Сенатор проснулся в 5.35 в холодном поту — в сущности, всю ночь он спал урывками, проваливаясь в сон не больше чем на несколько минут. Это была какая-то ужасная ночь, наполненная раскатами грома, вспышками молний и завыванием сирен. Именно они и вышибли из него пот. Он нервничал значительно больше, чем предполагал; уже к трем утра он решил, что позвонит боссу и скажет, что выходит из игры, несмотря на последствия, на которые время от времени недвусмысленно намекали ему. Но видение президента, умирающего у его ног, напомнило сенатору то, что случилось тогда в Далласе двадцать с лишним лет назад.

Пять человек уже погибли, но их смерть была сущей мелочью: вот смерть президента — та должна будет потрясти мир! Кто помнит тех двух безымянных, которые погибли под колесами поезда, доставлявшего тело Роберта Кеннеди в Вашингтон? Никто! Но все помнят смерть Роберта.

Сенатор подошел к окну, рассеянно всматриваясь в даль, затем отвернулся от окна. Он вперился взглядом в свои часы, словно надеясь остановить время. Секундная стрелка безостановочно двигалась по циферблату, столь же безостановочно приближая время — 10.06. Он сел за утренние газеты. «Пост» сообщала, что нынешней ночью на Вашингтон обрушился один из самых жестоких штормов за всю его историю — это привело к пожарам, а Люббер-Ран в Вирджинии вышла из берегов. Почитать бы сейчас завтрашние газеты!

* * *

 Первым Директору позвонил Эллиот, сообщил, что наблюдение за деятельностью сенаторов Дункана и Декстера не принесло ничего нового в оценку ситуации. Директор что-то проворчал про себя, доедая яйцо, торчащее тупым концом из подъяичника, и продолжая читать в «Пост» описание природных бедствий, обрушившихся на Вашингтон этой ночью. Глянув в окно, он удостоверился, что день стоит сухой и ясный. Погода как раз для покушения, подумал он. Прекрасный день, подумал он, для этих взбесившихся гадов. Сколько времени еще придется молчать, никому ничего не рассказывая? Президент должен выехать из Белого дома в десять ноль-ноль. За два часа Директор должен будет предупредить главу Секретной Службы и, если понадобится, самого президента. Черт возьми, он отложит объяснения до последней минуты, а свои соображения в полном объеме представит потом. Он был готов рискнуть всей своей карьерой, чтобы схватить за руку этого гнусного выродка. Но рисковать жизнью президента...

Эллиот встретил его у лифта. Он всегда на месте, никогда не опаздывает. В нем есть что-то нечеловеческое, подумал Директор. Не расстаться ли с ним? Он внезапно понял, что, возможно, этим же вечером ему придется вручать свое прошение об отставке президенту. Какому президенту? Мысль мелькнула, и он выкинул ее из головы — придет время, когда он будет об этом думать, сейчас его занимали ближайшие пять часов.

Дункан и Декстер отвечали на телефонные звонки и звонили сами в течение ночи и раннего утра, но ничего подозрительного не зафиксировано. Аналогичной была и вся остальная информация. Директор осведомился, где находятся сенаторы в настоящий момент.

— Оба завтракают у себя дома. Декстер в Кенсингтоне, Дункан — в Александрии.. Шестеро агентов наблюдают с пяти утра и будут весь день фиксировать каждую деталь их поведения.

— Хорошо.

Следующим был дактилоскопист. Он напоминал ребенка, что возится с любимой игрушкой. Работа с отпечатками была для него не столько обязанностью, сколько удовольствием. Как выяснилось, они нашли семнадцать отпечатков обычных пальцев и три больших!

— Думаю, что мы можем идентифицировать по меньшей мере два отпечатка,— сказал он в заключение.— и представить вам исчерпывающее сообщение через два, максимум три часа.

Директор посмотрел на часы — уже 6.45.

— Договорились. И не теряйте ни минуты. Как только получите результат — даже отрицательный,— немедленно доложите мне, и прошу вас поблагодарить своих работников за ночную работу.

Эксперт-дактилоскопист покинул Директора, а в кабинет был приглашен Валтер Вильямс, специалист по прогнозам и оценкам. Высокий, пяти футов и одиннадцати дюймов ростом, с привлекательным тонким бледным лицом, над которым возвышался могучий лоб, Вильямс был известен всем под кличкой Мозг или В. В. Первейшая его обязанность состояла в том, чтобы обеспечить «банк идей». Директор всегда доверял суждениям В. В., но сегодня он не мог рисковать. Наилучшим выходом будет, если В. В. даст совершенно определенный ответ на его гипотетический вопрос.

— Все это весьма интересно,— сказал В. В.— Я чувствую, что ответ будет весьма прост, под каким бы углом мы ни оценивали ситуацию.

