1

Апрель 2011 г., Внутренний проход, Британская Колумбия

Шестидесятифутовый траулер со стальным корпусом выглядел так, как, по идее, должны выглядеть все промысловые суда, хотя это редко им удается. Сети аккуратно намотаны на ролы, на палубе ничего лишнего. Корпус и надстройка тщательно очищены от ржавчины и сажи, а наиболее пострадавшие от воздействия стихий места покрыты свежей краской. Даже слегка потертые кранцы отмыты от грязи. Возможно, «Вентура» и не была самым прибыльным рыболовным судном в северных водах Британской Колумбии, однако порядок на ней поддерживался идеальный.

Опрятный внешний вид судна отражал характер владельца — добросовестного и трудолюбивого Стива Миллера. Как и его траулер, Миллер не укладывался в привычные рамки и мало походил на обычного рыбака. Устав от работы врача-травматолога в Индианаполисе, где ему приходилось латать жертв автомобильных аварий, он решил вернуться в городок своей юности на северо-восточном побережье Канады и заняться чем-нибудь другим. У Миллера был надежный банковский счет, и он любил море, поэтому промысловое рыболовство казалось идеальным вариантом. Ведя свое судно сквозь моросящий дождик этим ранним утром, Миллер был абсолютно счастлив, и на лице его сияла широкая улыбка.

В рулевую рубку заглянул встрепанный черноволосый парнишка.

— И где сегодня будет клево, капитан?

Миллер внимательно вгляделся в переднее окно, потом принюхался и заметил:

— Ну, Баки, рыба наверняка ждет нас на западном побережье острова Джил. — Он добродушно усмехнулся и добавил: — Иди-ка лучше вздремни, скоро закидывать сети.

— Конечно, шеф. Минут двадцать у меня есть?

— Я бы сказал, минут восемнадцать. — Миллер улыбнулся, бросив взгляд на морскую навигационную карту. Повернув штурвал на несколько градусов, он направил судно в пролив между двумя зелеными островками прямо по курсу. Они пересекали Внутренний проход — узкую полоску моря между Ванкувером и Джуно. Водный путь змеился мимо заросших соснами островов и навевал воспоминания о живописных фьордах Норвегии.

По Внутреннему проходу обычно курсировали круизные суда, направляющиеся на Аляску, а промысловики и туристы-любители в поисках лосося или палтуса заходили в эти воды довольно редко. Как и многие рыбаки, Миллер предпочитал более ценную нерку и ловил рыбу в узких заливах и в океане, используя кошельковый невод. Улова вполне хватало, чтобы сводить концы с концами, а о большем он и не мечтал: мало кому из здешних рыбаков удавалось разбогатеть. Благодаря тщательному планированию и энтузиазму он умудрялся оставаться в плюсе, хотя серьезными успехами похвастаться не мог. Попивая утренний кофе, Миллер смотрел на встроенный в панель управления экран радиолокатора. Приметив два судна в нескольких милях к северу, он оставил штурвал и вышел из рубки, чтобы проверить сети уже в третий раз за утро. Убедившись, что дыр нигде нет, вернулся обратно на мостик.

Баки стоял у поручня — видно, решил заменить сон перекуром. Он затянулся «Мальборо», кивнул Миллеру и посмотрел в небо. Небо скрывала пелена светло-серых облаков, и судя по их цвету, рыбакам грозил только легкий дождик. Баки вглядывался в зеленые острова на западном краю пролива Хекате. Прямо по курсу он заметил странное густое облако, клубящееся над поверхностью воды. В этих водах туман — частое явление, и все же такое образование показалось ему довольно необычным: слишком белое и плотное для морского тумана. Глубоко затянувшись в последний раз, Баки выбросил сигарету, выдохнул дым и отправился в рубку.

Миллер тоже увидел белое облако и решил рассмотреть его в бинокль.

— Вы тоже заметили, шеф? Прикольное облачко, да? — протянул Баки.

— Еще бы. Как ни странно, рядом нет судов, которые могли бы выпустить такую штуку, — ответил Миллер, пристально изучая горизонт. — Похоже, что это дым или пар. Наверное, с острова Джил ветром принесло.

— Ага, с какой-нибудь коптильни, — усмехнулся матрос, обнажив кривые зубы.

Миллер опустил бинокль и взялся за штурвал. Путь вокруг острова Джил пролегал прямо через центр облака. Миллер побарабанил пальцами по потертому деревянному колесу, но так и не стал менять курс.

Когда судно приблизилось к границе облака, Миллер взглянул на воду и удивленно поднял брови. Цвет воды резко менялся: сначала она была зеленой, потом коричневой и наконец стала темно-красной. В бурой жиже кверху брюхом плавали мертвые лососи. И тут траулер вошел в странный туман.

Люди в рубке моментально почувствовали, как изменилась температура — на них будто набросили холодное мокрое одеяло. У Миллера запершило в горле, во рту появился кислый привкус. Следом застучало в висках, и стало нечем дышать. Когда он судорожно вдохнул, колени подогнулись, перед глазами поплыли звезды. В рубку с воплем вбежал второй матрос, и Миллер позабыл о своей боли.

— Капитан… мне нечем дышать, — воскликнул краснолицый мужчина с длинными бакенбардами, хватая воздух ртом.

Глаза его выпучились, лицо посинело. Миллер шагнул к нему, но матрос потерял сознание и рухнул вниз.

Миллер отчаянно ринулся к радиопередатчику, и тут рубка завертелась у него перед глазами. Сквозь пелену он разглядел Баки, лежавшего на палубе ничком. Задыхаясь, Миллер смел попавшиеся под руку карты и карандаши и наконец схватил микрофон. Он поднес его ко рту, чтобы подать сигнал бедствия, но не смог выговорить ни слова. Упав на колени, почувствовал дикую боль, будто тело его оказалось на наковальне под ударами огромного молота. Удушье усиливалось, в глазах темнело. Миллер изо всех сил пытался не потерять сознание, однако пустота наступала со всех сторон. Он боролся до самого конца, потом глубоко вздохнул, и ледяная рука смерти прекратила его мучения.

 

2

— Улов на борту! — крикнула Нелли Кинжалова в сторону рубки. — Вези нас на следующее волшебное место.

Высокая и стройная девушка в бирюзовом дождевике стояла на верхней палубе судна. Ученый-океанограф, она держала в руках что-то вроде удочки с катушкой, на которую наматывала полипропиленовую леску. «Улов» на конце лески раскачивался от порывов легкого бриза. Это была не рыба, а серый пластиковый цилиндр — батометр, который позволяет брать пробы морской воды с глубины. Нелли аккуратно взяла бутыль и направилась в рубку. Под палубой громко взревели моторы, судно резко дернулось. Девушка едва устояла на ногах.

— Эй, полегче там! — крикнула она, наконец добравшись до рубки.

За штурвалом сидел ее брат, Петр Кинжалов, радостно хихикая.

— Должна же ты поддерживать форму, — ответил он. — Ты была до чертиков похожа на пьяную балерину!

Его слова еще больше разозлили Нелли, но потом она осознала комизм ситуации и весело рассмеялась.

— Тогда не удивляйся, если обнаружишь сегодня на своей койке ведро мокрых устриц!

— Не забудь полить их уксусом, — ответил Петр, сбавил скорость и сверился с навигационной картой на экране ближайшего к нему монитора. — Между прочим, это был образец 17-Ф.

Нелли вылила воду из батометра в прозрачную стеклянную трубочку и надписала заранее отпечатанную этикетку. Затем она убрала пробирку в проложенный пенопластом контейнер, в котором уже лежала дюжина других проб морской воды. Изначально экспедиция задумывалась как плановое исследование состояния планктона на южном побережье Чукотки. Затем о ней прознало Министерство рыболовства и океанов РФ и попросило продолжить забор проб воды вплоть до Ванкувера. Помимо круизных маршрутов по Внутреннему проходу также пролегали пути миграции серых и горбатых китов, вызывающих неизменный интерес морских биологов. Микроскопический планктон является ключевым звеном пищевой цепочки, поскольку им питается криль, который в свою очередь служит пищей Для усатых китов. Петр и Нелли, понимая, как важно получить полную картину экологического состояния региона, добились одобрения своего руководства из НИИ подводных исследований (НИИПИ) на расширение проекта.

— Где берем следующую пробу? — спросила Нелли, присаживаясь на деревянный табурет и глядя на волны за бортом.

Петр снова посмотрел на монитор и увидел маленький черный треугольник вверху экрана. Компьютерная программа обозначала предыдущие места забора проб и прокладывала маршрут к следующим целям.

— До цели восемь миль. Мы вполне успеем перекусить. — Он открыл холодильник и достал бутерброд с ветчиной и бутылку пива, потом поправил штурвал, чтобы судно следовало выбранным курсом.

Пятнадцатиметровый алюминиевый катер несся по водной глади прохода, как стрела. Он был выкрашен в традиционный для всех судов НИИПИ бирюзовый цвет и оснащен гидрокостюмами для погружения в холодных водах, океанографическим оборудованием и даже аппаратом для подводной съемки. Удобства здесь были самыми минимальными, зато для выполнения прибрежных научных исследований катер годился идеально.

Петр повернул штурвал вправо, стараясь держаться как можно дальше от сверкающего белого лайнера, который шел им навстречу. Высунув руку в боковое окно рубки, Петр поприветствовал туристов, и туристы принялись радостно махать в ответ.

— Да эти лайнеры тут каждый час проходят, — заметила Нелли.

— В летние месяцы здесь курсирует более тридцати судов, так что Внутренний проход здорово смахивает на платную автостраду в Нью-Джерси.

— Ты же никогда не был в Нью-Джерси.

— Ладно, — пожал плечами Петр. — Тогда на трассу Москва-Рига.

Брат с сестрой выросли в Сочи и потому очень любили море. Мать растила их в одиночку и привила своим детям интерес к морской биологии, а также научила их нырять в раннем возрасте. Хотя Петр и Нелли были разнояйцевыми близнецами, оба обладали атлетическим телосложением и страстью к приключениям. Большую часть жизни они провели в воде или рядом с ней, поэтому и в колледже решили изучать море, только в разных концах страны: Нелли получила ученую степень в Институте океанографии в Санкт-Петербурге, а Петр служил в спецчастях морской пехоты на Дальнем Востоке.

И только перед смертью мать рассказала детям об отце, который возглавлял НИИПИ и носил то же имя, что и Петр. Долгожданная встреча с совершенно незнакомым человеком положила начало теплым отношениям. Теперь брат с сестрой трудились под его руководством в отделе особых проектов НИИПИ. Это была не работа, а мечта — они могли путешествовать по всему миру, изучать океаны и разгадывать бесчисленные тайны морских глубин.

Проходя мимо рыбацкого судна, которое двигалось на север, Петр замедлил скорость, а четверть мили спустя снова прибавил оборотов. Когда катер приблизился к точке назначения, он заглушил двигатели и лег в дрейф над нужным местом. Нелли вышла на корму, достала батометр и привязала его к леске. Неподалеку вынырнули две белокрылые морские свиньи и с любопытством уставились на катер.

— Смотри, не задень дельфина, когда будешь бросать эту штуку, — заметил Петр, выходя на палубу. — Дашь по башке морской свинье — испортишь себе карму.

— А если дать по башке собственному брату?

— Тут и сравнивать нечего — для кармы это гораздо хуже! — Он улыбнулся, глядя, как морские млекопитающие исчезают под водой. Петр внимательно осмотрел водную гладь в надежде, что они вынырнут снова, и тут заметил все то же рыбацкое судно. Оно плавно сменило курс и теперь шло на юг. Петр внезапно понял, что оно ходит кругами и довольно скоро врежется в их катер.

— Давай скорей, Нелли! Похоже, парень совсем не смотрит, куда его несет.

Нелли взглянула на приближающееся судно и забросила батометр в воду. Тяжелый прибор быстро скрылся в темной воде, следом за ним ушло футов двенадцать лески. Когда она натянулась, Нелли резко дернула, и бутыль перевернулась, наполнившись подповерхностной водой. Крутя катушку, девушка поглядывала на рыбацкий траулер. Он медленно описывал дугу всего в сотне футов от них, и вот его нос нацелился прямо на катер НИИПИ.

Петр вернулся в рубку и нажал кнопку на панели управления. Из двух рупоров на носу раздался пронзительный гудок, многократно усиленный эхом. Однако траулер продолжать идти им навстречу как ни в чем не бывало. Медленно, но верно он приближался к точке рандеву с исследовательским судном.

Пока Нелли вытаскивала пробу воды, Петр мигом запустил двигатель и поднял рукоятку до упора. Катер резко рванул на несколько ярдов влево, едва разминувшись с рыбацким судном.

— Похоже, там никого нет! — крикнула Нелли. Петр тем временем повесил радиомикрофон на рычаг и кивнул.

— И на связь не выходят… Нелли, подержи-ка штурвал!

Девушка бросилась в рубку, положила пробирку с водой в контейнер и села за штурвал.

— Хочешь забраться на борт? — спросила она, угадав намерение брата.

— Да. Попробуй взять ту же скорость и подойти к ним вплотную.

Нелли погналась за траулером, следуя у него в кильватере, потом зашла сбоку. Ей стало ясно, что он движется по спирали. Прикинув траекторию, Нелли встревожилась. Прилив достиг высшей точки, и при таком курсе судно непременно врежется в остров Джил. Всего через несколько минут оно подойдет к берегу и разобьется о скалы.

— Поторопись! — крикнула она брату. — Сейчас оно врежется в берег!

Петр кивнул и жестом велел ей подвести катер еще ближе. Перебравшись через невысокие поручни на носу, он приготовился к прыжку. Нелли примерилась к скорости траулера, учла радиус разворота и подвела катер почти вплотную к борту. Когда дистанция между судами сократилась до двух футов, Петр прыгнул и приземлился на палубу рядом с ролом для сетей. Нелли сразу отошла на безопасное расстояние и теперь следовала в нескольких футах позади траулера.

Пробравшись мимо сетей, Петр бросился в рулевую рубку, где глазам его предстала страшная картина. На палубе распростерлись трое мужчин с искаженными болью лицами. Один из них уставился невидящим взглядом в пространство, сжимая в окоченевшей руке карандаш. Судя по землистому цвету кожи, рыбаки были мертвы, однако Петр все равно проверил их пульс. Он с удивлением отметил, что на телах нет никаких внешних повреждений — ни крови, ни ран. Убедившись, что людям уже не помочь, он стряхнул оторопь, твердой рукой взялся за штурвал, выровнял курс траулера, связался с Нелли и велел следовать за ним. Недоумевая, что же стало причиной смерти лежащих у его ног рыбаков, Петр направил судно в ближайший порт.

 

3

Сотрудник охраны президента стоял у входа и в замешательстве разглядывал шагающего по тротуару человека. Человек был невысок ростом, но шел уверенной походкой, выпятив грудь и расправив плечи. От него так и веяло силой и властностью, а рыжая шевелюра и бородка клинышком делали его похожим на петуха, важно вышагивающего по курятнику. Внимание охранника привлек не столько внешний вид мужчины, сколько огромная незажженная сигара, которая торчала у него в зубах.

— Роман, это случайно не советник президента? — спросил он своего напарника, сидевшего в караульной. Тот разговаривал по телефону и не услышал вопроса. Мужчина тем временем подошел к узкому проходу рядом с будкой.

— Добрый вечер, — решительно сказал он. — У меня назначена встреча с президентом на восемь часов.

— Будьте добры предъявить документы, — нервно проговорил охранник.

— Мне они ни к чему, — отрезал мужчина. Он остановился и вынул сигару изо рта. — Меня зовут Песков.

— Да. Но все равно надо предъявить документы, — ответил охранник, отчаянно краснея.

Песков прищурился, потом взгляд его смягчился:

— Понимаю, ты просто выполняешь свои обязанности, сынок. Позови-ка сюда начальника службы безопасности и скажи, что пришел Песков.

Не успел растерянный охранник ответить, как из караулки выглянул его напарник.

— Добрый вечер, господин советник президента. Вы снова на вечернюю встречу с президентом? — спросил он.

— И тебе доброго вечера, Роман, — ответил Песков. — Только в позднее время нам с президентом и удается поговорить.

— Пожалуйста, проходите.

Песков шагнул было вперед, потом остановился.

— Значит, у вас тут новичок, — кивнул советник президента в сторону пытавшегося его задержать охранника, потом обменялся с ним крепким рукопожатием. — Продолжай в том же духе, сынок! — сказал он и неторопливо направился к Кремлю.

Хотя Яков Песков и проработал в Москве большую часть жизни, он никогда не придерживался протокола. В высших кругах российской политической элиты отставной адмирал славился прямолинейностью, с которой долгие годы управлял НИИПИ. Песков изрядно удивился, когда президент попросил его заменить неожиданно скончавшегося кандидата на пост советника президента. Пескову не хватало политической жилки, однако он понимал, что на этой должности сможет многое сделать для защиты окружающей среды и океанов, которые так любил, и потому предложение принял.

Став советником президента, Песков изо всех сил избегал протокольных условностей и заставлял нервничать службу безопасности, которая частенько теряла его из виду. Будучи ярым поборником здорового образа жизни, Песков регулярно бегал трусцой по парку без всякой охраны. В любую погоду Песков неспешно шагал в Кремль по улице, предпочитая глоток свежего воздуха душному салону автомобиля. Он даже на собрания Госдумы добирался пешком, и сопровождавшим его сотрудникам службы безопасности приходилось изрядно попотеть, чтобы угнаться за ним.

Песков миновал еще один контрольно-пропускной пункт в западном крыле, после чего был препровожден в кабинет президента. Он вошел через северо-западную дверь, пересек застеленную синим ковром комнату и сел наискосок от президента, расположившегося за своим столом. Только тогда бывший адмирал внимательно посмотрел на главу государства и вздрогнул.

Президент Григорий Словин явно был не в форме. В прошлом независимый кандидат, слегка напоминавший Жириновского и внешностью, и характером, он выглядел так, словно неделю не спал. Под красными глазами набухли мешки, лицо посерело и осунулось. Он мрачно уставился на Пескова, и тот поразился, насколько неунывающий и улыбчивый президент стал не похож на себя.

— Григорий, ты прямо-таки горишь на работе, — озабоченно заметил Песков.

— Что поделаешь, — устало ответил президент. — У нас тут черт-те что творится.

— Я слышал в новостях, что цена на бензин взлетела до двухсот долларов за баррель. Последствия нефтяного кризиса оказались довольно болезненными.

Нефть в России закончилась еще пять лет назад. И бывшей стране-поставщику нефти и нефтепродуктов пришлось покупать нефть самой.

В ответ на санкции Запада Иран совсем прекратил поставки, а забастовка рабочих в Нигерии свела экспорт африканской нефти практически к нулю. Однако больше всего по России ударила Венесуэла — ее непредсказуемый президент внезапно приостановил поставки нефти. Цены на бензин и дизельное топливо поднялись до небес, и в стране возник острый дефицит.

— Худшее еще впереди, — заметил президент, бросил на стол конверт и жестом велел Пескову открыть его. — Письмо от премьер-министра Канады. Их парламент принял закон, направленный на сокращение выбросов парниковых газов, так что, по всей вероятности, они прикроют большую часть разработок нефтяных песков Атабаски. И поэтому премьер с прискорбием сообщает, что вплоть до решения проблемы выброса углекислого газа экспорт нефти в Россию будет приостановлен.

Песков прочел письмо и медленно покачал головой:

— Эти месторождения дают нам порядка пятнадцати процентов импорта нефти. Удар для экономики будет поистине сокрушительным.

Недавний скачок цен тяжело отозвался на России. Когда на северо-восток страны обрушились морозы, а запасы топлива иссякли, сотни людей замерзли насмерть. Авиалинии, грузоперевозчики и прочие транспортные предприятия оказались на грани банкротства, сотни тысяч людей лишились работы. Экономика страны катилась в пропасть, и общественность винила во всем правительство, которое не смогло сбалансировать спрос и предложение.

— Злиться на канадцев смысла нет, — сказал президент. — Закрыть Атабаску — жест благородный, особенно с учетом глобального потепления, которое идет значительно интенсивнее, чем прогнозировали ученые.

Песков кивнул.

— Я только что получил доклад НИИПИ. Океаны нагреваются гораздо быстрее, чем предполагалось, и так же стремительно растет уровень воды. По всей видимости, процесс таяния полярных шапок не прекратится. Представить невозможно, насколько сильно изменится климат на Земле в результате подъема уровня Мирового океана.

— Будто других проблем у нас не хватает! — пробормотал президент. — Вдобавок, мы столкнулись с потенциально необратимыми экономическими последствиями. Глобальная антиугольная кампания набирает обороты. Многие страны всерьез подумывают объявить бойкот российским и китайским товарам, если мы не перестанем работать на угле.

— Проблема в том, — заметил Песков, — что угольные электростанции, крупнейший источник парниковых выбросов, также производят половину потребляемого нами электричества. Кроме того, в России самые большие запасы угля в мире. Положение у нас почти безвыходное.

— Не уверен, что экономика страны переживет международный бойкот, — тихо ответил Словин, откинулся на спинку кресла и потер глаза. Глава государства выглядел вконец измотанным. — Боюсь, Женя, мы дошли до предела. Если срочно не предпринять правильных шагов, нам грозит не только экономическая, но и экологическая катастрофа.

Напряжение росло, проблемы накладывались одна на другую, и Песков видел, что все это уже сказывается на здоровье президента.

— Выбор нам предстоит непростой, — ответил Песков. Ему было жаль президента, которого он считал близким другом, и адмирал добавил: — Ты не сможешь справиться с этим в одиночку, Григорий.

В усталых глазах президента вспыхнул гнев.

— Может, и не смогу. Однако не моя в том вина! Мы шли к этому последние лет десять, или даже больше, и никто не нашел в себе сил действовать. Предыдущее руководство только и делало, что поддерживало нефтяные компании, а на исследования возобновляемых источников энергии шли жалкие крохи! То же самое и с глобальным потеплением. Дума был слишком озабочен защитой угольной промышленности и совершенно не думал об окружающей среде. Все отлично знали, что в один прекрасный день наша экономическая зависимость от экспортной нефти погубит нас, и вот этот день настал!

— Недальновидность прежнего руководства не подлежит сомнению, — согласился Песков. — Москва никогда не славился особым мужеством. И все же ради российского народа мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы исправить ошибки прошлого.

— Ради российского народа, — с тоской повторил президент. — И что я скажу людям? Извините, что мы прятали голову в песок? Мы верили, что нефти хватит надолго? Простите, но теперь у нас ужасающая нехватка топлива, гиперинфляция, безработица и экономический кризис? Ах да, еще весь мир хочет, чтобы мы перестали сжигать уголь, так что сидеть вам без света?

Президент в изнеможении откинулся на спинку кресла и немигающим взглядом уставился в стену.

— Чуда совершить для них я не смогу… — сказал он.

Песков долго молчал, потом тихо проговорил:

— Чуда от тебя никто и не требует, ты просто должен разделить их боль. Эту пилюлю нелегко будет проглотить, однако нам придется занять твердую позицию и отказаться от использования нефти. Когда действительно надо, люди способны вынести многое. Выложи им все как есть, Григорий, и они поддержат нас и пойдут на необходимые жертвы.

— Может, и так, — расстроенно ответил президент. — Только поддержат ли они нас, если выяснится, что уже слишком поздно?

 

4

Кэтрин Розье подошла к окну спальни и посмотрела на небо. С самого утра моросил мелкий дождик, которому конца не было видно. Она повернулась к другому окну и окинула пристальным взглядом залив Виктория, плескавшийся за каменной дамбой позади дома. Легкий ветерок слегка тревожил спокойную гладь акватории, отчего на волнах появлялись белые барашки. Чем не день для прогулки под парусом? Весной на северо-западном побережье Канады погода бывает и похуже.

Натянув теплый свитер и потрепанный желтый дождевик, Кэтрин спустилась вниз по лестнице. Огромный дом на берегу залива, построенный ее покойным мужем в 90-е годы прошлого века, напоминал пчелиные соты: множество просторных комнат с окнами во всю стену. Из них открывался великолепный вид на старый центр Виктории, которую Ти-Джей Розье очень любил и которой готов был постоянно любоваться. Будучи личностью неординарной, в свое время он играл ведущую роль на местной политической арене. Розье занялся политикой еще в юности, унаследовав пакет акций Канадской Тихоокеанской железной дороги. Он пользовался любовью избирателей и стал бессменным членом парламента от округа Виктория. Потом он скоропостижно скончался от сердечного приступа, однако, несомненно, был бы рад узнать, что его тридцатипятилетняя жена с легкостью победила на выборах и заняла его кресло в парламенте.

Кэтрин Розье была хрупкой, но отважной женщиной и вела свой род от первых канадских поселенцев, чем очень гордилась. Она считала, что страна нуждается в защите от чрезмерного внешнего влияния, и выступала за ужесточение иммиграционной политики, ограничение притока иностранного капитала и зарубежной собственности. И хотя местные бизнесмены не жаловали Кэтрин, многие восхищались ее мужеством, честностью и прямотой.

Выйдя через заднюю дверь, Кэтрин миновала ухоженный газон и спустилась по ступеням к массивному деревянному причалу. По пятам за ней следовал черный лабрадор, радостно виляя хвостом. У причала стояли изящная моторная яхта длиной в шестьдесят пять футов и легкий шестнадпатифутовый швертбот «Уэйфарер» с ярко-желтым корпусом. Хотя обоим судам было лет по двадцать, они находились в прекрасном состоянии: медные и деревянные детали отполированы до блеска, паруса и оснастка новые.

Услышав стук шагов по деревянному настилу, навстречу Кэтрин вышел худой седоволосый мужчина.

— Доброе утро, миссис Розье. Решили покататься на «Колумбия-Экспрессе»? — спросил он, указав в сторону яхты.

— Нет, Эдвард. Сегодня хочу походить под парусом. Надеюсь хоть немного отвлечься от политических забот.

— Прекрасный выбор! — ответил Эдвард и помог им с собакой взойти на борт. Отвязав швартовы на носу и на корме, он оттолкнул парусник от причала. Кэтрин тем временем подняла грот.

— Берегитесь грузовых судов, — напомнил ей смотритель. — Движение сегодня довольно оживленное.

— Спасибо, Эдвард. К обеду мы наверняка вернемся.

Легкий бриз быстро наполнил парус, и Розье вывела лодку в залив, не включая двигатель. Взяв к юго-западу, она обогнула паром, направляющийся в Сиэтл. Потом надела спасжилет и огляделась по сторонам. Слева раскинулся причудливый берег острова Виктория: здания начала прошлого века напоминали кукольные домики. Далеко впереди по проливу Хуан-де-Фука сплошным потоком следовали грузовые суда, некоторые сворачивали в Сиэтл, другие шли в Ванкувер. На волнах пролива Кэтрин заметила еще несколько бесстрашных яхт и рыбацких траулеров, однако места для маневра оставалось предостаточно. Мимо Розье пронесся небольшой моторный катер, и одинокий водитель uo-дружески помахал ей рукой, прежде чем скрыться вдали.

Откинувшись назад, Кэтрин вдохнула соленый воздух и подняла воротник повыше, чтобы защититься от брызг. Она направилась к группе островков к западу от Виктории, позволив «Уэйфареру» идти как ему вздумается. Мыслями она унеслась в далекое прошлое, вспоминая их с Ти-Джеем путешествие по Тихому океану. Было это лет двадцать назад на яхте гораздо больше этой. Бороздя океанские просторы, Кэтрин поняла, что одиночество приносит ей умиротворение. Она всегда считала хождение под парусом лучшим средством от стресса. Уже через несколько минут Розье почувствовала, как вода унесла все заботы и успокоила нервы. Да уж, этой стране явно нужно больше яхт и меньше психологов.

Кэтрин пересекала залив, и лодочка летела вперед на невысокой волне. Подойдя к острову Дискавери, она повернула на юго-восток и вошла в маленькую бухту, которая простиралась вдоль зеленого островка всего в милю длиной. Рядом с яхтой вынырнула небольшая стая косаток, и Розье несколько минут гналась за ними, пока животные не ушли под воду. Свернув обратно к острову, она увидела, что других судов поблизости нет, не считая моторного катера, который она уже встречала чуть раньше. Катер нарезал большие круги далеко впереди, и Розье неодобрительно покачала головой: слишком много шуму было от его мощного подвесного мотора.

Внезапно катер притормозил поблизости, и мужчина засуетился, доставая удочку. Кэтрин повернула руль и пошла левым галсом, намереваясь уйти подальше от берега. Не успела она отойти на несколько ярдов, как раздался громкий всплеск и крик о помощи.

Розье оглянулась и увидела, что мужчина барахтается в воде, отчаянно колотя руками, — верный признак того, что плавать он не умеет. Тяжелая куртка тянула его на дно, он погрузился с головой, потом снова вынырнул на поверхность. Розье резко налегла на румпель, поймала парусом порыв ветра и направила яхту к утопающему. Затем она быстро опустила грот, прошла еще несколько ярдов и остановилась борт о борт с катером.

Незадачливый рыбак оказался довольно крепким мужчиной с короткими волосами и обветренным лицом. Продолжая судорожно барахтаться, он неожиданно спокойно посмотрел на свою спасительницу, и в его пронзительном взгляде не было и тени страха. Возле леера яростно метался и лаял черный лабрадор, и мужчина недовольно поморщился.

Розье прекрасно знала, как опасны бывают утопающие для своих же спасателей, поэтому оглянулась в поисках багра. Не обнаружив его в пределах видимости, она схватила кормовой швартов и точным движением бросила его человеку за бортом. Он успел обернуть канат вокруг руки прежде, чем снова ушел под воду. Уперевшись в фальшборт ногой, Розье потащила конец, едва справляясь с тяжестью. В нескольких футах от кормы мужчина вынырнул на поверхность, тяжело дыша и хватая воздух ртом.

— Не волнуйтесь! — попыталась успокоить его Кэтрин, закрепляя конец. — Все будет хорошо.

Мужчина собрался с силами и подтянулся поближе к корме, тяжело дыша.

— Помогите забраться на борт! — отрывисто бросил он.

Не раздумывая, Розье протянула ему руку. Внезапно женщина почувствовала, что ее тащат в воду. Утопающий ловко схватил ее за запястье, обеими ногами уперся в корму и сделал резкий рывок назад. Потеряв равновесие, хрупкая женщина перелетела через леер и нырнула вниз головой.

Удивление Кэтрин сменилось шоком: вода было ледяной. Она сгруппировалась и попыталась вынырнуть на поверхность. Вот только ничего у нее не вышло.

Утопающий отпустил запястье, но вцепился ей в руку чуть повыше локтя. К ужасу Розье, он тянул ее ниже и ниже. Если бы не спасательный жилет, она ушла бы под воду гораздо глубже. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Вглядевшись сквозь бурлящую пелену пузырьков воздуха, Кэтрин с ужасом увидела во рту у нападающего загубник — он мог дышать под водой! Пытаясь вырваться из мертвой хватки, Кэтрин отпихнула его и ощутила под одеждой эластичную ткань.

Это же гидрокостюм… Внезапно она осознала весь ужас своего положения: ее пытаются убить!

Ощутив небывалый выброс адреналина, хрупкая женщина принялась брыкаться и молотить руками изо всех сил. Она заехала убийце локтем в лицо и выбила загубник у него изо рта. Тот ослабил хватку, и Кэтрин рванула к поверхности. Но прежде чем она успела вынырнуть, мужчина поймал ее за лодыжку, и судьба Розье была решена.

