Мы с НЕГОДЯЕМ, не торопясь, прогуливались по набережной, любуясь великолепной рекой и высоким синим небом, и яростно цветущими каштанами, которые, казалось, поглощали распахнувшуюся над ними заоблачную бездну, или она, может быть, поглощала их.

— Да, однако, поздновато в этом году зацвели каштаны, — задумчиво и меланхолично произнёс я.

— Ну и Пасха была поздней, — также задумчиво и не менее меланхолично сказал мой приятель.

На этот раз он был одет в светлые джинсы и твидовый пиджак. В руке его покоилась всё та же изящная трость, которую он периодически то держал на весу, то опускал вниз, касаясь ею тротуарной плитки, то, не торопясь, вертел её в пространстве.

— Причём тут Пасха? — усмехнулся я.

— Господь наш всё определяет заранее, — задумчиво и печально сказал мой спутник. — Когда цвести каштанам, когда нам следует родиться, жениться, когда расставаться или помереть. Судьба наша — это всего лишь промысел Божий. Всё в руках Господа нашего.

— Это что-то новое! — серьёзно изумился я. — Так вы, оказывается, верующий человек? Что-то не замечал я ранее за вами проявления каких-либо религиозных чувств! Однако, не вели мы по этому поводу никаких бесед, дискуссий и диспутов. Ни разу не ходили в храм. Не молились. Редко с благоговением смотрели в небо.

— То, что было раньше, — это было раньше, — скорбно и со значением произнёс НЕГОДЯЙ и задумчиво посмотрел на воду, неторопливо текущую в никуда. — Теперь я стал совершенно другим. Более того! Я стал иным! Совсем иным… Понимаете!?

— Не совсем, не совсем… И чем же вызвано это неожиданное и светлое перерождение? — заинтересовался я.

— Чем, чем! Конечно же, — этим треклятым ДИВАНОМ!

— Ну, а вот теперь я вас очень и очень хорошо понимаю! И у меня по этому поводу так же присутствует определённое смятение чувств, — задумчиво и скорбно сказал я. — Что-то здесь определённо не чисто. Происходит нечто непонятное и неподвластное простому человеческому разуму. Я думаю, что всё-таки над нами производится какой-то странный и загадочный эксперимент. Какой-то жестокий опыт. Но, Господь Бог, по-моему, здесь совершенно не причём.

— Кто знает, кто знает…

— Мой друг, давайте зайдём в наше доброе, уютное кафе и продолжим дискуссию.

— Полностью согласен.

Премьер Министр в лице НЕГОДЯЯ и Президент Федерации в моём лице сели за столик, расположенный около окна, молча и с удовольствием полюбовались природой.

— Господа, каков будет заказ? — спросила, неслышно подошедшая к нам, юная и соблазнительная официантка.

— Как будто вы не знаете и не представляете! Как будто мы у вас находимся в первый раз в жизни! — бурно отреагировал НЕГОДЯЙ. — Коньяку нам с лимоном! Как всегда!

— Тихо, тихо, сударь, — усмехнулся я. — Да что же вы такой сегодня нервный? Успокойтесь.

— Как же тут успокоишься… Запутался я, ничего не могу понять! — мрачно произнёс мой соратник.

— Ну, и я так же запутан! Истерик только не надо! Ну, ничего страшного в сложившейся ситуации я не вижу. Прорвёмся как-нибудь… — задумчиво пробормотал я.

— Как это, ничего страшного!? — возмутился НЕГОДЯЙ. — Всё очень страшно и непонятно, а также крайне неприятно!

— И что именно неприятно?

— Ну, во-первых, — бездарно провалил я переговоры с Леди Ли. Мне это категорически не нравится! При моих-то выдающихся дипломатических способностях! И быть избитым в луже! Ужас, стыд какой! Почему я не взял с собой телохранителей!? Идиот!

— Действительно, идиот! Вы что, не знали, на встречу с кем идёте? Тигрицу следует различать среди густых и непролазных зарослей джунглей, — усмехнулся я. — А во-вторых?

— Что?!

— Должно быть что-то во-вторых. Вы же сами об этом давеча сказали… — снова усмехнулся я.

