В назначенное время ведущий телепрограммы «Перед законом все равны» Геннадий Дудкин остановил свою машину напротив магазина «Все для дома». На обочине широкого магистрального проспекта с интенсивным движением.
Это было время, назначенное Геннадию вымогателями из серого «Мерседеса». Ивану Петровичу Захарову все-таки удалось уговорить Дудкина сотрудничать.
Дудкин прождал почти сорок минут. И уехал. Никто на встречу с ним не явился.
А в черной «Тойоте Лэндкруизер», притормозившей на обочине того же проспекта, начальник службы безопасности Сковородина Иван Петрович Захаров и частный детектив Дамиан Филонов разглядывали фотопортреты троих молодых людей.
— И как вам, Иван Петрович, личики? — поинтересовался Дамиан. — У вас такой вид, будто вы уже знаете, кто они такие, эти ребята?
— Кажется, знаю. Органам троица давно известна — Каретников, Липовец и Шмутько. Ребята работают по жесткой схеме хорошо организованной группы: дисциплина, чутье, навыки. Профессионально уходят. Конспирация, съемные квартиры, связь. В общем, все у них отработано.
Дамиан не стал говорить, что выяснил то же самое с помощью господина гурмана.
— Вы правы, — только кивнул детектив. — Значит, Каретников, Липовец, Шмутько? Что ж, теперь мы хотя бы знаем, как их называть. Вашим людям удалось сесть им на хвост?
Захаров молча кивнул.
— Пленочку мне разрешите посмотреть?
— Нужна?
— Да, хотелось бы изучить…
— Мы и сами не дураки, Дамиан. Думаете, ничего не разглядим?
— Все же дайте и мне взглянуть. Сами же хотели, чтобы я подключился?
* * *
Дамиан изучал отснятую людьми Захарова пленку. Они, эти люди, находясь на разумном расстоянии, сопровождали Дудкина, отправившегося на встречу с вымогателями.
Детектив впивался глазами в экран и недовольно вздыхал.
— Ничего путного и выйти не могло! — наконец произнес он, откидываясь на спинку кресла. — Уговорить-то мы Дудкина уговорили, но… Пустой номер! От этого парня страхом несет за версту. Они, в принципе, не могли на него клюнуть!
— Почему?
— Вы видели когда-нибудь, Стэплтон, как ведет себя слабая самка гиены, провинившаяся перед сильной?
— Нет. А что — много потеряла?
— Уши у испуганной гиены прижаты, хвост запал между ног, брюхо волочится по земле. Бедняга приседает, переворачивается…
— И что же?
— Посмотрите на нашего Дудкина…
— Что — уши прижаты?
— Вы видите, как он оглядывается?
— Где?
— Да вот — оглянулся!
— Вижу.
— Вот — еще раз оглянулся! И смотрит, идиот, в одну и ту же сторону. Туда, где стоит машина прикрытия. Если за его появлением следили, проверяя, не привел ли он за собой «хвоста», то — точно так же, как и мы с вами сейчас! — сразу же заметили, что ведет он себя подозрительно.
— Ну, волнение Дудкина при желании можно списать на соответствующие обстоятельства. Все-таки человек поехал отдавать деньги отморозкам, которые угрожают расправой. Ситуация неординарная.
— Да нет, нет! Какое же тут нужно желание! Вы только взгляните на него: это же не волнение, а смертельный страх. Он не просто опасается, он делает в штаны… И люди Каретникова, конечно же, сразу почувствовали ловушку.
— Но…
— У человека, который врет и боится, даже запах другой, я уверен. Я думаю, именно так люди с грубым сильным и преступным началом различают жертву, выбирают ее.
— Правда?
— А у таких, как Каретников, очень сильно животное начало! Они чужой страх чувствуют, как помеченную территорию, издалека и сразу. Троица поняла, что дело нечисто. И они дали отбой!
— А вы надеялись, что они подойдут к Дудкину, схватят его — и поволокут куда-то, где мы найдем и всех остальных? Топоркову, например. И даже Сковородина?
— Ну, не так прямолинейно, Стэплтон. Однако я рассчитывал на более интересное продолжение этой встречи.
— Но где преступники были все то время, пока Дудкин их ждал? — заинтересовалась Арина, вглядываясь в экран.
— Рядом! Взгляните на грузовичок около магазина «Окна и двери».
— Кажется, вы правы.
На пленке было видно, как двое рабочих в комбинезонах грузят в машину какие-то коробки.
— Сейчас я сделаю максимальное увеличение, чтобы вы могли увидеть их лица.
— Вижу, вижу! Малоприятные парнишки…
— Вот так, Стэплтон! Если певица Даша, Топоркова и Сковородин имели дело именно с этой тройкой, то мы сейчас наглядно видим, как было организовано их похищение.
— Я была права?
— Почти. Встреча назначается в не вызывающем у жертвы подозрений многолюдном месте.
— Понятно, ведь на многолюдной улице, по сути, как в глухом лесу.
