному в полумрак коридору Кирилл пересек здание, вышел с другой стороны школы, за гидротехнической пристройкой, и зашагал между домами в сторону реки. Он расстегнул ворот и выпустил рубашку из брюк. С каждым шагом музыка все отдалялась и отдалялась, острее начинали ощущаться ароматы полевых трав и тепло клонящегося к горизонту солнца.

Кирилл вышел к реке на самом краю поселка, за обвалившейся лодочной станцией. Выше по течению скрытый за заборами домов располагался пляж, ниже была видна небольшая заводь, на другой ее стороне вся в осенних красках шелестела на ветру березовая рощица.

Поверхность воды в заводи была ровной и прозрачной, течение шло мимо, и лишь несильный ветерок еле заметно рябил зеркало заводи. Вот хорошее место для купания, подумал Кирилл. Но толпа это место только опошлит.

Кирилл обогнул заводь, снял рубашку и лег на взгорке в высокой подсохшей траве. Березовая рощица качала ветвями у самого изголовья. Ветер шумел в листве, вдалеке слышна была музыка, и в воздухе плыл сухой запах опавшей листвы.

Кирилл, видимо, задремал в этом покое и умиротворении. Играла другая музыка, солнце подкралось ближе к горизонту. Кирилл потянулся, в груди и животе расплылось странное чувство, будто что-то тихонько тлеет или словно снег тает на весеннем солнце. Аркаша был стократ прав, и в жизни есть вещи, которые нельзя потерять.

Безмятежное голубое небо застыло над головой, редкие облака медленно плыли вдаль. Кирилл сел. Поселок все так же стоял на месте, все так же вдали играла музыка, все также река несла свои воды из ниоткуда в никуда.

Кирилл шел обратно к школе, когда увидел, что впереди идет одна из освобожденных девушек. Судя по полотенцу на плече, девушка ходила на речку купаться.

— Эй, привет! — крикнул Кирилл.

Девушка обернулась, и Кирилл помахал ей рукой.

— Привет, — ответила девушка.

Кирилл нагнал девушку.

— Твоя подруга на празднике осталась? — спросил он.

— У нее температура поднялась. Обратно в лазарет положили.

— Летюк — хороший врач. Твоя подруга обязательно поправится.

— Я на это надеюсь.

— Меня кстати Кирилл звать.

— Аня.

Они стояли и смотрели друг на друга. Какая-то неспешная, смутно знакомая музыка плыла над деревней и рекой. Почему-то казалось, что Кирилл уже раньше где-то встречал Аню, встречал еще до катастрофы. Кирилл отвел взгляд:

— Ты обратно в школу? Может, вместе пойдем?

Аня кивнула. Они поднялись с берега и по улочке шли в сторону школы.

— Кирилл, у меня есть к тебя небольшая просьба.

— Какая?

— Потанцуешь со мной?

Стемнело. Висящие на шведской стенке фонари электрическим светом заливали место праздника, веселье лилось рекой. Все вокруг были уже порядочны пьяны. Кто-то танцевал, кто-то высматривал возле шведского стола и бара, что бы еще съесть или выпить, группа общинных что-то весело обсуждала и раз от разу бухала дружным хохотом. Несколько пар сидели в обнимку на пенках. Ярослав Викторович и Тамара Алексеевна на пару отплясывали на танцплощадке. Дядя Миша веселый и захмелевший, колдуя руками в ночном воздухе, с энтузиазмом рассказывал о чем-то новеньким Стасу и Алене.

— Ну а отдыхать куда ты ездил? Может, в детстве с бабушкой и дедушкой в каком санатории был?

Кирилл и Аня сидели на пенке. Аня куталась в одеяло. Они пили вино из пластиковых стаканчиков и обсуждали, где раньше могли встречаться.

Кирилл назвал пару санаториев.

— Нет, я там не была. Но у тебя точно очень знакомое лицо.

