Последний вечер Кейт в Лондоне Бэзил продумал до мелочей.

Днем он вернулся из деловой поездки в Шотландию и, обнаружив у себя в кабинете сообщение Кейт, перезвонил ей, чтобы договориться о встрече. Затем его секретарша связалась с «Аэр Лингус», подтвердила завтрашний вылет в Корк и заказала для Кейт такси до аэропорта. Бэзил же зарезервировал столик в их любимом ресторанчике на Шеперд-Маркет и позаботился о том, чтобы рядом с предназначенным для Кейт местом оказался букетик ландышей. К тому времени он знал ее вкусы не хуже своих собственных, а потому смог заказать и ужин, и вино, не беспокоя Кейт лишними вопросами.

Вечер был не по-мартовски теплый, и, когда официант предложил подать им кофе на веранду, они охотно перебрались туда. Кофе конечно же был предлогом, зато там можно было держать друг друга за руки и целоваться под покровом темноты.

Чувствовать, что Бэзил принадлежит лишь ей одной, было для Кейт настоящим счастьем со времени их самой первой встречи на шумной вечеринке, откуда они вскоре вместе потихоньку улизнули. Тот осенний вечер был таким же теплым и темным и как нельзя лучше подходил для зарождения новых чувств. С него и начались их встречи, ради которых Бэзилу удавалось отрываться от кипучей деятельности на посту подающего надежды младшего директора «Кент холдингз», главой которого являлся его отец Чарлз Кент. Кейт так и не перестала удивляться тому, что Бэзил смог найти в ней хоть что-то интересное, не говоря уже о том, чтобы влюбиться в нее, однако подобное положение вещей ее вполне устраивало.

Смотрясь в зеркало, она видела в нем смуглое миловидное личико с тонкими чертами, всегда передававшимися в роду Рутвенов лишь одной из дочерей в каждом новом поколении. Этими тонкими чертами обладала покойная тетя Элен, а до нее — тетя Майра, а из ныне живущих трех сестер избранницей оказалась Кейт.

Нора, старшая сестра, была сероглазой, смуглой и полненькой, а Брайди пошла в мать, чистокровную англичанку — светлокожую и белокурую. Зато Кейт уродилась с вьющимися темными волосами, глубокими, как лесное озеро, зеленоватыми глазами и длинным, подвижным, поистине рутвеновским ртом, уголки которого поднимались вверх, когда у нее было хорошее настроение. Однако в привычном для Бэзила искушенном мире ценилась совершенно другая красота, что называется, классическая, та, что обычно покупается в дорогих салонах. Вот почему не проходило дня, чтобы Кейт вновь и вновь не исполнялась благодарности случаю, приведшему их обоих на ту вечеринку, где случайный порыв смеха соединил их сердца.

Сегодня они говорили, держались за руки, улыбались, понимая друг друга без слов, и Кейт готова была пройти еще целую милю до общежития пешком, чтобы продлить бесценные минуты. Но сегодняшний вечер был не похож на другие — грустный, прощальный вечер, каждый момент которого нужно было сохранить в памяти.

«Держись, — мысленно говорила себе Кейт в панике. — Ничего не поделаешь. Теперь будет так. Только вот как долго?» Этого она не знала. Взятое на себя обязательство и слово, данное Норе, увозили ее завтра от Бэзила, и ничто не могло утешить ее, если бы только… Если бы только сегодня, в канун расставания, он не сделал ей предложение!

Если бы он предложил ей руку и сердце, она бы сто раз ответила «да». И он наверняка знает это. Если бы он сделал ей предложение, расставание не было бы столь тягостным и болезненным, как сейчас. Тогда бы он принадлежал только ей, и данное друг другу обещание они пронесли бы через пропасть разлуки.

Возникшую невзначай паузу нарушил Бэзил:

— Плачу пенни за то, чтобы узнать, о чем ты так задумалась! Или меньше двухпенсовика и предлагать не стоит?

Кейт с трудом улыбнулась, качая головой.