Воздух в легких кончался, однако женщина отчаянно боролась еще с минуту, и лишь потом в глазах у нее потемнело. Даже паникуя, она помнила о лабрадоре, чей встревоженный лай слышался из-под воды. Приток кислорода к мозгу прекратился, движения жертвы становились все более вялыми. Не в силах дольше задерживать дыхание, Кэтрин невольно вдохнула, и легкие заполнила ледяная соленая вода. Она еще раз судорожно попыталась вдохнуть, взмахнула руками и потеряла сознание.

Нападавший продержал безвольное тело под водой еще пару минут, потом осторожно вынырнул рядом с яхтой. Убедившись, что поблизости никого нет, он подплыл к своему катеру и взобрался на борт. Затем сбросил куртку, под которой у него оказался баллон для подводного плавания и грузовой пояс. Стащив с себя снаряжение и гидрокостюм, он переоделся в сухую одежду, запустил двигатель и быстро отошел прочь. На борту швертбота горестно лаял черный лабрадор, глядя, как его хозяйку относит течением все дальше и дальше.

Убийца безучастно посмотрел на пса, отвернулся и не спеша покинул место преступления, направившись в сторону Виктории.

 

5

Прибытие «Вентуры» в порт Касл-Рока вызвало всеобщий переполох. Большинство жителей одиннадцатитысячного городка знали погибших рыбаков и приходились им либо соседями, либо друзьями. Едва Петр пришвартовал траулер у причала Королевской канадской конной полиции, местные жители тут же прознали о трагедии. Члены семей погибших и сочувствующие им запрудили весь пирс, пока их не вывели за временное ограждение, водруженное здоровым, как бык, полицейским.

Под любопытными взглядами зевак Нелли привязала исследовательский катер НИИПИ рядом с траулером и присоединилась к брату. Подъехали медики и погрузили в фургон трое закрытых носилок. Полицейский провел Нелли и Петра в магазинчик рыболовных товаров неподалеку, чтобы записать показания об их ужасной находке.

— Когда вы поднялись на борт, все трое были уже мертвы?

Монотонный голос начальника полиции Касл-Рока как нельзя лучше гармонировал с его тусклым лицом. Уставившись на Петра и Нелли немигающими серыми глазами, сидевшими над носом-пуговкой и абсолютно ничего не выражающим ртом, он внимательно изучал брата с сестрой. Петр сразу понял, что перед ним типичный представитель закона, чьи непомерные амбиции никак не соответствуют занимаемой должности.

— Да. Первым делом я, разумеется, проверил пульс, однако, судя по цвету кожи и температуре тел, рыбаки умерли до того, как я взобрался на борт.

— Вы двигали тела?

— Нет. Я просто прикрыл их одеялами, когда мы подошли ближе к порту. Мне кажется, они умерли там же, где и упали.

Начальник полиции мрачно кивнул.

— Вы слышали сигналы о помощи? Там были другие суда?

— Нет, никаких сигналов не поступало, — ответила Нелли.

— Единственное судно, которое я заметил, — круизный лайнер, удалявшийся по проходу. Он был в нескольких милях к северу от нас, когда мы обнаружили «Вентуру».

Полицейский еще с минуту буравил их взглядом, потом захлопнул блокнотик, в котором что-то черкал.

— И что же, по-вашему, там произошло? — спросил он, недоуменно подняв брови.

— Думаю, патологоанатом скажет наверняка, — ответил Петр. — Хотя если вам интересно мое мнение, то, скорее всего, это отравление монооксидом углерода. Возможно, была утечка в выхлопной системе, и угарный газ скопился в рулевой рубке.

— Все они лежали на мостике, так что вполне вероятно, — кивнул начальник полиции. — Вы не чувствуете признаков отравления?

— Вроде бы нет. Я сразу открыл все люки, просто на всякий случай.

— Вы не заметили чего-нибудь еще, что может помочь следствию?

Петр задумался на минуту, потом кивнул.

— На полу возле панели управления была странная надпись.

Брови полицейского снова поползли вверх:

— Покажите.

Петр провел его и Нелли обратно на мостик «Вентуры». Рядом со штурвалом он указал носком ботинка вниз. Начальник полиции присел на корточки, недовольный тем, что упустил такую деталь при первичном осмотре места происшествия. В нескольких дюймах над палубой была едва заметная карандашная надпись. Именно там лежащий ничком человек попытался бы оставить сообщение.

Инспектор достал фонарик и осветил надпись. Дрожащей рукой было выведено одно слово: «УДУШ Г» с пробелом перед последней буквой. Полицейский поднял с пола карандаш, закатившийся в угол.

— Вероятно, он не смог дописать букву «Е». Судя по положению тела, надпись сделана капитаном, — заметил Петр. — Думаю, он упал слишком быстро и не смог дотянуться до радиопередатчика.

Полицейский недовольно пробурчал что-то себе под нос, все еще расстраиваясь, что сам не заметил надпись.

— Это еще ни о чем не говорит, может, надпись была там и раньше. — Он поднялся на ноги и уставился на Нелли и Петра. — Сами-то вы что забыли в проливе Хекате?

— Российский научный институт поручил нам изучить состояние фитопланктона вдоль Внутреннего прохода, — объяснила Нелли. — Мы берем пробы воды от Джуно до Ванкувера по просьбе Министерства рыболовства Канады.

Инспектор оглядел лодку агентства НИИПИ, потом кивнул.

— Что ж, придется вам задержаться на день-два, пока не закончится предварительное расследование. Судно можете оставить здесь же — это муниципальный причал. В паре кварталов отсюда есть неплохой мотель. Загляните завтра часа в три пополудни ко мне в офис, машину я пришлю.

— Рады помочь следствию, — сухо откликнулся Петр, недовольный тем, что с ними обращаются как с возможными подозреваемыми.

На этом допрос был окончен. Петр с Нелли вышли из вагончика и направились к своему катеру. Внезапно раздался рев мотора: в порт влетел рабочий катер из фибергласа, почти такой же, как и у них. Скорость была слишком высока, поэтому нос крепко приложился о причал буквально через пару секунд после того, как водитель выключил двигатель. Из рубки выскочил мужчина в клетчатой рубашке, поспешно схватил конец и привязал его позади судна НИИПИ. Затем он спрыгнул на пирс и бросился бежать по деревянному настилу тяжело грохоча ботинками. Выглядел он довольно дико — искаженное лицо, взлохмаченные волосы, широко распахнутые темные глаза. Несмотря на это, было в нем что-то неуловимо привлекательное.

— Это вы, ребята, нашли «Вентуру»? — воскликнул он, пристально взглянув на Петра и Нелли. Голос был приятный, слова незнакомец проговаривал четко, что составляло резкий контраст с его всклокоченным видом.

— Да, — ответил Петр. — Я привел ее в порт.

Мужчина коротко кивнул, потом бросился к инспектору и принялся с ним спорить на повышенных тонах.

— Нам здесь явно не рады, — пробормотал Петр, перебираясь на борт катера НИИПИ. — Как думаешь, неужели все местные ведут себя как дикие гризли?

— Мы принесли в тихий сонный Касл-Рок слишком дурные вести, — ответила Нелли.

Привязав катер как следует, они забрали пробы воды и направились на север городка, который на поверку оказался не таким уж сонным. Касл-Рок переживал мини-бум — международные компании обнаружили, что глубоководный порт на юго-западе от центра при некоторых вложениях может стать крупнейшим канадским транспортным узлом к северу от Ванкувера. Недавно старый алюминиевый завод «Алькон» получил миллиардные инвестиции; лесозаготовительные предприятия и туристический бизнес также успешно развивались.

Петр и Нелли нашли транспортно-экспедиторскую контору и отправили пробы воды в лабораторию НИИПИ во Владивостоке. Потом наскоро перекусили и решили зайти на пристань, чтобы забрать кое-какие вещи с катера. Стоя на мостике, Нелли невольно принялась разглядывать «Вентуру», пришвартованную рядом с ними. Полиция закончила осмотр и уехала. Казалось, пустая палуба траулера была окутана мрачной пеленой. Петр шагнул к сестре и понял ее с полувзгляда.

— Их уже не вернуть… Трудный был день, давай-ка пойдем в мотель и ляжем спать.

— Я все думаю о том послании, которое оставил капитан. Вдруг он пытался предостеречь нас?

— Они погибли почти мгновенно. Может, это и не было посланием…

Нелли покачала головой. Она была твердо уверена, что странное слово несло гораздо больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. Однако девушка понятия не имела, что оно значит. Рано или поздно она обязательно это выяснит.

 

6

Ресторанчик с такой обстановкой никогда не попал бы на страницы «Архитектурного дайджеста», зато омлет с копченым лососем явно тянул на пять звезд. Посмотрев на голову лося прямо позади Нелли, Петр усмехнулся и продолжил завтрак. По стенам висело не меньше дюжины других трофеев, глядящих на посетителей твердыми стеклянными глазами.

— Насмотришься на эти морды, так и мяса в рот не возьмешь, — скривилась Нелли, кивнув в сторону оскаленной пасти гризли.

— Наверное, здешний таксидермист — самый богатый человек в городе.

— Или владелец этого заведения.

Нелли отхлебнула кофе. Входная дверь отворилась, в ресторанчик вошел высокий мужчина и направился прямо к их столику. Петр и Нелли сразу узнали в нем взволнованного владельца катера, которого видели вчера на причале.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — миролюбиво спросил он.

— Конечно, садитесь, — ответил Петр, выдвигая стул для гостя. — Я Петр Кинжалов, а это моя сестра Нелли.

Приподняв одну бровь, незнакомец уставился на девушку, потом протянул руку и ответил:

— Рад знакомству, меня зовут Теренс Миллер. Мой старший брат Стив был капитаном «Вентуры».

— Примите наши соболезнования, — ответила Нелли.

Судя по всему, Миллера глубоко потрясла гибель брата.

— Стив был хорошим человеком, — заметил Теренс, и глаза его затуманились. Потом он бросил взгляд на Нелли и сконфуженно улыбнулся. — Извините за вчерашнее поведение… Когда я услышал по радио о гибели брата, то расстроился и растерялся.

— Мы все понимаем, — ответила Нелли. — Думаю, все вчера немного растерялись.

Теренс расспросил их, как именно все произошло, и Нелли рассказала, что они делали в проливе Хекате, когда наткнулись на рыбацкое судно.

— Ваш брат давно рыбачил в этих водах? — спросил Петр.

— Нет, всего пару-тройку лет. Раньше он был доктором, потом продал практику и занялся рыбной ловлей. Надо сказать, дела у него шли просто отлично, несмотря на природоохранные ограничения, наложенные на коммерческое рыболовство.

— Рыбалка — довольно странное занятие для дипломированного врача, — заметила Нелли.

— Мы с братом буквально выросли на воде. Наш отец работал инженером в местной горнодобывающей компании и был заядлым рыбаком. Мы много путешествовали, да и на лодке часто ходили. Стив обожал море — еще в старших классах устроился матросом на траулер.

— Свой траулер он держал в превосходном состоянии. Я никогда не видал на рыбацком судне такой безупречной чистоты.

— Брат шутил, что «Вентура» — гордость всего северо-западного побережья. Стив очень трепетно относился к чистоте. Нигде ни пятнышка, оборудование работало как часы. Именно поэтому в несчастный случай верится с трудом. — Теренс посмотрел в окно, однако мысли его витали где-то далеко. Затем он повернулся к Петру и тихо спросил: — Когда вы нашли судно, все были уже мертвы?

— Увы. Траулер двигался по кругу, у штурвала никого.

— Если бы Петр не перебрался на борт «Вентуры», она непременно разбилась бы о скалы возле острова Джил, — добавила Нелли.

— Спасибо вам!.. Вскрытие показало, что люди погибли от удушья. Как считает полиция, произошло отравление угарным газом. Знаете, что странно? Я внимательно осмотрел судно вдоль и поперек, однако так и не нашел, где случилась утечка!

— Двигатель располагается на корме — довольно далеко от рулевой рубки, так что ситуация действительно странная. Возможно, никакой утечки и не было — просто неудачное сочетание погодных условий и режима работы двигателя. Газ вполне мог скопиться в рубке, — предположил Петр. — И все равно подозрительно, что трое мужчин погибли так быстро.

— Всему бывает логичное объяснение, — откликнулась Нелли. — Несколько лет назад по озеру Повелл прокатилась череда загадочных смертей — отдыхающие тонули один за другим. Оказалось, выхлопные газы накапливались в кормовой части лодок, и пловцы умирали от удушья.

— Стив был таким осторожным!..

— От невидимого убийцы не уйдешь, — заметил Петр.

Теренс разнервничался и даже побледнел — разговор давался ему нелегко. Нелли налила кофе и попыталась сменить тему:

— Если мы хоть чем-нибудь можем помочь, только скажите. — В ее серых глазах светилось неподдельное участие.

— Спасибо, что попытались прийти на помощь брату и его команде, и спасибо за спасение «Вентуры»!.. — Теренс помедлил, потом все-таки решился. — Хочу попросить вас об одном одолжении. Не могли бы вы отвезти меня на то место, где нашли траулер?

— Это далеко, миль пятьдесят будет…

— Можем пойти на моем катере — он делает двадцать пять узлов. Хочу увидеть, где все случилось…

Нелли посмотрела на часы, висящие под оскаленной пастью пумы.

— До встречи с инспектором время еще есть, — заметила девушка. — Вполне можем успеть метнуться туда и обратно.

— Мне надо проверить подводный аппарат и узнать, не пришел ли ответ из лаборатории. Поезжай с мистером Миллером, а я все объясню инспектору, если вы задержитесь.

— Зовите меня Теренс, — улыбнулся их новый знакомый. — Обещаю привезти ее вовремя.

Нелли смутилась, потому что у Теренса был такой вид, будто он приглашал девушку на свидание и спрашивал разрешения у ее строгого отца.

— Займи мне там местечко под следовательской лампой, — попросила она брата. — Увидимся в три часа.

 

7

Теренс помог Нелли подняться на борт и быстро отдал швартовы. Когда катер отошел от причала, девушка перегнулась через рейлинг и увидела на корме логотип Министерства природных ресурсов Канады. Выйдя из порта, Теренс прибавил скорость и понесся по каналу Дугласа. Нелли зашла в рубку и опустилась на скамью рядом с креслом рулевого.

— А чем ты занимаешься в Министерстве природных ресурсов?

— Я эколог прибрежной зоны в Лесной службе Канады, — ответил Теренс, огибая груженный лесом сухогруз, и направил катер к центру канала. — В основном работаю с промышленными концернами на северном побережье Британской Колумбии. Наша база находится прямо в Касл-Роке — порт растет, так что дел полно. Наверное, по сравнению с проектами, над которыми работаете вы с братом, это просто скукота!

— Сбор проб планктона во Внутреннем проходе не настолько увлекателен, как тебе кажется, — улыбнулась Нелли.

— Я с удовольствием взглянул бы на результаты вашего исследования! Местные рыбаки несколько раз сообщали о массовой гибели морской живности, хотя документальных подтверждений пока нет.

— Всегда рада поработать с коллегой — исследование морских глубин так объединяет! — рассмеялась Нелли.

Катер шел на высокой скорости, скользя по спокойной глади извилистого канала. Поросшие густыми соснами участки суши глубоко врезались в воду, создавая живописные препятствия. Проследив путь по навигационной карте, Нелли велела Теренсу сбавить обороты при входе в пролив Хекате. Внезапно начался ливень, и на несколько минут все скрылось в серой пелене. Когда катер подошел к острову Джил, дождь почти прекратился, и видимость улучшилась до мили или двух. Нелли сверилась с показаниями радара, оглядела горизонт и убедилась, что других судов поблизости нет.

— Теперь поведу я, — сказала девушка и положила руку на рулевое колесо. Теренс пожал плечами и уступил ей кресло. Нелли повернула к острову, сбросила скорость и направилась на север.

— Мы стояли примерно вот здесь, когда в миле к северо-западу заметили «Вентуру». Она медленно входила в поворот, постепенно приближаясь к нашему траверзу. Если бы мы не убрались у нее с дороги, она непременно бы в нас врезалась.

Теренс пристально смотрел в окно, пытаясь представить, как все произошло.

— Я была на корме, брала пробу. Нам показалось, что в рулевой рубке никого нет, по радио тоже никто не отвечал. Я подвела катер поближе к «Вентуре», Петр перепрыгнул на борт. И тогда он увидел твоего брата…

Теренс кивнул, ушел на корму и уставился на воду. Снова пошел мелкий дождик, капли падали на его лицо. Нелли немного подождала, потом тихо подошла и взяла Теренса за руку.

— Мне очень жаль, что твой брат погиб…

Теренс сжал ее ладонь, но мыслями был далеко. Вдруг он прищурился, что-то заметив вдали. В нескольких десятках ярдов от них будто из ниоткуда возникло белое облако. Оно стремительно увеличивалось в размерах и почти вплотную подошло к катеру.

— Туман не бывает таким кипенно-белым! — удивилась Нелли. — И пахнет он как-то странно и едко…

Облако клубилось уже на носу катера, когда мелкий дождик перешел в ливень. Теренс и Нелли поспешили в рулевую рубку, скрываясь от потоков воды, хлынувших на палубу. Сквозь окна они увидели, как тяжелые струи сбили облако, и оно исчезло в пелене дождя.

— Вот это да! — протянула Нелли.

Теренс завел мотор, налег на рычаг газа и направился в Касл-Рок. По пути им попалось несколько мертвых рыб, плававших кверху брюхом.

— Дыхание дьявола… — пробормотал он.

— Какое дыхание?

— Дыхание дьявола, — повторил Теренс, встревоженно глядя на Нелли. — Несколько недель назад погиб местный рыбак народности хайсла. Тело прибило к одному из островов, поэтому власти считают, что он утонул, столкнувшись в тумане с каким-нибудь крупным судном. Или с сердцем плохо стало, не знаю точно…

Дождь практически перестал, однако Теренс не отрываясь смотрел на водную гладь прямо по курсу.

— Продолжай, — попросила Нелли, заметив его нерешительность.

— Сначала я не придал происшествию особого значения… Несколько дней назад брат нашел лодку и попросил доставить ее семье погибшего. Рыбак жил в деревне Китамаат, в поселении хайсла. Я выполнял для них кое-какие исследования воды, поэтому подружился с несколькими местными жителями. Так вот, дядя погибшего настойчиво повторял, что его убило Дыхание дьявола…

— Что он имел в виду?

— Якобы дьявол решил, что время рыбака пришло, и дохнул на него холодным белым облаком, которое убило и его, и все живое вокруг.

— Ага, вот откуда массовая гибель рыб и прочей морской живности!

Теренс невесело усмехнулся:

— Наверняка старик был просто пьян. И вообще, сверхъестественные силы занимают важное место в фольклоре хайсла.

— Да, похоже на бабушкины сказки, — согласилась Нелли.

Тем не менее девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок. Остаток пути они проделали молча, размышляя над странными словами старика-хайсла и гадая, что же они видели на самом деле.

* * *

В нескольких милях от Касл-Рока прямо у них над головой пролетел частный вертолет, направлявшийся к островку суши чуть севернее. Там находилось какое-то промышленное предприятие. На заросшем лесом берегу стоял деревянный причал, у которого были пришвартованы несколько лодок и большая роскошная яхта. На лужайке неподалеку раскинулся белый туристический тент.

— Охотничий домик для богатых и знаменитых? — спросила Нелли, кивнув в сторону шатра.

— Все гораздо обыденнее. Это опытный завод по секвестрации углерода, построенный компанией «Старк Грин». Я участвовал в утверждении площадки под строительство и нескольких инспекциях во время постройки.

— Я знаю, в чем суть метода секвестрации углерода. Образующиеся при переработке угля парниковые газы собирают и сжижают, потом закачивают глубоко под землю или под морское дно. Однако это довольно дорогой способ борьбы с загрязнением атмосферы.

— Новые квоты на парниковые газы сделали его очень востребованным. В Канаде квоты особенно дороги; многие предприятия торгуют ими, однако цены взлетели гораздо выше, чем ожидалось. Горнодобывающие и электроэнергетические компании отчаянно изыскивают менее затратные варианты. Так что если Старку удастся расширить бизнес, он заработает кучу денег на своей технологии секвестрации.

— Ты имеешь в виду магната Майкла Старка — борца за окружающую среду?

— Да, это он владеет «Старк Грин». Для многих канадцев Старк вроде культового героя: строит плотины, ветряные электростанции и станции на солнечных батареях по всей стране и при этом усиленно нахваливает водородное топливо.

— Я слышала, что для производства экологически чистой энергии он призывал строить ветряные электростанции на побережье Атлантического океана. Хотя вон та посудина вряд ли ходит на водородном топливе! — Нелли махнула рукой в сторону шикарной итальянской яхты.

— Ну нет, Старк не привык отказывать себе в роскоши, как другие «зеленые». Свои миллиарды он заработал вовсе не на спасении окружающей среды, только никого это особо не волнует. Поговаривают, что ему совершенно плевать на экологию — он просто делает на ней деньги.

— Старк в этом определенно преуспел, — заметила Нелли, разглядывая яхту. — Почему он построил завод по секвестрации именно здесь?

— Название Атабаска тебе о чем-нибудь говорит? Нефтяные пески Атабаски требуют очень много энергии для переработки сырой нефти. Побочный продукт — двуокись углерода, которая выделяется в огромных количествах. В соответствии с новой конвенцией о парниковых газах все операции по переработке нефтяного сырья пришлось бы свернуть, пока не будет решена проблема С02. И тут появляется Майкл Старк! Нефтяные компании уже начали прокладку небольшого нефтепровода от месторождений Атабаски до Касл-Рока. Старк даже убедил их построить еще один трубопровод для сжиженной двуокиси углерода.

— Я с братом видела в проливе несколько нефтяных танкеров.

— Мы изо всех сил боролись с прокладкой нефтепровода, опасаясь утечек, но тщетно. Тем временем Старк убедил правительство в том, что завод непременно должен стоять на берегу, и даже получил земельный участок от Министерства природных ресурсов…

— Какая досада, что ему отдали на растерзание этот нетронутый уголок дикой природы!..

— В министерстве тоже многие были против, однако проект утвердил сам министр. Более того, он лично будет присутствовать на сегодняшнем открытии завода и на банкете.

— А тебя, конечно, не позвали?

— Должно быть, приглашение на почте затерялось… Нет, постой-ка, его собака съела! — рассмеялся Теренс.

Нелли впервые видела его улыбающимся и поразилась неожиданной теплоте его взгляда.

Вернувшись в Касл-Рок, Теренс пришвартовался рядом с катером НИИПИ. Петр сидел в рулевой кабине, печатая что-то на ноутбуке. Заметив Теренса и Нелли, он закрыл компьютер и с мрачным видом вышел на палубу.

— Вернулись вовремя, как и обещали, — сказала Нелли, глядя на часы. — До трех еще далеко.

— Думаю, встреча с начальником полиции — меньшая из наших проблем, — ответил Петр. — Я только что получил результаты проб воды, которые мы вчера отправили в Сиэтл.

— Ты чего такой хмурый?

Петр протянул сестре распечатку и окинул взглядом залив.

— Воды прибрежной зоны якобы экологически чистого Касл-Рока смертельно опасны для всего живого…

 

8

Майкл Старк с самодовольным видом выпил залпом бокал шампанского «Круг Кло дю Мениль». Поставив пустой фужер на столик, он прислушался к шуму вертолета, от вращения лопастей которого заколыхался тент над головой.

— Прошу прощения, джентльмены, — перебил Старк своих собеседников низким, звучным голосом. — Это, должно быть, премьер-министр.

Пробравшись сквозь плотную группку провинциальных политиков, магнат вышел из беседки и направился к вертолетной площадке.

Старка, крупного импозантного мужчину, отличал почти глянцевый лоск. Широко поставленные глазки, зализанные назад волосы, а также неизменная ухмылка придавали ему сходство с диким кабаном. При этом двигался он на удивление плавно, почти грациозно, что резко контрастировало с его надменным видом. Это были повадки человека, который сколотил состояние, не чураясь никаких средств, будь то предательство, подкуп или шантаж.

Нищим Старк не был никогда. В свое время ему удалось весьма удачно распорядиться полученной в наследство землей. Его участком заинтересовалась гидроэнергетическая компания; взамен арендной платы он потребовал процент с дохода электростанции и ничуть не прогадал, поскольку энергетические потребности Ванкувера с каждым годом только росли. Старк делал одно вложение за другим: сначала занялся разработкой сырьевых ресурсов и скупкой буровых, потом подался в теплоэнергетику, потом построил уже свои гидроэлектростанции. Запустив массированную пиар-кампанию, он рекламировал собственные предприятия по производству возобновляемой энергии и позиционировал себя как выходца из народа, надеясь на получение выгодных госконтрактов. Поскольку «Старк Грин» была закрытой акционерной компанией, мало кто знал о том, что большую часть ее активов составляли газовые, угольные и нефтяные месторождения, а тщательно созданный Старком образ борца за чистоту окружающей среды имел мало отношения к его истинному обличью.

Старк пронаблюдал за тем, как вертолет «Сикорский» S-76 завис в воздухе, а потом опустился на широкую круглую площадку; его сдвоенный двигатель затих. Второй пилот выбрался наружу и открыл пассажирскую дверь. Низко пригнув голову и приседая под вращающимися лопастями, на землю шагнул невысокий седовласый мужчина в сопровождении двух помощников.

— Добро пожаловать в Касл-Рок и на новый завод компании «Старк Грин», господин премьер-министр! — воскликнул Старк, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Полет прошел нормально?

— Просто замечательно! Дождь перестал, и мы смогли полюбоваться чудным видом. — Канадский премьер-министр, солидный мужчина по фамилии Брюн, пожал протянутую магнатом руку. — Рад снова увидеться, Митч. Спасибо, что подбросили. Я и не знал, что вы переманили на свою сторону одного из моих служащих.

Брюн кивнул в сторону своего спутника, который вылез из вертолета и подошел к ним. У него были набрякшие веки, круги под глазами и явно обозначившаяся лысина.

— Министр природных ресурсов Джонсон сыграл далеко не последнюю роль в утверждении моего нового проекта, — просиял Старк. — Добро пожаловать, и разрешите представить вам, так сказать, готовый продукт!

Министр ресурсов пребывал в не столь радужном настроении. Он натянуто улыбнулся и ответил:

— Приятно видеть, что завод работает.

— Первый из множества заводов, и все благодаря вам! — воскликнул Старк и подмигнул премьер-министру.

— Да, ваш директор по инвестициям упоминал, что еще один завод строится под Нью-Брансуиком. — Брюн махнул рукой в сторону вертолета.

— Мой директор по инвестициям?.. — удивленно переспросил Старк.

Он обернулся к вертолету и увидел, как из него вылез еще один мужчина и потянулся, разминая затекшие члены. Прищурился на солнце, потом провел рукой по черным коротко стриженным волосам. Темно-синий костюм от хорошего портного не помог прибывшему скрыть атлетическое телосложение, зато в нем он вполне тянул на члена совета директоров. Глядя на приближающегося «директора по инвестициям», Старк изо всех сил пытался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Мистер Старк, — расплылся тот в наглой улыбке. — Я привез вам документы на подпись, прямо из Ванкувера — отторжение собственности.

Для вящей убедительности он похлопал по кожаной сумке, висевшей у него на плече.

— Превосходно, — фыркнул Старк, взяв себя в руки. Вид личного наемного убийцы, вылезающего из вертолета, в котором прибыла верхушка правительства Канады, несколько выбил его из колеи. — Пройдите в кабинет директора, я скоро подойду к вам.

Старк поспешно проводил премьер-министра к белому тенту, под которым ждали вино и закуски, а также струнный квартет, развлекавший высоких гостей в ожидании церемонии открытия. Инженер с лицом клоуна, оказавшийся директором нового предприятия, провел краткую обзорную экскурсию. Он показал посетителям две огромные насосные станции, потом несколько громадных сборных резервуаров, частично скрытых окружающими завод соснами.

— Из Альберты двуокись углерода поступает в сжиженном состоянии и помещается в резервуары, — объяснил директор. — Затем под высоким давлением она закачивается под землю прямо под нами. Мы пробурили шахту глубиной в восемьсот метров: сначала идет толстый слой покрывающей горной породы, потом губчатая осадочная порода, заполненная морской водой. Таким образом, строение грунта идеально подходит для удержания С02, и никакие утечки даже теоретически невозможны.

— А если случится землетрясение? — поинтересовался премьер-министр.

— До ближайшего разлома не меньше тридцати миль, следовательно, вероятность большого землетрясения крайне мала. К тому же на таких глубинах, где мы храним сжиженный газ, угрозы утечки в результате геологической активности практически не существует.

— А сколько именно двуокиси углерода с месторождений Атабаски поместится здесь?

— Боюсь, лишь малая доля. Нам понадобится гораздо больше заводов, чтобы утилизировать все парниковые газы с этих нефтяных песков и начать разработку месторождения в полную силу.

Пользуясь случаем, Старк сделал очередной маркетинговый ход:

— Как вам известно, из-за ужесточения норм выброса углекислого газа добычу нефти в Альберте пришлось значительно сократить. Ситуация на угольных электростанциях восточного побережья не менее плачевная. Воздействие на экономику страны окажется катастрофическим… В то же время решение проблемы прямо перед вами! Мы уже подыскали несколько участков, которые вполне подойдут для постройки подобных заводов. И теперь нам нужна лишь ваша поддержка.

— Возможно, однако идея превратить побережье Британской Колумбии в хранилище промышленных отходов Альберты не кажется мне такой уж удачной, — холодно ответил премьер-министр. Он был родом из Ванкувера и очень гордился своими корнями.

— Не забывайте про пошлину, которую Британская Колумбия получит с каждой тонны углекислого газа, перевозимой через ее границу. Часть пойдет и в федеральную казну, однако основной доход осядет именно в вашей области. Фактически перед вами — выгодный и совершенно безопасный способ увеличить благосостояние региона. К тому же вы наверняка обратили внимание и на новый порт. — Старк указал на огромное здание, разместившееся в небольшой бухте. — Для приема танкеров, перевозящих С02, мы построили крытую пристань длиной в пятьсот футов. Поставки уже начались, мы вполне готовы принимать углеродосодержащие отходы не только от промышленных предприятий Ванкувера, но и с буровых по всему побережью. Дайте нам построить такие же предприятия по всей стране, и мы позаботимся о большей части канадских государственных квот на парниковые газы. Резерв производственных мощностей этих прибрежных заводов позволит утилизировать даже российские и китайские отходы, причем за весьма умеренную плату.

Глаза политика заблестели при упоминании дополнительных доходов, которые потекут в государственную казну.

— И насколько безопасна ваша технология?

—, заметьте, это ведь не ядерные отходы. Перед вами — прототип, и вот уже несколько недель он работает совершенно безукоризненно. Господин премьер-министр, я предлагаю вам беспроигрышный вариант! Я строю и обслуживаю заводы, отвечаю за их безопасность, а правительство дает мне зеленый свет и получает огромные доходы.

— Сколько же получите с этого вы?

— Как-нибудь сведу концы с концами! — Старк разразился радостным смехом, подвывая, как гиена. — Мне нужно лишь ваше одобрение и содействие министра ресурсов при выборе площадок и прокладке трубопроводов. С этим, как я понимаю, проблем не будет, верно, министр Джонсон?

Тот посмотрел на него одновременно измученно и подобострастно:

— Полагаю, нашему взаимовыгодному союзу мало что может помешать.

— Что ж, пришлите проекты ваших предложений, мои советники их рассмотрят, — сказал Брюн. — Кстати, где тут ваше замечательное шампанское?

Группа политиков направилась к тенту, чтобы продолжить фуршет. Старк тем временем незаметно отозвал министра ресурсов в сторонку.