— Да, у тебя тоже. Будто мы в детстве много общались. Но я бы такое вряд ли забыл.

— Вот смотрю я на тебя, пытаюсь вспомнить, где мы уже могли видеться, и начинаю понимать, что мы никогда раньше не встречались и даже не могли просто случайно пересечься. А перестаю пытаться вспомнить, и твое лицо снова кажется таким знакомым и… таким родным.

Их глаза встретились. Аня улыбнулась, и Кирилл улыбнулся в ответ. В груди расплывалось что-то тихое, теплое, приятное.

— Возможно, это просто дежавю на лица, — произнес Кирилл. — У меня твердая уверенность, что мы никогда раньше не встречались. Видно, обоюдная галлюцинация.

— Приятная галлюцинация.

— Ага.

Заиграла медленная музыка.

— Вот, — сказала Аня. — Хорошая песня. Пойдем?

— Куда?

— Танцевать. Ты мне танец обещал. Забыл уже?

— Нет, что ты.

Кирилл и Аня встали. Музыка стихла.

— Попрошу минутку внимания, — дядя Миша стоял возле Глеба и его диджейского места. — Мы приготовили еще один небольшой сюрприз.

Дядя Миша кивнул кому-то возле генератора, и фонари на шведской стенке потухли. Общинные возбужденно загудели. Глаза привыкли к темноте, и единое черное пятно стало распадаться на отдельные силуэты.

— Только не пугайтесь, — предупредил дядя Миша, и тут громыхнуло.

С крыши школы, прочерчивая тьму, устремилась вверх большая красная звезда и с хлопком рассыпалась на мириады искорок, которые куполом зависли над головой и вот растворились в ночи. За красной звездой, оставляя за собой тонкий зеленый хвост, последовала следующая. Общинные радостными криками встречали фейерверки.

Аня приблизилась к Кириллу почти вплотную и, взяв его руку, положила к себе на талию. От близости девушки все словно немного поплыло. Кирилл давно не испытывал этого чувства. Он обнял Аню крепче, и она откинула голову ему на плечо. Так они и стояли вдвоем и смотрели, как взлетают в небо и расцветают в ночи искрящиеся цветы.

Близилась полночь. После фейерверков общинные зачастили к дяде Мише, чтобы выпить в его честь и поблагодарить за такую организацию праздника. Кирилл видел, как дядя Миша опрокидывал стопку то с одним, то с другим.

С полчаса назад бессознательное тело дяди Миши унесли на руках в школу отсыпаться, и общинные потихоньку начали расходиться. Кто-то исчезал в здании школы, парочки уходили в сторону поселка и растворялись в ночи. Вот Захарка и одна из новеньких, Варя, скрылись в темном проеме улицы, вот Стас и Алена ушли за здание школы и исчезли за стоянкой с транспортом.

— Как жизнь? — Аркаша похлопал Кирилла по плечу. Аркаша обнимал одной рукой Катьку. — Хороший праздник получился. Аня, привет. Что ты с нашим Кирюхой сделала? Он прямо светится рядом с тобой.

— Все медленные танцы только друг с другом и танцевали, — добавила Катька.

— А вы следили и записывали, та-та-та, — с деланной укоризной Кирилл покачал головой.

— А то, — подтвердил Аркаша. — Мы там клуб организовали и делали ставки, пропустите вы хоть один танец или нет.

— Ну и кто выиграл? — спросила Аня.

— Ну, судя по всему, больше всех выиграли вы вдвоем, — Аркаша рассмеялся. — Там Глеб организовывает всех на речку идти купаться. Человек десять набралось. Спрашивают, мы идем, нет.

— Я спать, — сказала Аня. Она повернулась к Кириллу, и он краем глаза заметил, как Аркаша и Катька отошли, оставив их вдвоем.

— Ты, наверно, продолжения хочешь?

— Ну я еще побыл бы в обществе с тобой, — ответил Кирилл.

