БРОНЕНОСЦЫ РУССКОГО ФЛОТА Выпуск I

Санкт-Петербург. 1993 г.

БРОНЕНОСЦЫ РУССКОГО ФЛОТА НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЕ ИЗДАНИЕ Выпуск I

 

Корабли одеваются в броню

1 . Уроки Синопа и Кинбурна

В истории развития науки и техники бывают периоды, когда какое-либо новшество делает коренной переворот и все, создававшееся до этого в течение десятилетий, устаревает, открывая дорогу новому.

В судостроении к таким новшествам следует отнести появление на кораблях сначала паруса, а потом и артиллерии. Переворот, тесно связанный с развитием техники и металлургии, произвела появившаяся на судах в начале девятнадцатого века паровая машина, а спустя полстолетия защита кораблей от вражеской артиллерии броней.

Первые броненосцы появились в конце Крымской войны. За месяц до неудавшейся бомбардировки Севастополя, 5 сентября 1854 г. император Франции предусмотрительно отдал приказ о постройке пяти плавучих бронированных батарей. По первоначальному проекту эти маломореходные суда хотели снабдить традиционным парусным вооружением, которое впоследствии отменили, оставив две легкие мачты и небольшую парусность. Батареи имели водоизмещение 1460 т, длину 53 м. Их деревянные корпуса представляли собой обыкновенные платформы прямоугольной формы шириной 13,1 м для удобного размещения артиллерии, которые обшили железными плитами толщиной 102 мм. Вооружение батарей составили восемнадцать 50-фунтовых гладкоствольных орудий. Для противодействия навесным выстрелам верхнюю палубу также покрыли листами железа. Маломощная паровая машина сообщала этим судам ход всего в 3-4 узла, и даже при небольшом волнении их приходилось буксировать.

Сразу же по готовности три батареи под конвоем фрегатов были посланы в Черное море, где они, соединившись с англо-французским флотом, после бомбардировки 8 октября 1855 г. Одессы, перешли в район Кинбурга. 18 октября с расстояния всего четырех кабельтовых от фортов Кинбурна батареи открыли по ним огонь, оставаясь в течение шести часов неуязвимыми для русских орудий благодаря своей защите. В одну батарею попало около 75 бомб и ядер разного калибра, в другие две – по 60, но ни одна из них так и не пробила брони.

Потеряв на батареях двух человек убитыми и двадцать пять ранеными, союзники овладели Кинбурном – крепостью с шестидесятью двумя орудиями. Весь флот: десять линейных кораблей, двадцать фрегатов, корветов и шлюпов, двадцать две канонерские лодки, бывшие при штурме, оставались лишь безучастными свидетелями. "Мы вправе всего ожидать от этих грозных боевых машин", – писал об этом событии в своем официальном рапорте адмирал Брюа, командовавший французской эскадрой в Черном море.

Сразу же после Крымской войны Франция первой приступила к созданию броненосного флота. В связи с этим главный строитель флота Дюпюи де Лом в 1856 г. составил план, который спустя год был рассмотрен специальной комиссией. На артиллерийском полигоне тем временем проводились многочисленные опыты по выбору способов крепления броневых плит. После обсуждения плана 20 марта 1858 г. его утвердили в Морском министерстве.

Расположение орудий на броненосце"Marengo"

В первое десятилетие создания мореходного броненосного флота на верфях Франции были построены или находились в постройке два линейных корабля, двадцать один фрегат, одиннадцать корветов, пять таранов общим водоизмещением 195, 840,8 т. Все эти суда в 1870 г.пред- ставляли боеспособный флот, бывший достойным соперником на море флоту Англии.

Наиболее мощными из всех броненосцев, построенных в тот период во Франции, являлись спроектированные Дюпюи де Ломом семь броненосцев типа "Marengo". Эти фрегаты, головной из которых спустили в 1868 г., представляли оригинальный тип кораблей, вооруженных всего 12-ю орудиями. Восемь 240-мм орудий находились в батарее, а четыре 190-мм в неподвижных барбетах, которые вынесли за пределы борта, дав им возможность обстреливать весь горизонт. Другой особенностью фрегатов было то, что набор корпуса состоял из дерева в подводной части, а в надводной из железа. Корабли имели водоизмещение 7057 т, скорость 13 уз, броню борта 200 мм, барбетов- 160 мм.

Уступив на год первенство в начале строительства броненосцев, Англия, ревниво следившая за состоянием судостроения своего давнего конкурента, в мае 1859 года заложила спроектированный главным кораблестроителем флота Уатсом своей первый броненосный фрегат "Warrior", а в октябре того же года однотипный с ним "Black Prince". Имея развитую металлургическую и судостроительную промышленность, Адмиралтейство строило корабли целиком из железа, что давало им несравненно большие преимущества перед французской системой постройки из дерева. Помимо долголетия, преимущества заключались еще и в обеспечении непотопляемости водонепроницаемыми переборками.

За первое десятилетие в строительстве броненосного флота в Англии создали тридцать девять броненосцев, из них тридцать три фрегата, по два шлюпа, корвета и тарана. Общее водоизмещение построенных или находившихся в постройке в 1870 г. броненосцев равнялось 281 599 т, что было на 43,7 процента больше, чем во Франции.

Вершиной английского судостроения того времени стали спущенные в 1868 г. казематный "Sultan" и башенный "Monarch". Первый имел водоизмещение 9286 т, скорость 14 уз, был вооружен восемью 254 и четырьмя 229-мм орудиями. Его борт защитили 229-мм, а каземат 152-мм броней. Второй при водоизмещении 8320 т имел четыре 305-мм 25-тонных орудия в двух башнях Кольза. Борт защищали 178-мм, башни – 254-мм плиты.

 

2. Начало броненосного судостроения в России

Основным центром в организации железного и броненосного судостроения в России являлся Петербург. Еще в 1858 г., получив известия из Англии и Франции об испытаниях там броневых плит и предстоящей закладке первых мореходных броненосцев, великий князь Константин Николаевич, покровительствовавший Морскому министерству, непосредственно перед Александром II поднял вопрос о подобных исследованиях и у нас, в России. Но хронические финансовые затруднения и отсутствие заводов, способных немедленно приступить к изготовлению брони, оттянули начало строительства броненосцев на три года. Усиленное строительство броненосцев в Европе все же вынудило начать создание подобных кораблей в первую очередь для защиты Кронштадта и Петербурга.

Первым шагом в этом направлении явились переоборудование и реконструкция Адмиралтейских Ижорских заводов, на что в 1860 г. было ассигновано 30 тыс. рублей. Завод к тому времени имел установленные тринадцать токарных, поворотно-сверлильных, долбежных и винторезных станков, вращающихся от одной паровой машины ременными приводами.

На Кронштадтском Пароходном заводе, имевшем в то время свое литейное производство, кузницы и ряд подобных станков, что и на Ижорских заводах, а также сеть железной дороги, планировалось в 1860-61 гг. установить новое оборудование на 47,3 тыс. руб. Эти меры являлись весьма своевременными, так как завод изготавливал механизмы, орудия, винты, паровые котлы и многое другое оборудование. Основная же деятельность завода заключалась в монтаже механизмов на кораблях. Кроме этого, Морское министерство вело переговоры о предстоящем увеличении поставок и улучшении прокатанного железа с Уральскими горными, Путиловскими и Камско-Воткинскими заводами.

В сентябре 1860 г. военно-морской агент (атташе) в Англии генерал-адъютант граф Путятин сообщил сведения об изготовлении на местных заводах броневых плит, выслав шесть подобных плит в Россию. Из них две железные и две стальные плиты были изготовлены в Англии и две во Франции. Сразу после доставки плит изготовили два щита из тика и дуба, представляющих борт корабля, и произвели их расстрел, давший хорошие результаты. Одновременно к изготовлению плит приступили Адмиралтейские Ижорские и Путиловские заводы. Чуть позже первые плиты изготовил и Кронштадтский завод. К середине 1861 г. профильное и листовое железо согласились поставлять уже семь отечественных заводов.

1861 г. ознаменовался еще и тем, что на Балтийском литейном заводе Карра и Макферсона приступили к строительству броненосной канонерской лодки "Опыт", ставшей первым броненосным кораблем, построенным в России. Строившийся из английского и частью русского железа по проекту X. В. Прохорова, этот небольшой корабль в сентябре 1861 г. спустили на воду. "Опыт" имел защищенным только носовой бруствер с одним орудием, закрытым 114-мм броней на 305-мм тиковой подкладке. Параллельно со строительством "Опыта" защитили броней и тринадцать батарейных плотов, построенных для Кронштадта еще в 1856 г.

К концу 1861 г. Кронштадтский Пароходный завод испытал несколько плит собственного производства, расстреливая их из орудий наибольшего калибра. К сожалению, плиты заметно уступали зарубежным из-за неоднородности и плотности. Следующие плиты завод изготовил, уже произведя их отжиг. Плиты после проковки нагревались в течение 18 часов докрасна и затем, засыпанные толстым слоем мелкой золы биз притока воздуха, постепенно охлаждались. И все же плиты как Кронштадтского, так и Ижорских заводов не отвечали требованиям прочности. Заводам предстояло еще много работы в этом направлении. Для планомерного испытания изготовленных плит на Волковом поле, рядом с Ижорскими заводами, соорудили в течение 1861- 1862 гг. полигон, затратив на это 19,2 тыс. руб.

На палубе "Monitor". Июль 1862 г.

Следующим шагом Морского министерства, не имевшего опыта в организации строительства больших броненосных кораблей, стал заказ в Англии Темзенскому заводу 26-пушечной батареи "Первенец". 16 ноября 1861 г. министерство заключило контракт на постройку корабля, проектное задание которого составил Кораблестроительный технический комитет. В августе 1863 г. батарею привели в Кронштадт с неоконченными корпусными работами и неустановленной частью брони, так как политические отношения с Англией резко обострились.

Гражданская война в США 1861 г. и, в частности, бой на Хемптонском рейде, последующие сражения с участием мониторов коренным образом изменили взгляды на железное судостроение.

Абсолютное превосходство броненосного корабля над незащищенным, обнаружившееся в бою на Патомаке, вынудило Англию и Францию ускорить строительство заложенных ранее судов. Другие державы также срочно приступили к созданию у себя броненосных флотов. В США родился корабль принципиально новой конструкции, названный своим создателем "Монитор" и положивший начало целой серии подобных кораблей.

Сразу же с получением информации о вышеназванном бое в России приостановили работы на строившихся винтовых фрегатах "Севастополь", "Петропавловск" и корвете "Аскольд". Одновременно под председательством вице-адмирала Румянцева учредили Особый комитет для решения о перестройке некоторых деревянных кораблей в броненосные. Комитет постановил: "Севастополь" и "Петропавловск" достроить броненосными (первый – батарейным, по проекту председателя Кораблестроительного технического комитета генерал-майора Чернявского, второй – башенным). Корвет "Аскольд" достроить незащищенным, но быть готовыми в любой момент переделать его в океанский броненосец. Не обошли вниманием другие суда. Самые новые из них, винтовые линейные корабли "Император Николай I", "Синоп" и "Цесаревич", вполне подходили для реконструкции, но при этом требовали больших затрат, равных затратам на создание новых броненосцев. Эти три корабля так же, как и "Аскольд", сделали резервом в случае угрозы войны для быстрой перестройки.

19 марта 1962 г. Морское министерство заключило контракт с английским заводчиком Митчелем на постройку второй 26-пушечной батареи "Не тронь меня" для перенятия опыта нашими кораблестроителями от прибывших из Англии мастеров, имевших к тому времени большую практику в железном судостроении. В январе 1863 г., сразу же по окончании переоборудования Галерного островка, Митчель приступил к строительству корабля. По контракту батарея строилась англичанами как из русского, так и из зарубежного металла. Броню доставили из Англии. В июне 1964 г., то есть через полтора года, корабль спустили на воду и на плавдоке отбуксировали в Кронштадт, где его и достроили на Пароходном заводе. В отличие от "Первенца" вторую батарею вооружили более мощными 203-мм нарезными орудиями.

Одновременно с началом строительства "Не тронь меня" по приказу управляющего Морским министерством адмирала Н. К. Краббе объявили конкурс среди заводов на строительство третьей батареи несколько увеличенного водоизмещения. Из участвовавших в конкурсе заводов завод Семянникова и Полетики, предложивший более выгодные условия, получил заказ на строительство. Батарея, названная впоследствии "Кремль", строилась частично из английского, частично из русского железа, хотя броня так же, как у первых двух доставлялась из Англии. Спустив батарею на воду в июле 1865 г., ее отбуксировали в Кронштадт, где она и была подготовлена к плаванию.

В 1863 г. вновь обострившиеся политические отношения с Англией заставили правительство наряду с усилением темпов работ на строящихся броненосцах принять экстренные меры, создавая для защиты Кронштадта оборонительный флот, состоящий из десяти однобашенных и одной двухбашенной лодок.

Однобашенные лодки строились по измененным чертежам американских мониторов типа "Passaik", а двухбашенная, спроектированная Митчелем, была близка по типу к датской лодке "Rolh Krake". На их строительство ассигновали шесть миллионов рублей; все они строились из закупленного в Англии железа. Так как на казенных заводах ввиду их загруженности построить все одиннадцать кораблей оказалось невозможным, то только два из них – "Ураган" и "Тифон" – заложили в Петербургском Новом Адмиралтействе, где для этого построили два эллинга. На Галерном островке с подряда строили "Стрелец", "Единорог" и двухбашенную лодку "Смерч". Четыре лодки: "Латник", "Броненосец", "Лава", "Перун" строились на двух частных заводах в Петербурге, а две последние – "Колдун" и "Вещун" – в Бельгии у общества "Кокке- риль и К°", после чего по частям их доставили в Петербург.

Двухбашенная лодка "Смерч" была первым кораблем русского флота, корпус которого набирался по клетчатой системе, впервые примененной Э. Ридом на "Bellerophon". Кроме того, в отличие от однобашенных лодок "Смерч" бронировался не слойчатой броней, а цельными 114-мм плитами английского производства, и если на однобашенных лодках были башни Эриксона, то на "Смерче" установили более надежные башни Кольза.

Из-за тревожной политической обстановки того времени работы на этих кораблях велись круглосуточно, и все они были спущены на воду менее, чем через год, к концу 1864 г. Войдя в состав флота, корабли значительно усилили оборону Кронштадта и столицы.

В 1864 г., когда обостренная обстановка разрядилась, появилась возможность более спокойно и обдуманно продолжить строительство флота. Перед закладкой следующих кораблей возник вопрос: начинать ли строительство сразу возможно большего числа кораблей или же строить их малыми сериями, используя опыт постройки каждого для последующих. Окончательно все же решили начать одновременную постройку не менее восьми кораблей с тем, чтобы в случае обострения часто меняющейся политической обстановки, форсировав на них работы, значительно усилить флот этими броненосцами. Согласно этому решению начали строить восемь броненосцев, из которых шесть были башенные с башнями Кольза и два – рангоутные мореходные фрегаты. Все башенные корабли, будучи усовершенствованными, предназначались не только для защиты Кронштадта, но и для плавания в Финском заливе. Приступая к созданию всех восьми кораблей, Морское министерство поставило цель создать их по возможности из русского железа, а корпуса собирать по вводимой в судостроении клетчатой системе, обеспечивающей большую непотопляемость.

На палубе двухбашенной лодки "Русалка"

Первыми из этих кораблей в январе 1865 г. начали строить с подряда у купца Кудрявцева однотипные двухбашенные лодки "Чародейка" и "Русалка". Машины для них изготовил частный завод Берда. Это были первые корабли с броней отечественного производства, прокатанной на Камском и Ижорском заводах. Завод Семянникова и Полетики приступил к созданию однотипных "Адмирала Спиридова" и "Адмирала Чичагова" – кораблей увеличенного водоизмещения и улучшенной мореходности, отнесенных уже к классу двухбашенных фрегатов. Последними башенными кораблями этой программы являлись также однотипные трехбашенные фрегаты "Адмирал Грейг" и "Адмирал Лазарев". Разместив при том же водоизмещении, что у фрегатов типа "Адмирал Спиридов" три башенные установки, строители тем самым усилили их вооружение. Все описанные шесть кораблей не имели парусной оснастки, большая часть их корпуса находилась под водой и удобно размещала в себе машины, каюты и другие судовые помещения и устройства, чего нельзя сказать о предыдущих однобашенных лодках. В то же время невысокий надводный борт, защищенный броней, делал их подобно мониторам малоуязвимыми для вражеских снарядов. Вступив в состав флота в период с 1867 г. по 1869 г., эти шесть кораблей закончили собой сооружение оборонительного флота в Балтийском море.

Два последних корабля программы 1864 г., Однотипные мореходные фрегаты "Князь Пожарский" и "Минин", строились: первый на Галерном островке, второй на Невском заводе Семянникова и Полетики. Они относились к нашим первым казематным броненосцам, идею которых в 1863 г. предложил Э. Рид сначала на "Enterprise", затем на "Bellerophon". "Князь Пожарский" спустили на воду в 1867 г. Первоначально на нем проектировали установить восемь 229-мм орудий в каземате. Затем в каземате разместили столько же новых 203-мм орудий и два 152-мм на поворотных столах на верхней палубе. Устройство каземата позволяло кораблю вести стрельбу в направлении носа или кормы двумя 203-мм орудиями, что было большим преимуществом перед бортовыми броненосцами, стрелявшими только на траверз. "Минин", строившийся однотипным с "Князем Пожарским", в процессе его долгой постройки несколько раз подвергался коренным изменениям. Сначала все улучшения направили на усиление мощности машин и вооружения, затем в Морском министерстве решили перенять идею Кольза и начали строить его низкобортным рангоутным башенным броненосцем. После гибели "Кэптена" в сентябре 1870 г. фрегат вновь переделали уже по проекту вице-адмирала А. А. Попова в высокобортный рангоутный броненосец, вооруженный четырьмя 203-мм орудиями на выступах по бортам и двенадцатью 152-мм орудиями на верхней палубе.

Принятую в 1864 г. программу выполнили в 1868 г., оставив недостроенным лишь "Минин". К 1869 г. Балтийский броненосный флот занимал третье место в мире и состоял из 23 кораблей общим тоннажем 61 930 т, что составляло 26,5 процентов от тоннажа английского и 34,7 процентов от тоннажа французского флотов. На его вооружении находилось 162 орудия большого калибра – сила, достаточная для оборонных целей. Начав строительство в 1861 г. в Англии первого броненосца, а затем в следующем году уже в России у Митчеля второго подобного корабля, Морское министерство благодаря огромным усилиям наших инженеров менее, чем за восемь лет надежно обеспечило оборону столицы и создало судостроительную промышленность, способную самостоятельно строить корабли для русского флота. Не следует забывать и то, что созданные броненосцы уже являлись и орудием во внешней политике царской России в то время.

Большое участие в строительстве флота принял Митчель, построивший семь кораблей суммарным водоизмещением 16 180 т, что составляло 26,3 процента от общего тоннажа. Вторым по весомости вклада являлся Невский завод Семянникова и Полетики, который построил пять кораблей общим водоизмещением 13 528 т (22 процента). Большую работу проделал завод Карра и Макферсона, построивший три корабля 6593 т (10,7 процента). Набирали силу Петербургское и Новое Адмиралтейства, на долю которых приходилось три корабля водоизмещением 6593 т (10,7 процента).

Первоначально неспособность отечественных металлургических заводов изготавливать броневые плиты и профильное железо вынуждала правительство все заложенные до 1865 г. корабли строить из английского железа и защищать броней английского производства. В 1866 г. Камский и Ижорский заводы после ряда реконструкций смогли обеспечить Морское министерство необходимым металлом и броней, и последующие восемь кораблей программы 1864 г. строились уже из отечественных материалов. Сказывалась деятельность министерства, направленная на прекращение заказов за границей и на освобождение военного судостроения от иностранной зависимости.

В октябре 1866 г. последовал указ Александра II о прекращении в будущем военных заказов за границей. "Все заказы как военного министерства и министерства путей сообщения, так и других ведомств исполнять внутри государства несмотря ни на какие затруднения или неудобства, которые это могло бы представить на первых порах," – говорилось в решении. "Такая своевременная мера будет иметь последствием освобождение России от благоусмотрения Англии, на которую нельзя рассчитывать с большим доверием", – писал по этому поводу еще за год до указа посол России в Англии Бруннов.

Таким образом, в конце шестидесятых годов прошлого века наметилось основное направление деятельности Морского министерства и судостроительной промышленности – дальнейшее строительство у себя дома мореходного крейсерского флота для поддержания престижа России на мировой арене.

Башенный фрегат "Адмирал Лазарев". В конце 60-х гг. XIX в. наиболее сильный из броненосных кораблей России

 

Итоги плавания в Шербур

3. Гости Кронштадта

В один из июльских дней 1866 г., в полдень, на виду у заранее оповещенной публики на Большом Кронштадтском рейде показались корабли двух союзных держав, проделавшие совместный путь из Гельсингфорса. Взору ожидавших предстали корабли Северо-Американских Соединенных штатов: "Miantonomoh", один из лучших мониторов флота, и сопровождавший его пароход "Ogasta". Встретившая в Гельсингфорсе эти небольшие корабли русская эскадра под командованием контр-адмирала Лихачева, которая состояла из только что вступившей в строй броненосной батареи "Не тронь меня", броненосного фрегата "Севастополь", двухбашенной лодки "Смерч", четырех мониторов, фрегатов "Дмитрий Донской", "Храбрый", пароходо-фрегата "Владимир" и клипера "Яхонт", выглядела гораздо внушительнее.

Запланированный президентом Джонсоном еще в мае 1866 г. визит американских кораблей под командованием капитана Г. Ф. Фокса – помощника секретаря Морского министра – олицетворял собой не только знак благодарности за демонстрационный визит к побережью САСШ эскадр контр-адмиралов С. С. Лесовского и А. А. Попова во время гражданской войны, но и выполнял дипломатическую миссию – доставил в Россию американское посольство. "Miantonomoh" – эта "некрасивая и толстошкурая черепаха", как в то время во Франции называли все мониторы, благополучно пересек океан, выйдя из Нью-Йорка и побывав в Галифаксе, Шербуре, Копенгагене, Гельсингфорсе, прибыв в Кронштадт, доказал свое право на существование в океане.

Морское министерство серьезно готовилось к встрече заокеанских гостей. Для приема эскадры создали специальную комиссию под председательством адмирала С. С. Лесовского, в состав которой вошли офицеры различных специальностей. Интерес к "Miantonomoh" был неслучайный. В то время в русском флоте находилось несколько мониторов, которые предназначались для защиты Кронштадта.

Посетил "Miantonomoh" и контр-адмирал А. А. Попов, известный уже не только как моряк с большим стажем плавания и командир эскадры, прибывшей к западному побережью САСШ, но и как организатор постройки броненосных кораблей в русском флоте.

Совершив в 1866 г. на "Miantonomoh" переход от Гамбурга до Шербура, А. А. Попов пришел к идее иметь в составе русского флота башенный крейсер мони- торного типа необычайной силы, заменивший бы целую эскадру, командование которой он осуществлял в Тихом океане в сложной политической обстановке за три года до этого.

Назвав впоследствии свой корабль большого водоизмещения "монитор-крейсер", он непроизвольно вызвал в морских кругах весьма жаркие споры по этому поводу, так как предполагаемая автономность этого броненосца составляла всего четверо суток. Все моряки и кораблестроители привыкли представлять под словом "крейсер" корабль с большой парусностью и автономностью. Именно в это время – время перехода к железному судостроению, коренной перемены всех взглядов и понятий, когда кораблестроители всех стран искали оптимальные варианты скорее опытным путем, чем теоретическим, и проявился талант А. А. Попова как новатора, имевшего к тому же еще и огромный опыт моряка, годами находившегося в плаваниях.

"Miantotwmoh" на Кронштадтском рейде

Коренным образом начало меняться представление о самом крейсере как о типе броненосного корабля. "Мы не вправе требовать от броненосного судна того, чтобы оно было таким же хорошим крейсером, как и обыкновенное. Но если оно может удержать свое место ввиду неприятельского порта, не прибегая к помощи пара, и выдерживать погоды, которые ему могут встретиться, если оборонительная сила его будет равна той, которая может быть поставлена против него в море, и если он носит сильную артиллерию, хорошо поднятую над водой, то мы достигли от броненосца всего, что можно ожидать от него как от крейсера", – так писал английский адмирал Эльвертон после плавания своей броненосной эскадры в 1866 г.

В этот период судостроители всех стран старались разрешить весьма сложную задачу увеличения размеров и водоизмещения кораблей, вызванного утяжелением артиллерийского вооружения, не увеличивая площади его бортов как цели для неприятельских снарядов. Но развитие артиллерии требовало, в свою очередь, увеличения толщины броневых плит, масса которых уже не позволяла защитить ими весь борт, как это делалось на первых броненосцах.

В целом всем этим противоречивым условиям и отвечал проект, предложенный А. А. Поповым Морскому министерству спустя полгода после плавания на "Miantonomoh". 3 декабря 1866 г., обобщив свои наблюдения, он подал управляющему Морским министерством адмиралу Н. К. Краббе докладную записку. Перечислив в ней еще раз уже известные достоинства и недостатки мониторов, автор просил рассмотреть предлагаемый пока еще в общих чертах проект "монитора- крейсера" на заседании Кораблестроительного отделения МТК – последней инстанции и своеобразного законодателя в тогдашнем судостроении.

Параллельно А. А. Попов, используя свое высокое положение члена свиты и генерал-адъютанта, в личной беседе ознакомил "покровителя флота" генерал-адмирала Константина Николаевича с основными идеями проекта океанского монитора. Получив полное одобрение и поддержку великого князя, А. А. Попов получил тем самым в свои руки сильное оружие, "высочайшее понимание", помогавшее успешно бороться с чиновниками огромной бюрократической машины, называемой Морским министерством.

На палубе "Miontonomoh"

Уже в конце января 1867 г. по указанию генерал-адмирала управляющий Морским министерством вынес на обсуждение МТК вопрос о предлагаемом к постройке океанском мониторе.

Предложение А. А. Попова обобщило в себе весь опыт строительства мониторов применительно к созданию корабля одного с ними типа, предназначенного для крейсерства в океане. "Во время плавания на "Miantonomoh" я убедился, – писал он в докладной записке, – что монитор при ветре и большом волнении обладает устойчивостью и спокойствием в такой степени, которая покажется невероятной для моряков, не плававших на судах этого рода". Но, наряду с этим, другим главным достоинством монитора А. А. Попов считал небольшую площадь надводного борта – весьма малую цель для неприятельских снарядов, а также возможность защитить его броней максимальной толщины, которую только способны изготовлять заводы, и наличие в башнях сильнейших орудий того времени.

Создав "Miontonomoh" и однотипный с ним "Monadnock", американские кораблестроители также не рассчитывали использовать их для длительных переходов, но тем не менее их поход в Европу и Калифорнию еще раз доказал, что они частично могли выполнять и функции крейсеров. Увеличив водоизмещение и добавив некоторые усовершенствования, А. А. Попов доказал в МТК, что кажущиеся трудности океанского плавания мониторов, даже при столь малой высоте борта (в проекте его высота в носу и корме была всего 0,6 м, а у мидель шпангоута с бруствером – 1,8 м), вызывавшей опасения у моряков, служивших на рангоутных кораблях, были преувеличены. Кроме того, меньшая, чем у рангоутных броненосцев, плавучесть проектируемого монитора, по мнению А. А. Попова, компенсировалась более сильными водоотливными средствами, а наличие двойного дна и водонепроницаемых переборок делало этот недостаток еще меньшим. Положительным являлось и то, что низкий борт, а следовательно и меньшая амплитуда качки не ослабляла корпусных конструкций (явление, часто присущее высокобортным кораблям) и делала более удобным обслуживание артиллерии.

Для наглядности А. А. Попов взял за основу корпус "башенного крейсера", спроектированного незадолго до этого капитаном Кользом и утвержденного английским Адмиралтейством к постройке в Биркенхеде. Это был печально известный "Captain", в то время претендовавший на звание самого сильного из проектируемых кораблей. На его схематическом чертеже в средней части А. А. Попов разместил забронированный бруствер высотой 1,37 м и длиной 30 м. Бруствер, напоминавший собой, по словам автора, "ящик с закругленными оконечностями", защищался броней, одинаковой с бортом толщины, а сверху – 50,8-мм палубой. Предлагаемый "монитор-крейсер", подобно кораблю Кольза, имел три треногих мачты и развитую парусность, но с условием сохранения центра парусности с таким расчетом, чтобы можно было обходиться без бушприта. Для облегчения управления парусами устраивался обширный мостик, простиравшийся от фок – до бизань-мачты над башнями на достаточной высоте от поверхности воды.

Боковой вид "монитора-крейсера". Проект 1867 г.

Дымовая труба предлагалась автором увеличенного диаметра, но для предохранения ее от осколков дымовой ход в районе броневой палубы бруствера защищался решеткой из железнодорожных рельсов. Капитанская рубка, являвшаяся одновременно и боевой, помимо своего основного назначения, выполняла также и роль вентиляционной шахты для паровых вентиляторов, расположенных внутри корабля.

Вместо 203-мм брони башен и 177-мм брони борта в проекте Кольза на "мониторе-крейсере" башни, бруствер и борт защищались 280-мм плитами. В сравнении с тактико-техническими элементами проектировавшихся в то время кораблей проект А. А. Попова выглядел, действительно, сильнейшим в мире, хотя до осуществления этой идеи в металл предстояло преодолеть множество сложностей при проектировании, а также разрешить бесчисленные проблемы как экономического, так и технического характера.

Все выводы и решения являлись, говоря современным языком, тактико-техническим заданием на проектирование и составление чертежей броненосца. Предстояло выбрать размерения и форму корпуса, составив теоретический чертеж, спецификацию; тщательно, с точностью до сотни килограммов, рассчитать весовую нагрузку частей корабля. Сделать все это предстояло нашим корабельным инженерам под руководством А. А. Попова. Строительство "монитора-крейсера", проектирование и создание паровых машин и котлов, башен, орудий, прокат броневых плит – это уже лежало на плечах Морского министерства и всей промышленности в целом.

 

4. Проектирование "монитора-крейсера

Способ проектирования корабля в середине девятнадцатого века коренным образом отличался от способа проектирования, начавшегося применяться спустя полвека, в общих чертах существующего и сейчас.

Вся тяжесть проектирования ложилась на одного человека, объединявшего в одном лице все конструкторское бюро. Теоретические расчеты, составление теоретического чертежа, спецификации корпуса, распределение весовых нагрузок – все это лежало на плечах корабельного инженера, составлявшего проект. Контр-адмирал А. А. Попов являлся прежде всего моряком с большим стажем плавания и, естественно, ему пришлось прибегнуть к помощи профессиональных кораблестроителей. По тому, как быстро было создано своеобразное конструкторское бюро, можно сделать вывод, что призрачный тогда "монитор-крейсер" действительно заинтересовал высокопоставленных царских особ, видящих в нем в будущем одно из действенных средств в политических отношениях с Англией. "Управляющий Морским министерством приказал мне содействовать Вам в разработке проекта "монитора-крейсера" назначением корабельного инженера, – писал 29 января 1867 г. А. А. Попову председатель Кораблестроительного отделения МТК генерал-майор С. И. Чернявский. – Вам, по моему мнению, будут полезны капитаны Коршиков и Шведе, штабс-капитан Соболев и подпоручик Субботин. Если же угодно избрать кого-либо из офицеров, служащих в чертежной Кораблестроительного отделения МТК, то он будет немедленно назначен".

Через несколько дней А. А. Попов по своей инициативе привлек для работы чертежника Ермакова, участвовавшего до этого в проектировании броненосного фрегата "Минин" и разрабатывавшего впоследствии проект "монитора-крейсера" со всеми его дополнениями и изменениями вплоть до вступления корабля в состав флота, и "вольного инженера" Гота- англичанина, служившего в чертежной МТК, также много сил отдавшего составлению проекта.

Весь февраль 1867 г. ушел на изучение спецификаций корпусов только что начатых строиться низкобортных башенных фрегатов "Адмирал Лазарев" и "Адмирал Спиридов". Учитывался и зарубежный опыт. Принимались к сведению все технические решения, принятые на мониторах, проектировавшихся Э. Ридом для индийских колоний Англии. Информация о них поступила в МТК от военно-морского атташе в Лондоне контр-адмирала И. Ф. Лихачева. В середине сентября разработка чертежей в основном уже была окончена и некогда призрачные очертания "монитора-крейсера" превратились в конкретный, со скрупулезным старанием и точностью воплощенный пока еще только на бумаге в нескольких десятках чертежей проект низкобортного, трехмачтового, двухтрубного и двухбашенного исполина водоизмещением 7496 т. В конце сентября по приказанию управляющего Морским министерством в модельной мастерской Морского музея приступили к изготовлению его трехметровой модели. И все же окончательный выбор проекта А. А. Попова на конкурсной основе сделали лишь спустя два с половиной месяца. В середине декабря 1867 г. на докладе "покровителю флота", генерал-адмиралу Константину Николаевичу, управляющий Морским министерством адмирал Н. К. Краббе, адмирал Н. Ф. Шанц, вице- адмиралы К. И. Истомин, Г. И. Бутаков, А. Е. Беренс, генерал-майор И. С. Дмитриев, капитан 1 ранга С. П. Шварц и полковник А. Я. Гезехус одновременно с чертежами "монитора-крейсера" представили и проект броненосца, разработанного генерал-майором С. И. Чернявским. "Проект контр-адмирала А. А. Попова более соответствует тому назначению, которое предначертано для нашего броненосного флота," – было единодушное заключение всех участников доклада. 8 февраля 1868 г. объединенное собрание МТК, включавшее в себя Кораблестроительное и Артиллерийское отделения, в присутствии главного инженера-механика флота и начальника броненосной эскадры вице-адмирала Г. И. Бутакова детально рассмотрело представленные А. А. Поповым чертежи, весовую нагрузку и спецификацию корпуса. В представленной позже управляющему Морским министерством докладной записке от объединенного собрания МТК говорилось: "…вычисления, сделанные контр-адмиралом А. А. Поповым, по проверке их в Кораблестроительном отделении оказались верными".

Великий князь генерал-адмирал Константин Николаевич

Собрание также внесло и ряд улучшений. Вместо двух боевых рубок, расположенных по бортам, решили иметь одну впереди дымовых труб. Увеличили и автономность с четырех до пяти суток с увеличением запасов угля (допустив для этого увеличение осадки на 152 мм), так как существовавшая парусность имела только вспомогательное значение и была явно недостаточна для длительных переходов. Определили в МТК и количество якорей: "…так как это броненосное судно не будет иметь высокого надводного борта, то оно может быть снабжено четырьмя якорями системы Гротмана весом от 210 до 220 пудов". "Согласен", – последовала на журнале МТК резолюция генерал-адмирала. Затем утвержденные чертежи МТК препроводил главному командиру Петербургского порта вице-адмиралу А. В. Воеводскому для ознакомления с ними участников торгов – возможных будущих строителей.

И все же, несмотря на все "утверждения" и "согласия", оставалась еще масса нерешенных вопросов по выбору способа крепления брони борта, образования штевней, размещения шлюпок, парусности и много других, которые разрешили в МТК лишь после долгих обсуждений.

Спустя восемь месяцев, 19 ноября 1868 г., по поводу проекта "монитора- крейсера" у генерал-адмирала состоялось второе "особое совещательное собрание" с участием уже известных нам адмиралов, избравших проект А. А. Попова в декабре 1867 г. Целью собрания являлось внесение ряда конструктивных изменений. Считая недостаточным для плавания в океане и размещения проектировавшихся четырех 508-мм сорокачетырехтонных орудий прежнее водоизмещение в 7496 т, увеличили его до 8372,7 т, увеличив при этом длину корпуса на 2 м, ширину на 0,6 м и несколько высоту надводного борта, оставив прежнюю осадку.

ТТЭ вариантов проектирования монитора „Крейсер"

Контр-адмирал А. А. Попов

А. А. Попов родился 21 сентября 1821 г. в семье известного кораблестроителя адмирала Алексея Андреевича Попова. В 1831 г. он поступил в Морской кадетский корпус и в 1837 г. успешно окончил его. После окончания корпуса юному гардемарину довелось много плавать на кораблях как Черноморского, так и Балтийского флотов. Перед Крымской войной уже в звании капитан-лейтенанта ему доверили командование вооруженным пароходом „Метеор". Во время войны, командуя поочередно пароходами „Эльборус", „Андия" и „Турок", он участвовал в боевых действиях, потопив шесть турецких транспортов с оружием для горцев. В сентябре 1854 г., будучи командиром парохода „Тамань", успешно преодолел блокаду Севастополя англо-французским флотом и провел свой корабль в Одессу. Вернувшись вновь в Севастополь, А. А. Попов исполнял ответственные поручения адмиралов П. С. Нахимова и В. А. Корнилова, одновременно заведуя артиллерийским снабжением бастионов.

После окончания войны, получив за храбрость досрочно звание капитана 1 ранга, он принял активное участие в создании парового флота в России. Будучи командированным для этой цели в 1856 г. в Англию, в Лондоне он познакомился с главным кораблестроителем британского флота знаменитым Джоном Эдуардом Ридом, тесную связь с которым поддерживал потом долгие годы. Чуть позже А. А. Попов участвует в строительстве двенадцати винтовых клиперов и четырнадцати корветов, ставших основой русского крейсерского флота того времени. В 1859 г. А. А. Попов совершает длительный переход из Кронштадта в Японское море, где в плаваниях проводит несколько лет. В 1863 г., как уже отмечалось выше, А. А. Попов командует одной из эскадр, вышедших к американским берегам для демонстрации силы в поддержке Россией САСШ, после чего, сдав командование, он прибыл в Петербург, где целиком посвятил себя судостроению. В России в то время началось строительство броненосного флота.

В 1867 году, будучи членом Кораблестроительного отделения МТК, А. А. Попов вплотную принялся осуществлять свою идею постройки ,.монитора-крейсера". Затем он участвовал в создании множества кораблей, к наиболее известным из которых следует отнести броненосные фрегаты „Минин" и „Генерал-Адмирал", яхту „Ливадия" и черноморские броненосцы береговой обороны „Новгород" и „Киев" (позже переименован в „Вице-адмирал Попов"). Занимался А. А. Попов и переоборудованием в крейсера пароходов „Европа", „Азия" и „Африка". В 1891 году за свои заслуги он получил звание адмирала. Последние годы жизни А. А. Попов провел в Петербурге, где 6 марта 1898 года скончался.

Теоретический чертеж "монитора-крейсера" утвержденный в МТК 14 января 1869 г.

По предложению А. А. Попова решили обшить подводную часть монитора медными листами на деревянной подкладке для предотвращения обрастания его водорослями, что было весьма важно при крейсерстве. С увеличением размеров и водоизмещения весовая нагрузка корабля распределилась следующим образом: на корпус приходилось 3956 т (47,3 %), броню – 1178,7 (14 %), башни с броней – 500 т (6%), рангоут – 90 т (1 %), машины, котлы и уголь – 2328,51 т (27,9 %), прочие предметы – 319 т (3,9 %).

Оставался нерешенным вопрос и об образовании форштевня: делать ли его таранным или же нет, используя в качестве тарана выдвижные минные шесты в его подводной части. На наличии шестов настаивал начальник эскадры броненосных кораблей вице-адмирал Г. И. Бутаков. Внесенные изменения вынудили чертежную МТК приступить к составлению части чертежей заново, расчет же подводной медной обшивки поручили подпоручику А. В. Мордвинову.

На машины и уголь оставалось 2328 т. Этого веса хватало для того, чтобы снабдить монитор двумя горизонтальными трехцилиндровыми машинами общей мощностью 7500 л/с. Этой мощности по предварительным подсчетам хватало для достижения скорости 14-15 уз. На уголь (предполагался его расход в течение шести суток по 185 т) оставалось 1129 т.

