Осенний бал.

Резкий утренний ветер развевал знамёна ордена, плащи послушников и монахов, спешащих, после второго удара колокола, занять свои места на крепостной стене. Артиллерийские расчёты суетились у катапульт, рядом с которыми горками, как яблоки на лотках зеленщиков, лежали камни и круглые глиняные снаряды. Один из монахов, судя по посоху - маг, неловко наступил на край длинной рясы, споткнулся и кубарем слетел с лестницы; не вставая с земли, бедолага достал из инвентаря Зелье Регенерации, выпил и уже через пару секунд опять спешил на стену.

Бом! - с третьим ударом колокола опустилась решётка, врата Серого Мисаля закрылись.

Из леса в долину вливались отряды кавалерии и, не перестраиваясь, на рысях шли к монастырю. Когда поток иссяк, колокол ударил шестой раз, а ко мне повернулся сержант-послушник (старший караула) и доложил:

- Господин мисальдер, к монастырю приближается около шестисот всадников.

- Знамя?

- Наше, господин мисальдер.

- Когда гости достигнут подъёма на холм, они выстроятся попарно. Извольте перечесть и доложить.

- Слушаю...

Пересчитывать, сколько воинов приближается к орденской твердыне, не имело смысла. Это были друзья, а хоть бы и враги... Для Серого Мисаля шестьсот всадников, что дробина кабану - только раззадорит. Но, учитывая ситуацию, в которой мы все оказались, тренировка лишней не будет. Когда кавалеристы подъехали к холму, монастырь был готов к обороне, я с гордостью осмотрел соорденцев и послушников.

- Господин мисальдер, - оживился сержант, - к монастырю приближается пятьсот девяносто шесть всадников, в том числе шесть монахов, шесть знаменосцев и одиннадцать магов.

Кавалеристы были уже совсем близко, и я смог рассмотреть лица друзей, с которыми не виделся несколько месяцев. Настя, Хадо, Артур, Надя... все, кто отправился с Яри в Дикое Поле, возвращались, чтобы защитить обитель. Все, кроме Ярославы.

- Отбой тревоги, - с трудом, я оторвал взгляд от гостей, так и не увидев Яри, среди всадников. - Прикажите опустить мост и поднять решётку.

Мы собрались в Зале для Совещаний. Мне казалось странным, что буквально три месяца назад, когда наконец-то эту комнату меблировали и было устроено первое собрание, я воспринимал её как большую, а офицеры ордена, восседавшие за массивным круглым столом, терялись на фоне высоких стен и цветастых стрельчатых окон. Сегодня в Зале было тесно. Кроме соорденцев, в совещании принимали участие послушники офицеры Фаланги, прибыли три полковника из Риницы, со своими помощниками, и мэр города Потап Рубило. В течение ближайшего часа, к нам должен был присоединиться Харальд, по донесениям разведчиков, варвар, верхом на огромном олене, уже миновал станцию телепортации. Не хватало только Игоря, отправившегося в рейд по Ничейным Землям, и Ярославы, оставшейся в Самете.

«Как же мы изменились», - подумал я, рассматривая офицеров. Создавалось впечатление, что за последние месяцы прожиты годы - настолько сильно сегодняшние мы отличались от нас вчерашних. Наиболее разительные перемены произошли с ребятами, которые отстраивали новую обитель в Диком Поле. Изменилась не только их манера поведения (откуда-то появилась постоянная настороженность), но и внешность: степные ветра и солнце, окрасили кожу в бронзовый цвет, а волосы они, по тулакскому манеру, заплетали в десятки тонких косичек. Мне был знаком подобный обычай, даже некоторые дворяне Инурака делали аналогичные причёски, когда собирались на войну. По тулакскому поверью, каждая коса символизировала нить, связывающую человека с одним из богов и, чем их больше, - тем лучше, тем больше шансов выжить. Со стороны же, всё это производило дикое впечатление... кочевники, как есть кочевники. И мой взгляд прикипел к Хадо - вот уж кто действительно казался вылитым средневековым монгольским воином.

Тем временем, Фармак подошёл к стене, на которой висела огромная карта княжества, и начал доклад:

- Несмотря на разгром армии Риницы, все последние дни бунтовщики оставались у замка барона Милич. Мы не знаем, почему они медлили, возможно, ждали новых указаний или подкреплений. Кроме того, непонятно что (или кого) искали их разведчики в прилегающих лесах, а поиски были очень масштабные. Как бы то ни было, сегодня утром в окрестности замка вышел полк Жисько, точнее говоря: то, что от него осталось... Ха-ха, представляете, эти предатели умудрились где-то потерять треть состава. В итоге у Жисько осталось всего семьсот человек. После его появления, бунтовщики собрали лагерь и выдвинулись сторону Риницы.

- Значит, подкрепление получили не только мы, но и бунтовщики, - сделал неутешительный вывод Олег. - Не очень приятная новость.

- Тогда следующая тебя расстроит ещё больше. По данным разведчиков, кроме пехотных полков и кавалерии, у повстанцев есть ещё и тысяча стрелков.

- Чего-то подобного стоило ожидать, - в задумчивости, я потёр подбородок. - Это все по численности вражеской армии?

- Да.

- Хорошо. Тогда, пока не забыл, Потап, в Ринице же есть оружейники?

- Еще спрашиваешь! Конечно, целый цех.