— Конечно. Жертва выходит из машины, или один из троицы садится к ней в машину. Далее, возможно, укол…
— Я и тут была права?
— Возможно. Впереди стоит «Газель» «Окна и двери». Укол — и жертву молниеносно убирают внутрь грузовичка.
— Но как они это делают — молниеносно и не привлекая внимания?
— Обычный трюк! Вы видели когда-нибудь, как иллюзионисту удается выскользнуть из опутанного цепями контейнера?
— Как?
— Помощники в одинаковой униформе создают толчею и неразбериху. А в это время что-то — например, зажженный фейерверк — отвлекает внимание публики.
— Ясно. А в нашем случае?
— Ну, когда фокус с похищением происходит на людной улице, рядом, например, начинает скандалить пьяный. Все взгляды прохожих устремлены, разумеется, на него.
— Поняла! Похоже, Геннадию Дудкину повезло, что они побоялись его тронуть?
— Что касается Дудкина, то ему повезло уже дважды. В прошлый раз его спасла популярность. Кто-то из поклонников передачи, которую тот ведет, узнал его, когда Дудкин разговаривал с парнями из серого «Мерседеса», и остановился. И похищение сорвалось — из-за ненужного киллерам свидетеля. Дудкину назначили повторную встречу. Возможно, также было и с Топорковой. Возможно, тогда тоже подъехала бы машина ГАИ, как и в случае с Дашей, если бы Топоркова все сделала по закону — была бы жива. Но она не захотела волокиты и вмешательства ГАИ, предпочла отдать деньги вымогателям — чтобы все побыстрей, торопилась в Цюрих. Вот и повезла! А киллерам только того и надо было.
— Понятно.
— Если похищение экспромтом срывалось, Каретников и Кº назначали повторную встречу. Чтобы не вызывать подозрений — непременно в людном месте. А там уже были наготове «Окна и двери». Радушно распахнутые…
— А в случае с Дашей их спугнули неожиданно появившиеся гаишники.
— Теперь посмотрите на человека за рулем грузовичка, Стэплтон!
— Вижу. Громила! Каретников?
— Верно.
— И он говорит по телефону!
— Вот он вышел из кабины. Подошел к тем двоим, что грузят коробки.
— Вся тройка в сборе! Только теперь не серый «Мерседес», а грузовик.
— Каретников что-то говорит… Чтением по губам занимаетесь, Стэплтон?
— Попробую.
— Сейчас сделаем максимальное увеличение. И что же он, по-вашему, говорит?
— «Надо сматываться». И еще…
— Что еще?
— Говорит, что им нельзя больше видеть хозяина!
— Итак, подведем итоги, Стэплтон. Дудкина уговорили отправиться на встречу. С большим трудом. Страх, что покровитель из милиции в случае отказа оставит его без защиты, оказался сильнее.
— И он согласился стать приманкой?
— Да. Люди Захарова все время следили за Дудкиным. Но встреча сорвалась. В последний момент что-то спугнуло преступников. Скорее всего, они поняли, что Дудкин нарушил их условие и взял с собой прикрытие.
— Но мы заметили грузовик!
— Да. Съемка позволила идентифицировать тройку.
— Это — главный плюс?
— Да. Главный же минус для Захарова: о Сковородине по-прежнему ничего не известно.
— Однако «Захаровны» прочно сели тройке на хвост. Надеются выйти на заказчика?
— Вот уж не думаю, что мы этого дождемся.
— Вы думаете, эти трое не знают, кто он?
— Даже если контакты с ним и были, сейчас они, безусловно, прекращены. Хозяин сказал «нельзя». Почувствовал, что вокруг ребят стало жарко. Каретников сообщил ему, что у Дудкина «сопровождение». И конечно, никакой прямой связи с «мозговым центром» на данный момент у тройки больше нет. Заказчик испугался…
— Но, может, связь появится, когда спадет напряжение?
Дамиан пожал плечами:
— Если хозяин ушел на дно, нам придется ждать долго.
— А что делать?
— Во всяком случае, промежуточная цель достигнута. Идентификация троицы состоялась! Мы знаем, что Каретников, Липовец и Шмутько — исполнители преступлений.
— Да, теперь мы знаем даже имена. Мы только не знаем, босс, зачем они все это делают? И кто же заказчик?
* * *
Свое детище — зимний сад — садовник Вольф Бреннер создавал с оглядкой на стиль модерн и начало прошлого века. Его вдохновляла филигранная красота выполненного из стекла и металла купола одной из лучших оранжерей Европы.
И теперь Вольф был доволен плодами своего труда. Созданный Вольфом купол зимнего сада был его гордостью. Когда шел дождь, самому Вольфу казалось, что он плывет в мягком дождевом потоке, в голубовато-серебристом течении, напоминавшем о полотнах Гейнсборо.
Художник Гейнсборо писал длинными кистями, привязанными к палкам. Можно сказать — «стегал» холст, стоя на некотором расстоянии от него, жидкими прохладными красками. Расплескивал прозрачно-голубые тона. Ударял, хлестал…
Таков был и русский дождливый день, когда Вольф смотрел на него из зимнего сада, — весь в красках жемчужно-пепельных и голубых, словно стекавших с кисти художника Гейнсборо.
