Сэр Хеймиш Грэм имел много достоинств и немало недостатков, объясняющихся его происхождением: он родился в Шотландии, в семье, принадлежащей к среднему классу. Он был хорошо образован, трудолюбив и честен; в то же время он был узколобым, не желающим идти на компромиссы гордецом. Его губы ни разу не прикасались к стакану с крепким алкогольным напитком, и он не доверял всем людям, которые родились южнее Адриановой стены, а также многим, родившимся севернее ее.

Его годы учебы прошли в Феттс-скул и в Эдинбургском университете, где он получил диплом инженера. Он был единственным из двенадцати кандидатов, получившим должность стажера в международной компании «Тар-Мак», названной так в честь ее основателя, Дж. Л. Мак-Адама, изобретшего покрытие для дорог из смолы и щебня. Новый стажер благодаря прилежной работе и бескомпромиссной тактике стал самым молодым и самым ненавидимым начальником отдела проектирования. В тридцать лет Грэм был назначен на должность заместителя исполнительного директора компании и тогда же начал понимать, что у него нет надежд на продвижение, пока он остается в чьем-либо подчинении. Вполне логично, что он стал обдумывать создание собственной компании. Когда сэр Альфред Хикман, председатель компании «Тар-Мак», предложил ему занять место исполнительного директора, который уходил на пенсию, Хеймиш Грэм немедленно уволился. Он принял логичное решение: если ему доверяют управление компанией «Тар-Мак», значит, он достаточно компетентен, чтобы создать свою собственную.

На следующий день Хеймиш Грэм посетил управляющего местным отделением «Банка Шотландии», который контролировал счета компании «Тар-Мак» и с которым у него были деловые отношения в течение прошедших десяти лет. Грэм объяснил управляющему, что он собирается делать, представил письменный отчет о своих проектах и заверил его, что перерасход кредита будет не больше 10 тысяч фунтов. Три недели спустя его уведомили, что просьба о предоставлении ему кредита удовлетворена. Он остался жить в своей квартире в Эдинбурге, сняв офис — точнее, комнату — в северной части города за полфунта в неделю. Купив пишущую машинку, наняв секретаршу и заказав фирменные бланки, он в течение месяца проводил подробные собеседования и нанял на работу двух инженеров, выпускников Абердинского университета, и пятерых рабочих, в то время безработных, из Глазго.

В течение первых недель Грэм пытался получить подряд на строительство дорог в южной части Шотландии и семь раз получал отказ. Получение подряда всегда связано с разными махинациями и затратами, и через полгода Грэм начал думать, не совершил ли он глупой ошибки, уйдя из компании «Тар-Мак». Впервые в жизни его начали одолевать сомнения, но все кончилось благополучно, потому что совет графства Эйшир согласился дать ему подряд на строительство короткой дороги, соединяющей проектируемую школу с автострадой. Дорогу длиной пятьсот метров небольшая команда Грэма строила семь месяцев, и после уплаты по счетам компания «Грэм Констракшн» имела убыток в сумме 143 фунтов 10 шиллингов и 6 пенсов.

Хотя Грэм не получил прибыли, его компания обзавелась определенной репутацией, и вскоре совет Эйшира предложил ему построить школу в конце новой дороги. Выполнив подряд, компания «Грэм Констракшн» получила прибыль в сумме 420 фунтов и закрепила свою репутацию. С этого момента компания Грэма стала набирать силу и три года получала небольшую прибыль сверх налогов. В течение следующих пяти лет прибыль еще возросла. Когда компания переехала в Лондон, спрос на ее акции увеличился в десять раз. Вскоре новая компания, появившаяся на фондовой бирже совсем недавно, заслужила репутацию высоконадежной. Грэм рассматривал это как значительное достижение, которого он добился за сравнительно короткое время. Конечно, здесь сыграли свою роль банкиры из Сити, которые любят тех, кто развивается медленно и не втягивает их в рискованные предприятия.

В 60-е годы компания «Грэм Констракшн» строила автодороги, больницы, фабрики и даже электростанцию. Но своим главным достижением, которым Грэм особенно гордился, он считал завершение строительства новой картинной галереи в Эдинбурге, хотя это был единственный случай, когда годовой отчет показал дефицит. Тем не менее репутация компании стала настолько высокой, что ее председатель получил звание рыцаря.

