Глава 8
Подъехав утром в такси к дому на Болтонс-террас, Дэнни открыл калитку и увидел развалившегося на ступеньках бродягу.
— Повезло тебе сегодня, — сказал Дэнни, доставая бумажник.
Дремавший мужчина пошевелился и поднял голову.
— Привет, Ник.
Дэнни обнял его, и в этот миг Молли открыла дверь.
— Он сказал, что ваш друг, — сообщила она, — но я все же попросила его подождать снаружи.
— Он мой друг, — подтвердил Дэнни. — Знакомьтесь, Молли, Большой Эл.
Он провел шотландца на кухню.
— Ну, рассказывай, — попросил Дэнни, усаживая Эла за стол.
— Нечего особо и рассказывать, — ответил тот, уплетая приготовленное Молли ирландское рагу. — Слава богу, меня перевели из Белмарша, а то куковать бы мне там до конца дней. — И добавил с улыбкой: — Знаем, кому этим обязаны.
— Какие у тебя планы? — поинтересовался Дэнни.
— Да пока никаких, но ты ж говорил, чтоб я приехал повидаться, когда выйду. Я надеюсь, ты меня на ночку пустишь.
— Живи, сколько хочешь, — предложил Дэнни. — Молли приготовит комнату для гостей.
— Спасибочки, — поблагодарил Большой Эл. — Но я свалю, как только работу найду.
— Ты же в армии был водителем, верно? — спросил Дэнни.
— Я у тебя пять лет был водителем, — шепотом ответил тот, кивнув в сторону Молли.
— Тогда снова приступишь к старой работе, — решил Дэнни.
— Но у вас нет машины, — напомнила Молли.
— Значит, обзаведусь, — ответил Дэнни. — А кто лучше посоветует, какую выбрать? — добавил он, подмигнув Большому Элу.
Дэнни читал книгу Мильтона Фридмена «Почему правительство всегда поднимает налоги». Зазвонил телефон. Он поднял трубку и услышал женский голос:
— Привет, Ник, это голос из прошлого!
— Привет, голос, — ответил Дэнни, отчаянно пытаясь сообразить, кто это.
— Ты сказал, что собираешься прийти посмотреть на меня на гастролях.
— Где вы сейчас играете? — спросил Дэнни, продолжая лихорадочно соображать.
— В Художественном театре в Кембридже. Я занята в «Женщине, не стоящей внимания».
— Снова Оскар Уайлд, — заметил Дэнни.
— Ник, ты даже имени моего не помнишь, верно?
— Не будь глупышкой, Кейти, — ответил он, весьма своевременно вспомнив ее имя. — Как я могу забыть любимую актрису?
— Ну, теперь у меня главная роль, и я надеялась, что ты приедешь посмотреть.
— Звучит заманчиво, — сказал Дэнни, листая ежедневник, хотя и знал, что почти все вечера у него свободны. — Как насчет пятницы?
— В самый раз, мы сможем вместе провести выходные.
— Мне придется вернуться в Лондон в субботу утром, у меня встреча, — заметил Дэнни, глядя на пустую страницу.
— Что ж, значит, у нас будет еще одна короткая ночь. Начало в половине восьмого, билет для тебя я оставлю в кассе.
Дэнни повесил трубку и посмотрел на фотографию Бет.
Трое мужчин, появившихся на следующий день на пороге дома по Болтонс-террас, не отличались друга от друга ничем, за исключением возраста. На них были элегантные темно-синие костюмы, белые рубашки и безликие галстуки, в руках у каждого был черный кожаный портфель.
— Как приятно снова вас видеть, барон, — сказал Дэнни. — Пожалуйста, проходите.
Де Кубертен низко поклонился.
— Разрешите представить вам мсье Брессона, исполнительного директора банка, и мсье Сега — он ведает самыми крупными счетами.
Дэнни обменялся со всеми рукопожатиями и провел посетителей в гостиную. Чуть погодя с подносом, на котором были чай и печенье, вошла Молли.
— Не мог бы я для начала попросить вас ознакомить меня с нынешним состоянием моего счета? — попросил Дэнни.
— Разумеется, — ответил мсье Брессон, открывая ненадписанную коричневую папку. — Баланс на вашем счете составляет пятьдесят восемь миллионов долларов с лишним, на которые в настоящее время начисляются 2,75 процента годовых.
— Должен сказать, мсье Брессон, что считаю подобную процентную ставку неприемлемой. В будущем я намерен эффективнее использовать свои деньги.
— Не поделитесь с нами своими соображениями? — попросил Сега.
— Поделюсь. Буду вкладывать в три сферы — в недвижимость, в акции и, возможно, в облигации. Также я выделю небольшие средства, не более десяти процентов от суммарного дохода, на рискованные предприятия.
Сега кивнул.
— Могу я спросить, желаете ли вы использовать опыт банка по управлению вашими вкладами? Я упомянул об этом, поскольку в нашем отделе недвижимости работают свыше сорока специалистов в этой области, причем семеро в одном только Лондоне.
— Непременно воспользуюсь всем, что может предложить банк, — заверил Дэнни. — Однако я намерен действовать наступательно и рассчитываю на то, что вы будете мгновенно реагировать в тех случаях, когда незамедлительный платеж обеспечивает лучшую цену.
Брессон протянул ему карточку. Фамилии на ней не было, имелся только выбитый черным телефонный номер.
— Это моя личная линия связи. Мы можем перевести любую сумму, которая вам потребуется, в любую страну в мгновение ока. И когда позвоните, вам не потребуется представляться, линия сработает только на ваш голос.
— Спасибо, — поблагодарил Дэнни. — Мне также требуется совет по поводу повседневных расходов. Совершенно не желаю, чтобы в мои дела совали нос налоговики, и, поскольку я живу в этом доме и держу на службе экономку и водителя, официально существуя лишь на студенческую стипендию, может случиться, что моя фамилия попадет в поле зрения налоговиков.
— Могу я кое-что предложить? — спросил де Кубертен. — Мы ежемесячно отчисляли по сто тысяч фунтов вашему деду на его лондонский счет. Эти средства поступали из трастового фонда, учрежденного банком на его имя. Он полностью выплачивал налоги на эти доходы и совершал не очень крупные финансовые операции через зарегистрированную в Лондоне фирму.
— Я бы хотел, чтобы так и продолжалось.
Де Кубертен извлек из портфеля папку, достал из нее лист бумаги и, указывая на пунктирную линию, сказал:
— Тогда извольте расписаться вот здесь, сэр Николас.
В пятницу вечером движение было напряженным, и Большой Эл подъехал к Художественному театру в Кембридже всего за десять минут до начала спектакля. Дэнни забрал в кассе билет и проследовал за такими же припозднившимися зрителями в зал.
Когда занавес поднялся, Дэнни с головой окунулся в другую реальность и решил в будущем регулярно ходить в театр. Как бы ему хотелось, чтобы Бет была рядом и вместе с ним наслаждалась спектаклем. Кейти была на сцене и блестяще играла, но Дэнни думал только о Бет.
Спектакль закончился, Дэнни подошел к служебному входу и спросил, можно ли пройти к мисс Бенсон.
— Ваша фамилия? — спросил охранник, сверяясь со списком.
— Николас Монкриф.
— Да-да, она вас ждет. Гримуборная номер семь.
Дэнни постучал в дверь с цифрой семь.
— Входите, — пригласил голос.
Он открыл дверь и увидел, что Кейти сидит перед зеркалом лишь в черных трусиках и бюстгальтере, снимая грим.
— Мне подождать снаружи? — спросил он.
— Не говори ерунды, милый! Ничего нового ты не увидишь, и в любом случае я надеюсь освежить кое-какие воспоминания, — добавила она, повернувшись к нему.
Кейти встала и облачилась в черное платье, которое непонятным образом сделало ее еще соблазнительнее.
— Ты была великолепна, — запинаясь, сказал Дэнни.
— Правда, милый? — спросила она, внимательнее посмотрев на него. — Не слышу в твоем голосе уверенности. Что-то не так?
— Я должен вернуться в Лондон, неотложное дело.
— Другая женщина, верно?
— Да, — признался он.
— Тогда зачем ты взял на себя труд приехать? — сердито спросила она.
— Прости. Прости, мне очень жаль.
— Не надо мне больше звонить, Ник. Ты не мог нагляднее продемонстрировать, что я женщина, не стоящая внимания.
— Извиняюсь, шеф, я думал, ты сказал — не раньше полуночи, — сказал Большой Эл, быстро доедая гамбургер.
— Я передумал, — ответил Дэнни.
Он скоро заснул на пассажирском сиденье своего нового БМВ и проснулся только тогда, когда машина остановилась на светофоре на Майл-Энд-роуд.
Дэнни откинулся на спинку и снова закрыл глаза, хотя знал, что не удержится и одним глазом непременно посмотрит на знакомые места — среднюю школу имени Клемента Эттли, церковь Сент-Мэри-ле-Боу, «Гараж Уилсона».
Он открыл глаза и пожалел об этом.
— Не может быть. Притормози-ка, Эл.
Большой Эл остановил машину.
Дэнни пересек дорогу, остановился и посмотрел на прикрепленное к стене объявление. Достал из внутреннего кармана ручку с листком бумаги и записал телефонный номер, указанный под словом «ПРОДАЕТСЯ». Из близлежащего паба вышли несколько местных, Дэнни быстро перебежал через дорогу и сел рядом с Большим Элом.
— Уезжаем, — сказал он без объяснений.
В голове у Дэнни начал складываться план, и к вечеру воскресенья он был почти готов. Следовало в точности соблюсти каждую деталь, одна ошибка — и все трое догадаются о его намерениях. Проснувшись в понедельник утром в доме на Болтонс-террас, Дэнни прошел в кабинет, снял телефонную трубку и набрал анонимный номер с визитки.
— Мне сегодня же понадобится небольшая сумма, переведите ее, и поскорее, — сказал он.
— Ясно.
— И еще мне понадобится совет по поводу недвижимости.
— С вами чуть позже свяжутся.
Дэнни положил трубку, достал из кармана листок и позвонил по записанному номеру.
— Роджер Паркер у телефона, — произнес голос.
— У вас продается недвижимость на Майл-Энд-роуд, — сказал Дэнни. — «Гараж Уилсона».
— Да, первоклассное здание с безусловным правом собственности.
— Как давно оно выставлено на продажу?
— Недавно, но к нему уже проявляют большой интерес.
— Как давно?
— Ну, пять месяцев, может, полгода, — признался Паркер.
Дэнни проклял себя, представив, через какие испытания прошла семья Бет, а он ничего не сделал, чтобы помочь им.
— Какова запрашиваемая цена?