В первый раз за утро некоторое подобие улыбки появилось на лице Директора. В. В. не мог себе позволить ошибиться или неправильно истолковать что-либо; его приверженность службе выражалась и в том, что он с предельной четкостью излагал свои концепции Он говорил все быстрее, и брови его то поднимались, то опускались, словно индекс Доу-Джонса в год выборов.

— Вы попросили меня исходить из того, что президент покидает Белый дом в час «икс» и направляется к Капитолию. Путь займет у него шесть минут. Я уверен, что машина снабжена пулезащитными стеклами и хорошо прикрыта Секретной Службой. Возможно ли при таких обстоятельствах совершить на него покушение? Увы, возможно, хотя и очень трудно. Покушающиеся должны будут избрать один из трех методов:

а) взрывчатка,

б) пистолет с близкого расстояния,

в) винтовка.

В. В. всегда говорил, словно читал написанный текст из учебника.

— Бомба может быть взорвана в любой точке маршрута, но профессионалам платят за результат, а не за попытку. Если на проблему устранения президента вы посмотрите с точки зрения использования взрывчатки, вы будете вынуждены признать, что все попытки в этом смысле не были удачными. А в нашей истории убиты как-никак четыре президента, находившиеся при исполнении своих обязанностей! Использование взрывчатки неизбежно кончается тем, что гибнут невинные люди, а нередко и сам преступник. Исходя из этого, профессионалы, как я склонен думать, прибегнут к оружию ближнего боя или же к винтовке. Оружие ближнего боя вряд ли можно пустить в ход по пути следования президента, потому что ни один профессионал не рискнет приблизиться к объекту на достаточно близкое расстояние. Тем более что это ставит под угрозу его собственную жизнь. Понадобится нечто вроде ружья для слонов или фаустпатрона, а появление такого предмета в центре Вашингтона просто невозможно, если только у вас нет специального разрешения.

Слушая В. В., Директор временами не мог понять, то ли тот его разыгрывает, то ли просто у него такая манера излагать факты. Брови рассказчика по-прежнему методично вздымались вверх и опадали, что служило неким предупреждением: не прерывать его дурацкими вопросами.

— Когда президент появится на ступенях Капитолия, все остальные окажутся слишком далеко от него, чтобы: а) выстрел был достаточно точным и б) убийца имел шанс спастись бегством. Таким образом, мы приходим к наиболее успешному и многократно проверенному методу, при помощи которого можно совершить покушение на главу государства,— винтовка с телескопическим прицелом, из которой производится выстрел с достаточно большого расстояния. Этим утром мы проверили, сколько времени занимает подъем по ступеням Капитолия, у нас получилось примерно пятьдесят секунд — время, в значительной степени обеспечивающее успех покушения, но мы внимательно изучили пространство вокруг и в состоянии перекрыть все возможные директрисы стрельбы. Мы считаем, что покушение здесь, в центре Вашингтона, маловероятно. Но все же, если за дело возьмется группа достаточно ловких и подготовленных людей...

— Благодарю вас, В. В. Не сомневаюсь, что вы нравы.

— К вашим услугам, сэр. Полагаю, это не более чем игра ума?

В. В. улыбнулся, как школьник, сумевший ответить на каверзный вопрос учителя. Мозг покинул кабинет, чтобы вернуться к другим проблемам. Директор помедлил, прежде чем пригласить другого своего помощника.

Мэтью Роджерс уважал субординацию. Так же, как и В. В., он никогда не станет Директором, но любой, кто будет претендовать на это место, не обойдется без него.

— Итак, Мэтт? — спросил Директор, указывая на кожаное кресло.

— Прошлой ночью я прочитал последнее сообщение Эндрью... Не оповестить ли нам Секретную Службу?

— Я сделаю это примерно через час,— сказал Директор.— Не беспокойтесь. Вы подумали, как расставите своих людей?

— Это зависит от того, где нас ждет максимальный риск, сэр.

— Точка максимального риска — Капитолий, время — шесть минут одиннадцатого, конкретнее — на ступенях — и что тогда?

— Первым делом все пространство в радиусе примерно четверти мили будет перекрыто по всем направлениям. Я закрываю станции метро и останавливаю движение любого транспорта. Задерживаю для дальнейшего выяснения личности всех, кто произносит угрозы в адрес президента, всех, кто находится в списках подозрительных лиц. Мне понадобится помощь Метрополитен-полис, чтобы полностью закрыть периметр. Внутри его нам понадобится максимальное количество глаз и ушей. С военно-воздушной базы поднимем от двух до четырех вертолетов для тщательного контроля. И я бы предложил, чтобы в непосредственной близости к президенту находилось максимальное количество агентов Секретной Службы.