Сэр Хеймиш решил, что для «Грэм Констракшн» пришло время расширить поле деятельности и, естественно, как это было принято у шотландцев в течение многих поколений, выйти на рынки Британской империи. В Австралии и Канаде он вел строительство на собственные вложения, в Индии и Африке — на субсидии британского правительства. В 1963 году «Таймс» назвала его «бизнесменом года», а три года спустя журнал «Экономист» — «председателем года». Сэр Хеймиш ни разу не изменил своим правилам и принципам, которые исповедовал в течение долгих лет. Возросла только упрямая убежденность, что его принципы ведения бизнеса вполне корректны, что бы там о них ни думали, и что о его правоте свидетельствуют его репутация и оказанная ему честь.

В начале 70-х, когда спад в экономике затронул и строительство, компания «Грэм Констракшн» была вынуждена сократить бюджет и отказаться от нескольких подрядов, как и большинство ее конкурентов. Сэр Хеймиш отреагировал на это обычным способом, то есть подтянул пояс, уволив часть рабочих и инженеров. Но при этом он ни на йоту не отказался от своих деловых принципов. Компания сильно «похудела», и некоторые молодые и предприимчивые сотрудники ушли в фирмы, которые не пренебрегали рискованными контрактами.

Лишь когда график получаемой прибыли стал похож на слаломную трассу, сэр Хеймиш почувствовал глубокую озабоченность. Однажды ночью, размышляя над тем, что за прошедшие три года прибыль все уменьшается, он нехотя пришел к выводу, что придется брать не столь престижные подряды и даже, быть может, довольно рискованные.

В его компании работал Дэвид Хит, очень способный менеджер-проектировщик средних лет, коренастый, крепко сбитый холостяк. Сэр Хеймиш не слишком доверял ему, потому что он получил образование в Англии, а не в Шотландии и, что хуже всего, завершил его в Соединенных Штатах, в каком-то неслыханном заведении под названием бизнес-школа Уортон.

Дэвид Хит предлагал ему ступить ногой на мексиканский берег. В Мексике, убеждал он сэра Хеймиша, открыты богатые месторождения нефти на западном побережье, и не пройдет и года, как на нее польется поток американских долларов. Следовательно, строительство становится здесь прибыльным бизнесом, и можно получить подряд на сумму от 30 до 40 миллионов долларов. Хит убеждал его подписать контракт, о котором недавно на целой странице рассказывалось в журнале «Экономист». Мексиканское правительство готово заключить подряд на строительство окружной дороги вокруг города Мехико.

На следующее утро сэр Хеймиш внимательно слушал сидящего перед ним Дэвида Хита, который говорил, что поскольку «Грэм Констракшн» построила кольцевые дороги вокруг Глазго и Эдинбурга, предложение построить такую же дорогу будет воспринято мексиканским правительством вполне серьезно. К немалому удивлению Хита, сэр Хеймиш согласился с ним, и команда из шести человек отправилась в Мексику, чтобы получить документы, связанные с подрядом, и провести предварительное исследование условий для строительства.

Команду возглавлял Дэвид Хит, также в нее входили три инженера, геолог и бухгалтер. В Мехико они получили в Министерстве промышленности документы, необходимые для заключения подрядов, и тщательно изучили их. Чтобы знать, с какими проблемами связано строительство окружной дороги, они прошли пешком вокруг столицы, держа под пристальным вниманием даже мелочи, но никому не рассказали о своих наблюдениях. Они составили список главных проблем, из которых наиболее важными были следующие: невозможность выгрузки необходимого оборудования и материалов в порту Вера Крус и последующей транспортировки груза в Мехико — добрая половина груза будет разворована; практически полное отсутствие деловой координации между министерствами; наконец, что хуже всего, несносное отношение мексиканцев к любой работе.