В начале мая 1869 г. А. А. Попов вновь предложил увеличить водоизмещение монитора до 9665 т с расчетом увеличения запасов угля до 1800 т для большей автономности. По этой причине корпус вновь удлинили на 3 м, ширину увеличили на 0,6 м, а мощность машин довели до 9000 л/с. Следует отметить, что увеличение высоты надводного борта не последовало, но очень важным новшеством являлось введение броневых свесов, аналогичных свесам, бывшим на американских мониторах для предохранения корабля от таранного удара. В носовой части монитора А. А. Попов предложил для улучшения мореходных качеств устроить легкую надстройку длиной около 15 м по типу надстроек на строившихся башенных фрегатах типа "адмиралов".

Так в целом окончилось проектирование корабля. "Чертежи монитора "Крейсер" утверждаю", – последовала резолюция управляющего Морским министерством на журнале МТК. Вопрос же о выборе форштевня решили лишь в апреле 1870 г. в пользу минных шестов.

 

5. Кто будет строить корабль?

Предстоящее строительство монитора ставило перед Морским министерством и МТК довольно трудную задачу. Корпус "монитора-крейсера" в то время являлся весьма сложным техническим сооружением, и постройка его на заре железного судостроения была вовсе непростым делом. В мировой практике большее водоизмещение имели лишь знаменитый исполин английского инженера И. Брюнеля "Грейт Истерн", построенный в 1858 году, и несколько батарейных броненосцев британского флота. В России корабли подобного водоизмещения еще не строились.

С началом броненосного судостроения Морское министерство выбрало три направления в строительстве кораблей для флота. Первое заключалось в том, что корпус и машины строились за границей с последующим вооружением корабля в России. Это был наиболее простой путь, но он не способствовал развитию наших заводов и обогащению опытом судостроителей. К нему прибегли лишь при строительстве броненосной батареи "Первенец", которую заказали в Англии. Вторым способом являлось строительство корабля с "подряда". Корабль заказывали одному из частных заводов с поставкой ему в процессе работ от Морского министерства брони, орудий, механизмов и дельных вещей. Третьим являлся способ строительства "казенными средствами". В этом случае корабль строило непосредственно Морское министерство на одном из своих заводов, привлекая в качестве подрядчиков на изготовление различного оборудования множество заводов в России, а в исключительных случаях – и за границей.

От постройки корабля за границей отказались сразу же, так как к тому времени, построив у себя ряд кораблей для защиты Кронштадта, наши заводы имели уже достаточный опыт.

После этого Морское министерство объявило так называемые "торги" – конкурс на более выгодное размещение заказа, поместив в одном из приложений газеты "Санкт-Петербургские ведомости" объявление.

Незадолго до торгов, в начале февраля 1868 года, составленные чертежи и спецификацию корпуса МТК отправил в контору Санкт-Петербургского порта для ознакомления с ними представителей заводов.

На торгах, состоявшихся 20 февраля, взвесив свои возможности, оказались только три претендента: известный заводчик Митчель, построивший на Галерном островке батарею "Не тронь меня"; завод Карра и Макферсона, строивший трехбашенный фрегат "Адмирал Лазарев"; Невский завод Семянникова и Полетики, который строил двухбашенный фрегат "Адмирал Чичагов".

К концу февраля заводы подали свои соображения и предположительную стоимость постройки корпуса. Самая большая стоимость постройки оказалась у Митчеля – 1 млн. 375 тыс. рублей, а наименьшая у завода Карра и Макферсона – 1 млн 212 тыс. рублей. Видимо, частные предприниматели занижали истинную стоимость, так как цена, определенная в МТК, была большей. Причем сюда не входили расходы на эксплуатацию выделенного для строительства фрегатского эллинга на Галерном островке с примыкающими к нему плазом, мастерскими и кранами.

Несмотря на более выгодные условия, предложенные заводом Карра и Макферсона, МТК, ответственный за техническую сторону вопроса, вместе с управляющим Морским министерством адмиралом Н. К. Краббе настаивал на передаче заказа английскому заводчику Митчелю, давнему и опытному подрядчику министерства.

В пользу предоставления заказа Митчелю имелись следующие соображения. Успешную постройку нового броненосца нельзя было подчинить исключительно дешевизне, и, кроме того, завод Карра и Макферсона помимо строительства трехбашенного фрегата был загружен строительством большого плавучего дока, а завод Семянникова и Полетики – строительством трех фрегатов. Учитывалось и то, что Митчель являлся "серьезным предпринимателем и отличным техником", который уже изготовил два броненосных корабля и строил еще три. С заказом ему "монитора-крейсера" наша промышленность получила бы "серьезного наставника", рабочие и техники, бывшие в Морском министерстве, в процессе строительства приобрели бы большой опыт. Немаловажным являлось и то, что через Митчеля МТК мог получить из заграницы многие новшества в постройке броненосных судов, и как преуспевающий капиталист, он не ограничивал Морское министерство в уплате денег строго определенными сроками.

Иначе думали представители конторы Санкт-Петербургского порта, ответственные за организационную и хозяйственную стороны строительства. Они склонялись к тому, что постройку "монитора- крейсера" следует вести "казенными средствами", а не с подряда, так как "столь новое дело" – сооружение такого большого корабля – не могло быть заранее обусловлено контрактом. Ведь множество особенностей самой постройки, предстоящие нововведения в проекте и в процессе работ требовали дальнейших разработок и финансирования, а все это учесть заранее не представлялось возможным.

Поперечный, разрез эллинга на Галерном островке. На стапеле броненосная батарея "Не тронь меня"

Не следует забывать, что одновременно с развитием броненосного судостроения острее и острее возникала проблема уменьшения стоимости. Если за десять лет до этого полумиллионные затраты на постройку деревянного линейного корабля считались громадными, то ко времени начала строительства "монитора-крейсера" они выглядели уже ничтожными. По предварительным подсчетам в МТК строительство корпуса обходилось в 1 млн. 475 тыс. рублей, а «машин – в 835 тыс. рублей, что в сумме составляло более 12,5 % ежегодно отпускаемых на судостроение средств. Да и само строительство корабля средствами порта давало больше возможностей для централизованного управления работами и позволяло нашим кораблестроителям не в качестве учеников, а на практике проверить свои возможности и усовершенствовать накопленный до этого опыт.

Аналогично рассуждал и сам генерал- адмирал великий князь Константин Николаевич, что собственно и являлось решающим. 8 июля 1868 года в беседе с Александром II он акцентировал внимание на необходимости постройки "монитора-крейсера" "казенными средствами". В этой беседе император Александр II дал свое "согласие" на строительство "двухбашенного судна по проекту свиты его Величества контр-адмирала А. А. Попова". Вопрос о постройке корабля "казенными средствами" был окончательно решен. Местом строительства избрали фрегат- ский эллинг верфи Галерного островка.

Галерный островок, находящийся между двумя рукавами реки Фонтанки при впадении ее в Неву, с давних пор являлся местом строительства галер для русского флота, отчего и получил свое название. С 1828 года после некоторой реконструкции на нем строились уже и фрегаты. Особенную известность Галерный островок получил с началом внедрения в России железного судостроения, после избрания его комиссией под председательством адмирала С. А. Воеводского местом постройки подрядчиком Митчелем броненосной батареи "Не тронь меня". На верфи сразу же началось строительство дополнительных сооружений, причем все они строились с расчетом не только на постройку батареи, но и с перспективой дальнейшего строительства броненосцев. Для этого по приказанию генерал-адмирала бывший в Англии агент Морского ведомства капитан-лейтенант А. П. Колокольцев основательно изучил опыт перестройки верфей под железное судостроение, в чем большую помощь ему оказал и Митчель. Непосредственно переоборудованием верфи на островке руководил заведующий Охтинским адмиралтейством капитан 1 ранга Ф. Ф. Гагман, а его помощниками являлись: по механической части – прапорщик К. К. Буш, по строительной – инженер штабс-капитан Васильев.

В июне 1862 года на верфи начали строительство эллинга длиной 91,5 м, шириной 27,5 м и полной высотой 28 м. Эллинг снабдили рельсовыми путями для паровых кранов грузоподъемностью 2,5 т, а вблизи его построили "железообрабатывающую" мастерскую с паровым прессом и станками. Для хранения железа, изготовленных частей корпуса, угля и других материалов построили специальные "магазины-склады, часть из которых имела отопление. Одновременно оборудовалась и пристань. На ней установили новые краны и проложили железнодорожные пути. На всем островке и в эллинге было газовое освещение. Через капитан-лейтенанта А. П. Колокольцева в Англии заказали судостроительное оборудование, которое установили к началу февраля 1863 года, то есть через восемь месяцев с начала работ, и уже 5 февраля началась установка на стапеле нового эллинга стапель-блоков для батареи "Не тронь меня".

В ноябре 1863 года на Галерном островке заложили два монитора "Единорог" и "Стрелец" и двухбашенную броненосную лодку "Смерч", спуск которых совместно с батареей "Не тронь меня" состоялся в мае-июне 1864 года. После этого началось строительство еще одной механической мастерской для обработки поступающего на верфь листового и профильного металла. Затем на верфи строилась броненосная лодка "Русалка", спущенная на воду в августе 1867 года. А спустя полгода фрегатский эллинг начали готовить к строительству океанского "монитора- крейсера".

 

6. Подготовка к строительству

Первым к предстоящим работам еще в апреле 1868 года начал готовиться Кронштадтский Пароходный завод. На него возложили изготовление штевней, рулевой рамы и якорных цепей, из-за чего Кронштадтский порт предусмотрительно запросил дополнительное финансирование.

Одновременно готовили и "фрегатский" эллинг на Галерном островке. Эллинг пришлось удлинить на 16 м. Для этого забили около 1500 новых деревянных свай длиной по 6,5 м. У самой же Невы эллинг удлинили на 5 м, забив 450 свай. Стоимость работ составила 75,2 тыс. руб. В начале сентября в механической мастерской установили специальную машину для изготовления заклепок, а от самой мастерской к стапелю проложили рельсовый путь. Работы длились весь 1868 год и закончились лишь с наступлением весны следующего года.

27 сентября 1868 года управляющий Морским министерством утвердил строителем монитора подполковника корпуса корабельных инженеров Михаила Михайловича Окунева.

Ближайшим его помощником назначили корабельного инженера А. Е. Леонтьева, а для выполнения различного рода поручений в непосредственном подчинении М. М. Окунева находились еще семь офицеров, шесть кондукторов и двадцать четыре мастеровых и писарей.

Незадолго до окончания "торгов", в начале декабря 1868 года, Петербургский порт приступил к подготовительным мероприятиям по заготовке железа. Параллельно начались работы на плазе, к которым приступили после составления строителем ведомостей на заказ железа. На плазе, представлявшем собой большой светлый зал с гладким полом, покрытым масляной краской черного цвета, вычерчивался мелом теоретический чертеж корабля в натуральную величину, после чего по нему изготовляли деревянные лекала, от точного изготовления которых во многом зависило качество постройки корпуса. Первоначально изготовили лекала для восьми средних шпангоутов, а затем приступили к их изготовлению из бывших в портовых складах 43 т профильного железа.

В середине февраля 1869 года приступили к изготовлению лекал кормовых шпангоутов. Эта работа окончилась через месяц, но последовавшее затем решение об увеличении на 0,6 м ширины корпуса вынудило заново изготовить часть уже готовых лекал.

Имевшийся в распоряжении Петербургского порта металл иссяк к концу марта. Всего же для строительства корпуса следовало иметь 2800 т профильного и листового железа. Для его проката и доставки на верфь 9 апреля 1869 года порт заключил контракты с известным Кораблестроительным и механическим заводом Семянникова и Полетики и Райволовским финляндским заводом, арендованным крупным капиталистом Г. Д. Похитоновым. Заводы обязались обеспечить бесперебойную поставку металла до конца 1870 года, один в количестве 1096 т на сумму 193 384 руб., другой – 1645 т на сумму 290 070 руб.

В середине мая подрядчики доставили на верфь 103 т металла, которого хватило всего на месяц работы. После доставки металла на верфь проводилось его испытание или, как говорили тогда, "браковка", производившаяся особенно тщательно для первой партии и включавшая в себя целый комплекс мероприятий.

Не стоит забывать, что к началу строительства "монитора-крейсера" прошло всего лишь около четырех лет, как отечественные заводы наладили прокат приемлемого для судостроения железа. Еще в октябре 1866 года инженер-механик М. М. Окунев был одним из талантливых русских кораблестроителей, стоявших у истоков создания железного судостроения для нашего флота.

Родился М. М. Окунев 10 сентября 1810 года в Петербурге. Его отец, участник войны 1812 года, получивший в последствии чин генерал-майора, занимал должность инспектора по артиллерии в русской армии. С детства М. М. Окунев, несмотря на требования отца посвятить себя военной службе, мечтал стать кораблестроителем. В 1830 году, после успешного окончания Училища корабельной архитектуры, он как один из одаренных учеников получил чин прапорщика и был оставлен в училище для преподавания математики. В числе лучших друзей и учителей М. М. Окунева в то время были капитан-лейтенант П. С. Нахимов и известный корабельный инженер И. А. Амосов.

В 1834 году М. М. Окунев участвует в составлении „Энциклопедического лексикона" (словаря), занимается переводом на русский язык работ английского инженера Блейка, а спустя два года им была написана первая книга „Опыт сочинения чертежей военных судов", имевшая большое практическое значение при проектировании кораблей.

В 1840 году М. М. Окунева по его просьбе перевели в Петербургский Гребной порт, где он уже как судостроитель-практик начал строить свое первое судно. В 1844 году, имея достаточный практический опыт, М. М. Окунев посетил почти все верфи Англии, занимавшиеся железным судостроением. В течение пяти последующих лет он построил четыре парусных транспорта водоизмещением от 250 до 350 т, одно лоцманское судно и пароход „Ординарец". В 1849 году М. М. Окунев первый в России приступил к строительству железного судна-бота для портовой службы в г. Николаеве, а чуть позже руководил сборкой доставленных из Англии железной баржи и дноуглубительной машины. В последующие два года М. М. Окунев являлся организатором постройки железных судов на Волге, а в 1854 году на Каспии, где руководил строительством пятнадцати паровых кораблей водоизмещением от 340 до 1100 т. В 1860 году М. М. Окунева назначают на должность судостроителя Петербургского порта. Через два года полковник М. М. Окунев по состоянию здоровья уходит в отставку и посвящает себя редакторской работе по вопросам развития железного и броненосного судостроения в „Морском сборнике". Этот период жизни М. М. Окунева отмечен как наиболее плодотворный в теоретических исследованиях в области судостроения, а начатая тогда же работа над четырехтомным учебником „Теория и практика кораблестроения" являла собой фундаментальный труд как по истории, так и по теоретическим вопросам судостроения того же периода. В 1869 году он завершил перевод на русский язык книги известного английского корабельного инженера Э. Рида „О броненосных судах", ставшей пятым томом вышеназванной работы. За год до этого М. М. Окунев вновь поступил на службу и был назначен на должность старшего судостроителя Петербургского порта, а чуть позже его избрали членом Кораблестроительного отделения МТК. Таким образом выбор М. М. Окунева строителем „монитора-крейсера" был неслучаен.

П. Д. Погорельский по приказанию Кораблестроительного департамента разработал первые правила приема металла для Адмиралтейства от подрядчиков. Затем в марте 1869 года М. М. Окунев составил новые "Правила приема железа от судостроения", согласно которым это вменялось в обязанности непосредственно строителю корабля, и он должен был строго следить за соблюдением всех статей.

По правилам железный лист толщиной в один дюйм (25,4 мм), площадью в один квадратный фут (0,093 кв. м) должен весить не более 1,1 пуда (18 кг). Следующим после взвешивания этапом являлся наружный осмотр с целью выявления в металле "пузырей", трещин и окалин. Затем один из листов партии (в партии находилось от 20 до 30 листов) подвешивали и ударяли по нему молотком в различные части, по звуку определяя его монолитность. После от листа отрезали часть и производили испытание ее на разрыв, который не должен был быть ниже 18 т на квадратный дюйм (6,45 кв. см) сечения. Окончательной являлась горячая проба. Раскалив железо докрасна, его гнули по длине волокон на 125° и поперек их – на 90°. Признаком качественного металла было то, что после остывания на пробном куске не было ни малейших трещин. Можно представить, сколько труда требовалось строителю, и без того загруженному многими обязанностями организационного характера, на прием в работу сотен тонн железа.

Одновременно с "браковкой" первой партии металла началась установка на стапель блоков, на которые со временем будет давить вся громада корпуса. В это же время по изготовленным ранее лекалам кормовых шпангоутов начали гнуть для них угловое железо с последующим пробиванием в нем на специальных станках отверстий для заклепок. Эта работа производилась в специальных мастерских близ эллинга. Сначала докрасна разогревали профильное железо, а затем под прессом гнули его по лекалам. По мере изготовления составных частей шпангоуты собирали на "фальшиво" и их части окончательно подгоняли друг к другу. Затем всю конструкцию разбирали, красили железным суриком и пронумерованные шпангоуты складывали в специальные сараи-хранилища до окончательной установки их на стапеле. Те же самые операции производились с килем.

С началом изготовления составных частей шпангоутов киля 20 мая 1869 года, согласно донесению в Главный морской штаб главного командира Петербургского порта вице-адмирала С. А. Воеводского, на Галерном островке начались работы по постройке "монитора-крейсера". Спустя четыре дня приказом по Морскому ведомству за № 73 строящийся броненосец назвали "Крейсер" и одновременно этим же приказом другому детищу А. А. Попова – заложенной в Николаеве яхте – присвоили имя "Ливадия".

Для обеспечения широкого фронта работ дополнительно приобрели инструменты на сумму 10 тыс. рублей и заказали Путиловскому заводу отлить в болванках железо, с тем чтобы, прокатав его, получить листы для покрытия палуб. В целом на постройку корпуса отводилось два года, причем в первый планировалось набрать на стапеле 1314 т, а в следующем – 1425 т металла.

 

Строительство

7. На стапеле

В начале июня 1869 года непосредственно на стапеле начали установку первых составных частей киля. Уже к концу июля появились очертания остова корпуса: набрали до трети длины киля и закрепили на месте около тридцати флортим- берсов – нижних частей шпангоутов.

К концу 1869 года, то есть через полгода с начала строительства, от МТК и непосредственно от А. А. Попова начали поступать первые изменения в набор корпуса, которые оказались весьма своевременными и не повлияли на темп работ. Так по указанию А. А. Попова, постоянно посещавшего верфь, тройные ряды заклепок, скреплявших часть стрингеров и обшивки, заменили в некоторых местах двойными без ущерба для прочности.

Первым нововведением МТК был отказ от одного общего для обеих машин фундамента и замена его двумя, более легкими. Для этого понадобилось усилить крепления самого корпуса в районе машинного отделения, добавив поперечные полосы из углового железа под внутренней обшивкой при каждом шпангоуте, что сделало их более прочными. Затем усилили поперечные водонепроницаемые переборки, заменив угловое железо на тавровое.

С началом зимы 1869-1870 гг. стапельные работы, как это бывало в то время, замедлились. Работали в среднем пять-шесть часов (длительность светового дня), а морозы и заснеженность дорог приостановили поступление металла на верфь. К тому времени в корпусе полностью набрали горизонтальный и вертикальный кили и в оконечностях установили фальшивые деревянные штевни для выравнивания по ним стрингеров и обшивки. Установку пяти носовых и нескольких кормовых шпангоутов приостановили до окончания клепки коридоров гребных валов, в которые поместили их деревянные модели. Набрали часть стрингеров, а в наружной обшивке пригнали и склепали на место около ста листов.

В январе 1870 года контора Петербургского порта предложила русским заводам, способным по своему техническому уровню, изготовить две трехцилиндровые горизонтальные машины системы Модслея суммарной мощностью 9000 л. с. и котлы к ним. До того времени еще ни один из наших заводов не выполнял заказы подобного рода. Наиболее мощными на флоте считались машины,

построенные в Англии в 1864 году в 2000 л. с. для наших башенных фрегатов типа "адмирал". Из трех выбранных портом заводов завод Семянникова и Полетики отказался сразу же. Заводы Берда и Макферсона изъявили готовность к выполнению заказа. Завод Макферсона поставил условие оплаты за весь механизм 1 млн. 19 тыс. рублей, обязуясь изготовить их в течение девяти месяцев, а затем произвести его установку в корпус за четыре месяца после доставки машин к достроечной стенке. Всего же для полного изготовления механизма заводу требовалось двадцать два месяца со дня заключения контракта. Завод Берда предлагал изготовить механизмы за 995 тыс. рублей и уже через год, к февралю 1871 года, сделать все подводные части, необходимые для спуска корпуса на воду, а к маю того же года установить их в корпус. Окончание работ и сдача механизмов заводом планировалась в апреле 1872 года. Несмотря на более долгие сроки, определенные заводом Берда, его условия, по мнению строителя М. М. Окунева, более соответствовали этапам готовности корпуса, спуск которого назначался на осень 1871 года. На выполнении заказа заводом Берда настоял главный инженер-механик флота. Кроме того, цена у Берда была на 23 тыс. рублей меньше, а его завод являлся более современным.

4 марта 1870 года Петербургский порт заключил с Ф. К. Бердом контракт на изготовление двух главных машин общей мощностью 9000 л. с. По контракту завод обязался изготовить механизмы "из русского металла самого лучшего качества" к 1 апреля 1872 года. Сразу же заводу выделили аванс в размере 200 тыс. рублей, остальную сумму предполагалось выдавать по мере изготовления в шесть платежей.

В апреле заказали Камскому заводу новую партию металла на сумму 140 тыс. рублей. Весной и летом темп работ заметно ускорился. Вновь и вновь приходилось вносить конструктивные улучшения. Теперь все изменения доставляли множество хлопот как Петербургскому порту, главному организатору постройки, так и строителю М. М. Окуневу.

После поступления известий с Ижорского завода о начатом там изготовлении "коробчатого железа", входящего в общую систему бронирования, в районе главного пояса облегчили конструкцию. Листы борта в этом районе заменили на более тонкие, а угловое железо, крепящее их, разместили с внутренней стороны. Предполагаемую по спецификации настилку палуб из стальных листов по рекомендации МТК, обобщившего опыт строившихся в Англии подобных "Крейсеру" кораблей "Devastation" и "Thanderer", решили сделать из мягкой стали для лучшего рикошетирования снарядов. В результате на верхней палубе располагались три ряда 25,4-мм плит. Нижняя палуба возле люков набиралась из 12,7-мм листов, в остальных частях – из 9,5-мм. Дополнительно усилили стрингер у верхней палубы, набрав его из железа толщиной 25,4 мм. Из-за этого предстоял новый заказ металла: для верхней палубы требовалось 376 листов весом 535 т, для нижней – 323 весом 125 т. Увеличили и число бимсов бруствера, распределив их между собой на расстоянии 0,6 м и увеличив их высоту до 356 мм (на остальном протяжении палуб они располагались на расстоянии 1,2 м друг от друга и имели высоту 254 мм). Взамен усиленных бимсов для сохранения весовой нагрузки пришлось в угольных ямах у котлов не устраивать внешнюю облицовочную обшивку, это вместе с тем увеличило объем котельного отделения. Следующим изменением являлся отказ от полубалансирного руля и переход к рулю обыкновенной системы. В пользу последнего принималось во внимание наличие двух гребных винтов, работой которых "враздрай" можно быстро осуществлять повороты. Замена руля одновременно облегчила почти на 10 т и рулевую раму.

И июля 1870 года в присутствии управляющего Морским министерством адмирала Н. К. Краббе состоялась торжественная церемония по случаю официальной закладки корабля. У мидель-шпангоута в районе киля в междудонном пространстве в присутствии гостей прикрепили изготовленную из серебра прямоугольную со срезанными углами закладную дощечку размером 12,1 х 7 см. Надпись на лицевой стороне извещала, что "4-х пушечный двухбашенный железный монитор в 1400 нарицательных сил "Крейсер" заложен в С. Петербурге на Галерном Островке 11-го июля 1870 года в присутствии Управляющего Морским Министерством Генерал-Адъютанта Краббе". На оборотной стороне выгравировали: "Главный Командир С. Петербургского Порта Вице-Адмирал Воеводский- 2, капитан над Портом Контр-Адмирал Андреев. Строитель Корабельный Инженср Полковник Окунев". Обе надписи являли собой своеобразный пожизненный корабельный паспорт, свидетельствующий о рождении нового корабля в русском флоте.

В самом корпусе, доведенном лишь до нижней палубы и не имевшем еще на большем протяжении обшивки, уже ясно вырисовывались очертания будущего исполина. Одновременно произвели религиозное освящение корабля с пожеланием ему "успехов и благополучия" в предстоящей службе.

На следующий день с новыми силами приступили к работе. Стапель напоминал кишащий людьми муравейник (одновременно работало около 600 человек), в который с рассвета до заката по рельсам на массивных телегах, запряженных лошадьми, подавались все новые и новые составные части исполина, воедино соединявшиеся друг с другом посредством клепки и образующие его громаду.

Своего рода искусством являлась самая престижная работа клепальщика. Процесс склепывания металла заключался в том, чтобы заклепки в раскаленном состоянии, будучи развальцованы, при остывании, обжав листы, соединяли их в одно целое. Как правило, склепывание листов производилось двумя клепальщиками и одним подручным. Работая с листами наружной обшивки, оба клепальщика находились снаружи корабля, а их подручный поддерживал заклепку с внутренней стороны. Перед тем как вставлять заклепку в отверстие, его обрабатывали оправой – конусным сверлом. Затем заклепку в раскаленном состоянии подручный вставлял в это отверстие и придерживал ее массивным молотом; другой же конец заклепки, пройдя через оба листа, расплющивался ударами молотков обоих заклепщиков до тех пор, пока высверленное место не заполнялось и заклепка не образовывала с листом гладкую поверхность. Все это производилось быстро и должно было окончиться до остывания самой заклепки.

В конце шестидесятых годов девятнадцатого века для склепывания начали применяться паровые машины, которыми клепали обычно флортимберсы, бимсы, составные части киля и стрингеров, то есть детали, собиравшиеся в мастерских. Затем их в склепанном виде доставляли на стапель. Подобные машины могли обрабатывать до четырех заклепок в минуту, в то время как трое рабочих клепали одну в течение трех минут. Можно представить; каким тяжелым был этот труд. После склепывания нескольких листов обшивки в дело вступали чеканщики, "рубившие" кромки листов и выполнявшие своего рода "конопатку" швов для их водонепроницаемости.

В конце августа начали крепить на установленных листах обшивки в подводной части Z-образное железо для первого вертикального ряда сосновых чак под медную обшивку. Но работа кипела не только на стапеле, но и в мастерских. В них продолжали собирать бимсы, шпангоуты и стрингеры. В сентябре начали клепку обшивки непосредственно у броневого пояса. В листах обшивки, располагавшихся против броневых плит, отсутствовали отверстия под болты. Эта работа требовала особой точности и выполнялась непосредственно перед креплением каждой плиты. В начале октября произвели пробу на водонепроницаемость швов наливом воды в более чем двадцать междудонных отсеков. Тогда же Кронштадтский Пароходный завод приступил к изготовлению утвержденного в МТК в апреле бронзового форштевня.

В ноябре 1870 года МТК вновь внес некоторые изменения в спецификацию корпуса. Так первоначально предполагалось верхнюю палубу не покрывать деревом из-за наличия в ней огромного количества отверстий от болтов, крепящих доски. Это способствовало нарушению водонепроницаемости в случае повреждения настила. Осмотр бывших в 1867 году в Кронштадте шведских мониторов показал, что их палубы имели насечки, поэтому по решению А. А. Попова это сделали и на "Крейсере" для верхней палубы. Палубы же внутренних помещений первоначально планировали покрыть деревом, но потом решили застелить их резиновыми матами, а в каютах – коврами.

Главный кораблестроитель английского флота Э. Д. Рид

К середине ноября Кронштадтский завод отлил форштевень и его доставили на Галерный островок. Пришлось потратить немало усилий, прежде чем бронзовую громаду установили на стапеле и сразу же начали установку пяти недостающих носовых шпангоутов. Оставались неустановленными несколько кормовых шпангоутов из-за отсутствия ахтерштевня.

Не запланированные при составлении сметы расходы на усовершенствование конструкции корпуса уже к концу 1870 года потребовали дополнительного финансирования в размере 388 тыс. рублей. Кроме того, 30,2 тыс. рублей ушло на подготовку корабля к закладке, и в этом же году "Крейсер" "поглотил" ранее выделенную на постройку корвета "Генерал-Адмирал" сумму в 21,7 тыс. рублей. По подсчетам строителя на окончание всех запланированных на 1870 год работ предстояло дополнительно выделить еще 70 тыс. рублей. Это были внушительные суммы. Предположение в начале строительства о невозможности заранее подсчитать затраты вполне оправдало себя. Новый 1871 год вновь потребовал дополнительных сумм в 100 тыс. рублей для форсирования работ, с тем чтобы не задерживать назначенный на сентябрь этого года спуск на воду, отчего в последующие морозы пришлось, не в пример прошлой зиме, не замедлять темпы работ.

20 февраля 1871 года приказом по Морскому ведомству "Крейсер" причислили к кораблям первого ранга. Несмотря на уже намеченный срок спуска на воду, объем работ оставался огромным, и выполнение его к этому времени требовало большого напряжения всех сил.

По просьбе главного командира Петербургского порта вице-адмирала С. А. Воеводского для ускорения работ в феврале выделили еще 30,2 тыс. рублей только на дополнительный наем рабочих, рассчитывая спустить корабль в назначенный срок. Но все же в апреле по предложению С. А. Воеводского спуск пришлось отложить до весны 1872 года. Одной из основных причин явилась задержка заводом Берда забортной арматуры, кронштейнов валов, гребных винтов. Далека от завершения была и деревянная подводная обшивка. Сдерживало и то, что поздней осенью корабль было невозможно перевести в Кронштадт, а нахождение его во льду у стенки Галерного островка вызвало бы большие неудобства в установке плавкраном составных частей корпуса. Установка их непосредственно на стапеле обходилась дешевле на 8 тыс. рублей. Но даже для спуска корпуса весной 1872 года приходилось, особенно в предстоящий летний период 1871 года, работать весьма интенсивно.

В начале июня верфь посетил знаменитый английский судостроитель Э. Д. Рид. Внимательно осмотрев корпус "Крейсера", он сделал рад существенных замечаний. По мнению Э. Д. Рида, было возможно расширить бруствер до бортов, соединив с ним в одно целое носовую надстройку, а 305-мм броневой пояс следовало заменить 356-мм, не боясь при этом перегрузки и ухудшения мореходных качеств. В подводной части следовало добавить для уменьшения бортовой качки к двум имеющимся еще два боковых киля. Все эти пожелания Э. Д. Рида учли. Спустя месяц уже А. А. Попов, осматривая корпус, предложил снять внутреннюю обшивку между 15 и 26 шпангоутами, так как эту функцию выполняли бортовые продольные переборки, бывшие на расстоянии 5 м от диаметральной плоскости. По приказанию временно управляющего Морским министерством адмирала А. Пе- щурова из Англии доставили специальный цемент и лак как связывающее вещество для покрытия изнутри листов внешней обшивки. По настоянию М. М. Окуне- ва для смещения центра тяжести в корму передвинули стойки задней оконечности бруствера, удлинив его. Соответственно затем переместили назад на 0,6 м и ось второй башни, оставив первую на месте. В конце месяца создали особую комиссию, в которую вошли первый командир корабля капитан 2 ранга В. И. Попов и строитель М. М. Окунев. Комиссии предстояло контролировать множество подготовительных работ для успешного спуска корпуса на воду.

Подготовка к спуску началась уже в октябре 1871 года с устройства перемычки у эллинга и ремонта подводной части стапеля. Одновременно установили и ахтерштевень. В середине месяца оконечности корпуса окрасили белой краской. Единственная цель этого – получение при тогдашних несовершенных способах фотографирования в полутемном помещении эллинга хорошего снимка для Московской технической выставки. Корпус отснял фотограф Г.Лоренс.

С выделением средств на новый 1872 год работы снова усилили, и, как прежде, на стапеле ежедневно трудилось до нескольких сотен рабочих. К концу ноября почти полностью окончили наружную железную обшивку. Особые затруднения вызвала клепка листов обшивки в кормовой части изза сильного их изгиба и сложности пригонки. Всю зиму 1871- 1872 гг. в основном собирали платформы и палубы. Весной в целях экономии при спуске решили использовать деревянные полозья, изготовленные ранее для спуска яхты "Держава", предварительно подогнав их под очертания оконечностей монитора. В конце апреля приступили непосредственно к изготовлению спускового устройства: вбивали палы для задержников, упрочняли стапель, устроили деревянное основание для полозьев. Все работы сконцентрировали только на подготовке корабля к спуску. Перед спуском на корабле установили временные деревянные битенги. Подводную часть стапеля, предварительно осушив, укрепили, а затем разобрали кормовую арку эллинга со стекольными рамами.

В честь юбилея – 200 летия со дня рождения основателя русского флота Петра Первого – приказом управляющего Морским министерством от 30 мая 1872 года № 69 монитору "Крейсер" присвоили новое имя "Петр Великий", под которым он и вошел в историю. В июне в мастерских Нового адмиралтейства был заказан кормовой двуглавый орел. В середине месяца полностью окончили спусковой фундамент. Окончательно решили спустить корабль, вновь проверив наливом воды все междудонные отсеки.

На момент спуска в корпусе отсутствовали все переборки жилых и других помещений, бруствер с носовой надстройкой. В подводной части установили валы и кронштейны, но не было винтов. Также оставались незакрепленными вертикальные деревянные чаки под медную обшивку в районе кормы. Их решили установить при первом вводе в док. 14 августа на крамболы подняли оба спусковых адмиралтейских якоря. Следующий день был днем спуска.

 

8. Спуск на воду

Одна из древнейших традиций судостроения – ритуал спуска корабля на воду. Спуск на воду "Петра Великого" являлся большим торжеством, на которое собралось огромное число зрителей.

15 августа 1872 года около одиннадцати часов утра по обе стороны пристани, у стапеля, начала собираться публика, включавшая в себя все сословия Петербурга. Через час к эллингу на паровой яхте "Голубка" прибыл "покровитель" флота великий князь генерал-адмирал Константин Николаевич. В его честь на "Петре Великом" на пяти флагштоках подняли андреевские флаги, гюйс и императорский штандарт. Оркестр заиграл Петровский марш. Сойдя на берег, великий князь обошел почетный караул от Восьмого флотского экипажа, поздоровался с моряками и поднялся на корабль, на верхней палубе которого установили бюст Петра I, украшенный цветами. Приняв доклад командира "Петра Великого", генерал-адмирал поздоровался с командой, замершей по обоим бортам. Следующим этапом церемонии был осмотр исполина. Осмотрев корабль и спустившись на стапель, Константин Николаевич взошел на специально сколоченный для этого, пышно разукрашенный цветами и флагами помост. Вот как описывает последовавший за этим момент спуска один из очевидцев: "…Загремели топоры, начали выколачивать блоки, подпоры и задержни- ки, после чего громадный броненосец тронулся плавно, при криках команды, всей публики и громе двух оркестров музыки, и без малейшей задержки сошел первый раз на воду и остановился близ эллинга на двух якорях. Картина спуска была эффектна и торжественна. Его Высочество благодарил генерал-адъютанта А. А. Попова и строителя М. М. Окунева, пробыл после спуска еще с четверть часа, причем по чертежам вновь спущенного монитора изволил объяснить гостям международного конгресса подробности постройки этого, крайне замечательного броненосца, после чего в два часа пополудни отправился на своей яхточке вокруг нового монитора и затем направился к Елагину фарватеру на взморье".

Более сдержанным являлся написанный 20 августа управляющим Морским министерством рапорт Александру II. С полным удовлетворением, какое может получить высокопоставленный морской чиновник от удачного завершения первого этапа постройки корабля, так будоражившего мировую печать и общественность, он пишет: "Имею честь доложить, что "Петр Великий" 15 августа 1872 года в час пополудни спущен на воду совершенно благополучно. Монитор сошел со стапеля плавно, без задержек и углубился форштевнем на семь футов (2,13 м), а ах- терштевнем на восемь футов и девять дюймов (2,7 м). Это углубление менее предполагаемого, такой редкий случай, в особенности при постройке судов совершенно нового типа и таких размеров, как "Петр Великий", доказывает с какой верностью и осторожностью сделаны все вычисления при постройке монитора, и следует предположить, что монитор будет свободно носить предназначенную броню и орудия".

Подсчеты строителя показали следующее: спущенный корпус весил 3623 т, общая стоимость его на тот день составила 1 млн. 156 тыс. 642 рубля. Стоимость механизмов, изготовлявшихся на заводе Берда, определялась в 995 400 рублей. На постройку корпуса ушло железа на сумму 713 464 рубля, деревянных брусьев, досок и чек на сумму 55 778 рублей. Кроме того, 338 671 рубль израсходовали на оплату труда рабочих и мастеровых.

22 августа, отняв от корабля полозья и отбуксировав их для разборки к стенке, начали готовиться к переходу в Кронштадт. Со спуском "Петра Великого" работы на стапеле не прекратились. Мастерские верфи так же, как и прежде, продолжали изготовлять детали составных частей бруствера, деревянную модель которого начали собирать на свободной от спускового устройства части стапеля. К началу ноября на стапеле набрали из деревянных брусьев макет, определявший верхнюю палубу монитора от заднего края бруствера до форштевня. На нем в течение зимы 1872-1873 гг. собрали сам бруствер и носовую надстройку. В конце мая 1873 года, разобрав, их отправили по частям в Кронштадт. После этого в эллинге на том же макете палубы приступили к изготовлению деревянных моделей каркасов башен. Одновременно на стапеле собрали деревянные модели надстройки между башнями, якорных кранбалок, самого якоря, после чего к их изготовлению (за исключением надстройки) приступил Ижорский завод. Лишь к февралю 1875 года изготовили обе башни, отправив их по частям, как и надстройки с бруствером, в Кронштадт.

Постройка "Петра Великого" непосредственно на верфи Галерного островка началась, как уже отмечалось, в начале 1869 года и окончилась спустя пять лет. Но не следует забывать еще об одном этапе в создании корабля. Еще в 1867 г. одновременно с проектированием "монитора-крейсера" приступили к проектированию для него орудий, вооруженный которыми, он мог считаться сильнейшим.

 

9. Успехи Обуховского завода

Рациональное совмещение двух основных показателей мощи любого броненосного корабля – брони и артиллерии – являлось для судостроителей одним из самых сложных вопросов. Морскому министерству и МТК при строительстве "Петра Великого" пришлось затратить огромные усилия и преодолеть массу проблем, прежде чем корабль, одетый в броню и вооруженный мощнейшими орудиями, мог считаться сильнейшим.

Одновременно с началом проектирования "монитора-крейсера" начали разрабатываться орудия главного калибра. В начале 1867 года к их проектированию приступило Артиллерийское отделение МТК под руководством полковника Ф. Б. Пестича. В то время самыми мощными в мире являлись 381-мм двадцатитонные американские чугунные гладкоствольные орудия системы Дальгрена. Но в 1867 году в США инженер Родман приступил к изготовлению 508-мм орудий специально для береговых укреплений. В России также имели довольно большой опыт в создании орудий, изготовив на Пермском заводе для однобашенных лодок аналогичные Дальгреновским 381-мм пушки.

