Не нужно долго промышлять рыбу, чтобы понимать, как неприятно вытащить пустыря. Впрочем, еще хуже прийти в порт вовсе без улова. Уж если судно ходило за сельдью, оно должно появиться в гавани глубоко осевшим, лучше всего с полным грузом. Никого не волнует, что три дня сельди не было и в помине, а потом разыгрался шторм и все суда повернули к берегу. Кто станет слушать эти оправдания?

В гавани Сейдисфьордюра, когда туда входил «Слейпнир», к причалу было не пробиться. В глубине фьорда расположились на рейде норвежские и финские промысловые шхуны, а вместе с ними — и несколько исландских судов. У пирсов суда стояли чуть не впритык — похоже было, что сюда собралась вся флотилия.

Сердясь, что нет места для швартовки, Паульми уже хотел отдавать якорь в стороне от пристани. Но его не поддержали. Тогда Ауси предложил втиснуться рядом с судном, стоявшим возле телефонной станции.

Так они и сделали.

Когда «Слейпнир» ошвартовался, Паульми, подозвав Лои, попросил его далеко не отлучаться.

— Вечером здесь наверняка будет дым коромыслом, так что тебе лучше побыть на судне.

В кубрике матросы перебрасывались мешками с грязным бельем, были вытащены бритвенные приборы, даже извлечены из-под матрацев зубные щетки — в море этими вещами почти не пользовались. У крошечного умывальника выстроилась очередь, и кок распекал ребят за то, что они вылили из бака всю горячую воду.

Лои смотрел из-за стола, как преображаются перед зеркалом знакомые лица.

— Можно мне с вами на праздник?

— Ты с ума сошел! — Лейфи скорчил из-под бритвы гримасу. — Восьмилетних на праздник не пускают.

— Мне уже девять, — поспешил уточнить Лои.

Конни обнял его за плечи и притянул к себе:

— Нет, дорогой Лои, сегодня ты у нас останешься за сторожа. А завтра я свожу тебя в кино.

От Конни пахло чем-то непривычным. Возможно, это был запах зубной пасты.

Как ни странно, сегодня Лои не нравилось вертеться среди матросов и слушать их разговоры. Ребята были непохожи сами на себя, говорили нарочито громко, а его просто не замечали. Когда Конни вдобавок начал бубнить какую-то поэму, Лои встал из-за стола и пошел в рулевую рубку. Туда же поднялся из каюты Ауси — как и другие, побритый и приодевшийся.

— Ну что, вы все идете на праздник?

— Не все, кто-то должен остаться приглядеть за «Слейпниром».

— Наверное, лучше это сделать мне, — сказал Лои.

— Прекрасная мысль. А пока давай-ка сходим на телефонную станцию и позвоним твоей маме. Ей небось давно хочется услышать твой голос.

— А ты будешь звонить домой? — спросил Лои по дороге к переговорному пункту.

— Даже не знаю…

— Может, позвонишь в Рёйвархёбн?

Ауси улыбнулся:

— Думаешь, стоит?

— Конечно. Передай Лёйвей, чтоб она захватила в Дальвик мои брюки. Мы ведь в этом сезоне больше не будем заходить в Рёйвархёбн, а?

— Наверняка не будем.

На «Слейпнир» они вернулись уже к вечеру. Почти вся команда ушла на берег. Паульми спал в штурманской рубке, а Хёйкюр с Магнусом играли в кубрике в карты.

— Иди-ка ты, Лои, ложись спать. Завтра тебя разбудят ни свет ни заря, — сказал Хёйкюр.

— Я хочу дождаться, когда все вернутся с праздника.

— Давай без глупостей. Марш в койку.

Не став препираться, Лои пошел в рулевую рубку и сел у окна. Отсюда ему было видно все, что происходило на берегу. Там царило оживление, по улицам в одиночку и гурьбой ходили моряки, которые то и дело задирали друг друга. Кто-то размахивал бутылками, словно флагами в день национального праздника. Может, сегодня действительно какое-нибудь национальное торжество? Во всяком случае, дым и впрямь стоял коромыслом.

Улегшись в постель, Лои стал вспоминать дом. Мама сегодня спросила, соскучился ли он по дому, а он ответил, что нет. Наверное, нужно было сказать правду: он страшно соскучился. Теперь мама считает, что его не тянет домой, что ему нравится быть вдали от нее…

Ауси тоже говорил с его мамой. Промысел, сказал он, подходит к концу, в море становится небезопасно да и сельдь брать все труднее.

