Мы с Натальей сидели на берегу моря в очередном уютном ресторане, задумчиво созерцали бесконечную чёрную, загадочную, волнующую и чуть зловещую гладь, которая безбрежно расстилалась и как-то странно расслаивалась перед нами. Мы ели великолепных трепангов, периодически сдабривая их лимоном и каким-то весьма неплохим китайским соусом. И всё это великолепие мы запивали не менее великолепным пивом. Наташа лихо орудовала палочками. Я, как всегда, спокойно, с достоинством и, не суетясь, пользовался вилкой или руками, как и полагается настоящему патриоту и десантнику.
— Скажи, пожалуйста, — спросил я. — Недавно ты заверяла меня, что не терпишь мексиканскую кухню в связи с тем, что она острая. Но сейчас ты лихо поглощаешь довольно острых трепангов, или как они там по-другому называются.
— Ну, типа, морской огурец или кикимария какая-то, — беззаботно ответила Наталья. — А, вообще, то, трепанги — это несколько видов голотурий, обитающих на мелководье океана.
Я не донёс вилку до рта и был поражён данной сентенцией до такой степени, что лихорадочно проглотил стакан с водкой, не ощутив весьма ожидаемых последствий сего действа.
— Любимый, не пей так много, умоляю! — всполошилась Наталья. — Тебе же ещё играть!
— Играю я только в нетрезвом виде, — раздражённо буркнул я. — Об этой моей специфической особенности знает уже весь мир! Почему-то именно так распорядился сам Чёрный Человек!
— Хорошо, хорошо… А кто же он всё-таки на самом деле такой, этот тип? Ты думаешь, что я поверила в версию о Господе Боге?
— А откуда у тебя такие знания об этих моллюсках, или кто там они? — ушёл я от ответа на довольно прямой, но очень тяжёлый вопрос.
— Я, вообще-то, врач, а значит и биолог в некоторой степени.
— Ладно. Вернёмся к теме.
— Какова она?
— Недавно ты решительно заявила мне, что категорически не терпишь острую пищу, а сейчас с удовольствием поглощаешь этих трепангов, которые, довольно остры и перчёны.
— Меняются времена, меняются вкусы и даже нравы. А кроме этого, на столе присутствует весьма недурственное, холодное, слегка сладкое китайское и вьетнамское пиво, которое очень неплохо сглаживает перчёный и солёный вкус трепангов.
— Согласен.
— Одно не пойму.
— Что?
— Зачем ты заказал водку?
— Она тоже весьма неплохо идёт под трепангов. Даже успешнее, чем пиво. Трепанги и водка — вещи вполне сопоставимые и совместимые. Это как водка и солёный огурец, или помидор, или мочёный арбуз, а тем более бочковой, ядреный и хрустящий груздь, постанывающий от предчувствия грядущего поглощения его истинными гурманами и настоящими эстетами. Когда тебя поглощают с настроением, упоением, благодарностью и восторгом, то ничего не жаль, на всё наплевать и можно с радостью умирать.
— Вот это ты завернул! Вот это да! Ну, ну… — усмехнулась Наталья.
— И ты подчас заворачиваешь такое!
— Согласна. Ладно… А ты знаешь, как ни странно, а вот настоящего бочкового солёного груздя я ни разу в жизни не пробовала. Всё какие-то китайские или вьетнамские маринованные подделки. Интересно, какой у него вкус, у истинного, солёного и крайне патриотично настроенного сибирского груздя?
— Есть ещё и грузди дальневосточные. Они настроены не менее патриотично и не менее вкусны.
— Ах, да.
— О, вкус у солёных груздей Божественный! Организую я тебе скоро это священное мероприятие по поеданию настоящих бочковых груздей из Сибири или с Дальнего Востока.
— С нетерпением жду!
— Но без водки нам не обойтись! Никак!
— Я готова!
— Обожаю женщин, которые всегда готовы ко всему!
— Обожаю мужчин, которые обожают женщин, которые готовы ко всему! — рассмеялась Наташа.
— Дорогая, перед тем, как мне начать играть, можно рассказать тебе одну историю? — поинтересовался я, нанизав на вилку очередную порцию мёртвых детей океана.
— Валяй.
— Как-то Александр Великий, ну, тот, который был Македонским…
— Я знаю, кем был Александр Великий! — возмутилась Наталья.