- Прекрасно. Надо чтобы мастера, до середины древка, оббили длинные копья послушников из Фаланги металлом. Бронзой или железом - не принципиально.

- Сделаем, а копья не станут слишком тяжёлыми?

- Вес увеличится, но я заметил, что практически всё древковое оружие, в массовой рубке, приходит в негодность после первой же стычки.

- Точно, - поддержал меня Олег, - и в бою у замка барона Милича так было. Гвардейцы Катаржины только один раз ударили «в копье», а после рубились на мечах. Только, Серёга, если древко оковывать железом, таким дрыном долго не помашешь... Не забывай, бой длиться не десять-пятнадцать минут, а несколько часов или даже день.

- Пусть копьеносцы держат своё оружие на плечах передней шеренги. Для этого не придётся долго переучиваться, хватит и нескольких тренировок.

- Знаешь... а ведь может сработать!

- Вот и замечательно, а теперь, господа офицеры, меня очень интересует, где Жисько посеял три сотни бойцов. Нет, он, конечно, сволочь редкостная, однако совсем не дурак и неплохой полковник. - Я вопросительно посмотрел на Фармака, но парень лишь неопределённо пожал плечами. - Стас, отправь пару своих разведчиков по маршруту Жисько. Такая толпа народа должна была оставить заметный след и твои спецы быстро выяснят, что произошло... Не нравится мне, когда в наших землях пропадает три сотни бойцов, пусть и вражеских.

- Сделаю, - кивнул Фармак и, судя по затуманившемуся взгляду, тут же связался с кем-то из разведчиков, передавая приказ.

Не дожидаясь результата, я резко встал из-за стола и подошёл к карте. Княжество-епископство Риница, по форме, напоминает грушу, в вытянутой части которой и располагаются родовые владения дворян. От замка барона Милич до Риницы чуть больше шестидесяти километров; это расстояние кавалерия неспешно преодолеет за три дня, но армия, обременённая обозом, будет добираться не меньше пяти, учитывая же состояние дорог, бунтовщики окажутся в окрестностях столицы через неделю.

- Тезка, кто, ты говорил, командует армией бунтовщиков?

- Воевода Ксаверия Шиманьского Борис Корибут-Гуровский, - бодро ответил Громыхайло.

- Что о нем известно?

- Опытный и умелый полководец. Третий сын графа Корибут-Гуровского, как большинство местных дворян, взял меч в четырнадцать лет и с тех пор не выпускает из рук. Воевал в Сурре, Лагии, Вольных Баронствах и, естественно, в Инураке. Уже в двадцать пять лет стал комендантом Плеха и защищал городок во время вторжения монстров из Ничейных Земель. Эта осада прославила Бориса. Тогда же на рыцаря обратил внимание барон Ксаверий Шиманьский и предложил поступить к нему на службу.

Гном замолчал, переводя дух, а я решил уточнить:

- Тезка, меня больше интересует, что ожидать от воеводы? Да и потом, как-то не очень вяжутся твои слова с тем, что происходило у замка Милича... тайные резервы, засадные полки.

- Не стоит путать благородство с дуростью. Борис Гуровский не станет вырезать население деревень или сжигать города, но будет использовать малейшую возможность, любой промах противника, чтобы победить. В целом... как я уже говорил, опытный, грамотный вояка. Действует классически, по учебнику, старается использовать преимущества в численности и особенности местности, фланговые и засадные атаки.

- Понятно, - я опять уставился на карту. - Значит, бунтовщики пойдут вниз по течению Руце. Огромный обоз и размокшие дороги замедлят армию... Хадо! Их надо проводить.

- Проводим. Пригласим Гуровского на танец.

- Не увлекайтесь там сильно, - мне понравилось сравнение корейца. - Так, пара лёгких пируэтов, но никаких продолжительных плясок. Я хочу, чтобы вы раззадорили воеводу, чтобы он спешил на встречу с нами, позабыв об осторожности.

- Хорошо, а где, собственно, произойдёт основной танец (так сказать, бал)?

- Тут, - я уверенно ткнул пальцем в карту и озвучил название местности: - Козий Брод. Исходя из слов Громыхайло, Борис Гуровский не склонен к авантюрам и выберет лучшее место, чтобы перейти на другой берег реки. Там-то мы его и встретим.

Как уже упоминалось, Руца - небольшая река. В любом месте её спокойно можно преодолеть вплавь, однако то, что легко сделает один человек, может оказаться непосильной задачей для кавалериста или обозной телеги. Всему виной местные грунты. Чернозёмы, помимо уникального плодородия, обладают повышенной вязкостью. Намокая, почва превращается в плотную чёрную глину, которая липнет огромными комками к ногам, копытам животных, колёсам телег. В результате, преодоление небольшой речушки, превращается в труднейшую задачу, но зачем напрягать воинов и обозников, если рядом есть удобная переправа? Как не тяжело догадаться из названия, брод был достаточно мелким, чтобы крестьяне с лёгкостью перегоняли с одного на другой берег не только лошадей или коров, но, даже, коз. Мне казалось очевидным: именно к Козьему Броду отправится Гуровский.

