Негодяй на этот раз был одет в дорогой джинсовый костюм, обут в не менее дорогие кроссовки, и не имел при себе традиционной трости. Она, конечно же, была бы совершенно неуместна и излишня при таком-то стиле. На голове моего приятеля покоилась бейсболка с логотипом «Адидас», имеющая, по-видимому, также весьма достойную цену.

— Ваше Превосходительство, ну я же говорил вам, что мы ещё неоднократно встретимся! О, как же я рад вас видеть! Вы себе не представляете! — возбуждённо произнёс Негодяй.

— Мой друг! Я тоже рад вас видеть! Я так соскучился по общению с вами, да и вообще по этому парку, по реке, по каштанам и, конечно же, по нашему славному кафе!

Мы обнялись, постояли некоторое время молча, похлопывая друг друга по плечам и спинам, а потом приземлились на стулья. Кафе было всё тем же, что и раньше. Оно ничуть не изменилось, но весна, увы, подходила к концу, пропадала, исчезала из этого суетного мира, и её, красавицу, озорницу, юную и беспечную леди, готовую к очередному странствию с очередным седым поклонником и любовником, было очень и очень жаль. Или нам было жаль самих себя? Скорее всего. Но ничего, всё когда-нибудь вернется на круги своя… Дай Бог, дай Бог!

Мы молча полюбовались томно текущей рекой, свежей и молодой зеленью, юными девами в мини юбках и с длинными ногами. Ну и, конечно же, дамами средних лет с более короткими ногами, но, у которых, тем не менее, были весьма соблазнительные формы и много обещающие улыбки на довольно свежих лицах.

Мы традиционно пили весьма неплохой коньяк и наслаждались маленькими радостями бытия и восприятием великолепия окружающей действительности в полной мере.

— Ну, и как же прошёл у вас Государственный Переворот уважаемый Милорд, Синьор, Сэр, Месье, Гер? Ну же, ну, же! Рассказывайте! — нетерпеливо спросил Негодяй, а потом поспешно поправился. — Собственно, что за глупый вопрос я задал?! Ну, если вы сидите передо мною — живой, невредимый и здоровый, то, значит, он удался! Вас не расстреляли и не повесили, не замучили в глухих застенках! Слава Богу!

— Да, Переворот прошёл на ура. Всё получилось, всё осуществилось. Главное, что меня поддержала армия, на что я, собственно и рассчитывал, — легко улыбнулся я.

— Значит, вы сейчас являетесь Отцом Народа и…

— И Лидером Нации, и Героем Отечества, и Фельдмаршалом, и Верховным Главнокомандующим и всем остальным! Да, я ими стал, — печально и меланхолично ответил я.

— Ваше Превосходительство, не слышу в вашем голосе нот триумфа, восторга, облегчения, экстаза и радости!

— Какой триумф, какая радость? — ещё более печально произнёс я. — Запутался я. Ничего не понятно. Да, — я Отец Народа, Лидер Нации, Миротворец, Ценитель Искусств, Великий Философ и Гениальный Писатель, ну и так далее и тому подобное… Но на самом деле кем я являюсь? Повелителем снов? Да нет. Сны повелевает мною! Беда! Идиотизм какой-то!

— Самый нереальный сон иногда преодолевает самую реальную действительность, знаете ли! — осторожно сказал Негодяй.

— Может быть, может быть…

— Так, так… Значит, вы — Гениальный Философ и Великий Писатель!? И что же вы пишите!? — живо поинтересовался Негодяй. — И каковы же ваши философские воззрения?

— Смею вам заметить, что я отнюдь не Гениальный Философ и Великий Писатель! — возмутился я. — Я — Великий Философ и Гениальный Писатель! Прошу не путать!

— Ой, извините, извините!

— То, то!

— Но, задам свой вопрос ещё раз, Ваше Превосходительство! Что вы пишите и о чём таком философствуете? — поинтересовался Негодяй.

— Да ничего я не пишу! И не философствую! Не до этого… Государственные дела меня поглотили полностью и целиком, — раздражённо ответил я. — Одна осталась радость, — передохнуть на Земле, полюбоваться небом и каштанами, и этой рекой, выпить с вами коньяку, побеседовать, якобы, пофилософствовать, немного расслабиться! А на той планете мне не до философии, а тем более не до писательства. Война! Чёртова война!

— Это как же!? — изумился мой собеседник. — Гениальный Писатель и Великий Философ должен же что-то писать и периодически философствовать! Не понимаю этого момента категорически!