В декабре 1867 года Ф. Б. Пестич составил чертеж дульнозарядного гладкоствольного 508-мм орудия, частично использовав опыт Родмана. Через полгода, в июне 1868 года, Морское министерство заказало спроектированное орудие, получившее впоследствии номер 593, с комплектом из 500 снарядов Пермскому "чугуннопушечному" заводу. На создание формы и отливку ствола заводу потребовалось полгода, и в конце января 1869 года орудие благополучно отлили. В марте завод рассверлил канал ствола до 508 мм (при отливке канал имел диаметр 457 мм), и к маю чугунное орудие весом 43,8 т (2676 пудов), длиной 5,5 м (18 футов) было готово к испытаниям. В начале августа под руководством полковника Максимова начали испытания, окончившиеся 12 сентября 1869 года. Во время испытаний сделали 314 выстрелов, причем 251 из них – наибольшим зарядом в 60 кг (130 фунтов) призматического пороха. По окончании испытаний орудие не имело никаких видимых повреждений, за исключением небольшого выгорания в канале ствола у запального отверстия. Опыты показали, что оптимальным является заряд в 60 кг, а вес снаряда – 508 кг. В этом случае давление внутри орудия достигало 1500 атм, а снаряд развивал начальную скорость в 340 м/сек. Проведенные испытания к чести Пермского завода показали отличное качество отливки. Вызвала опасение лишь огромная отдача орудия на станок.

В декабре 1869 года орудие решили принять на вооружение флота для монитора "Крейсер", одновременно начав проектирование под него вращающейся башни системы Кольза. Несмотря на огромную мощь, само орудие оказалось всего на 7-8 т тяжелее изготовлявшихся в то время в Англии самых больших орудий, что являлось немаловажным фактором в кораблестроении. Камский завод начал готовиться к отливке восьми стволов (два комплекта).

Полковник П. М. Обухов

508-мм гладкоствольное орудие образца 1867 г., изготовленное на Пермском заводе

Но все же, как ни добротно было отлито и изготовлено" пробное орудие, эра гладкоствольной артиллерии безвозвратно ушла в прошлое. Появившиеся в 1855 году сначала у английского заводчика Ланкастера, а потом спустя два года у Витворта и Армстронга первые нарезные орудия были еще весьма несовершенными. Лишь спустя десять лет они заявили о себе в полную силу. Германский пушечный магнат Крупп также, почти одновременно с Ланкастером, начал изыскания в технологии изготовления нарезных орудий, а потом приступил к их изготовлению. Крупп достиг больших успехов, которые не остались без внимания у Военного ведомства России.

Одновременно с заказом Пермскому заводу 508-мм орудия в Германии, в г. Эссене, на артиллерийском полигоне завода Круппа произвели испытания 280-мм двадцатишеститонного нарезного орудия. За испытанием наблюдали: от Военного ведомства генерал-майор Н. В. Маиевский, от Морского – полковник Ф. Н. Яновский. Это орудие, изготовлявшееся как дульнозарядное, впоследствии было переделано в заряжающееся с казны. Орудие успешно выдержало 400 выстрелов с зарядом пороха в 41,2 кг и снарядом весом 250 кг. При давлении в канале ствола 3200 атм (на 1700 атм больше, чем у 508-мм орудия) снаряд развивал огромную начальную скорость. Присутствовавшие на испытании русские представители признали вполне пригодным это орудие для принятия его на вооружение как флота, так и армии. Более высокие баллистические показатели нарезного орудия Круппа были очевидны.

Сразу же после испытаний Крупп разработал новое 280-мм орудие улучшенной конструкции с теми же баллистическими данными. В мае 1869 года Россия заказала пять таких орудий. По готовности первого из них в августе того же года на Волковом поле – полигоне Обуховского завода – произвели его всестороннее испытание стрельбой в сруб с 229-мм броней, изготовленный по образцу борта английского броненосца "Геркулес".

Капитан-лейтенант А. А. Колокольцев

В июне 1870 года Крупп приступил к изготовлению опытного 305-мм орудия. Отказавшись от 508-мм чугунных гладкоствольных орудий Пермского завода, МТК вновь стал перед проблемой выбора одного из калибров: 280-мм, освоенного Круппом, или 305-мм, производство которых только планировалось. Предстояло вооружить строившийся монитор "Крейсер" и планировавшиеся к постройке четыре "поповки". Как ни заманчиво было предложение вооружить эти корабли более мощными 305-мм орудиями, все же качественное изготовление их еще являлось делом весьма спорным.

Не оставался без внимания у Морского министерства и один из молодых отечественных заводов – Обуховский сталелитейный. Основанный в 1863 году, завод к моменту выбора артиллерии для "монитора-крейсера" имел большую известность. Завод получил свое имя в честь П. М. Обухова, изобретателя особопрочной и упругой тигельной стали, первоначально (с 1854 года) применявшейся лишь для изготовления ружейных стволов и холодного оружия. После строительства в 1859 году нескольких металлообрабатывающих мастерских П. М. Обухов изготовил из тигельной стали пробную 12-фунтовую пушку, показавшую на испытаниях хорошее качество изготовления. Все производившиеся впоследствии обуховские орудия стоили дешевле, чем соответствующие орудия Круппа и имели большую прочность, поэтому Морское министерство решило расширить их производство.

В январе 1865 года управляющим заводом назначили капитан-лейтенанта А. А. Колокольцева, на которого возлагалось переоборудование завода и организация самой технологии изготовления стволов во всех фазах, начиная с обработки болванок и кончая окончательной их шлифовкой. Литье же стали и болванок осталось под руководством П. М. Обухова. С 1870 года завод изготовлял сначала 203- и 229-мм нарезные орудия для наших мониторов, а затем приступил к изготовлению пробной 280-мм пушки, аналогичной пушке, сделанной Круппом. По настоянию контр-адмирала Шварца МТК принял решение: при удачном изготовлении этого орудия поручить производство заводу и 305-мм пробного орудия. Столь постепенные шаги МТК в выборе калибра объяснялись тем, что каждый из вышеназванных стволов в среднем стоил около 100 тыс. рублей.

Проектируя 280-мм орудие, завод уже обходился только разработками своих инженеров и техников, не прибегая к услугам Круппа. Испытания пробного 280-мм орудия дали такие результаты, которыми не мог похвастать ни один из пушечных заводов мира, способных выделывать стволы подобного калибра. Так например, если орудия Круппа и выдерживали равное с обуховским орудием количество выстрелов, то в них все же выявлялись значительные трещины в каморах. В июне 1871 г. Крупп на одном из своих пароходов отправил в Кронштадт четыре 280-мм орудия, заказанные ранее для фрегата "Минин", и одно 203-мм для испытаний. Но при испытании в Кронштадте на форту "Константин" после 161 выстрела одно из этих орудий разорвалось. В других испытываемых стволах уже после 60 выстрелов в каморах обнаруживали глубокие трещины, что основательно пошатнуло авторитет одного из известных пушечных заводов мира.

Спустя полгода по указанию генерал-адмирала Константина Николаевича главным калибром орудий для "Крейсера" определили 305-мм. В 1872 году на Обуховском заводе успешно изготовили образцовое 305-мм орудие и отправили его сначала на Московскую, а затем в 1873 году на Всемирную Венскую выставку. Только в августе 1874 года начали подготовку для всестороннего испытания ствола на форту "Константин", куда его доставили через месяц. Но из-за отдаленности форта от Обуховского завода завершить подготовку до конца года не удалось. Испытания начались зимой.

Приспособив для стрельбы станок от испытанного ранее 508-мм орудия, в феврале 1875 года произвели несколько предварительных выстрелов зарядом в 45,3 кг призматического пороха. В марте после 82 выстрелов выбрали оптимальным боевой заряд в 60 кг и снаряд весом 321 кг. При давлении в канале ствола 2500 атм такой чугунный снаряд со свинцовой оболочкой развивал начальную скорость 440 м/сек. В дальнейшем после 500 выстрелов в канале ствола не удалось обнаружить ни малейших признаков выгорания или наличия трещин.

Получив впоследствии название "двенадцатидюймовое орудие образца 1867 года", оно было окончательно принято для вооружения корабля, к тому времени носившего имя "Петр Великий", а также и для строившегося броненосца "Вице- адмирал Попов". Изготовленные в короткий срок три таких орудия вместе с пробным, испытанным на форту "Константин" (у которого, рассверлив канал ствола, вставили лейнер – трубу с. нарезами из особо прочной стали), установили в конце 1875 года на броненосце, достраивавшемся в Кронштадте.

В целом работа завода в период создания орудий для "Петра Великого" хорошо описана историографом завода В. Колчаком. В августовском номере журнала "Морской сборник" за 1875 год в статье "Современное стальное дело на Обуховском заводе" он писал: "Обладание хорошей артиллерией обуславливается степенью технического и промышленного развития нации. Где выше стояло горное и заводское дело, где более разрабатывалось и добывалось металлов, там всегда была и лучше артиллерия. В настоящее же время эта зависимость артиллерии от технического и промышленного развития страны сделалась особенно большой".

 

10. Трудности в изготовлении брони

Если изготовить двенадцатидюймовые орудия для броненосца удалось, не прибегая к заказам за границей, лишь частично используя опыт Круппа в изготовлении его первых орудий, то для выделки броневых плит пришлось обратиться к английским заводчикам.

Во время проектирования корабля основной поставщик брони для русского флота – Ижорский завод – уже имел немалый опыт в ее изготовлении. Тем не менее в этот период он не мог без подготовки приступить к прокату 305-мм плит. Завод в то время занимался изготовлением большой партии 178-мм брони и к концу июня 1869 года успешно выполнил этот заказ. Сразу же после этого приступили к ремонту и усовершенствованию прокатного цеха, к установке более мощных прокатных вальцов. Окончив эти работы, стоимость которых составила 18 тыс. рублей, в феврале 1871 года приступили к изготовлению необходимых к апрелю тридцати пяти изогнутых 152-мм плит для закруглений бруствера. Но, к сожалению, их выделку приостановили. Завод получил срочный заказ на прокат брони для "Новгорода" и "Киева", из-за этого прокат плит для "Крейсера" отложили еще на полгода. Изготовление 229-мм гнутых плит для "поповок" давалось заводу с большим трудом, но, несмотря на это, плиты вышли отличного качества.

Руководство завода хорошо понимало, что следующий этап – прокат 305-мм брони для "Крейсера" – будет весьма сложной задачей. К тому же начались и финансовые неурядицы. Из-за недостатка средств, отпущенных на 1871 год, администрации приходилось увольнять даже высококвалифицированных рабочих, с тем чтобы в январе следующего года вновь произвести их набор. Положение спас А. А. Попов. Он сумел добиться досрочного выделения еще 20 тыс. рублей из предполагавшихся к ассигнованию в следующем году для оплаты рабочим и техникам. Получив средства, завод сразу же приступил к работе. Из металла, оставшегося от обрезки плит обеих "поповок", начали прокат плит. Основную же партию металла поставил Райволовский завод. К концу июля 1871 года прокатали четыре 305-мм плиты, которые сразу же начали испытывать на Волковом поле.

После решения о переносе спуска "Крейсера" на воду на лето 1872 года работы вновь отложили, приступив к выделке брони для фрегата "Генерал-Адмирал". По более детальным подсчетам заводской мощности для выполнения всех заказов явно не хватало. Оказалось, что, даже при весьма напряженной работе, завод способен сделать броню для "Крейсера", вес которой составлял 2100 т, лишь в течение двух лет. Это не устраивало Морское министерство, так как корпус корабля, стоимость которого уже в тот период составила 1,5 млн. рублей, был практически готов к установке плит через полгода. Кроме того, строившиеся для корабля на заводе Берда механизмы стоимостью в 1 млн. рублей планировали установить сразу же после спуска на воду, то есть летом 1872 года. Оставить такой корабль в Кронштадте на два года без брони, на доставку которой с завода ушло бы еще 50 тыс. рублей, Морское министерство явно не могло. Выход оставался один: заказать броню в Англии. Кроме Ижорского завода в мире только английские заводы "Камель и К°" и "Браун и К°" могли справиться с изготовлением плит, доведенных к тому времени по проекту до толщины в 356 мм.

В конце 1872 года на запрос военно- морского агента в Лондоне капитана 1 ранга Н. В. Копытова оба завода изъявили желание на выполнение этих работ, так как столь крупный заказ являлся для них весьма выгодным. 15 декабря генерал-адмирал Константин Николаевич, решавший вопрос о выборе завода, остановился на заводе "Камель и К°", мотивируя это тем, что завод "Браун и К°"', также отлично оснащенный новейшим оборудованием, в прошлом нередко отказывал нашим инженерам и техникам в передаче опыта. По-другому и более дальновидно относилась к этому администрация завода "Камель и К°", расположенного в г. Шеффильде, открыв двери перед нашими представителями и приобретая тем самым в лице Морского министерства выгодного заказчика.

Сразу же после выбора завода "Камель и К°" 28 января 1873 года капитан 1 ранга Н. В. Копытов заключил с ним контракт на выполнение всех работ в девятимесячный срок. Заводу предстояло произвести все вертикальные плиты общим весом 2100 т и около 180 т броневых болтов для крепления с последующей доставкой их в Кронштадт не позже 1 октября 1873 года. Объем предстоящих работ был огромный. Самым сложным являлось изготовление пятидесяти 356-мм плит с отверстиями в 100 мм для крепящих болтов. Почти все плиты толщиной 178 мм для защиты башен и закруглений бруствера предстояло гнуть по специальным железным лекалам, которые доставлялись из России и представляли собой форму той части бруствера или башни, где крепилась каждая конкретная плита, имевшая свой порядковый номер. Кроме того, в нескольких башенных плитах вырезались амбразуры, а в некоторых плитах борта своеобразные выступы или, как их в то время называли, "зубья" для более надежного крепления между собой.

Часть 356-мм броневой плиты с тиковой подкладкой и крепящим болтом. (Экспонат ЦВММ)

Поставку в Кронштадт изготовленных плит запланировали шестью партиями: первую (800 т) к середине мая, последнюю к 1 октября 1873 года. По мере изготовления заводу предстояло каждую двадцатую плиту испытывать на своем полигоне в присутствии наших представителей. Выделенная на броню по контракту сумма в 1 млн. 200 тыс. рублей выплачивалась тремя частями: первая спустя десять дней после заключения контракта; вторая после предъявления первой партии плит нашим представителям; третья после отправки большей части плит.

Заказ брони в Англии вновь поставил Морское министерство в весьма затруднительное положение. Согласно официальной смете на изготовление брони для "Петра Великого" министерству на 1873 год открывался кредит в 600 тыс. рублей. Испрашивая ранее эту сумму, рассчитывали финансировать Ижорский завод ежегодно частями. Но несмотря на то, что изготовление брони у "Камеля и К°" было несколько дешевле, чем в России, основным затруднением являлась уплата суммы в более короткий срок, менее чем за год. К этому следует добавить расходы в 75 тыс. рублей на испытания и доставку плит в Кронштадт. По настоятельным требованиям Морского министерства вопрос решили только на заседании Государственного совета. Министру финансов пришлось дополнительно выделить в 1873 году недостающие суммы.

В марте по приказанию управляющего Морским министерством в Англию в помощь находившемуся там для изучения технологии изготовления брони лейтенанту Г. А. Власьеву откомандировали горного инженера Карпинского и техника Меллера. Прибыв на завод "Камель и К°", оба представителя сразу же занялись изучением технологического процесса. "Вся продукция завода, начиная с чугуна и кончая шлифовкой металла, обладает качеством, потребным для приготовления плит, весьма стойких. Вся броня замечательна по однородности металла и безукоризненности отливки", – писал позже в своем отчете Меллер.

Через два месяца заводом было выпущено двадцать три 305-мм и 356-мм плиты общим весом около 450 т. Изготовление брони шло настолько быстро, что порой даже запаздывало изготовление лекал. Но, проработав с огромным напряжением все лето, завод начал давать сбои. Первым сигналом послужило изготовление плиты с неправильно рассверленными отверстиями. И хотя ее можно было установить на корабле, в целях эксперимента плиту по указанию управляющего Морским министерством расстреляли на Волховом поле. Взамен заказали новую. В начале сентября начались и поломки прокатных станков. Это в свою очередь отразилось на сроках поставки последней партии изогнутых 178-мм башенных плит.

Непредвиденной была гибель у Догер-банки во время шторма вышедшего из Гулля с грузом шести 178-мм плит и 72 броневых болтов парохода "Walamo". Но все же, несмотря ни на что, работы близились к завершению. К оговоренному в контракте сроку в Англии оставались готовые шесть башенных, девять бортовых и несколько нерассверленных плит для внутреннего ряда закруглений бруствера. Завод задержал изготовление столь огромной партии брони только на месяц, что никоим образом не влияло на общие сроки строительства.

 

11. Кронштадт

После спуска на воду "Петр Великий" ошвартовали у одного из причалов верфи, где начались последние приготовления перед буксировкой в Кронштадт. В основном собирали палубы и устанавливали стойки бруствера. Сами же полозья отбуксировали к эллингу для разборки.

Переход, планируемый на 3-е сентября, из-за сильного ветра не состоялся, и "Петр Великий" совместно с назначенными к буксировке одновременно с ним канонерской лодкой "Буран" и пароходом "Ястреб" простоял у стенки Галерного островка в ожидании хорошей погоды. Только в конце сентября установились безветренные дни, столь редкие осенью. Корабли благополучно перешли в Кронштадт. "Петр Великий" ошвартовался в бассейне Пароходного завода, на который теперь легла вся тяжесть достройки.

К множеству предстоящих хлопот начала готовиться контора Кронштадтского порта и сам порт во главе с главным командиром вице-адмиралом П. В. Казакевичем. В помощь заводу для подготовки к установке котлов и машин с завода Берда прибыли на длительный срок двадцать восемь рабочих.

Первоначальной задачей завода и порта являлась установка всей забортной арматуры: клинкетов, наружных бронзовых дейдвудных труб, валов и винтов. На зиму 1872-1873 гг. строитель М. М. Окунев запланировал работы по сборке переборок для внутренних помещений и кают, установке недостающих бимсов, подгонке и установке доставленного с Ижорского завода коробчатого железа, предварительно выгнутого по лекалам, а также обшивку подводной части медными листами. Большую часть назначенных работ следовало производить в доке, куда в конце октября 1872 года и ввели на зиму монитор.

Из-за начавшихся в ноябре морозов темп работ замедлился. В декабре под руководством командира корабля капитана 2 ранга В. И. Попова силами экипажа изготовили из фанеры шаблоны, по которым впоследствии в мастерских Кронштадтского завода изготовили из железа и сами лекала для отправки их в Англию на завод "Камель и К°". Одновременно заводу Берда на сумму 31,5 тыс.. рублей заказали медные листы для подводной части.

Так как кораблю приказом от 30 мая 1872 года присвоили новое имя "Петр Великий", то по указанию генерал-адмирала Константина Николаевича за шесть дней до его спуска изготовили новую закладную дощечку, отличавшуюся от старой лишь лицевой стороной, на которой выгравировали: "4-х пушечный двухбашенный железный монитор "Крейсер", по высочайшему повелению 30 мая 1872 года переименованный в монитор "Петр Великий". Заложен в С. Петербурге на Галерном островке 11 июня 1870 года в присутствии Управляющего Морским Министерством генерал-адъютанта Н. К. Краббе". 22 декабря, предварительно вырубив в днище отверстие, заменили старую дощечку на новую.

К новому 1873 году окончили подготовку бортов к креплению тиковой подкладки под броню. Тик, необходимый для этого, заказали в Англии, уплатив за него 18,5 тыс. фунтов стерлингов. Новый год принес с собой и новые проблемы. Приступили к изготовлению дельных вещей и вспомогательных механизмов. Ижорскому заводу заказали гласисы к башням, стопоры Легофа, четырнадцать шлюпбалок, сто пятьдесят тентовых и двести ле- ерных стоек. Кронштадтский завод начал изготовление четырех чугунных клюзов, шестидесяти шпигатов, десяти железных трапов для трюмных помещений и оборудования для командного и офицерского камбузов. Но самым ответственным для завода являлось изготовление сложных гидравлических цилиндров, машин и трубопроводов для вращения башен и наведения орудий; железных роульсов-катков, на которые будет давить вся тяжесть башни; зубчатых погонов большого диаметра; а также четырех кат и фиш-балок с их блоками. Завод Берда взялся за изготовление двух чугунных и двух железных погонов под башенные роульсы и сорока четырех водонепроницаемых дверей, автоматически закрывающихся при поступлении в отсек воды. 19 января по чертежам, составленным А. А. Поповым, Кронштадтскому заводу дополнительно заказали трубы, сальники и шесты для выдвижного носового минного устройства.

Непосредственно на корабле обшивали сосновыми досками погреба, крюйт- камеры и кладовые. Завершили в некоторых частях второй слой деревянной обшивки в подводной части, которую не успели сделать на стапеле. За зиму ее изготовили полностью. Стоянка в доке неожиданно приподнесла неприятный сюрприз. Из-за морозов ввиду несовершенной конструкции разорвало все сорок семь кингстонов и клинкетов, изготовленных заводом Берда. Кронштадтскому заводу предстояло изготовить их заново и установить, что было нелегко из-за готовой деревянной обшивки. Выведенные из строя кингстоны, а также и запоздалое изготовление Бердом листов медной обшивки несколько нарушили планы строителей.

В конце марта 1873 года Морское министерство заключило контракт в Англии с фирмой "Броун и Гарфильд" на изготовление кормового парового шпиля. В апреле начали крепить к борту тиковые брусья под броню. В начале мая, сразу же после ухода льда, по приказанию генерал-адмирала Константина Николаевича "Петр Великий" со снятыми кингстонами, без валов, кронштейнов, винтов, руля и медной обшивки вывели из дока. Самой трудоемкой работой теперь являлись предстоящая установка и крепление броневых плит, что более всего беспокоило администрацию завода и портовое начальство, отлично знавшее о недостаточной грузоподъемности имевшихся в наличии порта кранов.

С открытием навигации в Кронштадт доставили первую партию броневых плит. Имеющиеся в порту краны грузоподъемностью 18 т могли работать лишь при установке небольшой части плит, самыми легкими из которых являлись 178-мм плиты башен и закруглений бруствера весом 12 т. Для наиболее тяжелых 356-мм плит, вес которых достигал 22 т, арендовали более мощные краны у частных заводов. В процессе установки брони предстояла еще одна трудоемкая операция – сверление в 38,1-мм наружной железной обшивке, коробчатом железе с толщиной стенок 19 мм и 356-мм тиковой подкладке отверстий диаметром 100 мм под броневые болты. Понадобились соответствующие сверла и стальные "напарья" – ручные дрели для тика, которые изготовили к концу лета, что существенно замедлило крепление доставленных в то время плит.

Летом, кроме того, окончили установку легких переборок внутри корабля и сборку доставленных из эллинга Галерного островка составных частей бруствера, а затем надстройки. Для чего Ижорскому заводу дополнительно заказали 260 т железа. В октябре из Англии на пароходе "Эмпресс" доставили оба паровых шпиля. В середине ноября 1873 года командир корабля (в то время командиры строившихся кораблей наблюдали не только за снабжением, но и за постройкой вверенных им кораблей) представил в МТК список положенных по штату для службы паровых и гребных катеров и шлюпок. Предполагалось изготовить три паровых катера длиной 9,75; 8,5; 6,7 м, один гребной рабочий баркас длиной 10,5 м, вельбот, десятивесельный катер и шестивесельный ял. После утверждения в МТК чертежей и схемы размещения приступили к их изготовлению в мастерских Кронштадтского завода. Лишь в ноябре, после доставки всех броневых плит (131 шт.) и прибытия мощного крана, вплотную приступили к установке 305-мм и 356-мм плит. Наступившие холода заставили строителей поспешить до образования льда ввести корабль на зиму в док, где продолжить установку брони. К началу 1874 года установили сорок две бортовые плиты. Из-за мороза большинство работ проводилось во внутренних помещениях.

В первый месяц нового 1874 года из Англии на пароходе "Стрельна" доставили недостающие 465 тиковых брусьев. В начале марта Кронштадтский завод отказался от изготовления запланированных ранее двух железных зубчатых погонов из-за отсутствия соответствующего оборудования. Подобные станки оказались на заводе Берда, и заказ передали ему, обязав сделать погоны за пять месяцев. Затруднения с изготовлением погонов уладили, но перед строителями возник вопрос о заказе вспомогательных механизмов и "насыщении" ими корабля к концу лета 1874 года.

В середине мая шедшее полным ходом изготовление подводных выдвижных минных шестов замедлилось. По первоначально данному еще 19 января 1873 года наряду Кронштадтскому заводу диаметр труб определялся в 356 мм. Во время пребывания летом того же года в Николаеве на "Новгороде" А. А. Попов, испытывая подобные шесты, установил, что их диаметр мал. В августе в чертежи внесли изменения, увеличив диаметр труб до 530 мм. Пришлось заново изготовить все деревянные модели для последующего литья по ним деталей. Модели изготовили только к февралю 1874 года. Но длинные медные и чугунные цилиндры, общий вес которых составлял 8,2 т, могли сделать лишь на одном станке Кронштадтского завода, на котором в тот период вытачивали дейдвудные трубы для корвета "Баян".

Лишь осенью все цилиндры и устройства были готовы.

По приказанию генерал-адмирала, учитывая ограничения во времени, все вспомогательные механизмы заказали в Англии, с тем чтобы они являлись, кроме того, и образцами. С заказом механизмов под наблюдением полковника Зарубина началась и сборка фундаментов под них. Непосредственно под руководством лейтенанта С. О. Макарова в августе начали монтаж водоотливной системы, а чуть позже и установку части изготовленных вспомогательных механизмов. К концу месяца броненосец ввели в док. Спешил с подготовкой механизма, установленного незадолго до этого в корпус, и завод Берда, обещавший их полную готовность к 1 сентября. В доке за несколько дней успели установить забортную арматуру, руль, валы и винты. Сразу же после этого броненосец вывели из дока. После различных доработок 2 октября 1874 года, согласно приказу главного командира Кронштадтского порта, корабль начал свою первую кампанию. На нем еще отсутствовали обе башни, часть якорных и швартовых устройств, шлюпбалки со шлюпками и мачты. Фактически внешний вид корабля напоминал громадную и устойчивую платформу с одной лишь трубой и легкой над- стройкой в центре. Тем не менее управляющий Морским министерством торопил строителей произвести первые испытания именно в этом году, используя оставшуюся часть времени до замерзания воды в заливе.

В первый день кампании, подняв пар в котлах до 1,8 атм, "Петр Великий" медленно вышел на внешний рейд. Корабль простоял на якоре весь день, на нем были испытаны в действии все вспомогательные механизмы. Вечером вернулись в гавань.

В первую кампанию командовал кораблем новый командир капитан 1 ранга Ипполит Константинович Вогак. Кроме командира и старшего офицера, команду броненосца составляли двенадцать офицеров, в число которых входил и новый строитель "Петра Великого" подпоручик Александр Евгеньевич Леонтьев, ответственный за последующую достройку, а также тринадцать унтер-офицеров и триста шесть матросов.

Утром 3-го октября, подняв пары в котлах, начали готовиться к съемке с якоря. Спустя час на яхте "Нева" на корабль прибыл вице-адмирал А. А. Попов. Снявшись с якоря, имея на борту 60 рабочих с завода Берда, взяли курс на Толбухин маяк. В районе Красногорского телеграфа повернули назад. На этой пробе при давлении пара в котлах 1,5 атм винты развили лишь до 28 об/мин. Через 15 минут после этого послышался стук в районе левого винта. Ход пришлось уменьшить. При повторном увеличении оборотов стук появился вновь. Испытания прекратили, и днем броненосец стал на бочки у Купеческих ворот.

Осмотр винтов водолазами показал, что одна из лопастей левого винта системы Гирша, изготовленного по настоянию генерал-адмирала на Кронштадтском заводе, видимо, от удара о камень имела вмятину у самого края. Сама лопасть от удара качалась в ступице и при увеличении оборотов задевала за кронштейн. В течение последующих четырех дней готовились к замене лопасти и постановке в док. Водолазы вместе с рабочими Берда сняли лопасть, подняв ее с грунта плавкраном.

7 октября броненосец ввели в Большой Петровский док. Через два дня испытания продолжили. Выйдя на Большой Кронштадтский рейд, постепенно в течение часа развили до 34 об/мин. Через несколько минут стук с левого борта появился вновь. Пришлось вернуться в Кронштадт.

Винт Гирша

По настоянию А. А. Попова затем все же продолжили испытания, попеременно давая, стоя на швартовых, то передний, то задний ход. Стук периодически повторялся. Обследовавшие винт водолазы обнаружили уже у двух лопастей отколовшиеся куски. Сказывалось несовершенство винтов системы Гирша, изготовленных к тому же из мягкой латуни.

"Петр Великий" ввели в док, теперь на всю зиму. Первая кампания, длившаяся всего 12 дней, за которые было пройдено всего 20 миль, окончилась. Машины работали исправно. Но в котлах появилось несколько "выпучин". Камнем преткновения оказались лишь винты Гирша.

Управляющий Морским министерством с 1860-1876 гг. адмирал Н. К. Краббе

 

" Петр Великий" проходит испытания

12. Первые плавания

На зиму, как это было уже дважды, "Петр Великий" поставили в док, где корабль продолжали достраивать. Третью зиму посвятили полной разборке и сборке главных механизмов, готовя их к предстоящим испытаниям. Завод Берда планировал полностью рассчитаться с Морским министерством. Весной продолжили установку брони. Закрепили недостающие плиты второго ряда кормового закругления бруствера, завершив бронирование корпуса корабля. В мае "Петр Великий" продолжал находиться в доке совместно с башенными фрегатами "Адмирал Лазарев" и "Адмирал Чичагов", монитором "Стрелец" и канонерскими лодками "Щит" и "Картечь", на которых также шли ремонтные работы.

В этот период на Кронштадтском Пароходном заводе приступили к сборке носовой башни, части которой доставили еще зимой, а оба погона под ее опорные катки были привезены в апреле с завода Берда. В июне начали установку изготовленных на Кронштадтском заводе новых винтов Гирша, все же рассчитывая на их надежную работу. Вплотную приступили к покрытию пробковой мастикой всех внутренних помещений, за исключением офицерских кают, кают-компании и корабельной церкви. Их роскошную отделку из ценных пород дерева производила фирма купца I гильдии Леонтьева "Базар русской мебели". В июне углубили дно у ворот в док, одновременно расчистив фарватер к нему.

Выйдя из дока, "Петр Великий" 2 июля 1875 года вступил в свою вторую кампанию, целью которой являлись испытания механизмов и окончательный прием их для эксплуатации личным составом броненосца или, говоря языком того времени, сдача в "казну".

На следующий день, выйдя на Большой Кронштадтский рейд, броненосец встал на якорь между фрегатом "Петропавловск" и американским корветом "Alaska", прибывшим вместе с фрегатом "Franklin" на торжества по случаю грандиозного царского смотра Балтийского флота. Командовал американскими кораблями известный адмирал Уорден. Тот самый Уорден, который командовал "Монитором" в знаменитом бою с "Мерримаком". Кроме американских кораблей, на рейде собрались корабли еще трех европейских держав: Англии, Швеции и Норвегии.

В этот же день "Петр Великий" удостоился посещения генерал-адмиралом Константином Николаевичем. 4 июля, не теряя времени, развели пары и опробовали главные и почти все вспомогательные механизмы, лавируя за воротами гавани. Следующий день полностью посвятили подготовке к смотру. Украсили верхнюю палубу, как это было три года назад в момент спуска на воду, зеленью и флагами. Несмотря на отсутствие артиллерии и башен, "Петр Великий" все же поставили в строй кораблей Балтийского флота.

Во время двухдневного смотра корабль так и не посетили высокопоставленные гости. Принять же на своем борту Александра II довелось лишь командам фрегата "Петропавловск" и корвета "Варяг". Видимо, в Морском министерстве не хотели преждевременно рекламировать корабль, не имевший вооружения. 7 июня иностранные гости убыли из Кронштадта, и на следующий день, сразу же после ухода "Alaska" и "Franklin", "Петр Великий" в полдень на несколько часов вышел к острову Сескар. Определяли девиацию главного магнитного компаса. Сделав еще один выход 11 июля, в течение последующих суток грузили уголь. Приняв в угольные ямы 267 т, начали готовиться к переходу в Ревель.

Запланированный на утро 17 июля выход пришлось задержать. "Петр Великий" сначала вышел к Толбухину маяку, имея на борту комиссию от Кронштадтского завода для предварительного определения расхода угля. Вернувшись вечером на рейд, высадив членов комиссии и взяв на борт вице-адмирала А. А. Попова, специально прибывшего для перехода, броненосец совместно с пароходо-фрегатом "Олаф" и башенным фрегатом "Адмирал Лазарев" взял курс на Ревель. Плавание проходило спокойно. Лишь в левой дейдвудной трубе слегка прослушивался стук, который по мере приближения к Ревелю усиливался. С усилением стука вновь появились опасения деформации лопастей винтов, поэтому по приходу на Рсвельский рейд сразу же спустили за борт двух водолазов. Опасения подтвердились: одна лопасть левого винта была потеряна, другая погнулась у самого края. Винты Гирша вновь приподнесли неприятный сюрприз.

Вернувшись в Кронштадт 19 июля, начали подготовку к очередному докованию. В док "Петр Великий" ввели только 7 августа, где он простоял совместно с батареей "Не тронь меня" и тремя мониторами 12 дней.

Освидетельствовав оба винта, комиссия Кронштадтского завода наконец-то пришла к выводу о дальнейшей их непригодности и необходимости перехода к другой системе винтов. Сплав, из которого изготовили винты Гирша, на 95 % состоявший из меди и цинка, не удовлетворял требованиям прочности. В доке винты вновь, уже в третий раз, сняли и, исправив, установили с расчетом только на продолжение кампании для испытания механизмов, в которых также начали появляться неполадки.

Установив винты, выход 30 августа посвятили определению расхода угля при плавании с экономической и наибольшей скоростью. Двухчасовое плавание под половинным числом котлов (давление от 1,2 до 1,7 атм, 45 об. винта в мин.) со скоростью 7,5 уз. показало, что расход угля в час составил 3,865 т. Двухчасовой переход при работе всех котлов (среднее давление в котлах и обороты винта составили: 2,3 атм. и 67 об. мин) и скорости 11 уз. потребовал часовой расход угля в 5,447 т. Испытания показали неутешительные результаты. Оказалось, что под действием половины котлов при максимальной вместимости угольных ям 1400 т угля хватило на 18 суток перехода со скоростью 7,5 уз. (дальность плавания составила всего 3240 миль).

Следующие испытания провели 2 октября в присутствии главного инженера- механика флота генерал-майора А. И. Соколова. Не имея башен, орудий, шлюпок, рангоута, двух якорей и многих запасов, броненосец вышел на испытания со средней осадкой всего 6,05 м (по проекту 7,2 м) и гораздо большим (на 0.8 м) от проектного дифферентом на корму. Шестичасовое плавание (четыре пробега) показало среднюю скорость 13,02 уз., наибольшую – 13,43 уз. Результаты весьма неутешительные, если учесть меньшую осадку и водоизмещение при этом всего 7697 т (по проекту 9462 т).

К концу испытания, уже в четвертый раз, как бы испытывая терпение строителей, от винта Гирша вновь отвалилась лопасть. Следует удивляться выдержке представителей механического отделения МТК, полтора года "наблюдавших" изобретение, доставленное в Россию из Франции по личному указанию генераладмирала Константина Николаевича. Плавание 2 октября окончательно определило судьбу этих винтов на флоте. Заводу Берда позже заказали уже испытанные на практике винты системы Гриффитса с изменяемым шагом. Испытания показали, что "механизмы работали плавно и спокойно, легко давая до 78 об. мин." Правда, не обходилось без мелких поломок, которые в целом пока не влияли на ход событий.

Транспортировка 305-мм орудия на "Петр Великий"

Простояв еще несколько дней на рейде и войдя 9 октября в гавань, "Петр Великий" окончил свою вторую 96-дневную кампанию, так и не завершив ходовых испытаний. Впереди предстояла четвертая зимняя стоянка. В целом, если не считать отсутствовавшие, но готовые к установке башни и орудия, а также неурядицы с винтами Гирша, готовность броненосца составляла 96 %.

 

13. Крах завода Берда

В планах Морского министерства 1876 год неминуемо должен был стать годом вступления броненосца в состав боевых кораблей флота. В январе для достройки выделили 140 тыс. рублей, из которых 40 тыс. уплатили Ижорскому заводу, изготовившему дельные вещи, трубопроводы для гидравлических механизмов наведения орудий, профильное железо для оставшихся работ внутри корпуса и башенных крыш. А 100 тыс. рублей перевели Кронштадтскому заводу, на котором выполнялись все остальные достроечные работы: установка башен и орудий, монтаж оставшихся вспомогательных механизмов, системы затопления артиллерийских погребов, установка шлюпбалок, изготовленных в 1875 году паровых катеров и шлюпок, аварийно-спасательного имущества, рангоута и другие более мелкие работы, перечень которых в достроечной ведомости достигал пятисот.

В январе 1876 года приступили к проектированию новых винтов системы Гриффитса с изменяемым шагом, которые предусмотрительно с запасом двух лопастей заказали заводу Берда, уплатив за них сверх всего 52,5 тыс. рублей. Весной начали установку на корабль собранных каркасов башен. Для этого порт заказал восемь 50-тонных и четыре 30-тонных домкратов. С Обуховского завода организовали транспортировку четырех 36-тонных двенадцатидюймовых орудий. Перевозка их в Кронштадт по тем временам являлась вовсе не простой задачей, если учесть, что часть пути приходилось проделывать на огромных платформах, запряженных лошадьми, прокладывая для этого специальную узкоколейную дорогу там, где отсутствовали железнодорожные пути. Кронштадтский завод завершал изготовление гидравлических цилиндров для башен. Из Англии доставили две паровые машины для их вращения.

На достройке в Кронштадте. Июль 1876 г.

Управляющий Морским министерством с 1876 по 1880 гг. адмирал С. С. Лесовский

Весной полная готовность броненосца являлась уже задачей не только Морского министерства, но и государственной. Потребовалось усилить русскую эскадру, находившуюся в Средиземном море у берегов Греции вместе с кораблями Англии и Франции по поводу сильных разногласий России с Турцией. "Предлагаю Вам сделать распоряжения к скорейшему изготовлению корвета "Богатырь" и "Петра Великого", назначенных к плаванию в Средиземное море в состав отряда судов наших под командою контр-адмирала Бутакова-второго", – гласило распоряжение от 17 марта 1876 года управляющего Морским министерством адмирала С. С. Лecoвского, адресованное главному командиру Кронштадтского порта адмиралу П. В. Казакевичу. Настало время, когда наличие такого броненосца в составе флота являлось весомым аргументом во внешней политике России.

В полной готовности для похода в Средиземное море в Кронштадте уже находились фрегат "Петропавловск" и клипер "Крейсер", готовившийся до этого к отплытию на Тихий океан. Работы на "Петре Великом" теперь шли круглосуточно. Необходимо было установить башни и закрепить на них броню, смонтировать двенадцатидюймовые орудия с их гидравлическими механизмами и установить винты Гриффитса, которые завод Берда смог изготовить лишь к концу июня, а установить в августе.

В июле обстановка в Средиземном море несколько улучшилась, и собравшаяся там к середине месяца на Пирейском рейде эскадра из фрегатов "Петропавловск", "Светлана", корвета "Аскольд" и шхун "Псезуапе" и "Келасуры" являлась достаточной. Но все же вопрос о походе "Петра Великого" в качестве флагмана оставался открытым.

К концу июля на корабле установили обе башни и все четыре обуховские орудия. Весь август корабль простоял в Константиновском доке, где устанавливал» новые винты. К концу месяца поход к Средиземное море отменили, создавшийся там кризис разрешили дипломаты.

Установив винты, 4 сентября броненосец вывели из дока и в течение последующей недели в Средней гавани несколько раз произвели швартовые испытания, показавшие в целом хорошие результаты. После испытаний 14 сентября "Петр Великий" начал кампанию, хотя на корабле еще полностью отсутствовали запасы, снаряды и заряды. Одновременно с подготовкой к ходовым испытаниям начали готовиться к стрельбам. Для всего комплекса испытаний по приказанию главного командира Кронштадтского порта срочно созвали комиссию от МТК, в которую вошли командир корабля капитан 1 ранга И. К. Вогак и строитель А. Е. Леонтьев. В проведении испытаний также участвовали и вице-адмирал А. А. Попов, начальник артиллерийской части флота генерал- лейтенант Ф. Б. Пестич, управляющий Кронштадтским Пароходным заводом генерал-майор А. И. Соколов, начальник Обуховского завода А. А. Колокольцев и главный инженер-механик флота П. Наумов. От завода Берда назначались инженер Скот-Рассел и три механика.

