Солнце стояло в самом зените. Небо было голубым, но очень и очень тяжёлым. Тридцать пять градусов в тени, однако. Ни единого порыва ветра. Как такое возможно поздней осенью? Аномалия какая-то! Что творится с природой?!
Мы с Марком и Натальей безмятежно сидели в фонтане, по периметру которого рассредоточились семь телохранителей. Ребята были, как это и положено, в чёрных строгих костюмах, в белоснежных рубашках с галстуками и в шляпах. Они сурово и напряжённо созерцали окружающую действительность, отчего перед фонтаном и в нём, кроме нас, несмотря на жару, никого не было. Бойцы страшно потели, хотя их костюмы были выполнены из лёгкой льняной ткани.
— Да, жарковато, — промолвил Марк.
— Да, однако, — произнёс я.
— Бывает и хуже, — сказала Наталья.
— Ну, например, в пустынях Сахара, Каракумы или Калахари. И в Соединённых Штатах есть какая-то пустыня, где температура воздуха достигает шестидесяти градусов или даже более.
— Ужас!
— Да…
— Но, солнце всё-таки лучше, чем мороз под сорок или даже под пятьдесят и более. Бывал я в северных широтах неоднократно, — сморщился я. — Вы не представляете, что это такое, — настоящий мороз! Не дай Бог! Моча на лету замерзает!
— Да, согласна.
— Да, согласен.
— Ничего, скоро октябрь, — сказал я. — Люблю первую половину этого месяца. Паутинки летят, комаров и мух почти нет, температура вполне комфортная и щадящая. И приходят в голову мысли о вечном и бесконечном течении жизни, которое, возможно, прекратится вдруг навсегда.
— Так, давайте не будем о грустном! — лениво возмутилась Наташа.
— Сойдёмся на том, что октябрь — это прекрасно, — поддержал её Марк.
— Да, согласен.
— Да, согласна.
Нашу крайне содержательную и интеллектуальную беседу внезапно прервали двое потных полицейских, которые вдруг и внезапно возникли около фонтана. Я сначала предположил, что они, видимо, тоже собрались в нём искупаться, а значит освежиться с целью повышения эффективности несения службы по охране общественного правопорядка, но, увы, моя гениальная догадка оказалась крайне неверной и ложной.
— Предъявите документы! Что здесь происходит?! Кто вы такие!? На вас жалуются прохожие и негодуют дети, — рявкнул один из полицейских, опасливо посматривая на мрачных телохранителей.
— Вы к какому ведомству и отделу принадлежите? — лениво спросил Марк, сделав глубокий глоток пива из запотевшей бутылки.
— Какая разница?! Вот наши удостоверения! Немедленно выходите из фонтана! Вы задержаны!
— Засуньте их себе в жопу, ваши удостоверения! Эй, бойцы-молодцы, — крикнул Марк в сторону телохранителей. — Взять этих типов и утопить!
— Стоп, стоп! Марк, ну нельзя так жёстко поступать, — укоризненно произнёс я. — Ребята охраняют общественный порядок, выполняют свой священный долг перед Родиной и Отечеством. Бродить по такой жаре… Это многого стоит. Они истинные патриоты. Успокойся.
— Хорошо… Ты хочешь, чтобы нас арестовали?
— Ну, кто же нас арестует, — устало вздохнул я, с удовольствием нырнул в прохладную воду, вынырнул, пригладил волосы. — Уважаемые господа полицейские! Я вам никого не напоминаю?!
— Маэстро?! Неужели это вы?!
— Да, это именно я. Кстати, я смею вам напомнить, что являюсь гордостью Родины, лауреатом Государственной премии, орденоносцем, личным другом Президента и кое-кого ещё, в том числе вашего Министра, — строго произнёс я.
— Извините! Служим Отечеству! — одновременно рявкнули полицейские и поспешно удалились.
— Слушай, — задумчиво сказал Марк. — А не податься ли нам в большую политику? Я бы с удовольствием стал Председателем Правительства или ещё кем-либо в этом роде. Можно податься в Сенат или в Конституционный Суд.
— Куда, куда?!
— А почему бы и нет. Ну, побыли бы мы очередными придурками и клоунами некоторое время. Порезвились бы. Какая у них, у депутатов, сенаторов, судей и министров зарплата, однако! Ух! — Марк мечтательно улыбнулся. — А взятки, а распил бюджета?! Но всё-таки, я бы предпочёл быть ни каким-нибудь вшивым сенатором, которые по сути своей ничтожны и ничего не решают, а Председателем Конституционного Суда.