— Двести тысяч, — ответил Паркер, — плюс-минус, разумеется, с сетями и коммуникациями. Могу я записать вашу фамилию?
Дэнни быстро положил трубку. Встал и подошел к полке, на которой стояли три папки в алфавитном порядке, надписанные «Дэвенпорт», «Крейг» и «Пейн». Он взял папку с материалами на Джеральда Пейна и нашел номер «Бейкер, Тремлет и Смит», где «мушкетер» был самым молодым партнером за всю историю фирмы. Но на этот раз Дэнни не собирался разговаривать с Пейном. Тот должен был сам обратиться к нему, горя желанием заключить сделку. Сегодня Дэнни намеревался лишь передать информацию. Он набрал номер.
— «Бейкер, Тремлет и Смит».
— Я подумываю приобрести недвижимость на Майл-Энд-роуд.
— Перевожу вас на отдел, который занимается Восточным Лондоном.
В трубке щелкнуло.
— Гэри Холл у телефона. Чем могу быть полезен?
— Мистер Холл, меня зовут сэр Николас Монкриф, и мне хотелось бы знать, с тем ли человеком я разговариваю.
— Расскажите мне, что вас интересует, и я посмотрю, смогу ли вам помочь.
— На Майл-Энд-роуд продается недвижимость, которую я бы хотел купить, но я не намерен общаться напрямую с риелтором продавца.
— Уверяю вас, сэр, я умею хранить имена клиентов в тайне.
«Надеюсь, что не умеешь, — подумал Дэнни. — Ты для меня лишь передаточное звено».
— Какой номер дома на Майл-Энд-роуд?
— Сто тридцать семь, — ответил Дэнни. — «Гараж Уилсона».
— Какая фирма занимается продажей?
— «Дуглас, Ален, Спайро».
— Переговорю с ними и выясню все обстоятельства, — заверил Холл, — а потом перезвоню вам.
— Я сегодня попозже буду в ваших краях. Может, выпьете со мной кофе?
— Конечно, сэр Николас. Где бы вы хотели встретиться?
Дэнни пришло на ум только одно заведение, в котором он когда-либо бывал поблизости от «Бейкер, Тремлет и Смит».
— В «Дорчестере», — предложил он. — Полдень вас устроит?
Дэнни остался сидеть за столом. До двенадцати ему следовало задействовать еще кое-каких игроков, если он хотел быть готовым к встрече с Гэри Холлом. Но не успел он набрать номер, как телефон зазвонил. Дэнни поднял трубку.
— Доброе утро, сэр Николас, — поздоровался голос. — Я руковожу лондонским отделом недвижимости банка.
Большой Эл подъехал ко входу в «Дорчестер» со стороны веранды в половине двенадцатого. Швейцар открыл заднюю дверцу машины, и Дэнни вышел.
— Я сэр Николас Монкриф, — назвался он, поднимаясь по ступенькам. — Ко мне около полудня должен присоединиться гость, мистер Холл. Не скажете ли ему, что я в салоне?
Дэнни протянул швейцару десятифунтовую купюру.
— Обязательно, сэр, — приподняв цилиндр, ответил швейцар.
— Кстати, как вас звать? — спросил Дэнни.
— Джордж.
— Спасибо, Джордж, — поблагодарил Дэнни и вошел в отель.
Он ненадолго задержался в холле и познакомился с главным консьержем, которого звали Уолтер. Побеседовав с Уолтером, он расстался еще с десятью фунтами.
Дэнни прошел в бар и подождал, пока метрдотель вернется на свое место. На этот раз Дэнни достал из кошелька десять фунтов еще до того, как обратился с просьбой.
— Почему бы вам не занять более укромный столик, сэр Николас? Я прослежу, чтобы мистера Холла проводили к вам, как только он появится. Не принести ли вам что-нибудь, пока вы ждете?
— «Таймс» и чашечку горячего шоколада, — ответил Дэнни.
— Слушаюсь, сэр Николас.
— А как вас зовут?
— Марио, сэр.
В две минуты первого Марио подошел к столику Дэнни:
— Сэр Николас, пришел ваш гость.
— Спасибо, Марио, — поблагодарил Дэнни, словно был тут постоянным посетителем.
— Счастлив познакомиться с вами, сэр Николас, — сказал Холл, садясь напротив Дэнни. Он открыл портфель и достал папку. — Думаю, у меня есть вся информация, что вам требуется, — сказал он, открывая обложку. — Здание сто тридцать семь на Майл-Энд-роуд использовалось под гараж и принадлежало недавно скончавшемуся мистеру Элберту Уилсону.
Дэнни побледнел как мел.
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр Николас? — встревожился Холл.
— Да, да. Со мной все в порядке, — ответил Дэнни, быстро приходя в себя. — Что вы говорили?
— Гараж не закрывали еще пару лет, но к тому времени набежали большие долги, так что владелица решила продать его.
— Владелица?
— Да, теперь этот участок принадлежит… — Холл снова сверился с документами, — мисс Элизабет Уилсон, дочери прежнего владельца. Площадь участка приблизительно пять тысяч квадратных футов, но если вы решите его приобрести, я мог бы организовать экспертизу. С одной стороны гаража — ломбард, с другой — оптовый магазин турецких ковров.
— Сколько запрашивают?
— Двести тысяч с сетями и коммуникациями, но я почти уверен, что вы можете приобрести все за сто пятьдесят. Большого интереса эта недвижимость не вызвала, к тому же через дорогу работает гараж много доходнее.
— Не могу позволить себе тратить время на то, чтобы сбивать цену, — заметил Дэнни, — так что слушайте внимательно: я готов заплатить запрошенную и хочу, чтобы вы сделали предложения владельцам ломбарда и оптового магазина.
— Да, конечно, сэр Николас, — ответил Холл, строча ручкой. Он замялся. — Мне понадобится, чтобы вы внесли депозит в размере двадцати тысяч фунтов, до того как мы приступим к делу.
— Когда вы вернетесь в офис, мистер Холл, на клиентском счете уже будут лежать двести тысяч фунтов. Как только вы проясните вопрос с другими двумя зданиями, позвоните мне. И хочу внести предельную ясность: хозяйка гаража ни в коем случае не должна знать, с кем имеет дело.
— Понял, — ответил Холл. — Как мне с вами связаться?
Дэнни достал бумажник и вручил ему визитку.
Холл встал:
— Поеду прямиком в офис и переговорю с агентами продавца.
Дэнни проводил взглядом торопливо уходившего Холла, открыл мобильник, набрал номер и распорядился:
— Переведите двести тысяч фунтов на клиентский счет фирмы «Бейкер, Тремлет и Смит».
— Будет сделано.
Дэнни закрыл крышку телефона и подумал, сколько времени уйдет у Гэри Холла, чтобы выяснить: мистер Айзек Коэн уже много лет как хочет продать ломбард, а хозяева магазина ковров мечтают возвратиться в Анкару, чтобы уделять внукам все свое время.
Марио незаметно положил счет на столик. Дэнни оставил щедрые чаевые. Ему было нужно, чтобы его запомнили. Проходя мимо стойки администратора, он остановился поблагодарить главного консьержа Уолтера и вышел через вращающуюся дверь на веранду. Джордж ринулся к ожидавшей Дэнни машине и открыл заднюю дверцу.
Дэнни извлек очередную десятифунтовую купюру.
— Спасибо, Джордж.
Теперь Джордж, Уолтер и Марио стали штатными актерами его труппы. Но это был лишь первый акт пьесы.
Вернувшись на Болтонс-террас, Дэнни снял с полки папку с пометкой «Дэвенпорт». В следующую постановку с участием Лоуренса Дэвенпорта следовало ввести еще одного второстепенного актера. Дэнни набрал номер.
— «Чарлз Данкен продакшнз».
— Соедините, пожалуйста, с мистером Данкеном.
— Как вас представить?
— Ник Монкриф.
— Пытаюсь вспомнить, где мы встречались, — раздался в трубке голос Данкена.
— В «Дорчестере», на вечеринке по поводу закрытия спектакля «Как важно быть серьезным».
— Ах да, теперь вспомнил. Чем я могу быть вам полезен?
— Я подумываю вложить деньги в вашу следующую постановку, — ответил Дэнни. — Один мой знакомый вложил несколько тысяч в Уайлда и сказал мне, что вполне прилично на этом заработал, вот я и подумал, что, возможно, сейчас и мне стоит…
— Лучшего времени для звонка вы не могли и придумать, — сообщил Данкен. — У меня есть для вас именно то, что надо, старина. Не пообедаете со мной завтра в «Айви», если найдете время? Мы могли бы все обсудить.
— Нет, старина, лучше позвольте мне вас пригласить, — предложил Дэнни. — Не могли бы вы стать моим гостем в «Дорчестере»? Скажем, в час в Пальмовом зале?
— Да, разумеется. Значит, в час, — согласился Данкен. — Сэр Николас, не так ли?
— Можно просто Ник, — ответил Дэнни и поставил в ежедневнике галочку.
Глава 9
— Доброе утро, Джордж, — поздоровался Дэнни со швейцаром, когда тот открыл заднюю дверцу машины.
— Доброе утро, сэр Николас.
Дэнни неспешной походкой вошел в ресторан.
Марио заметил любимого посетителя и просиял.
— Номер «Таймс» и чашечку горячего шоколада, мистер Николас? — спросил он, когда Дэнни сел за свой уединенный столик.
— Спасибо, Марио. И еще мне нужен столик в час дня на завтра, чтобы перекусить со знакомым. Такой, чтобы нас нельзя было подслушать.
— Без проблем, сэр Николас.
Дэнни откинулся на спинку стула и подумал о предстоящей встрече. Ему уже позвонили консультанты из отдела недвижимости де Кубертена и сообщили реальную стоимость ломбарда и магазина ковров. К тому же они обратили его внимание на принадлежавший местному муниципалитету пустырь позади трех этих зданий. Дэнни помнил, как еще мальчишкой гонял там мяч с Берни. Комиссия по планированию, видимо, не один год собиралась построить на пустыре «доступное жилье», но из-за близости гаража Комиссия по здравоохранению запретила строительство.
У Дэнни имелись планы, как разрешить их трудности.
— Доброе утро, сэр Николас.
Дэнни поднял глаза от газеты.
— Доброе утро, мистер Холл, — поздоровался он, когда молодой человек устроился напротив.
Холл открыл портфель, достал бумаги и протянул Дэнни.
— Документы на гараж Уилсона, — пояснил он. — Утром я встречался с мисс Уилсон, и мы обменялись контрактами.
Дэнни показалось, что при упоминании имени Бет его сердце остановилось.
— А соседние здания? — спросил он.
