Предрассветное солнце было по-домашнему нежно, светя из-за наших спин в глаза противнику. Мы медленно спускались по пологому склону. Я, Мранк и Дранк, и еще десяток приданных нам в помощь молодых гоблинов, которых ждало посвящение в воины племени «Атякш пандо». Воздух кристально чист и свеж. Щекочет ноздри запах разнотравья с долины. Кружат в лазоревой выси неведомые птицы, предвкушая славную драку и пир.

Мранк и Дранк, щеголяли в добротно выделанных кожаных доспехах и с более качественным оружием, чем — то, что я им купил когда — то. Молодые гоблины исполняли роль застрельщиков и легкой пехоты, у них были небольшие кожаные шапочки, по паре дротиков, лук со стрелами, по короткому мечу и кулачному щиту.

Да, с недавнего времени мне известно название племени, вождь соблаговолил его озвучить. Это произошло, скорее от подросшей репутации, что и не мудрено, от первоначального отряда рагертов, оставалось всего особей двенадцать, самых сильных и умелых воинов во главе с вождем. Подмоги они так и не дождались, а сами отступать и не думали. Да мне и плевать, если честно, что там, в голове у этих полузверей.

Сейчас они ждали нас в центре своей стоянки. Лишние палатки были сожжены. Стоило приблизиться, как ветер переменился и потянуло сизым едким дымом, который заставлял глаза слезиться, а легкие захлебываться кашлем.

Постоянные ночные наскоки, неудачи в контратаках не добавили уверенности и бодрости врагам, но несмотря на это их боевой дух не был сломлен, битва обещала быть тяжелой. Живыми их отсюда никто не выпустит, они это понимали и готовы были биться с отчаянием обреченных. Все ближайшие склоны и выходы были перекрыты разведчиками гоблинов.

Меня, правда, больше интересовала не битва, в положительном исходе которой я был практически убежден. Волновало, почему здесь был именно воинский отряд, а не племя, как поначалу говорили. На этот вопрос пленники нам ничего не сообщали, хоть над ними и работали местные умельцы. Пару раз поприсутствовал, так сказать для обмена опытом. Я у нашего штатного палача тоже пару уроков брал. Полезное дело для воина и рейнджера. И у гоблинов кое-что перенял. Как говорится: любишь пытать, люби и пытай, но в целом делать это неприятно, не привык еще к таким вещам.

Второе, что мне было интересно, почему племя гоблинов, так называется, вон у моих именовалось «Босоногие ублюдки», да и у других похоже, а тут «Атякш пандо», ладно после битвы разберемся.

Я решил начать биться в человеческом обличье, когда его впервые принял меня сначала, чуть не прикончили, хоть и объяснил в чем дело заранее, лишь шаман и вождь как-то понимающе, и как они думали незаметно, улыбнулись дуг другу. Точнее шаман улыбнулся, а вождь в ответ полуприкрыл глаза.

В дополнение к доспехам я носил теперь и черный плащ, а на диске с недавнего времени был запечатлен стилизованный гоблин, на нем особенно долго задержался проницательный взгляд седого шамана. Откуда он там взялся я даже не заметил и особо голову над этим не ломал, других забот хватало, насущных.

Выбор формы был не случаен, я привык за эту неделю схваток и охоты полагаться на силу и мощь ргула, на более мощные удары, когти, на крепкую броню окаменевшей кожи.

Но скоро надо выбираться к людям, к другим относящимся к ним нейтрально расам, тем, же эльфам, гномам, и если темные расы легче меня воспринимали в форме ргула, то там я должен быть человеком и никем иным. И если хочу выжить и преуспеть, то мне нужно уметь сражаться и в такой форме, иначе однажды всё может плохо кончиться.

Первое, что я отметил, преобразившись в человека, — тело чуточку потемнело, стало более рельефным и крупным. Мне рассказывал один студиоз на материке, во время пьянки, что ни что не может взяться из ниоткуда и в никуда уйти. Он называл это, дай Боги памяти, закон сохранения массы. Смешные они, эти студиозусы — вечно что-то изучают, в облаках витая. Еще обострились чувства и восприятие мира. Что и говорить, камень он и есть камень, и чувствительность у него никакая.

Мелкие камушки мягко шуршали, под подошвой кожаных сапог. Комплект доспехов, отыскался в многочисленных кладовых Рисди.

Теперь я щеголял высокими кожаными сапогами, защищенными спереди стальными наголенниками, тело прикрывала кольчуга мелкого плетения, ниспадающая до середины бедра, имеющая рукава до локтя и воротник-стоечку.

От локтя до кисти руки прикрывали наручи, к сожалению, простейшие, — пара стальных пластин, закрепленных на кожаной основе. Также отыскались и кольчужные перчатки. Голова была прикрыта коническим шлемом с бармицей и наносником. В руках я сжимал свое незабвенное копье, на поясе висели прямой обоюдоострый меч, в изящно выделанных ножнах, и кинжал. За спиной покоились каплевидный щит, лук и тул со стрелами. Да, местные умельцы склепали мне лук за это время. Магия и мастерство творят чудеса, когда следует ускорить некоторые процессы.

Я не поскупился на амуницию для себя и своих воинов, вложив в это дело почти все средства, даже те, что выручил распродав трофеи. Деньги дело наживное, а жизнь у моих подопечных одна, а я уже привык к этим шалопаям и не хотел их терять. От мысли продать их или бросить я отказался. Ну как отказался, скорее отложил на неопределенный и далекий срок.

За мыслями и рассуждениями не заметил, как подобрался к рагертам на расстояние выстрела.

Те, что-то угрожающе прорычали. Может они хотели уйти, может, предлагали поединок. Мне было неинтересно, раньше надо было думать, когда парламентеру голову рубили, а возможно, они нас просто оскорбляли и заводили себя перед боем, не знаю.

Я придержал стрелу, поднял ладонь и знаками показал «развернуть фланги», а потом: «ждать приказ атаки». Гоблины при этом должны разойтись по сторонам от меня и занять позиции вокруг рагертов.

— Лучники!

Я первым вскинул лук, наложил стрелу, натянул тетиву. Ну, что как говорил наставник у рейнджеров — стреляешь, не жалей, а жалеешь, не стреляй. Лично у меня, как и у гоблинов сожаления не было ни на грош.

— Пли!

Стрелы со свистом рассекли лазурь небес и устремились к земле, сняв первую кровавую жатву. Хорошо, что уровень ремесленного мастерства рагертов, столь низок. Иначе нам бы не поздоровилось. Твари, поняв, что с ними никто не собирается церемониться, со всех лап кинулись к нам. Последние стрелы выпускали практически в упор, до нас добралось всего девять подранков. Их глаза были ослеплены яростью и отчаянием, с распахнутых пастей клочьями падала желтоватая пена.

— Дротики! Копья!