— Мне продолжить?
— Продолжай.
— Как-то Александр Македонский заметил среди своей армии человека, который всегда убегал с поля боя. Узнав, что этого горе-воина тоже зовут Александром, он сказал ему: «Или будь храбр в сражениях, или перемени имя, чтобы меня с тобой не путали!».
— Ну, это же явно байка! — рассмеялась Наталья.
— Почему ты так считаешь? Эту историю поведал один весьма уважаемый грек.
— Если бы этот воин действительно убегал с полей сражений, то Александр Македонский его просто бы зарубил на месте!
— Да, согласен, — улыбнулся я и бросил в рот ещё одну порцию несчастных детей океана. — Но в любой байке есть свой потаённый смысл.
— Ну, и какой же смысл заключён в данной байке?
— Смысл её заключается в отсутствии смысла, но он присутствует рядом с тобой.
— Что!?
— Просто я тебе рассказал эту историю для того, что бы ты понимала, с каким великим человеком сидишь за одним столом! Я — Александр, который никогда не убежит с поля боя!
— Боже мой! Ну, и ассоциации, однако!
— Бог тут не при чём. Вернее, он, конечно, всегда при чём, особенно в моём случае и положении…
— То-то и оно!
— Да… — мы скорбно помолчали.
— Разрешите с вами немного пообщаться и возможно попытаться решить некоторые ваши проблемы, господа? — вдруг услышал я слегка хрипловатый, насмешливый и до боли знакомый голос за своей спиной, от которого я вздрогнул и страшно запаниковал.
— Вы кто? — удивилась Наталья. — Мы довольно успешно общаемся между собой наедине и сами решим все наши проблемы и без вас. Не стоит нарушать нашего уединения.
— Наташа! — сквозь зубы процедил я.
— Что, Наташа? Меня так зовут уже сорок лет! Что за тип такой?! Откуда появился? Как это он преодолел твоих телохранителей? Это твой очередной собутыльник и новоявленный друг? — вдруг возбудилась женщина.
— Заткнись, дура! Это Бог!
— Что?! Кто!?
— Я никто и ничто в обычном и обыденном понимании. Я в принципе как бы существую на самом деле в своём земном обличии, но, тем не менее, успеваю быть везде во Вселенной и являюсь Творцом всего, что окружает вас, и многого другого, — устало произнёс Бог и присел на свободный стул, распахнув чёрный плащ.
На этот раз одет он был в великолепный фрак, имел безукоризненную белоснежную рубашку и красную бабочку на шее.
Наталья обалдела и онемела, некоторое время с огромным изумлением созерцала Творца.
— Вы, действительно, на самом деле ОН?! Тот самый Чёрный Человек? Бог? — наконец произнесла она дрожащим голосом.
— Да, я тот самый. Увы… Один одинёшенек. Неприкаян. Задумчив, меланхоличен, невесел. Иногда хандрю и тоскую, периодически предаюсь печали. А всё почему?
— Почему? — автоматически спросила Наталья.
— Мир пресен. Везде скука, не хватает новых впечатлений, эмоций, душевного подъёма, не хватает, как любит говорить Александр, экстаза, — поморщился Бог. — Но, ожидаю от вас, уважаемый Маэстро, в этот вечер самого необыкновенного чуда. Чувствую, что наконец-то я развеюсь и взбодрюсь! Официант, ещё трепангов и пива!
— Не знаю, смогу ли я сегодня удовлетворить твой несомненно тонкий и изысканный вкус, — нерешительно произнёс я.
— Удовлетворишь, я не сомневаюсь.
— Дай Бог, — сказал я и смутился.
— Дам, дам, — рассмеялся Бог. — А вообще, вы вот сидите вдвоём на террасе и говорите ни о чём, а публика в зале дрожит от нетерпения. Рояль готов принять в себя ваши пальцы, Маэстро! Вернее, он готов ощутить на своих жаждущих клавишах восторг вашей мятущейся души!
— Как образно, однако, вы изъясняетесь, — восхитилась Наталья.
— Ты знаешь, дружище, а мне вот пришла сейчас в голову одна неожиданная и шальная мысль, — поморщился я.
— И какая?
— А если ты вовсе и не Бог, а Дьявол?!
Наталья побледнела, покачнулась и чуть не потеряла сознание.
