Дни потекли своим чередом. Подъем, сбор, пробежка, завтрак, занятия, тренировки. Радовало то, что с мистером «Мороз по коже» на этой неделе тренировок больше не было. Каждый день нас тренировали разные преподаватели. Меня впечатлила тренировка по метанию ножей. Сначала преподаватель проверял нашу меткость. Я не скажу, что совсем не умею метать, но и супер прицелом не отличалась. Нас гоняли на тренировках и никому не давали спуска. Меня мучила одна мысль: когда Тимур Олегович придет требовать отработку. Из-за этой неизвестности я плохо спала ночами. Вот и в эту ночь я крутилась с бока на бок. Девчонки давно уже спали. А я лежала и смотрела в потолок. Нет. Надоело. Поняла, что просто лежать не имеет смысла, поэтому решила пробежаться по территории, нагнать сон.

Хотя на улице и стоял сентябрь, погода радовала теплом. Я вышла из корпуса и побежала по тропинке, уходящей в лес. Небо было усыпано тысячами звёзд. В городе такой красоты не увидишь. А здесь, в лесу, звезды сияли между деревьями, как вспышки искр. Воздух был наполнен ароматами хвои. Дышалось легко, и от этого в груди чувствовалась легкость и подъем. Хотелось улыбаться и радоваться этому моменту единения с природой. Но такой прекрасный момент разрушил треск ветки. Я резко остановилась и огляделась, вдруг на меня снизошло понимание, что я забежала далеко от наших корпусов, а вокруг только деревья и кустарники. Треск повторился. Это начинало меня пугать. Нет, я понимала, что вряд ли на закрытой территории водятся дикие животные, но все равно внутри неприятно закопошился страх. Я решила вернуться к корпусам. Развернулась и увидела тень, которая двигалась в мою сторону. Божечки, я умру молодой. Только я хотела сорваться на бег, как из-за дерева послышался уже знакомый ледяной голос:

— Ангелина, любите гулять ночью по лесу?

Я почувствовала и облегчение, и злость, которая возникала сама собой при виде Тимура Олеговича. Поняла, что глупо стою и пялюсь. Решила подать голос:

— Да вот, решила прогуляться на сон грядущий, — не понимаю почему, но при столкновении с тренером мой язык живёт своей жизнью, — А что вы, Тимур Олегович, делаете один ночью в лесу?

Тимур посмотрел удивленно, видимо не ожидал такой наглости:

— Не думал, что обязан отчитываться перед новобранцами, но так уж и быть, утолю ваше любопытство, я делал обход, сегодня моё дежурство. Проверял, не шастают ли по ночному лесу наши бойцы. Как вижу для некоторых распорядок дня это просто листок с ненужной информацией.

Я понимаю, почему я бешусь при виде этого наглого ухмыляющегося тренера. Он был выбран, чтобы доводить нас до бешенства, в особенности меня. Решила, что пора закруглять этот бесполезный разговор:

— Я не знала, что после отбоя запрещено выходить. Спасибо, что сообщили. Теперь буду знать. Хорошего дежурства.

Я развернулась, чтобы бежать в сторону корпуса, но меня остановил сильный захват руки. Я не поняла, почему в том месте, где касалась рука Тимура, прошли миллионы иголок, покрывая мою кожу предательскими мурашками. Я медленно подняла голову и встретилась с темным, прожигающим взглядом. Тимур пристально смотрел на меня, но быстро осознал, что мы стоим и молчим, а его рука всё еще удерживает мою. Он как-то резко отпустил меня и отвернулся:

— Пойдем, провожу до корпуса. Лучше не ходить одной ночью в лесу.

И, не дожидаясь моего ответа, двинулся в сторону корпуса. Я молча последовала за ним. Почему-то совершенно не хотелось ехидничать или грубить. Я так и не поняла, что же произошло в ту минуту, когда моя рука оказалась во власти его. Мы дошли до корпуса в полной тишине, были слышны только звуки леса. Возле дверей я всё же осмелилась задать вопрос, который мучил меня на протяжении всей недели:

— Тимур Олегович, — он видимо не ожидал, что я заговорю, так как посмотрел на меня странным взглядом, — Я хотела узнать, когда мне приходить на дополнительное задание?

Он усмехнулся и заговорил спокойным голосом, так не похожим на его обычный ледяной тон:

— Занятие? Я уже и забыл. Спасибо, что напомнила, — в этот момент я прокляла свой длинный язык, — Приходи в субботу.

— Но в субботу выходной, — я решила возмутиться, у нас законные выходные и мне хотелось отдохнуть от первой недели.

— Я прекрасно знаю, что у всех выходные, но за косяки придётся чем-то жертвовать, так что: жду послезавтра в тренировочном амбаре в 11.00. И без опозданий, ты знаешь, чем это чревато.

Он сверкнул улыбкой, больше похожей на оскал и пошел, насвистывая какую-то мелодию. А я стояла и пыхтела от злости. Хотелось кинуть ему в вдогонку какое-нибудь саркастическое высказывание, но решила, что и так часто получаю за свой язык. Потому ограничилась не очень приличным жестом из трех пальцев, который, конечно, никто не увидел, но зато я почувствовала себя лучше. Добрела до кровати и сразу уснула, сказалась и пробежка, и переживания по поводу Тимура Олеговича.

Пятница началась и закончилась, я и оглянуться не успела. Радовали занятия Русланы Александровны. Хотя она мне не нравилась, но я заметила, что из её занятий я почерпнула многое. Я выучила разные особенности мимики человека и пыталась применить знания на окружающих. Я наблюдала за людьми в столовой и заметила, что если присмотреться к человеку, то можно понять, что за дружелюбной улыбкой скрывается неприязнь, а за счастливым смехом — глубокая печаль. Эти занятия учили раскрывать глубину чувств человека и находить тонкие грани проявления эмоций.