Погрузив 21 сентября 2807 боевых и 136 учебных зарядов, 92 снаряженных и 304 неснаряженных "бомбы" (так в то время назывались снаряды) для 305-мм орудий и полный запас шкиперского имущества, сразу же вышли в море.

Первый выход преследовал одну цель – испытание артиллерии. Произведя шесть выстрелов, говоря языком артиллеристов "на удар", проверили работу противооткатных устройств и накатников, действие которых оказалось удовлетворительным. На следующий день стрельбу повторили, сделав у Толбухина маяка еще по два выстрела. 24 сентября завершили испытания артиллерии. Проверяя работу устройств орудийных станков при длительной стрельбе, сделали на этот раз по пять залпов одновременно из всех орудий. В этот же день приступили и к испытаниям главных механизмов. Пятичасовое плавание на полном ходу первоначально проходило успешно. Обе машины действовали, как явствует из отчета, "очень хорошо и в дейдвудных трубах не было слышно никакого стука". При проектном углублении наибольшая скорость составила 12,5 уз, что было на 1,5 уз менее контрактной (наибольшее давление в котлах 2,5 атм. и 64 об.). Машины при этом развили мощность 8700 л/с (на 1300 л/с менее контрактной).

Первое, что вызвало тревогу механиков было появление на втором часу хода пропуска пара в нескольких клапанах. Эти дефекты тут же быстро исправили рабочие Берда. Более серьезные опасения вызвали свищи пара в двух местах на паропроводе в холодильник и появление на паропроводе трещин. Затем обнаружили еще две трещины подобного рода, каждую длиной около 30 мм. Завод Берда обязали в течение недели устранить все обнаруженные недостатки.

2 октября созданная для проведения испытаний комиссия окончила свою работу. Оставив открытым вопрос о главных механизмах до устранения замечаний, комиссия отметила, "что работы по всем частям окончены и произведены отчетливо, прочно, чисто и вполне удовлетворительно своему назначению". Если не учитывать постоянные поломки механизмов, как правило, возникавшие при достижении кораблем 12 уз хода (устранение этого возложили на механический отдел МТК, одновременно задержав окончательный расчет с заводом Берда), то 2 октября следует считать датой вступления "Петра Великого" в состав флота. Хотя экипажу еще следовало разрешить все многочисленные задачи боевой подготовки, без которой вся наличная мощь артиллерии корабля и защита его броней не имели никакой силы.

После замены трубопроводов 7 октября "Петр Великий" совместно с пароходом "Рюрик" совершил плавание в Ревель, целью которого являлось продолжение испытаний водоотливной системы, вспомогательных механизмов и мореходности. Одним из многочисленных прикомандированных на период плавания офицеров был лейтенант С. О. Макаров, в обязанности которого входило всестороннее наблюдение за работой водоотливной системы, изготовленной по его чертежам на Кронштадтском Пароходном заводе. После плавания в приложении к газете "Кронштадтский вестник" от 22 октября 1876 года, за несколько дней до отъезда С. О. Макарова на Черное море для дальнейшей службы, была напечатана его статья "Семь дней на корабле "Петр Великий". Мастерски написанная, она хорошо осветила обстановку и атмосферу, царившие на броненосце в тот ответственный период его испытаний.

Мы снялись с якоря около 2 часов пополудни, повернулись на одном месте посредством наших двух машин и направились на море. Пароход "Рюрик" в это время давал попеременно задний и передний ход и ставил кливер, чтобы завернуться. Мы дали самый тихий ход, чтобы иметь время убраться с якорем и задраить клюзы. Когда все было готово, увеличили ход, причем было сказано в машину держать не более 20 фунтов пару и неполный ход, так как при неопытных кочегарах и машинистах надо дать возможность всем осмотреться, ранее чем требовать от машины полный ход в течение целого дня. Ветер был ровный, противный, с небольшим волнением, и "Рюрик" начал сразу отставать, так что к заходу солнца он был совсем на горизонте.На корабль ветер и волнение, невидимому, не имели никакого влияния. Ветер не мешал легко идти по 10 узлов, а волнение только брызгало на бак, не произведя никаких возмущений или колебаний в самом судне. К ночи ход был уменьшен до 6-7 узлов, а с рассветом опять прибавили ход до 10 узлов, так что "Рюрик", успевший уйти вперед нас, опять совсем отстал в 2-3 часа времени.

По выходе из Кронштадта все люки были закрыты, точно так же как они должны закрываться в свежую погоду, так что вентилирование судна производилось через вентиляторы и мостик. Тем не менее воздух везде был настолько хорош, что не было никакой надобности пускать вентиляторные машины в ход, а напротив, некоторые из железных вентиляторных труб были повернуты спиной к ветру, чтобы не было холодно в жилых помещениях. Само собою разумеется, что в мокрое время количество воздуха требуется больше, но, имея в виду, что к числу наших вентиляторных средств, употребленных теперь, мы можем прибавить еще 4-х сильные вентиляторные машины, можно предположить, что в этом отношении судно будет вполне обеспечено, если даже несколько дней сряду все люки будут задраены и не будет другого способа сообщения с наружным воздухом, как через мостик".

Одновременно измеряли и устраняли девиацию. Непосредственными исполнителями этой поистине творческой работы, очень важной в то время, когда корабли имели лишь магнитные компасы, являлись подполковник А. Ф. Григорьев и начальник компасной обсерватории флота И. П. Белавенец.

"В половине 9-го часа открылся Ревельстейнский маяк, а в половине 11-го мы вошли на рейд и стали ворочаться на разные румбы под руководством подполковника Григорьева, который для проверки компасов и исследования их девиации ходил с нами до Ревеля и обратно, по своему серьезному отношению к делу почти безотлучно находился наверху, помогая нам в управлении судном.

В половине 2-го мы стали на якорь.

Относительно девиации наши суда вообще обставлены так, что лучшего едва ли может кто желать. Заботливость начальника обсерватории всегда своевременно сумеет предупредить, попросить, а норой и заставить соблюдать те предосторожности, без которых совершенно немыслимо верное и безопасное плавание. Корабль "Петр Великий", как известно, весь железный; дерево входит в его постройку только в виде подкладки под броню и каютных убранств, тем не менее оказалось, что более всего производит девиацию дымовая труба. Для того чтобы отвлечь притягательную силу трубы, г. Белавенец придумал установить поблизости компаса одну стальную стойку вместо медной, которая туда назначалась, и этим уменьшил девиацию главного компаса с 80° до 12°. Девиация кормового компаса, стоящего далеко от трубы, оказалась так невелика, что для него не потребовалось устанавливать никаких отдельных магнитов".

Параллельно этому на протяжении всего плавания, играя различного рода учебные аварийные тревоги, проводили учения и испытывали все вспомогательные механизмы, по насыщенности которыми "Петр Великий" не имел себе равных на флоте. Этот факт нашел свое отражение у С. О. Макарова.

"На корабле "Петр Великий" для охотников дли испытаний предоставляется полный простор действий, а изобилие машин делает эти испытания чрезвычайно занимательными и до крайности разнообразными. Надо сказать правду, что на корабле со времени начатия кампании не было такого момента, когда бы ни одна из машин не вертелась. То вращают башни, то поднимают орудия паровым гидравлическим прессом, то вертят вентиляторную машину для электрического фонаря, пробуют одну из 18 помп или, наконец, просто откачивают воду, напускаемую для непроницаемости. В крайнем случае, когда уже все на судне спит, слышна работа маленькой донки от вспомогательного котла, в котором поддерживают пар для парового отопления.

При изобилии механизмов неизбежно обилие труб и приводов. К каждой машинке надо иметь паровую трубу и трубу отработанного пара. Паровые трубы от машинок надо устроить так, чтобы их можно было вращать паром и из главных котлов и из двух вспомогательных и, кроме того, когда работает одна серия машин (например, в походе вентиляторные, лебедки, ревун и электрическая), пар не шел бы к остальным всем машинкам. Отработанный пар должен быть так выпускаем, чтобы снаружи судна он не образовывал бы облаков, которые могут во время боя мешать наведению башен. Кроме того, от некоторых машин ои должен выходить форсуном в дымовые трубы вспомогательных котлов. Водяные трубы представляют целую отдельную систему и должны быть так устроены, чтобы каждая из 18 помп могла брать воду прямым или косвенным путем из всех 87 отделений. Если прибавить к паровым и водяным трубам гидравлические к подъему орудий, трубы парового отопления, переговорные, питательные и продувательные от вспомогательных котлов, трубы для пресной воды и трубы для ванн и ватерклозетов и не забыть громадную сеть машинных труб к 12 котлам, то можно составить себе некоторое понятие о том количестве труб и кранов, без которых невозможно обойтись на судне, подобном кораблю "Петр Великий". При первоначальном испытании механизмов случалось иногда, что пар не идет к той машинке, которую пускают в ход, или наполняет отделение, которое к тому вовсе не предназначалось; теперь уже пар отлично доходит куда следует. Вода оказывалась еще менее послушной и вместо того, чтобы направиться в таранное отделение, куда ее предполагают напустить, она направлялась в переднее котельное или шхиперское. Мало-помалу н вода стала более послушной, и затем уже достаточно было самых коротких приказаний для того, чтобы делалось все, что нужно, по водяной части".

Только 11 октября свежая погода позволила произвести испытания и мореходных качеств. Предположения А. А. Попова, представленные им за десять лет до этого в пояснительной записке, о "мониторе-крейсере" как об устойчивой артиллерийской платформе полностью подтвердились.

Погода в этот день благоприятствовала испытаниям, – небо было совершенно ясно и в море стоял свежий W. Пароход "Рюрик", сопровождавший нас при каждом выходе в море, спустил реи на палубу и стеньги на найтовы. У нас по обыкновению задраили все люки. Как только корабль взял ход около 10 узлов, начало брызгать на палубу. Для небольших волн борт такого корабля, как "Петр Великий", представляет такое же сопротивление, как подводная скала, с тою разницей, что настоящая скала стоит неподвижно, в то время как борт корабля движется против волны, встречая ее удары. Нужно было видеть маленькую таможенную шхуну, выходившую рядом с нами, чтобы представить себе разницу в действии волн на маленькое судно и наш тяжелый корабль. В то время как шхуна легко всходила на волну, ловко и грациозно покачивалась и выпрямлялась, стараясь посторониться перед каждой брызгой, – наш корабль твердо и устойчиво шел вперед, не обращая никакого внимания на волны, которые осыпали бак брызгами. К сожалению, таможенная шхуна, убедившись в свежести ветра, вернулась в гавань, и нам не удалось видеть ее на большом волнении. Выйдя за Пакерорт, мы повернули к W против ветра. Купеческие суда в это время несли марсели в 3 рифа, так что силу ветра можно принять в 7 баллов. Волнение как раз отвечало ветру, но не производило почти никакой килевой качки. По мере увеличения волнения верхушки волн стали попадать на переднюю надстройку, а количество брызг, по видимому уменьшилось. В корме волны забегали из-за замка на нашу низкую кормовую палубу и свободно сливались обратно. Когда повернули поперек волнения, то вид кормы сделался чрезвычайно оживленным. Волны с силой вкатывались на кормовую часть судна и покрывали белой пенистой массой почти всю низкую корму и затем сбегали на противоположную сторону громадными каскадами. Строитель корабля Александр Евгеньевич Леонтьев был буквально поражен картиной, которая представлялась его глазам, и откровенно признавался, что если при постройке корабля он и был уверен в том, что по палубам будут ходить волны, то тем не менее ему никогда не представлялось, чтобы они ходили именно с таким шумом и пеной, хотя теперь ему было ясно видно, что иначе они и не могли бы ходить. Вообще можно сказать, что при теперешнем разнообразии типов и различных приспособлений было бы очень полезно, чтобы строители всегда делали пробные плавания на своих судах.

Надо сказать правду, что большая масса воды на палубе производит первоначально неприятное впечатление не только на человека, не бывшего в море, но и на опытного, привыкшего плавать на бортовых судах моряка. Впрочем, надо только присмотреться к этим каскадам и раз навсегда решить, что низкая палуба в море делается подводною частью судна… Опыт показал, что низкобортное судно под парами также безопасно в море, как и высокобортное. Преимущества низкого борта в бою так велики, что для них стоит пожертвовать устаревшими убеждениями. Корабль "Петр Великий" в отношении борта представляет судно смешанной системы: в середине и носу он имеет довольно высокий борт, а в корме низкий и потому его боковая качка, подчиняясь разнородным действиям волн на тот и другой борт, очень малая. Некоторую долю влияния, вероятно, имеют еще броневые площадки в носу, на которые входят волны, надавливая книзу наветренный борт, следовательно, противодействуя стремлению волн покачнуть судно. Не знаю, верно ли я объясняю, но знаю, что когда мы были поперек волнения, корабль качало не более 12° на сторону и не было ни одного страдавшего морскою болезнью". .

Прибыв в Кронштадт 14 октября, тщательно произвели осмотр всех трубопроводов и механизмов. При плавании в Ревель вновь выявились дефекты в некоторых трубопроводах. Следующий выход, назначенный на 18 октября, вообще не состоялся. В момент приготовления машин к работе при открытии старшим механиком броненосца поручиком Н. М. Шестеровым клапана для перепускания пара из одного котла в другой одна из труб под давлением 1,4 атм лопнула. Котельное отделение сразу же заполнилось паром. Ввиду низкого давления, к счастью, обошлось без жертв. Позже в этой трубе обнаружили трещину длиной около 280 мм. На трещину в течение последующей ночи наложили равнопрочную заплатку. В дальнейшем, при плавании 5 ноября, множество дефектов обнаружили и у других паровых труб.

По требованию Морского министерства завод Берда обязали провести новые гидравлические испытания всех трубопроводов. Репутация завода окончательно пошатнулась. Проведя гидравлические испытания к середине ноября, Берд запросил выплату последнего платежа, то есть полный расчет с Морским министерством. Но спустя несколько дней обнаружились дефекты в топках трех котлов, где выявили в общей сложности четыре выпу- чины – следствие применения недоброкачественного металла. По требованию генерал-майора А. И. Соколова приступили к освидетельствованию теперь уже котлов. 18 января тщательный их осмотр в холодном состоянии выявил, что все котлы, кроме одиннадцатого, имели выпучи- ны. Ни о какой выплате не могло быть и речи. Оставшиеся у Морского министерства 254 тыс. рублей, срок выплаты которых назначался еще в 1874 г., привели завод Берда, и без того находившийся в тяжелом положении, к предкризисному состоянию. На зиму 1876-1877 гг. завод обязали под наблюдением представителя механического отделения МТК Н. Г. Новикова исправить все обнаруженные дефекты с обязательной переборкой машин.

Спасая от кризиса свой завод, 29 ноября Д. Ф. Берд подал прошение на имя управляющего Морским министерством. Приводя в качестве оправданий полуторагодовую задержку из-за винтов Гирша, своевременное изготовление обеих главных машин и котлов еще летом 1874 года и в целом удовлетворительную их работу до переделок во внутренних помещениях в 1875, 1876 гг. силами Кронштадтского завода, отчего, по его мнению, и появились все дефекты в трубопроводах, Д. Ф. Берд просил досрочно выплатить оставшуюся сумму, гарантируя устранение всех неисправностей. "По этим причинам прошу Вас выдать мне залоги на 254 тыс. рублей. Это слишком большая сумма для частного завода, чтобы можно было обойтись без нее в течение нескольких лет," – писал он в заключение своего прошения, пытаясь оттянуть наступление кризиса.

В прошении Д. Ф. Берда была и доля истины. Полуторагодовая задержка из-за винтов Гирша никоим образом не зависела от его завода. Но обнаруженные позже дефекты в котлах и трубопроводах говорили сами за себя. Кроме того, обнаруженные Бердом при изготовлении трубопроводов дефекты тщательно зачеканива- лись и полировались рабочими завода, что впоследствии усугубило создавшееся положение.

В процессе работ зимой 1876-1S77 гг. при более детальном освидетельствовании техниками Кронштадтского Пароходного завода оказалось, что все медные паровые трубы, начиная от цилиндров машин и кончая котлами, имели различные недостатки: местами виднелись несквозные наружные трещины, трубы имели различную толщину стенок. "…И вообще видно, что трубы сделаны из недоброкачественного материала, почему все паровые трубы необходимо сделать новые из лучшей меди," – писал в декабре 1876 года генерал-майор А. И. Соколов.

Фактически, за исключением обеих главных машин и котлов, все трубопроводы, вспомогательные механизмы, обеспечивающие работу главной машины, и холодильники демонтировали и проверили в цехах Кронштадтского завода силами завода Берда. Участвовали при этом рабочие и техники Кронштадтского завода. Трубопроводы полностью заменили на новые. "Работы по исправлению заводом Берда паропроводных и водопроводных труб "Петра Великого" идут крайне медленно", – писал в марте 1877 года наблюдавший за ремонтом капитан Н. Г. Нозиков. Только в мае работы завершили и после докования, окончившегося в начале июня, броненосец вновь подготовили к испытаниям. Вся эта "сдаточная" и "ремонтная" эпопея, длившаяся год до момента приема механизма в "казну", и после этого еще более двух лет гарантийных ремонтов привели к необходимости заказывать новые механизмы и банкротству завода Д. Ф. Берда.

Но все же, несмотря на это, "Петр Beликий" свободно развивал ход в 11-12 уз, и вступление его в состав флота являлось значительной вехой в истории нашего судостроения.

"…Все были проникнуты одной идеей быть полезным своему родному Отечеству, и в короткое время было доказано, что Россия в деле построения самых больших броненосных судов может обходиться без помощи иностранцев! Корабль "Петр Великий", выстроенный на русской верфи, русскими людьми и из русских материалов доказал возможность строить в России броненосные суда самых громадных размеров", – писал в 1880 году капитан корпуса корабельных инженеров П. Дьячков, составляя для Морского министерства подробное описание русских броненосных судов.

 

14. Горизонтальные машины – анахронизм прошлого

В начале 1877 года заметно осложнились отношения с Турцией. Для защиты славянских народов Россия в феврале предъявила Турции ультимативное требование о прекращении войны с Сербией, армия которой несла тяжелейшие поражения. Турция уступила. В марте вместе с некоторыми европейскими странами Россия вновь оказала давление на Турцию, предложив осуществить реформы в управлении балканскими провинциями, основной частью населения которых были христиане. В конфликт вступила Англия. Назревала война. Малочисленный Черноморский флот не являлся достаточной силой. Поэтому Морское министерство решило послать в Адриатическое море корабли Балтийского флота.

До апреля экипаж "Петра Великого" находился в ожидании предстоящего плавания в Средиземное морс в качестве флагмана весьма солидной броненосной эскадры, в которую входили фрегат "Князь Пожарский", четыре башенных фрегата, две броненосные батареи и четыре парохода обеспечения.

В апреле с объявлением войны поход отменили, и "Петр Великий" стали готовить к предстоящим испытаниям. В мае корабль прошел докование. Согласно приказу главного командира Кронштадтского порта вице-адмирала П. В. Казакевича за № 203 от 28 мая, броненосец под командой капитана 1 ранга И. К. Вогака с 30 офицерами и 317 матросами шестого флотского экипажа вступил в кампанию 1877 года.

Организационно корабль вошел в состав броненосного отряда Практической эскадры Балтийского флота. Отряд насчитывал два башенных фрегата "Адмирал Грейг" и "Адмирал Спиридов", двухбашенную лодку "Смерч" и шесть однобашенных мониторов. Кроме броненосного отряда, в эскадре находился и отряд из 14 деревянных судов.

30 мая "Петр Великий" вышел на Большой Кронштадтский рейд, став на якорь у форта "Александр". После традиционного смотра судов перед началом кампании, 13 июня корабль ушел для определения девиации, и уже 17 июня состоялись испытания машин на мерной миле.

При водоизмещении 9587 т корабль на четырех пробегах развил средние: мощность 8904 л. е., 65,5 об. винта и скорость 11,8 уз. И хотя машины работали исправно, все же, несмотря на отличный уголь и работу квалифицированных кочегаров, испытания не оправдали надежд ни Берда, ни механического отдела МТК. Показательной была и работа котлов, имевших к тому времени множество вы- пучин и трещин в топках. Котлы давали в начале пробега давление в 2,5 атм, в конце только 1,3. Окончательно выяснилось, что наличие множества дефектов в трубопроводах и машинах, а также малая производительность котлов делали броненосец тихоходным.

Июль корабль простоял на Большом Кронштадтском рейде, сделав четыре двухдневных выхода за Толбухин маяк. Между выходами силами рабочих Кронштадтского Пароходного завода осмотрели машины с частичной их разборкой. Разобрав деревянную обшивку оболочки цилиндров, рабочие обнаружили несколько трещин. Причем почти все они, несомненно образованные после отливки, хорошо были известны Берду. Трещины Берд предусмотрительно еще в 1870 году скрепил болтами и зашпаклевал. И если в ближайшие несколько лет, по мнению главного инженер-механика Кронштадтского порта Н. Г. Нозикова, трещины были неопасными, гарантий на то, что в дальнейшем они не будут увеличиваться никто дать не мог.

30 июля "Петр Великий" ушел в Ревель, прибыв туда на следующий день. На этот раз задачей перехода являлось испытание стрельбой орудийных станков. Утром 4 августа с прибытием на борт генерал-лейтенанта Ф. В. Пестича и контр-адмирала Ф. Я. Брюмера, командовавшего броненосной эскадрой, корабль совместно с батареей "Первенец" и броненосной лодкой "Русалка", буксировавшей щит, взял курс к острову Карлос, в районе которого находился артиллерийский полигон флота. Сначала совместно с "Первенцем" стреляли по буксируемому щиту, а затем и по щитам, стоящим на острове. В целом результаты работы станков и самих стрельб признали удовлетворительными. Артиллерия не вызывала нареканий. От острова броненосец перешел до Гельсингфорса и 6 августа бросил якорь в Кронштадте. Затем в течение августа один раз совершили переход до Ревеля и обратно и дважды за Толбухин маяк для обучения стрельбе из имеющихся на вооружении десантного отряда винтовок Бердана и револьверов Галянда.

Сентябрь оказался напряженным. Сначала совершили переход в Ревель, оттуда к Дагеротскому маяку, затем к островам Ондерсхольм и Паккерорт. 22 сентября "Петр Великий" вернулся в Кронштадт. Уже через день, 24 сентября, состоялось повторное испытание машин. При водоизмещении 9158 т, давлении пара в котлах до 2,5 атм. машины развили 7236 л. с. и 60 об. винта. Средняя скорость на четырех пробегах составила 12,35 уз.

На следующий день, считая бесперспективными дальнейшие испытания машин с наличием огромного числа неисправностей, "Петр Великий" вывели из кампании.

Кампания 1877 года, во время которой корабль прошел 3200 миль, показала, кроме всего прочего, и несовершенство самих горизонтальных машин, бывших на "Петре Великом". После испытания А. А. Попов предложил в связи с предстоящим зимним ремонтом переделать машины согласно "известному патенту Пэн- на", дающему возможность работать как по "обыкновенной" системе, так и по системе "компаунд". Система "компаунд" позволяла после модернизации при экономии до 30 % угля развивать мощность на 30 % менее проектной, то есть 6000 л. с. При необходимости достижения полной мощности механизмы переключались на "обыкновенное" действие. С заменой же всех котлов на котлы с давлением в 4 атм., работая по способу "компаунд", машины развили бы полную мощность.

Образованная по этому поводу комиссия из восьми корабельных механиков под председательством капитана Н. Г. Нозикова на заседании 3 октября пришла к выводу о нерентабельности подобных переделок. Основным доводом явилась невозможность при этих условиях сэкономить 30 % угля и развить 6000 л. с. Для достижения полной мощности машиной, переделанной по системе "компаунд", необходимо было увеличить не только давление в котлах, но и площадь колосниковых решеток, а это повлекло бы за собой увеличение их размеров. Более того новые котлы имели цилиндрическую форму вместо прямоугольной, бывшей у котлов на корабле, что вызывало ряд трудностей при их установке в корпус. К тому же опыт работы механизмов системы Пэнна на кораблях английского флота показал весьма высокий расход угля.

Плавания в кампании 1877 года выявили и ряд замечаний конструктивного характера. В рапорте начальника броненосной эскадры контр-адмирала Ф. Я. Брюмера наряду с малой производительностью котлов и трудностью их обслуживания указывалось на малое возвышение палубы за бруствером, постоянно омываемой водой. Отсутствие деревянного покрытия верхней палубы вызывало высокую температуру во внутренних помещениях. Сказывалось несовершенство управления рулем, работавшим отдельно, от штурвала или же от рулевой машины, управление которой осуществлялось только из румпельного отделения по командам, подаваемым с мостика по переговорным трубам.

14 октября состоялось новое заседание комиссии с участием А. А. Попова и генерал-майора А. И. Соколова – главного инженер-механика флота. Комиссия пришла к заключению о необходимости установки еще двух котлов, что, однако, влекло за собой или же увеличение диаметра дымовой трубы, или установку двух меньшего диаметра. Но это не устраняло все недостатки. Вторым являлось решение о полной замене всех котлов, а это могло быть осуществлено только к кампании 1880 года.

Более радикальным управляющий Морским министерством адмирал С. С. Лесовский признал второе решение, отдав приказ изготовить и установить новые котлы к сентябрю 1879 года, чтобы в предстоящую зиму завершить все работы.

В январе 1878 года доверенное лицо Берда – инженер-механик Ф. А. Пелль (сам Д. Ф. Берд находился в Англии) просил управляющего Морским министерством окончательно рассчитаться и выплатить заводу удержанные ранее за просрочки 60 тыс. рублей. В марте, считая, что завод уже не сможет исправить плохо изготовленные машины, Морское министерство выплатило только 20,8 тыс. рублей. Завод Д. Ф. Берда находился в предверии краха.

Для плавания в предстоящие до замены котлов две кампании зимой 1877- 1878 гг. пришлось удлинить на 6 метров дымовую трубу, вынув из нее трубы вытяжной вентиляции. Это несколько повысило тягу в котлах. Расширили и штат кочегарной команды, добавив к ним двух кондукторов и 24 кочегара.

Кампания 1878 года началась 19 мая. На следующий день, определив девиацию у Толбухина маяка, корабль стал на якорь на внешнем рейде. Первые выходы выявили основную тенденцию: механизмы "старели" день ото дня, отчего даже на 12-уз ход уже не рассчитывали. Заказанные Берду в начале мая четыре новых котла и запланированные частные переборки машин положение явно не спасали. В июне дважды провели артиллерийские стрельбы. Июль оказался самым трагичным в истории "Петра Великого". Во время боевой подготовки произошел несчастный случай, который был характерен для эпохи деревянных кораблей. Несмотря на быстрый прогресс в судостроении, техника уборки якорей оставалась прежней. 7 июля, возвращаясь со стрельбы, при подготовке к отдаче дагликсового (второй на правом борту) якоря лопнула крепящая его цепь. Якорь мгновенно ушел в воду, сбросив цепью шестерых матросов, которые, потеряв от удара сознание, утонули. Произведенное затем расследование показало, что причинами трагедии явились сложность работы с якорем, который хранился на носовых наклонных срезах, и лишь в незначительной степени просчеты команды.

Таблица испытаний „Петра Великого"

Спустя 20 дней состоялся очередной пробег для определения расхода угля. Оказалось, что при среднем давлении в котлах 2,5 атм. и скорости 10 уз угля потреблялось 6,8 т в час. При действии половины котлов и скорости 7,5 уз расход угля состаЕил 4,6 т. Оба пробега показали также и ничтожный коэффициент полезного действия машин. х В следующий выход, 11 августа, корабль развил только 10,6 уз. После еще шести однодневных выходов за Толбухин маяк 5 сентября броненосец вывели из кампании, за которую корабль прошел 1870 миль.

Планы на предстоящий зимний ремонт отражались в приказе управляющего Морским министерством адмирала С. С. Лесовского, который гласил: "…чтобы "Петр Великий" развивал возможно большую мощность, полагаю главному инженер-механику флота с этой целью сделать в машинах соответствующие изменения, не стесняясь капитальными переделками".

К этому времени котлы имели в сумме 65 выпучин. Для сравнения следует отметить, что подобный "Петру Великому" английский броненосец "Dreadnought" в течение того же 1878 года находился под парами 51 день, сжигая на 1 л. с. всего 1 кг угля вместо 3,6 кг у нашего корабля.

Выполняя приказ, в МТК разработали три новых проекта. Первый предполагал замену всех котлов, число которых доводилось до 14. Это требовало установку двух труб. Во втором проекте следовало заменить и котлы, и машины, после чего механизм состоял бы из четырех паровых машин системы Пэнна (по две на вал) общей мощностью 10 000 л. с. и эллиптических котлов с двумя трубами. Третий проект предложил А. А. Попов, ознакомившись с механизмами яхты "Ливадия", строившейся тогда в Англии на заводе Эльдера, который имел хорошую репутацию.

В кампанию 1879 года корабль несколько раз выходил на стрельбы. Два раза в неделю, как полагалось, проводили артиллерийские учения.

Машины постепенно сдавали и сдавали. Очередная комиссия уже в январе 1880 года отметила, что "железо в топках пленисто", т. е. в трещинах. Общие же выводы комиссии были не утешительны: "…с ремонтом котлы еще прослужат две кампании", – говорилось в отчете и в заключение отмечалось, что "котлы капитального исправления не заслуживают".

Очередная (седьмая) кампания 1880 года началась 10 июня. Корабль под командой нового командира капитана 1 ранга А. П. Новосельского с 444 членами экипажа начал курс боевой подготовки.

Несмотря на то, что "Петр Великий" являлся мощнейшим броненосцем мира, перед Морским министерством вот уже четыре года стоял неразрешенным вопрос о его механизмах. В конце кампании А. А. Попов, соглашаясь с мнением МТК о том, что "нельзя ожидать, что механизм путем переделок будет хороший", предложил полностью заменить его в Англии на известном заводе Эльдера.

Батарейный фрегат "Князь Пожарский". Весной J876 г., по планам Морского министерства, "Петр Великий" и "Князь Пожарский" должны были составить ядро броненосной эскадры в Средиземном море.

"Dreadnoyght" на Мальте. В конце 70-х гг. XIX в. он с другими брустверно-башенными броненосцами Англии "Devastation" и "Thanderer" являлся основой боевой мощи английского Средиземноморского флота.

Предварительно цена механизмов, подобных тем, что были на яхте "Ливадия", определялась в 31 тыс. фунтов стерлингов (900 000 руб.), включая в себя все сопутствующие работы при установке их в корпус. Машины и котлы, изготовленные Бердом, безвозмездно передавались Эльдеру. Но более всего на предварительных переговорах подкупали сроки. При немедленном заключении контракта завод обещал изготовить машины и котлы за шесть месяцев, то есть к маю 1881 года. Все оборудование планировалось заменить в течение 75 суток со дня прибытия корабля к заводской стенке. В августе по настоянию А. А. Попова генерал-адмирал Константин Николаевич этот план утвердил, что позволяло заключить контракт в обход известного постановления императора Александра II от 1866 г. о заказах за границей.

Дальнейшие события развивались быстро. Уже 19 августа управляющий заводом Эльдера В. Пирс, ознакомившись с чертежами "Петра Великого", которые ему доставил А. А. Попов, сразу же решил заключить контракт.

13 октября 1880 года от завода "Джон Эльдер и К°" В. Пирс и уполномоченный Морским министерством капитан М. И. Казн подписали контракт на изготовление двух трехцилиндровых вертикальных машин системы "компаунд" общей мощностью в 7000 л. с. с котлами.

Контракт обязывал создать механизмы, "подобные "Ливадии", лишь только с изменениями и приспособлениями к броненосцу".

Т. Т. Д. паровых машин

Готовность механизмов к установке в корпус определялась не позднее 15 июня 1881 года, а сама установка их в течение двух с половиной месяцев со дня прихода корабля в Глазго, который назначался в любое время, но не ранее 31 августа того же года. Весьма строго "наказывался" завод за просрочки. Через 10 дней по истечении оговоренного срока Эльдер платил штраф 350 фунтов в первую неделю, 700 фунтов во вторую. После невыполнения работ и за этот период (т. е. 24 дня после окончания контрактного срока) каждый последующий день стоянки "Петра Великого" обходился бы заводу по 200 фунтов стерлингов. Гарантийный срок определили 12 месяцев. За изготовлением машин и их установкой беспрепятственно мог наблюдать поручик Ф. Я. Поречкин, откомандированный в Англию после заключения контракта. Это также оговаривалось в договоре.

Сам же броненосец начал зимовку в Кронштадте.

Башенный броненосец "Monarch" в конце 60-х гг. XIX в. являлся сильнейшим кораблем в английском флоте

 

Дальнее плавание

15. "Петр Великий" покидает Кронштадт

Назначенный на первые дни мая 1881 года уход не состоялся. Сказались последствия суровой зимы. Лед в гавани и заливе сошел только 10 мая. 14 мая "Петр Великий" вышел на Большой Кронштадтский рейд для определения девиации.

С утра 19 мая начались последние приготовления к первому дальнему плаванию. Замена механизмов в Англии, по мнению МТК, единственный способ в кратчайшие сроки ввести броненосец в строй, а окончательным экзаменом на мореходность и качество изготовления машин будет последующее плавание в Средиземное море.

На корабле, уходившем в плавание, под командой капитана 1 ранга В. Г. Басаргина находились 507 человек. Ближайшим помощником командира являлся старший офицер капитан-лейтенант Е. Макаров. Начальниками вахт значились лейтенанты Л. Фелькерзам, Р. де Рибас, мичманы Н. Попандопуло и А. Дыдымов. Они вместе с пятью подвахтенными мичманами Н. Былим-Колосовским, К. Мордвиновым, К. Мясниковым, Н. Глиноцким, Г. Цимерманом и тремя штурманскими офицерами: штабс-капитаном А. Оводовым, подпоручиком Г. Терентьевым и прапорщиком Д. Ананьевым отвечали за безопасность плавания и обеспечение повседневной жизни экипажа в сложных условиях похода.

Артиллерия находилась в ведении капитана корпуса морской артиллерии старшего артиллериста корабля К. Жданова. Ему подчинялись командиры двенадцатидюймовых башен прапорщики В. Алькимович и С. Бочаров. За минное вооружение нес ответственность мичман В. Колокольцов. Старший механик Э. Бетковский, в подчинении которого находились еще пять офицеров, нес ответственность за механическую часть корабля.

Кроме них, на корабле находились ревизор мичман Н. Юрьев, врач надворный советник Н. Боголюбов, строитель корабля капитан корпуса корабельных инженеров А. Леонтьев и корабельный священник иеромонах Сергий.

Для приобретения опыта, который может дать морскому офицеру только дальнее плавание, приказом генерал-адмирала Константина Николаевича от 12 апреля 1881 года на корабль назначили четырнадцать бывших юнкеров Морского кадетского корпуса, которые сдали экзамены и были произведены в гардемарины. В плавание уходили гардемарины: Н. Кладо – впоследствии известный морской публицист и теоретик; Петр Римский-Корсаков – брат великого композитора и сын контр-адмирала В. Римского- Корсакова, дослужившийся потом до звания контр-адмирала и ставший командиром Владивостокского порта. В списках значились князь Н. Путятин – внук знаменитого адмирала Путятина, первого посла России в Японии, и В. Стеценко, ставшие затем адмиралами.

Согласно ведомости, на корабле числились 33 офицера и чиновника, 14 гардемаринов, 6 кондукторов и 455 нижних чинов, на плечи которых ложились все тяготы при погрузке угля, работа у топок котлов, уход за механизмами, паро- и трубопроводами, артиллерией и все то, чем изобиловала служба простого матроса на корабле того времени.

К 10 часам утра все было готово и корабль, снявшись с якоря, медленно начал покидать Кронштадтский рейд. Спустя полчаса город, оставшийся за кормой, постепенно исчез в дымке. Машины работали удовлетворительно и при давлении в котлах всего 1,4 атм. развили около 38 об. мин., что соответствовало скорости 7 уз. Начались первые трудности в управлении кораблем, так как при снятой рулевой машине постоянно приходилось иметь у обоих штурвалов, даже в тихую погоду, по пять – семь человек. Отсутствие указателей оборотов винтов, снятых перед выходом, вынуждало как вахтенного офицера, так и рулевых к утомительному поиску положения руля для удержания корабля на курсе и уменьшения рыскливости, вызываемой неравномерной работой машин.

В течение четырех дней плавания Балтика не приподносила сюрпризов, погода стояла хорошая. Утром 22 мая корабль прошел остров Бронхольм, с которого по телеграфу запросили подъем национального флага. Приблизившись затем к острову Менна, находившиеся на палубе увидели шедший под всеми парусами, встречавший броненосец германский корвет.

К ночи вошли в Кильскую бухту и простояли там до утра. Утром, приняв на борт лоцмана, снявшись с якоря, "Петр Великий" медленно начал входить на рейд. С рассветом 23 мая показались сначала краны и трубы, а затем и строения города Киля – главной базы германского флота.

При подходе к назначенному месту стоянки к борту броненосца, искусно маневрируя, подошел катер с лейтенантом германского флота, который передал командиру корабля приветствие от старшего на рейде адмирала.

К 9 часам "Петр Великий" вошел на рейд и стал на якорь. Здесь, на рейде, находились германская броненосная эскадра, состоящая из броненосцев "Фридрих Карл", "Кронпринц", "Прейсен" и "Фридрих дер Гроссе", и фрегат "Аркона" под флагом начальника морских сил Балтийского моря вице-адмирала Батха.

Сразу же приступили к погрузке угля с заранее приготовленных русским консулом барж, так как за переход израсходовали 650 т, т. е. половину всего запаса. Авральные погрузочные работы заняли двое суток, в течение которых на корабль приняли 577 т кардиффа. Тогда же, пользуясь стоянкой, произвели чистку и осмотр топок, который показал, что количество трещин и накипей не увеличилось. К концу дня 26 мая "Петр Великий" был подготовлен для перехода из Киля в Англию.

Для плавания в Пентландском проливе, сложном в навигационном отношении из-за частых туманов, командир заранее запросил через нашего консула в Абердине опытного лоцмана. В Киле при стоянке появились первые больные. Матроса Назара Форафонова, заболевшего воспалением легких, пришлось оставить в береговом госпитале. Около 7 часов утра 27 мая корабль продолжил плавание в Англию.

Проход через проливы Большой Бельт и Каттегат замедлился из-за постоянных туманов и встречных течений. Много хлопот доставлял и кардиффский уголь, менее качественный, чем использовавшийся до Киля ньюкастльский. В каждом из проливов пришлось по два раза из-за погоды отстаиваться на якоре.

В отличие от предыдущих дней Балтика выглядела совсем по-другому. Семибалльный ветер и волнение заставили корабль, управляемый только ручным способом, войти к вечеру 29 мая во Фредерихксхавк.

В течение двухдневной стоянки на корабле, вызвавшем неподдельный интерес, по словам очевидца, побывали чуть ли не все жители Фредериксхавка. "Жителям такого маленького городка и такого незначительного порта, конечно, редко приходилось видеть в своей бухточке такого огромного гиганта, как "Петр Великий". На катерах и на яликах ежеминутно приезжала масса любопытных для осмотра корабля. В особенности много посетителей было в день нашего ухода. Шлюпки приставали по всему борту, где только можно было вылезти. Желание осмотреть корабль заставляло преодолеть всевозможные препятствия. Так одна шлюпка, не найдя места приткнуться у борта, пристала к рядом стоящей угольной барже с очень высоким бортом. В шлюпке было несколько барышень, которые отважились подняться на баржу по лестнице, стоящей совершенно вертикально. Но, к сожалению, храбрые датчанки уже опоздали. Корабль начал сниматься с якоря. В это время пришел пароход с массою публики. Они приехали провожать нас в плавание. К 8 часам вечера мы при громких криках "ура" вышли в море, взяв курс на плавучий маяк у мыса Скаген", – писал один из участников плавания. К 9 часам, обойдя маяк, легли на курс 270° и, имея скорость 8 уз, проследовали к мысу Noss Head. После двух суток непрерывного плавания благополучно подошли к мысу, где на борт приняли ожидавшего лоцмана и вышли в Пентландский пролив. Обогнув северную оконечность Шотландии и спустившись к югу между Гебридскими островами, утром 5 мая "Петр Великий" прибыл на пустынный рейд Гринока. Из-за частых туманов самым сложным оказался последний переход от мыса Noss Head до Гринока. В этих условиях пришлось полностью довериться лоцману, определявшемуся лишь благодаря хорошему знанию побережья, которое только изредка проглядывалось в тумане.