— Нет… Я просто думала о том, как мне не хочется уезжать из Лондона.

— Неужели это так уж необходимо?

— Я же говорила тебе: у меня нет выбора. Я знала, что мне придется поехать, только все произошло так неожиданно… Нора позвонила и сказала, что Тому наконец удалось получить в Кувейте квартиру и он хочет, чтобы она приехала как можно скорее. Билет у нее уже был заказан, так что нам остался только этот вечер в Лондоне и мы смогли провести его вместе.

— По-моему, это не совсем честно по отношению к тебе, — мягко заметил Бэзил.

— Вовсе нет, — вступилась Кейт за сестру. — Она знала, что Том рано или поздно позовет ее к себе. И я давно обещала, что, как только это произойдет, я поеду домой присматривать за папой. Даже мистер Прентис понял это и предложил мне брать рукописи на дом. Он просто прелесть.

— Не вижу никакой прелести, — возразил Бэзил. — Просто он прекрасно понимает, что таких редакторов, как ты, днем с огнем не сыщешь. Но скажи, дорогая, неужели все так безнадежно? А не может э-э… как там ее… Не может Брайди справиться одна? — Заметив, как вздрогнула Кейт при слове «безнадежно», Бэзил нежно взял ее за руки.

— Нет, нет. Это невозможно. Ведь она еще почти ребенок, ей только семнадцать. И потом, эти папины странности… Я просто уверена, что первое время по приезде буду для него «Норой». Нет, там должен быть кто-то старше Брайди, а кроме меня некому… О, Бэзил, ты просто не представляешь, как ужасна для меня сама мысль об этом, о том, что я должна уехать от тебя так далеко, даже не зная, когда теперь будет снова так, как сейчас!

Бэзил нежно смотрел на Кейт:

— Любовь моя, ты говоришь так, словно это смертный приговор!

— А это и есть смертный приговор. Для папы, — прибавила она с тяжелым вздохом.

— Нет, этого не должно быть. Может быть, все еще образуется… И потом, разве это так уж далеко? Всего несколько часов по суше и по морю, а самолетом еще быстрее. Кстати, тебе известно, что твое чудесное озеро даже отмечено на карте?

Она кивнула:

— Да, знаю. Только дело не в расстоянии. Мне кажется, я так и не смогла передать тебе, насколько отличается темп жизни там и здесь и как прочно завладело бы озеро твоей душой, если бы ты полюбил его, как я.

— Однажды тебе удалось ускользнуть из-под его власти, — заметил Бэзил. — А значит, удастся снова.

— Да, но вот только когда? — жалобно посетовала Кейт. — Пока я знаю одно: я должна оставить Лондон, тебя и все, что нас связывало, даже не представляя, когда смогу вернуться!

— Но почему мы рассуждаем только о твоем возвращении? А что, если бы, наоборот, я приехал бы к тебе? — с улыбкой предположил Бэзил.

Кейт изумленно смотрела на него. Как только до нее дошел смысл таившегося в этих словах обещания, она вдруг осознала, как далек мир, в котором жил Бэзил, от той реальности, в которой жили обитатели ее дома.

— Ты? Приедешь на Лох-на-Скахан?! О нет, дорогой, это невозможно! Такая жизнь не для тебя! — воскликнула она растерянно.

Бэзил усмехнулся:

— Спасибо за радушное приглашение. А если серьезно… В ближайшее время я почти наверняка буду налаживать наш бизнес в Корке и в один прекрасный день мог бы заявиться к тебе, прямо на твое колдовское озеро. Неужели бы ты не пустила меня на порог?

«Как глупо было думать, что он подразумевает что-то большее, нежели просто приехать повидаться с ней!»

— В Корке?! Ах, Бэзил, неужели ты и впрямь мог бы наладить там бизнес? И как скоро?

— Разумеется, мог бы. «Кент холдинга» готов объединиться с парой сталелитейных заводов в Ирландии. Осталось только уладить все дело, а заниматься этим буду я. Так что ты вполне можешь рассчитывать на мой приезд. Как далеко от Корка до твоего озера?