Однако Дэвид Хит отметил в этом списке и положительный фактор: у каждого министра есть свое доверенное лицо, которое могло бы более благосклонно отнестись к «Грэм Констракшн» и даже включить ее в список фирм, претендующих на получение подряда. Хит немедленно выяснил, что доверенным лицом министра промышленности является некий Виктор Перес, и сразу же пригласил его на экстравагантный ланч в «Fonda el Refugio». Здесь они здорово напились, хотя Хит оставался трезвым во всем, что было связано с интересами компании и могло быть одобрено сэром Хеймишем. Приняв меры предосторожности, Хит согласился на предложенную Пересом сумму подряда, которая включала также процент, требуемый министром. Закончив отчет о поездке для председателя компании, Дэвид вместе со своей командой вылетел в Лондон.

Получив отчет в тот же день, когда Хит вернулся, сэр Хеймиш рано отправился в постель, чтобы спокойно изучить доводы своего менеджера-проектировщика. Он читал отчет ночью, как другие, вероятно, читают шпионские романы. У него не осталось никаких сомнений, что это та самая возможность, которую он искал, чтобы преодолеть временный спад деловой активности компании. Хотя сэр Хеймиш выступал против компаний «Костенс», «Санлиз» и «Джон Браун», как и против многих интернациональных компаний, он все еще был убежден, что любое деловое предложение должно содержать в себе «честный шанс». Приехав на следующее утро в офис, он сразу пригласил в кабинет Дэвида Хита, который был очень доволен, что его отчет понравился председателю компании.

Сэр Хеймиш заговорил, как только Хит вошел в кабинет, даже не предложив ему сесть.

— Вы должны немедленно связаться с нашим посольством в Мехико и поставить их в известность о наших намерениях, — заявил он. — Я хотел бы поговорить с послом лично.

Он замолчал, очевидно, считая, что тем самым закончил разговор.

— Бесполезно, — сказал Дэвид Хит.

— Прошу прощения, не понял?

— Мне не хотелось бы выглядеть грубым, сэр, но такого рода методы больше не работают. Великобритания не является больше великой державой, раздающей свои щедроты благодарным получателям по всему миру.

— Очень жаль, — сказал сэр Хеймиш.

Менеджер-проектировщик продолжал говорить, словно не слышал этой реплики.

— Сейчас мексиканцы обладают значительными богатствами, и среди многочисленных сотрудников посольств Соединенных Штатов, Японии, Франции и Германии в Мехико есть профессионалы-лоббисты, которые пытаются оказывать влияние на каждое министерство.

— Но ведь история тоже кое-что значит, — сказал сэр Хеймиш. — Не лучше ли им иметь дело с известной британской компанией, нежели с какими-то выскочками?

— Возможно, вы правы, сэр, но в конце концов реально все зависит от того, какой министр занимается вопросом, связанным с контрактом, и кто является его доверенным лицом.

— Смысл сказанного вами, мистер Хит, для меня неясен, — сказал озадаченный сэр Хеймиш.

— Позвольте мне кое-что объяснить, сэр. При существующих в Мексике порядках каждое министерство получает деньги, которые правительство отпускает на тот или иной проект. Каждый министр остро осознает, что его пребывание на посту министра может быть очень коротким, и заключает такие контракты, которые считает выгодными для себя. Для него это единственный способ обеспечить пожизненную пенсию, тем самым застраховав себя от неожиданной смены правительства или ухода со своего поста.

— Слишком много слов, мистер Хит. Судя по всему, я должен дать взятку правительственному чиновнику. За тридцать лет моей деловой активности я еще ни разу не был вовлечен в дела такого рода.

— Я тоже не хочу, чтобы вы были вовлечены в них теперь, — сказал Хит. — Мексиканцы давно соблюдают деловой этикет и не допускают, чтобы к бизнесу примешивалась какая-нибудь грязь: поскольку закон требует, чтобы у вас был мексиканский агент, разумно нанять на эту должность доверенное лицо министра, который может помочь вам заключить контракт. Эта схема хорошо работает до тех пор, пока министр сотрудничает с международными фирмами, имеющими заслуженную репутацию, и пока его не одолела алчность. Никто не имеет к нему претензий. Если же он не соблюдает эти золотые правила, карточный домик рушится и тогда министра сажают в тюрьму, а все имущество компании конфискуется и ей запрещается иметь какой-либо бизнес в Мексике.