— Полагаю, вам уже доставили «БМВ»? — спросил он, улыбаясь, как акула.

— Благодарю вас за щедрый подарок, жена просто в экстазе. Однако впредь прошу вас делать причитающиеся мне… м-мм, вознаграждения менее заметными.

— Не беспокойтесь, деньги на офшорный счет я тоже перевел.

Джонсон пропустил это замечание мимо ушей:

— Что вы там рассказывали про новые заводы вдоль всего побережья? Мы оба прекрасно знаем, что строение грунта в этом регионе, мягко говоря, не подходит для хранения таких огромных объемов отходов. Ваш так называемый водоносный горизонт будет заполнен буквально в ближайшие месяцы.

— Этот завод проработает столько, сколько нужно, — назидательно заметил Старк. — Мы смогли решить проблему вместимости. И до тех пор, пока нас курирует та самая группа геологов из вашего Министерства ресурсов, сложностей не предвидится. За сходную плату главный геолог охотно пересмотрел свои прогнозы относительно вместимости пласта.

Старк снова усмехнулся.

Узнав о том, что в его собственном министерстве процветает коррупция, а он с этого ничего не имеет, Джонсон скривился. Он так и не мог вспомнить, в какой момент понял, что Старк окончательно прибрал его к рукам. Встретились они на хоккейном матче, когда Джонсон избирался в парламент на первый срок. В то время Старк показался ему богатым меценатом прогрессивных взглядов, пекущимся о нуждах страны. С ростом карьеры Джонсона увеличивались и взносы на его поддержку, пока однажды окончательно не стерлась черта между пожертвованием и мздой. За взносами последовали перелеты на частных самолетах, бесплатный отдых и наконец откровенные взятки звонкой монетой. Джонсон был полон амбиций, имел жену и четверых детей, которых приходилось содержать на скромную зарплату госслужащего, поэтому брал деньги Старка не раздумывая и убеждал себя в том, что лоббирование интересов магната не идет в ущерб интересам страны. Однако, став министром природных ресурсов, Джонсон увидел настоящее лицо Старка: публичный образ борца с загрязнением окружающей среды скрывал мегаломана, одержимого страстью к деньгам. На каждую ветряную электростанцию, открытую им с большой шумихой, приходилось полдюжины угольных шахт, право собственности на которые он старался не афишировать. На плечи министра легли заботы о поддержке липовых заявок на открытие рудников, поддельные экологические экспертизы, выдача регулярных правительственных субсидий на содержание и развитие предприятий Старка. И тогда взятки потекли рекой. Джонсон прикупил прекрасный дом в престижном районе Оттавы, в Роклиф-парк, и накопил на счетах достаточно денег, чтобы дать своим детям отличное образование. И все же он никогда не думал, что настолько увязнет в делах Старка. Теперь министр чувствовал — обратной дороги для него нет.

— Даже и не знаю, насколько я смогу вам помочь в этом, — проговорил он усталым голосом.

— Сделаешь все, как я велю! — прошипел Старк, сверля министра ледяным взглядом. — Иначе сгниешь в Кингстонской тюрьме!

Уверившись в лояльности министра, Старк немного расслабился и махнул рукой в сторону тента:

— Выше голову, Джонсон! Пора присоединиться к премьеру и произнести тост за богатства, которые он нам ниспошлет.

 

9

Клэй Зак нахально водрузил ноги на стол директора завода и небрежно листал книгу по истории освоения Дикого Запада. Заслышав гул мотора улетающего вертолета, от которого задрожали стекла панорамного окна, он поднял голову. Спустя несколько секунд в кабинет вошел Старк с недовольной гримасой на лице.

— Что ж, господин директор по инвестициям, похоже, на вертолет ты опоздал.

— Скажу тебе, паршивый выдался полет, — ответил Зак, убирая книгу в сумку. — Теснота и духота, твои политики такое там устроили… Лучше бы завел «Еврокоптер» ЕС-155. Летает он куда быстрее, чем твоя машинка. Не придется тратить кучу времени и тереться среди этих проституток… Кстати о проститутках: кажется, твой министр ресурсов тебя терпеть не может.

Старк пропустил его слова мимо ушей и уселся в кресло возле стола.

— Премьер-министр только что узнал о смерти Кэтрин Розье. Происшествие сочли несчастным случаем.

— Ну да, Розье упала за борт и утонула. Странно, что эта далеко не бедная женщина так и не научилась держаться на плаву, — ухмыльнулся Зак.

— Ты ведь не оставил улик? — приглушенным голосом спросил Старк.

Зак поморщился:

— Именно поэтому мои услуги так недешевы. Если только пес Розье не заговорит и не даст показания, никто даже не заподозрит, что это вовсе не трагическая случайность.

Зак откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

— С кончиной Кэтрин Розье закончилась и кампания против экспорта нефти и газа в Китай. — Киллер подался вперед и внимательно посмотрел Старку в глаза. — Сколько ты потерял бы на газовом месторождении Мелвилл с утверждением этого законопроекта?

Старк тоже ответил ему пристальным взглядом, но так ничего и не прочел в его глазах. Этот человек побывал во многих переделках, и теперь на его лице не отражалось ни единой эмоции. Идеальный игрок в покер. Если глаза — зеркало души, то у Зака ее просто нет, подумал магнат. С наемными убийцами опасно иметь дело, и все же этот оказался настоящим профессионалом. К тому же польза от него была огромная.

— Сумма довольно значительная, — наконец ответил Старк.

— Исходя из этого надо бы пересмотреть и мое вознаграждение.

— Получишь столько, сколько было оговорено. Половину сейчас, половину после окончания расследования. Деньги поступят на твой счет на Каймановых островах, как и ранее.

— Это лишь первое звено цепочки, — улыбнулся Зак. — Надо бы проверить, сколько у меня уже скопилось сбережений на черный день, и оттянуться месяцок где-нибудь на солнечных Карибах.

— Пожалуй, тебе действительно лучше ненадолго покинуть Канаду. — Старк помедлил, раздумывая, стоит ли рисковать. Впрочем, Зак работал без проколов, да и следы заметал отлично. Наконец он решился. — Есть еще один проект, как раз для тебя. Небольшое дельце в России. И это не работа с людьми.

— Какова цена вопроса? — поинтересовался Зак, не собираясь отказываться от заказа. Хотя он и считал Старка кретином, магнат всегда хорошо оплачивал его услуги. Да что там, он прекрасно их оплачивал!

Старк протянул ему папку:

— Почитаешь в самолете. У ворот ждет машина, водитель отвезет тебя в аэропорт.

— Отправляешь меня коммерческим рейсом? Будешь продолжать в том же духе, тебе скоро понадобится новый директор по инвестициям!

Зак поднялся и вышел из кабинета с царственным видом. Старк лишь покачал головой.

 

10

Лиза Белых потерла усталые глаза и снова принялась рассматривать периодическую систему элементов. Такой плакат висит в каждом кабинете химии во всех школах страны. Ученый-биохимик давно выучила таблицу Менделеева наизусть и могла бы даже перечислить элементы задом наперед, если потребуется. Теперь она пристально разглядывала плакат, надеясь на внезапное озарение — хоть что-нибудь, что направит поиски в нужную сторону.

Лиза искала надежный, долговечный катализатор, который помог бы отделить молекулу кислорода от молекулы углерода. Наконец взгляд ее остановился на сорок четвертом элементе, родии, обозначенном Rh. С помощью компьютерного моделирования она выяснила, что наиболее вероятным катализатором искомой реакции является соединение металлов. По предварительным данным, родий вполне подходил, однако он оказался совсем неэффективен, к тому же очень дорог. Проект Лизы в НИИ прикладной экологии Москвы считался нереализуемым. Возможно, он так и остался бы просто проектом, однако потенциал подобного научного открытия был огромен. Если решение существует, следует найти его во что бы то ни стало.

Глядя на характеристики родия, Лиза заметила, что предыдущий элемент имеет сходное обозначение, Ru. Задумчиво накручивая на палец прядь длинных каштановых волос, женщина произнесла вслух: «Рутений». Переходный металл, относящийся к платиновой группе. Пока работать с ним Лизе не доводилось.

— Коля! — окликнула она худощавого мужчину в лабораторном халате, сидящего за соседним компьютером. — Мы, что, до сих пор не получили образец рутения, который я заказала?

Коля Грищенко оторвался от монитора и закатил глаза:

— Лиза, рутений достать куда сложнее, чем выпросить выходной у начальства. Мне пришлось обзвонить двадцать поставщиков, и ни у кого рутения не оказалось! В конце концов мне посоветовали обратиться в геологическую лабораторию в Красноярске, они-то с нами и поделились. Стоил он дороже, чем образец родия, поэтому я заказал всего двести грамм. Сейчас схожу на склад и проверю, пришел заказ или нет.

Коля вышел из лаборатории и направился по коридору к складскому помещению, где под надежной охраной размещались особые вещества. Сидящий за зарешеченным окошком аспирант достал небольшую коробку и поставил ее на конторку. Забрав посылку, Коля вернулся в лабораторию и передал коробку Лизе.

— Повезло тебе. Образец доставили вчера.

Лиза открыла посылку и обнаружила внутри пластиковый контейнер с несколькими крошечными кусочками матового металла. Она положила один из них на предметное стекло и принялась изучать его под микроскопом. При сильном увеличении металл напоминал пушистый снежный ком. Измерив массу образца, Лиза поместила его в большую серую кювету спектрометра. К прибору были подключены целых четыре компьютера и несколько баллонов со сжатым газом. Лиза присела за клавиатуру и ввела серию команд, запустив программу испытаний.

— Думаешь получить за это билет в Стокгольм и Нобелевскую премию? — спросил Коля.

— Если опыт удастся, меня вполне устроит и билет на матч «Зенита».

Посмотрев на настенные часы, Лиза предложила:

— Может, пойдем перекусим? Результаты будут через час, не раньше.

— Ну пойдем, — ответил Коля, снимая халат и бросаясь к двери с Лизой наперегонки.

Съев бутерброд, Лиза вернулась в свой крошечный кабинет, смежный с лабораторией. Минуту спустя Коля заглянул в дверь и, вытаращив глаза, воскликнул:

— Лиза, скорей иди сюда и посмотри сама!

Белых помчалась в лабораторию. У нее сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда Коля остановился напротив спектрометра и указал на бегущие но экрану цифры и пульсирующий столбчатый график.

— Ты забыла убрать образец родия, — тихо сказал Коля. — Но взгляни-ка на результат: столько оксалата…

Лиза еще раз посмотрела на монитор и вздрогнула. В спектрометре велся подсчет молекулярного выхода продуктов реакции в присутствии катализатора. Рутений успешно разорвал связи в молекуле двуокиси углерода, заставив частицы перегруппироваться в двухуглеродное соединение под названием оксалат. Комбинация рутения и родия, в отличие от предыдущих катализаторов, позволила провести реакцию, в которой побочных продуктов не было вовсе. Лиза случайно решила загадку, над которой бились ученые всего мира!

— Глазам своим не верю, — прошептал Коля. — Каталитическая реакция просто идеальна!

У Лизы голова пошла кругом, и она в изнеможении опустилась на стул. Дважды проверив результаты, Белых так и не увидела ни одной ошибки. Наконец женщина убедилась, что попала в яблочко.

— Надо скорее сообщить Мартинову, — воскликнула она.

Доктор Герман Мартинов был директором НИИ прикладной экологии.

— Мартинову? Ты с ума сошла! Через два дня он выступает в Думе.

— Знаю. По идее, я должна сопровождать его.

— Ты просто камикадзе! — покачал головой Коля. — Если расскажешь сейчас, ему придется включить это в свой отчет, чтобы увеличить финансирование НИИ.

— Что же в этом плохого?

— А вдруг опыт не удастся повторить?! Один лабораторный тест не раскроет загадку вселенной. Прежде чем пойдем к Мартинову, давай запустим все еще разок и задокументируем каждый шаг. Подожди хотя бы, пока он выступит со своим докладом, — попытался убедить ее Коля.

— Пожалуй, ты прав. На всякий случай проведем эксперимент еще несколько раз в разных условиях. Единственное, что нас ограничивает, — малое количество рутения.

— Думаю, это меньшая из наших проблем, — ответил Коля и, к сожалению, оказался прав.

 

11

Самолет авиакомпании «Эйр Канада» легко и плавно скользил в небе над Онтарио. Сквозь крошечные иллюминаторы салона первого класса земля казалась огромным зеленым лоскутным одеялом. Однако Зака больше интересовали стройные ножки юной стюардессы, развозящей напитки, нежели вид из окна. Девушка поймала его пристальный взгляд и подала мартини в пластиковом стаканчике.

— Последний, — задорно улыбнулась она. — Совсем скоро мы будем в Торонто.

— Последний — самый сладкий, — усмехнулся Зак.

В слаксах цвета хаки и синем спортивном пиджаке он выглядел как типичный менеджер по продажам, летящий на очередную конференцию. На деле все было совсем иначе.

Единственный сын пьющей матери-одиночки, особо не принимавшей участия в его воспитании, Зак вырос в трущобах Садбери, в провинции Онтарио. В пятнадцать он бросил школу и устроился на никелевый рудник. Тяжелый физический труд помог ему приобрести силу и выносливость, которые не подводили его и двадцать лет спустя. Карьера шахтера закончилась довольно быстро: Зак совершил свое первое убийство, проломив череп горняку за нелестные высказывания о его матери.

Ему пришлось спешно покинуть Онтарио и озаботиться новыми документами. Зак подался в Ванкувер, где занялся торговлей наркотиками. Благодаря физической силе и крутому нраву он стал наемным убийцей на службе у местного метамфетаминового короля по кличке Швед. Деньги потекли рекой, однако Зак распорядился ими с умом. Он занялся самообразованием: читал все подряд, засел за экономику и финансы. В отличие от своих подельников, Зак не тратил нажитые неправедным путем деньги на продажных женщин и спортивные машины — он ловко вкладывал средства в акции и недвижимость.

Впрочем, выгодная карьера наркоторговца тоже оказалась недолгой. Конец ей положила не полиция, а конкуренты из Гонконга, решившие расширить свой рынок сбыта.

Во время ночной сделки в ванкуверском Стенли-парке всю банду Шведа расстреляли в упор. Спасся один Зак — он вовремянырнул в густые кусты.

Зак долго ждал шанса отомстить, неделями наблюдая за роскошной яхтой, арендованной китайским синдикатом для своих главарей. Он вспомнил навыки шахтера, собрал бомбу с часовым механизмом и превратил судно конкурентов в огненный шар. Любуясь взрывом с безопасного расстояния, Зак заметил, что ударной волной выбросило в воду какого-то отдыхающего с соседней яхты. Зак понял, что полиция вряд ли станет тщательно расследовать гибель банды наркоторговцев, в то время как смерть богатого бизнесмена привлечет ненужное внимание. Поэтому он поспешил выудить бесчувственное тело из воды и дождался, пока человек придет в себя.

Благодарность Майкла Старка не знала границ.

— Вы мне жизнь спасли! — воскликнул он, откашлявшись и отплевавшись от морской воды. — Я хочу вас наградить!

— Лучше возьмите меня на работу, — ответил Зак.

Много лет спустя, вспоминая историю их знакомства, Зак долго смеялся. Даже Старк оценил иронию ситуации. Магнат восхитился диверсионными навыками бывшего горняка и нанял его в качестве высокооплачиваемого убийцы. Разумеется, Старк прекрасно отдавал себе отчет в том, что преданность Зака основывается исключительно на деньгах, и всегда держал ухо востро. В свою очередь, киллера вполне устраивала жизнь волка-одиночки. Получая высокую плату за свои услуги, он никогда не упускал случая покуражиться над богатым и влиятельным работодателем.

Самолет приземлился в международном аэропорту Торонто «Пирсон» с опережением графика. Зак прогнал дремоту, навеянную выпитым в полете мартини, покинул салон первого класса и направился к стойке службы проката. Взяв ключи от бежевого четырехдверного седана и забрав багаж, он направился на юг вдоль западного берега озера Онтарио. Преодолев семьдесят миль по магистрали, проходившей вдоль прибрежной полосы, наемный убийца свернул под знак с надписью «Ниагара». В миле от знаменитого водопада Зак проехал по Радужному мосту и, показав на таможне фальшивый канадский паспорт, очутился на территории штата Нью-Йорк.

Свернув на юг, он вскоре добрался до Буффало, где легко отыскал аэропорт и успел на рейс до Москвы. Салон оказался наполовину пуст. В этот раз Зак летел под другим именем, уже по российскому паспорту, тоже, впрочем, фальшивому. В сумерках самолет пролетел над Москвой-рекой и сел в Шереметьево. Зак впервые посетил столицу России, поэтому добросовестно высматривал городские достопримечательности, расположившись на заднем сиденье такси. Глядя на мигающие красные огоньки на верхушке памятника Петру Первому, он лениво размышлял о том, как отнесся бы к помпезному обелиску сам Петр.

Зак остановился в гостинице, поднялся в номер и внимательно изучил папку Старка, потом сел в лифт и отправился в бар-ресторан на первом этаже. Выбрав отдельную кабинку в самом углу, заказал мартини и посмотрел на часы. В четверть восьмого к нему подошел худощавый мужчина с растрепанной бородой.

— Мистер Иванс? — спросил он, нервно оглядывая Зака.

Тот изобразил некое подобие улыбки:

— Да, присаживайтесь.

— Я Грищенко. Коля Грищенко из Лаборатории прикладной экологии НИИПЭ, — тихо представился он, тревожно посмотрел на Зака, потом глубоко вздохнул и нерешительно сел за стол.

 

12

Вскоре после встречи президента с Песковом случилось чудо: канадский премьер-министр прислал еще одно письмо, в котором предлагался возможный выход из набирающего обороты кризиса. В прошлом году далеко на севере Арктики были обнаружены крупные залежи газа. По предварительным прогнозам, участок в проливе Вайкаунт-Мелвилл вполне мог оказаться богатейшим в мире месторождением природного газа. Частная фирма, совершившая это открытие, уже отправила в пролив целую флотилию танкеров для транспортировки газа в Россию.

Президент только и ждал подходящего шанса, чтобы приступить к решению более глобальных задач. Несмотря на несколько завышенную цену, соответствующие соглашения были незамедлительно подписаны. Компания обещала поставить русским весь газ, который они смогут добыть. По крайней мере, такие гарантии дал некий Майкл Старк, владелец разведывательной и добывающей компании.

* * *

Проигнорировав экономических и политических советников, убеждавших повременить с принятием решения, президент незамедлительно обратился к согражданам. Он выступил по телевидению с официальным заявлением, в котором изложил общественности свои далеко идущие планы. Трансляция велась прямо из Кремля.

— Дорогие сограждане! Над Россией нависла серьезная угроза, — торжественно объявил президент, постаравшись убрать из голоса все нотки обычного для него оптимизма. — В то время как на страну надвигается энергетический кризис, экологический кризис ставит под угрозу само наше существование! Зависимость от экспорта нефти привела как к экономическим последствиям, которые все вы уже ощутили на себе, так и к увеличению объема выбросов парниковых газов. По свидетельствам ученых, мы проигрываем в битве с глобальным потеплением! В целях обеспечения национальной безопасности, а также для спасения всего мира, к 2025 году Россия должна достичь углеродной нейтральности. Некоторые сочтут такую меру слишком радикальной или даже невыполнимой. Однако другого выхода у нас нет. Сегодня я обращаюсь к частным компаниям, к научным и правительственным учреждениям с просьбой бросить все силы на исследовательские работы и изыскать методы удовлетворения наших энергетических потребностей за счет альтернативных видов топлива и возобновляемых источников энергии. Нефть не должна быть и не будет тем топливом, от которого зависит экономика России! В ближайшее время Дума рассмотрит проект финансирования новых исследований и технологий.

Я уверен, что, поставив перед собой правильные задачи и выделив надлежащие ресурсы, мы вместе достигнем этой цели. Тем не менее уже сегодня следует пойти на определенные жертвы: ограничивать выбросы в атмосферу и бороться с нефтяной зависимостью, которая душит нашу экономику. В свете недавнего соглашения о поставках природного газа я предписываю в течение двух лет переоборудовать все наши угольные и нефтесжигающие электростанции для работы на газе. С удовольствием сообщаю, что президент Китая Жень согласился принять в своей стране аналогичные меры. В заключение добавлю, что в ближайшее время представлю проект, в соответствии с которым российское автомобилестроение ускорит производство транспорта, работающего на газе и электричестве. Надеюсь, подобные шаги предпримут и другие страны мира.

Настали трудные времена, но с вашей поддержкой будущее станет более безопасным! Спасибо за внимание.

Когда камеры выключили, к Словину подошел глава администрации президента Роман Медовой — невысокий лысеющий мужчина.

— Прекрасная речь,! Думаю, теперь антиугольные протесты прекратятся, фанатики хоть немного успокоятся и отменят бойкот.

— Спасибо, Роман, надеюсь, ты прав. Речь была прекрасная. Вот только никакой второй срок мне теперь уж точно не светит, — добавил президент, криво усмехнувшись.

 

13

Зал наводнили репортеры и зрители. Как правило, публичные слушания подкомитета по энергетике и окружающей среде Думы редко привлекали столь пристальное внимание общественности. Однако требование президента ограничить выброс парниковых газов вызвало небывалую шумиху в СМИ и подогрело интерес к работе подкомитета и предстоящему слушанию. Темой заседания стал обзор новых технологий, призванных помочь в борьбе с глобальным потеплением.

Увидев, что дверь открылась и в зал вошли восемнадцать Депутатов, толпа постепенно умолкла. Члены подкомитета поднялись на специальное возвышение, где стояли кресла. Последней в зале появилась привлекательная женщина с волосами цвета корицы. На ней был темно-фиолетовый пиджак и юбка от Прада, почти в тон ее фиалковым глазам.

Лариса Коваленко, депутат от «Единой России», посвятила всю жизнь работе в Думе, но никогда не скрывала своей женственности. Хотя ей и было за сорок, женщина одевалась модно и элегантно. Тем не менее коллеги-мужчины давно убедились, что красота и безупречный вкус ничуть не умаляют ума и профессиональных качеств Ларисы, которыми она славилась на политической арене.

Изящно покачивая бедрами, Лариса подошла к помосту и заняла место рядом с главой комитета, тучным седоволосым Депутатом-единороссом.

— Объявляю заседание открытым, — произнес председатель. — Учитывая интерес общественности к нашей теме, я опускаю вступительное слово и прошу выйти первого докладчика.

Он повернулся к Ларисе и подмигнул ей, получив в ответ улыбку. Оба Депутата много лет были добрыми друзьями, хотя и состояли в разных партиях и, в отличие от большинства членов нижней палаты, не разменивались на показные дрязги, объединив усилия во имя интересов страны.

Ведущие ученые и руководители промышленных предприятий один за другим рассказывали о поисках энергоносителей, использование которых не приводило бы к выбросу окиси углерода. Обещания их были весьма радужными, но прогнозы слишком долгосрочными: когда члены палаты спрашивали о готовности немедленно запустить производство, эксперты отвечали уклончиво.

— Массовое производство еще не отработано, — признался очередной специалист. — Даже если каждый мужчина, женщина и ребенок в стране согласятся перейти на работающие на водороде автомобили, то мы не сможем обеспечить их топливом в достаточных количествах.

— И сколько придется ждать? — спросил Депутат.

— Лет десять…

Публика неодобрительно зашумела. Примерно то же самое говорил каждый докладчик. Достижения науки и современные технологии были очень востребованы на рынке, и все же прогресс шел чрезвычайно медленно. Никакого технологического прорыва, который позволил бы откликнуться на призыв президента, не предвиделось. Спасение страны и всего мира от последствий глобального потепления откладывалось на неопределенный срок.

Наконец вышел последний докладчик — невысокий мужчина в очках, возглавлявший Лабораторию прикладной экологии университета. Лариса подалась вперед и улыбнулась Лизе Белых, занявшей место рядом с доктором Мартиновом. Едва он закончил предварительный отчет, Лариса незамедлительно перешла к вопросам.

— Доктор Мартинов, НИИПЭ идет в авангарде поисков альтернативных источников энергии. Не могли бы вы рассказать, какими из ваших наработок мы сможем воспользоваться уже в ближайшем будущем?

Мартинов утвердительно покивал, потом сбивчиво проговорил:

— Определенно, есть у нас несколько передовых исследовательских программ в области солнечной энергии, биотоплива и синтеза водорода. Однако сейчас мы не можем предоставить готового решения, способного удовлетворить новые жесткие требования президента.

Лариса заметила, что, услышав последнюю фразу Мартинова, Лиза закусила губу. Остальные члены комиссии переняли эстафету и принялись забрасывать ученого вопросами. И все же в течение часа не было сказано ничего, что тянуло бы на научное открытие. Президент рискнул, сделав ставку на ведущих ученых и инженеров, и, по всей видимости, проиграл: они так и не смогли найти путей выхода из энергетического кризиса.

Председатель объявил заседание закрытым, и журналисты быстро покинули зал, спеша подготовить материалы к печати. Лариса подошла к доктору Мартинову, поблагодарила его за доклад и поздоровалась с Лизой.

— Привет, соседка! — улыбнулась она, обнимая давнюю приятельницу и соседку по общежитию в колледже. — Я думала, ты так и сидишь в лаборатории в Новосибирске.

— Я ушла оттуда несколько месяцев назад и присоединилась к исследовательской программе доктора Мартинова. У них финансирование гораздо лучше, — пояснила Лиза. — С самого переезда в Москву собиралась тебе позвонить, но дел было по горло.

— Надо думать! К тому же после недавнего обращения президента разработки вашего НИИ приобрели особую важность.

Лиза посерьезнела и придвинулась ближе к Ларисе:

— Знаешь, мне очень нужно кое-что с тобой обсудить. Это касается моего исследования, — тихо сказала она.

— Давай поговорим сегодня за ужином. Муж заедет за мной через полчасика, и мы вместе куда-нибудь отправимся.

Лиза задумалась, потом кивнула:

— С удовольствием! Пойду пока попрощаюсь с доктором Мартиновом. А твой муж не будет против моего общества?

— Навряд ли! — рассмеялась Лариса. — Он обожает вывозить красоток в свет.

* * *

Лариса и Лиза стояли у северного входа в здание Думы, глядя, как наиболее состоятельные члены Думы и сопровождающие их лоббисты один за другим рассаживаются по лимузинам и седанам «Мерседес». Лиза немного отвлеклась на лидера партии парламентского большинства и едва не пропустила появление щеголеватого старинного кабриолета, который внезапно возник у бордюра и чуть не задел ее высоким передним крылом. Из машины выскочил крепкий черноволосый мужчина с сияющими зелеными глазами, сжал Лариса в объятиях и страстно поцеловал.

— Лиза, знакомься, — немного смущенно сказала Лариса, — мой муж, Петр Кинжалов.

Кинжалов-старший тепло улыбнулся удивленной Лизе и пожал ей руку.

— Не волнуйтесь, — рассмеялся он, — я набрасываюсь на хорошеньких женщин, только если они работают в Думе.

Лиза покраснела. По глазам Кинжалова она поняла, что человек он рисковый, но с добрым сердцем.

— Я пригласила Лизу поужинать с нами, — объяснила мужу Лариса.

— Очень рад, — кивнул Кинжалов. — Надеюсь, вы любите проехаться с ветерком.

— Вот это автомобиль! — восхищенно воскликнула Лиза. — Как же он называется?

— «Оберн Спидстер», 1932 года. Я только вчера покончил с ремонтом тормозов и решил, что неплохо бы на нем прокатиться.

Лиза посмотрела на элегантный автомобиль, выкрашенный в синий и бежевый цвета. В открытом двухместном салоне было только одно довольно узкое сиденье, задняя часть кузова сужалась, образуя классический «рыбий хвост».

— Вряд ли мы втроем здесь поместимся, — засомневалась Лиза.

— Места хватит на всех, если вы не против сесть сзади, — ответил Кинжалов. Он подошел и потянул вниз крышку багажника, под которой обнаружилось откидное сиденье для третьего пассажира.

— Нет лучшего способа повидать мир! — подмигнул ей Кинжалов и помог Ларисе забраться на переднее сиденье.

Они нырнули в поток транспорта и направились на юг. Памятники остались далеко позади, машин на дороге поубавилось, и Кинжалов вдавил педаль газа в пол. Под капотом прятался надежный и мощный двенадцатицилиндровый двигатель, и элегантный «Оберн» быстро превысил максимально допустимую скорость. Лиза радостно улыбалась, наслаждаясь порывами ветра, треплющими волосы, и как маленькая девочка махала проезжающим машинам. Лариса положила руку на колено мужа и улыбнулась: у него определенно был талант находить приключения всегда и повсюду.

Кинжалов съехал со скоростного шоссе, затем на маленьком перекрестке свернул на грунтовую дорогу, вившуюся между деревьев. Прямо на берегу реки стоял небольшой ресторанчик. Кинжалов припарковал «Оберн» и выключил мотор. В воздухе запахло приправами к блюдам из раков.

— Здесь лучшие раки со специями во всей столице! — гордо заявил Кинжалов.

Ресторанчик некогда был жилым домом, позже перестроенным в довольно простую, но уютную закусочную. Едва они присели за столик с видом на Волгу, как помещение заполнили местные завсегдатаи.

— Лариса сказала, что вы химик-исследователь в НИИПЭ, — обратился Кинжалов к Лизе, заказав пива и раков для всех троих.

— Да, я вхожу в группу ученых-экологов, работаю над проблемой глобального потепления.

— Если наскучит спокойная жизнь, приходите к нам в НИИПИ — мы занимаемся самыми современными и продвинутыми исследованиями морских глубин, — с улыбкой заметил Кинжалов. — Целая группа изучает последствия потепления океана и повышения уровня кислотности. Недавно я сам рассматривал проект по анализу уровня карбонизации Мирового океана и возможностях усиления абсорбции углерода на больших глубинах.

— В последнее время все внимание уделяется атмосферному загрязнению, поэтому я рада, что вы занимаетесь океанами. Похоже, наши исследования перекликаются: я работаю над проектом по сокращению выбросов парниковых газов и с удовольствием ознакомилась бы с выводами ваших ученых.

— Пока готов лишь предварительный отчет, и все же, возможно, он вам пригодится. Я пришлю копию или лучше сам завезу его завтра утром. Заеду по дороге в Думу, — пояснил он для Ларисы, скорчив недовольную физиономию.

— Все исполнительные ведомства обязаны согласовывать годовой бюджет, — назидательно заметила Лариса. — И особенно те из них, которыми управляют пираты.

Она звонко рассмеялась и обняла Петра, потом обратилась к подруге:

— Лиза, ты вроде хотела обсудить со мной свое исследование. Расскажи нам о нем!

Белых сделала большой глоток пива и с надеждой посмотрела на Ларису.

— Об этом не знает никто, кроме моего лаборанта. Мне кажется, я сделала очень важное научное открытие. — Лиза говорила шепотом, словно боялась, что ее услышат другие посетители ресторанчика.

— И что же это за открытие? — поторопила ее заинтригованная подруга.

— В моем исследовании производится манипуляция с углеводородами на молекулярном уровне. Мы обнаружили один сильный катализатор, который позволит осуществить искусственный фотосинтез в массовых масштабах!

— Ты хочешь сказать, вы повторите то же самое, что делают растения? Будете превращать свет в энергию?

— Ну да, ты еще помнишь уроки ботаники. На всякий случай поясню подробнее. Видишь вон тот цветок? — Лиза указала на большой папоротник, висевший в вазоне рядом с окном. — Он улавливает энергию солнца, берет из почвы воду, из воздуха — углекислый газ и производит углеводы, благодаря которым и растет. Единственным побочным продуктом реакции является кислород, а им дышат все остальные существа на планете. В этом вся суть фотосинтеза.