- Ты бы так не спешил, дружище. - Пробурчал Олег. Рядом с парнем сидела Настя и мне, если честно, казалось что он полностью сосредоточен на девушке, с которой долго не виделся, а на меня практически не обращает внимания. Я ошибался. Олег успевал и ворковать с подругой, и следить за совещанием. - Я всегда только «За» честную битву, но! Вот вернётся Харальд, привезёт Катаржину, а какие планы у княжны никто не знает. Мало ли что ей взбредёт в голову, если решит твоя жёнушка отсиживаться в Ринице - будем сидеть.

Харальд уже должен был показаться ввиду крепостных стен мисаля и очень скоро все узнают о смерти Катаржины. Не то чтобы я собирался скрыть этот факт от друзей, просто... не было подходящего момента.

- Помните, - аккуратно подбирая слова, заговорил я. - Когда мы задержали городских ратманов в княжеской резиденции, они говорили о смерти Катаржины? Так вот, ратманы были правы: Катаржина Брегович княжна Риницы умерла.

Гробовое молчание было мне ответом.

- Ты не мог сказать ещё позже? - хрипло поинтересовался Олег.

Я виновато пожал плечами и начал оправдываться:

- Послушайте, на самом деле, смерть Катаржины никак не повлияет на наши планы. Мы и раньше не рассчитывали на помощь Бреговичей, а теперь точно знаем...

- Это меняет многое! - прервал меня Костя. Бывший демиург не совладал с эмоциями, встал с кресла и, бурно жестикулируя руками, продолжил: - Сергей, став консортом, ты утратил все права на Риницу. Все! Будь у тебя наследник, можно было бы говорить о регентстве, до совершеннолетия ребёнка, но! Катаржина умерла так и не родив... Прости, только у тебя прав на княжество не больше, чем у Милича. Если же дело дойдёт до рассмотрения Королевским Советом, его члены примут сторону барона Милича - он родовой дворянин Инурака, его предки поколениями жили в землях Риницы, а ты - никто, чужак, дем!

- Господин мисальдер, - из-за стола встал Садко Вершина. Вид бравый полковник имел виноватый и у меня сжалось сердце, предчувствуя надвигающиеся неприятности. - Мы присягали в верности княжне Риницы Катаржине Брегович и... - воин замялся. Соглашаясь с тем, что Садко собирается сказать, оказывая ему поддержку, поднялся второй полковник. - И мы не можем принять чью-то сторону в этой войне. Простите, но ни я, ни Матэуш, ни наши сотники или кто-либо из воинов не хотим нарушать присягу. Мы больше не вернёмся в предгорье и никогда не будем изгоями.

Не прощаясь, молча полковники вышли из Зала, тихо прикрыв за собой двустворчатую, украшенную затейливой резьбой и позолотой дверь.

- Ж*па, - ёмко резюмировал Олег.

- Не, дружище, - возразил ему гном, - из ж*пы есть выход, пусть и неприятный, а у нас... - тёзка махнул рукой, достал трубку закуривая. - Серый, вот кто тебя за язык тянул? Помолчал бы ещё немного, а после сражения рассказал... если б мы победили.

- Вас не поймёшь. Поздно рассказал - плохо, а когда рассказал - ещё хуже. К тому же, Харальд скоро приедет и всё станет ясно, - начал оправдываться я, но гном не стал слушать.

- Хадо, тебе приказ понятен? - Кореец молча кивнул, и Громыхайло продолжил: - Тогда бегом вниз, пусть твои казаки седлают лошадей и отправляйтесь в рейд. Встретишь Харальда, скажи, чтобы ни с кем не разговаривал, а сразу шёл к Сергею, - взгляд гнома затуманился. Пообщавшись с кем-то в привате, тёзка выдал радостную новость: - Замечательно. Полковники ещё не выехали из мисаля, я сказал старшему караула, от твоего имени Серёга, попросить их вернуться на совещание.

- Я бы на месте полковников решила, что мисальдер собирается меня убить, - накручивая прядь волос на палец, задумчиво произнесла Настя. - Чтобы, так сказать, слухи не расползались по городу. И благоразумно отказалась от такого приглашения.

- Они все равно придут, - напомнил о себе Бадвин. - Садко Вершина и Матэуш Залеский слишком многим обязаны мисальдеру. Даже если они будут твердо уверены, что настоятель собирается их убить - придут. Никто из бывших серых воинов не захочет ещё раз лишиться чести... почти никто. Жисько - исключение.

Я отвожу взгляд в сторону и смотрю в окно. К стеклу приклеился мокрый кленовый лист и никак не хочет отлипать, несмотря на старания ветра, который дробно теребит его края. В монотонно-сером небе не разглядеть ни солнца, ни туч. Моросит мелкий холодный дождь. На монастырских дорожках тускло блестят лужи; послушники, вооружившись мохнатыми мётлами, сметают опавшую листву под потемневшие деревья, где тлеют костры, дым от которых низко стелется над землёй. Я сделал вдох, надеясь ощутить непередаваемый аромат тлеющей осенней листвы, однако почувствовал лишь табачный запах и вернулся в реальность, к последней, прозвучавшей на совещании, фразе.

Сигихард Бадвин, специально или нет (я не знаю), взвалил на мои плечи очередную глыбу. Ответственность... Бадвин говорил не только от имени городских полковников, но и от своего, и от всех НПС жителей епископства, будь то крестьянин, пекарь или ратман. Впрочем, ничего-то он не взвалил. Я и прежде тащил эту глыбу, но как-то пообвыкся, перестал обращать внимание, стал забывать... а Сигихард мне напомнил, мол, мы вручили тебе свои жизни, так не подведи же!