 

16. Завод Эльдера

Спустя некоторое время после прибытия на рейд Гринока началась подготовка "Петра Великого" для дальнейшего следования по мелководной реке Клайд, соединявшей Гринок с Глазго, где и находился завод Эльдера. Через несколько дней оставшиеся 300 тонн угля были выгружены на берег и проданы английским судовладельцам, порох и снаряды из-за отсутствия на берегу специальных хранилищ выгрузили на баржи, а баржи отбуксировали в район завода и поставили на мертвые якоря в реке Клайд. Проход по реке больших кораблей осуществлялся только во время приливов, периодичность которых составляла один раз в две недели. По соглашению с В. Пирсом буксировка назначалась с 15 июня в момент начала очередного прилива. Пришлось в ожидании стоять в Гриноке. Но состоявшийся прилив вызвал 19 июня наибольшее возвышение воды в реке 7,3 м, а корабль без угля, пороха, снарядов и воды в задних котлах имел углубление кормой 7,2 м. В тот же день капитан 1 ранга В. Г. Басаргин через нашего консула в Глазго уведомил правление завода Эльдера о готовности к переходу. Правление ответило, что не следует рисковать, а лучше подождать очередного прилива в конце июня, так как осадка "Петра Великого" в пресноводной реке увеличится еще на 0,1 м. Не желая терять лишних 12 дней, В. Г. Басаргин решил еще более облегчить корабль, для чего пришлось перенести в нос всю сухую провизию, а для выравнивания дифферента заполнить два междудонных носовых отделения. Все эти меры уменьшили осадку до 7 м. Во время следования по реке предполагалось построить всю команду на баке. Добиваясь буксировки в этот прилив, командир "Петра Великого" лично посетил завод, на котором выяснилось, что глубина под краном, где предполагалось ставить броненосец, была всего 6,5 м. Это окончательно задержало ввод корабля в бассейн завода до конца июня.

Как видно, завод не прилагал усилий для скорейшего начала работ, ведь, согласно ст. 3 контракта, машины должны были быть готовы к установке не позже 15 июня, а сроки работ по их установке исчислялись с момента прихода "Петра Великого" в бассейн завода. Прождав еще 12 дней в Гриноке, в следующий прилив корабль, имевший осадку кормой 7,1 м, 30 июня в 10 часов утра с лоцманом на борту на буксире 6 пароходов пошел в Глазго. Мощности этих буксиров явно не хватало и приходилось постоянно работать машинами на малый ход вперед, имея для этого пар в шести носовых котлах. Несмотря на мягкий грунт, подводная обшивка периодически касалась дна, из-за чего приходилось делать остановки и с большими усилиями стаскивать корабль. Не дойдя до завода Эльдера около 5 миль, в час дня при начавшемся уже отливе остановились и легли днищем на грунт. К 10 час. 30 мин. вечера при увеличении уровня воды "Петр Великий" всплыл и пошел к заводу, несколько раз останавливаясь из-за недостаточной глубины, и к бассейну завода подошел только в 1 час 45 мин. ночи. Вновь начавшийся отлив помешал входу в бассейн, вырытый перпендикулярно руслу реки. Поставив корабль бортом вдоль левого берега реки, имеющей в этом месте ширину 95 м, при следующем приливе переменили место стоянки, оттянув нос далее от берега, уже в третий раз оставаясь в малую воду на грунте. При последней стоянке корабль, видимо, сев на твердые породы грунта, повредил себе днище. Непроницаемость обшивки не нарушилась, но оказались вдавлены несколько шпангоутов. Лишь к 3 часам утра 2 июля "Петр Великий" ввели в бассейн завода, где он и остановился у крана. Обследование повреждений дна, произведенное А. Е. Леонтьевым, выявило, что они не представляют никакой опасности и исправление их в доке не будет создавать больших трудностей.

"Петр Великий" на отмели в реке Клайд. 30 июля 1881 г.

На берегу корабль встречали матросы Н. Новожилов и А. Колюжный, доставившие сюда ящики с торпедными аппаратами из Кронштадта. Аппараты, изготовленные к началу июня 1881 года, а затем разобранные и упакованные в 19 ящиков общим весом 26 т, были доставлены в Кронштадт. Из Кронштадта 20 июня на английском пароходе "Т. Вильсон" их в сопровождении двух вышеназванных матросов отправили в г. Гулль, откуда по железной дороге они и были доставлены на завод.

На следующий день с правлением завода Эльдера начались переговоры по выяснению вопросов чисто организационного характера. Одновременно начались работы по демонтажу надстройки. Спустя три недели 25 июля на корабле, стоявшем под краном со снятыми трубой и мачтой, разобранными надстройками и палубами, начался демонтаж машин. Часть команды к тому времени перевели в заводские казармы, где ранее размещалась команда яхты "Ливадия". В начале августа машины с котлами были полностью вынуты и началась подготовка к постановке "Петра Великого" в док.

При вводе броненосца в док и более детальном осмотре выяснилось, что повреждения серьезнее, чем предполагалось. Оказалось согнутым вправо перо руля, а нижняя его часть с частью медной рамы надломлена. Средний киль и первые к нему боковые кили были стерты почти до наружной деревянной обшивки, а у следующих двух стерты фальшкили. Деревянные наделки под броней в районе клюзов истерты и помяты от лап якорей. Цинковые листы, положенные вокруг корабля для изоляции брони от медной обшивки, почти совсем разложились за время семилетней службы. Наружная обшивка по обе стороны киля при плавании в реке измялась и требовала замены. Для исправления этих повреждений пришлось заключить договор с заводом Эльдера, который оформил представитель Морского министерства в Англии капитан-лейтенант А. М. Линден. Эти работы задерживали сроки готовности к плаванию на две недели. Стало ясно, что даже с учетом десяти льготных дней, обусловленных контрактом, окончательная готовность корабля будет несколько позднее намечавшегося ранее 12 октября.

К моменту постановки в док изготовленные и собранные машины находились на стенде. Были готовы к установке в корабль котлы, дымовые ходы для них, гребные валы и ступицы для винтов. Началась сборка трубы и установка в ступицы лопастей. Готовились к гидравлической пробе паровые трубы. По механической части в доке производились работы по сборке новых фундаментов для машин, заделка отверстий от снятых кингстонов и вырубка новых. Сняли гребные винты, концевые гребные валы, изогнутый руль, медную обшивку, а деревянную наружную частично пришлось заменить. Производилось исправление боковых килей.

Несмотря на летние месяцы, сырой английский климат и бытовая неустроенность экипажа вызвали множество простудных заболеваний, часто переходящих в воспаление легких. 14 августа в береговом госпитале от этого скончался матрос 1 статьи Федор Лихачев. В тяжелом состоянии находились матросы Григорьев, Самсонов и Карпенко. В корабельном лазарете лежали еще 6 человек.

К 14 сентября окончили работы по исправлению подводной обшивки. Далеко продвинулась и установка торпедных труб. Спустя неделю, 21 сентября, началась установка правой трубы и нового руля, вновь отлитого на заводе из марганцевой бронзы. В этот же день управляющий Морским министерством вице-адмирал И. А. Шестаков, находившийся в Англии для ознакомления с судостроением, осмотрел в доке произведенные на корабле работы и на заводе новые машины и котлы. После этого И. А. Шестаков, взяв с собой корабельного инженера А. Е. Леонтьева и лейтенанта Р. де Рибаса, продолжил поездку для осмотра английских адмиралтейств. Через два дня, 23 сентября, работы в подводной части были окончены, но выход из дока заводчики оттягивали из-за малой воды у порога дока. При замене фальшкиля на корабле поставили новые грузовые марки, так как новый сделали тоньше старого для безопасного вывода из дока. Работы по исправлению подводной обшивки обошлись в 10 756 фунтов стерлингов.

26 сентября в 10 часов вечера открыли клинкет дока для впуска воды, и к полуночи "Петр Великий" был выведен из дока и под буксировкой пяти пароходов поставлен в бассейн под кран.

Работы на броненосце замедлились, так как завод готовил к выходу американский пароход "Alaska", который через несколько дней ушел в Нью-Йорк. 3 октября жизнь экипажа омрачилась еще одним печальным событием: от паралича сердца умер корабельный священник иеромонах Сергий.

Непосредственно к погрузке котлов в корпус приступили 22 октября и через пять дней опустили последний, двенадцатый. К 30 ноября в корпусе корабля установили машины. Оставалось установить паровые трубы, а затем испытать их прочность гидравликой. Не были окончены работы по установке водонепроницаемых дверей и трюмной системы, а при монтаже торпедных труб оставалось сделать два крана для подачи мин Уайтхеда. Несмотря на это, в начале декабря было опробовано движение телескопических минных труб как ручным способом, так и гидравликой. Не так быстро шли работы, производимые заводом "Истон Андерсен" по замене гидравлики у станков 305-мм орудий. Лишь к середине ноября заводом был подготовлен к гидравлической пробе один из четырех станков.

К середине декабря установку механизмов в основном закончили, и команда корабля, готовясь к швартовым испытаниям, производила погрузку угля. В самый разгар подготовки, утром 15 декабря, произошел взрыв в передней угольной яме, в которой находилось 170 т угля. Причиной взрыва было скопившееся в угольных ямах большое количество газов, которые выделял уголь, доставленный прямо из шахты. По этой же причине незадолго до этого в Магеллановом проливе погиб пароход "Deterel". Английские судостроители исследовали затем это явление на судах своего флота, в середине 1881 года провели на всех кораблях целый комплекс работ по установке вентиляции угольных ям. Причем это нововведение в Англии не ускользнуло от внимания и русских моряков. Еще за три месяца до аварии В. Г. Басаргин в рапорте Морскому министру предлагал установить вентиляцию в угольных ямах. К счастью, взрыв не вызвал жертв и больших повреждений, и планировавшаяся на 17 декабря первая паровая проба машин на швартовых у стенки завода состоялась.

На момент проведения пробных испытаний почти весь перечень работ завод Эльдера произвел. Оставались незавершенными работы по паровому отоплению и установке вентиляционных труб. В первых числах января 1882 года команду перевели на корабль.

Переход в Гринок прошел довольно спокойно, и 10 января "Петр Великий" бросил якорь на рейде. На борт погрузили боезапас: по 60 боевых зарядов и снарядов на каждое 305-мм орудие, 500 гранат и 213 картечных зарядов для малокалиберных орудий.

К 20 января все договорные обязательства завод Эльдера выполнил. На следующий день броненосец вышел на Гри- нокский рейд для последнего немаловажного мероприятия перед уходом в Средиземное море – определения девиации главного компаса, расположенного на крыше ходовой рубки. К 30 января команда приняла от рабочих котлы и машины, предварительно проведя перед этим шестичасовой пробег в море.

Окончательное испытание состоялось 23 января близ Гринока под руководством представителя завода инженера Брайса. При углублении кормой 7,6 м, водоизмещении 9395 т корабль развил среднюю скорость 14,36 уз. Котлы легко держали контрактное давление, правая машина при этом развила 97,9, левая 95,8 оборотов, суммарная мощность обеих машин достигла 8296 л. с.

Замена механизмов несколько изменила судостроительные данные броненосца. Площадь руля увеличилась до 11,6 м2 , а установленные четырехлопастные винты Гриффитса имели диаметр 5,2 м, шаг 5,4 м, длину ступицы 1,1 ад.

После испытаний составленный в присутствии главного инженер-механика флота генерал-майора А. И. Соколова приемный акт завершил эпопею с заменой механизмов, которая началась задолго до заключения контракта в 1880 году капитаном Кази и Дж. Эльдером. Составлявшие этот документ должностные лица сделали заключение и нашли, "что все части машин и котлов сделаны прочным образом из материалов хорошего качества и все сделано согласно контракту".

Мощнейшая судостроительная промышленность Англии, представленная заводом Эльдера, за несколько месяцев справилась с задачей, оказавшейся не под силу заводу Берда. Впереди у броненосца был поход в Средиземное море.

 

17. В Средиземном море

Получив 27 февраля 1882 года приказ управляющего Морским министерством о следовании в Средиземное морс, "Петр Великий" навсегда покинул берега Англии. Прибыв в первейшую морскую державу шесть месяцев назад с экипажем из 506 человек, корабль покидал эту страну, оставляя там 11 моряков. За это время скончались три матроса, четверо сбежало, что было явлением, довольно распространенным в те времена на флотах всего мира. Перед самым отходом в госпитале Гринока пришлось оставить трех человек, заболевших воспалением легких, и матроса 1 статьи И. Борцова, которому тяжело повредило ногу упавшей от вооружения на место гротстеньгой.

За месяц стоянки на Гринокском рейде машинная команда полностью овладела навыками в управлении машинами и без труда быстро развивала ход в 14 уз, обеспечивая его в течение нескольких часов.

Выйдя из Ирландского канала, броненосец сразу же попал на волнение, качка достигала размахов до 14° на борт. Нос легко всходил на волну, почти не беря на палубу воды. Правда, другая обстановка была на палубе за бруствером, по которой постоянно гуляли водяные потоки. Но мощно вращавшиеся винты, вздымая за кормой огромные пенистые буруны, оставлявшие широкий кильватерный след, приближали корабль к Шербуру – океанским воротам Франции. Нелегко оказалось удерживать корабль на курсе, даже несмотря на легкость и быстроту перекладки руля.

Переход окончательно показал качество изготовленных Эльдером механизмов. Во время перехода ни одна из трущихся частей не нагревалась. При давлении в котлах 4,2 атм. сказывалась хорошая работа всех восьми вентиляторов, которые выходили раструбами на грибовидный мостик, даже при естественной тяге, температура в машинном и котельном отделениях не превышала 32°.

Через двое суток плавания показался Шербур. Запланированная двухнедельная стоянка совпала с предстоящим торжеством по случаю годовщины восшествия на престол императора Александра III.

2 марта, в день празднования, броненосец украсили флагами расцвечивания. Приняли участие в торжестве крепость Шербура, давшая совместно с "Петром Великим" салют из 21 залпа, и находившиеся на рейде два французских военных корабля: пароход "Колигни" и транспорт "Биен-хоа".

5 марта из Петербурга пришел приказ генерал-адмирала о следовании в Пи- рей для вступления под командование контр-адмирала О. К. Кремера, под началом которого находились все наши корабли в Средиземном море. В указании, данном командиру броненосца капитану 1 ранга В. Г. Басаргину, говорилось, чтобы в плавании "они как следует испытали свое судно и заходили в порты по своему выбору". Помимо проверки мореходных качеств следовало испытать стрельбой как гидравлические приспособления орудийных станков, так и вновь установленные минные аппараты.

Во время двух недель стоянки полностью окрасили корабль, приведя его перед запланированными многочисленными визитами в Средиземноморские порты в весьма элегантный вид. Черный корпус, белоснежные башни, грибовидная надстройка, вентиляторы, рубки на кормовом срезе, шлюпки, катера, мачты со стеньгами и реями тикового цвета, почти отполированное деревянное покрытие палубы – все это вместе с зеркально надраенными латунными дельными вещами придавало грозному исполину с убранными внутрь башен двенадцатидюймовыми орудиями вид, изысканностью которого могли щеголять лишь императорские яхты. Особый лоск кораблю придавали трапы и светлые машинные люки, сделанные из ценных пород дерева.

20 марта "Петр Великий" вышел из Шербура. Бискайский залив традиционно встретил штормовой погодой. Свежий восьмибалльный ветер к вечеру следующего дня усилился настолько, что пришлось уменьшить ход. Корабль от встречного волнения так зарывался носом, что водяные потоки не сходили с палубы бака. Преобладавшая килевая качка доходила до девяти размахов в минуту, а бортовая – до 13°. Вечером 21 марта пришлось зайти на рейд Бреста и простоять там, пока не утих ветер. К утру 23 марта ветер успокоился, оставив сильное волнение. "Петр Великий" продолжил плавание в негостеприимных водах Бискайского залива.

На следующий день в полдень, пройдя мыс Финистерре, корабль взял курс на зюйд. Через сутки плавания случалась первая поломка. От интенсивной работы на волнении перетерся штуртрос. Сразу же управление рулем перевели в румпельное отделение. Назначенный для этого механик по звонкам и командам по переговорным трубам непосредственно у паровой машинки осуществлял управление рулем. Как ни парадоксально, но более надежным оказался ременный штуртрос, бывший на броненосце до Англии.

Спустя полтора часа боцманская команда сплеснила стальной штуртрос и корабль вновь получил управление из рубки.

Гибралтарский пролив прошли 26 марта. Впереди показались отвесные берега Африки, ярко освещенные и сильно отличавшиеся от европейских, окутанных туманом и мглой. Серые очертания укрепленной крепости Гибралтара, постепенно исчезая, стали едва видны. От большой разницы освещения здания и укрепления на африканском побережье, в отличие от строений на испанском берегу, казались белоснежными.

До самого прибытия в Алжир корабль подвергался сильной килевой качке, следуя при этом постоянно со скоростью 13 уз. 28 марта "Петр Великий" бросил якорь на Алжирском рейде. Этот 1500- мильный семидневный переход привел в восторг моряков, разбив при этом преувеличенные доводы скептиков о недостатках броненосца. "Качка хотя и была порядочная, но была такая плавная и ровная, что не производила никаких неприятных ощущений даже на новичков. Все любовались чудной картиной океана, высокими скалистыми берегами Испании и стадами морских касаток, игравших у самого борта. Одним словом, по общему отзыву капитана и всех офицеров, корабль "Петр Великий" обладает всеми качествами настоящего морского судна", – писал позже на страницах "Кронштадтского вестника" один из участников плавания.

Интересно отметить, что в те годы, уже во времена торжества паровой машины, традиционно высказывалась тревога по поводу отсутствия парусов даже у такого корабля, каковым являлся "Петр Великий". "Но скажет всякий, что без парусов "Петр Великий" далек от совершенства и способность корабля передвигаться только исключительно силою пара, без возможности приспособить его к передвижению силою ветра, ставит корабль этот в разряд судов, неспособных к океанскому переходу", – писалось далее в "Вестнике". Но автор сразу же успокаивал скептиков: "В кругосветное плавание "Петр Великий" не назначат, а что задачи вроде перехода в Средиземное море он исполнить может с успехом, не подвергаясь никаким авариям, доказывает наш настоящий переход".

Загрузившись углем в Алжире, корабль 7 апреля продолжил плавание в Пи- рей для соединения с отрядом контр-адмирала О. К. Кремера. Отряд кораблей, как тогда его называли "в греческих водах", был сформирован для политического присутствия России в Средиземном море. Базировались корабли, как правило, в портах Греции, предоставленных правящей династией Эллинов, где королевой тогда была дочь великого князя Константина Николаевича Ольга. Состав отряда был непостоянным и включал в себя корабли как Балтийского, так и Черноморского флота.

Прибыв в Пирей 11 апреля, "Петр Великий" стал флагманом. Здесь была самая продолжительная стоянка. 1 мая в командование отрядом вступил контр-адмирал П. А. Чебышев, назначенный на эту должность еще 5 апреля. Сразу же по прибытии он поднял свой флаг на "Петре Великом". В Пирее находились клипер "Забияка", крейсер "Азия" и шхуна "Туабсе". 6 мая, в день рождения цесаревича, будущего императора России, корабли отряда украсили флагами расцвечивания. Участвовали в празднике и находившиеся в Пирее французские корабли: фрегат "Флора", авизо "Жирондо" и "Буве" и греческие: фрегат "Эллас", броненосец "Георг" и канонерская лодка "Псара". Прибыл в Пирей и находившийся в Греции великий князь Константин Николаевич.

Через неделю контр-адмирал П. А. Чебышев произвел строевой смотр обеим ротам корабля (в первую роту входила верхняя команда, во вторую – нижняя: машинисты и кочегары), найдя их "в полной примерной исправности как в строевой, так и в хозяйственных частях".

20 мая "Петр Великий" посетили король и королева Эллинов со своей многочисленной свитой. В кают-компании по традиции состоялся обед. Под вечер, после отъезда на берег королевской четы, был устроен фейерверк. На следующий день ответный визит совершили свободные от вахты офицеры. 22 мая из мастерских порта на броненосец доставили два торпедных аппарата, оставленных незадолго до этого фрегатом "Генерал-Адмирал". В этот же день из Пирейской бухты перешли во Флоренскую, определив по створам девиацию компасов и циркуляцию, которая при положении руля на борт совершалась в течение 4,5 минут и составляла в диаметре 3,5 каб. Затем из установленных в Глазго двух новейших скорострельных пушек Гочкиса произвели стрельбу. Эти орудия установили специально для борьбы с миноносцами – новым типом боевых кораблей, носителями самодвижущихся мин Уайтхеда (торпед). 27 мая из Флоренской бухты корабль ушел в Корфу.

Не доходя до крепости Корфу 60 миль, подняв за 15 минут давление в котлах до 4,9 атм., что по спецификации являлось предельным, корабль легко развил скорость 14,5 уз. После трехдневной стоянки в Корфу следующим портом посещения стал Неаполь. Утром 3 июня "Петр Великий" стал на Неапольском рейде. Отсалютовав крепости и старшему на рейде, П. А. Чебышев сразу же нанес визит командиру порта вице-адмиралу Актону, от которого получил разрешение Морского министра Италии на осмотр Неапольского порта, города Специи и верфей со всеми строящимися на них кораблями. Тогда в Специи для итальянского флота строился броненосец "Италия", спущенный на воду в 1880 году. В составе флота уже находились почти однотипные: спущенный на воду в 1876 году головной корабль "Дуилио" и "Дандоло" (спущен в 1878 году). Затем построили броненосцы "Италия" и "Лепанто". Все эти корабли в течение некоторого времени являлись самыми большими боевыми кораблями мира, а 450- и 431-мм орудия делали их сильнейшими в мире в одном ряду с "Петром Великим" и "Devastation".

В течение двенадцатидневной стоянки в Неаполе происходили в основном взаимные визиты. Офицерам корабля за это время удалось основательно ознакомиться с организацией службы в итальянском флоте и судостроением.

Пользуясь услугами порта, на стоянке полностью сменили котельную воду. В Специи при идеальной погоде и прозрачности воды, достигавшей сорокаметровой глубины, два водолаза осмотрели подводную часть броненосца. Оказалось, что при переходе из Глазго корабль потерял фальшкиль и правый боковой киль. В течение трех дней исправляли повреждения.

"Петр Великий" в Неаполе

Выйдя поздно вечером 20 июня, совершили 54-мильный переход в Геную, прибыв туда утром на следующий день. Предыдущие визиты и многочисленные посещения корабля местным населением не способствовали обеспечению боевой подготовки, поэтому стоянку в Генуе посвятили учебе. Офицеры занимались теоретической и практической подготовкой, команда – тренировками по обеспечению стрельб, шлюпочными учениями, подведению пластыря и борьбе с пожарами.

Через неделю стоянки корабль посетил еще один именитый гость. Им являлся принц Александр Петрович Ольденбургский.

В ночь на 28 июня погода резко изменилась. Задул сильный зюй-двест, необычный для этого времени года. Контр-адмирал П. А. Чебышев считал, что такая погода – редкий случай для еще одного штормового испытания, и броненосец ушел в направлении Тулона. Постепенно развив скорость до 10 уз и взяв курс на два румба правее направления волн, начали штормовать. "Волнение раскатывалось по палубе почти до трубы, а несколько моментов было таких, при которых вода попадала на верхний мостик. Корабль делал от 8 до 9 килевых размахов в минуту, но при дифференте в три фута хорошо всходил на волну… Когда поставили корабль совсем поперек зыби и ветра, то вода вкатывалась иногда через весь борт, но при боковых размахах от 14 до 15 градусов быстро скатывалась с палубы. При обоих случаях действовать артиллерией очень хорошо. Ход доходил до 11 уз при 75 оборотах и 60 фунтах пару. К четырем часам сила ветра дошла до 10 баллов по системе Бофорта и высота волны увеличивалась до 12-ти футов, почему, уменьшая ход, дошли до пяти узлов. Чтобы судить о силе ветра, достаточно сказать, что большая часть встречных парусных судов на фордевинд шла под одними марселями, а некоторые только под одними нижними", – писал позже о переходе П. А. Чебышев.

Подойдя в бушующем море к Гиер- ским островам, произвели еще один эксперимент. Остановив одну машину, пробовали выдержать прямой курс. Оказалось достаточным сделать три оборота штурвала в сторону работающего винта, чтобы корабль надежно держался на румбе. Утром 29 июня, пройдя 170-мильное расстояние, "Петр Великий" прибыл в Тулон. Простояв в Тулоне до 8 июля, броненосец посетил затем Геную и Неаполь, где 19 июля бросил якорь.

В Неаполе на корабль пришел приказ генерал-адмирала, датированный еще 30 июня, в котором говорилось о том, что "Петр Великий" должен поспешить в Россию. Последним переходом в июле оказался переход в Кадис на соединение с отрядом русских кораблей. На переходе до Кадиса опять лопнул штуртрос. Пришлось вновь перейти на управление рулем из румпельного отделения. Через час повреждение устранили. Штуртрос полностью заменили на новый. Переход показал, что корабль при ударе волн в борт постоянно уклонялся в сторону их движения. Так при ветре от 6 до 8 баллов приходилось держать руль до 15° на борт или же давать на 10 оборотов больше машине с подветренного борта.

В Неаполе с целью эксперимента во все котлы, имевшие к тому времени высокую "соленость" воды, добавили по 10 галлонов жидкости Гленфильда, которая использовалась специально для аварийной работы. По прибытии 30 июля в Кадис контр-адмирал П. А. Чебышев, руководитель испытаний броненосца в течение этого времени, перенес свой флаг на крейсер "Азия". "Петр Великий" стал готовиться к переходу в Кронштадт.

Вскрыв в Кадисе горловины котлов, механики обнаружили, что все трубки имели осадок соли, которая без труда отделялась от поверхности топок и дымогарных трубок. Скопившаяся в воде грязь осела на дно котлов. При работе котлов с жидкостью Гленфильда вскипаний воды не было – холодильники оказались совершенно чистыми. В целом эффект превзошел ожидания.

Во время стоянки в Кадисе на корабль вновь прибыли именитые гости. Посетили "Петр Великий" приехавший из Севильи губернатор генерал-капитан Андалузи, военный губернатор и капитан порта Кадис, а также французский и американский консулы. По правилам этикета каждому посетителю отдавались почести с участием караула, а традиционные ужины с корабельными офицерами производили на гостей неизгладимые впечатления.

Перед самым отходом на броненосец для плавания в Кронштадт прибыл известный русский путешественник, исследователь островов Полинезии Н. Н. Миклухо-Маклай, бывший в Кадисе на лечении.

Утром 4 августа "Петр Великий" оставил Кадисский рейд. Плавание до мыса Сент-Винсент проходило спокойно. Обогнув мыс, известный произошедшими здесь тремя сражениями между английской и испанской эскадрами, в которых первейшая морская держава одержала победу, корабль шел на крутую встречную волну. Пришлось уменьшить ход до 8 узлов. На следующий день в 50 милях от Лиссабона ветер и волнение усилились настолько, что даже при минимальной скорости "Петр Великий" получал такие сильные удары, от которых корпус дрожал и брал на палубу встречные волны. Барометр и все усиливающийся ветер не предвещали улучшения погоды. В полдень подошли к одному из маяков, с трудом взяв на борт лоцмана. Прибыв на рейд Лиссабона к вечеру, броненосец стал на якорь своеобразным способом, называемым фертоингом, который обеспечивал наибольшую безопасность на стесненных от кораблей стоянках.

8 августа при едва стихнувшем ветре продолжили плавание. К вечеру следующего дня на параллели мыса Финистерре корабль попал в настолько густой туман, что пришлось до минимума уменьшить ход. 10 августа барометр начал быстро падать, а ветер с северо-востока достиг такой силы, что корабль на волнении качало от 20 до 26° на борт. Утром следующего дня волны смыли часть коечных сеток с мостика, кормовой компас и обломали один из кормовых минных шестов. Но больше всего осложняла плавание паровая труба от котлов, на которой появилась выпучина, ежеминутно грозившая разрывом.

"Thanderer" во время шторма в Средиземном море.

Броненосец "Duilio", положивший начало строительству серии кораблей с эшелонированным расположением башен и броней, защищающей незначительную часть борта.

Выписка изъ вахтеннаго журнала корабля „Петръ Великій"

"Петр Великий" на Кронштадтском рейде после дальнего плавания.

В полдень, проведя обсервацию, выяснили, что "Петр Великий" находится в 30 милях севернее острова Oskant. Обстоятельства вновь, как и перед походом в Средиземное море, вынудили броненосец зайти в Брест, где на рейде вечером 11 августа бросили якорь. Лишь спустя три дня погода несколько улучшилась. Утром 15 августа "Петр Великий" стал в у одного из мертвых якорей Шербурского рейда.

Сразу же, как только появилась возможность сообщения с берегом, поврежденную трубу демонтировали и отправили в котельные мастерские Шербурского адмиралтейства, где ее быстро запаяли, усилив шов заплаткой.

За девятидневную стоянку полностью загрузились углем. Все эти дни стояла промозглая, дождливая погода. 24 августа "Петр Великий" взял курс на Кронштадт. Семидневное плавание прошло спокойно. За это время корабль, следуя с 10-уз скоростью, покрыл расстояние в 1682 мили.

Уйдя в плавание 19 мая 1881 года, "Петр Великий" бросил якорь на Большом Кронштадтском рейде 31 августа 1882 года. Плаванг е длилось 470 дней, за которые корабль прошел 11 058 миль. Впереди у броненосца была служба в составе Балтийского флота.

 

В составе флота

18. Снова на Балтике

С приходом "Петра Великого" в Кронштадт великий князь Николай Николаевич приказал создать комиссию из восьми человек под председательством старшего флагмана Балтийского флота вице-адмирала Брюмера. В комиссию вошли генерал-лейтенант Ф. В. Пестич и генерал А. И. Соколов, отдавшие строительству и испытанию броненосца много сил и времени.

Утром 7 сентября комиссия отправилась на рейсовом пароходике "Фонтанка" в Кронштадт. В это время в Кронштадте по приглашению министра иностранных дел находился японский принц Арисугава Но-Мия, который, внимательно осмотрев крепостные сооружения, решил посетить и "Петр Великий". Сейчас можно лишь предполагать, о чем думал наследник престола экзотичной восточной страны, известной своими жестокими самурайскими традициями, глядя на жерла многотонных орудий, видневшихся из амбразур орудийных башен. Для осуществления будущих планов, в которых уже тогда просматривались притязания дальневосточного хищника, требовался флот, а в его составе и корабли подобной мощи. Но в 1882 году флот Японии еще был слабым и имел в своем составе только броненосец "Фусо" в 3700 т, который за пять лет до этого построили в Англии, два небольших броненосца береговой обороны "Адзума" и "Рюдзе" и несколько учебных корветов. Несомненно, знакомство принца с Кронштадтом явилось одним из первых шагов на том пути, который через 20 лет привел Японию к войне с Россией.

Стоящий под парами броненосец принц со свитой осматривал до вечера. Поэтому запланированный выход на мерную милю отложили. Прибывшая вечером комиссия сразу же осмотрела помещения корабля.

На следующее утро "Петр Великий" отправился на мерную милю, а затем в район Биорке-Зунда. После обеда комиссии предоставили возможность убедиться в слаженности действий команды пО тревогам и умелой работе абордажных партий.

Утром 9 сентября, снявшись с якоря, начали подготовку к стрельбам. Для этого в дрейфе уже находились два щита: один для 305-мм, другой, пирамидальный, для малокалиберных орудий.

Сначала в течение часа стреляли из орудий Гочкиса и Энгстрема. Идя полным ходом на щит, с расстояния 6 каб. (1100 м) открыли по нему беглую стрельбу. Затем, повернув, продолжили стрельбу бортом. Как отмечалось потом в отчете: "…стрельба производилась скоро, и комендоры обнаружили достаточное умение". Составной частью умелой стрельбы являлась и скорострельность, которая для пушек Гочкиса достигла 20, а для Энгстрема – 3 выстрелов в минуту. Всего из 357 снарядов, выпущенных орудиями в щит, имитировавший миноносец, попало 52, что составило 14 % и являлось отличным результатом.

К 9 часам утра стрельбу окончили. Следующим этапом проверки являлась стрельба из орудий главного калибра. Если при стрельбе из малокалиберных орудий мостик и палубы заполнялись людьми, а сами выстрелы и всплески у щита были эффектным зрелищем, то при обеспечении стрельб 305-мм орудий на корабле практически не оставалось ни одного свободного матроса. Слишком много требовалось людей для доставки снарядов и зарядов. В 9 часов утра сигнал барабана и горна оповестил экипаж об учебной тревоге и начале приготовлений к стрельбе. Сразу же во всех помещениях произошло оживление. У каждого орудия заняли свои места по 12 комендоров, вооружившись банниками, прибойниками, надев подсумки с трубками воспламенительных зарядов, подготавливали ящики и жестяные банки с маслом, ключи для переключения вентилей станков. В обеих крюйт-камерах для подъема и доставки на жилую палубу медных кокоров с зарядами заняли свои места по 26 человек.

В составе броненосной эскадры.

Многие матросы были задействованы для доставки снарядов и зарядов к башням, которые они перемещали их по жилой палубе. Жилая палуба при этом напоминала оживленный людской муравейник, где в грохоте тележек и талей отрывисто звучали команды руководивших унтер-офицеров.

В башнях тем временем сначала открывали ставни амбразур, после чего по команде командира башни "к борту" придвигали орудия на станках, выводя дульные срезы наружу. Одновременно комендоры, отвечавшие за работу компрессоров отката, следя за манометром, доводили давление до уровня, необходимого для поглощения энергии от выстрела. По команде "снаряд" лежавший в желобе снаряд подводили, умело работая талями, к совку у казенной части орудия. Затем снаряд перетаскивался на смазанный маслом совок, проталкивался вручную, дружными усилиями в канал орудия и подбивался окончательно на место в каморе прибойником (правильное нахождение снаряда в каморе определялось по марке, нанесенной на рукоятке прибойника). По команде "картуз" два матроса поднимали на совок картуз, а два других проталкивали его далее прибойником. Раздается команда "замок", и клиновый затвор надежно замуровывает канал с тыльной его части. Звучит команда "трубка", и первые комендоры при каждом орудии доставали из подсумка трубку (воспламенительное устройство) и вставляли ее в запал (трубка воспламеняла запал, а запал, в свою очередь, заряд). Так при слаженной работе расчета орудие готовилось к выстрелу.

Параллельно с этим на мостике угломером системы Врангеля путем совмещения двойного изображения щита (на зеркале и призме) измеряли угол зрения на цель (в бою, естественно, совмещали изображения вражеского корабля). Измеренный угол и известная длина цели являлись исходными величинами для определения артиллерийским офицером по таблице дистанции, переводившейся уже в прицел (вертикальный угол, образованный осью ствола и палубой).

Зная дистанцию, артиллерийский офицер учитывал и деривацию, рассчитывая по таблице угол отклонения рейки башенного прицела, смотревшего на щит в прорезь у амбразуры. Щит, имевший длину 6,4 м и высоту 5,5 м, на расстоянии 8 каб. (около 1,5 км) в угле зрения являлся эквивалентным кораблю длиной 100 м, находившемуся на дистанции 22 каб. (4 тыс. м), которая была максимальной для орудий при их наибольшем возвышении в 13°. Сама же башня, управляемая комендором, вращаясь, плавно отслеживала щит, ловя его в перекрестие прицела.

Наряду с меткостью стрельбы, подготовка артиллерии на корабле являлась одним из основных показателей. От этой подготовки, в которой присутствовали все элементы созданной за десятилетия учебы артиллерийской школы, зависел и успех от первого попадания в неприятеля. А это имело огромное моральное воздействие на обе воюющие стороны.

Через 14 минут после объявления тревоги орудия подготовили к выстрелу, произвели все необходимые расчеты, известен прицел и целик, по значению которых ось канала ствола заняла определенное положение. Звучит команда "товсь", а затем и "пли". Извергая вулкан огня и дыма, тридцатипятитонное орудие, двигаемое колоссальной энергией, с легкостью откатывается от амбразуры. В башне появляется дым, проникший через амбразуры, который сразу же вытягивается через обширный раструб на крыше.

Внутренний вид башни на „Петре Великом". С гравюры того времени

Противооткатные устройства и система заряжания 305-мм орудий на "Петре Великом"; а – продольный разрез башни; б -план. 1-броневая плита; 2 – тали для подъема снарядов; 3 – казенная часть орудия; 4 – зубчатый сектор вертикального наведения; 5 – штурвал струнного компрессора; 6 -ось башни; 7 -труба гидравлической системы; 8-опорные катки; 9-гидравлические цилиндры для придвигания (наката) орудия к амбразуре; 10 – цилиндры для поглощения энергии отката; 11 – струнный компрессор

Затем все повторяется по отработанному сценарию, именуемому в артиллерийских документах "действия номеров по боевому расписанию".

Первый выстрел прозвучал в 9 часов 22 минуты. В щит, находившийся полевому борту на расстоянии 8 каб. (1480 м), выстрелило одно из орудий кормовой башни. Оставив всплеск у щита, чугунный снаряд рикошетировал от воды. Через 2 минуты прозвучал залп из носовой башни. После поворота, приведя щит на такое же расстояние, по левому борту произвели попеременно залпы из обеих башен. Затем, развернув броненосец, произвели залп левым бортом из всех орудий. Продолжив циркуляцию, в щит, находившийся вновь с правого борта на расстоянии 7 каб. (1296 м), произвели еще три выстрела.

Сделав в общей сложности 12 выстрелов из носовой башни и 8 из кормовой, добились трех попаданий в щит, что всегда являлось отличным результатом. Около 11 часов стрельбу окончили.

Следующим в плане проверки являлась стрельба из носовых выдвижных торпедных (по тогдашней терминологии – минных) аппаратов, установленных на корабле в Англии. Выдвигание труб аппаратов произвели на полном ходу за 50 секунд. После команды "пли" до момента выхода торпед из трубы проходило около 5 секунд. Сначала произвели один двух- торпедный залп, затем другой. Мины с установленной дальностью на 411 ми углублением 3 м вышли "исправно".

К обеду стали на якорь. После обеда спущенный на воду паровой катер с шестовыми минами произвел учебную атаку на щит. Под щитом взорвали две мины. К вечеру проверили умение матросов, входивших в десантный взвод, стрелять из винтовок. Стреляли в поставленный у борта небольшой щит.

Вступление „Петра Великого" в состав Балтийского флота совпало с началом русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Напряженная политическая обстановка заставила Морское министерство 9 июня 1878 г. создать „Особую комиссию по вопросу наиболее выгодного употребления наших морских сил на Балтике" в случае войны с Англией, обеспокоенной победами России на Балканах. Наряду с другими рассматривался вопрос об усилении артиллерийского вооружения броненосных кораблей. Предлагалось установить нарезные 299-мм мортиры на девяти кораблях и две из них – на „Петре Великом", сразу же за броневым бруствером на палубе кормового среза. Станки к ним и боковые прицелы изготавливались по чертежам, разработанным генерал-лейтенантом Ф. В. Пестичем. Проведенные в конце 1878 г. пробные испытания показали малую точность стрельбы и большую деформацию корпусов стреляющих кораблей. После 1880 г. эти орудия с броненосца сняли, оставив лишь приспособления для крепления мортирных станков.

