Утром 29 августа 1904 г эскадра покинула Кронштадт и взяла курс на Ревель В Ревеле пришлось простоять еще около месяца. Проведя прощальный царский смотр, корабли на несколько дней зашли для загрузки угля в Любаву и 2 октября навсегда покинули берега России.
Весь свой долгий путь до Цусимского пролива "Наварин" проделал во втором броненосном отряде. За флагманом броненосцем "Ослябя" шел "Сисой Великий", за ним "Наварин" и завершал колонну самый "пожилой" в отряде броненосный крейсер "Адмирал Нахимов". Так в течение долгих семи месяцев "Наварин " шел в кильватере "Сисоя Великого" навстречу своей гибели Командовал "Наварином" барон капитан 1 ранга Бруно Александрович фон Фитингоф 1-й. В таком же строю отряд утром 14 мая 1905 г. вошел в воды Цусимского пролива.
Якорная стоянка у французских берегов
На флагмане отряда "Ослябя", как и прежде, развевался адмиральский флаг. Но отрядом контр-адмирал Д.Г. Фелькерзам уже не командовал. Он умер незадолго до этого рокового дня. Отряд теперь возглавил командир "Осляби" капитан I ранга В. Бэр. Однако эскадра этого не знала.
Около семи часов утра по правому борту показался легкий крейсер "Идзуми". Некоторое время он шел параллельным курсом. Затем в 9 час. 45 мин. слева по курсу флагмана эскадры броненосца "Князь Суворов" в 60-70 каб. появились силуэты ветеранов японского флота броненосца "Чин- Иен" и трех крейсеров типа "Матсушима".
Через некоторое время они легли на параллельный курс и затем скрылись в утренней дымке. В 11 часов слева показались силуэты уже четырех легких крейсеров. В них без труда опознали отряд контр- адмирала Дева. Спустя четверть часа с "Орла" внезапно раздался выстрел. У комендора, долгое время наблюдавшего в перекрестье прицела японский корабль, не выдержали нервы. Это приняли как сигнал начала боя корабли третьего броненосного отряда. По крейсерам было дано несколько залпов, показавших хорошие результаты.
Затем начал стрельбу и "Ослябя". Произвели несколько залпов и японские корабли. Все это длилось десять минут. Повернув "все вдруг" влево, японские крейсера внезапно скрылись. Основные же силы неприятеля показались только в 13 час. 30 мин. на носовых курсовых углах "Суворова". А через две минуты с "Суворова" последовал сигнал о перестроении в одну общую кильватерную колонну. Затем на мачте флагмана запестрел сигнал "1", что означало приказание начинать стрельбу по головному японскому кораблю. Начался Цусимский бой. Через пятнадцать минут "Суворов", уже охваченный с носовых курсовых углов японскими кораблями, выдерживал их интенсивную стрельбу.
Стрельбу всего своего флота японцы умело сосредоточили на флагманах – "Суворове" и "Ослябе", и спустя пятнадцать минут оба корабля получили ужасные повреждения.
С "Наварина" было хорошо видно, как "Ослябя", имея большой дифферент на нос и крен в 12°, вышел вправо и, уходя носом в воду, повалился на левый борт и через десять минут скрылся под водой. "Наварин", выполняя приказ флагмана, стрелял по головным японским броненосцам, хотя это не приносило противнику почти никакого вреда. Темп стрельбы носовой башни был невелик. Постоянно после каждого выстрела приходилось ждать рассеивания огромных клубов черного дыма – следствие применения дымного пороха. Шестидюймовые орудия вообще не могли стрелять по указанным японским кораблям – они не входили в сектор их обстрела.
В этот период боя "Наварин" получил свое первое повреждение-снаряд попал в левый борт, почти у ватерлинии, в районе носового торпедного аппарата.
Постепенно стрельба японцев начала сказываться на идущем впереди "Сисое Великом". Через некоторое время на нем возник пожар на рострах и мостике, и он, отвернув вправо, вышел из колонны. "Наварии" вступил в кильватер "Орлу".
После выхода из строя "Суворова" головным стал "Бородино". "Суворов", управляемый лишь с помощью машин, прорезал колонну кораблей между "Наварином" и "Нахимовым", едва не столкнувшись с одним из них. С "Наварина" его приняли сначала за вражеский броненосец, но лишь потом в его контурах с трудом распознали своего флагмана. Без мачт и труб "Суворов", весь объятый пламенем, представлял собой ужасающее зрелище. Кое- кто из наших кораблей по ошибке даже сделал по нему несколько выстрелов.