— Ну, для этого, хотя бы для начала, надо иметь юридическое образование, — усмехнулся я.
— Вообще-то данное образование у меня имеется, — лениво и снисходительно отозвался Марк.
— Как?!
— Закончил я юридический факультет Ростовского-на-Дону Государственного Университета. С золотом!
— Ну, ты даёшь!
— Так что? При моём стремлении и при твоих деньгах и связях… Чем чёрт не шутит, а?
— Давай пока просто покупаемся в фонтане, — благодушно и успокаивающе произнёс я.
— Давай. А почему на тебе тельняшка? Что, сегодня День ВДВ?
— Для меня День ВДВ — это вечный день! Родина или смерть! Враг не пройдёт нигде и никогда! Москва за нами! Кто, если не мы! Кто, кроме нас!? Десант, вперёд!
— Ах, ну да… Твои мании все и везде, и кому не лень обсуждают постоянно, — рассмеялся Марк и неожиданно стал серьёзен. — Холодной водки бы сейчас. Что бы зубы ломило. Да малосольных бы огурчиков, и груздочков бочковых…
— А помидорчиков и квашенной капустки!? Что, слабо?! — усмехнулся я.
— Честно говоря, вот так сразу мне слабо.
— А мне не слабо.
— Неужели? — изумился Марк.
— Мальчики! Успокойтесь! Вы что, с ума сошли!? — встревожилась Наталья. — Почти плюс сорок на дворе! И нет ветра! Полдень. Опомнитесь!
— Нам, истовым патриотам и воинам, истинным десантникам, какие-то плюс сорок или пятьдесят градусов не страшны?! — ухмыльнулся я. — Нам нипочём и плюс шестьдесят, и минус семьдесят! Водку в студию и закуску! А даме мартини со льдом!
Один из телохранителей быстро двинулся в сторону моего лимузина, который стоял неподалёку и, конечно же, был оборудован кондиционером и вполне вместительным холодильником.
— И пусть насосы в фонтане сосут более интенсивнее и эффективнее! В нём гуляет самый великий за всю историю человечества мастер игры на волынке и тем более на скрипке!
— Саша!
— Женщина, молчи! — рявкнул я. — Помнишь мою гениальную вещь — «Утопление без жалости и упрёка»?
— Это ты к чему?! — ужаснулась Наталья.
— К тому!
— Александр, ну, ты так не горячись, — стал успокаивать меня Марк. — Пускай сия обворожительная дама ещё поживёт некоторое время. Неплохая баба. Мне бы такую. Ух!
— Ну, спасибо! Благодарю! Гады! Идиоты! — резво выскочила Наталья из фонтана. — Всё! Достали! Видеть вас обоих не желаю впредь!
— Как ты считаешь, — лениво спросил я Марка, потягивая ледяную водку, закусывая её малосольным огурцом и наблюдая за весьма соблазнительной попкой исчезающей Наташи, направляющейся к чёрному «Феррари» последней модели. — Эта чудная дама меня бросила навсегда или только на время?
— Не думаю, что навсегда. Всё и всегда возвращается на круги своя. Следует предпринять сравнительно небольшие усилия. Ну, роскошный букет роз. Ну, бутылка хорошего шампанского. Ну, может быть, кольцо с бриллиантом… Свечи в уютном ресторанчике на берегу моря или океана. И, конечно, извинения и заверения в вечной любви и во всё поглощающей и испепеляющей страсти, и в самой искренней преданности. Вот и вся цена вопроса. Всего-то лишь…
— Как-то прагматично и цинично ты рассуждаешь, — пробормотал я.
— Прагматизм и цинизм, увы, лежит в основе всего сущего, — усмехнулся Марк.
— Возможно, ты и прав, возможно, — страшно опечалился я и на некоторое время загрустил. — Слушай, а что там у нас с финансами? Каковы были мои заработки за последнее время? Надеюсь, ты ещё не всё разворовал и растранжирил?
— Я что, произвожу впечатление конченного идиота, дятла, который рубит сук, на котором сидит!?
— Ну, иногда производишь, иногда нет, — беспечно рассмеялся я.