— Что за бред!? Но я же не требовал у тебя что-то взамен за внезапно проявившуюся гениальность? — возмутился наш гость. — По вечному и всемирному сценарию Сатана обязательно должен взамен чего-то требовать, ну, обычно, как полагается, душу. Душа при тебе?
— Вроде при мне, — неуверенно произнёс я. — А кто писал все эти сценарии про Создателя и Дьявола? Люди. Ну, талантливые, неординарные, но всего лишь люди. Со своим представлением о мире, со своими фантазиями. И, вообще, может быть, теория о Боге и Дьяволе неверна, глупа и совершенно ошибочна?
— Что за бред ты несёшь!? Хочешь лишиться своего таланта? Ну, я о музыке? О рифмоплётстве и о твоих упражнениях в писательстве я не говорю. Смех и грех!
— Обидно…
— Обидно, но честно. Так что, отобрать у тебя музыкальные таланты?
— Нет, нет! Ни в коем случае!
— То-то!
— Господа, прошу, успокойтесь, ради Бога! — почти зарыдала Наталья. — Да что же это такое происходит!?
— Вообще-то я и есть тот самый Бог! Не надо никаких тавтологий! Всего-навсего выясняются отношения между двумя мужиками! — рыкнул Бог или, возможно, всё-таки Дьявол. — Зачем мне вот так просто дарить талант этому индивидууму и не требовать ничего взамен?! Нонсенс! Он, видите ли, не верит в Бога и в Дьявола! Теория, оказывается! Я — теория! Спасибо! Благодарствуйте!
— Ну, извини, погорячился, бывает, — буркнул я и выпил пол стакана водки. — Так всё странно и неоднозначно…
Наш нежданный гость сделал тоже самое. Мы некоторое время помолчали. Я с удовольствием вслушивался в шум в зале. Он потихоньку нарастал. И вдруг меня посетило озарение!
— А ты знаешь, — задумчиво произнёс я. — Может быть дело в том, что в тебе самом отсутствуют таланты, но ты способен наделять ими других? Может быть, именно в этом и заключается подвох в отношении меня? Кого-то следовало выбрать. Ну, и выбрал меня, почувствовав мой нереализованный до конца внутренний потенциал. Ты просто не способен сам себя реализовывать в творчестве! Вот в чём разгадка! Я всё понял!
— Саша, что ты такое несёшь! — в отчаянии запричитала Наталья. — Как можно такое говорить!? Что за чушь!? Опомнись!
— Сударыня, я очень вам благодарен за поддержку, — Чёрный Человек встал, поклонился и поцеловал ручку Наташи, а потом возмутился. — Где трепанги, пиво, водка и виски?! Официант!
— Виски!? — в свою очередь бурно возмутился я и приготовился рвать на себе рубашку и обнажать очередную тельняшку. — Никакого виски! Ненавижу всех этих англосаксов!
— Постой, постой, — усмехнулся Создатель. — Но виски же делают и шотландцы!
— Да, действительно, — задумался я, а потом спросил. — Но они же, вроде бы, тоже англосаксы?
— Да какие они англосаксы!? О чём это ты?! — возмутился Бог. — Настоящие англосаксы не могут так не любить других англосаксов!
— Да, ты прав…
— Ты же обожаешь шотландцев? — вкрадчиво спросил мой собеседник.
— Я их очень сильно люблю и ценю, — согласился я. — Гордый, свободолюбивый и почти непобедимый народ. Всё время боролись с этими английскими завоевателями.
— А почему шотландцы непобедимы «почти»?
— Непобедим только русский народ! А особенно десантники! — я снова попытался порвать на себе рубашку и тельняшку под ней, но меня решительно привёл в чувство Бог. — Маэстро! Публика ждёт! Котёл переполняется паром!
— Хорошо… С тобой я выясню отношения чуть попозже. Я готов!
— Что тут происходит? — заметалась по террасе Наталья. — Ты с кем собрался выяснять отношения?!
— А мне на всё и на всех глубоко наплевать сто тысяч раз! — раздражённо воскликнул я, чувствую приток адреналина.
— Слюны не хватит, — усмехнулся Бог.
— Мне терять нечего!
— Саша!
— Пусть этот маразматик катится к чёртовой матери! В конце концов, именно он, старый урод, мне организовал рак, вследствие чего я так страдаю!