— Очень хорошо, Мэтт. Сколько людей вам понадобится и как быстро смогут они развернуться, если я сейчас объявляю тревогу?

Помощник Директора задумался на несколько секунд.

— Мне нужно триста специальных агентов и два часа на всю операцию.

— К делу! — решительно сказал Директор.— Как закончите, сразу же ко мне, но, Мэтт, до последней минуты никто ничего не должен знать. И еще ни одного вертолета не должно появиться в поле зрения, прежде чем минет минута после десяти. Я должен предотвратить любую утечку информации, это наша единственная надежда схватить убийц.

— Почему бы вам просто не настоять на отмене поездки президента, сэр? Положение чертовски трудное!

— Если сейчас мы это сделаем, завтра придется начинать все сначала,— сказал Директор,— а такого шанса никогда больше не будет.

— Понимаю, сэр.

Роджер покинул кабинет. Директор знал, что он исполнит свои обязанности с предельным тщанием.

— Миссис Макгрегор.

— Да, сэр?

— Соедините меня с главой Секретной Службы в Белом доме.

— Слушаю, сэр.

Директор посмотрел на часы: 7.10. Эндрью должен быть в 8.15.

* * *

 В 7.20 босс закурил первую сигарету. Он не помнил, когда проснулся. В 6.10 он позвонил Тони, который уже был на ногах. На сегодня никаких встреч не предусматривалось, исключая тот случай, если боссу срочно понадобится машина. Связь назначили на 9.30, когда настанет пора удостовериться, что все на своих местах.

Покончив с этим делом, босс позвонил в службу сервиса и заказал обильный завтрак. Работа, которая ему предстоит,— не из тех, что можно делать на пустой желудок. Маттсон должен доложить сразу же после 7.30. Наверно, он еще спит. После нелегких ночных трудов Маттсону надо отдохнуть. Босс усмехнулся про себя. Он вошел в душ и включил воду: из рожка брызнули холодные тугие струйки. Паршивый отель. Шестьдесят долларов за сутки, и нет горячей воды. Поеживаясь под душем, он снова продумывал события ближайших пяти часов, стараясь еще раз убедиться, что не упустил из виду ни одной, даже мельчайшей детали. Сегодня вечером враг будет мертв, а на некий счет в швейцарском банке ляжет полмиллиона долларов, да в Цюрихе, на счет АХЛ-376921-В — небольшая благодарность от признательных друзей из оружейной промышленности. И подумать только — дяде Сэму не достанется ни цента налогов.

Зазвонил телефон. Проклятье! Он прошлепал через комнату, чувствуя, что сердце начинает усиленно колотиться. Маттсон! Все в порядке, просто в этом вонючем отеле забыли, когда он просил его разбудить!

Ксан в полной безопасности. Он находится на верхушке крана и готов действовать. Может, он был единственным из них, кто по-настоящему спал ночью.

Босс остался доволен тем, как идут дела. Он положил трубку и вернулся в душ. Проклятье, все еще холодная.

* * *

 Марк должен быть у Директора через двадцать минут. Он заглянул в почтовый ящик там находился только конверт из «Америкен экспресс», который он нераспечатанным кинул на кухонный стол.

О'Мейли, зевая, сидел в «форд-седане», ярдах в ста поодаль. Он уже мог сообщить, что Марк вышел из своей квартиры и теперь болтает с негром — сторожем гаража. Ни он, ни Томпсон никому не докладывали, что предыдущим вечером потеряли Марка на несколько часов.

Марк обошел здание и исчез из поля зрения О'Мейли, но тот воспринял это без особого беспокойства. Час назад он уже заприметил, где стоит черный «мерседес», так что никуда исчезнуть Марк не мог.

Однако, повернув за угол, Марк сразу же увидел красный «фиат», смахивающий на машину Элизабет, если не считать исправного бампера. Он присмотрелся и увидел, что машина в самом деле принадлежала Элизабет и сама Элизабет сидела в ней, глядя прямо на него. От открыл дверцу. Будь она даже Матой Хари, его бы это не остановило. Он сел рядом. Никто из них не проронил ни звука, как вдруг они заговорили оба разом и засмеялись, скрывая напряжение.

— Я приехала сказать, что очень сожалею о случившемся прошлым вечером. Я была так груба с вами... Право, мне совершенно не хочется, чтобы вы спали еще с какой-нибудь сенаторской дочкой,— сказала она, пытаясь выдавить из себя улыбку.— Кроме того, мне отремонтировали машину.