— Необязательно всё это, — улыбнулся я.

— Как?!

— Давайте выпьем!

Мы выпили по рюмке коньяку, закусили его лимоном, некоторое время любовались природой и фланирующими по набережной дамами, которые явно жаждали необыкновенной страсти, а, возможно, если повезёт, даже самой последней и крепкой любви.

— Надо бы мне завести любовницу, — задумчиво произнёс Негодяй, провожая взглядом одну из стройных проказниц.

— Какую любовницу?! — закашлялся я. — Она у вас, вроде бы, есть! И соответствующие чувства имеются! Какую великолепную даму я вам преподнёс на золотом подносе!

— Чувства-то есть, а хочется ещё дополнительно что-нибудь такое съесть и от чего-нибудь крайне соблазнительного откусить! — мечтательно и томно произнёс Негодяй.

— Ну, вы даёте! — рассмеялся я. — Вы меня иногда крайне поражаете! Смотрите, не переборщите. Знайте чувство меры. Осторожность, конспирация, ответственность! Это самое главное в нашем многотрудном и очень многострадальном деле!

— Без ощущения чего-то нового теряется вкус и смысл жизни, Синьор! Понимаете!? Удивление, поражение, недоумение, восторг, онемение и потрясение при познании ранее чего-то неведомого всегда являются непременными её ипостасями, которые и придают ей смысл! И только так! И никак иначе! — пылко и с надрывом произнёс Негодяй, а потом замолчал надолго и задумался.

— Да, вы правы… — задумался, загрустил и засомневался я, и тоже замолчал на некоторое время.

Через некоторое время мы снова совершили магический ритуал. Выпили по рюмке коньяку, заели его лимоном и рассеянно стали созерцать роскошную природу и наслаждаться ножками, грудями и задницами проходящих мимо дам. Вернее, они не проходили, а фланировали…

— Господин Президент, разрешите задать вопрос! И не один.

— Задавайте, милейший.

— Да не милейший я! Сколько можно повторять! Я — НЕГОДЯЙ! — возмутился мой собутыльник.

— О, извините, извините! — рассмеялся я. — Но, мне кажется, что после некоторого изменения вашего общественного статуса вы перестали быть НЕГОДЯЕМ. Или я ошибаюсь?

— Ошибаетесь! НЕГОДЯЙ — это на всю жизнь! Натуру менять бесполезно и бессмысленно! Она навсегда! На века!

— Ну, хорошо, хорошо! — снова рассмеялся я. — Давайте ещё по маленькой выпьем, и можете задавать мне все имеющиеся у вас вопросы, уважаемый господин Негодяй.

Мы снова совершили сакральный ритуал, томно обозрели окрестности и находящихся в обозримом пространстве прелестных и неподражаемых дам с соблазнительными попами, роскошными бёдрами и с глубоко декольтированными грудями, после чего приятель приступил к процессу формулирования вопросов.

— Так почему вы всё-таки являетесь Великим Писателем и Философом, если ничего не пишите и не философствуйте?

— Все мои произведения являются плодом творческой деятельности группы из двадцати настоящих писателей и философов.

— О, как! — изумился Негодяй. — Понятно, понятно…

— А чего это вы так удивляетесь? Случай в истории отнюдь не редкий! Весьма и весьма не редкий! Так было всегда! Ну, почти всегда. И будет в веках впредь это повторяться! — возмутился я.

— Да, вы правы…

— Ну, и я же о том же, — усмехнулся я. — Следующий вопрос, пожалуйста. Задавайте же его, сударь. Внимательно вас слушаю!

— Как вы поступили с предыдущим Президентом? Неужели вы его убили?! Как я понял, он был вашим истинным другом, соратником, братом по духу собутыльником и покровителем? И даже являлся Свидетелем на вашей свадьбе!?

— Да, не зря я сравнил Леди Ли с вами! — нервно рассмеялся я. — Всё в этом мире имеет загадочную предопределённость и всё так странно подчас переплетается между собой!

— Не совсем понял, но мой вопрос остался без ответа…

— Успокойтесь! Жив бывший Отец Нации. Жив, бедолага. Отдыхает спокойно от трудов праведных и неправедных на далёком острове, затерянном в океане. Бремя трудов государственных оказались ему не по силам и возможностям. Увы… Что тут поделать. Каждому своё!

— Ну и славно, Ваше Превосходительство. Лишняя кровь ещё никому не шла на пользу.