— И все же реакция настолько сложная, что пока ученые не смогли воспроизвести ее своими силами, — добавил заинтересовавшийся разговором Кинжалов.

Лиза умолкла, дожидаясь, пока официантка обслужит их и уйдет. Женщина расстелила на столе лист толстой коричневой бумаги и вывалила на него целую горку вареных раков, от которых шел пар. Друзья вооружились деревянными молоточками и приступили к еде.

— В общем, вы правы. Ученые смогли повторить некоторые фазы реакции, но не более. Процесс фотосинтеза невероятно сложен. Поэтому тысячи исследователей по всему миру, занимающиеся искусственным фотосинтезом, сосредоточивают свои усилия на каком-то одном аспекте.

— И ты в том числе? — спросила Лариса.

— Ну да, и я тоже. Наша лаборатория изучает способность растений разбивать молекулы воды на атомы. Если сможем успешно воспроизвести этот процесс (а когда-нибудь мы обязательно сможем), то получим неисчерпаемый источник дешевого водородного топлива!

— Твое открытие лежит в другой области?

— Я занимаюсь реакцией, которая называется «Фотосистема 1», и должна придумать, как расщепить углекислый газ.

— И каковы основные трудности? — спросил Кинжалов.

Лиза приступила ко второму раку, отломила клешню и высосала мясо.

— Просто объедение!.. Главная проблема заключается в том, что реакцию разложения запустить очень трудно. В природе для этого служит хлорофилл, однако в лабораторных условиях он слишком быстро разрушается. Вот я и пыталась подобрать искусственный катализатор, который помог бы разбить молекулы углекислого газа. — Лиза оторвалась от еды и тихо сказала: — И я нашла решение! Точнее, случайно на него наткнулась. Я забыла образец родия в камере для испытаний и положила туда еще один элемент под названием рутений. В сочетании со светом началась бурная реакция димеризации молекул С02 на оксалаты.

Лариса вытерла руки салфеткой и глотнула пива.

— От твоей химии у меня голова кругом, — посетовала она.

— Ты уверена, что пиво с раками здесь ни при чем? — усмехнулся Кинжалов.

— Прости, пожалуйста! Большинство моих друзей — биохимики, поэтому иногда я и за пределами лаборатории сыплю терминами, которые никому не знакомы.

— Лариса гораздо лучше разбирается в государственной политике, чем в точных науках, — продолжал поддразнивать жену Кинжалов. — Так что там у вас оказалось на выходе реакции?

— В общем, каталитическая реакция разбила углекислый газ на простые компоненты. В дальнейшем из них можно получать какое-нибудь углеродное топливо вроде этанола. Однако самая главная трудность заключалась именно в димеризации С02.

Горка раков постепенно превратилась в груду пустых панцирей и клешней. Официантка проворно убрала со стола и вскоре вернулась с кофе и лимонным пирогом.

— Ты уж извини, только я все равно не до конца тебя понимаю, — призналась Лариса за десертом.

Лиза уставилась в окно, разглядывая мигающие огни на том берегу реки.

— Я вполне уверена, что найденный мною катализатор подойдет для создания установки искусственного фотосинтеза.

— Его можно будет осуществлять в промышленных масштабах? — спросил Кинжалов.

Лиза скромно кивнула:

— Разумеется. Нужен только родий, рутений — и свет.

Лариса недоверчиво покачала головой.

— Неужели тебе удалось придумать устройство, которое превратит углекислый газ в безвредное вещество? И его можно будет внедрить на электростанциях и других промышленных предприятиях, загрязняющих атмосферу?

— Да, именно. К тому же дальнейшие перспективы еще более радужные.

— В каком смысле?

— Можно построить сотни заводов. И каждый из них будет действовать как сосновый лес!

— Значит, есть реальный шанс уменьшить уровень углекислого газа в атмосфере, — подвел итог Кинжалов.

Лиза снова кивнула, плотно сжав губы. Лариса схватила подругу за руку и крепко пожала:

— Выходит, ты нашла реальное решение проблемы глобального потепления!

Лиза смущенно покосилась на свой пирог и кивнула.

— Мой способ абсолютно надежен. Многое предстоит сделать, и все же я не вижу причин, препятствующих проектировке и постройке промышленной системы искусственного фотосинтеза в ближайшие несколько месяцев. Особенно если будут деньги и политическая поддержка, — добавила она, глядя на Ларису.

Та сидела, крепко задумавшись и забыв про десерт.

— Почему же ты ничего не сказала на сегодняшнем слушании? Почему доктор Мартинов даже не упомянул об этом?

Лиза беспомощно посмотрела на папоротник в горшке.

— Он ничего пока не знает, — тихо ответила она. — Моему открытию всего несколько дней, и я до сих пор не могу до конца поверить в то, что мне удалось совершить… Лаборант убедил меня ничего не рассказывать доктору Мартинову до его выступления — по крайней мере, не проверив еще раз. Мы боялись шумихи в СМИ…

— Пожалуй, вы правы, — согласился Кинжалов.

— У тебя есть причина сомневаться в результатах? — спросила Лариса.

Лиза покачала головой:

— Мы раз десять повторили реакцию, так что я на сто процентов уверена, что катализатор подходит.

— Пора действовать! — уверенно сказала Лариса. — Завтра же сообщи Мартинову, а я тем временем пущу слух о твоем открытии. Потом попробую организовать личную встречу с президентом.

— С президентом? — ахнула Лиза.

— Разумеется. Нам понадобится приказ главы исполнительной власти, чтобы запустить производство до того, как будет выделено финансирование. Президент прекрасно понимает, насколько остра проблема утилизации углекислого газа. Если решение уже существует, он наверняка отреагирует незамедлительно!

Лиза ошарашенно промолчала, пытаясь осознать происходящее, потом медленно кивнула.

— Ты, как всегда, права! Я завтра же расскажу обо всем доктору Мартинову.

Кинжалов уплатил по счету, и все трое двинулись к машине. Обратная дорога прошла почти в полном молчании — их мысли были поглощены огромной важностью открытия. Подъехав к дому Лизы, Лариса выпрыгнула из автомобиля и крепко обняла подругу.

— Я так тобой горжусь! Помнишь, в колледже мы все шутили про спасение мира? — улыбнулась она. — А ведь тебе это действительно удалось.

— Спасибо, что поддержала в трудную минуту, — ответила Лиза. — Спокойной ночи, Кинжалов.

— Не забудьте — завтра утром я завезу вам результаты наших морских исследований.

Едва Лариса забралась обратно в салон, Кинжалов включил первую скорость и рванул с места.

— Квартира или ангар?

— Сегодня пусть будет ангар, — ответила Лариса, крепко прижимаясь к мужу.

Кинжалов улыбнулся, направив «Оберн» к старому военному аэродрому. Поженившись, Петр и Лариса сохранили свои холостяцкие апартаменты. У Ларисы был модный городской особняк на Рублевке, однако большую часть времени она проводила в эклектичном жилище мужа.

Добравшись до аэродрома, Петр свернул на пыльную проселочную дорогу, ведущую к неосвещенному участку аэродрома. Он миновал электрический шлагбаум и подъехал к старому ангару, которому на вид было несколько десятков лет. Набрав на дистанционном пульте код, Кинжалов отключил сигнализацию, открыл боковую дверь и зажег свет. Многочисленные лампы осветили огромное пространство, похожее скорее на транспортный музей, чем на жилой дом. По центру помещения стояли десятки отполированных до блеска антикварных автомобилей. Вдоль стены на настоящих рельсах вытянулся пульмановский железнодорожный вагон. Рядом с ним — чугунная ванна с подвесным мотором и ветхий надувной плот с самодельной каютой и мачтой. Фары «Оберна» высветили два самолета, стоявшие в задней части ангара: советский «У-2» и немецкий реактивный «Мессершмит-162». Самолеты, как и другие экспонаты коллекции Кинжалова, достались ему в память о предыдущих приключениях. Даже нелепая ванна и плот напоминали о смертельной опасности и утраченной любви, и глядя на них, Кинжалов нередко задумывался о бренности бытия.

Припарковав «Оберн» рядом с «Роллс-Ройсом» «Серебряный призрак» 1921 года, который Кинжалов еще реставрировал, он выключил двигатель. Лариса дождалась, пока закроется автоматическая дверь, и спросила мужа:

— Интересно, как бы мои избиратели отнеслись к тому, что их Депутат живет в заброшенном ангаре?

— Наверняка пожалели бы тебя и как следует расщедрились! — рассмеялся Кинжалов.

Он взял жену за руку и повел в квартиру по винтовой лестнице. Воспользовавшись своим новым статусом, Лариса убедила Петра перестроить кухню и сделать еще одну комнату, в которой она могла бы работать. Однако больше ничего менять не стала — ни морские пейзажи, висевшие по стенам, ни латунные иллюминаторы, ни прочие диковинки, желая сохранить царивший здесь дух свободы и приключений.

— Думаешь, открытие Лизы позволит обратить глобальное потепление вспять? — спросила Лариса, разливая по бокалам пино-нуар с романтичным названием «Арктический туман».

— При наличии необходимых средств возможно многое. Разумеется, одно дело — лабораторные исследования, и совсем другое — запуск массового производства. Тем не менее главные трудности позади — у нас есть способ решения проблемы.

Лариса подошла к Кинжалову и подала ему бокал.

— Как только об открытии узнают, поднимется шумиха, — заметила она, уже предвидя возможные осложнения.

Кинжалов обнял жену за талию и притянул ее к себе.

— Ничего страшного, — усмехнулся он. — Впереди у нас целая ночь, а там пусть себе беснуются.

 

14

Подбросив Ларису к станции метро в аэропорту, откуда она могла доехать до Думы, Кинжалов направился в штаб-квартиру НИИПИ — высокое здание из стекла и бетона на берегу реки. Там он взял копию исследования уровня карбонизации Мирового океана, вернулся к машине и поехал. Стоял погожий весенний день. До изнурительного жаркого и дымного лета, когда горожане вспоминают, что столица построена на торфяных болотах, оставалось еще несколько недель. Утро выдалось теплым, но ехать с открытым верхом было пока комфортно. Кинжалов понимал, что лучше поберечь машину и поставить ее в ангар к остальным экспонатам своей коллекции, однако ему очень хотелось прокатиться на кабриолете. Старый автомобиль оказался невероятно проворен, к тому же другие водители, изумленно глазевшие на изящные линии антикварного «Оберна», оставляли ему достаточно места для маневра.

Кинжалов и сам был ходячим анахронизмом: он питал глубокую привязанность к старым самолетам и автомобилям, словно всю жизнь среди них прожил. Впрочем, почти с той же силой его влекло море и тайны подводных глубин. Петра вечно манил ветер странствий, он никогда не мог долго усидеть на одном месте. Вероятно, именно обостренное восприятие старины позволяло ему решать загадки современности, находя ответы в далеком прошлом.

Лаборатория прикладной экологии расположилась на тихой улочке рядом с парком, недалеко от ливанского посольства. Кинжалов оставил машину под окнами трехэтажного кирпичного здания, сунул папку с отчетом под мышку и направился к дверям. Охранник на входе выписал временный пропуск и объяснил, как найти кабинет Лизы на втором этаже.

Кинжалов прошел к лифту и увидел, как из него вышел уборщик, толкая перед собой тележку с мусором. Одетый в серый комбинезон широкоплечий мужчина бросил на него пронзительный взгляд и расплылся в добродушной улыбке. Кинжалов пожал плечами, зашел в лифт и надавил кнопку. Терпеливо дождавшись, пока кабина поднимется на второй этаж, он услышал тихий звон, но двери так и не открылись: мощный толчок швырнул Петра на пол.

Взрыв прогремел примерно в сотне футов, однако все здание содрогнулось, словно от сейсмического удара. Лифт завибрировал, свет замигал и погас. Потирая шишку на затылке, Кинжалов поспешно вскочил на ноги и нащупал панель управления. Ни одна кнопка не действовала, поэтому он нашарил линию стыка и с силой разжал дверные створки. Как оказалось, лифт всего на метр не доехал до нужного этажа. Петр потянулся, раздвинул внешние двери, взобрался на площадку и увидел ужасающий разгром.

Аварийная сигнализация наполняла здание пронзительным звоном и заглушала крики. В воздухе висело густое облако пыли, дышать было тяжело. Кинжалов едва различил толпу людей, поспешно продвигавшихся к ближайшей лестничной клетке. Больше всего пострадал главный коридор и выходящие в него помещения. Взрыв оказался недостаточно силен, чтобы разрушить несущие конструкции здания, и все же многие внутренние стены рухнули, а почти все окна остались без стекол. Кинжалов оглядел ближайший завал и внезапно осознал, что лаборатория Лизы находится в эпицентре взрыва.

Пробираясь по коридору, он встретил несколько отчаянно кашляющих ученых, покрытых пылью с головы до ног. На полу лежали обломки межкомнатных перегородок, окно в холле отсутствовало. Из соседнего кабинета, шатаясь, вышла бледная женщина с окровавленной рукой. Кинжалов помог ей перевязать рану платком.

— Где кабинет Лизы Белых? — спросил он.

Женщина махнула рукой в сторону зияющей дыры слева и побрела к лестнице.

Кинжалов подошел к дверному проему и шагнул внутрь. Облако густого белого дыма все еще висело в воздухе и медленно перемещалось к стене, в которой раньше было панорамное окно. С улицы доносился вой сирен на машинах «Скорой помощи».

Внутри лаборатории Кинжалов обнаружил разбитую аппаратуру и груды обломков. В торец комнаты впечаталась газовая горелка, отброшенная туда ударной волной. Дымящиеся развалины и побитые осколками стены подтвердили худшие опасения Кинжалова: взрыв действительно прогремел в кабинете Лизы. Однако потолок не рухнул, мебель почти цела — значит, заряд был не очень большой мощности. Наверняка в остальных помещениях никто не пострадал, чего не скажешь о работниках этой лаборатории.

Кинжалов быстро обыскал комнату, зовя Лизу по имени и заглядывая под завалы. Он едва не прошел мимо пыльной туфли, торчавшей из-под дверцы шкафа. Отбросив обломки в сторону, Петр обнаружил Лизу. Она лежала без движения, левая нога согнулась под странным углом, блузка вымокла от крови. Однако глаза женщины были открыты: блуждающий взгляд мало-помалу сфокусировался, и она узнала Кинжалова.

— Разве ты не знаешь, что химические опыты могут быть опасны для жизни? — вымученно улыбнулся Кинжалов.

Он ощупал окровавленное плечо Лизы и обнаружил большой кусок стекла, торчащий из руки. Осколок подался, и Кинжалов вытащил его, потом зажал рану, чтобы остановить кровотечение. Лиза слегка поморщилась и потеряла сознание.

Петр замер и другой рукой проверил пульс. В лабораторию ворвался пожарник, размахивая топором.

— Срочно врача! — закричал Кинжалов.

Пожарник недоуменно уставился на него, потом вызвал по рации помощь. Через несколько минут появилась бригада «Скорой» и принялась осматривать Лизу. Кинжалов проследил, как ее уложили на носилки, и проводил бригаду до машины.

— Хотя пульс слабый, думаю, она выживет, — обнадежил санитар, и машина умчалась в университетский медицинский центр.

Петр попытался пробраться сквозь толпу медиков и сбежавшихся зевак, и тут его остановил молодой фельдшер.

— Лучше присядьте, и дайте мне осмотреть вас, — озабоченно проговорил он, указывая на руку Кинжалова. Тот глянул на рукав и увидел, что он весь в крови.

— Ничего страшного, это не моя кровь.

Дойдя до края тротуара, Петр в испуге остановился. «Оберн» почти целиком засыпало осколками стекла. Машина была изуродована вмятинами и царапинами, кожаное сиденье изрезано щепками и обломками, решетка радиатора погнута упавшей доской, на асфальте растекалась лужа. Кинжалов посмотрел вверх и покачал головой: сам того не подозревая, он припарковался прямо под окнами лаборатории Лизы.

Петр присел на подножку и попытался взять себя в руки. Вокруг царил полный хаос. Оглушительно завывали сирены, повсюду бродили всклокоченные работники лаборатории. Из выбитых окон валил дым, хотя пожар так и не начался. Кинжалова не оставляло странное чувство, что взрыв произошел не случайно. Он поднялся на ноги, вспомнил о раненой Лизе и, оглядев изуродованный «Оберн», ощутил прилив гнева.

* * *

Стоя позади живой изгороди на другой стороне улицы, Клэй Зак с чувством выполненного долга наблюдал за царившей вокруг здания суматохой. После того как «Скорая» увезла Лизу в больницу и дым начал понемногу развеиваться, киллер направился на соседнюю улицу, где оставил взятый в прокат седан. Сняв комбинезон, он сунул его в ближайшую урну, сел в машину и не спеша поехал в Шереметьево.

 

15

Над спокойными водами вокруг Касл-Рока висела легкая дымка. Восточного края неба коснулись первые серые полосы, предвещавшие рассвет. Гул грузовиков на улицах городка эхом разносился по бухте, нарушая тишину раннего утра.

В рулевой рубке исследовательского судна НИИПИ Кинжалов-младший отставил кружку с кофе в сторону и завел двигатель. Бортовой дизель немедленно пробудился к жизни, и влажный воздух огласился мерным рокотом. Заметив на пристани рослую фигуру, Петр выглянул из окна.

— Смотри-ка, твой кавалер явился вовремя, — громко заметил он.

Нелли вышла из каюты, смерила брата презрительным взглядом и шагнула на корму навстречу Теренсу Мартенсу. Под мышкой он держал тяжелый чемоданчик.

— Доброе утро! — поприветствовала его Нелли. — Вижу, тебе повезло?

Теренс передал свою ношу Нелли и ступил на борт. С восхищением посмотрев на девушку, он довольно кивнул.

— Повезло нам всем, что в Касл-Роке есть такой огромный бассейн — хоть Олимпиаду проводи. Руководитель техслужбы одолжил мне анализатор в обмен на ящик пива.

— Вот она, цена науки, — глубокомысленно заметил Петр, высовываясь из рубки.

— Понятное дело, оборудование НИИПИ куда лучше, но с помощью этого прибора мы хотя бы измерим уровень pH.

— Определим навскидку, и если выяснится, что уровень pH низкий, значит, кислотность высокая. А это свидетельствуетоб увеличении количества углекислого газа в морской воде, — объяснила Нелли.

Девушка открыла чемоданчик, в котором обнаружился переносной анализатор качества воды и комплект пластиковых пробирок.

— Самое главное — подтвердить высокий уровень кислотности, о котором свидетельствуют результаты лабораторных исследований. Для этого твой анализатор вполне сгодится.

Пришедшие из Сиэтла результаты оказались шокирующими. В нескольких пробах, взятых в устье канала Дугласа, уровень pH был в триста раз ниже, чем в других образцах из Внутреннего прохода. Самые тревожные результаты показала последняя проба, которую Петр с Нелли взяли за несколько минут до того, как «Вентура» едва не врезалась в их судно. В этом месте уровень pH был почти таким же, как у электролита кислотного аккумулятора…

Нелли убрала концы, и Петр направил катер к проливу.

— Спасибо, что никуда не уехали, — сказал Теренс. — Ведь это только местная проблема.

— Вода не держится в рамках международных границ! Если произошло загрязнение, мы обязаны расследовать инцидент, — ответил Петр.

Нелли посмотрела Теренсу в глаза и увидела, как сильно он обеспокоен. Пока никто не сказал этого вслух, однако все трое понимали, что загадочная смерть его брата может быть связана со странными результатами проб.

— Вчера мы беседовали с инспектором полиции, — тихо проговорила Нелли. — Он так и не обнаружил никаких новых фактов по делу твоего брата.

— Увы, — сухо ответил Теренс. — Полиция закрыла дело, объявив смерть рыбаков несчастным случаем. Якобы выхлопные газы скопились в рубке и убили их. Разумеется, никаких доказательств у них нет…

Нелли вспомнила странное облако, которое они видели на воде, и жуткое предание народности хайсла о Дыхании дьявола.

— Я тоже не верю в эту версию, — заметила она.

— Кто знает, что там произошло на самом деле… Надеюсь, анализатор поможет нам хоть что-то прояснить.

Петр вел судно на максимальной скорости в течение двух часов, пока они не добрались до пролива Хекате. Сверившись с навигационной системой, он выключил двигатель на месте забора последней пробы. Нелли забросила батометр, вынула пробирку с морской водой и вставила ее в анализатор.

— Уровень pH примерно шесть целых и четыре десятых. Не так мало, как два дня назад, и все же это гораздо ниже положенной нормы.

— Он достаточно низок для того, чтобы вода стала непригодной для фитопланктона. И это означает гибель всех остальных звеньев пищевой цепи, — заметил Петр.

Нелли невольно залюбовалась суровой красотой острова Джил и маленьких фьордов вдоль прохода.

— Понятия не имею, что могло вызвать такое повышение уровня кислотности в этом нетронутом уголке природы, — задумчиво покачала головой девушка.

— Скажем, какое-нибудь грузовое судно перевозило токсичные отходы и произошла утечка, либо оно просто вывалило их посреди пролива, — предположил Петр.

— Это маловероятно, — покачал головой Теренс. — Коммерческие суда огибают остров Джил с другой стороны, а здесь ходят лишь рыбацкие суда и паромы. Ну, и круизные лайнеры с Аляски, разумеется.

— Тогда придется брать пробы до тех пор, пока не обнаружим источник загрязнения, — сказала Нелли, наклеивая этикетку на пробирку и готовясь снова забросить батометр.

Следующие несколько часов Петр водил судно расширяющимися кругами, в то время как Нелли с Теренсом брали пробы воды. К их досаде, показатели ни у одного из образцов даже не приблизились к уровню pH, который обнаружила лаборатория в Сиэтле. Ближе к вечеру Петр выключил двигатель и объявил перерыв на обед. Затем он распечатал карту и поделился с Нелли и Теренсом своими соображениями.

— Мы сделали несколько расширяющихся кругов, увеличив радиус до восьми миль. Как выяснилось, максимальные показатели кислотности были именно в месте забора первого сегодняшнего образца. К югу от этой точки уровень pH в норме. К северу картина совсем иная — кислотность снова повышается вот на этом участке, имеющем форму треугольника.

— Отравленную воду сносит течением, — кивнул Теренс. — Возможно, имел место разовый выброс.

— А вдруг это природный феномен? — предположила Нелли. — Где-то под водой находится продукт вулканической деятельности, какой-нибудь минерал, вызывающий высокую кислотность.

— Зная, где искать, мы сможем найти ответ, — заметил Петр.

— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил Теренс.

— Нам помогут технологии НИИПИ, — объяснила Нелли. — На борту нашего катера есть гидролокатор бокового обзора и аппарат для подводной съемки. Если на дне лежит что-нибудь подозрительное, мы его обязательно найдем.

— Уже поздно, так что придется подождать до завтра, — сказал Петр.

Запустив двигатель, он развернулся к Касл-Року и разогнался до двадцати пяти узлов. На подходе к городу Кинжалов присвистнул, увидев в небольшой бухте танкер-газовоз.

— Кто бы мог подумать, что мы встретим такую штуку в тихом Касл-Роке!

— Видимо, танкер разгружается на заводе по секвестрации углерода, принадлежащем Майклу Старку, — сказала Нелли.

Пока они с Теренсом объясняли Петру принцип работы предприятия, он сбавил скорость и направил судно поближе к танкеру.

— Что ты делаешь? — воскликнула Нелли.

— Секвестрация углерода! Сама знаешь: диоксид углерода и кислотность прекрасно сочетаются, прямо как арахисовое масло и варенье. Возможно, все дело в танкере…

— Танкер привозит С02 и выгружает его на заводе. Вероятно, по пути случилась утечка, — предположил Теренс. — Впрочем, судно прибыло вчера вечером или сегодня рано утром…

— Теренс прав, — согласилась Нелли. — Вчера танкера здесь не было, и в проливе мы его тоже не видели.

Она внимательно оглядела заводскую пристань, которая далеко вдавалась в пролив. Яхта Старка и лодки других гостей исчезли.

— На всякий случай возьмем несколько проб воды, просто чтобы убедиться в порядочности Старка, — возразил Петр.

Несколько секунд спустя из крытого дока вылетел черный моторный катер и направился прямо к судну НИИПИ. Петр проигнорировал его и продолжал идти прежним курсом, не сбавляя скорости.

— Надо же, какая бдительность, — пробормотал он. — До причала больше мили, а они уже тут как тут.

Катер развернулся, обошел исследовательское судно по кругу и приблизился к нему почти вплотную. На борту были трое охранников в самой обычной коричневой униформе, однако штурмовые винтовки «Хеклер и Кох» НК416 у них на коленях недвусмысленно свидетельствовали о серьезности намерений.

— Вы приблизились к частным владениям, — пролаял в мегафон один из охранников. — Немедленно поворачивайте назад!

Для большей убедительности другой охранник — рослый эскимос со стрижкой «ежик» — помахал в воздухе автоматом.

— Я просто хотел порыбачить вон в той бухте! — прокричал в ответ Петр и указал на небольшой заливчик рядом с причалом. — Там есть глубокая яма, в которой полно кижучей.

— Никакой рыбалки! — завопил охранник.

«Ежик» нацелил автомат на Петра, потом махнул в сторону. Кинжалов небрежно крутанул штурвал и с непринужденным видом пожал плечами. Вдобавок он на прощание дружелюбно помахал охранникам рукой. Когда судно развернулось, Нелли осторожно свесилась за борт и взяла пробу воды.

— К чему им усиленная охрана? — спросил Петр у Теренса уже на подходе к Касл-Року.

— Якобы пытаются защитить свои передовые технологии, однако разве можно знать наверняка? Старк вел себя как параноик с первых же дней постройки завода. Привез собственных строителей, да и сейчас завод обслуживают люди со стороны. В основном тлингиты, но не из Касл-Рока. Насколько я знаю, там не работает ни один местный житель. Кроме того, сотрудники живут прямо на территории предприятия и в городе даже не появляются.

— А ты бывал на этом заводе?

— Нет. Я исследовал его возможное влияние на окружающую среду и написал заключение. Планы завода я видел, разок побывал на стройке, однако, получив санкции, они меня так ни разу и не позвали. Я подал запрос на осмотр после ввода оборудования в эксплуатацию, но поддержки вышестоящего начальства не добился.

— Должно быть, Майкл Старк имеет хорошие связи и может припугнуть кого следует, — заметил Петр.

— Именно! Насколько я знаю, он приложил немало усилий, чтобы выбить участок для завода. Все санкции и разрешения администрации он получил без сучка, без задоринки. Раньше здесь о таком и не слышали… Похоже, он как следует подмазал нужных людей.

Нелли прервала беседу, войдя на мостик с пробиркой в руках.

— Кислотность в норме — по крайней мере, в радиусе мили от завода.

— Это все равно ни о чем не говорит — мы брали пробу слишком далеко, — возразил Теренс, с задумчивым видом оглядывая завод.

Петр тем временем кое-что задумал. Обычно он играл по правилам, однако тактика запугивания действовала на него, словно красная тряпка на быка. Нелли часто шутила, что он совсем как святой Мартин — всегда подаст милостыню попрошайке и переведет старушку через дорогу. Но если Петру пытались что-то запретить, он превращался в монстра. Столкновение с охранниками вызвало у него серьезные подозрения и заставило забыть о правилах. Петр дождался, когда судно причалит, попрощался с Теренсом и договорился поужинать вместе через час. Потом он повернулся к Нелли и сказал:

— Пора заглянуть на этот завод.

Нелли полюбовалась огнями Касл-Рока, пляшущими на воде. Сумерки сгущались. И тут сестра сказала то, чего Петр от нее никак не ожидал:

— Знаешь, пожалуй, я отправлюсь с тобой.

 

16

После шести вечера Лариса с Питом-старшим приехали в университетскую клинику, чтобы навестить Лизу Белых. Учитывая, что она побывала на волосок от смерти, женщина выглядела очень даже неплохо. Хотя левое плечо у Лизы было перевязано, нога загипсована и на вытяжке, а лицо бледное, при виде посетителей она заметно оживилась и обрадовалась.

Лариса бросилась к подруге и осторожно поцеловала ее в щеку. Кинжалов тем временем поставил в вазу букет розовых лилий.

— Похоже, здешние врачи славно подлатали тебя, — усмехнулся он.

— Бедная моя, как ты себя чувствуешь? — воскликнула Лариса, ставя стул поближе к кровати.

— Могло быть гораздо хуже! — немного натянуто улыбнулась Лиза. — Обезболивающее не очень-то помогает — нога болит ужасно… Впрочем, врачи говорят, до свадьбы заживет. Кстати, напомните мне потом отменить занятия по аэробике на ближайшие несколько недель.

Затем Лиза посерьезнела и обратилась к Кинжалову:

— Сегодня перелили шесть единиц красных кровяных телец. Доктор сказал, мне здорово повезло. Если бы ты не нашел меня вовремя, я истекла бы кровью… Спасибо, что спас мне жизнь!

Кинжалов подмигнул ей и отшутился:

— Лиза, мы не можем тебя потерять — ты теперь слишком важная птица.

— Просто чудо какое-то! — вздохнула Лариса. — По словам Петра, от лаборатории мало что осталось. Удивительно, что никто не погиб.

— Сегодня меня навестил доктор Мартинов и пообещал новую лабораторию, — улыбнулась Лиза. — Правда, он немного расстроился, когда понял, что я ничего толком не помню.

— Так ты не знаешь, что стало причиной взрыва? — спросила Лариса.

— Увы. Я вообще считала, что рвануло в соседней лаборатории.

— Судя по тому, что я успел увидеть, эпицентр находился в той комнате, где я нашел тебя, — возразил Кинжалов.

— Да, доктор Мартинов сказал то же самое. Вряд ли он поверил, когда я пыталась убедить его, что в моей лаборатории не было ничего настолько взрывоопасного.

— Рвануло что надо, — согласился Кинжалов.

— Я весь день вспоминала, какое именно оборудование у нас было. Все вещества, с которыми мы работаем, инертны. Есть, правда, несколько баллонов с газом для экспериментов, однако доктор Мартинов сказал, что они не пострадали при взрыве. Да и все наши приборы совершенно безопасны. Просто в голове не укладывается, как такое вообще могло случиться!

— Ты ни в чем не виновата, — уверила подругу Лариса. — Должно быть, дело в старых коммуникациях: газовая труба прохудилась или еще что.

В палату вошла медсестра с суровым лицом, помогла Лизе сесть повыше и поставила перед ней поднос с ужином.

— Что ж, нам пора, а ты наслаждайся разносолами больничной кухни, — сказал Кинжалов.

— Куда уж больничной еде до твоих раков! — притворно вздохнула Лиза, потом нахмурилась. — Кстати, доктор Мартинов упомянул, что от взрыва сильно пострадала антикварная машина, припаркованная прямо под окнами. Это, часом, был не твой «Оберн»?..

Кинжалов удрученно кивнул.

— Увы. Впрочем, я его снова починю, и будет как новенький.

Раздался тихий стук в дверь, и в комнату вошел высокий мужчина с растрепанной бородой.

— Привет, Боб! Спасибо, что пришел. Познакомься с моими друзьями, — сказала Лиза и представила им своего лаборанта Боба Грищенко. — Поверить не могу, что на тебе нет ни царапины!

— Мне повезло: я пошел в столовую пообедать, когда рвануло, — пробормотал тот, нерешительно поглядывая на Ларису и Кинжалова.

— Да уж, вам определенно повезло, — согласилась Лариса. — Представляю, какое вы испытали потрясение!