— Мистер Коэн сказал, что отдаст ломбард за двести пятьдесят тысяч, а мистер Камаль просит за магазин ковров триста двадцать тысяч.
— Предложите мистеру Коэну двести двадцать тысяч и сойдитесь на двухстах сорока. Мистеру Камалю заплатите, сколько он просит. Я хочу, чтобы обе сделки завершились одновременно. Как только закончите, дайте мне знать, и я смогу начать переговоры с муниципальным советом. Ну а сегодня я переведу на ваш клиентский счет пятьсот шестьдесят тысяч фунтов. Ни одна сторона не должна знать о других сделках.
— Я вас не подведу, — заверил Холл.
— Надеюсь, — ответил Дэнни. — Поскольку, если вы успешно проведете эту небольшую операцию, я задумал кое-что куда более интересное. Но дело немного рискованное, так что мне понадобится помощь одного из партнеров вашей фирмы, предпочтительно молодого, смелого и с воображением.
— Я точно знаю, кто вам нужен, — сказал Холл.
Дэнни устроился за тихим угловым столиком за четверть часа до встречи с Чарлзом Данкеном.
В две минуты второго Данкен вошел в Пальмовый зал. Он был в рубашке с расстегнутым воротом. Метрдотель что-то ему шепнул, а затем предложил галстук в полоску, который совершенно не подходил к его оранжево-розовой рубашке.
Дэнни едва сдержал улыбку, глядя, как Марио ведет Данкена через зал к столику. Он встал обменяться рукопожатиями с продюсером, чьи щеки стали походить цветом на его рубашку.
— Тут вас, похоже, все знают, — заметил Данкен.
— Отец и дед всегда останавливались в этой гостинице, — ответил Дэнни. — У нас это вроде семейной традиции.
— Значит, вы раньше никогда не вкладывали деньги в театральные постановки? — спросил Данкен.
Официант тем временем продемонстрировал Дэнни бутылку вина. Тот посмотрел на этикетку и одобрительно кивнул.
— Нет, не вкладывал, — ответил Дэнни, когда им налили вина. — Так что горю желанием узнать, как это у вас происходит.
— Первым делом продюсер должен выбрать пьесу. Следующая проблема — найти звезду.
— Вроде Лоуренса Дэвенпорта? — спросил Дэнни.
— Нет, его взяли на одну постановку. Он не театральный актер. Способен при поддержке сильного актерского состава с грехом пополам сыграть в легкой комедии.
— Но все же может собирать полный зал?
— К концу показа, когда поток поклонников доктора Бересфорда уже иссяк, мы полных сборов не делали, — признался Данкен.
— А сколько платят звездам? — поинтересовался Дэнни.
— Иногда всего две-три тысячи в неделю. Ларри Дэвенпорту мы платили три.
— Три тысячи в неделю? Поражаюсь, как он ради этого палец о палец ударил.
— Да и мы поразились, — признался Данкен. — Звезды сериалов привыкли зарабатывать много тысяч фунтов в неделю, не говоря уж об их стиле жизни, который требует больших денег. Но как только сериалу приходит конец, деньги быстро тают.
— Что же вы теперь собираетесь ставить? — спросил Дэнни.
— Пьесу молодого драматурга Антона Кажубовски. В прошлом году на фестивале в Эдинбурге он получил несколько наград. Называется пьеса «Шик-блеск». Сколько вы бы хотели вложить?
— Для начала немного, скажем, тысяч десять. Если дело пойдет, я мог бы стать постоянным инвестором.
— Свяжусь с вами, как только найду актера на главную роль. Кстати, я всегда устраиваю вечеринку для инвесторов, когда запускаю новую постановку. Сможете снова пообщаться с Ларри.
— Горец японский?
— Да, мы думаем, что ответ — горец японский, — подтвердил Брессон. — Однако, должен сказать, этот вопрос поставил в тупик и меня, и мсье Сега.
— Почему вы решили, что это ответ на вопрос?
— Если на строительной площадке обнаруживают горец японский, это может задержать выдачу разрешения на работы по меньшей мере на год. Необходимо привлечь специалистов, чтобы они вывели сорняк. Строительство нельзя начинать, до того как местная комиссия по здравоохранению сочтет, что участок прошел все необходимые проверки.
— И как избавиться от горца японского? — спросил Дэнни.
— Приезжает спецкоманда и поджигает весь участок. И прежде чем повторно обратиться за разрешением на строительство, надо ждать еще три месяца — убедиться, что не осталось ни одного корневища.
— Это ведь недешево обходится?
— Недешево. Мы узнали о подобном случае в Ливерпуле, — добавил Сега. — Муниципалитет обнаружил горец японский на тридцатиакровой строительной площадке с разрешением на строительство ста домов. Понадобилось больше года, чтобы его вывести, и стоило это триста тысяч фунтов.
— Почему этот сорняк так опасен?
— Если его не уничтожить, — объяснил Брессон, — он прорастет сквозь фундамент любого здания, и через десять лет оно внезапно рушится. В Осаке, в Японии, этот горец разрушил целый жилой квартал, поэтому его и назвали японским.
— Где мне его раздобыть? — спросил Дэнни.
— Не представляю, но думаю, что любая компания, которая специализируется на выведении сорняков, может сориентировать вас в этом вопросе. Разумеется, сажать его на чьей-либо чужой земле противозаконно, — добавил Брессон.
— Но не на своей собственной, — заметил Дэнни, успокаивая обоих банкиров. — Вы нашли решение второй части моей проблемы?
Сега ответил:
— Мой отдел нашел участок земли в Восточном Лондоне, который соответствует вашим критериям. Как вы знаете, Лондон претендует на проведение Олимпиады-2012. Большинство соревнований планируется провести в Стратфорде, в Восточном Лондоне. В этом районе цены на землю уже завышенные. По своим каналам я узнал, что определены шесть потенциальных участков для велодрома, из которых два войдут в окончательный список Олимпийского комитета. Вы можете приобрести оба.
— Мы оценили оба участка, — продолжил Брессон, — примерно в миллион фунтов каждый, но нынешние владельцы просят по полтора миллиона. Если эти участки войдут в окончательный список, их стоимость может подскочить до шести миллионов за каждый. У вас есть месяц на размышления, поскольку по истечению этого срока список обнародуют.
— Спасибо, — поблагодарил Дэнни. — Я вам сообщу о своем решении. Теперь я хотел бы узнать о последних результатах ваших переговоров с муниципалитетом по поводу участка с гаражом Уилсона.
— На прошлой неделе наш юрист встречался с председателем Комиссии планирования и выяснил, что вам следует запросить разрешение на строительство, чтобы комитет дал на ваш запрос положительное заключение, — ответил Сега. — Муниципалитет предложил следующее: пусть на участке построят семьдесят квартир, причем треть из них по классу «доступное жилье». Если мы согласимся в принципе, муниципалитет продаст нам указанный участок за четыреста тысяч фунтов и одновременно выдаст разрешение на застройку. Мы бы рекомендовали вам принять их предложение, но попытались бы получить разрешение построить девяносто квартир. Председатель Комиссии считает, что это вызовет в совете жаркие споры. Однако, если мы будем готовы поднять цену до, скажем, пятисот тысяч, он представляет, как можно отстоять наше предложение, и вы, таким образом, сможете получить участок со всей недвижимостью немногим более чем за миллион фунтов.
— Отличная работа, — произнес Дэнни. — Как только мы договоримся об условиях и получим разрешение на строительство, продайте участок тому, кто предложит наивысшую цену.
Дэнни прошел через вращающиеся двери в здание компании «Бейкер, Тремлет и Смит» и увидел Гэри Холла, который ждал его в вестибюле.
— Это исключительный человек, — восторженно заметил Холл по пути к лифту. — Самый молодой партнер за всю историю компании, — добавил он, нажав кнопку верхнего этажа. — Он скоро пройдет в парламент от надежного округа, так что не думаю, что он у нас долго задержится.
Дэнни улыбнулся. Его план предусматривал изгнание Джеральда Пейна из фирмы, но если тому придется заодно отказаться и от членства в парламенте — что ж, это будет приятным дополнением.
Они вышли из лифта, и Холл провел самого важного своего клиента по коридору с кабинетами партнеров к двери, на которой золотыми буквами было написано «Джеральд Пейн». Холл тихо постучал, открыл дверь и отступил, пропуская Дэнни.
Пейн выскочил из-за стола, протянул руку и улыбнулся Дэнни нарочито широкой улыбкой.
— Мы не встречались раньше? — спросил он.
— Встречались. На вечеринке после прощального спектакля с участием Лоуренса Дэвенпорта.
— Ах да, конечно, — вспомнил Пейн и пригласил Дэнни сесть. — Позвольте начать, сэр Николас…
— Зовите меня Ник, — предложил Дэнни.
— Тогда вы меня — Джеральд. Начну с того, что выражу вам свое восхищение по поводу удачной сделки с муниципальными властями Тауэр-Хамлетс на предмет участка в Боу.
— Большую часть работы выполнил мистер Холл, — заметил Дэнни. — Меня сейчас занимает нечто куда более заманчивое.
— Вы не намерены привлечь нашу компанию к этому вашему новому предприятию? — осведомился Пейн.
— Мне понадобится представитель, когда придет время выступить с предложением.
Пейн улыбнулся:
— Не могли бы вы посвятить нас в суть дела на данном этапе?
Дэнни улыбнулся в ответ:
— Всем ясно, что, если Лондон получит право на проведение Олимпиады в 2012 году, можно будет заработать огромные деньги. Мне стало известно об одной возможности, которая еще не привлекла внимания прессы. Олимпийский комитет рассматривает шесть участков под строительство велодрома, и через две недели мы узнаем, какие два из них попали в окончательный список. Уверен, что даже тогда этому посвятят не больше абзаца в местной газете. Но у меня есть внутренняя информация, которую я приобрел за четыре фунта девяносто девять пенсов.
— За четыре фунта девяносто девять пенсов? — переспросил заинтригованный Пейн.
— Столько стоит ежемесячник «Велоспорт», — объяснил Дэнни, доставая журнал из портфеля. — В выпуске за нынешний месяц редактор однозначно называет два участка, которые войдут в окончательный список Олимпийского комитета. Редактор явно пользуется благосклонным вниманием министра. Следующий выпуск появится через десять дней, но за сумму, прямо скажем, несколько большую, чем четыре фунта девяносто девять пенсов, я получил возможность ознакомиться с версткой журнала. На семнадцатой странице будет статья президента Британской федерации велоспорта, в которой он сообщает, что министр заверил его в том, что серьезно рассматриваются только два участка. За день до того, как журнал поступит в продажу, министр выступит в палате общин с соответствующим заявлением. Далее президент называет тот участок, в пользу которого склоняется Комиссия Федерации.