А потом Ауси позвонил Лёйвей.

Лои закрыл глаза и повторил про себя румбы компаса. Надобность в рисунке отпала, и он сорвал его.

Проснулся Лои от шума: с палубы доносились раскаты смеха и топот ног. Он бросился наверх, в рубку.

На берегу он увидел Лейфи, который шел по причалу с какой-то женщиной; подойдя к «Слейпниру», Лейфи обнял и поцеловал ее.

— Ничего себе… Сутулый с какой-то девицей!

Они скрылись в кубрике.

Немного выждав, Лои прокрался из рубки на палубу. В кубрик он спускаться не стал, а, пройдя на бак, заглянул в световой люк.

Матросы уже вернулись с праздника и сидели вокруг стола в компании двух женщин с ярко накрашенными губами. Интересно, что они будут делать, если сейчас крикнуть «готовьсь»?..

Лои решил все-таки пройти в кубрик под предлогом, что он проголодался.

— А, наш добрый гений! — воскликнул Рудольф, притягивая Лои к себе. — Почему ты не спишь?

— Я хочу есть…

— Кто, кроме Конни, может спать при таком кавардаке? — заплетающимся языком проговорил Лейфи, ища в шкафу чего-нибудь съестного.

Конни, лежа на полу перед плитой, спал мертвецким сном. Вид у него был расхристанный: рубашка из штанов выбилась, одежда была перепачкана землей, как будто он рыл могилы.

Лои перепугался. Подумать только, до чего ребята довели Конни.

— Что с Конни?

— С ним все в порядке, просто немножко перепил, — сказал кок, обнимая Лои и усаживая его рядом с собой. — Хорошо бы, конечно, уложить его в постель, только бесполезно даже пытаться… Он всегда такой, если хватит лишку… Хороший ты наш мальчик… А у меня теперь тоже есть сын!

— Я знаю.

— Жаль, что я сейчас не дома… Я своего сына ни за что в море не отпущу. Сделаю из него каменщика. Я сам всю жизнь мечтал стать каменщиком.

Лейфи грохнул на стол миску с холодной солониной.

— «Все, что в печи, на стол мечи», как сказала старушка. Угощайтесь, девочки, будьте любезны.

— Может, попробуем все-таки разбудить Конни? Пусть ляжет в постель, а? — спросил Лои.

— Давай попробуем.

Кок поднялся и, ухватив Конни за плечо, принялся что было силы трясти его.

— Эй, Конни… вставай… Пригрелся тут, понимаешь ли…

Конни пробормотал что-то бессвязное и подтянул под себя ноги.

— Жалко беднягу, — посочувствовала одна из женщин.

В Лои вдруг вспыхнула ненависть к этим женщинам. Какого черта им тут понадобилось?

— Сама ты бедняга! — выпалил он.

— Ну-ну, потише, — сказал Рудольф.

Лои думал сейчас только об одном: надо растолкать Конни и отправить его в постель.

— Эй, малыш, как тебя зовут? — спросила женщина, сидевшая рядом с Гюнни.

Лои сделал вид, будто не слышит, и, склонившись над Конни, потряс его.

— Конни, вставай, нужно лечь как следует. Нельзя всю ночь валяться здесь.

Конни замахнулся на него кулаком.

— Конни! — проревел кок.

Кулак повис в воздухе, и Конни открыл глаза.

— А, это ты, Божья Рыбка… Я вот, видишь, напился…

— Подымайся, — сказал Лои, беря Конни под мышки. — Пойдем в каюту, ляжешь там на месте Сайвара.

— Кроме этого мальчишки, у нас на судне ни одного мало-мальски соображающего человека, — сказал кок, помогая Лои поставить Конни на ноги.

Конни некоторое время стоял возле плиты, пошатываясь и озираясь вокруг полураскрытыми глазами.

— Кажется, я попал на небо, — пролепетал он и состроил рожу. — Твое величие сияет в небесах, явилась ты ко мне…

— Идем же, — сказал Лои и повел Конни к трапу.

— Один сижу я… — бормотал Конни, карабкаясь по ступенькам.

— Давай-давай, лезь.

— Однажды зимняя тоска…

Когда Конни выбрался из люка, у него вдруг отказали ноги, и он опустился на палубу.