Команда была исполнена молниеносно, еще двое упали от дротиков и трое были пронзены сулицами. По своей массе рагерты крупнее гоблинов и по инерции сами насадили себя на уставленные в землю копья. Хорошо, что у них самих не было, подобного оружия, а лишь примитивные топоры и дубины.

— Рассредоточиться! Работайте парами!

Нет, не зря мы тренировались и отдыхали, все действовали споро и умело.

Я взял на себя вождя, со мной остался, в качестве прикрытия, один из новичков. Я успел снять стрелу, сунуть ее в колчан, одним движением пряча лук в сагайдак и передать все оруженосцу, приказав не вмешиваться. Оставшиеся четыре юнца, и мои бойцы стали кружить вокруг троих оставшихся врагов.

Вожак рагертов казался огромным на фоне своих соплеменников, из ран сочилась темная кровь. В лохматых лапах игрушкой выглядел двух лезвийный огромный топор из черной бронзы, украшенный замысловатыми рунами.

— Аргх!

Стремительный бросок рыжешкурой махины! Топор со свистом пролетает мимо! Чудовище делает шаг, еле успеваю встретить древком копья! Хруст, древко сломано. Кидаю в рагерта обломок, стараясь выкроить время. Он снова теснит меня. Воспользоваться мечом и щитом не хватает времени. Новый удар топора, смещаюсь вправо и колю в бок, загоняя выхваченный кинжал ему в печень! Лезвие скрипит о костяную броню и увязает в свалявшейся шерсти, едва поцарапав вожака!

— Хаскр!

Огромная разница в силе чревата — вожак со звериной ловкостью смог развернуться и ударить меня. Кувырок, перекат в сторону. Я разорвал дистанцию, и, не мешкая, вдел руку в петлю щита и вытянул из ножен меч, устремившись в атаку.

Мы снова сошлись, я смог уклониться от пары ударов и разок ранить вождя. Серия чудовищных ударов в щепки разбивает щит, пришлось от него избавиться, я на секунду замешкался и последний удар вскользь прошел по руке.

На морде рагерта возникла и расплылась в оскале ухмылка. Дохнуло зловонным смрадом.

— Ага, хаскра тебе в гузно!

Я подобрал кинжал, взял обратным хватом. Сплюнул тягучий сгусток слюны. Еще посмотрим, кто уйдет на своих, а кто отправится на Колесо Перерождений.

Снова закружили друг вокруг друга. Я стал более осторожен, помня, о его не человеческой ловкости и силе. Тем не менее, мне еще пару раз удалось уклониться и ужалить его.

Я не знаю, сколько уже длился наш бой и что там творится у остальных. Вечность назад потерялись наручи, кольчуга иссечена в паре мест и где-то в стороне валяется выбитый кинжал, а на мече появилась пара зазубрин, и он грозит расколоться. Кровь сочится из моих ран, но и эта тварь выглядит не лучше.

Он, дико рыча и раскручивая топор, кинулся ко мне, я не умело попытался уклониться и отвести топор мечом, но он хитро вывернул лапу и удар пришелся по плоской стороне, мой клинок сломался. Обратным движением вожак умудрился ударить меня по бедру.

От такой боли в глазах потемнело. Пот вместе с кровью застил глаза, попытка протереть их привела лишь к тому, что в них набился песок.

Боль. Смотрю как тушу рагерта пытается пронзить копье оруженосца, у которого я даже не узнал имя. Сил ему не хватает, чтоб окончательно прикончить вожака. Тот, крошит древко и перегрызает гоблину горло.

— Тварь!

Ярость захлестывает, меняю форму, прыжком подлетаю к вожаку и со всей мощи вгоняю обломок клинка ему в подмышку! Монстр верещит, пытается оттолкнуть меня, но его когти лишь жалобно скребут по каменной броне. Тело рагерта падает к моим ногам, и я со злостью пинаю его и рву когтями.

— Мммм! Акх!

Что это? Парень еще жив?

Освобождаю его от амуниции, оружия, мельком отмечаю, что еще двое юных воинов мертвы, а мои бойцы, обессиленные сидят, таращась перед собой. Это их первая сшибка в открытом бою.

Хватаю раненного в лапы и со всей возможной скоростью несусь к гоблинам. Мне на встречу уже спешили воины племени, они подхватили юного гоблина и потащили к шаману, который к счастью тоже находился здесь неподалеку.

Специальная команда спустилась вниз и обыскала трупы. Они же помогли принести тела погибших, и прийти раненым. Никто из выживших не был обделен ранением, но к счастью сильно искалеченных не оказалось. Оклемаются и снова встанут в строй. Я вернулся и забрал топор вожака, а все тела рагертов предали огню.

Зря падальщики кружили над нами моля оставить им хоть кусочек.

По-прежнему было не ясно, что здесь делал воинский отряд, но думаю, вождь или шаман просветят меня в этом.

Добычу от убитых мы раздели по-честному, свою долю мои гоблины, сразу же продали. При чем было забавно наблюдать как, хозяйственный Мранк, пытался забрать, свою часть у распутного Дранка. Дело чуть до драки не дошло, пришлось вмешаться, в итоге скромные тридцать солидов перекочевали в наш запасец. На остальное деньги они и я обновили себе амуницию и оружие.

Оставил уцелевшие кинжал и лук, с полным тулом и прикупил обоюдоострый меч. Не стал себя обременять полным доспехом, щитом, копьем. Справил то, что было раньше, разве что качеством получше. Не показываться же мне в Мендросе оборванцем.

В лагере нас встречали песнями и танцами и после водных процедур, меня пригласили на ужин к шаману и вождю, а Мранк и Дранк остались пировать с воинами племени и своими новыми побратимами.

В пещере вождя царил привычный полумрак, Рисди и Гамисди, о чем-то степенно беседовали, развалившись на шкурах и распивая из пиал, весьма ароматный напиток.

— Держи, это мхадат, да, ты садись, в ногах-то правды нет. — С этими словами вождь протянул мне пиалу, наполненную сиреневатым отваром.

— Бодрит, — произнес я, отхлебнув взвара. Так с ходу, мне не удалось определить, на каких травах он готовится, вкус был свеж, мягок и не знаком.

— Вот, теперь это ваше, — я протянул вождю, добытый трофей.

Рисди, молча принял топор вожака и повесил его на стену, рядом с другими воинскими трофеями племени. Ни о какой награде он даже не заикнулся, да и я не стал напоминать и просить об этом.

— Тебе наверно интересно, Аржо, почему не было тут детей и стариков, если рагерты исход замыслили? Прав ли я? — присоединился к беседе шаман.

В ответ я лишь кивнул, обозначив заинтересованность, и шаман продолжил:

— Не стало у них больше ни женщин, ни детей, ни стариков, их угнали в рабство люди. И этот воинский отряд был их последний, а не просто рейд как мы думали поначалу.

— Зачем им эти полуживотные? И почему они стояли здесь вместо того, чтоб пытаться отбить своих?

