Джек был человеком инстинктов. Он действовал так, как подсказывало ему чутье. Поэтому, когда он увидел, что Ева выбегает из гостиной, ни секунды не раздумывая, сразу же последовал за ней. Но она оказалась быстрой. К тому времени, когда Джек спустился по лестнице, за Евой уже захлопнулась дверь аптеки. Он вышел на улицу и увидел, как ее фигура скрывается в темноте в конце улицы.

Если бы Далтон окликнул ее, то добился бы только того, что разбудил соседей. Поэтому он молча побежал на стук ее шагов по булыжникам, и его сердце билось в такт этим звукам. Перед глазами стояло лицо Евы за мгновение до того, как она выбежала из штаб-квартиры. Никогда еще Джек не видел в ее взгляде такую ярость и неистовство. И тревога схватила его за горло невидимым кулаком. Судя по виду Евы, она была сейчас способна на все. Джек свернул за угол и в свете фонаря увидел, что Ева направляется к небольшому парку.

«Пропади оно все пропадом!»

– Ева!

Она оглянулась. Глаза у нее были как у зверя, который откусит тебе руку, если ты попытаешься его покормить. Мисс Уоррик вошла в парк, и ее скрыла темнота. Джек побежал, продираясь сквозь живую изгородь, ветки царапали его лицо, наконец он оказался на лужайке, посреди которой стоял небольшой кирпичный сарай. Ева расхаживала перед ним взад-вперед.

Далтон стал медленно приближаться к ней, шаг за шагом, наверное, так, как подходят к попавшему в капкан ястребу. Как, скажите на милость, к ней приблизиться? У мисс Уоррик был такой вид, будто она готова броситься наутек от малейшего его движения.

«Пожалуй, надо с ней осторожно заговорить», – решил Джек.

– Сколько заданий ты уже выполнила для «Немезиды»? – спросил он.

Его вопрос, казалось, застал ее врасплох.

– Восемь.

– Ты всегда становишься такой дерганой перед встречей с противником?

Он приблизился еще на один шаг.

Ева замотала головой.

– Нет, такое со мной впервые.

– Тогда что тебя так взбудоражило?

Она перестала расхаживать. Сквозь деревья и кустарники едва просачивался мерцающий свет, и Ева выглядела больше как тень, нежели как человек из плоти и крови. Джек видел мисс Уоррик только в общих чертах, детали скрывала темнота. Однако он ее чувствовал, он знал ее всю, словно карту, вырезанную у него на груди. Далтон сделал еще один шаг к ней.

– Никогда еще я не могла потерять так много, – напряженно сказала она. – Тебя могут убить. Или ты уцелеешь, но потом тебе все равно придется уехать. В любом случае я тебя потеряю.

Внутри у Джека что-то рухнуло, как будто карета попала в аварию и все, что было внутри – удовольствие, страх, гнев, – вывалилось на мостовую.

– Я не хочу, чтобы это произошло, – продолжала Ева, – но так и будет, и это меня ужасно бесит.

Джек молчал. Ярость – рискованная штука, она может вдохновлять, а может разрушать, и Джек не хотел, чтобы Ева так сильно поддалась ярости, что могла под ее влиянием подвергнуть себя опасности.

– Ударь меня, – предложил Джек.

Ева возмутилась:

– Не собираюсь я тебя бить!

– Когда меня гложет гнев и так достает, что я не могу трезво мыслить, самый лучший способ от него избавиться, какой я только знаю, – это ударить по чему-нибудь. Если ты стукнешь по дереву или по стене, можешь сломать руку, так что лучше всего ударить меня. – Он выпрямился, опустив руки по швам. Идеальная мишень. Но Ева все равно колебалась. Тогда Далтон поднял руки, выставив ладони вперед. – Вот, считай, что это боксерские лапы для спарринга.

Еще несколько мгновений Ева не двигалась, потом ударила его в ладонь джебом. Джек устоял на месте, но сила ее удара стала для него большой неожиданностью.