Выдвижные шесты для мин, располагавшиеся в подводной части у форштевня, оказались несовершенными и непрактичными. В 1880 г. к минному вооружению добавили два решетчатых приспособления, крепившихся к борту корабля и предназначавшихся для выпуска мин Уайтхеда. Однако и это устройство оказалось совершенно непригодным. Просьбы командира корабля капитана 1 ранга И. К. Вогака о замене шестов двумя подводными трубами для мин Уайтхеда были удовлетворены в период замены механизмов в Глазго. В разное время устранили недостатки, связанные с уборкой якоря, спуском кормовых буксируемых мин, работой гидравлики орудий главного калибра, осветительных фонарей Яблочкова, с малой шириной мостика на рубке надстройки.

После прихода „Петра Великого" из Англии в последующих плаваниях обнаружилось, что устройство подъема шлюпок оказалось непрактичным. В 1885 г. 16-весельный баркас и один из паровых катеров перенесли на палубу кормового среза, так как несовершенный способ их подъема на надстройку отнимал много времени. Вследствие быстрого развития на флотах кораблей миноносного класса броненосец в том же году снабдили противоминными сетями, изготовленными по чертежам корабельного инженера подполковника В. А. Каткова. С помощью особых обухов к броневому поясу каждого борта прикрепили по 12 деревянных выстрелов, изготовленных в мачтовой мастерской Кронштадтского порта; сами сети изготавливались за границей. Спустя два года на грот-мачте установили площадку с двумя малокалиберными орудиями. С конца 80-х годов и до переоборудования корабль имел три мачты; на одной из них в 1896 г. по инициативе вице-адмирала С. О. Макарова установили мачтовый семафор.

В составе эскадры у Ревеля

Утром 10 сентября сыграли сначала пожарную, а затем и водяную тревогу. Через 1,5 минуты после того, как пробила пожарная тревога, запустили первую помпу, а через две минуты все остальные пожарные средства. Из всех имеющихся на корабле пожарных шлангов забили мощные струи, выбрасывая в сумме 3,3 куб. м воды в минуту.

После объявления водяной тревоги задраили все водонепроницаемые переборки. Через пять минут в кормовую часть броненосца, где предполагалась пробоина, подвели пластырь.

В обед "Петр Великий" ушел на мерную милю. Вечером вернулся на рейд. В целом выводы комиссии после скрупулезного анализа были удовлетворительными, а это означало, что Морское ведомство считало прибывший броненосец сильнейшей боевой единицей Балтийского флота.

1882 год в истории судостроения имеет свое .значение. К этому времени произошло резкое усиление германского и итальянского флотов. Турецкий флот в то время был несоизмеримо сильнее Черноморского. Особенно тревожило Морское министерство постоянно увеличивающаяся численность зарождавшегося германского флота. К тому времени в его составе находились уже 17 броненосцев, новейшими из которых были два корабля типа "Захсен". В этом году Морское министерство получило 242 миллиона 360 тысяч рублей для строительства новых кораблей для всех флотов и флотилий империи. Намеченная к осуществлению программа войдет позже в историю под названием "Двадцатилетней программы", которую затем усиливали в 1890 и 1895 гг. В это время началось строительство броненосцев, равнозначных по мощи "Петру Великому", на Балтике (планировалось 16 кораблей) и на Черном море (8 кораблей).

В течение последующих 10 лет "Петр Великий" исправно нес свою службу. Ежегодно корабль в мае начинал свою кампанию и завершал ее в конце ноября. Ежегодно корабль выходил на рейд, проходил мерную милю и в составе Практической эскадры совершал переходы в Ревель, на артиллерийский полигон, проводя там плановые стрельбы и учения. Так проходил год за годом, пока не износились котлы, отслужившие свой положенный срок. В 1892 году Кронштадтский Пароходный завод изготовил для броненосца новые котлы, подобные старым. В течение зимы котлы заменили, и очередную кампанию "Петр Великий" встретил, как и прежде, в боевой готовности.

Адмирал С. О. Макаров на „Петре Великом".

 

19. Размышления о модернизации

Впервые вопрос о перевооружении "Петра Великого" поднял вице-адмирал Н. В. Копытов, обобщив опыт кампании 1890 года. Помимо ряда усовершенствований, он считал возможным в ближайшем будущем при замене котлов установить на корабле проектировавшиеся для флота 254-мм орудия.

Позже, в 1895 г., корабельный инженер А. Е. Леонтьев по указанию МТК разработал три варианта замены артиллерийского вооружения "Петра Великого". Все три проекта включали в себя замену старых орудий главного калибра на более новые 305-мм, длиной в сорок калибров, производство которых уже освоил Обуховский завод.

В первом варианте замена башен и орудий вызывала увеличение веса на 70 т. Дополнительно на грибовидном мостике открыто устанавливались четыре 120-мм и несколько малокалиберных пушек, вес которых с 200 выстрелами на каждое орудие равнялся еще 64 т, что в общей сложности давало перегрузку около 134 т. Она компенсировалась за счет уменьшения запаса угля. Дополнительно устанавливались элеваторы подачи снарядов, переделывались стеллажи в крюйт-камерах под новые более длинные снаряды и заряды к орудиям главного калибра. Этот проект, имевший самую малую перегрузку, по мнению А. Е. Леонтьева, имел существенный недостаток: стрельба могла производиться, ввиду небольшого расстояния дульного среза, всего на 0,6 м от палубы лишь на углах, близких к траверзу. Кроме того, стрельба на предельных углах в районе грибовидной надстройки совершенно исключала нахождение прислуги у 120-мм орудий.

Второй вариант частично устранял недостатки первого. В нем А. Е. Леонтьев предложил соорудить вместо грибовидной надстройки каземат и разместить в нем четыре 152-мм орудия, а также устроить кормовую надстройку, о которой в МТК говорили уже более десяти лет. Общая перегрузка во втором проекте составляла около 226 т, то есть на 91 т больше, чем в первом, а увеличение осадки равнялось 0,076 м, но ценой этого улучшались боевые качества корабля. И все же оба проекта не допускали стрельб на нос и корму из-за малого отстояния стволов над палубой, и угол обстрела ограничивался всего 52° на каждый борт в районе траверза.

В третьем проекте А. Е. Леонтьев для достижения угла обстрела до 220° предложил поднять обе башни на 2,3 м, удлинить каземат и разместить в нем уже шесть 152-мм орудий. Производство этих работ, в свою очередь, требовало значительного переоборудования и соответственно вызывало перегрузку по предварительным подсчетам до 674 т и увеличение осадки на 0,304 м. Правда, это частично можно было компенсировать за счет уменьшения запасов угля.

Все три варианта в целях экономии не включали в себя переделку механизмов, котлов и замену брони. Башни одинакового диаметра со старыми планировали спроектировать и построить на Обуховском заводе.

После обсуждения в МТК и по настоянию главного артиллериста Кронштадтского порта полковника Кроткова решили перестраивать броненосец по третьему проекту "как наиболее выгодному в артиллерийском отношении".

Наружный вид „Петра Великого" перед уходом в Англию. 1882 г.

1 – винт Гриффитса; 2 – 4-фунтовое (87-мм) орудие на деревянном станке; 3 – световые люки;

Наружный вид „Петра Великого" в 80-х годах XIX в.

4-коечные сетки; 5 -магнитный компас; 6- крышки угольных горловин; 7 -прожектор; 8 – якорь Мартина; 9 – 63-мм десантное орудие Барановского; 10 – 16-весельный баркас; 11 – 47-мм пушка Гочкиса; 12 -мусорный рукав; 13 – 4-фунтовое (87-мм) орудие на элевационном станке; 14 – штевневой кранец; 15-37-мм пушка Гочкиса

Проект замены 305-мм орудий в башне Кольза на "Петре Великом"

Только в середине февраля 1900 года главный инспектор кораблестроения Н. Е. Кутейников предложил корабельному инженеру И. Г. Бубнову заняться более детальной разработкой чертежей, производством расчетов, а затем уже и непосредственно руководить перевооружением "Петра Великого". В мае того же года И. Г. Бубнов занялся определением метацентрической высоты. Для этого на корабль погрузили 73,5 т чугунного балласта, из которого 1,8 т пошло на придание броненосцу нулевого крена. Остальные части разложили поровну по бортам на расстоянии 7,85 м от диаметральной плоскости. При этом "Петр Великий" имел среднюю осадку 6,2 м и высоту борта на миделе 4,47 м. Для измерения углов крена на грот-мачте и в районе кормы устроили отвесы длиной соответственно шесть и три метра. После нескольких опытов по замеру углов крена от перемещения балласта с одного борта на другой рассчитали координаты центра тяжести и из представленных И. Г. Бубновым в МТК данных опытов, таблиц вертикальной и продольной нагрузки вычислили, что "Петр Великий" при полном водоизмещении 10 000 т и соответствующей этому средней осадке 7,82 м имел бы метацентрическую высоту 1,93 м, позволяющую безбоязненно производить любую модернизацию.

И все же вопрос о перевооружении "Петра Великого" являлся второстепенным, отчего составление чертежей и заказ башен постоянно откладывались. Проектирование новых башен, приблизительно одинаковых по размерам со старыми, шло на Обуховском заводе и в сентябре 1900 года приостановилось из-за неоднократной корректировки чертежей и расчета соответствующего усиления корпуса. Дело осложнялось еще тем, что обе башни находились над котлами и машинами, и если в носовой еще и можно было как-то устроить подачу боезапаса прямо из погребов, то к кормовой приходилось его подавать через промежуточные отделения, перемещая по палубе. Главный инспектор кораблестроения Н. Е. Кутейников по этому поводу даже поднял вопрос о снятии кормовой башни, что значительно удешевляло и упрощало работы, хотя такая мера вдвое уменьшала артиллерийскую мощь броненосца.

Пока шли поиски и подсчеты, "Петр Великий" первый год нового XX столетия стоял без орудийных башен, снятых еще в октябре 1898 года, и считался уже второстепенной боевой единицей флота, даже с учетом полной исправности машин, котлов и водоотливной системы, требовавших лишь небольшой переборки после трехлетнего бездействия.

Начало двадцатого века – это период необычайного роста русского флота. Газетные страницы и иллюстрированные журналы того времени пестрели статьями о спусках на воду и вступлении в строй новых боевых кораблей. Росло и число эскадренных броненосцев – основной ударной силы флота, состоящей уже из семи черноморских и девяти балтийских кораблей. Во Франции находился в постройке "Цесаревич", в США – "Ретвизан". В состав тихоокеанской эскадры с Балтийского моря перевели однотипные "Севастополь", "Петропавловск" и "Полтаву". В Петербурге для нужд Дальнего Востока строились еще пять подобных "Цесаревичу" кораблей, а для усиления Черноморского флота в Николаеве полным ходом строился восьмой эскадренный броненосец. Далеко вперед по сравнению с 80-ми годами девятнадцатого века шагнула корабельная артиллерия, а также выделка броневых плит, венцом которой являлось их изготовление по способу, изобретенному инженерами германского "пушечного короля" Круппа.

"Петр Великий" к этому времени как броненосец водоизмещением 10 000 т значительно устарел и утратил свою боевую мощь. Его 456- и 305-мм бортовая железная броня по сопротивляемости снарядам соответствовала 203-мм и 178-мм "круппированной" броне, а палубная настилка толщиной 77,8 мм соответствовала 50,8-мм стальной броне, отчего корабль неоправданно нес на себе свыше 1000 т лишнего веса железной брони. Его старые 305-мм пушки вдвое меньшей длины были в четыре раза менее мощными в развитии дульной энергии, чем соответствующие орудия новых броненосцев. Не удовлетворяла и скорострельность, так как заряжались орудия "Петра Великого" в течение 15 минут вместо 1,5 у новых кораблей.

Возможность коренной перестройки "Петра Великого" в проектах А. Е. Леонтьева исключалась из-за отсутствия в то время в МТК сведений о метацентрической высоте. В Кораблестроительном отделении опасались, что по сравнению с броненосцами того же водоизмещения поздней постройки "Петр Великий", имевший меньшую ширину, после увеличения высоты борта, сооружения еще одной палубы и подъема на нее обеих башен будет недостаточно остойчив. Определение метацентрической высоты в мае 1900 года, доказавшее возможность модернизации, вынудило МТК заняться разработкой новых более совершенных проектов, включавших в себя и замену бронирования. В июне 1901 года по указанию Н. Е. Кутейникова корабельный инженер А. П. Шершов составил еще несколько вариантов модернизации. В этих вариантах замена машин и котлов не планировалась, хотя броненосец при последних испытаниях, проведенных в 1898 году, имел максимальную скорость всего лишь 13,5 узлов. Но все же этот недостаток частично компенсировался бы предстоящим перевооружением.

В первом варианте А. П. Шершов предлагал перестройку "Петра Великого" в высокобортный трехпалубный корабль, что позволяло при этом иметь метацентрическую высоту 1,22 м. Но МТК сразу же отверг этот вариант как наиболее сложный и дорогой. Перед А. П. Шершовым стояла сложная задача разместить на корабле две новые башни под 254-мм или 305-мм орудия, а между ними – артиллерию среднего калибра в бронированном каземате, не увеличивая при этом высоту надводного борта, а лишь заделав кормовой срез, чтобы иметь минимально допустимую метацентрическую высоту, определенную МТК в 1,52 м. Попытка поместить на корабль две башни, аналогичные башням главного калибра броненосцев типа "Бородино", два каземата: верхний с толщиной 102 мм для восьми 152-мм орудий и нижний, защищающий котлы и машины, с 127-мм броней (запас угля 884 т) привела к неудовлетворительным результатам. Метацентрическая высота получилась менее утвержденной МТК, а корабль имел перегрузку около 480 т. Все эти усовершенствования делались за счет снимаемой старой артиллерии и броневого бруствера.

Вторым шагом в поисках оптимального варианта была установка более легких орудийных башен, подобных башням броненосцев типа "Пересвет", в результате чего "Петр Великий" имел бы четыре 254-мм орудия длиной в 45 калибров. Кроме того, восемь 152-мм сорокапятикалиберных орудий располагались в верхнем бронированном 102-мм каземате, подобном каземату в первом проекте. Столько же 47-мм орудий устанавливалось на мостиках. Прежняя броня пояса и бруствера заменялась соответственно на 152- и 127-мм "круппированную" броню. Башни имели 229-мм плиты. Палубная железная броня (76 мм) вне каземата менялась на двойную стальную броню, состоящую из 63,5-мм и 12,7-мм листов. Верхний каземат покрывался бронированной 38,1-мм палубой. Предполагаемая к установке броневая рубка имела 203-мм броню. Этот вариант, признанный впоследствии окончательным, хотя и нес в себе некоторое ослабление огневой мощи, но при этом корабль был более остойчив (метацентрическая высота составляла 1,52 м) и имел осадку не более 7,92 м, что вполне отвечало требованиям МТК. Окончательно нормальный запас угля составил 884 т (вместо прежних 1300 т), а район плавания 13-узловым ходом определялся в 1760 миль. При таком переоборудовании, где в основном производилась перестройка верхней части броненосца, в районе миделя над главной броневой палубой корпус в оконечностях не получал дополнительно скольнибудь значительных изгибающих моментов, а машинные и котельные отделения оставались нетронутыми.

Стоимость всех работ по предварительным подсчетам без стоимости орудийных стволов и новых динамомашин составляла 3 138 200 рублей, что составило около 60 % от стоимости нового броненосца такой же силы. После переоборудования "Петр Великий" планировалось перевести на Тихий океан и включить в состав резервной эскадры.

В то время, когда А. П. Шершов производил расчеты и составлял эскизные чертежи, в Кораблестроительном отделении МТК по приказанию главного командира Кронштадтского порта была создана комиссия для освидетельствования корпуса "Петра Великого", который к тому времени прослужил двадцать девять лет после спуска на воду. 13 августа 1901 года члены комиссии, в состав которой входили главный корабельный инженер Кронштадтского порта, командир корабля и представители МТК, произвели освидетельствование обшивки с внутренней стороны. Осмотрели по левому борту угольные ямы № 16 и № 20, котельное отделение, междудонное пространство котельного отделения (42 и 50 шп.); по правому борту – водяную цистерну (16 и 21 шп.), минный погреб и ахтерлюк. Для выяснения качества металла в указанных местах отбивалось цементное покрытие, соскабливался сурик. Оказалось, что листы обшивки как наружного, так и внутреннего дна, флоры, стрингеры, вертикальный киль находились в хорошем состоянии. "Броненосец заслуживает перевооружения", – говорилось в решении комиссии.

И все же "Петру Великому" так и не суждено было пройти перевооружение. Усиленное строительство кораблей для Тихого океана в противовес неуклонно растущему японскому флоту обострило финансовые проблемы, которые постоянно преследовали Морское министерство, несмотря на отпускаемые правительством громадные денежные средства. Поэтому естественным и вполне оправданным действием Морского министерства, ГУКиС и МТК было принятие решения об отсрочке перевооружения на неопределенный срок.

Вновь вопрос о "Петре Великом" поднял С. О. Макаров, который в мае 1903 года отправил письмо председателю МТК Ф. В. Дубасову, желая окончательно разрешить вопрос о перевооружении.

Варианты перевооружения "Петра Великого" по проекту А.Е.Леонтьева

Сечение башни и предполагаемый контур корабля при подъеме башен на 2,3 м с размещением в них новых 305-мм орудий в 40 калибров

"В Кронштадте уже с 1898 года стоит без всякого употребления броненосец "Петр Великий", который по корпусу и машине еще достаточно исправен, – писал С. О. Макаров. – Между тем его артиллерия совершенно не годна… и в случае войны не будет возможно воспользоваться этим кораблем". Далее он вновь предлагал перевооружить броненосец, а в случае невозможности установить несколько 203- и 152-мм орудий на палубе бруствера исключить его из состава флота. 30 мая состоялось заседание МТК, где рассматривался вопрос о дальнейшей судьбе устаревших броненосцев Черноморского и Балтийского флотов.

Несмотря на то, что комитет все же высказался за перевооружение броненосца, последним и окончательным решением, определившим дальнейшую судьбу "Петра Великого", было письменное решение управляющего Морским министерством генерал-адъютанта Ф. К. Авелана, в котором говорилось: "Из-за ограничения денежных средств в Морском министерстве в ближайшее пятилетие броненосец "Петр Великий" приспособить исключительно для целей Учебно-артиллерийского отряда, вооружив его современными патронными орудиями разных калибров. …Проект этот разработать и представить в ближайшее время на утверждение".

Команда английского броненосца "Devastation"

 

В новом качестве

20. Новый проект

Спустя несколько дней после решения управляющего Морским министерством о переоборудовании "Петра Великого" в учебный корабль главный инспектор кораблестроения Н. Е. Кутейников поручил члену МТК корабельному инженеру Н. В. Долгорукову разработать проект. Предстояло разрешить довольно сложную задачу коренного переоборудования низкобортного броненосца в учебный корабль. По заданию Главного морского штаба его предполагали вооружить четырьмя 203-мм, двенадцатью 152-мм, двенадцатью 75-мм и несколькими орудиями малого калибра. В короткий срок проект был разработан, и уже 2 августа 1903 года Н. В. Долгоруков вместе с управляющим Морским министерством представил на "высочайшее утверждение" эскизный чертеж нового корабля для учебно-артиллерийского отряда, который в целом был одобрен.

Через две недели в этот проект по предложению управляющего Морским министерством внесли изменение: "для лучшей утилизации котлов" вместо одной устанавливали две трубы. Затем последовало решение Механического отделения МТК о замене всех котлов из-за нерентабельности их ремонта. Вместо них запланировали установить отремонтированные котлы с яхты "Полярная Звезда".

Параллельно с МТК проект переоборудования "Петра Великого" разрабатывали и на Балтийском заводе, которому ГУКиС поручил переоборудовать корабль. В начале декабря начальник завода генерал-майор С. К. Ратник представил в МТК эскизные чертежи, пояснительную записку и приблизительный расчет весовой нагрузки. Чертежи рассмотрели 15 декабря. Комитет высказался за установку в дополнение к имеющейся на эскизе одной двухорудийной башне для 203-мм орудий еще одной кормовой для двух 152-мм орудий. Это решение аргументировали тем, что в скором времени подобные башни для 152-мм орудий будут устанавливать на многих крейсерах и броненосцах флота. Предложенные в проекте два бортовых 203-мм орудия МТК решил не устанавливать. Место же для носовой 203-мм башни планировали зарезервировать до окончания ее проектирования и изготовления, которое могло быть окончено в лучшем случае через три года. В целях экономии башни не бронировались. Через два дня после заседания Комитета исправленный проект Балтийского завода представили Морскому министру, который приказал, не ограничиваясь этим вариантом установки орудий, разработать и другой, с бортовой системой. В декабре 1903 года проект был готов. Из экономических соображений башенный вариант вооружения управляющий министерством признал нецелесообразным.

В целом второй вариант Балтийского завода с бортовым размещением орудий являлся подобным проекту, представленному ранее Комитетом, автором которого был инженер Н. В. Долгоруков. Различие заключалось лишь в том, что в проекте Балтийского завода все 152-мм и 75-мм орудия в батарее и на верхней палубе устанавливали на выступах, для чего надводный борт с жилой палубы заваливался внутрь на 1,14 м, тогда как в проекте Н. В. Долгорукова он был прямой и не имел спонсонов. Завал бортов давал увеличение угла обстрела со 100° до 120° и уменьшение пушечных портов до 2,5 м. Сами же стволы орудий при размещении их "по-походному" не выступали за линию борта. Проект Балтийского завода предусматривал размещение и 203-мм орудий на отдельных спонсонах.

20 января 1904 года МТК окончательно утвердил проект Балтийского завода, определив при этом штат команды и весовую нагрузку. Этипаж увеличивался на 135 человек (для обслуживания новой артиллерии) и состоял из 30 офицеров, 5 кондукторов и 543 матросов. Полное водоизмещение с запасом угля в 685 т составило около 9500 т, а осадка -7 м.

Основной трудностью МТК считал переоборудование корпуса. Предстояло вместо снятого бруствера увеличить высоту борта на две палубы на всем протяжении от носа до кормы. При возведении бортов решили все же не заделывать уступ, образуемый наружной обшивкой с верхней гранью оставшегося броневого пояса по ватерлинии. Кроме того, предстояло вновь набрать из стальных листов внутреннее дно в бортовых угольных ямах, часть междудонного пространства приспособить для хранения 70 т котельной воды. На новой батарейной палубе заново набирались все переборки кают, кубриков и других помещений. Увеличение борта потребовало увеличить и площадь руля. Для управления кораблем спроектировали новую боевую рубку с броней в 102 мм. Взамен существующей магистральной водоотливной трубы с ее центробежными помпами следовало установить новую, заменив паровые водоотливные машины на электрические. Кроме всего этого, Балтийскому заводу предстояло изготовить две стальные мачты с марсовыми площадками для пулеметов.

Главные паровые машины ввиду их хорошего состояния МТК решил не менять. В процессе работ демонтировали оба выдвижных торпедных аппарата. В ведение минеров добавлялось электрооборудование: четыре 640 и одна 320-амперные пародинамомашины фирмы "Сименс и Гальске". Они обеспечивали энергией электромоторы снарядных элеваторов и станков в судовой мастерской, водоотливные средства и боевые прожекторы. Фактически оставалась нетронутой только часть корпуса ниже жилой палубы, которая являлась как бы "фундаментом" для создания нового корабля.

 

21. Переоборудование

В июне 1903 года главный командир Кронштадтского порта С. О. Макаров получил ответ от председателя МТК адмирала Ф. В. Дубасова с решением о переоборудовании "Петра Великого". До наступления осени планировалось перевести корабль в Петербург. Броненосцу предстояло совершить переход из Кронштадта, ще прошла его почти тридцатилетняя служба, в Петербург – город, где отцы и деды тех рабочих и инженеров, которым предстояло перестроить корабль в учебный, создали некогда сильнейший броненосец мира. В начале века он уже не имел практически никакого боевого значения.

Несмотря на то, что на корабле отсутствовали обе башни (1007 т) и уголь, наибольшая осадка равнялась 7,14 м. Для перехода по фарватеру необходимо было снять часть плит в кормовой части бруствера и затопить несколько носовых водонепроницаемых отделений. В августе начали снимать броню. Эта работа оказалась весьма трудоемкой из-за ржавчины на болтах, крепящих плиты. Через две недели демонтировали одиннадцать 178-мм плит кормового закругления и четыре 356-мм крайних кормовых плиты бруствера. Снятые плиты уложили на палубу в носовой части, достигнув этим значительного уменьшения дифферента на корму.

В конце сентября на корабле, ошвартованном у заводской стенки Балтийского завода, широким фронтом начали демон – тажные работы. Снимали оставшуюся броню бруствера, подкладку, так называемое "клетчатое железо"; разбирали мостик с надстройкой, кормовой переходный мостик с рубками, фундаменты под катки башен, переборки внутренних помещений на броневой палубе. Затем заводская комиссия осмотрела магистральную трубу водоотливной системы. После столь длительного периода службы она частично пришла в негодность. Так в междудонном пространстве между 50 и 79 шпангоутами она проржавела настолько, что легко деформировалась от удара молотка, хотя все ответвления оказались вполне исправными. В хорошем состоянии оказалась только часть трубы между 22 и 50 шпангоутами, непосредственно под котлами, так как се меняли в 90-е годы. Комиссия пришла к заключению: оставить эту часть трубы, а во всех других отсеках установить автономные турбины с патрубками.

У стенки Балтийского завода

В начале ноября после решения МТК установить котлы с яхты "Полярная Звезда" их доставили на завод. Заводу предстояло отремонтировать десять котлов и при установке добавить к ним еще два для обеспечения достаточной паропроизводительности.

К концу ноября "Петр Великий" представлял собой непривычный взгляду вид: отсутствовали все надстройки, была разобрана броневая палуба, через которую заканчивалась выгрузка старых котлов. Выгрузив котлы, начали очищать от ржавчины трюм, и к 4 декабря 1903 года комиссия начала освидетельствование корпуса. Корпус нашли в хорошем состоянии. В январе 1904 года начали разбирать главные машины. Оказалось, что часть деталей все же придется изготовить заводу заново. Одним из серьезных дефектов явилось наличие глубоких трещин в одном из цилиндров и в одном шатуне.

Известие о начале русско-японской войны застало завод в разгаре работ, объем которых увеличивался с каждым днем. Но после получения плачевных известий из Порт-Артура все силы перебросили на достройку имевших большую степень готовности броненосцев "Князь Суворов" и "Слава", и вполне естественным было почти полное прекращение работ на "Петре Великом".

В начале марта была осмотрена выступавшая почти на 2 м подводная медная обшивка. Оказалось, что дерево в местах повреждений медных листов на значительном протяжении сгнило. И хотя там, где не была нарушена целостность медного покрытия, дерево сохранилось, предстояло все же заменить многие доски. До мая экипаж занимался этой работой.

Учебный корабль "Петр Великий": а – боковой вид; б – вид сверху

Принятое в августе 1904 года Государственным советом решение о посылке на восток Второй тихоокеанской эскадры вовсе остановило все работы. До сентября Балтийский завод готовил к походу корабли вновь сформированной эскадры. Только спустя две недели после ее ухода работы на "Петре Великом" возобновили. 30 октября произвели испытания наливом воды в междудонное пространство между 42-46 шпангоутами. Начали учитывать боевой опыт войны. На кораблях вводили бесштоковые якоря Холла, так как уборка адмиралтейских якорей при помощи кат- балки требовала много времени и большого числа людей на верхней палубе. По просьбе командира "Петра Великого" капитана 1 ранга Чернышева легкую ходовую рубку заменили на бронированную, перенеся ее с нижнего мостика на верхний. Это преследовало цель – управлять кораблем из одного места. Но все же, принимая во внимание тесноту боевой рубки, Чернышев предложил в мирное время для штурмана иметь отдельную рубку за фок- мачтой.

1905-1906 годы прошли под впечатлениями ужасных известий о поражении армии, сдаче Порт-Артура, Цусимской катастрофе и последующих затем беспорядках по всей стране. Только с началом 1907 года работы оживились, несмотря на частые забастовки. К концу июня почти закончились корпусные работы по устройству бортов, палуб, внутренних помещений, и "Петр Великий" в основном уже имел свой новый облик двухтрубного высокобортного судна. И все же оставалось еще множество работ. Отсутствовали мостики, прожекторные площадки, вентиляционные системы, не говоря о самом артиллерийском вооружении. Несмотря на это, руководству Балтийского завода по настоянию Морского министерства осенью 1907 года пришлось начать ходовые испытания. Потребность учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота в новом специально оборудованном для обучения комендоров корабле была огромна.

 

Тактико-технические данные учебного корабля „Петр Великий"

Еще в начале августа 1907 года Морской министр, ознакомившись с ходом работ и степенью готовности нового учебного судна, приказал в первых числах сентября ввести его в полуторамесячную кампанию для испытания машин. За две недели корабль укомплектовали офицерами и матросами с кораблей, уже окончивших плавания. 21 августа в присутствии представителей МТК произвели первую пробу механизмов на швартовых при введении в действие всех двенадцати котлов. Механизмы работали хорошо как на передний, так и на задний ход.

Расположение 203-мм орудия на верхней палубе корабля. Фрагмент чертежа. ЦГА ВМФ ф. 876, он. 22, д. 26.

Спустя месяц, окончательно испробовав и водоотливную систему, принятую 6 октября комиссией в "казну", начали готовиться к выходу в район Толбухина маяка.

Первый выход состоялся 3 ноября 1907 года. После вывода "Петра Великого" портовыми буксирами из Средней гавани Кронштадта на Малый рейд в 9 часов утра, дав первые обороты машинам, корабль медленно направился на мерную милю для четырехчасового плавания на полном ходу. На борту находились члены комиссии от МТК под председательством генерал-майора Ф. А. Тюлева. Четырехчасовое плавание показало хорошую работу лишь правой машины, в левой же сильно нагрелся воздушный насос, который постоянно охлаждали водой из шланга. Работа вспомогательных механизмов не вызывала нареканий.

На пробегах на мерной миле определили среднюю скорость в 13 узлов при давлении в котлах 4,7 атм и 86 оборотах винтов. Спустя полтора часа после пробегов корабль вошел в Кронштадтскую гавань и ошвартовался у Средней стенки. Механики с Балтийского завода сразу же начали осмотр машин и выявление причин поломок. Выяснили и причину нагрева воздушного насоса. Оказались забитыми трубки холодильников.

"Петр Великий" поставили на зимовку. Балтийскому заводу предстояло до весны следующего года устранить все неполадки.

 

22. Учебно-артиллерийский отряд

Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота имел большую историю. В 1902 году он отметил свой столетний юбилей. Первым кораблем, принявшим на борт специальную команду для обучения стрельбе, был 44-пушечный фрегат "Амфитрита" под командой капитан-лейтенанта П. А. Родионова. После успешного обучения матросов на "Амфитрите" в конце кампании, 4 декабря 1802 года, Александр I приказал каждый год выделять для этой цели один из кораблей флота. С той поры ежегодно назначался один из больших фрегатов. В 1862 году к фрегату добавили канонерскую лодку "Снег". Некоторое время функции учебного корабля выполнял броненосный фрегат "Севастополь".

С появлением нарезной артиллерии, новых приборов управления стрельбой и векторных прицелов обучение комендоров заметно усложнилось. Поэтому приказом Морского министра в марте 1870 года образовали отряд под командой капитана 1 ранга П. А. Селиванова, состоящий из батареи "Кремль", которая более тридцати лет находилась в его составе, двухбашенной лодки "Русалка", монитора "Лава" и клипера "Забияка". В 1883 году Адмиралтействсовет окончательно узаконил наличие на Балтике отряда, приняв специальное "положение" (устав) о его деятельности.

К 1900 году в связи с ростом флота численность обучающихся увеличилась до 1000 человек и отряд включал в себя уже 15 кораблей. Тогда же вышло и новое "положение" о деятельности отряда, в котором предусматривалось обучение комендоров стрельбе по берегу, стрельбе в ночное время при освещении цели прожекторами, а также обучение команд для высадки десанта.

На протяжении многих лет существования отряда им командовали такие известные моряки, как контр-адмиралы М. П. Шварц, П. П. Пилкин, И. Ф. Повалишин, П. С. Бурачек, К. К. Де-Ливрон, А. А. Бирилев и 3. П. Рожественский. Некоторое время командовал отрядом и бывший командир "Петра Великого" капитан 1 ранга В. Г. Басаргин, а перед русско- японской войной – контр-адмирал Д. Г. Фелькерзам.

Сражения в Желтом море, сдача Порт-Артура и Цусимская катастрофа выявили большие просчеты как в боевой подготовке наших артиллеристов, так и несовершенства артиллерийского вооружения кораблей. Основными из них являлись практика стрельб на дистанции только до 45 кабельтовых, малое содержание взрывчатого вещества даже в фугасных снарядах, организация стрельб, исключавшая централизованное сосредоточение огня несколькими кораблями по одной цели, и низкий уровень практической подготовки личного состава.

Во время учебных стрельб. В левом углу находится артиллерийских щит.

В дни первой кампании

Первым организационным мероприятием было перемещение в 1905 году на летние месяцы места базирования отряда с Ревельского рейда в Копореемскую (Ромоссарскую) бухту. Это позволяло проводить стрельбы по берегу на увеличенных до 70 кабельтовых дистанциях, чего нельзя было делать на Ревельском рейде из-за стесненной акватории. На островах Карлос и Ромоссари установили по одной радиостанции и создали базу для установки береговых артиллерийских щитов. Стрельбы с учетом уроков войны провели в следующем 1906 году. Отряд в этот период состоял из флагмана-крейсера "Память Азова" под флагом командуюшего отрядом капитана 1 ранга Н. Д. Дабича, учебного судна – бывшего транспорта "Рига", минного крейсера "Воевода", миноносцев "Послушный" и "Ретивый" и номерных миноносцев №№ 102, 106, 107, 113, использовавшихся в основном для буксировки щитов. Полугодовая кампания омрачилась событием, потрясшим всю Российскую империю, – бунтом на "Памяти Азова".

Тогда же еще острее начало сказываться отсутствие в отряде корабля специальной постройки. Еще в большей степени появилась необходимость в основательной подготовке в управлении башенными орудиями и освоении новых приборов управления стрельбой системы Гейслера.

Еще до русско-японской войны для практики стрельб из башен в состав отряда попеременно входили все три броненосца типа "Адмирал Ушаков". Война подтвердила, что башенные установки в дальнейшем будут основными носителями орудий большого калибра, для чего командование в кампанию 1907 года включило в состав отряда отремонтированный броненосец "Император Александр II", имевший только одну устаревшую барбетную установку для двух 305-мм орудий. Одновременно перевооружили новыми орудиями среднего калибра и учебное судно "Рига". В 1907 году отряд насчитывал 1843 человека. Командовал им герой русско-японской войны контр-адмирал Н. К. Рейценштейн.

Учебный корабль „Петр Великий" выходит на стрельбу.

Корабельные будни. На "Петре Великом" большая приборка

В 1908 году в состав учебно-артиллерийского соединения вошел "Петр Великий". Начав кампанию 14 мая, корабль с отрядом ушел в Ревель. На исходе первых суток плавания произошла авария: корабль наткнулся на один из камней Худя- кова-Ревельстейна. Последствия оказались неприятными: появилась незначительная течь. Около часа ночи 15 мая к "Петру Великому" подошел флагман отряда – броненосец "Император Александр II" под флагом начальника отряда контр-адмирала Н. К. Рейценштейна. Для уменьшения осадки всю ночь выгружали боеприпасы и уголь. Благодаря этому к утру удалось сняться с отмели.

После возвращения 19 мая в Кронштадт "Петр Великий" поставили в док. Благодаря участию в работах команды, повреждения исправили через 20 дней. 10 июня корабль вывели из дока. Через два дня, загрузив уголь, "Петр Великий"

вышел из гавани и стал на Большом Кронштадтском рейде, ожидая представителей МТК. Утром 12 июня, сразу же после прибытия комиссии, сначала устранили девиацию главного компаса, а затем направились в море для очередных испытаний.

При первом же пробеге услышали стук в подшипнике цилиндра высокого давления у правой машины. Исправления заняли 10 минут, после чего испытания продолжили. В 22 часа вновь остановились. Исправленный подшипник опять застучал. Чуть позже нашли неисправным один из подшипников в левой машине. От дальнейших испытаний пришлось отказаться. "Петр Великий" поставили на переборку машин.

К осени все работы окончили. На корабле окрасили борта, надстройки и часть внутренних помещений. Предстояло участие в Высочайшем смотре, а затем обеспечение слушателей Кронштадтских артиллерийских классов при проведении стрельб, которые завершали весь цикл обучения в 1908 году.

Ночью 19 сентября отряд прибыл к острову Гогланд. Став на якорь среди кораблей Балтийского флота, последующие четверо суток готовились к встрече Николая II и Морского министра адмирала С. А. Воеводского. Стоянка у Гогланда приподнесла неприятный сюрприз. Поднявшийся ночью 22 сентября сильный ветер навалил на левый борт корабля стоявшую невдалеке на якоре шхуну, которая повредила оба паровых катера. Всю предшествовавшую смотру ночь матросы, входившие по расписанию в экипажи катеров, устраняли повреждения.

Утром 23 сентября к кораблям отряда на яхте "Штандарт" прибыл Николай II с Морским министром, державшим свой флаг на крейсере "Адмирал Макаров". После салюта первым действием по тщательно отработанному сценарию являлось посещение кораблей. Весь день Николай II посвятил осмотру. Император посетил сначала броненосцы "Император Александр II" и "Цесаревич", затем броненосный крейсер "Рюрик", недавно пришедший из Англии, крейсер "Богатырь", эскадренный миноносец "Донской Казак" и учебное судно "Европа". На следующий день осмотр кораблей продолжился. После посещения крейсера "Олег" и учебного судна "Рига" к 10 часам утра император со свитой прибыл и на "Петр Великий", "удостоив" корабль своим тридцатипятиминутным пребыванием. Он обошел верхнюю палубу, осмотрел все орудия на батарейной палубе, побывал в матросском камбузе, демонстративно сняв пробу готового обеда. Пробыв на эскадре еще три часа, Николай II на "Штандарте" в сопровождении посыльного судна "Алмаз" прошел сквозь строй пестреющих флагами расцвечивания кораблей и убыл в Кронштадт.

Сразу же после ухода обоих кораблей с царской семьей, не теряя времени, приступили к погрузке угля и вечером в составе отряда "Петр Великий" ушел на Ревельский рейд. Корабли начали самый ответственный этап боевой подготовки – проверку всего курса теоретического и практического обучения в кампанию 1908 года. Погрузив у Ревеля к утру 29 сентября боезапас и взяв на буксир два артиллерийских щита, отряд вышел к острову Нарген. У острова следовавший рядом пароход "Молодец" поставил щиты.

Первые стрельбы из 152-мм орудий боевыми зарядами выполнили на средних дистанциях (до 45 кабельтовых), еще недавно, до русско-японской войны, считавшихся предельными. Через два часа стрельбу прервал начавшийся шторм. На следующий день стрельбу продолжили. Затем очередные стрельбы провели 2 и 3 октября. На этот раз щиты размером 9 х 27 м не выдержали попаданий железных болванок снарядов и превратились в груду обломков. О интенсивности учебы можно было судить по тому, что в период до 26 октября "Петр Великий" еще двенадцать раз выходил на стрельбы. В основном экзаменовались офицеры – слушатели артиллерийских классов.

Окончив курс подготовки, "Петр Великий" и "Император Александр II" последними прибыли в Кронштадт, и 3. ноября их покинули офицеры и матросы, обучавшиеся стрельбам. 12 ноября после завершения кампании оба корабля вступили в вооруженный резерв. Началась подготовка к зиме. На "Петре Великом" сняли такелаж и механизмы с катеров, обшили деревянными щитами люки и рубки.