Я посмотрел в глаза полковнику и уверенно произнёс:

- Бадвин, во-первых, никто точно не знает, мертва ли Катаржина, а во-вторых, если и существует опасность для жителей княжества, то она исходит не от меня или членов нашего ордена. Бунтовщики, дворяне объявившие Рокош и пригласившие в наш дом чужаков - вот наибольшая опасность для всех нас.

Словно дожидаясь окончания моей реплики, дверь распахнулась и в Зал вошли два полковника. Городские офицеры, в отполированных, идеально сидящих кирасах, держались спокойно, демонстрируя уверенность, присущую лучшим воинам Инурака. Все в их внешнем облике, начиная от начищенных чёрных сапог, до стянутых в армейский хвост волос на голове, указывало на прекрасное знание устава и умелость... почти всё. Я не сразу обратил внимание на отсутствие оружия у полковников и тут же понял, что это означает - офицеры предполагали худшее. Бадвин оказался прав: они пришли, несмотря на угрозу смерти, мало того, пришли безоружными (!) демонстрируя покорность, готовность принять любое моё решение.

И что я должен сказать в таких обстоятельствах?

- Друзья мои, прошу меня простить и понять. - Всего секунду назад я не знал, как отыграть ситуацию назад, но стоило заговорить и все стало на свои места. - Мои слова о смерти княжны Риницы - ложь. После предательства Жисько, я должен был посмотреть на вашу реакцию, на то как вы себя поведёте, услышав о смерти Катаржины. Надеюсь, вы меня понимаете и простите за то, что усомнился в вашей преданности и поставил на одну ступень с Жисько.

- Так княжна жива? - обрадовался полковник Залеский, засыпая меня вопросами: - Где она? Что с ней случилось?

- Мы всё понимаем, мисальдер, - более сдержанно отреагировал Садко. Плечи полковника расслабленно опустились и всем стало заметно с насколько неестественно прямой спиной он прежде стоял.

- Всё хорошо, - я указал полковникам на их места за столом. - Присаживайтесь. А моя жена сейчас находится в безопасном месте. Вы же слышали о новой обители, которую орден начал строить в Диком Поле? Вот туда-то Катаржина и отправилась.

- Дикое Поле... не самое безопасное место.

- В сложившихся обстоятельствах, - я пожал плечами, - у нас нет другого выхода. А теперь, давайте вернёмся к нашим баранам... Хадо попытается их задержать, но навряд ли выиграет больше одного дня. Значит, послезавтра мы должны выдвинуться к Козьему Броду, но есть один нюанс. Фёдор Григорьевич.

- Да?

- Не смогут ли дворяне поставить портал и переместиться прямо под городские стены? Получится не очень хорошо, если мы уведём армию, а сюда припрутся бунтовщики.

- Сложно... - в задумчивости Проф пожевал губами, - однако возможно. Если бы бунтовщиков поддерживал какой-то другой архимаг, но Маричка из Травины - одна из немногих, кто способен переместить такое количество людей на большое расстояние.

- Вы сможете ей помешать?

Неожиданно на мой вопрос ответил не Проф, а Надя:

- Я могу. В степи огромные расстояния, и чтобы догнать цель, там часто используют короткие порталы. Тулаки придумали интересный способ, как избавиться от преследователей - из обычной подковы, они делают артефакт, бросают на землю и скачут дольше. Артефакт получается примитивный и действует всего сутки, но прост в изготовлении, а главное создаёт помехи, мешающие преследователям поставить портал.

- Хорошо, начинай делать. Когда будет штук двадцать подобных подков, отправим их Хадо, пусть разбросает между Руницей и армией бунтовщиков. Потом отправим следующую партию.

Женщина согласно кивнула головой и расслабленно откинулась на спинку кресла, собираясь послушать, что ещё я скажу. Однако я молчал и постепенно взгляды всех офицеров скрестились на ней.

- Что? - Надя недоуменно завертела головой. - Ох-х, я уже и забыла, как тут всё устроено: получил приказ - побежал выполнять. - Вставая, женщина ворчливо добавила, напоминая своего мужа: - Всё, всё иду я уже, иду.

Совещание затянулось до обеда. Мы решили переформатировать городские полки и создать отдельное подразделение стрелков. Кроме того, остро стоял вопрос с обеспечением армии - никто не мог гарантировать, что мы одержим победу над бунтовщиками, а значит, требовалось подготовить город к осаде. Благо мы уже начали формировать продовольственные запасы, однако уничтожать их до наступления морозов я не хотел, но... делать нечего - Рубило и Вишенка получили разрешение вскрыть городские и орденские склады, если враг подступит к Ринице.

Когда в совещании повисла пауза, а офицеры, склонив отягощённые новой информацией головы над своими записями, пытались максимально эффективно решить поставленные задачи, я решил закругляться. Как говорится: «Война маневр покажет» - всё предусмотреть невозможно, да и время у нас есть в запасе... пусть всего несколько дней. Только так просто отпускать всех по своим местам мне не хотелось. Плохой тот командир, кто не думает о солдатах, и я предложил закатить пирушку, тем более что повод искать не пришлось - возвращение соорденцев из Саметы.