— Я не желаю быть вовлеченным в жульничество такого рода, — сказал сэр Хеймиш. — Я должен считаться с мнениями акционеров моей компании.

— Но вы и не будете вовлечены, — возразил Хит. — После того как вы подали заявку на получение подряда, вы будете ждать, включена ли ваша компания в список. Если включена, вы опять будете ждать, пока доверенное лицо не свяжется с вами. Когда это произойдет, вы заключите контракт. В конце концов, «Грэм Констракшн» — международная компания с прекрасной репутацией.

— Совершенно верно, именно поэтому я не желаю нарушать мои принципы, — сказал сэр Хеймиш надменно.

— Надеюсь, сэр Хеймиш, было бы также против ваших принципов позволить немцам или американцам увести подряд у вас из-под носа.

Сэр Хеймиш смотрел на Хита и молчал.

— Мне остается только добавить, сэр, — сказал Дэвид Хит, переминаясь с ноги на ногу, — что грабежи в Шотландии еще не вышли из моды.

— Ну хорошо, хорошо, начинайте действовать, — нехотя сказал сэр Хеймиш. — Прикиньте сумму подряда на строительство окружной дороги вокруг Мехико, но предупреждаю: если я обнаружу взятку, ответственность падет на вашу голову, — прибавил он, стукнув кулаком по столу.

— Какую сумму вы хотели бы назвать, сэр? — спросил менеджер-проектировщик. — Мне кажется, я написал в отчете, что мы должны придерживаться суммы не менее сорока миллионов долларов.

— Согласен, — сказал с улыбкой сэр Хеймиш, на мгновение задумавшись о чем-то. — Пусть это будет тридцать девять миллионов сто двадцать одна тысяча сто десять долларов.

— Почему вы назвали сумму с такой точностью, сэр?

— По сентиментальной причине, — сказал сэр Хеймиш, не вдаваясь в объяснения.

Дэвид Хит вышел из кабинета шефа, довольный тем, что его проект был одобрен, но опасаясь, что превозмочь принципиальность сэра Хеймиша будет гораздо труднее, чем все мексиканское правительство. Тем не менее он заполнил заявку на получение подряда, поставив в конце ту цифру, которую назвал сэр Хеймиш, и получил под ней три подписи — шефа и двух директоров, — как того требовали мексиканские законы. Заявку в Министерство строительства на проспекте Реформы доставил специальный курьер, потому что документ, в котором речь идет о сумме в тридцать девять миллионов долларов, нельзя отправлять даже заказной почтой.

Прошло несколько дней. Наконец из посольства Мексики в Лондоне на имя сэра Хеймиша пришло письмо, в котором его просили приехать в Мехико для встречи с Мануэлем Уникарту, министром, курирующим строительство окружной дороги. Сэр Хеймиш оставался скептически настроенным, зато Дэвид Хит торжествовал — из другого источника ему стало известно, что компания «Грэм Констракшн» была единственной, заявка которой рассматривалась серьезно, хотя еще оставалось согласовать два важных пункта. Дэвид Хит точно знал, что имеется в виду.

Спустя еще неделю они вылетели из Хитроу — сэр Хеймиш в первом классе, Дэвид Хит во втором — и приземлились в международном аэропорту Мехико. Потребовался час, чтобы пройти таможню, и еще полчаса, чтобы найти такси, водитель которого заломил неслыханную цену. От аэропорта до их отеля было всего 24 км, но они добирались более часа, и сэр Хеймиш увидел своими глазами, почему мексиканцы хотели во что бы то ни стало построить окружную дорогу. Хотя в машине было жарко, как в духовке, сэр Хеймиш не развязал галстук и не расстегнул ворот рубашки. Зарегистрировавшись в своих номерах, они позвонили секретарше министра, сообщив ей о своем приезде и стали ждать.

Затем прошло два дня, но ничего не произошло.

Дэвид заверил сэра Хеймиша, что задержка — обычное явление в Мехико. Министр, очевидно, весь день на совещаниях, и, в конце концов, разве не понимает любой иностранец испанское слово mañana?

На третий день вечером — сэр Хеймиш уже грозился уехать домой — Дэвиду Хиту позвонил человек министра и принял приглашение поужинать в номере сэра Хеймиша в тот же вечер.