— Ну, ну… Во-вторых, сейчас, упомянутая мною дама, готовит уже на нас обоих покушение, а вы почему-то не предпринимаете никаких действенных мер по её изоляции или ликвидации! Да, да! Я не побоюсь этого последнего слова! Какого чёрта вы с ней церемонитесь, с этой заразой и сукой!? Ликвидировать её следует немедленно и бесповоротно! Иначе она ликвидирует нас обоих навсегда и навечно!

— Так, я вас предупреждал! Не забывайтесь, не переходите грань! — я привстал и угрожающе посмотрел на собеседника.

— Хорошо, хорошо. Погорячился, Ваше Превосходительство… Виноват! Нервы, нервы… — засуетился он. — Но, в крайнем случае, можно же услать её куда-нибудь подальше! Об островах мы уже говорили. Но это ненадёжный вариант. Я думаю, что целесообразнее будет отправить эту даму в очень отдалённые края! В самые отдалённые! Ну, например, на Северный Полюс! На космическую станцию! Пусть парит в невесомости, скучает от одиночества и бесится! Или можно отправить её на Первую или Вторую Луну! Да, да! Там ей самое подобающее место! Представляете такую удивительную и поучительную картину!? Леди Ли, тяжело и безнадёжно бредущая в скафандре по пересечённой местности, лавирующая между кратерами!

— Ну, вы и сказанули! — восхитился я и рассмеялся.

— Да, я иногда способен, знаете ли, на некоторое мышление! Как это ни странно! — грустно ухмыльнулся НЕГОДЯЙ. — Но вам необходимо срочно принимать какое-то решение! И немедленно!

— Ха, ха, ха!

— Ничего смешного не вижу! Всё очень и очень серьёзно! — возмутился мой собеседник. — Если вы будете долго и мучительно размышлять по поводу Леди Ли, при этом, якобы, страдая и томясь от невыносимых любовных мук, то скоро отправит нас обоих эта дама на тот свет! Ниндзя, знаете ли, не дремлют и всегда выполняют заказ! Всегда!

— Ну, ну…

— И в третьих!

— Уважаемые Господа, ваш коньяк, — прервала официантка поток сознания моего Министра.

— Спасибо, милая! Мы премного благодарны, — я улыбнулся, а потом задумчиво посмотрел на стройные ноги и упругую попку молодой девушки, грациозно отходящей от нашего стола.

— Не туда смотрите, не о том думаете! Пришли иные времена! — взъярился и взорвался НЕГОДЯЙ.

— Да хватит этих ваших истерик! — в свою очередь взъярился я. — Что в третьих!?

— Что!?

— Ну, вы же сказали, — «и в третьих».

— Ах, да. В третьих… Я очень сильно влюблён в двоюродную сестру Леди Ли! Представляете!? Вот так! Что есть, то есть! Счастье моё достигло апогея! И я не желаю быть застреленным снайпером или быть отравленным стрелой какого-то сумасшедшего и потаённого ниндзя, находясь на пике своего негаданного счастья! Ни в коем случае!

Я чуть не упал со своего стула, засмеялся так громко, что официантка выскочила из-за стойки бара и с тревогой посмотрела на нас.

— Что тут смешного?! Не понимаю! Сестру я обожаю! Великолепная дама. Красавица. Сбросила пятнадцать килограмм веса! Стала почти Дюймовочкой. Прекрасная хозяйка, хорошо готовит. Очень сексуальна. Чрезвычайно сексуальна! Нет, не сексуальна! Я не так выразился! Она крайне эротична и развратна! Творит и вытворяет такие чудеса! Вы себе и представить не можете! Но, собственно, суть совсем не в этом. Суть в душе, в неистовой и вечной любви!

— О, как!?

— Да, именно так! Она не совсем дура. Любит меня безумно. Пишет стихи. Правда, они весьма и весьма посредственны, и довольно смешны, но в последнее время все они посвящены мне. Я это очень ценю и этим сильно горжусь! Понимаете!?

— Конечно, понимаю, сам такой! О, сколько стихов я посвятил в своё время паре десятков любимых дам!

— Не ёрничайте!

— Да, упаси Бог!

— Так вот… Как-то плавал я со своей рыбкой на её яхте и …

— Постойте, постойте! — прервал я НЕГОДЯЯ. — Как может рыбка плавать на яхте? Только в качестве улова!?