— Духи нашептали мне, что пришло в мир зло, что стал человек мнить себя богам равным! Что творит он тварей чудовищных, Варму неприятных.

— Я что-то не совсем тебя понял, уважаемый Гамисди? О чем ты?

— Это тебе лучше узнать самому. Мы заметили, что ты знаком владеешь, — при этих словах перст вождя указал на мой нашейный диск, скрепляющий плащ.

— И тебе наверно интересно почему наше племя так зовется. Я скажу тебе. Оно основано не гоблинами или не совсем ими, поэтому мы и сильнее, и быстрее и выносливее соплеменников. Наше племя основал дух земли Модош. По легенде он являлся в теле черного крылатого зверя и мог обращаться в черноволосого человека с золотым диском и что на диске том, последователи его видны и когда он соберет всех, то возродится снова и получит силу, принадлежащую ему по праву.

— И какие же это последователи?

— Гоблины уже есть в свите твоей, а кто еще, то нам не ведомо, в свитках говорилось, что с ним пять народов ходило! — продолжал вещать шаман.

Яснее не стало. Что-то сказали, а чего непонятно. Опились с вождем и несут ерунду всякую. Пердуны старые.

— А что за человек пришел богам равным и тварей создающий? — решил я уточнить, наиболее важный вопрос.

— То нам не ведомо, ступай в другие народы, спрашивай, узнавай, и не попадайся!

Что вообще ему ведомо? Себя уж наверно не помнит. С мхадата потянуло в сон. Очнулся на рассвете, рядом со мною дрыхли напарники, натужно храпя. Тянуло гарью.

Я моментально взвился в воздух, опрокинув котелок, с кашей в костер, а нашего нового воина заставил в страхе отпрянуть.

— Господин вы чего? А?

В кашеваре я узнал молодого гоблина, который добил рагерта, и по всему должен был валяться в лазарете или кочкарнике.

— Спасибо, что спас меня! Почему ты не на больничной койке и как звать тебя? Как ты тут оказался? Мы тут как? — по привычке вывалил на него ворох вопросов.

— И вы меня спасли. Квиты мы. Радли я. Меня вождь с шаманом к вам в услужение определили, сказав, что судьбы наши связаны.

— Годно. Что-нибудь еще говорили?

— Да, нам отсюда надо спуск продолжить и выйдем к реке, а там и до Покшине Пакса не далеко, так по-нашему называют Большую Степь, за которой стоит Малас Вирь или Великий Лес, а за ним Мендрос.

— Для таких малышей как вы, все большое или великое. В степь так в степь.

— А вы, что дрыхните бездельники? — обратился к проснувшимся охломонам.

— Дык, мы это, — начал Мранк.

— Вчера всю ночь сидели, — продолжил Дранк.

— Нашу славную победу отмечали и сморило нас, — вместе завершили они начатый рассказ.

— А здесь мы как оказались?

Эта парочка от которой за версту несло перегаром лишь недоуменно пожала плечами.

— Я знаю, я знаю, господин, — как прилежный школяр потянул лапку Радли.

— Раз знаешь, говори, не тяни вергиза за хвост.

— Вас вождь велел отнести сюда.

— Бывает.

Я проверил деньги, вшитые в пояс, не украли ли и скомандовал трогаться в путь.

К реке спустились в сумерках. Представители разумных рас не встретились. Это было приятно. Женщин, по которым я истосковался не попалось. Это было печально.

Радли быстренько сообразил дровишек и разложил костер, в выкопанной яме. Весело потрескивающие сучья освещали ночь, отпугивая бродивших изредка вдалеке зверей. С его приходом в нашу команду, все обязанности по благоустройству лагеря перешли на него.

Старшие товарищи, хоть теперь уже и изрядно возмужавшие, и мало напоминавшие тех двух потерянных гоблинов, встреченных мною, нет-нет, да и подшучивали над новым напарником. Шутки их не всегда были невинны: то углей ему за шиворот насыпят, то красного муравья в нос запустят. По-первому я хотел их отчитать, но они настояли на том, что юный воин должен быть ко всему готов и плюнул на это. Пусть их, если Радли надоест, думаю, сумеет постоять за себя или сам их разыграет. Посмотрим какой характер у парнишки, пока от него жалоб на Мранка и Дранка я не слышал.

Река называлась Урас. Стремительная и ледяная в горах, она вбирала в себя бесчисленное число ручьев и мелких рек и, протянувшись практически через весь остров, деля его пополам, впадая в море Эрке.

Сегодня на ужин у нас была рыба, которую добыли, бродя по мелководью гоблины, они острогами пробивали рыб и после, выпотрошив их и обмазав глиной, запекли в углях, предварительно выложив внутренности травами.

И как я раньше без слуг и помощников жил-то? Паршиво жил, стоит отметить. Подчиненному стражнику не прикажешь свою одежду постирать и пожрать сготовить. Отловят впятером и отмутузят или ночью придушат, а то и потравят. У нас в десятке второму капралу за такие дела голову проломили, сказали на них разбойники налетели.

Рыбий жир стекал по пальцам и мелкие косточки похрустывали на зубах. Вкус у рыбины вышел изумительный, запивали мы это все лакомство, речной водой, благо здесь она еще была кристально чистой.

Мранк и Дранк, помня мою науку живо приучили Радли мыть руки перед едой и ходить до ветру ниже по течению или вообще в стороне.

Двигаться дальше мы планировали вдоль реки, где река там и селения, чьими бы они ни были. Мне не терпелось выйти в нормальный город или поселок, выпить пива, полежать в обычной кровати, посетить баню и побыть с хорошенькой женщиной. За имеющееся у меня золотишко я мог снять лучшую или так какую молодку уговорить.

Оставалось только решить двигаться ли нам пешком или соорудить какой-нибудь незамысловатый плот. После недолгих раздумий я решил остановиться, на первом варианте, строить плот не из чего, да и на реке мы станем лакомой добычей. Нас легко смогут обстрелять с берега, по-крайней мере пока река не станет широкой, да и там, если захотят смогут сопровождать вдоль берега. Гоблины давно заснули, а я оставшись сторожить в первую смену, сидел и любовался на огромные мерцающие в вышине звезды, на поблескивающую рыжеватым Кову. В реке раздавались всплески — наверно это кормились рыбы или иная живность. Со степи ветер приносил ароматы разнотравья. Да, жизнь прекрасна и удивительна. Еще немного посидев, ни о чем не думая, разбудил сменщика Мранка и завалился спать.

С утра мы позавтракали остатками рыбы, наполнили бурдюки водой и двинулись вдоль реки к морю. Вечером вставали на стоянку, а днем делали переход, удавалось преодолевать разное расстояние, мы особо не куда не торопились, иногда устраивая охоту или рыбалку или просто купаясь.

На обеденном привале устраивали тренировки, я сражался против всех, и учил их взаимодействовать друг с другом, в составе группы. От нечего делать, даже разработал систему условных сигналов, которую опробовал раннее на рагертах. Гоблины оказались неплохими разведчиками, обладающие легким шагом, выносливостью, острым глазом и отменным нюхом. Низкорослые и незаметные. Они отлично подходили на эту роль.