Сэр Хеймиш по этому случаю надел вечерний костюм, несмотря на совет Дэвида Хита не делать этого. Стол был накрыт, и хозяева ожидали прихода гостя. Он не пришел ни в 19.30, ни в 19.45, ни в 20.00, ни в 20.15, ни в 20.30. Лишь в 20.45 в дверь громко постучали. Дэвид Хит пошел открывать, а сэр Хеймиш пробормотал едва слышные слова осуждения.

— Добрый вечер, мистер Хит, — сказал человек министра, входя в номер. — Прошу простить меня за опоздание. Меня задержал министр, как вы понимаете.

— Да-да, конечно, — сказал Дэвид Хит. — Как хорошо, что вы пришли, сеньор Перес. Позвольте представить вам председателя компании сэра Хеймиша Грэма.

— Здравствуйте, сэр Хеймиш, Виктор Перес к вашим услугам.

Потеряв дар речи от удивления, сэр Хеймиш широко раскрытыми глазами смотрел на маленького мексиканца среднего возраста, появившегося на званом ужине в грязной, когда-то белой футболке и драных джинсах. Кроме того, он не брился, наверное, три дня и напоминал бандита из тех, что сэр Хеймиш видел в кино, когда учился в школе. На запястье у него был тяжелый золотой браслет, который, вероятно, был куплен у Картье, а на шее — цепочка с зубом тигра, которую он явно приобрел в «Вулворте». На лице Переса сияла улыбка от уха до уха — он, очевидно, был доволен произведенным эффектом.

— Добрый вечер, — проговорил сквозь зубы сэр Хеймиш. — Не хотите ли выпить шерри?

— Спасибо, нет, сэр Хеймиш. Я привык к виски с содовой.

— Прошу прощения, но у меня только…

— Не расстраивайтесь, сэр. У меня есть кое-что в комнате, — сказал Дэвид Хит и бросился в свой номер, где в шкафу под рубашками была спрятана бутылка «Джонни Уокера». Несмотря на популярный шотландский напиток, разговор не клеился, но Дэвид Хит сделал перелет в пять тысяч миль не затем, чтобы ужинать с Виктором Пересом в номере отеля, а Виктор Перес не пересек бы дорогу, чтобы встретиться с сэром Хеймишем Грэмом, даже если бы тот построил эту дорогу. Разговор перешел с недавнего визита Ее Величества Королевы — так сэр Хеймиш называл ее — к предполагаемому визиту президента Портильо в Великобританию… Вероятно, ужин прошел бы более гладко, если бы мистер Перес не брал пищу руками и не вытирал их о свои джинсы. И чем пристальнее смотрел на него сэр Хеймиш, тем шире становилась улыбка мексиканца. После ужина Дэвид Хит уже собирался направить разговор в деловое русло и напомнить о цели этой встречи, но сэр Хеймиш заказал бутылку бренди, сигары и приступил к делу сам.

— Мы ищем агента, который представлял бы компанию «Грэм Констракшн» в Мехико, и вас, мистер Перес, нам рекомендовали в этом качестве, — сказал сэр Хеймиш, не очень уверенный в справедливости своих слов.

— Зовите меня просто Виктор.

Сэр Хеймиш поклонился, но его чуть-чуть передернуло. Теперь этот тип станет называть его Хеймиш.

— Я с удовольствием буду представлять вас, Хеймиш, — продолжал Перес, — если вы готовы принять мои условия.

— Быть может, вы могли бы информировать нас об этих… хм… условиях? — спросил сэр Хеймиш сухо.

— Разумеется, — весело ответил маленький мексиканец. — Я требую десять процентов от обговоренной суммы подряда. Пять процентов должны быть выплачены сразу после подписания контракта и остальные пять процентов — когда будет сертифицировано выполнение работ. Ни пенса до тех пор, пока вы не получите свои деньги согласно контракту. Мои деньги должны быть переведены на счет банка «Швейцарский кредит» в Женеве в течение семи дней после того, как в Национальном банке в Мехико вы получите ваш чек.

Дэвид Хит со свистом втянул в себя воздух и потом, опустив голову, уставился на каменный пол.