— Не издевайтесь! Прошу вас!

— Хорошо, хорошо…

— Значит, как-то плавал я со своей кошечкой, с мурлыкой моей нежной на её яхте и …

— Ну, — это же намного лучше звучит! Но кошки, как известно, в большинстве своём не терпят воды.

— Хватит надо мною издеваться!

— Всё, всё. Молчу, молчу!

— И так! Я счастлив! — воскликнул НЕГОДЯЙ. — Участвую со своей птичкой любимой в каких-то шумных и умопомрачительных вечеринках с коктейлями и кокаином. О, — эти безумные оргии на прекрасных тропических островах с грандиозными фейерверками! О, — эти весёлые путешествия на яхте на конец света! О, — эти завораживающие фиорды! Летаю с моей ласточкой на её самолёте в какие-то дальние и экзотические края, познаю мир, наслаждаюсь новыми ощущениями. Как я окрылён, поражён и потрясён всем этим! Как я кайфую! Вы не представляете!

— Ну, вы даёте! — изумился и всерьёз расстроился я. — А я-то думал, что вы ведёте какие-то сложные многоступенчатые международные переговоры, перемещаетесь с инспекциями по провинциям, поглощены важными государственными делами, предотвращаете и раскрываете заговоры, следите за инфляцией, инвестиционном климатом и ростом внутреннего валового продукта! Всё-таки, как никак, — Премьер Министр! Да что же это такое! Вам должно быть стыдно!

— Какие инспекции!? Какие провинции!? Какие государственные дела!? На фиг они мне нужны! А для чего существуют заместители? Их у меня четверо. Молодые и энергичные ребята. Землю из-под себя и вокруг себя роют и гребут! Ну, а насчёт заговоров… Этот крайне важный вопрос я всегда лично держу на контроле!

— Слава Богу. Спасибо хотя бы и за это.

— Не за что… А вообще, самое смешное заключается в том, что я вошёл во вкус! Я теперь тоже владею небольшой яхтой и небольшим островом с поместьем на нём, и шикарным виноградником, и пятью скакунами. Пока только этим… Но остаётся главная проблема.

— Боже мой! Ну и прекрасно, ну и хорошо! — рассмеялся я. — И что же вас беспокоит? И в чём же суть вашей проблемы?

— Да суть заключается в том, что мне не совсем понятно, где я нахожусь и нахожусь ли вообще!? А, может быть, всё это вокруг меня — только иллюзия, блеф, дым!? Всего лишь сон? И нет никаких яхт, островов и премьер министров!?

— Успокойтесь, мой друг. Всё происходит взаправду, всё вполне реально, — не совсем уверенно сказал я.

— А если ДИВАН вдруг перестанет функционировать? Ну, например, в результате пожара в вашей квартире, или в силу иных обстоятельств? А мы будем в это время находиться в другом мире? Что тогда? Что с нами случится!? Существует ли всё-таки в реальности тот мир? А если нет? А вдруг мы никуда и не перемещаемся на самом деле? Меня в последнее время навязчиво одолевают эти мысли и очень сильно угнетают! Запутался я… Ситуация тревожна и непонятна!

— Сударь! Вы думаете, что они, эти мысли, меня подчас не угнетают!? Вы думаете, что я не запутался!? — возмутился я. — Хватит закатывать бабские истерики! Чёрт с ним, с этим долбанным ДИВАНОМ, с этим белоснежным и коварным монстром! Всё! Достал он меня и вас! Тащим его обратно на свалку, и на этом наша странная и удивительная история заканчивается! Всё! Более никаких иллюзий, мечтаний, страстей, переживаний и бреда! Всё должно подходить к концу! Таков основополагающий закон бытия! Всё! Тема закрыта! Баста!

— Господин Президент! Как же это она может быть закрыта!? — жалобно и протяжно простонал НЕГОДЯЙ и слегка прослезился. — А что же произойдёт с пупсиком моим ненаглядным? А как же поместья, яхты и острова, оргии и сумасшедший секс в безмятежном океане?! А как же моё Премьерство? Государство должно быть под контролем! Без присмотра оно пропадёт! Как же так?! Одумайтесь!