— Около тридцати миль на запад по направлению к Бэндону по проселочным дорогам. А если бы ты приехал, ты бы остался? — осторожно поинтересовалась Кейт, боясь отказа.

Но Бэзил ответил «да» и спросил:

— Твоему отцу нездоровится, а помощи у тебя нет, так что я мог бы остановиться в отеле где-нибудь поблизости. Имеется там что-нибудь в этом роде?

— Есть. На берегу озера, прямо рядом с нами. Раньше там была захудалая гостиница, а в прошлом году сменился хозяин, и Нора говорит, там многое изменилось. Я, право, не знаю…

— Значит, договорились. Жди меня. — Бэзил нежно обнял ее за плечи и поплотнее укутал шалью. — Ты дрожишь. Наверное, как это ни ужасно, пора проводить тебя домой. Пойдем?

Пока он расплачивался с официантом, Кейт мысленно прощалась с любимым местечком, с его мягкими огнями и этим гостеприимным ароматом спокойной роскоши. А впереди ее ждали последние грустные мгновения…

У самых дверей общежития он крепко обнял ее и, целуя ее волосы, прошептал:

— Что это было за кельтское слово, которым ты однажды назвала меня? Ты еще, помнится, сказала, что оно означает «любимый».

— Chroi, — тихо ответила Кейт, едва шевеля губами.

— Тогда давай не будем прощаться, а скажем друг другу, как всегда, спокойной ночи, моя… chroi, — предложил Бэзил.

— Спокойной ночи, chroi, — эхом повторила она.

И в это последнее сладкое мгновение долгого прощального поцелуя Кейт совсем забыла о том, что ждала от него большего, нежели простого обещания скорой встречи.

День, погожий и сухой в Лондоне, в аэропорту Корка оказался, как говорят ирландцы, «сырым». Наполнявшая воздух влажная хмарь, простиравшаяся до самого горизонта и казавшаяся просто туманом, была на удивление обманчивой — даже выйдя из телефонной будки, куда ее пригласили по радио сразу же по прилете, Кейт все еще стряхивала с себя водяные брызги, как мокрый спаниель.

В трубке она услышала нежный голосок Брайди:

— Ах, Кейт, дорогая, наконец-то это ты! Я уже полчаса обрываю провод и только сейчас прозвонилась… Они просили меня не класть трубку и сказали, что ты уже проходишь таможню. Каким рейсом ты… Хотя ладно, об этом дома. Да, послушай, дела в том, что я не там, а все еще здесь…

— Где это «здесь»? — с трудом вставила Кейт.

— Дома, разумеется. А где же еще? Так уж получилось. Но об этом тоже потом. Впрочем, все очень просто. Стоило мне сесть в машину и притвориться, что я собираюсь покататься по деревне, как она раскусила меня и опять заартачилась. Я бросилась звонить в аэропорт предупредить, что не смогу тебя встретить. Зато тебя встретит Конор Берк.

Кейт тщетно копалась в памяти.

— Кто это — Конор Берк? Я его знаю?

— Ты его не знаешь.

Ещё два года назад Кейт сама использовала не менее трех слов, чтобы ответить на вопрос. Эта привычка, несомненно, вернется к ней, как только она снова отучится от краткосложного английского «да» и «нет». И в голосе снова появится такая же напевность, как у Брайди.

— Ты его не знаешь, — повторила Брайди. — Да и как ты можешь его знать, если он здесь недавно? Он новый владелец «Лэйкстрэнда». Не человек, а настоящая крепость!.. Он сегодня встречает в аэропорту какой-то груз из Англии и обещал захватить тебя на обратном пути. Наверное, уже ждет тебя.

— Как же я его узнаю?