— Да-да. Должно быть, взорвался один из баллонов или произошла утечка газа. Неважно, как это случилось, — главное, погибли все результаты Лизиного исследования!

— Да неужели? — вежливо откликнулся Кинжалов.

— Все компьютеры уничтожены, а ведь в них хранилась база данных, — ответил Коля.

— Думаю, я быстро смогу восстановить все данные, если только у меня будет лаборатория…

— Я позабочусь о том, чтобы руководство университета приняло меры безопасности, когда ты вернешься к работе, — уверила подругу Лариса. Затем она обратилась к Бобу: — Мы уже собирались уходить, так что всего хорошего. Рада была познакомиться!

Лариса склонилась и поцеловала подругу на прощание:

— Поправляйся, милая! Я обязательно зайду к тебе завтра.

Они с Петром вышли из палаты и направились к лифту по ярко освещенному больничному коридору.

— Вот бедняжка! Я так счастлива, что она в надежных руках.

Петр молча кивнул в ответ, и Лариса озабоченно вгляделась в его зеленые глаза. Мыслями Кинжалов был где-то далеко… Обычно Лариса замечала этот взгляд, когда ее муж разыскивал старинный затонувший корабль или пытался раскрыть тайну какого-нибудь древнего фолианта.

— Где ты, милый? — не выдержала она.

— Обед, — загадочно ответил Кинжалов.

— При чем здесь обед?

— Когда обычно люди обедают?

Лариса недоуменно уставилась на мужа:

— Кто как, но приблизительно с половины двенадцатого до часу.

— Я вошел в здание прямо перед взрывом. Это было в десять пятнадцать, а наш дружище Коля уже обедал, — скептично заметил Кинжалов. — Более того, я видел, как он стоял на другой стороне улицы и наблюдал за «Скорой», которая увезла Лизу в больницу. И вовсе не выглядел расстроенным тем, что его коллега едва не погибла.

— Брось, он просто был в шоке! Да и ты, наверно, тоже. Вероятно, он ранняя пташка — приходит на работу часов в пять и в десять уже готов пообедать. — Лариса насмешливо посмотрела на мужа и покачала головой. — Это еще ни о чем не говорит.

— Пожалуй, ты права, — ответил Кинжалов, открывая дверь центрального входа и беря жену за руку. — Кто я такой, чтобы спорить с политиком?

 

17

Артур Джонсон сидел в кожаном кресле с высокой спинкой и наводил порядок на своем столе красного дерева. Просторный кабинет министра природных ресурсов в здании Уильяма Логана был оформлен довольно скромно, зато с высоты двадцать первого этажа открывался потрясающий вид на Оттаву. Раздался стук в дверь, и вошел молодой человек слегка за двадцать, чем-то похожий на Джима Керри. Джонсон посмотрел на старинные часы своего деда — было уже около четырех. Он тяжело вздохнул, понимая, что от бумажной работы ему сегодня никуда не деться.

— Входи, Стивен. Ну, что на этот раз испортит мне выходные?

— Не волнуйтесь, никаких экологических катастроф! — улыбнулся секретарь. — Пришел рапорт из Тихоокеанского лесного центра в Британской Колумбии. Думаю, вам следует взглянуть на него. Один из наших экологов-полевиков обнаружил необычайно высокий уровень кислотности в прибрежных водах Касл-Рока.

— В Касл-Роке, говоришь? — насторожился министр.

— Да. Вы ведь недавно были там на заводе по переработке углеродосодержащих отходов?

Джонсон кивнул, взял папку и быстро прочел рапорт. Сверившись с картой, он облегченно вздохнул.

— Аномалия обнаружена милях в шестидесяти от Касл-Рока, в водах Внутреннего прохода. Промышленных предприятий там нет; вероятно, произошла ошибка при заборе проб. Ничего страшного, мы часто получаем ложные сообщения, — спокойно сказал министр, аккуратно закрыл папку и отложил ее в сторону.

— Может быть, следует позвонить в наш офис в Британской Колумбии и попросить их взять повторные пробы?

— Да, так мы и сделаем, — задумчиво кивнул Джонсон. — Позвоню им в понедельник и распоряжусь провести контрольный замер. А пока не будем волноваться раньше времени, дождемся результатов.

Секретарь согласно кивнул, продолжая стоять рядом. Джонсон пристально посмотрел на него и отеческим тоном сказал:

— Знаешь, Стивен, выметайся-ка отсюда! Своди свою подружку куда-нибудь поужинать, например, в то новое бистро с видом на реку.

— Вы не так много мне платите, чтобы хватало на подобные излишества, — усмехнулся секретарь. — И все же ловлю вас на слове — и убегаю. Хороших выходных,! Увидимся в понедельник.

Джонсон посмотрел ему вслед и подождал, пока затихнут шаги в коридоре. Потом схватил папку и снова перечитал рапорт. По всей видимости, повышение уровня кислотности не имело никакого отношения к заводу Старка, однако министр почувствовал неладное. Он слишком глубоко влип в дела магната, чтобы игнорировать подобные тревожные звоночки. Наконец инстинкт самосохранения взял верх, и Джонсон потянулся к телефону. Набрав номер, он скрипя зубами дождался ответа. После третьего звонка приветливый женский голос уверенно произнес:

— Компания «Старк Грин». Чем я могу вам помочь?

— Это министр ресурсов Джонсон, — грубо ответил он. — Соедините меня с Майклом Старком!

 

18

Петр и Нелли тихонько отчалили и направились к заливу. Когда течение отнесло катер на достаточное расстояние, Петр включил двигатель и медленно двинулся по каналу. Небо прояснилось, среди редких облаков проглянули звезды, бросавшие призрачный свет на воду. Полночь миновала, и единственным звуком помимо гула мотора был рев, доносившийся из портовых кабаков.

Петр ориентировался на мачтовый фонарь рыбацкого судна, вышедшего на лов кижуча, и держался центра канала. Оставив позади огни Касл-Рока, катер прошел еще несколько миль в полной темноте, пока канал не сделал крутой поворот. Прямо по курсу вода сияла, как полированный хром, отражая огни секвестрационного завода компании «Старк Грин».

Пока судно шло вниз по течению, Петр рассматривал территорию предприятия, ярко освещенную фонарями, бросавшими на прибрежные сосны причудливые тени. При этом пристань оставалась в полной темноте, надежно скрывавшей танкер-газовоз.

Нелли достала бинокль ночного видения и осмотрела берег.

— На Западном фронте без перемен, — заметила девушка. — На первый взгляд ни на пристани, ни на корабле никого нет.

— Наверняка там всего пара головорезов-охранников, которые просто следят за изображением с камер.

— Давай надеяться, что они смотрят борьбу по телику! Тогда мы спокойненько возьмем пробы воды и уберемся восвояси.

Петр отошел от завода мили на две, укрывшись за несколькими поворотами канала, положил руль вправо, развернулся у самого берега и выключил ходовые огни. В призрачном свете звезд были прекрасно видны сосны, стоявшие на границе воды, однако Петр на всякий случай сбавил ход и стал поглядывать на показания эхолота, следя за глубиной. Нелли тоже не скучала — наблюдала в бинокль за линией берега и шепотом сообщала брату поправки к курсу.

Самым малым ходом они приблизились к заводу «Старк Грин» на три четверти мили, оставаясь вне зоны видимости. Небольшая бухточка, в которой притаились Петр с Нелли, была последним укромным местом на их пути — дальше гладь канала освещали яркие прожектора. Нелли бесшумно спустила якорь, Петр тем временем выключил двигатель. Стояла звенящая тишина, слегка оживляемая шелестом ветра в верхушках сосен. Затем ветер переменился, принеся с собой рев насосов и жужжание электрических генераторов, которые скрыли все посторонние шумы.

Петр посмотрел на часы для подводного плавания фирмы «Докса» и надел сухой гидрокостюм черного цвета.

— Приближается стояние прилива, — тихо сказал он. — Плыть придется против течения, зато потом оно будет толкать нас в спину.

Готовясь к вылазке, Кинжалов-младший заранее рассчитал время, чтобы им не пришлось перенапрягаться на обратном пути. Впрочем, течение вряд ли могло сильно им помешать. Брат с сестрой были прекрасными пловцами и с удовольствием участвовали в марафонских заплывах, как только представлялась такая возможность.

Нелли отрегулировала ремни на компенсаторе плавучести с одним баллоном, потом прицепила к нему небольшой мешочек с несколькими пустыми пробирками и подождала, пока Петр прикрепит баллон и наденет ласты.

— Полуночная прогулка на северо-востоке Тихого океана, — мечтательно сказала девушка, глядя в звездное небо. — Да мы с тобой романтики, брат!

— Какая там романтика, вода плюс четыре! — отмахнулся Петр, зажимая зубами дыхательную трубку.

Переглянувшись, брат с сестрой тихо скользнули в ледяную черную воду. Отрегулировав плавучесть, они осмотрелись и поплыли к выходу из бухточки. Петр и Нелли держались недалеко от поверхности, разрезая чернильную гладь, словно пара выслеживающих добычу аллигаторов. Экономя воздух в баллонах, пловцы вдыхали свежий ночной воздух через силиконовые трубки.

Течение оказалось немного быстрее, чем предполагал Петр, поскольку его усиливала впадавшая в канал река Касл-Рок. Петр и Нелли вполне справлялись, но дополнительная нагрузка заставила их попотеть. Хотя вода была ледяная, Петр прямо-таки парился в теплом гидрокостюме.

В полумиле от завода Нелли похлопала брата по плечу и указала рукой в сторону берега. В тени густых сосен стояла какая-то лодка. Огни, как и на их катере, были потушены, и в неверном свете звезд они так и не смогли точно определить ее размеры.

Петр кивнул Нелли и направился дальше. Они быстро плыли в слаженном ритме, пока не оказались в двух сотнях ярдов от завода. Остановившись передохнуть, Кинжалов попытался рассмотреть площадку за прожекторами.

Завод располагался буквой «Г», широкой частью к крытой пристани. От конструкции, перекачивающей сжиженный углекислый газ, доносилось завывание насосов и гул генераторов. В нескольких ярдах от вертолетной площадки стояло отдельное, судя по окнам, административное здание. Жилых помещений для персонала было не видно, вероятно, они находились ближе к Касл-Року. По правую руку от Петра тянулся прочный пирс с одной-единственной лодкой. Похоже, тот самый катер, который гонялся за ними днем.

Нелли подплыла к брату, достала пробирку, вынула пробку и набрала воды.

— По пути сюда я уже взяла две пробы, — шепнула она. — Возьмем еще парочку возле самой пристани, и можно возвращаться.

— Так и сделаем, — ответил Петр. — А теперь уходим под воду.

Он определил свое местонахождение по компасу, сунул в рот загубник, спустил воздух из компенсатора плавучести и, погрузившись на несколько футов, поплыл к огромному крытому причалу. Хотя гофрированное сооружение из жести было довольно узким, в длину оно достигало размеров футбольного поля, и девяностометровый танкер вполне помещался в нем.

Вода была черная, как чернила, и Петр едва мог разглядеть светящийся циферблат компаса. Возле причала стало заметно светлее — помог свет прожекторов. Кинжалов продолжал плыть, пока не приблизился к танкеру вплотную. Медленно поднявшись, он вынырнул на поверхность прямо под леером на корме. Быстро огляделся по сторонам и убедился, что в такое позднее время нигде нет ни души. Стянув капюшон набок, он высвободил одно ухо и прислушался, но потом понял, что гудение насосной установки заглушило бы любые голоса. Петр отплыл подальше, пытаясь рассмотреть судно.

Корпус был обтекаемой формы, вместимость газовоза составляла две с половиной тысячи кубометров сжиженного газа, который перевозился в двух горизонтальных металлических резервуарах, расположенных в трюме. Большие трансатлантические танкеры вмещают в пятьдесят раз больше природного газа, этот же использовался исключительно для местных нужд.

По прикидкам Петра, судно бороздило моря уже лет десять-двенадцать: износ был отчетливо виден на швах; тем не менее танкер находился в прекрасном состоянии. Петр не знал, какие именно модификации пришлось произвести для перевозки углекислого газа, и все же вряд ли они были значительными. Хотя С02 превосходит природный газ по плотности, для перехода в жидкое состояние он не требует настолько низких температур. На корме блеснули золотые буквы — судно называлось «Чихуа-хуа». Чуть ниже значилось выведенное белой краской место приписки — город Панама.

В нескольких ярдах от Петра забурлили пузыри, и на поверхности появилась голова Нелли. Девушка с опаской огляделась и достала пробирку для следующей пробы. Когда она закончила, Кинжалов указал на носовую часть и ушел под воду. Нелли последовала за братом. Они проплыли вдоль танкера и вынырнули рядом с носом. Петр посмотрел на грузовую ватерлинию над их головами и понял, что до водоизмещения с полным грузом не хватает всего пары футов.

Корабль и насосную установку на берегу соединяли несколько похожих на толстые щупальца труб. Это были так называемые «сливно-наливные устройства», по которым перекачивался сжиженный С02. Трубки с шарнирными сочленениями вибрировали, из-под крыши насосной установки вырывались струйки белого дыма — конденсат охлажденного и сжатого газа. Нелли достала последнюю пустую пробирку и взяла пробу воды, размышляя, насколько загрязнена вода вокруг причала. Завязав мешочек с пробами покрепче, она поплыла к брату. Петр махнул рукой в сторону бухты и прошептал:

— Уходим.

Нелли кивнула, поплыла было за ним, потом заколебалась. Недоуменно глядя на трубы над головой Петра, девушка указала на них пальцем. Кинжалов с минуту пристально смотрел вверх, но ничего необычного не заметил.

— В чем дело? — тихо спросил он.

— Что-то с ними не так. Думаю, углекислый газ поступает на танкер.

Петр еще раз пристально посмотрел на ритмично раскачивающиеся грубы, однако не понял, в каком направлении движется газ. Он повернулся к Нелли и кивнул: как правило, интуиция редко подводила его сестру. Одного подозрения было вполне достаточно, чтобы Петр решил проверить ее догадку.

— Думаешь, это важно? — спросила Нелли.

— Кто его знает, — тихо ответил Петр. — Зачем закачивать С02 на танкер? Возможно, сюда ведет газопровод с Атабаски.

— Теренс говорил, что здесь есть лишь нефтепровод и линия подачи С02.

— Ты обратила внимание на осадку танкера утром?

— К сожалению, нет. Хотя знаешь, если он стоит здесь с утра, то наверняка бы уже успел разгрузиться.

Петр снова оглядел громоздкое судно, низко сидящее в воде.

— Я не очень-то разбираюсь в газовозах, знаю лишь, что насосы на берегу закачивают сжиженный газ на судно. На борту тоже есть установка, которая перекачивает содержимое танкера в пункте назначения. Судя по звуку, насосы на берегу включены…

— Вероятно, они закачивают газ под землю или во временные резервуары.

— Ну да. Впрочем, шум стоит такой, что трудно сказать наверняка.

Петр подплыл на несколько ярдов к пристани, вынырнул и огляделся. Там по-прежнему не было ни души. Петр стянул баллон и грузовой пояс и повесил их на кнехт.

— Неужели ты собираешь пробраться на борт? — Нелли воззрилась на брата с таким видом, будто он повредился рассудком.

Петр сверкнул белоснежными зубами в широкой улыбке.

— А как еще мы отгадаем эту загадку, дорогой Ватсон?

Ждать брата в воде и нервничать за него Нелли не хотелось. Сняв компенсатор и груз, она повесила их рядом со снаряжением Петра и вылезла на причал. Девушка осторожно шла по доскам и сердито бормотала себе под нос:

— Ну, спасибо, Шерлок…

 

19

На мониторе слежения что-то мелькнуло. Охранник-алеут чудом заметил легкую рябь на воде возле кормы танкера и быстро увеличил изображение. Так и есть — на долю секунды камера на пристани зафиксировала темный объект, скрывшийся под водой. Наверняка это просто тюлень, подумал охранник и все же решил выйти из опостылевшей караулки, чтобы немного поразмяться.

Он взял рацию и связался с дежурным на борту «Чихуахуа».

— Охрана завода. Мы засекли какой-то объект возле вашей кормы. Сейчас схожу, проверю.

— Берег, вас понял, — ответил сонный голос. — Мы не будем гасить освещение.

Охранник натянул куртку, схватил фонарик и замер перед шкафчиком с оружием. Он хотел было взять штурмовую винтовку «Хеклер и Кох», потом передумал и выбрал автоматический пистолет «глок».

— Думаю, не стоит палить по тюленям в ночи, — пробормотал он и двинулся в сторону пирса.

* * *

Перекачивая газ по трубам, танкер выдавал оглушительную какофонию звуков. Петр знал, что за операцией непременно наблюдают несколько рабочих, которые сидят в трюме или на берегу за панелью управления насосной установки. Хотя на пристани было темно, сам танкер сиял огнями и казался пустым. За пару минут они с Нелли вполне успеют пробраться на борт и определить, работают насосы или нет.

Проскользнув по причалу, Петр и Нелли пробрались к главному трапу в центре судна. Их гидрокостюмы хлюпали при ходьбе, однако работающая насосная установка прекрасно заглушала все посторонние звуки. В том числе и шум катера, приближающегося к пристани…

Охранник подвел катер к причалу, не включая ходовых огней. Сначала он оглядел корму, потом прошелся вдоль внешнего борта танкера. У носовой части развернулся — и неожиданно заметил висящее на кнехте снаряжение для погружений. Выключил двигатель, подошел к причалу, привязал катер и внимательно осмотрел находку.

Нелли собиралась подняться по трапу и тут увидела охранника, заметив краем глаза какое-то движение. Петр уже успел сделать несколько шагов, когда сестра прошептала:

— Мы не одни!

Петр взглянул на охранника, стоявшего к ним спиной.

— Давай поднимемся на борт, на судне легче спрятаться.

Пригнувшись, он бросился бежать по трапу, Нелли тоже не отставала. Они с замиранием сердца ждали, что охранник вот-вот окликнет их, однако вроде бы все обошлось. Петр уже был в шаге от борта, и тут на палубе возникла словно из ниоткуда темная фигура, и что-то просвистело в воздухе. Петр слишком поздно понял, что это дубинка, нацеленная ему прямо в лицо. Он попытался присесть, по увернуться не успел: деревянная дубинка обрушилась ему на макушку. Если бы не капюшон гидрокостюма, смягчивший удар, Петр умер бы на месте. Перед глазами замелькали звезды, колени подогнулись, и он свалился в воду, перелетев через перила сходней. Сила удара была такова, что он перевернулся в воздухе и пошел в воду вниз головой.

Нелли попыталась поймать его — протянутая рука схватила лишь воздух. Она что-то крикнула, но Петр не услышал ни звука. Через миг он потерял сестру из виду.

Казалось, падению не будет конца. Когда Петр наконец рухнул в воду, боли он не почувствовал. В глазах потемнело, и он потерял сознание.

 

20

Фигура наверху трапа выступила из тени и оказалась огромным, как бык, мужчиной с длинной косматой бородой. Он уставился на Нелли горящими глазами и недобро усмехнулся, помахивая дубинкой.

Нелли застыла на сходнях, потом невольно отступила на несколько шагов и покосилась на темную воду под ногами. Петр пока так и не всплыл на поверхность. Трап задрожал — к девушке устремился береговой охранник. Алеут был в форме и чисто выбрит, и представлялся менее опасным противником, чем бородатый варвар на палубе. Нелли поспешно шагнула к охраннику.

— Мой брат упал в воду! Он же утонет! — закричала девушка, пытаясь проскользнуть на берег. Охранник вытащил из кобуры автоматический «глок» и направил его Нелли в грудь.

— Вы проникли на частную территорию, — без всякого выражения ответил он, и Нелли поняла, что разжалобить охранника не удастся. — До утра пробудете под стражей, потом мы свяжемся с начальством, а уж оно решит, как с вами быть.

— Давай я посторожу ее! — предложил мордоворот на борту. — И покажу, что значит посягать на чужие права!

Он расхохотался так, что на бороду брызнули капли слюны.

— Это компетенция береговой службы, Джонсон, — ответил охранник, с отвращением глядя на вахтенного.

— У нас мотор заглох! Мы просто хотели попросить о помощи, — убеждала его Нелли. — Мой брат…

Она посмотрела в воду и умоляюще сложила руки. Вода под сходнями успокоилась, однако Петра так и не было видно.

Охранник махнул пистолетом, велев Нелли идти на берег. Сам он двинулся следом, потом остановился и проворчал:

— Вылови парня из воды, Джонсон. И приведи в караулку, если тот еще жив. — Поймав тяжелый взгляд вахтенного, он добавил: — На твоем месте я бы молился, чтобы он не утоп.

Бугай выругался и нехотя побрел по трапу. Удаляясь от танкера, Нелли все время оглядывалась, надеясь увидеть Петра. Охранник не обратил на мольбы девушки ни малейшего внимания. Когда они проходили под фонарем, Нелли заметила холодный блеск в его глазах и умолкла. Возможно, в отличие от вахтенного, он и не был садистом, однако вполне мог нажать на спуск, если пленница окажет сопротивление. Нелли окончательно утратила мужество и беспомощно побрела вперед, опустив голову. Наверняка Петр был без сознания, когда упал в воду. С тех пор прошло достаточно времени, и девушка с ужасом поняла: брат пропал, и она ничем не может ему помочь.

* * *

Джонсон спустился на пристань и поглядел на воду Тела нигде не было. Бородатый громила прошелся по причалу, однако не обнаружил никаких признаков того, что Петр выбрался на поверхность. Проплыть незамеченным вдоль судна он тоже не мог. Значит, лежит на дне мертвый. Вахтенный еще раз уставился на спокойную гладь, грязно выругался и неторопливо двинулся на танкер.

Петр был в десяти футах от поверхности, однако он вовсе не утонул. После падения Кинжалов попытался бороться с подступающей темнотой и потерял сознание. Сквозь пелену ему чудились странные вещи: то он перемещался вдоль дна будто сам по себе, то вдруг к губам кто-то прижал какой-то шланг. Вскоре Петра вновь накрыло беспамятство, и он соскользнул в черную пустоту.

Боль в виске привела Петра в себя. Он слегка ударился спиной и ногами, потом его будто запихали в тесный шкаф. Кто-то звал его по имени, но других слов Петр не разобрал. Голос умолк, раздались удаляющиеся шаги. Он изо всех сил попытался поднять свинцовые веки, и тут пришла головная боль. Перед глазами снова вспыхнули мириады звезд, а потом опять не стало ни света, ни звука, ни боли.

 

21

В сопровождении охранника Нелли покинула пристань и миновала длинное здание насосной станции. Девушку потрясла неожиданная жестокость охранников но отношению к ее брату, однако она постаралась взять себя руки и рассуждать логически. Неужели на заводе было нечто настолько важное, что оправдывало подобные меры? Или они и в самом деле перекачивали С02 в танкер? Нелли покосилась на охранника, следовавшего за ней по пятам с пистолетом в руке. Почему охрана ведет себя так, словно здесь сверхсекретный объект?

Гул насосов становился все тише. Подходя к административному зданию и смежному с ним караульному помещению, в кустах слева от дорожки Нелли услышала шорох. Вспомнив чучело гризли в местном ресторанчике, девушка испуганно шарахнулась в сторону. Сбитый с толку охранник направил пистолет на Нелли и покосился на кусты. Шуршание стихло, потом сидевший в них человек резко встал во весь рост и размахнулся. Охранник попытался выстрелить, но тут в руке неизвестного мелькнул какой-то предмет и ударил алеута по лицу прежде, чем тот успел нажать на курок. Нелли обернулась и увидела водолазный пояс со смещенными на одну сторону грузами. Охранник упал, но тут же поднялся на одно колено. Удар оглушил его, по голове текла кровь, и все же алеут нашел в себе силы прицелиться и нажал на спусковой крючок.

Если бы Нелли не ударила охранника ногой в челюсть, вряд ли бы тот промахнулся. Однако пуля ушла в небо. Алеут потерял сознание, и пистолет выскользнул из его безжизненных пальцев.

— Хм, твои красивые ножки куда опаснее, чем я полагал, — раздался знакомый голос.

Криво улыбаясь, из кустов выбрался Теренс Мартенс. Как и Нелли, он был одет в водолазный костюм и тяжело дышал.

— Теренс! — изумленно воскликнула девушка. — Что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты… Ладно, давай поскорее выберемся отсюда.

Теренс поднял пистолет охранника и швырнул его подальше в кусты, потом схватил Нелли за руку и бросился бежать. В здании неподалеку вспыхнул свет.

Не останавливаясь, они припустили к причалу. Теренс сгреб водолазное снаряжение и кинул его в стоявший здесь же катер охраны. Нелли не могла отвести глаз от черной глади воды.

— Петр упал в воду… — выпалила она.

— Знаю, — ответил Теренс и кивнул в сторону катера. На деревянной скамье в полубессознательном состоянии лежал Петр, уставившись на них стеклянными глазами. Он с трудом приподнял голову и подмигнул сестре. Нелли прыгнула в лодку и бросилась его обнимать, сама не своя от пережитого потрясения.

— Как ты выбрался? — спросила она, заметив струйку подсохшей крови на виске Петра.

Петр указал на Теренса, отвязывающего концы.

— Не время для банальностей, — улыбнулся Мартенс. Запустив двигатель, он обогнул танкер и вылетел из дока на максимальной скорости.

В тусклом свете звезд Нелли безуспешно пыталась рассмотреть голову брата. На макушке вздулась большая шишка, волосы вымокли от крови. Если бы не капюшон, рана была бы куда более опасной, а возможно, даже смертельной.

— Забыл надеть каску, — прошептал Петр, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд.

— Твою тыкву так просто не расколоть! — облегченно рассмеялась сестра.

Петляя в темноте, Теренс держался берега. Наконец он подошел к лодке, замеченной Нелли по пути к причалу, и сбавил скорость. Теперь девушка узнала судно Министерства природных ресурсов, на котором плавал Теренс. Он помог Петру с Нелли взобраться на борт и бросил катер охраны на волю течения. Быстро подняв якорь, эколог покинул зону видимости, развернулся и на самой низкой скорости направился в Касл-Рок.

Когда они проплывали мимо завода «Старк Грин», на берегу кое-где мелькали лучи фонариков, однако общей тревоги не было. Никем не замеченное, судно спокойно добралось до Касл-Рока. Теренс заглушил двигатель и привязал концы. Петр понемногу пришел в себя, вот только голова еще кружилась и болела. После того как эколог помог ему выбраться на причал, Кинжалов крепко пожал его руку.

— Спасибо, что выудил меня из воды. Если бы не ты, я до сих пор отдыхал бы на дне.

— Просто повезло! Я плыл вдоль причала, когда услышал катер. Потом охранник вылез на берег, и я спрятался прямо под трапом. Сначала даже не понял, что это вы с сестрой, пока она не закричала. Ты упал в воду всего в паре футов от меня. Я увидел, что ты не шевелишься, и сразу засунул тебе в рот загубник. Труднее всего было оставаться под водой, пока они не уйдут.

— Как не стыдно: госслужащий под покровом ночи проникает на частную территорию! — насмешливо воскликнула Нелли.

— Сами виноваты, — отрезал Теренс. — Совсем сбили меня с толку разговорами о пробах воды и утечке с завода. Вот я и решил проверить…

Он протянул Нелли мешочек с несколькими пробирками.

— Надеюсь, результаты совпадут, — ответила девушка, доставая свои пробы. — Правда, анализатор остался на нашем судне, так что…

— Служба такси «Мартенс» к вашим услугам! Утром у меня проверка на одной шахте, а после обеда я вас отвезу.

— Вот и отлично. Спасибо тебе, Теренс! Возможно, в следующий раз нам стоит работать в более тесном контакте с местными специалистами, — с очаровательной улыбкой заметила Нелли.

Глаза Теренса радостно сверкнули:

— Вот и я о том же.

 

22

В сумерках глыбы льда в неспокойных водах пролива Ланкастер напоминали куски зефира, плавающего в море горячего шоколада. На линии горизонта мимо мрачной громады острова Девон медленно ползла темная махина, за которой тянулся шлейф черного дыма.

— Расстояние двенадцать километров, Его курс перпендикулярен нашему. — Рулевой, рыжеволосый младший лейтенант с оттопыренными ушами, отвернулся от радиолокатора и вопросительно посмотрел на капитана.

Капитан Дик Вебер опустил бинокль, не отрывая взгляда от судна на горизонте.

— Следуйте к точке рандеву, пока не установим, кто это, — ответил он, не оборачиваясь.

Рулевой повернул штурвал на сто восемьдесят градусов и снова посмотрел на экран радара. Восьмидесятифутовое судно канадской береговой охраны медленно шло пересекающимся курсом с неизвестным кораблем. «Лира» всего несколько дней назад приступила к защите арктических территорий Канады и патрулировала восточные подступы к Северо-Западному проходу. Хотя зимний лед начал таять давно, сегодняшний корабль оказался первым коммерческимсудном, попавшимся им в холодных арктических водах. Через месяц или два огромные танкеры, контейнеровозы и сопровождающие их ледоколы пойдут сплошным потоком — откроется северный транзит.

Еще лет десять назад сама идея контролировать движение судов в Северо-Западном проходе показалась бы смехотворной. Со времен начала освоения Арктики люди знали: за исключением нескольких летних дней проход всегда скован льдами. Ледоколы редко заходили сюда, поэтому лишь немногие исследователи отваживались пройти северным путем. Однако глобальное потепление в корне изменило ситуацию: теперь на несколько месяцев в году этот маршрут становился судоходным.

Ученые подсчитали, что за последние тридцать лет арктические льды сократились на сорок тысяч квадратных миль. По большей части это произошло из-за парадокса альбедо. Альбедо характеризует долю света, отражаемого Землей обратно в космос. В замороженном состоянии льды Арктики отражают до девяноста процентов солнечного излучения, однако когда они тают, морская вода, наоборот, поглощает примерно такое же количество, отражая лишь десять процентов. Именно поэтому арктические температуры растут в два раза быстрее, чем в других частях планеты.

Вебер наблюдал, как нос судна прорывается сквозь плавучие ледяные поля, молча проклиная и глобальное потепление, и свою незадачливую судьбу. Совсем недавно он жил в Квебеке и с удовольствием патрулировал реку Св. Лаврентия, а теперь неожиданно оказался капитаном корабля в самом забытом богом уголке планеты. Вдобавок все его нынешние обязанности сводились к взиманию платы с проходящих мимо судов.

Северо-Западный проход стал судоходен, премьер немедленно объявил его внутренними водами Канады и выделил средства на постройку глубоководного арктического порта в Нансивике. Вскоре он надумал создать военный ледокольный флот и открыть новые военные базы. Тут к кампании подключились некие заинтересованные круги, вынудившие парламент поддержать премьер-министра и наложить более жесткие ограничения на иностранные суда, пользующиеся проходом в целях транзита.

В соответствии с новым законом все иностранные корабли должны были уведомить о запланированном маршруте береговую службу, внести плату (как на том же Панамском канале) и двигаться в сопровождении канадского коммерческого ледокола по строго определенным участкам прохода. Несколько государств, включая Россию, Данию и США, отвергли претензии Канады и перестали пользоваться Северо-Западным проходом. Однако другие развитые страны сочли этот вариант более подходящим, чем путь через Панамский канал. Экономическая выгода была налицо: торговые суда, курсирующие между Европой и Восточной Азией, сократили маршруты перевозок на несколько тысяч миль, не говоря уже о судах с большим тоннажем, которым раньше приходилось огибать мыс Горн. В результате стоимость транспортировки каждого контейнера уменьшилась на тысячу долларов, что сделало проход весьма привлекательным для торгового флота.