– Я не могу позволить себе потерять самообладание! – сказала она. – Я не могу разочаровать «Немезиду». Я не могу подвести тебя.

– Этого не случится.

Далтон положил руку ей на затылок и поцеловал Еву, поглощая своими губами ее сомнения.

Поцелуем Джек хотел успокоить мисс Уоррик, но стоило ему к ней прикоснуться, как в то же мгновение в нем проснулся голод. Ева жадно ответила на поцелуй, и каждое движение ее языка Джек чувствовал всем телом, вплоть до мужского естества.

Он обнял Еву за талию и прижал к кирпичной стене. Одержимая настойчивым желанием, она впилась ногтями в его ягодицы и обхватила Далтона ногами. Джек застонал. Вот она какая – его Ева.

Джек радовался, что час такой поздний. В это время в парке не было никого, только он, Ева и ночь. Некому было слышать его животных рыков или как она ахает, когда он толчками прижимает свои бедра к ее бедрам. Казалось, какая-то неведомая сила подталкивала их обоих, не желая считаться с нависшей впереди опасностью. Пройдет еще несколько часов, и они либо победят Рокли, либо все полетит к черту. Джек хотел ее всю. И на столько времени, сколько он может быть с ней. И она, казалось, хотела его точно так же. Их поцелуй стал более настойчивым, более жадным. Джек с животным стоном отстранился от Евы.

– Я хочу быть в тебе.

– Да! – прохрипела она, расстегивая пуговицы на его брюках.

Они целовались, тяжело дыша от желания. Ева была под ним тонкой и сильной, а когда ее пальцы обхватили его мужское естество, у Джека мелькнула мысль, что это сладчайшее из всех ощущений, какие ему только доводилось испытывать. От желания к ней его всего трясло.

«Вот бы этот чертов мир мог остановиться! Вот бы это было у нас вечно!»

Он задрал юбки и дрожащей рукой провел по ее ногам снизу вверх поверх чулок, пока не добрался до полоски обнаженной кожи. Ева тоже дрожала. Он стянул с нее панталоны, и она ногой отбросила их в сторону. Рука Далтона заскользила по ее бедрам, и его пальцы нашли теплую влагу. Когда он стал гладить ее нежные складки и потер твердый от желания бугорок, оба застонали.

– Сейчас, Джек! – потребовала Ева, с трудом переводя дыхание. – Хватит ждать.

Мысленно благодаря свою силу, Джек поднял Еву и одним сильным толчком посадил ее на себя. Какая же она была гладкая, какая тугая! Ева ахнула. Ее горячее дыхание касалось его шеи, руки лежали на его плечах. Мгновение Джек не мог даже пошевелиться, он только чувствовал ее горячее дыхание и ощущал, как бьется сердце Евы напротив его сердца. Потом она слегка шевельнула бедрами, и он пропал. Используя стену как опору, Далтон погружался в нее мощными глубокими толчками. «Слишком грубо?» Однако Ева лишь обнимала его еще крепче, а ее вздохи и стоны с каждым его толчком становились быстрее и горячее.

– Это – для тебя и меня, – прорычал Джек. – Это мы никогда не потеряем.

Каждое слово он сопровождал движением бедер. Ева со стоном выдохнула его имя, и это было самое прекрасное, что ему доводилось слышать. При ее сдержанности только он мог заставить ее испытывать такие чувства, только он мог сделать так, что Ева теряла самоконтроль. Джек немного изменил положение так, чтобы при каждом толчке касаться ее самого чувствительного места. Тело мисс Уоррик напряглось, и Джек как раз вовремя накрыл ее губы своими и поглотил ее крик, когда она достигла пика наслаждения. Но он не мог довольствоваться этим, ему нужно было, чтобы она вскрикнула снова и снова. Когда Ева еще продолжала трепетать, Далтон поставил ее на ноги и развернул лицом к стене. Ева оглянулась на него и выгнула спину, приподнимая бедра в дерзком приглашении.