Брайди изъяснялась весьма туманно:

— Ну, высокий, темноволосый, брови торчком. Волосы тоже. Как соломенная крыша. И еще он чуточку сутулится, словно идет навстречу ветру. Не знаю, приехал он уже или нет, но ты не волнуйся. Он тебя тоже будет высматривать, так что найдетесь.

Закончив свою пространную речь этим обнадеживающим обещанием, Брайди повесила трубку, а Кейт, выйдя из телефонной будки, принялась выискивать глазами высокого темноволосого сутулого незнакомца по имени Конор Берк.

Ей пришлось немного подождать, зато, когда он приблизился, Кейт узнала его безошибочно.

Он оказался действительно высоким и темноволосым и сильно, даже как-то агрессивно, наклонял вперед плечи при ходьбе. Уже совсем близко Кейт разглядела прямой взгляд и упрямую, резкую складку рта. «Молод, твердо стоит на ногах и точно знает, чего хочет» — такой портрет она мысленно нарисовала себе, когда он окликнул ее по имени и протянул ей свою огромную ладонь.

Скорее с дублинским, нежели с провинциальным акцентом он проговорил:

— Вы, должно быть, Кейт Рутвен, сестра Брайди? — И, оглядев ее выбившиеся из-под платка мокрые пряди и дождевик, прибавил: — Вы совершенно промокли.

Посмотрев за окно, Кейт проговорила:

— Да, сыровато. — И тоже назвала его по имени, поблагодарив за то, что встретил.

Слова благодарности он принял охотно и тут же уверил Кейт, что все равно собирался в аэропорт, тем самым развенчав складывавшийся уже образ благородного рыцаря. Взяв чемоданы Кейт, он проговорил:

— Моя машина здесь на стоянке, только мне еще нужно заехать в город. Зато потом я отвезу вас домой. Меньше чем за час уложимся, иначе Брайди позвонит в службу спасения и заявит, что я вас похитил. Ведь это с ней вы сейчас разговаривали, не так ли? — И он кивнул в сторону телефонной будки.

Они заехали на оптовый склад и сразу же выбрались из города, чьи смутные серые очертания едва проглядывали сквозь пелену дождя, надвигающегося с окрестных холмов.

Конор Берк, судя по всему, считал, что Кейт знает о нем все, поэтому говорил по большей части о Брайди и о ее капризной машине, ставшей причиной сегодняшнего казуса, потом поинтересовался:

— А вы сами умеете водить?

Кейт ответила, что водила в возрасте Брайди, причем ту же самую машину.

Он окинул ее оценивающим взглядом, а вслух сказал:

— Да, машина, чего там говорить, никудышная. Если хотите, можете пригнать ее завтра к «Лэйкстрэнду», и я попрошу Филана покопаться в ней. Будет как новенькая.

Кейт удивило, что Пэт Филан, который, как она знала, перебивался случайными заработками при гостинице, оказывается, умеет чинить машины. Тем не менее она поблагодарила Конора Берка за предложение, и некоторое время они молчали.

Вскоре снова почувствовав на себе его взгляд, на этот раз еще более долгий и оценивающий, Кейт пристально посмотрела ему в глаза, а он вдруг прямо и без околичностей спросил:

— Итак, насколько мне известно, вам удалось в свое время отсюда вырваться? Хотелось бы знать, как у вас это получилось.

От столь дерзкого вопроса Кейт покраснела.

— Вырваться?.. Около двух лет назад, — она нарочито подчеркнула то, что его явно интересовало, — а именно когда мне было двадцать три года, я уехала в Лондон, чтобы найти работу. Поэтому мне не совсем понятно, что вы имеете в виду под этим «вырваться».

Он не сводил глаз с дороги.

— То же самое, о чем так страстно мечтает Брайди. То же, что удалось Норе, в чем ей помог жених. Но вы-то, вы сделали это сами. И мне ужасно интересно, как у вас это получилось. И главное, зачем? Зачем вам это было нужно?

Кейт сделала вид, что не поняла намека.