Льды таяли куда быстрее, чем прогнозировали ученые, и вскоре первые транспортные компании рискнули опробовать короткий путь. Большую часть года проход все еще был покрыт толстым слоем льда, зато в летние месяцы становился вполне судоходен. К услугам самых оборотистых дельцов были мощные ледоколы, курсировавшие по маршруту с апреля по сентябрь. Судя по всему, лет через десять-двадцать Северо-Западный проход будет открыт круглогодично.

Глядя на приближающееся торговое судно, Вебер мечтал о том, чтобы весь проход вновь покрылся толстым слоем льда. Впрочем, появление корабля несколько разнообразило бесконечную череду айсбергов, от которых его уже тошнило.

— Четыре километра до цели, расстояние сокращается, — доложил рулевой.

Вебер повернулся к долговязому радисту, сидящему в углу тесного мостика.

— Хопкинс, проведите идентификацию и узнайте тип груза.

Радист попытался связаться с кораблем, однако ответом была тишина. Он недоуменно проверил оборудование, потом предпринял еще несколько попыток.

— Они не отвечают,! — растерянно доложил радист. Как правило, проходящие мимо суда всегда откликались, и изнывающие от скуки члены команды были горазды поболтать.

— Попробуйте еще, — приказал Вебер. — Скоро мы подойдем достаточно близко для визуальной идентификации.

— Осталось два километра, — отрапортовал рулевой.

Вебер настроил бинокль и оглядел судно. Это был небольшой новенький контейнеровоз футов четыреста в длину. Увидев на верхней палубе всего несколько контейнеров, капитан удивился: обычно на судах подобного типа контейнеры ставят в шесть или семь рядов. Он нашел грузовую ватерлинию и удивился еще больше — она находилась в нескольких футах над водой. На мостике было темно, зато на топе мачты позади надстройки он разглядел гордо реявший на ветру триколор.

— Судно-то российское, — прошептал он.

Это было довольно странно, поскольку по распоряжению своего правительства российские корабли негласно бойкотировали проход. Вебер навел бинокль на корму и успел прочесть меркнущие в наступающих сумерках белые буквы.

— Судно называется «Новосибирск», — уточнил он для Хопкинса.

Радист кивнул, попытался вызвать контейнеровоз по имени, и снова не получил ответа.

Вебер повесил бинокль на металлический крючок, взял со штурманского стола папку и пролистал компьютерную распечатку в поисках названия «Новосибирск». Все иностранные суда, идущие транзитом через Северо-Западный проход, были обязаны уведомить береговую охрану за девяносто шесть часов. Вебер просмотрел новые данные, пришедшие по спутнику, однако и там упоминания о «Новосибирске» не было.

— Подведите корабль к левому борту контейнеровоза. Хопкинс, сообщите им, что судно находится в территориальных водах Канады, поэтому обязано остановиться и приготовиться к досмотру.

Пока Хопкинс передавал сообщение, рулевой изменил курс и сверился с показаниями радара.

— Впереди пролив сужается, — доложил он. — Паковый лед выступает километрах в трех слева на траверзе.

Вебер кивнул, не сводя глаз с «Новосибирскы». Она шла с неожиданно большой скоростью, примерно узлов пятнадцать. Когда корабль береговой охраны подошел ближе, капитан снова обратил внимание на высокую осадку контейнеровоза. Что забыло в этих водах полупустое грузовое судно?!

— До точки рандеву один километр, — объявил рулевой.

— Еще ближе. Подойдите на расстояние ста метров, — приказал капитан.

Торговое судно будто и не видело патрульный корабль. Если бы канадцы внимательнее смотрели на радар, то наверняка заметили бы, что российский контейнеровоз одновременно увеличивает скорость и коварно меняет курс.

— Почему они не отвечают? — пробормотал рулевой, начиная беспокоиться.

— Сейчас они нас заметят! — воскликнул Вебер, подошел к панели и нажал кнопку, включающую судовой гудок. Раздались два оглушительных свистка, эхом пронесшиеся по воде. Моряки на мостике замерли, ожидая ответа, однако его так и не последовало.

Больше в создавшейся ситуации Вебер ничего не мог поделать. В отличие от пограничной охраны России, канадская служба являлась гражданской, а не военной организацией, и оружия на борту не было.

Рулевой посмотрел на экран радара и доложил:

— Скорость они не сбросили. Пожалуй, даже увеличили…, мы подходим к паковому льду! — В его голосе прозвучала тревога.

Следя за контейнеровозом, рулевой упустил из виду льды по левому борту. Метрах в десяти справа шел «Новосибирск», неуклонно приближаясь к судну береговой охраны.

Вебер покосился на высокий борт торгового судна и задумался, какой идиот им управляет. Внезапно нос корабля начал поворачиваться к «Лире», и капитан понял, что шутки кончились.

— Лево на борт! — завопил он.

Никто не ожидал, что контейнеровоз нападет на береговую охрану, и все же в следующий миг высокий борт «Новосибирска» вплотную навис над их палубой. Патрульный кораблик заметался и попробовал удрать, словно букашка из-под ног слона. Мгновенно отреагировав на команду капитана, рулевой лихорадочно повернул штурвал и стал молиться о том, чтобы они успели проскользнуть. Но «Новосибирск» подошел слишком близко.

Корпус контейнеровоза с треском врезался в «Лиру». Поскольку кораблик охраны почти успел развернуться, основной удар пришелся на корму. «Лира» едва не опрокинулась, палубу лизнула огромная волна. Команда в ужасе замерла. Казалось, минула целая вечность, прежде чем судно выровнялось и отошло от контейнеровоза. И все же опасность пока не миновала. Экипаж не знал, что в результате столкновения у «Лиры» оторвался руль. С бешено вращающимся гребным винтом патрульный корабль летел навстречу ближайшей паковой льдине. Пройдя несколько футов по ледяному крошеву, он резко столкнулся с глыбой, и вся команда попадала на палубу.

Вебер поднялся на ноги, помог выключить двигатели и быстро оценил ущерб. К счастью, команда почти не пострадала, не считая ушибов и ссадин. Судну повезло куда меньше. Не считая утраченного руля, у «Лиры» был смят нос и серьезно повреждена корма. Им придется ждать не менее четырех дней, пока прибудет буксир и доставит корабль в док для ремонта.

Стерев со щеки кровь, Вебер вышел на крыло мостика и посмотрел на запад. Ему удалось увидеть лишь ходовые огни удаляющегося контейнеровоза, а затем тот скрылся в пелене тумана. Капитан покачал головой.

— Наглый ублюдок! — процедил он сквозь зубы. — Ты еще за это заплатишь!..

* * *

Тем не менее вышло иначе. Береговая охрана оповестила военно-воздушные силы Канады, но самолету-разведчику «Аврора» СР-140 взлететь не удалось — с юга острова Баффин стремительно надвигался грозовой фронт. Когда самолет наконец поднялся в воздух с гринвудской базы в Новой Шотландии и прибыл к проливу Ланкастер, прошло более шести часов. С запада проход блокировали военный ледокол и катер береговой охраны, надеявшиеся захватить воинственный контейнеровоз возле острова Принца Уэльского. Однако огромный черный корабль исчез без следа.

Береговая охрана и военно-воздушные силы трое суток прочесывали воды вокруг пролива Ланкастер, несколько раз провериввсе возможные маршруты. Но российское торговое судно они так и не нашли. Потом поиски тихо свернули, и Вебер с командой продолжали недоумевать, куда же мог подеваться злосчастный контейнеровоз.

 

23

Доктор Кевин Бью взглянул на почерневшее небо и поморщился. Всего несколько часов назад сияло солнце, ветра не было и в помине, ртуть в термометре бодро держалась отметки в минус шесть. И вдруг барометр резко упал, задул западный ветер. В четверти мили бились серые воды Арктики, с шумом ударяясь о неровный край паковой льдины и вздымая фонтаны ледяных брызг.

Затянув потуже капюшон парки, ученый повернулся спиной к пронизывающему ветру и внимательно осмотрел место, за последние несколько недель ставшее ему домом. Дрейфующая станция N 7 вряд ли удостоилась бы пяти звезд за роскошь и комфорт в форбсовском рейтинге. Лагерь состоял из шести сборных домиков, выстроившихся плотным полукругом. Все двери выходили на юг, с другой стороны территорию огибал крытый навес, занесенный снегом. Слева притулились крошечные спальные бараки и здание побольше, служившее полярникам и кухней, и кают-компанией. Напротив стояло приземистое строение, в котором находилась общая лаборатория.

Эта дрейфующая станция, как и несколько других подобных, была организована Министерством морского флота и рыболовства для изучения динамики паковых льдов. За год своего существования исследовательская лаборатория, расположенная на огромном ледовом поле, передвинулась миль на двести к югу моря Бофорта. Теперь лагерь находился на краю шельфового ледника почти строго на север от Юкона, примерно в ста пятидесяти милях от побережья Северной Америки. Приближалось лето, и, поскольку паковый лед недолговечен, станции оставалось работать всего ничего. Ежедневные измерения льдины свидетельствовали о том, что лед тает: его толщина уменьшилась с трех футов до четырнадцати дюймов. По прикидкам Бью, ему и четырем другим ученым оставалось провести здесь не больше пары недель. Потом станцию придется разбирать и вывозить.

Океанограф-полярник устало побрел в радиорубку, проваливаясь в снег чуть ли не по колено. Сквозь шум ветра слышался рев дизельного двигателя, время от времени то повышающего, то сбрасывающего обороты. За территорией лагеря сновал туда-сюда желтый фронтальный погрузчик на гусеничном ходу, расчищающий снежные завалы. Неровная взлетно-посадочная полоса была жизненной артерией станции: еженедельное снабжение осуществлял самолет «Твин Оттер». Поэтому Бью строго следил за чистотой дорожки.

Не обращая внимания на шум, Кевин вошел в совмещенную с радиорубкой лабораторию, на пороге стряхнул с обуви снег, пробрался мимо стопок научных журналов и каких-то приборов в каморку, где стояла спутниковая радиостанция. У передатчика сидел улыбчивый светловолосый мужчина с немного безумным взглядом. Скотт Кейс был талантливым физиком, изучавшим солнечную радиацию вблизи полюсов. Как и остальные участники экспедиции, он совмещал несколько должностей и, помимо прочего, был старшим радистом.

— Атмосферные помехи опять блокируют наш сигнал, — сообщил он Бью. — Прием со спутника — ноль, от наземного передатчика толку тоже нет.

— Это из-за шторма. Слушай, а ребята в Туктояктуке в курсе, что мы пытаемся связаться с ними?

— Кто их знает, — пожал плечами Кейс, — обратной связи тоже нет.

Тонкие стены завибрировали от рева погрузчика, пытающегося убрать с полосы ледяную глыбу.

— Ты решил расчистить поле на всякий случай? — понимающе кивнул Кейс.

— К вечеру из Туктояктука должны доставить провиант. Вероятно, они и не знают, что у нас тут начинается снежная буря. Попытайся выйти на связь, Скотт. Может, еще не поздно отменить вылет, пилотов лучше поберечь.

Не успел Кейс предпринять очередную попытку, как передатчик захрипел и сквозь помехи прорвался уверенный голос:

— Дрейфующая станция N 7! Дрейфующая станция N 7, это исследовательское судно «Нарвал» агентства НИИПИ. Вы меня слышите? Прием!

Отпихнув Кейса в сторону, Бью бросился к передатчику и быстро ответил:

— «Нарвал», говорит доктор Кевин Бью с дрейфующей станции N 7. Прием!

— Доктор Бью, мы вовсе не собирались перехватывать ваши сообщения, однако услышали, что вы пытаетесь связаться со станцией береговой охраны в Туктояктуке. Также мы поймали несколько их вызовов, оставшихся без ответа. Хотите, мы передадим им сообщение?

— Будем вам очень признательны!

Бью продиктовал русским депешу, в которой просил базу отложить доставку провизии на сутки в связи с плохой погодой. Несколько минут спустя «Нарвал» передал подтверждение от Туктояктука.

— Огромное спасибо, — радировал Бью. — Теперь бедному пилоту не придется бороться со штормом.

— Всегда пожалуйста! Кстати, каковы ваши координаты?

Бью сообщил русским свое местоположение, они ответили тем же.

— Ну что, парни, готовы к шторму? Похоже, буря идет знатная, — радировал «Нарвал».

— До сих пор мы неплохо справлялись с капризами Снежной королевы. И все же спасибо за беспокойство.

— Прощайте, станция N 7. Конец связи.

Бью облегченно вздохнул и отложил микрофон.

— Кто сказал, что американцам не место в Арктике? — воскликнул он, надел парку и вышел.

* * *

В тридцати пяти милях к юго-западу Борис Виролайнен с тревогой изучал метеорологическую сводку. Как старый морской волк и достойный потомок древних викингов, он перенес немало штормов во всех океанах планеты. И все же стремительно надвигающаяся арктическая буря серьезно встревожила капитана «Нарвала».

— Судя по прогнозу, сила ветра растет, — уверенно заметил он. — Думаю, шторм будет сильный. Не хотел бы я оказаться на месте тех бедолаг на льдине.

Позади Виролайнена на мостике стоял Роберт Галькин. Услышав слова капитана, он страдальчески скривился: попасть в самое сердце арктического шторма было то еще развлечение. Он бы с огромным удовольствием поменялся местами с полярниками, которые наверняка засели в теплом бараке и режутся в карты. Любовь Виролайнена к сомнительным прелестям морской жизни недвусмысленно свидетельствовала о том, что старый моряк чувствует себя в море как дома.

Галькин был совсем не таков. Хотя в свое время он закончил Военно-морскую академию и провел в море несколько лет, теперь Роберт большую часть времени просиживал за письменным столом. Заместитель директора обычно находился в штаб-квартире НИИПИ, в Москве. Невысокого роста, крепкий и жилистый, он носил очки в роговой оправе и являл собой полную противоположность Виролайнену. И все же Галькин тоже не мог устоять перед романтикой океанографических приключений и всегда с удовольствием брался за испытание нового подводного оборудования.

— Ябы скорее пожалел белых медведей, — откликнулся Галькин. — Икогда придет грозовой фронт?

Виролайнен внимательно посмотрел на кучевые облака прямо по курсу:

— Примерно через час или два, не позже. Думаю, в течение получаса следует поднять и закрепить «Гончак».

— Вряд ли ребята захотят так скоро вернуться в конуру. Я схожу в оперативную рубку и предупрежу их. Капитан, сообщите, пожалуйста, если погода испортится скорее, чем ожидается.

Виролайнен кивнул. Галькин покинул мостик и отправился на корму. Двухсотфутовое исследовательское судно мерно покачивалось на растущих волнах, и Роберт несколько раз приходилось хвататься за поручни. В центре корпуса была вертикальная шахта, в которой плескалась морская вода, время от времени выливаясь на палубу. Спустившись по сходному трапу, он вошел в дверь с табличкой «Лаборатория», ведущую в большой отсек. Часть помещения занимали многочисленные встроенные мониторы. Поступающие с батискафа данные записывали два оператора.

— Они на дне? — спросил Галькин.

— Да. Примерно в двух милях к востоку от нас. Кстати сказать, они уже зашли в территориальные воды Канады.

— С ними можно связаться?

Оператор кивнул и передал ему наушники с микрофоном.

— «Гончак», это «Нарвал». Погода резко ухудшается. Прекращайте изыскания и срочно всплывайте!

Повисла длинная пауза, потом последовал едва слышный из-за помех ответ.

— Вас понял, «Нарвал», — раздался голос. — Прекращаем изыскания через полчаса. Конец связи!

Галькин собрался было ответить, потом передумал. Спорить с этой парочкой твердолобых упрямцев совершенно бесполезно. Сняв наушники, он покачал головой, откинулся на спинку кресла и стал ждать, пока пройдут полчаса.

 

24

«Гончак» недаром получил свое название: подобно охотничьему псу, он рыскал по окрестностям, низко опустив нос. Вот только эти самые окрестности лежали на глубине полукилометре от поверхности моря Бофорта, а носом ему служил электронный датчик. Двухместный батискаф с титановым корпусом был сконструирован специально для поиска гидротермальных источников на больших глубинах. Подводные гейзеры, горячими фонтанами бьющие из разломов земной коры, порой давали жизнь удивительнейшим морским обитателям. Однако гораздо больше исследователей из НИИПИ интересовали залежи полезных ископаемых, сопутствующие термальным источникам. Довольно часто потоки воды, вырывающиеся из-под океанского дна, представляли собой богатый минералами коктейль с вкраплениями марганца, железа и даже золота. С развитием технологий подводной добычи такие участки приобрели особую важность.

— Температура воды выросла еще на градус. «Черный курильщик» где-то рядом! — протянул звучным голосом Гиви Чхеидзе.

Сидящий в кресле второго пилота широкоплечий инженер-механик внимательно изучал показания монитора. Почесав густые усы, он перевел взгляд на смотровое окно из оргстекла, в котором виднелось тускло-коричневое морское дно, ярко освещенное шестью прожекторами. Ни малейших признаков того, что где-то поблизости находится гидротермальный источник, не было.

— Может, рыба икнула? — предположил пилот, пристально взглянул на напарника и добавил: — Или, как говорят у вас на Кавказе, пустила ветры…

Леха Пилипенко так развеселился, что едва не выронил незажженную сигару. Ему нравилось поддразнивать голубоглазого кавказца, который был гораздо младше его. Невысокий, плотного телосложения украинец с мощными накачанными руками сидел в кресле пилота, как у себя дома на диване. Пилипенко много лет проработал в группе спецпроектов НИИПИ, где ему довелось пилотировать абсолютно любые аппараты — от аэростатов до батискафов. Теперь он возглавлял отдел подводных технологий. Впрочем, постройка и испытание новинок вроде «Гончака» были для него скорее удовольствием, чем работой.

Пилипенко и Чхеидзе уже две недели искали термальные источники на дне Арктики. Опираясь на результаты батиметрической съемки, они исследовали подводные расселины и приподнятые участки земной коры, свидетельствующие о вулканической активности. Пока им не очень-то везло, что не радовало инженеров-конструкторов «Гончака», которым хотелось как можно скорее испытать новый батискаф.

Чхеидзе пропустил реплику Пилипенко мимо ушей и посмотрел на часы.

— С тех пор как Роберт велел нам возвращаться, прошло двадцать минут. Наверное, он уже с ума сходит. Давай-ка подниматься, не то наверху нас будут ждать целых две бури вместо одной.

— Роберт не станет волноваться без нужды, — ответил Пилипенко, — хотя лучше не гневить богов.

Он повернул рукоятку управления и направил батискаф на запад, по-прежнему держась дна. Они прошли несколько ярдов и вдруг увидели россыпь некрупных валунов. Морское дно плавно пошло вверх, камни становились все больше. Чхеидзе схватил распечатку профиля дна и попытался определить местоположение.

— Похоже, где-то рядом подводная горка. Почему-то сейсмологов она не особо вдохновила.

— Наши сейсмологи слишком много лет просидели в офисе с кондиционером.

Чхеидзе отложил карту, посмотрел в монитор и чуть не подпрыгнул от радости.

— Полный абзац! Температура воды подскочила на десять градусов!

Увидев скопления валунов на дне океана, Пилипенко довольно улыбнулся.

— Геология дна тоже изменилась. Судя по профилю, здесь вполне может обнаружиться гейзер. Давай попробуем выследить его по повышению температуры.

Пилипенко корректировал курс, Чхеидзе следил за изменениями температуры, которые привели их к резкому подъему дна. На пути появилась груда валунов, и Пилипенко пришлось поднять батискаф повыше. Они миновали вершину насыпи и начали спускаться. На другой стороне их ждала совсем иная картина: серый лунный ландшафт резко сменился на переливающийся всеми цветами радуги подводный оазис. Дно устилали желтые моллюски, красные рифтии и золотые ракы-пауки. Мимо смотрового отверстия прошмыгнул ярко-голубой кальмар, следом за ним пронесся серебристый косяк полярной трески. Практически в мгновение ока необитаемый черно-белый мир превратился в поразительно яркую колонию, кишащую живыми существами.

— Теперь я понимаю, что испытала Элли, оказавшись в Изумрудном городе, — пробормотал Чхеидзе.

— Какова температура воды?

— Уже достигла двадцати двух градусов и продолжает расти. Поздравляю, шеф, вы только что обнаружили гидротермальный источник!

Пилипенко довольно кивнул.

— Определи наши координаты и давай проверим минеральный анализатор, пока…

Зашипело радио, сквозь помехи прорвался встревоженный голос:

— «Нарвал» вызывает «Гончак»… «Нарвал» вызывает «Гончак»! Немедленно поднимайтесь на поверхность! Высота волны уже достигла трех метров и продолжает расти. Повторяю, немедленно поднимайтесь на поверхность!

— Пока Роберт не позовет нас домой, — вздохнул Чхеидзе, закончив недосказанную Пилипенко фразу.

Леха усмехнулся:

— Ты замечал, что когда Роберт нервничает, голос у него поднимается на пару октав?

— Вообще-то, он платит нам зарплату, — напомнил шефу Чхеидзе.

— Что ж, мы ведь не хотим ободрать краску с нашей новой игрушки. Возьмем пару образцов породы и поднимемся.

Чхеидзе радировал Галькину о всплытии, потом дотянулся до панели управления и включил шарнирную руку, закрепленную снаружи корпуса. Пилипенко направил «Гончак» к скоплению валунов размером с хороший грейпфрут, ведя «носом» прямо над камнями. Используя манипулятор как щетку, Чхеидзе загреб несколько образцов грунта в сетку под головкой датчика. Бортовые компьютеры быстро произвели анализ плотности и магнитных характеристик.

— Образец наш вулканического происхождения, в основном состоит из минералов железисто-магнезиальной группы. Вижу марганец и железо, а также вкрапления никеля, платины и сульфида меди, — доложил Чхеидзе, читая с экрана компьютера.

— Отличное начало! Сохрани результаты. Парни из лаборатории распилят образцы и сравнят с показаниями датчика. Как только шторм закончится, мы хорошенько обследуем это место.

— Лакомый кусочек нам попался!

— Я немного разочарован, мой кавказский друг, — ответил Пилипенко, грустно покачав головой.

— Из-за золота?

— Увы, его-то мы и не нашли. Впрочем, надо довольствоваться малым — редкостные лентяи вроде тебя тоже на вес золота.

К досаде Чхеидзе, Пилипенко хохотал над собственной шуткой большую часть пути наверх.

 

25

Когда «Гончак» вынырнул в шахте «Нарвала», по морю Бофорта неслись двенадцатифутовые волны и дул почти ураганный ветер. Вода выплескивалась на палубу, судно зарывалось носом и тяжело раскачивалось на волнах. Прежде чем батискаф успели вытащить из воды, он дважды ударился об амортизированный обод шахты. Пилипенко и Чхеидзе быстро выбрались из «Гончака», захватили пробы грунта и со всех ног помчались в оперативную рубку. Их встретил изрядно сердитый Галькин.

— Ты едва не смял, словно консервную банку, подводный аппарат стоимостью в десять миллионов долларов! — грозно зыркнул он на Пилипенко. — Сам знаешь, при таких погодных условиях в море на нем выходить нельзя!

Будто в подтверждение его слов судно рухнуло в глубокую впадину между гребнями двух гигантских волн, и приводной вал задрожал у них под ногами.

— Расслабься, Руди! — Пилипенко расплылся в довольной улыбке и бросил Галькину мокрый кусок породы. Замдиректора НИИПИ с трудом поймал его, испачкав и намочив рубашку.

— Вы все-таки напали на след? — воскликнул он, изумленно подняв брови.

— И даже больше, — вклинился в разговор Чхеидзе. — Мы обнаружили изменение температуры, и Ал привел нас прямо к гейзеру! Там оказался славный такой разломчик длиной в милю, с водой горячей, что твой суп, и с кучей клецок в придачу!

Лицо Галькина смягчилось:

— Только находка вас и спасла, ребята. — Вид у Роберта стал мечтательный, как у мальчишки в кондитерской лавке. — Вы обнаружили признаки залегания полезных ископаемых?

— Еще бы! Судя по всему, месторождение большое, — ответил Пилипенко, — хотя мы успели осмотреть лишь краешек.

— А как новые электронные датчики? «Гончак» хорошо показал себя в деле?

— Он выл, как волк на луну! — улыбнулся Чхеидзе. — Датчики обнаружили тринадцать химических элементов.

— Насколько точны результаты, нам скажет лаборатория, — сказал Пилипенко. — Если верить датчикам, этот мокрый камень напичкан марганцем и железом!

— И этого добра там, похоже, хватит, чтобы купить тебе десяток таких «Гончаков», Руди, — добавил Чхеидзе.

— А золота вы не нашли? — спросил Галькин.

Пилипенко закатил глаза, повернулся к шефу спиной и демонстративно направился к выходу.

— Я вам, что, царь Мидас? — пробурчал он, исчезая в дверном проеме.

 

26

Весенний шторм обрушился на юго-восток моря Бофорта направленным ударом, словно кулак боксера-тяжеловеса. Яростные ветра неслись параллельно земле, превращая снежинки в острые колючие льдинки. Метель укрыла все вокруг густой белой пеленой, видимость упала почти до нуля. Суровая Арктика показала свой звериный оскал.

Кают-компания скрипела и содрогалась под порывами ветра, и Кевин Бью невольно задумался, выдержит ли конструкция здания. Допив остатки кофе, он попытался вникнуть в научный журнал, лежавший на столе. Хотя во время пребывания на станции ему довелось пережить уже дюжину штормов, Бью все еще не привык к их безудержной свирепости. Остальные участники экспедиции спокойно занимались своими делами, и только он не мог заставить себя думать о работе — Кевину казалось, что лагерь вот-вот снесет в океан.

Коренастый повар и по совместительству плотник по имени Бенсон сел за стол напротив Бью и отхлебнул кофе из большой кружки.

— Ну и ветрище сегодня, да? — усмехнулся он сквозь густую черную бороду.

— Того и гляди нас сдует с этой льдины, — ответил Бью, указав на качающуюся крышу.

— Что ж, тогда остается надеяться, что нас унесет туда, где тепло и солнечно, а лед встречается только в напитках. — Он сделал еще глоток, заметил, что чашка Бью пуста, и спросил: — Тебе подлить?

Бенсон прошел к электрическому кофейнику, наполнил чашку, двинулся обратно к столу и вдруг застыл на месте. Сквозь вой ветра послышался механический гул. Однако Бенсон встревожился вовсе не поэтому: одновременно с шумом мотора раздался треск, заставивший его содрогнуться.

Бью уставился на Бенсона и тоже прислушался. Звук становился все ближе, потом со стороны станции ему почудился чей-то крик, и в следующий миг вокруг разверзся настоящий ад.

С громким хрустом торцевая стена исчезла без следа. Вместо нее возник огромный серый клин, разрезавший комнату пополам и оставивший после себя тридцатифутовую полосу разрушений. Лишившуюся опоры крышу тут же унесло порывом ветра, который мгновенно выстудил разгромленное помещение. Бью с ужасом увидел, как пропал за серой стеной Бенсон. Только что повар стоял с кружкой кофе в руках и в следующий миг исчез в брызгах ледяных осколков и пены.

Пол выгнулся под ногами, Бью отбросило к двери вместе со столом. Вскочив на ноги, ученый изумленно уставился на серую махину прямо перед собой. Это же корабль, наконец осознал он; через лагерь пронесся корабль и расколол истончившуюся льдину.

Из-за сильной метели возникшее из ниоткуда судно казалось призраком, и все же на борту были отчетливо видны нарисованные белой краской цифры — 54. Мимо Бью с громким скрежетом пронесся нос корабля и мачта, на которой мелькнул российский флаг. Ученый инстинктивно бросился к краю льдины, зовя Бенсона по имени, и едва не кувыркнулся в черный разлом, оставленный судном.

Стряхнув оцепенение, Бью схватил парку и бросился к разрушенному дверному проему. Ветер сбивал с ног, льдина угрожающе качалась. Бью попытался определить, как сильно пострадал лагерь, прошел несколько десятков футов вправо и очутился у открытой воды. Раньше здесь стояли три жилых барака, теперь же лишь качались куски льда на черных волнах.

Сердце ученого оборвалось: совсем недавно один из полярников закончил дежурство и пошел отсыпаться… Судьба двух других членов экспедиции — радиста Кейса и инженера-механика Квинлона — пока была неизвестна.

Бью обернулся к лаборатории и увидел, что голубые стены еще виднеются вдалеке. Он попытался подойти ближе и снова едва не свалился в разлом. Особо не раздумывая, разбежался и перепрыгнул через трехфутовую расселину, довольно сильно ударившись об лед. Борясь с порывами ветра, наконец подобрался к строению, перевел дух, распахнул дверь и застыл на пороге.

Здесь тоже прошел неизвестный корабль. Как и от кают-компании, от лаборатории мало что осталось: почти у самого порога плескалась черная вода, в которой плавали обломки. Чудесным образом радиорубка уцелела. Удар отделил ее от главного здания, но стены выстояли. Сквозь вой ветра раздавался голос радиста, пытавшегося вызвать помощь.

Подойдя ближе, Бью заметил Кейса. Тот сидел за своим столом и что-то повторял в неработающий микрофон. До катастрофы электрогенераторы станции находились в здании склада и, разумеется, утонули в первую очередь. Тока не было уже несколько минут.

Бью положил руку Кейсу на плечо, и радист медленно опустил микрофон. В глазах его плескался страх. Вдруг раздался громкий хруст, пол под ногами содрогнулся.

— Лед ломается! — завопил Бью. — Бежим отсюда!

Он сдернул Кейса со стула и потащил к выходу. Они мчались прочь, слыша позади треск. Перепрыгнув через невысокий пригорок, полярники обернулись и увидели, что лед раскололся как зеркало: поверхность пошла трещинами, распалась на несколько десятков кусков, быстро разошедшихся в разные стороны, и радиорубка погрузилась в черную воду. Дрейфующая станция N 7 затонула всего за пару минут…

Полярники стояли и тупо смотрели на останки базы, и тут Бью почудился крик о помощи. Вглядываясь в снеговую завесу, он прислушался. Недалеко от затонувшей радиорубки Бью заметил барахтающегося в воде человека.

— Там Квинлон! — закричал Кейс, тоже увидев тонущего. Собравшись с духом, он бросился на помощь.

В ледяной воде Квинлон быстро терял силы. Мокрая парка и ботинки непременно утянули бы его на дно, если бы он не ухватился за плавающую льдину. Выбраться самостоятельно он уже не мог и все же умудрился подплыть к Бью и Кейсу, из последних сил работая ногами.

Полярники бросились к краю льдины и схватили Квинлона за руки. Подтащив его поближе, они стали тянуть изо всех сил, однако вскоре несчастный снова соскользнул в воду. Вместе с промокшей одеждой и обувью Квинлон весил больше трехсот фунтов. Осознав свою ошибку, Бью и Кейс перевернули его и дюйм за дюймом закатили на льдину.

— Надо поскорее спрятать его от ветра, — воскликнул Бью, оглядываясь в поисках укрытия. За исключением полуразрушенного склада на небольшой льдине вдалеке, все строения и даже их обломки исчезли.

— Возле взлетной полосы есть сугроб, — вспомнил Кейс и махнул рукой.

Не зря Квинлон пытался очистить полосу, сгребая снег в высокие кучи. Хотя от взлетного поля мало что осталось, всего в пятидесяти ярдах от них возвышался большой сугроб.