– Никогда не видел ничего красивее, – прохрипел Джек.

Он взял ее за бедра и вошел в нее. Его выдержка и так уже была на грани, не в силах больше сдерживаться, он начал двигаться сильными быстрыми толчками, движения стали почти грубыми, но она принимала его с готовностью и двигалась ему навстречу так, словно не могла им насытиться. И он не мог насытиться Евой, этой неистовой женщиной, скрытой от всех и открытой только для него одного. А то, что они оставались полностью одетыми, только подстегивало его возбуждение.

Джек вышел из нее за мгновение до того, как его семя брызнуло наружу, но для этого ему потребовалось такое самообладание, которого он сам от себя не ожидал. Как же он хотел излиться в нее! Но, даже забывшись в наслаждении и страсти, Далтон должен был сохранять голову на плечах. Он замер, наклонившись над ней, Ева прижалась к нему спиной, и оба пытались выровнять дыхание. Под ним она казалась маленькой, хрупкой, но Джек знал, что она такая же сильная, как он, может, даже сильнее. Его Ева, полная огня, – настоящий боец.

Он уткнулся носом в ее шею, вдыхая аромат кожи и запах пота, потом царапнул кожу зубами, и Ева вздрогнула от удовольствия. У него самого дрожали ноги.

Время утекало как песок между пальцами. И ни один из них не мог его остановить…

Заправляя прядь волос за ухо Евы, Джек сказал:

– Они поймут, чем мы занимались.

– Не могу себя заставить переживать из-за этого.

Он наклонился и поцеловал ее.

– Узнаю мою девочку.

На лице мисс Уоррик промелькнула грусть, и Джек сообразил, что сказал то, чего никогда не может быть. Она не его девочка. Как Ева и сказала, если они переживут эту ночь, их пути разойдутся. Она будет жить той жизнью, которую сама для себя выбрала, а его ждет неизвестное будущее.

По дороге в штаб-квартиру «Немезиды» Джек вдруг понял, что, если он действительно переживет эту ночь, его будущее без Евы будет таким же пустым, как вересковая пустошь вокруг Данмурской тюрьмы.

Ева чувствовала себя более собранной и сосредоточенной. С каждым шагом неистовое биение ее сердца становилось ровнее. Это сделал он. Вернее, они вместе сделали благодаря той силе, которой питались друг от друга.

Далтон взял Еву за руку, и это было естественно, как дыхание. Она посмотрела на их соединенные руки, и ее спокойствие внезапно нарушила острая боль. Как это случилось? Она же была очень осторожна. Но это случилось. Когда мисс Уоррик его потеряет, на ее сердце останется незаживающая рана. Но она должна остаться здесь, в Лондоне, с «Немезидой». Это ее работа, ее жизнь, и она не может отказаться от нее. Даже ради собственного счастья.

Ева заставила себя сосредоточиться на том, что им предстояло. Если она будет отвлекаться на посторонние мысли, то поставит под угрозу и саму себя, и всю команду. Они подошли к аптеке. Из тени вышли Марк и Саймон. Саймон нес за плечами винтовку. Это был тот самый «мартини-генри», с которым он воевал при Роркс-Дрифте. Ева знала, что Саймон доверяет своему оружию больше, чем большинству людей. Саймон никогда не терял военную выправку, но с винтовкой за спиной и суровым выражением лица он выглядел настоящим солдатом.

Марко на вид казался безоружным, но Ева знала, что у него есть револьвер в особой наплечной кобуре его собственной конструкции, он предпочитал носить оружие именно так. Если Саймон придерживался прямолинейной тактики военного, то Марко предпочитал более скрытые методы. Сказывалось его прошлое шпиона.