— Вставай, нужно идти дальше…

— Та радость, что приходится скрывать… тарам-пам-пам, тарам-пам-пам…

— Кончай все это и подымайся, — велел Лои, подхватывая Конни под руки.

С большим трудом ему удалось довести Конни до рулевой рубки.

Но дальше они одним махом не добрались. Перед спуском в каюту Конни потребовалось передохнуть. Оглядываясь по сторонам, словно впервые в жизни видя рулевую рубку, он сказал:

— Смерть стоит у меня за спиной…

Потом он на удивление быстро и почти без поддержки спустился в каюту.

— Я помогу тебе раздеться, — сказал Лои и принялся стягивать с Конни грязный пиджак.

— Достанет ли сил у него… гм… Ты не помнишь, как там дальше?

— Нет. Раздевайся!

— Ночная тьма в бездонном небе…

— Ложись!

Конни, как послушный ребенок, завалился на койку.

— Божья Рыбка, ты знаешь, кто написал это стихотворение?

— Не знаю.

— Йоухан Си гюрйоуссон.

— Кто это?

Но ответа на свой вопрос Лои так и не получил, потому что Конни заснул, едва его голова коснулась подушки.

Утром Лои проснулся оттого, что Йоун зажег в каюте свет и подошел к койке, на которой спал Конни.

— Конни… а Конни… — позвал Йоун.

— Чего тебе?

— Ты вчера вечером был с командой «Сигюрборга»?

— Ну, был… — последовало долгое молчание. — А что? Что-нибудь случилось?

— Да, с Магги…

— С Магги? Что такое? Мы с ним вчера расстались на берегу.

— Ты знаешь, что «Сигюрборг» стоит на рейде в заливе. Когда праздник кончился, ребята нигде не могли найти Магги и пошли на ялике без него. Решили, что он остался ночевать на берегу.

— И что?

— Ну вот… Он увидел, что ялик отошел без него и бросился в море, решил, видно, добраться до «Сигюрборга» вплавь. Только не сумел…

— Я вчера хлебнул лишнего.

— За ним кинулся матрос из Вестманнаэйяра, но без толку. Вода была очень холодная…

— Его не нашли?

— Нет. Вставай, пойдем прочесывать берег.

Магги был сыном Хальдоуры из Дальвика. Лои знал, что он приходился Конни родственником. Как ему взбрело в голову плыть до стоявшего на рейде «Сигюрборга»?

Когда Лои поднялся в рулевую рубку, кок смотрел из окна на фьорд.

— Нашли его? — спросил Лои.

— Нет…

— Все ушли искать?

— Да.

— А почему тот матрос не сумел спасти Магги?

— Да как тебе сказать. Он уже схватил его, но…

— Может, нам тоже пойти искать?

— Не надо, побудь лучше здесь.

Лои поднес к глазам бинокль. Вдоль всего фьорда растянулись люди, прочесывавшие прибрежную полосу.

Кок открыл дверь рубки:

— Лои, пожалуйста, от «Слейпнира» ни шагу. Вечером мы наверняка отчаливаем. Возможно, это будет наш последний рейс.

Когда кок скрылся, Лои перелез в шлюпку, и ничком бросился на лежавший там невод. Это Магги когда-то научил его наживлять ярус. Магги был тогда мастером добычи на яруснике, а Лои подрядился укладывать наживленный ярус в корзины. Но кроме того, ему очень хотелось выучиться наживлять, и тогда Магги поставил его у одного из ящиков с наживкой и показал, как это делается.

— Проклятое море!

Лои сжал кулаки и с усилием оторвал голову от невода. У самого борта шлюпки плавал спичечный коробок. Может, он выпал из кармана у Магги?..

Поиски прекратились лишь с наступлением темноты. Магги так и не нашли. Ветер стих, и некоторые суда покидали гавань. Многие уже закончили промысел и собирались взять курс прямо к дому.

Паульми решил задержаться еще на день и искать дальше. Ночью в Сейдисфьордюр пришла «Морская волна». До этого она стояла в заливе Норд-фьорд, но, узнав о несчастье, снялась с якоря и направилась в Сейдисфьордюр, чтобы тоже принять участие в поисках. На «Морской волне» находился брат Магги.

Назавтра искали до поздней ночи. В вечерней сводке новостей по радио передали сообщение о гибели Магги и посвященный ему некролог.

Суда одно за другим отшвартовывались и выходили на фарватер. Среди них был и «Сигюрборг», который направлялся домой. На грот-мачте у него реял приспущенный исландский флаг.