Однажды мы заметили стадо ашалов. Мне раньше приходилось читать о них в Альманахе и встречать иногда в городах. На них предпочитали разъезжать преимущественно вожди орков и некоторых степных племен. На Суре Ашалы обитают только в Великой Степи, на материке водились в нескольких регионах.

Это существа дикие, похожие на лошадей, но выше ростом, имеющие более крепкий костяк, вместо копыт — лапы, как у кошачьих, и челюсти с крупными клыками, морды более вытянутые, почти как у крокодилов, тела покрыты короткой шерстью. По сравнению с другими ездовыми зверями и рептилиями они обладают большей силой, выносливостью и отвагой, как правило, преданы одному хозяину, если суметь их приручить. Они всеядны имеют три рога, длинной от пятнадцати сантиметров до тридцати сантиметров у самцов и от десяти до двадцати сантиметров у самок и короткий хвост. Масса взрослых особей колеблется от семисот килограмм до тонны, при высоте от одного метра семидесяти пяти сантиметров до одного метра восьмидесяти пяти сантиметров, но отдельные представители могли быть и крупнее.

Не зря нас гоняли и розгами хлестали. Вот как я отменно все запомнил, стоило подумать и выстрелило. Ай да Аржо, ай да хрукса сын.

Именно их преданность, мощь, скорость, выносливость и делали их столь ценными. Ашалов разводили и в неволе, но вскормленные таким образом особи были менее агрессивны, мельче, шкура была тускнее и уступали своим диким сородичам по всем статьям.

Очень трудно было достать такого жеребца, часто собирались чуть ли не армии, и то исход такой облавы никто не мог предрешить. Ашалы бились до последнего, выстраивая клин, где на острие и по бокам шли самые крупные и массивные особи, а внутри прятались самки и детеныши. Мощными взмахами лап и ударами рогов они буквально раскидывали врагов, что не удивительно при такой массе и силе и том, что их необходимо было захватить живьем. При этом они обладали изрядным умом, могли запросто перепрыгнуть строй, чтоб атаковать с тыла, или попросту попробовать отступить, а не безрассудно погибнуть.

Узнать о месте пастбища такого стада, или прайда я не знаю, как правильно, большая удача, такая информация стоит больших денег. Только мне их не получить.

Пока я наблюдал за ними мне в голову пришла идея. Да сумасбродная и безумная, но почему бы и нет. Придумал — сделай, жалеть будешь потом. Я перекинулся и начал с подветренной стороны приближаться к отдельно стоящей паре ашалов. Моей целью был небольшой жеребенок или ашаленок?

Самка почувствовала угрозу за миг до того, как я схватил детеныша и утробно зарычала, прыгнув мне на спину и попытавшись ударить рогам и вгрызться в шею, но я успел отскочить и тяжело набирая скорость помчался к реке.

Стадо пыталось меня преследовать. Пару раз я грозно рыкнул на них, и они постепенно отстали, потеряв меня в зарослях на побережье из вида. Молодой ашал бился и царапался. Будь я в другой форме, тут бы мне и конец настал, а так даже крошки не летят. Я старался как можно плотнее держать его лапами, чтоб не дать сорваться.

Стадо ворчливо и зло фыркая ушло, а мы оба обессиленные затихли. Гоблины не стали показываться ему пока на глаза. Навскидку детенышу пара месяцев, и массы под семьдесят — восемьдесят килограмм, я его тащил на пределе возможностей. Насколько помню, растут ашалы быстро, главное кормить много и часто. И желательно мясом.

Доставшийся мне жеребенок был угольно черный, под стать мне, будет Раужо. Аржо, верхом на Раужо. Забавно.

Я отнес его, слабо трепыхавшегося и кусающего мое запястье к реке, где отмыл все его раны, которые нанес своими когтями, силком напоил и принес к нашей стоянке. Он немного отошел, поднялся на лапы, скосил на меня черный глаз, утробно зарычал, но не стал нападать или убегать.

Я подстрелил косулю и принес ему поесть. Весь день она пролежала не тронутой. На второй день он так же ничего не съел, хотя я каждый день приносил свежей добычи, и водил его на водопой. На четвертый день, когда я отправился на охоту Раужо пошел со мной.

Углубившись в степь метров на сто, мы обнаружили пару косуль — олененка и самку, я потянул из колчана стрелу, наложил ее на тетиву, натянул, взял поправку на ветер и выстрелил во взрослую особь. Только свист стрелы пронзил воздух, как Раужо сорвался с места и в пару прыжков оказался возле детеныша. Взвился в прыжке и мощным ударом лапы сломал тому шею и тут же принялся лакомиться, утробно рыча и посматривая из-под лобья вокруг. Не покушается ли кто на добычу? Насытившись, с округлившимся животиком и довольно нахальным видом прошел мимо меня, облизывая перепачканную в крови морду.

Мы с ним сделали пробежку до реки, где оба напились и искупались. Раужо оказался большим любителем водных процедур. Показав мне, что может самостоятельно добывать пищу, он частенько убегал на охоту и возвращался то с рыбиной, то с зайцем в зубах. Нередко мы вместе ходили на охоту, и он все больше и больше привыкал ко мне. Если ночи были особенно холодными, я просыпался с ним под боком.

Рос он не по дням, а по часам. К гоблинам первоначально отнеся с враждой. Шипел и рычал на них, но постепенно привык, хотя и не позволял себя кормить и близко не подпускал. Когда он начинал взбрыкивать, старался его приручить лаской, а когда он не реагировал, изматывал в шутливом бою, после, когда он в изнеможении падал, подходил и показывал, что кусаю за горло или протыкаю подбрюшье когтями.

Мне казалось, что постепенно он начал видеть во мне большого и крупного, и такого же черного, как и он вожака-хозяина. А гоблинов нашими мелкими детенышами, он порыкивал на них, когда они далеко отходили, и стремился сбить в стадо. Выглядело это довольно забавно. Иногда он их даже пытался тащить в зубах, как котят, но сил на это пока не хватало. К моему перевоплощению он, отнеся спокойно, лишь подозрительно обнюхал, а затем что-то для себя решил и стал реагировать по обыкновению. Я включил его в наши игры-тренировки и ежедневно дрессировал, уча слушаться команд, как подаваемых голосом, так и жестом.

Мои гоблины тоже не остались без средств передвижения, через неделю после того как у нас появился Раужо, они обзавелись детенышами кацагов, животных чем-то напоминающих коз, но более крупных и покрытых перьями. И занялись их дрессировкой по моей методике. Раужо по-первому хотел их схарчить, но я этого не позволил.

К исходу недели нашего неспешного пути, стали попадаться следы присутствия разумных, костры, вытоптанные тропы и даже намеки на дороги. Однажды мы видели вдали разъезд орков.