Оксана Вишенка взялась за организацию праздника, связавшись с кухней и поручив накрыть в монастырской трапезной столы для всех членов ордена и гостей Мисаля. Я написал девушке в приват, чтобы повара не жалели ни выпивки, ни еды - последнее время в замке, как и в Ринице, ощущалось напряжение, нам необходимо было расслабиться.

Поднявшаяся суета выдернула из глубин моей памяти абсолютно другое воспоминание. Совсем недавно в этой же столовой мы праздновали свадьбу... Именно тогда тихоня Катаржина вторая дочь князя Анастаса Брегович показала своё истинное лицо. Девушка напилась, алкоголь ударил ей в голову, и она чётко дала понять, как видит наше совместное будущее - я смиренно гнию в монастыре, а она правит Риницей. Прошло несколько месяцев и...

«Надо поговорить с Харальдом» - решил я, незаметно выскальзывая из Зала. Побратим дожидался меня в кабинете и был он необычайно хмур, мрачен и растерян. Да, вот такая странная гамма чувств читалась на его вечно спокойном, словно вытесанном из гранита, лице. Я поспешил натянуть радостную улыбку, в надежде успокоить друга, и радостно воскликнул:

- Харальд! Братишка, как-то ты подзадержался. Мы уже нервничать начали.

- Тому были веские причины, - не меняя похоронного выражения лица, ответил побратим. - Сергей, я обещал всё рассказать, но... не знаю, простишь ли ты меня.

- Только не говори, что это ты убил Катаржину.

- Так ты всё знаешь.

- Что знаю? Харальд! Ты что, реально убил Катаржину?!

- Да... не совсем. Княжна умерла по моё вине, - и столько было отчаяния в его взгляде, что мне стало стыдно. Не нужно себя обманывать - я не испытывал горя в связи со смертью жены. Да было сожаление о потере союзника, да что-то щемило в груди, когда вспоминал о нарождённом ребёнке, но я расстроился гораздо сильнее, когда уехала (просто УЕХАЛА) Яри. Тут же, не чужой мне человек умер...

Чтобы чем-то занять возникшую паузу, я молча указал другу на кресло и сам уселся в соседнее.

Харальд искренне страдал, от этого мне ставилось только хуже. Неужели я монстр, не испытывающий жалости? Человек, готовый пойти по трупам, для достижения своей цели? А если бы на месте Катаржины оказался кто-то из близких мне людей или, не дай Бог, Ярослава? Достаточно было представить подобную картину, как мне резко стало плохо. Нет. Что-то человеческое во мне, всё-таки, осталось и это радует. Безусловно, я изменился: стал жёстче, решительней, словно железная болванка, которую то раскаляют докрасна в огнедышащем горне, то расплющивают тяжеленным молотом, пока не получится клинок, а потом в ледяную воду. Так же и со мной: меня пытались убить, предавали, обманывали, унижали - меня выковывали, и я изменился, закалился, как тот клинок.

- Давай по порядку. Прежде всего, кому ты обещал всё рассказать?

- Белегестеле.

- Отлично, - я хлопнул в ладоши. - Один маленький нюанс: это кто?

- Белегестела... я не думаю, что это её настоящее имя. В переводе с языка перворождённых, Белегестела означает «ветер перемен». Я мало знаю о ней, но она определённо эльфийка, ведьма и жрица богини Времени, а ещё у неё очаровательная кошка.

- Дикая смесь.

- Угу, и мне кажется, что она не случайно оказалась в Осокских Болотах. На севере говорят: «Бойтесь добра, творимого жрицами Времени». Они могут спасти умирающего младенца, а по прошествии нескольких десятилетий убить его - только потому, что им, для каких-то своих планов, надо было, чтобы тот младенец выжил, вырос и у него появился ребёнок. Никто не знает, какие цели преследуют жрицы Вечной.

Разговор начал сворачивать в сторону, однако я ничего против этого не имел. Очевидно, что Харальд винил себя в смерти Катаржины и желая как-то поддержать, успокоить друга я охотно углубился в теологический диспут. Побратим же давно изучал вопросы мироустройства, он проштудировал все книги в монастырской библиотеке (или большую их часть), подолгу общался с наставниками-хагсаенгами и вот смог вывалить на меня горы добытой информации. Харальд интересовался созданием этого мира и взаимоотношением с нашим. После одной из моих реплик, он иронично спросил:

- А чем ваш мир отличается от нашего? Если мы отправимся на север, в моё родовое поселение, и раскопаем могилы предков, то увидим древние останки. Так в чем же отличия?

- Хочешь сказать, что и наш мир был когда-то чьей-то игрой?

- Не знаю, - улыбнулся Харальд. - Всё возможно. Только ты сам говорил, что теперь это не игра, что мы живём в реальном мире, а значит и боги реальны. Почему бы богине Времени (из настоящего) не вмешаться в события прошлого? И ведь действует она тонко, не напрямую, не принуждая к каким-то поступкам, а опосредованно, через своих жриц... И меня пугает, что такое существо обратило внимание на нас.

Мне не было чем парировать. Мог ли мой родной мир, который я считал единственной из возможных реальностей, оказаться чем-то вроде компьютерной игры? Вполне. Мало того, вся наша мифология прямо указывает на это:

«В начале сотворил Бог небо и землю. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду её, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо». (Книга Бытие 1:1-12)

Вот что это как не описание создания игры? Сел программист за своё рабочее место и из ничего, при помощи компьютерного кода, сотворил уникальный мир. Прописал все детали, установил законы, а мы существуем в этой игре и ни о чем не догадываемся.