— Брайди, как вам, должно быть, известно, пока всего семнадцать. Разве может она в таком возрасте уехать из дому? А что касается Норы, то ее жених, перед тем как получить должность в одной из школ в Кувейте, работал учителем в Мора-Бег. Так что до недавнего времени у нее просто не могло возникнуть желание покинуть дом.

— Но вы-то уехали и теперь вот вернулись. И все озеро, навострив уши, горит нетерпением узнать, что привело вас обратно.

— Ах вот оно что… Ну что ж, все очень просто: я приехала на место Норы.

— И вы полагаете, вас устроит здешняя жизнь? После всего, что вы оставили там, в Лондоне?

«Ах, Бэзил!» — подумала Кейт, а вслух сказала:

— В любом случае я здесь останусь. А если озеро хочет знать, надолго ли, то передайте ему, что я и сама не знаю.

Он ответил ей обезоруживающей улыбкой.

— Не стоит принимать всерьез. Вы, должно быть, еще не забыли, какой неудержимый у нас, у здешних, интерес к соседям?.. — И, внезапно переменив тему, он указал на блеснувшую впереди за деревьями полоску воды: — А вот и оно, Лох-на-Скахан, ваше озеро Теней. Считайте, что вы почти дома.

Пелена дождя осталась позади, так что когда они выехали на дорогу, огибавшую озеро, на его гладкой поверхности отражались гиацинтовая синева неба и сбившиеся в груду клочья белых облаков, ползущих из-за гор. Сидя рядом с Конором, Кейт невольно вглядывалась вперед, где за еще голыми деревьями прятался ее отчий дом, приютившийся на северном берегу; отыскала глазами и знакомый островок с возвышавшейся над ним одинокой крышей — дым из трубы не шел. Зато к западу, почти до самой южной оконечности озера, Кейт обнаружила такие изменения, которые просто потрясли ее.

Она повернулась к Конору Берку:

— Эта часть берега принадлежит вам. Господи, что же вы наделали тут! — воскликнула она с нескрываемым отвращением.

Он остановил машину и обвел свои владения оценивающим взглядом.

— Стало быть, вы заметили изменения? — В голосе его звучало удовлетворение. — Да, даже отсюда видно, как удачно мы расширились. А вон та незаконченная конструкция будет стеклянной галереей, которая продлит главную столовую. Прямо за нею — выход на пляж. Там же есть и бассейн с подогревом. Он, в сущности, готов. Правда, для простора нам предстоит еще выкорчевать изрядное количество деревьев, но это уже мелочи. Открытый пейзаж смотрится куда привлекательнее. Как вы считаете?

— Открытый пейзаж?! Но ведь деревья как раз и составляли пейзаж! — недоумевала Кейт. — Лох-на-Ска-хан, озеро Теней, — думаете, почему его так назвали? Конечно же из-за деревьев!

Как ни в чем не бывало он продолжал:

— Да их тут и так слишком много. Все вокруг заполонили своей тенью. А кому хочется питаться в столовой, в которую не проникает свет, или купаться в бассейне, в котором солнце появляется всего на пару часов в день?

Кейт перешла в решительное наступление:

— Интересно, зачем вашим постояльцам бассейн? Мы здесь всю жизнь купались в озере.

— А озеро никуда не убежит.

— Ах, ну да, понятно. — Кейт была так раздосадована, что не удержалась от колкости. — Загромоздите тут все раскрашенными кабинками для переодевания, не говоря уже о лотках с мороженым.

Он начал раздражаться:

— Я вижу, критиковать вы умеете. Однако хочу заметить, что, поскольку большинство номеров расположено на первом этаже, моим постояльцам удобнее будет переодеваться у себя в комнате. А кроме того, хотите верьте, хотите нет, но мой повар отлично готовит мороженое, так что вовсе нет необходимости… — Он осекся и после паузы закончил: — Ну хорошо. Если вы вдоволь насмотрелись на плоды моего, как сказал бы профессор, «вандализма», то я готов отвезти вас к сестре. Она, должно быть, уже заждалась.