— Спасибо, барин!
— Не за что… Но холопом называть тебя не стану.
— Почему?
— Могу схлопотать пулю в сердце или в мозг.
— Молодец! Всё понимаешь. Держись ситуацию под контролем, — усмехнулся Марк.
— А то как же.
— А, вообще… Финансы финансами, а всё-таки дружба — это главное. Привык я к тебе, чертяка.
— Я тоже. Да, дружба — это самое святое! За неё! — я чокнулся с Марком и с удовольствием закусил ледяную водку хрустящей квашеной капустой.
— А состояние твоё за сравнительно короткое время нашего знакомства увеличилось аж на четыре миллиона. Евро… Налоги все уплачены. Твоих денег теперь вполне хватит на покупку вожделённого острова в океане. И не просто какого-то плюгавого островка, а именно острова.
— Ничего себе!
— Вот так. Повторяю. Дружба — это святое!
— Эх, дружище, если бы ты знал, с кем я ещё дружу, то тебя рядом со мною сразу бы не стало.
— И с кем это таким особенным ты дружись? — насторожился Марк. — Ну, Президент России, — это понятно. Ну, Премьер Министр, — это понятно. Ну, — Министр Обороны, — это понятно. Ну, пара тройка влиятельных сенаторов, — это понятно. А кто же ещё? Все остальные пешки не в счёт.
— Ну, я бы не был так категоричен. Нравится мне один товарищ. Ну, тот, который отвечает за оборонную промышленность. Красавец, богатырь, гигант, решительный и истовый борец с загнившим и полностью прогнившим и агрессивным западом, рубаха парень, бескомпромиссный и истинный патриот! Ворует, думаю, мало, но даже если и много, то ничего страшного! Главное, как лихо развивается наш военно-промышленный комплекс! Какие темпы! Я даже подозреваю, что этот мужик — бывший десантник и пьёт он исключительно русскую водку или краснодарские и крымские коньяки, или вина!
— Как бы сказала покинувшая нас Наталья, — ну что ты такое несёшь?! — возмутился Марк.
— Несу то, что смогу донести!
— Хорошо. Давай ещё по сотке и будем выбираться из этого благословенного фонтана. У тебя завтра ответственный и очень важный концерт. Кремлёвский Дворец, — это тебе не какой-то кабак. Это серьёзно. Очень серьёзно и для тебя и для меня. Я тебя сильно прошу, отдохни сегодня, выспись, не пей больше. Умоляю!
— Натальи вроде бы и нет рядом, но голос её я слышу, — усмехнулся я.
— Так, соберись! — решительно и мрачно произнёс Марк. — Завтра никаких похмелий и перегаров! По моим сведениям Первое Лицо Государства будет вручать тебе то ли премию, то ли медаль, то ли орден! Лучше бы, конечно, премию. Посмотрим… Приходи в норму! Если не придёшь, то я достану один из своих знаменитых и любимых пистолетов и с огромным удовольствием застрелю тебя! А потом застрелюсь сам! Хватит пить! С сей минуты только минералка!
— Согласен. Перебора допускать не следует. Всё, никакого пития. Завязываю я с этим делом. Пятьдесят грамм на посошок, потом стихотворение одного китайского поэта и в люльку. Спать, спать и спать.
— Хорошо, — рассмеялся Марк. — А что за поэт?
— Тао Юаньмин.
— О, прекрасно!
— Ты знаком с его творчеством? — удивился я.
— Конечно. Я же любитель восточной поэзии.
— Ты слушаешь?
— Внимательно слушаю.
— Подожди, выпьем…
Мы выпили, тягостно посмотрели на знойное и мутное небо сентября, вздохнули каждый о своём.
— Давай, цитируй уважаемого Тао и разбегаемся.
«В мире жизнь человека не имеет корней глубоких.
Упорхнёт она, словно над дорогою лёгкая пыль.
И развеется всюду, вслед за ветром, кружась, умчится.
Так и я, здесь живущий, не навеки в тело одет».
— Неплохо! — восхитился Марк а потом вдруг сильно опечалился.
— Ладно, пришла пора прощаний, — я ободряюще похлопал товарища по плечу.
Мы ещё некоторое время задумчиво посмотрели в тягучее и невыносимо жаркое небо печальной осени, а потом разошлись каждый в свою сторону, вернее сели в свои лимузины и разъехались.