Проверка артиллерии показала полный износ стволов и станков у десяти 152- мм орудий. Их следовало заменить. Требовалось подкрепление корпусных связей под станками всех орудий. В середине ноября у борта ошвартовали миноносцы "Летучий", "Легкий", "Ловкий" и "Лихой" для поочередного отопления "Петра Великого". Началась очередная тридцать первая зимняя стоянка.

 

23. Годы напряженной учебы

1 марта 1909 года в Кронштадтском учебно-артиллерийском отряде состоялся очередной выпуск слушателей – офицеров и комендоров. После выпуска их для практического обучения распределили на корабли отряда.

В день царского смотра на Ревельском рейде

"Петр Великий" и "Император Александр II", составлявшие ядро отряда, стояли в ожидании 152-мм орудий Канэ, ремонт которых закончили на Обуховском заводе. К концу апреля их установили. Другие корабли отряда – транспорт "Рига" и пять номерных миноносцев – также готовились к плаванию. Отряду в эту кампанию предстояло обучить 2589 моряков по весьма насыщенному курсу.

В план занятий с офицерами добавили несколько упражнений, ранее считавшихся необходимыми только для комендоров. Теперь и офицерам предстояло провести стрельбы на берегу из винтовок и вспомогательных винтовочных стволов на 120- и 152-мм орудиях (в сумме 420 выстрелов). Это, по мнению Морского генерального штаба, нужно было для того, чтобы "будущие судовые артиллерийские офицеры сами изучали на практике, чему и как учить нижних чинов для лучшей подготовки их к боевой стрельбе из пушек".

Учитывая огромную потребность в комендорах для обслуживания орудий разных калибров, на всех классах кораблей курс обучения состоял из 122 различных стрельб.

На стрельбах с порядковыми номерами от 1 до 18 обучали стрельбе из винтовок, револьверов и пулеметов на берегу в десантных взводах. Стрельбу № 19 проводили из пулемета системы Максим с движущегося катера по вехе в воде. Стрельбы №№ 20, 21 и 21а вели из 120- и 152-мм орудий со вставленными винтовочными стволами. Следующим этапом обучения являлись стрельбы из орудий малого (37-мм и 47-мм) калибра по пирамидальному щиту на расстоянии 5-7 кабельтовых. И самыми ответственными считались стрельбы №№ 31-41 для офицеров и комендоров-наводчиков. Это были стрельбы из всех калибров, включая и 305-мм (на "Императоре Александре II"). Их проводили сначала при стоянке на якоре, затем на ходу при скорости 10 уз и ночью с подсветкой цели из прожекторов. Состязательные стрельбы (№№ 40-42) производилась боевыми зарядами и снарядами.

Все последующие стрельбы (№№ 43- 122) предназначались для офицеров, идущих служить на миноносцы и подводные лодки. При проведении стрельб учитывались все условия нелегкой службы на них: стремительная качка, циркуляция, крен, большие скорости и плохая видимость. Каждый слушатель делал от 10 до 80 выстрелов в зависимости от калибра.

Во время царского смотра.

Корабли учебно-артиллерийского отряда в кильватере у "Петра Великого"

Об интенсивности обучения можно судить по количеству отпущенных отряду боеприпасов. На 1909 год назначалось 650 тыс. винтовочных патронов, 37 тыс. 152-мм и 1400 203-мм снарядов и зарядов. Огромное количество снарядов отпускалось и на орудия меньших калибров.

В начале мая отряд прибыл на Ревельский рейд. В день очередной 37-й годовщины спуска "Петра Великого" на воду корабль посетил великий князь Кирилл Владимирович. 10 августа, подводя итоги обучения, отряд произвел состязательную офицерскую стрельбу. Переходный Императорский приз получил обучавшийся на "Петре Великом" лейтенант Г. Оленев. В октябре отряд пришел в Кронштадт.

1909 год явился знаменательным в истории русского флота. 3 июня на ведущих заводах страны, Балтийском и Адмиралтейском, заложили по два 23 000-тонных линейных корабля-дредноута. И в России началась эра дредноутов – заключительный 30-летний этап развития линейных кораблей.

А в Кронштадте в это время мирно стоял после тяжелой учебной работы корабль, который ровно за сорок лет до этого строила почти вся страна в то, ставшее историей для создателей дредноутов, время, когда Россия, благодаря усилиям царя – реформатора Александра II, освободилась от цепей крепостного права и вышла из феодального на иной, капиталистический путь развития.

Пять последующих лет проходили для отряда похожими друг на друга. Корабли, как и прежде, традиционно уходили в Ревель и там занимались боевой подготовкой. В 1910 году в отряд включили и крейсер "Россия". В 1913 году, 7 июня, экипаж " Петра Великого" участвовал в грандиозном торжестве – освящении нового Морского собора на Якорной площади в Кронштадте. Перед самым началом войны взамен "России" в отряд включили крейсер "Диана". Тогда же отряду довелось участвовать в маневрах Балтийского флота. "Александр II" и "Петр Великий" изображали корабли "противника", сражавшегося с Первой бригадой линейных кораблей.

В составе учебно-артиллерийского отряда на Ревельском рейде.

"Петр Великий" в Кронштадте (приблизительно 1920-1922 гг.)

Во время проведения в конце июля 1914 года состязательных стрельб на корабли отряда пришло известие об объявлении Германией войны. Но Балтийский флот уже вступил в войну, объявив накануне мобилизацию.

Годы войны "Петр Великий", будучи плавбазой для подводных лодок, находился сначала в Кронштадте, а затем в Гельсингфорсе, где его застала Февральская революция. Спустя год, в феврале 1918 года, базировавшиеся в Гельсингфорсе корабли по приказу В. И. Ленина перевели в Кронштадт. Руководил этим тяжелым переходом, названным после "ледовым", бывший офицер, капитан 1 ранга А. Н. Щастный.

14 апреля "Петр Великий" с отрядом других кораблей прибыл в Кронштадт. Три долгих года гражданской войны он, как и многие другие корабли, простоял опустевший. С корабля давно уже сняли всю артиллерию, штурманское и другое оборудование, оставив один неотапливаемый корпус. 21 мая 1921 года его исключили из списков флота и сдали на хранение в Кронштадтский порт. Как правило, после этого корпуса кораблей или сдавались, или продавались на слом. Но "Петр Великий" постигла более счастливая участь, и он еще послужил флоту. Ему дали скромное имя "Блокшив № 1" и переоборудовали в склад для хранения мин заграждения.

В сентябре 1924 года Кронштадт и Ленинград постигло несчастье – сильное наводнение, сравнимое разве что с наводнениями пушкинской поры. Утрата выброшенного на берег блокшива в сравнении с другими потерями казалась ничтожной. Всеобщая разруха, слабая спасательная база Кронштадта не позволили начать спасательные работы, и корабль простоял на отмели три года, прежде чем 5 октября 1927 года его сняли. Затем блокшив вновь использовался как склад. 1 января 1932 года он получил новый номер и стал называться "Блокшив № 4".

Потом он долгое время использовался как плавучее общежитие, находясь в Кронштадте. В 1959 году его, девяностолетнего "старца", отбуксировали на слом. Так закончилась жизнь корабля, создание и служба которого явились летописью почти вековой истории нашей страны.

Корабль после наводнения. 1926 г.

Бег времени неумолим. Мы делим его условно на секунды, дни, столетия… Но никто из нас не может физически ощутить его ход. Работая в архивах, листая пожелтевшие документы, оставившие нам факты и мысли давно ушедших людей, начинаешь осознавать, как далеки описываемые в этой книге события. Но не только документы хранят прошлое, но и память людей, передаваемая от поколения к поколению. Мы хорошо знаем тех, кто в годы Великой Отечественной войны отстоял независимость нашей Родины. Общаясь с ними, мы как бы невольно становимся участниками тех событий. Поколение, победившее в войне, помнит тех, кто воевал в русско-японской и на фронтах первой мировой и гражданской войн. То поколение, в свою очередь, помнило живших еще в крепостной России, а затем и в России, преобразованной царем-реформатором Александром II. Таким образом измеряя время, мы можем перенестись в тот далекий 1866 год, когда на виду кронштадтских фортов показались американские мониторы. Именно тогда началась история создания "монитора-крейсера" – детища А. А. Попова.

Но есть люди из послевоенного поколения, которые хорошо помнят высокобортное общежитие, мирно стоящее в Кронштадте на Усть-Рогатке. "В пятидесятых годах, – вспоминает A. JI. Ларионов, хранитель модельного фонда ЦВММ, – в этом общежитии находился еще и склад химического имущества Кронштадтской крепости. В то время служило еще много вспомогательных кораблей, построенных до революции. Но этот блокшив был особый. Все хорошо знали, что раньше это был учебный корабль "Петр Великий" и построен он был задолго до 1917 года. После войны он не имел ни мачт, ни труб, ни надстроек. Для спуска в жилые помещения на палубе находились только два тамбура. Но на его бортах ясно виднелись очертания спонсонов, а у воды – четкая линия верхней кромки броневого пояса. В помещениях сохранилось .лишь несколько столов и диванов, изготовленных в прошлом. Изящно выполненные, они выделялись из прочей мебели. Привлекали также внимание добротно изготовленные в начале века латунные иллюминаторы". Хорошо запомнился "Петр Великий" и капитану 2 ранга в отставке Ю. И. Спиридонову. После войны, будучи лейтенантом, ему довелось некоторое время жить в его каютах. "Все мы знали, что живем на "Петре Великом" – корабле бывшего царского флота, – вспоминал Юрий Иванович, – но лишь немногие догадывались, что в прошлом это был сильнейший броненосец мира, строительство которого начали еще за 32 года до начала двадцатого века. Много людей в то трудное послевоенное время жило на "Петре Великом", для многих, пусть не на длительное время, он стал домом. И жалко то, что тогда мы не знали о нем ровным счетом ничего, ведь тогда объективный подход к своей истории был не в почете".

Как видим, "Петр Великий" помнят представители послевоенного поколения. И совсем недавно одному из новейших атомных крейсеров присвоено имя "Петр Великий". Сейчас он достраивается в Санкт-Петербурге и будет служить России под тем же андреевским флагом. Ход истории не допустил разрыва связи времен и поколений.

Ленинград – Санкт-Петербург. 1986-1992 гг.

 

Приложения

КАК БЫЛ УСТРОЕН "ПЕТР ВЕЛИКИЙ"

1 . Мореходные и маневренные качества

Весь комплекс проведенных в 1876 году испытаний выявил следующие мореходные качества. Безопасность океанского плавания "Петра Великого" не внушала опасений, а его причисление к классу мониторов следует отнести лишь к консерватизму Морского министерства в вопросах классификации. Но все же меньшая, по сравнению с рангоутными броненосцами, высота борта "Петра Великого" при плавании в штормовых условиях делала невозможным нахождение людей на верхней палубе из-за постоянного заливания ее водой, а также приводила к повышенной сырости в помещениях при попадании воды через неплотно закрытые люки и гласисы башен.

Испытание, проведенное при семибалльном шторме, определило наибольшую амплитуду бортовой качки до 11- 13°, килевой до 1,5°. При ходе против ветра скорость корабля в этих условиях уменьшалась на 2 уз. Испытания маневренных качеств на спокойной воде показали следующее: полную циркуляцию при максимальной перекладке руля на борт 36,5° броненосец совершал за 6 мин. 45 сек., а диаметр ее составил 1,5 кабельтовых. С самого полного хода при остановке машин через 30 сек. после команды "стоп" корабль продолжал движение до полной остановки еще 7,5 минут. После этого механизм с момента подачи команды "полный назад" начинал работу через 2 мин., а движение корабля начиналось через 2 минуты.

2. Корпус

Боевой корабль соответствующего водоизмещения в начале семидесятых годов XIX века представлял собой интерес из-за сложности конструкции корпуса, построенного по вводимой тогда в судостроении так называемой бракетной (клетчатой) системе набора. Впервые это новшество ввел в Англии Э. Рид, построив в 1864 году знаменитый "Беллерофон". Фактически по этому принципу строят корпуса кораблей и судов и в настоящее время. Новшество заключалось в том, что шпангоуты и стрингеры делали не из сплошных железных полос, как на первых броненосцах, а из отдельных частей углового и листового железа, скрепленных между собой в виде рамы по форме шпангоута для поперечного набора и соответственно по форме стрингера для продольного. Благодаря этому все междудонное пространство образовывало своеобразную систему клеток, составлявших двойное дно. Такой способ постройки несомненно усложнял строительство корабля и не имел преимущества в весе, но при этом достигалась большая прочность всей конструкции.

Основу корпуса, как известно, составляет киль. На "Петре Великом" в сечении он напоминал перевернутую букву "Т", то есть набирался из горизонтальных и вертикальных полос железа. Горизонтальные листы киля, кроме того, составляли килевой пояс наружной обшивки и располагались в два ряда. Нижний ряд имел толщину 25,4 мм, верхний – 19 мм. Вертикальный киль набирался из одного ряда листов толщиной 15,9 мм. Киль переходил в образующие носовые и кормовые очертания корпуса форштевень и ахтерштевень, которые были отлиты из бронзы.

Размерения корпуса „Петра Великого"

фут дюйм м

Длина по верхней палубе 333 ф. 101,5

Длина по грузовой ватерлинии 329 ф. 8 д. 100,5

Длина между перпендикулярами 321 ф. 10 д. 98

Наибольшая ширина:

без обшивки 58 ф. 17,7

с обшивкой 59 ф. 18

63 ф. 21,9

Углубление (проектное): 22 ф. 9 д. 6,9

24 ф. 9 д. 7,5

среднее 23 ф. 9 д. 7,2

Изменение водоизмещения на один дюйм (25,4 мм) углубления 29,25 т.

Высота борта от ватерлинии: в носу 10 ф. 3

11 ф. 3,4

в корме 3ф. 0,91

Верхняя кромка бортовой брони от грузовой ватерлинии: 3ф. 0,91

у миделя 2 ф. 0,6

в корме 2 ф. 6 д. 0,8

Нижняя кромка бортовой брони ниже ватерлинии: в носу 4 ф. 1,2

5 ф. 1,5

в корме 3ф. 0,91

Площадь мидель-шпангоута . .. 1234 ф. 2 114,6

Площадь грузовой ватерлинии 17 550 ф. 2 1630,9

Теоретический чертеж корпуса броненосца "Петр Великий"

Форму корпуса броненосца и его поперечную прочность обеспечивали 80 шпангоутов, имевших шпацию 1,22 м. Наборной частью шпангоута являлась часть от киля до нижней палубы. Она состояла из отдельных рам, расположенных между стрингерами – основы продольной прочности корпуса. Эти части шпангоутов, называемые в судостроении флор-тимберсами, и являлись водонепроницаемыми. Остальные части шпангоутов от нижней до верхней палубы состояли из полос углового железа с размерами сторон 127 х 127 мм. Продольные стрингеры, по шесть на каждом борту, состояли из непрерывного ряда листов, ширина которых равнялась ширине шпангоута. Первые пять стрингеров набирались из железа толщиной 11 мм; последний, шестой, являвшийся одновременно и шельфом под броню, имел толщину 19 мм. Над килем по всей длине корабля в диаметральной плоскости находилась продольная водонепроницаемая переборка, пролегавшая под бруствером до верхней палубы, а вне его – только до нижней.

Броненосец "Петр Великий": а – план жилой палубы; б – план нижней палубы; в – трюм.

Переборка состояла из железных листов толщиной 9,5 мм. Между 15 и 65 шпангоутами с каждого борта от третьего стрингера до нижней палубы находились еще две продольные переборки. Эти переборки, кроме обеспечения продольной прочности и непотопляемости, образовывали у бортов пространство для угольных ям. Но основными в конструктивной системе непотопляемости корабля являлись девять поперечных водонепроницаемых переборок. Переборки набирались из 9,5-мм листов железа. Кроме того, для придания надлежащей прочности все они с одной стороны укреплялись вертикальными полосами углового железа, а с другой – горизонтальными. Для сообщения между отсеками в переборках имелись специальные самозакрывающиеся при поступлении в помещение воды двери, число которых равнялось 44. В нижних частях всех без исключения переборок находились клинкеты для перепускания воды, управление которыми осуществлялось ручными приводами с нижней палубы. Для доступа в междудонные отсеки во втором дне имелись водонепроницаемые горловины. Общее же число всех водонепроницаемых отсеков в корпусе составляло 87.

Для удаления воды, попавшей внутрь корпуса, все отделения соединялись с главной осушительной магистралью (внутренний диаметр 305 мм, в носу и корме – 203 мм), проходившей у киля в междудонном отделении. Сама магистраль состояла из множества удобных для замены частей и соединялась со всеми отсеками междудонного пространства ответвлениями (свинцовые трубы с внутренним диаметром 100 мм), имевшими общую длину около 260 м. Откачивание воды осуществлялось паровыми помпами. Развитая система кингстонов и клинкертов позволяла руководить осушением или же наполнением водой любого отсека.

Обшивка корпуса состояла из двух слоев: наружного основного и внутреннего, обеспечивающего герметичность в случае повреждения первого. Наружная обшивка с каждого борта состояла из двенадцати поясов, последний из которых проходил под бортовым броневым поясом.

Толщина листов обшивки корпуса, наложенных внакрой, в зависимости от места крепления колебалась от 19 до 15,9 мм, ширина – от 0,8 до 1,2 м, а длина – от 2,5 до 3 м. Двенадцатый, последний, ряд обшивки состоял из двух слоев 15,9-мм листов железа. В местах прохождения гребных валов обшивка имела толщину 25,4 мм.

Обшивка позади броневых плит состояла из двух рядов 25,4-мм листов. На нижней палубе у броневого пояса проходил узкий коридор шириной 0,76 м для осмотра, окраски и замены броневых болтов и плит в случае их боевого повреждения.

Обшивка второго дна состояла из листов толщиной 9,5 мм, за исключением листов под машинным и котельным отделениями, где ее толщина уменьшалась до 6,4 мм. Все стыки листов междудонного пространства чеканились для большей герметичности, а затем заливались тонким слоем специального цемента.

Палубы и платформы броненосца поддерживались бимсами. Бимсы проходили от борта до борта по всей длине корабля на расстоянии 0,6 м друг от друга и соединялись со шпангоутами и бортами кницами. Высота бимсов верхней палубы внутри бруствера составляла 406 мм, в остальных частях – 305 мм. Бимсы нижней палубы имели высоту 280 мм в средней части и 229 в оконечностях. Снизу они поддерживались пиллерсами, которые между палубами были трубчатые, а в трюме состояли из полос углового железа.

Настилка верхней палубы состояла из двух слоев стальных листов: верхнего (32 мм) и нижнего (19 мм), имевших длину 3,65 м, ширину 1,05 м. Нижняя палуба набиралась также из двух слоев стальных листов по 6,4 мм каждый.

Бруствер, имевший в плане форму прямоугольника со сглаженными углами, длиной 46 м образовывался вертикальными угольниками, расположенными на расстоянии 0,6 м друг от друга. Обшивка бруствера набиралась из двух рядов листов, толщина которых по внешней стороне стоек была 25,4 мм, по внутренней – 9,5 мм, для защиты помещений от осколков брони и тиковой подкладки. Палуба над бруствером состояла из двух слоев стальных 12,7-мм листов.

Носовая надстройка от бруствера до форштевня имела весьма легкую конструкцию. Она предназначалась для улучшения мореходных качеств и более удобного размещения экипажа. Палуба надстройки, бывшая у бруствера на одном с ним уровне, к форштевню понижалась, имея высоту от ватерлинии всего 3 м. Понижение палубы было предусмотрено для обеспечения безопасности стрельбы из 305-мм орудий в носовом направлении на близких расстояниях.

Огромное число деталей в конструкции корпуса крепилось между собой только заклепками, число которых достигало 750 тыс. штук.

Для защиты от обрастания в длительном океанском плавании вся подводная часть до свесов брони покрывалась листами меди на деревянной прокладке. Способ крепления меди заключался в следующем. Вдоль всей подводной части корабля поверх наружной обшивки на расстоянии 1,2 м друг от друга крепились полосы Z-образного железа. Между ними вбивались чаки – брусья из лиственницы шириной 229 мм и толщиной 102 мм, которые заполняли собой все пространство между этими полосами, образуя первый слой деревянной обшивки. Борт и чаки пропитывались суриком, разведенным на олифе. Затем поперек чак при помощи железных винтов (по 2 шт. в чак) крепились вдоль корпуса лиственничные доски внешней деревянной обшивки. Доски имели в сечении 180 х 60 мм, а их длина колебалась от 2,5 до 3 м. Между чаками и досками внешней обшивки помещалась прокладочная бумага из двух слоев, пропитанная смесью смолы, говяжьего сала, гарпиуса и конопляного масла. Кроме того, по выступающим между чаками полосам Z-образного железа и по внешней деревянной обшивке прокладывалась парусина, пропитанная тем же составом. Медные листы (12 680 шт.) размером 1,2 х 0,356 м и толщиной 2 мм крепились к деревянной обшивке медными гвоздями . Вся система надежно обеспечивала изоляцию меди от внешней обшивки корпуса для предотвращения образования гальванических элементов из этих металлов в морской воде. Общая толщина такой обшивки равнялась 250 мм, а вес приблизительно равнялся весу воды в вытесненном ею объеме. Кроме того, вдоль корпуса для устойчивости на курсе на протяжении 60 % длины имелось с каждого борта по три боковых деревянных киля, также обшитых медью. Наружные кожухи гребных валов, кронштейны, винты и руль изготовили из латуни. Таким образом подводная часть "Петра Великого" полностью была защищена от обрастания водорослями.

"Петр Великий" имел две непрерывные палубы: главную, которая в корме за бруствером являлась верхней, и жилую, расположенную ниже. Первоначально верхняя палуба не покрывалась деревом и ее прокатали с насечками . Расстояние между палубами на "Петре Великом" было несколько больше, чем на других броненосных кораблях русского флота. Но все же небольшой объем внутренних помещений в носовой надстройке, бруствере и на платформах в носу и корме создавал трудности в размещении экипажа, бытовых помещений и различного рода кладовых. Кают-компания и каюты офицеров внутри бруствера не имели бортовых иллюминаторов. Отсутствовали они и в адмиральском салоне, который находился в носовой части. Свет в эти помещения проникал только через палубные светлые люки. Не удалось полностью разместить все снаряды 305-мм орудий в единственном бомбовом погребе, из-за чего большая их часть хранилась в кранцах вдоль брони бруствера и в проходах у угольных ям. Стесненные бруствером башни устанавливались над котельными и машинными отделениями.

Продольный разрез "Петра Великого"

Вид корабля с носа

Сечение по 27 шпангоуту

Большое значение при постройке корабля уделили отделочным работам во внутренних помещениях. Эти работы выполнялись с особой тщательностью, так как 305-мм орудия при стрельбах подвергали корпус большому сотрясению, что плохо сказывалось на огромном количестве искусно выполненной деревянной мебели и внутренней обшивке. Все это, создававшее в мирное время комфорт, в бою могло являться причиной больших пожаров и разрушений.

Из красного дерева изготовили мебель и двери всех офицерских кают, кают-компании, адмиральского салона, а также пять штурвальных колес, имевших диаметр около 2 м, и нактоузы компасов. Тиковыми и частично из красного дерева были все трапы, отделка машинных люков, люков на палубах и платформах. Из ценных пород дерева сделали и съемные бортовые каютные щиты, оформлявшие декоративно стены кают у бортов и убиравшиеся в бою и при осмотре брони; светлые люки над адмиральским салоном; отделку крюйт-камеры и погребов; рубку на грибовидном мостике; разборную церковь, рундуки, ящики для сигнальных флагов и другое оборудование внутренних помещений.

И все же роскошная внутренняя отделка лишь немного сглаживала трудности, переносимые моряками в плавании. Даже при хорошей вентиляции недостаточный объем жилых помещений и постоянная сырость из- за попадания воды через гласисы башен и пара при работе вспомогательных механизмов вызывали большую влажность на корабле, следствием которой были постоянные простудные заболевания команды. При сравнительно небольшом волнении приходилось закрывать все люки и ограничивать нахождение людей на верхней палубе, что при длительном плавании было весьма утомительно. Вентиляция корабля в этих случаях осуществлялась только через грибовидный мостик. В целом жилые условия на "Петре Великом" были заметно хуже, чем на рангоутных броненосцах тех лет.

Сечение по мидель-шпангоуту

"Все листы, угловое железо, заклепки, кованные вещи и железо всякого рода, потребное для постройки корпуса судна, должны быть сделаны в России," – написано в спецификации корпуса, утвержденной 14.01.1869 г. в МТК. Множество хлопот строителям доставлял контроль веса огромного числа деталей, поступавших на стапель, для предотвращения перегрузки. В результате этой кропотливой работы спусковой вес корпуса даже был несколько ниже проектного – случай очень редкий в судостроительной практике.

Проектный вес корпуса "Петра Великого", вычисленный М. М. Окуневым, составлял 3679 т, а с утвержденной чуть позже надстройкой – 3879 т.

В итоге полный вес корпуса без брони, башен, артиллерии, дельных вещей и запасов равнялся 3753,5 т.

3 . Бронирование

Бронировался "Петр Великий" с учетом боевого опыта гражданской войны в САСШ. Подобно американским мониторам, броневой пояс по ватерлинии крепился к борту, образуя свес толщиной 0,6 м для частичной защиты корабля от таранных ударов. Прямой угол, образованный свесом и бортом корабля, заполнялся деревом для смягчения ударов волн при качке.

Наиболее толстые, 356-мм плиты бортового пояса находились в середине корабля по длине 48,8 м. К оконечностям толщина брони постепенно уменьшалась до 203 мм в носу и 229 мм в корме. Верхняя и нижняя кромки пояса 356-мм плит в средней части были параллельны ватерлинии. В систему бортовой защиты входило и "коробчатое железо" с толщиной стенок 19 мм. Вес "коробчатого железа" с заполнявшим его ячейки тиком равнялся весу 50-мм броневых плит, но сопротивление ударам снарядов соответствовало 76-мм броне.

Весовые характеристики корпуса

Наружная обшивка  338,7 т

Стыковые планки наружной обшивки  39,4 т

Листы под поперечные переборки  29,4 т

Внутренняя обшивка  127,2 т

Трюмные стрингеры  121,9 т

Наружные стрингеры  102,9 т

Нижние части шпангоутов (флортимберсы)  101,5 т

Верхние части шпангоутов  75,4 т

Стрингеры по верхним шпангоутам  45,5 т

Железная обшивка под броню  203,9 т

Железная настилка верхней палубы  537,2 т

Железная настилка нижней палубы  200,3 т

Палубный стрингер под броневым поясом  26,6 т

Бимсы верхней палубы  187,0 т

Бимсы нижней палубы 69,5 т

Продольные переборки (средняя и две боковые) 155,5 т

Поперечные переборки  122,7 т

Стем, старнпост и руль  38,3 т

Полный вес металла в составе корпуса с медными штевнями 2522,9 т

Носовая надстройка  159,7 т

Вес железа в составе бруствера  209,1 т

Цемент  15,0 т

Итого 2906,7 т

Деревянная отделка кают, настилка палубы в бруствере и под башнями  56,1 т

Деревянная обшивка днища  259,5 т

Тиковая подкладка борта под броню пояса и бруствера 204,5 т

Деревянная палуба мостика, рубки и отделка трюма 106,4 т

Вес всего дерева в корпусе  626,5 т

Вес заклепок, креплений, скоб в составе корпуса 45,1 т

Окраска, конопатка, медная обшивка корпуса и запас в 5 % .. 175,2 т

Итого  3753,5 т

Бронирование броненосца "Петр Великий": а – расположение броневых плит; б – указание толщины плит

Схема крепления плит к борту

Снаружи "коробчатого железа" проходила подкладка из тиковых брусьев, имевших размеры 9 х 0,45 х 0,356 м. На тиковую подкладку крепились сами броневые плиты, состоящие из двух поясов – верхнего 356-мм на 254-мм тиковой подкладке и нижнего 305-мм на 356-мм подкладке. Броня башен и закруглений бруствера состояла из двух слоев выгнутых 178-мм плит, так как пригонка четырнадцатидюймовой брони по лекалам в то время не выполнялась.

Броневые плиты крепились болтами длиной около 1 м, диаметром 100 мм, проходившими сквозь саму плиту, подкладку, коробчатое железо и обшивку борта. С внутренней стороны на болт наворачивались массивные гайки с железными шайбами. Всего на крепление вертикальной брони "Петра Великого" ушло 1720 таких болтов общим весом 100,2 т. Для лучшей герметичности между обшивкой борта и шайбами прокладывались резиновые кольца.

Внутри бруствера и вдоль пояса проходил узкий коридор, защищавший команду (по опыту гражданской войны в САСШ) от осколков, отлетающих от плит при ударе снарядов.

Каждая плита борта или бруствера имела свой порядковый номер от 1 до 54 с указанием при этом борта. Номера от 1 до 34 принадлежали плитам по ватерлинии. Плиты бруствера имели номера от 35 до 54. По девять 178-мм плит в два слоя защищали башни, а всего корабль нес на себе 126 вертикальных броневых плит общим весом 1262,3 т.

Для защиты от навесных выстрелов верхняя палуба корабля вне бруствера и палуба бруствера состояла из трех слоев 25,4-мм железных листов, расположенных в шахматном порядке общим весом 537,2 т.

4. Главные и вспомогательные механизмы

"Петр Великий" являлся на флоте самым насыщенным различными механизмами кораблем. Его ход обеспечивали две трехцилиндровые машины "системы Модслея с обратной ногой" с горизонтальным расположением цилиндров. По проекту обе машины должны были развивать мощность в 10 000 л. с. Но фактически из- за недостаточной паропроизводительности котлов эта мощность не достигалась.

Все шесть горизонтальных цилиндров находились в специально устроенной "деревянной рубашке", а их работа рассчитывалась на давление пара 2,45 атм., подававшегося к цилиндрам по медным трубам. Сами механизмы работали по принципу "обыкновенного действия", то есть пар поочередно подавался в цилиндры и совершал лишь один цикл расширения, вызывавший движение поршня. Поочередное впускание пара в цилиндры осуществлялось специальным золотниковым устройством. Сами золотники приводились в движение отдельными валами, вращавшимися от главного коленчатого вала через зубчатую передачу. Отработанный (прошедший через цилиндры) пар конденсировался в двух холодильниках с огромным количеством трубок общей длиной 24 км. В межтрубное пространство для их охлаждения пропускалась холодная забортная вода, нагнетавшаяся в каждый холодильник двумя паровыми циркуляционными центробежными насосами.

Естественно, КПД таких механизмов был невысок. На появившихся в этот период механизмах двойного, а затем и тройного расширения с вертикальным расположением цилиндров этот недостаток одноразового использования пара был устранен. Пар совершал работу дважды или трижды в зависимости от конструкции механизма. Морское министерство, заключив 4 марта 1870 года контракт с заводом Д. Ф. Берда на изготовление механизмов "обыкновенного действия", не желало рисковать в тот период, когда более совершенные, но не испытанные на практике вертикальные машины двойного расширения только начинали входить в кораблестроение. Тем не менее отказ от них на "Петре Великом" являлся ошибкой Механического отделения МТК, повлекшей за собой в дальнейшем много трудностей в эксплуатации машин.

ТТХ механизмов

Число главных машин шт. 2

Суммарная мощность  л.с.– 7000

Число паровых цилиндров в машине.. шт. 3

Диаметр каждого цилиндра  мм 1879

Площадь каждого поршня  м² 2,77

Ход поршня м 1,22

Объем всех (шести) цилиндров  м³ 3,37

Наибольшее рабочее давление пара  атм 2,45

Число оборотов при полном ходе  об./мин. 64

Время остановки машины с полного хода сек. 30

Время начала вращения на задний ход с момента остановки с полного хода  сек. 60

Главные и вспомогательные механизмы во время плавания снабжались паром из 12-ти огнетрубных котлов, имевших прямоугольную форму и рассчитанных на рабочее давление пара в 2,45 атм. Котлы размещались в двух котельных отделениях топками к бортам, соединяясь попарно своей тыльной стороной в диаметральной плоскости. Каждый котел снабжался пароперегревателем. Питание котлов водой осуществлялось по двум независимым трубопроводам от главной машины и от двух донок. Единственная дымовая труба для всех котлов, имевшая в сечении площадь 11,1 кв. м, обеспечивала им естественную тягу в топках, которая могла быть усилена четырьмя вентиляторными машинами мощностью по 6 л. с. каждая. Общее время разведения пара из холодного состояния до рабочего давления составляло 1 час.

Уголь для котлов размещался в 25 угольных ямах вместимостью 1213 т, из которых двадцать четыре располагались по бортам в два яруса, закрывая все 12 котлов и дополняя собой броневую защиту. Одна угольная яма находилась в носу между 21 и 26 шпангоутами, занимая весь отсек, и защищала вместе с бруствером котлы от продольных выстрелов с носа. Каждая угольная яма представляла собой водонепроницаемое помещение, снабженное круглыми люками диаметром 254 мм для погрузки угля с палубы и диаметром 610 мм – для его доставки в котельные отделения.

ТТХ котлов

Число паровых котлов  шт. 12 (6 двойных)

Размеры одного котла  м 4,36 х 4,4 х 3

Число топок в котле  шт. 4

Общее число топок  шт. 48

Размер топок  м 9,14 х 9,37

Длина колосниковых решеток  м 1,83

Площадь колосниковых решеток  м² 40,1

Общая нагревательная поверхность  м² 1278,2

Общая нагревательная поверхность на 1 л. с м² 0,35

Охлаждающая поверхность холодильников м² 744

Рабочее давление пара  атм. 2,45

Пробное гидравлическое давление на испытаниях атм. 4,9

Расход угля в 1 час на 1 л.с.  кг 0,9

Механизмы вращали два винта системы Гриффитса, изготовленные из бронзы. Винт, имевший диаметр 5,74 м, состоял из ступицы весом 3,4 т и четырех лопастей общим весом 8,4 т, крепившихся к ступице винтами. Система крепления предусматривала изменение шага винта в пределах от 7,3 м до 8,5 м. Шаг выбирался опытным путем при испытаниях и устанавливался при доковании. На "Петре Великом" винт имел шаг 8 м. Вес одного винта равнялся 12,77 т.

Кроме двух главных машин, на корабле находилось множество вспомогательных механизмов. Они предназначались для осушения трюма и помещений, нагнетания воды в пожарную магистраль, вращения башен и наведения орудий, обеспечения вентиляции главных котлов и внутренних помещений, спуска и подъема шлюпок, катеров и якорей, вращения шпилей и единственной динамомашины. Все они приводились в действие небольшими одноцилиндровыми паровыми машинами. При стоянке корабля, когда не действовали главные котлы, пар к машинам подавался от вспомогательных котлов, имевших рабочее давление 2,1 атм. Общий вес всех вспомогательных механизмов и котлов составлял 543,7 т.

ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ БРОНЕНОСЦА „ПЕТР ВЕЛИКИЙ"

Вес частей энергетической установки „Петра Великого"

Котлы без воды с дымовыми выходами и дымовыми трубами 517,7 т

Котельные приборы (предохранительные и стопорные клапана)  32,3 т

Вес паровых и водопроводных труб  24,0 т

Вес чугунных вещей в машине 348,0 т

Вес железных вещей в машине 70,9 т

Вес вещей из меди (подшипники, втулки и т. д.) 32,2 т

Вес машинных и котельных кингстонов  5,5 т

Вес двух центробежных помп с вращающей их паровой машиной  6,4 т

Трубы в холодильниках  15,2 т

Гребные валы с дейдвудами  58 т

Подшипники вала и опорный подшипник  9,3 т

Вес обоих дейдвудных труб  4,5 т

Вес обоих гребных винтов  25,54 т

Запасные части машины  42,9 т

Вес воды в котлах  197,6 т

Полный вес механизма  1445 т

Вес угля  1213 т

5. Артиллерийское и минное вооружение

Основой артиллерийской силы броненосца являлись самые мощные в тот период в русском флоте 36-тонные двенадцатидюймовые (305-мм) нарезные казноза- рядныс орудия образца 1867 года, изготовленные на Обуховском заводе.

Создание такого орудия с технологической точки зрения являлось сложнейшей задачей. Основной проблемой при изготовлении любого орудия большого калибра является качественная обработка его ствола, так как при огромном давлении и трении снаряда о стенки канала недопустимо появление даже мельчайших трещин, перерастающих затем во впадины и раковины и уменьшающих его прочность. На Обуховском заводе предварительно провели ряд исследований, которые дали положительные результаты: ствол выдерживал более 500 выстрелов, что являлось вполне достаточным для орудия такого калибра.

Создавая ствол, отливали цилиндрическую заготовку весом 21 т, что на 22 % превышало вес будущего готового ствола. Отлитую заготовку затем тщательно проковывали и обрабатывали на огромном токарном станке, занимавшем все помещение цеха. Следующим этапом изготовления была нарезка в высверленном канале 36-ти нарезов. Эту операцию осуществляли на специально спроектированном для этих целей станке. Ствол, закрепленный в бобине, проворачивался в момент прохода резца в канале ровно на столько градусов, сколько составлял поворот в нем одного нареза. После нарезания всех граней нарезов ствол проходил тщательную закалку, от качества выполнения которой зависела его живучесть и баллистические данные. Ствол несколько раз нагревали до высокой температуры и затем остужали в масле. После этого на него поочередно натягивали раскаленные и уже закаленные кольца (47 штук) длиной около 0,3 м каждое. Остывая, они скрепляли орудие, увеличивая его прочность. Количество рядов колец от одного у дульного среза достигало четырех у его казенной части. В казенной части ствола, в специальной выемке, находился горизонтально перемещавшийся клиновый затвор, обеспечивающий надежное запирание снаряда и двух полузарядов в каморе.

Непосредственным носителем огромной энергии, развитой пороховыми газами в канале ствола, являлись 305-мм снаряды. Для этих орудий спроектировали три рода снарядов из "быстроохлажденного", то есть закаленного чугуна, обыкновенного чугуна, а также тонкостенные снаряды, начиненные картечью. Самыми сложными в изготовлении были снаряды из закаленного чугуна. Они применялись как бронебойные, так как обладали большой плотностью и прочностью – основными качествами, необходимыми для снарядов данного рода. Изготовлялись эти снаряды следующим образом. Расплавленный чугун заливался в формы, а затем быстро охлаждался в масле. При этом необходимо было добиться оптимальной хрупкости, чтобы при ударе о броню снаряды не раскалывались. Чугун в производстве снарядов выбирался из экономических соображений. Подобный снаряд, изготовленный из стали, имел высокую стоимость (450 руб.), лишь незначительно превосходя чугун по воздействию на железную броню.

305-мм орудие Обуховского завода

В состав заряда (состоящего для удобства подачи к орудию из двух полузарядов) входил черный порох.

Каждое орудие располагалось на своем станке. Станки так же, как и орудия, проектировались под руководством генерал-лейтенанта Ф. Б. Пестича и представляли собой довольно сложную конструкцию, назначением которой являлось вертикальное наведение орудия и гашение энергии при выстреле с последующим его придвиганием к амбразуре для заряжения, а также надежное крепление орудия во время плавания.

Станки изготовили из железа. В целом они внешне напоминали станки орудий эпохи парусного флота. При выстреле, в момент отката, они двигались на стальных катках по направляющим рельсам платформы, имевшим уклон в 5° к амбразуре. Каждый станок имел свою гидравлическую систему, в которую входили: два передних цилиндра, расположенных на наружной стороне станочных рельсов, для гашения энергии отката при крене более 15°; один задний цилиндр – на наружной стороне другого рельса для придвигания к амбразуре станка в тех случаях, когда при крене или дифференте не происходило самонакатывание по наклонной платформе; домкрат для подъема орудия в станке в одно из трех положений. Управление орудиями гидравлическим способом осуществлялось потому, что пар был неприемлем из-за своей сжимаемости, инерционности и большой теплоотдачи. Вода совершала работу в вышеперечисленных цилиндрах, пройдя через которые, возвращалась в питательную цистерну. Вся гидравлическая система управления орудиями так же, как и водоотливная, проектировалась и устанавливалась на "Петре Великом" под руководством капитан-лейтенанта С. О. Макарова. Управлял гидравликой станка посредством клапанов всего лишь один человек. Сама паровая машина и один на две башни нагнетательный насос (как их тогда называли "гидравлический пресс") размещались в носовой части корабля в трюме. Кроме того, в случае повреждения всей системы в каждой башне имелось по одному ручному гидравлическому насосу.