Остаток пути Кейт провела в молчаливом раздумье и уже у самой аллеи, ведущей к дому, спросила:

— Значит, вы хотите сказать, что мой отец не приветствует ваших новшеств в «Лэйкстрэнде»?

Конор Берк удивленно приподнял брови:

— А что, разве он не писал вам об этом? Или Нора? Или Брайди?

— Нет, отец не утруждает себя личной перепиской. Да и Брайди с Норой не любительницы.

— Но вы же виделись с Норой недавно?

— У нас было мало времени, и без того хватало, о чем поговорить.

— Ну что ж, все равно скоро обо всем узнаете. — С этими словами он остановил машину, вышел и достал из багажника чемоданы. — Так велела Брайди, — пояснил он. — Сказала, чтобы до дома не довозил, а багаж оставил здесь — она потом заберет.

Кейт не спеша вышла из машины.

— Вы хотите сказать, что… не встречаетесь с отцом?

— Только, как говорится, на расстоянии пушечного выстрела. Это была его инициатива.

— Ну что ж, я вам очень признательна. Хотя Брайди все же не следовало бы…

И снова его улыбка показалась ей обезоруживающей.

— Для нее главное было, чтобы вы попали домой. Теперь доберетесь? — Он повернулся, собираясь сесть в машину.

— Да, спасибо.

— И не берите в голову. Когда Брайди понадобится извозчик, она знает, к кому обратиться. Не забудьте сказать ей насчет машины. А если она опять не сможет ее завести, я что-нибудь придумаю с буксиром. Идет?

Он сел в машину и умчался. Кейт смотрела ему вслед, дожидаясь, пока он не скроется из виду, потом, сжав губы, взяла в обе руки по чемодану и упрямо побрела по направлению к дому.

Со стороны аллеи дом выглядел весьма любопытно: плотно окруженный деревьями, без ворот и ограды, он стоял, выгнувшись каменным полумесяцем, обратив глубокие глазницы подъемных окон в сторону озера, к которому вела коротенькая тропинка, оканчивавшаяся у крохотной пристани, с которой сестры любили нырять. Передняя дверь давно нуждалась в покраске, как, впрочем, и оконные рамы. «Надо будет заняться этим», — подумала Кейт, постучав в дверь и дожидаясь, когда откликнется Брайди.

Буквально с порога сестра окатила ее шумными приветствиями. Одетая в потертые джинсы и байковую спортивную майку с длинными рукавами, она держала в одной руке пустую миску из-под зерна, а в другой ведерко с яйцами, которые тут же поставила на пол, чтобы расцеловать Кейт.

— Милая, милая Кейт! Я думала, что успею накормить кур до твоего приезда, вот почему не вышла к тебе навстречу. Господи, и ты тащила чемоданы сама?! Потом бы вместе сбегали и забрали. Ты что-нибудь ела? Наверное еще до самолета? Может, выпьешь чаю? Что сначала: пойдешь в свою комнату или чай? Пойдем лучше на кухню. За ленчем у папы снова на лице была вывеска «Просьба не беспокоить!», поэтому, думаю, тревожить его до ужина лучше не стоит.

Однако Кейт решила все-таки подняться сначала к себе и уже возле ступенек спросила:

— Надо думать, моя комната осталась прежней, рядом с Норой?

— Теперь ты в папиной. Она просторнее, и Нора подумала, тебе понравится. Видишь ли, папа теперь спит внизу. Так распорядился доктор Килиан.

— Что, с сердцем все хуже? Но ты ничего не говорила мне! И Нора тоже.

— Она не хотела тебя волновать. Еще успеешь. И потом, ты же знаешь папу — он скорее скажет, что у него новее нет сердца, не говоря уже о каких-то болячках, нежели позволит кому-либо помешать ему закончить трактат по шестому веку, или какой там у него сейчас.