Мы стали передвигаться осторожнее. Как раз делали дневной переход, когда вдалеке разглядели клубы пыли, нырнув в прибрежные заросли, затаились.

Постепенно стало понятно, что отряд движется в нашу сторону. Я приказал гоблинам прятаться и Раужо двигать с ними. Сам тронулся дальше. К месту брода или водопоя, расположенного невдалеке вышел через полчаса. Местность перед рекой была открытая и испещрена следами. Ждать пришлось еще минут десять, когда появился отряд конных воинов-людей.

На обычных лошадях гнедой масти, всего я насчитал человек двадцать, все вооружены одинаково легкими пиками, луками, к седлам приторочены арканы. На боку у каждого висит сабля, одеты в сотворенные по единому образцу легкие доспехи. У всех были желтые плащи, с непонятной символикой, выполненное черным, то ли лапа, то ли просто трезубец. Солдаты постоянно смещались, и мне было толком не рассмотреть. Возглавлял их человек, или полуорк, судя по габаритам и выступающей челюсти, или может еще чья кровь были прилита. Одет побогаче, чем свита, в более массивные и искусно выполненные доспехи, и его конь, также облаченный в доспехи, выглядел гораздо крупнее лошадей спутников.

— Ищите лучше! Они не могли далеко уйти! — раздавался его приказной рев.

Вместе со словами казалось вылетают клочья пены, а конь ярится и смотрит кровавым глазом, рука воина беспрестанно поигрывает плетью, готовой огреть нерадивых подопечных.

— Азор, это единственный брод на сто лиг в округе! По следам видно, что они вошли в реку! Может, последуем дальше? — обратился к командиру один из воинов.

— Да, вперед, надо вернуть пленников, они нужны чирязу для опытов, и поторопитесь, если, сами не хотите на них пойти, мы и так далеко углубились в орочьи угодья и нам скоро будет пора возвращаться.

При словах об опытах, лица бойцов заметно побледнели, и они стремительно направились в реку, которую удачно преодолели и умчались дальше.

Я дождался, когда они скроются за горизонтом, и уже направился к своим, когда из травы возникли две огромные туши орков, серовато-зеленых, перевитых тугими канатами мышц, полуголые, в легких кожаных доспехах, тела испещрены шрамами.

— А кто это тут у нас прячется? — глаза одного из них, были устремлены на меня, — давай, давай, выходи, мы и так поймали твоих мелких друзей и ваших питомцев. Где ты украл ашала? — продолжил этот детина.

При этих словах он метнул в меня дротик с широким стальным лезвием, который вонзился в то место, где я секунду назад находился.

Я не думая принял боевую форму.

— Я! Его! Не крал! Где! Мои! Спутники!? Отвечай! — раздался мой звериный рев.

Орк, ожидавший другой реакции сначала опешил, не всегда встретишь тварь, которая превышает даже твои размеры, а до клыков твоим расти и расти. Но выучка взяла свое, они с напарником умело сместились, беря меня в клещи.

— Я нашинкую вас из лука раньше, чем вы меня достанете! — сказал, я и первая стрела вонзилась в обух топора первого орка, — я Аржо и я пришел с миром. Отведите меня к вождю, — продолжил я.

— Хорошо, — как-то нехотя сообщил один из орков.

— Веди.

Идти пришлось недолго. Мои связанные гоблины и их животные были первым, что я увидел, а вот моего ашала, изрядно подросшего они связать не сумели и один рассвирепевший орк готовился его пронзить мечом, когда моя стрела пролетела над его ухом.

— Еще одно движение и ты труп, воин, — без эмоциональным тоном произнес я.

Раужо, увидевший меня, расплылся в комичной улыбке и сделал добрые-добрые глаза, как у котенка, ага еще замурлычь.

— Я Асагар, младший воин племени степных орков из клана «Сенбаджи», призываю тебя тварь, на бой до смерти.

Видя, как замолкли остальные орки, я понял, что дело серьезно. Наверно этот Асагар был в своем праве, а почему бы и не принять. Наверно взяли в первый раз в разведывательный рейд, вот в нем ретивое и взыграло.

— Я Аржо, принимаю твой вызов.

— Освободите моих спутников, — я обратился к самому молчаливому и уверенному в себе орку, вычленив в нем главного, в этом насчитывающем десяток рыл отряде.

Тот, молча, кивнул и гоблинов освободили, но оружие не вернули.

— Круг, кинжалы, — скупо обронил слова старший.

Асагар скинул с себя кожаную накидку и я увидел десяток каваров, покрывающих его правое предплечье. Значит, мне не стоит его недооценивать, вон десяток врагов поплатился, о чем свидетельствовали эти ритуальные шрамы — кавары.

Лук и колчан отдал тому орку, что пробовал меня пленить. Скинул доспехи оставшись в одних штанах. Боязни, что они заберут их себе или сломают, не было. Эти ребята жили войной, и превыше всего у них ценились честь и доблесть. Очень плодовитые, они частенько устраивали набеги на соседей, разъезжая на вергизах или конях. Выживали самые умелые воины и регулировалась численность, много ртов племя не прокормит. Да и соседи баловать не дадут. Так было на материке и я не думаю, что на острове дело обстояло иначе.

Асагар закружил вокруг меня, пока не делая никаких выпадов, я вооружился своим кинжалом и замер, смещаясь на полшага, следя за его движениями.

Молодость горяча и спонтанна, ему показалось, что он прочел меня, и он сделал длинный молниеносный выпад, целя в горло, ага, как же, чуть довернув корпус ударом локтевой шпоры я перекрыл удар.

С недавних пор, на тренировках я отрабатывал эту технику, да было больно, но получалось выкроить лишние секунды.

Отразив еще пару атак, я сам кинулся в атаку. Не ожидавший такого Асагар, растерялся. Я сделал ложный выпад в лицо и когда он приподнял руки в защите, контратаковал в приоткрывшийся живот, клинок погрузился в печень, хлынула кровь на сухую мятую траву.

Ударом ноги я оттолкнул от себя его тело и разорвал дистанцию. Больше я на эти грабли не наступлю, мне тогда вождя рагертов хватило. Орк сделал попытку подняться, зажимая одной лапой рану, а другой тиская рукоять ножа. Прыжком приблизился к нему, принял удар ножа на предплечье, выбив сноп искр. Ответным движением вскрыл ему горло, что окончательно оборвало жизнь Асагара.

— Вождь и шаман встретятся с тобой, следуй за нами.

Старший отряда развернулся и двинулся вперед. Двое воинов прихватили тело Асагара и его пожитки, остальные обступили нас, и мы продолжили свой путь углубляясь в степь. Когда Кова сменила Чи на небосклоне мы вошли в стойбище. Около двадцати жилищ, похожих на юрты занимали свободное пространство, в отдалении виднелись стада скота, табуны коней, отары овец.

Отдельно к каждому примыкали загородки с вергизами. Посередине стойбища виднелись два наиболее богато украшенных шатра, по-видимому, вождя и шамана, к которым мы направились.