— Это я должен извиниться, Лиз. Поверьте! Что бы ни случилось, давайте встретимся сегодня вечером, и я попробую вам все объяснить. До этого ни о чем не спрашивайте и обещайте: что бы ни случилось, вы встретитесь со мной вечером. И если после этого вы по-прежнему будете хотеть, чтобы я исчез из вашей жизни, обещаю сделать это.

Элизабет кивнула в знак согласия.

— Но, я надеюсь, не так стремительно, как у вас принято!

Марк обнял ее и быстро поцеловал в щеку. Оба они снова засмеялись. Он принялся вылезать из машины.

— Подождите, Марк. Я могу подбросить вас до работы. Мне как раз по пути в больницу!

Марк помедлил.

— А и в самом деле. Прекрасная идея.

Когда они выехали из-за угла, Симон взмахом руки попросил их остановиться.

— Машина из седьмого бокса уйдет позже утром. Я пока оставлю твою на улице, но не беспокойся, я не спущу с нее глаз.

Марк швырнул ему ключи. Симон взглянул на Элизабет и ухмыльнулся. Марк погрозил ему пальцем. Элизабет взяла с места и влилась в поток движения на 6-й стрит. В ста ярдах от них О'Мейли жевал резинку.

— Где мы поужинаем сегодня?

— Давай снова пойдем во французский ресторан и повторим тот вечер. Угощаю я,— сказала Элизабет.

Марк промолчал, помня, что на столе у него лежит нераспечатанный конверт из «Америкен экспресс». На углу Г-стрит загорелся красный сигнал светофора. Они остановились в ожидании. Марк осторожно оглянулся назад. Все было спокойно.

* * *

 Машина повернула к Капитолию, Халт заканчивал свое сообщение. Глава Секретной Службы внимательно слушал.

— Мы считаем, что попытка покушения произойдет, когда президент направится в Капитолий. И нам придется учитывать этот факт, если мы хотим доставить его туда живым и невредимым. Мои люди контролируют окрестные здания, крыши, все пред полагаемые пункты, откуда возможно вести обстрел.

— Если президент не будет настаивать на том, что он хочет обязательно подняться по ступеням, наша работа значительно облегчится. Но с тех пор, как Картер в семьдесят седьмом прошелся но Пенсильвания-авеню...— Голос главы Секретной Службы выдавал его напряжение.— Кстати, Халт, почему вы не сказали обо всем этом раньше?

— Тут такая странная штука... Я все еще не могу сообщить всех деталей, но не беспокойтесь, к вопросу охраны президента они отношения не имеют.

— О'кэй. Допускаю. Вы уверены, что мои ребята не пригодятся вам на завершающей стадии?

— Уверен. Если вы берете на себя президента, то я получаю полную свободу действий и готов схватить этих сволочей за руку! Необходимо настигнуть убийцу на месте преступления с оружием в руках.

— Сказать ли президенту? — спросил Найт.

— Не стоит, на мой взгляд. Просто предупредите его, что время от времени вы используете новые формы обеспечения безопасности.

— Их уже так много, что он вряд ли поверит.

— Пусть все идет, как и предполагалось... Нельзя допустить никакой утечки. Увидимся с вами после ленча у президента. Оба мы должны отработать по высшему стандарту. Кстати, какое сегодня кодовое имя у президента?

— Юлиус.

— Быть того не может!

— Вы сказали мне все, что я должен знать, не так ли, Халт?

— Конечно, нет... Вы же знаете, что я младший брат Маккиавелли.

Директор прикоснулся к плечу Эллиота, и машина, развернувшись, вернулась на свое место — седьмое в ряду. Двое пассажиров вышли из машины и разошлись в разные стороны. Никто из них не оглядывался.

Директор снова уверился в правоте своих стратегических замыслов; он решил, что только он и Эндрью будут знать всю ситуацию полностью — по крайней мере, пока в их руках не окажется последнее имя. Заговорщики дадут показания против сенатора. Директор сверил свои часы с циферблатом башенных часов на здании старого почтамта, где размещалось вашингтонское отделение ФБР. Было ровно 8.00. Итак, еще есть пятнадцать минут. Он кивнул вахтеру, проходя через вращающуюся дверь. Миссис Макгрегор встретила его в коридоре, не скрывая волнения:

— Четвертый канал, сэр! Просят вас.

Войдя в кабинет, он спешно щелкнул тумблером.

— Это специальный агент О'Мейли, сэр, из патрульной машины.

— Слушаю вас, О'Мейли.

— Только что убит Эндрью, сэр. И с ним в машине был еще кто-то.

Директор не мог вымолвить ни слова. О'Мейли ждал у рации.

— Как это случилось? — наконец тихо спросил Директор.

— Его взорвали вместе с машиной, мы думаем, с ним был кто-то еще, кажется, негр. Должно быть, взрывной заряд соединили с системой зажигания. Машина взлетела на воздух как раз передо мной. Осталась только груда обломков.