— Да, я полностью с вами согласен.

Негодяй замолчал и о чём-то задумался.

— Далее, сударь, — усмехнулся я. — Задавайте следующий вопрос.

— Как поживает Леди Ли?

— Отлично, великолепно! Летает между своими островами на аэропланах и вертолётах, загорает на яхтах, ест бананы, томную и нежную телятину, устриц, осетров, киви, а так же употребляет чёрную и красную икру с помощью огромных ложек. Жрёт апельсины, перепелов, миног и манго. Немного набрала весу. Чуть, чуть. Ну что вы хотите, — всё-таки беременная женщина, а им многое прощается и позволено!

— О, как!? Так Леди Ли беременна? — удивлённо спросил Негодяй и почему-то снова задумался.

— Вот так!

— Понятно…

— Коньяку в студию! — крикнул я.

— Самого лучшего! — как всегда поддакнул мой собутыльник.

— И оливок с анчоусами!

— Ваше Превосходительство! Вы уверены, что под коньяк пойдут оливки с этими тощими и немощными рыбками?

— Они подо всё идут! У меня…

— Ну, ну… А не пора ли нам перейти на водку? Мои денежные ресурсы, знаете ли, заканчиваются, как это не печально звучит. Увы, увы… — скорбно произнёс Негодяй.

— Мои, кстати, тоже. Увы, увы… Чёрт возьми, всё время забываю запастись необходимыми средствами в другом мире! — с огромной досадой произнёс я. — Да что же это такое! Следующий раз, перед тем, как лечь на ДИВАН, набью карманы златом и серебром. Ладно… Задавайте последний вопрос. На сегодняшний день.

— А вы выяснили, имеется ли у Леди Ли сестра? Меня очень волнует этот вопрос, знаете ли, — осторожно спросил Негодяй. — Чрезвычайно остро!

— Увы, мой друг. У неё был только брат.

— А почему был?

— Погиб, мечущийся бедолага и бедняга, во время совершения последнего Государственного Переворота, — скорбно произнёс я.

— Ах, как жаль! А в чью сторону он метался?

— Во все стороны, потому и погиб, — по-прежнему скорбно произнёс я. — Но я лично в его ликвидации не участвовал. Ни-ни, упаси Боже! Случайно настиг его спецназ. Всё получилось эклектично, спонтанно и внезапно. Жаль… В принципе, неплохой был парень, молодой и красивый, но вовремя не понял и не осознал, за кем была правда.

— Понятно… Спецназ, он всегда несколько эклектичен и часто проявляет нервозность и агрессию. Издержки профессии, знаете ли, что уж здесь поделаешь.

— Да, работа у этих лихих ребят очень ответственная, рискованная и крайне нервная.

— Да…

— Да…

— Вернёмся к нашей теме, — грустно произнёс Негодяй. — Ах, как жаль, что у Леди Ли нет сестры. Уж я бы её ублажил и обласкал по первому классу, суженую девочку мою!

— Жаль, очень жаль, — задумчиво сказал я, а потом вдруг вспомнил кое о чём и живо встрепенулся. — Но, вы знаете… Вспомнил! У моей ненаглядной Королевны есть двоюродная сестра! Так что ещё не всё потерянно в вашей жизни, сударь!

— Да вы что!? — мой собеседник резво вскочил со стула. — И каков же статус этой моей будущей горячо любимой дамы, голубки моей, света моих очей? Каково же её общественное положение и состояние?!

— Увы, увы… — ухмыльнулся я. — Состояние, говорите? Да так, ни то, ни сё… Владеет она парой рудников и имеет всего две нефтяные платформы и один химический заводик. Представляете?

— Боже! Ай, ай, ай! — глаза Негодяя приобрели хищный блеск. — Отчего же такая бедность и крайняя убогость!?

— Так сложилось… Правда, кроме всего этого, у неё имеется ещё один самолёт и два вертолёта, яхта. Небольшое поместье. Ну, конюшня, десяток элитных скакунов и один старый пони. Доходяга. К чему и зачем он ей? Не понимаю, — усмехнулся я.

— Боже мой, какая женщина! Я уже влюблён! Я неистово горю! Я страстно о ней мечтаю! А привязанность её к старому и убогому пони свидетельствует о крайней чувствительности, способности к милосердию и к любви! Неужели непонятно!? — искренне возмутился мой собеседник.

— Вы так думаете?