Внутрь нас не пустили. Мне и моим спутникам молча, указали на дальний шатер. Конвоировать нас никто не стал. Даже немного обидно за такое пренебрежение.

Вигвам или как этот шалаш назывался на местном, был обтянут шкурой, похожей на бизонью, приходилось мне охотиться на этих благородных зверей. Я пропустил впереди себя гоблинов, полог шатра колыхнулся явив мне мрак внутреннего помещения. Я еще раз огладил, нагретую полуденным солнцем шкуру неведомого зверя и было попытался последовать за ними, как что-то тяжелое опустилось мне на голову. Привет Тьма, я скучал.

— Уйди прочь! — я попытался смахнуть назойливое солнце, слепящее глаза, но это не удалось.

Пульсируя ярко рыжим оно мигало, сообщая мне, что мир опять для меня перевернулся, но этого переворота явно недостаточно, чтобы отправить меня на Перерождение.

В такт с Чи, билась боль в истерзанном теле.

— Очнулся, болезный? Вовремя мы на тебя вышли. Еще немного и они отправили бы тебя на Перерождение или в бойцовых ямах сгнил бы.

— Или продали бы они его чирязу местному, я слышал он любитель диковинок всяких.

— Да, или ему. Не понимаю, почему нам не дают им заняться, на какое-то никчемное животное, глупое охотимся, а он сидит в своей берлоге и крепнет.

— Если химеры создаются, значит это кому-нибудь нужно, чтобы под небом Варма возрождалась хоть одна…

— Цыц, кретин…

Слова пробивались как сквозь вату, не запоминаясь, но откладываясь где — то там…

Я сделал над собой усилие и гнойная пенка, застившая глаза с противным крошевом поддалась потугам. Передо мною склонились двое. Словно два брата близнеца, одинаковых с лица. Черные кожаные доспехи, искусно выделанные. Видимого оружия не было. Я лежал в колодках посредине стойбища орков. Насекомьи лапки топтались по мне, хоботки мух и жвала муравьев отщипывали себе по кусочку. Им тоже надо было кушать. Скосив глаза, я заметил, что гол и только медальон болтается на груди, в стороне связанные одной цепью замерли гоблины.

Да, похоже, ни одни они. Пес, опорожняющий свой мочевой пузырь на Мранка. Орчата, кидающие в них тухлые овощи, пара дородных орчих, о чем-то толкующих у колодца. Дальше мне видно не было, но присутствовала внутренняя уверенность, что в такое состояние погрузилась вся деревня.

— Пить, дайте пить…, — потрескавшиеся губы с трудом исторгли из себя мольбу о живительной влаге.

— Зачем тебе пить? Ты все равно мертвец. Приступай! — скомандовал первый, тот, что выглядел постарше.

— Кто вы? Что я Вам сделал? — надежды на ответ нет, но нет сил сопротивляться.

— Смотри ка, а оно разговаривает! Ты тварь. Чужая тварь на нашем острове. Тебя здесь быть не должно. А мы те, кто борется с такими как ты. И мы тебя сейчас отправим на Перерождение.

— Баммм!

Сочный подзатыльник, которым старший наградил своего коллегу, нежным бальзамом отозвался в моей истерзанной душе.

— Не болтай, кончай и возвращаемся. Время уходит. — Зло бросил он, нервно озираясь.

Прав он. Не к чему долго и самоупоено распространяться о своих коварных планах, перед поверженным врагом. Бахвалиться своей силой и удалью, вместо того, чтобы прикончить соперника, раз и навсегда.

Парень достал неведомый артефакт, формой и видом напоминающий плоскою коробочку и навел его на меня.

— Попробуем новую штучку? Магистр просил опробовать.

Волевой подбородок первого слегка дернулся в утвердительном кивке. Сначала сдохли мухи и прочая живность, кормящаяся и шебуршащая на мне. А потом пришла Боль! Словно умудренный опытом палач, тонким лезвием снимал с меня кожу и сыпал соли. Я задохнулся в безвольном крике, собрал волю и попробовал откусить себе язык. Лучше сдохнуть от потери крови, чем терпеть такое.

— Держи его! Сука! — мощный удар окованного сапога прервал мою попытку.

Крепкие пальцы, в стальных кольчужных перчатках зафиксировали мои челюсти.

Время! Увеличь мощность! Купол ослабляется! — резкие выкрики старшего проламывают барьер боли, — режь его ножом!

— Ммм, — вибрация, идущая казалось из самого сердца земли все нарастая разрывается сухим щелчком и тут боль меня отпускает, и я теряю сознание, проваливаясь в спасительное небытие.

Цок, цок, цок!

Под ладонями, что-то мягкое и теплое, родное. Губ касается мокрая тряпка и чьи-то шершавые пальцы выдавливают мне в рот капли живительной влаги, и я снова проваливаюсь в небытие.

— Эй, мелкотня! Скоро он очнется? Может прикончим? К чему вы тащите его!? Он уже не жилец! — рыкнул вышагивающий впереди процессии низкорослый коренастый орк, со свежим шрамом, пересекающим половину свирепой рожи.

Почувствовав угрозу хозяину, молодой самец ашала свирепо заурчал и обнажил ряд острейших клыков, кося глазом себе на спину, не сползла ли драгоценная ноша.

— Нет, нельзя! — проворчал один из тройки молодых гоблинов, восседающий на спине упитанного кацага.

— Зачем ты вообще с нами следуешь? Что тебе до нас? — язвительно спросил у орка второй.

Третий, самый молодой из них благоразумно промолчал.

Плечи орка, дернулись как от удара хлыста, он вмиг как-то осунулся, исчезла напускная бравада. Пропал могучий уверенный в себе воин, на его месте стоял их сверстник, растерянный и слабый.

Усилием воли, молодой орк погасил в себе зародыши слабости и пророкотал в ответ:

— Мой дед был верховным шаманом и начинал готовить меня, чтобы, когда придет время я смог продолжить начатое им. Я не так могуч и смел, как другие, не столь силен и искусен. Были.

Понурая голова орка свесилась на грудь. Побелевшие пальцы стиснули рукоять кинжала, выглядывающего из-за пояса. Чи на миг успел озарить мелькнувшую и тут же высохшую слезу в углу глаза.

Гоблины, видя состояние своего спутника, виновато переглянулись.

— Да ладно тебе, Накуз!

— Они живы!

— Еще найдете друг друга!

Посыпались одобряющие слова.

— Спасибо, но это вряд ли. Я видел их растерзанные тела. Эти Чужаки совсем озверели. И эти непонятные существа, неведомые нашему племени. Наши воины бились из всех сил, но не смогли остановить их. А те двое воинов-людей просто исчезли во вспышке портала.