Когда Ева и Джек подошли, ни один из мужчин не произнес ни слова, но оба уставились на соединенные руки Евы и Джека. В темноте Еве было трудно прочесть выражения их лиц, к тому же они были большими мастерами скрывать свои эмоции. Не моргнув глазом, она ответила им таким же непроницаемым взглядом. Но Джек не владел мастерством скрывать свои чувства. Он сжал зубы, челюсть приобрела суровые угловатые очертания, сам он, казалось, сделался еще крупнее и более пугающим. Это был преднамеренный вызов. Всем своим видом Далтон словно говорил: «Я не жалею о том, что произошло, а если вы что-нибудь по этому поводу скажете, вам от меня достанется».

Черт, опять эта боль в ее сердце!

Наконец Саймон отрывисто кивнул и протянул Еве револьвер и комплект патронов. Она взяла оружие и рассовала патроны по карманам.

Марко так же вручил Джеку револьвер, патроны и кожаный портфель.

– Здесь поддельные документы Рокли.

Джек открыл портфель и, просматривая бумаги, сказал, не поднимая глаз:

– Он попытается нас надуть.

– Обязательно, – сказала Ева.

Люди вроде Рокли никогда не держат слово. Конечно, «Немезида» тоже планировала его обмануть. Однако он об этом не знал. Рокли захочет получить обратно свои деньги и убить шантажистов, в особенности Джека.

– Мы обменяем товар на деньги, – продолжал Джек, засовывая револьвер во внутренний карман пальто. – После этого он подаст какой-нубудь знак, и его люди, которые будут сидеть в засаде, откроют огонь.

– Как ты узнаешь, что это будет за сигнал? – спросил Саймон.

– Я его узнаю, когда увижу.

Никто не усомнился в инстинктах Джека, и это говорило, как сильно они в него верили. Джек продолжил:

– Когда Рокли подаст знак, я тоже подам сигнал – вам. И тут вы, ребята, должны как-то прикрыть нас с Евой.

– Что это будет за сигнал? – спросила Ева.

Немного подумав, Джек подмигнул.

– Яйца.

– А нельзя ли придумать что-нибудь более элегантное? – возразил Марко. – Например, Бах? Или Бернини?

– Если я вдруг заговорю как благородный, Рокли сразу поймет, что мы что-то затеваем.

Марко все еще казался недовольным. Но Ева подытожила:

– Ладно, значит, яйца.

– И, пожалуйста, без геройства, без покушений на жизнь Рокли, – предостерег Саймон. – Мы прикроем вас с Евой, чтобы вы могли оттуда уйти, а потом мы все вместе отступим.

Последнее слово Джеку не понравилось, он нахмурился.

– Именно так все должно быть, – веско сказал Саймон.

– Что ж, если мы все выйдем из этой истории живыми, – Джек быстро покосился на Еву, – тогда я буду счастлив, как воскресное жаркое.

Когда Ева думала о том, что Джека могут ранить или, не дай бог, убить, в ее сердце поселялся страх, но она старалась не обращать на это внимания. Она достала из кармана часы.

– Скоро два, нам нужно прибыть на место заранее, чтобы Марко и Саймон успели занять позиции.

В это время перед ними остановился кэб.

– Минута в минуту, сэр, – сказал кучер, обращаясь к Саймону, и в знак приветствия коснулся полей своей шляпы. Было заметно, что при виде оружия за спиной Саймона он струхнул, но не уехал. Марко легко поднялся в экипаж, но когда то же самое сделал Джек, кэб накренился. Ева собиралась подняться в кэб, но Саймон остановил ее, взяв за локоть, и тихо сказал:

– Если есть хотя бы малейшая вероятность…

– У меня ясная голова, – ответила Ева. – Я не навлеку опасность ни на кого из вас.

Саймон нахмурился.

– Я беспокоюсь не за нас, а за тебя.

– Разве я когда-нибудь проваливала дело?

– Раньше тебя ничто так не отвлекало.

– Он меня не отвлекает.

Джек высунул голову из экипажа.

– И она отлично умеет о себе позаботиться, – зло сказал он.