— Согласно этим условиям вы получаете почти четыре миллиона долларов, — возразил, сильно покраснев, сэр Хеймиш. — Это больше, чем половина запланированной нами прибыли.

— Как говорят в Англии, это ваша проблема, Хеймиш, — сказал Перес. — Вы назначили сумму подряда, а не я. Как бы там ни было, хорошенькая сумма прибыли получается для нас обоих, что вполне честно, поскольку мы кладем на весы поровну.

Сэр Хеймиш, потеряв дар речи, поправлял галстук-бабочку. Дэвид Хит внимательно рассматривал свои ногти.

— Хорошенько обдумайте это дело, Хеймиш, — невозмутимо продолжал Виктор Перес, — и дайте мне знать о вашем решении завтра в полдень. Результат мне почти безразличен.

Мексиканец встал, пожал руку сэру Хеймишу и вышел из номера. Дэвид Хит, немного вспотев, проводил его. В холле он потной рукой пожал руку мексиканца.

— Спокойной ночи, Виктор. Я уверен, что все будет улажено завтра к двенадцати часам.

— Надеюсь, — ответил мексиканец, — потому что это в ваших интересах, — добавил он и пошел к двери, насвистывая.

Когда Дэвид Хит вернулся в номер, сэр Хеймиш все еще сидел за столом, держа стакан воды в руке.

— Я не могу поверить, что такое… такое возможно. Чтобы такой человек мог представлять государственного чиновника, министра правительства?

— Не сомневаюсь, что он его представляет, — ответил Дэвид Хит.

— Расстаться с четырьмя миллионами и отдать их такой личности…

— Согласен с вами, сэр, но таким образом здесь занимаются бизнесом.

— Я не могу в это поверить, — сказал сэр Хеймиш. — Я не хочу в это верить. Первое, о чем я хочу вас просить, устройте мне аудиенцию у министра завтра утром.

— Ему это не понравится, сэр. Его роль станет явной, а такая позиция доставит ему неприятности.

— К черту его неприятности! Разговор идет о взятке, вы понимаете это, Хит? О взятке, сумма которой составляет почти четыре миллиона долларов. Неужели у вас нет принципов, молодой человек?

— Я вас понимаю, сэр. Все-таки я советовал бы вам не обращаться к министру. Он не хочет, чтобы ваш разговор с мистером Пересом был зафиксирован.

— Вот уже тридцать лет я руковожу компанией, мистер Хит, и позвольте мне судить, что я хочу зафиксировать.

— Да, конечно, сэр.

— Я хочу встретиться завтра утром с министром. Будьте добры, договоритесь об этом.

— Если вы на этом настаиваете, сэр.

— Да, я настаиваю.

Хит провел в своем номере бессонную ночь. Ранним утром он доставил написанное от руки личное письмо министру, и вскоре после этого за предпринимателем из Шотландии была послана машина.

Сидя на заднем сиденье черной машины министра, на капоте которой развевался флажок, сэр Хеймиш смотрел на шумную толпу куда-то спешащих, энергичных людей, которая проплывала мимо него. Они оказывали машине уважение, пропуская ее.

Шофер остановил машину у здания Министерства строительства и общественных работ на проспекте Реформ и проводил сэра Хеймиша по длинным белым коридорам к приемной министра. Спустя несколько минут помощница министра пригласила сэра Хеймиша пройти в кабинет шефа и, войдя вместе с ним, заняла место по соседству. Министру, мужчине с суровым выражением лица, вероятно, было далеко за шестьдесят. Он был одет в безупречно сшитый белый костюм и белую рубашку со светло-голубым галстуком. Министр встал, протянул гостю руку через громадный стол, обтянутый зеленой кожей, и сказал:

— Присаживайтесь, сэр Хеймиш.

— Благодарю вас, — ответил тот, чувствуя себя в кабинете министра почти как дома. На потолке медленно вращался пропеллер вентилятора, хотя от этого спертый воздух комнаты не становился лучше. Позади кресла министра висел фотопортрет президента Хосе Лопеса Портильо в полный рост.

Под портретом висел гербовый щит.

— Я вижу, вы учились в Кембридже.

