Один из рабов умирал в страшных мучениях. Остальные продолжали трудиться, стараясь, насколько это было возможно, не вслушиваться в его стоны и пронзительные крики. Жизнь в лагере ценилась дёшево, и всех невольников рано или поздно ждала одна и та же печальная участь. Несчастного, который теперь корчился в предсмертных судорогах, укусила болотная гадюка. В отличие от большинства змей, противоядия от укуса этой твари не существовало, если только не обратится за помощью к магам.
Внезапно крики раба смолкли. Будовнич мельком взглянул на охранника, вытиравшего окровавленный меч. На плечо Вацлава легла рука Стояна:
- Похоже, нашему надсмотрщику надоело слушать беднягу Томсона, - прошептал он.
Будовнич затянул петлю верёвки на поясе.
- По крайней мере, это сократило его мучения. - Он повернулся лицом к худому светловолосому барду и предупредил его: - Смотри в оба! Сдаётся мне, что эта яма окажется с газовым пузырём!
Не говоря больше ни слова, он сделал три глубоких вдоха, вентилируя лёгкие, и нырнул в мутную жижу. В отличие от речного или морского, болотный жемчуг отличался уникальным красноватым оттенком, за что он высоко ценился ювелирами и модницами всех королевств. Вот только раковины росли не на мелководье, а в глубоких ямах на корнях рдеста. Чтобы добраться до жемчужниц надо нырнуть в омут, опуститься на несколько метров по стволу растения к его белым корням и выдернуть. Тянуть за зелёные листья рдесты бессмысленно - они очень мягкие и расползаются в кашицу, при малейшем нажатии.
За четыре дня, проведённые в рабстве на болотах, Будовнич изучил все тонкости этого нелёгкого и опасного промысла. В мутной воде водилось огромное количество различных гадов: змеи, хищные рыбы, рептилии, насекомые, которые атаковали людей при первой возможности. Не меньшую опасность для добытчиков представляли и газовые пузыри, формирующиеся на дне ям.
Погружаясь в гнилую воду, Будовнич вспоминал, как попался работорговцам. Несколько дней Грей вёл их лесами, не приближаясь к поселениям, но настал момент, когда пришла пора пополнить запасы продовольствия, да и последние новости узнать не мешало. Они зашли в небольшой пограничный городок между Инураком и Суррой. Грей оставил Вацлава в таверне, а сам отправился на рынок за покупками и слухами. На свою беду, из открытого окна номера, архитектор рассмотрел стройку и не смог усидеть на месте - профессиональное любопытство, словно магнит, тянуло его посмотреть, хоть одним глазком. Местные жители проводили реконструкцию одной из сторожевых башен крепостной стены. Будовнич не удержался, начал давать советы, чем привлёк к себе внимание прохожих, среди которых были и работорговцы.
Вацлав продолжал опускаться, перебирая руками листья рдеста и внимательно всматриваясь в мутную воду. Под любой веткой могли затаиться опаснейшие существа, населявшие влажные болота. Уловив краем глаза какое-то движение в листве, Будовнич застыл, но через несколько мгновений продолжил погружение - из листьев выполз безобидный иголочник. Добравшись до белых корней рдесты, он начал обвязывать их прочной верёвкой, когда заметил на растении небольшие воздушные пузырьки, плотно облепившие прочное корневище.
Вацлав, перебирая руками по верёвке, быстро вынырнул и крикнул Стояну:
- В этой яме газовый пузырь! Доложи надсмотрщику!
В ожидании прихода начальника лагеря Будовнич огляделся по сторонам. Повсюду порхали, прыгали по ветвям корявых деревьев и прятались в болотной траве жутковатого вида, но относительно безобидные птицы и насекомые. За эти четыре дня мужчина научился ценить то, что прежде воспринимал как должное - свободу. Стоило ему приметить какое-нибудь животное или птицу, вольно перемещающуюся по болоту, и из его груди вырывался горестный вздох, а тоска поселялась в душе, вытесняя все другие мысли и чувства.
Раздавшийся голос Стояна вывел его из задумчивости:
- Эй, Вацлав! Надсмотрщик сейчас будет здесь!
Будовнич выругался. Если лагерному надзирателю придётся лезть в воду, тот не на шутку обозлится, и это может закончиться поркой для рабов или лишением их и без того скудной вечерней трапезы. Он наверняка уже взбешен заминкой в работах.
Грубая брань и шлёпанье тяжёлых ног по воде возвестили о приходе надсмотрщика. Будучи рабом и не имея ни малейшей надежды когда-либо получить свободу, Минчжу, тем не менее, занимал довольно высокое положение надзирателя и управляющего плантацией. Ему подчинялись солдаты охраны и все вольные работники лагеря. Следом за Минчжу к яме, возле которой по колено в воде стоял Вацлав, подошёл высокий молодой воин. На его юном гладко выбритом лице застыло удивлённое и несколько высокомерное выражение. Он внимательно взглянул на Будовнича своими чёрными, как смоль глазами и слегка кивнул ему. Вацлав никогда прежде не видел доспехов, подобных тем, в которые был облачен юноша-солдат, но это нисколько не удивило его. За дни, проведённые в рабстве, он успел узнать, что каждый род, клан, каждая провинция или город имели свои воинские части, разнившиеся между собой цветом и отделкой оружия и доспехов.