— Да, именно так!

— Ах, да! Совершенно забыл! У неё ещё есть примерно сто или двести кроликов. Зачем она их разводит, почему, мне абсолютно не понятно! Может быть, она ими обеспечивает свою неумолимо приближающуюся старость и бедность? — задумчиво произнёс я. — Ну, вот, собственно, и всё, что она имеет. Нищенка, одним словом… Бедненькая и неприкаянная сиротинка, безумно ищущая мужского внимания, ласки, истинного интеллекта и доброты.

— Ай, ай, ай… Как, однако, всё до крайности запущено!

— Да, кстати, она любит философствовать! Устраивает по субботам какие-то собрания, вечеринки и встречи, организует непонятные и сомнительные диспуты. Собирает вокруг себя представителей так называемой творческой интеллигенции, богему, цвет нации, якобы.

— Ничего себе!? Вот это дама!

— Да, да! — нахмурился я. — В её кружке царит вседозволенность, умеренно критикуют меня лично, но беспощадно — сложившуюся систему и существующий государственный строй, а также давно налаженный порядок вещей. Служба Безопасности уже трижды докладывала мне об этом. Никак не соберусь заняться этой эклектичной и крайне дерзкой дамой! Пора что-то с нею делать!

— Вот как?! И почему надо ею заниматься? — поморщился Негодяй. — И зачем? И стоит ли? Вы же, вроде бы, истовый демократ, гуманист и либерал?!

— Да, честно говоря, времени не хватает, и желания особого нет, — поморщился и нахмурился я. — Не люблю я расстреливать и вешать, а тем более пытать. Не по нутру мне всё это. Пусть резвятся детишки в своей песочнице. До поры до времени… А вообще, как вы правильно подметили, я ведь всеми признанный пацифист, гуманист и истовый либерал. Следует иногда поддерживать всем известный имидж. А кроме того, данная дама всё-таки является родственницей Леди Ли. Сестра есть сестра, хотя и двоюродная. Ну, не могу же я расстрелять или повесить сестру моей кошечки ненаглядной! Нехорошо как-то. Наверняка обидится моя Королевна, покинет меня, смоется в очередной раз на какой-то из своих островов. Это ей не впервой. А как же мне жить без неё, без света моей души?! Да, ещё необходимо учитывать её беременность. Никаких излишних волнений! Ни, ни!!! Ни в коем случае!!!

— Конечно же, сестру Леди Ли расстреливать или вешать не стоит ни в коем случае! Это вы правильно рассудили! — нервно и трепетно произнёс Негодяй. — Тем более, что она моя почти невеста, а я ваш почти соратник. Мы в скором времени докажем, чего стоим! Вы будете довольны, уверяю вас, господин Президент!

— Да? Вы точно так уверенны в своих силах?

— Абсолютно!

— Ну и флаг вам в руки.

— Боже, я готов немедленно обласкать сестрёнку сразу же и сейчас! — возбудился будущий политический деятель и, возможно, мой преданный соратник. — Весь свой могучий интеллект я положу к её ногам! Я стану звездой этих замечательных философских диспутов! И вашим тайным агентом! Ах, моя птичка любимая! Ах, женщина моей мечты! Ах, моя ласточка ненаглядная! Ну, уж я уж удовлетворю тебя по полной программе! О, моя непредвиденная радость!

— Но, есть одно «но»!

— Что за «но»!? — насторожился Негодяй.

— Присутствует это коварное слово. Или междометие, или приставка. Чёрт его знает, как его охарактеризовать, — нахмурился я. — Я не филолог и не лингвист какой-то, вообще-то… Я всего лишь Выдающийся и Гениальный Полководец, а кроме этого — Отец Народа.

— Да Бог с ним, междометием этим! — обеспокоено произнёс Негодяй. — Что не так в сестрёнке моей любимой!? Она, что, не совсем здорова и после полученной травмы передвигается в инвалидной коляске!? Она не совсем нормальна!? Она — лилипутка!?

— Боже, ну что вы несёте!? А вообще-то, все женщины в той или иной степени ненормальны и периодически бывают лилипутками, — засмеялся я. — Собственно, как и мы, — лилипутами.

— Согласен…

— Да уж…

Мы помолчали, снова задумчиво обозрели окрестности и фланирующих по ним роскошных дам.