— Вот то-то и оно! — рассмеялся я. — Ну, а, вообще, зачем вам возвращаться в этот мир? Живите спокойно в том, даже если он иллюзорен. А вдруг, всё-таки, и нет? Наслаждайтесь жизнью в полной мере. — усмехнулся я. — Ну, а если соскучитесь по нашему миру, то милости просим! Вы же нашли способ по своей воле сколь угодное время находиться в том мире и возвращаться в любое время на Землю. И превосходно! Флаг вам в руки! Уютное и доброе кафе в старом парке всегда нас ждёт! Философские беседы, однако, никто не отменял.

— Боже, как всё сложно!

— Так, всё, хватит! — устало произнёс я. — Делайте свой выбор. Я свой уже сделал.

— И каков он?

— Буду жить так, как и жил доселе, — я резко выпил рюмку коньяка и традиционно закусил его лимоном. — Лично я намерен существовать в двух мирах. Одно другому не вредит и не помеха. Отнюдь… Есть в такой странной жизни контраст, интрига, интерес, необычность, некий шарм. Вот и всё. Решение мною принято. А там — что будет, то и будет! Пропади всё пропадом! Не хотите быть Премьер Министром и любовником сестры Леди Ли, ну и Бог с вами. Слоняйтесь по помойкам! Собирайте бутылки. Писайте на газоны. Воруйте водку! Подтирайте вонючие сопли! Ночуйте по чердакам и подвалам! Успехов вам, мой друг!

— Боже мой! — тоскливо застонал НЕГОДЯЙ. — Какая, однако, дурацкая ситуация!

— О, сударь, — рассмеялся я. — Дурацкие ситуации присутствуют на каждом шагу и таятся в каждом углу. Перед нами всегда встаёт дилемма: то ли решать и преодолевать их, эти ситуации, то ли склоняться под ударами судьбы, как когда-то говорил один довольно умный человек устами своего знаменитого драматического персонажа.

Мы снова выпили, погрустили, тяжело и одновременно невесомо посмотрели на цветущие каштаны.

— Скажите, сударь. А как давно вы стали религиозным человеком, — задал я вопрос НЕГОДЯЮ.

— Неделю назад, — мрачно ответил он.

— И что же подвигло вас к этому?

— Я уже говорил. ДИВАН…

— Ах, да. Понятно, понятно… И какого вероисповедания в данный момент вы придерживаетесь? Христианство, мусульманство, иудаизм, буддизм или ещё какое-либо?

— Конечно же, я стал православным христианином! Истовым, непреклонным и непримиримым!

— Так, понятно. Но, увы, увы…

— Что «увы»? — забеспокоился недавно рожденный христианин.

— В этой религии слишком много наивного, масса не состыковок, глупостей и парадоксов. Она вас не стоит.

— Ну и в чём же это всё заключается? Ну, ну… — сурово нахмурился мой собеседник.

— Вот, например. Как вы воспринимаете священный постулат о том, что имеется Бог единый, и Иисус Христос, а кроме того ещё и Святой Дух? Христос является, якобы, сыном Бога, который есть его Отец. Правильно я излагаю? — усмехнулся я.

— Ну, да…

— Идём далее, — я задумчиво посмотрел в голубое небо. — Почему христиане всё время молятся Иисусу Христу, как Богу? «О, Бог наш, — Иисус Христос!». Или это не так? Я ошибаюсь? Опровергните!

— Вы знаете, я ещё не совсем силён в вопросах теологии. Мне необходимо почитать Библию, побеседовать со священником.

— Ну, а я вам поясняю свою точку зрения, — я снова поглотил рюмку коньяка и с наслаждением заел его долькой лимона. — Кстати, а вы в курсе, что только в России существует такой обычай, — закусывать коньяк лимоном?

— Что?!

— Нигде более во всём мире, кроме некоторых прилегающих к России стран, коньяк лимоном не закусывают.

— Да, слышал нечто подобное…

— А знаете, почему коньяк закусывают лимоном только в России, ну, и в прилегающих к ней некоторых странах?

— Подозреваю…

— Ну, ну!?

— В матушке России коньяк заедают лимоном потому, что настоящий коньяк здесь и неподалёку отсюда встречается крайне редко, — мрачно произнёс НЕГОДЯЙ.