Тогда же в "Наварин" в район кормы попало два крупных снаряда, один с правого, другой с левого борта Стреляли японские броненосные крейсера адмирала Уриу. Эти попадания полностью разрушили кают-компанию. Начался пожар, который вскоре удалось потушить. Опасными оказались и две пробоины в борту у самой ватерл инин. Внутрь броненосца хлынули водяные потоки от набегавших волн. Спустя некоторое время обе пробоины заделали мешками с цементом, досками и пластырем. Поступление воды заметно уменьшилось.
Незначительные повреждения были в надстройках. Они произошли от осколков разрывающихся вблизи борта крупных японских снарядов. Один снаряд, видимо, предназначавшийся "Орлу", угодил в фор-марс. Его осколками тяжело ранило командира броненосца, и его пришлось унести в операционный пункт. В командование броненосцем вступил старший офицер капитан 2 ранга Дуркин. Во время дневного боя команда "Наварина" пострадала незначительно. На корабле в операционной, кроме командира, находились еще 20 человек.
Около 17 часов эскадра шла указанным З. П. Рожествеиским курсом NО-23°. Головным теперь шел "Бородино", за ним "Орел", "Наварин", "Нахимов", "Александр III", "Сисой Великий", "Николай I" и три броненосца береговой обороны. "Суворов", заметно отставший, покинутый "вождем- спасителем", разбитый и охваченный пожарами, в одиночестве отбивался от нападавших на него миноносцев.
Около 18 часов бой на короткое время возобновился. Теперь все удары японского флота принимал на себя "Бородино". Доставалось и другим кораблям. В 18 час. 50 мин. шедший теперь за "Нахимовым" и сильно пострадавший в дневном бою "Александр III" вышел из строя влево и, объятый пламенем, повалился на правый борг. Через двадцать минут настал черед "Бородино". Не выходя из колонны, также объятый огнем, он повалился на правый борт, а потом перевернулся вверх килем, и через несколько минут скрылся в волнах. Теперь головным оказался "Орел". В это время несколько снарядов угодило и в "Наварин". Была сбита одна труба. Но самым опасным являлось наличие крена в 5°. Вода медленно через неплотности в заделанных в корме пробоинах проникала в отсеки корабля.
Через несколько минут после захода солнца все исчезло в темноте. С вражеских кораблей еще раздалось несколько залпов. Японцы стреляли, ориентируясь по пламени пожаров на наших кораблях. Ночной покров спасал эскадру от артиллерийского града, приближая другую, не менее ужасную опасность – атаки множества миноносцев. После гибели "Бородино" в командование эскадрой вступил контр-адмирал Н. И. Небогатов, держа свой флаг на "Николае I".
Подняв сигнал: "Следовать за мной", флагман вновь лег на назначенный курс NО-23°, увеличив при этом ход до 13-14 уз. После 22 часов только один "Наварин" мог освещать уцелевшими прожекторами водную гладь, ища на ней миноносцы.
Вот что писал об этой фазе участник боя В. П. Костенко в своей книге "На "Орле" в Цусиме". "Из наших кораблей, шедших в колонне за "Николаем", пользовался прожектором только один "Наварин". Он светил во все стороны и часто освещал наши собственные впереди идущие корабли. Иногда в его лучи попадали и неприятельские миноносцы. Один из них был освещен на траверзе "Орла". Миноносец уже выпустил свои мины, был подбит, стоял на месте и сильно парил. Его положение было безнадежным. В луче света ясно вырисовывалась на мостике фигура командира, который, опершись локтем па колено, спокойно курил, рассматривая наши обходившие его корабли. Расстояние до него было около кабельтова.
Грянул выстрел из 10-дюймового орудия "Сенявина" сзади. Разрыв пришелся в центре борта, миноносец сломался пополам, обе его половины поднялись вверх, сложились вместе, и обломки поднесло к борту "Наварина". Он проследил за ними лучом прожектора, а когда обломки исчезли под водой, закрыл фонарь, и вся картина гибели врага потонула в ночном мраке".
С увеличением хода в неплотности заделанных у ватерлинии пробоин все сильнее начала поступать вода. Сначала залило всю кают-компанию, затем стали заполняться и смежные помещения. Задраенные водонепроницаемые двери уже не помогали. В корпус проникало все больше и больше воды. От этого "Наварин" заменю начал отставать от эскадры. В довершение ко всему в носовом котельном отделении топнула паровая магистраль, что повлекло к выходу из действия грех котлов. Скорость резко снизилась, и вскоре "Наварин" остался один. Поняв, что броненосец отстал, кружившие вокруг миноносцы начали действовать более дерзко.
"Неприятельские миноносцы разделились на два отряда, зашли с обеих сторон "Наварина" и, держась намного впереди, направили на него лучи прожекторов. Этот маневр был предпринят, очевидно, для того, чтобы сбить с толку русских. Цель была достигнута. Офицеры и орудийная прислуга, сосредоточив все свое внимание по сторонам левого н правого бортов, не заметили, как один из миноносцев зашел с кормы. Его увидели лишь тогда, когда он оказался рядом с броненосцем", – так описал последние минуты корабля А. С. Новиков-Прибой в романе "Цусима".