— Блестяще, — сказал Пейн. — Но, конечно же, владельцы участка наверняка знают, что сидят на мешке с деньгами?
— Узнают лишь в том случае, если смогут заполучить номер за следующий месяц, поскольку сейчас они все еще думают, что их участок один из шести рассматриваемых.
— И что вы намерены предпринять? — спросил Пейн.
— Участок, выбранный Федерацией как наиболее подходящий, недавно был продан за три миллиона фунтов, хотя я не смог разузнать, кто его купил. Однако, как только министр выступит с заявлением, цена участка может подскочить до пятнадцати миллионов. Пока в списке шесть участков, можно предложить нынешнему владельцу четыре или пять миллионов, и он, что вероятно, соблазнится реальной прибылью и не станет выжидать.
— Если разговор идет всего о двух участках, почему бы не приобрести оба? Вы в любом случае не потеряете, — заметил Пейн.
— Хорошая мысль, — согласился Дэнни, — но в этом нет особого смысла, пока мы не узнаем, возможно ли купить участок, в котором мы на самом деле заинтересованы. Вот за этим вы мне и нужны.
— Я свяжусь с вами, как только выясню, кто владелец участка.
Направившись к выходу, Дэнни заметил на каминной полке приглашение.
— Вы будете сегодня на коктейле у Чарли? — спросил он.
— Да. Я иногда вкладываюсь в его постановки.
— Тогда там и увидимся, и вы мне сообщите, что раскопали.
— Идет, — ответил Пейн.
Большой Эл подвез хозяина к офису Чарли Данкена в восемь с минутами. Гостей было столько, что они с трудом перемещались по комнате. Кто-то тронул Дэнни за руку, он обернулся и увидел Джеральда Пейна.
— У нас хорошие новости, Ник, — сообщил Пейн. — Я вышел на банк, который представляет владельца того самого участка под велодром. Банкир, некий мсье Сега, позвонит мне утром, чтобы сообщить, настроен ли его клиент продать землю.
— Привет, Джеральд, — поздоровался с Пейном внезапно появившийся Дэвенпорт, наклонился и расцеловал его в обе щеки.
Дэнни с удивлением заметил, что Дэвенпорт небрит и одет в рубашку явно не первой свежести.
— Ты знаком с Ником Монкрифом? — спросил Пейн.
— Мы встречались на вечеринке по поводу закрытия спектакля с вашим участием, — напомнил Дэнни.
— Ах да, — ответил Дэвенпорт без особого интереса.
— Вы будете блистать в следующем спектакле Чарли? — поинтересовался Дэнни.
— Нет, — ответил Дэвенпорт. — С каким бы восторгом я ни играл в той постановке, не могу позволить себе посвятить талант лишь театральной сцене.
— Как жаль, — заметил Дэнни. — Я бы вложил в постановку значительно больше, принимай вы в ней участие.
— Как мило с вашей стороны, — сказал Дэвенпорт. — Возможно, в будущем вам еще предоставится такая возможность.
— Очень на это надеюсь.
— Что ж, если вы действительно хотите вложиться, я…
— Ларри! — окликнул кто-то.
Дэвенпорт повернулся и поцеловал намного более молодого мужчину.
Момент был упущен, но дорожка для Дэнни была проторена.
— Привет, Ник, — поздоровался Чарли Данкен.
— Привет, Чарли, — ответил Дэнни.
— Все еще собираетесь вложиться в «Шик-блеск», старина?
— Конечно, — ответил Дэнни. — Можете закладываться на десять тысяч фунтов с моей стороны. А Лоуренс Дэвенпорт сейчас где-нибудь снимается?
— Почему вы спрашиваете?
— Небритый, одежда потрепанная. Я подумал, может, он вживается в роль.
— Нет, нет, — рассмеялся Данкен. — Он просто только что встал с постели. — Он понизил голос. — На вашем месте я бы его избегал. Он сейчас ходит с протянутой рукой. Но не одалживайте ему денег, потому что обратно их не получите.
К тому времени, как Дэнни вернулся домой с очередной встречи со своим надзирающим лицом, миссис Беннет, Молли успела подать господину Сега чашечку чая. Банкир поднялся со стула, когда Дэнни вошел и извинился за опоздание.
Прежде чем снова сесть, Сега отвесил легкий поклон.
— В соответствии с вашими указаниями вы теперь владелец обоих участков, которые серьезно рассматриваются под олимпийский велодром.
— Пейн отзвонил? — задал Дэнни единственный вопрос.
— Да. Сегодня утром он звонил еще раз и предложил четыре миллиона фунтов за участок, который, вероятнее всего, выберут. Полагаю, вы хотите, чтобы я ему отказал?
— Да. Но скажите, что владелец готов уступить за шесть с условием, что сделка будет проведена до оглашения министром ее решения.
— Но, если все пойдет по плану, участок будет стоить по меньшей мере двенадцать миллионов.
— Не сомневайтесь, все идет по плану, — заверил его Дэнни. — Пейн проявил интерес ко второму моему участку?
— Нет. И с чего бы ему, когда никто не сомневается в том, какой из двух выберут? — ответил Сега.
Получив нужную информацию, Дэнни переменил тему:
— Кто предложил наибольшую цену за гараж Уилсона?
— Строительная компания «Фэрфакс хоумс». Я изучил их предложение, — ответил Сега и вручил Дэнни брошюру. — Не сомневаюсь, что в ближайшие недели их проект после внесения незначительных изменений получит зеленый свет.
— Сколько? — спросил Дэнни, стараясь скрыть нетерпение.
— Ах да, «Фэрфакс» предлагает миллион восемьсот тысяч фунтов, что принесет вам полмиллиона прибыли.
Дэнни внимательно ознакомился с планом «Фэрфакс» по строительству элитного многоквартирного дома на том самом месте, где он когда-то работал механиком гаража.
— Так мне позвонить мистеру Фэрфаксу и сказать, что его предложение принято? — спросил Сега.
— Позвоните, а потом передайте мне трубку.
Пока Сега разговаривал, Дэнни продолжал изучать впечатляющий проект «Фэрфакс хоумс» по возведению нового жилого дома.
— Мистер Фэрфакс, я передаю трубку сэру Николасу, — сказал Сега, — он хочет с вами поговорить.
Дэнни взял трубку:
— Я ознакомился с вашим проектом, мистер Фэрфакс, и вижу, что он предусматривает апартаменты на верхнем этаже.
— Совершенно верно. Общей площадью чуть больше трех тысяч квадратных футов.
— И вы собираетесь выставить их на продажу за шестьсот пятьдесят тысяч фунтов?
— Да, такова будет запрашиваемая цена.
— Готов уступить землю за миллион триста, если получу апартаменты в придачу.
— Миллион двести, и я согласен, — сказал Фэрфакс.
— Но с одним условием.
— Каким?
Дэнни объяснил, и Фэрфакс принял его условие.
Дэнни обдуманно выбрал самое подходящее время — 11 часов утра. Большой Эл сначала дважды объехал Редклиф-сквер и лишь затем остановился перед домом номер 25.
Дэнни прошел по дорожке и позвонил в дверь. Никакого ответа. Он дважды стукнул дверным кольцом, но дверь по-прежнему не открыли. Решив еще раз заехать во второй половине дня, он повернулся и уже дошел до калитки, когда дверь распахнулась и сердитый голос спросил:
— Кто вы такой, черт вас подери?
— Ник Монкриф, — ответил Дэнни, возвращаясь к особняку. — Вы просили вам позвонить, но вашего номера нет в телефонной книге. Я как раз проезжал мимо…
На Лоуренсе Дэвенпорте был шелковый халат. Он явно не брился вот уже несколько дней и щурился на утреннем солнце, как очнувшийся в весенний день от зимней спячки медведь.
— Вы говорили, что можете предложить мне выгодное вложение, — сказал Дэнни.
— Ах да, теперь вспоминаю, — произнес Дэвенпорт. — Да, да, входите и располагайтесь в гостиной, а я пойду оденусь.
Располагаться Дэнни не стал. Он обошел гостиную, с восхищением разглядывая картины и мебель, хотя все это успело покрыться слоем пыли. Поглядел в заднее окно на большой, но неухоженный сад и припомнил утренний звонок из Женевы. Дома на этой площади стоили около трех миллионов фунтов каждый и постоянно меняли владельцев. Дэвенпорт приобрел дом номер 25 в 1996 году, когда восемь миллионов зрителей каждую субботу спешили к телевизорам смотреть очередную серию «Предписания». «Он заложил дом за миллион фунтов стерлингов, — сообщил голос, — и три последние месяца не вносил платежи».
В гостиную вошел Дэвенпорт. На нем были рубашка с открытым воротом, джинсы и кроссовки. Дэнни даже в тюрьме встречал лучше одетых мужчин.
— Не желаете чего-нибудь выпить? — спросил Дэвенпорт.
— Для меня рановато, — ответил Дэнни.
— Выпить никогда не рано, — возразил Дэвенпорт и налил себе изрядную порцию виски. Сделал большой глоток и улыбнулся. — Перейду прямо к делу. Сейчас у меня плоховато с деньгами, я жду приглашения в другой сериал. Мой агент как раз звонил нынче утром, сообщил о парочке предложений.
— Вам требуется взять в долг? — спросил Дэнни.
— Короче говоря, так и есть.
— Что вы можете предложить в качестве залога?
— Ну, для начала хотя бы картины. Я заплатил за них миллион с лишним.
— Даю триста тысяч — с условием, что вы представите документы, что заплатили этот миллион с лишним.
— Я подумаю, — сказал Дэвенпорт и снова глотнул виски.
— Подумайте. И если вы вернете долг в течение года, я верну вам картины и не возьму процента по ссуде.
— В чем тут подвох? — спросил Дэвенпорт.
— Никакого подвоха, — ответил Дэнни. — Но если вы за год не погасите ссуду, картины перейдут в мою собственность.
— Я не могу проиграть, — ухмыльнулся Дэвенпорт.
— Будем надеяться, — произнес Дэнни. — Я поручу моим адвокатам составить соглашение.
Глава 10
Молли налила Дэнни кофе. Дэнни читал «Таймс». Газета публиковала дискуссию между министром по вопросам спорта и туризма и депутатом от Южного Стратфорда.
«Кормак (лейборист, Южный Стратфорд): Известно ли министру, что президент Британской федерации велоспорта направил мне письмо с сообщением о том, что его комиссия единодушно остановила выбор на участке в моем избирательном округе?