305-мм снаряды: a – осколочный фугасный; б – бронебойный

Во время стрельбы вся гидравлика разобщалась и соединялась со станками в двух случаях – при переводе орудия из одного положения в другое и для отодвигания его от амбразуры не силою выстрела, а механическим путем. Для вертикального наведения орудие находилось в одном из трех положений: верхнем для придания ему снижения от 0° до 2,5°; среднем основном для наведения в пределах от 0° до 10° и нижнем – для наведения от 10° до 12,5". Перевод из нижнего положения в верхнее при помощи машины длился всего 20 сек. и 10 минут – при работе ручными насосами. При этом цапфы ствола поднимались по вертикали на 457 мм. Такое наведение орудий по вертикали из трех положений проектировалось лишь для уменьшения размеров амбразур. Плавное наведение орудий по вертикали осуществлялось ручным штурвалом на станке, связанном шестернями с орудийным зубчатым сектором.

После выстрела основная энергия отката гасилась трением полозьев о рельсы на платформе при их зажиме специальными регулируемыми тормозными колодками, а на конечном участке – массивными пружинными буферами. Для механического отката и придвигания станка к борту имелись вышеупомянутые задние цилиндры. Вся эта операция длилась 30- 40 секунд.

При выстреле орудие и станок, получавшие огромную энергию, откатывались по наклонным направляющим и, ударяясь в пружинные буфера, возвращались к амбразурам. Наклон направляющих был выбран с таким расчетом, что при отсутствии крена и дифферента станок возвращался к амбразуре, имея лишь небольшую скорость. Во время качки скорость движения станка при накате регулировалась тормозными колодками.

Подобные станки имели все русские башенные фрегаты, и ко времени установки их на "Петр Великий" они прошли всесторонние испытания, которые показали их надежность. Станки системы Ф. Б. Пестича отличались относительной простотой конструкции, ибо, кроме гидравлических цилиндров, тормозов и зубчатого механизма наведения, они никаких других приспособлений не имели. Гидравлические цилиндры, будучи всегда разъединенными, представляли собой отдельные части, не связанные со станками.

По два орудия со станками располагалось в двух круглых вращающихся башнях системы Кольза с внутренним диаметром 7,93 м. Основу башни составлял металлический каркас, обшитый железными листами, к которым крепился первый слой тикозой подкладки в коробчатом железе толщиной 177 мм. Затем крепился первый внутренний ряд 177-мм броневых плит, после чего шел второй слой тика и второй, внешний, ряд 177-мм плит. На крыше каждой башни размещался обширный вентиляционный раструб, необходимый для вентиляции при стрельбе дымным порохом. Внутренняя сторона стен башни для защиты личного состава от сотрясений и осколков при попадании в броню снарядов облицовывалась блиндажными мешками, наполненными пробкой и покрытыми по окружности тонкими листами металла.

Вращение башен осуществлялось башенными паровыми машинами, которые обеспечивали им наибольшую скорость – один оборот в одну минуту. При отслеживании цели скорость вращения башни могла быть уменьшена посредством привода до одного оборота в 10 минут. Наведением орудий на цель руководил офицер – башенный командир, в подчинении которого в момент стрельбы, помимо штатных артиллеристов, был и механик, отвечавший за исправную работу гидравлики и машин.

Башня Кольза для 305-мм орудий "Петра Великого"

В нижней части башни находилась огромная, равная ее диаметру, шестерня, бывшая в зацеплении с шестерней на валу башенной паровой машины. 360-тонная башня вращалась на 26-ти стальных цилиндрических катках, которые опирались на верхний погон из железа на днище башни и нижний чугунный – на палубе.

Наведение орудий производилось специальным векторным прицелом, имевшим градусные сектора, планки, линейки и шкалы. 305-мм снаряды хранились в погребе, расположенном между 68 и 71 шпангоутами в кранцах у бортов бруствера и в котельных проходах около угольных ям. На каждое 305-мм орудие приходилось по 100 снарядов. Большая часть снарядов хранилась неснаряженной, и только по приказанию их набивали порохом через отверстие в тыльной части. В снарядах из закаленного чугуна взрыватели отсутствовали, и воспламенение пороха происходило от его разогрева в момент проникновения в толщу броневой плиты.

Заряды бурого пороха хранились в картузах в бомбовых погребах: носовом (между 15 и 19 шпангоутами) и кормовом (между 61 и 71 шпангоутами). Оба погреба вмещали 600 зарядов (по 150 штук на орудие). В бою снаряды подавались в башни сначала из бруствера, затем из котельных проходов, а потом из погреба. При доставке снаряда к башне его помещали на специальный совок, поднимали на талях в тележки и на них по рельсам подвозили к люку, откуда вновь при помощи талей поднимали вверх на палубу. Затем снаряд перегружался на другую тележку и перевозился к башне. Подъем снарядов в башню осуществлялся вновь при помощи талей через отверстие в центральном штыре основания. Если учесть, что доставка 325кг снаряда осуществлялась вручную, то можно представить, насколько тяжела и утомительна была эта авральная работа. На одних только талях при подъеме из погреба на палубу и с палубы в башню было задействовано в общей сложности 20 человек.

Пороховые заряды подавались в башни в кокорах – медных цилиндрических ящиках с крышкой и ручками для переноса. Сами кокоры, кроме удобства доставки, защищали заряды от случайного воспламенения. На каждое орудие полагалось по два кокора, один хранился в башне, другой – в погребе.

Вес артиллерии

четыре 305-мм орудия  155,2 т

четыре 305-мм орудийных станка  43,2 т

боезапас 305-мм снарядов и зарядов (на 100 выстрелов) 190 т

шесть четырехфунтовых орудий со станками, снарядами и зарядами  13,1 т

две картечницы Польмкранца  0,9 т

артиллерийские принадлежности  4,6 т

Итого 407 т

По горизонту угол обстрела 305-мм орудий составлял 310° для каждой башни. Мертвый угол в 50° образовывала грибовидная надстройка. Конструкция надстройки позволяла набегавшим на палубу волнам обтекать ее, не образуя при этом каскаде брызг. При угле снижения 305- мм орудия 2° (для стрельбы в ватерлинию близко расположенного неприятельского броненосца) дальность полета снаряда составляла 85 м (40 саженей), а при максимальном угле возвышения – 5325 м (2500 саженей). Сам снаряд пробивал 358-мм железную плиту на расстоянии 1852 м. Вес бортового залпа броненосца составлял 1179,3 кг, а носового и кормового-по 589,6 кг.

Для стрельбы по минным катерам и абордажным партиям с вражеских кораблей, а также для салютов на "Петре Великом" установили шесть четырехфунтовых нарезных орудия и две картечницы Польмкранца – многоствольные скорострельные орудия. Четырехфунтовые орудия находились на элевационных станках, спроектированных генерал-лейтенантом Ф. Б. Пестичем и позволявших осуществлять наведение ствола от 37° возвышения. Боекомплект на каждое орудие составил по 250 снарядов и 300 зарядов.

Для десантной или абордажной партии из экипажа броненосца выделялись 120 человек. Они вооружались 117 винтовками и 65 револьверами, хранившимися в арсенале в носовой части корабля. Боезапас к ним хранился в патронном отделении у бомбового погреба.

Помимо артиллерийского вооружения корабль имел также и минное. По опыту гражданской войны в САСШ в носовой части разместили два выдвижных минных шеста, заменявших собой таран. В дополнение к ним имелись откидные бортовые минные шесты и буксируемые за кормой мины Гарвея. Выдаваясь при помощи носового шпиля и талей вперед на 8 м от линии форштевня, носовые минные шесты на оконечностях несли мины, взрывающиеся у борта неприятеля на глубине от 1,8 м до 2,5 м как от удара, так и от электрического запала. Сами шесты проходили в носовой отсек корабля через массивные сальники и в походном положении наполовину убирались в отсек и, наполовину преломляясь, поднимались вверх, плотно прилегая к борту корабля в районе форштевня, обнажая свои оконечности для крепления к ним боевых минных зарядов.

Бортовые минные шесты состояли из выстрелов длиной по 21,4 м, крепящихся у борта в районе миделя. В боевом положении выстрел отводился талями от борта на 90°. На конце выстрела крепилась гальваноударная мина, взрывающаяся, как и мины на носовых шестах.

С кормы в воду на буксире длиной 75 м опускались мины Гарвея, отводившиеся в сторону от корабля при его циркуляции и также гальваническим путем взрывавшиеся в момент соприкосновения с бортом вражеского корабля. Полный комплект мин состоял из восьми шестовых (по 2 шт. на шест) и двух Гарвея. Кроме того, на броненосце находились два минных катера с шестовыми минными устройствами.

В бою в соответствии с обстановкой носовые минные шесты выдвигались, бортовые ставились нормально к борту, а мины Гарвея буксировались. Во время артиллерийской дуэли командиру, кроме всего прочего, предстояло так рассчитывать маневры корабля, чтобы не упустить возможность соприкосновения одной из этих мин с неприятельским бортом.

В состав минного вооружения на кораблях русского флота входило и электрооборудование. В конце семидесятых годов XIX века электричество на флоте не было широко распространено, и его использовали лишь для подрыва боевых минных зарядов и освещения. Боевое электрическое освещение состояло из прожекторов Манжена и Сименса, электроэнергию для которых давала распространенная на всех флотах мира пародинамомашина Грамма. Для освещения верхней палубы и внутренних помещений на корабле имелись 82 тридцати вольтовых лампочки системы Яблочкова. Резервным источником питания были аккумуляторные батареи, состоящие из 200 элементов, заряжавшиеся от той же динамомашины Грамма.

6. Якорные и рулевые устройства.

Рангоут, шлюпки и дельные вещи

Для безопасного нахождения вблизи берега на "Петре Великом" имелись четыре якоря, которые назывались так же, как и на судах ушедшего в прошлое парусного флота, "бухт", "плехт", "дагликс" и "той".

Вес якорей и длина их цепей незначительно отличались, но в сумме они составляли соответственно 20 т (1211 пудов) и 850 м (400 саженей). По настоянию А. А. Попова все якоря относились к довольно распространенному на флотах мира, хорошо зарекомендовавшему себя типу якорей системы Мартина. Все четыре якоря хранились закрепленными на полозьях на наклонных площадках в носовой части. Для их отдачи, подъема и уборки на свои штатные места имелись специальные кранбалки, палы, стопора и паровой шпиль.

В случае посадки броненосца на мель аварийными были два адмиралтейских якоря – верпа, хранившиеся на палубе в корме. В случае аварии якоря на двух катерах отводили за корму, принайтовывали к канатам, и заведя их через кормовой шпиль, одновременно работая винтами, корабль стягивали с мели.

Для крепления корабля к стенке, постановки его на бочки на палубе в надстройке имелись палы. Закрепленные на них канаты проходили через клюз или лацпорты в бортах и крепились на стенке. Два кнехта для швартовки находились на палубе в корме.

Для управления рулем также имелся комплекс приспособлений. Поворачивала руль паровая рулевая машина. "Петр Великий" имел руль обыкновенной системы (висящий одной своей гранью на петлях рулевой рамы). Руль изготовлялся из бронзы, имел площадь 11,6 кв. м и висел на четырех массивных петлях. Верхняя часть руля через сальник проходила внутри корабля, где и соединялась с румпелем. Кованный из железа румпель другим своим концом скользил по направляющим рельсам, прикрепленным к бимсам верхней палубы, и соединялся штуртросом и тягами рулевой машинки.

Один штурвал располагался в ходовой рубке, другой – в боевом отделении в бруствере, за первой башней. Оба штурвала соединялись между собой бесконечной цепью Галля, а с румпелем-штуртросом. Управление рулем осуществлялось как вручную штурвалами, так и независимо от них рулевой машиной, управляемой из румпельного отделения по командам с мостика.

Кроме штурвалов, в ходовой рубке и в боевом отделении бруствера находились магнитные компасы, переговорные трубы (общее их число на корабле достигало 50 шт.), механические звонки и пневматический телеграф. Команда, передаваемая с постов управления как в румпель- ное отделение, так и в обе машины, сначала дублировалась, а потом после фактического ее исполнения механическим приводом передавалась на циферблаты для каждой машины и руля (для машин оба циферблата находились на одном из вентиляционных раструбов за второй башней).

Вес дельных вещей и грузов

Якоря и цепи 75 т

Паровые и гребные суда  20 т

Шкиперские запасы 25 т

Запасы провизии  60 т

Питьевая вода с камбузными принадлежностями   27 т

Камбуз с опреснителем  10т

240 человек команды с багажом 40 т

Паровые помпы  20 т

Ручные помпы  5Т

Резервуары для сжатого воздуха 15т

Вентиляторы  15 т

Шпили и комингсы  12т

Железные, грунтовые и свинцовые покрытия корпуса  40 т

Переносной балласт  30 т

Различные мелкие запасы  20 т

Две башни Кольза  500 т

Итого  914 т

Рангоут "Петра Великого" состоял из одной железной мачты, находившейся на 45-м шпангоуте*. Мачта, имевшая диаметр около 1 м, пронизывала палубу бруствера, верхнюю палубу и крепилась своим шпором на нижней палубе. Она имела высоту над палубой бруствера 21,4 м. Для наблюдения за горизонтом на ней находилась легкая марсовая площадка. Такелаж мачты был весьма упрощен и не влиял на секторы обстрела орудий. К мачте крепились грузовые стрелы, предназначенные для подъема и спуска шлюпок, катеров и погрузки угля и грузов.

Для обеспечения повседневных нужд броненосца и несения патрульной службы при стоянке корабля на якоре вблизи берегов "Петр Великий" снабжался паровыми катерами и гребными шлюпками.

На палубе грибовидного мостика у дымовой трубы находились два десятивесельных катера, один катер с паровой машиной мощностью 42 л. с. и шестнадцати-весельный баркас. У самого среза кормы всегда готовые к спуску находились четырехвесельный ял и шестивесельный вельбот. На крыше кормовой башни разместили два паровых катера с машиной мощностью по 20 л. с. При необходимости все катера и шлюпки могли разместить весь экипаж.

Главные элементы в нагрузке корабля распределились следующим образом: на корпус с палубной броней, носовой надстройкой и с подводной деревянной и медной обшивкой приходилось 39,3 % (3793,8 т); на броневую защиту борта и бруствера – 14,0 % (1362,5 т); каркасы обеих башен и их броню – 5,2 % (500 т); машины и котлы с водой – 15 % (1445 т); нормальный запас угля – 12,6 % (1213 т); на вспомогательные механизмы с их фундаментами и фундаменты главных машин и котлов – 5,6 % (543,7 т); артиллерию с принадлежностями – 4,0 % (393 т); запасы, дельные вещи и прочие грузы – 4,3 % (414т). Проектное водоизмещение броненосца составило 9665 т.

В процессе достройки с введением некоторых новшеств водоизмещение корабля несколько превысило проектное и перегрузка во время службы колебалась от 250 до 400 т, что приводило к переуглублению в среднем на 0,2-0,3 м.

 

Мониторы типа "Miantonomoh"

Создав в первый период гражданской войны 40 однобашенных мониторов по чертежам Эриксона, Северные штаты приступили к строительству подобных двухбашенных кораблей. Первыми двухбашенными стали четыре монитора типа "Winnebago" водоизмещением 1175 т, вооруженные четырьмя 381-мм чугунными гладкоствольными орудиями Родмана. Затем в 1862 г. заложили четыре монитора типа "Miantonomoh" ("Miantonomoh", "Monadnock", "Tonawanda" и "Agamenticus"). Эти корабли имели следующие размерения: наибольшую длину 83 м, длину между перпендикулярами 79,2 м, наибольшую ширину 16,2 м и среднюю осадку 3,9 м. Водоизмещение составило 3300 т. Мониторы в отличие от всех предшественников строились не из железа, а из дерева – дуба, белой сосны и лиственницы. Подводная часть корпуса ниже брони имела плоскодонное и весьма острое образование, а обводы в носу и корме – эллиптической формы. Высота борта, бывшего вертикальным по всему периметру, равнялась 0,6 м. Борт бронировался пятью рядами однодюймовых железных листов, уложенных на 305-мм тиковую подкладку. Листы крепились сквозными болтами, проходившими сквозь подкладку и сам борт. Высота пояса составляла 1,74 м. Полная толщина бортов мониторов с броней, подкладкой и обшивкой равнялась 0,92 м. Верхняя палуба настилалась досками толщиной в 152 мм. Поверх досок стелились два ряда железных листов, имевших в сумме толщину 19,5 мм.

В двух башнях Эриксона с внутренним диаметром 6,4 м и высотой 2,74 м находились по два 381 -мм гладкоствольных орудия Родмана. Внутреннее расположение мониторов отличалось от остальных тем, что на них каюту командира и кают- компанию расположили в корме, а под башнями находились бомбовые и пороховые погреба.

На мониторах установили по две горизонтальные машины, каждая из которых работала на свой гребной винт диаметром 3 м. Машины имели цилиндры диаметром 762 мм, пар к ним подавался из двух котлов. Мониторы развивали ход в 6 узлов.

В боевых действиях довелось участвовать только монитору "Monadnock". Находясь в эскадре адмирала Портера, он обстреливал форт Фишера у города Вильмингтона.

В 80-х годах прошлого века мониторы типа "Miantonomoh" модернизировали и перевооружили. Их водоизмещение возросло до 3825 т. Слойчатую броню заменили на сплошную (борт 178, башни 229, палуба 51 мм). Корпус разделили девятью водонепроницаемыми переборками, а в носу устроили таран. Новое вооружение состояло из четырех 254-мм нарезных орудий.

 

Брустверно-башенные броненосцы Англии

Посещение Европы американскими мониторами не осталось без внимания и в Англии. Осмотрев их и сделав соответствующие выводы, английское Адмиралтейство приняло решение о строительстве нескольких мониторов для обороны портов в отдаленных колониях. Тогда же в 1866 г. Э. Рид составил чертежи первых трех мониторов, названных позже "Gerberus", "Magdala" и "Abussinia". Это были корабли, почти одинаковые по размерам с американскими мониторами, но с устроенным в центральной части бруствером, равным половине длины корпуса. Наличие забронированного бруствера заметно улучшало мореходность и позволяло более удобно разместить внутри две башни, трубу, рубку и вентиляционные раструбы.

Монитор "Miantonomoh" (вверху) и кормовые очертания монитора "Monadnock.".

"Abussinia"

"Gerberus"

"Cuclops"

"Cuclops"

"Hudra"

"Hecate"

"Glatton"

В 1870 году Адмиралтейство заложило еще четыре подобных двухбашенных монитора "Cyclops", "Hecate", "Gorgon" и "Hudra". Все корабли спустили на воду через год, а в 1872 году они вступили в строй.

Одновременно в Англии приступили к постройке брустверно-башенного корабля "Glatton", проект которого Э. Рид составил в начале 1868 года. Разрабатывая его чертежи, знаменитый кораблестроитель рассчитывал на то, что новый корабль сможет выполнять не только функции береговой обороны, но и участвовать в линейном бою.

Увеличив водоизмещение почти до 5 тыс. тонн, Э. Риду удалось в бруствере установить только одну башню с двумя 305-мм орудиями. Это ограничение вызывалось тем, что иметь мониторы большего водоизмещения в своем флоте Адмиралтейство считало излишним, а с постройкой восьмого корабля, каковым являлся "Glatton", потребность флота в подобных кораблях отпадала. Это было время острых дискуссий о том, какому быть броненосцу – башенному или казематному, высоко- или низкобортному. К концу 1868 года кораблестроители и моряки все же сошлись на мысли о превосходстве башенной системы установки орудий.

В начале 1869 года лорд Чильдерс, бывший Морским министром и сторонником башенных кораблей, сообщил парламенту о готовности Адмиралтейства к строительству броненосца, чертежи которого уже составил Э. Рид. "Главное назначение этого броненосца, – говорил лорд Чильдерс, обращаясь к парламенту, – состоит в плавании в любое время года в Английском канале, в Средиземном море и всех европейских водах, а также он должен совершить в случае надобности переход через Атлантический океан в Америку.

Разрабатывая чертежи, Э. Рид взял за основу составленный незадолго до этого проект однобашенного монитора "Glatton", но с добавлением еще одной башни. Для того чтобы "вооружить броненосец такими орудиями, которые могли бы пробивать борта всех существующих броненосцев", Э. Рид планировал установить на корабле четыре 25-тонных орудия. Но затем от них отказались – появились более мощные 35-тонные пушки. Чертежи нового брустверно-башенного корабля (а именно такой тип Э. Рид считал самым подходящим) утвердили 15 марта 1869 года, и уже в октябре в одном из Портсмутских доков заложили корпус нового английского броненосца, получившего название "Devastation" (Опустошитель). Во время его строительства Англию потрясла весть о гибели в Средиземном море в ночь с 6 на 7 сентября 1870 года башенного броненосца "Captain". Поэтому на строившемся броненосце произошли изменения: перед бруствером расположили надстройку, нарастили борта шириной около 1,5 м.

В июле 1871 года док заполнили водой и на ее поверхности застыл корпус первого английского брустверно-башенного броненосца. Официальные испытания "Devastation" состоялись в октябре 1872 г. Полностью же к службе корабль был готов спустя год.

Почти одновременно с "Devastation" в Пемброке приступили к строительству однотипного с ним корабля, получившего позже название "Thunderer" (Потрясатель). В марте 1872 года его спустили на воду, но в состав флота он вошел спустя четыре года.

В феврале 1870 года в Пемброке заложили третий брустверно-башенный броненосец. Но через семь месяцев произошла указанная выше катастрофа с "Captain", и Э. Риду пришлось оставить пост главного строителя флота. На эту должность назначили Н. Барнаби.

Руководя его достройкой, Н. Барнаби внес некоторые изменения в проект Э. Рида. Корпус удлинили на 10,7 м, увеличили на 0,48 м его ширину, отчего водоизмещение возросло на 1650 т. Строившийся броненосец назвали "Fury". В марте 1875 года его спустили на воду и отбуксировали достраивать в Портсмут. Там ему присвоили новое имя "Dreadnought" (Неустрашимый) . В состав флота он вошел в 1877 году.

"Glatton"

"Devastation"

Башенная установка броненосца"Thanderer" с 254-мм орудиями после переворужения корабля в 1892 г.

Корабли долгое время несли службу в английском флоте. Сразу после вступления в строй, с мая по апрель 1875 г. "Devastation" проходил службу в водах метрополии. В июле 1874 г. корабль постигла первая неудача – столкновение с рангоутным броненосцем "Resistance", в результате которой на "Devastation" были сдвинуты несколько броневых плит. С апреля 1875 г. по ноябрь 1878 г. корабль находился в Средиземном море, после чего его перевели в Портсмут на капитальный ремонт. В 1879 г. во время ремонта на нем улучшили вентиляцию, установили шесть малокалиберных пушек Норден- фельда, а на вновь установленном марсе – картечницы Гатлинга. Корабль снабдили двумя бортовыми надводными торпедными аппаратами, вырезав для этого в броне бруствера порты и устроив хранилище для 14 356мм торпед. Кроме этого, "Devastation" снабдили одним минным катером. После ремонта броненосец поставили в резерв на Мальте, где он простоял до 1885 г. Затем в течение пяти лет до 1890 г. он находился в составе практической эскадры. В 1887 г. произошло второе столкновение, на этот раз с более сильным кораблем – броненосцем "Ajax". В 1891- 92 гг. "Devastation" вновь прошел ремонт, но уже с перевооружением. На нем заменили все главные и вспомогательные механизмы, установили новые мачты и трубы. Новое вооружение состояло из 4-х 254-мм новых казнозарядных орудий и 14-ти малокалиберных пушек. После ремонта броненосцу отвели роль охраны побережья сначала у Девонпорта, а затем у крепости Гибралтар, где, кроме этого, он часто участвовал и в общефлотских маневрах в Средиземном море. В 1902 г. его как окончательно устаревший корабль разоружили, и он, простояв пять лет в Портсмуте, был исключен из состава флота. В 1908 г. его продали на слом.

Другому однотипному кораблю, броненосцу "Thanderer", судьба уготовила гораздо большие испытания. Во время ходовых испытаний в июне 1876 г. на нем произошел взрыв котла. После этого корабль поставили на ремонт в Чатам. Во время ремонта у бортов смонтировали противоторпедные выстрелы и сети, что в те годы было новшеством. В 1879 г. "Thanderer" постигла новая трагедия. Во время учебных стрельб 2 января комендоры, не заметив осечки, произвели повторное заряжание левого ствола в носовой башне. В результате орудие разорвало. Взрывом оторвало часть ствола вне башни, выбросив его за борт и убив при этом 12 человек. Корабль вновь поставили на ремонт. С 1889 по 1892 г. "Thanderer" находится в Средиземном море. В 1892 г. его, подобно "Devastation", перевооружили, и он вновь несет службу в Средиземноморье. Затем ему отвели роль корабля береговой обороны, и до 1900 г. он охранял порт Чатам. В 1903 "Thanderer" вновь ремонтируют, после чего он до 1907 г. находится в резерве. В 1909 г. его продают на слом.

Служба "Dreadnought" проходила удачно. После вступления в строй его с 1879 по 1884 г. продержали в резерве в Портсмуте. Затем в течение десяти лет он бессменно проходит службу в Средиземном море. В 1894 г. последовал первый ремонт в Чатаме и вновь резерв. В 1902 г. корабль разоружили, и он использовался как плавбаза до 1905 г., затем его поставили в резерв и в 1908 г. исключили из состава флота.

Тип "Abussinia" (3 ед.)

"Abussinia'Y'Gerberis", "Magdala".

Полное водоизмещение "Abussinia" 2901 т. Длина между перпендикулярами 68,6 м, наибольшая ширина 13,7 м, осадка 4,6 м. Бруствер длиной 32,6 м бронировался 203-мм плитами в середине и 229-мм у башен. Борт из двух рядов плит в 177 мм. Две башни имели по два 18-тонных 254-мм орудия. Броня башен: 254 мм у амбразур и 229 мм по окружности. Две горизонтальные машины, два винта. Скорость 10,6 уз.

"Gerberus" и "Magdala" отличались от "Abussinia" только водоизмещением (3253 т), осадкой (4,7 м), длиной бруствера (34,1 м) и более толстым (203 мм) верхним поясом бортовой брони.

"Devastation" после вступления в строй (вверху) и после перевооружения.

"Thanderer" у Мальты (вверху) и после перевооружения.

Тип "Cuclops" (4 ед.)

"Cyclops", "Hecate", "Gorgon" и "Hudra".

Полное водоизмещение 3430 т. Длина между перпендикулярами 68,6 м, наибольшая ширина 13,6 м, средняя осадка 4,8 м. Броня: борт 203 мм, верхний пояс 177 мм, нижний, бруствер и башни – 229 мм. Вооружение: четыре 18-тонных 254-мм орудия. Скорость: от 10,8 до 11,2 уз.

Trni"Glatton" (1ед.)

Полное водоизмещение 4912 т. Длина между перпендикулярами 74,7 м, длина по килю 64,6 м, наибольшая ширина 16,5 м, осадка 5,8 м. В бою при затоплении нескольких отсеков уменьшал на 0,305 м высоту надводного борта. Осадка при этом составляла 6,1 м.

Броня: борт из двух рядов плит, верхний – 305 мм, нижний – 254 мм, бруствер – 305 мм, башня – 356 мм у амбразур, 305 мм – по окружности. Вооружение: два 25-тонных 305-мм орудия. Скорость 12 уз.

Тип "Devastation" (2 ед.)

"Devastation", "Thunderer".

Полное водоизмещение: проектное 9062 т, фактическое 9298 т. Длина между перпендикулярами 86,9 м, длина по килю 75,1 м, наибольшая ширина 19,4 м, ширина корпуса без броневых свесов 17,7 м. Осадка: нос – 7,8 м (факт 8 м), корма -8м (факт 8,2 м). Площадь: погруженной части миделя 134,6 кв. м (факт 138,1 кв. м), грузовой ватерлинии 1475,5 кв. м. Бруствер: длина 45,7 м, ширина 15,2 м, высота 2,13 м. Корпус имел 69 водонепроницаемых отсеков. Высота мостика над ватерлинией 7,1 м. Таран на 3,4 м ниже ватерлинии и на 3 м отстоит от носового перпендикуляра. Высота борта над ватерлинией 3,2 м. Броня борта: два ряда плит, верхний – 305 мм, нижний – 254 мм, на тиковой подкладке в 503 мм. К носу и корме броня уменьшалась до 203 мм. Броневой пояс опускался ниже ватерлинии на 1,7 м. В носу находилась поперечная 305-мм броневая переборка, защищавшая котлы от продольных выстрелов.

Броня бруствера: 254 мм в районе башен, 305 мм в центре. Башни: 356 мм – у амбразур, 305 мм – по окружности. Бронирование башен и бруствера состояло из двух слоев 152-мм и 177-мм плит с уложенной между ними тиковой подкладкой. Бронирование палубы состояло в различных частях из 76- и 50,8-мм плит.

Две башни Кольза с наружным диаметром 9,5 м вмещали в себя по два 35-тонных 305-мм орудия на станках Скотта. Башенные амбразуры отстояли от ватерлинии на 3,9 м. Наибольший угол возвышения стволов 15° , снижения – 5°. Вес 305-мм снаряда 313,4 кг, заряда – 49,9 кг.

Две горизонтальные машины для броненосца изготовили на заводе Пэна. Мощность одной машины 5600 л. с. Пар подавался из 8 котлов. Винты системы Гриффитса диаметром 5,3 м.

На испытаниях 2 сентября 1872 года "Devastation" при 6637,7 л. е., 76 оборотах винта развил скорость 13,8 уз. В течение 10 дней, двигаясь 12-уз скоростью, корабль мог преодолеть расстояние в 3000 миль, за 20 дней (10 уз) – 4800 миль. Диаметр циркуляции 314 м.

Стоимость постройки 296 400 фунтов стерлингов.Исключен из состава флота 12 мая 1908 года.

"Devastation" в Средиземном море.

"Dreadnoyght" у Гибралтара (вверху) и в 1905 г.

Общие весовые нагрузки броненосца: Корпус 2882 т Броня 2850 т Артиллерия (4-35 т орудия) 140 т Механизмы с котлами и водой 1064 т Уголь 1350 т Снабжение и др 1012 т Итого 9298 т

Броненосец "Thanderer" отличался от "Devastation" только системой машин: две горизонтальные двухцилиндровые с диаметром цилиндров 1956 мм. Диаметр винтов 5,3 м. Для испытаний в носовой башне разместили два 38-тонных 318-мм орудия на станках Ренделя. Кроме того, в носу установили один подводный торпедный аппарат. Стоимость постройки определялась в 347 089 фунтов стерлингов. Исключен из состава флота в июле 1909 года.

Тип "dreadnoyght" (1 ед.)

Полное водоизмещение 10 950 т. Длина между перпендикулярами 97,5 м, наибольшая ширина 19,5 м, осадка: носом -8 м, кормой – 8,2 м. Площадь погруженной части миделя 137 кв. м. В корпусе 64 водонепроницаемых отсека. Длина бруствера 56 м. Броня: пояс по ватерлинии 356 мм (в носу и корме 203 мм), бруствер в районе башен 356 мм, по периметру 280 мм, башни 356 мм (из двух рядов плит в 229 мм и 127 мм). Две трехцилиндровые вертикальные машины двойного расширения. 13 котлов. Диаметр винтов 6 м. Вооружение: четыре 318-мм орудия на станках Скотта. Запас угля 1200 т. Один подводный носовой торпедный аппарат. Скорость на испытаниях 10 января 1877 года 13,8 уз.

Исключен из состава флота 14 июля 1908 года.

"Dreadnought''

" Dreadnoygh" в доке во время разборки.

Башенная установка броненосца "Thanderer" с дульнозарядными орудиями.

Схемы брустверно-башенных броненосцев Англии из книги О. Parkes "British Battleships". London. 1958.

 

Комментарии и примечания

Стр.21 . Для сравнения интересно отметить, что в 1826 году, то есть за сорок лет до этого, на строительство всех кораблей для русского флота ежегодно ассигновали 1400 тыс. рублей.

Стр. 26 . Старейший в России Механический и литейный завод Ф. К. Берда, основанный еще во времена царствования Екатерины II, имел весьма солидную репутацию. Первый судовой механизм завод изготовил еще в 1815 году. Ко времени заказа машин для "Крейсера" на его счету было изготовление машин для девятнадцати кораблей, в число которых входили: винтовой корабль "Орел", мониторы "Ураган", "Единорог", броненосные лодки "Русалка" и "Чародейка". Последним заказом такого рода являлось изготовление механизма мощностью в 5100 л. с. для фрегата "Князь Пожарский". После смерти Ф. К. Берда владельцем завода стал его сын Д. Ф. Берд.

Стр.41 . Винты системы Гирша установили в то время и на фрегате "Герцог Эдинбургский". Основным их преимуществом был вес, меньший на 40 %, чем у распространенных тогда винтов системы Гриффитса.

Стр.50 . После банкротства завод в 1881 году вошел в состав Общества Франко-Русских заводов и тем самым прекратил свое существование.

Стр.66 . Спроектированные известным кораблестроителем Бенедето Брином, они представляли собой шедевр судостроения. Их броневая защита в корне отличалась от защиты "Петра Великого". Для того времени "Duilio" при своих размерах (103,5 х 19,8 х 8,2 м) и водоизмещении 11 183 т считался гигантом, а его четыре 450-мм орудия и 550-мм броня борта, 450-мм – башен и 430-мм – казематов еще более усиливали его боевую мощь. Проектируя свои корабли, Б. Брин рассчитывал обеспечить непотопляемость наличием огромного числа бортовых водонепроницаемых отсеков, а не броневым поясом по всей ватерлинии, как это сделал А. А. Попов на "Петре Великом". Корабли, подобные "Дуилио", были и в английском флоте. Это были пять броненосцев Н. Барнаби, головным из которых являлся "Инфлексибл".

Стр.68 . Мыс Сент-Винсент для испанского флота оказался роковым. Первую победу над ним в 1780 г. одержали корабли адмирала Роднея. Затем спустя семнадцать лет в 1797 г. победу Англии добыли адмиралы Джервис и Нельсон, доказав всему миру, что могущество Испании на морях ушло в прошлое. И последнюю победу одержал лорд Нэпир, разбив в 1833 г. у Сент-Винсента флот под командой Дона Мигуэля.

Стр.79 . Интересен факт, что кардинальная модернизация броненосца, включающая увеличение надводного борта, не рассматривалась в МТК из-за того, что метацентрическая высота "Петра Великого" с момента постройки не измерялась. В 1876 году перед предполагаемой отправкой в Средиземное море возник вопрос о величине метацентрической высоты. Но и тогда замеры делать не стали, так как генерал-лейтенант Дмитриев, исполнявший должность председателя МТК заявил, что "по своей конструкции корабль должен обладать в значительной степени остойчивостью". После этого попытки замера метацентрической высоты до ноября 1899 года не делались. Первый замер не дал результатов из-за льда в Кронштадтской гавани.

Стр.86 . Если в начале XX века это решение можно оправдать, то нельзя оправдать тс бесчисленные проволочки и отсутствие внимания, которое стоило уделить кораблю с явно устаревшей артиллерией, но хорошим корпусом и машинами в тот период, когда на вооружение флота начали поступать новые дальнобойные 305-мм орудия. Не использовали и время замены в 1892 г. котлов, а именно тогда перевооружение "Петра Великого" было бы своевременным. И кто знает, может быть, броненосец с хорошей броневой защитой, новой артиллерией был бы достойным боевым собратом кораблей, которые вынесли на себе всю тяжесть войны с Японией. Более дальновидными оказались кораблестроители других морских держав, проведя в тот период перевооружение ряда броненосцев, построенных в 70-х годах. Так, например, в Италии на "Dandolo" прежние дульнозарядные орудия заменили на новые казнозарядные 254-мм. Модернизировала два устаревших броненосца "Fuso" и "Chinlen" и Япония. Их вооружение к началу русско- японской войны состояло из новых 305-мм (на "Chinlen") и 254-мм (на "Fuso") орудий. Оба корабля затем приняли участие в Цусимском сражении.

Стр.87 . Главное Управление Кораблестроения и Снабжений.

Стр.89 . Показательным является то, что в это время проект переоборудования еще не окончили, а утверждение его в МТК состоялось лишь спустя два месяца. Это являлось одной из причин, вызывавших затем переуглубление почти всех кораблей флота.

Стр.90 . Установку этой рубки для "Петра Великого" приняли исключительно как для учебного корабля. На боевых кораблях тогда решили устраивать только боевые рубки.

Стр.91 . Это одно из первых упоминаний в документах ЦГА ВМФ о том, что "Петр Великий" не броненосец, а учебное судно.

Стр.125 . В 1877 г. оба катера отправили на Дунай, где в то время шла русско-турецкая война.

 

Список литературы

Военные флоты и морская справочная книжка на 1891 г. СПб., 1891.

Казнаков Н: Броненосные флоты Европы. СПб., 1870.

Мордовии П. Английский броненосный флот. СПб., 1880.

Мордовии П. Русское военное судостроение в течение последних 25-ти лет 1855-1880 гг. СПб., 1881.

Макаров С. О. Документы: В 2 т. М.: Воениздат, 1953, 1960.

Морской сборник, 1886, № 8; 1872; № 9, 12; 1873, № 5; 1874, № 2, 9; 1880, № 6, 1881, № 8, 9; 1882, № 8; 1883, № 1; 1886, № 12; 1887, № 12; 1888, № 1.

Отчеты по Морскому ведомству 1866-1875, 1906-1914 гг. СПб.

Отчеты кораблестроительного отделения МТК 1868-1885 гг. СПб.

Отчеты артиллерийского отделения МТК 1867-1884 гг. СПб.

Отчеты кораблестроительного департамента Морского министерства 1861- 1864 гг. СПб.

ЦГА ВМФ, ф. 2, on. 1, д. 132, ф. 22, on. 1, д. 41, ф. 24, on. 1, д. 187, ф. 244, on. 1, д. 233, ф. 283, оп. 2, д. 757, оп. 3, д. 1441, 1491, 2687, ф. 410, on. 1, д. 3944, 4036, 4105, оп. 2, д. 3322, 3740, 3945, 4056, 4078, 4102, 4137, 4366, 4371, 4372, 4577, 4643, 4695, 4735, 4746, 4747, 4847, 4976, 5025, 5648, 5670, 8330, 8490, 8672, ф. 417, on. 1, д. 1862, 3521, 3647, 3768, 3893,4000, 4108, 4210, 4291, 4351, ф. 421, on. 1, д. 15, 35, 82, 146, 268, 294, 321, 342, 367, 508, 592, 1113, 1446, оп. 2, д. 191, оп. 3, д. 16, 321, 678, оп. 4, д. 1051, 1134, 1419, оп. 6, д. 29, оп. 8, д. 4, оп. 9, д. 117, ф. 879, on. 1, д. 10272, 10566, 36742, 39065, 44547, ф. 930, оп. 7, д. 276, '386, 442, оп. 25, д. 13.

ParkesO. "British Battleships". London. 1958.

Обложка: на 1-ой стр. – броненосец "Петр Великий" на ходовых испытаниях; на 4-ой стр. – "Петр Великий" на рейде Неаполя. (Художник В. С. Емышев, г. Москва); на 2-ой стр. – кормовая башня броненосца; на 3-ей стр. – корабль на Кронштадтском рейде. Оформление обложки К. П. Губера.