А осень… Бреннер недаром вспоминал знаменитого итальянского архитектора, навсегда оставшегося в России — после того, как в этой стране ему впервые довелось увидеть осень. Ее роскошное, русское золото…
Контрасты надвинувшейся зимы тоже, считал Бреннер, очень хороши. Снаружи снег, внутри цветенье…
И чудо этих беломраморных лепестков. «Фантазия, неосуществимая мечта». Так переводилось на русский язык латинское название цветка, от которого Вольф просто не мог оторвать взгляда. Как магически он притягивал! Сужаясь, лепестки становились похожими на темные паучьи лапки, переходили в тончайшие окончания. И эти тончайшие паутинные волоски, казалось, принадлежали уже не растению, а какому-то более… ну, не то чтобы развитому, но явно более деятельному, чем просто цветок, организму.
Скажем, имеющему волю или… или даже аппетит. А если допустить, что растения чувствуют, слышат, реагируют на звуки, осязают, то цветок вел себя более разумно, чем просто растение.
Когда Вольф подходил к нему совсем близко, на расстояние вытянутой руки, его лепестки словно вздрагивали и тоже тянулись навстречу.
* * *
— Кстати, Стэплтон… А почему вы помалкиваете скромно о вашей «мексиканской версии»?
— О какой такой версии вы говорите, босс?
— Ну, с приемными детьми…
— Да ну ее! — еще более скромно потупилась Снежинская. — Понимаете, я говорила со штатным психологом Сковородина…
— И?
— Знаете, Дамиан, вы оказались правы — дохлый номер.
— Вот как?
— Никаких интриг с приемными детьми Сковородина быть не могло просто в принципе.
— Правда?
— Все дети Сковородина знают, что они приемные. Борис Палыч Сковородин был в курсе последних достижений психологии и никогда не устраивал из усыновления тайну.
— Надо же, какой продвинутый…
— Понимаете, все такие тайны в конце концов перестают быть тайнами. А травма, которую получает ребенок, когда узнает правду, может оказаться незаживающей. Правда слишком сильно ранит. Ребенок, в том числе и приемный, должен расти в атмосфере открытости, честности и доверия, босс. Так что все трое детей Сковородина с самого начала знали, что они приемные. Как раз на случай таких вот «мексиканских» поворотов судьбы. Чтобы не шантажировал никто: ни бывшие очухавшиеся мамочки, ни дотошные соседи. Имена настоящих родителей сковородинских детей известны…
— И?
— Белла Борисовна Топоркова среди них не значится.
— Ладно, хоть без мексиканских сериалов обошлось. И на том спасибо. А как наша бесшабашная певица? Есть что-нибудь новенькое о Дашиных перемещениях? — поинтересовался детектив.
— Ведет подозрительно тихую трудовую жизнь, — с готовностью доложила Арина. — Дом и работа! Студия звукозаписи, выступления в клубах. Плюс фитнес-центр. Ну, еще, как я уже говорила, квартирка в Лялином переулке. Я выяснила, она принадлежит Дашиной подружке, с которой наша певица работала прежде в стриптиз-баре.
— Дальше, пожалуйста…
— И по-прежнему, посещая Лялин переулок, Даша никогда никого с собой не берет!
— То есть свидетели ей там не нужны?
— Похоже, совсем нет.
— Любопытно.
— Проверить квартирку в отсутствие певицы не хотите?
— Не хочу.
— Нет?
— Ни в коем случае. Это опасно! Что, если квартира не пустует? А я почти уверен, что дело обстоит так. Мы не знаем, кто там находится, и можем спугнуть его. Или ее.
— Ну, как хотите…
— А что-нибудь о любовных связях Даши вы выяснили?
— На данный момент?
— Ну а на какой еще?
— Думаете, это так легко?
— А что — нет? Вы ведь подружки.
— Ничего не получается, — с искренним недоумением созналась Арина. — Даша болтает, болтает, болтает… Обо всем подряд. А как разговор доходит до, так сказать, сокровенного… молчит, как скала. После того как исчез Карсавин, ума не приложу, кто у нее в дружках.
— А ведь кто-то есть! Рядом с такой девушкой свято место пусто не бывает.
— Не бывает, — согласилась Стэплтон.
— Если только… — Дамиан отвернулся, глядя окно.
— Что, босс?
— Значит, наша девушка навещает по-прежнему некую квартирку в Лялином переулке и проводит там уйму времени… — наконец пробормотал детектив, отрываясь от окна. — О’кей!
— Все хорошо, босс, вы хотите сказать?
— Вряд ли хорошо. Не будем забывать, что покушение на певицу не состоялось. Вернее — оно не завершено. Поэтому, полагаю, жизнь нашей Даши по-прежнему под угрозой. Не теряйте бдительность, Стэплтон.
— Да я ночи не сплю, босс, — вздохнула Арина. — Бдю.