— Вы не ошиблись, сэр Хеймиш. Я был студентом Корпус-Кристи-колледжа три года.

— Значит, вы хорошо знаете мою страну, сэр.

— У меня осталось множество приятных впечатлений от пребывания в Англии, сэр Хеймиш. Более того, я приезжаю в Лондон, когда бываю в отпуске.

— Вы должны побывать в Эдинбурге.

— Я уже побывал там, сэр Хеймиш. Два раза я присутствовал на Эдинбургском фестивале и теперь знаю, почему ваш город называют Северными Афинами.

— Вы хорошо осведомлены, господин министр.

— Благодарю вас, сэр Хеймиш. Теперь я должен спросить, чем я мог бы помочь вам. Письмо вашего помощника оставило у меня смутное впечатление.

— Господин министр, моей компании была оказана честь реализовать проект строительства окружной дороги вокруг столицы. Надеюсь, что тридцатилетний опыт строительства, из которых двадцать лет приходятся на строительство в странах третьего мира… — он чуть было не сказал «в слаборазвитых странах», но вовремя вспомнил, что Дэвид Хит предупредил его не употреблять это выражение, — был для вас, господин министр, естественным основанием выбрать нашу компанию для заключения контракта.

— Конечно, учитывалось и это, но также и преимущество в плане окончания работ в срок и по заранее обусловленной смете, — ответил министр. — Лишь дважды вы вынуждены были внести изменения в смету. Первый раз в Уганде, где строительство задерживалось из-за притязаний Иди Амина, и второй раз, если мне не изменяет память, в Боливии при строительстве аэропорта, когда оно задержалось на полгода из-за землетрясения. В обоих случаях условия контракта были пересмотрены и указаны новые затраты на строительство. Мои советники считают, что в обоих случаях вы понесли убытки. — Министр достал из кармана шелковый платок и вытер пот со лба. — Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, будто мое правительство слишком легко принимает решение, с кем заключать контракт.

Сэр Хеймиш был потрясен не только тем, что министру были известны такие подробности, но еще и тем, что на его письменном столе не было никаких заметок. Внезапно он почувствовал, какую глупость сделал, ничего не разузнав ни о карьере министра, ни о его биографии.

— Разумеется, я так не думаю. Мне очень лестно ваше отношение, и это тем более вынуждает меня обратить ваше внимание на неприятный факт…

— Прежде чем мы перейдем к другим вопросам, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы не возражаете?

— Конечно нет, господин министр.

— Считаете ли вы сумму в тридцать девять миллионов сто двадцать одну тысячу сто десять долларов приемлемой при любых обстоятельствах?

— Да, господин министр.

— Позволяет ли эта сумма закрыть смету без убытков и в то же время принести определенную прибыль вашей компании?

— Да, господин министр, но…

— Превосходно. Тогда мне кажется, что вам остается лишь решить, хотите ли вы подписать контракт сегодня в полдень.

Министр сделал особенное ударение на слове «полдень».

Сэр Хеймиш, который никогда не мог понять выражение «кивнуть — то же самое, что и подмигнуть», бросился в глупейшую атаку.

— Тем не менее в контракте имеется один аспект, который, как я понимаю, мне необходимо обсудить с вами с глазу на глаз.

— Вы убеждены в том, что это разумно, сэр Хеймиш?

Сэр Хеймиш заколебался, но всего лишь на миг. Если бы Дэвид Хит слышал весь этот разговор, он встал бы, пожал руку министру, снял колпачок со своей ручки и подписал договор. Но его работодатель не сделал этого.

— Да, господин министр. Я чувствую, что я должен, — сказал сэр Хеймиш твердо.

— Будьте добры, оставьте нас, мисс Виейтес, — сказал министр.

Помощница закрыла блокнот, в котором вела стенографическую запись беседы, встала и вышла из комнаты. Сэр Хеймиш ждал, когда она выйдет.

— Вчера у меня в гостях был некий мистер Виктор Перес, который проживает здесь, в Мехико, и утверждает…

— Прекрасный человек, — сказал министр очень тихо. Но сэр Хеймиш продолжал начатую атаку.