— Браво, брависсимо! — я снова живо наполнил рюмки и иронично улыбнулся. — Но парадокс заключается в том, что даже самый изысканный и выдержанный коньяк в России всё равно закусывают лимоном! Представляете?! Бред! Идиотизм какой-то! А может быть, — это вовсе не бред, а старый и добрый консерватизм, милая национальная традиция? Может быть так и надо делать? Как вы считаете?

— Ваше Превосходительство! Предлагаю всё-таки вернуться к теме Бога и Христа! — решительно заявил НЕГОДЯЙ.

— Ах, да! Ну, что же, вернёмся…

Я сурово нахмурился, не торопясь, и с удовольствием выпил ещё одну рюмку божественного, по моему скромному мнению, напитка, и продолжил:

— Вот представьте себе такую обыденную ситуацию… Существует где-то там за горами какой-то Король. Рожает от него жена ребёнка. Какой титул будет носить это дитя?

— Принц или принцесса.

— Правильно, абсолютно правильно!

Я отечески похлопал своего собутыльника по плечу, а потом снова наполнил рюмки до краёв и после медленного поглощения чудесного напитка продолжил:

— По версии нескольких непонятных чудаков, которые писали Библию, Бог совершил непорочное зачатие Девы Марии. Рождается Иисус Христос! Кем он является?

— Сыном Божьим.

— Молодец! Всего лишь Сыном Божьим! Всего лишь! И ни кем более! Иисус является обычным Принцем! Не более того! Но почему ему молятся, как БОГУ? Этот сакральный момент в христианской религии мне совершенно непонятен! Я тоже не силён в вопросах теологии, но мне кажется, что данная ситуация предельна ясна любому более-менее умному человеку. Глупость всё это, явная глупость!

…

— И ещё… Я недоумеваю по поводу Святого Духа. Вот вы понимаете, что это такое?

— Честно говоря, нет.

— Ну, если есть Господь Бог и Сын его, и отдельно существует Святой Дух, то что, Духа в этих двух индивидуумах нет?! А как же без Духа!? Значит, нет и Бога и Иисуса Христа! Тело, или что-либо иное без духа никак не может существовать и функционировать!

— Ну, вы даёте! — сначала восхитился НЕГОДЯЙ, а потом очень сильно расстроился. — Ну, зачем вы выражаетесь так категорично и безапелляционно? Перед вами находится человек, который только недавно обрёл веру. Совсем недавно. А, как известно, — только что обретший что-либо, совершенно беззащитен! Он, как детёныш льва. Он некоторое время беспомощен, так как недавно явился в этот мир. Но потом, повзрослев, он рождает у всех трепет и ужас! Не буду сейчас с вами спорить, ибо не владею темой полноценно и обстоятельно, но познание сути бытия, я чувствую, не за горами! Скоро осознаю я истину во всей её полноте! И, возможно, в конечной инстанции!

— Поэт, философ и какой, однако, наглец! — восхитился я. — Каково! Познать истину в конечной инстанции! Смелое заявление! Я понимаю, за что вас любят женщины! Я понимаю, почему вы некоторое время были Министром Иностранных Дел, а сейчас являетесь Премьер Министром хрен знает чего! Вы ставите перед собой грандиозные планы и стремитесь достичь не менее грандиозные цели! Вы стремитесь к самосовершенствованию! Это очень похвально.

— Не только за это любят меня мои женщины! — вознегодовал Премьер Министр и выразительно опустил свой взор на то место, которое находилось между его ног.

— Да, я вас понял! — расхохотался я.

Мы снова выпили, полюбовались чудной и упругой попкой юной официантки, скользящей между столами, а потом оба одновременно и тяжело вздохнули.

— Ваше Превосходительство, а вы в Бога нашего, всемогущего и всепрощающего, верите? — спросил НЕГОДЯЙ.

— Нет! Категорически нет! Я верую в нечто иное, но не о том сейчас идёт речь. Поговорим об этом попозже.

— Но, всё-таки, — усмехнулся НЕГОДЯЙ. — А какая религия вам более всего близка?

— Буддизм…

— И почему?