Министр: Да, известно, и отчасти потому, что мой уважаемый коллега сам любезно направил мне копию этого письма (смех). Уверяю его, что я со всей серьезностью рассмотрю рекомендацию Федерации, прежде чем приму окончательное решение».
Молли поставила перед Дэнни два вареных яйца, и в эту минуту зазвонил мобильный телефон и на экране высветилась фамилия «Пейн».
— Доброе утро, — произнес Дэнни.
— Привет, Ник. Хочу сообщить, что мне только что позвонили из Швейцарии. Они отклонили ваше предложение о четырех миллионах, но дали понять, что согласятся на шесть при условии, что получат всю сумму до того, как министр объявит о решении.
— Все равно сделка выгодная, — сказал Дэнни. — Но у меня тоже новость, и боюсь, не такая хорошая. В настоящее время мой банк не готов кредитовать меня в полном объеме.
— Неужели там не понимают, какая это прекрасная возможность? — спросил Пейн.
— Понимать-то понимают, но считают рискованным делом. Я могу вложить миллион, но где нам взять остальные пять?
Последовало долгое молчание, затем Пейн сказал:
— Ник, вы ведь, наверное, не позволите мне пригласить других моих клиентов войти в долю?
— Почему бы и нет, — ответил Дэнни. — Я просто зол, что не смогу заработать на лучшей сделке из всех, что подвернулись за последние годы.
— С вашей стороны это очень великодушно, — произнес Пейн. — Я вам премного обязан.
— Еще бы, — сказал Дэнни и захлопнул крышку мобильника.
Он взялся за яйцо, но тут снова зазвонил телефон. Дэнни открыл крышку и стал слушать.
— Утром поступило несколько предложений о приобретении вашего участка, в том числе одно — за восемь миллионов. Как прикажете мне себя вести с мистером Пейном?
— Он вам позвонит и предложит шесть миллионов. Вы примете его предложение, — распорядился Дэнни и продолжил, прежде чем ему успели возразить, — на двух условиях. Сегодня он до конца рабочего дня должен внести на банковский счет шестьсот тысяч, и он обязан оплатить всю сделку до того, как министр выступит с заявлением через десять дней.
Спенсер Крейг ушел из офиса в пять часов — пришла его очередь собрать «мушкетеров» на ежеквартальный ужин. Они по-прежнему собирались четыре раза в году, хотя с ними уже не было Тоби Мортимера.
В этот день, только раньше, ему позвонил Джеральд Пейн и сказал, что поделится с ними потрясающей новостью, которая может изменить всю их жизнь. Пейн весьма успешно продвигался в своей фирме, а теперь, когда его выбрали кандидатом в депутаты парламента от традиционно консервативного избирательного округа в Суссексе, он не сомневался, что займет место в палате общин после очередных выборов. Ларри Дэвенпорт последние дни выглядел менее напряженным и даже вернул Крейгу десять тысяч фунтов, одолженных два года тому назад. Возможно, Ларри будет чем поделиться с братством. Крейг тоже имел что рассказать вечером «мушкетерам».
Он положил в холодильник несколько бутылок шампанского и только начал откупоривать вино, как в дверь позвонили.
Он уже забыл, когда в последний раз видел Джеральда таким жизнерадостным, и решил, что все дело в новости, о которой тот упоминал днем.
Крейг повесил на вешалку пальто Пейна и провел его в гостиную.
— Ну и как тебе работа с избирателями? — спросил он.
— Занятно, но я жду не дождусь всеобщих выборов, когда наконец стану членом палаты общин.
Крейг налил ему шампанского и спросил, какие у того новости о Ларри.
— Я заскочил к нему как-то вечером на прошлой неделе, но он не пригласил меня в дом. Мне это показалось странным.
— Когда я последний раз его навестил, в доме был полный бардак, — сказал Крейг.
— Но без работы он, видимо, не сидит, — заметил Пейн. — На той неделе он прислал мне чек — вернул долг, на котором я уж давно поставил крест.
— Как, тебе тоже? — удивился Крейг. Тут снова зазвенел дверной звонок.
Дэвенпорт вошел в гостиную легкой походкой. К нему, казалось, вернулись прежние самоуверенность и самодовольство. Крейг предложил ему шампанского и невольно отметил, что Ларри выглядит лет на десять моложе.
— Начнем с тоста, — предложил Крейг. — За отсутствующих друзей!
Все трое подняли фужеры и возгласили:
— За Тоби Мортимера!
— А за кого будем пить по второй? — спросил Дэвенпорт.
— За сэра Николаса Монкрифа, — ответил Пейн.
— Кто он такой, черт возьми? — спросил Крейг.
— Тот, по чьей милости нам вот-вот улыбнется судьба.
— Каким образом? — спросил Дэвенпорт, не желая открывать, что именно благодаря Монкрифу он смог расплатиться со всеми долгами.
— Подробности расскажу за ужином, — пообещал Пейн. — И сегодня я возьму слово последним, потому что моя новость перетянет любые ваши, уж будьте уверены.
— Я бы не стал так на этом настаивать, Джеральд, — заметил Дэвенпорт.
В дверях появилась молодая женщина:
— У нас все готово, мистер Крейг.
На такие домашние ужины Спенсер неизменно приглашал официантов.
Все трое проследовали в столовую. Крейг сел во главе стола. Перед каждым поставили по тарелочке копченой лососины. Крейг отведал вино, благосклонно кивнул, и женщина наполнила их бокалы. Крейг обратился к Дэвенпорту:
— Я больше не выдержу, Ларри. Выкладывай свою новость первым. Тебе-то уж судьба точно улыбнулась.
Дэвенпорт откинулся на спинку стула.
— Пару дней назад позвонили с Би-би-си. Звонил продюсер «Холби-Сити» и сообщил: они вводят в сериал новый персонаж и подумали обо мне. Попросили приехать на пробы на той неделе.
— Браво, — произнес Крейг и поднял бокал.
— Согласен, совсем неплохо, — сказал Пейн, — но я все равно уверен, что обставлю тебя.
Крейг отпил вина и поставил бокал на стол.
— Лорд-канцлер назначил мне встречу на следующей неделе.
— Он что, хочет тебе предложить занять свой пост? — спросил Дэвенпорт.
— Всему свое время, — ответил Крейг. — Но если он пожелал видеть такую мелкую сошку, как я, то причина может быть только одна: он собирается предложить мне шелковую мантию и с ней звание королевского адвоката.
— Вполне заслуженное, — сказал Дэвенпорт. Они с Пейном встали и провозгласили тост за хозяина дома.
— Официально об этом еще не объявлено, — возразил Крейг и взмахом руки попросил их сесть, — так что никому ни слова.
Крейг и Дэвенпорт повернулись к Пейну, и Крейг сказал:
— Теперь, старик, твоя очередь. Так что же должно изменить нашу жизнь?
Большой Эл стоял в дверях, прижимая к груди большой пакет.
— Только что принесли, шеф. Куда положить?
— На стол, — ответил Дэнни, не отрываясь от книги по теории экономики свободного рынка. Но как только дверь со стуком закрылась, он отложил книгу и подошел к столу. Оглядев пакет с надписью: «Опасно! Обращаться с осторожностью», он содрал обертку, под которой оказалась картонная коробка. Ему пришлось удалить несколько слоев клейкой ленты, прежде чем он смог снять с нее крышку.
Из коробки он извлек пару черных резиновых сапог, черный нейлоновый комбинезон и респиратор. Примерил — все оказалось в самый раз. И лишь пластмассовый контейнер в пузырчатой упаковке с надписью: «Опасно!» — он оставил нетронутым, так как знал о его содержимом. Теперь ему, как всякому фермеру, готовящемуся к севу, предстояло со всей тщательностью выбрать день и даже час для «ночной вылазки» на стратфордский участок.
— Сколько ты вкладываешь в это дело? — спросил Крейг.
— Примерно миллион собственных денег, — ответил Пейн, — шестьсот тысяч уже перевел в обеспечение договора.
— Не в напряг ли будет? — поинтересовался Крейг.
— Я почти на пределе, — признался Пейн, — но другой такой случай мне вряд ли выпадет в жизни.
— Я хочу понять, что ты предлагаешь, — сказал Дэвенпорт. — Сколько бы мы ни вложили, ты гарантируешь за месяц удвоить сумму?
— Никогда ничего нельзя гарантировать, но, говоря по-простому, в скачке всего две лошади, и наша фаворит. У меня есть возможность купить участок земли за шесть миллионов, но, когда министр объявит, какой из двух участков выбран под велодром, участок будет стоить от пятнадцати до двадцати миллионов.
— Но только при условии, что она выберет твой участок, — заметил Крейг.
— Я же показал тебе доклад Хансард со стенограммой ее выступления в парламенте.
— Ладно, я готов рискнуть на двести тысяч, — сказал Крейг.
— Если Джеральд готов вложить миллион, то я тоже, — заявил Дэвенпорт. — Получу его под залог дома.
— Откуда собираешься взять остальные деньги? — спросил Крейг у Пейна.
— Полмиллиона выкладывает наш председатель, а я задействовал нескольких старых приятелей.
В дверях кабинета Дэнни появилась Молли. Она дрожала и, казалось, потеряла дар речи.
— Что случилось, Молли? — воскликнул Дэнни, вскакивая на ноги. — Вам плохо?
— Это он, — прошептала она. — Актер. Который доктор Бересфорд. Ну, Лоуренс Дэвенпорт.
— Неужто он самый? — рассмеялся Дэнни. — Проводите его в гостиную.
Он открыл досье Дэвенпорта, быстро проглядел последние материалы и спустился принять незваного посетителя.
Когда Дэнни вошел, Дэвенпорт вскочил ему навстречу. Они поздоровались, и Дэнни на миг опешил: актер был чисто выбрит и выглядел просто великолепно.
— Простите, что врываюсь без приглашения, — сказал он. — Никогда бы себе этого не позволил, если б не срочное дело.
— Не стоит беспокоиться, — заверил его Дэнни, усаживаясь в кресло. — Садитесь, пожалуйста. Чем могу быть полезен?
— Я хочу вложить довольно крупную сумму в одно деловое предприятие. На определенное время, как вы понимаете. Я не только верну деньги самое большее через несколько недель, но тогда же, — продолжил он, бросив взгляд на Мактаггарта над камином, — смогу выкупить и мои картины.
Дэнни вдруг осознал, что гостиная набита картинами Дэвенпорта, и произнес:
— Можете быть уверены — они вернутся к вам сразу по погашении ссуды.
— А это может случиться скорее, чем я ожидаю, — сказал Дэвенпорт, — особенно если вы мне поможете с этим дельцем.
— Какая сумма вам может понадобиться? — спросил Дэнни.