Однажды я узнал интересный факт: для муравья, мир двухмерный. Вот так устроен его мозг или глаза (уже не помню), что он воспринимает окружающую реальность в двухмерной плоскости, как лист бумаги. Из-за этого, преодолевая препятствие, муравей может бесконечно ползти вверх - он не осознает такое понятие как «высота». Мы, словно те муравьи, живём в границах своего мирка: влюбляемся, ссоримся, воюем и миримся, но не догадываемся, что происходит там в другом измерении...

Харальд меня озадачил. Могла ли богиня из ЭТОЙ реальности (или её жрицы) попасть в ТУ и каким-то образом повлиять на будущее? Да кто ж их, богов, знает. Абсолютно некстати вспомнились ещё несколько цитат: «Бог стал в сонме богов; среди богов произнёс суд», «И исчезнут они (боги) с земли, и из под небес». Как не странно, но эти фразы из Библии. Вообще в Псалмах, Старом и Новом Заветах часто говорится о разных богах. Так может кто-то из них вмешался в нашу судьбу?

- Предположим, - я тряхнул головой, - так что просила передать жрица?

Причастна ли богиня (боги или демоны) к тому, что мы оказались заперты в новом мире - меня не особо волновало. Когда выдастся свободный вечер, я с удовольствием присяду у камина, с бокалом терпкого красного вина, в компании верных друзей и неспешно поразмышляю на эту тему. Но, если подобное вмешательство произошло, оно было в прошлом и никто из нас не способен его изменить. Сейчас же пред нами стоят другие задачи, от решения которых зависит, выживем мы или нет.

- Я должен рассказать всё чему стал свидетелем, и попросить, чтобы ты всегда награждал достойных. - Харальд опять словно отстранился, воздвигая между нами незримую стену отчуждения. - Думаю, после всего услышанного, ты захочешь меня достойно наградить и казнишь... я понимаю.

- Брат, давай ты не будешь делать выводы вместо меня? Пока я ничего не услышал, кроме пожеланий какой-то то ли ведьмы, то ли жрицы. Давай рассказывай, а там посмотрим.

Харальд тяжело вздохнул, оперся руками о стол, как будто нуждался в дополнительной опоре, опустил голову и заговорил низким голосом:

- Я задержался. Если бы я не мешкал и сразу же покинул поле боя чтобы догнать княжну...

Обстоятельства смерти Катаржины меня шокировали. Не стоит врать самому себе: между нами не было симпатии, но у нас была одна цель и, пусть временно, мы были союзниками. Младенец... судьба ещё не родившегося ребёнка волновала меня гораздо больше, чем участь жены. И вот такой финал. Такой жуткий, нечеловеческий финал.

Северянин не смотрел на меня, уставившись в угол кабинета. Харальд приготовился к смерти и был готов её принять. Неожиданно его смирение меня взбесило, а с побратима злость перекинулась на весь мир, с его дурацкими законами, кодексами чести и нормами поведения. «Смирись, - шептали они. - Прими нас. Подчинись. Следуй нам и тогда, возможно, ты выживешь».

Нет! Я громко скрежетнул зубами и заметил, как Харальд вздрогнул от этого звука, прозвучавшего в полной тишине. Нет, - повторил я, про себя, уже более спокойно. Как сказал когда-то Громыхайло: «Понятия придумали нормальные пацаны, чтобы разводить по ним лохов». Не знаю, откуда бывший опер взял эту сентенцию (из своей бурной юности или из опыта работы в полиции), но смысл её прост: «нормальные пацаны» не живут «по понятиям», а используют их, чтобы получать выгоду. Так чем я хуже? Почему, словно «лох», я пытаюсь соответствовать и жить по каким-то чуждым мне «понятиям»? Хватит плыть по течению! Если моя цель выжить, сохранив жизни близких мне людей и друзей, надо действовать на опережение, пора создавать свои правила игры.

После свадьбы, я почему-то посчитал, что цель достигнута - армия Риницы восстанавливалась, никто из аристократов Инурака, в здравом уме, в открытую не напал бы на Катаржину дочь Анастаса Бреговича. Казалось бы, мир да благодать, а мелкие пакости Ксаверия Шиманьского и его прихвостней не в счет. Но барон не успокоился. Шиманьский засылал шпионов, устраивал провокации, подкупал, шантажировал, пока не нашёл уязвимое место княжества и не ударил по нему... Катаржина мертва, наследника нет. Что мне остаётся? Даже если мы разгромим бунтовщиков, кто будет править в Ринице. Зная настойчивость барона, могу с лёгкостью спрогнозировать, что Ксаверий сделает все возможное, но докопается до правды и выведает о смерти моей жены.

Действовать на опережение... легко сказать. Необходимо каким-то образом лишить Шиманьского преимущества. Ксаверий, при всей моей нелюбви к нему, создал тонкий цугцванг, в результате которого любые наши действия будут иметь негативные последствия. Как опередить Шиманьского и лишить его козырей? Встретиться с князем Анастасом, рассказать ему о смерти дочки и вместе придумать, как наказать убийц? Вариант, но... Брегович постарается получить максимальные преференции от такого союза, а он не Катаржина и влиять на него, как на жену, я не смогу. Вот если бы...