— У нас еще много времени впереди. Не хочу торопиться. Твой друг сказал, что ты светишься, а я чувствую, что рядом с тобой свечусь сама. Может, это что-то особенное? Не хочу, как все остальные, раствориться в ночи.

— Я понимаю.

— Ты не обижаешься?

— Точно нет. Как я могу обидеться на тебя, когда мы знакомы целую вечность?

Аня рассмеялась.

— Спокойной ночи тогда. Не провожай меня.

— Сладких снов.

Кирилл стоял и смотрел вслед. Аня пересекла поле, асфальтированный пятачок и скрылась в школе.

— Ты как? — Аркаша положил руку ему на плечо, а Катька обняла его с другой стороны. — Мы думали у вас все нормально. Это из-за наших шуток?

Кирилл продолжал смотреть в темноту, где скрылась Аня.

— Да нет, вроде все хорошо, — сказал он. — Все хорошо.

На футбольном поле оставалось человек десять-двенадцать. Кучковались они возле диджейского места, так что, видимо, это были те, кто собрался идти на речку.

— Вот держи ключи, — Кирилл протянул связку Аркаше. — От того дома. Возьмите еды, вина, и до завтрашнего вечера чтобы я вас двоих не видел. Оторвитесь по полной, дети мои.

— Ты в порядке?

— В полном. Чувствую себя бодрым, как никогда. Идите, и хватит обо мне беспокоиться. Я тут самый трезвый, схожу на речку, прослежу, чтобы никто из этих не утонул.

Кирилл сунул ключи Аркаше в руку.

— Ладно, Кирюх, спокойной ночи.

— А тебе, Аркаш, веселой ночи. Ну и ты, Катька, тоже не скучай.

Музыка стихла. Аркаша и Катя ушли. Кирилл подошел к собирающимся на речку. Лица, конечно, все знакомые, но по именам Кирилл никого не помнил. Все его возраста, видно, также были студентами. Все пьяны. Девушек больше, чем парней. И только одна определившаяся пара.

— Все, я вернулся, — от школы к группе шел Глеб, относивший свой ноутбук в комнату. Глеб посмотрел на Кирилла, но сделал вид, что не заметил. — Возьмем горючего и в путь?

Все одобрительно загалдели.

Группа шла к речке. Шла шумно и весело. Возбужденные голоса разрезали тишину ночи. Кто-то что-то рассказывал, кто-то смеялся. Кирилл поотстал и шел один. Ночной свежий воздух приятно кружил голову.

Общинные свернули за угол и исчезли из виду. Остались два силуэта. Кирилл нагнал ждавших.

— Привет, красавчик. Ноги не идут?

Обе девушки рассмеялись, дыхнуло волной алкоголя, ночной свежести как не бывало.

— Почему? Идут. Это часть коварного плана. Чтобы остаться с вами наедине.

— Вина?

Та, что справа, протянула бутылку. Девушка изрядно надушилась, и резкий чуть с горчинкой аромат облаком окутал Кирилла. Остро ощущался запах сандалового дерева. Если это были духи, то сложно понять, зачем парфюмеры сделали эту ноту такой сильной. Вдохнув сандаловый аромат, Кирилл взял бутылку и сделал глоток.

— А с Глебом ты уже не общаешься? — спросила другая. Она была одета в обтягивающие джинсы и светлых тонов кашемировый джемпер. Даже в темноте были видны проступающие сквозь тонкий трикотаж соски.

Кирилл вернул бутылку. Сандаловая девушка сделала глоток, и когда она закинула голову, ее изрядно шатнуло. Сандаловая девушка поперхнулась, выплюнула вино под ноги и рассмеялась. Видимо, девушки были пьянее, чем казалось в темноте.

— Вы решили в таком состоянии в речке купаться?

— Ой, не будь занудой, — кашемировая девушка шагнула вперед и дотронулась до груди Кирилла. — Вы же с Глебом в городе корефанами были?