— В этой вере нет места Богу…

— Как это?! — возмутился НЕГОДЯЙ. — А Будда!?

— Будда был всего лишь человеком. Ну, не совсем обычным… Из царского рода. Сиддхар-тхе Гаутаме. В один прекрасный момент выглянул он из закрытых чертогов своих, и посетило его озарение, а может быть и умопомрачение какое-то. Я подозреваю, что был он не совсем нормален. Ходил он, бродил туда-сюда, странствовал, нищенствовал, проповедовал, учил кого-то чему-то, и, в конце концов, помер от отравления нехорошими грибами.

— Вот как?!

— Да, вот такая печальная история… — вздохнул я. — Будда никогда не был Богом. Он всего лишь человек, который создал учение, и этому учению следуют буддисты, ну и они, конечно, поклоняются Будде. Такова моя точка зрения на эту так называемую религию. Может быть, она не совсем верна, но я так думаю, и так осознаю её.

— О, как!

— Да, именно так. Никуда Будда не возносился, — снова вздохнул я. — Не принимал он никакого участия в искуплении грехов всего человечества. Но потом его обожествили и стали ему поклоняться. Ну, примерно так… Повторяю. Я, может быть, и не совсем прав.

— Надо же!

— Но этот легендарный господин совсем не Бог, а просто он был мудрым, совестливым, честным, наивным и хорошим человеком. Потому Буддизм мне и нравится. Мне всегда нравились хорошие и бесхитростные парни, этакие босяки, философы и пофигисты, странники, разгильдяи, к коим я причисляю и самого себя!

— За хороших людей! — НЕГОДЯЙ строго встал.

— За хороших людей! — вскочил я со своего стула вслед за ним.

Мы выпили, оба одновременно проводили алчущими взорами прелестную официантку, которая томно прошла мимо нас, призывно и бесстыдно двигая своими роскошными бёдрами.

— Вот это попа!

— Да, уж!

— Кстати, сударь! Вот вам, истинному христианину, ещё один вопрос на закуску и на засыпку.

— Внимательно вас слушаю!

— Вы грешник?

— Ну, конечно! Ещё тот! — лицо Негодяя приобрело слегка бледный цвет. — Похитил же я целых два ящика водки со склада!

— Боже мой! — взревел я. — Забудьте же вы об этих несчастных ящиках! Сколько можно!? Не о том речь! Если бы вы знали, сколько цистерн водки я похитил за всю мою жизнь, то ужаснулись бы!

— Вот как? Всё, всё… Забыли на веки об этих ничтожных ящиках! — ещё более побледнел НЕГОДЯЙ.

— Ещё раз повторяю вопрос, — злобно произнёс я. — Вы грешны?

— Да, Ваше Превосходительство!

— И в чём заключается ваш грех? Или грехи!?

— Склонен я к чревоугодию, пьянству, изменам, лени, мздоимству, лжи, неверию и безделью. А кроме этого я завистлив, корыстен, непомерно честолюбив и эгоистичен. А так же тянет меня к всевозможным и всяческим мыслимым и немыслимым извращениям.

— Ну, вы даёте! Вот это список! Ну-ка, ну-ка, поведайте мне поподробнее, что за извращения это такие!? Надеюсь, вы не бываете в моргах и не трахаете там несчастных покойниц и покойников в извращённой форме? — живо заинтересовался я.

— Да вы что?! Побойтесь Бога!

— Хорошо, хорошо… И каковы же всё-таки ваши извращения? В чём они заключаются?

— Ну, типа, истово и страстно мечтаю поиметь тринадцатилетнюю или четырнадцатилетнюю девочку. Абсолютно неопытную девственницу. А ещё лучше более юную деву.

— Боже мой! — ужаснулся я. — И как же это сопоставимо с ценностями христианства!?

— Вот потому я и стал христианином, дабы попытаться искупить все свои грехи и не допустить новых, а кроме этого, уберечься от соблазнов! — истово крестясь, произнёс НЕГОДЯЙ.

— Да, тяжёлый случай и железная логика… — усмехнулся я. — Друг мой! У меня к вам имеется одна очень важная просьба.

— Да, внимательно слушаю.

— Вы же не забудьте помолиться и за меня!