— Миллион, — ответил тот нерешительно. — Дело в том, что у меня всего неделя, чтобы внести деньги.
— Какое у вас в этот раз обеспечение?
— Мой дом на Редклиф-сквер.
— И вы говорите, что через месяц полностью возвратите деньги, взятые под залог вашего дома?
— Через месяц, гарантирую со стопроцентной уверенностью.
— Но если вы не сможете вернуть миллион в этот срок?
— Дом переходит в вашу собственность.
— Договорились, — сказал Дэнни.
— Ник, как я рада вас видеть, — сказала Сара, усаживаясь в соседнее кресло в партере. Она наклонилась к нему и прошептала: — А теперь скажите, вы примерно себя вели?
— Это как понимать?
— Вы не пропускали свиданий с вашей дамой сердца?
Дэнни невольно подумал о Бет, хотя знал, что Сара имела в виду миссис Беннет, под надзором которой он состоял.
— Ни единого, — ответил он.
— И даже не думали о загранице?
— Нет, если не считать таковой Шотландию.
— Прекрасно. Так что вы еще натворили, о чем можете без страха рассказать своему адвокату?
— Ничего особенного, — ответил Дэнни. — Как поживает Лоуренс?
— Лучше не бывает. В четверг на той неделе пробуется на роль в «Холби-Сити».
— Привет, Сара, — произнес знакомый голос. Чарли Данкен наклонился, чмокнул ее в щеку и обратился к Дэнни: — Рад видеть вас, Ник. Наслаждайтесь спектаклем.
Огни погасли, поднялся занавес. Дэнни читал «Шик-блеск», но толком так ничего и не понял, поэтому ему было любопытно увидеть, во что пьеса превратилась на сцене, тем более что он вложил в постановку десять тысяч фунтов. К антракту он уже подавлял зевоту.
— Как вам? — спросил он Сару.
Сара прижала палец к губам и покосилась на сидящего в ряду перед ними театрального критика, который что-то лихорадочно строчил в блокноте.
— Пойдемте чего-нибудь выпьем, — шепотом предложила она.
Дэнни пропустил ее вперед, и они вышли в бар партера. В переполненном помещении он заметил у столика Джеральда Пейна — тот наливал Спенсеру Крейгу в фужер шампанское. Дэнни задался вопросом, удалось ли соблазнить Крейга вложиться в его олимпийский участок.
— Эй, Сара, Ник, мы тут! — крикнул Пейн, бешено махая рукой. — Давайте сюда, выпьем шипучки.
Дэнни неохотно подошел.
— Ты ведь помнишь Ника Монкрифа, — обратился Пейн к Крейгу.
— Конечно, — сказал тот, — благодаря ему мы должны нажить состояние.
— Будем надеяться, — заметил Дэнни, получивший ответ на свой вопрос.
— После нынешнего спектакля нам понадобится любая поддержка, какой сумеем заручиться, — произнес Пейн с кислой миной.
— Ну, могло быть и хуже, — заметила Сара.
— Куда уж хуже! — возразил Крейг. — Одно из моих вложений пошло псу под хвост.
— Надеюсь, вы не так уж много вложили? — поинтересовался Дэнни.
— Куда меньше того, что вложил в ваше дельце, — ответил Крейг, пожирая глазами Сару.
— Нынче утром я перевел всю сумму, — шепнул Пейн Дэнни. — В ближайшие дни обменяемся с владельцем контрактами.
— Рад слышать.
— Кстати, — добавил Пейн, — мне удалось раздобыть два билета на запросы в парламенте на следующий четверг. Ожидается заявление министра спорта, если захотите пойти со мной, то милости просим.
— Вы очень добры, Джеральд, но, может, вам лучше пригласить Лоуренса или Крейга? — Дэнни по-прежнему не мог заставить себя назвать Крейга по имени.
— У Ларри как раз в это время экранная проба, а у Спенсера в другом крыле того же здания встреча с лордом-канцлером. Мы все знаем, о чем там пойдет разговор.
— Вот как? — заметил Дэнни.
— А как же. Спенсера собираются произвести в королевские адвокаты, — шепотом сообщил Пейн.
— Примите мои поздравления, — обратился Дэнни к своему противнику.
— Официально об этом пока не объявлено, — сказал Крейг.
— Но объявят в четверг на той неделе, — сказал Пейн. — Так что, Ник, давайте встретимся в полпервого у входа в парламент.
Когда занавес опустился, Дэнни предложил Саре:
— Если поедете на вечер по случаю премьеры, я вас подвезу.
— Не поеду, — ответила Сара, беря его под руку. — Вам бы не хотелось пригласить одинокую девушку поужинать?
Дэнни вспомнил, как в прошлый раз принял такое предложение и чем все закончилось. Ему не хотелось снова объясняться с женщиной, тем более с Сарой.
— К сожалению, я…
— Вы женаты? — спросила Сара.
— Если бы.
— Если бы я встретила вас раньше нее, — произнесла Сара и высвободила руку.
— Это было невозможно, — ответил Дэнни.
— В следующий раз приводите ее. Мне бы хотелось с ней познакомиться. Доброй ночи, Ник.
Ожидая, Алекс Редмэйн смотрел на огромное колесо обозрения «Око Лондона» по ту сторону Темзы. Когда женщина подошла, он встал со скамейки и поздоровался.
— Вам доводилось кататься на «О́ке»? — спросил он.
— Да, однажды, — ответила Бет, усаживаясь рядом с ним на скамейку. — С самого верха был виден наш гараж.
— Вскоре будет виден «Уилсон-хаус», — заметил Алекс.
— Ага. Очень любезно со стороны застройщика назвать дом в честь папы. Папу бы это порадовало.
— Мне к двум часам надо вернуться в суд, — сказал Алекс. — Но я хотел срочно с вами поговорить, у меня для вас новости. Утром пришло письмо из канцелярии лорда-канцлера. Он дал согласие на пересмотр судебного решения. — Бет заключила его в объятия. — Но лишь на том условии, что мы представим новые доказательства.
— Откуда же нам их взять? — спросила Бет.
— Я думал об этом. Вы помните, соседом Дэнни и Большого Эла по камере был человек по имени Ник Монкриф?
— Конечно, помню. Ведь это он научил Дэнни читать и писать.
— Так вот, Монкриф написал мне за несколько недель до своего освобождения и предложил помочь, чем только сможет, поскольку убежден в невиновности Дэнни.
— Но чем он сумеет помочь, когда прошло столько времени?
— Дэнни мне как-то сказал, что Монкриф ведет в тюрьме дневник. В дневнике могут оказаться сведения, которые нам помогут снять пятно с имени Дэнни. Суд весьма серьезно относится к таким дневникам, ведь они представляют собой непосредственное свидетельство.
— Значит, вам всего-то и нужно, что связаться с Монкрифом, — сказала Бет, не в силах скрыть возбуждения.
— Все не так просто, — возразил Алекс. — Письмо от незнакомого адвоката с просьбой впутаться в еще один судебный процесс может его не обрадовать.
— Дэнни говорил, что вы можете рассчитывать на Ника в любом аду.
— В таком случае я сегодня же ему напишу, — сказал Алекс.
Дэнни встретился с Джеральдом Пейном у входа в Вестминстерский дворец со стороны «Сент-Стивенз».
— У меня два входных билета на балкон для публики, — громко заявил Пейн полицейскому на входе.
Они прошли через ворота металлодетектора, и Пейн повел Дэнни мраморным коридором в Центральный зал. Там он предъявил билеты полицейскому на контроле, и тот направил их на балкон для публики.
В половине первого спикер поднялся и объявил:
— Министр спорта выступит с заявлением.
Пейн подался вперед, чтобы лучше видеть. Министр поднялась с передней скамьи и выложила на красный чемоданчик папку.
— Мистер спикер, я сделаю заявление относительно участка для предполагаемого строительства олимпийского велодрома. Я хотела бы напомнить, что уже информировала в этом месяце членов палаты о том, что остановила выбор на двух участках, но приму окончательное решение, лишь ознакомившись с результатами обследования обоих участков. Отчеты об обследованиях поступили вчера в мою канцелярию. Все заинтересованные стороны ознакомились с ними и единодушно решили, что лишь один из участков подходит по всем показателям. — На губах у Пейна мелькнула улыбка. — Однако обследование показало, что этот участок заражен сорняком под названием горец японский, который, стоит ему укорениться, делает почву вообще непригодной для строительства. Поэтому мне не остается ничего другого, как выбрать под строительство велодрома тоже отличный альтернативный участок.
При слове «альтернативный» Пейн смертельно побледнел. Министр вернулась на место и стала ждать вопросов.
Дэнни взглянул на Пейна — тот сидел, уронив голову на руки.
Сверху к ним по ступенькам сбежал билетер.
— Вашему знакомому плохо? — участливо спросил он.
— Боюсь, что да, — ответил Дэнни с безучастным видом. — Давайте отведем его в туалет.
Дэнни подхватил Пейна под руку и помог встать на ноги, билетер проводил их наверх по ступенькам и вывел с балкона.
В туалете Пейн склонился над раковиной, вцепившись в ее края, а Дэнни ослабил агенту по недвижимости узел галстука и помог снять пиджак. Вытащил из кармана его пиджака мобильный телефон и через записную книжку вышел на имя «Лоуренс». Пейн, заходясь от рыданий, повалился на колени, а Дэнни посмотрел на часы. Прекрасно. Дэвенпорт как раз готовится к пробной съемке. Дэнни начал выстукивать сообщение. «Министр выбрала не наш участок. Прости. Я подумал, ты захочешь узнать». Он улыбнулся и нажал клавишу «Отправить». Потом опять вошел в адресную книгу и остановился на имени «Спенсер»…
Спенсер Крейг обозрел себя в зеркале во весь рост. Специально для этой встречи он купил рубашку и шелковый галстук. Он также заказал машину на половину двенадцатого ко входу в свое крыло. Не мог же он опоздать к лорду-канцлеру.
— Сперва он угостит вас стаканчиком сухого хереса, — рассказал ему старший коллега. — Затем поговорит несколько минут об упадке английского крикета и вдруг сообщит под строжайшим секретом, что будет рекомендовать ее величеству включить вас в очередной список на присвоение звания королевского адвоката.
Машина затормозила перед воротами в палату лордов, полицейский сверился со списком и пропустил ее взмахом руки. Водитель остановился у входа в канцелярию лорда-канцлера. Крейга провели наверх по лестнице к тяжелым дубовым дверям.
Сопровождающий постучал, из-за двери раздалось:
— Входите.
Крейг почувствовал, как на ладонях выступают капельки пота. Он вошел в великолепный кабинет с видом на Темзу.