— Да, я смею в это верить, господин министр. Он просил разрешить ему представлять компанию «Грэм Констракшн» в качестве вашего агента, и я был удивлен…

— Обычная практика в Мехико, в рамках, обусловленных законом, — сказал министр и, повернув кресло, стал смотреть в окно.

— Да, я допускаю что такова практика, — сказал сэр Хеймиш, глядя министру в спину, — но если я должен расстаться с десятью процентами отпущенных правительством денег, я должен убедиться, что такое решение принято с вашего согласия.

Сэр Хеймиш замолчал. Ему казалось, что он очень хорошо выразил свою мысль.

— Ммм, — произнес министр, по-видимому, собираясь с мыслями. — Виктор Перес — хороший человек и всегда предан защите мексиканских интересов. Возможно, он оставляет иногда неприятное впечатление, поскольку не принадлежит, как вы сказали бы, к «высшему обществу», сэр Хеймиш, но у нас в Мехико нет классовых барьеров.

Министр повернулся в кресле и посмотрел в глаза сэру Хеймишу. Шотландский предприниматель сильно покраснел.

— Конечно, господин министр. Но, простите за резкость, к делу это не относится. Мистер Перес просил меня выплатить ему почти четыре миллиона долларов, что составляет более половины суммы ожидаемой прибыли по завершении строительства, причем без учета непредвиденных обстоятельств и разных случайностей, которые могут произойти в процессе строительства.

— Но вы сами назначили стоимость подряда, сэр Хеймиш. Признаюсь, вы меня позабавили, поставив после цифры «тридцать девять» дату вашего рождения.

От удивления сэр Хеймиш открыл рот.

— Мне казалось, — продолжал министр, — учитывая вашу занятость в течение прошедших трех лет и теперешнюю ситуацию в Великобритании, вам не следовало бы быть таким щепетильным.

Министр бесстрастно наблюдал за удивленным и испуганным выражением лица сэра Хеймиша. Шотландец молчал.

— Позвольте мне рассказать маленькую историю про Виктора Переса, — продолжил министр. — Когда война приняла самый ужасный характер (министр был уже в том возрасте, что мог так называть Мексиканскую революцию; точно так же, как американцы говорят «Вьетнам» или британцы — «Германия», когда слышат слово «война»), отец Виктора был одним из молодых солдат, служивших в моем подразделении. Он погиб в битве при Селайе всего за несколько дней до нашей победы. После него остался сын, родившийся в День независимости и не знавший своего отца. Я имел честь, сэр Хеймиш, быть крестным отцом ребенка. При крещении мы дали ему имя Виктор.

— Я могу понять, что вы несете ответственность перед вашим боевым товарищем, но все-таки четыре миллиона…

— Вы в самом деле понимаете? Тогда позвольте мне продолжать. Незадолго до смерти отца Виктора я навестил его в полевом госпитале. Он просил меня, чтобы я позаботился о его жене. Она умерла после родов. Я считал, что ответственен за судьбу их единственного ребенка.

— Я понимаю вашу позицию, господин министр, но как быть с десятью процентами от суммы самого большого контракта вашего министерства?

— В один из дней войны, — продолжал говорить министр, словно не слыша сэра Хеймиша, — отец Виктора, находившийся на передовой в районе Сакатекас, увидел на минном поле молоденького лейтенанта, уткнувшегося лицом в землю, с ногой, искалеченной взрывом. Не думая об угрожающей ему опасности, он пополз через минное поле к лейтенанту и потом тащил его тело назад более трех часов. Он перенес тело лейтенанта в грузовик и доставил его в ближайший полевой госпиталь. Благодаря его усилиям у лейтенанта не отняли ногу, не говоря уже о том, что благодаря ему лейтенант остался жив. Как видите, есть хорошая причина доверить сыну Переса представлять правительственные интересы время от времени.

— Я согласен с вами, господин министр. Я только не могу понять, почему вы позволяете ему получать такой большой процент.

Министр, нахмурив брови, сказал:

— Боюсь, сэр Хеймиш, что если вы не понимаете этого, то вы никогда не поймете, согласно каким принципам мы, мексиканцы, живем.

Министр встал из-за стола и, прихрамывая, проводил сэра Хеймиша до двери.