Первая торпеда угодила в корму с правого борта. Пришлось застопорить машины. К счастью, рулевое устройство не пострадало. Команда без понуканий, явно осознававшая, что их спасение связано со спасением корабля, начала подводить пластырь под пробоину. Все это происходило в сложнейших условиях. Через минуту- другую "Наварин" погрузился кормой настолько, что волны свободно гуляли по верхней палубе и доходили до кормовой башни. Проникшие внутрь корабля водяные потоки, не встречая преград на жилой палубе, постепенно заполняли все новые и новые помещения. На броненосце прозвучал сигнал к спасению. Начали спускать катера и шлюпки.
Теперь настала минута расплаты за преступное отношение в Морском министерстве к вопросам непотопляемости, не раз поднимавшимся С. О. Макаровым в то далекое и безмятежное время, когда "Наварин" вступил в строй. Но вряд ли кто в этой ужасной суматохе мог об этом помнить и знать. И все же, продолжая отчаянно стрелять из орудий, броненосец некоторое время не позволял приближаться миноносцам на расстояние торпедного выстрела.
Только через 15-20 минут одному из них удалось подойти к правому борту. Второй взрыв разворотил борт у миделя. "Наварин" стал медленно валиться на правый борт. Когда из-за крена стрельба стала невозможной, другой миноносец смело подошел к левому борту и выпустил третью торпеду. Она оказалась роковой. Через минуту, продолжая валиться на правый борт, броненосец (в точке 129° 51' Оst и 34° 54' S) ушел в воду. Некоторым удалось покинуть тонущий корабль, но, оставаясь в воде, все они умерли от холода. Их последние часы, полные ужаса и страданий, со слов спасшегося сигнальщика Ивана Седова, описаны талантливейшим советским писателем-маринистом А.С. Новиковым-Прибоем в романе "Цусима".
Так 681 моряку "Наварина" последним приютом стали холодные воды Японского моря. Спастись удалось только троим.
Из записок командира эскадренного миноносца "Буйный " капитана 2 ранга II.Н.Коломейцева
В кильватер "Бородино" теперь шел "Сисой Великий" без видимых повреждений, затем "Наварин" со скрещенными реями и "Нахимов" по виду целый. Когда мимо нас стал проходить "Наварин" в кабельтовых 5, я ему сделал сигнал руками семафор "Примите адмирала". "Наварин" как будто собрался повернуть в полборта, но затем прошел мимо и "нашел" на "Сисоя". Затем с носа показался миноносец, говорили, что идет "Громкий", Он прошел вдоль борта в кабельтовых 3-х довольно большим ходом. Я ему тоже сделал сигнал семафором. Но, приняли ли на "Наварине" и на миноносце мой сигнал, я не знаю.
Повреждения броненосца "Наварин" в бою не заставили его выходить из строя. На нем несколько раз вспыхивали пожары, но их быстро тушили. Но ему несколько раз пришлось выходить из строя для отражения неприятеля и обстрела крейсера, который пытался приблизиться к нашей колонне. Крейсер затем удалился с креном (но на "Наварине" считали, что он утоплен).
В 7 часов вечера "Наварин" еще держался в боевой колонне, которая состояла из 8 броненосцев, стрелявших по неприятелю правым бортом. К тому времени на "Наварине" работала только одна машина, другая была подбита в бою.
Как стемнело, "Наварин" получил минную пробоину и сразу же вышел из строя для подводки пластыря. Пока пластырь подводили, эскадра ушла далеко вперед. Около 10 часов вечера неприятельские миноносцы атаковали "Наварин", и к этому времени снарядов на броненосце уже не было. С него по миноносцам выпустили несколько мин, но все это не помогло, так как они окружили корабль со всех сторон. В этот период "Наварин'' получил еще три пробоины: две справа в нос и корму и одну слева в центр. Пробоины были настолько велики, что броненосец начал сразу же опускаться в воду. Это было а 11 часов вечера 14 мая.
Сигнальщик, давший эти показания, говорил, что командир был здоров, всячески распоряжался и его видели на мостике.
Как только корабль начал тонуть, сигнальщик схватился за спасательный круг, висевший на мостике, бросился за борт и не успел отплыть в сторону, как его втянуло вглубь, но затем выкинуло на поверхность. Когда он осмотрелся, то "Наварина" уже не было. Он не видел и плавающих людей, не слышал и их криков. Кругом было тихо, как будто ничего и не было. Затем ему попался плавающий деревянный люк, он сел на него и провел всю ночь. Миноносцев, атаковавших броненосец, он не видел.