Утро субботы началось так же, как и предыдущие, а именно: с ужасного звука будильника Лики. Мне кажется, что в один прекрасный день я просто выкину её телефон из окна. Как бы мне не хотелось поваляться в кровати, но меня ждали великие дела. Пришлось соскребать себя с кровати и идти в душ. После него я почувствовала себя человеком. Пробежка прошла без происшествий. Я пробежала несколько кругов, медитируя и настраивая себя перед тренировкой с Тимуром Олеговичем. Я не знала, чего ждать, но дала себе установку: держи свой язык за зубами и, не при каких обстоятельствах, не открывай рот. Мадди только потешалась с моих самовнушений, потому что знала, что я не в состоянии молчать: если меня что-то бесит, я просто обязана вставить свои «пять копеек». За завтраком я решила проверить свою выдержку, и даже Саша не смогла вывести меня на, обычную для нас, ежедневную дискуссию. Я посмотрела на Мадди, чтобы она поняла, что я тоже могу молчать. Но недолго продержалось моё самовнушение, ровно до фразы Саши:

— Я слышала, наш Ангелок сегодня будет трудиться на тренировке Тимурчика. Бедная Линочка, не сладко тебе придётся, он не любит должников.

Сарказм так и сочился из нашей Злыдни. Я держалась, как могла, но после её слов не выдержала:

— Я понимаю, что ты завидуешь, что я проведу несколько часов с твоим Тимурчиком, но извини, видимо ты его не привлекаешь даже как должница.

Мадди тихо посмеивалась в свою кружку, пока Саша багровела. На её лице появились красные пятна, я удивлялась, как из ушей пар не пошел. А мне полегчало, не могла позволить ей насмехаться надо мной.

После завтрака пошла в комнату, настроиться перед тренировкой. Немного почитала книгу, повалялась на кровати, так время незаметно подбежало к 11.00. Я собралась с духом и отправилась в логово зверя.

Зашла в амбар и замерла на месте. Возле противоположной стены Тимур отрабатывал удары на манекене. Меня удивила не сама разминка, а то, что он был без майки. При каждом ударе мышцы плавно перекатывались, а у меня замирало дыхание. Да что со мной такое? Гормоны что ли взбунтовались? Пока я пялилась на мощную спину тренера, он, судя по всему, догадался, что кто-то нагло сверлит его взглядом, потому что следующая его фраза полностью приморозила меня к месту:

— Ангелина, нравится наблюдать за качком на стероидах? — видимо он всё таки запомнил мою фразу, брошенную в столовой. Я залилась краской, мне стало ужасно стыдно, но пыталась не показать виду.

— Я смотрела, как вы отрабатываете удары. Мы же, всё-таки, здесь для того, чтобы учиться, — я сама не верила в бред, который только что произнесла.

— Ну что ж, тогда давай учиться, — он усмехнулся и надел майку, а я еле сдержала возмущенный стон. Точно гормоны.

Мы приступили к тренировке. Да, он гонял меня по всем снарядам, заставлял отрабатывать все возможные удары. Я поняла, почему его называли зверем на тренировках. Через 45 мин я выдохлась и попросила передышку. Пока я валялась безвольным телом на матах, он подошел к перекладине и стал подтягиваться, я опять невольно залюбовалась его совершенным телом. Из задумчивости меня вывел его голос:

— Тебе не хватает выносливости. С техникой ударов у тебя всё хорошо, но ты быстро выдыхаешься. Ещё я заметил, что ты неправильно дышишь.

Он слез с перекладины и подошел ко мне.

— Встань, — я поднялась, следуя его приказу, — повернись ко мне спиной, — сделала, как он сказал.

Он подошел ко мне сзади, мое тело напряглось. Положил руку на живот. Опять тысячи иголок прошлись мурашками по телу. Боже, что со мной делают его прикосновения. Я сосредоточилась на его словах:

— Глубоко вдыхай, напряги пресс, почувствуй, как легкие наполняются воздухом, не задерживай дыхание. Выдыхай.

Я выдохнула, чувствуя его теплое дыхание на моём затылке. Мы так и стояли, не шевелясь. Мне было страшно произнести хоть слово. Он заговорил, почти касаясь губами моего уха:

— Ты должна дышать на каждое движение, каждый удар, вдох-выдох, вдох-выдох, — его голос проходил разрядами по моему телу, его рука плотно прижималась к моему животу, его запах окутал меня коконом, я чувствовала, что растворяюсь рядом с ним.

Он наклонился и прошептал на самое ухо, задевая губами мочку:

— Дыши, Ангел, — а затем просто отошел от меня.

Я стряхнула с себя наваждение:

— Как вы меня назвали? — я не знала возмутиться или удивиться такому обращению.

— Я назвал тебя Ангел. Это будет твой позывной. Он должен быть у каждого. В понедельник вам на занятии предложат подобрать позывные, я решил опередить Руслану. Думаю, этот позывной тебе подходит, — последние слова я решила пропустить. Но тут же у меня возник вопрос:

— А какой позывной у вас? — я заметила, как напряглась его спина после моего вопроса.

— Ястреб, мой позывной — Ястреб. Думаю, можно закончить нашу тренировку, — я почувствовала, что мой вопрос вызвал какие-то тяжелые воспоминания, так как в его голосе чувствовалась боль.

Я замялась и не знала, что сказать:

— Эмм, можно считать, что я отработала свой долг?

— Да, можешь быть свободна, — его голос опять приобрел ледяной тон. Я подумала, что мне причудилась печаль в его голосе. Этот человек, как глыба льда, непробиваемый. С этими мыслями я вышла из амбара. Через несколько секунд я услышала глухие удары…