— Тысяча чертей...— сказал Директор и положил трубку. Огромные кисти его рук вцепились в столешницу времен королевы Анны. Пальцы согнулись и стали поджиматься к ладоням, ногти впились в кожу. Капелька крови сползла на поверхность стола, оставив влажный след. Несколько минут он сидел молча, не в силах справиться с собой. Затем он попросил миссис Макгрегор соединить его с президентом в Белом доме. Жаль, но придется останавливать всю машину: он зашел слишком далеко. Он сидел молча, ожидая связи. Эти подонки сшибли его с ног. Они знали все.

Он не сразу услышал, как открылась дверь.

— Доброе утро, сэр,— сказал Марк Эндрью.— Надеюсь, я не помешал вам. Вы назначили мне время: восемь пятнадцать.

Директор не сразу пришел в себя:

— Вы же мертвы.

— Простите, сэр?

— Кто сидел в вашем «мерседесе»?

Марк непонимающе улыбнулся.

— В моем «мерседесе»? А в чем дело?

— Машину только что разнесло вдребезги. Ваш коллега видел это своими собственными глазами. Он остался там и пытается разобраться, что там осталось; он только что сообщил, что нашел кисть негра.

Марк все понял. Он привалился к стене.

— Эти сволочи убили Симона,— в ярости и отчаянии застонал он.— И не Грент Нанна будет им отвинчивать головы. Я это сделаю сам.

— Объясните все толком, пожалуйста,— попросил Директор.

Марк взял себя в руки и повернулся к нему лицом.

— Я отправился из дома вместе с Элизабет Декстер. Она приехала утром повидать меня. Она меня и привезла,— пробормотал он. — Симон должен был поставить мою машину на освобождающееся место.

— Садитесь, Эндрью.

Зазвонил телефон.

— Секретарь президента, сэр. С вами будут говорить через две минуты.

— Отмените разговор, извинитесь и передайте президенту, что я просто хотел пожелать ему удачи сегодня в связи с биллем.

— Спасибо, сэр. Обязательно передам.

— Значит, они думают, что вы мертвы, Эндрью, и собираются пустить в ход последние козыри. А теперь мы можем использовать и свои! Вам придется остаться на какое-то время мертвым.

Директор нажал кнопку.

— Ко мне кого-нибудь, кто у нас по связям с прессой!

— Слушаю, сэр.

Специалист по связям с общественностью не заставил себя ждать. Это был прекрасно сложенный и хорошо одетый человек, обладающий обаятельной улыбкой и копной каштановых хорошо промытых волос. Правда, на лице его, когда он вошел, была на этот раз выражена искренняя скорбь.

— Примите мои соболезнования, сэр, в связи с гибелью одного из наших молодых агентов.

— Спасибо... Немедленно подготовьте сообщение для прессы, что этим утром был убит один из наших работников и что подробности будут сообщены в одиннадцать часов.

— Задолго до этого времени меня разорвут на куски, сэр.

— Ничего, потерпите,— жестко сказал Директор.

— Слушаюсь, сэр.

— В одиннадцать вы огласите другое заявление. Скажете, что агент жив...— брови специалиста по связям с общественностью выразили недоумение.— Что произошла ошибка, и погибшим является молодой смотритель гаража, не имеющий к нам никакого отношения.

— Но, сэр, а наш агент?..

— Когда вы напишете заявление для прессы, позвоните мне и прочитаете его.

— Слушаюсь, сэр.

Специалист но связям с общественностью удалился в состоянии ступора. Он был по натуре беспечен, и все, что сейчас происходило, было выше его понимания, но он вполне доверял Директору.

— Радуйтесь, Марк, вы единственный мертвец, который так хорошо выглядит и, подобно Марку Твену, может прочитать свой собственный некролог. Ну а теперь соберитесь — и к делу. Рядом с Капитолием и вокруг него находятся триста агентов. Как только появится президентская машина, пространство будет сразу же перекрыто.

— Вы позволите ему подняться в Капитолий? — Марк был изумлен.

— Слушайте внимательно, Марк. Я буду знать с точностью до секунды, где будут находиться оба ваших сенатора, начиная с девяти часов. По пятам за ними следуют шесть человек. В девять пятнадцать и мы приступаем к делу. Когда все произойдет, мы должны быть на месте. Я хочу лично взять их!

— Да, сэр.

Зажужжал зуммер внутренней связи. Это был дактилоскопист, он хотел немедленно видеть Директора. Минута в минуту, как и было обещано!Дактилоскопист, сияя, ворвался в кабинет и сразу же доложил:

— Один из отпечатков идентифицирован нами по нашим досье — это большой палец Ральфа Маттсона, это бывший агент ФБР, вот его личная карточка и снимок.