— А мы в городе встречались?

— Вообще-то, да. Хотя ты вряд ли помнишь. Мы в вашу «гостевую» пару раз приходили. Там вас двоих и видели. Вернее, троих. Третий вроде Андрей?

— Антон, Тоха. Он в городе остался.

— Я так и поняла, — кашемировая девушка сделала глоток и передала бутылку Кириллу. — А мы как раз решили с дядей Мишей ехать, ну и решили оторваться напоследок. Нас в «гостевую» позвал кто-то. Мы пришли, там Новый год был. Запоминающаяся вечеринка получилась. И тогда вы с Глебом в обществе друг друга вели себя по-другому.

— Ну жизнь меняется, люди меняются.

— Поссорились?

— Вроде того.

Бутылка сделала круг. Сандаловая девушка мужественно держалась на ногах, кашемировая протянула вино Кириллу и стала играться, не давая взять бутылку. В ходе игры подошла к Кириллу вплотную и прижалась к нему грудью. Сквозь тонкий кашемир чувствовалась приятная упругость.

— Там нас не потеряли? — сандаловая девушка повернулась в сторону ушедшей группы.

— Да, пойдем, — все еще прижимаясь грудью к Кириллу, кашемировая девушка улыбнулась ему. — Идем?

— Конечно. Я ведь иду, в основном, проследить, чтобы никто из вас не утонул.

— Как благородно.

— Просто, я самый трезвый.

— Ну-ну.

Девушки шли впереди, и сандаловая что-то шептала на ухо своей подруге. До пляжа оставалась пара домов, когда они остановились.

— Так что у вас там с Глебом произошло? — спросила кашемировая девушка.

— А это так важно?

— Да просто интересно. Какими вы были в «гостевой» и какие сейчас. Значит, просто поссорились?

— Я же говорю, вроде того. Я так понял, Глеб считает, что прозрел, и теперь раскаивается в тогдашней жизни в «гостевой». Ну и со мной не разговаривает.

— Раскаивается?

— Ну, может, слово не совсем то, но смысл верен.

— Ты тоже раскаиваешься? Потому и уехал?

— Я-то? Да нет, не раскаиваюсь. Чего раскаиваться-то. В чем-то интересное было время.

— Да хватит этих вопросов, — влезла сандаловая девушка. — Дай я спрошу напрямую.

Кашемировая девушка отвела взгляд. Сандаловая сказала:

— Ты нас трахнешь?

Кашемировая посмотрела на Кирилла. Кирилл рассмеялся.

— Только не говори, что у тебя что-то серьезное с той недоизнасилованной, — сандаловая девушка глотнула вина. — Видели мы, как она тебя бросила и ушла.

— А я разве говорю?

— Так ты мужик или как? Ты нас трахнешь? — повторила сандаловая девушка.

— Какой напор у твоей подруги, — смеясь, обратился Кирилл к кашемировой девушке. Но та выжидающе смотрела на него и молчала.

— Ну, конечно, я вас трахну. Буду только рад, — улыбнулся Кирилл.

— Вот, настоящий мужик! А не то, что эти, что спать разбежались, — сандаловая девушка икнула и, развернувшись, пошла на пляж, откуда доносились веселые голоса остальных.

Кашемировая девушка подошла вплотную, и положила руку Кириллу на плечо.

— Ты не обижайся на мою подругу. Она пьяна. Такой праздник, а нормального завершения нет. Вот она и расстроена немного. Ты не беспокойся. Она еще чуть-чуть выпьет и уснет, — кашемировая девушка прижалась грудью к Кириллу и потерлась о него бедрами. — Но меня ты можешь трахнуть. Легко.

Она улыбнулась Кириллу и пошла вслед за своей подругой. С пляжа донеслись плеск воды, радостные крики и возгласы. Ночная свежесть проникала под рубашку и приятно холодила тело. Звезды мерцали в небе, луна заливала поселок серебром.