— Наш шаман говорил, что тут бродят измененные существа и ими правит страшный человек! Говорят, он может разрезать на части любого и собрать из него нового! Могучего и беспощадного и преданного только ему. Он говорил, что уже многие присягнули ему, и он чудовищно живуч, — взял слово один из гоблинов, судя по голосу, Радли.

— Наш тоже, — кивнул в сторону Мранк.

— Я чувствую в вашем хозяине могучую силу и что моя месть свершится! — заявил Накуз.

Чи и Кова продолжали свой небесный танец, сменяя друг друга. Группа скитальцев-беглецов двигалась к Мендросу, туда где по их мнению их не могли достать. От встреч они старались укрыться. Вел их молодой орк. Кормились тем, что удавалось добыть на охоте. Из-за постоянного напряжения и необходимости постоянно быть начеку все они валились с ног, не переставая тщательно оберегать молодого воина. Иногда он приходил в себя и окидывал их замутненным взором и никого не узнавая снова уходил в мир грез.

— Очнись, очнись Аржо! — нежный чарующий голос зовет и манит за собой. Боли нет. Тела нет. Одна легкость, и я, расправив призрачные крылья, заскользил на этот зов.

Миг. Я завис в неведомом чертоге. Сил поднять глаза нет. Могучая всепроникающая сила расчленила меня на мельчащие частички, внимательно изучила каждую из них и вынесла вердикт:

— Не готов!

Открываю глаза. Кова мерно отражает свет Чи, далекие звезды усыпали иссиня-черную высь. Я в лесу. Подо мной подогнутое войлочное одеяло, под ним чувствуется лежанка из лапника. Кругом, обступая небольшую полянку с журчащим ручейком, высятся махины исполинских дубов или грабов, в темноте не разобрать. Ночная жизнь бурлит своим чередом, кто-то шуршит, стрекочет, харчит. Что местным обитателям до горстки существ, даже не потревоживших их обыденный цикл.

Хаскр, что-то слишком много на меня свалилось. И что, дурья голова, я по-обычному тракту с каким-нибудь торговым караваном не пошел, срезать через горы решил. Вечно делаю не то, не там, не с теми.

Судя по всему мы миновали степь, и сейчас находились на ее северо-восточной оконечности, в тени огромного лесного массива Малас Вирь. За которым лежал Мендрос.

Оглядел свое тело, все зажило. Я поднялся на ноги, сделал разминку, попробовал перекинуться в ргула, получилось.

Вернулось воспоминание об этих двух мучителях. Ночную тишь пронзил полный неизбывной ярости полурёв — полуклекот, заставивший замолкнуть местную живность. Кое-как поборол охватившую меня ненависть и жажду крови. У костра меня уже ждали. Тройка, ставших родными гоблинов и один молодой орк, отличающийся от виденных мной более низким ростом, малым количеством каваров и, если можно так сказать об этих созданиях, учеными чертами лица.

— Молодчины, спасибо, что вытащили меня, — гоблины, видя, что я ими доволен засмущались. Приятно, демоны подери, — а теперь если у нас есть что пожевать несите и докладывайте. Говорит Мранк, остальные дополняют. Орк, с тобой после.

Пока Дранк, убежал за кушаньем для меня, я проведал Раужо. Видя меня ашал запрядал ушами и несколько раз приветственно рыкнул. Знаю, знаю, я погладил ему место между рогов и почесал зубы, как выяснилось, это ему нравилось больше всего. После чего я скормил ему тушку, припасенного гоблинами кролика. Сами они его до сих пор кормить побаивались, и большей частью он сам добывал еду, уходя на охоту. Почистив костяным скребком его шкуру, вернулся на поваленные бревна, где уже дожидались соратники.

Я взял, протянутый котелок, из которого приятно парила разваристая пшенная каша. Вкусно! Я зачерпнул деревянной ложкой первую порцию и отправил в рот, живот призывно заурчал, требуя добавки, и я не стал ему отказывать в этой прихоти, отправляя в рот порцию за порцией.

Когда наши ложки зашкрябали по днищам посуды, после чего были отмыты мной и тщательно облизаны другими наступило время узнать, что же там произошло.

Зная, что мелкие шкодники будут болтать без умолку, перебивая и мешая друг другу я не зря определил одного рассказчика и не прогадал. Мранк, зная мою нелюбовь к лишнему, четко, сжато и емко, насколько это вообще осуществимо гоблином поведал мне, что там произошло.

Из его рассказа я понял, что для моего убийства понадобилось больше времени, или их артефакт сработал не так, как надо. Именно поэтому, орки начали потихоньку приходить в себя и происходящее в их стойбище им не понравилось. Но эта пара ликвидаторов, наряду с отрядом воинов поддержки, вместо того чтобы ретироваться сразу, обуреваемые жаждой убийства принялись планомерно уничтожать орков. Не взирая на доводы рассудка. И помешали им в этом только не весть, откуда явившиеся орды чудовищных монстров.

Пользуясь повсеместной неразберихой, мои юные проныры сумели не только освободить меня и друг друга, но найти и увезти Раужо и своих кацагов, прихватить припасов в дорогу. Уже в пути их догнал юный орк которого звали Накузом, который выбрал путь мести, а не славной смерти на поле битвы.

Я выслушал историю Накуза, хорошенько расспросил его о возможностях и принял в наш небольшой отряд. Не стал корить его за то, что его соплеменники поступили с нами столь подло. Боги уже покарали их. Стоило ему произнести слова клятвы верности, как диск подернулся рябью и на нем отобразилось стилизованное изображение орка. Надо же.

Орк мог похвастать небольшими познаниями в шаманизме, и навыками владениями почти всеми известными, оркам, видами оружия, правда посредственно.

Назначив караульных я с чистой совестью завалился спать. Долго не мог уснуть, ворошкался. Куда смотрит местный князь? Какие — то работорговцы, монстрологи, адепты или кто там неизвестно, шастают буквально под стенами столицы, а властям хоть бы хны. И еще мне в бредовом сне сущность какая-то виделась, словно вердикт выносила. Внезапно в памяти возникли слова шамана гоблинов: «Духи нашептали мне, что пришло в мир зло, что появился клан, и что стал человек мнить себя богам равным! Что творит он тварей чудовищных, Варму неприятных». Так это он о местном чирязе значит. Да походу тварь редкостная, по мне так уж лучше некромантией заниматься, чем таким.

Утром меня разбудило гудение. Толстый упитанный шмель окучивал росший поблизости ирис.

Радли, дежуривший последним отсыпался, Мранк и Дранк что-то колдовали у походного костра, а Накуз упражнялся с мечом. Из вещей гоблины смогли мне раздобыть лишь штаны и кожаную безрукавку. Оружие и доспехи орки уволокли в шатер вождя и прихватить их не было времени.

Мысли снова вернулись в старое русло. Хватит нам скитаться, пора выходить к людям. Попробовать хорошо устроиться, разузнать про орден, ргулов и найти себе защиту. В крайнем случае в стражу подамся. Да думаю и свою разношерстную компанию пристроить удастся. Хотя если тут такие дела творятся, возможно придется еще дальше тикать.