Марк тоже взглянул на снимок. Вот он — греческий священник, крупный нос, тяжелый подбородок.

— Чувствуется, что профессионал,— сказал Директор.— Немедленно сделать триста копий и передать в следственный отдел. Подчеркиваю, немедленно.

Эксперт-дактилоскопист, все еще сияя от радости, вылетел из кабинета.

— Свяжите меня с мистером Роджерсом, миссис Макгрегор.

Как только тот оказался на связи, Директор коротко рассказал ему о последнем открытии:

— Засеките его и держите под наблюдением. Ни в коем случае не расшифровывайтесь. Если он поймет, что раскрыт, то может предупредить сообщников. Информируйте меня все время. Берите его в шесть минут одиннадцатого. Если что-то изменится, я сообщу.

— Понял, сэр.

Директор посмотрел на часы: 9.05. Нажал кнопку, и появился Эллиот.

— Что делают наши сенаторы?

— Дункан по-прежнему в своем доме в Александрии. Декстер покинул Кенсингтон и направляется к Капитолию, сэр.

— Вы остаетесь здесь, Эллиот, и поддерживаете контакт по рации со мной и с заместителем Директора. В кабинет никого не впускать. Ясно?

— Да, сэр.

— Связь по четвертому каналу. Идемте, Эндрью.— Они вышли.— Если кто-то позвонит, миссис Макгрегор, соедините его со специальным агентом Эллиотом в моем кабинете. Он знает, где меня найти.

— Да, сэр.

Через несколько минут Директор и Марк Эндрью шли по Пенсильвания-авеню, направляясь к Капитолию. Марк надел черные очки и поднял воротник. На пересечении с 9-й авеню они прошли мимо босса, который, при курив очередную сигарету, посмотрел на часы: 9.30. Он подошел к краю тротуара, оставив позади себя кучу окурков. Директора они на мгновение заинтересовали, но он не остановился.

* * *

 — Тони, на связь! Тони на связь!

— Босс, Тони слушает. «Бьюик» готов. Я только что слушал сообщение по радио — с Эндрью все сработало, как надо.

Босс улыбнулся.

— Ксан, на связь.

— У меня все в порядке, жду сигнала.

— Маттсон, на связь.

— Все нормально, босс. Тут целая банда агентов.

— Выпусти пар. Когда президент путешествует, вокруг их всегда полно. Всем троим оставаться на связи. При следующем вызове я только подам сигнал. Это будет означать, что машина проследовала мимо меня и в вашем распоряжении остается три минуты сорок пять секунд. Ясно?

— Да.

— Да.

— Да.

Шеф отключился и закурил еще одну сигарету: 9:40.

* * *

 Директор заметил специальную патрульную машину, в которой сидел Мэттью Роджерс, и быстро подошел к нему.

— Все под наблюдением, Мэтт?

— Да, сэр. На полмили вокруг никто и пальцем пошевелить не сможет.

— Отлично. Сколько времени на ваших?

— Девять сорок пять.

— Хорошо. Распоряжайтесь здесь. Я направляюсь к Капитолию.

Халт и Марк оставили помощника Директора на его посту и двинулись к Капитолию.

— Эллиот вызывает Директора.

— Слушаю, Эллиот.

— Маттсона засекли на пересечении Мериленд-авеню и Первой стрит, рядом со статуей Гарфилда, что в юго-западном углу лужайки Капитолия, неподалеку от западного фронтона стройки.

— Хорошо. Продолжайте наблюдение, стяните туда пятьдесят человек, окружите это место, сообщите мистеру Роджерсу и предупредите его, что люди должны держаться вне поля зрения Маттсона.

— Слушаюсь, сэр.

— Какого черта он болтается с этой стороны Капитолия? — задумчиво сказал Марк.— Пристрелить кого-то на ступенях Капитолия, если целить с северо-западной стороны, просто невозможно, если только вы не прыгаете вверх, как блоха.

— Это верно, тут есть что-то странное,— сказал Директор.

Они подошли к полицейскому кордону. Директор вытащил свое удостоверение. Молодой полицейский прочитал его дважды: он с трудом верил глазам, перед которыми во плоти предстал лично Директор ФБР Х.А.Л .Тайсон.

— Простите, сэр. Пожалуйста, проходите.

* * *

— Эллиот вызывает Директора.

— Да, Эллиот?

— На связи с вами глава Секретной Службы, сэр.

— Первая машина только что миновала входные ворота. Юлиус будет через пять минут.

— Спасибо. Вы не подведете?

— Успокойся, Халт, мы не подводим.