От пришедшей в голову идеи, я вскочил с кресла, собираясь выбежать из кабинета, но заметил варвара. Харальд молча дожидался, когда мисальдер решит его судьбу. Сделав глубокий вдох, он решительно посмотрел мне в глаза, готовясь к приговору.

- Харальд, - мысленно я был уже далеко, но просто хлопнуть варвара по плечу и сказать: «Не переживай, бро. Со всеми бывает», - не получится. Побратим не поймёт такого отношения, уж мне ли об этом не знать, а значит надо произнести нечто высокопарное. - Я часто вспоминаю тот день, когда мы побратались и удивляюсь насколько мне повезло. Харальд, брат, друг, мой долг пред тобой вырос многократно - в час, когда рядом с моей женой не было никого из родственников, ты поступил, как настоящий мужчина и отомстил её убийце, отправив негодяя в нижний мир.

- Но...

- Да, - жестом руки, я отмёл возражения, готовые сорваться с уст варвара. - Если бы ты не задержался, то мог предотвратить убийство, а, возможно, и не мог. Твой Вихрь в ночном лесу мог попасть копытом в яму и тебе пришлось бы идти пешком. Ты мог встретить вражеский отряд, который бы тебя задержал на гораздо большее время. Много чего могло БЫ произойти. Я не хочу придумывать возможные варианты будущего и заниматься домыслами, а предлагаю исходить только из фактов, которые нельзя трактовать двояко: Катаржину убили; ты покарал убийцу. Точка. Как сказала ведьма... - я замялся, вспоминая имя, - Белегестела: Надо всегда награждать достойных. Мне тяжело выбрать для тебя награду, ибо твой поступок бесценен, но я клянусь всеми Пластами Мирозданья, Харальдюр дер Вильхльиямурсон, что выполню одну любую твою просьбу или умру.

Клятва принята!

Вы призвали небесного покровителя в свидетели, для подтверждения своих слов и были услышаны.

Условия клятвы: Сергей Инок обязуется выполнить одну любую просьбу Харальдюра дер Вильхльиямурсона.

Наказание за нарушение клятвы: смерть.

Появившееся системное сообщение крепко меня озадачило (заметка на будущее: не стоит разбрасываться подобными обещаниями). Не знаю, как я выглядел со стороны, но Харальд, в тот момент, напоминал огромного, древнего сома, выброшенного на берег волной. Вот лежит эта речная огромадина, покрытая вековой тиной и илом, на песочке, нелепо хлопая усатым ртом, пытаясь понять где она и что происходит?

Ухмыльнувшись на прощание, довольный собой, я поспешил в монастырскую трапезную, чтобы переговорить с Настей.

Друзья праздновали. Ещё на подходе к столовой я расслышал звуки весёлых песен, которые волнами распространялись по монастырю, вызывая улыбку. Всё-таки хороший класс Барды - они не только дают полезные бафы в бою или помогают хилить, но даже в абсолютно мирной обстановке находят применение своим талантам, даря радость и веселье.

Пока я, стоя на пороге, таращил глаза, в надежде рассмотреть среди вакханалии, царящей в трапезной, Настю, меня заметил Фёдор Георгиевич и уверенной походкой нетрезвого человека направился ко мне. Проф обладал одной уникальной особенностью: понять насколько он пьян было невозможно. Закалённый в академических баталиях, наш магистр выглядел абсолютно трезвым... до определённого момента. Когда же концентрация алкоголя в его крови достигала граничного показателя, Федор Георгиевич тихо и стремительно угасал, отключаясь, банально, засыпая в самых неподходящих местах. Степень его опьянения я определял просто - по окружающем Профа людям. Сейчас в кильватере магистра плёлся Костя и был демиург, мягко говоря, навеселе, что однозначно указывало на немаленькое количестве выпитого алкоголя.

- Сергей, нам необходима своя школа магии!

- Прямо сейчас?

- Да! Как можно скорее.

- Ну, - я развёл руками, - прямо сейчас не получится, но мы сделаем все возможное, чтобы её организовать. Кстати, а что за школа и к чему такая спешка?

Надо ли ордену взваливать на себя заботу о какой-то школе магии? Особенно, учитывая горы проблем, которые на нас свалились. Давайте подумаем. Это только в боях с монстрами волшебники вовсю бросаются огненными шарами, ледяными копьями или каменными глыбами. В сражении же с равным противником, работа колдунов практически незаметна и состоит в обеспечении защиты от вражеских заклинаний. Однажды (ещё, когда игра была игрой), мне довелось увидеть бой, в котором одна армия обладала тотальным магическим преимуществом. Хаоситы атаковали небольшой городок, возле которого находился монастырь хагсоенгов. В городке, кроме армии-НПС местного князька, были тысячи игроков, сразу же вставшие под знамёна владыки, чтобы отразить атаку агрессора. Однако у хаоситов было абсолютное магическое превосходство и не способность игроков возрождаться после смерти, ни местные рыцари и крепостные стене, не смогли противостоять метеоритному дождю, обрушившемуся на них. Вроде бы в том сражении применялись и другие заклинания, не менее разрушительные и эффективные, однако именно вид небес, изрыгающих пылающие камни, произвёл на меня наибольшее впечатление.

Нужна ли нам своя школа магии? Да! Послушаем, что предлагает Фёдор Георгиевич.

- Школа Метаморфоз, - Проф довольно улыбнулся.

- Угу, будете превращать воду в вино?