Я подозвал к себе свое горе войско и осмотрел его придирчивым взглядом. Та одежда, что была на нас с гоблинами износилась и сейчас походила на обноски. Из вооружения у каждого гоблина было по самодельному луку и копью, представляющему собой обычную палку, с костяным наконечником, тоже самодел. Орк мог похвастать кожаными штанами, такой же безрукавкой и полуторным мечом. У меня и того не было.

— Ну что? Вояки, кто что думает? Куда идти и что нам делать?

— Ты вождь, тебе и решать! — первым отозвался Накуз.

— Мнится мне, что укрыться нам надобно! И увеличить мощь воинскую, дабы против любых супостатов выстоять!

Мы разинув рты уставились на Радли, который икнув, повалился в траву и склонившись калачиком захрапел.

Дранк среагировал быстрее всех, наклонился и понюхал пары, вырывающиеся из блаженно улыбающийся пасти соратника.

— Вино вылакал, молокосос! — грустно констатировал он.

— То-то я смотрю его в высокие материи потянуло. Накуз, отволоки его в тенёк, будь любезен. Дранк, неси мне, что там у вас из вина осталось. Мранк, пожевать.

Команды были выполнены быстро и спустя пару минут я с удовольствием потягивал молодое кислое вино, закусывая его остро пахнущей лепешкой. Не забыл и поделиться.

По всему выходило, что орка пристроить как лекаря-шамана, травника стоит. Гоблины пойдут у нас в разведку и будут подворовывать в случае нужды. И надо продолжать тренировки со всеми видами оружия, не всегда в образе Ргула разгуливать удастся.

Пообедав остатками каши, я отправил гоблинов на охоту, нам предстоял долгий переход через лес и неизвестно как дальше будет складываться с пропитанием. Нужны припасы. Орку отдал распоряжение приглядывать за хозяйством. Сам пару часов уделил ашалу, который только вернулся с охоты и увлеченно жевал птаху с ярко рыжем оперением. Увидев меня он в один глоток проглотил, что там у него было, и кинулся ко мне облизывать, чуть не повалив на землю. Я его еле сдержал, и это он еще своей полной силы не набрал.

Мы решили провести еще один день на этой поляне и поутру двигаться в путь, придерживаясь прежнего направления.

А пока.

— Накуз, подойди. Давай снова и подробно, что ты умеешь и кем себя видишь в моем отряде. Только избавь меня, от своих «Кем ты скажешь, вождь».

Да, больно открытый парень, честный, и до жути легко читаемый.

— Как скажешь вождь, — было видно, что орк, если до этого момента, что-то и думал, то именно сейчас принял для себя окончательное решение, — из оружия я лучше всего обращаюсь с мечом и коротким копьем, наездник из меня не очень.

При этих слов я вопросительно выгнул брови. Было странно слышать такое от орка, всю свою жизнь проведшего в степи.

— Меня в детстве вергиз крепко укусил. Боялся я.

Мда, все любопытнее, занимательный у меня боец.

— Как шаман, я могу вызывать пока только самых слабых духов, седьмого порядка. Они могут немного лечить, немного калечить и помогать.

— На каком расстоянии? Что именно могут?

— Я не знаю, мы с дедом только в юрте тренировались, — голос орка дрожал.

— Ясно.

— Ты прогонишь меня, вождь? — губы плотно сжаты, подбородок вздернут, глаза как буравчики и пазухи носа трепещут от еле сдерживаемых эмоций.

— Нет, конечно, — в ответ выдох облегчения, — но запомни, если хочешь отомстить и чего-то добиться, то должен беспрекословно выполнять мои команды, какими бы они нелепыми не показались, но высказать свое мнение имеешь право. И еще позже испытаем твои силы и будь готов к долгим и изнурительным тренировкам.

Дождавшись утвердительного кивка и видя, что мои слова, судя по загоревшимся азартом, глазам Накуза, поняты, отпускаю его.

— Эй, гоблинцы, сюда идите.

Через буквально минуту предо мной предстает моя, так сказать, старая беззусая гвардия.

— Ну, что скажете о своем новом товарище? Первым говорит Мранк, затем Дранк и потом Радли.

Нет, чувствуется все-таки, что зародыши дисциплины и совместные трудности дают всходы. Вон как браво стоят, глаза таращат, и вид такой лихой и придурковатый, что прям умиление берет.

— Думаю, на него можно положиться, в бою я его не видел, но в дороге вел себя хорошо, от работы не отлынивал, помогал. На охоты и в караул ходил добросовестно.

— Подтверждаю.

— Подтверждаю.

— Хорошо, я вас услышал. Время все на свои места расставит. Завтра выходим, маршрут прежний. И теперь на каждой стоянке тренировки и тренировки.

— Это понятно, — за всех ответил Мранк и, дождавшись моего разрешения уйти, вся троица занялась делами.

На хрен мне все эти дела, найти где-нибудь тут ничейное озеро, поставить домик, баньку и жить в свое удовольствие. Жениться, завести семью, то о чем давно мечталось, но никак не получалось… Ага, у всякого места есть свой хозяин. Варм Богам, Мокшау магам, а Сур неизвестно кому.

— Отправляемся!

Как только лучи рассветного Чи посеребрили утренею росу я скомандовал двигаться дальше.

Внезапно лесные звуки стали тише. Что-то здесь не так. Занервничали кацаги, заворчал, обнажив клыки Раужо. Тишина стала невыносимой, и тут нам на встречу выскочило это.

Существо походило на орка. На невероятно высокого орка, с двумя парами рук, каждая из которых сжимала по копью. Глаза красные, тело покрыто татуировками.

— Накуз, давай защиту на нас. Потом смотри кто ранен будешь того лечить! Гоблины, на деревья в стрелы его, не подпускайте к кацагам.

— Хаскр!

Еле успел увернуться, как оба копья мелькнули в дюйме от моего горла и паха! Почувствовал как мое тело обволокла пленка непонятного свойства. Накуз постарался.

Гоблины времени зря не теряли. Монстр лишился одного глаза, Я переметнулся и прихватив оставленные гоблинами копья, сместился твари за спину. Бегу на него. Моя масса не уступает ему. Тупой монстр, не обращая внимания, что его противник исчез, и непрекращающийся обстрел гоблинов идет к кацагам, утробно рыча.

Бах! Тварь оседает и разворачивается к атаковавшему его Раужо! Отлично! В этот момент первое копье пробивает ему основание черепа, а второе впивается в область почек, если они у него есть! Тварь валиться на землю! Ашал впивает в него рога, я колю копьями, а Накуз подкравшись отрубает голову.

— Стрелы собрать и уходим, может здесь бродят еще такие!

Я не побрезговал и забрал себе уцелевшие копья этого монстра, которые были лучше моих. Скормил довольному ашалу остатки кабана, заслужил, и наш мелкий отряд покинул бывшую до этого гостеприимной поляну.