— Да, бывают в нашей жизни мгновения истинного экстаза! Но до него иногда приходится так долго идти, идти и идти…

— Да, бывают. Согласен…

— И что же всё-таки с ней не так, с моей глубоко любимой девочкой, с женщиной моей мечты!? Неужели она горбата, хромонога, одноглаза или кривобока? — с тревогой в голосе спросил Негодяй.

— Упаси Боже! — возмутился я.

— Так что же с ней не так?! — лицо Негодяя от крайнего волнения приобрело пунцовый цвет. — Неужели она нимфоманка, террористка, лесбиянка, извращенка какая-то, наркоманка, потребляющая опиум, кокаин или героин, или алкоголичка?!

— Да нет! — рассмеялся я. — Она, — эта горемычная дева, просто несколько полновата.

— Фу, ну это же не проблема! — с огромным облегчением воскликнул Негодяй и просиял. — Лишний вес мы быстро скинем и сбросим! Пару недель дикого и невероятного секса на фоне жесточайшей кефирной диеты, — и проблема будет решена!

— Как же всё у вас просто! — улыбнулся я.

— Именно в простоте и заключаются весь смысл и вся суть! — нахмурился мой собеседник. — А скажите, пожалуйста, господин Отец Народа, и где же находится этот ваш легендарный ДИВАН?!

— Доступ к нему заказан простым смертным, — скорбно усмехнулся я. — ДИВАН не терпит суеты.

— Ах, ну да… А всё-таки?

— Я что-то не совсем понял сложившуюся ситуацию, — вздохнул я. — Возможность увидеть ДИВАН или не увидеть, побывать на нём, или не побывать, зависит только от меня. Такие решения принимаются не с бухты-барахты! Не наглейте! Не торопитесь!

— О, извините, простите, Ваше Превосходительство, за мой излишний напор и дерзость! — Негодяй встал и слегка поклонился мне.

— Извиню и прощу вас только в том исключительном случае, если выскажете мне что-нибудь философическое, интересное, познавательное и умное. Тема любая, определяйте её сами, — улыбнулся я.

— Хорошо, сейчас немного подумаю, — Негодяй поднял рюмку вверх и стал любоваться игрой света на её хрустальном теле.

Я последовал его примеру, а потом вдохнул волшебный аромат чудесного напитка, выпил его, закрыл глаза, расслабился, слегка загрустил и сразу же передо мною возник чудесный образ Леди Ли, которая в лёгком шёлковом халате спешила мне на встречу, и волосы её цвета самой глубокой и жгучей тьмы роскошно и безудержно развевались по ветру.

— Вы позволите начать? — вернул меня в действительность голос Негодяя.

— Да, да, конечно!

— И так. Чосер Джефри! — мой собутыльник нервно и подозрительно посмотрел на меня, сделал паузу.

— Ну что вы так смотрите? — рассмеялся я. — Чосер Джефри — «отец английской поэзии». Участвовал в столетней войне. Был членом английского парламента. Вот, собственно, и всё, что я о нём знаю. Не читал. Увы… Поэтому вам и флаг в руки.

— Прекрасно, прекрасно… — заулыбался Негодяй. — Ну, что же. Первое четверостишие от лица Джефри я посвящаю Леди Ли, а второе пятистишье — всем земным и неземным правителям всех времён!

— Любопытно, любопытно. Значит оно посвящается и мне?

— Я этого не сказал, — осторожно заметил Негодяй и процитировал:

— Превосходно! — захлопал я в ладони. — Ну, а что вы преподнесёте мне в лице всех правителей? Вернее, от лица или к лицу?

— Перед тем, как я прочитаю ещё одно стихотворение, пообещайте мне, что не убьёте меня тут же на месте. Вы такой, что от вас можно этого ожидать в любую минуту.

— Интересный пассаж, — рассмеялся я. — Ну, ну! Вы неверно толкуете мой характер. Я милосерден и крайне терпим. Ничего не бойтесь. Смело в путь, мой друг!

Негодяй встал, отошёл от стола на пару метров и продекламировал:

— Отлично сказано! — рассмеялся я. — Превосходно! Прекрасно! Я польщён. Я очень доволен.

— Я рад, очень рад, Ваше Превосходительство, что вам понравилось! — засиял Негодяй.

— А я очень сильно не рад, что мы с вами находимся на Земле, а не на некой другой планете! Там столько рудников в северных широтах! Вы не представляете, какие там условия труда! Не видать вам ДИВАНА, как своей тощей задницы!

Да, как часто мы стараемся быть терпимыми там, где это не имеет никакого смысла!