Схватив Квинлона за руки, Бью и Кейс потащили его по льду, как мешок с картошкой. Они знали, что инженер балансирует на грани жизни и смерти, и если они хотят спасти его, то в первую очередь нужно укрыться от пронизывающего ветра. Тяжело дыша и отчаянно потея, они подтащили Квинлона к подножью десятифутового сугроба с подветренной стороны.

Сорвав со спасенного промокшую и смерзшуюся одежду, они растерли его снегом и с головой завернули в свои сухие парки. Квинлон весь посинел и сильно дрожал и все же был в сознании, что давало некоторую надежду Следуя примеру Кейса, Бью принялся копать небольшую ямку сбоку сугроба. Первым они укрыли от пронизывающего ветра Квинлона, потом залезли сами и прижались друг другу, чтобы поскорее согреться.

Бью выглянул из жалкого укрытия и увидел, что теперь они дрейфуют на небольшой льдине, постепенно удаляющейся от остатков лагеря. Их уносило в открытое море. Каждые несколько минут раздавался угрожающий треск, и островок становился все меньше. В штормовом море им грозила неминуемая гибель, это был лишь вопрос времени.

Никто не знал о несчастье на станции, поэтому надежды выжить не оставалось. Дрожа от холода, Бью все думал о безжалостном корабле, который разрушил их лагерь неожиданно и без всяких на то причин. Его разум отказывался принять столь бессмысленную жестокость. Тряхнув головой, он прогнал мысли о призрачном судне, обернулся к своим товарищам и стал ждать смерти.

 

27

Радист «Нарвала» поймал слабый сигнал и несколько раз пытался связаться с отправителем, однако ответом ему была тишина.

Капитан Виролайнен прочел накорябанную радистом записку, покачал головой и зачитал сообщение вслух:

— «Терплю бедствие, терплю бедствие. Говорит дрейфующая станция N 7. Лагерь разваливается…». И это все? — Он яростно сверкнул глазами.

Радист молча кивнул. Виролайнен отвернулся и скомандовал рулевому:

— Самый полный вперед! Возьмите влево, курс по компасу ноль один пять. — Он обернулся к старшему офицеру. — Следуйте к предыдущему местоположению станции. И назначьте на мостик еще троих смотрящих!

Капитан остановился за спиной радиста.

— Сообщите российской и канадской береговой охране о поступившем сигнале бедствия и передайте, что мы уже вышли к месту катастрофы. Также разыщите и уведомьте все суда в зоне досягаемости. Потом позовите на мостик Галькина и Пилипенко.

— Ближайшая база береговой охраны — канадская, расположена в Туктояктуке. Это более двухсот миль отсюда…

Виролайнен посмотрел в окно радиорубки, в которое билась пурга, и представил, каково приходится сейчас обитателям дрейфующей станции.

— Тогда у них единственный ангел-спаситель — с бирюзовыми крыльями, — тихо ответил он.

Номинальная скорость «Нарвала» составляла двадцать три узла, однако в бурном море он едва ли смог бы сделать больше двенадцати. Шторм достиг апогея — ветер дул со скоростью семьдесят миль в час, тридцатифутовые волны швыряли корабль, как ореховую скорлупку. Рулевой озабоченно следил за автопилотом, опасаясь, что из-за постоянных корректировок курса механизм выйдет из строя: судно никак не желало двигаться на северо-восток.

Галькин и Пилипенко подошли к Виролайнену и прочли сообщение, примятое с дрейфующей станции.

— Рановато пока для вскрытия льда, — заметил Галькин, задумчиво потирая подбородок. — Хотя иногда дрейфующие льдины раскалываются в мгновение ока. Впрочем, вряд ли эго происходит совсем уж неожиданно.

— Вероятно, они переполошились из-за небольшой трещины и потеряли радиорубку или даже электрогенераторы, — предположил Виролайнен.

— Будем надеяться на лучшее, — кивнул Галькин, глядя на бушующий за окном вихрь. — Если им есть где укрыться от шторма, то все в порядке.

— Есть и другая вероятность, — тихо сказал Пилипенко. — Дрейфующая станция находилась слишком далеко от берега, штормовой нагон воды разбил льдину, и лагерь развалился на части.

Капитан и Роберт Галькин мрачно кивнули, понимая, что в этом случае шансов на спасение у полярников практически не было.

— Каков ориентировочный прогноз? — спросил Галькин.

— Шторм утихнет не раньше, чем через шесть-восемь часов. Придется обождать, иначе мы не сможем высадить на лед поисковую команду, — ответил Виролайнен.

— ! — перебил его рулевой. — Там большая льдина.

Виролайнен увидел слева по носу айсберг размером с дом.

— Сбавить ход и скорректировать курс! Сколько до дрейфующей станции?

— Осталось менее восемнадцати миль.

Виролайнен шагнул к экрану радара и установил радиус действия в десять миль. В верхнем углу возникла зеленая ломаная линия, под которой капитан заметил небольшое пятнышко и указал на него пальцем.

— Вот здесь должна находиться станция, — мрачно сказал он.

— Похоже, дрейфующая станция вдруг стала подводной, — вздохнул Пилипенко.

Галькин прищурился, внимательно разглядывая радар, и ткнул пальцем в угол экрана.

— Смотрите, вон там идет какой-то корабль.

Виролайнен тоже присмотрелся и отметил, что неизвестное судно направляется на юго-восток. Он приказал радисту окликнуть корабль, однако ответа не последовало.

— Возможно, китобой-браконьер, — предположил капитан. — В море Бофорта частенько заплывают японцы, чтобы поохотиться на белух.

— В такую погоду им явно не до выхода на связь, — откликнулся Пилипенко.

Вскоре они приблизились к шельфовым льдам, где раньше была станция, и забыли про неизвестное судно. На пути «Нарвала» появились большие глыбы льда. Теперь к спасательной операции подключился уже весь состав экспедиции. Ученые тоже решили бросить вызов стихии и присоединитьсяк команде корабля. Одевшись в штормовое обмундирование, они выстроились вдоль леерного ограждения и принялись высматривать своих коллег в ледяных арктических водах.

Наконец «Нарвал» достиг указанной точки, и Виролайнен подвел его к льдине на расстояние сотни футов. Исследовательское судно медленно курсировало мимо многочисленных айсбергов, недавно отколовшихся от ледяного поля. Капитан приказал включить на борту все огни и периодически сигналить корабельным гудком «Каленберг», надеясь, что терпящие бедствие полярники услышат оглушительный рев и заметят свет. Мощный ветер начал стихать, снежная пелена постепенно рассеивалась. Однако все было тщетно: на расстилавшейся ледяной равнине не обнаружилось ни малейших признаков лагеря или людей. Если они здесь и были, то теперь их отделяло от поверхности по крайней мере две тысячи футов темной воды.

 

28

Кевин Бью обреченно наблюдал, как под натиском волн их укрытие величиной с линкор постепенно уменьшилось До размеров небольшого домишки. С каждым ударом от льдины откалывались новые куски, качка усиливалась, и их все дальше уносило в открытое море. Айсберг погружался в воду, захлестывающую его подножье. Дрожа от пронизывающего холода, Бью с отвращением отметил, что теперь вдобавок ко всему его скрутил приступ морской болезни.

Оглянувшись на своих товарищей, ученый подумал, что ему грех жаловаться. Квинлон был близок к обмороку, вызванному переохлаждением, да и Кейси выглядел неважно. Радист сидел на корточках, уставившись в никуда пустыми глазами. Бью попытался его разговорить, но тот лишь непонимающе моргнул пару раз и ничего не ответил.

Бью всерьез подумывал о том, чтобы снять с Квинлона обе парки и немного отогреться, однако решил этого не делать: хотя Квинлон был едва жив, им с Кейси вряд ли удастся спастись. Бью поглядел на беснующиеся вокруг ледяного плота волны и представил, как здорово было бы прекратить все мучения разом, бросившись в воду. Смерть пришла бы практически мгновенно. Впрочем, до края была по меньшей мере дюжина шагов, и Бью понял, что у него просто не хватит на это сил.

Вдруг накатила огромная волна и глухо ударилась о льдину. Раздался треск, и айсберг развалился прямо у Бью под ногами. Вторая волна отбросила отколовшийся кусок, и Бью инстинктивно схватился за острый край всего в футе от уступа, на котором лежал Квинлон. Сидевший рядом Кейс даже не пошевельнулся, чтобы помочь повисшему над ледяной бездной товарищу…

Волны бились в паре футов внизу, сердце выпрыгивало у Бью из груди, однако он нашел в себе силы, подтянулся и залез на вершину снежной насыпи. От нее оставалось уже не так много — льдина теперь была размером с пикап, штормовое море яростно швыряло ее по волнам. Бью балансировал на самой макушке, с замиранием сердца ожидая, когда все трое полярников рухнут в ледяную могилу. Он твердо знал, что им оставались считаные минуты.

Сквозь снежную пелену внезапно прорвался яркий свет, подобный солнцу после грозы. Бью на миг ослеп и зажмурился, чтобы скрыться от слепящего луча. Через несколько секунд свет исчез, в лицо Бью снова полетели колючие снежинки. Он изо всех сил вглядывался вдаль, но так и не разглядел ничего сквозь вьюгу. Окончательно смирившись с поражением, он закрыл глаза и бессильно обмяк, чувствуя, как последние силы покидают его.

 

29

Заправленный «зодиак» уже закрепили на лебедке, когда капитан велел отплывать. На Гиви Чхеидзее был ярко-желтый спасательный костюм «Мустанг», в лодке имелся водонепроницаемый контейнер с портативным навигатором и устройством двусторонней радиосвязи. Гиви завел подвесной двигатель и подождал коренастого мужчину, торопливо идущего по палубе.

Леха Пилипенко не успел переодеться, просто схватил на мостике парку и поспешил к «зодиаку». Когда он прыгнул на борт, Чхеидзе показал члену экипажа два поднятых больших пальца, и тот быстро опустил надувную шлюпку на воду. Пилипенко откинул крепежный гак, и Чхеидзе дал полный газ. Они стремительно рванули вперед, лавируя между высокими волнами и вздымая в воздух шлейф ледяных брызг. Пилипенко пригнулся и махнул рукой.

— Вон там, ярдах в двухстах по левому борту «Нарвала», должен быть небольшой айсберг! — прокричал он. — Прямо по курсу у нас ледяная полоса, придется обогнуть ее слева.

Сквозь слепящую метель Чхеидзе разглядел расплывчатые контуры огромной льдины. Сверившись с компасом, он подвел «зодиак» поближе и резко повернул. Пролетев по прямой на большой скорости, «зодиак» слегка замедлил ход, достигнув противоположной стороны поля.

«Нарвал» уже совсем скрылся из виду, вокруг шлюпки перекатывались на волнах десятки небольших айсбергов. Яростный ветер поднял в воздух снег с ближайшей льдины, и видимость упала футов до пятидесяти. Пилипенко сидел на носу, зорко вглядываясь в воду, как орел в поисках добычи, и отдавал указания Чхеидзеу. Они прошли сквозь мешанину больших и малых айсбергов, швыряемых волнами друг на друга. Под руководством Пилипенко Чхеидзе обогнул несколько льдин, и вдруг итальянец уверенно указал на высокий ледяной шпиль.

— Вон там! — крикнул он.

Чхеидзе ударил по газам и ринулся к ледяной глыбе, мало чем отличающейся от десятков таких же. Однако на самом гребне что-то чернело, и когда «зодиак» приблизился, Чхеидзе понял, что это распростертый навзничь человек. Гиви быстро обошел айсберг по кругу, пытаясь найти безопасное место для высадки, но пристать было решительно негде — склоны льдины почти отвесно уходили вверх. Наконец он обнаружил еще двух человек, ютившихся в небольшой выемке во льду всего в нескольких футах от воды.

— Давай к тому выступу! — приказал Пилипенко.

Чхеидзе кивнул, потом ответил:

— Держись крепче!

Он обошел айсберг по кругу, чтобы набрать скорость, поднял рычаг до упора и направил шлюпку на льдину. Нос надувной лодки скользнул по небольшому уступу и врезался в сугроб прямо под двумя замерзающими полярниками. Когда лодка резко остановилась, Чхеидзе и Пилипенко едва не вылетели на льдину.

Гиви вскочил на ноги, отряхнулся от снега и улыбнулся Кейсу, который смотрел на него без всякого выражения.

— Потерпите пять минут, друзья мои! Горячий куриный супчик ждет вас, — воскликнул Пилипенко, подхватил Квинлона, как тряпичную куклу, и уложил его между двумя сиденьями. Затем он взял под руку Кейса и помог оцепеневшему мужчине перебраться на «зодиак». Чхеидзе достал пару сухих одеял и быстро укутал обоих полярников.

— Ты сможешь достать третьего?

Пилипенко оглядел шестифутовый сугроб и кивнул.

— Смогу, только двигатель не глуши — похоже, льдина доживает последние минуты.

Выбравшись из шлюпки, Пилипенко нашел точку опоры и полез наверх. Он выбивал кулаком выемки в снегу, за которые цеплялся пальцами, а потом ставил в них ноги. Айсберг покачивался на волнах и мотался из стороны в сторону. Несколько раз Пилипенко едва не слетел в воду. Он добрался до гребня, заглянул за край и увидел лежавшего ничком Бью. Обхватив его за туловище, Эл подтянул безвольное тело к себе и перекинул через плечо. Одной рукой он придерживал ноги Бью, другой цеплялся за выступы.

Пилипенко нес Бью легко, словно мешок с картофелем. Могучий итальянец не терял зря ни минуты — спустившись на несколько шагов, он оттолкнулся от снежной стены и прыгнул в лодку. Затем положил Бью рядом с его замерзшими товарищами, оперся о борт «зодиака», вытянул короткие мощные ноги и сильным толчком освободил лодку от айсберга. Наконец Эл взобрался на борт, и Чхеидзе отошел от льдины задним ходом.

Едва Чхеидзе развернул шлюпку и двинулся вперед, как накатил огромный вал. Пилипенко вытянулся и придавил своим весом спасенных полярников к дну лодки. Всех обрызгало ледяной пеной, нос задрался к небу, и маленькое суденышко встало почти на попа. Потом вал отхлынул, надувная лодка опустилась во впадину между волнами. Чхеидзе развернулся носом к следующему валу и успешно пронесся на нем вперед.

Когда «зодиак» выровнялся после второго вала, Чхеидзе и Пилипенко оглянулись и увидели две огромные волны, обрушившиеся на покинутый айсберг. С ужасом и восхищением они смотрели, как первый вал едва не опрокинул ледяной шпиль набок, однако тот устоял. Следом подошел второй, так и не дав айсбергу выровняться, и накрыл его. Когда волна откатилась, на поверхность вынырнуло лишь несколько обломков.

Приди помощь чуть позже, и два гигантских вала смыли бы Бью, Кейса и Квинлона в ледяное море, где их ждала почти мгновенная смерть.

 

30

Всех троих канадских полярников удалось доставить на корабль живыми. Чхеидзе посчастливилось найти исследовательское судно всего за несколько минут. Шторм глушил любые сигналы со спутника, и навигатор оказался совершенно бесполезен, поэтому Гиви пришлось прокладывать обратный курс по компасу, ориентируясь на прежнее местонахождение корабля. Полоса льда, которая раньше блокировала проход, уже переместилась, открыв прямой путь. Пилипенко услышал вой пневматического гудка и вскоре сквозь пелену вьюги увидел сияющий всеми огнями «Нарвал».

Швыряемый волнами «зодиак» закрепили на лебедке и подняли на борт. Укутанный с головы до ног Роберт Галькин уже ждал их на палубе и немедленно распорядился перенести пострадавших в корабельный лазарет. Бью и Кейс очнулись довольно скоро, а вот Квинлон несколько часов не приходил в сознание. Врач отчаянно боролся за его жизнь: сердце Квинлона дважды останавливалось, и его дважды реанимировали, прежде чем удалось поднять температуру тела до тридцати шести и шести и стабилизировать давление.

Стряхнув лед с одежды, Пилипенко и Чхеидзе переоделись в сухое и отправились на мостик, где их ждал Галькин.

— Мог ли еще кто-нибудь из полярников уцелеть?

Чхеидзе покачал головой:

— Я уже расспросил того парня, который был в сознании… В лагере оставалось еще двое, но они наверняка погибли, когда льдину пробил корабль.

— Корабль?!

— И не просто корабль, — мрачно кивнул Чхеидзе. — Российский военный корабль. Он намеренно уничтожил станцию, расколов их дрейфующую льдину на куски.

— Не может быть! — воскликнул Галькин.

— Я лишь передаю его слова.

Галькин задумался, недоверчиво прищурившись.

— Поиски прерывать не станем, — наконец негромко распорядился он. Потом взгляд его потеплел, и он обратился к Пилипенко и Чхеидзеу: — Это был настоящий подвиг, причем в крайне неблагоприятных погодных условиях!

— Не хотел бы я очутиться на месте тех канадцев, — поежился Пилипенко. — Кстати, наш Чхеидзе тот еще герой, — усмехнулся он.

— За такие слова я вряд ли разделю с тобой свой «Дэниелс», — пригрозил Гиви.

Эл обнял кавказца за плечи и увел с мостика.

— Всего по одной, мой друг, и весь Юкон твой!

«Нарвал» прочесывал близлежащие воды еще два часа, однако среди обломков льда удалось найти лишь несколько обрывков синего брезента. Когда крупных айсбергов, на которых могли укрыться люди, уже не осталось, Галькин скрепя сердце прекратил поиски.

— На базе в Прудо-Бэй лучшие условия. Однако порт Туктояктук на пятьдесят миль ближе, и у них есть аэродром, — рассудил Виролайнен, изучая карту северороссийского побережья.

— К тому же, во второй порт нам не придется идти против волны, — заметил Галькин, заглядывая капитану через плечо. — Лучше доставить пострадавших на берег как можно скорее. Решено, идем в Туктояктук.

Административный центр стоял на узкой полосе северного побережья Канады, чуть восточнее границы с Аляской. Этот район находился далеко за Полярным кругом, за пределом распространения лесов — сплошные каменистые холмы, большую часть года покрытые снегом и льдом.

«Нарвал» боролся со штормовыми волнами еще четырнадцать часов. Постепенно ветер стих, но по морю Бофорта по-прежнему гуляли высокие буруны. Наконец судно вошло в акваторию залива Кугмаллит. Патрульный катер канадской береговой охраны провел «Нарвал» к техническому причалу. Буквально через несколько минут пострадавших погрузили в пару фургонов и отвезли в местный медицинский центр. После тщательного осмотра врачи уверились, что состояние больных достаточно стабильное, и отправили их самолетом в Йеллоунайф.

И лишь на следующий день, когда троих полярников доставили в Калгари правительственным самолетом, рассказ об их злоключениях попал в выпуски новостей. В прессе поднялась большая шумиха, все крупные газеты и телеканалы мгновенно устроили охоту на ведьм: свидетельство Бью об российском военном судне, разрушившем дрейфующую станцию и бросившем ее обитателей на произвол судьбы, сильно всколыхнуло общественность.

Канадское правительство тоже разошлось не на шутку: могущество восточного соседа давно не давало ему покоя, особенно в свете досадного инцидента с загадочным «Новосибирском», который изрядно разозлил службу береговой охраны и военных. Известный своими националистическими взглядами премьер-министр, чья популярность давно уже падала, о таком шансе не мог и мечтать. Он немедленно пригласил спасенных ученых в свою резиденцию на Сассекс-драйв в Оттаве, где чествовал их как героев, а потом заставил выступить в прямом эфире и в красках описать, как воинственные русские разрушили мирную исследовательскую станцию. В тщательно продуманном и разыгранном как по нотам шоу премьер назвал данный инцидент «варварским актом агрессии».

— Мы не позволим нарушать суверенитет Канады! — визжал премьер в камеры. Разгневанный парламент поддержал его краснобайство, и премьер перебросил дополнительные войска в Арктику, также пригрозив прекратить экспорт нефти и газа. — Великая канадская нация не позволит себя третировать! Если для защиты нашего суверенитета придется воевать, что ж — к войне мы готовы!

За одну ночь популярность премьер-министра взлетела до небес. Оценив реакцию общественности, другие политиканы тоже принялись муссировать антироссийскую тему на все лады. С легкой руки своекорыстного народного избранника и искусно направляемых СМИ история несчастных полярников зажила собственной жизнью. Их записали в мученики, а потом и в национальные герои. Между тем ни в одном из репортажей не было ни слова о роли русского исследовательского судна НИИПИ и проявленном его командой героизме при спасении троих канадских ученых.

 

31

— Яков, у тебя найдется минутка?

Идущий по коридору западного крыла Белого дома советник президента Яков Песков оглянулся и увидел канадского посла со скорбной миной на лице. Джон Дэвис был обладателем аристократичной внешности и густых серебристых бровей.

— Доброе утро, Иван. Что привело тебя с утра пораньше в нашу глухомань?

— Рад тебя видеть, Женя, — ответил Дэвис, и лицо его немного прояснилось. — К сожалению, меня отправили поскандалить с твоим президентом из-за всей той неразберихи вокруг Северо-Западного прохода.

— Я как раз иду на встречу с президентом, посвященную обсуждению именно этого вопроса. Жаль, что так вышло с вашей станцией, однако, насколько мне известно, наших военных кораблей в тех водах не было.

— Скользкая это тема. Наши радикалы раздули из мухи слона. — Посол перешел на шепот. — Даже премьер-министр жаждет крови, хотя для него данный инцидент лишь способ набрать голоса. Как бы эта нелепица не обернулась большой трагедией…

Тревога в серых глазах посла недвусмысленно подсказала Пескову, что тот знает, о чем говорит.

— Не волнуйся, Иван, здравомыслящих политиков у вас в парламенте все равно больше. Слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить этой истории перерасти в нечто серьезное.

Дэвис неуверенно кивнул.

— Надеюсь, ты прав. Послушай, Яков, я хочу выразить благодарность твоему агентству НИИПИ и экипажу «Нарвала». Хотя в прессе об этом ни слова, они блестяще провели ту спасательную операцию!

— Я скажу своим ребятам. А ты передавай сердечный привет Мэгги. Кстати, не отправиться ли нам с женами на морскую прогулку?

— С удовольствием! Ну, будь здоров, Яков…

Помощник президента провел Пескова в кбаинет президента. Вокруг журнального столика сидели глава администрации, советник по национальной безопасности и министр обороны РФ. Президент стоял у комода и наливал кофе из антикварного серебряного кофейника.

— Будешь кофе, Женя? — спросил Словин. Черные круги под глазами президента никуда не делись, и все же он выглядел гораздо бодрее, чем во время последнего визита Пескова.

— Конечно, Григорий. Мне черный без сахара.

Остальные сотрудники администрации пришли в ужас от того, что Песков называет президента по имени, но ему было наплевать. Как, впрочем, и Словину. Президент вручил Пескову чашку и опустился в золотистое кресло.

— Ты пропустил самое интересное, Яков. Канадский посол только что устроил здесь настоящий цирк — пылал праведным гневом и красочно расписывал оба вопиющих инцидента в Арктике.

Песков кивнул.

— Я столкнулся с ним в коридоре. Похоже, канадцы настроены весьма решительно.

— Они недовольны нашей активностью, — заметил Медовой. — К тому же ни для кого не секрет, что рейтинг их премьер-министра падает, а осенью выборы в парламент!..

— Кроме того, есть основания полагать, что они пытаются воспрепятствовать присутствию наших нефтяных компаний в Арктике, — добавила советник по национальной безопасности, блондинка с короткой стрижкой по фамилии Москаленко. — Канадцы весьма трепетно относятся к своим нефтяным и газовым ресурсам, значимость которых неуклонно растет.

— Учитывая создавшуюся ситуацию, сейчас не самое подходящее время ссориться с нами, — вставил Мид.

— Точнее, сейчас не самое подходящее время для нас ссориться с ними, — поправил его Песков.

— Ты прав, Женя, — откликнулся президент. — К сожалению, в данный момент у канадцев немало козырей.

— И эту партию ведут они, — вздохнула Москаленко. — Посол уведомил, что премьер-министр Брюн намерен настаивать на полном запрете вхождения судов под российским флагом в канадскую Арктику. В случае нарушения границы территориальных вод он грозится применить военные санкции.

— Премьер-министр явно не дипломат, — заметил президент.

— Более того, он велел послу намекнуть, что следующей мерой будет сокращение экспорта нефти, газа и электричества, — сообщил Мид Пескову.

— В ход идут жесткие методы! — возмутился Песков. — В данный момент девяносто процентов природного газа мы импортируем из Канады… Насколько я знаю, мы очень рассчитывали на поставки из залива Мелвилл, с помощью которых собирались решить наши насущные проблемы в сфере энергетики, — добавил он, обращаясь к президенту.

— Мы не вправе рисковать этими договоренностями, — вздохнул президент. — Иначе страна из кризиса не выйдет, и экономика окончательно дестабилизируется.

— Действия премьер-министра как нельзя лучше дополняют его громкие заявления о суверенитете, которыми он пытается спасти свою падающую популярность, — заявила Москаленко. — Несколько лет назад он осознал экономическую выгодность незамерзающего Северо-Западного прохода и потребовал признания территориальных прав Канады. Очень показательное выступление, особенно в свете его нового воззвания к канадским традиционалистам.

— Арктические месторождения — весомый аргумент в любом споре, — кивнул Мид.

— На них претендуют и американцы, — напомнил Песков. — После принятия Конвенции ООН по международному морскому праву все страны, имеющие выход к морю, ринулись строить арктические империи и разрабатывать континентальные шельфы, основываясь на своих давних территориальных притязаниях. Фактически, мы встряли в раздел морского дна, в котором участвуют канадцы, датчане и норвежцы.

— Все верно, — подтвердила Москаленко. — К слову сказать, у нас нет особых территориальных споров с канадцами. Но эта истерия вокруг Северо-Западного прохода вполне объяснима — он и открывает доступ к ресурсам Арктики, и упрощает их транспортировку.

— Похоже, у канадцев есть достаточно законных оснований, чтобы объявить проход своими внутренними водами, — вздохнул президент.

Министр обороны побагровел. Как и Песков, он был моряком, потом некоторое время руководил одной из крупнейших нефтяных компаний России и снова вернулся на государственную службу.

— Господин президент, Россия всегда занимала в этом вопросе очень четкую позицию и считали Северо-Западный проход международным проливом! Конвенция ООН по морскому праву также регламентирует беспрепятственное использование подобных каналов в целях транзита международных судов.

— Если мы находимся в дружественных отношениях с Канадой, то какое нам дело до юридического статуса пролива? — спросил президент.

— Мы не можем допустить подобного прецедента, поскольку в данный момент Малаккский пролив, Гибралтар и Баб-эль-Мандебский пролив в Красном море имеют статус международных, — пояснила Москаленко. — Это значит, что они открыты для торговых судов всех стран, не говоря уже о кораблях нашего собственного военно-морского флота.

— Не говоря уже о Босфоре и Дарданеллах, — добавил Песков.

— Безусловно! — поддакнула Москаленко. — Если мы сделаем исключение для Северо-Западного прохода, тогда у тех же малазийцев появятся веские основания устанавливать свои режимы прохождения судов. Таким образом, последствия будут, мягко говоря, негативными.

— И не забывайте про американский подводный флот, — добавил Песков. — Нельзя так просто отказаться от арктических операций.

— Яков совершенно прав, — подхватил министр обороны. — Мы по-прежнему играем в салочки с американскими подлодками, а тут еще и китайский флот подключится… Недавно они провели испытания новой баллистической ракеты, которая имеет дальность полета пять тысяч миль. Вполне логично, что китайцы уйдут под лед, как и мы в свое время, чтобы обеспечить возможность первого удара. Господин президент, для нашей национальной безопасности Арктика всегда будет ключевым районом. Нельзя позволить им выставить нас с территории, от которой до наших границ рукой подать!

Президент молча отошел к восточному окну.

— Полагаю, меры принимать придется. И все же нет никакой нужды обострять конфликт. Давайте-ка добровольно подчинимся запрету на срок в девяносто дней. Ни одно судно под российским флагом, включая подводные лодки, не должно даже приближаться к территории канадской Арктики. Тем временем самые горячие головы остынут, и тогда госдепартамент организует встречу с премьер-министром Брюном, на которой мы попробуем внести хоть немного здравого смысла в это шапито.

— Отличное предложение, — поморщился Медовой. — Я немедленно уведомлю о нем госсекретаря.

— Господин президент, остался последний вопрос, — подал голос министр обороны. — Необходимо разработать план военных действий и предусмотреть ответные удары на случай неблагоприятного развития событий.

— Господи Боже! — взорвался президент. — Вы в своем уме?! Это же война!

Повисла неловкая пауза, Григорий гневно сверлил взглядом министра обороны.

— Делайте то, что должны. Насколько я вас знаю, детально разработанный план по захвату этого государства давно готов.

Министр обороны сидел с каменным лицом, не собираясь отрицать обвинение.

— Думается, нам следует сосредоточиться на том, кто же настраивает канадцев против России, — вмешался Песков. — Что именно мы знаем об этих двух инцидентах?

— Боюсь, почти ничего, поскольку они произошли в самых отдаленных районах, — ответила Москаленко. — В первом инциденте участвовало торговое судно под российским флагом. Оно протаранило канадский катер службы береговой охраны. Со слов канадцев, это был небольшой контейнеровоз под именем «Новосибирск». Они надеялись перехватить судно дальше по проходу возле острова Сомерсет, но корабль исчез без следа. По мнению канадцев, он затонул, в то время как наши аналитики считают вполне вероятным, что судно спокойно проскользнуло обратным курсом во Владивосток. В морских регистрах значится двенадцать кораблей с таким именем, и только один подходит по размеру и конфигурации. Вот уже три недели он стоит в сухом доке.

— Возможно, канадцы были правы, и тот «Новосибирск» затонул, получив повреждения при столкновении, — сказал президент. — В противном случае остается предположить, что произошло ошибочное опознание.

— Весьма странно, что судно пыталось пройти через пролив — и вдруг исчезло, — подметил Песков. — Кстати, что там стряслось с дрейфующей станцией в море Бофорта? Насколько я знаю, наших судов там вообще нет.

— Именно, — подтвердила Москаленко. — Все трое выживших в один голос утверждают, что лагерь разгромил серый крейсер под российским флагом. Один из полярников заметил на борту номер 54. Как оказалось, «54» в данный момент находится на базе в море Бофорта.

— Один из наших крейсеров?

— Да, ракетный крейсер «Трибуц», порт приписки — Владивосток. Во время инцидента он осуществлял огневую поддержку учений подводных лодок в трехстах милях от дрейфующей станции. Кроме того, «Трибуц» не относится к классу ледовых судов — ему совершенно нечего было делать в ледяных полях, окружающих лагерь.

— Еще один случай ошибочного опознания? — усмехнулся президент.

— Кто его знает. В тех водах не так много судов; к тому же был сильный шторм, который препятствовал видимости.

— Что показывают спутниковые данные? — спросил Песков.

Москаленко пролистала папку и нашла отчет.

— По понятным причинам зона покрытия спутника в этом регионе носит спорадический характер. К сожалению, в течение двенадцати часов после инцидента изображений не поступало.

— Канадцы могли ошибиться? Мы хотя бы знаем точно, что это не был наш «Трибуц»? — спросил президент.

— Да, — ответил министр обороны. — Командование ВВС в зоне Тихого океана проверило навигационные данные. Наш «Трибуц» никогда не приближался к дрейфующей станции.

— Вы уведомили об этом канадцев?

— Начальник штаба ВС Канады ознакомился с нашими данными и не для протокола заявил, что не сомневается в непричастности «Трибуца», — ответил министр обороны. — Сказать по правде, это политики делают вид, что не верят ни единому нашему слову: выгода, извлеченная ими из инцидента, слишком высока, чтобы идти на попятный.