Надсмотрщик остановился у самого края тёмной ямы и посмотрел в омут, словно мог прозреть водную гладь. Вода доходила почти до края его короткой туники. Минчжу зарычал, как медведь-шатун, на которого он очень походил своим обликом и нравом:
- Что это ещё за вранье?! Попробуй-ка повтори, будто и в этой яме пузырь!
Будовнич низко поклонился, прижимая руки к животу, и ответил:
- Он и правда тут есть! На корневище я заметил множество мелких воздушных шаров, а это - верный признак, что на глубине большой пузырь.
- Ах ты, ленивая тварь! - Надсмотрщик погрозил Вацлаву огромным кулаком и проревел, брызгая слюной: - Я тебя заставлю работать! Вам бы только жрать да спать! Живо вытягивайте корневище с ракушками!
Будовнич вздохнул. Спорить с Медведем, как прозвали Минчжу бывшие игроки, бесполезно. Он был явно не в духе и решил, как обычно, сорвать зло на рабах. Вацлав с бардом взялся за верёвку и потянул, выдёргивая рдесту. Несколько секунд растение сопротивлялось, цеплялось корнями за илистый грунт, но не выдержало и оторвалось от земли. Рабы быстро перебирали руками, вытягивая рдесту, когда на поверхности воды начали лопаться вонючие, ядовитые пузыри.
- Берегитесь! Сейчас рванёт! - крикнул он собравшимся у омута - все бросились врассыпную. Реакция на подобные предостерегающие возгласы обычно бывала мгновенной.
Будовнич отпустил верёвку и поспешил укрыться. Не сделай он этого и устремившийся вверх гейзер потянул бы мужчину вслед за растением. Однако далеко убежать Вацлав не успел. Сзади раздался оглушительный хлопок, взрывная вола подбросила архитектора, закрутила, впечатала в илистое дно.
Водоросли оплели его конечности, не давай подняться на поверхность. Вацлав барахтался в мутной воде, но, словно муха в паутине, только сильнее запутывался. В ноздри его залилась вода. Он не мог ни шевельнуться, ни позвать на помощь.
Внезапно чьи-то сильные руки приподняли верхнюю часть его туловища, и Будовнич, все ещё находившийся во власти панического страха, со стоном вдохнул горячий, влажный воздух.
- Я нашёл его! - раздался незнакомый голос.
Вацлав ощутил, как кто-то надавил ему на грудь и сильно ударил по спине - архитектор зашёлся в приступе кашля, выплёвывая болотную воду.
Рядом прошлёпали чьи-то ноги, и раздался голос надсмотрщика:
- Совсем плохо... Токура, отведи его в лагерь. Если до завтра не очухается, отправим на корм псам господина.
Наконец-то Будовнич рассмотрел своего спасителя, им оказался давешний молодой воин. А вот слова Минчжу Вацлава обеспокоили. «Я могу работать!» - хотел крикнуть архитектор, но из его горла вырывался невнятный хрип. Будовнич успел вдохнуть пары ядовитого газа, его тошнило, голова кружилась, ноги и руки плохо слушались.
Токура поднял архитектора и, практически, потащил за пояс к баракам. Вацлав пытался идти самостоятельно, продемонстрировать, что с ним всё хорошо, и он может работать, однако яд неотвратимо распространялся по его телу. С каждым шагом, Будовничу становилось только хуже.
Они куда-то шли. В полутёмном помещении остановились, Вацлав сконцентрировался на главном - не упасть. Его затуманенный мозг ловил обрывки фраз:
...куда прёшь...
...ошейник...
...сам доложи...
...лекаря нет...
...тащи...
И молодой воин потянул Будовнича на улицу. Затхлый, влажный болотный дух ворвался в лёгкие Вацлава, когда они покинули здание. Этот тяжёлый воздух постоянно давил на мужчину, выматывая сильнее, чем добыча жемчуга. Прошло четыре дня, но Вацлав так и не привык к местному климату. Он вспомнил, как оказался в лагере:
- У раба не может быть личных вещей! - вещал Минчжу, прохаживаюсь перед тридцатью новыми пленниками. - Выложите всё, что у вас есть.
За время пути, игроки всецело осознали свой новый социальный статус - его им вбили плётками, кулаками и сапогами. Стражники их полностью обобрали, но у рабов оставалось личное имущество в инвентаре, а теперь и от него придётся отказаться. Они поочерёдно выходили вперёд и складывали свои вещи в кучу.
- Это всё?! - тишина была ответом надсмотрщику, однако она вполне удовлетворила Минчжу. - Идите в свой барак!