* * *

Через пять минут президентская машина выехала через Южные ворота и повернула налево на И-стрит. Первый автомобиль кавалькады миновал босса, стоящего на углу Пенсильвания-авеню и 9-й стрит. Тот улыбнулся, закурил сигарету и продолжал ждать. Еще через пять минут мимо проследовал огромный «линкольн» с флажками, развевающимися по обе стороны, и с президентским гербом на дверцах. Сквозь затянутые туманной дымкой стекла он мог различить три фигуры на заднем сиденье. Лимузин, известный под названием «машина-пушка», предназначенный для агентов Секретной Службы и личного врача президента, не отставал от президентского «линкольна». Босс нажал кнопку на своих часах. Это и был условный сигнал. Через 10 секунд он отпустил кнопку, прошел квартал и поймал такси.

— В аэропорт,—сказал он водителю, нащупывая билет во внутреннем кармане.

* * *

Получив сигнал, Маттсон приблизился к строительным конструкциям и наклонился, чтобы завязать шнурки туфель. Ксан начал готовить винтовку. Он был рад, что настала пора двигаться; всю ночь он спал скрючившись. Он аккуратно поставил на место оптический прицел.

— Докладываю. Маттсон подошел к строительным конструкциям. Остановился завязать шнурки. На конструкциях никого не видно, но я дал указание вертолету держать их под контролем. Здесь же стоит огромный кран, на котором никого нет.

— Хорошо. Как только появится президентская машина, я сразу же дам знать. Подними по тревоге агентов на крыше Капитолия.

Несколько расслабившись, Директор повернулся к Марку.

— Ну, думаю, все обойдется.

Глаза Марка не отрывались от ступеней Капитолия.

— Обратили ли вы внимание, сэр, что и Дункан, и Декстер среди встречающих?

— Да,— сказал Директор,— Машина будет через две минуты; если даже мы не успеем выяснить, кто из сенаторов нам нужен, в наших руках окажутся оба. И уж они у нас заговорят. Минутку... Тут опять что-то странное.

Директор вытащил из внутреннего кармана два густо заполненных листка и быстро пробежал их.

— Да, как я и думал. Расписание президента показывает, что Декстер находится здесь для специального приветствия президенту, но на ленче его не будет. Очень странно: я думал, что все лидеры оппозиции приглашены на ленч. Почему на нем не будет Декстера?

— Ничего странного, сэр. По средам он обычно завтракает со своей дочерью.

Боже милостивый! «По четвергам я, как всегда, провожу ленч со своим отцом».

— Я слышу это от вас в первый раз, Марк.

— Не то, сэр!

«По четвергам я, как всегда, провожу ленч со своим отцом».

— Марк, машина будет через минуту.

— Это Дункан, сэр! Это Дункан! Я идиот — в четверг, двадцать четвертого февраля, в Джорджтауне... А я совсем упустил из виду, что двадцать четвертого февраля — четверг. Декстер провел ленч со своей дочерью! «По четвергам я, как всегда, провожу ленч со своим отцом». Вот почему его видели в Джорджтауне в тот день. Ошибки тут быть не может.

— Вы уверены? Можете ли поручиться? От этого чертовски много зависит.

— Это Дункан, сэр! Это не может быть Декстер! Я должен был понять это в первый же день. Боже, какой я болван!

— Уж это верно, Марк. Немедленно наверх! Следите за каждым его движением и будьте готовы немедленно арестовать его, несмотря ни на какие обстоятельства. Роджерс! Машины приближаются. Немедленно арестовать Маттсона! Не ослаблять внимание на крыше Капитолия! — Директор вскинул голову и посмотрел на небо.— О, господи, где же вертолет?! Этот чертов кран! Это должен быть кран!

* * *

  Ксан приладил приклад винтовки, выкрашенной в желтый цвет, к плечу и стал наблюдать за президентской машиной. К срезу дула тоненькой ниткой он примотал перышко — прием, усвоенный им от американцев во Вьетнаме. Ветра не было. Часы ожидания подходили к концу. Сенатор Дункан стоял на ступенях Капитолия. Через объектив тридцатисильного прицела Редфилда были видны даже капельки пота на лбу встречающего.