- И не только. Мы тут с Костей подумали, - при упоминании своего имени, админ утвердительно закивал головой. - Все мы прошли через слияние с симбиотом и кому же, как не нам, создать подобную школу? А перспективы... очень заманчивые.

- Я не против, но зачем?

- Сергей! У нас острая нехватка магов, особенно в городских полках...

- А вот тут я с вами не согласен. Количество волшебников в полках Риницы среднее, для большинства воинских подразделений, укомплектованных из НПС.

- Да, но если магов будет больше, разве кому-то от этого станет хуже? Наоборот! Мы сможем значительно усилить полки и получим преимущество перед врагами.

- Фёдор Георгиевич, - я заметил Настю и решил сворачивать разговор, - мы вас полностью поддерживаем. Только, давайте вы прикинете: сколько потребуется денег, для создания школы; где она будет находиться (в каком помещении или здании); какие документы нужны для её регистрации и как их получить; надо ли привлекать сторонних специалистов (в качестве преподавателей, консультантов и т.д.). Когда сделаете чёткий план, подходите ко мне и начнём работу по созданию школы. - Озадачив Профа, я отвернулся и крикнул: - Настя!

Вишенка расстаралась, устроив настоящий праздник соорденцам и послушникам: лилось вино; звучали весёлые песни и смех; во внутреннем дворе монастыря, ярко освещённом факелами, под аккомпанемент собранного на скорую руку оркестра, задорно выплясывали мужчины и женщины. Вот очередная стайка молодых людей, схватив несколько бутылок со столов в трапезной, поспешили на выход, чтобы присоединиться к танцам. Я шёл сквозь веселящуюся толпу, улыбаясь, кивая в ответ на поздравления.

- Настя, - склонившись, шепнул я. - Надо поговорить.

- Что-то случилось? - с тревогой переспросила она.

- Ничего особенного. Я не знаю, читает ли Яри мои сообщения, поэтому хочу, чтобы ты с ней связалась.

- Заскучал без женской ласки?

Меня передёрнуло от слов подруги - столько было в них презрения и яда, мол, труп жены ещё не остыл, а ты, Серёжа, уже спешишь в постель к другой. Захотелось ответить жёстко, нахамить, оскорбить в ответ, но я сдержался.

- Девушке больше не наливать, - я положил руку Насте на плечо и активировал исцеляющее заклинание. Вид её перекосившегося лица, после резкого переход от состояния алкогольного опьянения к абсолютной трезвости, стал для меня неожиданным подарком. - Настя, пойми, не только мне, всему ордену, нужна помощь Яри. У неё же есть скил «Чужая Личина»? Так вот, надо чтобы она приняла облик Катаржины и стала нашей княжной!

Лично мне, план казался идеальным, но реакция Насти озадачила, заставив сомневаться, подействовало ли исцеляющее заклинание. Первые секунды девушка молча сидела, хлопая ресницами и с каждым хлопком её глаза становились всё больше и больше, а потом она почему-то набросилась на Олега:

- Ты! Я же тебя просила ничего не рассказывать, а ты!!!

Вид не на шутку разбушевавшейся подруги испугал парня, и, на всякий случай, отодвинув стул подальше, он начал оправдываться:

- Солнышко, я был нем, как рыба. Понятия не имею, откуда он узнал, но точно не от меня. И вообще я стараюсь держаться в стороне от всех этих сердечных дел. Серый! Серый, да скажи же ты!

- Это не он, - пришёл я на выручку парню.

- Тогда кто? Кто тебе рассказал, что Яри беременна?

- Беременна, - земля исчезла из-под ног. Куда-то пропала веселящаяся толпа. Я словно завис в космосе и смог увидеть себя со стороны. Искривлённый рот повторял одно слово: - Беременна, - сознание настойчиво ломилось назад, пытаясь вернуть контроль над телом. - Нам нужна её помощь.

На что-то большее меня не хватило. Я развернулся и деревянной походкой вышел из трапезной.

- Эх вы! - Олег махнул рукой, схватил со стола бутылку и выбежал вслед за мной.

- Вот я дура... сама всё выболтала.

- Рано или поздно, все стало бы известно, - Надя попыталась успокоить подругу.

- А Яри? Что мне ей говорить?

- Правду. Передай просьбу Сергея и скажи, что он всё знает.

- И как она отреагирует? А вдруг решит куда-то сбежать... Попробуй потом её найти.

- Не сбежит. - Пыхнул трубкой гном, напоминая о себе.

- Почему?

- Она не случайно выбрала Серёгу. Они во многом схожи и оба являются настоящими людьми.

- Не поняла...

- Человек не становится Человеком, только потому, что он родился с двумя руками и двумя ногами. Маугли не мог говорить. Маугли мог только выть, рычать, рвать зубами и нюхать собственные экскременты. Больше он ничего не мог. Маугли становится Человеком, только если у него есть родители, он идёт в школу, он учится, читает книги - только тогда, когда он не говорит себе: «Я такой, какой я есть». Потому что самая отвратительная фраза - это «Будь собой». Скажи её мерзавцу или убийце. Скажи: «Будь собой», что из этого получится? Фраза должна быть: «Будь человеком», но человеком не становятся просто так. Человек - это огромная работа над собой, над собственными слабостями и недостатками, над мерзкими стремлениями и желаниями.

Так вот, и Сергей, и Ярослава - настоящие люди.