— Непременно, непременно! Как же иначе! Завтра я иду в храм, конечно же помолюсь, Ваша Честь! — горячо заверил меня новоявленный истинный христианин.

— Хорошо. Ну, что, товарищ лет моих суровых! Грядёт окончание трапезы. Традиции не следует нарушать! А каковы эти наши традиции?

— Философия превыше всего!

— Правильно подмечено!

— Сударь, может быть мы сегодня, наконец, подискутируем? — робко спросил НЕГОДЯЙ.

— Да вы знаете, нет настроения. Я снова пьян, а в таком состоянии, — какие уж дискуссии… Считаю, что в данной ситуации не целесообразным излишнее напряжение ума.

— Ваше Превосходительство, но мы ведь с вами постоянно пьяны! — возмутился и огорчился НЕГОДЯЙ. — Так мы никогда не доберёмся до настоящей философской беседы!

— Доберёмся, доберёмся, будьте уверены. Дайте только время. У нас всё впереди. Философия, как и истина, всегда маячит где-то рядом, совсем неподалёку, вон за тем деревом или углом!

— Кто знает, кто знает…

— Я знаю, я совершенно в этом уверен.

— И откуда такая уверенность?

— Интуиция… Так кого мы будем цитировать сегодня?

— Ронсар Пьер де, — НЕГОДЯЙ, как всегда, сделал вопросительную паузу.

— А вот знаете, я первый раз слышу это имя, — усмехнулся я.

— !?

— Да, да. Торжествуйте и радуйтесь!

— Как? Ваше Превосходительство, вы не знаете, кто такой Ронсар?!

— Увы, не знаю.

— Ничего себе! — возмутился и страшно огорчился НЕГОДЯЙ. — Это же выдающийся поэт французского Возрождения, оказавший решающее влияние на всю последующую французскую поэзию!? Боже мой, как стыдно вам его не знать!

— Ну, изгаляйтесь, изгаляйтесь вволю, — засмеялся я.

— Да, не изгаляюсь я!

— Ну, ну… Не обижайтесь. А лучше почитайте из него что-то философское, что бы я по достоинству оценил творчество этого э, э, э…

— Ронсара.

— Ну да, Ронсара.

— Извольте, — НЕГОДЯЙ отвесил лёгкий и изящный поклон. — «Весь мир — театр, мы все актёры поневоле, всесильная Судьба распределяет роли, и Небеса следят за нашею игрой!».

— «Весь мир — театр!». Боже мой, так эта миллион раз цитируемая фраза принадлежит перу Ронсара?! Боже мой! — удивлённо воскликнул я.

— Именно ему! — довольно сказал мой собеседник.

— Да, теперь мне действительно стыдно! Следует ознакомиться со всем творчеством этого автора. Ну-ка, ещё что-нибудь!

— Извольте. «Рассудком воевать с любовью — безрассудно. Чтоб сладить с божеством, потребно божество!».

— Как хорошо сказано! Гениально! Как отточено! — восхитился я. — Ну, ещё что-нибудь!

— Это трёхстишье касается нас обоих, Ваше Превосходительство.

— Интересно, интересно!

— «Нальём! Пускай нас валит хмель! Поверьте, пьяным лечь в постель верней, чем трезвым лечь в могилу!».

— Как, однако, тонко подмечено!

— Да, блестяще сказано!

— Так, решено! С завтрашнего дня познаю творчество э, э, э…

— Ронсара…

— Да, да! Ронсара. Замечательный поэт!

— Я подарю вам книгу его произведений.

— Спасибо, заранее спасибо. Ну что же, мой друг, пора нам возвращаться в Сон.

— Пора, увы, к несчастью или к счастью. Чёрт его знает…

— К счастью, только к счастью! — весело воскликнул я.

— Дай Бог, дай Бог…

— Причём тут Бог, в которого, как вам известно, я не верю. Мы сами творцы своей судьбы и счастья. Я надеюсь, что предстоящий Сон для нас будет очень счастливым! — воскликнул я, а потом улыбнулся. — Ну, а насчёт моего неверия в Бога я пошутил.

— Ну и шутки у вас!

— И так, — вперёд в Сон.

Да, порой лучше возвращаться в сон, чем в суровую действительность. Намного лучше!