Президентский лимузин подкатил к северной стороне Капитолия. Все шло в точном соответствии с планом. Ксан перевел телескопический прицел на дверцу машины и застыл в ожидании. Из машины выскочили два агента Секретной Службы, быстро обежали взглядом столпившихся вокруг и стали ждать третьего седока. Но все оставалось без изменений. Ксан перевел прицел на сенатора, который выглядел взволнованным и смущенным. Ксан переместил взгляд обратно к машине, откуда президент все еще не показывался. Куда, к черту, он провалился, что происходит? Он проверил перышко: ветра не было. Краем глаза он посмотрел на машину президента. Боже милостивый, кран стал медленно разворачиваться, а президента по-прежнему не было. Маттсон был прав с самого начала! Они все знали! Ксан вспомнил о плане действий на случай тревоги: только один человек может выдать их, и он, конечно, сделает это! Прицел снова смотрел на ступени Капитолия. На полтора дюйма ниже лба. Он нажал спусковой крючок... Еще раз... Но второй выстрел получился не совсем точным, что-то помешало, а еще через долю секунды ступени Капитолия уплыли из поля его зрения. Он посмотрел вниз с высоты движущегося крана. Там как из-под земли выросли человек пятьдесят в темных одеждах, пятьдесят стволов держали его под прицелом.

* * *

 Марк стоял всего в ярде от сенатора Дункана, когда услышал его крик и увидел, что он падает. Марк прыгнул к нему, закрывая сенатора своим телом, и вторая пуля царапнула его по плечу. Среди сенаторов и официальных лиц, столпившихся на ступенях, началась паника. Группа, готовившаяся к торжественной встрече, кинулась внутрь здания. Стремительно двигались агенты ФБР. Директор был единственным, кто здесь, на ступенях Капитолия, сохранял спокойствие, он не отрывал глаз от крана.

* * *

 — Могу ли я осведомиться, куда мы направляемся?

— В Капитолий, мистер президент.

— Обычно мы ходим другим путем.

— Вы правы, сэр. Но мы только что получили информацию о том, что в районе Капитолия начались какие-то небольшие беспорядки. Что-то вроде демонстрации Национальной Стрелковой Ассоциации.

— А я, значит, избегаю встречи с ними... Это похоже на трусость.

— Ни в коем случае, сэр. Я проведу вас через цокольный этаж. Обычная мера безопасности.

— Даже сенатором я предпочитал ходить поверху.

— Все готово, сэр. Вы будете на месте точно в срок.

Президент что-то буркнул и посмотрел на окна машины, развернувшейся в противоположном направлении.

* * *

 Сенатор Дункан умер по пути в госпиталь, а Марку там наложили на плечо тугую повязку. Марк посмотрел на часы и рассмеялся. Было 11.04 — и теперь он собирался жить долго и счастливо.

— Вам звонят, мистер Эндрью.

Он взял трубку.

— Я рад, что с вами все в порядке. К сожалению, сенат прерывает свою работу в знак уважения к памяти сенатора Дункана. Президент в шоке, но он понимает, что обстоятельства как нельзя лучше способствуют успеху обсуждения билля о контроле над оружием, так что завтра рано утром мы собираемся на ленч. Жаль, что вы не можете присоединиться к нам. Мы взяли трех из них — Маттсона, снайпера-вьетнамца и мелкого жулика Тони Лорайдо. Скорее всего есть еще кто-то, но об этом я дам вам знать попозже. Спасибо, Марк!

Телефон замолк, прежде чем Марк смог ответить.

* * *

 Марк приехал в Джорджтаун к семи вечера. В полдень он побывал на похоронах Симона и выразил свое соболезнование его потрясенным родителям. У них осталось еще пятеро детей, но помочь горю это, конечно, не могло. Столкнувшись с чужой бедой, Марк еще острее почувствовал тепло и радость жизни.

Элизабет была в красной блузке и черной юбке, как в тот день, когда он впервые встретил ее.

— Не могу понять, что происходит. Звонил отец и сказал, что вы пытались спасти жизнь сенатору Дункану. Чем вы там на самом деле занимались? Отец страшно расстроен из-за этой стрельбы. Но почему вы ходили по пятам за ним? Ему тоже угрожала опасность?

Марк посмотрел ей прямо в глаза.

— Нет, ваш отец не имел никакого отношения к тому, что произошло. Не думайте об этом.

Во французском ресторане метрдотель встретил их, как родных.

— Добрый вечер, мистер Эндрью, как приятно опять видеть вас. Но, простите, не припоминаю, чтобы вы заказывали столик.

— Он заказан на мое имя,— сказала Элизабет.— Доктор Декстер.

— Ах, вот как... Да, доктор, конечно. Разрешите вас проводить.

На закуску они взяли подрумяненные моллюски-венерки, а затем, не вдаваясь в особые изыски, бифштекс с гарниром и вино.

Почти всю обратную дорогу Марк пел. Войдя в квартиру, он взял Элизабет за руку и повлек в темную гостиную.

— Не надо ни кофе, ни бренди, ни музыки кроме тебя, мне ничего не надо!

— Ты просто напился.

Вместо ответа он приник к ее губам долгим поцелуем, сняв бесшумным жестом телефонную трубку с рычажка. «Нет, Юлиус, сегодня вечером я тебе не принадлежу!»