Кейт уловила в голосе Брайди нотки озабоченности, но промолчала. Она хорошо знала своего отца. Профессор Чарлз Рутвен в буквальном смысле жил в прошлом, со всей силой научной страсти погрузившись в труды по ирландскому фольклору, которые писал для своих столь же одержимых студентов, и позволял настоящему вторгаться в его жизнь лишь тогда, когда оно задевало его чувства или когда от него совсем уж нельзя было отгородиться.

Конечно, так было не всегда. В молодости он был весел, более терпим, умел поддержать хорошую компанию и преданно любил мать своих девочек, на которой женился, будучи преподавателем английского университета. Однако смерть жены, покинувшей его сразу после рождения Брайди, положила начало затворничеству, дошедшему до такой степени, что дочери даже шутили между собой, что папу, похоже, больше волнуют дети короля Лира, нежели свои собственные, и что он скорее ощущает себя обитателем Тары, нежели хозяином собственного дома. А уж о соседях говорить и вовсе не приходилось.

После смерти жены его овдовевшая сестра Мэри взяла на себя заботу о брате и его дочках, но позже уехала жить в Канаду. Правда, к тому времени Нора была уже достаточно взрослой, чтобы принять на себя хозяйство. Профессор Рутвен, казалось, даже не заметил, что в доме сменилась хозяйка. Кейт не сомневалась, что он с легким сердцем распрощался с Норой, всецело полагаясь на чувство долга средней дочери.

Однако, несмотря на отстраненность от реальной жизни, он все же был им отцом и любил их по-своему и конечно же заслуживал уважения. Вот почему, спустившись на кухню, Кейт первым делом принялась выпытывать у Брайди, почему та обратилась за помощью к Конору Берку, зная о неприязни к нему отца.

— По телефону ты назвала его «крепостью». Ты что, зависишь от него?

— А что, если и так?

— Просто ты не должна этого делать, если они с отцом не ладят между собой.

— Да ну, все это из-за новшевств, которые он устроил в «Лэйкстрэнде».

Кейт приподняла брови.

— Новшевств?

— Ну да… изменений. У папы, конечно, свое мнение на этот счет, и если его послушать, то на озере вообще ничего нельзя трогать до скончания веков. Но Конор купил «Лэйкстрэнд», и разве он не имеет права поступать со своей собственностью как ему заблагорассудится? И потом, он такой симпатяга! Ну скажи, разве он тебе не понравился?

Кейт, колеблясь, молчала, потом, переиначив ирландское выражение, изрекла:

— По-моему, слишком самонадеянный.

— Самонадеянный?! Ну что ты!

— Да. Слишком уверен в себе.

— Ну и что же тут удивительного? Ему всего тридцать с небольшим, у него, куча планов на будущее, и он их непременно осуществит.

— Когда он их осуществит, озеро превратится в дешевый курорт с обычным балаганом и развлечениями. Я не удивлюсь, если он запустит здесь целую флотилию прогулочных катеров и водных велосипедов. Интересно, что думает папа на этот счет?

— Я вижу, у тебя такие же упрямые и допотопные взгляды, как и у отца!

— Не в этом дело. Просто я слишком люблю озеро, чтобы с радостью наблюдать, как его портят.

— А кто его портит? Не Конор же, только потому, что срубил несколько деревьев? Тут их и без того такое множество, что отсюда, например, даже «Лэйк-стрэнда» не видно. Кроме того, Конор считает, что красотой озера могли бы любоваться и другие. Так почему бы не помочь им открыть для себя такое чудесное место?

— Да, любоваться озером Теней по милости мистера Конора Берка и ради его личной выгоды, — пробормотала Кейт.

— И здесь ты ошибаешься, — возразила Брайди. — Он планирует обслуживать постояльцев по высшей категории только в зимний сезон, а летом снижать цены для привлечения молодежи.

— Подумать только, настоящий Робин Гуд!

Подумав мгновение, Брайди заключила:

— Просто он, очевидно, не погладил тебя по шерстке, вот и все. Кстати, он ничего не говорил насчет моей машины?