Саймон выдохнул сквозь стиснутые зубы:

– Это я знаю.

– Тогда давай наконец садиться в кэб! – бросила Ева.

К счастью, Саймон больше ничего не добавил. Но поскольку его благородное воспитание никуда не девалось, он настоял, чтобы Ева села в кэб первой, и только потом поднялся сам. Как только все расселись, Марко постучал по крыше, и кэб тронулся. Джек сидел рядом с Евой, большой, крепкий и теплый. Ева взяла его за руку, и ей было безразлично, что это видят Саймон и Марко. Сейчас важнее всего было пережить ближайший час.

Строящийся Тауэрский мост в темноте казался огромным зверем, который умер на берегу Темзы и от которого остались только кости. На берегу громоздились строительные леса в различных стадиях сборки, штабелями лежали балки, краны ждали своей очереди, словно стервятники. Во всех направлениях землю пересекали металлические рельсы, еще не до конца уложенные. Ева видела в газетах рисунки будущего моста, но было трудно представить, как это инженерное чудо может родиться из такого хаоса.

Но это не ее забота, а инженеров и строительных рабочих. А ей нужно было волноваться о другом: об этом опасном районе и о том, что здесь полно мест, где Рокли мог спрятать своих вооруженных людей. При свете убывающей луны и всего нескольких тусклых фонарей, дававших лишь отдельные островки света, укромных мест здесь было слишком много.

Но темнота может послужить на пользу и «Немезиде». Они подошли к месту встречи пешком, оставив кэб ждать в нескольких кварталах. Строительная площадка была безлюдна. Тишину нарушал только плеск воды о сваи.

– Я думала, это место должно охраняться, – шепотом сказала Ева Джеку.

– Готов поспорить, Рокли заплатил охране, чтобы они убрались, – ответил он так же тихо. – Ему не нужны свидетели.

Обмен должен был произойти на открытом пространстве между рекой с одной стороны и группой временных построек, в которых располагались строительные конторы, с другой. Деревянные ящики и штабели древесины образовывали естественные границы этой площадки.

Саймон молча сделал знак рукой остановиться. Он показал на самые высокие, высотой в три этажа, леса. На самом их верху громоздились какие-то ящики. Для человека с винтовкой это будет превосходный наблюдательный пункт. К тому времени, когда Ева повернулась к Саймону, он уже исчез. Марко кивнул в сторону высокой груды металлических листов поблизости от места обмена. Они послужат ему хорошим укрытием, когда он будет наблюдать за происходящим. Потом он, как и Саймон, растворился в темноте.

Джек и Ева остались одни и посмотрели друг на друга.

За время, что она его знала, он не уменьшился в размерах и не стал менее сильным. Мерцающий свет фонарей лишь подчеркивал суровые контуры его лица и ширину плеч. Любому, кто увидел его впервые, он показался бы таким человеком, с которым лучше не встречаться в темном безлюдном месте. Однако лишь час назад они дарили друг другу яростное, отчаянное наслаждение, и Ева до сих пор чувствовала его отзвуки в своем теле.

– Не могу сейчас тебя поцеловать. – Джек произнес это тихим низким голосом, так, чтобы слышала только Ева. – Если Рокли за нами следит…

– Мы не будем давать ему никакого преимущества.

Если лорд узнает об их личных отношениях, он может попытаться использовать это в своих целях.

– Но боже, как же я хочу снова почувствовать твой вкус. Один раз, самый последний.

– Не последний! – уверенно возразила Ева. – Мы будем придерживаться плана, накажем Рокли и останемся в живых.

– Ловлю тебя на слове, – сказал он.

Ева втянула воздух.

– Ну, оркестр настроен. Мы начинаем играть финальную часть.

Несколько мгновений они молча стояли на месте. Потом пошли к месту обмена, лавируя между грудами строительных материалов и ящиками. Место было настолько открытое, что любой стрелок, спрятавшийся в укрытии, мог хорошо прицелиться.