Кирилл вышел на пляж. Разбросанная одежда темнела на гальке в нескольких местах. Несколько обнаженных девушек и парней вбежали в речку и нырнули в воду. Глеб голый и с бутылкой вина в поднятой руке качался на воде, сидя на одной из надутых автомобильных камер.

— Давай, давай! — смеясь, кричал Глеб. — Мать Природа не любит стеснительных слабаков. Девчонки! все хотят видеть ваши голые груди и задницы! Парни-и! Снимайте все, покажите девчонкам, что они вам нравятся.

Две девушки пытались перевернуть камеру, и Глеб, ухватив обеих за грудь, плюхнулся в воду.

Кашемировая девушка подошла к Кириллу и протянула бутылку с вином. Кирилл сделал глоток. Девушка стянула через голову кашемировый джемпер, вздернутые соски смотрели на Кирилла.

— Ты прав, — смеясь, сказала девушка. — Глеб точно раскаялся.

— Да, я вижу. Истинный праведник совращает словом и делом на путь света и добра.

Кашемировая девушка сняла с себя оставшуюся одежду и теперь стояла перед Кириллом голой.

— Ты меня уже хочешь? — улыбнулась она.

— А то. А твоя подруга уже заплыла?

— Вон та большая темная куча возле двух пар кроссовок. По-моему, это и есть моя подруга. А ты ее хочешь?

— Ага. Я же сказал, хочу проследить, чтобы из вас пьяных никто не утонул. Далеко не заплывай.

— Хорошо, папочка. Тебе помочь раздеться?

— Я не хочу купаться.

— Ну и ладно, зануда, стой здесь.

Кашемировая девушка побежала к реке и присоединилась к остальным. Кирилл остался на берегу один. Черт, как все странно выходит. Не сойдись он сегодня с Аней или не оставь она его одного, он бы сейчас вел себя по-другому, по крайней мере, не так глупо, как сейчас. Не надо было вообще сюда идти. И чего он вбил себе в голову мысль, проследить, чтобы никто не утонул.

Кирилл сел на гальку и стал смотреть на речку. Голые девушки и парни кто-то плавал, кто-то все еще смущенно стоял, кто-то резвился в воде. Видимо, вода была холодной, потому что через пару минут один за другим все стали выходить на берег и пытаться согреться.

Глеб, широко расставив ноги и упершись левой рукой в бок, пил из бутылки. Пара других бутылок шла по кругу.

— Предлагаю сыграть в бутылочку, — Глеб стряхнул из пустой бутылки остатки вина и отрыгнул. — О, хорошо пошло. Голым в бутылочку я еще ни разу не играл. Ха-ха, по парням будет сразу видно, понравился ему поцелуй или нет.

Кашемировая девушка подошла к Кириллу и стряхнула на него воду с рук.

— Вставай! Ты чего такой скучный? Пойдем в бутылочку играть.

— Да, сейчас. Пойду только пройдусь немного. Хочу один побыть.

— Ты вернешься?

— Вряд ли. Ты прости если что. Ты красивая и веселая. С радостью бы залез с тобой в постель на целую неделю. Но сегодня мои мысли принадлежат другой.

— Так у вас с той спасенной все хорошо?

— Вроде да.

— И, значит, она тебя не бросила?

— А вы думали, что я одинок, расстроен, уязвим и готов на все?

— Типа того. Не очень-то красиво получилось.

— Да все нормально. С тобой мне было приятно общаться.

— Может, тогда хоть обнимемся? — кашемировая девушка развела руки в стороны, и соски зачертили в ночном воздухе замысловатые узоры.

— Заманчивое предложение. Очень. Но лучше не стоит, — Кирилл наклонился и поцеловал девушку в щеку. — Сладких снов.

— И тебе. И удачи с той девушкой.

— Спасибо.

Кирилл развернулся, поднялся с пляжа и по темной улице пошел обратно в школу.