Кейт передала ей слова Конора Берка и заметила:

— Имей в виду, мы не можем принять его предложение. Если машина и завтра не заведется, нужно будет вызвать кого-нибудь из гаража в Мора-Бег. Ты не можешь принять помощь из «Лэйкстрэнда», не забывай об отце. К тому же меня просто удивляет, почему ты готова воспользоваться услугами Пэта Филана.

— Ах ты вот о чем! Конечно же Конор сам занялся бы машиной. Он прекрасно разбирается во многих вещах, в том числе и в автомобилях. Кроме того, я не могу игнорировать его, потому что он мой друг.

— Но он сам сказал, что они с отцом не ладят.

— Да. Только папа настолько далек от реальной жизни, что понятия не имеет, к кому я обращаюсь за помощью — к Конору или к кому другому.

— Тем более ты не должна пользоваться этой его отстраненностью от реальной жизни. По-моему, это просто нечестно. Ты не находишь? Например, то, что меня довезли только до начала аллеи, подразумевает, что папа не должен знать, как я вообще добралась сюда из аэропорта. Так ведь?

— Да. И я боялась расстроить папу, поэтому позвонила тебе не из дома, а из «Лэйкстрэнда». Я подумала, что, если он спросит, как ты добралась, ты скажешь, что на такси.

— По мне, так лучше бы он и вовсе не спрашивал. Что, кстати, было бы очень на него похоже, — заметила Кейт. — Только не забывай, он может знать о твоих отношениях с Конором Берком гораздо больше, чем ты думаешь.

Брайди насупилась:

— Отношениях?! А что здесь такого плохого? Неужели ты думаешь, что я перестану общаться с ним и никогда больше не загляну в «Лэйкстрэнд»?

— Разумеется, нет. Я только прошу тебя не обязывать нашу семью перед ним и не притворяться перед отцом, будто не видишься с ним. — Кейт помолчала и осторожно прибавила: — Кстати, если ему, как ты говоришь, за тридцать, то не кажется ли тебе, что он чуточку староват для тебя?

Брайди изумленно уставилась на сестру, потом, откинув назад голову, громко расхохоталась.

— Ой, Кейт, да ты просто сваха! Да мне и в голову не приходили подобные вещи! И Конору тоже. У нас с ним совершенно братские отношения. А мама у него такая милая.

Кейт с облегчением рассмеялась:

— Прости, детка. И за то, что назвала его самонадеянным, тоже прости. Раз уж он тебе так нравится. — Кейт поднялась, чтобы прибрать со стола. — Знаешь что, давай-ка быстренько вымоем это, и я пойду все-таки покажусь отцу?

Пока Кейт мыла посуду, Брайди начала готовить ужин, и все это время они проговорили о Лондоне, о том, как добралась Кейт, о Норе. Пока вдруг Брайди неожиданно не спросила:

— А этот Бэзил Кент, о котором ты упоминала в письмах, ты давно с ним встречаешься?

— Да, в общем-то давно.

— А как вы познакомились?

— На вечеринке. Ее устроил мой шеф мистер Прентис по поводу выхода в свет автобиографии отца Бэзила. Я помогала мистеру Кенту в ее подготовке, но с Бэзилом до того не виделась.

Брайди понимающе кивнула:

— Скажи, ты влюблена в него?

— Да, — вздохнула Кейт.

— А он в тебя?

— Надеюсь, что да. Нет, даже уверена, что да.

— И как он воспринял твой отъезд? Вы помолвлены? Или, быть может, собираетесь?

— Нет… То есть мы еще не обсуждали этот вопрос. Зато у него скоро будут дела в Корке, и тогда мы снова увидимся.

— Он что, приедет сюда?

— Да, собирается.

— Ой, как здорово! Я думаю, он милый, раз ты влюблена в него. — Брайди помолчала и с нарочитой небрежностью прибавила: — Между прочим, Кейт, не знаю, говорила ли тебе Нора, хотя будто бы даже и собиралась… Ты знаешь, что Деннис Риган снова здесь?.. Ну, на острове…