— Санечка!
— Маэстро, однако… — тактично кашлянул Чёрный Человек в кулак. — Публика всё-таки ждёт. И не такой уж я урод. И вовсе я не так уж стар. Подумаешь, миллионы или миллиарды лет. Так, смех и грех. И я очень хочу послушать ваше очередное бессмертное произведение, Маэстро.
— Иду. Публика есть публика… Тебя я ненавижу, но публика и творчество — это святое!
— Вот и превосходно. Что будем играть?
— Слушай, как-то подозрительно ты себя ведёшь.
— В смысле? — торопливо отвёл взгляд в сторону Чёрный Человек.
— Давай, колись по полной программе! — ухмыльнулся я. — Ну же! Я был прав насчёт того, что ты не способен к творчеству? Ты можешь творить только посредством кого-то!?
— Санечка!
— Заткнись, баба!
— Ну, зачем так грубо?! — возмутился Бог. — Заглатывая стакан водки.
— Возвращаемся к теме. И что, ты на самом деле не способен играть на скрипке, на рояле и даже на несчастной волынке?!
— Нет…
— Бедненький! Неприкаянный ты мой, — Наталья вдруг смело и ласково погладила Бога по щеке своей нежной и чувственной рукой. — Ты не переживай так сильно. Хочешь, я брошу этого идиота и стану твоей любовницей, а то, может быть, и женой?
— Наташа! — воскликнул я в ужасе.
— Бред какой-то! — в таком же ужасе воскликнул великий Творец всего сущего.
— А почему бы и нет? Даруй мне бессмертие и дело будет в шляпе! — легко и светло рассмеялась женщина и приложилась к бутылке с виски, которая была весьма вовремя подана. — Вы не представляете, что я могу вытворять под одеялом! Я вам нравлюсь, Создатель? Ответьте честно.
— Девочка моя…
— Я тебе не девочка, а старая, потёртая, много повидавшая и разочарованная в жизни кошёлка! Будем реалистами! — рассмеялась женщина. — Так я тебе нравлюсь, или нет?! Повторяю! Скажи предельно честно. Как тебе моя душа? Или определить её статус может только дьявол? Всё-таки, кто ты такой на самом деле?
— Звезда моя! — промямлил Бог.
— Я пока не твоя звезда! — захохотала Наталья. — Так нравлюсь я тебе, или нет?!
— Очень сильно нравитесь, моя леди!
— Так, тема «Пигмалиона» существует и торжествует в веках! Здесь все сошли с ума! Кроме меня. Но вопрос спорный. Возможно, я уже давно сумасшедший, но просто не осознаю данного факта. Ладно… — мрачно произнёс я. — Где мой рояль?!
— Скажи, милый, — Наталья снова нежно провела ручкой по щеке Чёрного Человека, отчего он вдруг засмущался и занервничал. — Ответь на один вопрос.
— Что мне следует сказать и в чём заключается вопрос? — задрожал Бог.
— А я, вообще-то, существую на самом деле? По этому поводу кое у кого имеются сомнения, — Наташа иронично посмотрела на меня.
— С сей секунды ты по настоящему существуешь, живёшь, дышишь, движешься и торжествуешь!
— О, как! — воскликнул я. — Значит, раньше Наташа существовала не по-настоящему?! Это почему же?
— Увы, да, не совсем по-настоящему. А почему это происходило, пока не твоего ума дело.
— Извини, — возмутился я. — А с кем же я до сего времени и столько раз трахался, пил текилу, коньяк, пиво и водку, ел раков и даже устриц? С кем я вёл весьма продолжительные и содержательные беседы? Кому читал стихи и рассказывал разные басни?! Кто эта женщина, или существо, чёрт возьми?!
— Чёрт тут абсолютно не при чём!
— Ну, и!?
— Дело в том, что и ты ранее существовал не совсем по-настоящему.
— Что?!
— То.
— Ничего не пойму!
— Сложно человеку понять то, что понять очень сложно или даже невозможно.
— А я хочу понять!
— Маэстро, публика ждёт!
— Иду, иду. Но наша беседа ещё будет продолжена! Я всё-таки жажду дойти до сути!
— Как говорил Омар Хайям: «Ты всё пытаешься проникнуть в тайны света, в загадку бытия… К чему, мой друг, тебе всё это?». Публика ждёт!