На противоположной стороне появились двое. Одним из них был великан Баллард, ходячая гора мускулов. Другого Джек тоже мгновенно узнал, несмотря на темную одежду. Это был Рокли. Он нес саквояж, по-видимому, с десятью тысячами фунтов.

Джек пробормотал под нос ругательство. Казалось, ненависть изливалась из него невидимыми волнами. Но он не бросился к Рокли, а стоял на месте и ждал.

– Он взял с собой больше людей, – сказал Джек тихо, чтобы слышала только Ева.

Она в ответ прошептала:

– Я вижу двоих, они прячутся вон за теми ящиками справа.

– И еще двое слева.

Это не было сюрпризом, но все равно тревожило. Численное превосходство не на их стороне. Но, по крайней мере, у них есть Марко и Саймон.

– Отступать придется с боем.

– Я это с самого начала знал.

Еве показалось, что Джеку даже не терпится вступить в бой.

– Готов? – прошептала Ева.

Джек напряженно кивнул. Однако они успели сделать не больше одного шага, когда тишину прорезал властный окрик Рокли:

– Далтон, только ты! Женщина пусть остается позади.

Джек и Ева переглянулись. Она видела по его глазам, что ему не хочется ее оставлять, но они знали: чтобы завершить эту сделку, они должны подчиниться.

– Тогда пусть твой человек стоит на месте! – крикнул в ответ Джек.

Повисло напряженное молчание, потом Рокли сказал:

– Ладно.

Джек набрал в грудь воздуха и собрался сделать шаг. Ева не удержалась:

– Джек! – Он остановился, не оглядываясь. – Будь осторожен. – Всего два слова, но это все, что она могла сказать.

После короткой паузы он ответил:

– Ты тоже.

Ева слегка улыбнулась. Та еще парочка романтиков. Но как только Джек пошел вперед, ее улыбка угасла. Сейчас она ничего не могла сделать, ей оставалось только ждать, наблюдать и надеяться.

Джек чувствовал каждый шаг как землетрясение. Он даже удивлялся, что леса не рухнули. У него было такое чувство, как будто каждым своим шагом вперед он мог расколоть на части всю эту чертову планету. Расстояние между ним и Рокли сокращалось. Было темно, поэтому Джек не очень хорошо видел лицо мерзавца, но это не имело значения. Красивые правильные черты лица Рокли запечатлелись в его сознании так, словно были выжжены. Он знал его лицо, его походку, его голос. Бывают такие болезни, которые гложут тело изнутри и от которых невозможно полностью избавиться. Рокли был для Джека именно такой болезнью. И после сегодняшней ночи либо Джек выздоровеет, либо эта болезнь его убьет.

Джек и Рокли стояли лицом друг к другу, их разделяло всего пять футов. Такое маленькое расстояние… Джек мог бы сломать Рокли шею еще до того, как его люди успеют пошевелиться. Но речь шла о большем, чем просто пролить кровь за кровь. Джек поднял портфель.

– Документы у меня. Я хочу взглянуть на деньги.

Рокли поднял саквояж.

– Они здесь. Но я хочу убедиться, что документы подлинные.

– А я не хочу получить нарезанные газеты, прикрытые сверху несколькими фунтовыми купюрами.

Оба напряженные, они молча обменялись товаром. Потом стали проверять то, что получили, то и дело настороженно поглядывая друг на друга.

Джек щелкнул застежкой саквояжа, открыл его и увидел пачки десятифунтовых купюр, аккуратно перевязанные ленточкой. Он вытянул одну пачку и провел большим пальцем по торцу, проверяя деньги, потом проделал то же самое со всеми пачками. Все здесь. Все десять тысяч фунтов. Тем больше оснований не доверять Рокли. Этот сукин сын ни за что бы не расстался с такой суммой, хотя мог позволить себе заплатить и в десять раз больше.