Рабы поплелись в указанную сторону. Дорога проходила возле какого-то уродливого тотема, в его тени стоял маг, с засаленными волосами, и десяток воинов. Неожиданно глаза идола полыхнули, а колдун указал на одного из рабов. К бедолаге подскочили два солдаты, скрутили ему руки и бросили на пыльную землю. Подошёл маг, поводил над рабом рукой и достал нож, который нашёл у него.
- Этот человек ослушался. Он спрятал оружие. Он будет наказан.
Охранники уставились на надзирателя, ожидая приказаний. Тот же, наслаждаясь моментом, медленно тянул:
- Смерть от меча слишком почётна для непослушного раба. Он будет повешен.
Раб побледнел:
- Но это же совсем маленький ножик! Я просто забыл, что он у меня есть.
В этот момент его сильно ударили по затылку, и он потерял сознание. Заворожённый страшным зрелищем, Вацлав смотрел, как два бойца волокут человека, о котором Будовнич знал лишь, что его зовут Дима, к амбару. Там из маленькой дверцы, ведущей на сеновал, свисала верёвка, с помощью которой поднимали наверх сено. Оглушённого раба, накинув ему шею петлю, быстро вздёрнули. Он даже не успел прийти в сознание. Тело его дважды дёрнулось, вытянулось и повисло неподвижно.
Будовничу приходилось и раньше видеть мертвецов. Но эта казнь заставила его желудок сжаться, и он знал, что это не от жалости к Диме, а от страха за собственную шкуру. На жемчужных плантациях жизнь раба ценилась очень дёшево...
- Вацлав, - архитектор проснулся от лёгкого прикосновения к плечу и тихого шёпота. - Выпейте.
В бараке было темно. Уставшие за трудовой день рабы спали прямо на земляном полу на охапках соломы. Кто-то сунул в руки Будовнича флягу и неизвестный повторил:
- Пейте.
- Что? - немного заторможено, переспросил архитектор.
- Это Зелье Исцеленья. Пейте же! - тихо настаивал голос в темноте.
Архитектор сделал глоток, он почувствовал, как от желудка поднимается тёплая волна, изгоняющая недомогание и боль. Мутная пелена перед глазами Будовнича развеялась и в лунном свете он рассмотрел воина, который спас его на болотах, а потом отвёл в барак.
- Благодарю, но почему вы мне помогаете? - окрепшим голосом поинтересовался Вацлав.
Гость неразборчиво прошептал какое-то слово, после чего покрылся рябью, а когда она пропала, перед архитектором был Грей.
- Вы!
- Тише, - юноша приложил палец к губам. - Вставайте. Мы уходим.
- Да, да, конечно, - Вацлав суетливо поднялся, но вдруг замер: - А как же остальные? Мы их бросим?
- Хорошо, - спустя несколько секунд, сказал Грей. - Будите, они вас знают и не будут задавать лишние вопросы. За углом барака, лежит два стражника, пусть возьмут их оружие и освобождают других рабов.
Через пять минут, пленники, стараясь издавать как можно меньше шума, покинули барак. Вацлав хотел пойти за ними, но был остановлен воином:
- Подождите. Пусть поднимется переполох, тогда нам будет легче сбежать.
- Мы им не поможем?
- Нет.
- Почему?! Меня-то вы спасаете!
- Во-первых, я обещал, а во-вторых, вы им ничем не поможете.
Будовнич дёрнул плечом, сбрасывая удерживающую его руку и повернулся к выходу из барака. В этот момент Грей ударил его в живот - архитектору показалось, будто кулак воина упёрся в его позвоночник. Он упал на землю выхаркивая жёлчь.
- Извините, но это самый быстрый способ объяснить, - сказал воин, склоняясь над Вацлавом. Он разжал стиснутые зубы архитектора и влил немного зелья. - Вы им не поможете, потому что не боец, а ещё на всех рабах ошейники и как только проснётся старший надзиратель...
А-а-а-а!!! - жуткий многоголосый ор разорвал ночную темноту.
- Идемте! - Грей поднял Будовнича и потащил за собой.
Озаряемый кострами, лагерь бурлил. Повсюду раздавались крики, звуки ударов, звенела сталь - Грей уверенно вёл Вацлава сквозь этот хаос.
- Кто такие? - Задал вопрос старший пятёрки воинов, которые преградили им дорогу.
- Вон тот - раб, а этого... никогда не видел. - Подсказал ему один из бойцов.
Рука Грея шевельнулась. Зачернённый кинжал пролетел по воздуху и слегка задел горло командира.
Из рассечённой артерии брызнула кровь. Все последующее отпечаталось в памяти Будовнича навсегда.
Грей выхватил свои чёрные секиры, на короткой рукояти. Четверо работорговцев бросились на него, и оба скрамиша замелькали при свете костра. Боя не было, сталь не лязгала о сталь. Через несколько мгновений на земле остались лежать пять мёртвых тел - одно почти обезглавленное, другое разрубленное от плеча до пояса. Грей вытер лезвия топоров, и повесил себе за спину.
Молодой убийца и пожилой архитектор наконец-то добрались до загона с лошадями. Молча, Грей отвязал двух скакунов, оседлал их, и пара беглецов скрылась в ночной темноте.