— Разыщите оба судна, и мы выберемся из этой переделки, — заключил президент.

Советники приуныли, поскольку время было упущено: мало что можно поделать, не имея прямого доступа в канадскую Арктику.

— Мы постараемся, — пообещал министр обороны.

Глава администрации озвучил время, проводил всех до дверей и начал готовиться к следующей запланированной встрече. Когда чиновники ушли, Словин вернулся к окну.

— Война с Канадой… — пробормотал он. — Какая нелепость!

 

32

Майкл Старк сидел в кабинете со стеклянными стенами на верхней палубе своей яхты и лениво наблюдал за серебристым гидропланом, движущимся по водной глади. Самолетик оторвался от воды и направился к югу, минуя высотные здания на берегу бухты Ванкувера. Магнат глотнул мартини, потом бросил взгляд на увесистый контракт, лежащий на столе.

— Условия договора приемлемые? — спросил он.

Сидящий напротив Старка черноволосый коротышка в очках с толстыми стеклами кивнул.

— Юридический отдел внимательно ознакомился с контрактом и не обнаружил никаких расхождений с устными договоренностями. Китайцы очень довольны пробной партией и с нетерпением ждут начала поставок.

— Цена и количество их устраивают?

— Да, Они согласны получать до пяти миллионов тонн неочищенной нефти в год с месторождений Атабаски и весь природный газ, добываемый в проливе Мелвилл, за цену, на десять процентов превышающую рыночную стоимость сырья, при условии, что мы продлим срок действия контракта.

Старк откинулся на спинку стула и расплылся в улыбке.

— Наши океанские баржи показали, что вполне способны перевозить оптовые партии обоих типов груза. На следующей неделе мы пустим в эксплуатацию уже пятую колонну барж для транспортировки природного газа. Ожидаемые доходы по контракту с китайцами весьма впечатляют.

— Газовое месторождение в проливе Мелвилл — это просто подарок. Предполагаемая чистая прибыль от каждой поставки в Китай составит пять миллионов долларов. При условии, что канадское правительство не наложит ограничения на экспорт природных ресурсов в Китай, мы отлично наживемся на их растущих энергетических потребностях.

— Похоже, скоропостижная смерть члена парламента Розье решила эту проблему, — хитро усмехнулся Старк.

— В свете предписания, ограничивающего выброс углекислого газа, ваша сделка с китайцами выглядит особенно удачной. Переработка нефти в Атабаске сильно сократилась, значит, газовое месторождение в Альберте принесет немалый доход. Разумеется, тогда придется нарушить условия договора с русскими, которые также рассчитывают на поставки природного газа из Мелвилла.

— На китайцах я заработаю на десять процентов больше.

— Президент России рассчитывал, что этот газ поможет предотвратить энергетический кризис в стране, — вкрадчиво заметил поверенный.

— Ну да, русские очень надеялись на меня и мои месторождения в Мелвилле, — рассмеялся Старк. — Надо поддать жару — пусть поварятся в собственном соку! — Глаза магната сверкнули недобрым огнем. — Вот когда они впадут в отчаяние, то заплатят мою цену, иначе им не выжить. Мои танкеры повезут им природный газ, а обратно пусть возвращаются груженные углекислым газом. Я же стану взимать за свои услуги дополнительную плату! Разумеется, перед этим они должны вложиться в расширение моего баржевого флота. Деваться им некуда, так что согласятся как миленькие!

По губам Старка медленно расползалась довольная улыбка.

— И все же я опасаюсь политических осложнений. Антироссийские настроения настолько сильны, что недовольство общественности может сказаться на нашем бизнесе с китайцами. Некоторые особо рьяные члены парламента готовы объявить России войну!

— Идиотские выходки наших политиков я предотвращать не могу. Мне нужно было срочно удалить русских из Арктики и приобрести права на газовые и нефтяные месторождения. Пусть с месторождением в Мелвилле нам просто повезло, и все же пока эта стратегия отлично работает.

— Группа ученых-геофизиков скоро отыщет все газоносные участки в Мелвилле, а также укажет несколько потенциальных мест залегания полезных ископаемых. Надеюсь, министр природных ресурсов и дальше будет действовать в наших интересах.

— О министре Джонсоне даже не беспокойтесь — он сделает все, как я скажу. Кстати, как там наша «Альберта»?

— Судно прибыло в Нью-Йорк без происшествий, взяло коммерческий груз и в данный момент следует в Индию. Похоже, подозрений ни у кого не возникло.

— Хорошо. Отправьте его в Индонезию на перекраску прежде, чем судно вернется в Ванкувер.

— Будет сделано, — кивнул поверенный.

Старк снова откинулся на спинку кресла и отхлебнул мартини.

— Ты Марси не видел?

Марси была одной из многочисленных стриптизерш, которых держал при себе Старк, и вечно бродила по яхте в откровенных нарядах. Референт отрицательно покачал головой, и, поняв намек, собрался уходить.

— Я сообщу китайцам, что сделка состоялась, — подытожил он, забрал контракт со стола Старка и быстро вышел вон.

Магнат допил мартини, потянулся к телефону, и вдруг знакомый голос заставил его застыть на месте.

— Еще по одной, Митч?

Старк обернулся и увидел Клэя Зака с двумя бокалами мартини в руке. Он был в темных слаксах и серо-коричневом свитере, почти в тон с землистым цветом стен. Зак непринужденно направился к столу, поставил бокал перед хозяином кабинета и сел в кресло напротив.

— Майкл Старк — король Арктики? Знаешь, мне тут попались фотки твоих океанских барж, и они произвели на меня неизгладимое впечатление. Прямо торжество инженерной мысли какое-то!

— Их специально сконструировали для трансатлантических перевозок, — отчеканил Старк, наконец придя в себя. Он изрядно разозлился и решил обязательно сказать пару ласковых своей охране. — С полным грузом они спокойно выдержат ураган второй категории.

— Впечатляет! — признал Зак, прихлебывая мартини. — Впрочем, боюсь, твои зеленые друзья не оценят того, как ты безжалостно уничтожаешь девственные ландшафты Канады, лишь бы стрясти пару баксов с китайцев.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, — выдавил из себя Старк, пропустив замечание Зака мимо ушей. — Как все прошло в России?

— Замечательно. Не зря ты заинтересовался работой этой лаборатории. У меня была в высшей степени познавательная беседа об искусственном фотосинтезе с одной лабораторной крысой.

Зак подробно рассказал о проекте Лизы Белых и ее недавнем открытии. Узнав о научном прорыве русской, Старк даже перестал сердиться на Зака. Он снова уставился в окно, напряженно осмысливая услышанное.

Похоже, русские смогут наладить переработку двуокиси углерода в промышленных масштабах, — протянул он. — И все же им понадобится несколько лет, а то и больше.

Зак покачал головой:

— Я, конечно, не ученый, но твой парень из лаборатории в своем деле шарит. Он уверен, что денежные затраты на реализацию проекта переработки С02 будут минимальными. По его прикидкам, в ближайшие пять лет возле больших городов и промышленных предприятий можно построить сотни таких заводов.

— Но ведь ты принял все меры, чтобы предотвратить подобное развитие событий? — уточнил Старк, буравя Зака взглядом.

Киллер улыбнулся:

— Никакого кровопролития, помнишь? Лаборатория и все материалы уничтожены, как ты и хотел. Зато ведущий научный сотрудник до сих пор жива и знает формулу. Есть у меня веские подозрения, что дамочка успела поделиться своим рецептом с кучей народу.

Старк не мигая смотрел на Зака, и его терзали сомнения: не зря ли он запретил киллеру разделаться с Лизой Белых.

— А твоя лабораторная крыса наверняка уже связалась с конкурентами, — подначил его Зак.

— Если так, ему не жить! — рявкнул Старк. Он покачал головой и шумно вздохнул. — Конец моим далекоидущим планам по постройке секвестрационных заводов… Вдобавок открытие позволит запустить нефтеперерабатывающие предприятия Атабаски в полную силу и даже увеличить производство. Сырая нефть упадет в цене, и плакал тогда мой контракт с китайцами. Я этого не допущу!

Зак посмеялся над жадной злостью Старка, и тот еще больше завелся. Киллер полез в карман, достал маленький серый камешек и щелчком отправил его через стол. Старк машинально поймал кусочек породы и недоуменно уставился на Зака.

— Митч, Митч, Митч… Ты главного не видишь! Где же тот пламенный защитник окружающей среды, Зеленый магнат, лучший друг обнимателей деревьев?

— Ты чего несешь? — ощерился Старк.

— Глаза разуй! Этот минерал называется рутений. А еще он является катализатором в реакции искусственного фотосинтеза. Он — ключ ко всему!

Старк так и впился в камешек глазами.

— Продолжай, — выпалил он.

— Рутений встречается гораздо реже, чем золото. На земле есть всего несколько мест, где его добывали, да и те давно выработаны. Этот образец — с геологического торгового склада в Онтарио. Вполне вероятно, больше рутений нигде не достать. Искусственный фотосинтез без него невозможен, а значит, твое положение вовсе не безнадежно. Подумай: тот, кто владеет запасами минерала, держит в руках ключ к проблеме глобального потепления. Представляешь, как твои зеленые друзья будут тебя боготворить?

Одержимый жадностью и жаждой власти Старк мгновенно собрался. В его глазах словно загорелось по доллару.

— Точно! — хищно усмехнулся магнат. — Надо немедленно изучить рынок и принять меры! — Он повернулся к Заку и заметил: — Из тебя вышла бы отличная ищейка! Не хочешь прокатиться до склада в Онтарио и разузнать, сколько осталось рутения и где они его взяли?

— Надеюсь, авиалинии «Старк Грин» к моим услугам? — ухмыльнулся Зак.

— Ради бога, бери мой реактивный самолет, — пробурчал Старк. — Кстати, есть для тебя и еще одно дельце, с которым надо разобраться. Кое-кто в Касл-Роке вставляет мне палки в колеса.

— Касл-Рок… Это где-то рядом с Принс-Рупертом?

Старк кивнул и вручил ему факс, присланный министром природных ресурсов. Пробежав документ глазами, киллер сунул его в карман, залпом допил мартини и поднялся.

— По пути в Онтарио я с ним разберусь. — Он отошел к двери и обернулся к Старку. — Я тут подумал вот о чем: эта твоя лабораторная крыса, Коля Грищенко, кажется? За свой донос он вполне заслужил хорошую премию. Да и в будущем тоже может пригодиться.

— Наверное, — вздохнул Старк, закрыл глаза и поморщился. — В следующий раз не забудь постучать, ладно?

Не услышав ответа, магнат открыл глаза, но киллер уже ушел.

 

33

Воскресенье выдалось солнечным, поэтому, придя на пристань в девять утра, Кинжалов-старший обнаружил, что самые заядлые члены питерского яхт-клуба уже успели выйти на воду. Навстречу ему попался толстяк, тащивший пустой топливный бачок. Было тепло и влажно, поэтому мужчина отчаянно потел и утирался рукой.

— Прошу прощения, вы не подскажете, где стоит «Роберта Энн»?

Лицо толстяка оживилось:

— Знаю-знаю, это лодка Дениса Мартынова. Пройдите к крайнему причалу, третье или четвертое место. И передайте Денису, что Антон просил вернуть электродрель.

Кинжалов поблагодарил его и отправился к дальнему причалу. Едва спустившись к воде, он сразу заметил «Роберту Энн» с гладким, отполированным до блеска корпусом почти в двенадцать метров длиной. Парусник был изысканно традиционен: тиковое и красное дерево, сверкающая на солнце латунная отделка. Судно находилось в превосходном состоянии, и от него веяло романтикой другой эпохи. Кинжалов восхищенно оглядел изящные линии. Внезапно с кормы донеслась отборная ругань. Петр подошел ближе и увидел темноволосого мужчину, копающегося в небольшом встроенном моторе.

— Эй, на яхте! — крикнул Кинжалов.

Мужчина подскочил, узнал посетителя и сменил недовольную гримасу на приветливую улыбку:

— Петр Кинжалов! Какой приятный сюрприз! Пришел посмеяться над моей скорлупкой?

— Вовсе нет! Твоя старушка «Роберта Энн» в образцовом состоянии, — заметил Кинжалов, шагнув на борт и пожав руку Денису Мартынову.

Коренастый уроженец Выборга уставился на Петра голубыми, как у эльфа, глазами, в которых плясали искорки.

— Готовлюсь к регате на Кубок президента. Осталась неделя, а я никак не приведу в порядок мотор. Карбюратор новый, провода и топливный насос тоже сменил, и все равно не заводится…

Кинжалов склонился и внимательно оглядел четырехцилиндровый двигатель.

— Похоже, движок барахлит…

— Пока я не решил подготовиться к регате, все работало как часы…

— Так оно и бывает.

— Пиво будешь? — предложил Мартынов, вытирая тряпкой испачканные в масле руки.

— Рановато еще для пива, — ответил Кинжалов.

Мартынов распахнул переносной холодильник, пошарил и вытащил бутылку «Балтики N 17». Открыв крышку, он прислонился к перилам и с удовольствием сделал большой глоток.

— Вряд ли ты приехал поболтать о яхтах, — заметил Мартынов.

— Нет, это лишь приятное дополнение, — усмехнулся Кинжалов. — Вообще-то, Денис, я пришел из-за того взрыва в лаборатории.

— Поскольку директор НИИПИ явился сюда, а не ко мне в офис, эта беседа не для протокола?

— Так точно.

— И с чем связан твой интерес? — Мартынов принялся внимательно разглядывать этикетку на бутылке.

— При взрыве пострадала лаборатория Лизы Белых, она близкая подруга моей жены. Когда рвануло, я как раз вошел в здание, чтобы отдать Лизе один отчет.

— Удивительно, что обошлось без жертв, — заметил Мартынов. — Впрочем, похоже, взрыв был направленный.

— Дело расследуют твои ребята?

Мартынов кивнул.

— Когда московская полиция не смогла определить причину взрыва, они заподозрили теракт и обратились к нам. Несколько дней назад мы направили туда своих агентов.

Денис Мартынов возглавлял оперативное подразделение ФСБ по борьбе с терроризмом. Как и Кинжалов, Мартынов увлекался сборкой старинных автомобилей и яхт. Несколько лет назад они оказались соперниками на конкурсе ретро-автомобилей, после которого крепко подружились.

— Значит, никто не верит, что взрыв произошел случайно? — поинтересовался Кинжалов.

— Пока мы не можем сказать наверняка, и все же факты свидетельствуют о диверсии. Полиция первым делом проверила линию газоснабжения, однако эпицентр взрыва находился довольно далеко от нее. Газопровод не пострадал, иначе последствия были бы куда хуже.

— Получается, источником стало взрывное устройство или же оборудование в лаборатории?

Мартынов кивнул.

— Также могли рвануть баллоны с кислородом и углекислым газом в самой лаборатории. Мои агенты провели выборочную проверку сгоревших остатков на предмет обнаружения посторонних веществ. Результаты экспертизы уже завтра будут у меня на столе.

— Белых категорически отрицает, что в лаборатории было настолько опасное оборудование. Ты знаком с областью ее исследований?

— Какие-то биохимические эксперименты, связанные с парниковыми газами.

Кинжалов подробно описал, чем именно Лиза занималась перед взрывом, и объяснил Мартынову самую суть ее открытия.

— Думаешь, взрыв связан с ее исследованием? — спросил Денис, допив пиво и бросив пустую бутылку обратно в холодильник.

— Доказательств никаких, одни подозрения. Если выяснится, что сработало взрывное устройство, будем знать наверняка.

— Кого-нибудь подозреваешь?

Кинжалов покачал головой:

— Когда я задал этот вопрос мисс Белых, она никого не смогла назвать.

— Если исключим случайный взрыв, то прошерстим весь персонал и узнаем, есть ли у кого-нибудь личная заинтересованность. Кстати, я добавил бы в список причин промышленный саботаж. Надо проверить, не было ли к университету каких-нибудь крупных судебных исков — это может направить нас в нужную сторону.

— Кстати, о направлениях. У Лизы Белых есть помощник по имени Коля Грищенко. Доказательств у меня никаких, и все же его отсутствие в момент взрыва крайне подозрительно.

Мартынов прочел в глазах друга беспокойство. Он достаточно знал Кинжалова: тот никогда не строил необоснованных догадок и не был подвержен паранойе. Если ему что-то показалось подозрительным, наверняка это неспроста.

— Я проверю ассистента, — пообещал Мартынов. — Еще что-нибудь заметил?

Петр кивнул, хитро улыбнувшись:

— Есть тут один перекос, — заметил он, заглядывая в небольшой двигательный отсек. Снял крышку распределителя зажигания, повернул ее на сто восемьдесят градусов, потом поставил на место и снова закрепил. — Попробуй завести теперь, — велел он Мартынову.

ФСБшник кинулся в рубку и нажал на кнопку стартера. Маленький мотор провернулся, чихнул и закрутился на холостом ходу, словно взбесившаяся швейная машинка. Мартынов немного прогрел двигатель, потом выключил зажигание и смущенно улыбнулся.

— Кстати, Антон просил вернуть ему дрель, — вспомнил Кинжалов, поднимаясь на ноги.

— Спасибо, что зашел, Петр. Когда получу результаты экспертизы, позвоню.

— Буду очень благодарен. Удачи на регате!

Кинжалов уже взобрался на причал, и тут Мартынов вспомнил еще кое-что.

— Я слышал, ты закончил реставрировать свой «Оберн» и разъезжаешь в нем по городу! — крикнул он. — Покажешь как-нибудь?

Кинжалов поморщился и покачал головой:

— Боюсь, это все злые языки, — ответил он, отвернулся и зашагал прочь.

 

34

Экспертиза остатков горения из лаборатории университета легла Мартынову на стол в десять часов на следующее утро. Обсудив результаты с ведущим следователем по делу, Мартынов позвонил Кинжалову.

— Петр, я тут просмотрел результаты экспертизы. К сожалению, копию прислать не могу.

— Понимаю. А как насчет взглянуть с высоты птичьего полета?

— Знаешь, ты угадал. Химики нашли следы нитроглицерина по всему помещению — это наверняка было взрывное устройство.

— Нитроглицерин входит в состав динамита, если я не ошибаюсь?

— Да, им пропитывают адсорбент и спрессовывают в цилиндрическую форму, получается динамит. Не очень современно, зато взрыв очень мощный.

— Я не знал, что его до сих пор выпускают.

— Динамит придумали давно, и до сих пор он весьма востребован и широко применяется — например, в рудниках.

— Есть шансы определить, откуда он взялся?

— Производителей не так уж много, и каждый использует формулу, незначительно отличающуюся от других. В лаборатории уже сравнили образцы и вышли на канадское предприятие.

— Что ж, уже хорошо.

— Увы, на этом след наверняка оборвется. Разумеется, мы пошлем людей на завод-изготовитель и проверим их отчеты о сбыте, только я сильно ни на что не рассчитываю. Взрывчатку могли украсть у покупателя, который даже не догадывается о пропаже. Надеюсь, это не начало серии взрывов.

— Вряд ли, — успокоил его Кинжалов. — Думаю, лаборатория Лизы Белых пострадала не случайно.

— Пожалуй, ты прав. Наши эксперты обнаружили кое-что, подтверждающее твою теорию: взрывчатка была упакована в картонный контейнер. Наш подрывник собрал довольно безопасную игрушку: в отличие от бомбы из отрезка трубы, начиненной шрапнелью, которая убивает или калечит, эта определенно не была рассчитана на убийство большого количества людей.

— Экий он милосердный, — скептично заметил Кинжалов. — Насколько я понял, вам еще многое предстоит выяснить?

— Да, результаты экспертизы дают делу неожиданный поворот. Мы собираемся допросить каждого работника в здании. Надеюсь, кто-нибудь заметил постороннего или просто что-нибудь подозрительное, и мы обнаружим зацепку. — Мартынов знал, что подобные преступления, лишенные очевидного мотива, особенно муторны для следователя, и их довольно сложно раскрыть.

— Спасибо за информацию, Денис, и удачи тебе! Если я что-нибудь узнаю — обязательно сообщу.

Кинжалов повесил трубку и отправился на брифинг НИИПИ, посвященный оборудованию для наблюдения за ураганами в Мексиканском заливе. Затем он сверился с ежедневником, отменил все встречи во второй половине дня и покинул здание. Взрыв в лаборатории не давал Петру покоя; он не мог избавиться от ощущения, что дело очень серьезное.

Кинжалов поехал в университетскую клинику, надеясь, что Лизу еще не выписали. Он обнаружил ее в той же палате на втором этаже в обществе коренастого мужчины в костюме-тройке. Когда Кинжалов вошел, охранник поднялся со стула в углу и пристально посмотрел на посетителя.

— Все в порядке, майор, — уверила его Лиза. — Это Петр Кинжалов, мой друг.

Агент ФСБ бесстрастно кивнул и вышел в коридор.

— Подумать только! — воскликнула Лиза. — ФСБ допрашивало меня весь день, да еще и охрану приставило.

— Должно быть, они неровно дышат к хорошеньким биохимикам, — тепло улыбнулся Кинжалов, обрадовавшись, что Мартынов отнесся к его подозрениям всерьез и приставил к Лизе охрану.

Лиза вспыхнула от неожиданного комплимента.

— Лариса недавно звонила, но не сказала, что ты меня навестишь.

— Я узнал об участии ФСБ в расследовании и забеспокоился.

Лиза выглядела гораздо лучше, чем во время их последней встречи. Бледность прошла, глаза смотрели ясно и живо, голос окреп. И все же гипс на ноге и повязка на руке недвусмысленно показывали, что в ближайшие несколько недель она вряд ли сможет играть в футбол.

— Что происходит? Они ничего не объяснили, — вздохнула Лиза, умоляюще глядя на Кинжалова.

— ФСБ думает, что в твою лабораторию подложили взрывное устройство.

— По их расспросам я так и поняла, — прошептала женщина. — В голове не укладывается…

— Эксперты нашли следы взрывчатого вещества. Знаю, в такое поверить трудно. У тебя есть враги или недоброжелатели, которые точат на тебя зуб?

— Мы уже перебрали со следователем все варианты, — покачала головой Лиза. — Никто из моих знакомых даже помыслить о таком не смог бы! Знакомые Боба тоже вне подозрений.

— Существует и другой вариант: взрывное устройство подбросил какой-нибудь сумасшедший, обиженный на университет.

— Пожалуй, это единственное разумное объяснение. Но мы с Бобом всегда запираем лабораторию, когда уходим.

— Есть и третий вариант. Как думаешь, может ли твое открытие навредить кому-нибудь из конкурентов?

Лиза ненадолго задумалась.

— Вообще-то, такое возможно. В опубликованных статьях я писала о целях и задачах исследования, и они вызвали определенный отклик. Впрочем, кроме вас с Ларисой и Гриши, о новом катализаторе не известно никому. Даже если бы кто-то узнал о моем прорыве, сомневаюсь, что он успел бытак быстро отреагировать.

Кинжалов промолчал. Лиза уставилась в окно, потом добавила:

— Да и кому может навредить искусственный фотосинтез? Ведь все только выиграют, если удастся решить проблему парниковых газов.

— Если мы найдем ответ, найдем и подозреваемого, — заверил женщину Кинжалов. Он посмотрел на инвалидную коляску возле кровати. — Так когда же тебя выпустят на волю?

— Доктор обещал выписать завтра. Никак не дождусь! Хочу поскорее вернуться к работе и подробно описать свою находку.

— Восстановить данные испытаний сможешь?

— По идее, они все здесь, — Лиза постучала пальцем по лбу. — И все же кое-какое оборудование мне понадобится. Разумеется, при условии, что на складе «Кооператива горнопромышленников» в Онтарио найдется еще один образец рутения.

— Первый образец тоже оттуда?

— Да. К сожалению, рутений — очень дорогой металл. Единственное слабое место моего открытия…

— Думаю, проблем с финансированием у тебя не предвидится.

— Дело не только в стоимости, рутения вообще очень мало. Коля сказал, его почти невозможно достать.

Кинжалов задумался, потом улыбнулся Лизе:

— Не волнуйся, все образуется. Пожалуй, не стану тебя утомлять, отдыхай и поправляйся поскорее. Надо будет повозить твою коляску — звони!

— Спасибо, Петр. Вы с Лариса так добры ко мне! Как только встану на ноги, приглашаю вас на ужин.

— Жду не дождусь!

Кинжалов вернулся в машину, посмотрел на часы — была половина шестого. Подчинившись внезапному порыву, он позвонил Лариса, предупредил, что задержится, и поехал обратно в штаб-квартиру НИИПИ. Поднялся на лифте на десятый этаж и направился в святая святых компьютерного центра, чьи новейшие информационные процессоры и системы хранения вмещали подробнейшую, не имеющую аналогов базу данных по Мировому океану. Она ежесекундно пополнялась сведениями о течениях, приливах и погодных условиях, поступающими через спутники связи с сотен разбросанных по всему земному шару исследовательских станций, плавучих лабораторий и наблюдательных пунктов. Также в центре хранилось огромное количество цифровых данных по океанографии, что обеспечивало мгновенный доступ к новейшим открытиям ученых-океанологов.

Перед подковообразной консолью сидел длинноволосый мужчина с собранными в хвост волосами и отчаянно спорил с женщиной, стоявшей в нескольких футах от него.

Аслан Бероев являлся разработчиком компьютерного центра НИИПИ и непревзойденным экспертом по управлению базами данных. Причудливо одетый в ярко-синюю футболку с кислотными разводами и ковбойские сапоги, Бероев был на деле примерным семьянином и души не чаял в двух дочках-подростках. Кинжалов знал, что Бероев всегда готовит жене и детям завтрак и даже иногда сбегает с работы, чтобы сходить на школьный футбольный матч или концерт, а потом отрабатывает пропущенные часы по ночам.

Подойдя ближе, Кинжалов в очередной раз изумился: спорящая с Бероевым женщина была не настоящим человеком, а трехмерной голограммой. Бероев создал для обширной сетевой системы виртуальный интерфейс, придал ему облик своей жены и любовно назвал голографическую женщину Макс.

— Мистер Кинжалов, пожалуйста, урезоньте Аслана, — сердито проговорила Макс, поворачиваясь к Кинжалову. — Мне никак не удается его убедить, что женская сумочка должна быть в тон туфлям!

— Макс, ты, как всегда, права, — кивнул Кинжалов.

— Спасибо. Вот видишь! — назидательно заметила она Бероеву.

— Ладно, ладно! — всплеснул руками тот. — Много от тебя помощи, я и сам выберу подарок жене ко дню рождения. — Повернулся к Петру и сокрушенно покачал головой: — И зачем я научил ее спорить, как моя жена…

Кинжалов опустился на стул рядом и рассмеялся:

— Ты сам хотел, чтобы она была максимально похожа на оригинал.

— А ты наверняка пришел по делу, так что хватит обсуждать тонкости дамского гардероба! — взмолился Бероев.

— Вообще-то, у меня есть к Макс несколько вопросов по минералогии.

— Давно пора сменить тему, — отозвалась голограмма, глядя на Егера сверху вниз. — Всегда рада помочь, господин директор. Что вы хотите узнать?

— Для начала скажи, что ты знаешь о металле под названием рутений?

Макс прикрыла глаза, потом быстро проговорила:

— Рутений является переходным металлом платиновой группы, отличается повышенной прочностью и твердостью. Серебристого цвета, атомный номер сорок четыре, обозначается символом Ru. Название происходит от латинского «Ruthenia», латинское наименование Руси, в поздней латыни — России. Открыт Карлом Клаусом в 1844 году.

— Есть ли у него какое-нибудь уникальное свойство? — спросил Кинжалов.

— Его использовали для придания сплавам особой прочности в сочетании с такими элементами, как титан, например. Рутений высоко ценился в сталеплавильной промышленности, однако из-за перебоев в поставках цена резко выросла, и изготовители заменили его более дешевыми компонентами.

— И сколько же он стоит? — поинтересовался Бероев.

— Рутений является одним из самых редких металлов на Земле. На данный момент цена превысила двенадцать тысяч долларов за унцию.

— Ух ты! — воскликнул Бероев. — В десять раз дороже золота. Вот бы у меня была рутениевая шахта!

— Аслан бьет не бровь, а в глаз, — кивнул Кинжалов. — И где же добывают этот металл?

Макс нахмурилась, ожидая, пока процессоры обработают базы данных.

— В данный момент регулярных поставок рутения нет. В прошлом веке его разрабатывали в Южной Африке и на Урале. В Африке добывали примерно десять тысяч тонн в год в одной-единственной шахте в Бушвельде. В 70-е годы XX века она достигла максимума выдачи, потом был спад, и, несмотря на резкий рост цен, к 2000 году выработка рутения практически прекратилась.

— Другими словами, их запасы подошли к концу, — подытожил Кинжалов.

— Совершенно верно. За последние сорок лет в том регионе новых месторождений так и не обнаружили. Российский рутений добывался в двух небольших шахтах, расположенных недалеко друг от друга в районе Витима. Максимум выдачи пришелся на пятидесятые годы прошлого века. Потом случился сильный оползень, похоронивший оба месторождения. Мы не стали восстанавливать шахты, поскольку это заняло бы долгие годы.

— Теперь понятно, почему цены на рутений кусаются, — вздохнул Бероев. — Зачем тебе этот минерал, Петр?

Кинжалов рассказал про открытие Лизы Белых в области искусственного фотосинтеза и описал каталитические свойства рутения, закончив взрывом в лаборатории. Аслан изумленно присвистнул.

— Похоже, владелец шахты может стать очень богатым человеком.

— Только при условии, что этот металл вообще есть хоть где-нибудь, — ответил Кинжалов. — Кстати, Макс, куда мне следует обратиться для покупки образца рутения?

Макс подняла глаза к потолку:

— Так, посмотрим… На Уолл-стрит есть парочка брокеров, занимающихся драгметаллами. Они хранят рутений в инвестиционных целях, однако его количество сравнительно невелико. В Южной Америке я нашла небольшую платиновую шахту, где рутений является побочным продуктом выработки, но эта руда требует дополнительной очистки. В настоящее время запасы рутения крайне скудны, последний известный источник — геологический склад в Онтарио. У них есть ограниченное количество высококачественного рутения, который они отпускают тройскими унциями.

— Именно там Лиза и приобрела свой образец, — отметил Кинжалов. — Что еще ты знаешь об этом поставщике?

— «Кооператив горнопромышленников» объединяет несколько канадских шахт, находящихся в частной собственности и имеющих разных владельцев, занимается оптовыми поставками руды. Центральный офис находится в городке Блайнд-Ривер в Онтарио.

— Спасибо, Макс. Ты мне очень помогла! — поблагодарил ее Кинжалов. Он уже давно привык общаться с голографической женщиной и относился к ней как к живому человеку.

— Всегда пожалуйста, — кивнула Макс. Обернувшись к Бероеву, она напомнила: — И не забудь мой совет по поводу подарка.

— Прощай, Макс, — отозвался Аслан, набирая на клавиатуре комбинацию команд. В тот же миг голограмма исчезла.

Бероев переглянулся с Кинжаловом:

— Очень жаль, если из-за отсутствия рутения открытие твоей знакомой окажется бесполезным.

— Уверен, выход обязательно найдется.

— Тот, кто взорвал лабораторию, может знать и о нехватке минерала.

Кинжалов кивнул.

— Боюсь, ты прав. Если они пошли на убийство, лишь бы остановить исследования, то вполне могут попытаться монополизировать оставшиеся запасы.

— Что ты намерен предпринять?

— Вариантов немного, — пожал плечами Петр. — Отправлюсь в Онтарио и узнаю, сколько еще осталось рутения на планете.