Пока Рокли изучал документы, Джек внимательно наблюдал за ним, стараясь заметить малейший признак того, что лорд заподозрил подделку. Через некоторое время Рокли засунул бумаги обратно в портфель.

– Все на месте, – сказал он.

Джек бесшумно выдохнул. Фальшивки Марко свою работу выполнили. Теперь Далтон собирался задать вопрос, который хотел задать все эти пять лет.

– Какого черта ты убил Эдит?

Рокли поджал губы.

– Эдит была… ошибкой. Когда игра стала грубой, она запаниковала как дура, и мы стали бороться. Я ранил ее случайно.

К горлу Джека подступила тошнота. Тошнота и гнев.

– Тебе надо было вызвать врача, а не оставлять ее на полу истекать кровью до смерти!

Рокли посмотрел на него с таким видом, как будто это предположение его шокировало.

– Я бы никогда не стал рисковать честью моей семьи и собственной репутацией ради какой-то шлюхи из Бетнал-Грин.

Джек понял, что должен уйти, иначе он не удержится и убьет Рокли.

– Мы здесь закончили, – пророкотал он.

На лице Рокли заиграла самодовольная улыбка. Поганец никогда не был хорошим игроком в карты.

– Да, мы действительно закончили.

Рокли повернулся с портфелем в руке, сделал шаг, а потом уронил портфель на землю. Глухой стук, казалось, отдался эхом по всей стройплощадке, громкий, как пушечный выстрел.

– Яйца! – закричал Джек и бросился в укрытие.

Загремели выстрелы. Ева побежала к ящикам, чтобы укрыться за ними. На бегу она оглянулась на Джека. Он сделал шаг в ее сторону, но его удержали новые выстрелы. Джек побежал в противоположном направлении и нашел укрытие за штабелем строевого леса. У него возникло очень отчетливое дурное предчувствие. Убежать было невозможно. План строительной площадке, который они получили, по-видимому, оказался старым, потому что оборудование и стройматериалы располагались по-другому. Выйти отсюда можно было только одним путем – пересекая огромное открытое пространство, где они были легкими мишенями. Значит, им остается только вступить в бой.

Баллард и еще два бандита были ближе к Джеку, двое других были ближе к Еве. Ева дождалась, когда вспышки выстрелов выдадут их расположение, и только тогда выстрелила в ответ. Она должна была действовать расчетливо, у нее было ограниченное количество патронов.

Один из бандитов выскочил из своего укрытия и побежал в ее сторону. Воздух прорезал тонкий свист ружейной пули, головорез повернулся и побежал обратно.

Саймон.

Нужно будет не забыть потом его поблагодарить.

С той стороны стройплощадки, где прятался Джек, слышались звуки борьбы и выстрелы. Ее сердце, казалось, подскочило к самому горлу. Джек – тот, у кого деньги, он будет главной мишенью.

«Ему нужно помочь!»

Она приготовилась выскочить из-за укрытия, но в этот момент перед ней возник огромный темный силуэт. Ева пригнулась к земле буквально за мгновение до того, как прогремел пистолетный выстрел, пуля ударилась в ящик позади нее. Будь она чуть менее проворной, эта пуля прошла бы прямо через ее череп.

Ева бросилась на землю и одновременно выстрелила. Вспышка озарила одного из громил Рокли в тот момент, когда он метнулся к ней. Потом он застонал и тяжело рухнул на землю.

Ева встала и осторожно подошла к упавшему мужчине. Он держался за плечо, и сквозь его пальцы просачивалась кровь. Она подняла его пистолет и сунула в свою сумочку. Потом быстро ощупала нападавшего и удостоверилась, что у него нет другого оружия. Этот никуда дальше не пойдет.

На другой стороне площадки снова загремели выстрелы. Ева слышала ругательства Джека и глухие удары кулаков о тело. Судя по звукам, у него больше одного противника. Ева полностью зарядила револьвер и побежала к Джеку.