— Садитесь, мистер Крейг, — сказал лорд-канцлер и открыл лежавшую перед ним в центре стола красную папку. Крейга и не думали угощать стаканчиком сухого хереса. — Я решил, что в сложившихся обстоятельствах лучше поговорить с вами частным порядком, чем предоставить вам обо всем узнать из газет.
Речь явно шла не об упадке английского крикета.
— К нам поступило прошение, — продолжал лорд-канцлер, — о королевском помиловании Дэниэла Артура Картрайта. Три лорда-судьи изучили доказательства по делу и уведомили меня, что советуют порекомендовать ее величеству дать разрешение на полный пересмотр дела. Поскольку на первом процессе вы выступали свидетелем обвинения, мне представляется нужным предупредить вас о том, что их светлости намерены вызвать вас для допроса относительно ваших показаний на первом процессе.
Крейг вскочил, оборвав лорда-канцлера:
— Но мне казалось, требуется представить новые доказательства на рассмотрение их светлостей, прежде чем они вообще займутся апелляцией.
— Новые доказательства имеются. Поступило заявление от бывшего соседа Картрайта по камере, — лорд-канцлер заглянул в папку, — некоего мистера Элберта Крэнна. Он утверждает, что мистер Тоби Мортимер в его присутствии подтвердил, что был свидетелем убийства мистера Бернарда Уилсона.
— Это всего лишь сплетня, запущенная осужденным преступником. Ее не примет ни один суд Королевства.
— Я бы согласился с вашим суждением, когда б не свежее доказательство — дневник, в котором другой сосед Картрайта записывал все, что видел и слышал в тюрьме, в том числе разговоры, в которых участвовал сам.
— Стало быть, единственный источник всех обвинений — дневник, что вел в тюрьме осужденный преступник?
— Никто ни в чем вас не обвиняет, мистер Крейг, — возразил лорд-канцлер, — и вам, разумеется, предоставят полную возможность высказать свой взгляд на дело.
— Кто же этот преступник с дневником? — задал вопрос Крейг.
Лорд-канцлер поднял на него глаза и произнес:
— Сэр Николас Монкриф.
Глава 11
Дэнни сидел в «Дорчестере» за своим любимым столиком в нише и читал «Таймс». Появился запыхавшийся Гэри Холл.
— Простите за опоздание, — сказал он, переводя дух, — но только я собрался уйти, как меня вызвал старший партнер. После заявления министра у нас началась форменная перестрелка. Все только и делают, что обвиняют друг друга.
— Ну, вас-то, Гэри, никто, похоже, не обвиняет, — заметил Дэнни.
— Так ведь никто и не знает, что я имел к этому отношение. Поэтому меня и повысили.
— Повысили? — переспросил Дэнни. — Поздравляю.
— Спасибо, но повысили меня только потому, что выставили Джеральда Пейна. Утром старший партнер первым делом вызвал его в кабинет и велел за час собрать личные вещи и проваливать.
— Разве никто не сообразил, что мы первые натолкнули Пейна на эту мысль?
— Нет. Как только выяснилось, что у вас нет денег на все предприятие, Пейн тут же присвоил идею. Более того, все считают, что вы сами потеряли деньги и можете вчинить компании иск.
Дэнни с трудом подавил улыбку.
— У меня для вас еще одно задание, — сказал он. — Мне нужно избавиться от недвижимости на Редклиф-сквер…
— Привет, Ник, — раздался голос.
У столика возник незнакомый Дэнни высокий дородный шатен с копной волнистых волос. На нем была шотландская юбка.
— Привет, — ответил Ник, встал и тепло пожал незнакомцу руку, сделав вид, что узнал его. — Познакомься с моим деловым партнером Гэри Холлом.
Мужчина наклонился, обменялся с Холлом рукопожатиями и произнес с сильным шотландским акцентом:
— Рад познакомиться, Гэри. Я Сэнди, Сэнди Доусон.
— Мы с Сэнди давно знаем друг друга, — сказал Дэнни, надеясь выяснить, как давно.
— Еще бы, — сказал Доусон, — но не виделись с тех пор, как закончили школу.
— Мы вместе учились в Лоретто, — подхватил Дэнни, улыбнувшись Холлу. — Что ты поделывал все эти годы, Сэнди? — спросил он, отчаянно нащупывая какую-нибудь наводку.
— Да я все по той же мясной части, — ответил Доусон. — А как ты, Ник?
— Ничем особо не занимаюсь, после того как… — протянул Дэнни, рассчитывая выяснить, известно ли Доусону, что Ник сидел в тюрьме.
— Ну, понятно, — сказал Сэнди. — Жуткое дело, и так несправедливо. Рад видеть, что ты вышел из этой истории целым и невредимым. Прости, что я вам помешал, но не мог же я пройти мимо и не поздороваться.
— И правильно сделал. Здорово было с тобой повидаться.
— А мне с тобой, — произнес Доусон и повернулся, чтобы уйти.
Дэнни сел и стал выкладывать из портфеля бумаги.
— Да, кстати, — обернулся Доусон, — ты слышал, что Рюмка Хамфрис-то уже на том свете?
— Нет, не слышал. Ты меня огорчил.
— Сердечный приступ на поле для гольфа, во время партии с директором школы. С тех пор как не стало Рюмки, наша команда по регби уже не та.
— Да, бедный старина Рюмка. Замечательный был тренер.
— На его похороны явился весь Массельбург.
— И он того стоил, — сказал Дэнни.
Доусон откланялся и ушел.
Дэнни передал Гэри Холлу документы по дому Лоуренса Дэвенпорта на Редклиф-сквер. Холл спросил:
— Сколько вы рассчитываете выручить за дом?
— Порядка трех миллионов. Имеется закладная на миллион с небольшим, и сам я ссудил миллион, так что любая цена свыше двух миллионов с двумя-тремя десятыми уже даст мне прибыль.
— Мне первым делом нужно будет озаботиться обследованием.
— Жаль, Пейн не озаботился обследованием участка в Стратфорде.
— Он утверждает обратное, — сказал Холл. — Держу пари, что агент, проводивший обследование, никогда не слышал про этот горец японский. Но, по правде сказать, никто в компании про него не слыхал. — Он перевернул последнюю страницу. — Послушайте, я не ошибся, это тот самый?
— Да, — ответил Дэнни. — Актер Лоуренс Дэвенпорт.
Крейг заказал четыре пиццы — и ни одной официантки, чтобы подавать вино участникам предстоящей встречи «мушкетеров», не было.
После разговора с лордом-канцлером он посвятил все свободное время сбору сведений о сэре Николасе Монкрифе. Он быстро выяснил, то тот вышел на свободу через пару недель после смерти Картрайта. Но одного Крейг так и не мог понять — зачем человеку отдавать все силы, как отдает Монкриф, тому, чтобы выследить и попытаться сломать жизнь троих совершенно незнакомых ему людей. Разве что…
Его подозрения значительно усилились, когда он положил рядом фотографии Монкрифа и Картрайта.
В парадную дверь постучали. Крейг пошел открыть и увидел на пороге жалкую фигуру Джеральда Пейна, прижимавшего к груди бутылку дешевого вина.
Крейг провел его в гостиную.
— Где ты отсиживаешься? — спросил он.
— У матери в Суссексе, жду, когда все рассосется. Всем говорю, что ушел из «Бейкер, Тремлет и Смит», чтобы уделять больше времени избирателям.
— Не сомневаюсь, что ты выкарабкаешься. Меня, честно говоря, куда больше волнует Ларри. Он не только завалил пробы на роль в «Холби-Сити», но всем объясняет, что ты прислал ему эсэмэску о заявлении министра перед самым началом съемки.
— Но ведь это неправда, — возразил Пейн. — Я был в таком состоянии, что не мог связаться ни с кем, даже с тобой.
— Однако же кто-то связался. И я теперь понимаю — это сделал кто-то, знавший о пробах Ларри.
— Тот, кто в ту минуту мог воспользоваться моим телефоном.
— Вездесущий сэр Николас Монкриф.
— Ублюдок! Я убью его! — взорвался Пейн.
В дверь позвонили.
— Должно быть, Ларри, — сказал Крейг.
Пейн пошел открыть. Увидев Ларри, он глазам своим не поверил — так разительно тот изменился. На нем были вылинявшие джинсы и мятая рубашка. С того дня он явно не брал в руки бритву. Он рухнул в ближайшее кресло.
— Почему, почему, почему? — были его первые слова.
— Не стоит отчаиваться, — сказал Крейг. — Думается, я нашел способ раз и навсегда отделаться от Монкрифа. Я не исключаю, что нам даже удастся возвратить наши деньги.
— Но я по-прежнему не понимаю, — произнес Пейн, — почему он с нами так обошелся. Не из-за того же, что сидел с Картрайтом в одной камере.
— Согласен, тут должна быть поважнее причина, — заметил Дэвенпорт.
— Есть такая причина, — сказал Крейг. — И если я правильно думаю, то Монкрифу недолго осталось нас беспокоить. Слышали о сайте для бывших одноклассников — oldschoolchums.com?
— Слышал, но с кем ты пытался через него связаться? — спросил Пейн.
— С теми, кто знал Монкрифа еще по школе или по армии.
— Кто-нибудь откликнулся? — спросил Дэвенпорт, и в эту секунду в дверь опять позвонили.
— Семь человек, но только один отвечал всем нужным условиям, — ответил Крейг и пошел открывать. Он вернулся в сопровождении высокого дородного мужчины. — Господа, разрешите представить вам Сэнди Доусона, который жил с Николасом Монкрифом в одном интернате школы Лоретто-колледж.
Доусон обменялся рукопожатиями с Пейном и Дэвенпортом.
— Сэнди связался со мной, подумав, что я Монкриф, — продолжил Крейг, — и я поделился с ним моими сомнениями в отношении того, кто называет себя его старым школьным приятелем. Сэнди согласился устроить ему проверку. Джеральд сказал мне, что Монкриф назначил его коллеге Гэри Холлу встречу в «Дорчестере», туда Сэнди и отправился.
— Увидев его, я готов был поклясться, что это Ник, — сказал Доусон. — Но когда подошел перемолвиться парой слов, стало ясно, что он меня не узнает, а ведь меня не так-то легко забыть.
— Это одна из причин, по которым я выбрал вас, — вставил Крейг. — Но это не может служить доказательством.
— Я поэтому и решил его испытать, — объяснил Доусон. — Говорю, что Рюмка Хамфрис спит вечным сном, а он в ответ: «Замечательный был тренер». Тут он дал маху. Рюмка Хамфрис была экономкой нашего интерната, уж ее-то он бы ни за что не забыл. Не знаю, кто именно был в «Дорчестере», но в одном я уверен — точно не Николас Монкриф.