Утром ом увидел какой-то берег, к которому и направился, но был подобран японским миноносцем, который высадил на ближайший берег, где находились береговая батарея и солдаты. На берегу он провел весь день, вечером его переправили на японский крейсер "Касуга", который и доставил его в Сасебо.
Показание кочегара с броненосца "Наварин" Порфирия Тарасовича Деркача, уроженца Каменец-Подольской губернии.
С 2-х часов дня, когда начался бой, мичман Щелкунов находился в правой батарее. В 4 часа он был ранен и его отвели в жилую палубу на перевязку, затем положили на рундуки, где он и лежал. Когда "Наварин" к 10 часам вечера получил пробоину, всех раненых перенесли наверх. Я видел, как вели мичмана Щелкунова на командирский мостик. Что потом с ним было, я не знаю. Капитан 2 ранга Дуркин после того, когда к 6 часам вечера ранило командира, то броненосцем стал командовать он. С этого момента Дуркин был на мостике и в боевой рубке.
Около 8 часов вечера начались минные атаки. В 10 часов "Наварин" получил первую пробоину в корме с правого борта. Затем в 2 часа ночи к нам очень близко подошел неприятельский миноносец. Его в темноте сначала признали за свой. Прожекторы уже не светили, и он подошел так близко к правому борту и выпустил мину. Броненосец сильно накренился от пробоины на правый борт и стал тонуть. Все стали бросаться в воду.
В это время я видел, как Дуркин стоял на мостике и кричал: "ребята, не прыгайте с мостика, прыгайте на бак, а оттуда в воду". Мостик у нас был высокий, сажен 5, а бак низко над водой. Это были его последние слова, и больше я его уже не видел.
Записано со слов командиром 9 флотского экипажа капитаном I ранга Косовичем.
Показание матроса с броненосца "Наварин" Степана Дмитриевича Кузьмина, уроженца Костромской губернии.
Очень скоро после начала боя начал тонуть "Ослябя". Затем сильно пострадал "Суворов", который загорелся. Очень сильно на нем горела верхняя палуба, но людей на ней не было видно, и он продолжал стрельбу, а Затем на "Суворове", видимо, испортился руль, и он начал вертеться на месте. Эскадра оставила "Суворова" и продолжала бой до 7 часов вечера. Броненосцы "Александр III" и "Бородино" перевернулись, что мы видели своими глазами. Люди спасались на опрокинутых кузовах броненосцев. Японцы расстреливали спасавшихся людей.
"Наварин" имел с обоих бортов семь пробоин, но хорошо держался на воде. После заката солнца был сигнал адмирала Небогатопа приготовиться к отражению минных атак. Командира ранило днем, и после перевязки ого вынесли на мостик, и продолжал ли он управление кораблем, я не уверен. Когда командиру перевязывали рапы, командовал кораблем старший офицер. Днем мы видели, как тонул японский крейсер.
Когда стемнело, японские миноносцы массами делали на нас атаки, и в 10 часов вечера "Наварин" получил в корме с правого борта одну минную пробоину в районе патронного погреба. После этого броненосец осел кормой и получил небольшой крен на правый борт. Погреб успели задраить своевременно. Делали попытку завести пластырь, по сделать этого не смогли. Эскадра продолжала идти во Владивосток самым полным ходом, вероятно, более 13 узлов. Наш броненосец очень медленно оседал на корму. В 2 часа ночи из-под кормы "Николая I" выскочил миноносец, который мы приняли за свой и по ному не стреляли. Он выпустил в "Наварин" мину с очень близкого расстояния в носовую часть с правого борта. Броненосец стал тонуть. Старший офицер скомандовал с мостика не прыгать в воду, так как было очень свежо и людей волнами могло разбить о борт. Броненосец скоро ушел в воду, погружаясь кормой правым бортом. Людей на обломках плавало много. Японские миноносцы по ним, проходя, стреляли. Кроме того, людей захлестывало волнами.
Под утро мимо нас полным ходом проходил японский контр-миноносец. От его волны захлестнуло очень многих. Остались только мы вдвоем, плавая па доске. Так мы плавали до 2 часов дня 15-го мая, пока нас не спас проходивший мимо английский пароход.
На пароходе нас раздели, дали поесть и, закрыв одеялами, положили около машинного люка. Вскоре пароход остановила японская канонерка, и на него пришли 6 японцев с ружьями и несколько офицеров, требовавших, чтобы нас отдали в плен. Но нас англичане не отдали, и пароход пошел за канонеркой в Сасебо, где простоян несколько дней.
Мы видели, как в Сасебо привели отряд адмирала Небогатова. Английскому капитану нас удалось отстоять, и пароход привез нас в Шанхай, где и сдал русскому консулу.
Записано со слов командиром 9 флотского экипажа капитаном I ранга Косовичем.