— Так кто же он, черт возьми? — спросил Пейн.
— Я знаю это наверняка, — ответил Крейг. — Больше того, я смогу это доказать.
Бет вышла из вестибюля станции подземки «Найтсбридж». Улицы были забиты любителями поглазеть на витрины и местным людом, совершающим моцион после воскресного ланча.
Последние недели Алекс Редмэйн чего только ни делал, чтобы ее подбодрить, она рассталась с ним час тому назад, преисполненная уверенности. Но теперь, по дороге к Болтонс-террас, уверенности у нее поубавилось.
Николас Монкриф — человек достойный, за время, проведенное в одной камере с Дэнни, он стал его верным другом. Поэтому Бет не могла понять, почему он и слышать не хочет о том, чтобы встретиться с Алексом Редмэйном в частном порядке и обсудить свое возможное выступление на суде, тем более что прислал свой дневник в офис Алекса на другой день после того, как тот ему написал. Должно быть, объяснение крылось в том, что Монкриф стремился избегать любых столкновений с полицией до истечения срока пробации. Но Алекс не хотел уступать без борьбы. Он убедил Бет в том, что если она сумеет уговорить Монкрифа выступить с показаниями перед лордами-судьями, это может решить дело о восстановлении доброго имени Дэнни.
Когда в дверь позвонили, Дэнни вычитывал свое эссе о теориях Дж. К. Гэлбрейта в области экономики низких налогов. Он прошел по коридору и распахнул дверь.
— Меня зовут Бет Уилсон. Простите, что я беспокою вас…
Дэнни, лишившись дара речи, стоял и смотрел на любимую женщину.
Бет побледнела:
— Не может быть.
— Может, милая, — возразил Дэнни и заключил ее в объятия.
Из машины, стоявшей на другой стороне улицы, Джеральд Пейн щелкал затвором фотокамеры.
— Мистер Хьюго Монкриф?
— Кто говорит?
— Мое имя Спенсер Крейг, и у меня для вас предложение.
— Интересно, какое, мистер Крейг.
— Если б я вернул вам ваше состояние, сколько бы это стоило?
— Назовите вашу цену.
— Двадцать пять процентов.
— Что-то многовато.
— За возвращение шотландского поместья, выдворение из вашего дома на Болтонс-террас проживающей там персоны, выплату в полном объеме суммы, вырученной за филателистическую коллекцию вашего деда, и восстановление ваших счетов в банках Женевы и Лондона? Нет, мистер Монкриф, мне не кажется, что это так уж «многовато». Больше того, это вполне разумно, если альтернатива — сто процентов ничего.
— Но как такое возможно?
— Стоит вам подписать договор, мистер Монкриф, как вам возвратят отцовское состояние.
— И никаких гонораров или скрытых расходов? — недоверчиво спросил Хьюго.
— Никаких гонораров или скрытых расходов, — пообещал Крейг. — Я даже добавлю маленький бонус, который, думается, ублажит даже миссис Монкриф.
— Что за бонус?
— Подпишите со мной договор, и через неделю она станет леди Монкриф.
— Сфотографировал его ногу? — спросил Крейг.
— Еще нет, — ответил Пейн.
— Как снимешь, сразу дай знать.
— Не клади трубку, — сказал Пейн. — Он выходит из дома с женщиной, которую впустил вчера. Они садятся в машину Монкрифа на заднее сиденье.
— Опиши женщину.
— Под тридцать, пять футов восемь дюймов, шатенка.
— Следуй за ними и держи меня в курсе, — распорядился Крейг. Он положил трубку, включил компьютер и вывел на монитор фото Бет Уилсон: женщина отвечала описанию Пейна.
Как только Пейн сделает снимок левой ноги Картрайта, Крейг встретится с сержантом уголовной полиции Фуллером. Пусть полицейскому достанутся лавры за поимку сбежавшего из тюрьмы убийцы.
Дэнни гадал, сколько у него времени до того, как Крейг установит его настоящее имя. Дэнни требовалось еще два или три дня, а затем правда станет известна всему свету.
Он облачился в костюм для бега. Дэнни решил побегать подольше, чтобы обдумать предстоящую на другой день утреннюю встречу с Алексом Редмэйном.
Пробегая мимо Чейни-Уок, он не поднял глаза на квартиру Сары, где, как он знал, теперь живет Лоуренс Дэвенпорт. А если бы поднял, то мог бы заметить в открытом окне и узнать другого мужчину, который снимал его на фотокамеру.
Дэнни добежал до самой Парламентской площади. Минуя вход в палату общин со стороны «Сент-Стивенз», он подумал о Пейне и задался вопросом, где тот сейчас. Откуда ему было знать, что Пейн стоит на противоположном тротуаре и устанавливает резкость, изо всех сил изображая туриста, снимающего Биг-Бен?
— Из того, что ты наснимал, есть сравнительно приличные снимки? — спросил Крейг.
— На выставку хватит, — ответил Пейн.
— Молодец. Неси их ко мне прямо сейчас.
Крейг положил трубку, налил себе выпить и подумал о том, что скажет человеку, которому всю неделю мечтал позвонить.
— Можно поговорить с сержантом уголовной полиции Фуллером? — спросил он, когда на другом конце подняли трубку.
— С инспектором Фуллером. Кто его спрашивает?
— Барристер Спенсер Крейг.
— Соединяю, сэр.
— Вы давно не давали о себе знать, мистер Крейг. Я вряд ли забуду, по какому поводу вы звонили последний раз.
— Я тоже, поэтому и звоню сейчас, инспектор. Поздравляю с повышением, но я располагаю информацией, которая, быть может, поспособствует вашему продвижению в старшие инспекторы в еще более короткий срок.
— Я весь внимание, — сказал инспектор.
— Но я должен однозначно предупредить, инспектор, что эту информацию вы получили не от меня. И мне не хотелось бы обсуждать это по телефону.
— Естественно. Где и когда вы хотели бы со мной встретиться?
— Завтра в четверть первого в пабе «Шерлок Холмс». Вас устраивает?
— Название — в самую точку, — ответил Фуллер. — До встречи, мистер Крейг.
Крейг собирался сделать еще один звонок, но тут позвонили в дверь. Он открыл — на крыльце стоял Пейн. Он прошел прямиком на кухню и выложил на стол шесть фотографий.
Крейг глянул на снимки и разом понял, почему у Пейна такой довольный вид. На колене Дэнни хорошо просматривался шрам от резаной раны, которую нанес ему Крейг.
— Ты не спишь?
— Нет, — ответила Бет.
— Все еще надеешься, что я передумаю?
— Да, но знаю, Дэнни, что тебя бесполезно переубеждать. Ты всегда был упертый. Я думаю о том, что если ты ошибся в решении, то нынешняя ночь может стать нашей последней.
— Но если я буду прав, — возразил Дэнни, — нас ждет еще десять тысяч таких ночей.
— Эти ночи так и так были бы нашими, тебе вовсе не нужно идти на риск.
— Ты не представляешь, каково это — все время быть начеку и ждать, что за спиной у тебя прозвучат слова: «Друг Дэнни, твоя игра кончена, тебя отправят в тюрьму до конца жизни». Увидев тебя на пороге, я понял, что не хочу больше быть сэром Николасом Монкрифом. Я — Дэнни Картрайт, и я люблю Бет Уилсон с Бейкон-роуд. К тому же раз трое лордов-судей посчитали, что можно с полным основанием пересмотреть мое дело на предмет королевского помилования, то, может, они сочтут, что оснований еще больше, если я стольким добровольно пожертвую, лишь бы доказать свою невиновность.
— Я понимаю, Дэнни, что ты прав, но эти несколько дней — самые счастливые в моей жизни.
— И в моей тоже, Бет, но, когда я почувствую себя совсем свободным, дни станут еще счастливей. Я последний раз отметился в службе пробации. Это был первый шаг. Я верю в людей и не сомневаюсь, что Алекс Редмэйн, Фрейзер Манро и даже Сара Дэвенпорт не успокоятся, пока не добьются справедливости.
Дэнни наклонился и нежно поцеловал Бет в губы. В этот миг внизу раздался грохот, напоминающий раскаты грома.
— Что за черт?
Дэнни включил лампу на ночном столике и услышал на лестнице громкий топот. Не успел он спустить ноги с постели, как в спальню ворвались трое полицейских в бронежилетах, а следом еще трое. Двое молодцов вдавили Дэнни лицом в ковер, третий заломил ему за спину руки и защелкнул наручники. Краем глаза он заметил, как женщина-полицейский прижимает Бет к стене, а вторая надевает на Бет наручники.
Инспектор Фуллер вошел в спальню, и Дэнни вздернули на ноги.
— Зачитайте им их права, — распорядился Фуллер, уселся на постель и закурил сигарету.
Закончив с правами, Дэнни и Бет сволокли вниз и вывели через парадную дверь на улицу, где их ждали три полицейские машины с включенными фарами и раскрытыми задними дверцами.
Дэнни впихнули на заднее сиденье средней машины, где с двух сторон его зажали полицейские. Он увидел, что Большого Эла точно так же зажали в первой машине.
— Ты как подгадал, — сказала Алексу мать, когда он вошел в гостиную.
— Неужели все так плохо? — спросил он.
— Хуже некуда. Когда же в Министерстве внутренних дел наконец поймут, что если судьи уходят в отставку, то решать за них остается лишь их несчастным женам?
— Так его светлость тебе сказал, что я передал ему материалы дела, каким сейчас занимаюсь, и рассчитываю на его помощь? — спросил Алекс с улыбкой.
— Если он откажется, Алекс, я не стану его кормить.
— Значит, у меня еще остается шанс, — сказал Алекс.
— Какой такой шанс? — спросил его отец, входя в гостиную.
— Шанс на то, что ты мне поможешь в деле…
— В деле Картрайта? — уточнил старый законник. — Я только что кончил читать стенограммы. Насколько я понимаю, ему вменяются едва ли не все уголовные преступления — убийство, побег из тюрьмы, присвоение чужого имущества, обналичивание чеков по чужому счету, продажа не принадлежащей ему коллекции марок, выезд за границу по чужому паспорту и даже присвоение титула баронета, каковой должен был, по праву наследования, перейти к другому лицу. Так что не стоит упрекать следствие за то, что оно обвиняет его почти во всех смертных грехах.
— Значит, ты отказываешься мне помочь? — спросил Алекс.
— А вот этого я не сказал, — возразил его светлость Редмэйн. — Совсем напротив, я отдаю себя в твое распоряжение. Потому что абсолютно уверен в одном — Дэнни Картрайт не виновен.